ДЖОЗЕФ ТЁРНЕР

(1775–1851)

В историю мировой живописи Тёрнер вошел как родоначальник принципиально нового отношения к цвету, создатель редких свето-воздушных эффектов. Знаменитый русский критик В.В. Стасов писал о Тёрнере: «…Будучи около 45 лет от роду, он нашел свою собственную дорогу и совершил тут великие чудеса. Он задумал изобразить солнце, солнечный свет и солнечное освещение с такою правдою, какой до него в живописи еще не бывало. И он стал добиваться передачи солнца во всей его лучезарности. Он долго искал, но своего добился и высказал на холстах то, чего раньше его никто еще в самом деле не давал».

Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер родился 23 апреля 1775 года в Лондоне в семье брадобрея. Он был исключительно талантливым ребенком и еще мальчиком продавал собственные рисунки, которые его отец выставлял в окне своего магазина и продавал по 2–3 шиллинга за штуку. Уже в возрасте двенадцати лет Джозеф получил свой первый заказ – раскрасить гравюру Хенри Босуэла. Его первым учителем стал Томас Молтон, рисовавший архитектурные виды, перспективы улиц. В 1789 году Джозеф стал студентом лондонской Академии художеств. Здесь он учился до 1793 года.

Тогда же Тёрнер начал работать вместе с Гертином для доктора Монро. Художник Дж. Фарингтон записал в своем дневнике: «Дом доктора Монро – вроде вечерней академии. Хозяин дает молодым людям копировать рисунки своих друзей. Тёрнер и Гертин "работали" на доктора Монро три года – рисовали по вечерам у него дома. Они приходили в шесть и оставались до десяти часов. Гертин рисовал контуры, а Тёрнер раскрашивал и заканчивал. Главным образом они копировали незаконченные рисунки Козенса и других и из этих копий делали законченные рисунки».

До 1800 года Тёрнер писал акварельные пейзажи. В 1790 году первый из них был представлен на выставке в академии. В дальнейшем здесь выставляется все больше его акварелей. В 1796 году их количество достигло десяти.

Фарингтон записал в 1798 году со слов Тёрнера, что у него было «больше заказов, чем он мог выполнить», а в 1799 году, что он должен был сделать «шестьдесят рисунков для разных людей». Успехи Тёрнера – это не только большой талант, но и невероятное трудолюбие: он почти всегда на ногах встречал восход солнца.

Постепенно Тёрнер осваивает живопись маслом. Во второй половине девяностых годов он создает несколько пейзажей в духе голландских мастеров семнадцатого столетия.

В начале нового века художник выполняет эффектную панораму на тему войны с французами, «Битва на Ниле», а вскоре другую богатую на сценические эффекты картину «Пятая египетская казнь». Эту картину купил богатый писатель и меценат Уильям Бекфорд.

В 1802 году Тёрнера избрали членом Королевской академии художеств. После этого он отправился в Париж, где смог познакомиться с работами старых мастеров в Лувре. Во время переправы на материк был сильный шторм. Тёрнер запишет: «Чуть не утонули». Сделанные им наброски позднее послужили основой картины 1803 года «Мол в Кале. Французские рыбаки выходят в море; прибывает английское пассажирское судно».

Из столицы Франции художник отправился в Швейцарию. Он сделал здесь свыше четырехсот зарисовок, заполнив шесть альбомов. В течение всей дальнейшей жизни он использовал эти швейцарские мотивы для своих картин. Своеобразная природа дикого края, особое сочетание форм и цвета произвели на него неизгладимое впечатление и способствовали формированию зрелого стиля.

В 1804 году Тёрнер открыл собственную галерею, где собирался выставлять свои лучшие полотна. Галерею он открыл «Кораблекрушением». М.А. Орлова пишет о картине: «Явственно ощутимо тут сопротивление волн яростному урагану, всей силой своей тяжести они влекутся обратно в океан. И с такой же энергией люди на пострадавшем паруснике и лодках, спешащих ему на выручку, силятся удержаться на волнах. Это уже вполне романтическое полотно построено на смелых контрастах светлого и темного, тонов холодных – темное море с изумрудными отливами – и горячих – пятна красного и желтого, какими набросаны фигуры на судах».

Публика, принимавшая его гравюры, чаще всего отвергала его необычные, фантастико-романтические пейзажи. Больше всего подавляли мастера нападки критиков на его произведения.

Около 1807 года Тёрнер переехал с отцом поближе к Темзе. Появляется сразу несколько пейзажей, связанных с этой рекой: «Темза у Виндзора» (1807), «Колледж-Итон с реки» (1808), «У Темзы» (1809).

Тёрнер рассказывал, что для изучения облаков «он брал лодку, ложился на ее дно на спину, бросив якорь на реке, и смотрел в небо часами, а иногда и целыми днями, пока не улавливал какой-нибудь световой эффект, который ему хотелось бы перенести на полотно».

В 1808 году Тёрнер стал профессором. В письме 1811 года своему издателю Джону Бриттону он протестует против определения, данного Фюзели пейзажистам как «картографам или топографам искусства. Вещественным опровержением мнения Фюзели может послужить полотно "Морозное утро". "Морозное утро" – мотив, удивительный по своей крайней простоте. Две трети холста занимает чистое небо, одну треть – земля, окутанная туманом, с едва виднеющимся за тонкими стволами обнаженных деревьев шпилем дальней церкви, с повозкой, вокруг которой хлопочут несколько поселян. И все же это полотно с равниной, тронутой осенней изморозью с высоким светлым небом, – величаво прекрасно» (М.А. Орлова).

Джон Констебль признал «Морозное утро» Тёрнера «"картиной из картин" на выставке 1813 года».

После первой поездки в Италию в 1819 году художник еще несколько раз побывал там. Постепенно его творческая манера становится все более свободной и естественной.

После работы над этюдами в Италии Тёрнер особое внимание стал уделять цвету и краскам. Основным жанром для него всегда оставались пейзажи, в которых с помощью удивительных световых эффектов Тёрнер умел добиваться живой передачи любых состояний природы. На его картинах как будто наяву гремят грозы, вздымаются пенистые волны, по всему полотну играют таинственные светотени.

Динамичная свободная манера художника с двадцатых годов становится еще более раскованной, колорит пейзажей строится на контрастах мерцающих тонов, часто объединенных в общей светлой гамме, предметные очертания сплавляются и дробятся, что предвосхитило живопись французских импрессионистов. Пейзажи Тёрнера 1820–1840-х годов, смелые не только по колориту, но и по передаче световоздушной среды, отличаются пристрастием к необычным эффектам, красочной фантасмагории.

После второй поездки в Италию в 1829 году Тёрнер показал лучшую из исторических картин – «Улисс насмехается над Полифемом» – свое «центральное произведение», как его называл Рескин, самое традиционное по сюжету и новаторское по его воплощению.

«Улисс» – картина, трактующая столько же гомеровское сказание, сколько свет и цвет. В ней есть своеобразное соединение античной мифологии с последними научными данными и конкретными наблюдениями. «Улисс» Тёрнера – одна из ступеней, ведущих к слиянию истории, действительности и воображения в художественных образах его поздних вещей…

«Улисса» называли мелодрамой, оперной декорацией, замечали, что галера Улисса залита солнцем даже в тех частях, куда не могут проникнуть его лучи, и что контраст между мраком пещеры циклопа и блеском утреннего неба слишком велик. Но Тёрнера никогда не смущали неточности натуралистического порядка, он смело увеличивал размеры замков или колоколен, перемещал их туда, куда считал нужным, если этого требовала структура картины, или увеличивал звучность цвета, если, по его мнению, выразительность целого выигрывала.

Е.А. Некрасова же рассказывает о последних десятилетиях творчества художника: «…произведения этого периода столь различны, что кажутся принадлежащими нескольким совершенно разным художникам. Вызывает удивление, как один и тот же мастер в одно и то же десятилетие мог написать "Вечернюю звезду" и "Метель, лавину и наводнение", "Геро и Леандр" и "Фрегат „Смелый“, буксируемый к месту последней стоянки на слом", "Золотую ветвь" и "Пожар парламента", "Угольщиков, грузящих уголь ночью" и "Стаффа, пещера Фингала", не говоря уже о совершенно обособленном цикле петвортовских вещей».

Самые известные произведения Тёрнера тридцатых–сороковых годов – «Пожар парламента» (1835), «Последний рейс корабля "Отважный"» (1838), «Дождь, пар и скорость» (1844).

Е.В. Риппинджейл в своих воспоминаниях описывает, как Тёрнер заканчивал картину «Пожар парламента» на вернисаже в Британском институте в 1835 году: «Он был уже там и работал еще до того, как я пришел, начав елико возможно рано. И действительно, ему надо было спешить, поскольку на картине, когда она была прислана, было всего несколько мазков "бесформенных и пустых" (как когда-то выразился Хэзлит), как первозданный хаос… Этти работал с ним рядом (над своей картиной "Музыкант, играющий на лютне")… Маленький Этти время от времени отходил, чтобы посмотреть, какое впечатление производит его картина, склоняя голову к плечу и полузакрыв глаза, и иногда болтал с кем-нибудь из соседей, по обыкновению художников. Но не так было с Тёрнером; за те три часа, что я провел там, – и я понял, что так же было с тех самых пор, как он начал утром, – он не прекращал работы и ни разу не оглянулся или отвернулся от стены, где висела его картина. Все зрители очень развлекались наблюдениями за фигурой Тёрнера и тем, что он проделывал над своей картиной… Он работал почти одним мастихином, скручивая и размазывая по картине кусок полупрозрачного вещества размером и толщиной с палец… Наконец, работа была окончена, Тёрнер собрал свои принадлежности, сложил их, запер в ящик, затем, все еще отвернувшись к стене и все на таком же расстоянии от нее, бочком ушел, не сказав никому ни слова, и, подойдя к лестнице в середине зала, торопливо сбежал вниз. Все посмотрели ему вслед с удивленной усмешкой. А Маклайз, стоявший поблизости, заметил: "Вот это сделано мастерски, он даже не остановился, чтобы посмотреть на свое произведение, он знает, что оно закончено, и уходит"».

В 1839 году Уильям Теккерей, в то время еще никому не известный журналист, писал своему другу:

«"Фрегат „Отважный“" – лучшая картина на выставке в Академии. Старый фрегат медленно влачится к своему последнему жилищу небольшим, фыркающим, исторгающим дым и пламя, буксиром. Ярко-красное солнце, освещающее целое воинство вспыхивающих облаков и реку, флотилия кораблей, постепенно тающая вдали, создают такой эффект, который трудно встретить в живописи…

Это смешно, вы скажете, с таким восторгом говорить о четырехфутовом холсте, представляющем корабль, баржу, реку и закат. Но это сделано великим художником. Он заставляет вас думать о великом с помощью тех простых объектов, которые находятся перед вами, он знает, как успокоить или возбудить, зажечь огонь или подавить, пользуясь лишь несколькими красками».

Но даже Теккерей не смог правильно понять, пожалуй, наиболее новаторскую и по замыслу и по выполнению картину Тёрнера «Дождь, пар и скорость» (1844). «Дождь обозначается пятнами грязной замазки, – писал Теккерей, – наляпанной на холст с помощью мастихина; солнечный свет тусклым мерцанием пробивается из-под очень толстых комков грязно-желтого хрома. Тени передаются холодными оттенками алого краплака и пятнами киновари приглушенных тонов. И хотя огонь в паровозной топке и кажется красным, я не берусь утверждать, что это нарисовано не кобальтом или же гороховым цветом». Другой критик находил в колорите Тёрнера цвета «яичницы со шпинатом».

Эти последние картины, имеющие характер аллегорически-красочных фантасмагорий, наполненные символами и полутонами, оказали огромное влияние на формирование европейского символизма второй половины XIX века.

Живопись оставалось единственной страстью художника до конца его дней. После смерти отца в 1830 году Тёрнер так и не женился и не завел собственного дома, предпочитая снимать комнаты в гостинице. Он редко виделся с друзьями, предпочитая одиночество.

Любопытно, что его соседи по Челси, месту его последнего пристанища, так и не узнали, что пожилой мужчина, живший рядом с ними, был знаменитым художником.

В 1851 году художник еще пришел на вернисаж, но уже не показал ни одной своей картины. Причиной его смерти 19 декабря 1851 года оказалась давняя болезнь, он не захотел обращаться к доктору. Тёрнер оставил огромное состояние и был похоронен в соборе святого Павла.

Тёрнер всех поражал своей работоспособностью. Он является автором примерно 5000 картин, написанных маслом, и более 20000 акварелей и 19000 рисунков. Большую часть своих произведений он завещал английскому народу, и теперь большинство из них экспонируются в Галерее Тейт в Лондоне.

ДЖОН КОНСТЕБЛЬ

(1776–1837)

Джона Констебля, великого английского художника начала XIX столетия, можно смело назвать отцом реалистического пейзажа Нового времени. Он первый восстал против господствующих в его дни отвлеченных и условно-идеализирующих приемов пейзажной живописи, утверждая всем своим творчеством ценность живого реального мира, окружающего человека.

В простой, неприкрашенной сельской природе он увидел неиссякаемый источник красоты и величия, сумел пронизать глубокой поэзией самые обыденные ее картины.

Джон Констебль родился 11 июня 1776 года. Его отец, Голдинг Констебль, получил в наследство от богатого дяди, который умер бездетным, изрядное имущество. В окрестностях Ист-Бергхольта Голдинг построил дом, где и поселился в 1774 году, женившись незадолго до этого на мисс Энн Уотс. От этого брака родились три дочери и трое сыновей. Джон был вторым сыном. Его крестили в тот же день, так как никто не надеялся, что он выживет. Однако мальчик рос сильным, здоровым ребенком.

В семь лет Джона отдали в пансион в пятнадцати милях от Бергхольта. Затем его перевели в Лэвенхэмскую школу, а затем он стал учиться в классической школе преподобного доктора Гримвуда в Дэдхеме.

К тому времени ему пошел семнадцатый год, и он стал серьезно увлекаться живописью. На уроках французского учителю частенько приходилось прерывать долгое молчание ученика словами: «Продолжай – я не сплю. А! Понятно – ты опять мечтами в своей мастерской!»

То была мастерская любителя живописи Джона Дансорна – стекольщика и слесаря. Джон долгие часы работал рядом с ним. Констебль-старший хотел видеть сына духовным лицом. Но Джон не проявлял никакой склонности к богословию, и тогда отец решил сделать его мельником. Около года Констеблю пришлось работать на отцовских мельницах.

Мать сумела устроить встречу сына с Джорджем Бомонтом, любителем искусства. Сэр Джордж посмотрел и похвалил копии, сделанные Констеблем карандашом и тушью с картонов Рафаэля. Тогда же юноша впервые увидел у Бомонта картину Клода «Агарь». Констебль говорил, что день, когда он увидел эту замечательную картину, знаменовал собой начало новой эпохи в его жизни.

В 1795 году отец разрешил Констеблю поехать в Лондон. Он хотел знать, есть ли у сына шансы добиться успеха в живописи. По этому случаю его снабдили рекомендательным письмом к Фэрингтону. Тот предсказал Констеблю блестящее будущее и при первом же знакомстве заявил, что пейзаж Констебля со временем «оставит заметный след в живописи».

Вскоре после приезда в Лондон Констебль познакомился с Джоном Томасом Смитом, неплохим рисовальщиком и гравером. Он дал начинающему художнику немало дельных советов. Вот один их них: «Не старайся, когда пишешь пейзаж с натуры, вводить туда придуманные фигуры; ты и часа не проведешь в самом уединенном уголке, чтобы не увидеть какую-нибудь живую тварь, которая куда лучше согласуется и с пейзажем и с освещением, чем любая твоя выдумка».

Теперь Констебль делил свое время между Лондоном и Бергхольтом. Некоторое время Джон работает в конторе отца, но с 1799 года он снова вернулся к живописи и никогда больше ей не изменял. В том же году он становится учеником школы Королевской Академии. Джон восхищается Лорреном, Уилсоном и Гейнсборо, но при всем том, окончив школу, Констебль не захотел «брать правду из вторых рук» и обратился к непосредственному наблюдению природы.

В 1802 году он впервые выставился на выставке в Лондонской академии. В 1805 году он представил «Пейзаж при лунном свете», а в 1806 году рисунок «"Виктория" – корабль его величества в битве при Трафальгаре с двумя французскими линейными кораблями». Этот сюжет был навеян рассказом одного из земляков Констебля, служившего на корабле адмирала Нельсона. В том же году Констебль совершил двухмесячную поездку по живописным местам Уэстморлэнда и Камберлэнда. В 1807 году он выставил несколько работ, навеянных этим путешествием, – «Вид в Уэстморлэнде», «Озеро Кесвик» и «Боу Фелл, Камберлэнд».

Почти до самой кончины (1837) Констебль регулярно выставлял свои пейзажи в Лондонской академии, но его картины ценились невысоко – отчасти из-за того предубеждения, с которым тогда относились к пейзажу. Когда в 1829 году Констебль был избран в члены академии, президент академии Лоуренс дал ему понять, что это было сделано из милости. Единственным подлинным успехом в его жизни была выставка в парижском Салоне 1824 года.

Вершинами раннего периода творческой биографии Констебля стали акварельные виды Борроудейла (1806), «Вид в Эпсоме» (1808), «Мальверн-Холл» (1809), «Портик Бергхольтской церкви» (1810), этюды на реке Стур (1810–1811).

Дядюшка Констебля, мистер Уотс, в это же время так пишет о племяннике: «Дж. К. усерден в деле, умерен в еде, скромен в одежде, бережлив в расходах и как художник заслуживает всяческого одобрения».

Поиски своего мира были долгими и мучительными. В 1811 году Констебль пишет «Долину Дедхам», в которой преобладает стремление к панорамному эффекту. Несколько рубенсовских тонов на первом плане, нежность зелено-серых и розово-голубых тонов недостаточны для того, чтобы скрыть декоративно-топографический характер целого.

Опасность, тем сильнее угрожавшая Констеблю, чем совершеннее становилась его техника, обнаруживается в «Флатфордской мельнице», написанной в 1817 году. Искусство художника в этой картине достигло высокой степени: изображенная сцена вполне убедительна своей перспективной глубиной, своими пропорциями и точностью отдельных деталей. Но стилю картины не хватает единства.

В разное время в художнике боролись две стороны его природы: реалиста и романтика. До 1820 года в нем преобладает реалист, после 1825 года – романтик. И вот в двадцатые годы наступает долгожданный период гармонии, и тогда создаются шедевры, хотя и в работах менее блестящих периодов проявляется гений Констебля.

В 1820 году художник пишет картину «Гарвич, море и маяк», где все элементы природы слились в одно целое, становятся факторами, определяющими стиль художника. В этой картине не сохранилось ничего от традиций «живописности», нет никаких причуд.

Л. Вентури: «…Свобода способствовала созданию ряда шедевров, возвысивших Констебля до уровня совершенного художника. Он писал большие картины, не заканчивая их ни в соответствии с традиционными законами живописи, ни в соответствии с требованиями объективной передачи природы. Он следовал только своему стилю. Когда ему удавалось выразить все, чего жаждало его воображение, создать вторую действительность, параллельную действительности природы, но независимую, поскольку она являлась действительностью живописной, он считал работу законченной, умел остановиться вовремя, не делая уступок внехудожественным требованиям живописцев и публики своего времени. Но все же он не был настолько бунтарем, чтобы не идти на уступки общественному мнению. Поэтому он посылал на выставки академии лишь реплики, исполненные в соответствии с предрассудками его времени, и сохранял для себя картины, написанные согласно своему стилю».

Первая пара одноименных картин была написана Констеблем в 1821 году – это знаменитая «Повозка с сеном». Законченная картина, выставленная вместе с еще тремя другими в Лувре в 1824 году, явилась самым крупным успехом Констебля. Несмотря на проявленное художником уважение к традиции, картина воспринималась публикой как революция в живописи.

Французский критик Поль Юэ писал: «В истории современной живописи появление произведений Констебля было событием… В Париже они испытали судьбу всего прекрасного и нового: вызвали энтузиазм, с одной стороны, и неприязнь – с другой… о чем некоторые лишь мечтали, оказалось вдруг реализованным самым прекрасным образом… полотна Констебля сверкали прежде всего безыскусственной оригинальностью, основанной на правде и вдохновении… Коттедж, полускрытый в тени прекрасных зеленых массивов, прозрачный ручей, который вброд переезжает телега, в глубине – сельский вид в окрестностях Лондона с влажной атмосферой английского пейзажа – вот во всей своей простоте одна из его композиций».

Французский живописец Делакруа записал в своем дневнике: «Констебль говорит, что превосходство зеленого цвета его полей достигается сочетанием множества зеленых красок различных оттенков… То, что он говорит здесь о зелени полей, приложимо ко всякому другому цвету».

Вторая пара – этюд и законченная картина «Собор в Сальсбери, из сада епископа».

По мнению Л. Вентури: «Этюд представляет собой одно из самых высоких достижений искусства, известных в истории живописи. Он сочетает оттенки коричневого и голубого, из которых как бы струится таинственный свет. Деревья тоже излучают свет, но художник притушил их несколькими мазками темной краски, желая придать особую лучезарность колокольне. И кажется нам, будто в этом сиянии с несравненной легкостью и грацией сплетаются в хороводе ветви деревьев. До Сезанна мы ни у кого не встречаем подобного совершенства».

Еще одна знаменитая пара – «Скачущая лошадь» (1825). «Полон стремительной динамики пейзаж "Прыгающая лошадь", компактно построенный, пронизанный ощущением полноты бытия, уходящего вдаль простора, порывистого ветра, сгибающего деревья, клубящихся облаков, – пишет М.Т. Кузьмина. – Все тончайшие оттенки палитры использовал художник для воспроизведения своеобразия английской природы, ее величия и красоты».

Личная жизнь Констебля была полна трудностей и горя. Он влюбился в Марию Бикнелл, юную леди, дочь Чарлза Бикнелла, стряпчего адмиралтейства. Мария отвечала ему взаимностью, однако против их брака ополчились многочисленные друзья мисс Бикнелл, считавшие, что он ей не ровня. Они смогли пожениться только спустя много лет, и то против воли родителей. Слабое здоровье жены вызывало в нем постоянную тревогу, она умерла раньше его. Немало забот внушало ему и здоровье детей. Констебль никогда не страдал от нужды, но достиг довольства только в 1828 году, когда его жена получила значительное наследство. С тех пор он перестал писать портреты и перешел исключительно на пейзажи.