Картина первая

Освещена левая часть сцены. Большая комната. Столы с приборами и без таковых. В дальней части комнаты — установка, похожая на спектрограф, на лазер и немного на самогонный аппарат: кварцевые и металлические трубы, спирали проводов, стеклянные завитушки, соленоиды и т. д. Рядом приборный щит. На стене самодельный лозунг «Размышлять, размышлять, размышлять — пока не почувствуешь злость к работе!» и самодельный же рисунок гуашью: Архимед, прикрываясь ладошкой, выскакивает из ванны. Словом, это комната поисковой группы «Эврика».

Идет семинар. За столами Ш а р д е ц к и й, Ш т е р н, Я к у б о в и ч, С е р д ю к, В а л е р н е р, А ш о т К а р а п е т я н и другие исследователи. У поворачивающейся доски — С а м о й л о в (он сегодня чисто выбрит, при галстуке) заканчивает доклад. Докладывать он не умеет и не любит — и высказывается с некоторым отвращением.

С а м о й л о в. ... Вот так мы поняли, что в пространстве блуждают нейтринные флюктуации. Ну, скажем: отчего небо синее? От флюктуации, от колебаний плотности воздуха — так, значит! — они и рассеивают синие лучи. Ну, и в пространстве есть колебания плотности нейтрин — так, значит? От них и происходит распад ядер. Когда флюктуация оказывается у ядра, оно выпячивается... — ну, как пузырь, у которого часть пленки тоньше, — и может лопнуть, распасться... так, значит? Ну, и больше у нас вопросов к насекомым не было — дальше сами смекнули. Раз все дело в колебаниях плотности нейтрин — этим можно управлять. Элементарная статистика: когда плотность нейтрин в пространстве велика — флюктуации малы, так, значит? И ничего они сделать не могут. И обратно... возьмем, обратно, паровоз. И поставим его вверх колесами... (Шевеление в публике.)

Ш a p д е ц к и й. Петр Иванович, не резвитесь!

С а м о й л о в. Проверка внимания, Иван Иванович. Продолжаю... да, собственно, чего там продолжать? Все это одна умственность. Ну, она выражается такими формулами... (Легким ударом переворачивает доску.Осыпаются меловые символы.) Желающие могут вызубрить... Давайте я вам лучше покажу это дело в натуре. Будет доходчивее. Ашотик — заведи!

Ашот Карапетян — маленький, усатый и серьезный — идет к установке. Щелкает тумблерами на приборном щите. Загораются сигнальные лампочки. В кварцевой трубе вспыхивает разряд.

Сейчас в ограниченном пространстве — ну, в области вон того куска урана-235 (показывает) — будем повышать плотность нейтрин. Ашот — счетчик!

Ашот укрепляет около образца трубку газоразрядного счетчика. Слышен мерный треск.

Распадается, как обычно, — так, значит? Ашот — реактор.

Ашот работает рукоятками.

Генератор нейтрин... Есть!

Треск стихает. Урановый образец начинает светиться с сине-зелеными переливами.

В о з г л а с ы: «Ух черт!», «Вот это да!»

Все бросаются к установке.

С а м о й л о в. Усекли? Уран перестал распадаться — так, значит? А избыток энергии стал выходить из него фотонами — малюсенькими такими порциями. Как, скажем, у больного хворь потом выходит... А все почему? Не стало крупных флюктуации, от которых лопаются ядра, — так, значит? Переключай, Ашот.

Ашот нажимает кнопки. Свечение пропадает. Счетчик начинает трещать, как прежде. Ашот манипуляторами убирает урановый образец в контейнер. Ставит на его место колбу с водой, опускает в нее трубку счетчика.

Я к у б о в и ч. А это зачем?

С а м о й л о в. А теперь перевернем паровоз вверх колесами. В колбе — вода. Из местного водопровода. Счетчик, как вы можете заметить, в ней безмолвствует: радиации нет. Сейчас уменьшим концентрацию нейтрин... вернее, повысим концентрацию антинейтрин — так, значит? Прошу всех отойти от установки на два метра! Антинейтрино излучаются пучком, но... неровен час, кого-нибудь заденет. Мне ни к чему выплачивать пострадавшему больничные.

Все отходят. Ашот тянет за собой шнур дистанционного управления.

Давай, Ашот!

Ашот нажимает несколько кнопок. На приборном щите начинает мигать красная полоса. Одновременно раздается частый и резкий треск счетчика. Ашот нажимает еще кнопку: треск переходит в рев.

Достаточно, Ашот!

Тот щелкает тумблерами. Рев счетчика постепенно переходит в частый треск. Треск замедляется.

Стало быть, создали с помощью антинейтрин крупные флюктуации — и они сделали обычную воду радиоактивной. Слышите, как спадает наведенная радиация! Вот — все. Прошу задавать вопросы.

Минуту все молчат. Потрескивает счетчик.

Ш т е р н (бросается к Самойлову). Вопросы... какие тут могут быть вопросы? (Шутливо тузит Самойлова.) Ах ты, черт, пижон, гений, талантище!

С а м о й л о в. Я — что? Я ничего...

В а л е р н е р. Качать его, ребята!

С а м о й л о в (отстраняется). Иди, я сегодня в новом костюме. Вон Ашота покачай. Или Ивана Ивановича... А вообще: теорию надо было качать — так, значит?

В а л е р н е р. У-у... нет в тебе душевного благородства, всепрощения — в такую минуту уесть! Только такая зловредная ехидина, как ты, и могла придумать этот опыт с клопом. Что — съел?

Я к у б о в и ч. Ну, теперь я знаю, с какого конца браться за плазму. Ох, и поэкспериментируем! (Алчно потирает руки.)

С е р д ю к. И подумать только — все началось с клопа...

Ш а р д е ц к и й (выходит к доске). Вопросов к Петру Ивановичу, я вижу, нет — демонстрация довольно красноречивая. Тогда позвольте мне. Стало быть, теперь мы понимаем, что к чему. Знаем, что, меняя концентрацию нейтрин и антинейтрин в пространстве, можно управлять устойчивостью ядер... в принципе можно. На этом экспериментальные исследования временно, до моего разрешения, мы прекращаем...

Шум, гул, возгласы: «Как же так!», «Вот новость!»

Тихо! Будем двигать теорию. Мы должны наперед предвидеть все результаты дальнейших опытов!

Я к у б о в и ч. Вот так-так, милое дело!

С а м о й л о в. Ну-у... какие ж это будут опыты, если в них все наперед ясно!

А ш о т. Пачэму такие строгости, Иван Иванович? Сэйчас, когда все получается, да?..

Ш а р д е ц к и й. Именно потому, что получается, Ашот. И еще далеко не ясно: что именно получится? Помните: когда запускали первые ракеты на Луну, их тщательно стерилизовали, чтобы ненароком не занести на лунную поверхность наши микроорганизмы и — боже упаси! — не заразить тамошние живые существа. Хотя далеко не ясно: есть ли жизнь на Луне — скорее всего, что нет... А на Земле есть жизнь. Есть! И все живое, все вокруг нас состоит из атомов, имеющих ядра. Поэтому мы должны быть так же стерильно осторожны с нейтринами, как наши коллеги — исследователи космоса — с микробами.

Ш т е р н. Что же делать бедным экспериментаторам?

Ш а р д е ц к и й. Готовить генераторы для новых массированных опытов. И — думать. Всем думать. Развивайте далеко идущие гипотезы, продумывайте методики, воображайте все возможные применения открытия. Разрешается выдвигать на семинары самые фантастические идеи — со строгим математическим обоснованием, разумеется. Но — ни одного опыта с нейтринами без моего разрешения! Итак, всем — думать!

Затемнение слева. Освещается правая сторона сцены: кабинет адмирала Брэгга. В нем — Б р э г г, Х е н и ш, К л и н ч е р, Ф р е н к и д-р К е н н е т. В руке у последнего футляр с чертежами. В углу за столом-пультом — а д ъ ю т а н т.

Б р э г г. Почему нет профессора Голдвина?

К л и н ч е р. Я передал ему ваше приглашение, сэр.

Б р э г г (хмурится). Он, по-видимому, считает, что мы здесь занимаемся пустяками! Мне с самого начала не нравился ваш протеже, генерал. Боюсь, что он опасен своими взглядами, своими пацифистскими настроениями... Я не верю, что этот человек успешно доведет работу до конца.

Х е н и ш. Откровенно говоря, я тоже, сэр.

Б р э г г. Не саботирует ли он исследования, генерал? Уже два года — и ничего утешительного. А ведь русские не сидят сложа руки. Они могут нас опередить!

К л и н ч е р. Я не думаю, сэр, но... разумеется, я воздействую на Голдвина. Собственно, он сейчас занимается преимущественно теорией. Экспериментальными же работами руководит доктор Френсис Гарди, которого н хочу вам представить.

Б р э г г. Ах, вот как! (Кивает.) Очень рад, доктор Гарди. Надеюсь, вы не столь пассивны во взглядах и поступках, как ваш шеф?

Ф р е н к. Нет, сэр.

Б р э г г. Рад это слышать. Нам надо быть настоящими американцами, доктор Гарди, а уж потом — учеными, политиками, поенными. Настоящими янки — это главное! Как идет работа, доктор Гарди?

Ф р е н к. Заканчиваем предварительные опыты по исследованию свойств нейтринных и антинейтринных пучков. На днях перейдем к решающим. Установки уже готовы.

Х е н и ш. Надо ли так торопиться? Поспешность в науке не принята. Решающие опыты должны быть поставлены солидно.

Б р э г г. Эта работа — не только наука, сенатор. Она еще и политика, большая военная политика! А в современной политике выигрывает тот, кто держит противника на мушке.

X е н и ш. Но еще неизвестно, дадут ли опыты нужные результаты!

Ф р е н к. Они дадут результаты. (Со сдержанной яростью.) Мы будем вести их еще и еще, пока не добьемся, чего хотим!

Б р э г г. Вот слова настоящего американца! Хорошо сказано, мистер Гарди. Я вижу, экспериментальные исследования в Центре «Нуль» находятся в надежных руках... Но перейдем к делу. Я поручил доктору Кеннету рассмотреть возможные изменения, которые придется внести в нашу глобальную стратегию при появлении нового оружия. Прошу вас, доктор.

К е н н е т (раскрывает футляр, достает из него свернутый чертеж. Оглядевшись, привешивает чертеж к крюку, на котором покоится портрет. Достает указку. На чертеже — шар без подробностей, в двух крайних точках выделены области, обозначенные буквами А и В. Они соединены пунктирными кривыми и прямой линией через центр шара. Ниже — несколько формул и чисел. Выделяется формула t2 = пR/v). Итак, джентльмены, рассмотрим простую задачу. На противоположных сторонах шара радиусом «R» имеются противостоящие друг другу объекты А и В. (Указывает.) Каждый из объектов располагает средствами массового уничтожения и средствами доставки их, имеющими скорость «v». Нынешняя ситуация определяется кривизной шара «R», упомянутой уже скоростью средств доставки «v» и временем обнаружения их после старта противной стороной «t1». Как вы догадываетесь, ныне соотношение этих факторов таково, что делает бессмысленной инициативу одного из объектов и нападении на другой. Время доставки средств уничтожения к объекту-противнику «t2» определяется вот этой формулой (указывает) и для ракет составляет 45— 50 минут. Время же обнаружения ракет радиолокационными средствами составляет не более десяти минут. Если учесть, что время «t3» запуска ракет при состоянии непрерывной готовности составляет не более пяти-шести минут, то понятно, что за время «t2» объект-противник успеет ответить равным или большим ударом. Стало быть, эта формула ныне удерживает мир в равновесии...

Б р э г г (нетерпеливо). Это известно, док. Переходите к существу.

К е н н е т. Вышесказанное определяет и существо, адмирал. Насколько мне известно, в Центре «Нуль» готовится оружие, представляющее, собственно говоря, направленные пучки нейтрин и антинейтрин, распространяющиеся со скоростью, близкой к скорости света. Я не ошибаюсь, доктор Гарди?

Ф р е н к. Нет, не ошибаетесь.

К е н н е т. Благодарю вас. И действие его будет состоять в том, чтобы вывести из строя ядерные заряды противника, так?

Ф р е н к. Да.

К е н н е т. Благодарю... Итак, в этом случае скорость доставки оружия к цели равна скорости распространения нейтрин сквозь толщу Земли — то есть близка ко все той же скорости света. Подставив ее значение в указанную формулу и заменив коэффициент «пи» двойкой, мы получим значение времени «t2»: четыре сотых секунды. Разумеется, ни обнаружить такое нападение заблаговременно, ни ответить на него противная сторона не успеет...

Ф р е н к. Простите, доктор, почему вы считаете, что распространение пучков нейтрин обязательно есть нападение? Возможны два варианта. По первому нейтринный пучок взрывает ядерный заряд, по второму — нейтрализует его. Тогда это оружие защиты, а не нападения.

К е н н е т. Физически, доктор Гарди. Только по физике действия, но отнюдь не математически. Я как раз намереваюсь это показать... Итак, обратимся к ситуации, когда обе стороны готовят — именно готовят, а не имеют! — такое сверхбыстродействующее оружие, защита от которого ни пассивным способом, ни методом ответного удара невозможна. Легко видеть, что в этом случае для каждой из сторон остается лишь одна логическая функция поведения: опередить противную сторону в нанесении удара — то есть пустить оружие в ход немедленно после его изготовления. При этом важна только скорость нового оружия, а не физический характер его действия. Действительно, если потоки нейтрин от объекта А (водит указкой) достигнут ядерных складов объекта В — они вызовут взрывы всех ядерных запасов противника и приведут к его самоуничтожению. Если же потоки нейтрин, напротив, только нейтрализуют ядерное оружие объекта В, то для завершения победы над ним достаточно выпустить по его целям ядерное оружие объекта А при помощи обычных средств доставки... Других решений данная стратегическая задача не имеет.

Б р э г г. А если... обе стороны пустят оружие в ход одновременно? Что тогда?

К е н н е т. Тогда... все, сэр! (Разводит руками.) Но это математически невероятно. Время доставки нейтрин — доли секунды. А работы по овладению ими длятся уже два года. Невероятно, чтобы и та, и другая стороны завершили исследования в одну и ту же секунду.

Б р э г г. Благодарю вас, док. Скажу, не преувеличивая: я потрясен вашим докладом! (Выходит из-за стола, приближается к чертежу.) Итак, все определяется просто: побеждает тот, кто первый нажмет гашетку. Кто — первый? (Подходит к карте, отдергивает шторы.По континентам перемещаются светящиеся пунктиры спутников, в океанах блуждают огоньки патрулирующих подлодок.) Кто? Мы или они? Кто уцелеет?! Прошло время, когда войны объявляли дипломаты. Прошло время, когда войны начинались па полях сражений. Сегодня кончилось и время равновесия... Война с русскими уже начата — в лабораториях! Без дипломатических нот, без решений конгресса. Все законы — гражданские и нравственные — бессильны перед войной умов. Действует только закон логики... (Оборачивается.) Вы слышите, генерал! Слышите, сена тор! Слышите, доктор Гарди! Мы уже воюем с русскими. И единственный способ выиграть: скорее закончить исследования! Первыми!!! Видит бог (поднимает голову), видит бог: мы не хотели этого. Но мы сделаем это! Не из-за разницы экономик и взглядов, не из-за политического соперничества — теперь все это отходит на второй план. Мы сделаем это, чтобы уцелеть!

Ф р е н к. Но, сэр, ведь ее нет...

Б р э г г. Никаких «но», доктор Гардн! Никаких «но»! Идет война. На войне выполняют приказы — без возра жений и колебаний. Я приказываю: ускорить опыты! Работать круглосуточно! Пустить в ход все установки! Генералу Клинчеру — обеспечить работы всем!

К л и н ч е р (сидя вытягивается). Слушаюсь, сэр!

Ф р е н к. Простите, сэр, но природа — не войска. Ей не прикажешь!

Б р э г г. Мы должны подчинить природу. Если этого не будет — мы погибли. (Кричит.) Вы понимаете, что будет, если русские первыми сделают это оружие! (Переводит дух.) Все. Исполняйте приказы, господа. II да поможет нам бог.

За дверью. Первым выходит Френк.

Ф р е н к. Ну и дела... (Замечает вышедшего Кеннета.) Простите...

К е н н е т. Да, сэр?

Ф р е н к. Скажите, у вас есть дети?

К е н н е т. Да. Двое.

Ф р е н к. Вот как... А я думал: вы — робот.

К е н н е т. Я математик, сэр! Так же, как вы — физик. В функциональном смысле мы с вами мало отличаемся от роботов.

Ф р е н к. Что ж... можно утешать себя и так. (Уходит.)

Выходят Клинчер и Хениш. Клинчер быстро удаляется.

X е и и ш. Спешите, генерал! Вытряхивайте души из яйцеголовых! Ах, какой будет бум! (Замечает Кеннета.) Э, скажите, док: что бы вы сделали, если бы вдруг стали миллиардером?

К е н н е т (мрачно). Построил бы себе атомоубежище, сэр.

В кабинете.

А д ъ ю т а н т (встает из-за пульта, кладет на стол адмирала бланки). Утренние сводки, сэр. (Возвращается к пульту.)

Б р э г г (возбужденно ходит по кабинету). Да-да... Не мы их — так они нас! Не они нас — так мы... Кто? Кто? Мы — или они? (Внезапно останавливается. Смотрит на колышущуюся от сквозняка портьеру. Расстегивает кобуру. Подкрадывается к портьере. Рывком отдергивает ее. Там никого нет.)

Адъютант за пультом невозмутимо переключает кнопки, записывает доклады постов паблюдения. На карте-табло загораются и перемещаются сигнальные огни.

Затемнение

Картина вторая

Освещена левая часть сцены. Кабинет Шардецкого в КБ-12. У стола — Ш а р д е ц к и й, Ш т е р н, Я к у б о в и ч, С е р д ю к.

Ш а р д е ц к и й. Даю простое и короткое задание всем трем экспериментальным отделал!. Первое: привести в готовность все реакторы и генераторы нейтрин...

Ш т е р н. А генераторы антинейтрин тоже?

Ш а р д е ц к и й. Пет. Второе: круглосуточно следить за темпом распада радиоактивных веществ... скажем, по урану-235. Примем его за эталон. Третье: организуйте круглосуточное дежурство у реакторов и генераторов. Вам самим на время моего отсутствия...

Я к у б о в и ч. Вы уезжаете, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й. Да в Москву и... и может, еще куда-нибудь придется поехать... На время моего отсутствия вам придется разделить всю полноту власти в КБ. (Штерну) Вы, Исаак Абрамович, — с 8.00 до 16.00. (Якубовичу.) Илья Васильевич — с 16.00 до 24.00. (Сердюку.) Евгений Сергеевич — с 24.00 до 8.00... Полнота вашей власти будет состоять в основном вот в чем: как только обнаружится отклонение темпа распада урана от обычного — отдать приказ о включении всех генераторов нейтрин на полную мощность.