Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тольтеки нового тысячелетия

ModernLib.Net / Санчес Виктор / Тольтеки нового тысячелетия - Чтение (стр. 7)
Автор: Санчес Виктор
Жанр:

 

 


Чтобы начать церемонию, участники сгруппировались следующим образом: на один экипал был усажен маракаме Хуичо; возле него, на другом экипале, расположился Вицент, - он занимал место, которое нам показалось ключевым для проведения церемонии, поскольку это он задавал тон исполнявшимся маракаме песням. Рядом с Вицентом был поставлен металлический стул, на котором восседал Педро. Кроме исполнения обязанностей второго певца уйчоль, он играл на небольшой, совсем простенькой деревянной скрипке. Она была значительно меньше, чем обычная скрипка, тем не менее, звук был достаточно сильным, чтобы не теряться в лишенном кровли помещении. Возле Педро, лицом к огню, сидел Томас, тихий виррарика, игравший на небольшой гитаре, которая звучала как маленькая скрипка. По другую сторону от Томаса никто не сидел - там было пустое место, оставленное для рисунков и размещенных возле них жертвоприношений. Остальное пространство вокруг огня было заполнено сидевшими в беспорядке паломниками. Мы присоединились к ним, стремясь ничем не отличаться от них и хотя бы отчасти приобщиться к ритуалу, насколько нам позволяла наша добрая воля и незнание необходимой последовательности действий для полноценного отправления ритуала. Некоторые участники группы остались стоять.
      Все индейцы группы собрались на эту церемонию. Женщины и дети принимали непосредственное участие во всем ритуале. Самые маленькие дети, не обязанные пока что присутствовать на церемонии, все равно принимали в ней участие почти наравне со взрослыми. Младенцы участвовали в ритуале, пребывая на руках у матерей! Это показалось нам символичным, - раз виррарика участвуют в своих церемониях практически с самого рождения, участвуют в этих событиях пока их еще нянчат, потом в отрочестве, затем и в юности, - то, вероятно, это не может не оказывать влияния на всю их последующую жизнь.
      Было около девяти вечера, когда Педро начал петь, в сопровождении своей небольшой скрипки и маленькой гитары Томаса - инструментов, используемых исключительно в ритуалах. Минут двадцать Педро напевал речитативом песни на своем языке - "чтобы разогреться", как он сам потом объяснил. Песни, похоже, состояли из мелодичных фрагментов, которые раз от раза варьировались. Голос Педро, его осанка и вся его личность, казалось, полностью изменились в то мгновение, когда он начал петь. Мы не понимали, о чем он поет мы и не могли знать слов этих песен, но судя по манере исполнения певца, мы заключили, что для окружающих они имели огромное значение. На другой день Педро, отвечая на один из наших вопросов, сказал, что эти песни "были посланы ему Богом" в ту самую ночь. Как только Педро закончил петь, Хуичо извлек из ящика средних размеров, сделанного из пальмовых листьев, свой небольшой оперенный жезл. Этот жезл, мувиери, он должен был держать в правой руке на протяжение всей церемонии. В этот момент к ногам обоих певцов были положены два небольших куска красной фланели, на которые в течение всей ночи раскладывались -- а иногда и забирались - различные вещи, использовавшиеся в ритуале. Предметы на этой фланели были столь драгоценны, что они ни в коем случае не должны были соприкоснуться с землей, и пользоваться ими могли лишь певцы во время пейотной церемонии. Ритуальные предметы были такими же, как и на первом алтаре, а еще там был священный табак, тыквы-горлянки со святой водой, предметы силы певца, свечи и много кусочков драгоценного кактуса-пейота. Начиная с этого момента, паломники виррарика говорили только на своем языке. Стало казаться, что с этой минуты единственным языком, оставшимся на земле, был их язык, и единственным миром --их волшебным мир, воплощение их мифов. Проговорив некоторое время, виррарика вдруг умолкли и стали вести себя необычайно тихо. Хуичо, певец-уйчоль, поднял свой мувиери и начал петь. Все обратились в слух. Песня маракаме не сопровождалась аккомпаниментом музыкальных инструментов. Он предпочитал петь сам, a capella. Этот напев, лившийся из его уст, отличался от любого другого, когда либо слышанного нами. Слова произносились с ударениями, отличными от общепринятых. В какой-то момент нам даже показалось, что возможно эти песни поются на каком-то священном языке, которым дозволено пользоваться лишь в особых случаях, подобно сегодняшнему. Он повторял одну и ту же музыкальную фразу около сорока минут, а затем сменил ее на другую.
      Маракаме пел уже минут двадцать, когда случилось нечто удивившее нас: Педро стал настраивать свою скрипку, а Томас - маленькую гитару. Они мягко перебирали струны, чтобы проверить их настрой. Это произошло в то время, пока еще пел маракаме, так что у нас создалось впечатление, что атмосфера торжественности и почтения начинает улетучиваться. Каково же было наше изумление, когда Педро, сопровождаемый скрипкой и гитарой, начал петь в это же самое время мелодию, совершенно отличную от той, что пел Хуичо. Вначале мы не поняли, что случилось, но они продолжали петь, и вскоре мы ощутили, как обе мелодии, казавшиеся такими несхожими, поладили между собою, породив новое, сложное гармоническое единство. Прислушавшись к используемой ими музыкальной технике, мы стали думать, что виррарика были знакомы с техникой контрапункта задолго до того, как ее, благодаря музыке барокко, узнала Европа. Хуичо и Педро пели "контрапунктом" около получаса, после чего на четыре или пять минут воцарилась тишина. Далее Хуичо представил новую серию песен, с четкой мелодичной структурой; только в этом случае, после того, как он исполнял что-то наподобие полной строфы, остальные виррарика отвечали ему хором, повторяя ту же мелодию, после чего следовала новая строфа маракаме, и снова повторение хора. Так продолжалось минут сорок или пятьдесят. Затем Педро начал играть так, как он это делал раньше, только теперь был добавлен новый элемент. В тот момент, когда Педро начал петь и играть на скрипке, виррарика начали танец, который с некоторыми промежутками "отдыха" продолжался всю ночь. Танец виррарика состоял из ритмичного движения, в котором ноги были наиболее активными, они пытались следовать за звучанием скрипки. Руки оставались почти безжизненными, буквально болтаясь по сторонам или пребывая в карманах их свитеров - если таковые имелись. Тело при этом было немного наклонено вперед, движение корпусом вперед, назад и в стороны дополняло непрерывное притоптывание ногами. В течение церемонии были явно представлены три основных элемента ритуала, которые либо чередовались, либо беспорядочно соединялись: песня маракаме, игра на скрипке и на гитаре, сопровождаемая пением Педро, и танец виррарика. Были моменты, когда маракаме пел один. В другие моменты две различные мелодии пелись одновременно, и мелодия Педро переплеталась с той, что вел Хуичо, то индейцы начинали танцевать, сопровождаемые песнями Педро, скрипкой и гитарой.
      Постепенно становилось холодно. К часу ночи температура упала до 0 по Цельсию, и оставалась такой до самого утра. Но виррарика продолжали свою церемонию, словно ничего не изменилось. Маракаме, на котором была лишь светлая рубашка, набросил на спину накидку. Вицент завернулся в одеяло, но не переставал вторить песням Хуичо на протяжении всей ночи. Я просто не могу выразить чувство восхищения талантом и выносливостью этих людей, которые, невзирая на холод, выдерживают целые ночи без сна, как если бы это было пустяком, не стоящим внимания - ведь, насколько я знаю, у них есть церемонии, длящиеся по нескольку дней, а значит и ночей. Мы были особенно потрясены выносливостью маракаме: как человек преклонного возраста мог выдерживать подобные нагрузки - почти пятнадцатичасовое пение на лютом холоде, который с восходом солнца только усилился. Вся ночь прошла в песнях и танцах, прерывавшихся только на мгновение, чтобы затем возобновиться. С самого начала церемонии, Педро время от времени раздавал каждому из участников кусочки пейота, в этом ему помогал его брат Хйларио. Мы заметили, что они обращались с кактусом осторожно и почтительно. Прежде чем дать кому-либо кусочек Хикури (пейота), раздающий прикасался кусочком к глазам, ушам, сердцу и горлу получающего его человека "для того, чтобы он мог видеть, для того, чтобы он мог слышать, для того, чтобы он мог чувствовать, для того, чтоб мог петь". Нам было совершенно ясно, что пейот - один из основных элементов космологии виррарика. Они используют пейот для того, чтобы видеть и слышать своих богов, говорить с ними, а также для излечения болезни, снятия усталости и получения хорошего урожая. Он присутствовал, в той или иной форме, в большинстве их занятий. Мы горели желанием узнать, какое действие возымеет кактус на этих людей, столь удаленных от нашего мира, где психотропные растения используются не только самым непочтительным образом, но и для прямой деградации личности. Все взяли Хикури - мужчины и женщины поровну. Старшие дети тоже взяли его, хотя и в меньших количествах, чем взрослые. Надо сразу сказать, что ни один виррарика не потерял контроля над собой и ни один из них не повел себя недостойным образом. То, что мы наблюдали, было пронизано сильнейшими эмоциями всех участников, но мы приписали это скорее святости церемонии, нежели действию пейота.
      Церемония ни коим образом не оказалась монотонной, и эмоциональный отклик ее участников был очень разнообразным. В какой-то момент песня маракоме стала более серьезной, более чувствительной. Он начинал петь баритоном и заканчивал чистым фальцетом, что придавало мелодии очень приятный строй. Его мувиери вибрировал, словно движимый мощью его голоса или какой-то неведомой силой, а лицо отражало такую глубину и силу чувства, что мы были глубоко потрясены. Слезы текли по его щекам и временами его голос, казалось, срывался. Время от времени он стирал слезы с лица рукавом своей старой рубашки. Большинство индейцев плакали. Плакали и старшие дети. Эти мужчины и женщины, обычно такие веселые и бодрые, а сейчас плачущие и не пытающиеся сдержать свои слезы - от такого зрелища у нас к горлу подступал комок. Мы безмолвно спрашивали себя: Что же такое видят сейчас эти люди? Какова природа их видений? Что их боги сказали им?
      Мы еще больше преисполнились чувством почтения и восхищения этими людьми. Они смогли сохранить свою самобытность, свою уникальность, противостоя не только течению времени, но и, что не менее трудно - давлению так называемого "цивилизованного" мира в течение пяти столетий - этих веков позора. Ни оружие колонизаторов, ни "добрая воля" миссионеров не смогли лишить их магического наследия предков.
      Когда, казалось, печаль уже достигла недопустимых пределов, скрипка Педро и гитара Томаса дали участникам свободу от грусти или меланхолии, которые завладели всеми сердцами. Танец, казалось, оживил виррарика, а голос Педро вернул заряд бодрости. Ощущение всеобщего единства ясно читалось на отстраненных, заплаканных, но очень выразительных лицах. На них появились улыбки. Когда Сирило отпустил какую-то шутку, что поначалу показалось совершенно неуместным, но в действительности как нельзя лучше соответствовало моменту - мы вдруг увидели ту невероятную легкость, с какою виррарика в одну секунду переходили из одного душевного состояния в прямо противоположное. В те несколько мгновений, когда песни и танцы прерывались, виррарика разговаривали друг с другом или с Дедушкой Огнем. И, что не менее удивительно, в течение всей церемонии всегда находился кто-то, кто занимался кормлением Татевари. Было уже около 4:30 утра, атмосфера вокруг огня изменилась - стало казаться, будто прошлый день и повседневные дела остались далеко позади. Теперь виррарика говорили тихими голосами, они выказывали такое чувство взаимопонимания и товарищества, которое было еще глубже того, что нам приходилось видеть на протяжении дня. Мы разделяли совместную тайну жизни. Мы были путешественниками в поисках Духа, что подразумевало и трудный опыт "созерцания своей жизни".
      Маракаме начал петь снова. В его голосе, отчасти ослабшем из-за стольких часов почти непрерывного пения, слышалась такая духовную энергия, какой не было даже в самом начале ритуала. Он пел об истории мира и о посланиях, данных им Прадедом-Хвостом Оленя: Тамацем Кахуллумари.
      К утру голос маракаме Хуичо, казалось, достиг максимального напряжения; наступал не столь продолжительный, по сравнению со всеми ночными песнопениями, но один из наиболее важных моментов работы певца, - помочь солнцу победить звезды, чтобы оно могло взойти. Песня маракаме - спутник и помощник Солнца. Виррарика верят, что каждую ночь, где-то на их землях, по крайней мере один маракаме исполняет обязанности помощника Солнца (в эту ночь подобная ответственность легла на Хуичо). Поэтому в тот момент, когда забрезжили первые лучи Солнца, виррарика впали в эйфорию и всячески выражали свое бурное ликование. Солнце услышало их песни! Они стали причастны чуду победы солнца! С рассветом в ритуале появились новые элементы. Маракаме встал и, встречая лучи Солнца, не переставая петь, направил свой мувиери, который также считается стрелой, навстречу Солнцу. Свет дня, казалось, наполнял его новой жизнью. Изнеможение, незадолго до этого появившееся на его лице, исчезло. Лица остальных участников ритуала тоже преобразились, на них отражалось ощущение причастности к святыням после того, как они дали новую жизнь своим мифам. Маракаме взял заранее подготовленную длинную веревку. Все встали и сгрудились вместе вокруг костра, который продолжал трещать. Хуичо начал ритуал "обвязывания веревки" вокруг собравшихся. Каждый брал конец веревки руками за спиной и передавал ее другому. Веревка дважды обвилась вокруг них. Пение маракаме продолжалось. Сам Педро сказал нам: "Теперь мы все - это один человек". Потом веревка была убрана.
      Следующим шагом было жертвоприношение, Вицент и Хиларио привели козла, до этого привязанного в другой части дворика. Животное блеяло, словно предчувствуя уготованную ему судьбу. Пока маракаме стоя продолжал петь и протягивать свои волшебные перья Солнцу, Вицент и Хиларио повалили животное перед тканью с изображениями фигур. Вицент достал ножи вонзил его в грудь козла, одновременно поставив небольшой сосуд около кровоточащей раны, чтобы собрать драгоценную жидкость. Педро взял сосуд и при помощи пера обрызгал каплями крови каждого из участников и большинство ритуальных предметов, особенно свечи. Животное продолжало испускать жалобные блеяния, а тем временем женщины зажгли свечи, которые они затем раздали всем. Певец своей песней и силою перьев направил душу козла на путь ее судьбы: к Солнцу. Время от времени снова раздавали пейот. Когда животное умерло, маракаме взял небольшую чашку с водой из святых источников. Обмакнув в чашке белый цветок, он брызнул несколько капель святой воды на губы, а затем на голову каждого из участников. Делая это, он произносил несколько слов. Как только все коснулись волшебной воды, каждый индеец взял кусочек Хикури, нарезал его на небольшие ломтики и начал раздавать остальным. Все обменялись кусочками священного кактуса, сначала приложив его к сердцу, глазам, ушам и горлу человека, который собирался вкусить его. Когда все закончили обмениваться пейотом, маракаме перестал петь.
      Было уже около 10:30 утра. С начала церемонии прошло более четырнадцати часов. Последним этапом было изменение имен участников. Процедура заключалась в следующем: они поставили горшок воды между огнем и маракаме, который снова сел. Люди подходили по одному и наклонялись над горшком с водой, зачерпывали немного, омывали лицо и руки, а потом выпрямлялись. В этот момент Педро иХуичо принялись на своем языке и шутливым тоном, весело обсуждать тех, кто омыл свое лицо, а затем они давали каждому новое имя. Всякий раз, когда кто-то был "окрещен", остальные смеялись над этим новым именем. Когда подошел черед Педро, никто иной как Хуичо "окрестил" его. Наконец, Педро выбрал имя для Хуичо, который не мог избежать "крещения" только потому, что был маракаме. Для нас на этом церемония завершилась. Затем последовали несколько более оживленные события - включая разделывание и зажаривание козла, и трапеза этого дня. Неожиданно маракаме отрядил нас двоих содрать с козла шкуру. Этот выбор оказался для нас сюрпризом, но нас выручил Гуадалупа. Он предложил нам руку помощи в делесвежевания козла, в котором он имел уж куда больше опыта, чем мы.
      Церемония закончилась. Мир начал постепенно становиться обычным повседневным миром и для виррарика, и для нас. Хотя мы приняли участие в ней только как "участники-наблюдатели", мы были очень благодарны этим людям; ведь они дали нам возможность принять вместе с ними участие в действе, позволившем заглянуть, хоть и мельком, в их волшебный мир.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ЗНАМЕНИЕ НА СВЯТОЙ ГОРЕ
      (В нижеследующем повествовании опущены некоторые специфические подробности ритуалов и упражнений - они слишком сложны, что бы их можно было повторить без специально созданных условий и в отсутствие должным образом подготовленного руководителя. Любая попытка воспроизвести их самостоятельно заведомо обречена на неудачу.)
      После той первой встречи с виррарика прошло десять или тринадцать лет, если считать от начала моих исследований культуры различных индейских племен, и одиннадцать с тех пор, как я начал руководить группами духовного развития. Рассказ пойдет о том, как я впервые решился привести такую группу к святыням индейцев. До того я уже несколько раз участвовал в таких паломничествах, но тогда со мной была лишь пара моих друзей-единомышленников, а о том, чтобы привести с собой группу, я и не помышлял.
      С самыми продвинутыми из групп я предпринимал походы по высокогорью. Их маршруты проходили неподалеку от ареалов обитания племен, сохранивших весьма необычные практики достижения измененных состояний сознания. К контактам с потомками тольтеков я всегда относился чрезвычайно осторожно, отлично понимая, что не стоит приобщать друзей и даже единомышленников к миру индейцев, если на то не было дано особого знака. Ничего страшного, если этот знак так и не появлялся, или появлялся слишком поздно, в любом случае, при работе с группами опыт индейцев являлся для меня всего лишь отправной точкой и указанием к действию, а отнюдь не целью.
      Я всегда исходил из того, что не следует стремиться вступить в контакт с иными формами культуры, особенное такими, которые трудно воспринимаются современными представителями западной цивилизации, - если не привел в порядок свои личные дела. Чтобы упорядочить свою жизнь и действовать более эффективно, чтобы сбалансировать свое осознание мира, следует разобраться в своих отношениях с людьми в настоящем и в прошлом, натренировать внимание, ликвидировать болезненные состояния сознания и нездоровые эмоции, отказаться от всех нездоровых привычек, добиться общего - физического и энергетического обновления организма, открыть в себе ранее недоступные формы восприятия и развить способность к прекращению внутреннего диалога. Только после этого общение с представителями индейских культур может оказаться полезным для внутреннего развития личности.
      Итак, не наведя порядка внутри себя, не укрепив достаточно свой тоноль, невозможно проникнуть в мир иной реальности. А если бы и удалось добиться какого-то результата, то, при отсутствии должной подготовки, последствия этого могли бы оказаться самыми плачевными. Точно так же, общение с индейцами превратится для неподготовленного ученика в простую туристическую прогулку по индейским поселениям. Если он и сумеет продвинуться чуть дальше в неизведанные области, то это может оказаться весьма опасной прогулкой. Мне приходилось работать с людьми, достигшими значительных успехов в деле духовного продвижения к истинной жизни, много работавшими в упомянутых мной сферах духовного опыта. Однако нам пока не удавалось достичь такого уровня при работе в группе. Некоторые из нас, обладая большими способностями к духовному развитию, сумели упорядочить свою жизнь и достичь контроля над собой, но мало кто оказался готов к встрече с неведомым. Многие, особенно те, кто проявлял самый сильный интерес к контакту с экзотической культурой, были в духовном и энергетическом отношении отнюдь не в лучшей форме, и их интерес к индейцам был в основном продиктован тем же стремлением, что заставляло их заниматься измененными состояниями сознания это была попытка убежать от самих себя. К счастью, подлинная инаковость мира индейцев недоступна для тех, кто не отвечает необходимым требованиям. Это относится и к ритуалу. Чтобы воспринять иной мир, нужно обладать "особым зрением". Им обладает каждый, только вот открыться оно может лишь после долгой борьбы и поисков истинной жизни.
      Вот почему я редко беру с собой посторонних, когда отправляюсь на встречу с миром индейцев, хотя втайне мечтаю, чтобы при этой встрече присутствовали и мои "соплеменники". Мне нужен кто-то, кто сумел бы разделить мои чувства по поводу открытия этого странного и чудесного мира, кто-то, с кем я мог бы поговорить о нем! Но увы, я давно уже понял, что спутниками тех, кто дерзнул выйти за пределы обыденного, являются только одиночество ... и ощущение смерти. Те тайны, в которые им удается после стольких трудов проникнуть, они вынуждены лицезреть в одиночестве. То же ощущение знакомо многим выдающимся альпинистам - мало кто даже из их коллег был способен разделить восторг альпиниста на вершине высочайшего пика. Впрочем, по эту нормальную сторону бытия достойных партнеров еще меньше. Не случайно, решив вернуться в Икстлан, Хенаро сказал: "Тут одни только призраки!" Да, за пределами этой клетки, именуемой "нашей реальностью", народу довольно мало - зато каждый встреченный там гораздо более "реален", чем те, с кем приходится сталкиваться ежедневно.
      Возвращаюсь к моему рассказу. Я стремился создать для своей группы нечто вроде усредненного, доступного для всех ее членов подхода к миру уцелевших тольтеков, - для этого-то и нужно было отправиться в пустынные ненаселенные области Сьерра де Пуэбло и нагорья Оахака. В этих землях на каждом шагу ощущается присутствие теней индейцев. Эти горы, ущелья и каньоны духовно и физически питали и питают тольтеков. Именно поэтому я решил, что лишь здесь, при условии должного прилежания в упражнениях, мы сможем достичь наибольшего духовного прогресса, а если будет суждено и нам будет подан знак, то и вступить в контакт с индейскими общинами. Главное - ничем не потревожить эти, закрытые для чужих, общины, когда мы будем проходить по их землям, оставаясь один на один с первозданной природой. Такой опыт сам по себе оказался очень полезен, ибо благодаря подобным странствиям мы многое узнали и о мире, и о себе. Именно тут были разработаны многие духовные практики, в особенности требующие приобщения к осознанию Земли. В мои планы достижения усредненного подхода для групп достаточно продвинутых учеников входил еще один проект, который, впрочем, так и не был осуществлен в рамках групповых занятий - пересечь священную пустыню, где обитали остатки самого "тольтекского" из индейских племен: виррарика. Для меня это место всегда было особо значимым, так как оно изначально наполнено особой Силой и Знанием, однако я прекрасно понимал, что оно еще и чрезвычайно опасно!
      Попытка пересечь эту пустыню, не будучи собранным в энергетическом отношении, - как на личностном, так и на групповом уровнях, - была бы равносильна самоубийству. Недостаточная подготовка влекла за собой двойной риск: либо не увидеть ничего, кроме своих ментальных проекций, либо подвергнуть себя чисто физической опасности. В этом смысле то, что эта местность кишела гремучими змеями и скорпионами - сущая безделица. В общем, было ясно, что соваться на эту территорию без должной подготовки просто не имело смысла, слишком много опасностей подстерегало на пути, и брать на себя такую ответственность было совершенно излишне.
      За три года всего четыре раза мы достигали нужного состояния группы, при котором можно было попытаться ступить на эту землю. Трижды эти попытки кончались ничем. Мы следовали проверенной тактике: подготовиться к марту через пустыню как можно тщательней, а затем идти вперед, до тех пор, пока что-то - какой-то знак или событие - не остановит нас на пути. Короче говоря, наш лозунг можно было выразить следующими словами: "Если дверь будет открыта, мы войдем, а иначе вернемся". Ну и само собой, нам трижды не везло: то и дело происходило что-то такое, что препятствовало нам отправиться в путь: разборка между двумя участниками группы, авария одной из машин, недостаточное взаимопонимание группы в целом, буря в пустыне, какие-либо странные происшествия с местными жителями.
      Разумеется, кто-то может сказать: "Какая ерунда, все эти мелкие неприятности! Разве это знаки?" Но я считаю, мы поступили правильно: ведь кроме внешних событий, есть еще голос Безмолвного Знания, таящийся глубоко в наших душах, и этот-то голос воспрепятствовал нашему продвижению и подсказал мне единственно правильное решение. Дело не в страхе или каком-то беспокойстве: все три раза мы возвращались, вполне довольные своими действиями, почти равнодушные к своей неудаче, не испытывая разочарования в том, что нам не удалось проникнуть на священную территорию. Лично я не переставал мечтать о том дне, когда мне удастся пересечь эту землю во главе группы, только какая разница, когда это будет? У нас, в общем-то, были свои задачи, и столь дерзкие планы не входили в обязательную программу среднего уровня. Так что, убедившись, что дверь закрыта, мы спокойно возвращались к обычному распорядку занятий, которые сами по себе были не менее интересны и увлекательны.
      Но вот однажды дверь осталась открытой, и мы вошли в нее!
      Впервые все требования оказались выполненными: эта группа работала вместе уже больше года, и на протяжении тринадцати месяцев образовалось сплоченное сообщество людей, сумевших успешно выполнить все нужные упражнения. Все они заслуживали награды за свои достижения в духовном прогрессе. И я решил, что с такой группой вполне можно отправиться в пустыню - они были достаточно дисциплинированны и упорны, чтобы выполнить любое задание. К тому же, мы ощутили призыв, идущий от самого места: "Войдите!"
      Это произошло следующим образом.
      На протяжении нескольких месяцев я рассказывал членам группы о возможном путешествии и о том, какую подготовку они должны пройти для того, чтобы оказаться на территории одной из пустынь в Центральной Мексике, - части священной территории племени виррарика, известной под названием Хумун Куллуаби. Это должно быть не просто путешествие, а паломничество к святыне, таящей в себе великую силу.
      Да, именно паломничество, и это не пустое слово, не жалкое подражание какому-то чуждому ритуалу, это естественное продолжение всей той работы, которой мы занимались на протяжении почти года, преобразовывая свою жизнь. У названия Хумун Куллуаби есть два значения. С одной стороны, это общее название для всей области, включающей в себя не только пустыню, но и несколько гор, .высочайшая из которых носит название Ла Унарре, то есть, "Дворец Правителя". С другой стороны, так называется место в самом сердце этой пустыни, конечный пункт ежегодного паломничества индейцев виррарика (точнее, тех из них, кто принадлежит к очень ограниченной прослойке пейотерос). Здесь они устраивают охоту на Оленя-Пейота и проводят другие, связанные с этим, ритуалы. Впрочем, иногда индейцы посещают это место "просто так", в одиночку или с семьями (но только с самыми близкими людьми).
      Наша тактика заключалась в том, чтобы подойти к этому месту по кратчайшему пути, но так, чтобы не пересекать привычного маршрута индейцев-паломников, держась подальше от их стоянок.
      Мы разработали план, в котором учли мой опыт общения с виррарика, в особенности их отношение к природе - священному и даже магическому миру. Основной формой движения должна была стать походка внимания. Ориентируясь на виррарика, мы решили исполнить возвышенное духовное действо, получившее у них название "покаяние", а так же несколько ритуалов, связанных с Дедушкой Огнем Татевари. Разумеется, в программу вошли и упражнения, направленные на стирание личного прошлого с его фетишами. Мне казалось, что мы сможем наладить духовную связь с этим священным местом, пользуясь его энергетической поддержкой и применяя особые упражнения на внимание. Нужно с самого начала подчеркнуть, что мы вовсе не собирались принимать на этом месте пейот (или любое другое психотропное растение, которое могли бы там обнаружить). На самом деле, одним из основных требований ко всем членам группы был отказ от курения, алкоголя, марихуаны, и прочих вредных пристрастий. Кое-кому это далось очень нелегко, так что было бы смешно после этого обращаться к использованию "растеяий силы". Итак, мы не собирались употреблять эти растения внутрь, однако, пребывание в ареале их произрастания само по себе открывало для нас новые энергетические возможности. Позже мы убедились на собственном опыте, что энергия Хикури (пейота) сильно, влияла на наше восприятие и сознание, на наши духовные способности, позволяя нам погружаться в иную реальность, даже не прикасаясь к священному кактусу, просто все это место было пронизано его энергетикой. Каждый член группы помимо физической подготовки прошел еще и жесткий духовный тренинг, приучающий к жизни в жестких походных условиях. Предварительно все совершили жертвоприношение Силам, способствующее появлению измененного состояния сознания, направленного на установление связи с Духом. Все мы были твердо убеждены в том, что всякий ритуал потеряет смысл, если не увязать его с той битвой, которую мы ведем каждый миг в этом мире, битве против нас самих, нашей старой, ограниченной личности. И чтобы выразить это символически, каждый из нас самостоятельно изготовил какой-нибудь предмет или подарок Силам тех мест, чтобы должным образом и в должное время вручить им свой дар.
      После завершения подготовки, основательно изучив карту местности, мы выступили в путь. Я решил придерживаться "открытой" стратегии, то есть, действовать по обстоятельствам. Первым делом нужно двинуться в путь, без предварительной выработки четкого маршрута, и разбить первый лагерь там, где это окажется удобным для выполнения нашего задания.
      По шоссе мы прошли без особых проблем, тревога и страх перед тем, что ждало нас впереди, немного ослабили шутки и подтрунивания "пилигримов". Наконец мы подошли к пыльной хижине, отмеченной на карте как поселок Сан-... в общем, поселок на краю пустыни. Найдя подходящую тропинку, мы углубились в поросшую чапаррелем и кактусами пустыню Сан Луис Потоси, простиравшуюся до края горизонта. Далеко слева виднелась вершина Священной горы. Хотя мы ещё не приняли конкретного решения о маршруте, я был заранее уверен, что Ла Унарре послужит нам маяком. Главное, не упускать ее из виду, а уж путь мы найдем! Мы выстроились в цепочку и двинулись вперед, по направлению к горам.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12