– Не н-надо, – ошеломленно выговорил Васик и поднялся с лавочки.
      – Идите, гражданин, идите! – крикнула ему вслед Сикуха. – Ишь, развелось их здесь, пьянчуг! А еще и на машине! Такой – задавит и даже не заметит.
      – Да что там базарить! – подключилась и Никитишна. – Ментов надо вызывать – вот и все! Сейчас побегу позвоню – и заберут его! В вытрезвитель!
      Васик вскарабкался на сиденье своего автомобиля и не без труда повернул ключ в замке зажигания.
      – Ничего не понимаю, – пробормотал он, – или это я нажрался до сумасшествия, или это бабки стебанутые какие-то... И кто этот Моня? И зачем Нина к нему ходит?
      Провожаемый истошными проклятиями вовсю разошедшихся Никитишны и Сикухи, Васик вырулил со двора и покатил на проезжую часть.
      – К чертовой матери... – бормотал он, – еще и правда мусоров вызовут. А те – если поймают – вообще прав лишат опять. Я же не миллионер каждую неделю себе права покупать?.. А старушек тех, однозначно, в дурдом сдавать пора...

* * *

      Когда машина Васика скрылась из виду, Никитишна и Сикуха дружно перевели дух.
      – Какого хрена ты с этим козлом вообще начала про Нинку базарить? – осведомилась Сикуха.
      – Я же не знала, – пожала плечами Никитишна, – что Нинка с Моней повязана. А ты, если знала, чего мне не сказала.
      – Много будешь знать, скоро состаришься, – высказалась Сикуха, – то есть – помрешь быстрее.
      Никитишна несколько минут молчала.
      – Знаешь, что Сикуха, – проговорила она наконец, – падла ты в таком случае.
      – За падлу ответишь! – вскипела Сикуха.
      – Смотри! – угрожающе произнесла Никитишна. – Как бы самой отвечать не пришлось... Сколько надыбала у бухаря этого?
      – Да так... – неохотно ответила Сикуха, – по мелочи...
      – Не свисти! – проговорила Никитишна. – Ты чего это, Сикуха, крысятничать стала на старости лет? Я на стреме стояла, ты работала – так делиться надо. Или нет?
      Сикуха только-только открыла рот, чтобы что-то ответить своей собеседнице, как вдруг где-то в складках ее пальто прозвучала нежная трель.
      – Чегой-то такое?! – вскрикнула Никитишна.
      – Не баси, – важно сказала Сикуха, – мобила звонит.
      Она вытащила на свет божий испустивший еще одну трель мобильный телефон и, наугад потыкав пальцем в кнопки, поднесла его к уху.
      – Але, – проговорила Сикуха в трубку, – Смольный слушает... Васика? Нет никакого Васика. Вы ошиблись номером...
      И тут же отключила телефон.
      Никитишна посмотрела на Сикуху и неуверенно захихикала.

* * *

      – Сегодня весь наш город вышел проводить в последний путь известного политика, имя которого знаю не только в нашей стране, но и за рубежом. Конечно, найдется ли хоть один человек на земном шаре, который бы никогда не слышал фамилии... – диктор с телеэкрана скосил глаза куда-то влево и, помедлив секунду, произнес совершенно незнакомую мне фамилию.
      Я отвела взгляд от телеэкрана. Даша снова набирала номер, пытаясь дозвониться Васику.
      – Что за черт? – удивленно проговорила Даша и посмотрела на телефонную трубку у себя в руках.
      – Что случилось? – осведомилась я.
      – Не туда попала, – ответила Даша, снова набирая номер мобильного телефона Васика, – ну вот... – проговорила она, прослушав несколько длинных гудков, – теперь никто не берет трубку.
      – Наверное, этот балбес снова телефон свой посеял, – предположила я.
      – Наверное, – вздохнула Даша и положила трубку на рычаг телефонного аппарата.
      Я снова посмотрела на часы.
      – Да перестань ты, – сказала вдруг Даша.
      – Перестать – что?
      – Все время с циферблатом сверяться, – уточнила Даша, – оставайся у меня ночевать. Тебе же далеко ехать домой. А метро скоро уже закрывается. Чего тебе спешить? Как раз пирог подоспеет. Чай попьем.
      – Вообще-то, – напомнила я, – мне завтра на работу ехать...
      – Ну и что? – проговорила Даша. – От меня и поедешь. В первый раз, что ли?
      – Нет, – качнула я головой, – не в первый.
      Даша внимательно посмотрела на меня.
      – Что-то ты такая... – начала она.
      – Какая?
      – Рассеянная, – сформулировала Даша. – После того, как мы повстречали эту девицу... Нину Рыжову... ты просто сама не своя.
      Я промолчала. Не объяснять же мне Даше... Да и нечего мне объяснять. Я сама до сих пор не могу разобраться в том, что я ощущаю после того, как заглянула в глаза этой девушке... Нине.
      – Ну ладно, – сказала Даша, – не хочешь говорить, не надо. Я сейчас, – добавила она, поднимаясь с кресла, – посмотрю за пирогом...
      Когда Даша вышла из гостиной я откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза. Да, денек выдался не сказать, чтобы очень легкий... Васик, работа, поездка к Даше, да еще и эта девушка.
      Что все-таки так мучит меня? Что было в ее глазах такого, что...
      – Похоронная процессия, тянущаяся через весь город, змеей опоясывала памятник Неизвестному солдату... – вещал невидимый теледиктор.
      Я вдруг представила себе эту змею, состоящую из плотно прижатых друг к другу людских тел... сплетенных рук и семенящих ног, потупленных в землю глаз, в которых, наверное, ясно можно было прочитать обреченность и страх перед смертью. Перед смертью того, кого они хоронили и перед своей собственной смертью, пока еще неведомой, но отлично ощутимой вот в такие моменты...
      Страх.
      Вот именно – страх. Страх стоял в глазах девушки Нины, страх хищной рыбой плавал в мутной глубине ее сознание, когда я заглянула туда.
      И это не было каким-то конкретным испугом, и это не было абстрактным страхом или патологической фобией.
      Это был...
      Настоящий страх – не комплекс эмоций, которые испытывает человек, находясь в определенном состоянии, а первородный сгусток древнейших субстанций, частью вошедших в только что образовавшиеся – первые на этой земле человеческие души.
      Я вдруг почувствовала неприятный холодок в левой стороне груди. Ничего подобного я не испытывала никогда, а на своем веку мне выпало испытать многое.
      Мне представилась медленно ползущая по опустевшим улицам столицы змея похоронной процессии, в которой уже никак нельзя было различить ее составляющие части – тела людей так переплелись, так тесно вплавились друг в друга, что образовали единую монолитную массу, управляемую клубящимся внутри извивающегося тела страхом.
      Змея уже не ползла по улицам, ей уже было по силам не огибать высящиеся коробки пустых домов, а прошивать их насквозь невероятно мощной тупой башкой, на которой сияли два громадных глаза, очень напоминающих большие надгробные венки из мертвых пластмассовых цветов.
      Высотные дома, уже не казались такими большими по сравнению со все увеличивавшимся чудовищным туловищем, и когда загрохотали первые железобетонные блоки, сбитые со стен зданий хлещущим во все стороны хвостом, змея стала подниматься над городом, вставать на дыбы, словно принимающая боевую стойку кобра – мне стал видел капюшон – два черных, крыловидных паруса, раздуваемых заунывной музыкой похоронного оркестра.
      И тогда с невероятной высоты змея ринулась башкой, на чешуе которой блестели капли заоблачной влаги, прямо вниз – вонзилась в застонавшую поверхность земли и, разрывая планету растущим на моих глазах туловищем, стала погружаться все глубже и глубже, пока чудовищная пасть с тускло поблескивающими холодной яростью глазами не пробила вековую толщу антарктического льда, выбравшись наружу с другой стороны Земли, и кольца принявшей наконец свой настоящий облик змеи не сбросили с поверхности планеты все, что успел нагромоздить человек за короткий век своего существования, которому теперь пришел неизбежный исход.
      Змея причудливо изогнулась и замерла, крепко завязнув в обессилевшей планете, как в том самом древнем яблоке, с которого-то все и началось.
      Солнце выкатилось только на мгновение, изумленно глянуло на то, что еще недавно было населенной планетой и потухло навеки...
      Струна, протянувшаяся внутри моей головы – как раз между висками, наконец-то лопнула, тоненько напоследок прозвенев. Я успела только вскрикнуть, когда твердь ушла у меня из-под ног и все мироздание полетело в первозданную мглу.

* * *

      Полет, впрочем, продолжался сравнительно недолго – ну, сколько там полагается лететь человеку, который свалился с кресла на пол?
      Когда я утвердилась на коленях, изумленно хлопая глазами и, ощупав свое тело, убедилась, что все еще жива, вопреки посетившему меня ужасному видению, Дашин голос прозвучал снова:
      – Ольга! Господи, да ты слышишь меня?!
      – Д-да, – с трудом выговорила я, – слышу...
      – Я вошла в комнату, а ты сидишь в кресле с закрытыми глазами, будто спишь, – затараторила Даша, поднимая меня с пола – ноги мои слушались меня еще довольно слабо. – Только сразу видно, что не спишь, потому что спина у тебя прямая, будто ты на что-то внимательно смотришь... только глаза закрыты. Что случилось?
      – Ничего, – проговорила я и с удовлетворением отметила, что мой язык уже вполне выговаривает слова, – просто... немного задремала.
      – Я тебя зову – ноль внимания, – продолжала рассказывать Даша, усаживая меня в то самое кресло, с которого я минуту назад благополучно сверзилась, – я тебе в самые уши кричу – «Ольга!»; «Ольга!»... А ты ничего не отвечаешь. Тут мне стало настоящему страшно и я тебя за плечи тряхнула а ты вдруг...
      Я покрутила головой – вправо-влево, влево-вправо... Действительность нерешительно наполняла мое сознание – с весьма ощутимым гудением вливаясь в многострадальные мои мозги.
      – А ты вдруг – когда я тебя за плечи тряхнула – как подскочишь на кресле! Как закричишь!! И бух – прямо задницей на пол. Я так испугалась, – закончила с тяжелым вздохом Даша, – что едва не расплакалась... Вернее, даже не расплакалась – из-за того, что так напугалась...
      Даша снова судорожно вздохнула – так, наверное, переводят дыхание подводные пловцы, после того, как вынырнут из-под многометровой толщи воды.
      – Теперь-то с тобой все в порядке? – осведомилась Даша, опускаясь на корточки напротив меня.
      – Теперь – все в порядке, – заверила я ее. – А пирог... – вспомнила я, – пирог готов?
      – Да какой пирог? – удивилась Даша. – Я же только дошла до кухни, глянула в духовку и вернулась в гостиную. А там ты сидишь... уже такая...
      – Это что же? – выговорила я, мучительно наморщась. – Получается, что я... так сказать, спала – всего-навсего несколько секунд?
      – Получается так, – подтвердила Даша.
      Ничего себе. Мне казалось, что в наблюдениях за чудовищной змеей прошла не только вся моя жизнь, но и все время существования человеческой цивилизации вплоть до последнего распада, а тут оказывается – несколько секунд.
      Я закрыла глаза, но тотчас снова распахнула их. Не хватало, чтобы меня опять посетило подобное ужасающее видение. Да, выходит, не просто так меня мучали непонятные предчувствия, когда мы с Дашей искали встречи с предметом воздыханий Васика.
      Только вот природу этих предчувствий, равно как и странное видение, которое едва не свело меня с ума – как все это объяснить?
      И что нам делать дальше?
      – Как что делать? – переспросила Даша, и я поняла, что опять проговорила вслух последнюю мысль. – Скоро подоспеет пирог, будем чай пить. Но сначала и тебе, и мне не мешало бы выпить успокоительного. Сейчас принесу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.