— Ничего. Можно предположить, что они нашли другие планеты, на которых делают то же самое, что и мы здесь. Мы пытались установить с ними связь, но нам так и не удалось сделать это.

— А что вы делаете? — спросил Гэри.

— Как, — удивилась Кэролайн, — разве ты не понял, Гэри? Они готовили место, где мог бы жить их народ.

— Но их давно уже нет, — возразил Гэри.

Он вспомнил обработанные камни, найденные на Плутоне Тедом Смитом. Создатели Инженеров обрабатывали их миллиарды лет назад… Они и сейчас на поверхности Плутона, немые свидетели величия цивилизации, которая погибла в то время, когда планеты Солнечной системы были еще раскаленными газовыми скоплениями.

— Они не погибли, — возразил Инженер, и его мысль была окрашена какой-то странной нежностью.

— Не погибли? — переспросил Гэри. — И вы знаете, где они?

— Да, знаю, — ответил Инженер. — Их представители сидят в этой комнате.

— В этой комнате, — начала Кэролайн и осеклась, когда до нее дошел смысл сказанного.

— В этой комнате, черт возьми, кроме нас никого нет, — сказал Херб.

— Но мы ведь не ваш народ.

— А все-таки это вы, — объявил Инженер. — Конечно, вы несколько отличаетесь, но во многом очень похожи на них. Вы существа из протоплазмы, и они были такими же. У вас такой же внешний вид и, главное, склад ума.

— Другими словами, вы утверждаете, что мы прямые потомки вашего народа, что вашему народу удалось все-таки колонизировать Солнечную систему? — спросил Кингзли. — Но мы прекрасно знаем свое начало — человечество начинало с очень низкой ступени.

— Это не совсем так, — ответил Инженер. — Вас, наверное, интересовало, как на вашей планете зародилась жизнь?

— У нас есть теория спор…— вспомнил Кингзли и вдруг ударил кулаком по столу. — Господи, ну конечно! Теория спор. Ваш народ, когда их на Плутоне оставались единицы, а планеты все еще были непригодны для обитания… Они знали, что их ждет конец… И они разбросали на юных планетах споры жизни?

— Именно так, — ответил Инженер. — Мы придерживаемся этой теории.

— Но если это так, — возразила Кэролайн, — то почему мы развились так, как мы развились? Почему наша форма жизни почти продублировала развитие народа Инженеров? Ведь не могли же они заложить в споры детерминант… не могли же они все предвидеть и планировать так далеко вперед. Не могли же они спланировать эволюцию, возродившую их собственную цивилизацию!

— Это была очень древняя цивилизация. И они были очень мудры. Я не сомневаюсь, что они могли, как вы выразились, спланировать эволюцию.

— Любопытно. Но что это нам дает? — спросил Херб.

— Это значит, что вы наследники моего народа, — сказал Инженер. — Это значит, что все, что мы здесь сделали, все, что мы знаем, — все это ваше. Мы перестроим наш город, мы приспособим его для вас. И все, что нашли, узнали, сделали другие Инженеры, — это тоже ваше. Нам самим ничего не нужно, кроме радости от сознания, что мы смогли послужить вам и оправдали оказанное нам доверие.

Земляне слушали его озадаченно, почти не веря своим ушам.

— Вы хотите сказать, — начал Кингзли, — что вы восстановите город и отдадите его людям нашей Солнечной системы?

— Да, — ответил Инженер. — Он ваш. Я не сомневаюсь, что вы каким— то образом происходите от нашего народа. Я внимательно наблюдал за вами с самого момента вашего прибытия, И снова и снова я подмечал детали поведения, манеры, какие-то нюансы, которые доказывают, что вы связаны с теми, кто создал нас.

Гэри пытался разобраться. Инженеры передают человечеству наследство древней цивилизации, отдают город и цивилизацию, уже созданную, город и цивилизацию такого уровня, какого человечество не достигнет и через многие тысячелетия.

Нет, что-то тут не так. Что-то не увязывалось Он вспомнил замечание Херба, что город выглядит так, будто ждет кого-то, кто так и не пришел. Херб попал в самое яблочко. Этот город построен для более развитой цивилизации, для цивилизации, которая, очевидно, погибла раньше, чем был заложен первый камень.

И эта цивилизация настолько опередила в своем развитии человечество, что человек в сравнении с ними еще дикарь.

Гэри попытался представить, какое впечатление произвел бы такой город и такая цивилизация на человечество. И он представил себе алчность и ненависть, политические махинации, свирепую конкуренцию, социальное неравенство и классовую борьбу — все неотъемлемые пороки человечества в этом белокаменном городе в лучах трех солнц. Как-то одно с другим не вязалось.

— Мы не можем принять ваш дар, — твердо сказал он. — Мы еще не готовы. Мы только все испортим. Мы получили бы слишком много власти, свободного времени и могущества. Это только развратило бы нашу цивилизацию и затормозило бы ее развитие.

Кингзли уставился на него.

— Но подумай о научных знаниях! Подумай о достижениях культуры! — закричал он.

— Гэри прав, — поддержала Кэролайн. — Мы еще не готовы.

— Когда-нибудь…— продолжил Гэри. — Когда-нибудь в будущем. Когда мы избавимся от примитивных страстей. Когда мы решим социальные и экономические проблемы, которые гнетут нас сегодня. Когда мы научимся соблюдать Золотое Правило… когда мы освободимся от безумия юности. Когда-нибудь мы будем достойны этого города.

Он вспомнил древнего старца, которого встретил на Старой Земле. Он говорил, что остатки человеческой цивилизации улетели к далекой звезде, в какое-то место, специально для них приготовленное.

Это место, о котором говорил старик, вдруг осенило Гэри, этот самый город. А значит, Старая Земля, на которой они побывали, — была настоящая Земля… не тень планеты, а действительно существующая в далеком будущем Земля. Старик говорил, что остальные улетели совсем недавно. Он сказал, что отказался лететь, потому что не мог покинуть Землю.

Пройдет еще много времени. Больше, чем он думал раньше. Будет долгое и тяжелое ожидание дня, когда человечество сможет смело отправиться в лучший мир, оставленный ему в наследство другой цивилизацией, погибшей тогда, когда родилась Солнечная система.

— Вы понимаете? — спросил он Инженера.

— Я понимаю, — ответил Инженер. — Это значит, что нам придется ждать хозяев, для которых мы работали… и пройдет много времени; прежде чем они придут к нам.

— Вы ждали три миллиарда лет, — напомнил ему Гэри. — Подождите еще пару миллионов. Это не так уж долго. У человечества много достоинств, но пока мы не готовы.

— Вы сошли с ума, — с горечью сказал Кингзли.

— Неужели ты не понимаешь, — спросила Кэролайн, — что сделает сейчас человечество с этим городом?

— Но магнетическая энергия, — причитал Кингзли, — и все остальное. Подумайте, как бы все это нам пригодилось. Нам нужны энергия и оборудование и все эти знания.

— Вы можете взять все это с собой, — сказал Инженер. — Все, что вам захочется. Мы будем наблюдать за вами и поддерживать с вами связь и, возможно, наступят времена, когда вам пригодится наша помощь.

Гэри поднялся из-за стола и положил руку на широкое плечо Инженера.

— А пока у вас есть работа, — сказал он. — Вам нужно восстановить город. Построить станции, работающие на энергии пятого измерения. Исследовать эту энергию, научиться использовать ее и управлять ею. Придет день, когда наступит тепловая смерть нашей вселенной. Но, имея неиссякаемую энергию межпространства, мы сможем создать новую вселенную, которая заменит нам эту.

Казалось, что металлический человек вырос прямо на глазах.

— Будет сделано, — коротко ответил он.

— Мы должны работать не только для человека, но для всей вселенной, — напомнил Гэри.

— Да, — согласился Инженер.

Кингзли встал.

— Нам пора возвращаться на Плутон, — сказал он. — Работа здесь окончена.

Он подошел к Инженеру.

— Прежде чем мы улетим, я хотел бы пожать вашу руку.

— Я не понимаю, — сказал Инженер.

— Это такой знак уважения, — пояснила Кэролайн. — Подтверждение дружбы, своего рода заключение союза.

— Это прекрасно. — Инженер протянул руку.

И тут поток его мыслей оборвался. Впервые с того момента, когда они встретились в этой же комнате, в его «голосе» появились эмоции.

— Мы так рады, — сказал он. — Мы можем поддерживать с вами связь и не чувствовать себя одинокими. Возможно, когда-нибудь я смогу посетить вас.

— Обязательно приходи, — промычал Херб. — Я тебе все покажу.

— Гэри, ты идешь? — окликнула Кэролайн, но Гэри не отвечал.

Наступит день, и Человек придет домой… домой, в этот чудесный белокаменный город. Придет и восхитится его поразительными высотами и громадными конструкциями — всеми этими красноречивыми свидетельствами достижений, воздвигнутыми на фоне чужого неба. Он придет домой, и вся энергия, вся роскошь, все достижения на планете будут принадлежать ему. Он придет домой — в город, выросший из мечты

— великой мечты величайшего народа, который погиб, но, умирая, оставил им в наследство новорожденную солнечную систему. И более того, другую часть наследства они оставили на попечение прекрасных слуг, которые в свое время вручат ее человечеству.

Но этот город не для него и не для Кэролайн, Кингзли, Херба и Томми. Он не достанется еще многим и многим поколениям, которые последуют за ними. Пока Человек не освободится от груза первобытной дикости и ненависти, пока он не перестанет быть ничтожным, развращенным и пока он остается злобным, подлым, мелочным, он не сможет ступить сюда.

Прежде чем прийти в этот город, Человек пройдет длинный путь по пыльным дорогам, познает истинную радость звездных путей. Галактики напишут в небе новый алфавит, и множество событий отпечатается на ленте времени. Новое придет на смену старому, достигнет своего расцвета и наконец умрет. Восстанут великие вожди, и придет их время, и уйдут они во мрак и тишину. Среди миров поднимется и расцветет алчность и рассыплется в прах. Звезды в ночном дозоре увидят великие подвиги, будут рукоплескать грандиозным событиям, а потом станут свидетелями чудовищных поражений и будут оплакивать страшные мучения.

— Подумать только, — сказала Кэролайн. — Мы возвращаемся домой!

— Да, — ответил Гэри. — Наконец-то мы возвращаемся домой.