— Позвольте мне, — сказал чей-то голос и, подняв голову, Лансинг увидел, что рядом стоит Пастор. Пастор наклонился, взял робота вокруг талии и со вздохом взвалил на плечо, словно это был мешок зерна. Потом, кряхтя и покачиваясь под весом робота, он двинулся к дороге, где стояли остальные.
Оказавшись на дороге, Пастор опустил Юргенса и Лансинг присел на корточки рядом с роботом.
— Скажи, болит где-нибудь? — спросил он.
— У меня ничего не болит, — ответил Юргенс. — У меня нет болевых нервов и центров.
— Одна нога волочится, — сказала Сандра. — Правая. Он не сможет ходить.
— А ну-ка, — сказал Бригадир. — Давайте я вас поставлю на ноги, так сказать. Посмотрим, сможете ли вы держать собственный вес.
Он мощно потянул робота вверх, ставя его на ноги и поддерживая, чтобы тот не упал. Юргенс перенес основной вес на левую ногу, потом осторожно испытал правую. Та мгновенно подогнулась под ним. Бригадир аккуратно перевел робота в сидячее положение.
— Это чисто механическая проблема, — сказала Мэри. — Или нет? Как вы думаете, Юргенс?
— Думаю, повреждение в основном механическое, — сказал Юргенс. — Но и биомасса могла пострадать. Какие-то нервы могут больше не работать. Не знаю.
— Если бы у меня были инструменты, — сказала Мэри. — Черт побери, почему же мы не подумали об инструментах?
— У меня есть сумка, небольшая, — сказал Юргенс. — Возможно, этих инструментов хватит.
— Ну, это уже лучше, — обрадовалась Мэри. — Наверное, что-нибудь удастся сделать.
— Кто-нибудь успел заметить, что там произошло? — спросила в пространство Сандра.
Остальные отрицательно покачали головами. Лансинг ничего не сказал — он не был уверен, что действительно видел что-то.
— Меня что-то ударило, — сообщил Юргенс.
— А вы видели, что это было?
— Я ничего не видел. Только почувствовал удар — и все.
— Мы не должны оставаться на дороге, — сказал Бригадир озабоченно. — Скоро время заката. Нужно найти место для ночного лагеря. Ремонт ноги может затянуться.
Примерно в полумиле, на краю рощицы, они нашли подходящее место. Неподалеку звенел ручей, снабдивший их водой. Сухие ветки деревьев дали топливо для костра. Лансинг помог Юргенсу допрыгать до лагеря на одной ноге и сесть под деревом, о которое было удобно опереться спиной.
Бригадир взял командование на себя.
— Все остальные займутся костром и ужином, а вы можете начать работу над ногой Юргенса. Если пожелаете, вам будет помогать Лансинг.
Он направился прочь, потом вернулся и сказал Лансингу.
— Пастор и я — мы обсудили тот небольшой инцидент на дороге. Да, мы поговорили, хотя и не очень дружелюбно. Может быть… Мы согласились, что оба немного погорячились. Я говорю вам, потому что вам, думаю, небезынтересно это узнать.
— Спасибо, что сообщили, — сказал Лансинг. — Очень мило с вашей стороны.
9
— Проклятье, — сказала Мэри. — Все этот сломанный храповик. То есть, я думаю, что храповик. Если бы у нас была запасная деталь, нога работала бы не хуже новой.
— Очень грустно признаться, — сообщил печально Юргенс, — но у меня с собой нет такой детали. Кое-какие самые простые детали имеются, конечно, но ничего в этом роде. Я не могу нести в сумке все детали, которые мне могут понадобиться. Благодарю вас, леди, за ту работу, которую вы проделали с моей ногой. Мне было бы крайне затруднительно сделать ее самостоятельно, если вообще возможно.
— Для начала, — сказал Юргенс, — я прошу вас сказать одну вещь. Вы упоминали, что ваш друг выдвинул теорию… вернее, гипотезу… об альтернативных мирах, альтернативных культурах, расщепляющихся друг от друга в особых критических точках. Кажется, вы сказали, что именно это могло произойти с нами — что мы из параллельных альтернативных миров.
— Да. Несмотря на все безумие…
— И каждый из этих альтернативных миров будет следовать по своей мировой линии. Будут одновременно существовать во времени и пространстве. Должно ли это означать, что мы все — выходцы из одной временной плоскости?
— Я об этом не думал, — сказал Лансинг. — Даже не знаю. Вы ведь понимаете, что все это — только предположения. Но если эта гипотеза об альтернативных мирах верна и все мы в самом деле попали сюда из таких миров, то не вижу причины утверждать, что мы из одной временной плоскости. Та сила, что перенесла нас сюда, вполне может свободно оперировать и нашим перемещением во времени.
— Очень рад это услышать, потому что мысль эта не давала мне покоя. Должно быть, я прибыл из более позднего времени, чем все вы. Видите ли, я жил до сих пор на планете, покинутой человеком…
— Покинутой?
— Да. Все они отправились на планеты других звездных систем. В глубокий космос, понятия не имею, как далеко. Земля, та Земля, где я жил, истощила себя. Окружающая среда была разрушена, природные ресурсы исчерпаны. Последнее ушло на строительство космолетов, которые унесли человечество в космос. Земля осталась очищенной до последнего камешка полезной руды, последней капли нефти…
— Но люди остались. Совсем немного, как вы сказали.
— Да, небольшое количество людей осталось — вечные неудачники, те, кто не имел образования, специальности, всякого рода слабоумные. Те, кого не стоило брать на борт корабля, тратить на них место и энергию. Роботы тоже остались — безнадежно устаревшие, сломавшиеся, каким-то чудом избежавшие свалки. Человеческий и роботехнический балласт был оставлен на ограбленной Земле. В то время как остальные, умные и вышколенные, хваткие и сильные, вместе с ультрасовременными роботами отправились в великий поход к новым прекрасным мирам! Мы, отверженные тысячелетий эволюции и цивилизации, были брошены на произвол судьбы — теперь мы сами должны были заботиться о себе в меру наших сил. И мы, роботы, те, кто был брошен, старались в меру сил заботиться об оставшихся людях. Прошли века — и мы поняли, что проиграли. Потерпели поражение. За прошедшие века потомки тех жалких обломков человеческого рода, что остались на умирающей планете, нисколько не улучшились, и не повысили свои умственные способности; моральные показатели — тоже. Иногда, раз-два в поколение, вспыхивали искорки надежды, но всегда гасли в серой безысходности генетического болота. Я был вынужден признать, что люди постепенно вырождаются и что у них нет никакой надежды. Каждое поколение было более злобным, мерзким, жестоким, никчемным, чем предыдущее.
— Итак, вы попали в ловушку, — подвел итог Лансинг. — В ловушку собственной верности людям.
— Вы правильно поняли, — согласился Юргенс. — Вы правильно понимаете нас. Мы действительно попали в безвыходное положение. И все же мы чувствовали, что должны продолжать начатое, что этим существам мы должны отдать долг — нечто, чего мы дать им не могли. Все, что мы делали — этого было недостаточно.
— И теперь, вырвавшись из тех обстоятельств, вы почувствовали себя свободным?
— Да, свободным. И еще никогда таким свободным я себя не чувствовал. Теперь я сам себе хозяин. Это плохо.
— Не думаю, что это плохо. Неудачная работа пришла к концу.
— Мы очутились здесь, — сказал Юргенс. — Мы не знаем, что мы должны делать и где, собственно, очутились. Но при этом мы — в ситуации чистого опыта, и мы можем начать все сначала.
— Среди людей, которые рады вам.
— Не совсем в этом уверен. Пастор меня невзлюбил.
— К дьяволу Пастора, — решительно сказал Лансинг. — Я лично рад, что вы с нами. И все мы, за, вероятно, исключением Пастора, рады. Вы должны помнить, что именно Пастор пришел на помощь, не побоялся войти на песок и вынес вас на дорогу. Но факт остается фактом — он фанатик.
— Я докажу, что могу быть полезным, — сказал Юргенс. — И даже Пастор признает меня.
— Так вы этого и хотели добиться, когда помчались к кубу? Пытались утвердить себя?
— Я тогда так не думал. Просто нужно было это сделать — я так считал, я в самом деле пытался доказать…
— Юргенс, это было глупо. Обещайте, что больше таких глупостей делать не станете.
— Я попытаюсь не делать. Предупредите меня в следующий раз, когда на меня найдет затмение.
— Я вас чем-нибудь стукну, что под руку попадется.
Бригадир окликнул Лансинга:
— Идите сюда, ужин готов.
Лансинг поднялся.
— Может, пойдете со мной? К остальным? Я вам помогу, обопритесь на меня.
— Пожалуй, нет, — отказался Юргенс. — Мне нужно немного подумать.
10
Лансинг выстругал из ветки с вилообразным раздвоением на конце костыль для Юргенса.
Пастор поднялся со своего места и подбросил немного хвороста в огонь.
— А где Бригадир? — спросил он.
— Он пошел помочь Юргенсу перейти к костру.
— А зачем это нужно? Почему бы не оставить его на старом месте?
— Потому что это несправедливо, — сказала Мэри. — Юргенс должен быть там же, где и все мы.
Пастор ничего не ответил и сел на свое место.
Сандра обошла костер и остановилась рядом с Мэри.
— Кто-то бродит в темноте вокруг костра, — тревожно сказала она. — Я слышу сопение.
— Наверное, Бригадир возвращается. Он пошел за Юргенсом.
— Это не Бригадир. Это явно четырехногое существо. И Бригадир не нюхает воздух с таким шумом.
— Просто какая-нибудь зверушка, — успокоил Лансинг Сандру, поднимая голову и прекращая на секунду свою работу. — Ночью они всегда сходятся на свет костра, любопытствуют — хотят посмотреть, что происходит. А может, вынюхивает, не удастся ли поживиться чем-нибудь съедобным.
— Мне это не нравится, я нервничаю, — пожаловалась Сандра.
— У нас у всех нервы немного напряжены, — сказала Мэри. — Этот куб…
— Давайте пока не вспоминать куб, — предложил Лансинг. — Наступит утро, и тогда мы осмотрим его получше.
— Я лично смотреть на него не стану, — заявил Пастор. — Это творение зла.
В круг света вошел Бригадир, обнимая одной рукой хромающего Юргенса.
— Что это вы тут рассуждаете насчет творения зла? — поинтересовался он громогласно.
Пастор ничего не сказал. Бригадир помог Юргенсу осторожно опуститься на землю между Мэри и Пастором.
— Он едва передвигается, — сказал Бригадир. — Нога никуда не годится. И никак нельзя ее получше починить?
Мэри покачала головой.
— В коленном суставе сломалась одна деталь, и у нас нет запасной. И в устройстве бедра кое-что тоже вышло из строя. Мне удалось восстановить некоторые функции ноги — и это все, что можно сделать. Эдвард сделает костыль, и ему будет легче передвигаться.
Бригадир опустился на свободное место рядом с Лансингом.
— Готов поклясться, — заявил он, — что когда мы подходили, я краем уха слышал чье-то упоминание о творениях зла.
— Не стоит, — коротко посоветовал ему Лансинг. — Не поднимайте шума.
— Нет нужды, достойный преподаватель, — сказал Пастор. — Не пытайтесь встать между служителем сутаны и служителем мундира. Мы вполне могли бы разрешить наши противоречия.
— Ладно, если вы настаиваете, — согласился Лансинг. — Но ведите себя как джентльмены.
— Я всегда веду себя как джентльмен, — заявил Бригадир. — У меня это инстинкт. Офицер и джентльмен. Они неразлучны друг от друга, эти два качества. И наш друг, изображающий из себя клоуна…
Пастор перебил его:
— Я сказал всего-навсего, что куб — создание зла. Возможно, это только мое мнение, и больше так никто не думает, но моя специальность — делать подобные наблюдения, а у Бригадира — нет…
— Каким образом вы решили, что это зло, а? — поинтересовался Бригадир.
— Ну, во-первых, внешний вид. И предупредительная зона песка вокруг. Какие-то добрые люди создали эту зону, и мы должны внять предупреждению. Один из нас не внял и дорого за это поплатился…
— Возможно, это и предупредительный знак, эта песчаная зона, — сказал Бригадир. — К тому же, нашпигованная ловушками, одна из которых и нанесла повреждение нашему металлическому спутнику. Но если верно мое истолкование, люди доброй воли здесь ни при чем. Если это в самом деле были люди доброй воли, они бы выстроили вокруг куба ограждение. А вы, Пастор, просто стараетесь испугать нас, вот чего вы хотите. Опасность вы называете созданием зла, и это дает вам повод повернуться спиной к вашему «созданию зла» и гордо удалиться. Я бы лично попытался преодолеть песчаную зону. Очень осторожно, используя шесты и щупы, или какие-то другие способы обнаружить и нейтрализовать ловушки. Что-то в этом кубе есть такое, что, я уверен, чувствует каждый из нас. Нечто, чего мы — по чьему-то замыслу — не должны узнать. Возможно, какие-то весьма ценные факты. Лично я предлагаю не спешить двигаться назад или дальше, а задержаться здесь и попробовать выяснить, с чем же мы столкнулись.
— Это весьма согласуется с вашим характером, — ядовито отметил Пастор. — И я пальцем не пошевелю, чтобы вас переубедить. Но я считаю своим святым долгом предупредить вас всех, что с силами зла лучше не связываться и оставить их в покое.
— Снова эти бредни о силах зла! Что же такое зло, позвольте спросить? Как вы его определите?
— Если вы задаете такой вопрос, — невозмутимо ответствовал Пастор, — то не стоит и тратить силы, чтобы растолковать вам. Это бесполезно.
— Кто-нибудь видел, что произошло с Юргенсом? — спросила Мэри. — Он сам ничего не успел заметить. Просто почувствовал удар. Но что это было, что его ударило — этого он не видел.
— Я что-то видел, — признался Лансинг. — Или мне все это показалось… Я сразу поэтому ничего не сказал, потому что не был уверен. Какое-то движение. Что-то мелькнуло в воздухе и исчезло, так быстро, что я так и не могу решить, видел ли что-то или что это было. Даже сейчас я не уверен.
— Не понимаю, к чему все эти разговоры о силах зла? — спросила Сандра. — Этот куб — он так красив. У меня просто дыхание перехватывает, когда я смотрю на него. И ничего злого я в нем не чувствую.
— Но Юргенс пострадал, тем не менее, — заметила Мэри.
— Да, я помню об этом. И все же — несмотря на это, он, куб, продолжает казаться мне прекрасным творением художника. И ничего злого для меня не заключает.
— Хорошо сказано, — похвалил Бригадир. — Так говорит наша поэтесса… как вы говорили? Дипломированная поэтесса.
— Совершенно верно, — тихо сказала Сандра. — И вы не представляете, что это для меня значит — эти слова. Только в моем мире вы можете иметь эту честь — почти славу — быть дипломированным поэтом. Поэтов много, и многие из них весьма искусны в ремесле, но дипломированных — совсем немного.
— Не могу вообразить подобного мира, — проворчал Пастор. — Просто какая-то сказочная страна. Много красивых слов, но, наверное, мало хорошо сделанных вещей.
— Совершенно верно, что вообразить наш мир вы не в силах, — ответила Сандра. — В нашем мире вы чувствовали бы себя не в своей тарелке.
— Думаю, что это замечание, — сказал Бригадир Пастору с удовлетворением, — немного остудит ваш пыл.
Они некоторое время сидели молча, слушая тишину. Потом Сандра сказала:
— Опять. Кто-то ходит вокруг костра. Я снова слышала сопение.
— Я ничего не слышу, — сказал Бригадир. — Дорогуша, это все ваше воображение. Нервы разыгрались.
Снова тишина, потом Пастор спросил:
— Что мы будем делать утром?
— Осмотрим куб, — сказал Бригадир. — Осмотрим его как следует. И очень осторожно. Потом, если не найдем ничего такого, что прояснило бы ситуацию, продолжим наш путь. Если этот скряга — содержатель гостиницы — не соврал, впереди нас ждет город. И мне представляется, что в этом городе мы найдем кое-что поинтересней, чем этот куб. В любом случае, всегда остается возможность вернуться сюда и снова попытаться разгадать его загадку.
Пастор протянул руку, указуя на Юргенса, и обратился к Лансингу:
— А он может идти?
Лансинг поднял вверх самодельный костыль, над которым работал:
— Потребуется время, чтобы он наловчился пользоваться этой штукой. Костыль весьма примитивен и неудобен. Но ничего лучшего у меня под рукой не нашлось. Идти Юргенс сможет, но медленно. Нам придется подстраиваться под его темп. Пока что спешить нам нет нужды.
— Нужда может появиться, — сказал Бригадир. — Кто знает, сколько нам еще быть в пути?
— Мы только тогда сможем действовать эффективно, — высказала предположение Мэри, — когда найдем какие-то указания на то, почему мы оказались здесь. Каково назначение нашей переброски? В чем наша задача? Поэтому мы не должны пропускать мимо внимания любые мелочи. Я считаю, что мы должны оставаться здесь, пока не убедимся окончательно, что куб ничего не может нам дать в этом смысле.
— Мне кажется, — запротестовал Бригадир, — что в городе мы бы получили больше таких сведений, чем в этой пустынной местности. Там мы найдем людей, с которыми можно будет поговорить.
— Если мы сможем их понять, — заметила Мэри. — И если они захотят с нами разговаривать. Если они не прогонят нас и не запрут в какую-нибудь тюрьму.
— Да, это соображение стоит принять во внимание, — согласился Бригадир.
— Мне кажется, пора нам ложиться спать, — зевнул Пастор. — Этот день выдался долгим и трудным, и нужно отдохнуть перед следующим.
— Первым на часах буду стоять я, — решил Бригадир. — Потом Лансинг, а потом вы, Пастор. Можете договориться между собой, как вы поделите оставшуюся часть дежурства.
— В часовых нет необходимости, — заговорил вдруг Юргенс. — Это задание как раз для меня. Я никогда не сплю. У меня нет необходимости во сне. И я обещаю, что буду постоянно на страже. Можете мне довериться.
11
После завтрака они пересекли дорогу и направились к кубу. Трава была еще влажна от росы. Юргенс разбудил их на рассвете, накормил ячменной кашей и напоил свежим крепким кофе.
В косых лучах восходящего солнца куб не казался таким голубым, как днем, после полудня. У него появился опаловый оттенок, придававший ему какую-то хрупкость, тонкость.
— Теперь он похож на фарфоровый, — сказала Сандра. — Такое впечатление было и вчера, но теперь оно гораздо сильнее. Очень похоже на фарфор.
Пастор поднял камень величиной с кулак и кинул его в куб. Камень отскочил от голубой грани.
— Это не фарфор, — убежденно сказал Пастор.
— Чертовски эффективный способ доказательства, — сказал Лансинг. — Куб может вам это припомнить.
— Вы так говорите, словно он живой, — удивилась Мэри.
— Я бы поостерегся биться об заклад, что это не так.
— Зря тратим время на болтовню, — сказал Пастор. — Я по-прежнему за то, чтобы идти дальше. Этот куб — злое создание. Но, если вы все за то, чтобы оставаться, то давайте останемся, ладно. Чем раньше мы покончим с этим голубым отродьем, тем скорее примемся за что-нибудь более полезное.
— Это верно, — согласился Бригадир. — Давайте вернемся в рощу и вырежем несколько длинных шестов. Мы будем ими зондировать песчаную поверхность.
Лансинг не пошел с Бригадиром и Пастором. Он остался вместе с Юргенсом, испытывавшим свой новый костыль. Робот неуклюже ковылял, опираясь на сучковатую подпорку, изготовленную Лансингом вчера у костра. Но еще немного времени, сказал себе Лансинг, и робот приловчится. Робот дважды падал и Лансинг помогал ему подняться.
— Оставьте меня, — сказал, наконец Юргенс. — Вы меня расстраиваете — ведь вы тратите на меня время. Я благодарен вам за заботу, но с этим я должен справиться сам. Если я упаду, то я встану сам.
— Ладно, парень, — сказал Лансинг. — Скорее всего, ты прав.
Предоставив Юргенсу самостоятельность, он принялся медленно обходить куб кругом, не заступая за границу песчаного круга. Он очень внимательно рассматривал стены, надеясь, что заметит какой-нибудь шов, трещину или какой-то знак. Он не обнаружил ничего. Стены, совершенно ровные, однородные, уходили вверх. Казалось, что куб сделан из одного цельного куска — что бы это ни был за материал.
Время от времени он украдкой поглядывал на Юргенса. Особых успехов у робота не намечалось, но он упорно тренировался. Один раз он споткнулся, упал, с помощью костыля вернул себя в вертикальное положение. Больше никого не было видно. Бригадир и Пастор вернулись в лагерь — вытесывать там шесты. Иногда до Лансинга доносились с той стороны звонкие удары металла по дереву. Мэри и Сандра, очевидно, были по другую сторону куба.
Он стоял, глядя на загадочное сооружение, и в его мозгу наперегонки проносились вопросы. Может, это жилище, что-то вроде дома, в котором жила или живет семья неведомых существ? Вдруг они сейчас внутри, смотрят в окна (окна?) на компанию странных созданий на двух ногах, наткнувшихся на их дом и крайне этим озадаченных? Или это хранилище информации, научных знаний — библиотека? Сокровищница совершенно чуждых нам плодов чужого разума? А возможно, разум этот не столь уж чуждый, просто он — порождение новой ветви в сети разветвляющихся альтернативных миров? И что, если эта раса на многие тысячелетия обогнала цивилизацию Лансинга? Что вполне возможно. Прошлой ночью они с Юргенсом обсуждали несовпадение временных рамок в параллельных мирах. Мир Юргенса и его сородичей-роботов был удален на несколько тысячелетий в будущее от мира Лансинга. А вдруг куб — структура вне самого потока времени — видимая смутно сквозь туманную завесу не-здесь и не-сейчас? Трудно было вообразить себе это, потому что куб был видим вполне отчетливо.
Он продолжал свой медленный обход вокруг куба. Солнце взошло, день был чудесный. Роса испарилась, небо стало высоким и голубым, абсолютно безоблачным. К дороге от рощи шли Пастор и Бригадир, каждый тащил длинный шест, вырубленный из молодого деревца. Они пересекли дорогу, подошли к Лансингу.
— Вы его обошли? — спросил Бригадир. — Полностью обошли?
— Да, — ответил Лансинг. — И с той стороны он такой же, как и с этой. Совершенно ничего.
— Если подобраться поближе, — сказал Пастор, — то можно заметить что-то, чего не видно отсюда. Вблизи всегда видно лучше, чем на расстоянии.
— Верно, — согласился с ним Лансинг.
— Почему бы и вам не вырезать себе шест? — поинтересовался у Лансинга Бригадир. — Если мы возьмемся за дело втроем, то оно пойдет быстрее.
— Нет, не стану, — отказался Лансинг. — Это все напрасная трата времени, вот что я думаю.
Они посмотрели на него долгим взглядом, потом отвернулись.
— Будем делать так, — сказал Бригадир Пастору. — Разойдемся на расстояние в двенадцать футов, и будем прощупывать песок как перед собой, так и в зоне между нами, перекрывая ее. И если там есть какая-то ловушка, то пострадает шест, а не мы.
Пастор понимающе кивнул:
— Именно это я и имел в виду.
Они принялись за работу. Бригадир добавил:
— Будем двигаться до стены. Когда подойдем к ней, то я пойду направо, а вы — налево. И будем осторожно двигаться вокруг, пока не встретимся Пастор ничего не ответил. Они медленно продвигались к стене куба, тщательно прощупывая песок впереди.
А что, — подумал Лансинг, — если ловушка, или ловушки, спрятанные под песком, настроены на ловлю живого существа, как только оно вторгнется на их территорию? А на шест ловушка реагировать не будет.
Но он ничего не сказал и не спеша отправился вдоль дороги, разыскивая Мэри и Сандру. Пройдя совсем немного, он увидел их — женщины выходили из-за куба, держась за пределами границы песчаного круга.
Раздавшийся за спиной Лансинга вопль заставил его стремительно обернуться. Бригадир галопом мчался прочь от куба. В руке он сжимал лишь половину своего шеста. Ровно посередине шест был чисто отрублен, и отрубленная часть осталась лежать на песке у стены. Пастор стоял неподвижно, как будто окаменев, вытянув шею и повернув голову так, чтобы через плечо видеть, что происходит с Бригадиром. Справа от бегущего Бригадира что-то стремительно выпрыгнуло из песка, так стремительно, что не было возможности рассмотреть, что же это такое, и половина той половины шеста, которую еще сжимал Бригадир, полетела, крутясь в воздухе, аккуратно отсеченная. Бригадир в ужасе взревел, как загнанный зверь и отшвырнув остаток шеста, одним мощным прыжком покрыл расстояние, отделявшее его от дороги и рухнул на траву, росшую в небольшом промежутке между песчаным кругом и дорогой.
Мэри и Сандра бежали к упавшему Бригадиру, а окаменевший от испуга Пастор продолжал стоять неподвижно, как и стоял.
Бригадир с трудом поднялся на ноги и отряхнул пыль с мундира. Потом, словно исключив из сознания только что случившийся инцидент, он принял свою обычную позу — прямая как железный стержень спина, строгая выправка, несколько смягченная царственной невозмутимостью, так характерной для Бригадира.
— Дорогие мои, — обратился он к женщинам, когда они оказались рядом с ним, — могу вам сообщить, что в этом песке таится какая-то опасная для нас сила.
Обернувшись, он рявкнул парадным тоном, адресуя слова Пастору:
— Возвращайтесь назад. Повернитесь и осторожно возвращайтесь назад по своим следам, продолжая ощупывать путь.
— Я заметил, — ехидно сказал Лансинг, — что сами вы были не настолько последовательны и по собственным следам не возвращались. В некотором роде, вы рискнули ступить на неизведанную территорию.
Бригадир не обратил внимания на слова Лансинга, сохраняя позу величественной невозмутимости.
Юргенс, успевший отойти довольно далеко вдоль дороги, уже повернул и теперь ковылял обратно. Он уже немного лучше управлялся с костылем, научившись делать взмахи поврежденной ногой. Хотя по-прежнему он двигался чрезвычайно медленно.
Бригадир обратился к Лансингу:
— Вы видели, что это было? Во второй раз?
— Нет, не видел, — ответил тот. — Эта штука быстрее молнии. Слишком быстро, чтобы можно было хоть что-то рассмотреть.
Пастор вернулся по собственным следам вдоль стены к тому месту, где следы уходили обратно к дороге и дюйм за дюймом начал отступление, осторожно и трудолюбиво используя шест.
— Молодец, — похвалил вполголоса Бригадир. — Хорошо исполняет приказы.
Они стояли и смотрели, как ползет по обратному пути осторожный Пастор. Юргенс, наконец, доковылял до них и остановился рядом. Пастор достиг дороги. С явным облегчением он отбросил шест и подошел к остальным путешественникам.
— А теперь, когда дело сделано, — сказал Бригадир. — Наверное, нам нужно вернуться в лагерь и разбиться на группы.
— Дело вовсе не в разбивке на группы, — сказал Пастор. — Дело в том, что пора отсюда убираться. Это опасное место. Очень хорошо защищенное от непрошенных гостей, как вы успели заметить, — он насмешливо посмотрел на Бригадира. — Мое мнение: мы должны покинуть это место. Я предлагаю немедленно тронуться дальше, на поиски города. Там, надеюсь, мы встретим более гостеприимный прием, чем здесь.
— Ваши чувства, — сказал Бригадир, — совпадают с моими собственными. Не вижу причины оставаться здесь дольше.
— Но сам факт, что это место так хорошо охраняется, — заметила Мэри,
— говорит о том, что тут есть нечто, стоящее хорошей защиты. Я не уверена, что мы поступим правильно, уйдя отсюда.
— Наверное, позднее, — сказал Бригадир, — мы сможем вернуться сюда. Если будет такая нужда. Но сначала нужно отыскать город.
Бригадир и Пастор направились в лагерь. Сандра пошла за ними.
Мэри сделала шаг к Лансингу:
— Мне кажется, что они неправильно поступают, — сказала она. — По-моему, здесь что-то спрятано… возможно, мы должны были это НЕЧТО отыскать. Вдруг, это своего рода испытание?
— Беда в том, что мы понятия не имеем, что мы должны искать, и есть ли, что искать.
К ним подковылял Юргенс.
— Ну, как дело движется? — спросил Лансинг.
— Довольно неплохо, — ответил робот. — Но очень медленно. Сомневаюсь, что этот костыль поможет мне вернуть ту быстроту ходьбы, какой я обладал до несчастного случая.
— Я лично не надеюсь на ожидающий нас впереди город в той мере, как Бригадир, — сказала Мэри. — Если вообще этот город существует и мы его найдем.
— Как знать? — сказал Юргенс. — Подождем — увидим.
— Вернемся обратно к лагерю, — предложил Лансинг. — Сварим кофе. Там все и обсудим. Я лично считаю, что куб многое мог бы нам дать. Если бы задержались еще на некоторое время и как следует всмотрелись, то могли бы найти какой-то намек, какую-то деталь, невидимую для нас сейчас, которую мы пока не замечаем. Пока что этот куб не имеет для нас смысла. Он здесь явно не на своем месте. Трудно представить, что подобное сооружение будет стоять само по себе в пустынной местности. На то должна быть причина. Это должно служить какой-то цели. Если бы мы только могли получить хоть какой-то намек на эту цель… Я бы очень этого желал.
— Так же, как и я, — поддержала Мэри. — Не переношу ситуации, не имеющие смысла.
— Итак, мы возвращаемся в лагерь и пытаемся убедить остальных, — подвел итог Лансинг.
Когда они достигли лагеря, то обнаружили, что остальные уже приняли решение.
— Мы посоветовались между собой, — объявил Бригадир, — и решили, что мы должны с максимальной быстротой двигаться к городу. Робот будет нас задерживать, поэтому, как нам кажется, его нужно оставить. Пусть сам пробирается, как сумеет. Через некоторое время он нас догонит — если мы найдем город.
— Это просто подло, — возмутилась Мэри. — Он тащил для вас тяжеленный рюкзак с едой, в основном для вас, потому что ему еда не нужна. И вы милостиво позволили ему делать всю работу по лагерю. Вы посылали его наполнить фляги водой, которую он не пьет. И вы считали его не равноправным членом нашей группы, а слугой. А теперь, когда он повредил ногу, вы предлагаете бросить его!
— Но он ничего более, как робот, — возмутился Бригадир. — Не человек, а бездушный механизм.
— И тем не менее, оказался достойным включения в наше путешествие. Какова бы ни была его цель. Должна ли я напомнить, что все мы были специально избраны неизвестной силой. Значит, кто-то считал, что он должен быть с нами.
— А вы что скажете, Лансинг — спросил Бригадир. — Вы пока что хранили молчание. Что вы об этом думаете?
— Я остаюсь с Юргенсом, — сказал Лансинг. — Я отказываюсь покидать его. Если бы это я повредил ногу, то вы бы и меня бросили, а он бы со мной остался. Я в этом уверен.
— Как и я, — подтвердила Мэри. — Я тоже остаюсь с роботом. Вы просто паникуете, или если не паникуете, то делаете глупость. В этой местности нам лучше не распылять нашу группу. К чему такая спешка для поисков какого-то города?