С расстояния северо-восточный отрог Снежных Гор казался совершенно непримечательным: кучи разбросанных булыжников покрывали спрессованные склоны более мелких камней. Но точно так же для несведущего человека росомаха может показаться безвредным зверьком. Дюжина изолированных туннелей вела под каменистый откос, и каждый из них обещал лишь смерть своенравным путешественникам, ищущим убежище на ночь.
      В этом самом отроге, сотворенном вовсе не дикой природой, располагался Замок Троицы, замок с горными – стенами, твердыня злого братства, жаждущего власти. Осторожны должны были быть скитальцы в Королевствах, ибо цивилизация часто кончается прямо за стенами городов.
      – Сработает ли? – нервно прошептал Абалистер, ощупывая бесценный пергамент. Разумом он принимал непогрешимость рецепта – сама Талона привела его к нему – но после стольких неудач и разочарований, и осознания, что победа уже в руках, он не мог отделаться от опасений. Он перевел взгляд со свитка на небольшое окно в укрепленном комплексе. Темнота Сияющих Равнин угадывалась на востоке, а заходящее солнце высекало искры из белых пиков Снежных Гор на западе.
      Маленький имп обернул кожистые крылья вокруг себя и обнял их своими лапками, нетерпеливо постукивая когтистой ножкой. “ Киеста бене теллемара” – пробормотал он.
      – Что такое? – ответил Абалистер, быстро обернувшись, и взглянув на нетерпеливого импа из под приподнятых бровей. – Ты что-то сказал, Друзил?
      – Это сработает, я сказал, сработает, – солгал Друзил своим скрежещущим голосом. – Ты, что, сомневаешься в Талоне? Сомневаешься, что в своей мудрости она свела нас вместе?
      Абалистер что-то подозрительно пробормотал, принимая предполагаемое оскорбление как неизбежное, хоть и неприятное последствие обладания таким мудрым и вредным фамильяром. Тощий волшебник понимал, что перевод Друзила был более чем неточным, и что “Киеста бене теллемара” без сомнения было чем-то оскорбительным. Ко всему прочему он не сомневался в уважении Друзила к могущественному зелью, и это нервировало его больше всего. Если утверждения Друзила о Проклятии Хаоса окажутся верными, то Абалистер и его товарищи вскоре будут иметь больше власти, чем амбициозный волшебник когда-либо рассчитывал. Многие годы Замок Троицы стремился завоевать область Снежных Гор, эльфийский лес Шимиста и человеческое поселение Карадон. Теперь, с Проклятием Хаоса, этот процесс может скоро начаться.
      Абалистер взглянул мимо маленького окна на золотую жаровню, поддерживаемую треножником, которая всегда горела в его комнате. Это были ворота на нижние планы, такие же ворота, как те, что привели Друзила. Волшебник очень хорошо помнил этот день, день трепетного предвкушения. Аватар богини Талоны велела ему использовать свой магический дар и дала ему имя Друзила, пообещав, что имп принесет восхитительный рецепт. Но волшебник не знал, что это “сокровище” импа принесет два года тяжелой и дорогой работы, измотает волшебника до предела и уничтожит так много его сторонников.
      Рецепт Друзила, Проклятие Хаоса, того стоил, решил Абалистер. Он принял его создание как личную службу Талоне, величайшее задание его жизни, и подарок его богине, который поднимет его над священниками.
      Межплановая дверь была сейчас закрыта; у Абалистера были порошки, которые могли открывать и закрывать ворота, как будто у него был переключатель. Порошки хранились в маленьких, аккуратно помеченных кошелечках, половина для открывания, половина для закрывания, разложенные чередующимися рядами. Кроме Абалистера о них знал только Друзил, но имп никогда не шел против требований волшебника и не связывался с воротами. Друзил мог быть нахальной и надоедливой помехой, но когда дело касалось серьезных вещей, на него можно было положиться.
      Абалистер продолжил осмотр и наткнулся на свое отражение в зеркале в другом конце комнаты. Когда-то он был красивым мужчиной с пытливыми глазами и приятной улыбкой. Произошедшие с ним изменения были ужасны. Абалистер был потрепан и опустошен; все занятия магией, поклонение требовательной богине, контроль хаотичных существ, таких как Друзил, взяли свое. Много лет назад, волшебник бросил все – семью, друзей, все радости, которыми так дорожил – ради жажды знаний и власти и эта мания только усилилась, когда он встретил Талону.
      Впрочем, много раз до и после этой встречи Абалистер сомневался, стоило ли оно того. Друзил предложил ему достижение цели всей его жизни, власть за пределами самых смелых его мечтаний, но реальность не соответствовала ожиданиям Абалистера. В этом месте его несчастной жизни власть казалась такой же пустой, как и выражение его лица.
      – Но эти ингредиенты! – продолжал Абалистер, стараясь, скорее надеясь найти слабину в кажущихся нерушимыми умыслах импа. – Глаза пещерного страшилы? Кровь друида? Ну а это-то зачем – щупальца мерцающей кошки?
      – Проклятие Хаоса, – Ответил Друзил, как будто одни только эти слова должны были развеять сомнения мага. – Ты готовишь могущественное зелье, хозяин. – От зубастой улыбки Друзила по позвоночнику волшебника пробежала дрожь отвращения. Волшебник все еще чувствовал неудобство рядом с жестоким импом.
      –  Дель кинера кас ким-па,– проговорил имп сквозь длинные острые зубы. – Действительно сильное зелье, – неверно перевел он. На самом деле Друзил сказал: “Даже учитывая твою ограниченность”, но Абалистеру вовсе не обязательно было об этом знать.
      – Да, – снова проговорил Абалистер, постукивая кончиком костлявого пальца по носу. – Мне нужно будет заняться изучением твоего языка, мой дорогой Друзил.
      – Да, – эхом отозвался Друзил, прядая длинными ушами. – Ие киеста пас теллемара, – сказал он, что означало: “Если бы ты не был так глуп”. Друзил низко поклонился, чтобы скрыть свой обман, но это только убедило Абалистера в том, что имп над ним насмехается.
      – Стоимость ингредиентов была весьма значительной, – сказал Абалистер, возвращаясь к предмету разговора.
      – И указания не совсем точны, – добавил Друзил с очевидным сарказмом. – И, хозяин, мы могли бы найти сотню других проблем, если бы как следует поискали. Но результат, позволь напомнить! Результат! Твое братство не так уж сильно, да, не так уж. Я бы сказал, что оно не выживет! Но все изменится с зельем.
      – Божественный эликсир? – задумчиво сказал Абалистер.
      – Называй так, если хочешь, – ответил Друзил. – Раз именно Талона привела тебя к нему, ради достижения своих целей, тогда, возможно, это именно так. Подходящее названия ради Барджина и его треклятых священников. Они станут более внимательными и набожными, если поймут, что создают истинного посланника Талоны, силу саму по себе достойную их поклонения, и их преданность сможет приструнить эту орочью морду Рэгнара с его скотами.
      Абалистер засмеялся, когда представил себе троих священников, одну из составляющих злого триумвирата, преклоняющимися и молящимися перед обычным магическим устройством.
      – Назови его Туанта Мианкай,Роковой Ужас, – Друзил сопроводил предложение саркастическим смешком. – Барджину это понравится, – Секунду Друзил обдумывал предложение, затем добавил, – Нет, не Роковой Ужас. Туанта Квиро Минакай,Смертельный Ужас.
      Абалистер засмеялся еще громче, но сейчас в его смехе появился намек на тревогу. “Смертельный Ужас” был титулом самых высокопоставленных, самых преданных жрецов Талоны. Барджин, самый высокопоставленный священник Замка Троицы, до сих пор не получил такого титула. К нему обращались “Обессиливающее Преподобие”. То, что Проклятие Хаоса обгонит его по званию, уязвит высокомерного жреца, а Абалистер будет наслаждаться спектаклем. Барджин со своими жрецами были в замке только год. Жрец пришел аж из самой Дамары, бездомный и надломленный, ему некого было назвать своим богом, с тех пор как новый орден паладинов изгнал объект его поклонения обратно на нижние планы. Как и Абалистер, Барджин утверждал, что встретился с аватаром Талоны, и именно она показала ему путь к Замку Троицы.
      Знания и могущество Барджина были очень внушительными, а его последователи принесли бессчетные сокровища из своих путешествий. Когда они прибыли, правящий триумвират, в особенности Абалистер приняли их с распростертыми объятиями, полагая, что промысел Талоны свел такой могущественный союз, союз, который усилит Замок и даст ресурсы для завершения Проклятия. Теперь, месяцы спустя Абалистер стал более скептично смотреть на этот союз, особенно на ту его часть, которая касается священника. Барджин был харизматичным человеком, и это плохо принимали в ордене, посвященном болезням и ядам. Многие жрецы Талоны обезображивали себя шрамами или делали гротескные татуировки. У Барджина ничего такого не было, он ничем не пожертвовал для своей новой богини, но благодаря своему богатству и искусству убеждения он быстро поднялся к вершине и стал руководить всеми жрецами Замка.
      Абалистер сквозь пальцы смотрел на это восхождение, полагая, что такова воля Талоны и даже уступил ему дорогу, чтобы умиротворить амбициозного жреца – сейчас, оглядываясь назад, он не был уверен, что поступил правильно. Впрочем, ему нужна была поддержка Барджина чтобы управлять Замком Троицы, и его богатства чтобы финансировать продолжающееся создание Проклятия Хаоса.
      – Я должен проследить за правильным смещением ингредиентов для эликсира, – сказал волшебник. – Когда же выдастся свободная минутка, я бы хотел выучить этот цветастый язык, которым ты так часто пользуешься.
      – Как пожелаешь, хозяин, – ответил имп, поклонившись. Абалистер покинул комнату и закрыл за собой дверь. Потом он заговорил на своем родном языке, опасаясь, что Абалистер услышит его из-за двери. “ Киеста бене теллемара, Абалистер!” Хитрый имп не смог сдержаться и прошептал, – Но ты слишком глуп, – желая услышать, как эти слова прозвучат на обоих языках.
      Несмотря на все оскорбления, которые имп так запросто кидал своему хозяину, Друзил ценил волшебника. Для человека Абалистер был чрезвычайно умен и самым могущественным из троих волшебников Замка, а по оценке Друзила волшебники были самой сильной опорой триумвирата. Абалистер закончит зелье и раздобудет тару для его переноски, и за это Друзил, который ждал этого дня десятилетиями, будет ему бесконечно благодарен. Друзил был умнее большинства импов, умнее большинства людей, и когда он натолкнулся на рецепт в непонятном манускрипте столетие назад, он благоразумно спрятал его от своего бывшего хозяина, другого человека. У того волшебника не было ни ресурсов, ни мудрости, чтобы изготовить зелье и правильно распространить дело хаоса, а у Абалистера все это было.
 

* * * * *

 
      Абалистер испытывал смесь надежды и трепета, пристально разглядывая красноватое сияние, исходящее изнутри прозрачной бутылки. Это была первая проверка Проклятия Хаоса, и все надежды волшебника были возложены на эту маленькую бутылочку.
      – Еще один ингредиент, – прошептал любопытный имп, не разделяющий опасений своего хозяина. – А потом йот, затем мы можем пускать дым.
      – Оно что, не должно впитаться? – поинтересовался Абалистер. Друзил заметно побледнел.
      – Нет, хозяин, не так, – проскрежетал он. – Последствия будут слишком печальными. Слишком печальными!
      Абалистер некоторое время изучающе смотрел на импа. За те два года, что Друзил был подле него, он не видел беднягу таким потрясенным. Волшебник подошел к шкафчику в другом углу комнаты и достал вторую бутылку, меньше той, в которую было налито зелье. Эта бутылка была изукрашена бессчетными магическими рунами. Когда Абалистер вытащил пробку, к потолку потянулась струйка дыма.
      – Она не перестанет дымить, – объяснил волшебник. – Небольшой магический…
      – Я знаю, – прервал его Друзил. – А еще я выяснил, что этот флакон не изменит действия зелья.
      Абалистер собрался спросить, откуда Друзилу об этом известно, откуда Друзил знает о его вечно дымящейся бутылке, но сдержался, припомнив, что у хитрого импа есть связи на других планах и это может ответить на многие вопросы.
      – Ты бы смог создать еще таких же? – спросил Друзил, показывая на чудесную бутылку.
      Абалистер заскрежетал зубами при упоминании новых расходов. По его выражению лица имп сам догадался об ответе.
      – Проклятие Хаоса лучше всего работает в форме тумана. Со своими магическими способностями бутылка будет испускать его многие годы, хоть и на ограниченной площади, – пояснил Друзил. – Потребуется еще одна бутылка если мы хотим как следует распылить опьяняющее зелье.
      – Опьяняющее? – рявкнул Абалистер в ярости. Друзил взмахнул кожистыми крыльями, отлетев в другой конец комнаты, впрочем, расстояние не играло роли, учитывая могущество волшебника.
      – Опьяняющее? – снова сказал Абалистер. – Мой дорогой Друзил, ты что, хочешь сказать, что мы потратили целое состояние золотом, что я пресмыкался перед Барджином и этими треклятыми священниками, только чтобы смешать немного эльфийского вина?
      –  Бене теллемара,– последовал рассерженный ответ импа. – Ты все еще не понял, что ты создал? Эльфийское вино?
      – Тогда, наверное, гномье пиво? – саркастически огрызнулся Абалистер. Он поднял свой посох и с угрозой шагнул к импу.
      – Ты не понимаешь, что случится, если распылить его, – насмешливо выкрикнул имп.
      – Ну, так расскажи мне. – Друзил щелкнул своими крыльями перед мордочкой, затем отвел их обратно за спину, что выдавало его сильное волнение.
      – Оно проникнет в сердца своих жертв, – пояснил имп, – и усилит все их желания. Любые помыслы станут божественными откровениями. Эффект будет отличаться для каждого человека и они не будут согласовываться между собой. Чистый хаос! Те, на кого подействует…
      Абалистер знаком велел ему замолчать, он не нуждался в дальнейших пояснениях.
      – Я дал тебе большую власть, чем ты осмеливался мечтать, – с нажимом прорычал имп. – Ты забыл обещание Талоны?
      – Аватар лишь предложила вызвать тебя, – парировал Абалистер, – и только намекнула, что ты можешь обладать чем-то ценным.
      – Ты не можешь понять возможности Проклятия Хаоса, – самодовольно ответил Друзил. – Все народы этого региона будут в твоем распоряжении, когда их собственная воля будет подавлена. Хаос – прекрасная вещь, смертный повелитель, сила уничтожения и завоевания, страшнейшая болезнь, Смертельный Ужас. И управление этим хаосом приносит власть тому, кто неуязвим для него!
      Абалистер облокотился на посох и посмотрел в сторону. Он должен был верить Друзилу, и все же он боялся поверить. Слишком многое он отдал этому неизвестному рецепту.
      – Ты должен научиться, – сказал имп, видя, что его слова не произвели впечатления. – Если мы хотим победить, ты должен поверить. – На секунду он обернул голову своими кожистыми крыльями, погружаясь в раздумья. – Тот молодой воин, ну, который так надменен.
      – Хаверли, – ответил Абалистер.
      – Он думает, что он лучше Рэгнара, – сказал Друзил, по его лицу расплылась злая улыбка. – Он желает смерти Рэгнара, чтобы стать самому капитаном всех воинов Замка.
      Абалистер не спорил. Несколько раз молодой Хаверли, напившись эля обозначал таковое желание, хотя он никогда не заходил достаточно далеко, чтобы угрожать огру – полукровке. Даже надменный Хаверли не был достаточно глуп.
      – Позови его сюда, – попросил Друзил. – Давай испытаем на нем. Скажи ему, что зелье усилит его позиции в триумвирате. Скажи, что оно может сделать его даже сильнее, чем Рэгнар.
      Абалистер несколько секунд постоял молча, обдумывая предложение. Барджин высказывал сильные сомнения касательно проекта как такового, не смотря на заявления Абалистера, что зелье послужит Талоне лучше, чем что бы то ни было в этом мире. Священник спонсировал поиски Абалистера только на основании обещания Абалистера, данного при свидетелях, что тот выплатит все до последней медной монетки, если священник не будет удовлетворен результатом. Барджин многое потерял во время своего бегства из северного королевства Дамары: свой престиж, армию, множество ценных и могущественных предметов, некоторые из них были зачарованными. Его оставшееся богатство сыграло ключевую роль в обретении части его былой власти. Теперь, когда недели шли, расходы возрастали, а достойных результатов все не было, Барджин стал очень нетерпелив.
      – Я немедленно приведу Хаверли, – ответил внезапно заинтересовавшийся Абалистер. Ни волшебник, ни Барджин не питали теплых чувств ни к Рэгнару, которого они считали слишком опасным, чтобы ему доверять, ни к Хаверли, которого они считали слишком глупым, а любая напасть на эту парочку могла разрушить сомнения Барджина.
      Кроме того, думал Абалистер, на это будет забавно посмотреть.
 

* * * * *

 
      Друзил неподвижно сидел на огромном столе Абалистера, с огромным интересом наблюдая за событиями в другом конце комнаты. Имп очень хотел сыграть большую роль с этой части испытаний, но только волшебники знали, что он фамильяр Абалистера, или то, что он вообще был живой. Войны триумвирата, даже жрецы, считали Друзила всего лишь статуэткой, так как когда они изредка заходили в личные апартаменты Абалистера, Друзил совершенно неподвижно сидел на столе.
      – Наклонись пониже над кубком, когда будешь выливать последние капли, – попросил Абалистер, оборачиваясь к Друзилу за подтверждением. Имп незаметно кивнул, его ноздри раздулись в предвкушении.
      – Все правильно, – сказал Абалистер Хаверли. – Глубоко вдыхай, пока льешь. – Хаверли немедленно выпрямился и с подозрением посмотрел на волшебника. Он явно не доверял Абалистеру – ведь раньше волшебник никогда не проявлял к нему своей дружбы.
      – У меня большие планы, – угрожающе проговорил он. – И быть превращенным в тритона, или еще какую странную тварь, в них не входит.
      – Ты сомневаешься? – внезапно прорычал Абалистер, зная, что испуг прогонит неуверенность молодого воина. – Тогда убирайся! Кто угодно может закончить смешивание. Я-то думал, что такой амбициозный человек, как ты…
      – Достаточно, – прервал Хаверли. Абалистер знал, что его слова задели за живое. Подозрительность Хаверли не могла равняться с его жаждой власти. – Я поверю тебе, волшебник, хоть ты и не давал мне причин верить тебе. – закончил он.
      – Я так же не давал причин не верить мне, – напомнил ему Абалистер.
      Хаверли еще секунду глядел на Абалистера, выражение его лица так и не смягчилось, затем низко нагнулся над кубком и вылил последние капли. Как только жидкости соприкоснулись, светящийся красным эликсир выбросил клуб красного дыма прямо в лицо Хаверли. Воин отпрыгнул назад, меч сам собой появился в его руке.
      – Что ты сделал со мной, – требовательно спросил он.
      – Сделал? – невинно отозвался Абалистер. – Ничего. Дым совершенно безвреден, просто он застал тебя врасплох. – Некоторое время Хаверли осматривал себя, чтобы убедиться, что ничего страшного с ним не произошло, затем расслабился и кивнул волшебнику.
      – Что дальше? – спросил он, весь обратившись во внимание. – Где та сила, которую ты мне обещал?
      – Со временем, дорогой Хаверли, со временем, ответил Абалистер. – Смешивание эликсира – только первая ступень.
      – Как долго? – потребовал нетерпеливый воин.
      – Я мог бы пригласить Рэгнара вместо тебя, – резко напомнил ему Абалистер.
      То, как изменилось лицо Хаверли при упоминании Рэгнара, заставило волшебника попятиться. Глаза молодого война неестественно выпучились, он прикусил губу так сильно, что по подбородку у него побежала струйка крови.
      – Рэгнара! – прорычал он сквозь сжатые зубы. – Рэгнар – самозванец! Притворщик! Ты не пригласишь Рэгнара, я лучше него!
      – Ну конечно, дорогой Хаверли, – ворковал волшебник, стараясь успокоить этого человека с выпученными глазами, сообразив, что Хаверли был на грани срыва. – Именно поэтому… – Абалистер так и не успел закончить, так как Хаверли, бормоча что-то себе под нос, вытащил меч и выбежал из комнаты, чуть не разнеся в щепки дверь. Абалистер направился в коридор, не веря в происходящее.
      – Опьяняющее зелье? – послышался саркастический вопрос из другого конца комнаты.
      Ведомый воплями “Рэгнар!”, Абалистер не утрудил себя ответом импу. Волшебник поспешил вниз, не желая пропустить предстоящий спектакль, и скоро присоединился к двум своим коллегам, бегущим через залы.
      – Это Хаверли, молодой боец, – сказала Дориген, единственная женщина-волшебник в Замке. Увидев злую ухмылку Абалистера, она и ее товарищ встали, как вкопаные.
      – Зелье готово? – с надеждой спросила Дориген, ее янтарные глаза сверкнули, когда она перебросила свои длинные черные волосы через плечо.
      – Проклятие Хаоса, – подтвердил Абалистер и повел их дальше.
      Когда они добежали до огромной обеденной залы, схватка уже началась. Несколько столов были перевернуты и сотня пораженных людей, орков, и даже несколько гигантов стояли по периметру комнаты, не веря своим глазам. Рэгнар и Хаверли стояли лицом к лицу с обнаженными мечами.
      – Воинам потребуется новый третий представитель в совете, – отметила Дориген. – Наверняка кто-то из них прибьет другого, а в совете останутся только двое воинов.
      – Рэгнар! – громко провозгласил Хаверли. – Сегодня я займу место предводителя воинов.
      Другой воин – мощно сложенный огриллон, который имел среди предков и огров и орков, и мог похвастать шрамами многих сражений, не был впечатлен.
      – Сегодня ты займешь место среди своих предков, – выругался он в ответ.
      Хаверли бросился вперед и его глупая, прямолинейная атака стоила ему удара в плечо, чуть не отрубившего руку. Доведенный до безумия воин даже не заметил раны.
      Очень удивленный тем, что такая страшная рана не замедлила его оппонента, Рэгнар все же смог парировать меч Хаверли и приблизиться к человеку. Он схватил правую руку Хаверли своей свободной рукой и постарался занести оружие для удара.
      Возгласы удивления раздались вокруг, когда Хаверли как-то умудрился поднять свою изуродованную руку и заблокировать удар Рэгнара подобным же образом.
      – А ты сильнее, чем кажешься, – признал Рэгнар, весьма впечатленный, но нисколько не обеспокоенный; в тех редких случаях, когда сила подводила его, огр-полукровка полагался на импровизацию. Он нажал потайную кнопку на рукояти меча и второе лезвие, длинное и узкое, выскочило из нее, направленное прямо в незащищенную голову Хаверли.
      Хаверли был слишком занят, чтобы заметить. “Рэгнар!” – снова заорал он, на сей раз истерично, его лицо исказилось. Он ударил лбом в лицо Рэгнара, разбив тому нос. Голова Хаверли ударила снова, но Рэгнар не обращал внимание на боль, концентрируясь на смертельном ударе.
      Голова Хаверли ударила в третий раз. Рэгнар, ощущая вкус собственной крови, грубо освободил свою правую руку и ударил прямо вниз, погружая второе лезвие в череп Хаверли.
 

* * * * *

 
      Трое священников правящего триумвирата, вошли в комнату, ведомые Барджином, который явно был недоволен схваткой.
      – Что тут творится? – потребовал он ответа у Абалистера, понимая, что волшебник сыграл здесь свою роль.
      – Кажется, ответ лучше спросить у воинов, – пожав плечами, ответил Абалистер. Но видя, что священник собирается прекратит драку, он нагнулся и шепнул Барджину на ухо “Проклятие Хаоса.”
      Лицо Барджина немедленно просияло, и он стал наблюдать за схваткой с неожиданным энтузиазмом.
 

* * * * *

 
      Рэгнар с трудом мог поверить, что Хаверли все еще дрался. Его лезвие длиной в фут было окровавлено по самую рукоять, но его оппонент упрямо пятился, стараясь освободиться от пробившего голову клинка.
      Рэгнар отпустил его, полагая это предсмертными судорогами. Но Хаверли не упал. Вокруг слышались удивленные возгласы – голос Барджина звучал громче всех.
      – Рэгнар! – прорычал он, сильно глотая звуки и сплевывая кровью, когда произносил каждый слог. Кровь залила ему один глаз и сочилась из раны в голове, окрашивая его темные волосы, но он поднял меч и, спотыкаясь, поплелся в атаку.
      Напуганный Рэгнар ударил первым, пользуясь частичной слепотой Хаверли, и попал по его, уже поврежденной руке. Сила удара срезала руку начисто и отбросила Хаверли на несколько футов в сторону.
      – Рэгнар! – снова прошипел Хаверли, с трудом удерживая равновесие. Опять он бросился в атаку и опять Рэгнар нанес ему удар, на сей раз разрубив неприкрытую грудь, задев сердце и легкие.
      Крики Хаверли стали неразборчивым сопением, но он продолжил свою атаку. Рэгнар яростно бросился к Хаверли, крепко обхватил его, сделав бесполезными оба меча. Хаверли нечем было защищаться от свободной руки Рэгнара, в которой был зажат его второй клинок, и лезвие многократно погрузилось в его спину.
      Все– таки прошло много времени, прежде чем Хаверли рухнул замертво на пол.
      – Стоящий противник, – отметил один самоуверенный орк, подходя поближе осмотреть тело. Весь в крови, со сломанным носом, Рэгнар был не в настроении слушать похвалы Хаверли.
      – Упрямый дурак! – поправил он, снеся голову орка одним ударом.
      Барджин кивнул Абалистеру.
      – Талона смотрит с удовольствием. Пожалуй, твое Проклятие Хаоса стоит затрат.
      – Проклятие Хаоса? – переспросил Абалистер, как будто название его поразило. – Это неподходящий титул для столь могущественного посланника Талоны. Пусть, пожалуй, будет Туанта Минакай… нет Туанта Квиро Минакай.
      Один из товарищей Барджина, который понял язык и подразумеваемый смысл, удивленно воскликнул. Его компаньоны уставились на него, когда он перевел: “Смертельный Ужас!”
      Барджин недобро посмотрел на Абалистера, понимая умысел волшебника. Абалистер сыграл самую главную роль в создании зелья и несколькими несложными словами поставил свое зелье выше его, Барджина. Но двое других жрецов, фанатичных последователей Талоны, уже с готовностью кивали головами, шепча хвалы созданию Абалистера.
      –  Туанта Квиро Минакай, – выдавил из себя загнанный в угол священник, пытаясь изобразить улыбку. – Да, это подойдет.

      Тучный боец потер пухлой рукой свой новый синяк, стараясь не обращать внимания на колкости своих товарищей.
      – Я слишком расслабился, дерясь против тебя, – сказал он молодой женщине, – я же втрое больше тебя вешу, да к тому же ты – девчонка.
      Даника убрала волосы, упавшие на ее карие миндалевидные глаза, и постаралась сдержать улыбку. Она не хотела унижать гордого священника, последователя Огмы. Она знала, что его хвастовство было смехотворным. Он сражался со всей яростью, но это ничего ему не дало.