Забытые королевства: Клерикальный квинтет (№3) - Ночные маски

Недобитые ороги, отличающиеся неуклюжестью, не могли соперничать со смекалкой опытной воительницы. Монстр отразил ее первый выпад, словно проверяя, как она владеет кинжалом, а затем подло поменял тактику и бросил в, нее камень из пращи. Элберет легко отбил этот удар и прикрыл таким образом Данику, получившую возможность воткнуть прекрасное оружие в хрустнувшее тело врага. Чудовище заморгало, словно пытаясь прочистить глаза, которые подводили владельца. Элберет не стал ждать, чем это закончится. Мощным щитом, принадлежащим еще недавно его отцу, он запустил в голову орога. Монстр тяжело осел, и остро заточенные звездочки, символы Шилмисты, раскромсали всю его свиноподобную морду.

Шейли, теперь уже с мечом в руке, подобралась ближе к королю эльфов, вместе они прорубали себе дорогу сквозь ряды неприятелей. Не видя другого выхода, весьма потерявшие в численности гоблины предприняли новое нападение. Трое из них окружили Данику, злобно поигрывая коротенькими мечами. Они не могли противостоять ее стремительным выпадам и ударам и, зная это, держались на почтительном расстоянии.

Даника выжидала. Одна отчаявшаяся тварь сделала неверное движение, описав мечом бесполезную дугу. Раньше, чем гоблин смог обрести равновесие после этого выпада, Даника врезала ему ногой под подбородок и яростно ударила каблуком в морду, расплющив сопящий нос. Враг быстро укатился в кусты.

Второе чудовище бросилось на незащищенную спину воительницы. Но тут волшебные молнии ударили с близлежащего дерева, опаляя его спину и шею. Уродец вскрикнул и схватился за рану. Пользуясь этим, Даника, всегда сохранявшая равновесие, описала полукруг в воздухе, высоко размахнувшись ногой, и одним ударом свернула гоблину шею. С лицом, смотрящим куда-то за спину, незадачливый враг присоединился к лежащему в кустах товарищу.

Даника успела благодарно кивнуть Тинтагелю, встречая нападение нового гоблина, на сей раз долговязого. Ее руки и ноги с бешеной скоростью замелькали в разные стороны, меткими ударами разрушая и без того слабую защиту этого жалкого существа. Одним пинком она отбросила его меч, и раньше, чем уродец кликнул подмогу, цепкие пальцы Даники впились в глотку врага, вытряхнув из содрогающегося тела жалкую душу.

Внезапно все кончилось, ни одного противника не осталось поблизости. Четверо усталых друзей, трое из которых были с ног до головы забрызганы кровью врага, завершили свою тяжелую, но необходимую работу.

– Знаешь что? – сказал Айвен, когда Элберет и прочие эльфы собрались вместе. – Это становится слишком легким.

При этих словах дворф ухватился обеими руками за ручку топора, застрявшего в спине здоровенного гоблина. Упершись ногой в окровавленную голову, поднатужившись и кряхтя, воин наконец-то высвободил глубоко завязшее лезвие.

– Первое сражение за неделю, – продолжил Айвен. – Причем эти сопляки только и думали, как бы утечь, а не дрались, как положено.

Элберет не мог не согласиться с наблюдениями дворфа, но его совсем не огорчало поведение неприятелей.

– Если нам повезет, пройдет еще неделя, прежде чем мы ввяжемся в новую битву, – ответил он.

Дивен хмыкнул и воткнул топор в землю, чтобы очистить лезвие от запекшейся крови. Когда Элберет скрылся из виду, он толкнул брата локтем и пробормотал:

– Только эльф мог сказать такое!

КРОВАВОЕ ЗОЛОТО

– Что ж, продолжайте сидеть! И ждите, пока все наши мечты – дар самой Талоны – разобьются вдребезги!

Дориген Кел Ламонт, вторая по могуществу чародейка в Замке Тринити, откинулась в кресле, удивляясь несвойственному ей волнению. Она старательно отводила взгляд янтарно-желтых глаз от Абаллистера, своего грозного наставника. Впрочем, главный колдун, замкнутый и неискренний, казалось, вовсе не обижался на это.

Он поудобнее устроился в кресле. Его иссушенное старостью лицо хранило угрюмое выражение, которое несколько смягчилось, когда маг принялся барабанить крючковатыми пальцами по столу перед собой.

– Что значит «вдребезги»? – переспросил он, когда чародейка уже явно занервничала от затянувшегося молчания. – Даже если Шилмиста еще не отвоевана эльфами, это неизбежно случится, – признал он. – Но вряд ли стоит доверять донесениям наших лазутчиков, описывающих численность эльфов. На защиту целого леса они выставили меньше ста воинов…

– Зато мы потеряли больше тысячи! – перебила его ехидная Дориген. – Я уже молчу, что на самом деле мы потеряли гораздо больше. Ведь вы не считали тех трусов, которые от испуга бросили без охраны наши исконные земли и забились, поджав хвост, в свои норы в горах.

– Но мы можем снова призвать их оттуда, – заверил ее Абаллистер, – когда наступит подходящее время.

Дориген вскипела от злости, но не подала виду, а лишь потеребила кончик своего изуродованного носа и отвернулась. Подрагивая искалеченными руками, чародейка чувствовала себя крайне неуютно и с непредсказуемым магом Абаллистером и с выскочкой Бойго Ратом, оказавшись с ними в маленькой комнате. Еще больше действовал ей на нервы вертевшийся под ногами писклявый Друзил, ручной демон главного мага. Но это все неизбежные трудности, когда работаешь с этими безумными мужчинами, напомнила себе Дориген. На сердце у нее скребли кошки. Колдунья с ужасом ожидала мгновения, когда ее наставник решит, что она ему больше не нужна.

– В нашем непосредственном распоряжении все еще остается добрых три тысячи воинов, – продолжал Абаллистер. – Правда, большинство из них обычные теплокровные существа. Ожившие мертвецы и духи дерутся лучше. Зато мохнатые гоблинята вернутся под наши знамена сразу, как мы почувствуем в них нужду. Скорее всего, это случится весной, когда сама природа располагает к вторжению. Сколько воинов нам понадобится? – спросил он после паузы, обращаясь скорее к Бойго, нежели к Дориген. – От прежней Шилмисты осталось одно название, а Библиотеке Назиданий нанесены серьезные повреждения. Так что остается разобраться лишь с Кэррадуном.

Тон, каким Абаллистер произнес эти слова, не оставлял сомнений в том, что за судьбу предуготовил колдун маленькому сообществу крестьян и рыбаков, приютившемуся на берегу озера Импреск.

– Не буду отрицать, – возразила на это Дориген, – что Библиотеке нанесен некоторый урон. Но подлинный масштаб повреждений нам неизвестен. Как я понимаю, с Шилмистой мы уже разобрались? Не слишком ли быстро мы успели оправиться от недавнего полного разгрома?

– Я позволю себе напомнить, что ответственность за этот разгром лежит в основном на вас, уважаемая колдунья. – При этих словах старший маг зарычал, и взгляд его темных глаз пробуравил Дориген насквозь. – Ведь это именно вы оставляли лес в самые ответственные моменты сражения!

Увидев, что она примолкла, Абаллистер поерзал в своем кресле и успокоился.

– Я сочувствую вашей боли, – сказал он миролюбиво, – ведь вы потеряли Тайнека. Это было жестоким ударом.

Дориген содрогнулась. Она ожидала выпада, но то, что прозвучало, ужалило ее немилосердно. Тайнек, воин-варвар, которого она притащила из северных земель и обучала, надеясь сделать своим оруженосцем, стал ее любовником, заменив Абаллистера на ложе страсти. Дориген ни минуты не сомневалась в том, что старый колдун не без злорадства сообщил ей о смерти великого воина. Какая-то женщина, двумя футами ниже Тайнека и весившая втрое меньше, легко нанесла ему смертельную рану. В своем отчете о поединке, знала Дориген, демон Друзил нарочно преуменьшил силу этой воительницы, чтобы насладиться скрытым противоборством, которое разгорелось между двумя кудесниками.

Колдунья решила отыграться, ей захотелось бросить главному магу в лицо еще одно дерзкое замечание. Ведь он даже не представляет себе, на что способны эта маленькая Даника, сопровождающий ее жрец Кэддерли и прочие неприятели, встреченные ею в Шилмисте. Взгляд колдуньи упал на Друзила, сидящего неподалеку. Но демон закрыл кожистыми крыльями лицо, похожее на мордочку пекинеса, и не сделал ни одного движения, чтобы поддержать чародейку.

«Гнусная, трусливая сволочь», – подумала Дориген. Со времени возвращения в Замок Тринити Друзил избегал общаться с колдуньей. Она знала, впрочем, что демон не особо слушается и Абаллистера, хотя тот пока держит в своих руках бразды правления, а расчетливый демон всегда старается принять сторону победителя.

– Хватит препираться, – сказал вдруг Абаллистер. – Наши планы были нарушены рядом непредвиденных обстоятельств.

– Вроде вашего сыночка, – не удержалась Дориген.

Кислая улыбка Абаллистера означала, что чародейка перешла уже все границы.

– Мой сыночек, – повторил главный маг, – дорогой юный Кэддерли. Да, Дориген, это самое непредвиденное из встретившихся нам обстоятельств. Ты согласен, Малыш Буй?

Колдунья взглянула на Бойго Рата, самого молодого мага в Замке Тринити, имя которого она и ее наставник обычно коверкали, превращая его то в «буй», то в «рак», а то и вообще в «буерак».

Молодой человек прищурился от обиды, поскольку совсем не ожидал ее. Он сильно отличался от своих учителей, что, помимо его возраста, служило еще одним поводом для насмешек. Бойго Рат носил весьма странную прическу, зачесывая сальные черные космы на правое ухо и оставляя левую половину головы гладко выбритой. Дориген приходила в «восторг» от его смелых экспериментов и всегда «восхищалась» этими «новыми веяниями» в парикмахерском искусстве.

– Ваш сын и вправду доставил нам много хлопот, – сказал Бойго Рат. – Чего же еще мы могли ожидать от отпрыска могущественного Абаллистера! Если молодой Кэддерли присоединится к нашим врагам, нам следует проявить мудрость, обращаясь с ним внимательно и осторожно.

«Молодой Кэддерли», – мысленно повторила Дориген, и на ее лице застыло презрение. Этот «молодой» жрец Денира всего двумя-тремя годами младше высокомерного переростка!

Абаллистер достал небольшой звенящий мешочек и встряхнул его, показывая остальным, что тот под завязку набит монетами – скорее всего золотыми. Чародейка признала весомость этого довода, представив себе, сколь многое главный маг сможет приобрести с его помощью. Похожие мысли пришли и в голову Бойго Рата. Этот человек родился в Вестгейте, городе, расположенном в четырех сотнях миль на северо-восток, в устье Драконьего Озера. Вестгейт известен как суматошный торговый город, но о нем также говорят как о месте, где хозяйничают Ночные Маски – самые жестокие убийцы в Королевствах.

– Даже твоим Ночным Маскам придется непросто, если они столкнутся с юным жрецом. Где бы тот ни находился, в Шилмисте или Библиотеке Назиданий, – заявила Дориген.

Она сделала это, пожалуй, с единственной целью: как-то вывести Абаллистера из ледяного спокойствия, с которым тот решал вопросы, связанные со своим сыном. Несмотря на все то, за что она ненавидела Кэддерли (он сломал ей руки и лишил ее части магической силы), колдунья просто не могла поверить в неприязнь главного мага к своему детищу.

– Он не в Шилмисте, – с усмешкой сказал Бойго Рат, и в его карих глазах вспыхнули огоньки, – и не в Библиотеке. – При этих словах Дориген уставилась на Бойго Рата, и ее внезапный интерес явно польстил юному колдуну. – Он в Кэррадуне.

– Подначивает гарнизон, несомненно, – добавил Абаллистер.

– Ты в этом уверен? – спросила колдунья Бойго Рата.

Тот в ответ взглянул на Абаллистера, который снова потряс мешочком с золотом. От его позвякивания по спине колдуньи побежали мурашки. Стало ясно, что азартный выскочка рискнет всем, что у него есть, – своими связями с убийцами Вестгейта, – ради своих притязаний на высокое место в Замке Тринити. Хотя ее руки по-прежнему немилосердно болели, Дориген испытала жалость к сыну главного мага.

– Все обстоятельства можно предвидеть, дорогая чародейка, – заметил Абаллистер.

Эту мысль он неоднократно повторял раньше, когда он и Дориген с глазу на глаз обсуждали вопросы, связанные с судьбой его сына. И вновь старый колдун потряс мешочком, опять вызвав озноб вдоль ее позвоночника.

Элберет и Даника сидели наверху Неприступного Холма, защищенной позиции, которую эльфы, отбив у врага, сделали своей ставкой. Лишь немногие из них бодрствовали в эту звездную ночь: гарнизону больше не угрожала никакая опасность. И вправду, судя по словам Хаммадин (а данные лесной феи, выманенной из дерева, оставались верны с тех пор, как Кэддерли месяцем раньше сделал ее союзницей), в радиусе десяти миль от лагеря не наблюдалось ни одного чудовища. Мир пришел на эльфийскую землю: не слышалось ни звона мечей, ни криков смертельно раненных.

– Ветер крепчает, – произнес Элберет, предлагая Данике свой дорожный плащ.

Она взяла его и улеглась в густой траве рядом с эльфом, глядя на бесчисленные звезды и темные очертания облаков, гонимых ветром.

Тихий смех Элберета заставил ее снова сесть. Проследив за взглядом эльфа, она посмотрела на спуск с холма. Прищурившись, Даника смогла различить три силуэта, принадлежавших, по всей вероятности, двум дворфам и эльфу, наскакивающим друг на друга в тени деревьев.

– Это Шейли? – спросила Даника. Элберет кивнул.

– Она очень сдружилась с дворфами за последний месяц, – заметил он. – Шейли признает их мужество и испытывает к ним благодарность за то, что они остались здесь помочь нам в бою.

– А король эльфов не испытывает подобной благодарности? – поинтересовалась Даника.

Элберет ответил улыбкой на ее шутливый укол. Он вспомнил свою первую встречу с дворфами и то, как ему пришлось обменяться с Айвеном парой-тройкой серьезных ударов. Как много воды утекло с тех пор! У Элберета тогда были весьма натянутые отношения с отцом, королем. Лесу, впрочем, и в те времена угрожала опасность.

– Я тоже испытываю благодарность, – мягко ответил он. – Я никогда не забуду, скольким я обязан дворфам… А также тебе.

При этих словах он встретился взглядом с Даникой. Его серебристые глаза, не мигая, ловили взгляд загадочных карих глаз девушки. Их липа приблизились друг к другу на расстояние не больше дюйма. Даника закашлялась и отвернулась.

– Война близится к развязке, – заметила она, разрушая романтичность момента.

Элберет сразу же понял, что последует за этой фразой. Уже несколько дней Даника ходила сама не своя.

– Мы очистили Шилмисту от гоблинов до окончания холодов, – твердо сказал король эльфов. – Я подозреваю, что новую атаку они предпримут весной, когда откроются горные тропы.

– Надеюсь, к тому времени эти сони в Кэррадуне и Библиотеке наконец зашевелятся, – предположила девушка.

– Чем ты сможешь помочь?

Даника промолчала, глядя на травянистый склон, по которому к ним поднимались три силуэта.

– Я никогда не относился к деревьям внимательно, – жаловался Айвен, потирая ушибленный нос.

– А я всегда думала, что такой коротышка, как дворф, легко сможет уклониться от низко висящих веток, – заливисто смеясь, отвечала Шейли.

– Хи-хи-хи, – добавлял Пайкел, на всякий случай отойдя подальше от мощных кулаков Айвена.

– Пришло время нам с дворфами отправляться, – выдавила Даника, ненавидя эти слова, но сознавая необходимость сказать их.

Улыбку Элберета как ветром сдуло. Окинув девушку долгим тяжелым взглядом, он выразительно промолчал.

– Например, мы можем примкнуть к Эйвери и Руфо, которые едут в Библиотеку Назиданий, – продолжила Даника.

– Однако вы можете смело переложить на них все дела в Библиотеке и городе, – вставил Элберет. – И остаться у нас, все трое. Наши ворота открыты. Шилмиста приобретает воистину новую прелесть под белым покрывалом зимы.

– Не сомневаюсь в искренности твоих слов, – ответила Даника, – но боюсь, мне все же пора. Ведь там…

– Кэддерли? – перебил Элберет, улыбаясь, несмотря на то, что скорая разлука с друзьями огорчила его.

Девушка ничего не ответила, не вполне уверенная в своих чувствах. Она посмотрела на склон, где два брата все еще старались залезть наверх к поджидавшей их Шейли. Дворфы уже почти одолели подъем, когда внезапно Айвен пробормотал что-то, задевшее его брата. Пайкел прыгнул на него, и они оба кубарем скатились вниз. Эльфийская дева помахала Данике с Элберетом и легко вбежала к ним на вершину.

Как только она к ним присоединилась, ее улыбка сменилась выражением любопытства. На мгновение Шейли вгляделась в лицо Даники, а затем вынесла определение:

– Ты уходишь.

Даника не отвечал, она с трудом смотрела эльфийской деве в лицо.

– А когда? – спросила Шейли, причем голос ее остался мягким и добрым.

– Скоро. Может быть, уже завтра, – ответила девушка.

Шейли понадобилось некоторое время, чтобы обдумать это известие, горькое и сладкое одновременно. Даника покидает их после победы, когда лес уже можно считать спасенным. Она всегда может вернуться, равно как и эльфы вполне в состоянии навестить ее, лишь слегка остерегаясь орков и гоблинов.

– Я одобряю твой выбор, – сказала наконец Шейли. Даника повернулась к ней, чувствуя в себе новые силы благодаря этой поддержке. – Здесь битва выиграна, по крайней мере, сейчас, – звонко продолжила эльфийская дева, весело бросая слова в чистый вечерний воздух. – У тебя там накопилось много дел. Не говоря уже о продолжении занятий в Библиотеке Назиданий.

– Я надеюсь, Айвен и Пайкел сопроводят меня, – ответила Даника, – им тоже есть чем заняться в Библиотеке.

Шейли кивнула и посмотрела на склон, по которому братья питались взобраться уже в третий раз. Сейчас, при ясном свете мерцающих звезд, девушка наконец разглядела, сколько теплоты и участия к братьям излучают сиреневые глаза эльфийки. Девушка поняла, что Шейли готова оставить свою заботливую опеку. Но не потому, что радуется скорому отбытию воительницы с двумя дворфами, а потому что согласна с решением Даники.

– Если весной сражение возобновится… – попыталась начать Шейли.

– Мы вернемся, – заверила ее Даника.

– Вернемся куда? – не понял Айвен. Он, наконец, вскарабкался наверх и теперь вытряхивал из рыжей бороды листья, набившиеся, пока он два раза скатывался с холма. Справившись с этим нелегким занятием, он начал старательно затыкать бороду за широченный пояс.

– В Шилмисту, – объяснила Шейли, – если вонючие гоблины полезут опять.

– Мы куда-то идем? – переспросил Айвен девушку.

– О-хо-хо, – сказал Пайкел, начиная все понимать.

– Зима скоро заявится в наши края, – ответила Даника. – Перевалы через Снежные Хлопья станут непроходимы.

– О-хо-хо, – сказал Пайкел.

– Ты права, – энергично кивнул Айвен после минутного размышления. – Здесь все стало слишком спокойным. Нам нечего делать. Мне и моему брату скоро наскучит это сонное царство. К тому же с нашим уходом эта библиотечная братия уже наверняка подзабыла, что значит нюхнуть хорошего жаркого.

Шейли дала Айвену подзатыльник. Он развернулся и недоверчиво уставился на ее невинно улыбающееся лицо. Даже толстокожий дворф смог распознать боль, притаившуюся в тонких чертах загорелого лица этой эльфийской девы.

– Ты все еще должен мне поединок, – объяснила она.

Дворф смущенно закашлялся, по-детски непосредственно подняв полу рубашки, чтобы промокнуть невесть откуда взявшуюся сырость в глазах и носу. Данику искренне поразила столь внезапная перемена в бесшабашном поведении дворфа.

– Ба! – взревел Айвен. – Какой поединок? Ты бодра и свежа, как этот задира! – Он хлопнул мозолистой рукой по спине Элберета, которому задал хорошую взбучку в похожей потасовке месяцем раньше. – Ты будешь тут плясать, выделывая круги, пока мы оба не свалимся от усталости!

– А ты что думал? Что я спущу тебе оскорбление, которое ты нанес моим верным людям? – наступала Шейли, уперев руки в пояс и угрожающе нависая над коротышкой.

– Ты думаешь, тебе все сойдет с рук? – спросил Айвен, ткнув толстым пальцем в ее пупок. – Луки к бою! – вскрикнул он тут же, сделав вид, что падает, сраженный стрелой. Шейли пыталась передразнить его, но ее голос звучал чересчур мелодично, чтобы сойти за хриплый бас дворфа. Айвен поднялся на ноги и положил руку на плечо брата. – Возвращаем вам чистый лес, – сказал он, протягивая руку Элберету. – Получите и распишитесь.

– Счастливого пути тебе, Айвен Валуноплечий, – ответил эльфийский король. – Спасибо тебе и твоему храброму брату. Знайте, что Шилмиста всегда открыта для вас, если вы снова встанете на эту дорогу.

Братья одинаково улыбнулись.

– Нам не страшен жирный орк! – прорычал Айвен, хлопнув Шейли пониже спины и пустившись наутек, прежде чем та успела дать ему сдачи.

– Мне тоже пора идти, – сказала Элберету Даника. – До рассвета я должна сложить вещи.

Король кивнул, но не смог ничего ответить из-за внезапно подступившего к горлу комка.

Как только девушка ушла, спустившись по траве вслед за дворфами, Шейли присела неподалеку от Элберета, в серебристых глазах которого уже поселилась грусть.

– Ты любишь ее? – спросила эльфийская дева после минутного молчания.

Элберет ненадолго замер, а затем признался:

– Всем сердцем.

– А она любит Кэддерли, – напомнила Шейли.

– Всем ее сердцем, – с горечью согласился Элберет.

Шейли выдавила невеселую усмешку, стараясь развеять грустное настроение друга.

– Никогда бы не поверила, что король эльфов Шилмисты сможет полюбить человека! – сказала она, хлопая Элберета по плечу.

Эльф взглянул на нее серебристыми глазами и печально улыбнулся:

– Я тоже не предполагал, что эльфийскую деву может очаровать рыжебородый дворф.

Шейли ответила взрывом звонкого хохота. Да, она восприняла Айвена и Пайкела как друзей, преданных помощников, но предположить что-то большее было бы просто нелепо. Однако затем эльфийская дева понимающе замолчала, глядя вниз на поросший травой склон. Теперь, когда братья Валуноплечие скрылись из виду, он показался ей совсем опустелым.

ЗАДОЛГО ДО РАССВЕТА

Бойго Рат осторожно постучал в дверь небольшой совещательной комнаты. Он никогда не чувствовал себя в безопасности, имея дело с вселяющими страх Ночными Масками. Целая толпа бандитов сопровождала двух главарей союза, направившихся к Замку Тринити в это утро. К своему удивлению, Бойго увидел гораздо больше опытных убийц, чем, по его мнению, требовало столь простое задание.

Одетые в черное охранники придирчиво осмотрели колдуна, прежде чем позволить ему войти. Эти двое, подметил Бойго, ничем не примечательны – скорее всего, в зловещей банде они новички. Стражники носили одежду, служившую условным знаком в гильдии наемных убийц из Вестгейта (в которой они напоминали обычных крестьян) и черные полумаски с посеребренными краями. Желтые клыки, внезапно обнажившиеся при ухмылке одного стражника, навели колдуна на мысль, что тот более смахивает на орка, нежели на человека. Впрочем, в тайном союзе подобное никого не удивляло. Стоило Бойго подумать об этом, как мурашки тотчас пробежали по его спине, липкой от выступившего холодного пота. Независимо от того, кто эти двое, люди или чудовища, колдун в любом случае чувствовал себя не в своей тарелке. Он знал, что, хотя убийцы не носят на виду оружие, каждый из них обвешан им под одеждой, к тому же обучен воевать голыми руками.

Когда обыск закончился, два стражника впустили молодого колдуна в комнату, затем они отступили к двери, неподвижно застыв по обеим сторонам от входа. Бойго забыл о стражниках тотчас же, как они остались за его спиной, обнаружив внутри уютной комнаты субъектов намного занятнее. Ближе всего к нему сидел тщедушный человек (если это слово к нему подходило), изнеженный и явно больной, заходившийся в приступах хриплого кашля. Человек не имел даже признаков бороды или хотя бы щетины, лицо его казалось по-детски чистым и мягким. Тяжелые веки двигались очень лениво, а губы, слишком пухлые и одутловатые, выглядели карикатурно.

Сидевший напротив являлся его полным антиподом. Мощный, широкоплечий, крепкий человек с густой рыжей бородой и шапкой волос того же цвета, своими руками, казалось, мог с легкостью порвать Бойго на части. Однако, насколько знал колдун обычаи Ночных Масок, рыжий богатырь еще менее подходил для задания, чем его щуплый напарник. На перевязи у рыжего болтался огромный меч, а многочисленные шрамы свидетельствовали о нелегких сражениях. Одеяние здоровяка также не имело ничего общего с тем, что предпочитали убийцы. Его запястья украшали большие блестящие запонки, стягивающие усеянные бриллиантами краги. Белоснежному дорожному плащу послужила основой шкура белого медведя.

– Ты и есть Бойго Рат? – спросил богатырь мягким голосом, удивляя неожиданно высоким тембром и утонченным выговором.

Колдун кивнул и с низким поклоном ответил:

– Приветствую тебя, собрат по Ночным Маскам.

Рыжеволосый окинул его любопытным взглядом.

– Я не слышал, чтобы ты сохранял какие-то связи с гильдией, – сказал он. – Насколько я знаю, вы расстались по обоюдному согласию.

Бойго нервно переступил с ноги на ногу. Три года назад он заплатил внушительную сумму, чтобы покинуть ряды Ночных Масок. И даже этот подкуп приняли лишь потому, что его отец, влиятельный купец в Вестгейте, располагал связями в правительстве города и пользовался у зловещей гильдии уважением. Иначе отступным для Бойго стало бы то же, что и для любого, не отвечавшего требованиям Ночных Масок: он расплатился бы своей жизнью.

– Нечасто приходится видеть человека, настаивающего на том, что когда-то принадлежал к нашему славному братству, – поддразнивал рыжеволосый. В его речи, выдававшей хорошее образование, сквозила язвительная насмешка.

Бойго снова заерзал, и ему пришлось напомнить себе, что он находится дома, в Замке Тринити, и что Абаллистер и Дориген со всеми подручными присматривают за этой встречей.

– Причиной моего ухода стало весьма необычное обстоятельство, – ответил молодой колдун, пытаясь справиться с беспокойством, с усилием закидывая за спину густые темные волосы. – Я подчинился другому призванию, увлекшему меня далеко от Вестгейта. Как видите, мой уход принес нам всем ощутимую пользу. Я достиг уровня власти, которым не располагаете вы, зато братство может хорошо заработать, выполнив мою небольшую просьбу. Вы сами знаете, в чем она состоит.

Рыжий великан ухмыльнулся, не одобряя заносчивости Бойго, и посмотрел на своего хилого спутника, который тоже выглядел разозленным.

– Садись к нам, – пригласил Бойго Рата великан. – Я, Вандер, возглавляю отряд, выполняющий то небольшое задание, о котором ты говоришь. А это мой напарник Призрак, весьма необычная и одаренная личность.

Бойго сел между ними. Он недоверчиво оглядывал своих подозрительных соратников, словно выискивая, к чему бы придраться.

– Что-то не так? – спросил Вандер, с любопытством наблюдая за действиями молодого колдуна.

– Нет-нет, – незамедлительно выпалил Бойго. Он заставил себя успокоиться и признал: – Я просто удивляюсь, что легкое поручение требует столь тщательных приготовлений.

Вандер громко захохотал, но затем резко замолчал, на его лице появилось странное выражение. Глядя на Призрака, великан начал подергиваться всем телом. А затем, к большому удивлению колдуна, Вандер вместе со всей экипировкой начал расти в размерах. Меч, и без того немаленький, принял и вовсе гигантские очертания, белый медведь, послуживший основой для плаща, уже не выглядел карликом, как раньше. Поскольку Вандер сидел, никто не мог сказать точно, насколько большим он стал, но Бойго догадался, что великан дорос теперь не менее чем до десяти футов.

– Так, значит, ты дуплосед? – пораженно спросил он, поняв, кем являлся его собеседник.

Теперь Бойго совсем растерялся. Даже одно присутствие в отряде огромного рыжеволосого здоровяка столь необычной внешности казалось странным для Ночных Масок. Но помощь дуплоседа и вовсе превосходила границы возможного. Злобный взгляд Вандера не смягчался. Его темные глаза подозрительно уставились на Призрака из-под густых бровей. Затем он вернулся в свое прежнее состояние, снова начав умещаться на стуле.

– Простите, – неожиданно сказал он колдуну. – Я и вправду принадлежу к племени лесных великанов, хотя и стараюсь не открывать свой нечеловеческий облик.

– Но тогда почему… – начал Бойго Рат.

– Это неблагоразумно, – быстро перебил Вандер, и тон его низкого голоса показывал, что продолжать он не хочет.

Бойго вовсе не собирался спорить с великаном в восемьсот фунтов весом. Он скрестил руки на коленях и постарался расслабиться.

– Значит, тебя удивляет численность нашего отряда? – спросил Вандер, возвращаясь к заданному вопросу.

– Я не ожидал стольких исполнителей, – снова повторил Бойго.

– Да будет тебе известно, – холодно сказал рыжебородый, – что Ночные Маски не любят случайностей. Слишком часто дела, кажущиеся «простенькими», оборачиваются самыми сложными. А ошибаться мы не имеем права. Вот почему братство так основательно подходит к любому заданию.

При этих словах он по-петушиному склонил голову набок, что показалось Бойго совсем уж не великанским жестом, и выразительно осмотрел мешочек на поясе колдуна. Поняв намек, Бойго отвязал от пояса вожделенное золото и протянул его Вандеру.

– Здесь ровно половина, – объяснил он, – как обговорено с вашим начальником.

– И с вашим тоже, – быстро ответил Вандер, не желая оставлять за Бойго последнее слово, – магом по имени Абаллистер, насколько я знаю.

Бойго Рат молчал, не отрицая этих слов, но и не подтверждая их.

– И ты станешь сопровождать нас как представитель Замка Тринити? – не то спросил, не то согласился Вандер. – Еще одно необычное обстоятельство.

– Об этом также есть договоренность, – решительно отвечал Бойго. При этом он продолжал суетливо перебирать пальцами, что ставило под сомнение уверенность его тона. – Между обеими сторонами, – добавил он осмотрительно, – в том числе потому, что я состоял в свое время в членах гильдии и знаю ваши порядки.

Вандер еле сдержал горячее желание сбить спесь с заносчивого юнца. Великан знал, что Абаллистер дополнительно отстегнул значительную сумму, чтобы Бойго включили в отряд, и что это назначение не имеет ничего общего с прежним положением молодого колдуна в братстве.