Кто бы сомневался. Наверняка, расставшись с Джеймсом, она целыми днями валяется в постели. На меня вдруг накатило раздражение.
– Что мне надо? Всего лишь сказать тебе, что ты полная и законченная идиотка.
– Что-что?
– Что слышала. А теперь быстренько позвони Джеймсу и попроси у него прощения. Скажи, что осознала свою ошибку.
– Иди на фиг, Джосс. Я должна жить одна, и ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Что на тебя нашло? Или ты напилась в стельку?
– Нет, я сижу в своей квартире, трезвая как стеклышко. А твой бойфренд, душевно разбитый и морально уничтоженный, дрыхнет в соседней комнате на диване.
Райан затаила дыхание.
– Джеймс в Эдинбурге? – наконец спросила она.
– Да. Он чуть жив после твоего удара. И он рассказал мне все. О твоих родителях. О твоей матери.
Я смолкла, ожидая ответа, но Райан, казалось, лишилась дара речи.
– Райан, почему ты ничего мне не рассказывала?
– А почему ты никогда мне ничего не рассказывала о своих родителях? – отбила она мой вопрос.
Взгляд мой упал на семейную фотографию, глаза тут же защипало, и я поспешно отвернулась.
– Потому что они погибли в автокатастрофе вместе с моей маленькой сестричкой. Мне тогда было четырнадцать. О таких вещах лучше молчать, чтобы не растравлять себе душу.
Вот в этом я вовсе не была уверена. Два приступа подряд заставили меня понять, что молчанием проблему не решишь. Набрав в грудь побольше воздуху, я произнесла то, что никому и никогда не говорила:
– После гибели родителей у меня остался единственный близкий человек – моя подруга Дрю. Когда она умерла год спустя, я оказалась в полном одиночестве. И мне пришлось самой о себе заботиться. Никого никогда не волновало, что со мной происходит. Никто и никогда меня не контролировал. Наверное, ситуацию можно было изменить, захоти я этого. Но я привыкла полагаться только на себя и ни на кого другого.
В течение нескольких секунд я слышала только удары собственного сердца. Потом Райан пробормотала:
– Раньше ты не была со мной так откровенна.
– Раньше я ни с кем не была так откровенна.
– Ты всегда казалась такой уверенной и самодостаточной. Я думала, твоя жизнь тебя вполне устраивает. Казалось, тебе никто не нужен…
Я тяжело опустилась на стул.
– Я показала тебе свои скелеты в шкафу вовсе не для того, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Мне и в самом деле не нужно, чтобы кто-то обо мне переживал и заботился. Мне так проще. Может, когда-нибудь все станет по-другому. Но я в этом абсолютно не уверена. Но я – это я, а ты – это совершенно другое. В тот день, когда ты открылась Джеймсу, ты поняла, что хочешь переложить на кого-то часть своих проблем. Ты устала от одиночества? Верно? Конечно, уживаться с другим человеком не просто. А бороться с собственными страхами еще сложнее. Но Джеймс… он любит тебя, Райан… и это многого стоит. Прогнать человека, который тебя любит, и остаться в одиночестве только потому, что твоя подруга одна – это чистой воды идиотизм. Я одна, потому что так сложилось. А ты сама выбираешь одиночество. И это неверный выбор. Чертовски неверный.
– Джосс?
– Что?
– Прости, что я была такой паршивой подругой. И помни, ты не одна.
Как бы не так.
– Я тоже была паршивой подругой. И тоже об этом жалею.
– Ты сказала, Джеймс у тебя?
– Да.
– Я не хочу быть одна. Глупо быть одной, когда можно быть рядом с Джеймсом. Господи, какую чушь я порю.
Я почувствовала, как губы расплываются в улыбке. Тяжесть в груди начала рассасываться.
– Вовсе не чушь. Правда не может быть чушью.
– Я позвоню ему прямо сейчас.
– Отлично. Кладу трубку.
Я дала отбой и растянулась на кровати, прислушиваясь. Минут через двадцать хлопнула входная дверь.
Я встала и вышла в гостиную. Пусто, на диване лежит аккуратно свернутое одеяло, поверх него – листок бумаги. Записка от Джеймса.
«Джосс, я твой должник».
Сжимая записку в руке, я вернулась в спальню и уставилась на семейную фотографию. Мне казалось, боль притупилась с годами. Но в последние несколько дней стало ясно, что я ошибалась. Мне необходимо с кем-то поговорить. Эта необходимость назрела уже давно. Но я боялась. Боялась, что человек, которому я откроюсь, при случае использует мою откровенность против меня. В школе я ходила к психотерапевту, но все ее попытки мне помочь разбивались о стену, которой я себя оградила. Тогда я была подростком. И думала, что могу сама разрешить все свои проблемы.
Теперь я выросла. Я понимаю, что не способна справиться со своими проблемами в одиночку. Я не хочу, чтобы приступы удушья повторялись. И я должна изменить правила, которые сама для себя установила.
Глава 7
– Что, загадочный незнакомец уже смылся?
Голос раздался над ухом так неожиданно, что я вздрогнула и просыпала на стол ложку растворимого кофе, которую держала в руках.
– А вы, я смотрю, никогда не работаете! – процедила я, метнув на Брэдена сердитый взгляд через плечо. – И никогда не стучите, прежде чем войти!
Брэден, прислонившийся к косяку кухонной двери, и бровью не повел.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.