Возвращение Цицерона

      - Да?! - обрадовался мимикр. Он метнулся было в сторону дома, но вдруг передумал и остался на месте. - Не до них сейчас, - вздохнул Фуго. - Надо друга спасать.
      - Достойное решение, - сказал Владислав Валентинович и неожиданно закричал Алешиному папе: - Алексей Александрович, вылезайте из воды. Так вы все равно ничего не найдете, только переохладитесь и заболеете. Здесь идея нужна.
      - Пока вы будете придумывать, мы его без всяких идей отыщем, - сказал Фуго. - Ныряйте, Алексей Александрович. Дорога каждая секунда.
      - А я уже придумал, - усмехнувшись, ответил Владислав Валентинович и показал на другой берег. Там как раз с пригорка к реке спускались человек пятьдесят молодых людей из летнего спортивного лагеря. С ними был инструктор по плаванию, у которого на груди висел мегафон*.
      Владислав Валентинович ещё раз предложил Алексею Александровичу выйти на берег и галопом помчался к мосту.
      К спортсменам он подоспел, когда они поснимали с себя одежду и столпились у воды. Быстренько объяснив инструктору, чего он хочет, Владислав Валентинович взял у него мегафон, влез на большой прибрежный валун и обратился к молодым людям:
      - Соколы мои! - загремел над рекой его голос. - На вас вся надежда! Вчера на этом самом месте утонул известный космоплаватель и путешественник, а по совместительству - грузовой робот по имени Цицерон. А если говорить точнее, утонула его бесценная голова. Это был самый мудрый робот из всех роботов, каких я когда-либо встречал. А я встречал их немало, - зачем-то соврал писатель-фантаст. - Так помогите же нам найти нашего электронного интеллектуала. Кому из вас посчастливится обнаружить голову Цицерона, я подарю собрание своих книг с собственноручной подписью. Книги в данный момент дожидаются вас у меня на даче.
      - Красиво говорит, - с завистью проговорил Фуго и вдруг добавил: Погодите, я скоро.
      А тем временем сержант милиции Иван Бурбицкий вернулся с ночного дежурства, и у самого дома пожилая соседка рассказала ему очень странную историю о том, как вчера в реке утонул инопланетный писатель с каким-то странным именем. То ли Дедерон, то ли Рододендрон.
      - Может Цицерон? - спросил Бурбицкий.
      - Точно, - обрадовалась соседка. - Так они его до сих пор ищут и никак не могут найти.
      - Как же он утонул? - удивился Иван.
      - Наверное купаться пошел и утонул, - ответила соседка.
      - Да у него и ходить-то нечем, одна голова, - сказал сержант милиции.
      - Ой, бедненький, - покачала головой пожилая женщина. - Так он к тому же и инвалид.
      Расставшись с соседкой, Бурбицкий не пошел спать после трудного дежурства, а позвонил по телефону и затем куда-то укатил.
      В это же время на другом конце деревни Фуго поднимал народ. Он бегал из дома в дом и от имени всех разумных жителей вселенной уговаривал игнатьевцев идти спасать героического робота. И вскоре к реке потянулись люди обоих полов и всех возрастов. Они шли с сетями и кошками*, пожарными баграми и надувными лодками. Некоторые из них несли наскоро намалеваные гуашевыми красками плакаты: "Спасем гениальные мозги Цицерона!", "Электронные мозги - народу!" "Ура грузовому роботу!" А впереди жителей Игнатьево, словно полководец, гордо выступал Фуго.
      После короткого митинга, на котором Владислав Валентинович объяснил, где и как нужно искать Цицерона, в воду полезли все, кто умел плавать. И тут же со стороны подвесного моста показалась небольшая колонна милицейских автомашин. Когда автомобили подъехали и остановились, из них выскочили больше двадцати милиционеров, шесть пожарников в полном пожарном обмундировании, три водолаза в скафандрах и даже один сапер с миноискателем.
      - Принимай подкрепление! - крикнул Иван Бурбицкий, выбираясь из головной машины.
      Одновременно на другом берегу появилась большая толпа жителей деревни Петрово и петровских дачников. Они были вооружены граблями, спинингами и катили перед собой накаченные автомобильные камеры.
      А потом, скорее из любопытства, повалил народ совсем даже не местный. Какие-то туристы из близлежащего леса, грибники, рыбаки и невесть откуда взявшаяся рота солдат во главе с молодым лейтенантом. Выяснив, в чем дело, многие из них сразу разделись и полезли в воду, где и без того уже орудовало больше трехсот человек. Вода в реке закипела, забурлила от работающих рук и ног. По течению поплыли целые острова вырванных водорослей, и очень скоро воду замутили так, что ничего нельзя было увидеть даже с маской.
      Крик стоял над рекой словно на базаре.
      - Да что же вы меня пяткой в глаз бьете?! - вынырнув, завопил бородатый турист.
      - Так здесь же, куда пяткой не ткни, обязательно чей-нибудь глаз подвернется, - оправдывался владелец пятки.
      - Граждане, а как хоть выглядит утопленник? - вопрошал солдатик с редкими пшеничными усами.
      - Ну как может выглядеть утопленный писатель? - отвечал ему вынырнувший пожарник. - Небось с бородой и авторучкой в руке.
      - Да у него и рук-то нет для авторучки, - отплевываясь от воды, сказал житель Игнатьева. - Это же голова робота.
      - Ну, значит, с пишущей машинкой в зубах, - поправился пожарник и снова с головой погрузился под воду.
      Но самым удивительным было появление на берегу довольно большого отряда старушек с авоськами полными продуктов. Внуки и внучки тащили за своими бабушками тележки с дровами, а за детьми, вслед за хозяйками, на берег пришли коровы и козы, свиньи и овцы.
      Впереди спасательного женского батальона шел пенсионер Клубникин с охапкой дров. Подойдя к реке, Клубникин бросил поленья, повернулся к своему отряду и зычным голосом скомандовал:
      - Цепью по берегу раски-иньсь! К своим прямым обязанностям приступа-ай!
      Уже через пятнадцать минут по всему игнатьевскому берегу запылали костры, и по реке поплыл вкуснопахнущий дым. Старушки принялись жарить на огне кур и гусей, котлеты и колбаски. Дети засовывали под горящие дрова картофелины, а сам Клубникин переходил от одного костра к другому и специальным сапогом раздувал сияющие словно фонари, пузатые самовары.
      В общем, игнатьевский лагерь напоминал стоянку татаро-монгольского хана Батыя во время его нашествия на древнюю Русь. Шум стоял невообразимый. Запах жареного мяса щекотал ноздри ныряльщиков, и те начали принюхиваться, с интересом поглядывать в сторону костров и обмениваться всякими предположениями:
      - Кажется, домашние колбаски. Эх, люблю, - зажмурившись от удовольствия, сказал один из милиционеров.
      - Да, с луком и перчиком.., - поддержал его вынырнувший командир роты.
      - Интересно, картошечку догадаются бросить в угли? - сказал пожарник.
      Раскочегарив все шестьдесят семь самоваров, пенсионер Клубникин принялся зорко следить за порядком на берегу. Он переходил от одного костра к другому и строго покрикивал:
      - Семеновна, переверни-ка котлеты, гореть начали. Петровна, ты зачем столько внуков привела? Они же все котлеты с колбасками поедят.
      - Это хорошо, - довольно улыбаясь, ответила крошечная, сухонькая Петровна. - А то дома их ни за что есть не заставишь, а здесь вона как лопают.
      - Хорошо лопают, - вынужден был согласиться Клубникин. - Надо бы организовать в деревне полевую кухню. Готовить прямо здесь на берегу для внуков, которые плохо едят дома. И по-очереди дежурить на кухне. За компанию, да на свежем воздухе они даже манную кашу будут бочками есть. Надо бы вечером народ собрать и обсудить этот вопрос.
      - А ты чего беспокоишься, Клубникин? - спросила круглая как мячик Семеновна. - У тебя же нет внуков.
      - Да, - с горечью ответил пенсионер. - Но у меня есть душа, и она иногда болит. Я может хочу, чтобы игнатьевские дети к концу лета становились здоровыми и жирными, как вон те поросята. Что б инопланетные гости могли видеть своими глазами, как мы здесь хорошо питаемся.
      За час команда спасателей прочесала весь отрезок реки от места падения Цицерона до острова, но им так и не удалось найти голову робота. Постепенно все повылазили на берег, обступили костры, и как-то само собой поиски утонувшего Цицерона вылились в народные гуляния. Вокруг костров друг за дружкой носились маленькие сытые дети, собаки и поросята. Визг и лай перекрывал даже рев реактивных самолетов, которые не занимались поисками Цицерона, а просто так, по своим делам, иногда пролетали над Игнатьево.
      Спасатели отогрелись у огня, хорошенько подкрепились жареным мясом и печеной картошечкой, а потом компания у одного костра вдруг затянула старую русскую песню: "Не слышны в саду даже шорохи. Все здесь замерло до утра...". К ним тут же присоединились все, кто был на берегу, и вскоре несколько сот человек очень слаженно запели: "Если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера-а-а".
      Такого огромного хора наверное не было нигде и никогда в мире. На следующий день жители Тучково говорили, что песни было слышно даже у них, за три километра от деревни. А игнатьевцы ещё долго вспоминали эти посиделки и иногда говорили: "Что-то давно у нас роботы не тонули. Может пойдем, токарный станок утопим или сенокосилку? Хоть попоем всласть".
      Из всей честной компании в веселье не принимали участия только трое: Алеша, его папа Алексей Александрович и Фуго. Они сидели у костра напротив острова и от расстройства даже отказывались есть.
      - Ну что поделаешь? - пытался успокоить сына Алексей Александрович. Жизнь такая. Даже люди случается умирают, что уж о роботах говорить.
      - Да, - поддержал его мимикр. - И телевизоры иногда ломаются, и пылесосы, и радиоприемники...
      - Эх ты, Цицерон столько раз тебя от смерти спасал, - покачал головой Алеша. - А ты его с радиоприемником сравниваешь. - Алеша махнул рукой, поднялся и, опустив голову, побрел прочь от костра.
      - А что я такого сказал? - забеспокоился Фуго.
      - Ну.., - начал Алексей Александрович. - Цицерон был его другом. Наверное не надо было говорить о пылесосах. Друг - это всегда больше, чем агрегат, машина или даже просто человек. Друг - это часть тебя самого.
      А спасатели у костров уже затянули новую, очень печальную песню про бродягу, который переехал озеро Байкал и на другом берегу неожиданно встретил свою родную маму.
      Алеша медленно брел по берегу, пока у мостика не увидел трех незнакомых мальчишек, тех самых, которые вчера ловили здесь раков. Двое из них уже разделись и пробовали ногами воду. А третий стоял в камышах на какой-то грязной коробке и раскачиваясь, говорил:
      - Да здесь сейчас ничего не поймаешь. Эти певуны всех раков распугали.
      - Поймаем, - возражал ему другой мальчишка. - Раки сидят под камнями. Их какой-то там песней не запугаешь.
      Хорошенько присмотревшись к коробке, на которой стоял одетый мальчишка, Алеша вдруг закричал во все горло:
      - Нашел!!! Цицерон здесь!!! Я его нашел!!!
      Он бросился под ноги мальчишке, спихнул его в камыши и высоко поднял над собой голову Цицерона.
      - Ты чего? - ошарашенно спросил мальчишка.
      - Ура! Цицерон жив! - не обращая на него внимания, снова закричал Алеша.
      От одного костра к другому быстро распостранилась новость о том, что утопший инопланетный писатель наконец нашелся, и спасатели потянулись к мостку.
      Цицерон выглядел более чем жалко. Его полированная голова была вся испачканы илом и ряской, с неё свешивались водоросли, а фотоэлементы были залеплены грязью и не горели. Сейчас он ещё меньше напоминал разумное существо, и подходившие спасатели то удивленно, а то и разочарованно спрашивали:
      - Это и есть грузовой робот?
      - Это что, космический писатель?
      - Да, да, да, - всем отвечал Алеша. - Это самый что ни на есть грузовой космический писатель и мой друг Цицерон!
      Мы его ещё вчера нашли, - наконец сказал мальчишка, который пробовал ногой воду. - Искали под большим камнем раков, и я увидел эту коробку. Ну и выкинул её на берег, чтобы кто-нибудь не поранил ногу.
      Благая весть распостранилась уже по всему берегу. Всем хотелось взглянуть на "утопленника", и вскоре у мостка образовалась такая давка, что несколько человек даже свалились в воду. А затем, глядя на них, полезли в реку все, кто стоял на берегу.
      Если бы кто посмотрел на это великое купание со стороны, он, наверное, очень удивился бы, а может и упал бы от такого зрелища в обморок. Но в том-то и дело, что все население двух деревень, все отдыхающие в близлежащем лесу и в спортивном лагере плескались здесь, а значит посмотреть на это со стороны было просто некому.
      Наконец Алексею Александровичу и Фуго удалось пробиться к Алеше, который тщетно пытался вызвать Цицерона к жизни. Он что есть силы жал на красную кнопку, тряс его и прикладывал к металлической коробке ухо. Но Цицерон молчал.
      - Он умер? - спросил Алеша у подошедшего папы. Алексей Александрович внимательно осмотрел голову робота и спокойно ответил:
      - Нет. Внутрь просочилось немного воды, вот и замкнуло. Вечером я покапаюсь в нем, и ты получишь своего философа живым и здоровым. Сегодня я не обещаю, но завтра Цицерон снова будет рассказывать нам историю своей жизни.
      - Ну вот, видишь, - радостно проговорил Фуго. - Я же говорил, что Цицерон найдется. Главное в нашем деле - не терять надежду. Правильно я говорю, Алексей Александрович?
      - Абсолютно правильно, Фуго, - улыбнувшись, ответил Алешин папа, после чего все трое отправились домой.
      А народ на берегу расходился по своим домам долго и неохотно. Всем страшно понравилось сидеть у костра, есть жареных кур с гусями и петь песни. Некоторые даже успели наплясаться, а один дачник из деревни Петрово прошел на руках от острова до подвесного моста. Потом выяснилось, что он работает в цирке, но все равно, хлопали ему не жалея ладоней.
      Как всегда, в этот вечер в доме у Алеши все собрались под оранжевым абажуром за чайным столом. Светлана Борисовна с Ириной Константиновной по случаю спасения Цицерона испекли большой пирог с яблоками и красной смородиной. Алексей Александрович сидел за столом и ковырялся отверткой в разобраной голове робота. А Владислав Валентинович рассказывал о том, как в детстве он утопил в реке чужой велосипед, который ему дали покататься на пять минут.
      - И вот сижу я на берегу и плачу. Погода отвратительная: дождь вот с таким градом, - писатель-фантаст показал всем присутствующим кулак и с чувством продолжил: - Сильный ветер, деревья раскачиваются, и я кажусь себе таким маленьким-маленьким, а хозяин велосипеда таким большим-большим.
      Во время рассказа Алексей Александрович извинился перед Влалиславом Валентиновичем и попросил жену:
      - Ты сидишь с краю, сходи пожалуйста на веранду, принеси кусочек наждачной бумаги. Мне надо контакты почистить.
      - Сходи сам, я хочу дослушать историю, - ответила Светлана Борисовна.
      - Я не могу, - сказал Алексей Александрович. - Как только я уйду, опять придет этот милиционер, сядет на мое место и выпьет мой чай. Алеша, будь добр, принеси.
      - Ну па-ап, - заныл Алеша. - Мне тоже интересно...
      - Вот лентяй! - вставая, возмущенно проговорил Алексей Александрович. - Я ему робота чиню, а ему даже за наждачной бумагой лень сходить. - С этими словами Алешин папа удалился на веранду, и пока он копался в шкафчике с инструментами, в гостиную действительно вошел Иван Бурбицкий. Сержант милиции вежливо поздоровался со всеми, уверенно уселся на место Алексея Александровича и отпил из его чашки.
      Когда в гостиной вновь появился Алексей Александрович, вся компания сидела красной от едва сдерживаемого хохота. А Алеша с Фуго даже сползли под стол. И только Иван Бурбицкий невозмутимо накладывал себе варенье и иногда удивленно поглядывал на своих соседей.
      - Варенье у вас классное, - похвалил сержант. - А что, сегодня Цицерон не будет читать свой роман?
      - Не будет, - мрачно ответил Алексей Александрович и забрал из-под носа у милиционера распотрошенную голову робота.
      - Папа чистит ему мозги, - ответил из-под стола Алеша.
      - Хорошее дело, - пробуя варенье, сказал Бурбицкий и рассмеялся. - Я бы тоже себе почистил.
      - Да, вам не помешало бы, - устраиваясь на другом конце стола, пробормотал Алексей Александрович.
      ГЛАВА 6.
      Под утро Алеша увидел сон, будто он один оказался на планете Анибур, и за ним гоняется целый отряд вооруженных анибурцев. Спасаясь от дикарей, Алеша забрался на самую верхушку высокого дерева, но тонкая ветка под ним обломилась, и Алеша кувырком полетел вниз. Когда до земли оставалось каких-нибудь пару метров, в его сон вторгся знакомый металлический голос:
      - Доброе утро, Алеша. Хватит дрыхнуть, пора вставать.
      Алеша испуганно открыл глаза, вглянул на письменный стол и моментально проснулся.
      - Цицерон, - заулыбавшись, проговорил он. - Это ты.
      - Я, - подтвердил робот. - Уже девять часов. Вчера Алексей Александрович попросил разбудить тебя к завтраку.
      - А мы тебя искали целых два дня, - сказал Алеша. - Перепугались все...
      - Да, - ответил Цицерон. - Мне тоже это купание не доставило удовольствия. Большая к тебе просьба, Алеша: не закидывай меня больше в воду.
      - Не буду, - пообещал он и соскочил с постели.
      Когда Алеша с Цицероном в руках спустился вниз, Светлана Борисовна уже накрыла на веранде стол для завтрака. Даринда помогала ей у плиты, Алексей Александрович сидел в кресле и читал газету, а Фуго плескался в ванной. На веранде слышно было его довольное фырканье и повизгивание.
      - Доброе утро, - сказал Алеша и поставил Цицерона на шкафчик.
      - Доброе, очень доброе, - ответила мама. - Погода, как на заказ. Последние дни лета, а тепло и ясно, словно май на дворе.
      Фуго выбрался из ванной, когда все уже сидели за столом. Поприветствовав Алешу, он занял свое место, взялся за вилку, но заметил Цицерона с горящими фотоэлементами и воскликнул:
      - О! Живой! Привет, Цицерон.
      - Здравствуй, Фуго, - ответил бывший грузовой робот.
      - Ты больше так подолгу в реке не купайся, - назидательно сказал Фуго, и всем показалось, что он сейчас погрозит Цицерону пальцем. - А то взял моду все время исчезать. То в лесу заблудится*, то в воду сиганет, а мы здесь волнуйся. Прямо не робот, а Красная Шапочка какая-то.
      - Почему Красная Шапочка? - удивился Цицерон. - Она же никогда в реке не тонула.
      - Откуда ты знаешь? - принимаясь за овсяную кашу, спросил мимикр.
      - Я знаю эту сказку, - ответил Цицерон.
      - Мало ли, что ты знаешь, - спокойно проговорил Фуго. - К твоему сведению, на следующий год, после того как охотники спасли её и бабушку от волков, Красная Шапочка упала в реку и чуть не погибла. Правда, в сказке этого нет.
      Услышав эти слова, Светлана Борисовна замерла с ложкой в руке, Алексей Александрович посмотрел на мимикра поверх газеты, а Алеша сказал:
      - Ну ты даешь!
      - Уберите меня отсюда, - неожиданно попросил Цицерон. - Этот врун сочиняет такие глупости, что у меня контакты начинают окисляться.
      - Подумаешь, - обиделся Фуго. - Спасаешь его, спасаешь и никакой благодарности.
      Не успели они позавтракать, как зазвонил телефон. Алеша снял трубку и услышал уже знакомый голос Виталия Орлова с телевидения.
      - Доброе утро, - поприветствовал его Орлов и тут же спросил: - Ну что, похоронили обезьянку?
      - Какую обезьянку? - не понял Алеша.
      - Я имею в виду собачку, - поправился Орлов.
      - Собачку? - удивился Алеша.
      - Ну попугайчика или морскую свинку. У вас же вчера кто-то утонул.
      - А-а-а, - наконец сообразил Алеша и рассмеялся. - Это наш Цицерон тонул. Но теперь все в порядке. Папа почистил ему контакты, и он стал как новенький.
      - Так Цицерон - это что, утюг? - спросил Орлов.
      - Нет, это грузовой писатель, от которого осталась одна голова, ответил Алеша. - Но скоро мы подберем ему и тело.
      На другом конце провода замолчали, очевидно Орлов пытался понять смысл сказанного. Затем он осторожно спросил:
      - Так мы можем встретиться сегодня с инопланетянами?
      - Можете, - ответил Алеша. - Речь они уже приготовили, так что приезжайте.
      Фуго при этих словах сделал большие глаза, торопливо проглотил ложку каши и почти выкрикнул:
      - Что, прямо сейчас?
      - Нет, - положив трубку, ответил Алеша. - Пока они позавтракают, пока доедут, ты десять раз успеешь порепетировать.
      В этот момент в дом вошла молочница тетя Зоя. Она пожелала всем приятного аппетита, отказалась от чая и села на краешек дивана.
      - Я ваше объявление прочитала, - обратилась она к Фуго. - Лишней мебели у меня нет, а вот мешок картошечки могу подарить. Своей-то вы пока не обзавелись. Так что, заходите и забирайте.
      - Вот спасибо, - обрадовался Фуго. - Вы настоящий друг. Жаль только, что у вас не растут апельсины и ананасы.
      - Не растут, - согласилась тетя Зоя. - Зато в этом году кабачки на славу уродились. Так много, прямо девать некуда.
      - Почему же некуда? - радостно спросил Фуго. - У нас с тетушкой такой большой дом, что поместится хоть тысяча кабачков, и ещё место останется.
      - Тысячу я, конечно, дать не могу, но с десяток забирайте, - сказала молочница.
      - Спасибо, - ещё раз поблагодарил мимикр. - Вот сейчас позавтракаем и обязательно заберем. Эх, жаль, от Цицерона одна голова осталась. Вот бы где его сила пригодилась.
      - А кто это Цицерон? - спросила тетя Зоя, которая не принимала участия в спасении робота, потому что все свое время отдавала домашнему хозяйству.
      - Это наш друг - робот, - ответил Алеша. - Вон он на шкафчике стоит.
      Молочница подошла к Цицерону и осторожно потрогала его пальцем.
      - Добрый день, - поздоровался робот.
      - Так это радио, - сказала тетя Зоя.
      - Нет, уважаемая, я не радио, - ответил Цицерон. - Я бывший грузовой робот, а теперь вот говорящая железная коробка. Но коробка мыслящая, а значит живая и разумная.
      - Тогда хочешь молочка? - предложила тетя Зоя, которая почти всю свою жизнь поила молоком всех разумных и не очень разумных дачников и жителей Игнатьева.
      - Нет, спасибо, - отказался Цицерон. - Я не пью.
      - Какой удобный у вас друг, - сказала молочница. - Не пьет, не хулиганит. Я бы себе тоже такого друга завела.
      Когда молочница ушла, Фуго быстро доел кашу, выскочил из-за стола и начал торопить Алешу:
      - Пойдем за картошкой, пока она не передумала.
      - Тетя Зоя не передумает, - ответил Алеша.
      - Прямо сейчас и отвезем, а то мало ли что.., - сказал Фуго.
      - А что "мало ли что"? - спросил Алеша.
      - Ну, вдруг мы потом забудем про нее, или она возьмет и испортится, ответил Фуго. - Картошка вообще овощ нежный. Ее следует сразу в дом увозить.
      Алеша с родителями понимающе улыбнулись, и Алексей Александрович сказал:
      - А уж кабачки какие нежные. Чуть что, у них сразу колеса отрастают, и потом лови их по всей деревне.
      Везти грязный мешок с картошкой в своем маленьком элегантном автомобильчике Светлана Борисовна наотрез отказалась.
      - Ничего, картошка - не мебель, с Алешей на своей новой тележке отвезете, - сказала она. - Вам, как будущим мужчинам, надо побольше заниматься физическим трудом. А то вы всю ночь валяетесь на диванах, а потом весь день - на пляже. Хорошо хоть ещё ходить не разучились.
      - Так ведь эта тележка - тело Цицерона, - сказал Алеша.
      - Тем более Цицерон должен радоваться, что его снова используют как грузового робота, - не отрываясь от газеты, проговорил Алексей Александрович. - Я бы, наверное, тоже так согласился: голова на тумбочке стоит и книгу читает, а тело в магазин за хлебом ходит. Так очень много можно успеть сделать в жизни.
      - А тебе не будет обидно, если мы в твоей тележке отвезем картошку? отратился Алеша к Цицерону.
      - Нет, - ответил робот. - Честно говоря, после того, как ты меня в ней покатал, мне совершенно не хочется туда залезать.
      В тележку Цицерона поместился и мешок картошки, и десяток кабачков, да ещё тетя Зоя сверху набросала огурцов.
      Поблагодарив добрую молочницу за подарок, Алеша с Фуго впряглись в тележку и покатили её по улице. Тетушка Даринда шла рядом и как могла поддерживала племянника с Алешей.
      - Бедненькие, - искренне сочувствовала она. - Давайте я хотя бы один кабачок понесу. Все вам полегче будет.
      - Не надо, тетушка, - мученическим голосом ответил Фуго. - Не женское это дело кабачки таскать. Разве что, парочку каких-нибудь не очень больших.
      Ржавые колеса тележки скрипели так громко, что этот противный звук разносился по всей деревне. А когда они съехали на узкую тропинку, тащить тележку стало ещё труднее.
      - Ничего, - пыхтя от натуги, проговорил Алеша. - Своя ноша не тянет.
      - А мне почему-то тянет, - пожаловался Фуго. - Эх вы, земляне, уже давно на космических кораблях летаете, а картошку до сих пор на тележках возите.
      - Надо было подождать, когда Игорь Михайлович Минеев с работы вернется. Он бы её на своем грузовике отвез, - сказал Алеша. - А ты сразу захотел.
      - А ты бы отговорил, - проворчал мимикр. - Видишь же, что я сам не свой от радости: документальный фильм сегодня обо мне снимать будут, опять же продуктов надарили. Сказал бы, что давай, Фуго, подождем до вечера. Я бы сразу согласился. А ты обрадовался, какую-то дурацкую тележку подсунул...
      - Ничего я тебе не подсовывал, - обиженно проговорил Алеша. - Хочешь, давай вернемся.
      - Теперь уже поздно, - ответил Фуго. - Я уже привык тащить эту скрипучую таратайку.
      Через час после того, как Алеша с Фуго и Дариндой ушли в Петрово, к дому снова подъехали два автомобиля с надписями "Телевидение", и из передней вышел Виталий Орлов. Он уверенно прошел в дом, поздоровался со Светланой Борисовной и спросил:
      - Ну, где ваши инопланетяне?
      - Они отправились к себе домой, отвозить овощи, - ответила Алешина мама. - Это рядом, в деревне Петрово, но на машине только в объезд.
      - Понятно. Значит поедем снимать инопланетян в их родном именьице, пошутил Орлов. Он вышел из дома, сел в машину и скомандовал: - Заводи. Едем в Петрово.
      С большим трудом Алеша с мимикром довезли картошку до дома. По дороге они часто отдыхали, а один раз тележка перевернулась, и они долго ползали по берегу, собирая раскатившиеся картофелины и кабачки. При этом Фуго громко охал и вслух страшно жалел, что принял у молочницы подарок.
      - Все, - ворчал мимикр, - в следующий раз, если кто-то ещё захочет что-нибудь подарить, пусть сами везут ко мне домой. А то ишь, моду взяли, они дарят, а я на себе таскай.
      Добравшись до дома, Алеша с Фуго перетаскали овощи на веранду и, немного отдохнув, поспешили назад. Когда же они вернулись в Игнатьево, Светлана Борисовна удивленно посмотрела на них и спросила:
      - А что, телевизионщики не нашли вас?
      - Так они уже приехали?! - воскликнул Фуго.
      - Да, - ответила Алешина мама. - И уехали в Петрово. Сказали, что будут снимать инопланетян в родном имении.
      - Нет, не надо в родном имении, у нас там бардак и мебель вся поломана, - испугался Фуго. - Мы сейчас вернемся. Тетушка, скорее в Петрово. Налегке мы их успеем перехватить. Эх, черт, не надо было связываться с этой дурацкой картошкой.
      А телевизионщики, не застав инопланетян в их собственном доме, поскучали немного на крылечке, затем развернулись и укатили в Игнатьево, справедливо решив, что мимикры уже там. Когда они подъехали к Алешиному дому, Светлана Борисовна с Алексеем Александровичем лишь развели руками.
      - Они только что побежали в Петрово, вас встречать, - сказала Алешина мама.
      - Мда, - расстроился Виталий Орлов. - Вечно нам приходится снимать передачи о каких-то ненормальных. Ладно, будем ждать, пока они не вернутся.
      - Да, конечно, располагайтесь, - сказал Алексей Александрович.
      Затем Орлов распорядился, чтобы съемочную аппаратуру занесли в дом, и когда в гостиную потянулись его помощники с техникой, он задумчиво посмотрел на Алексея Александровича и проговорил:
      - А посторонних я попросил бы удалиться.
      - Я не посторонний, - возмутился Алешин папа. - Я здесь отдыхаю.
      - Поотдыхайте пока в другом месте, - сказал Орлов. - Не видите, мы здесь работаем.
      - Ну, знаете..! - только и сказал Алексей Александрович, но все же вышел из гостиной.
      Прождав мимикров около двух часов, Виталий Орлов велел унести аппаратуру в машину, сказал Светлане Борисовне, что в жизни не видел таких бестолковых инопланетян и уехал. А через десять минут после их отъезда вернулись и Фуго с Дариндой. Фуго выглядел очень раздраженным, и ещё с порога закричал:
      - Где эти сумасшедшие телевизионщики? Только не говорите, что они опять уехали в Петрово.
      - Нет, они уехали в Москву, - едва сдерживая смех, ответил Алеша.
      - Ну правильно, - процедил мимикр. - Мы сидим там как идиоты у калитки, вежливо улыбаемся каждому проехавшему автомобилю, уже сто раз прорепетировали речь, а они..!
      - Речь - это, конечно, хорошо, - сказал Алексей Александрович. - Но почему меня каждый день так бесцеремонно выгоняют из собственного дома? А вечером ещё приходит этот милиционер, занимает мое место и пьет чай из моей чашки. Фуго, может вы будете сниматься у себя в Петрово?
      - Можно и в Петрово, - сразу как-то сникнув, ответил мимикр. - Правда у нас там не так прилично. Неудобно же знаменитому космоплавателю сидеть среди этой рухляди.
      - "Знаменитому космоплавателю" неудобно, - язвительно проговорил Алексей Александрович. - А меня значит выгонять и выпивать мой чай удобно?
      - А давайте, пока нас будут снимать, вы поживете у нас в Петрово, а когда все закончится, вы снова вернетесь сюда, - без всякой надежды предложил Фуго.
      - Ну вот, дожил, - всплеснул руками Алексей Александрович. - Хорошо хоть у него есть дом, а то бы он попросил нас пожить в лесной землянке или шалаше. Нет, Фуго. Я бы хотел отдыхать у себя на даче. Понимаешь, я к ней привык.
      - Понимаю, - вздохнул мимикр. - А может, мы временно перевезем вещи из вашей гостиной к нам в Петрово?
      - Э, нет, - сказал Алешин папа. - Ты не подумай, что мне жалко, но честно говоря... мне жалко. У нас один переезд приравнивается к двум пожарам. Или наоборот, два пожара к одному переезду. А я не хочу ни пожара, ни переезда. В общем, если уж тебе так хочется сниматься здесь пожалуйста, но ты заранее предупреждай меня о приезде этого Орлова. Я буду уходить гулять или в гости к соседям.