Сто оттенков любви. Запретные удовольствия - На улице нашей любви

– Слушай, лапочка, я перезвоню тебе попозже, идет? – протараторила я в трубку. – Сейчас я опаздываю на работу!

– О'кей, – всхлипнула в трубку Райан.

У меня замерло сердце. Райан плачет. Она никогда не плакала. Как и я.

– Райан, что случилось?

Кровь молотом застучала в ушах.

– Мы с Джеймсом расстались, – долетел до меня дрожащий голос Райан.

Я привыкла думать, что Райан и Джеймс – это единое и неразрывное целое.

Мать твою!

– Почему?

Боже, неужели паршивец ей изменил?

– Он сделал мне предложение, – пролепетала она.

В трубке повисло молчание. Я пыталась понять, ослышалась я или нет.

– Погоди. Он сделал тебе предложение, и ты дала ему отставку?

– Конечно.

Кажется, за последнее время я здорово отупела.

– Ничего не понимаю, – честно призналась я.

Райан застонала. Точнее, издала что-то вроде зубовного скрежета.

– Почему люди такие тупые, Джосс? Я надеялась, хоть ты-то меня поймешь! А ты такая же…

– Прекрати на меня орать! – перебила я.

Теперь все мое сочувствие принадлежало бедняге Джеймсу. Он обожал Райан. Надышаться на нее не мог.

– Я не могу выйти за него замуж, Джосс. Ни за него и ни за кого другого. Замужество все разрушит.

До меня внезапно дошло, что мы входим в запретную зону. Зону, связанную с родителями Райан. Я знала, что они в разводе, и этим информация, которую сообщила мне Райан, исчерпывалась. Наверное, проблема, возникшая между ними, была достаточно серьезной, если из-за нее Райан решила порвать с Джеймсом.

– Твои родители – это одно, а вы с Джеймсом – совершенно другое. У вас своя история. Джеймс тебя любит.

– Что за чушь ты несешь, Джосс? Я тебя не узнаю. С кем я вообще говорю? Кто вы? Как к вам попал телефон моей подруги?

Я не спешила с ответом. Наверное, я слишком много времени провожу в обществе Элли, и в результате мои острые углы начали сглаживаться.

– Поступай как знаешь, – наконец буркнула я.

Райан вздохнула с облегчением.

– Значит, ты понимаешь, что другого выхода у меня не было?

– Я понимаю только, что ты упрямая ослица, – честно призналась я. – Но я и сама такая же, поэтому отдаю себе отчет: если ты что-то вбила себе в голову, тебя уже не переубедить.

Несколько секунд мы молчали, слушали дыхание друг друга и ощущали, как крепка существующая между нами связь. Иногда бывает приятно осознать, что на свете есть еще одно создание, не менее несуразное, чем ты сама.

– Слушай, а ты понимаешь, к чему это приведет? – шепотом спросила я. – Я имею в виду, ты готова к тому, что Джеймс найдет другую женщину?

В трубке раздалось сдавленное всхлипывание.

Сердце мое сжалось от сочувствия.

– Райан?

– Мне надо идти.

В трубке раздались гудки. Я догадалась, что Райан пошла плакать. Она никогда не плакала. Как и я.

В подавленном настроении я послала ей эсэмэску, посоветовала не пороть горячку и не наделать глупостей, о которых она потом будет жалеть. Ценный совет, ничего не скажешь. Я прекрасно сознавала, что толку от него мало. А ведь бедняге Райан чертовски не повезло с подругой, внезапно поняла я. Если бы рядом с ней была нормальная девушка, которая не боится любви, она на многое смотрела бы иначе. А я побуждаю ее действовать вразрез с житейской логикой и здравым смыслом. Дурной пример, как известно, заразителен.

– Джосс?

Я подняла голову и увидела Крега.

– Да?

– Ты мне не поможешь?

– Да, конечно.

– Давай перепихнемся по-быстрому после работы?

– Иди в задницу, Крег, – буркнула я.

На душе у меня было слишком паршиво, чтобы отвечать на его приколы.

* * *

Наступило воскресенье. Я и не заметила, как это произошло. Моя книга и переживания за Райан, которая упорно не отвечала на звонки, поглотили все мое внимание. За Джеймса я тоже переживала, но боялась ему звонить, понимая, что его боль окончательно растравит мне сердце. Из-за всех этих треволнений у меня не осталось душевных сил, чтобы выдумать убедительный предлог и отказаться от участия в семейном обеде.

Ради жаркого дня я нарядилась в зеленую шелковую блузку без рукавов и шортики из «Топшопа» и послушно, как ведомая на заклание овца, уселась в такси рядом с Элли. Через пять минут мы оказались в Стокбридже, у дома, который выглядел так же шикарно, как и наш.

Квартира, в которой жила семья Николс, тоже чрезвычайно походила на нашу: огромные комнаты, высокие потолки, повсюду – уйма безделушек. Теперь я поняла, от кого Элли унаследовала пристрастие ко всяким забавным мелочам.

Элоди Николс при знакомстве расцеловала меня в обе щеки. Как и Элли, она была высока ростом, красива и изящна. Почему-то я ожидала услышать французский акцент, хотя Элли говорила, что ее маму привезли в Шотландию в четырехлетнем возрасте.

– Элли много рассказывала о вас, – сказала Элоди без всякого акцента. – Я так рада, что вы подружились. Когда она заявила, что хочет сдать комнату какой-нибудь девушке, я немного волновалась. Замечательно, что вы так быстро нашли общий язык.

Я почувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой. В манерах Элоди было что-то по-матерински покровительственное.

– Да, все получилось здорово, – ответила я, входя в роль. – Элли – просто чудо.

Элоди просияла и тут же помолодела на двадцать лет, превратившись едва ли не в ровесницу своей старшей дочери.

Потом меня представили Кларку, темноволосому мужчине в очках, с невыразительной внешностью. Улыбка у него, впрочем, оказалась приятная.

– Элли говорила, что вы пишете книги, – первым делом сказал он.

Я с укором взглянула на Элли. Похоже, она всему свету раззвонила, что ее соседка – писательница.

– Точнее сказать, я пытаюсь писать.

– И что же вы пишете? – продолжал расспрашивать Кларк, предложив мне бокал вина.

Мы сидели в гостиной, а Элоди отправилась на кухню, проверить, все ли готово.

– Истории в жанре фэнтези.

Глаза Кларка удивленно округлились за стеклами очков.

– О, это мой любимый жанр. Я был бы рад прочесть ваши истории прежде, чем вы пошлете их издателям.

– Вы хотите стать моим первым читателем?

– Да, если вы не возражаете.

Желание Кларка познакомиться с моими опусами ужасно мне польстило. Из рассказов Элли я знала, что он преподает в университете литературу и привык давать оценку всякого рода пробам пера.

– О, это было бы замечательно, – ответила я с благодарной улыбкой. – Правда, боюсь, мне так и не удастся закончить свою писанину.

– Буду с нетерпением ждать, когда вы это сделаете.

– Спасибо.

Только я подумала, что мои опасения были несколько преувеличены, как из другой комнаты долетел детский смех.

– Папа!

Сначала я услышала голос маленького мальчика, потом появился он сам. Сияя от радости, он бросился к Кларку. Деклан, десятилетний братишка Элли, догадалась я.

– Папа, смотри, что мне принес Брэден!

Мальчуган протянул Кларку приставку «Нинтендо» и два диска с компьютерными играми.

– Это то, что ты хотел? – улыбнулся Кларк.

– Да, это самая последняя версия! Самая крутая!

Кларк с комическим осуждением покачал головой:

– День рождения у него будет только на следующей неделе. Зря ты его так балуешь.

Я едва не подпрыгнула, ладони стали влажными. В дверях стоял Брэден, руку он держал на плече уменьшенной копии Элли. Девчонка так и льнула к нему. Скользнув взглядом по мини-Элли, я успела не только определить методом дедукции, что это Ханна, но и отметить, что короткая стрижка с косой челкой кажется чересчур стильной для подростка. В следующую минуту глаза мои вернулись к Брэдену. Они упивались этим зрелищем, и я ничего не могла с ними поделать.

Кровь моя едва не кипела от возбуждения.

Сегодня Брэден был в черных джинсах и серой футболке. В первый раз я видела его без костюма. В первый раз имела возможность полюбоваться его широкими плечами и сильными бицепсами.

Внизу живота у меня пульсировало. Тело вело себя как последний предатель, и я ненавидела его за это.

– Мне вовсе не хотелось его баловать, – усмехнулся Брэден. – Но если бы я не принес эти стрелялки, Дек прожужжал бы мне все уши рассказами о том, какие они классные и как ему до зарезу надо их заполучить.

Деклан довольно захихикал и запрыгал на месте, триумфально размахивая добычей. Затем уселся на пол у ног отца и принялся загружать диск в приставку. Комнаты наполнили знакомые звуки «Супер Марио».

– А у меня вот что есть!

Ханна помахала в воздухе чем-то, напоминавшим кредитную карту.

Про себя я понадеялась, что это обман зрения.

– Что же это такое? – прищурился Кларк.

– Подарочная карта книжного магазина, – светясь от счастья, сообщила Ханна.

– Отлично, – улыбнулась Элли, раскрывая объятия. – Что же ты купишь?

Ханна бросилась к ней, обхватила руками, и сестры повалились на диван. Девочка взглянула на меня с застенчивой улыбкой и снова повернулась к Элли:

– Новую серию романов о вампирах.

– Ханна у нас книжный червь, – раздался над моим ухом невозмутимый голос.

Брэден стоял у дивана и смотрел на меня с улыбкой, которую нельзя было назвать иначе, чем дружеской. Ни намека на сексуальность. Несколько сбитая с толку подобной метаморфозой, я улыбнулась в ответ:

– Понятно.

Целый рой бабочек вновь запорхал у меня внутри. Странно, мне даже в голову не приходило, что Брэден тоже будет участвовать в семейном обеде. А ведь Элли постоянно твердила, что его считают родным в доме ее матери и отчима.

– А вы не забыли поблагодарить Брэдена? – спросил Кларк детей.

Я с усилием оторвала взгляд от стоявшей напротив меня ходячей сексуальности.

– Не забыли! – хором ответили брат и сестра.

– Ханна, Дек, это Джосс, – представила меня Элли. – Мы с ней теперь живем в одной квартире.

Я пустила в ход лучезарнейшую из всех доступных мне улыбок.

– Привет, – помахала рукой Ханна.

Девочка была так обаятельна, что у меня екнуло сердце.

– Привет, – помахала я в ответ.

– А вы любите компьютерные игры? – спросил Деклан.

Можно было не сомневаться, от ответа зависело, к какому разряду он меня отнесет – невыносимо скучных особ или же людей, с которыми можно общаться.

– О да! Мы с Марио – давние приятели.

– У вас крутой акцент, – заметил мальчуган с одобрительной улыбкой.

– У тебя тоже.

Услышав такую похвалу, Деклан улыбнулся и вновь принялся расстреливать монстров. Я поняла, что прошла испытание.

Кларк потрепал сына по макушке:

– Будь добр, сделай потише!

Выстрелы и вопли немедленно стихли. Дети хорошо воспитаны, отметила я. Может, Брэден их и балует, да и родители наверняка от него не отстают, но дети умеют себя вести. Как и Элли, их старшая сестра.

– Брэден, милый! – В комнату торопливо вошла Элоди. Выражение ее лица не оставляло сомнений – она действительно рада. – Я и не слышала, как ты вошел!

Брэден улыбнулся и заключил ее в объятия.

– Кларк уже предложил тебе выпить?

– Не успел. Но я вполне могу сам себе налить.

– Нет-нет, это святая обязанность хозяина, – поднялся с места Кларк. – Как насчет пива?

– Прекрасный вариант!

– Садись!

Элоди подтолкнула Брэдена к креслу справа от меня, сама устроилась рядом и ласково провела рукой по его волосам, откидывая их со лба.

– Расскажи, как поживаешь? До нас тут долетели слухи, что ты порвал с Холли.

Брэден вовсе не походил на любителя телячьих нежностей, но сейчас можно было не сомневаться – ему приятна материнская ласка Элоди. Он взял ее руку и поочередно коснулся губами каждого пальца.

– У меня все замечательно, Элоди. Мы с Холли здорово надоели друг другу, так что обошлось без трагедий.

– Хм. – Элоди нахмурилась, потом, вспомнив обо мне, спросила: – Ты ведь знаком с Джосс?

Брэден кивнул, уголки его рта дрогнули в едва заметной улыбке. Опять-таки дружеской и совершенно несексуальной. Я сама не знала, радоваться ли мне произошедшей с ним перемене или досадовать на нее. Проклятые гормоны.

– Да, мы с Джоселин уже встречались.

Я ощутила, как брови мои непроизвольно сдвигаются. Какого черта он зовет меня Джоселин?

Тут вернулся Кларк, разговор оживился, а мой лоб разгладился. Я старалась изо всех сил, отвечала на адресованные мне вопросы любезно, но не слишком многословно и, в свою очередь, задавала уместные вопросы. Когда разговор коснулся моих родителей, Элли тут же пришла мне на выручку и ловко сменила тему. Я была ей очень благодарна, ведь, не сделай она этого, я испортила бы все впечатление, проявив грубость, которой окружавшие меня люди вовсе не заслуживали. В общем, все шло на удивление гладко. Даже с Брэденом мне удалось обменяться парой дружеских шуток без всякого сексуального подтекста.

Настало время переместиться в столовую.

Весело переговариваясь и смеясь, мы расселись вокруг стола и принялись передавать друг другу овощи и жареный картофель. Элоди положила на тарелку каждому щедрую порцию жареного цыпленка. Я полила мясо подливкой и вдруг ощутила, что воспоминания, вырвавшись из плена, забирают надо мной власть. Все это было мне слишком хорошо знакомо – семейный обед, оживленная болтовня, любовь и тепло, которые дарят друг другу близкие люди…

* * *

– Я пригласила к обеду Митча и Арлин, – сказала мама, расставляя на столе дополнительные тарелки.

Дрю сегодня тоже обедала с нами – мы с ней утром вместе работали над школьным докладом. Папа усаживал маленькую Бет на высокий детский стульчик.

– Хорошо, что я приготовил так много чили. Митч наверняка все подъест, – изрек он со вздохом.

– Тише, тише! – Мама, улыбаясь, погрозила ему пальцем. – Они будут с минуты на минуту.

– А что я такого сказал? Было бы странно, если бы такой здоровенный парень страдал отсутствием аппетита.

Дрю, сидевшая рядом со мной, захихикала и взглянула на папу с восхищением. Отец Дрю вечно пропадал в разъездах, поэтому мой для нее был чем-то вроде Супермена.

– Как продвигается ваш доклад? – спросила мама, наливая нам апельсиновый сок.

Я исподтишка улыбнулась Дрю. Честно говоря, наш доклад вообще не продвигался. Несколько часов мы, уединившись в моей комнате, с упоением сплетничали, обсуждая романтические отношения, возникшие между Кайлом Рэмси и Джуд Джефри. Имя Джуд мы произносили как Жююд, что казалось нам обоим невероятно остроумным. По крайней мере, мы обе ржали как сумасшедшие.

Моя улыбка не ускользнула от мамы.

– Понятно, – фыркнула она.

– Привет, соседи! – раздался в дверях радостный возглас.

Митч и Арлин, по обыкновению, войти без стука. Для них это было нормой. Уже несколько лет они жили в соседнем доме, и мы успели привыкнуть к их бесцеремонности. Маме она даже нравилась. Папа, думаю, был не в восторге.

После бесконечных приветствий – Митч и Арлин были не из тех, кто здоровается только один раз, – мы наконец уселись за стол и принялись за знаменитый папин чили.

– Почему ты никогда не готовишь обедов? – с укором спросила мужа Арлин, выдав целую серию преувеличенно восхищенных стонов по поводу изумительного вкуса чили.

– Ты никогда не просишь.

– Уверена, Сара тоже не просит Люка готовить. Правда, Сара?

Мама повернулась к папе, взглядом прося о помощи. Так и не дождавшись от него отклика, она ограничилась тем, что промычала что-то невнятное.

– Я так и думала! – торжествующе заключила Арлин.

– Папа, Бет уронила свой сок, – указала я на пол.

Папа, сидевший ближе всех к Бет, нагнулся, чтобы поднять коробочку с соком.

– Мой папа тоже никогда не готовит, – сообщила Дрю, решившая утешить Арлин.

– Вот видишь, – с набитым ртом пробурчал Митч. – Не один я такой.

– Это тебя нисколечко не оправдывает, – нахмурилась Арлин. – Если кто-то другой не желает помогать своей жене, тебе не обязательно следовать его примеру.

– Хорошо, – примирительно кивает Митч. – В следующее воскресенье обед готовлю я.

– А ты умеешь готовить? – ласково спрашивает мама.

Я вижу, что папа едва не давится от смеха, и пытаюсь скрыть подступающее хихиканье, отпивая сок.

– Не умею. Но разве это имеет значение?

За столом повисает молчание. Несколько минут мы переглядываемся, потом разражаемся хохотом. Бет, желая принять участие во всеобщем веселье, пронзительно визжит и снова бросает на пол коробочку с соком. Это вызывает новый приступ смеха…

За этой сценой последовали другие. Рождественский обед. Обед в День благодарения. Мой тринадцатый день рождения.

Приступ удушья неумолимо надвигался.

Голова у меня пошла кругом, руки затряслись, и я быстро поставила на стол судок с подливкой. На лице выступил холодный пот. Сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот сломает мне ребра. Легкие сжались, отказываясь наполняться воздухом.

– Джоселин?

Грудь моя часто вздымалась, губы хватали воздух, глаза искали источник звавшего меня голоса.

Брэден.

Он отложил вилку и через стол нагнулся ко мне, обеспокоенно нахмурившись:

– Джоселин?

Мне нужно отсюда выйти.

Мне нужен воздух.

– Джоселин… Господи…

Брэден отодвинул стул, намереваясь встать и прийти мне на помощь.

Я вскочила из-за стола и вытянула руку, пытаясь его остановить, потом, не говоря ни слова, выбежала из комнаты, пересекла холл, ворвалась в ванную и захлопнула дверь.

Трясущимися руками я открыла окно. Поток свежего, хотя и теплого воздуха коснулся лица, и мне сразу стало легче. Теперь надо успокоиться. Сосредоточиться на дыхании. Дышать как можно реже и глубже.

Через несколько минут дыхание выровнялось, но ноги и руки были как ватные. Я в изнеможении опустилась на крышку унитаза. Второй приступ за несколько дней.

Печальная статистика.

– Джоселин? – донесся из-за двери голос Брэдена.

Я закрыла глаза. Интересно, как я объясню свое неадекватное поведение? Щеки вспыхнули от стыда.

Я надеялась, с этим покончено. Вот уже восемь лет, как приступы мне не досаждали. Я думала, что избавилась от них навсегда.

Открылась дверь. В ванную вошел Брэден. Странно, что за мной пошел он, а не Элли, пронеслось в голове. Я уставилась на него, не говоря ни слова. Он подошел ближе и опустился на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне. Я смотрела на его обеспокоенное лицо и думала, не послать ли к чертям все мои жизненные правила. Правила, согласно которым серьезные отношения под запретом. И мимолетные связи тоже. Правила, которые запрещали Брэдену вход на мою частную территорию. К стыду своему, я чувствовала, что ради него готова отменить собственный моральный кодекс.

Несколько секунд, которые показались мне целой вечностью, мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Я ожидала, что он обрушит на меня град вопросов. Ведь все, сидевшие за столом, по крайней мере взрослые, наверняка поняли, что со мной случился приступ. Конечно, всем не терпится узнать, в чем дело. Именно поэтому мне не хотелось возвращаться в столовую.

– Ну что, вам лучше? – наконец спросил Брэден.

И только-то? Неужели допрос с пристрастием отменяется?

– Да.

В такое везение трудно поверить.

Наверное, все мои переживания были написаны на лице, потому что Брэден склонил голову и тихо произнес:

– Можете мне ничего не рассказывать.

– И оставить вас в убеждении, что у меня бывают припадки буйного помешательства, – с невеселой улыбкой подхватила я.

– Это я и так знаю, – улыбнулся в ответ Брэден. Встал, протянул мне руку и скомандовал: – Идем.

Я недоверчиво смотрела на него.

– Думаю, мне лучше пойти домой.

– А я думаю, вам лучше как следует поесть в обществе друзей.

Да, действительно, если я уйду, ничего не объяснив, это обидит и хозяев, и Элли. А она так добра и терпелива со мной. Меньше всего на свете мне хотелось бы портить наши отношения.

Я робко взяла его за руку, и Брэден помог мне встать.

– А что я скажу? – растерянно спросила я.

Прятаться под маску уверенности не имеет смысла. Он видел меня в момент, когда я была особенно уязвима. Причем дважды.

– Не говорите ничего, – заявил он. – Вы не обязаны пускаться в объяснения.

Его улыбка была доброй и дружеской. Я не могла определить, какая из его улыбок мне нравится больше – эта или другая, сексуальная, пленительная, опасная.

– Хорошо.

Я набрала в грудь побольше воздуха и вслед за ним вышла из ванной. Брэден не выпускал моей руки, пока мы не вошли в столовую. Стоило мне лишиться его поддержки, я сразу почувствовала себя одинокой.

– Вам стало плохо, лапочка? – спросила Элоди, увидев меня.

– Просто немного перегрелась, – успокоительно махнул рукой Брэден. – Сегодня утром она слишком долго была на солнце.

– Ох, как неосторожно, детка! – Взгляд Элоди исполнился материнской заботы. – Неужели вы были на солнце с непокрытой головой?

– Да, надо было надеть шляпу, – вздохнула я, усаживаясь на свое место.

Прерванный разговор возобновился, напряжение развеялось без остатка. Я, не обращая внимания на подозрительный взгляд Элли, благодарно улыбнулась Брэдену.

Глава 6

К концу обеда я совсем пришла в себя, но мне отчаянно хотелось скорее очутиться дома и побыть одной. А пока я прилагала все усилия, чтобы воздвигнуть прочную стену между собой и своими воспоминаниями и наслаждаться обществом Николсов. Последнее не требовало усилий. Они оказались на редкость приятными людьми.

Когда обед закончился, выяснилось, что моим планам побыть в одиночестве не суждено осуществиться. Брэден и Элли собирались встретиться с Адамом и пригласили меня составить им компанию. Все мои возражения Элли решительно отметала. Кажется, она догадывалась, что я рвусь домой, чтобы без помех предаться печали.

После того как мы попрощались с хозяевами и я пообещала Элоди обязательно у них бывать, мы решили заехать домой. Я хотела непременно взять свою сумочку. В гости я отправилась, захватив с собой лишь телефон, а позволять кому-нибудь, и в особенности Брэдену, платить за мою выпивку, у меня не было ни малейшей охоты. Еще не хватало принимать от него одолжения.

Такси остановилось напротив нашего дома, я увидела долговязую тощую фигуру, притулившуюся на ступеньке у дверей, и сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины и бросилась к Джеймсу. Он встал мне навстречу, поддав при этом ногой дорожную сумку. Я сразу заметила, что он побледнел и осунулся, под глазами темнели круги, а около рта залегли горькие складки.

– Скажи мне только одно, – процедил он, не тратя времени на приветствия. – Это ты посоветовала ей меня бросить?

Пораженная откровенной злобой, блеснувшей в его взгляде, я отчаянно замотала головой:

– Нет, Джеймс, что ты.

Он наставил на меня обвиняющий перст, рот его жалобно искривился:

– Вы обе всегда заодно. Уверен, без тебя здесь не обошлось, советчица дерьмовая.

– Эй, приятель, поосторожнее.

Брэден, невозмутимый, как скала, возник за моим плечом.

– Все в порядке, Брэден.

Я оглянулась на Элли, которая с недоумением наблюдала за происходящим. Бросив на нее умоляющий взгляд, я махнула Брэдену рукой:

– Вам с Элли придется ехать без меня.

– Не думаю, – покачал головой Брэден, продолжавший сверлить Джеймса взглядом.

– Прошу вас, уходите.

– Брэден, – Элли потянула брата за локоть, – идем. Дай людям спокойно поговорить.

Брэден, сердито сверкнув глазами, выхватил у меня телефон и принялся нажимать кнопки.

– Что вы…

Он сунул телефон мне в руку:

– Теперь у вас есть мой номер. В случае чего, звоните. Договорились?

Я молча кивнула. Элли утащила брата прочь. Неужели Брэден действительно за меня тревожится? И готов в любой момент прийти на выручку? Я обернулась через плечо. Обо мне давно никто не тревожился. Может, он только делает вид, но все-таки…

– Джосс!

Нетерпеливый голос Джеймса отвлек меня от мечтаний. Я тяжело вздохнула. Придется разобраться с этим грубияном, другого выхода нет.

– Пошли в дом.

Мы устроились в гостиной, я принесла кофе и сразу перешла к делу:

– Если хочешь знать, я сказала Райан, что она совершает ошибку. У меня и мысли не было подговаривать ее расстаться с тобой. Ты – самое лучшее, что было в ее жизни.

Джеймс покачал головой, его темные глаза блестели от слез.

– Прости, Джосс. За то, что я на тебя набросился. Сам не знаю, что со мной творится. Мне кажется, я сплю и вижу кошмарный сон.

Все, что я могла, – встать и погладить его по плечу.

– Может быть, Райан еще передумает.

– Когда я прошу ее объяснить, в чем дело, она несет полный бред, – пробормотал он, словно не слыша моих слов. – Это все из-за ее родителей. Ты ведь знаешь эту историю?

– Лишь малую часть. Мы с ней никогда не говорили ни о детстве, ни о родителях.

Он недоверчиво уставился на меня:

– Ни фига себе лучшие подруги! Знаешь, иногда мне кажется, эта дружба принесла вам обеим больше вреда, чем пользы.

– Джеймс…

– В общем, мамаша Райан была по уши влюблена в ее папашу. Он был алкаш, пропивший последние мозги, но она с него пылинки сдувала. Паршивец колотил их обеих, но мамаша Райан ни за что не хотела расстаться со своим обожаемым муженьком. Наконец он сбежал, встретил где-то другую бабу, а мамаше Райан прислал требование о разводе. Тогда эта сука начала изводить дочь. Твердила ей, что она – копия папочки и кончит в точности так же. То есть предательством. Так продолжалось несколько лет. И Райан в это поверила.

Он вздохнул и продолжил:

– Ты знаешь, что эта тварь, мамаша Райан, дважды пыталась покончить с собой? Ей было наплевать, что дочка найдет ее труп. Но ее дважды спасали. И теперь Райан уверена, если мы поженимся, она разрушит мою жизнь, так же как ее отец разрушил жизнь матери. И я не могу ее переубедить. Это такой бред, такая несусветная чушь! Ты же знаешь, она в рот не берет спиртного. Поверишь ли, Джосс, я думал, все ее страхи развеялись. Мы много говорили об этом, и мне казалось, она сумела победить прошлое. Поэтому я и сделал ей предложение.

Джеймс понурил голову, пытаясь скрыть слезы, снова подступившие к глазам.

– Не могу поверить, что между нами все кончено.

В отчаянии он лягнул кофейный столик. Я и глазом не моргнула.

Все мои мысли были поглощены Райан. Как могло случиться, что я, ее лучшая подруга, ничего не знала о ее прошлом? Не представляла, что ей пришлось столько пережить? Правда, Райан тоже ничего обо мне не знала. А ведь Джеймс прав, внезапно дошло до меня. Эта дружба принесла нам обеим мало пользы. Нам казалось, мы понимаем друг друга. Но о каком понимании может идти речь, если каждый прячет в шкафу свои скелеты?

Но Райан все-таки уступала мне по части скрытности. По крайней мере, Джеймсу она доверилась. Рассказала ему все. Они вместе пытались преодолеть ее заморочки. Правда, как выяснилось, безуспешно.

Но все же она двигалась в верном направлении. В отличие от меня.

– Джосс, прошу тебя, – донесся до меня умоляющий голос Джеймса. – Поговори с ней. Тебя она послушает. Ты для нее очень много значишь. Ей кажется, если ты счастлива в одиночестве, у нее тоже это получится.

Кто сказал, что я счастлива? О счастье речь не идет. Мне просто так спокойнее.

Я тяжело вздохнула, не зная, что ответить.

– Ты можешь остановиться у меня, – пробормотала я наконец. – Живи сколько хочешь.

Джеймс уставился на меня, словно не понимая. Потом кивнул.

– Если ты разрешишь мне сегодня переночевать у тебя, буду очень благодарен. Завтра поеду домой, к маме. Останусь там, пока не решу, что мне делать со своей жизнью.

– Вот и хорошо.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я нашла в шкафу одеяло и положила на диван вместе с одной из своих подушек. Встречать разочарованный взгляд Джеймса было так тяжело, что я, оставив его в гостиной, ушла в свою комнату.

И позвонила Элли.

– Ну, как ты там? – спросила она, перекрикивая музыку и гул голосов.

Потом шум в трубке стих. Видно, Элли вышла из бара на улицу.

Паршиво. До жути паршиво.

– Все нормально, – бодро ответила я. – Знаешь, я разрешила Джеймсу переночевать у нас в гостиной. Надеюсь, ты не будешь возражать. Это только на одну ночь. Завтра он уедет.

– Конечно, какие могут быть воз… Что?

Она отвернулась от трубки, разговаривая с кем-то еще.

– У нее все нормально. Он спит в гостиной, на диване.

Кого, интересно, это волнует? Неужели Брэдена?

– Нет, я сказала, что не возражаю. Брэден, у нее все хорошо. Иди отсюда. Прости, Джосс, – сказала она уже в трубку. – Да, конечно, пусть ночует. Хочешь, я приеду домой прямо сейчас?

Вопрос эхом отдался у меня в голове.

Дома ли я, вот что нужно понять. И хочу ли я видеть Элли?

Я едва ее знаю. Но каким-то образом она ухитрилась захватить место в моей душе. Как и Брэден. Ох, ну и напряженный сегодня выдался денек. Одна эмоциональная буря за другой.

– Не дергайся, Элли. Спасать меня нет необходимости. Отдыхай. Веселись. Только не пугайся, когда ночью обнаружишь на диване незнакомого парня.

– О'кей.

Я уперлась взглядом в стену, слушая гудки в трубке. Перед глазами все плыло. Почему я так легко потеряла контроль над собой? Утратила душевное равновесие? Почему почва уходит у меня из-под ног?

Почему переезд на новую квартиру так много изменил в моей жизни?

Впрочем, перемены не коснулись самого главного. Я по-прежнему одна. И это – мой сознательный выбор. Но Райан совсем другая. Ей не выжить в одиночестве.

Я набрала ее номер.

Она не отвечала ужасно долго. Я уже собиралась дать отбой, когда в трубке раздался ее голос:

– Алло!

Господи, она что, при последнем издыхании?

– Райан?

– Что тебе надо, Джосс? Я сплю.