Тишина, тишина на раскрытой ладони бескрайней пустыни. Лиловое море цветов простирается до самого горизонта и там сходится с ослепительно яркой голубизной раскаленного летнего неба.
      Тут впервые мне стало страшно - то не был внезапный безмерный и неодолимый ужас, что заставляет бежать, не помня себя, с отчаянным воплем,
      - нет, это был дрянной, мелкотравчатый страшок, он подкрадывался ближе, кружил визгливой нахальной шавкой на тонких ножках, стараясь улучить минуту и запустить в меня острые зубы. Ему невозможно противостоять, с ним невозможно бороться, с этим тошнотворным, дрянным, неотвязным страшком.
      И это не страх перед опасностью, ибо здесь нет никакой опасности. С первого взгляда ясно, что опасаться нечего. Но, быть может, есть нечто худшее, чем любая опасность: слишком тихо, слишком пустынно, вокруг все одно и то же, и ты один, и где ты - неизвестно.
      Передо мной болотистая низина - та самая, где должно бы быть жилище Шкалика, - а чуть правее поблескивает серебром река, та, что в другом мире огибает наш городок. И в том месте, где река сворачивает к югу, вьется, вздымаясь в ясное небо, четкий дымок - тонкая струйка, едва различимая глазом на фоне этой светлой синевы.
      - Таппер! - заорал я и бегом кинулся под гору.
      Как хорошо, что подвернулся случай, что нашелся предлог пуститься бегом, ведь все время я стоял и еле сдерживался, чтобы не побежать, не поддаться тому дрянному неотвязному страшку, и все время меня так и подмывало бежать.
      Я добежал до крутого склона, под ним открылась река и на берегу жилье: подобие шалаша из сплетенных кое-как ветвей, огород, где чего-чего только не росло; вдоль берега редкой вереницей тянулись убогие полумертвые деревца, почти все ветви их уже высохли, и лишь на макушках мотались тощие кисточки зеленых листьев.
      Перед шалашом горел маленький костер, и у костра на корточках сидел Таппер. На нем были штаны и рубаха, которые я ему дал, на затылке все ещё лихо торчал дурацкий соломенный колпак.
      - Таппер! - снова крикнул я.
      Он поднялся и степенно зашагал мне навстречу. Утер ладонью подбородок, потом протянул мне руку. Она была влажная, но я с радостью её пожал. Конечно, Таппер не бог весть какое сокровище, а все-таки он тоже человек.
      - Очень рад, что ты выбрал минутку, Брэд. Очень рад, что ты ко мне заглянул.
      Он сказал это так, словно я все эти годы навещал его каждый день.
      - А у тебя тут славно, - заметил я.
      - Это Цветы для меня устроили, - сказал Таппер с гордостью. - Они все для меня сделали. Сперва тут было не так, но они все сделали, как мне надо. Они обо мне заботятся.
      - Ну да, ясно.
      Не поймешь, что он болтает, но я поддакиваю. Надо поддакивать. Надо ладить с Таппером - вдруг он как-нибудь поможет мне вернуться в Милвилл.
      - Они мои самые лучшие друзья, - блаженно пуская слюни, говорит Таппер. - И еще, конечно, ты и твой папа. Пока я не нашел Цветы, у меня было только два друга - ты и твой папа. Только вы одни меня не дразнили. А все дразнили. Я не подавал виду, что понимаю, но я понимал - дразнят. Не люблю, когда дразнят.
      - Они ведь не со зла, - успокаиваю я. - Они не хотели тебе худого.
      Просто так смеялись, по дурости.
      - Все равно нехорошо, - упрямо говорит Таппер. - Вот ты никогда меня не дразнил. Я тебя за это люблю, ты меня никогда не дразнил.
      Это чистая правда. Я никогда его не дразнил. Но вовсе не потому, что мне ни разу не хотелось над ним посмеяться; а в иные минуты я готов был его убить. Но однажды отец отвел меня в сторону и предупредил: пусть только я попробую издеваться над Таппером, как другие мальчишки, он так меня отлупит - век буду помнить.
      - Значат, это и есть то место, про которое ты мне рассказывал - где всюду цветы и цветы.
      Таппер расплылся в восторженной слюнявой улыбке.
      - Правда, тут хорошо?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.