– А у компьютера есть нюх?
      Начальник технического отдела сразу даже не понял вопроса Чупати.
      – Компьютер обладает логикой. Ему не нужны ни еда, ни нюх, – сердито ответил он старшине, почувствовав в его вопросе желание принизить компьютер.
      Присутствовавшие при этом офицеры засмеялись, улыбнулся и Шатори. Старшина же почувствовал себя обиженным и спрятался за спины товарищей. Ведь свой вопрос Чупати задал отнюдь не для того, чтобы посрамить начальника технического отдела, который на все лады расхваливал машину, подмигивавшую многочисленными разноцветными лампочками.
      И все-таки ответ начальника технического отдела, хотя и был несколько грубоватым, успокоил старшину. Чупати решил: раз компьютер не обладает нюхом, – значит, Кантор важнее этой машины. А когда старшина услышал, что чудо-машина может допускать ошибки, то вообще махнул рукой.
      – А вот наш Кантор никогда не ошибается! Что можно ждать от этого компьютера, когда у него и нюха нет, а? – заявил тогда Чупати.
      Когда старшина появился на пороге кабинета Шатори, капитан спросил:
      – А как дела с Тончи?
      – С каким еще Тончи? – недовольно переспросил Чупати, сделав вид, будто не понимает вопроса.
      – Со щенком Тончи, – усмехнулся капитан.
      – Хорошо, что напомнил, товарищ начальник, а то я хотел рассказать…
      – Что-нибудь случилось?
      – Твой щенок…
      – Что с ним?
      – Сколько раз я просил тебя забрать его! Взял бы его к себе… особенно после того инцидента, когда они раздружились…
      – Ну и?… – В голосе капитана послышались нотки беспокойства. – Уж не случилось ли с ним какой беды?
      Старшина понял, что сейчас самое время поговорить с начальником по душам, но не спешил с откровениями.
      – Не случилось ли какой беды, спрашиваешь? Вопрос – с кем?
      – Разумеется, со щенком!
      – С ним ничего не случилось.
      – Ты чего-то не договариваешь… – Капитан забеспокоился. До сих пор он редко вспоминал о щенке, полагая, что тот находится в надежных руках. Видел он его редко и теперь вдруг почувствовал угрызения совести.
      Старшина нарочно молчал, с безразличным видом расставляя на доске шахматные фигуры.
      – Ну, рассказывай же! – не отступал капитан.
      – Тебя не поймешь: то рассказывай, то не рассказывай…
      – Ну хорошо, не сердись!
      – Ладно, я играю белыми, да?
      – Играй белыми… Ну, так что случилось со щенком?
      – Он убежал.
      – Как так убежал? Уж не подарил ли ты его кому-нибудь?
      – Я же говорю, что он убежал. Я не раз просил тебя забрать его, потому что собаке нужен хозяин. Если бы ты знал, как он страдал!.. Когда я был ребенком, у нас в доме держали собаку. Когда же она состарилась, отец выгнал ее из дому. Несколько дней я не видел пса. Однажды, когда я возвращался из школы, ко мне подбежали соседские мальчишки и рассказали, что под мостом, у ручья, лежит собака, очень похожая на нашу. Я побежал к мосту и начал звать: «Бунди! Бунди!» Смотрю: и правда, обессиленный пес лежит на песке. Услышав мой крик, пес поднял голову и посмотрел на меня такими глазами, что у меня сжалось сердце. И в тот же миг пес бросился в поток. Его накрыла волна, только я его и видел. С тоски и печали пес кончил самоубийством. Тончи еще слишком молод, чтобы разочароваться в жизни, но ни одна собака не может долго жить без хозяина. Она обязательно начнет искать себе другого хозяина.
      – И он нашел?
      – Нашел.
      – И хорошего?
      – Думаю, хорошего.
      – Ты его видел?
      – Видел.
      – Кто он такой?
      – Одна девочка. Напротив находится детская площадка. Сначала Тончи с любопытством наблюдал за детишками, а затем и убежал с территории. Часовой его не задержал. Однажды я видел, как Тончи провожал до дома одну девочку. В боксе появлялся только в часы кормления. Однако через несколько дней он не пришел и есть. По-моему, он больше вообще к нам не вернется: наверное, его приютили в семье той девочки. Ну, я пошел. – И старшина сделал первый ход.
      – А может, так оно и лучше, – заметил Шатори и вздохнул.
      – Конечно, лучше! – с уверенностью проговорил старшина. – Без хозяина ни одна собака жить не может.
      Размышления старшины были прерваны зуммером радиотелефона. Через пять минут опергруппа капитана Шатори собралась во дворе управления.
      – На этот раз нам придется побывать в знакомых местах, – заметил капитан, садясь в машину.
      – Значит, встретимся со старыми знакомыми?
      – Возможно.
      Машина тронулась в путь. За два с половиной часа проехали двести километров.
      Неподалеку от гор Мечек дорогу пересекало железнодорожное полотно. Заслонки шлагбаума, похожие на стволы зенитных орудий, смотрели в небо. Подъехали к полицейскому посту.
      – Остановите машину, – сказал Шатори шоферу.
      Кантор, сидевший рядом с хозяином на заднем сиденье, навострил уши. Возбуждение людей всегда моментально передавалось и ему.
      – Спустимся к домику стрелочника, – распорядился капитан.
      У домика стрелочника виднелись человеческие фигуры.
      – Вот черт! – выругался старшина. – Опять нас опередили: затопчут все следы.
      Капитан Шатори подошел к одному из полицейских и спросил:
      – Кто здесь у вас старший?
      Полицейский с нашивками старшего сержанта смерил Шатори, который был в гражданской одежде, «подозрительным взглядом и ничего не ответил.
      – Геза? Это ты?! – раздался вдруг из темноты чей-то голос.
      Шатори прищурился, вспоминая, кто бы это мог быть.
      – Ты что, не узнаешь меня? – К Шатори направлялся какой-то старший лейтенант.
      – Янчо Кало! – обрадованно воскликнул Шатори.
      Когда-то Кало был подчиненным Шатори, а теперь служил в областной полиции.
      – Что здесь у вас случилось? – спросил его Шатори.
      – Пропал грузовой состав.
      – Состав? Так весь состав и пропал?!
      – Да. Пропал, как в воду канул.
      – Такого я еще не слышал, – проговорил Шатори.
      Вести следствие об исчезновении железнодорожного состава было поручено майору Бокору. Он в настоящее время находился на станции, где советовался с железнодорожными экспертами.
      – Майор проверяет, не пошел ли эшелон где-нибудь под откос.
      – А где стрелочник?
       —.Стрелочник тоже исчез.
      – Я знавал его, – перебил Кало Чупати. – Когда я служил в областном управлении полиции, то не раз ходил ловить с ним форель.
      – Не болтай чепуху! – оборвал старшину Шатори.
      Однако старшину не так-то легко было остановить, и он продолжал:
      – Если идти по направлению к горе Кечег, то можно поймать что-нибудь и покрупнее…
      Разглагольствования старшины прервал Кантор, который вдруг громко залаял.
      – Ну, что там у тебя? – спросил Чупати овчарку. – Ничего и никого? А я что говорил, товарищ начальник? Полнолуние будет…
      – Да замолчи ты наконец! – рассердился Шатори.
      В этот момент со стороны железнодорожного полотна послышался звук приближающейся дрезины. Капитан Шатори подошел к рельсам.
      Железнодорожная ветка пролегала по дну неширокой долины и была построена в конце прошлого столетия. Горы почти вплотную подходили к железнодорожному полотну, которое местами даже шло по склону высокой горы.
      Шатори залюбовался горами. В горах он родился и вырос.
      Из-за поворота показалась дрезина, выхватив фарами кусок полотна из темноты.
      Шатори отпрянул от рельсов и ударился ногой о камень.
      – Черт возьми! – выругался он вслух.
      Дрезина затормозила. С нее сошли майор Бокор и офицер-железнодорожник невысокого роста.
      – Здравия желаю, – официально ответил Бокор на приветствие капитана.
      Офицер-железнодорожник отрекомендовался тоже по-военному, поднеся руку к козырьку форменной фуражки.
      – Железнодорожный офицер первого ранга Аладар Чити.
      Шатори ничего не оставалось как самому принять стойку «смирно» и отрекомендоваться:
      – Геза Шатори, капитан полиции.
      – Что-нибудь нашли? – поинтересовался капитан.
      – Абсолютно ничего, – опередив майора, ответил офицер-железнодорожник.
      Шатори понимающе кивнул и спросил, обращаясь к офицеру-железнодорожнику:
      – Вы давно заступили на дежурство?
      – В двадцать один час я заступил дежурным по станции, – ответил железнодорожник. – А пять минут десятого поступило сообщение о том, что седьмой проследовал по своему маршруту. Пардон, точнее, вот с этого разъезда сообщили о прохождении состава.
      – Как вы думаете, куда мог деться стрелочник?
      – Стрелочник? Ему положено быть на своем месте.
      – Я спрашиваю не о том, где ему положено быть, а где он может быть сейчас?
      – Ни состава, ни стрелочника мы не нашли, – вместо железнодорожника ответил майор. – Сначала я думал, что состав пошел под откос, а стрелочник бросился искать место крушения.
      – А как стрелки?
      – Стрелки в нормальном положении.
      К офицерам подошел старшина Чупати.
      – По-моему, поезд застрял где-нибудь в туннеле, – заметил старшина.
      – Это исключено. Все пути, вплоть до Кертеша, осмотрены, – раздался чей-то голос. Это подошел один из железнодорожников. – А, это ты, Тибор? – обратился он к Чупати. – Привет!
      Кантор тем временем кружился вокруг собравшихся и от нечего делать обнюхивал их брюки.
      – А где твой чудо-пес? – поинтересовался у Чупати подошедший железнодорожник.
      Старшина познакомился с ним еще давно, в спортклубе. Временами они там и встречались, когда Чупати заскакивал на минутку выпить кружку-другую пива.
      – А вон бродит у тебя за спиной.
      Железнодорожник вздрогнул и оглянулся.
      – Кантор, иди-ка сюда! – позвал Кантора Чупати.
      – В-велик-колепный пес! – заикаясь, произнес железнодорожник.
      – Вернемся к делу, – предложил Шатори.
      – Мне остаться с вами? – спросил железнодорожник.
      – Занимайтесь своим делом!
      – Слушаюсь!
      – Дай-ка мне твой фонарик! – попросил Шатори старшину.
      – Что будем делать, товарищ начальник? – поинтересовался Чупати.
      – Принеси из машины радиотелефон!
      На Кантора никто не обращал внимания, и только капитан заметил, что пес обнюхивает стрелки.
      – Нашел что-нибудь? – спросил капитан Кантора.
      Вопросительную интонацию Шатори пес сразу же понял и, тихо тявкнув, завертел хвостом.
      Кантор был добросовестным псом и потому обнюхивал даже друзей своего хозяина.
      – Не нравится мне это дело. Спросишь почему? Этого, дружище, я пока еще и сам не знаю, – проговорил капитан, обращаясь к овчарке, и кивнул в сторону железнодорожного полотна.
      Влево от основных путей отходил запасный путь-тупик длиной не более ста метров. Кончался он в лощине, по которой текли два довольно бурных ручья, сливающиеся несколько ниже.
      – Скажи, – обратился капитан к старшине Чупати, – когда прекратили разработки вот этой каменоломни?
      – Лет десять назад, если не больше.
      – Ты когда был здесь в последний раз?
      – Весной прошлого года, накануне переезда в Будапешт. Ловили мы тут форель…
      – И как далеко отсюда до каменоломни?
      – Пешком за полчаса дойти можно.
      – Пошли! Старший лейтенант Калди с двумя полицейскими останется здесь. Дрезина пусть стоит на месте, – предложил Шатори майору Бокору.
      – Согласен.
      – Товарищ начальник… – Калди отвел капитана в сторону. – Посмотрите-ка вот сюда! – И старший лейтенант посветил фонариком на запасный путь.
      – Постой, постой! – пробормотал, что-то соображая, Шатори. – Что за чертовщина? А почему он разведен от основного пути?
      – Потому что его развели…
      Кантор крутился на месте.
      – Кути, останетесь здесь и сообщите о случившемся пограничникам! – приказал капитан.
      – Я уже сообщил, – заметил майор Бокор.
      – Ну, тогда пошли.
      Небольшая группа тронулась в путь. Впереди, как обычно, бежал Кантор и, поскольку ему не отдавали никакого приказа, лишь время от времени принюхивался к отдельным предметам.
      Вскоре подошли к отвесной скале. Пути вели в темный туннель.
      – Товарищ капитан, – обратился Чупати к Шатори. – Это место называют Каменными воротами.
      Старшина спустил Кантора на длинный поводок. Капитан Шатори осветил фонариком мокрую, поросшую мхом стену туннеля. Туннель был не прямой, а с загибом вправо. Оказался он небольшим, так как буквально через пятьдесят шагов стал просматриваться выход.
      Вскоре все вышли на полукруглую поляну. С севера она упиралась в стометровую скалу. Слева от железнодорожного полотна был отвесный обрыв, со дна которого доносился шум падающей воды. За поворотом путь упирался в каменоломню.
      Вот и последний поворот дороги.
      Вдруг старшина Чупати остановился.
      – Товарищ начальник, – почему-то шепотом произнес он и показал рукой вперед.
      Возле полуразрушенных погрузочных площадок стоял состав.
      Немую тишину нарушало лишь легкое пыхтение паровоза.
      Людей видно не было. Казалось, состав сюда завели невидимые призраки.
      Кантора раздражало пыхтение паровоза. Старшина внимательно осмотрел местность.
      – Ну, чего вы ждете? – удивился майор Бокор.
      От этих слов старшине стало как-то не по себе. Невольно вспомнились случаи, когда им не раз приходилось убеждать майора в ошибочности его точки зрения.
      – Эх! – Майор недовольно махнул рукой.
      Бокор и Шатори пошли к паровозу, вслед за ними поспешили и остальные полицейские.
      Шатори спросил старшину, где, по его мнению, можно пустить Кантора по следу. Пес в это время уже стоял перед дверью вагона и, энергично махая хвостом, подзывал к себе хозяина.
      Из старомодного почтового вагона доносились какие-то звуки. Чупати нажал ручку двери. Кантор, опередив хозяина, бросился в темный вагон. Когда старшина включил фонарик, то увидел, что на полу лежит связанный мужчина. Во рту у него торчал кляп.
      Шатори удивленно посмотрел на майора.
      Чупати и старший лейтенант Калди ножами разрезали веревки, которыми был связан мужчина. Придя в себя, пожилой железнодорожник стал растирать себе шею.
      – Что с вами произошло? – спросил его Шатори.
      – Видите ли… – начал железнодорожник. – Получив сигнал о прохождении состава, я вышел из будки… и тут на меня кто-то набросился, ударил по голове, и все…
      – Вы в лицо его видели?
      – Не успел.
      – А вы кто такой? – обратился капитан к мужчине в промасленной спецовке. – Вы машинист?
      – Да.
      – А что было с вами?
      – Мой кочегар в самый последний момент заметил, что семафор около стрелочной будки вдруг загорелся красным. Я, разумеется, стал тормозить, но расстояние оказалось настолько небольшим, что состав остановился только у самой будки. Я высунулся из окна, чтобы спросить дядюшку Йожа, стрелочника, что все это значит. Однако не успел я и рта раскрыть, как за спиной у меня раздался чей-то грубый голос: «Не вздумай дурить! Если тебе жизнь дорога, давай тихий вперед!» И я почувствовал, как кто-то приставил к моей спине дуло пистолета.
      – Вы кого-нибудь видели?
      – Где?
      – У стрелочной будки или на путях.
      – Я слышал, как щелкнули стрелки на путях, а потом какой-то тип в маске махнул мне рукой…
      – А я… – перебил машиниста кочегар. – Мне показалось, что за стрелочной будкой, в кустах, стояла машина.
      – Об этом потом… Ну а дальше что? – спросил Шатори машиниста.
      – Я, конечно, ничего не мог поделать и дал тихий вперед. Я видел, что состав движется по старой ветке. Не доезжая моста, я остановил состав. Мост был очень старый, и наш состав запросто мог рухнуть в пропасть. Я сказал об этом человеку, который стоял у меня за спиной с пистолетом в руке.
      – Говорите по существу! – торопил машиниста Шатори. – Вы видели бандита в лицо?
      – У него на лице была маска. Это был здоровенный тип…
      – На полголовы выше меня, – вставил кочегар, – а на груди у него висел короткий такой автомат, похожий на те, с какими воевали фашисты.
      – Мужчина в маске, – продолжал машинист свой рассказ, – приказал мне вести состав дальше. У меня даже пот на лбу выступил. Я по этой ветке и раньше водил составы, когда еще действовала каменоломня. У меня и тогда сердце сжималось от страха, так как участок дороги там ненадежный. Во время войны, когда поблизости строили военный аэродром, здесь сошел с рельсов эшелон. Обломки этого эшелона и по сей день валяются в пропасти. Все тогда разнесло в щепки. С трудом нашли трупы кочегара да двух солдат. Вот об этом я и вспомнил перед мостом, тем более было неизвестно, в каком состоянии находится путь в настоящее время. Я сказал типу за моей спиной, что нужно остановиться и посмотреть, в каком состоянии путь, но в ответ он ткнул меня пистолетом в бок и приказал следовать дальше и не рассуждать. Вот так мы сюда и прибыли. Затем по приказу я остановил состав, и в этот момент бандит чем-то оглушил меня. Очнулся уже здесь, в вагоне.
      – А вы? – Капитан Шатори обратился с вопросом к проводнику почтового вагона.
      – Когда состав остановился, я хотел пойти спросить, что случилось. Открыв дверь, я увидел на подножке какого-то типа в маске. Он сунул мне в живот пистолет, и я влетел в вагон. Тип приказал мне повернуться лицом к багажным полкам, а когда я повернулся, ударил меня по голове. Очнулся я уже на полу. Руки, ноги связаны, во рту – кляп… Товарищ инспектор, не хватает двух мешков из сберкассы… В них два с половиной миллиона форинтов. Боже мой, что теперь со мной будет?!
      – Не нойте! – оборвал его майор Бокор.
      – Слушаюсь, товарищ майор! Но похитить такую сумму! Ведь это похитили-то у меня! Я двадцать пять лет работаю, и хоть бы одно замечание, а тут… Но я ведь, правда, не виноват? Выгонят меня с работы…
      Старшина Чупати терпеливо ждал, пока начальники советовались друг с другом, но, заметив, что они вроде не торопятся, дипломатично кашлянул, желая привлечь к себе внимание.
      – Подойди сюда! – позвал Шатори старшину. – Нашел какой-нибудь след?
      – Я лично ничего не нашел.
      – А твой Кантор?
      – Кантор? Гм. Он, кажется, нашел. Вот что он у скалы нашел. – Старшина протянул майору шариковую авторучку, по-видимому заграничную.
      – Так, – проговорил Бокор. – С венгерскими форинтами бандитам нечего делать за границей. Следовательно, искать их нужно в каком-нибудь большом городе.
      – Они и за полцены могут обменять деньги за границей, все равно им достанется больше миллиона. А миллион шиллингов, в Австрии например, – немалые деньги. Не исключено, что деньги они на время спрячут. Бандитов, видимо, было трое-четверо, но никак не меньше. Они были осведомлены об отправлении денег, точно знали расписание поезда и еще кое-что. Короче говоря, мы имеем дело с заранее продуманным преступлением. Почтовик виноват уже в том, что открыл дверь вагона на непредусмотренной остановке. Возможно, он и сам замешан в этом деле, – высказал свое предположение капитан Шатори.
      Подошедший к майору эксперт доложил, что они свое дело сделали: сфотографировали все необходимое, зафиксировали отпечатки пальцев на поручнях почтового вагона и паровоза. Затем он спросил:
      – А что теперь делать с составом?
      – В первую очередь нужно тщательно допросить всех, кто следовал в поезде.
      – Разумеется.
      – Стрелочника проводите на свой пост. Состав пока останется здесь до прибытия железнодорожных экспертов. Выставить охрану к эшелону! К утру доложить результаты экспертизы!
      «Интересно, почему бандиты, захватив такую крупную сумму денег, хотели бежать за границу? Сумма, конечно, стоит риска, а осторожный человек через несколько лет мог и здесь спокойно реализовать эти деньги… – Шатори встряхнул головой, словно хотел освободиться от нахлынувших мыслей. – Посмотрим, куда поведет нас Кантор. След преступников никто, кроме Кантора, не найдет. А уж он-то свое дело знает!»
      – Товарищ майор, – обратился Шатори к Бокору, – вы распорядитесь здесь, когда прибудет железнодорожная комиссия?
      Бокор кивнул.
      – Слава богу! От этого Бокора мы освободились, – усмехнулся Чупати.
      – Не болтай ерунды! – оборвал его капитан.
      – Могу я идти? – обиделся старшина.
      – Можешь, а как только разберемся с этим делом, сядешь на гауптвахту! Небольшой отдых на губе тебе не повредит. Где Кантор нашел авторучку?
      – На тропинке. По-моему, бандиты направились к мельнице.
      – Ну, пойдем посмотрим, куда поведет нас твой мудрец.
      – Слушаюсь! – буркнул старшина и, повернувшись к овчарке, произнес: – Кантор, след! Ищи!
      Пес повел их к каменоломне.
      – Подождите! – услышал вдруг капитан голос майора Бокора.
      Все остановились и повернулись к бегущему майору.
      – Вы что, решили меня здесь бросить? – Майор запыхался от быстрого бега. – Я пойду с вами.
      Кантор беспокойно вертел головой. Понюхав авторучку, которую Чупати поднес к его носу, пес довольно бодро побежал по тропинке вдоль ручья.
      Вслед за овчаркой, спотыкаясь о камни, заспешили пятеро вооруженных полицейских.
 
      Шли гуськом часа полтора. Стало прохладно. Пес задал быстрый темп. За пределами каменоломни посторонние запахи не мешали Кантору различать след.
      Чупати время от времени светил Кантору фонариком, во умному псу этого вовсе не требовалось, а сам старшина все равно ничего не видел.
      «Тебе лучше знать, куда ты нас ведешь», – мысленно говорил Чупати Кантору, стараясь не отставать от него.
      Капитан Шатори шел следом за старшиной. Свежий ветерок приятно обдувал разгоряченные лица.
      – Не понимаю, зачем такая спешка? – тихо ворчал шедший в хвосте группы майор Бокор.
      «И в самом деле, неплохо бы передохнуть, – подумал капитан Шатори. – Интересное животное собака! Узнает различные тайны с помощью своего сверхчуткого носа…»
      Ручей побежал меж огромных скал. Шатори зажег фонарик, чтобы осветить путь, и в тот же миг раздался громкий окрик:
      – Стой! Кто такие?!
      Все, как по команде, спрятались за камни. Старшина Чупати укрылся в тени, падавшей от огромной скалы.
      На месте остался лишь один Кантор, но и тому хозяин шепотом приказал:
      – Ложись! Ко мне!
      Шатори громко ответил:
      – Полиция!
      – Пусть выйдет начальник! – крикнул кто-то и осветил скалы мощными прожекторами.
      – Это наверняка пограничники, – шепнул Чупати капитану. – Я выйду к ним! – И, прикрыв глаза ладонью, старшина вышел на освещенное место. – Да уберите вы этот свет! – крикнул он. – Я же ничего не вижу!
      Сноп яркого света переместился немного в сторону, и через секунду из-за скалы вышел солдат.
      Кантор перепрыгнул через ручей и, стряхнув с себя воду, направился к хозяину.
      Подошли майор Бокор и капитан Шатори. Увидев старших офицеров, пограничник доложил, что их дозор, заступивший в наряд ровно в полночь, ничего подозрительного не обнаружил.
      – Посветите-ка прожектором вон в том направлении, – попросил Шатори пограничников.
      В скале на уровне десяти метров виднелось огромное черное отверстие пещеры. Добраться до нее можно было лишь с помощью специального альпинистского оборудования.
      – Я вижу, в этом районе много пещер, да? – поинтересовался Шатори, когда луч прожектора осветил пещеру.
      – Наверху есть еще одна небольшая пещера, но только до нее отсюда не добраться. Попасть в нее можно лишь сверху, если идти со стороны мельницы, – объяснил пограничник.
      – А на мельнице вы были, проверяли?
      – Мельницу? Нет, там сегодня мы не были. Кругом все спокойно.
      – Мне кажется, ваш пес просто сыграл с нами злую шутку! – язвительно заметил майор Бокор.
      – Гм… – задумался капитан Шатори. – Скажите, а вода давно залила тропинку? – спросил он пограничника.
      – Ручей вышел из берегов еще вчера вечером.
      Капитан Шатори достал радиотелефон и, поднеся микрофон к губам, произнес:
      – «Чайка»! «Чайка»! Я – «Кантор»! Доложите, как меня слышите?
      «Чайка» ответила без промедления. Капитан приказал выслать к мельнице машину.
      – Ну, а теперь что делать? – спросил Шатори старшину.
      – Идти дальше?
      – Разумеется, к мельнице. Я вызвал туда машину. Если там никого не найдем, поедем отсыпаться…
      – О каком сне ты говоришь? Ведь Кантор идет по следу!.. Вот увидишь, эта авторучка будет ключом к разгадке…
      – С меня довольно! – рассердился капитан. – Вот уж три часа мы тащимся по горам, а результат равен нулю. И какой смысл это делать, когда все дороги и тропинки перерезаны пограничниками? Если б грабители действительно шли в этом направлении, то лучшего укрытия, чем вот эти пещеры, им не найти. Раньше половины одиннадцатого выйти из каменоломни они никак не могли, а поскольку летать они не могут, то им потребовалось не менее двух часов, пока они добрались бы до… А где они? Нигде!.. А может, они сейчас сидят себе в каменоломне да посмеиваются над нами?…
      – Грабители прошли по этой тропе! – упрямо произнес старшина.
      – Ну и беги за ними следом!..
      – И пойду!.. Кантор!
      Услышав голос хозяина, пес послушно подошел к Чупати, который тут же взял его на поводок.
      – Вот видишь, Тютю, нам опять не верят, – шепотом пожаловался старшина овчарке.
      Кантор сообразил, что хозяин и капитан спорят. Уж не спорят ли они о том, что он потерял след? След, хотя временами и действительно терялся, но через несколько десятков шагов Кантор снова находил его. Чтобы как-то подбодрить хозяина, Кантор потерся боком о его ноги и энергично замахал хвостом.
      – Хорошо, хорошо, – проговорил Чупати и ласково похлопал овчарку по шее.
      Прошли еще с полкилометра. Ущелье постепенно стало расширяться, и вскоре послышался шум воды, падающей с плотины возле мельницы».
 
      Вход в мельницу освещался подслеповатой электрической лампочкой.
      Старшина Чупати хотя и верил своему четвероногому другу, однако и он понимал, что Кантор может потерять след. До встречи с пограничниками червь сомнения не терзал так душу старшины, как теперь. Чупати очень смутило то обстоятельство, что пограничники ничего не обнаружили в этом районе. Вся надежда была теперь только на Кантора. Но ведь раз люди ошибаются, почему не может ошибиться Кантор?… Нет, он ошибиться не может!
      Старшина и сам не знал почему, но, как только они подошли к мельнице, отстегнул поводок от ошейника Кантора, предоставив овчарке полную свободу.
      – Ищи! Ищи бандита! – ободрил Чупати пса.
      Старшина так волновался, что невольно полез в карман за сигаретами, а сам не сводил глаз с овчарки.
      Кантор направился по дорожке.
      Старшина уже хотел было сунуть сигарету в рот, но подошедший капитан Шатори остановил его:
      – Подожди! Смотри!
      Кантор подошел к обитой железом двери мельницы.
      – Что ты на это скажешь? – Глаза старшины заблестели.
      – Чего мы ждем? – недовольно буркнул стоявший сзади майор Бокор.
      – Ничего не понимаю, – словно не расслышав майора, ответил старшине капитан Шатори.
      – Пошли! – бросил майор и пошел первым.
      На противоположном берегу показалась движущаяся точка. Она увеличивалась в размерах с каждой секундой. Вскоре она скрылась.
      – Прибыла наша машина, – тихо заметил старшина. Шатори поднес ко рту радиотелефон:
      – «Чайка», вы меня слышите?… Немедленно отведите машину на плотину! И поставьте ее так, чтобы по моему сигналу вы могли осветить мельницу.
      Старшина, услышав распоряжение капитана, не понял его.
      – Товарищ начальник, нужно бы посмотреть вокруг мельницы… – предложил Чупати.
      – Иди догони майора. Пусть не спешит. Да возьми с собой двух ребят для пущей безопасности!
      Старшина проворно бросился вслед за майором:
      – Товарищ майор, подождите! Разрешите я с ребятами пойду первым!..
      – К чему весь этот цирк?! – удивился Бокор.
      Однако старшина уже успел подойти к двери первым.
      – Ребята, быстро! – позвал Чупати полицейских.
      Кантор поднял голову на хозяина, который кулаком начал барабанить в дверь.
      – Зайди-ка со стороны плотины! Посмотри, что там творится, – послал Чупати одного из полицейских.
      На мельнице стояла тишина. Лишь шумела вода, падающая с плотины.
      Овчарка с напряженным вниманием смотрела на дверь.
      – Именем закона – откройте! – Старшина колотил в Дверь уже обоими кулаками.
      Прожектор пограничников медленно ощупывал стену мельницы, выходившую к плотине.
      Неожиданно лампочка у входа погасла. Старшина Чупати зажег фонарик и плечом нажал на дверь, но она не поддавалась. Не открылась она даже и тогда, когда на нее навалился плечом еще один полицейский. Наконец старшине удалось отвинтить гайку, крепившую петли. Чупати вместе с сержантом рывком нажали на дверь. Она со скрипом подалась, а после второго и третьего рывков соскочила с петель. Старшина, не удержавшись, влетел в помещение и упал на бетонный пол. Кантор, перескочив через хозяина, помчался по коридору.
      – Не ушиблись? – заботливо спросил майор Бокор.
      Старшина, ощупывая затылок, выругался. В этот момент грянул выстрел. Майор Бокор, выхватив пистолет, спрятался за косяк двери. Стало светло, как днем. По коньку крыши лез какой-то человек. Добравшись до водосточной трубы, он быстро скатился вниз, перевернулся через голову, вскочил на ноги и побежал к плотине.
      – Сепи! – раздался откуда-то приглушенный крик.
      Майор Бокор бежал наперерез убегавшему и кричал:
      – Стой! Руки вверх!
      В этот момент из окна третьего этажа по майору полоснула автоматная очередь. Майор схватился за грудь и полетел с края плотины в воду.
      Старшина Чупати ринулся за майором, крикнув на бегу:
      – Кантор!
      Пес в это время уже взбежал по винтовой лестнице почти на самый верх. На лестнице было темно, хоть глаз коли. Однако, услышав зов хозяина, овчарка стрелой помчалась вниз. Верность хозяину и любовь к нему победили природный собачий инстинкт – догнать добычу.
      – Что вы тут шум подняли? – раздался сердитый голос капитана Шатори.
      – Майора… ранили, – хриплым голосом проговорил Чупати и показал рукой на плотину.
      Пес уставился в том направлении, куда показывал хозяин. Старшина присел на корточки и, обняв Кантора за шею, посветил фонариком в воду, где метрах в десяти от плотины плавало тело майора.