Я шла по серебристому небосводу, которого, конечно, никогда не было. Переливающаяся холодным светом поверхность слегка пружинила под моими ногами; и время от времени, опуская глаза вниз, я представляла себе, что иду по быстрой северной речке, пузырящейся миллионами рыбьих спин, металлически поблескивающих под тусклым солнцем.
      Космос был вокруг меня и во мне. Гудящие струи энергии свободно проходили сквозь мое тело, изгибались где-то в неведомых глубинах необъятной Вселенной и, принимая форму понятного во многих галактиках знака бесконечности, возвращались обратно – чтобы вновь насытить ту субстанцию, которая называлась в этом измерении моим телом, несокрушимой космической силой...
      Когда странная действительность, окружавшая меня, начала туманиться и блекнуть, я открыла глаза и медленно вдохнула немного прогорклый воздух.
      Еще минуту я оставалась неподвижной, затем поднялась со стула, подошла к небольшому кухонному окну (я жила в доме с квартирами совершенно допотопной планировки) и открыла форточку.
      Ну, конечно, субботний пирог, который я поставила в духовку полчаса назад, уже начал пригорать. Сколько раз обещаю себе вызвать мастера, чтобы он починил мне плиты и все время забываю.
      Подышав немного утренним прохладным воздухом, я, забывшись на секунду, сладко потянулась. Тут же – с сухим треском остановились настенные часы, моя черная кошка Мышка с оглушительным мявом кинулась прочь из кухни, тарелки на посудной полке задребезжали, будто кто-то прикоснулся к полке оголенным электрическим проводом.
      Вот черт... Ну, сколько раз я говорила себе – что нельзя расслабляться после сеанса астральной гимнастики, к которому я прибегаю почти каждое утро – несколько часов после сеанса мое тело просто переполняет космическая энергия и не держать эту энергию под контролем – опасно для окружающих...
      Да...
      Я усмехнулась и прошла в прихожую. Остановилась перед большим – от пола до потолка – зеркалом.
      «Здравствуйте, Ольга Антоновна, – сказала я своему отражению, – доброе утро».
      Поверхность зеркала еле заметно завибрировала. Ну вот опять... Я отошла на несколько шагов и вздохнула. Н-да... быть человеком, обладающим исключительным эстрасенсорным даром, не так-то легко. Приходится всегда следить за собой. Мои возможности огромны и, конечно, почти совершенно безопасны для окружающих. Но что будет, если вся энергия, которой я обладаю, вырвется наружу?..
      Совершенно не представляю...
      Звонок в дверь прервал мои размышления. Немедленно вспомнив о том, что моя лучшая подруга – Даша – для которой, собственно, я и готовила сегодня пирог, обещала зайти ко мне утром, я бросилась открывать дверь.
 
      – А вот еще... В газете напечатали объявление – «Куплю инвалидную коляску и фильтры... для базара...» Ха-га!
      Говоривший – мужичок небольшого роста, но замечательно крепкий и мускулистый в расстегнутой пляжной рубашке и с огромным золотым крестом на жилистой шее – коротко хохотнул и поднял на своего собеседника маленькие и удивительно цепкие глазки.
      – Ладно, – нисколько даже не улыбнувшись, отвечал ему громадных размеров кавказец в косматой папахе – настолько высокой, что верх ее совершенно терялся в синих облаках табачного дыма, медленно слоящихся под низким потолком полутемной ресторанной кабинки-люкс, – хватит анекдотов, Славик. Ведь ты не анекдоты слушать меня позвал сюда, а? И не водку пить.
      – Водка – разговору не помеха, – быстро ответил тот, кого кавказец назвал Славиком, – давай-ка еще по одной, а потом и начнем базар.
      Славик стремительно подался вперед, поднял с сервированного на двоих столика две рюмки водки и одну из них подал через весь стол кавказцу.
      – Давай-ка, Армен... – повторил он.
      Кавказец Армен принял рюмку, молча кивнул Славику и опрокинул в себя водку. Славик, проследив, чтобы его собеседник выпил, шумно выдохнул и, проглотив содержимое своей рюмки, резко дернул кадыком, так что массивный крест качнулся на его шее.
      – Говори, – проведя ладонью по черным, как мокрая земля, усам, сказал кавказец, – зачем звал?
      Славик медленно отставил в сторону пустую рюмку, достал сигарету из лежащей перед ним на столе пачки и неторопливо закурил.
      – Вот скажи мне, Армен, – начал он, выдохнув в потолок струю сизого дыма, – кто ты есть такой?
      – То есть? – нахмурился кавказец. – Не понял вопроса.
      – Ну... – Славик неопределенно повертел в продымленном воздухе руками. – Кто ты?
      – Человек, – подумав, ответил кавказец, – Армен, – добавил он.
      – Это понятно, что человек, и что тебя Арменом зовут, – не дав ему договорить, сказал Славик, – а чем ты по жизни занимаешься?
      Армен усмехнулся и, прежде чем ответить на такой, казалось бы, совсем простой вопрос, помедлил минуту.
      – Бизнесом, – проговорил он наконец и подмигнул с готовностью расхохотавшемуся Славику.
      – Все мы занимаемся бизнесом, – неожиданно оборвав свой смех и посерьезнев, сказал Славик, – но... Армен, мы здесь одни... Давай разговаривать, как мужчина с мужчиной...
      Армен так же серьезно кивнул.
      – И я знаю, и ты знаешь, – продолжал Славик, – что бизнес у нас с тобой один. Я – вор в законе, и ты – вор в законе. Мы живем дружно, без войны уже два года... Правильно я говорю?
      Армен снова кивнул.
      – Сильнее нас в городе нет никого, – затянувшись, проговорил Славик, – и мы дружим. Это хорошо? – спросил он и сам же ответил себе. – Это хорошо. Пока мы дружим, нам никто не страшен. Но последнее время меня беспокоит один человек...
      – Кто это? – нахмурился Армен. – Ты меня знаешь, Славик, я твой друг. А если я твой друг, значит, твой враг – это мой враг.
      – Ты его знаешь, – ответил Славик, – его имя – Захар.
      Армен неопределенно покачал головой.
      – Почему он тебя беспокоит, Славик, дорогой? – спросил Армен. – Просто ненормальный. Он ни на что не претендует, и ни со мной, ни с тобой враждовать не собирается. Крутит дела, делает бабки. Чем он тебе помешал? Может, он наехал на тебя?
      – Нет, – ответил Славик, – не наехал. Пока. Но вот посмотри, что получается – ты в законе и я в законе. Мы держим этот город, у нас – вся братва, у нас все бабки. Так?
      – Так...
      – А кто такой Захар?
      Армен пожал плечами.
      – Он мне не мешает и я его не трогаю, – ответил кавказец, – наоборот, когда ему требуются мои ребята, я всегда готов помочь... А Захар бабки платит хорошие за работу.
      – Я спросил – кто такой Захар? – жестче повторил свой вопрос Славик и, не дождавшись, ответил сам. – Не знаешь? – и когда Армен отрицательно покачал своей папахой, продолжил. – Вот и я не знаю, кто он такой. И никто не знает. Появился в городе несколько лет назад, сразу собрал каких-то отморозков, организовал что-то вроде секты. Все члены секты – сынки и дочки богатых родителей. Вот Захар и тянул свои бабки. Потом его накрыли, потом он снова что-то такое замутил, потом еще и еще... Своих пацанов у него нет, у него вообще ничего нет, но откуда он берет сведения? Как он... Как он вообще действует? Знаешь, чего я не понимаю? – понизив голос до шепота, спросил Славик, перегнувшись через стол. – В чем его сила? Наша сила в братках и бабках. А его? Бабки... это ладно... Бабок у него полно, но ведь он откуда-то их гребет? Черт! – вдруг выкрикнул Славик. – Не нравится мне этот человек, потому что я его понять не могу. А последнее время, он к братве подбирается все ближе и ближе. Со всеми дружить хочет. Скоро и до самой верхушки доберется – то есть до нас. Понимаешь?
      – Нет, – проговорил кавказец Армен, – ничего не понимаю. Если он не наезжает, войны не хочет, а дружить хочет – чего ты беспокоишься? Какая разница, чем он бабки себе зарабатывает? Мы хорошим людям всегда рады. Как говорится, я тебе, ты мне. Все на Кавказе так поступают. Всем так надо поступать...
      – Да погоди ты! – махнул на Армена Славик мускулистой рукой. – Я тебе, ты мне... Как ты понять не можешь?! Захар темный человек... – Славик замолчал и еще повторил явно понравившееся ему определение, – он – темный человек. Я его не понимаю, но чувствую в нем силу. А что будет, если он завтра обернется против нас?
      – Что ты такое говоришь, Славик, дорогой! – взмахнул руками Армен. – Как так? Да мы весь город держим! Никто не посмеет на нас наехать. Ни один нормальный человек говорить даже громко не будет, когда рядом я буду... или ты будешь...
      – То-то и оно, – мрачно буркнул Славик, разливая по рюмкам водку, – нормальный человек... А ты же сам Захар назвал ненормальным.
      – Я? – удивился Армен. – Ну да... Выскочило...
      – Выскочило... – передразнил Славик. – Вот тебе мое слово, Армен. Захар – темный человек. Он мне не нравится, и я с ним дружить не буду. И тебе не советую. Но ты и сам понимаешь – если ты Захара поддержишь, а я нет, размолвка у нас начнется. А это – почти верняк – война. Вот век воли... Хочешь войны, Армен?
      – Что ты говоришь! – снова всплеснул руками кавказец. – Нет, не надо войны. Да и из-за кого война? Из-за этого ненормального? Брось, Славик, дорогой! Плюнь, забудь про него совсем!
      Славик задумчиво теребил свой золотой крест.
      – Не-ет, Армен, – заговорил он, – я привык дела делать с реальными пацанами. Теми, которые и за базар отвечают и... теми, которые у меня как на ладони... – Славик сунул Армену под горбатый нос свою ладонь, – а Захара я не понимаю. Да еще и слухи эти...
      – Какие слухи? – поинтересовался Армен.
      – О том, что Захар – колдун, о том, что он свои денежки делает с помощью магии или там... гипнозов всяких. Неужели не слышал?
      – Вах, слышал! – рассмеялся Армен. – Да ты веришь, Славик, дорогой? Просто люди завидуют Захару и говорят всякое...
      – Ну нет... – качнул головой Славик, – люди зря говорить на будут. И потом... дыма без огня, как ты сам знаешь, не бывает... Давай еще по одной.
      Чокнувшись, они выпили.
      – Так что решать будем, Армен? – спросил Славик, прожевав сардинку. – С Захаром-то?
      – А что решать? – пожал плечами Армен. – Мне все равно. Захар меня не интересует. В дела мои не лезет, ну и... Делай с ним, что хочешь.
      – А если что-нибудь такое... – цепкие глазки Славика словно буравили Армена, – если что-нибудь такое закрутится, ты впряжешься за меня?
      – Вах, какие разговоры! – воскликнул Армен. – Конечно. Мы же друзья, Славик, дорогой.
      – Вот и ништяк, – удовлетворенно проговорил Славик, – вот и пришел Захару абзац.
      – Когда хочешь сделать? – деловито спросил Армен. – Завтра, послезавтра?
      Славик недоуменно глянул на Армена и слегка усмехнулся.
      – Что ты, Армен, дорогой, – сказал он, – валить я его не буду. Я же не беспредельщик. Да и он тоже – не мелочь какая. Связи он приподнял последнее время реальные. Если его втихую замочить, то шухер поднимется. Лучше так – пускай нам со своих дел лавэ отстегивает. А процент ему завернем такой, что... Сам повесится. А? И по понятиям, и сурово... Короче, – подытожил Славик, – поставим этого колдуна на такие бабки, которые ему никогда не выплатить. Ну а потом уже – по закону и валить его можно. А?
      – Очень хорошо придумал, – приложив к груди волосатую лапищу, искренне проговорил Армен, – умная у тебя голова, Славик, дорогой, очень умная... И мне бабки, и тебе бабки, а ему... – он рассмеялся.
      – Только найти его надо сначала, – проговорил Славик негромко, обращаясь уже вроде не к своему собеседнику, а к самому себе, – найти бы его, потолковать конкретно и все. Так поможешь, Армен?
      – Нет базара.
      – Вот и договорились, – сказал Славик и звучным хлопком в ладоши обрубил нить серьезного разговора, – а вот я тебе еще анекдот расскажу. Только под водочку, а? Пока наливай, а я... Значит, встречаются прокурор и следователь...
 
      – Вот вы выйдете! Вы только во двор спуститесь и все сразу увидите!! – разорялся Васик, размахивая руками и полами кожаного пиджака, похожими на крылья черной курицы. – Нет, вы только одним глазком посмотрите и вам все сразу станет ясно!
      – Да что нам должно... стать ясным? – удалось, наконец, вставить слово Даше.
      – А вот спустись вниз и тогда узнаешь! – громогласно заявил Васик.
      – Слушай, прикрой дверь, пожалуйста, – попросила я Васика, – всех соседей переполошишь моих. Ввалился и орет на пороге, как резаный.
      – Дверь я не закрою, – твердо проговорил Васик, – потому что... незачем. Я к тебе, 0 Ольга, 0 приехал специально, чтобы показать. И знал, что Дашку здесь застану... Я специально ехал к вам через весь город, чтобы показать, а вы теперь как эти...
      Мы с Дашей переглянулись. У нее в руке все еще дымилось чашка ароматного кофе – мы кофе пили, когда ворвался Васик и начал неразборчиво орать что-то... нечленораздельное...
      – Да что ты нам собрался показывать? – переспросила Даша. – Скажи нормально, не ори. Я вообще ничего не понимаю.
      Васик присел на корточки, потом резко выпрямился, взмахнув длинными руками, помотал патлатой головой, криво ухмыльнулся, но потом все-таки заговорил:
      – Какие же вы... глупые... обе. Я уже сколько здесь стою и талдычу вам, что мне батя тачану новую купил! Такая тачка – блеск! Стоит внизу – я на ней и приехал. Я вам и говорю – спуститесь вниз и сами все увидите!
      – А из окна ее не видно будет? – осведомилась Даша.
      – Из окна?! – возмутился Васик. – Кто же на такую тачку в окно смотрит? Пошли вниз, нечего тут разговаривать... Бросай свой кофе и айда!..
      Делать было нечего. Мы с Дашей наскоро оделись и спустились вслед за беспрерывно вскрикивающим и размахивающим руками Васиком во двор.
      Выбежав из подъезда, Васик остановился и, указав рукой, торжественно произнес:
      – Вот. Смотрите – завидуйте!
      – Ничего себе, – сказала немного удивленно Даша, – и сколько же такая радость может стоить?
      – Миллион, – предположила я, – или два. Долларов, конечно...
      – Смотрите, смотрите, – довольно улыбаясь, кивал нам Васик.
      Посмотреть, действительно, было на что. Автомобиль, наискось перегородивший проход к крыльцу подъезда моего дома, словно сошел с глянцевой обложки заморского журнала для автолюбителей – по крайней мере, подобных машин я на улицах города никогда не видела. Больше всего новая игрушка Васика напоминала звездолет из какого-нибудь фантастического блокбастера.
      – Ламборджини... – почему-то шепотом сказал Васик, – последняя модель. В России только две таких. Стоит – на самом деле – уйму денег, но... кажется, она того стоит. Меня даже гаишники бояться останавливать. Пока к вам ехал, ни один не пристал, хотя обычно...
      Прервав себя на полуслове, он замолчал. Подошел к автомобилю и осторожно похлопал его ладонью по капоту. Потом, спохватившись, низко склонился, дыхнул на едва заметное пятно, оставшееся от прикосновения и тщательно протер капот полой пиджака.
      – Н-да, – снова проговорила Даша, – машина – первый класс, что и говорить...
      Обтекаемый корпус автомобиля сиял зеркальным светом под лучами уже тускневшего осеннего солнца, тонированные стекла загадочно поблескивали. Васик извлек из кармана ключи и пиликнул крохотным брелоком, отключая сигнализацию.
      – Прокатимся? – предложил он голосом, в котором, вместо предполагаемой небрежности ясно подрагивала неуемная радость и совсем детская восторженная гордость.
      – А как же! – согласилась Даша. – В таком-то автомобиле. Мои родители – люди тоже не бедные, но даже они, по-моему, не смогли бы позволить приобрести такое... Я удивляюсь, как твой папаша позволил тебе водить эту прелесть. Ведь ты же завтра нажрешься и разобьешь к чертовой матери. Ты ведь Васик того... алкоголик...
      – Я? – возмущенно воскликнул Васик, будто его обвинили по меньшей мере в убийстве. – Да ты что! Между прочим, меня полгода в Швейцарии лечили от моего... позорного недуга. Принудительно. Я – как в Россию вернулся – вообще не пью. Почти... ничего, кроме водки... А батя мне этот драндулет потому и купил, что думал – я побоюсь за рулем теперь пить.
      – Это хорошо, – сказала я.
      – Куда уж лучше! – фыркнул Васик. – Помните, как в прошлом году, когда мы в Китай летали, меня на вокзале какой-то узкоглазый целитель заколдовал от пьянства? Я тогда целую неделю не пил. Чуть не умер. Зато потом, конечно, разговелся...
      – Когда тебя какой-то бомж вылечил самогоном с пятидесятипроцентной примесью карбида, – поддакнула я, – помню, помню. Как не помнить. Такое не забывается...
      – Это точно, – негромко проговорила Даша, – события того времени забыть трудно...
      На несколько минут воцарилась неловкая тишина. Зря Васик завел разговор о нашей прошлогодней поездке в Китай. Лучше бы нам всем троим не вспоминать, о том, что нам пришлось пережить тогда...
      Тогда, когда на моем жизненном пути снова возник этот ужасный человек – Захар. Мой смертный враг. Человек, убивший мою родную сестру-близнеца и поклявшийся, покончить также и со мной...
 
      Три года назад, когда я еще не жила в Москве, а жила в маленьком провинциальном городке – Тарасове – как-то вечером домой мне позвонили из убойного отдела такого-то района Москвы и попросили срочно приехать в столицу. Я, конечно, удивилась и встревожилась. Встревожилась больше, чем удивилась – тотчас выкрикнула в трубку требование объяснить все это – у меня даже на мгновение мелькнула мысль – а не глупая ли это чья-нибудь шутка.
      Но потом оказалось, что вовсе это не шутка. Мне сказали и причину вызова – день назад в своей квартире была застрелена моя сестра Наталья, совсем недавно уехавшая от меня в Москву в поисках лучшей жизни.
      Несколько дней спустя выяснилось, что Наталью застрелил профессиональный киллер, а такие преступления обычно не раскрываются. Мне так и сказал опер – что вероятность раскрытия этого преступления – два-три процента.
      Но мне удалось разобраться во всем этом запутанном деле – как оказалось, моя сестра-близнец Наталья была членом Общества поклонников Сатаны, как и, кстати говоря, Васик Дылда и Даша. Отцом Общества был тот самый Захар – жуткой внешности человек, и в самом деле похожий на выходца из потустороннего мира. Сначала я думала, что это Общество – просто-напросто сборище богатых бездельников, которых увлекла идея тайной организации, наркотические шабаши и яркие проповеди Захара, почитаемого ими за могущественного колдуна.
      Позже выяснилось, что я ошибалась.
      Захар и вправду обладал исключительными экстрасенсорными способностями и мог при случае продемонстрировать опьяненным наркотиками юнцам какую-нибудь псевдо-колдовскую штуку. Но на самом деле занимался он куда более серьезными делами, чем охмурением молодых столичных балбесов и вытягиванием из них денег – процедура эта напоминала что-то вроде сдачи членских взносов.
      Захар был связан с многочисленными преступными группировками Москвы и крутил с ними дела, которые безусловно выходили за рамки, установленные уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. В этой его преступной деятельности ему очень помогали средства, выкачанные из членов созданного им Общества и его экстрасенсорные способности.
      Захар и заказал киллеру мою сестру. О том, почему он это сделал, я узнала в самом конце всей этой запутанной и жуткой истории. Оказалось, что Наталья, так же, как и сам Захар, обладает экстрасенсорными способностями, унаследованными ею от нашей прабабушки Поли, которую на селе называли ведуньей. Захар помог Наталье раскрыть эти ее способности и намеревался с их помощью укрепить свою власть.
      Но Наталья неожиданно отказалась связываться с темной деятельностью Захара, и тогда он...
      Трудно было отыскать убийцу моей сестры, но у меня в конце концов все получилось, К тому же – я обнаружила, что такие же экстрасенсорные способности, какие были у моей сестры, есть у меня – мы же с ней одинаковые. Правда, полностью разобраться в своих возможностях я еще не успела – и думаю, что вряд ли в полной мере мне это удасться до самого конца моей жизни, но многое я уже умею – проникать в сознание окружающих меня людей, воздействовать на сознание, получая таким образом власть над людьми, ну и... еще кое-какие возможности дают мне мои исключительные экстрасенсорные способности.
      О Захаре мы ничего не слышали, примерно, год. И век бы про него не слышать, но мне последнее время не дает покоя одно странное чувство – время последней и решающей моей битвы с Захаром – близится...
 
      Я мотнула головой и поморщилась. Все-таки не давала мне покоя эта мысль – о том, что...
      – Ну как? – спросил Васик. – Поехали?
      – Десятый раз спрашиваешь, – отозвалась с заднего сиденья Даша. – Поехали, конечно.
      – А куда? – поинтересовался Васик, любовно разглядывая в зеркальце салона автомобиля собственное отражение.
      – В центр, – сказала я, – мне как раз нужно сумочку купить. Да и еще деловая встреча одна.
      – Деловая? – удивился Васик. – Это как же?
      – Деловая – значит, по работе, – объяснила я.
      – Сейчас же суббота, – напомнила Даша, – какая может быть работа.
      Я вздохнула. Васик и Даша – были детьми довольно состоятельных родителей. Настолько состоятельных, что могли позволить себе не работать. И не работали, хотя оба получили более чем престижное образование. Даша еще стремилась куда-то устроиться, правда, пока не находила себе занятия по душе, а вот Васик...
      Его отец – Николай Николаевич – довольно известный в столице – да и по всей стране – коммерсант – все пытался пристроить своего непутевого сына в какой-нибудь захолустный филиал одной из своих многочисленных фирм, но Васик упорно отказывался от всякой трудовой деятельности.
      Совсем недавно Николай Николаевич наконец устал от своих безуспешных попыток наставить Васика на путь истинный и предоставил последнего самому себе; очевидно, покупка супер-автомобиля было последним отчаянным усилием разбудить в Васике нежные сыновние чувства.
      – В центр, так в центр, – качнул Васик головой, заводя мотор, – прямо удивляюсь я на тебя, Ольга, – добавил он, – разве можно так напрягаться? Работаешь и работаешь – даже в выходные.
      – Волка ноги кормят, – сказала я, – работа у меня такая... Как говорится – как потопаешь, то и полопаешь. Я ведь – рекламный агент.
      Я опять мотнула головой.
      – Чего ты? – с удивлением спросила Даша. – Головой трясешь?
      – Шея болит, – обьяснила я, а Васик сказал на это:
      – А-а...
      Не буду же я рассказывать моим друзьям о том, что почти сразу же, как я только увидела новый автомобиль Васика, меня кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то должно было случиться – так казалось мне – что-то опасное... Но ощущение было настолько неясным и плохо ощутимым, что я вовсе не было уверена в нем.
      Только вот – словно тупой иглой – иногда покалывало меня куда-то в область затылка.
      – Па-а-ехали-и!!!
      Васик развернул свой чудо-автомобиль, и мы плавно выкатили из двора моего дома.
      – А то – выходи за меня замуж, – весело предложил мне вдруг Васик, – тебе и работать не надо будет. Будешь жить, как это... Как у Христа за пазухой. И предки мои обрадуются... – Васик хихикнул, – батя подумает – что, если я женился, то за ум возьмусь.
      – Если я не ошибаюсь, – заметила я, – неделю назад ты предлагал Даше... руку и сердце.
      Васик смущенно замолчал.
      – В десятый раз, – отозвалась Даша, – за последний месяц. Он как нажрется, так и давай... появляются у него всякие бредовые идеи. Зачем тебе жениться, Васик? Тебе самому еще нянька нужна.
      Васик прокашлялся и озабоченно уставился на дорогу перед собой.
 
      Петру Ивановичу Федорову почему-то вспомнились те времена, когда он еще считался бизнесменом средней руки.
      «Что за странное выражение, – подумал Петр Иванович, рассеянно глядя на выкручивавшего руль шофера, – бизнесмен средней руки... Есть рука правая, а есть рука левая... А средняя рука – это что?»
      Тут в голову Петра Ивановича полезли смутные, но не совсем пристойные ассоциации – и он усмехнулся.
      – Витька! – скомандовал он шоферу. – А ну потише гони! Сто раз уже говорил – тише едешь дальше будешь.
      – Нормальная скорость, – отреагировал шофер Витька, – всегда так ездим...
      – Скорость, – наставительно произнес Петр Иванович, – должна быть такая, чтобы на ней можно было добраться только на определенное место назначения. А не в больницу. И не в морг... не дай бог, конечно...
      Шофер пожал плечами и снизил скорость.
      – Вот так, – удовлетворенно проговорил Петр Иванович, – теперь – как из города выедем, сразу направо. Там перекресток будет. За КП ГИБДД. Вон, видишь, виднеется? Огоньки горят.
      – Ага, – кивнул шофер. Наверное, он хотел сказать, что-то еще, но осекся.
      – Чего ты? – заметил Петр Иванович.
      – Ничего, – ответил Витька, – только...
      – Что – только?
      – Вы вот, Петр Иванович, все осторожничаете, – решился наконец заговорить шофер Витька, – то скорость вам не та, то еще... А такого, чтобы вы на деловую встречу едете – в половину двенадцатого ночи, да еще куда-то, черт знает куда – за город – такого я еще не припомню. А ведь у вас – считай – пятый год служу.
      – Не твоего ума дело, – проворчал Петр Иванович, – знай себе – крути баранку и помалкивай.
      – Я бы помалкивал, – продолжал Витька, – но мне ваша супруга – Римма Михайловна – все уши прожужжала. Чтобы я берег вас и за вами следил. Чтобы ничего не это самое... Каждый день столько денег по банкам проворачиваете, а охранника нанять скупитесь.
      Петр Иванович недовольно нахмурился. Был он человек очень и очень состоятельный, но – надо отметить – несколько прижимистый.
      – Не твое дело, – снова сказал он, – ох и разговорчивый ты стал. На пенсию захотел.
      – Нет, – быстро ответил Витька, – мне на пенсию еще рано. Мне пятьдесят один только... в январе стукнет. А я еще – ого-го. Недавно, с магазина шел – пристали два хмыря каких-то. Спросили прикурить, а сами к барсетке моей прицеливаются... Ну я дожидаться не стал, пока они первые... Ломанул одному, потом второму. А когда первый поднялся я ему ключами от гаража промеж глаз засветил, так он даже крякнуть не успел...
      – Ну вот, – усмехнулся Петр Иванович, – а говоришь, мне охранник нужен. Ты получше любого охранника будешь. Если проблемы какие...
      – Так то – шантрапа местная! – воскликнул Витька. – А теперь столько бандитов развелось. Чуть ли не на танках по Москве катаются. Беспредельщики...
      – Не болтай! – строго приказал Петр Иванович. – Это раньше беспредел был, а теперь – рынок. Кому надо отстегнул и все в порядке. Ни одна сявка залупаться не будет. Да и кого мне бояться-то? Врагов у меня нет, со всеми я дружу... В городе меня хорошо знают, опять же...
      – А вот Римма Михайловна – супруга ваша... – начал было Витька.
      – Моя супруга Римма Михайловна, – оборвал своего шофера Петр Иванович, – дура просто. И чего я женился на ней? Поторопился. Денег хотел легких. Ее папашка через год после свадьбы обанкротился. А через три года у меня уже столько бабок было, что я мог бы и на этой... Синди Кроуфорд женится. Ну, не на Синди Кроуфорд, а на какой-нибудь такой тоже...
      Петр Иванович за мгновение зажмурился и сладко причмокнул пухлыми губами.
      Шофер Витька подождал еще несколько минут и, когда автомобиль, за рулем которого он сидел, пролетел страшненькое кирпичное здание КП ГИБДД и свернул в указанном Петром Ивановичем направлении, заговорил снова:
      – Вы вот, Петр Иванович, хоть и говорили мне, чтобы я молчком, про эту вашу сегодняшнюю странную деловую встречу, я все-таки Римме Михайловне...
      – Что-о?! – взревел Петр Иванович. – Чего ты Риммке плел, мудак?
      – Да ничего! – с явной досадой в голосе проговорил шофер Витька. – Хотел сказать, да как-то... язык не повернулся. Она все-таки жена ваша. Она беспокоится. А вы ввязались в какую-то...
      – Никуда я не ввязывался, – Петр Иванович, узнав, что Витька его жене ничего не говорил, успокоился так же внезапно, как и взбесился, – и чего ты суешь свой нос куда не надо, а? Просто сделка, на которую мы сейчас едем, немного того... секретная. Вот и место потому выбрано глухое – ночью и за городом.
      – Как будто в городе укромных местечек нельзя было найти, – негромко сказал Витька, – да и днем как будто нельзя посидеть и поговорить.
      – Нельзя! – снова рявкнул Петр Иванович. – ты заткнешься или нет? Не твое же дело! Рулишь, вот и рули себе. А то заладил, как попугай, одно и тоже...
      «Ну да, – хотел сказать вслух шофер Витька, но не сказал, – угрохают тебя, дурака, на кого мне тогда работать? В грузчики идти? По специальности вряд ли придется еще – годы не те. Да и меня за компанию могут положить рядышком – очень просто. Как свидетеля. Ведь ежу понятно, что вклепался мой Петр Иванович в какой-то криминал и вылезать не хочет. Жадный до денег. Наверное, наобещали ему с три короба, он уже от жадности и белого света на видит. А зачем ему деньги? Сам полтинник давно разменял, всего, чего он наворотил за последние годы, ему на всю оставшуюся жизнь хватит с лихвой. Куда ж ему еще? В могилу с собой денег не возьмешь... А мне тоже помирать неохота. Семья, дочка вон рожать собралась, стерва малолетняя...»
      Тут мысли шофера Витьки заструились в очень неприятном для него направлении и чтобы от них избавиться, он энергично помотал головой.
      – Головой машет, – долетел до него с заднего сиденья недовольный голос Петра Ивановича, – ты, Витек, часом не выпил, а? Несешь ерунду какую-то, головой махать стал, как мерин.
      – Не выпил, – ответил Витька, – там еще один перекресток впереди. Куда теперь?
      – Налево, – скомандовал Петр Иванович, – налево и... потом постоянно прямо. Там должен быть поселок дачный.
      Очень скоро автомобиль Петра Ивановича въехал на территорию искомого дачного поселка.
      – Вот так дачи, – просипел Витька, снизив скорость и оглядевшись, – развалюхи какие-то. И окна ни в одной не горят. Куда мы приехали-то?
      – Заброшенный поселок потому-что, – рассеянно проговорил Петр Иванович, припавший лицом к стеклу, – во-он туда давай. Вон, видишь, где костерок горит? Да, да... За забором из железных реечек. Сворачивай.