– Ничего с ним не случилось, бабуся, не беспокойтесь! Разве что опоздал в школу, и только! – успокоил старушку Чупати и, повернувшись к Кантору, сказал: – Правильно привел, молодец!
      – Я так и знала! Вот ведь баловень! Вышел из дому вовремя, да опять небось играл у ручья и опоздал.
      Чупати рассмеялся:
      – Может, и так. Только вы уж его за это не наказывайте.
      Старушка с удивлением посмотрела на полицейского с собакой, недоумевая, зачем они сюда пришли, если с ребенком ничего не случилось.
      – А вы от меня ничего не скрываете?
      Чупати пришлось еще раз объяснять ей, что с ее внуком действительно ничего не случилось и ей незачем волноваться.
      Появление полицейского с собакой между тем привлекло внимание соседей, которые через забор поглядывали в сторону Чупати.
      «Как много здесь любопытных», – подумал старший сержант, почувствовав на себе взгляды соседей. Он сделал знак Кантору и пошел по улице, но, остановившись, еще раз крикнул старушке:
      – Всего хорошего, бабушка! Передавайте от нас привет вашему внуку.
      Когда Чупати подошел к зданию полиции, дежурный сказал ему:
      – Хорошо, что ты вернулся, а то на десять часов назначено чрезвычайное совещание.
      В пограничной зоне чрезвычайные совещания – дело обычное, они порой случаются каждый день.
      Привязав Кантора к конуре, Чупати разговорился с ним:
      – Нелегкая у нас с тобой работа, дружище. У кого-нибудь украдут курицу – бегут к нам. Жулики заберутся к кому-нибудь в дом – снова бегут к нам с тобой… И мы должны найти преступника…
      Кантор любил, когда хозяин разговаривал с ним, как с человеком, тихо, с уважением. Пес молча смотрел хозяину в лицо, готовый ради него на любое, самое опасное дело.
 
      Совещание проходило в помещении столовой. Чупати с тревогой думал о том, зачем их здесь собрали.
      Голос начальника полиции вывел его из задумчивости. Подполковник говорил по-военному четко, громко. Чупати попытался определить, к какому психологическому типу относится начальник, и решил, что он, вероятно, холерик.
      Подполковник говорил о том, что кулацкие элементы в стране вновь подняли голову и активизировали свою враждебную деятельность, подстрекаемые из-за границы. Оттуда в ближайшее время можно ожидать попыток заслать сюда шпионов и диверсантов.
      «Если они полезут через границу, тогда нам с Кантором работы хватит, – подумал Чупати. – Непонятно только, почему на погранзаставах не заведут собственных служебных собак?»
      Подполковник призвал всех сотрудников полиции повысить бдительность и быть готовыми к решительным действиям.
      После совещания Чупати сразу же пошел к Кантору, который по выражению лица хозяина понял, что у того плохое настроение. Умный пес встал на задние лапы и, положив передние на плечи сержанта, потерся мордой о его щеку. От такого проявления любви Чупати рассмеялся, и Кантор, обрадовавшись, что настроение хозяина улучшилось, весело запрыгал вокруг него.
      – Ты прав, дружище, не стоит грустить. Ну, пойдем потренируемся. Будем работать над преодолением полосы препятствий.
      Сначала Чупати установил обруч, через который Кантор должен был прыгать, затем вырыл яму. Кантор помогал лапами отбрасывать землю. Время за работой летело незаметно. К обеду оба сильно проголодались.
      После обеда до самого вечера Чупати продолжал работать над сооружением полосы препятствий.
      – Ну, на сегодня хватит, – сказал он, откладывая лопату в сторону. – Можешь побегать.
      Кантор с радостью побежал по двору, легко преодолевая каждое препятствие.
      – Здорово, молодец! – похвалил собаку хозяин.
      После этого Чупати надел на себя специальный тренировочный ватник, которым пользовались при отработке приемов нападения собаки на человека.
      – Возьми меня, я бандит! – выкрикнул Чупати и сделал вид, что хочет напасть на собаку и ударить ее палкой.
      Кантор, с которым такие занятия проводились и раньше, отскочил в сторону и, как только сержант замахнулся, сделал гигантский прыжок и через секунду уже повис у него на руке. Палка отлетела в сторону.
      – Хорошо, хорошо! – похвалил Кантора хозяин. – Л теперь положи бандита на землю! На землю его!
      Кантор тут же забежал сзади, повалил хозяина на землю. Несколько минут сержант лежал неподвижно, а пес передними ногами стоял у него на спине, теребя зубами воротник фуфайки.
      – Ну, хватит! Уйди! – сказал наконец Чупати.
      Кантор послушно выполнил приказ и отошел в сторону. Пес хорошо знал, что это всего лишь игра, которая почему-то нравилась хозяину.
      – Ну вот видишь, как все это делается! – проговорил сержант, направляясь к зданию полиции, предварительно заведя Кантора в конуру: – Ночью не бойся и не вой! Я же здесь, рядом.
      Уставший пес быстро задремал…
      Проснулся Кантор от шума автомобиля. Кругом темнота, лишь на стене дома горела одинокая лампочка. И тут же он услышал голос хозяина, который приближался к нему.
      – Одну минутку, товарищи! Я возьму Кантора и поедем!
      – Ты собираешься и пса тащить за собой? – усмехнулся тот, у кого был хриплый голос.
      – Ночью он нам как раз может пригодиться, – ответил Чунати.
      – Уж не испугался ли ты, случайно?
      – Черта с два испугался. – Чунати выпустил Кантора из конуры. – Ну, пошли, Кантор. Нам с тобой и четырех дней на подготовку не дали… Что бы они делали без нас с тобой?… Наверное, так ни одного шпиона и не поймали бы…
      – Ну скоро вы там? – раздался снова хриплый голос.
      – Идем! – ответил Чупати.
      – Дорога каждая минута. И так потеряно целых два часа.
      Во дворе полиции стояла военная машина-вездеход. При виде машины сердце у Кантора забилось быстрее: он всегда нервничал, когда его поднимали посреди ночи.
      – Ого! – удивился лейтенант с хриплым голосом. – Да это не собака, а целый теленок!
      «Сам ты теленок», – со злостью подумал Чупати, а вслух сказал:
      – Вы садитесь вперед, товарищ лейтенант, собака будет около меня.
      Чупати полез на заднее сиденье. Подождав, пока хозяин усядется, Кантор сел рядом.
      – Поехали! – приказал шоферу лейтенант. Кантор прижался к хозяину, и тот обнял его за шею. Чупати решил завязать беседу с этим лейтенантом.
      – Когда он перешел? – задал он вопрос.
      – Кто перешел? – Лейтенант оглянулся на старшего сержанта. – А, нарушитель границы? Пограничный патруль обнаружил его следы в двадцать три часа.
      – Не очень-то вы торопитесь, – заметил Чупати. – Сейчас уже четверть второго. Хорошо еще, что вспомнили о собаке не две недели спустя.
      – А что тут такого? – спросил лейтенант, не уловив в голосе Чупати насмешки.
      – Нарушитель за три с половиной часа далеко мог уйти. Что у вас, радио нет, что ли?
      – А что я мог сделать? – ответил лейтенант. – Чтобы выпросить вас с собакой, понадобилось специальное разрешение.
      Шофер гнал машину на большой скорости. На поворотах Чупати с Кантором бросало из стороны в сторону.
      – Нельзя ли поосторожней на поворотах? – попросил Чупати шофера. – Кантор не любит такой езды.
      Шофер рассмеялся, а лейтенант сказал:
      – Давай, давай, гони!
      Шестьдесят километров проехали за пятьдесят минут. Последние километры ехали, вернее, взбирались на холм но полевой дороге. На вершине холма располагалась небольшая деревушка, в ней шило всего человек пятьдесят. Раньше жителей было больше, теперь поразъехались. Многие переселились в более спокойные районы. В селе было восемь ребят-школьников. Полукругом село охватывала государственная граница.
      Погранзастава располагалась на поросшем лесом противоположном склоне холма.
      – Сколько человек сможете выделить нам? – спросил лейтенант у дежурного по заставе.
      – Двоих…
      – Маловато. Ну ничего. Рация у нас есть.
      Кантор из машины не вылезал. Он внимательно рассматривал незнакомую ему местность, освещенную тусклым светом луны. Предметы отбрасывали большие причудливые тени. В воздухе смешалось множество различных запахов. Временами Кантор вскидывал вверх голову. Пес явно нервничал, как и его хозяин.
      «Что будет, если Кантор вдруг потеряет след или ошибется?» – думал Чупати. И, наклонившись к Кантору, тихо, чтобы не услышал шофер, сказал:
      – Ну, Кантор, не подведи.
      – Вылезайте! – скомандовал лейтенант. – Дальше пойдем пешком.
      Водитель забрал из машины рацию, надел ее себе за спину, связался с начальством.
      Гуськом пошли по лесной тропинке. Впереди шел один из пограничников. Минут через двадцать вышли к оврагу.
      – Вот здесь обнаружены следы, – тихо сказал пограничник.
      Чупати посмотрел на проволочное заграждение, по ту сторону которого, как ему казалось, жили уже совсем не такие люди, как здесь.
      Лейтенант включил карманный фонарик и нашел на мягкой земле отчетливые следы ботинок.
      – Это и, есть след? – спросил Чупати.
      Пограничник кивнул.
      – Ну вот теперь посмотрим, на что вы способны, – сказал лейтенант Чупати.
      Чупати прутиком измерил длину и ширину следа, сунул прутик в карман. Пристегнул к ошейнику Кантора поводок. Пока Чупати замерял размеры следа, пес уже обнюхивал следы. Когда же хозяин подал ему команду, Кантор, сделав еще несколько глубоких вдохов, поднял голову.
      – Почему он стоит на месте? – полюбопытствовал лейтенант.
      Кантор старался запомнить запах следа. Когда же хозяин еще раз произнес слово «Ищи!», пошел по следу.
      Луна скрылась за тучами, и лейтенант включил фонарик. Под ногами шелестела прошлогодняя листва.
      Кантор пошел быстрее и скоро свернул с тропинки, стал спускаться по склону холма. Люди следовали за ним. Обогнув погранзаставу, они километра три шли лесом, потом спустились в долину.
      – А этот тип, видимо, неплохо знает здешние места, – заметил Чупати, с трудом переводя дыхание от быстрой ходьбы.
      Дойдя до небольшого ручейка, Кантор вдруг остановился. Ручеек тихо журчал. По виду Кантора хозяин понял, что нужно перебраться на другой берег ручья.
      Чупати отпустил поводок и скомандовал:
      – Прыгай!
      На противоположном берегу ручья Кантор несколько секунд бегал то вправо, то влево. Чупати посветил фонариком: несколько глубоких следов отпечаталось у самой воды.
      – Пошел кверху, – заметил старший сержант и показал Кантору направление, куда скрылся преступник.
      Они прошли метров сто и натолкнулись на заболоченный участок. К счастью, он скоро кончился, и почва под ногами снова стала сухой. Кантор тщательно обнюхивал землю, но никак не мог напасть на след.
      – Бандит ловко провел нас! Назад! – скомандовал Чупати.
      Вернулись к тому месту у ручья, где отчетливо виднелись следы. Кантор внюхался в них.
      – Ищи, Кантор, ищи!
      Кантор побежал вниз по течению ручья и вскоре снова напал на след. Чупати торопил солдат, чтобы они не отставали. Где-то неподалеку раздался паровозный гудок. Чупати жестом подозвал пограничников и узнал, что до ближайшей железнодорожной станции четыре километра. Посмотрел на часы: стрелки показывали пять минут четвертого.
      – Когда будет первый утренний поезд? – спросил Чупати.
      – Примерно в половине пятого, – ответил один из пограничников.
      Внизу из-за склона холма показался дымок паровоза.
      «Опоздали», – мелькнула догадка у Чупати. Но он тут же успокоился, так как прошел не пассажирский, а товарный поезд. Тропка вела к железнодорожному полотну, возле которого протекал ручей. У ручья Кантор снова напал на след и дал знать об этом хозяину, радостно завиляв хвостом. Слева виднелась сторожка железнодорожника, справа на путях стоял товарняк.
      – Сообщите в центр по радио, чтобы на соседних железнодорожных станциях обратили внимание на незнакомца, – сказал Чупати радисту.
      Догнав Кантора, Чупати снова пристегнул к его ошейнику поводок, так как пес рвался к домику железнодорожника. Обежав небольшой двор, Кантор остановился перед дверью. Чупати прижался к стене сторожки и, вытащив из кобуры пистолет, одной рукой нажал на дверную ручку. Кантор с рычанием бросился внутрь.
      – Руки вверх! – крикнул Чупати, ожидая, что вот-вот может раздаться выстрел. Но выстрела не было.
      Через секунду из сторожки вышел Кантор, держа в зубах тряпку, похожую на носовой платок. Он положил ее к ногам хозяина.
      Из сторожки донесся тихий стон. Чупати быстро вошел туда и тут же раздался его голос:
      – Ко мне!
      На полу лежал привязанный к стулу железнодорожный обходчик. Он был в одном нижнем белье. Чупати ножом разрезал веревку, которой бедняга был привязан к стулу. Пограничники обошли снаружи сторожку. Кантор сидел в углу и наблюдал, как хозяин приводил в чувство обходчика.
      – Ну, ну, очнитесь, – тряс беднягу Чупати.
      Тем временем в сторожку вошли лейтенант и машинист с товарного поезда, стоявшего на путях.
      – Господи, что это с дядюшкой Лайошем? – спросил машинист.
      – Сейчас все выясним. Помогите нам. Дайте воды, – попросил старший сержант.
      Холодная вода привела обходчика в чувство. Он тихо застонал и открыл глаза, соображая, где он и что с ним.
      – Очнулись? Ну вот и хорошо. А теперь расскажите, что случилось, – приступил сразу к делу Чупати. – Когда вас связали?
      – Ровно в два.
      – Сколько их было?
      – Один… высокий такой… забрал у меня пистолет… одежду… – проговорил обходчик и снова потерял сознание.
      Чупати осмотрел голову пострадавшего и вслух заметил:
      – Да, досталось ему.
      В этот момент зазвонил телефон на стене.
      Трубку снял лейтенант.
      – Ты что, уснул там, что ли? – раздалось в трубке. – Как там товарняк?
      – Можно пропускать? – спросил лейтенант.
      – Конечно, можно. Я уже десять минут держу пассажирский на полустанке.
      – Тогда подержи его еще немного и позвони в больницу, чтобы они немедленно выслали сюда машину «скорой помощи».
      Диспетчер, говоривший по телефону, по-видимому, так и не понял, что тут что-то произошло.
      Вошедший в сторожку радист доложил, что центр приказал оставить здесь одного человека, а остальным продолжать поиски нарушителя. Вспомогательная группа уже находится в пути.
      Обходчик скоро снова пришел в себя и пробормотал:
      – Высокий такой… Волосы светлые. Вооружен пистолетом…
      Вспомнив о том, что он нарушил элементарное правило расследования, Чупати попросил пограничников и лейтенанта выйти из сторожки.
      «Небось все следы затоптали», – подумал старший сержант.
      – Ищи, Кантор, ищи! – сказал он своему четвероногому другу.
      Обойдя всю сторожку, Кантор стал обнюхивать пол, затем стул. Вдруг он быстро замахал хвостом, показывая этим, что запах снова найден.
      Выбежав из сторожки, пес направился к товарному составу. Чупати боялся, что Кантор может повести его по следам не нарушителя, а железнодорожника. Чупати успокоился только тогда, когда Кантор, обежав паровоз, свернул в поле. Стало ясно, что кончик носа собаки удерживает знакомый запах, как магнит железные опилки.
      «Нет, Кантор не ошибся. Он не мог ошибиться, хотя запах и не слишком силен. Он мог бы взять след и по более слабому запаху», – думал его хозяин.
      Низко пригнув голову к земле и как будто повеселев, Кантор побежал, быстро переставляя лапы. Он был рад: это была самая интересная игра, он любил ее больше других…
      «Интересно, далеко ли ушел этот мерзавец? – подумал Чупати о нарушителе границы. – По словам обходчика, он был у него ровно в два, а сейчас половина пятого. Значит, получился разрыв в два с половиной часа. Мы прошли километров шесть-семь…»
      Кантор перешел на другую сторону шоссе. Несколько метров пес шел по дну придорожного кювета, затем свернул к лесу. Чупати машинально запоминал дорогу. Лесок оказался крохотным, за ним был отчетливо виден берег Рабы. Кантор шел вдоль садов, вытянувшихся по самому берегу реки, по узенькой тропинке. Вскоре он уже не шел, а почти бежал, крепко натянув поводок. Это свидетельствовало о том, что он шел уже по теплому следу.
      Наконец он остановился перед калиткой одного дома. Чупати подождал, пока подойдут пограничники. Запущенный сад выходил к реке. Посреди сада стоял дом, вокруг него разрослись высокие кусты сирени.
      – Полагаю, что мы прибыли на место, – шепнул Чупати лейтенанту.
      Кантор так и рвался во двор. Чупати с трудом сдерживал собаку. Старший сержант посоветовал лейтенанту оставить радиста на всякий случай во дворе.
      Кантор увлек хозяина в сени. Чупати отстегнул поводок от ошейника и рывком распахнул двустворчатые двери. Кантор рванулся вперед, через секунду послышался испуганный женский крик.
      – Тихо! – Чупати вслед за собакой вбежал в кухню. За столом с кастрюлей в руках, дрожа от страха, стояла женщина лет сорока.
      – Где он? – строго спросил ее Чупати.
      – Мой муж… мой муж… – беспомощно пробормотала женщина.
      Кантор стоял перед закрытой дверью, ведущей в соседнюю комнату. Он тявкнул, давая хозяину знак, что тому нужно заглянуть в комнату.
      – Кто в той комнате? – спросил Чупати.
      – Никого!
      – Посмотрим! – Вытащив пистолет из кобуры, Чупати открыл дверь.
      В комнате действительно никого не было.
      Кантор полез под кровать, сразу же уловив знакомый запах. Там он обнаружил чемодан, который показался ему подозрительным. Он вытащил его из-под кровати. Чемодан оказался на удивление тяжелым, хотя и был небольшим по размеру.
      Чупати открыл чемодан, в котором лежало мужское белье, полотенце… «Но почему же он такой тяжелый?» Старший сержант еще раз осмотрел чемодан. Найдя какую-то кнопку, нажал на нее. Автоматически откинулось дно чемодана, под ним обнаружилась портативная рация.
      – Ого! – Чупати снова захлопнул крышку чемодана. Выйдя с чемоданом в руках, сержант спросил, обращаясь к женщине:
      – Чемодан есть, а где же его хозяин?
      – Это чемодан мужа, – не без замешательства ответила хозяйка.
      – Думаю, товарищ лейтенант, что главное вещественное доказательство у нас в руках.
      Кантор тем временем обнюхивал комнату, потом вышел в сени и, тихо повизгивая, позвал к себе хозяина.
      – Видно, это еще не все. – Чупати сделал лейтенанту жест идти за ним.
      Собака выбежала во двор и побежала к пристроенному к дому сараю. Сарай был заперт на замок. Кантор грозно зарычал, шерсть у него на спине встала дыбом.
      Лейтенант позвал хозяйку, чтобы она открыла сарай. Женщина стояла на месте, нервно теребя край передника, и не шевелилась.
      – Открывайте же наконец! – приказал женщине лейтенант.
      – Да побыстрее!.. – прикрикнул Чупати.
      – Я боюсь… боюсь вашей собаки… – пробормотала женщина.
      – Собаки бояться не стоит. Вам надо бояться кое-чего другого, – ответил ей старший сержант.
      Женщина наконец открыла сарай, и Кантор юркнул в него. В сарае было сено, в котором и начал копаться пес. Скоро он наполовину скрылся в сене, видны были только задние ноги. Вслед за Кантором в сарай вошел Чупати. Взяв в руки вилы, стоявшие возле двери, он несколько раз воткнул их в сено: ничего не нащупал. Тогда он позвал пограничников, чтобы они внимательно обыскали весь сарай.
      – Что теперь с нами будет? – запричитала женщина.
      – Что будет? – переспросил Чупати. – А вы разве не знаете, что бывает за шпионаж и за укрывательство диверсантов?
      Пограничники ничего в сене не обнаружили. Однако Кантор все не успокаивался: он скреб дощатую перегородку.
      Хозяйка уже не плакала, а истерически кричала.
      А Кантор все лез и лез на перегородку, угрожающе рыча и ощетинившись. Пограничники, так ничего и не обнаружив, вышли из сарая. Кантор же, обнюхав дощатую перегородку, в щели почувствовал тот самый запах, который преследовал его сегодня столько времени.
      – Нашел? – спросил Чупати, глядя на Кантора, который тут же начал весело крутить хвостом. Это означало «да».
      – Выходите, или я буду стрелять! – крикнул Чупати в щель между досками.
      За стенкой раздалось нечто похожее на шорох мыши, но никто не отозвался. Чупати выстрелил вверх. Это подействовало.
      – Не стреляйте! – раздался из-за стены чей-то приглушенный голос.
      – Тогда быстро вылезайте! – приказал Чупати и, повернувшись к оглушенному звуком выстрела Кантору, сказал: – А ну-ка помоги ему, Кантор!
      В самом углу под сеном что-то зашевелилось. Кантор прыжком бросился туда и через несколько мгновений уже держал в пасти чью-то руку, в которой был зажат шестизарядный револьвер.
      При виде револьвера Чупати бросило в пот, но, стараясь сохранить спокойствие и разрядить обстановку, он почти небрежно проговорил:
      – Так вот ты где…
      Кантор выволакивал из-под сена человека в форме железнодорожника. Умного пса злило соединение двух: совершенно разных запахов – один исходил от одежды, другой – от самого человека. Все-таки он сумел разобраться в этой смеси запахов, но теперь ему почему-то хотелось наброситься на этого человека.
      – Нельзя, Кантор, нельзя! Оставь его! Это и есть бандит!
      При слове «бандит» пес, отпустивший было незнакомца, схватил его зубами за ногу.
      – Вот мы и нашли тебя… – Чупати, вынув наручники, защелкнул их на запястьях незнакомца. – Значит, ты не только шпион… но еще и убийца…
      – Разве он умер? – неподдельно удивился арестованный.
      – Ах ты негодяй! – Чупати влепил незнакомцу звонкую оплеуху. – Фамилия?
      – Старший сержант! – одернул Чупати лейтенант.
      Чупати и сам удивился своей невыдержанности. Он сделал знак Кантору, чтобы тот вывернул карманы незнакомца. Пес одним рывком свалил преступника на землю и хорошо заученными движениями начал выворачивать его карманы.
      – Ну что вы на это скажете? – повернулся Чупати к хозяйке, показывая ей патроны, небольшой кинжал и маленький пистолет, которые Кантор только что вытащил из карманов задержанного. – А где ваш муж?
      – Ушел на железную дорогу.
      – Он что, железнодорожник, что ли?
      – Да…
      – Вот как? Значит, чемодан принадлежит ему? А зачем ему рация?
      Женщина ничего не ответила.
      – Лечь на живот! – приказал Чупати задержанному, а сам, достав мерки со следа, приложил их к подошве его башмаков. – Точка в точку! – Обратившись к незнакомцу, оп строго спросил: – Где вы познакомились в хозяином этого дома?
      – На фронте. Мы с ним вместе служили.
      – А это твоя любовница?
      – В сорок четвертом я бежал в Австрию вместе со своей частью… – стал объяснять нарушитель. – По дороге зашел сюда, в этот дом. Товарищ был тогда еще в армии… Была только его жена… Вот так и случилось…
      – Сколько раз нарушал государственную границу? – спросил Чупати.
      – Это первый раз.
      – Врешь!
      – Четвертый! Вскоре перед домом остановилась военная машина.
      Лейтенант доложил обо всем прибывшему офицеру. Тот похвалил Чупати.
      – Тебя хвалят, Кантор. Понимаешь, тебя! – старший сержант ласково потрепал собаку по шее.
      Начальник уголовного розыска нервно выстукивал по столу дробь.
      – А что я могу поделать? – громко спросил он.
      Чупати уже минут десять высказывал майору свои жалобы: за всю прошлую неделю у него не было ни одного свободного дня, все служба да служба.
      – Все полицейские отдежурят восемь часов и свободны, – продолжал старший сержант.
      – Я это прекрасно знаю и без вас, но что я могу поделать? – повторил майор.
      – Как что случится, сразу вызывают меня.
      Майор устало махнул рукой, он сам уже не помнил, когда у него было свободное воскресенье…
      – …Вот и сейчас посылают меня в Залу. Жена приготовила обед, думали по-семейному пообедать, так нет. Направляйся в Залу из-за нескольких литров паршивого вина.
      – Говорите, из-за нескольких литров паршивого вина? Послушайте, товарищ Чупати, во-первых, для полицейского нет больших и маленьких дел. Вы прекрасно знаете, что наш долг – охрана порядка и имущества граждан. Во-вторых, о размерах преступления мы можем судить только после того, как закончено следствие. Если спешить с оценками, можно наделать много ошибок. К слову, соседняя область, нравится нам это или нет, тоже может обратиться к нам за помощью… Понятно вам, дорогой товарищ?
      Чупати и сам понимал, что начальник прав и спорить с ним нет никагого смысла: ехать все равно нужно.
      «Джип» уже с полчаса стоял во дворе. Чупати попросил сообщить жене, чтобы она не ждала его.
      Он пошел за Кантором. Выпустил собаку из конуры. Пес радостно завертелся вокруг хозяина.
      – Ну чему обрадовался? Опять поедем к черту на кулички, – недовольно проворчал Чупати.
      Однако настроение у Кантора ничуть не стало хуже: он радовался тому, что снова будет с хозяином, снова будет бегать, искать и находить. От вчерашней усталости, хотя они и поздно вернулись, у Кантора не осталось и следа. Утром он уже выполнил обычную тренировочную программу. Ему достаточно было отдохнуть часок-другой, и он снова чувствовал себя в форме. Для Кантора настоящая жизнь заключалась в движении, поисках. Справившись с одним заданием, пес с нетерпением ждал нового. Кантор весело тявкнул и, опередив хозяина, первым прыгнул в машину.
      – Сколько километров до места? – поинтересовался Чупати у шофера.
      – Не менее сотни.
      – И что у вас за народ работает в полиции, если не могут найти вора!
      Шофер, недовольный этими словами, тем не менее промолчал.
      – Кто же это ворует вино, как ты думаешь? – спросил его Чупати.
      – Не знаю. Целая бочка вина пропала.
      – Целая бочка? А я думал, немного, – сказал Чупати.
      И все-таки ему по-прежнему было обидно из-за какой-то бочки вина тащиться за сто километров.
      В кузове, затянутом рваным тентом, было полно пыли. Она лезла в нос, хотелось чихать.
      – Дальше хуже будет, – заметил шофер.
      Машина ехала по дороге, извивавшейся между холмами. Шофер дважды останавливался, чтобы справиться о дороге, но толкового ответа так и не получил. В одном месте он чуть было не въехал в глубокий овраг.
      Скоро добрались до давильни, стоявшей неподалеку от дороги. Чупати вылез из машины и стал отряхиваться от ныли. Кантор последовал его примеру. Навстречу приехавшим спешил проворный молодой человек. Глаза у него блестели.
      – Ну, нашли-таки? – И он повел приехавших к хутору.
      Там Чупати окружили местные жители, за руку здоровались с ним. Потом усадили за стол в одном дворе. Пес позади его стула разлегся на траве.
      Пострадавший, им оказался худощавый крестьянин средних лет, подал всем присутствующим по стакану. Чупати время от времени покашливал: в горле першило от пыли.
      – Выпейте нашего вина, дорогой, – предложил ему крестьянин.
      Чупати вежливо отказался: ведь он сейчас на работе.
      – Стаканчик вина не только не повредит, но даже поможет в работе, – уговаривал его крестьянин.
      – А кого вы подозреваете, отец?
      – Право, не знаю.
      – Но вор, видно, местный, из ваших односельчан, а? – спросил лейтенант.
      Чупати отпил несколько глотков из стакана и спросил:
      – Вино, которое украли, было точно такое же?
      Крестьянин замотал головой и сказал, что то было настоящее бургундское, самого лучшего качества.
      – Ну что ж, приступим к работе, – решительно сказал Чупати, хотя он охотнее развалился бы на траве, как Кантор.
      – Да, начинайте, – согласился следователь.
      – Ну, отец, покажите место, откуда украли вино. – И Чупати сделал Кантору знак подойти поближе.
      Все спустились в подвал. Кантор не спеша обнюхал хозяина подвала, стены погреба и земляной пол. С этого момента для Кантора перестало существовать все, кроме указанного ему запаха. Пес снова принюхивался, стараясь запомнить, сохранить в своей памяти один-единственный запах из тысячи других. Через минуту он поднял голову и посмотрел на хозяина.
      – Ищи! – сказал Чупати. – Ищи!
      Кантор вышел из подвала и пошел по колее, оставленной на глинистой почве от окованных железом колес повозки. Прошел по колее дважды и лишь после этого дал знать: можно идти дальше.
      – Мне тоже идти с вами? – поинтересовался следователь.
      Чупати пожал плечами: ему было все равно, пойдет следователь с ним или нет. Ему было сейчас жаль крестьянина, хотелось ему помочь, хотя он понимал, что искать преступника по следу двухдневной давности дело почти безнадежное.
      Глаза у старшего сержанта слипались от усталости, и он машинально шел за собакой по узкой тропинке. Спустившись в долину, Кантор пошел по дороге, которая вели в село.
      Чупати было жарко. Пот тек у него по спине, и если бы он не был сейчас на работе, то разделся бы до пояса. Кантор бежал высунув язык. И так километра три, без единой остановки. Наконец он привел своего хозяина к двери сельской корчмы.
      – Видно, прибыли на место, – сказал Чупати лейтенанту, когда они остановились перед корчмой, и тут же послал какого-то мальчишку за сельским полицейским. – Только вот не везет нам…
      На дверях корчмы красовался замок.
      Через несколько минут пришел местный полицейский, вернее сказать, прибежал, стараясь этим показать свое усердие перед вышестоящим начальством. Нет приятнее работы, чем у сельского полицейского. Да и какая у него особенная работа? Разве что на пасху да на рождество разнять какую-нибудь драку. А если у кого из крестьян украдут курицу, то это дело подлежит расследованию силами районной полиции.
      – Найдите нам прежде всего корчмаря, – попросил лейтенант полицейского.
      Через четверть часа полицейский привел с собой здоровенного мужчину. Это был корчмарь. Он открыл дверь корчмы. Кантор сначала забежал во двор, где обнюхал каждый уголок, а затем, подойдя к двери, которая вела в погребок, уселся перед ней. Корчмарь почему-то крутился вокруг старшего сержанта, и тот заподозрил неладное.
      – Откройте дверь в погреб, – приказал ему старший сержант.
      – Слушаюсь, товарищ старшина, – подобострастно заюлил корчмарь, – но если можно узнать…
      – Прежде всего я не старшина, а спрашивать пока подождите…
      – Извините. Вот. Пожалуйста…
      Кантор вошел в прохладный погреб и, поскольку хозяин не последовал эа ним, начал тявкать, подзывая его. Когда же хозяин спустился вниз, то увидел своего четвероногого друга, сидящего на одной из небольших бочек.