ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кристиане снилось, что она стоит на пороге дома во французской деревне. Октябрьская ночь была холодна, в воздухе пахло дымом.

— А где мой брат, месье?

Жан-Клод улыбался ей, обнажая гнилые темные зубы.

— Всему свое время, но сначала мы должны повидаться с моим братом.

Она вся дрожала, хотя была одета в плотную накидку с капюшоном. Не зная, что делать, она плотно прижимала к сердцу свою скрипку. Мягкая кожа футляра стала теплой от ее разгоряченного тела.

— Вы обещали, что отвезете меня к моему брату.

— Войдите в дом, мадемуазель аристократка, пока нас не арестовали. Таким как вы сейчас опасно показываться на людях. Или вы забыли?

Габриэль. Ее невидящие глаза. Кровь на густых золотых волосах.

— Нет, я не забыла, — она шагнула вперед, спотыкаясь о неровную дорогу. Грязь па дороге начала подмерзать. В своих легких мягких туфлях она чувствовала, какой твердой стала земля. На земле от мороза образовалась корочка, которая поблескивала при тусклом свете луны.

Дверь в дом отворилась, безумный страх сковал все ее тело. Не входи, беги отсюда, беги куда-нибудь, не входи в дверь…

Она начала драться, сдавленный крик застрял у нее в горле, она извивалась в руках, которые ее держали.

Сильная рука схватила ее за плечо и за запястье руки…

— Кристиана! Проснись! Это я, Гэрет!

Она замерла. Сердце ее продолжало бешено колотиться. Какое-то мгновение она не могла дышать. Затем медленно стала осознавать, что это был только сон.

В ночном воздухе был слышен запах мыла, чистого воздуха и прохладной травы. Она увидела вазочку с розами, которую принесла и поставила на камин Полли. При золотистом свете свечи бутоны роз выглядели прекрасно. На столе лежало недописанное письмо к Артуа.

«Мой дорогой друг, Артуа. Сегодня я решила, что тебя нет в живых. Но я все равно пишу тебе…»

Гэрет крепко держал ее в своих объятьях. Он весь пропах солнцем, свежим воздухом. Кожа его была теплой. Он был одет в рубашку из грубой ткани. Биение его сердца громко раздавалось в тишине ночи, дыхание было быстрым.

Она попыталась остановить дрожь. После ночных кошмаров ее всегда охватывал озноб. Она продолжала сильно дрожать, руки и ноги ее тряслись, как от холода.

Кристиана знала, если сейчас она попытается встать на ноги, ноги не удержат ее. Поэтому она просто закрыла глаза и ждала, пока дрожь не пройдет сама собой.

— Черт возьми, — взволнованно прошептал Гэрет, — ты не заболела?

— Нет, — она покачала головой и сделала слабую попытку улыбнуться. — Извини, пожалуйста.

— Не надо извиняться, — он продолжал держать ее на руках, не собираясь отпускать. Гэрет внимательно смотрел ей в лицо своими зелеными потемневшими, почти испуганными глазами. — Что с тобой?

— Ничего, — ей слишком трудно было объяснить, что с ней, и слишком больно, чтобы говорить об этом вслух.

— Черт возьми, что значит это «ничего». Ты меня просто напугала.

Она ничего не ответила. Через некоторое время он пронес ее через комнату и положил на постель, не сводя с нее внимательных глаз. Он взял старый деревянный стул и сел рядом, удобно вытянув ноги. При мягком свете свечи волосы его казались темными.

Некоторое время он сидел неподвижно, и Кристиана позавидовала его спокойствию. Он улыбнулся ей, его зубы казались ослепительно белыми на золотистом от загара лице.

Он наклонился к ней, взял ее руку, повернул на своей ладони, дотрагиваясь до покрасневшей, покрытой волдырями кожи.

— Что вы сделали со своими белыми нежными ручками, моя прекрасная леди, — мягко спросил он, и на щеке его заиграла ямочка.

Кристиана была благодарна ему за то, что он переменил тему разговора и была рада его присутствию в этом тихом домике. Ее ночной кошмар был таким реальным и таким близким, а он был таким земным и таким настоящим, далеким от того мира, в котором она жила раньше!

— Я убрала отсюда это чертово барахло и всю остальную рухлядь, которая была здесь.

— Очень хорошо, — улыбнулся Гэрет, — только ребята будут убиты горем. — Он не выпускал ее руку из своей, от него исходила какая-то уверенная теплота. Кристиане было так хорошо! Ее охватило чувство успокоения.

— Почему они будут убиты горем? — спросила она, желая продолжить разговор, чтобы он не ушел. Нет ничего хуже быть одной после такого ночного кошмара, когда нет сил отвлечься от этих страшных воспоминаний.

— Ну, в этот дом они завлекали местных девушек. В нашем доме уединиться не возможно.

— Я заметила, — Кристиана поморщилась. — Я правильно сделала, что сожгла те старые одеяла.

Гэрет тихо засмеялся.

— Правда? Молодец! Ты поработала сегодня как следует.

— Большую часть работы сделала Полли, — призналась Кристиана. — Она очень сильная, правда?

Кристиана чувствовала теплые сильные мозолистые пальцы Гэрета на своей руке. Большим пальцем он мягко водил по ее ладони. Теплый приятный трепет ощущала она от его прикосновения. У Кристианы перехватило дыхание, она забыла, о чем они говорили.

— Сегодня вечером было очень весело, но мы скучали по тебе. Было много людей, много пива. Время стрижки — великолепное время. Теперь до самого сбора урожая у нас не будет так много работы.

— Я не пришла потому, что слишком устала, — объяснила Кристиана, — а кроме того, мне кажется, что была бы там… лишней. Кажется, я только мешаю всем и причиняю беспокойство.

Гэрет улыбнулся.

— Ты действительно причиняешь беспокойство, даже когда тебя нет. Даниэль требовал объяснить ему, почему ты переехала? Что я должен был ему сказать?

Кристиана вспыхнула.

— Что угодно, но только не правду, — предложила она.

— Как это просто звучит, не так ли? Но на самом деле все не так просто. Я никогда раньше не лгал моему брату, и у него тоже никогда не было от меня секретов. А сейчас я обнаружил, что мы оба не можем сказать правду друг другу.

— Тогда скажи ему все, что хочешь. Все равно все обо мне думают плохо. Так какая мне разница? — слова ее звучали намеренно легкомысленно и горько.

Она убрала свою руку и отвела взгляд от лучистых нежных глаз Гэрета.

— Джеффри говорит, что ты собираешься работать в «Разбитой Чаше». Думаю, что тебе там не понравится. Я не могу представить тебя работающей среди всяких забулдыг.

— Полли считает, что я смогу там работать. Она говорит, что я заработаю достаточно денег. Может быть на них я смогу купить билет в Новый Орлеан. Но, между прочим, тебя это не касается. Почему тебя это должно волновать?

Гэрет откинулся на спинку стула и, казалось, задумался.

— Меня это волнует, — наконец сказал он, — по разным причинам. Во-первых, твой брат оставил тебя под нашим покровительством, и, я уверен, что ему бы не понравилось, если бы ты подносила пиво в какой-то пивнушке. Во-вторых, я не думаю, что тебе понравится та публика. Я не имею ввиду Поли. С девушками в барах обращаются без должного уважения, моя милая. Их может ущипнуть и поцеловать, кто угодно. И, наконец, мне бы этого тоже не хотелось.

Сердце Кристианы забилось. Она взглянула ему в глаза, пытаясь понять, не дразнит ли он ее.

— Против своей воли, я вдруг понял, что ты мне не безразлична, я все время думаю о тебе.

Какие простые слова, и как странно, что они так взволновали ее. Сердце ее задрожало, как натянутая струна, издающая нежный вибрирующий звук.

Она взглянула на Гэрета и увидела, что он внимательно рассматривает свои ногти. На его красивое лицо падала тень от свечи.

— Ну ладно, — он выпрямился на стуле и улыбнулся ей слегка грустной улыбкой. — Мне нужно идти. Я просто пришел посмотреть, как ты здесь устроилась и увидел, что ты спишь на ступеньках. Чтобы ты не продрогла до костей, я решил внести тебя в дом.

Ей не хотелось, чтобы он уходил, не хотелось оставаться одной в доме. «Нет, — поправила она себя, — тебе хочется, чтобы он остался, чтобы снова взял тебя за руку, чтобы смотрел на тебя своими зелеными глазами. Тебе хочется, чтобы он поцеловал тебя, глупая ты девушка».

Она вспомнила, как они вместе были в озере. Ее обнаженная грудь касалась его груди, ее ноги обвивали его сильные бедра, его язык ласкал ее язык.

При этом воспоминании ее всю обдало жаром. Щеки ее запылали, губы затрепетали.

Кто узнает об этом?

«Если бы я была девственницей, я бы отдалась уже раз десять», — сказала Полли. Интересно, как это происходит? Полли, конечно, знает.

Кристиана вздохнула, дрожа и взглянула на Гэрета. Он спокойно сидел, не сводя с нее глаз. Густая прядь волос закрывала его высокий лоб.

— Останься, — быстро произнесла она, так быстро, словно просто выдохнула это слово.

— О, Кристиана, — вздохнул он и откинулся на стуле. — Останься? Как ты просто сказала это «останься».

Она сильно покраснела.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Почему?

Кристиана не ожидала этого вопроса. Вопрос был таким простым, но как на него ответить? Она отвечала молча; «Потому, что ты хороший и нежный. А когда ты смотришь на меня своим нежным взглядом, я чувствую, как вся горю. Потому что ты такой земной, сильный и настоящий, с тобой я забываю о прошлом, и я думаю, что если бы ты полюбил меня, я снова бы стала веселой и здоровой».

Но она никогда не смогла бы так сказать! Она пожала плечами и вслух произнесла:

— Я не знаю, какое это имеет значение?

Кристиана не поняла, разочаровал ли Гэрета ее ответ, потому что он снова принялся изучать свои ногти. Потом он поднял голову и быстро взглянул на нее с нежной улыбкой.

— Может быть и не имеет значения. Ты просто удивила меня. Вот и все. Останься, говорит ее величество. Ты думаешь это благоразумно? Для тебя?

— Мне все равно, — с преувеличенной уверенностью заявила она. — Ты всегда такой заботливый? Какая тебе разница?

Он добродушно рассмеялся. Кристиана опустила глаза и закусила губу.

— Почему мне надо остаться, Кристиана, — голос его звучал нежно и насмешливо.

Она взглянула на него сквозь ресницы. Взгляд его был ясным и теплым.

Кристиана знала, что он хочет от нее услышать. Ну ладно, черт с ним, он получит то, что хочет. Она приподнялась на локте, протянула руку и положила ему на шею, лаская его, посмотрев ему в глаза, она сказала:

— Я хочу тебя.

— О, как трудно было это сказать, да? — голос его был низким и хриплым, он говорил почти шепотом. — Ты действительно хочешь этого? Я еще не забыл, как вчера ты назвала меня грязным ублюдком, проклиная меня за то, что я коснулся тебя. А потом оставила меня с бодающимся бараном в штанах, готового пробить стену. Она покраснела до корней волос.

— Да, я действительно, хочу этого.

Он наклонился над ней и медленно поцеловал ее, захватив губами ее нижнюю губу, лаская ее своим горячим языком до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание.

— Докажи это, — прошептал он.

Она приподняла голову, не зная, что делать. Доказать это? Неужели он хочет, чтобы она соблазняла его?

От откинулся назад, поднял голову и смотрел на нее, спокойно улыбаясь.

Кристиана колебалась лишь одно мгновение. Она поднялась с постели, пересекла комнату, подошла к двери и уверенно закрыла ее на засов.

— Как будет угодно, — сказала она, повторяя его любимую фразу. Если он хочет, чтобы она соблазнила его, она сделает это.

Кристиана попыталась вспомнить все, что знала о том, как нужно соблазнять мужчин. Нельзя сказать, что она совершенно ничего об этом не знала. В Версале придворные красавицы подробно обсуждали своих любовников и свои романы, так же подробно, как они обсуждали свои туалеты.

Кристиана подошла к свече и хотела погасить ее, но Гэрет резко ее остановил.

— Нет, пусть она горит. Если ты собираешься сделать это, я хочу, чтобы ты знала, что это именно я. Ты не спрячешься от меня в темноте и не сможешь притвориться, что вместо меня с тобой какой-нибудь красавец знатного рода из твоего прошлого.

Кристиана удивленно засмеялась.

— Неужели тебя это волнует?

Он ничего не сказал, только приподнял бровь и улыбнулся.

У нее перехватило дыхание, она не знала, куда девать свои руки.

— Очень хорошо.

— Ну, для меня это что-то новое. Как знатные женщины соблазняют своих возлюбленных, Кристиана?

Она судорожно вздохнула.

— Мадам Альфор внесли на большом серебряном блюде к обеденному столу ее любовника. Она была совершенно обнажена, только украсила себя виноградом и надела бриллиантовый браслет, который он ей подарил.

Гэрет вскинул брови.

— Довольно дорогое удовольствие.

— Да, это действительно так. Ее муж был разгневан.

— Его можно понять.

— Не из-за любовника, а из-за стоимости серебра, которое ушло на изготовление блюда. А маркиза Альваре наняла балетную труппу. Они танцевали совершенно обнаженные. Думаю, это было очень эффектно.

— Могу себе представить.

— Нет ничего страшного в том, что имеешь любовника, — быстро произнесла она, как будто стараясь убедить себя в этом. — В конце концов, у всех есть любовники.

— В самом деле? Ну тогда, давай, начинай. Я не стану мешать тебе.

Кристиана мечтала о первой ночи любви, но не предполагала, что она будет такой. Глубоко вздохнув, она прошла по комнате и остановилась перед Гэретом.

— Я не совсем представляю себе, как я должна поступить.

Он тихо засмеялся.

— Думаю, что соблазнять крестьянина нужно так же, как соблазняешь лорда. Только здесь не нужны серебряные подносы и обнаженные артисты балета. Почему бы тебе просто не поцеловать меня?

Она наклонилась и прижалась губами к его губам. Дыхание у нее перехватило от теплоты и нежности. Немного поколебавшись, она начала ласкать кончиком языка его губы, ощущая солоноватый вкус его кожи и на удивление приятный вкус пива.

Он потянулся к ней, притянул ее к себе и посадил на колени. Губы его впились в ее губы. Своими сильными, загрубевшими от работы пальцами он гладил ее по щеке, по волосам.

Жар распространился по всему ее телу. Она запустила пальцы в его волосы, притягивая его еще ближе к себе, стараясь продолжить поцелуй. Язык его проник в нее и настойчиво и с жаром ласкал ее язык.

Она почувствовала его руку на своей груди. Он расслабил шнуровку лифа, рука его скользнула в вырез платья. Сначала он слегка дотронулся до ее соска. Но она сразу же почувствовала, как сосок затвердел и стал покалывать в его пальцах.

Она дрожала от наслаждения, чувствуя, как вся горит, все крепче прижимаясь к нему.

— Какая ты сладкая, — его шепот заставил ее задрожать, губы его опустились к ямочке у основания шеи. — Ты пахнешь розами и клубникой.

Ей не хватало дыхания и не хватало его губ. Он поднял голову. Своей сильной рукой приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Ты не отвернешься от меня снова? Не оттолкнешь меня? Не станешь оскорблять меня и смотреть свысока?

— Нет, — прошептала она дрожащим голосом. Голос ее прозвучал в тишине комнаты как замирающий звук клавикордов.

— Разденься.

Она почувствовала, как запылали ее щеки, то ли от стыда, то ли от желания. Она смотрела ему в лицо, на его ровные высокие брови, на четкую линию его сильных скул, в его странные зеленые глаза. Он такой сильный, честный и открытый. Он ничего не скрывает и не прячет.

Кристиана наклонила голову и начала расшнуровывать лиф платья, затем платье спустила с плеч. Ноги ее дрожали, когда она развязала юбку, и та упала к ее ногам. Она сняла С плеч тонкую белую рубашку, которая с тихим шорохом упала на пол.

Гордо выпрямившись, Кристиана вынула заколки из волос, и они тяжелой волной упали вниз. Волосы были длинные, до самой талии. Прохладный воздух и жаркий взгляд Гэрета заставили ее задрожать.

— Кристиана, — прошептал он и пробежал руками по белой коже ее живота, по выпуклостям ее бедер, по ее ребрам. На фоне ее белой кожи его загорелые руки казались совсем темными.

Кончики сосков ее затрепетали, когда он обхватил руками обе ее груди. Ее розовые соски стали покалывать от его прикосновения.

— Боже, какая ты красивая, — его руки скользнули к ее талии, затем вниз, к бедрам, ласкали округлости ее ягодиц.

— Ты прекрасна, — прошептал он.

Затем он наклонился и прижался губами к нежной коже ее живота, потом к изгибу ее бедра. Волосы его щекотали кожу. Он притянул ее к себе и целовал бедра, а затем нежную кожу ягодиц. Она дрожала от наслаждения, схватив его за плечи, так как едва держалась на ногах.

Не говоря больше ни слова, он встал и начал раздеваться. Стянул через голову рубашку и отшвырнул ее в сторону, обнажив загорелую грудь, сильную, упругую и гладкую. Развязал темную потертую ленточку, связывавшую волосы, и они упали на плечи, придав ему дикий, почти варварский вид.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он улыбнулся ей озорно, расстегивая два ряда пуговиц по бокам его брюк, легко снял брюки и ботинки.

Кристиана посмотрела на него и быстро отвела взгляд, почти напуганная желанием, которое вдруг охватило ее. Ей захотелось протянуть руку и дотронуться до его твердой длинной плоти.

Казалось, он совсем не смущался своей наготы. Легко и грациозно подошел к кровати, откинув волосы с глаз. — Иди сюда, моя дорогая леди, — прошептал он, протянув к ней руки. — Научи меня, как знатные люди занимаются любовью.