Глава XVII

По изначально заведенному порядку, Торин Мак-Аллистер обходил караулы дважды в сутки: в полдень и в полночь. Мог бы и не обходить. Часовые были расставлены так, что каждый был виден по крайней мере двум другим, за исключением, конечно, «тайных» постов, то есть скрытых от общих глаз и предназначенных следить не за внешним периметром крепости, а за ее внутренней жизнью.

Конечно, молодой леди Хайд было отлично известно, что за всеми в доме тщательно наблюдают. Но с самого рождения она привыкла к полной невидимости стражи. Ни разу в жизни ей не помешали сделать что-либо, чего хочется: побежать к матери, погулять в саду, поплавать в пруду... Даже когда она с подружками как-то выкрали из конюшни трех маленьких пони и, визжа, пытались на них проехаться, вмешалась только старая нянька, прибежав на шум. Охрана смотрела издали. 

Маленькая принцесса всегда резвилась на свободе, а став старше, даже выезжала за стены дворца. В этом случае, стражники следовали за ней на почтительном расстоянии, и она всегда знала: случись с ней что, они рядом. Они помогут и защитят.

Хайди и теперь не пришло в голову, что ее могут остановить. 

Совершенно спокойно она собрала необходимые вещи, вроде тюка с туалетными принадлежностями и запасным бельем, тщательно оделась для дальней поездки верхом.

В течение недели она осваивала езду на «большой» лошади, так как пони Заюшка не годилась для задуманного, и для путешествия в Аббатство выбрали Сандру — сильную и надежную кобылу матери. Она старательно брала у Роланда уроки верховой езды, совершая с ним долгие прогулки, и уже достаточно хорошо держалась в седле. Никто им не мешал. Торин Мак-Аллистер только усмехался, когда видел леди Хайд с Роландом, скачущих рядышком или взапуски.

Он вечно был занят, и на прогулки с барышней не хватало времени.

А Роланд витал в облаках.

Ему были еще не известны все секреты крепостной стражи. Он знал из своего детского опыта, что охрана ворот — это синекура, и сторожей ничего не стоит обмануть. Еще десятилетним мальчуганом он лазал через стену, спускался глубоко в ложе ручья и редко бывал пойман отцовскими солдатами. Если им с леди Хайд не мешают каждый день ездить вместе, кто же заподозрит, что нынче они совсем не вернутся?

Все было тихо и спокойно.

Ранним утром он собственноручно вынес из дома увязанный Хайди тюк и водрузил его на своего Колоса, за седлом. Он рассудил, что никто этим не заинтересуется: он часто возил в деревню подарки для женщин. И в самом деле, его багаж не привлек лишнего взгляда. Затем, после завтрака, леди Хайд пожелала, как всегда, прогуляться верхом по солнечной погоде и благонравно просила разрешения матери взять Сандру. Та не отказала.

Роланд с Хайди степенно направились по дороге в деревню.

Они доехали до скалы, где их громко приветствовали каменотесы, и Роланд ощутил укол совести: от, сын благородного отца, бежит от своих обязанностей! Но чувство было мимолетным, а девушка рядом с ним так прелестна... Он направил Колоса дальше по дороге.

Дело в том, что пока единственный мост через провал переделывали, в Баттеридж вел кружный путь: две мили вперед, до конца оврага, где берега сходились, а из-под небольшого холма вытекал ручей, а затем назад по другому берегу. Это и была их обычная прогулка.

Роланд знал, что с высоких башен видны этот холм и далекая стена леса. Он надеялся, что на них просто не обратят внимание, поскольку день за днем происходило одно и то же. Но он не учел, что за молодой графиней, как и за ним, будут специально следить.

Леонсия не была невнимательна к любимой дочери. Она старалась только не выглядеть чересчур навязчивой, чтобы не лишить девочку чувства свободы. Но строго-настрого наказать Торину не спускать с Хайди глаз она не забыла. Это Роланд мог думать, что если командир молчит, то, значит, он ничего не замечает. Торин замечал все. И не успела парочка добраться до скалы, как шестеро рыцарей были уже в седле. С дороги не разглядеть, но отстали они не более чем на полмили. Нет, Торин не собирался мешать Роланду с Хайди — он просто их охранял, как было приказано. Если будет необходимость вмешаться, другое дело...

Это был великолепный день. Весеннее солнце согревало лицо, ярко золотило гриву Колоса и сверкало в уздечке серой кобылы. Леди Хайд не спешила, ей это путешествие казалось не столько бегством, сколько приятным приключением. Дочь графа вовсе не думала, что совершает нечто плохое, ведь по словам Роланда, цель его — сохранить в целости ее честь и спасти душу. Если он счел, что венчание — это единственный способ, то почему бы не обвенчаться с ним? Леди Хайд, для которой все христианские обряды были не более, чем театральной постановкой, не опасалась последствий...

Придорожные кусты уже оделись первой листвой. На высоких елях зеленела новая хвоя, молодые шишечки висели гроздьями, и девушке непременно хотелось остановиться то тут, то там, чтобы полюбоваться чудесным лесом. Это была ее первая весна в Англии! Хайди даже не думала, что здесь так красиво. Она бы вовсе никуда не поехала, зачем ей монастырь и священники, когда вокруг так зелено и тепло!

Кобыла Сандра плелась все медленнее и медленнее. Роланд не мог покрикивать на прекрасную юную даму и подгонять ее, ему оставалось только смотреть и посмеиваться. Хайди вертела головкой по сторонам и откровенно наслаждалась.

Позади, не видные и не слышные, двигались сопровождающие.

Торину не было нужды видеть сладкую парочку, чтобы следовать за ней и не отставать. Предусмотрительный лорд Арден еще до высадки на английскую землю распорядился, чтобы подковы для личных коней каждого члена семьи имели отличительные признаки. Искусник Эгон Тавис украсил копыта Сандры особыми «туфельками», с небольшим выступом на внутреней стороне изгиба. Ни Роланд, ни тем более леди Хайд знать не знали о такой особой примете.

Поэтому шесть рыцарей спокойно ехали шагом, не приближаясь к двум беглецам. Они так же любовались весенним лесом, как молодая барышня, и даже давали своим скакунам время пощипать листики с кустов, внимательно разглядывая следы.

Торин первым услышал крик. Голос своей Хайди он распознал бы и за милю. Пришпоренный Закат прянул вперед, на полсекунды позже его нагнали товарищи.

...На маленькой поляне звенели мечи. Роланд, едва удерживаясь на пляшущем в страхе Колосе, отбивался от трех пеших противников. В момент, когда Торин увидел схватку, леди Хайд как раз поворачивала упрямую Сандру, чтобы подскакать к сражающимся мужчинам и сбить лошадью одного из них, очень высокого и сильного, который, странное дело, показался Торину знакомым. Верзила с проклятием отскочил от передних копыт серой кобылы, схватил всадницу за одежду и сдернул ее с седла. Хайди вскрикнула и, не желая падать на землю, вцепилась в волосы великана.

Тем временем Колос лягнул второго напавшего, а Роланд, сумев быстро спешиться, вплотную сошелся с третьим в яростном поединке. Он не был привычен к конному бою, но фехтовать его научили хорошо.

Если бы не необходимость немедленно помочь бьющейся в огромных чужих руках леди Хайд, Торин, может быть, даже остановился бы и проследил за схваткой. Но верзила грубо тряхнул девушку и ударил бы ее по лицу, если бы его вовремя не сбили с ног.

Хайди вмиг оказалась в руках Торина, но он тут же вынужден был перебросить ее Годвину, чтобы освободить руки для схватки: на поле боя выскочил еще один противник.

Первое, что бросалось в глаза — этот человек размахивал перед собой двумя мечами. Он вертел ими, точно фокусник, но опытные бойцы невольно придержали коней: они умели распознать мастера боя. Без малейшего колебания тот напал один на шестерых.

Но среди этих шестерых тоже были два мастера. Торин и Робер сжали его с двух сторон, не давая возможности для маневра, и закрыли собой остальных, пока Эвальд с Ламбертом Блэкстоном справлялись с двумя поверженными чужаками. Определенно, оба выглядели знакомо.

Тем временем, Роланд продолжал сражаться. Он чувствовал, что его противник если не сильнее, то опытнее его, но не отступал. Лицо его было уже поцарапано, а левое плечо саднило и сочилось кровью. Но и тот, другой, пока не победил. Он заметил, что рядом появились новые люди, что леди Хайд вырвали из грубых рук и посадили в седло, но сам сосредоточен был только на одном: не поддаться! Одолеть!

— Хватит!!! — проорал вдруг чей-то голос, и между увлекшимися поединщиками втиснулся могучий конь. Это рыцарь Блэкстон решил прекратить забаву.

Из рук противника Роланда был выбит меч, его схватили сразу трое гвардейцев Ардена. Торин крикнул, не сводя глаз с четвертого, все еще удерживающего два меча:

— Не трогайте их! Брать живыми и невредимыми! Я, кажется, знаю, кто это такие... А вы, сэр, опустите оружие и сдавайтесь. Ваши друзья взяты в плен, и лучше всего вам последовать за ними. Ничего плохого не случится.

Незнакомый воин внял голосу рассудка. Он опустил мечи и подошел к остальным: высокому силачу, ушибленному копытом кряжистому латнику и выдернутому из схватки светловолосому молодцу, чье лицо многое напомнило Торину.

— А где же леди Марианна? — с иронией спросил он и повел глазами вокруг полянки. — Или на эту охоту она с вами не пошла?

— Я здесь, — ответил из-за кустов женский голос, и показалась та же рыжая дама, чья юбка разорвалось в стычке с бандой Фиц-Борна перед Рождеством. Но сегодня она была одета в целое, хотя и простое серое платье. За плечами у Марианны по-прежнему висел лук.

— Где ваши лошади? — деловито спросил Мак-Аллистер.

— Мы пешком, — хмуро ответила Марианна.

— В таком случае, пойдете пешком до замка! Все, забава окончена, возвращаемся!

Взмокший от усталости и измученный раной, Роланд молча подошел к своему коню. Хайди по-прежнему держал на седле Годвин ап Райс, и на ее щеках пролегли мокрые полоски. Серую кобылу Ламберт повел в поводу, потому что рыжая дама не пожелала на нее сесть.

Взятые в кольцо, пять пленников пошли с ними без сопротивления. Даже мечник согласился расстаться со своим грозным оружием. Но в выражении лица светловолосого, когда ему случалось встретиться глазами с Торином, проглядывало презрение и злость.

Рыцарь Мак-Аллистер предполагал, что возвращение в Арден-холл с беглецами и чужаками вызовет некоторый ажиотаж. Леди Леонсия, да и сам лорд, верно, все-таки беспокоились о дочке, как бы ни доверяли они своей гвардии. Он ожидал увидеть их во дворе сразу при въезде.

Но того, что произошло, он не ожидал.

Не успели они еще добраться до замкового рва, как с высокой башни донесся пронзительный женский крик. Это не был голос графини.

—... а-а-и-и-и!!! — звенело в воздухе непонятное слово. Один из пяти пленников внезапно замер и споткнулся на ровном месте. Процессия остановилась.

...А через минуту из крепостных ворот вылетела фигура в синем. Из всех людей на земле, эту женщину Торин никак на ожидал встретить первой. Дочь могущественного вождя пустыни, мусульманка, гордая принцесса и мать четырнадцатилетнего сына, затворница, за полгода ни разу не сошедшая с крыльца, мчалась через подъемный мост, точно босая девчонка. Ее покрывала срывались и падали на землю, женщине было все равно. Ее длинные косы плясали за спиной, а она продолжала выкрикивать то самое слово:

— Нади-и-ир!!!

Она бы разметала конвой, как соломинки, если бы ей не уступили дорогу. Она влетела между пленниками и бросилась на грудь тому, у кого были два меча:

— Надир!..

Если бы все присутствующие не были так ошеломлены, то поняли бы, что сам незнакомец поражен больше всех. Он стоял столбом, несмотря на объятия и слезы, что ручьем текли по темному лицу леди Темелин. Потом у мастера меча задрожали руки.

Он медленно, страшно медленно приподнял одну ладонь и коснулся спины целовавшей его женщины. Как будто боялся, что пальцы его пронзят призрак...

— Надир... — шептала Темелин уже без голоса. Она оторвалась от его груди, невидящими глазами обвела изумленных свидетелей, а потом крепко ухватила за руку своего друга и потянула за собой. Ни один из конвоиров не посмел возражать, а сам пленник, имя которого все только что узнали, покорно шагнул вслед за ней, пересек замковый двор и скрылся в доме.

Только теперь Торин заметил лорда и леди. Они стояли рядом в воротах и все видели. Но граф не пожелал комментировать странное происшествие, а обратился прямо к раненому и смущенному Роланду:

— Досталось тебе, я вижу. Ступай прямо к себе, там Маркус уже ждет, у него в этом деле большой опыт. А потом подожди, я зайду, есть о чем побеседовать!

Юноша без слова повиновался.

Леонсия тем временем приняла на руки заплаканную дочку.

С помощью Годвина и подоспевшей Олуэн ее то ли увели, то ли унесли в женские покои.

Как всегда, отчитываться пришлось Мак-Аллистеру.

— На них напали, — без предисловий ответил он на вопросительный взгляд своего лорда. — Я этих людей знаю, за исключением... — он качнул головой в сторону двери.

— Вот как, — невозмутимо отозвался граф, оглядывая гостей одного за другим, — отчего же твои знакомые так дурно обошлись с моей дочерью?

Никто ему не ответил.

— Ну, что ж, сынок, в таком случае прими достойно твоих знакомых.

Пусть отдохнут пока, а после обеда мы с ними поговорим...

Он повернулся и направился к дому, не интересуясь более пленными.

Торин, однако, взял на себя инициативу и повел их в свою казарму. Там, в нижней караулке, хватало лавок для отдыха, пива для угощения и внимательных глаз для охраны. Сам он предпочел прежде всего осмотреть захваченное оружие.

У великана Джона не было ничего, кроме длинной и толстой палки, которая, впрочем, в хороших руках стоила меча. Она так и осталась в лесу. У латника, которого, как он вспоминал, звали Вилл или Вильям, был короткий меч, обычно выдаваемый простым солдатам. Два клинка мастера Надира, которого увела леди, оказались дорогими восточными саблями, каких Торин давно уже не встречал.

Но четвертый меч, выбитый Ламбертом из рук молодого Фиц-Керна, был совершенно необычен. Сталь этого клинка явно не происходила с Востока, однако выглядела и очень старой, и очень, очень хорошей. Узор на стали был ему не знаком, но выдавал умелую многослойную ковку. Меч был длинный, узкий и необыкновенно упругий. На простой рукоятке выгравировано лишь одно маленькое украшение — кружок с рельефом внутри. Рельеф, как рассмотрел Торин, изображал дерево.

И больше ничего. Зато он заметил, как хозяин меча ревниво следит за его действиями. Наверняка это оружие очень дорого молодому Фиц-Керну, вряд ли он смирится с его потерей. Но это уже лорду решать...

Пока что все трое мужчин и дама сидели за столом в окружении графских стражников, и никто им не докучал. Разве что посматривали с любопытством.

— Это... неправильно, — услышала Леонсия едва слышный шепот своей дочери. Ее почти не было видно из-за спин Олуэн и Лалли, поспешно снимавших с барышни верхнюю одежду.

— Неправильно! — повторяла она тихонько, пока нежные пальцы умелой массажистки смывали слезы с обычно столь ясного личика и обтирали все ее тело душистым бальзамом с запахом лаванды.

— Это не должно было быть так... — в отчаянии шептала Хайди, уже лежа в чистой постели, склоненному над ней материнскому лицу.

— Что не так, доченька? — вздохнула Леонсия. Вопрос, впрочем, был совершенно лишний. Она все понимала, но что тут можно было сделать?

— Солнышко, а что, собственно, произошло? — полюбопытствовала осторожно она, заметив как раз вошедшего в двери мужа. Служанки быстро покинули покой.

— Произошло... — Хайди не секунду прикрыла глаза, а затем храбро взглянула на родителей.

— Вы только не думайте плохого!

— Ну, доченька, кем бы были твои отец и мать, если бы подумали плохо о своей дочери! — скорчил граф Конрад насмешливую улыбку, чтобы подбодрить ее, — да и с чего бы?

— У тебя болит где-нибудь? — перебила мать.

— Да нет, ничего у меня не болит... Но он! Он же ранен!!! — дернулась Хайди внезапно.

— С ним Маркус, доченька. Он все сделает, как надо. В этой стране не найти никого опытнее его насчет ран... И его только слегка зацепило, я видел. Не беспокойся, в восемнадцать лет это не страшно. А может, ты все-таки нам расскажешь, что случилось?

— Мы с Роландом ехали в Аббатство, — призналась девушка, довольно-таки смущенно.

— Вот как, — подмигнула дочке Леонсия, — отчего же было не взять охрану с собой? Зачем только вдвоем?

— Мы ... хотели сохранить это в тайне, — от смущения Хайди даже отвела глаза.

— Но, дочка! Ты же отлично знаешь, что в нашей семье тайны не приняты. Такая вещь, как верховая прогулка, всегда замечается охраной. Особенно если катается дочь хозяина дома!

— Да, но Роланд... Он думал, что это удастся.

— А ты не пыталась его разубедить?

— Зачем?..

— Вот именно! — открыто засмеялся отец.

— А все же, зачем вам в Аббатство? — как бы небрежно выспрашивала Леонсия.

— Венчаться, — очень просто ответила леди Хайд.

— Стало быть, доченька, ты пожелала выйти замуж? — как можно мягче уточнила мать.

— Замуж?!. — растерялась Хайди.

— Вот именно! Замуж за Роланда Ардена, восемнадцати лет от роду, сына покойного — казненного — графа Виктора Ардена, в настоящее время лишенного наследства, родового имени и свободы, — самым серьезным тоном выговорил отец.

— Ты непременно хочешь за него выйти? Причем тут же, немедленно, даже не спросив мнения родителей?

Леди Хайд помолчала, как следует осознавая заданный ей вопрос, и, наконец, принуждена была что-то ответить:

— Ну... получается, что так...

— Почему?

— Потому что... венчаться — это значит, выходить замуж. У христиан это всегда так! — ей и вправду казалось, что она что-то объяснила. И потому Хайди с удивлением проследила, как отец с матерью переглянулись с выражением, которое бы скорее всего следовало назвать... насмешливым.

— Если я правильно понял, дочь, ты решилась на замужество, потому что... потому что пожелала венчаться? — уточнил лорд Арден.

— Да, — неуверенно согласилась девушка, смутно соображая, что где-то здесь кроется странная ошибка.

— А не наоборот? — услышала она от матери.

— Наоборот?

— Да, доченька, — подтвердила Леонсия, на этот раз не скрывая насмешки, — чаще всего люди сначала решают жениться, а лишь потом назначают свадьбу.

— Но мы вовсе не назначали свадьбу! — запротестовала сбитая с толку девушка, — мы всего только и хотели, что обвенчаться в христианской церкви!

— Ах, доченька! — Леонсия, чтобы не расхохотаться, махнула рукой и отвернулась. — Да можно ли быть такой наивной! Тебя же учили католическим таинствам!

— Венчание в церкви, дочь моя, и есть христианский законный брак, — строго сказал отец. — Разве ты не наблюдала свадьбу Джарвиса?

— При чем тут Джарвис? — искренне удивилась леди Хайд.

— Он венчался, чтобы сделать свой брак законным, — объяснила леди Леонсия, — ведь если бы он жил со своей Джиной без венчания, это было бы... ну, как ты говоришь, не по-христиански.

— Венчаются, чтобы сделать брак законным? — по-настоящему задумалась неудавшаяся невеста. — Это правда?

— Разумеется, — не совсем понимая вопрос дочери, тем не менее серьезно подтвердила мать, — а ты как думала? Брак — это законный акт, он обязывает...

— Роланд... он мне объяснил, что венчание необходимо для защиты моей чести и... и для спасения души, — не дослушав, к чему обязывает брак, сообщила Хайди.

— Что? — Леонсия внимательно взглянула на дочь. — Вы с ним... были уже вместе? Лежали в постели?

— Ну, что ты, мамочка! — покраснела пятнадцатилетняя барышня. Сказать по правде, ей как-то удалось наблюдать, что именно делает в постели Роланд с самой леди Леонсией. Зрелище, что и говорить, было интересным и привлекательным. Но воображать себя с Роландом или Торином в таких позах — это одно, а совершить это на самом деле — совсем другое. То есть Торина на это дело она могла бы уговорить, если бы захотела, а вот Роланда...

Хайди совершенно запуталась в своих мыслях и оторвалась от них — пока.

— Если я правильно понял... — заговорил, откашлявшись, лорд Арден серьезным голосом, — имело место некоторое недоразумение.

— Наш ревностный католик Роланд отчего-то вообразил, что... гм... честь или, вернее, целомудрие нашей дочери находится в опасности. И, движимый христианскими добродетелями, а также... смею предположить, и иными естественными чувствами, он решился спасти ее честь и душу тем способом, что единственно ему доступен. Или он думал, что доступен. Я прав, дочка?

— Да, — кивнула Хайди, — он так и сказал. А разве это не так?

— Не совсем так, доченька, — вздохнула Леонсия, ласково гладя ее по волосам, — но в чем именно его и твоя ошибка, объяснять сейчас не время и не место. В конце концов, ничего непоправимого не произошло. Так, небольшое приключение. Не так ли, миленькая моя?

— Приключение! — попыталась дочь возмутиться, но в удобной кровати это выглядело не более, чем капризным дерганьем подбородка.

— Да они же на нас... напали! Как настоящие разбойники!

— Вот и попробуй рассказать, что произошло, — умиротворенно попросил лорд Арден.

— Мы ехали верхом... Просто себе гуляли. Лес был такой красивый... Зеленые деревья, кусты, словно игрушечные. Точно как в нашем саду, помнишь, мама! Только во много раз больше. И птицы пели. Роланд говорит, они каждый день так поют, почему я раньше не слышала?.. На одном месте была целая поляна цветов: желтых, лиловых, даже белых-белых, как зимний снег, что так долго лежал! Я думала, что это и есть снег, а оказалось — цветы...

Она запнулась, вспоминая. Честно говоря, сам миг нападения она не уловила. Просто на дороге перед лошадьми вдруг появился некто...

— Он был такой... весь из себя серо-зеленый. В шапке, лица не видно. И он что-то такое сказал. Что-то вроде: «Стой, красавчик! А что это у тебя за спиной?»

За спиной насторожившегося Роланда была она сама, Хайди, в тот самый миг с трудом удержавшая на месте кобылу Сандру. На которую, разумеется, тоже возбуждающе действовал весенний лес.

На вопрос этого разбойника не так легко было ответить, да и вряд ли ответа он ожидал. На секунду остановились, помолчали, а потом Роланд небрежно велел ему:

— Давай отходи, нам надо ехать!

— Не-е-ет, постой! — раздалось откуда-то сбоку, и около Сандры вырос кто-то огромный, с широченными ладонями, и эти ладони здоровяк протянул прямо к ее седлу.

Хайди испуганно сжала колени. Сандра прянула в сторону, и он едва избежал крепкого копыта.

— Трепыхается! — может, первый разбойник хотел выразиться добродушно, но для леди Хайд это звучало оскорбительно. А он продолжал, указывая пальцем на тюк позади седла Роландова Колоса:

— Что везешь, красавчик?

К указанному седлу были приторочены те некоторые запасы, что леди Хайд сочла нужным собрать в неведомую дорогу. Там, между прочим, содержалась ее ночная сорочка — если вдруг в тот же день не удастся вернуться, а также домашние туфли и парочка драгоценностей. Нельзя сказать, что припас был сделан обдуманно, но все же у нее хватило понятия, что за венчание и ночлег, если таковой понадобится, придется заплатить. Было там и несколько увесистых золотых монет, стоимости которых, впрочем, она не представляла. Но не объяснять же это всяким незнакомым разбойникам!

— Ничего там нет! — буркнул рассерженный Роланд и глянул на наглецов уже угрожающе.

Это, видно и настроило их на более воинственный лад. Серо-зеленый в шапке отскочил и потянул меч. Здоровяк сделал еще одну попытку схватить Сандру за узду, но не тут-то было! На этот раз серая кобыла огрела его полновесным пинком в грудь и свалила наземь.

Послышалось грязное ругательство.

Роланд тоже вытащил свой меч и двинулся на серо-зеленого, пытаясь убрать его с дороги. Но тот решительно попер вперед, надеясь, верно, напугать юношу и сбросить его с коня.