– Если он сейчас попадет в полосу течения, то поток понесет его прямо на мельничное колесо. Тогда конец… – взволнованно проговорил Шатори и бросился к воде.
      – Тютю, милый, там, смотри!.. – Старшина осветил фонариком тело майора. – Принеси сюда! Быстро! – В голосе старшины слышалась мольба.
      Кантор все понял. Мгновение – и он прыгнул в воду, красиво вытянув свое сильное тело.
      – Лишь бы успел, пока тот не погрузился в воду, – Шатори весь превратился в зрение.
      Со стороны двора послышалось несколько выстрелов. К старшине и капитану подполз пограничник.
      – Окружайте вход на мельницу! – сказал капитан Шатори.
      Капитан побаивался, как бы в темноте свои не перестреляли своих. Об этом страшно было даже подумать.
      Кантор тем временем подплыл к майору. И вовремя, так как тот уже начал погружаться в воду.
      – Черт возьми! – воскликнул Шатори.
      На лбу у Чупати выступил пот, фонарик в его руке ходил ходуном.
      – Ну, где они? – Капитан потряс старшину за плечо. – Где?! Ты видишь?!
      Наконец лучом фонарика старшине удалось осветить Кантора.
      – Вон он! Видите?! Вон-вон!.. Кантор, ко мне!..
      – Не свети овчарке в глаза!
      Старшине Чупати не раз приходилось бывать в трудных ситуациях, но не в таких.
      Сначала Кантор схватил майора, который не подавал никаких признаков жизни, за правую руку, однако, заметив, что она сломана, пес перехватил Бокора за другую руку, а затем за воротник кителя.
      Голова Кантора то и дело оказывалась под водой. Тащить майора было трудно, требовалась не только сила, во и сноровка. Кантора раздражал сладковатый вкус человеческой крови.
      В этот момент пес услышал голос хозяина, который звал его. Кантор, энергично загребая воду передними лапами, поплыл к плотине. Задние ноги, казалось, налились свинцом.
      При свете автомобильных фар пес разглядел фигуры стоявших на плотине людей. Еще несколько метров, и он окажется вне потока.
      Кантор стал прижиматься вправо, инстинктивно выбрав тот единственный путь, который вел к спасению: он не стал бороться с течением и идти ему наперекор, а плыл вдоль него, подаваясь все больше и больше вправо.
      Кантор изо всех сил загребал лапами воду, спина его ритмично вздымалась и опускалась. Он слышал звуки выстрелов, но все его внимание было сосредоточено на фигуре хозяина.
      Еще несколько метров, и вот уже видна протянутая рука хозяина.
      – Хватай за руку! Хватай! – поучал Шатори старшину.
      Если бы Кантор мог говорить, то сказал бы, что у майора перебита рука.
      Ласковые пальцы хозяина коснулись рта Кантора. Старшина прошептал:
      – Отпусти!
      Кантор послушно разжал зубы и выпустил тело майора.
      – Осторожно тяни, – говорил капитан старшине и по счастливой случайности взял майора за неповрежденную руку.
      Тело майора несколько приподнялось из воды и медленно приближалось к бетонному основанию плотины.
      Кантор не вылезал из воды до тех пор, пока не убедился, что майора вытащили на берег.
      – Понесли к машине! – Капитан Шатори взял майора Бокора за ноги, старшина Чупати – под мышки. Слегка пригнувшись, они побежали к машине.
      Через несколько минут на дороге послышался гул мотора: это прибыло подкрепление, которое капитан Шатори вызвал по радио. Капитан сообщил дежурному по управлению и о том, что начальник уголовного розыска тяжело ранен.
      События развивались с такой быстротой, что трудно было сразу сообразить, как это похитители железнодорожного состава могли укрыться на мельнице, которую регулярно проверяли пограничники.
      – Ты знаешь мельника? – спросил капитан пограничника.
      – Деметера с деревянной ногой? А кто его не знает?!
      – Он живет один?
      – Вместе со стариком живут три паренька: один – сын его и двое – товарищи сына. Говорят, очень толковые ребята. По вечерам играют на гитаре. Выйдут на плотину и играют…
      – Боевые ребята, – заметил другой пограничник, – они и в корчме бывают…
      – Так, так, – буркнул Шатори. – А кто же открыл тут стрельбу? – И, повернувшись к старшине, сказал: – Посвети-ка на крышу. Не слез оттуда один тип?
      Чупати осветил фонариком крышу, прощупывая лучом света метр за метром.
      – Так ведь там Сепи! Тот самый парень, что играет на гитаре! Как он туда попал?! – воскликнул пограничник.
      – Удрать хотел, – объяснил Шатори.
      – Что-то я ничего не понимаю, – смущенно забормотал пограничник. – Может, бандиты нагрянули после того, как мы ушли с мельницы? Может, их принудили силой оружия? Может, Сепи решил сбежать, чтобы оповестить нас?…
      – Чупати, скажи им: пусть сдаются! Только осторожно, чтобы тебя не пристрелили.
      Чупати, спрятавшись за угол, приложил рупором руки ко рту и во всю силу легких закричал:
      – Вы окружены! Сдавайтесь!
      Вместо ответа из окна второго этажа раздалась автоматная очередь.
      – Сумасшедшие! Сдавайтесь! – кричал старшина.
      Полицейские, спрятавшиеся в сарае напротив, открыли по мельнице ответный огнь. На землю посыпались осколки окопного стекла.
      – Прекратить огонь! – громко крикнул капитан Шатори. – Выходите!
      Однако во двор никто не выходил.
      – Больше ждать нельзя! – решительно заявил капитан. – Надо захватить мельницу!..
      Капитан был не из трусливого десятка, но он терпеть не мог ненужного риска и показного геройства. Через какие-нибудь полчаса сюда прибудут на подмогу полицейские, и тогда здание мельницы, похожее на средневековую крепость, будет спокойно взято.
      Здравый смысл говорил о таком решении, однако Шатори внутренне противился этому. Капитан считал, что не имеет никакого права посылать на рискованное дело людей, не обладающих таким же, как и он, опытом. Каждому человеку жизнь дается только раз!
      Капитан не мог не думать ни о майоре Бокоре, ни о парне-гитаристе, которые стали жертвами этой бессмысленной перестрелки.
      – Товарищ ефрейтор, – обратился капитан с пограничнику, – вы пойдете за нами. Смотрите, чтоб нам в спину очередь не дали, а я со старшиной и овчаркой пойду впереди.
      – Можно идти? – спросил Чупати.
      – Можно.
      – Кантор, след! Ищи!..
      Овчарка, вынужденная принять холодную ванну, довольно быстро уловила нужный ей запах и пошла по следу. След вел по винтовой лестнице, железные листы которой жалобно стонали под тяжестью здорового пса.
      Старшина едва успевал за Кантором. Заметив на стене два выключателя, Чупати повернул их. В коридоре загорелись три электролампочки.
      Кантор пошел по коридору и остановился у одной из дверей.
      – Войдем… Кантор нас прикроет, – прошептал Чупати капитану, который уже достал пистолет из кобуры. Шаги гулко раздавались в пустом коридоре.
      Прислонившись к косяку, капитан остановился у двери. Кантор ждал, когда откроют дверь. Дверь отворилась с тихим скрипом, и пес мигом влетел в комнату.
      – Есть здесь кто-нибудь? – спросил капитан, не входя.
      Через несколько секунд в дверях показалась голова Кантора.
      – Можно входить спокойно, – пояснил старшина.
      Капитан включил свет и окинул взглядом комнату. Кантор уже выбежал в коридор.
      – Пойдем дальше, – сказал старшина. Капитан, подойдя к тяжелому шкафу, попытался открыть его. В конце концов это ему удалось: в шкафу висела поношенная одежда.
      Старшина Чупати, следуя за Кантором, остановился у грубо сколоченной двери. Приложившись ухом к двери, старшина прислушался, а затем осторожно начал открывать ее. Дверь, как назло, заскрипела.
      Кантор бросился в темноту. Вслед за ним вошел в комнату и старшина. Не успел он оглядеться, как грянул выстрел. Чупати бросился на пол: пуля пролетела у него над головой. Вспышку второго выстрела старшина увидел у окна. В комнате было полутемно, и лишь свет автомобильных фар со двора несколько рассеивал темноту.
      Чупати спрятался за деревянную колонну. Ему казалось, что он попал в ловушку. Старшина поднялся и ощупью пошел дальше. Откуда-то снизу послышались шаги. Торопливые, но осторожные.
      – Лацко, – тихо шепнул кто-то.
      Старшина направил дуло пистолета в сторону шагов. Указательный палец Чупати вздрагивал на спусковом крючке.
      – Бросай оружие! – крикнул старшина в темноту.
      В ответ грянул выстрел.
      – Кантор, возьми его! Бандит!
      Буквально через несколько секунд раздался дикий нечеловеческий крик:
      – Лацко! На помощь! Лацко!..
      Крики слились со звуками борьбы, затем послышался шум падающего тела.
      Старшина включил фонарик и побежал было на крик, но вовремя остановился: перед ним зияла огромная яма. Из нее и доносились крики.
      «Интересно, кто такой этот Лацко? – мелькнуло в голове у старшины. – Кто же в меня стрелял? Тот, кто свалился в яму?»
      Из раздумий старшину вывел Кантор. Пес ткнулся носом в ладонь Чупати, словно призывая поскорее выбираться из этого лабиринта.
      Осветив фонариком помещение, старшина заметил небольшую дверь. Толкнув ее, он увидел ступеньки, ведущие вниз. Кантор, не ожидая приказа хозяина, бросился по лестнице вниз.
      Благополучно спустившись, они оказались в помещении, где хранились мешки. Старшине удалось разыскать дверь, ведущую во двор мельницы, другая дверь вела в какую-то кладовку.
      – Эй, ребята, сюда! Вот он где, мерзавец! – закричал старшина, увидев, что Кантор сидит на поверженном человеке. – Вот ты где, голубчик! – проговорил старшина, подбегая.
      Парень свалился в дыру и разбился. Чупати наклонился над упавшим и, перевернув его на спину, вынул из внутреннего кармана потертый бумажник и удостоверение личности. Из наружного кармана выпало несколько патронов.
      «Так вот кто стрелял из автомата, – подумал старшина. – Ну что ж, можно идти дальше», – решил Чупати, засовывая себе в карман документы погибшего.
      Неожиданно послышались чьи-то торопливые шаги. Старшина включил фонарик, но никого не увидел.
      Кантор тем временем нашел вход в бетонный колодец и сердитым ворчанием подзывал к себе хозяина.
      Старшина наклонился над отверстием и посветил в него фонариком. Свет фонаря осветил лысую голову какого-то мужчины.
      – Эй, папаша! – крикнул Чупати в колодец. – Стой и вылазь обратно.
      Старшине ответило только эхо, а лысый старик даже не подумал остановиться.
      – Ну, подожди, старый хрыч! – разозлился Чупати и стал спускаться в колодец по железной лестнице, вмурованной в стену. – Кантор, сиди здесь! И никого не подпускай к этой дыре!
      От вертикального колодца отходил горизонтальный. Он служил для отвода части воды, подаваемой на мельничное колесо.
      Кантор хотя и понял хозяина, однако, тихо повизгивая, осторожно начал спускаться в колодец вслед за ним. Пес явно чувствовал опасность, грозившую старшине, и, повизгивая, предупреждал его об этом.
      Старшина же, преследуя лысого старика, не обратил внимания на предупреждение верного пса.
      На глаз вертикальный колодец был глубиной более пяти метров и метра полтора в диаметре. И тут только старшине пришла в голову мысль, что в этой трубе его могут подстрелить, как куропатку. Чупати добрался до горизонтального колодца, он был высотой в человеческий рост. Издалека доносился шум падающей воды.
      Включив фонарик, старшина увидел убегавшего от него старика.
      – Стой! – крикнул Чупати прихрамывавшему на бегу старику. – Стой, тебе говорят! Стой, стрелять буду! – Старшина выхватил пистолет.
      – Сынок! Лацко, не смей! Лацко!!! – шум воды заглушал голос старика. – Брат твой там…
      И вдруг в лицо старшине ударило влагой. При свете фонарика Чупати увидел, как хлынувшая вода подхватила старика и понесла, как щепку. Не успел старшина сообразить, что именно произошло, как вода ударила его по сапогам. Чупати испуганно полез по лестнице вверх. Вода быстро догоняла его, хотя старшина и подтягивался на обеих руках.
      Шума воды внезапно не стало слышно, зато уровень ее в вертикальном колодце прибывал все быстрее, и скоро Чупати уже оказался по горло в воде, хотя он и карабкался изо всех сил наверх.
      Где-то над головой зажегся фонарик, послышались приглушенные голоса.
      – Тибор! Тибор!.. – донеслось до Чупати.
      – Кантор! – хотел крикнуть старшина, но вместо крика из горла вырвался лишь тяжелый вздох.
      Ноги с трудом отыскивали ступеньки лестницы, рот судорожно хватал воздух. К счастью, уровень воды уже больше не поднимался.
      Немного отдышавшись, Чупати полез дальше. Через секунду несколько пар сильных рук схватили его за шиворот, за плечи и рывком вытащили из колодца.
      – Ну, вырвался-таки! – обрадованно произнес кто-то.
      Старшина, беспомощно опустив руки, моргал глазами.
      – Где это я? – спросил он.
      – Пока еще в ад не попал! – весело ответил ему капитан Шатори. – Глотни-ка из фляжки, а потом уж я тебе расскажу, как ты попал в рай.
      Кантор крутился возле хозяина и подобострастно лизал ему руки.
      Глоток рома обжег горло.
      – Вот так-то оно лучше, – с облегчением вздохнул Шатори. – Сейчас для тебя самое лучшее лекарство… Ну, как ты себя чувствуешь?…
      – Спасибо, лучше. А где это я?
      – В кабинете Деметера с деревянной ногой… среди набора старой мебели образца прошлого столетия… Чего тебе еще нужно? – пошутил капитан.
      Кантор со счастливым видом подметал хвостом пол.
      – Эй ты, песик! – весело воскликнул Шатори. – Не пыли, пожалуйста!
      – А это что такое? – удивленно спросил старшина, заметив, что его закутали какими-то тряпками.
      – Подожди, дружище, не спеши. Сейчас ребята принесут тебе сухую одежду, а пока сиди спокойно… Прохладно…
      – Бр-р! – вздрогнул старшина. – А в колодце, знаешь, как холодно? Бр-р!!
      – Ну и неугомонный же ты! За тобой глаз да глаз нужен! Того и гляди куда-нибудь залезешь. Чего тебя нелегкая понесла в этот колодец?
      – Хорошо умничать, когда дело сделано. – Старшина громко чихнул. – Кантор помог бандиту свалиться вниз… а документы его у меня в кармане…
      – Их уже сушат… – кивнул Шатори.
      – Словом, пока я возился с умершим, Кантор учуял старика. Я бросился за ним. Не упускать же его из-под самого носа! Я крикнул старику, чтобы он остановился… Но он и не подумал.
      – А когда он этого не сделал, полез за ним?
      – Да. Пока я спускался вниз, старик уже бежал по горизонтальному колодцу. Он кричал на ходу, но не остановился.
      – А что он кричал?
      – Просил сына что-то не делать. А потом хлынула вода. Я видел, как она сбила старика с ног и понесла… Я полез наверх…
      Капитан Шатори посмотрел в окно. Медленно светало.
      В дверь постучали. Вошел рослый старший сержант, неся под мышкой большой сверток с одеждой.
      – Ну наконец-то! – с облегчением вздохнул Чупати, и лицо его просветлело. – Давай быстрее.
      Старшина вскочил с кушетки и начал облачаться в принесенную ему гражданскую одежду. Натянув сапоги, подошел к зеркалу, висевшему на стене.
      – Ну как, нравишься себе? – иронически спросил капитан.
      – Посидел бы ты в мокром!
      – Вот видишь. А я тебе что всегда говорил? Полицейский только тогда полицейский, когда он в форме. А еще говорят: человек красит одежду! Ха! Ха! Я тебя, собственно, первый раз вижу в гражданском… Если еще когда будешь умничать, мигом переодену в гражданское… А когда пойду на пенсию, буду писать в деревне мемуары. Я твоим вот этим брючкам специальную главу посвящу!.. И назову ее примерно так: «Брюки старшины Чупати». Жил да был один самолюбивый старшина, и порой он действовал как человек, а порой – как собака…
      – Хватит, товарищ начальник… шутить надо мной!
      В комнату вошел старший лейтенант Калди.
      – Нашли что-нибудь? – спросил вошедшего Шатори.
      – Несколько пустых гильз, два снаряженных автоматных диска. Поиски продолжаются… Между прочим, Чити можно допрашивать!
      – Давайте его сюда!
      – Кто такой этот Чити? – спросил Чупати капитана.
      – Ласло Чити, сын мельника. Отец его называл Лацко.
      Старшина вскочил:
      – Лацко?! Это он пустил в колодец воду!
      – Да, он, – согласился Шатори. – Хорошо еще, что мы его поймали.
      – Когда вы его поймали?
      – Пока ты копошился в колодце… Он здорово сопротивлялся, так что пришлось его немного угостить.
      – Жаль, – заметил старшина.
      – Жаль, что угостили?
      – Жаль, что не Кантор его схватил.
      – Ну, дружище! Этот Лацко не такой лопух. Хорошо еще, что нам удалось его схватить…
      Двое полицейских ввели Ласло Чити.
      – Садитесь. – Капитан показал Чити на стул посреди комнаты.
      – Что вам от меня надо? – нервно спросил высокий широкоплечий парень.
      Шатори, опершись о стол, ждал, когда парень сядет.
      – Что нам надо? Небольшое объяснение…
      – Я ничего не знаю. И вообще, не понимаю, что тут творилось ночью!
      – Ай-яй, господин Кройцер! А может, все-таки кое-что знаете? И объясните, почему вы в прошлом году решили вернуться на родину, и тем более в такой, несколько странной форме?
      – Это уже выясняли в полиции… Я больше не желаю слышать фамилии Кройцер!
      – Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, что это за стрельба была здесь ночью?
      – Не имею ни малейшего представления! Я спал и проснулся от этой стрельбы. Может, Борош и Сепи стреляли?
      – Борош умер, Сепи находится в очень тяжелом состоянии. Уж не потому ли вы решили свалить на них всю вину? А ведь не кто иной, как вы были зачинщиком.
      – Я не знаю, что они там натворили! Я ничего не знаю! Они жили здесь, и я не совал носа в их дела.
      – Возможно. А почему вы скрывались в подвале?
      – Я испугался.
      – Однако, прежде чем спуститься в подвал, вы побывали в старом водораспределительном колодце и открыли шлюз. Зачем вы это сделали?
      Чити молча смотрел на капитана.
      – Вы открыли шлюз и утопили своего отца, – спокойно продолжал капитан. – Вы знали, что произойдет потом, и пытались помешать этому, не так ли?
      Парень и на это ничего не ответил.
      – Вот товарищ старшина собственными ушами слышал, как ваш отец умолял вас не открывать шлюз! – продолжал капитан. – Вы, может, не слышали этого, а? Или может, не знали, что, пустив воду, вы погубите отца? И вы хладнокровно убили его. За что?… Я вам скажу: за два с половиной миллиона, которые вы украли в поезде. Не так ли?
      Чити бросил на капитана полный ненависти взгляд.
      – Может, так, а может, и нет. Ведь ребята-то уже ничего показать не могут! А как вы докажете, что ограбление совершил я?…
      Шатори, задумчиво посмотрев в окно, сказал:
      – Деньги все и докажут.
      Чити нагло засмеялся.
      – Уведите его, – приказал капитан.
      Чити увели.
      – Ну и прохвост же! – заметил Чупати.
      – И чувствует себя неуязвимым! – возмутился Шатори. – Видать, денежки они спрятали в надежном месте.
      – Хорошо же мы выглядим! – Чупати почесал затылок. – На этой старинной мельнице не только деньги, но и черта спрятать можно! Пока мы все тут обшарим…
      – Наши люди уже все осмотрели, но ничего не нашли…
      – Труп мельника найти не удалось: для этого нужно спустить воду из колодца, – доложил капитану вернувшийся Калди.
      – Спустите воду! – приказал капитан.
      Калди направился к двери.
      – Подождите! Я тоже с вами пойду! – остановил его Шатори.
 
      Спустить воду из подземного колодца можно было двумя способами: во-первых, открыть заслонки в самом дне и спустить воду в реку и, во-вторых, откачать воду насосами. И все-таки капитан Шатори решил прибегнуть ко второму способу, так как при спуске воды первым способом труп мельника могло утащить в реку, а кроме того… Капитан вспомнил, как нагло смеялся ему в глаза арестованный Чити. Этот бандит так бы не смеялся, если бы не был уверен, что полиции не удастся найти ни доказательств его вины, ни похищенных денег. Видимо, мешки с деньгами спрятаны в таком месте, где их никто не найдет, даже Кантор.
      Откачка воды заняла несколько часов. Полицейские и пограничники томились в ожидании. Капитан Шатори проявил завидную выдержку.
      Вскоре удалось найти труп мельника, хотя воду откачали всего лишь наполовину.
      – Пошли, Тибор, – позвал Шатори старшину. – И возьми с собой Кантора!
      – Уж не хотите ли вы, чтобы Кантор и тут нашел след? – засмеялся старшина.
      – Я хочу найти мешки с деньгами. Они должны находиться где-то здесь.
      – Если они здесь, то Кантор их найдет, – уверенно сказал Чупати. – Это он может. Ищи, Кантор, ищи!..
      И Кантор действительно нашел в одном из небольших туннелей мешки с деньгами.
      – Ну, что я вам говорил? – обрадованно воскликнул Чупати. – Нашел-таки! Правда, все деньги промокли.
      – Ничего, деньги высушат. Важно, что у нас теперь в руках вещественные доказательства, с помощью которых мы припрем Чити к стенке.
 
      Позже выяснилось, что Ласло Чити, он же Людвиг Кройцер, совершил ограбление с помощью двух своих сообщников. Ограблению способствовал и еще один человек – железнодорожник Лладар, который сообщил злоумышленникам точное время прохождения эшелона. Деньги бандиты решили спрятать на мельнице. Пограничники, которые наведывались на мельницу, хорошо знали всех, кто здесь жил, и не могли, следовательно, заподозрить их в чем-нибудь плохом. Вот бандиты и решили: пусть пограничники думают, что грабители, совершив свое черное дело, скрылись за границей. Однако Кантор вывел полицейских на верный след.
      Ласло Чити вовсе не собирался убегать в Австрию, где он жил в детстве. Туда его увезла мать в конце войны. Австрийская полиция тоже разыскивала его, так как он совершил несколько краж.
      Год назад Ласло «сбежал» к отцу. Отец, конечно, обрадовался возвращению сына. Было подано прошение о возвращении Ласло венгерского подданства, при этом в заявлении говорилось, что просьба эта вызвана якобы любовью к родине…
 
      Майору Бокору сделали операцию. Через два дня, получив разрешение главного врача, капитан Шатори и старшина Чупати навестили майора в госпитале. Бокор встретил друзей с улыбкой. Разговаривать ему еще не разрешали, но он покачивал головой, давая знать, что все понимает, о чем ему говорит капитан Шатори.
      У майора из плеча извлекли три пули, одна из которых перебила ключицу, но, к счастью, легкие не задела.
      Майор Бокор с благодарностью смотрел на сидящего возле его кровати Кантора. Пес же в необычной для него госпитальной обстановке чувствовал себя стесненно. Старшина Чупати, стоя позади капитана, тоже чувствовал себя неловко и, когда Шатори пожелал майору скорейшего выздоровления, с облегчением вздохнул.
      – Я тоже желаю вам скорейшего выздоровления, – смущенно пробормотал старшина и отдал честь.
      Кантор же встал передними лапами на край кровати и ласково лизнул майора в щеку.
 
      Успех – это своего рода пробный камень в жизни любого человека, но успех несет с собой и опасность.
      Капитан Шатори дважды отказывал Чупати, который во что бы то ни стало хотел, чтобы Кантор принял участие во всевенгерском соревновании служебных собак, хотя шансов на успех было мало.
      – Почему тебе так хочется участвовать на этих соревнованиях? – допытывался капитан у Чупати. Старшине за храбрость, проявленную при задержании вооруженных грабителей железнодорожного состава, досрочно присвоили звание «младший лейтенант».
      – Хочется, и все, – отвечал Чупати.
      – Но почему?
      – Тебе этого не понять… Лучше Кантора нет собаки на свете!
      – Это, конечно, так, но ведь твоему Кантору уже десять лет!
      – Ну и что?
      – А если он провалится? Что тогда?
      – Что такое?! – воскликнул Чупати, смерив начальника уничтожающим взглядом. – Такое мог мне сказать владелец какого-нибудь слюнявого щенка, но ты…
      – По-моему, тебя опьянила слава!
      – А разве мы ее не заслужили? Покажи мне такого пса, который работал больше, проявил больше смекалки и героизма, чем мы!
      – Чем кто?
      – Чем мы… с Кантором, разумеется…
      – Ага, понимаю, – кивнул капитан, внимательно рассматривая Чупати.
      – Уж не завидуешь ли ты нам?
      – А ты, оказывается, еще и наглец! Пойми же ты наконец: я не хочу, чтобы Кантор участвовал в этом конкурсе! Что будет, если он отстанет от других собак? Вся твоя слава пойдет насмарку! Ты и Кантор своим трудом заслужили и славу, и уважение! Вот и пользуйтесь ими на здоровье!..
      – Можешь не бояться! – уверенно заявил Чупати. – Я знаю, на что еще способен Кантор!..
      Наконец капитан уступил. Чупати и раньше вел себя несколько заносчиво и был падок на похвалы, а теперь его одолела гордыня. С тех пор как ему присвоили звание младшего лейтенанта, Чупати не ходил, а буквально летал над землей. Он сравнивал других служебных собак с Кантором и не находил ему равных. А разве кто-нибудь из собаководов, или проводников служебных собак, дослуживался до офицерского звания? Никто. Взять хотя бы пса по кличке Разбойник. Его хозяин после тринадцати лет службы так и ушел на пенсию в чине старшины, а ведь он был на целых десять лет старше Чупати. Более того, даже начальник пункта служебного собаководства – и тот всего лишь старшина!..
      За последние четыре года Кантор оказывался первым на всех конкурсах. И Чупати считал, что им нужно в последний раз завоевать на предстоящем конкурсе лавры победителей, а уж потом спокойно сойти со сцены. Младший лейтенант ни за что на свете не хотел упускать такой возможности. Капитан Шатори наконец уступил просьбам Чупати и чуть было не опоздал заявить об участии Кантора в конкурсе.
      В этом году соревнование служебных собак проводилось не в августе, как обычно, а во время традиционной осенней ярмарки в Будапеште. Короче говоря, на подготовку оставалось всего-навсего несколько дней.
      Кантор с большой неохотой шел на тренировки и все упражнения выполнял с ленцой. Чупати очень сердился, когда Кантор на тренировках не брал нужной высоты. Особенно неприятно чувствовал себя Чупати потому, что от их управления кроме Кантора в соревновании участвовали еще восемь служебных собак. Областное управление полиции со своей стороны тоже выставляло несколько собак.
      – Тютю, так дело не пойдет, – строго сказал Чупати Кантору. – Ведь будут соревнования. Понимаешь? Соревнования!.. На таких соревнованиях мы с тобой еще никогда не участвовали… Ты должен себя показать…
      – Интересно, на что ты надеешься? – не без иронии спросил младшего лейтенанта хозяин черной Клеопатры, который тоже собирался выступать на этих соревнованиях. – Уж не на былые ли заслуги?!
      – Придержал бы ты лучше язык за зубами! – обиделся Чупати.
      Разговор этот проходил на тренировочной площадке. В этот момент красавица Клео с легкостью взяла двухметровую высоту.
      – Давай поспорим, – предложил вдруг хозяин Клеопатры, – что моя Клео в два счета обставит твоего Кантора, как младенца…
      У Чупати больно сжалось сердце, но, немного подумав, он протянул руку и сказал:
      – Спорим…
      – На что?
      – На ящик пива.
      – Берегись, Чупати!
      – Победит Кантор!
      – Тогда я ставлю тебе два ящика!
      Мужчины ударили по рукам. Кантор внимательно смотрел на них, а краешком глаза наблюдал за красивой сукой. Всякий раз, когда Кантор встречался с Клеопатрой, он смотрел на нее с особой симпатией. Кантора не смущало, что красавица одаривала его всего лишь мимолетным взглядом. Пес уже забыл, как Клеопатра бросилась на него, когда он увел у нее сынишку.
      По одному взволнованному виду хозяина Кантор понял, что ему следует обогнать суку. И хотя Кантору нравилась Клеопатра, но ради хозяина он не мог не обогнать ее, не мог: такова воля хозяина!
      Чупати подал команду. Кантор сделал положенный круг и по следующему сигналу прыгнул через забор.
      Прыжок оказался хорошим. Когда пес коснулся передними лапами края забора, он вновь вдруг почувствовал себя молодым. Он не растолстел, и у него не было ни грамма лишнего веса.
      – Ну как? Забираешь свои слова назад? – с победоносным видом спросил Чупати у хозяина Клеопатры.
      – Нет!
      – Тютю, не подкачай! – сказал Чупати, почесывая у Кантора за ушами. – Спорить так спорить!
      Чупати даже во сне стал видеть соревнования. Ему очень хотелось, чтобы Кантор одержал верх и над Клеопатрой, и над Тиги. Ему снилось, что члены жюри неправильно оценивают достижения других собак, и он, забыв обо всем на свете, громко кричал: «Нарушение правил! Прошу исключить их из дальнейших соревнований!» – и просыпался в холодном поту.
 
      Наконец настал долгожданный день соревнований. Проходило оно на старом стрельбище. Ровно в десять утра фанфары возвестили о начале соревнований. Трибуны были до отказа забиты зрителями. Более того, желающих оказалось так много, что часть их разместилась непосредственно за ограждением.
      Начался торжественный марш участников парада. Во главе колонны в парадной форме важно шествовал младший лейтенант Чупати со своим питомцем Кантором.
      Соревнования в этом году были несколько необычными – на них подводились итоги пятнадцатилетней работы отдела служебного собаководства.
      Кантор впервые выступал на соревнованиях в четырехлетнем возрасте. Всего он участвовал в пяти конкурсах и на всех пяти завоевал первое место. И на этот раз Чупати был уверен, что пес получит диплом первого разряда. Младший лейтенант был по-особенному подтянут. Он смотрел на трибуны с гордым видом. Ему казалось, что все эти люди собрались здесь только затем, чтобы полюбоваться Кантором.
      Посреди поля была установлена трибуна для жюри, и, проходя мимо нее, собаки громким лаем приветствовали судей.
      Программа соревнований была разнообразной. Она включала преодоление препятствий, разыскивание предметов, ходьбу по следу, обезоруживание противника и многое другое. Жюри оценивало достижения каждой собаки по особой системе по каждому виду многоборья, после чего по сумме баллов определялся победитель.
      Кантор, как победитель последних соревнований, вступил в борьбу первым.
      Без малейшей погрешности он прошел по предложенному ему следу, выполнил все упражнения на ловкость.