Последний герой - Последний герой в переплете

От его смеха они повернулись к нему, прикрывая глаза ладонями. 7-и улыбнулась ему, 4-с, наоборот, серьезно сдвинул брови — сразу заметил мрачность во взгляде своего нового приятеля. 1-с опустился рядом с ними на песок.

— Ребят! Простите. У меня плохие новости. 7-и, против тебя голосовать будут.

— Да, я знаю. — 7-и улыбнулась, как будто услышала что-то забавное, но не очень. Большие глаза ее потемнели.

— Да ладно тебе. — сказал 4-с. — Смотри, что у нас? Я с ней вдвоем, а ты — ты же не будешь против нас (он так и сказал «нас»)? Вот и три уже. А эти пусть голосуют, как хотят.

— Ребят… Серег, Инн, — то, что он назвал их имена, а не Ай-Ди* Игрока, непривычно ударило слух, — они сговорились. Все четверо. Надо что-то сделать, ребят.

Они говорили долго, иногда повышая голоса, иногда опускаясь до полушепота. Говорили в основном мужчины, Инна переводила взгляд с одного на другого. В одну из пауз она сказала:

— Спасибо тебе, Сереж — обратившись к 1-с также по имени. («Откуда она его знает?» — подумал тогда 1-с.)

— Да не за что, — 1-с махнул рукой. — Мне, честно говоря, на тебя на(биип!) было до сегодняшнего утра. Просто то, что они, — он брезгливо подчеркнул слово «они», — задумали, это полное дерьмо. — И улыбнулся 7-и, которая сидела, с изумлением глядя на него из-за такого обилия ругани. 4-с одобрительно хмыкнул.

Когда они поднялись и двинули назад, к лагерю, солнце уже прошло заметный отрезок по небу. Они подошли к лагерю и увидели обращенный на них взгляд 3-а. Этот Игрок, замысливший стать вождем в демократическом обществе, определенно не пропускал мимо внимания ни одного изменения в поведении остальных. 1-с вспомнил, что так же он смотрел, когда они с 4-с возвращались после «раскурки». Только теперь их стало трое.

3-а отвернулся. «Быстро спелись мальчики и девочки». Он, конечно, сразу догадался, что за разговор был у этой троицы, но лишь улыбнулся. То, что задумал он, было на порядок выше (и сильнее — он был уверен) их детских игр. 3-а приехал сюда выигрывать, он давно продумал стратегию и сейчас претворял ее в жизнь Племени. Он был уверен в себе, в своих построениях, в своей победе. И в своем даре убеждения. Эти сопляки ему не ровня.

Неизменным вызовом мужской части Игроков оставалось море, нагло являющее Игрокам свои неисчерпаемые запасы (в виде крупных рыбин, шныряющих по мелководью), но не спешащее оными делиться. Поймать рыбу было нечем.

Одним из Смотрящих был местный житель, не волокущий ни по-английски, ни по-испански, но имеющий явные симпатии к Игрокам. Однажды (еще в самом начале Игры) он подозвал нескольких Игроков и показал им, как из гибкой лозы и лиан сделать ловушку для рыбы. Под опытным руководством ловушка была быстро сооружена, но пока ее КПД ограничивался тем, что она хоть как-то занимала мысли (хотя бы некоторых) Игроков, мозги которых стремительно вскипали в горяче-влажном климате и островной клаустрофобии. Однообразие занятий, потребностей и окружающих рож вызывали идиосинкразию. Ловушка для рыбы была одним из немногих развлечений, чем-то вроде здешней лотереи. Пока, впрочем, никто не выиграл.

Постепенно на это занятие плюнули все, кроме 1-с. Он же, кстати, возился с леской и крючками, которые оказались в рюкзаке 7-и. (Добился, впрочем, только того, что все это бесценное в руках умелого человека хозяйство унесло после сильной ночной грозы. Хотя он с самого начала подчеркивал, что не рыбак.) Отплывая ежедневно к буйку из бамбукового колена, он, тараща в соленой воде вмиг воспаляющиеся глаза, разглядывал внутренности ловушки. Каждый раз 1-с ловился на одну и ту же иллюзию — болтающиеся внутри полкокоса несколько крабов и еще какая-то тухлятина шевелились от подводных волн и казались ему одушевленной добычей.

Каждый раз он возвращался ни с чем и ловил на себе взгляды соплеменников — равнодушные, вопросительно-тревожные, ироничные, с надеждой, с издевкой (или все это ему просто казалось). В глазах 3-а, оформившегося как вожака, он читал небрежное презрение: вождь видел в потугах 1-с нежелание заниматься лагерными делами. 1-с этого особенно не скрывал, явно затягивая время своих проверок и следующего за ними отдыха на пляже. Казалось, он нарывался на конфликт, демонстрируя в такой лабильной форме свое отношение к тону 3-а. В разговоре со Смотрящим он назвал это «пар в свисток».

…Калорий в рацион синих подковерная дипломатия не добавляла…

…Прошло две недели с начала и одна неделя — с момента первого срыва СК. За прошедшие семь дней этот эпизод из жизни Богов и Смотрящих уже стал просто анекдотом с бородой и быстро стирался из памяти.

То, что творилось сейчас, отличалось от прежнего скандала как летний дождик во время пикника на природе от извержения вулкана. В ту половину здания, где собирались Всевидящие, остальные не заходили. Смотрящие и Хранители сидели поодиночке или небольшими группами на веранде отеля, на стульях ближайшего бара и шумно обсуждали последнюю новость, чуть пригибая головы («При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна, а другая — вообще каюк») при взрывах ругани, долетавших из «Третьего глаза».

Жучок исправно выслушал разговор трех синих и дал послушать другим. То, о чем разговаривали 1-с, 4-с и общепризнанная секс-граната 7-и, было подобно стихийному бедствию. Судя по их разговору, кто-то из Смотрящих или Хранителей слил информацию Игрокам, точнее, Игроку, а еще точнее — 1-с.

Одно из условий Игры заключалось в том, что каждый день каждый Игрок давал получасовое интервью Смотрящему. Смотрящий мог задавать любые вопросы, Игрок волен был выбирать, на какие из них ему отвечать. Информация, данная Игроком Смотрящему, являлась информацией, за разглашение которой полагалась смертная казнь через растерзание дикими животными (аудиенция у Всевидящих). Таково было одно из самых важных Правил. Игроки не должны знать о том, что думает их соплеменник, если тот сам не желает открыть карты.

Также Правила подразумевали, что у Смотрящих не может быть личных пристрастий, тем более страшным грехом было подыгрывание фаворитам, это безвозвратно разрушало ткань Игры. Еще только приступая к воплощению своей идеи, СК и АЛ полагали, что одно подобное происшествие — и можно упаковывать аппаратуру и ехать домой. И вот — случилось.

…Рычание разносилось всю ночь, затихнув с первыми лучами солнца. Нельзя сказать, что для Смотрящих эта ночь была бессонной, но если кто-то из них и видел эротические сны, то это было жесткое садистское порно. О спокойствии, в которое совершенно бессознательно и так естественно погружалась душа человека, приехавшего в эти края, теперь можно было забыть. На рассвете у всех синхронно заверещали мобильники и рации. Был объявлен общий сбор.

СК сидел в своей излюбленной позе, по-бычьи наклонив голову и исподлобья разглядывая входящих. В его серых глазах отчетливо появился оттенок синей ружейной стали. Смотрящие быстро расселись, прихлебывая кофе, который специально для них варил с ночи местный бармен — тройной крепости.

СК молчал. Говорил АЛ, уже успевший вернуться из Москвы.

— Мы, конечно, знали, что что-нибудь подобное произойдет. Все здесь присутствующие — нормальные люди. Не исключаю, что, вернувшись, кто-то из вас напишет статью или сделает передачу, разносящую нашу Игру по всем кочкам (в оригинале — ругательство. — Прим. ред.). Но… но каждый из вас подписывал контракт, каждый знал, ну как минимум был предупрежден, на что идет. (Неожиданно для себя АЛ обнаружил, что говорит слова, недавно отслушанные в смотровой. Когда синие отказывались продолжать Игру, то же самое говорила им девушка Смотрящая.) И все-таки это произошло. Я прекрасно понимаю, мы все прекрасно понимаем мотивы, которым руководствовался… Да, именно так. И каждый из вас предупрежден об ответственности, налагаемой за подобный… м-м… проступок. Это — немедленное удаление с Карибов, из Игры и вообще из зоны, на которую простирается наше влияние. Раскаиваться этот человек будет, поверьте мне, немелко. Я позабочусь. — АЛ надолго замолчал, расстреливая собравшихся взглядами.

Если и раньше они были невеселы, то теперь выражение их лиц по шкале горестей человеческих соответствовало, наверно, похоронам любимого хомячка в детстве.

СК вступил в разговор.

— Таковы были плоды наших первых размышлений после увиденного. Теперь же… — СК замолчал. У него вдруг возникло совершенно мальчишеское желание посмотреть, как долго сможет протянуться эта пауза. Прошла, кажется, целая вечность, а собрание все оставалось беззвучным и неподвижным, просто немая сцена. — Теперь же нами принято решение… продолжить Игру. И. Оставить. Происшествие. В Прошлом. (Биип!) с ним. Мы рады, что работаем с людьми, а не с бездушными роботами. Значит, мы в вас не ошиблись. Антракт, негодяи! Надеюсь, подобный разговор у нас последний.

Смотрящие по-прежнему сидели неподвижно.

СК улыбнулся.

— Сегодня очередное испытание. По лодкам, ребята!

— СК… — она подошла к нему, материализовавшись из воздуха, когда вся команда уже двигалась, поднимая клубы пыли и оскверняя утренний воздух сигаретным дымом. — Это я слила. Можете меня уволить.

— Я знаю. Элементарно, Ватсон. Твоя же смена была.

…Ловить мальков — это тоже придумал 3-а, используя всю ту же москитную сетку. Занятие было потешное, но, кроме шуток, Племя наконец-то почувствовало сытость. Мальков ловили тысячами и закидывали в котелок, туда же — измельченный кокос. Получавшаяся тюря была по-настоящему отвратной на вкус (а особенно мерзостно было ощущение лопающихся на зубах черных рыбьих зрачков), но здорово спасала от голода, желудки были полны. Соответственно, вверх поползло и настроение.

Надо было видеть, как залоснился от гордости за свою сытную идею 3-а. Довольно, как оказалось, безрукий, он был счастлив продемонстрировать свою мужскую полноценность — вот он я, самец-добытчик.

Вопль раздался с другой стороны узкой части Острова, где стояла их хижина и горел огонь. Все Игроки, находившиеся в лагере, дружно оторвались от своих дел и, встревоженно посмотрев друг на друга, повернули уши в сторону источника шума. Вопль повторился, на сей раз ощутимо ближе. Теперь стала различима его радостная тональность (все расслабились, тревога прошла, не успев возникнуть), а также номер орущего. Кричал 1-с. Он вообще обладал невоспитанно громким голосом и иногда приковывал к себе внимание, сам того не ожидая. 3-а, как раз несущий к костру сетку со смертниками-мальками, обвел Игроков демонстративно раздраженным взглядом.

«Какой прок с него?!! Один шум да раздражение! Ни малейшего представления о воспитанности! Да плюс еще мозгов ни на что не хватает: не может сам стратегию создать, другим мешает (другие состояли из одного 3-а) И ведь, мерзавец, отлично соображает, что девушкам этим глупеньким он нравится… А может, с 4-с попробовать контакт установить. Подойти после заката по-тихому: мол, ты парень умный, не то что этот шибздик».

Появление 1-с в лагере прервало мысли 3-а.

1-с подошел к нему и, на глазах окруживших их Игроков, вынул руки из-за спины. О-ох! — в каждой было по огромной рыбине, они были такие большие, что их хватит на роскошный ужин всему Племени. На этом фоне улов 3-а выглядит неумной пародией на рыбалку. Удача улыбнулась 1-с, улов послужил достойной наградой за упрямство.

«Пора этих мальчишек выбрасывать!» — в который раз сказал себе 3-а, но впервые — так твердо. Сегодняшнее торжество первого испоганило ему весь день, и даже восхитительная жареная рыба не принесла радости. «Сначала мы их ослабим — выкинем 7-и», — 3-а занялся своим любимым делом — комбинированием. 3-а быстро увлекся, настроение улучшилось. Он сидел на бревне, меланхолично глядя в огонь. Вокруг Игроки славили 1-с, рассыпаясь в цветистой лести.

— Ну и на фига? — третий Всевидящий, АЛ, сам не мог понять, как реагировать на услышанное.

— … как тебе сказать.. — они с СК были на «ты», — у них же в контрактах записано: «обеспечиваются продовольствием в количестве, необходимом для физического выживания».

— Ну бросили бы им пачку риса с почтой!

— Да паренек этот, 1-с… Держится за ловушку, как голый за свечку. Видно же, что не умеет ни хрена, а старается, настырный. Вот и захотелось ему как-то… поспособствовать.

— А Хранители, небось, воздух в баллонах потратили — где заправлять?

— Да брось ты! Им самим это в радость, а то уже скучно стало. А так — половили рыбки, водолаз сплавал, в корзинку подводную запихал. 1-с нашел. Романтика… — СК усмехнулся.

Однако подсунув синим рыбу в ловушку, Всевидящие нарушили какое-то незримое равновесие, чаши весов поменяли расположение. Правда, тяжелее оказалась чаша Игры: с того дня в ловушки время от времени рыба стала попадаться без посторонней помощи.

На тот момент синие выиграли три испытания подряд. Помимо численного преимущества, они (сейчас) вели и чисто психологически, являясь на испытания с такими выражениями лиц, которых добиваются от своих подопечных инструктора рукопашного боя в ВДВ. «Хана всем, сучьи дети». У оранжевых же царили видимые глазу разброд и шатания. Создавалось впечатление, что за всех отдувается лишь 11-и. В самом молодом Игроке, с каждым днем все более походившем на иллюстрации из истории Второй мировой, таились мистические запасы взрывной силы и выносливости. 5-с же, от которого все ожидали (в том числе и он сам) ратных подвигов, вел себя как лев после любви. Остальные Игроки являли собой весь спектр состояний духа и тела.

У синих была хоть какая-то сплоченность, или ее видимость, под знаком лидерства 3-а. Последние дни его громкий авторитетный голос раздавался в лагере чаще голосов остальных, преимущественно в снисходительно-советливом, реже — в командном тоне. Остальная шестерка выбросила белый флаг, без конфликтов подчиняясь его «советам». Справедливости ради надо сказать, что начальником он действительно был неплохим, без самодурства и толково наводя порядок. Сам 3-а любил повторять: «Ну, я двенадцать лет на руководящей работе», подразумевая, очевидно, свои неисчерпаемые таланты вождя.

Его безмятежное настроение лишь один раз подпортил этот хамоватый сопляк, мальчишка 1-с. Тогда на их долю выпало необычное испытание, нужно было создать нечто монументальное, что-то, что мог увидеть пилот самолета. (Задание было чисто условным — самолеты над этими двумя Островами не летали.) Тогда обсуждение различных проектов прошло весьма бурно, и идеи 1-с и 3-а никак не желали совпадать. Раздраженный долгим спором на солнцепеке, 3-а в конце концов брякнул: «Да сколько уже твоих идей терпели здесь фиаско!» Заряд был выпущен явно сгоряча, совершенно не в жилу. 1-с, однако, не оценил юмора и, всерьез взбеленившись, с совсем нехорошим лицом взял наперевес весло. Слава богу, остальное Племя в этот момент было в лагере и не видело позора своего вождя (сам он себя проклял за подобную неосторожность: сопляк сопляком, но 1-с вызывал симпатии Племени, и вступать с ним в открытую вражду было бы просчетом). 1-с, неожиданно взорвавшись, также быстро и затих, безропотно приняв план 3-а и приступив вместе со всеми к работе. Чем напомнил 3-а «лимонку», лишенную боевой рубашки. «Ну, как я и думал. Скис мальчишка», — подытожил он.

Очередным испытанием для Игроков стала километровая полоса препятствий, проложенная по длинному пляжу соседствующего с Игрой Острова. (Кстати, пляж этот был «историческим» — здесь высаживался Х. Колумб.) Имевшие численное преимущество синие должны были снять с дистанции одного своего. Им, вызвав на себя несколько откровенно презрительных взглядов, неожиданно стал 1-с. От него Смотрящие меньше всего ожидали подобного экспромта. Но объяснение его пассивности нашлось достаточно быстро, когда приплыла лодка оранжевых. 1-с совершил нехитрый ритуал, произросший из импровизации, — забежал в море и подхватил (из лодки) на руки свою девушку. Вердикт: он не хочет играть против оранжевых, потому что следующей могут «прикончить» 2-а.

Поведение тем не менее было признано неспортивным, и 1-с ненадолго оказался в вакууме опалы. Краткого лисьего перемигивания, которым он обменялся со своим тезкой, никто не заметил. Бросив своим короткое «удачи!», он отправился к далекому финишу, где ему предстояло болеть за исход испытания.

СК поудобнее устроился в кресле и взял в руки пепельницу, чтобы не тянуться каждый раз. Регламент испытания (около пяти минут, быстрее ослабевшим от кокосовой диеты Игрокам не пробежать) предполагал, что он успеет выкурить не менее двух сигарет. СБ поднял руку и, резко опустив ее, дал начало испытанию. СК обратил внимание: еще совсем недавно, еще пятнадцать дней назад, Игроки смотрели на СБ и на его взмах руки затаив дыхание, по-детски распахнув глаза и (некоторые) разинув рты. Теперь же на него едва бросался беглый взгляд, он стал лишь маленькой точкой в новой системе координат Игроков. «И даже к такому человек привыкает». — СК сегодня был настроен философски. Это было испытанием «на жизнь», то есть победившее Племя оставалось в прежнем составе, проигравшие изгоняли одного. (Еще Всевидящие решили устраивать промежуточные испытания с призами.) Но и угроза вылета из Игры, такая пугающая совсем недавно, теперь уже таковой не была. «Привыкают… Но и устают…»

Они побежали неожиданно медленным темпом, это объяснялось тем, что каждое препятствие надо было преодолевать всем вместе, и скорость задавал слабейший. То, что у оранжевых тормозом будет 5-с, было очевидно — такое божье создание, теперь похожее на обломок скалы (он похудел уже на 25 килограммов, его силуэт и черты лица обрели резкость), по определению не могло шустрить. У синих подобного Игрока не было, все они выглядели более или менее одинаково. Но, на удивление, вперед они не вырывались. «Экономят силы», — рассудил СК. Неудивительно — километровая полоса препятствий для две недели толком не жравших людей — это круто, и они не были уверены в том, что силы им не изменят прямо на дистанции.

Преграды оказались, в общем-то, стандартными. То есть стандартными они были для морской пехоты США — их из КМБ, не мудрствуя лукаво, содрали Всевидящие. Из оставшихся четырнадцати с ними был безусловно знаком только один — 4-с. Этот парень служил в элитных войсках, спецназ разведки, и должен был проходить такие полосы с завязанными глазами. Но он-то и допустил первую ошибку. Когда требовалось положить на две П-образные конструкции длинное бревно, чтобы потом по нему могла пробежать вся команда, 4-с положил его круглой стороной вниз (другая бочина бревна была чуть подтесана в плоскость) так, что каждый Игрок из его Племени, встававший на бревно, падал вниз — бревно колготилось под ногами.

Эта ошибка словно задала тон дистанции — у синих все пошло наперекосяк и еще хуже. С каната упал Игрок (все тот же, кстати, 4-с), в узком лазе на них осыпался потолок. Но удача, не отворачивавшаяся от синих последнее время, наконец обратила внимание на своих подопечных. На последнем отрезке пути синие догнали оранжевых и даже вырвались вперед. Оставался короткий отрезок чистого песка, и за ним — ворота финиша, у которых стояли индифферентный СБ и подергивающийся в пляске святого Витта 1-с.

…Происшедшее за этим было столь неправдоподобным, что СК совершил первый в своей жизни идиотский поступок. Опрокинув на колени пепельницу, он схватил пульт и сделал то, что сделал бы любой киноман. А именно — нажал на кнопку покадровой перемотки назад. То, что этим он похеривает запись Игры, он понял лишь через несколько секунд, когда окурок прожег тонкую ткань брюк. Умерев и воскреснув через секунду, СК нажал на пульте кнопку «запись». При этом ему свело палец. Камеры, послушные единому пульту, снова заработали, вы-бросив на экраны лица синих, оранжевых и СБ. Победителями были оранжевые. Выражение лиц у всех оказалось одинаково пристукнутым — финал Игры выпадал за рамки реальности.

В нескольких метрах от финиша, при очевидной (осязаемой, обоняемой) победе… 7-и упала и стала кататься по песку, схватившись за ногу. За свою изящную, породистую ногу. 4-с, элитный спецназовец (одну из наград получивший как раз за вынос раненого из-под обстрела), плюхнулся перед 7-и на колени и схватился за голову.

В общем, разгром был необъяснимым и от этого еще более полным. Синие попадали на песок, разбившись на отдельные кучки бесформенного белка. Не хватало одного 1-с, как всегда, они с 2-а скрылись в зарослях. Если бы кто-то захотел посмотреть на них, то увидел бы, что вместо обычных поцелуев они заняты какой-то важной беседой. Точнее, говорил только 1-с, улыбаясь при этом плотоядно, а девушка его слушала. Как она могла терпеть такую ухмыляю-щуюся обезьяну (причем хищную), было решительно непонятно. Но хоть лицо ее и выражало осуждающее удивление, глаза все так же сияли двумя солнцами.

Но этого никто не увидел. Здесь не было стационарных камер, а СК лично распорядился не доставать этих двоих объективами в те короткие раз в три дня минуты, когда они были вместе. Они ему нравились, и он иногда чувствовал себя неловко за тот жестокий розыгрыш, за их разброс на разные Острова. Хотя сам и удивлялся своей нелепой сентиментальности.

Синие шли на Совет. Им вновь предстояло заняться чисткой. Зачисткой. Так выразился в одном из последних разговоров со Смотрящим 4-с. Произнесенное слово проскочило незамеченным, и Всевидящие обратили на него внимание только сейчас, когда отсматривали материалы нескольких последних дней из жизни синих. Они собрали все кассеты со всех камер и, затарившись кофе и сигаретами до Второго пришествия, засели в отдельной комнате.

Казалось невероятным, чтобы люди, денно и нощно находящиеся под наблюдением, смогли соорудить какой-то заговор. Тем более так, чтобы он прошел мимо всех камер. Но иначе, чем плодом долгой кропотливой пропагандистской и дипломатической работы, результаты голосования назвать было нельзя.

…Утро. Выползающее на полусогнутых Племя вяло полощется в море. 4-с на несколько минут оказывается рядом с 15-и. Говорит ей несколько слов, от которых 15-и явно приходит в замешательство. Но беседа длится всего несколько секунд, ни о чем серьезном за такое время договориться нельзя. Короткий кивок 4-с в сторону моря остается без внимания.

…День. Сиеста. Игроки сидят в хижине или покачиваются в развешанных вокруг гамаках (они выиграли их на одном из испытаний). 15-и, сладко потянувшись, встает и направляется к морю. Через какое-то время туда же отправляется 4-с. Они заплывают далеко и договариваются ли они о чем-то, или плавают порознь, узнать теперь невозможно — они в «мертвой» (для камер) зоне.

…Вечер. 1-с стоит по пояс в воде, чистит зубы и разговаривает с 14-с. Голоса не разобрать — мешает шелест волн.

…Дорога на очередное испытание — 1-с нарушает ставшую обычной процедуру посадки и вместо своего места в середине лодки садится на носу, усадив рядом 14-с.

Всевидящие познакомились таким образом с каждой мелочью и деталью последних семидесяти двух часов на Острове синих. Много каких-то косвенных недомолвок, обменов взглядами итэпэ — никак не тянет на теорию заговора. Трудно заподозрить что-либо. Тем более когда у тебя не несколько десятков камер, а всего два глаза и очки.

Несколько дней назад 7-и неожиданно для всех победила в очередном испытании, заслужив для всего Племени право на жизнь. Испытание было тяжелым, и 7-и наглядно продемонстрировала, что по физическим данным она сильнее всех девушек Племени.

1-с тогда сказал в интервью, что он очень рад тому, что 7-и оказалась не просто изящной красоткой, но и сильным во всех отношениях человеком. 4-с, подружившийся с ней еще раньше, теперь просто сдувал с нее песчинки и гордился, как чем-то эксклюзивно принадлежащим только ему. Тем большим шоком для них стало то, о чем рассказала первому Смотрящая: 3-а без особого труда настроил против 7-и всех девушек Племени, опираясь на весомый аргумент, — конкурент существует для того, чтобы его топить. 8-а, с виду брыкливый, покорно и даже охотно согласился отдать свой голос большинству.

Патетически настроенный 1-с тут же ссыпал сенсацию Сергею и Инне (теперь он называл их только так, подчеркнуто игнорируя номера) и заодно отдал им и свой голос. Для спасения 7-и не хватало одного голоса. Тогда 1-с и 4-с дали залп гаубичной артиллерии своего мужского обаяния — тщательно выбирая время и место, они принялись охмурять девушек, убеждая их «не брать греха на душу».

Шансы у двух группировок сравнялись — обе девушки заняли колебательную позицию. 1-с и 4-с тем не менее здраво отдавали себе отчет в том, что зыбкое равновесие не может долго продолжаться, и через несколько дней идеи 3-а снова займут подобающее место в головах 14-с и 15-и. И тогда они решили слить испытание. Умышленно проиграть, чтобы быстрее выяснить, чья возьмет.

Такова была версия Всевидящих. Будучи стройной и неоспоримой с точки зрения логики, версия имела один недостаток — нехватку фактов. 3-а вел свою «пропаганду» почти открыто, избегая лишь ушей «виновницы торжества», «оппозиционная» парочка обстряпала свой заговор незаметно. Что, в свою очередь, наводило на серьезные размышления — камеры не всемогущи, хитромудрые Игроки научились прятаться.

Впрочем, иные объяснения происшедшему на Совете найти было трудно.

На Совете большинством голосов Племя «съело» 3-а. Против 7-и было подано две неубедительные заявки. Авторы их, 3-а и 8-а, сидели в растерянности, переходящей в прострацию. Когда СБ огласил результаты голосования, 3-а открыл рот и забыл его закрыть. Справедливость восторжествовала. Работа двух заговорщиков была выше всяких похвал. Занавес, аплодисменты…

— Пойми, мне самому эти козни 3-а были… мутило от них, согласен. Но и ты пойми, пожалуйста, что это — ИГРА, и Правила нельзя нарушать.

— Даже ради справедливости?

— Даже ради нее.

— Но ведь я не дала совершиться откровенной подлости…

— Разговор окончен.

Разгром и паника. Так, в общих чертах, можно было описать то, что творилось в лагере синих. Точнее, в рядах оппозиции. Особый цимес заключался в том, что ряды состояли из полутора человек — до неприличия затосковавший по «съеденному» 3-а 8-а и отчасти 15-и, которая единственная не отвернулась от 8-а. (Или, точнее, не поворачивалась к нему только для того, чтобы вставить очередную шпильку в нежное место, как делал наслаждающийся процессом 1-с.) Их осталось шестеро, и откровенными лидерами теперь стали 7-и и 4-с, отчасти — примкнувший к ним 1-с. Было очевидно, что именно они будут вести Игру в дальнейшем.

Синие выиграли очередное испытание, стрельбу из оружия каменного века, призом стала корзина с овощами и фруктами и несколько живых куриц. После трех недель, проведенных на кокосах и жалком крабьем мясе, вкус и запах жареного мяса, свежей прохладной мякоти сочных плодов — все это казалось неправдоподобным сном. Племя забросило скромные развлечения, целыми днями покачиваясь в гамаках и треская плоды побед. Зрелище было сильным, что-то среднее между свиным хлевом и лежбищем котиков. Балдевшие от такого троглодитства Смотрящие тщетно пытались расшевелить полусонных синих. Если они и выпадали из гамаков, то лишь для того, чтобы опорожнить кишечник, удаляясь в близлежащие кусты, благородно неся на исхудавших ногах раздувшиеся мамоны (животы). Так продолжалось, пока все курицы и огромная корзина овощей не превратились в сладкое воспоминание. В океане меда для двоих из этого Племени была лишь одна ложка дегтя — 1-с и 4-с тяжко страдали без курева…

У оранжевых тем временем уже несколько раз замечали пролетающую над Островом изможденную старуху с косой. Жрать было не то чтобы совсем нечего, но ведь и в Освенциме официальный рацион считался необычайно калорийным. Просто кормили там чуть ли не опилками, которые человеческий желудок бессилен переварить.

Между Сциллой и Харибдой оказалась 2-а. На каждое испытание 1-с привозил ей завернутые в листья знаки внимания — оладьи из банана и хлебного дерева, куски куриного мяса. Кушать все это в одну изрядно сжавшуюся глотку ей не позволяли воспитание и природная совестливость, и она делилась с остальными. В результате на каждого получалось по жалкой крохе. 1-с раздраженно бурчал, недовольный такими раскладами, 2-а смеялась и затыкала его бормотание поцелуями.

Гроза начала собираться на одном из очередных конкурсов. 2-а подошла к нему с обычной ласковой улыбкой, и они долго стояли, обнявшись. Отлепив ее от себя и взглянув ей в лицо, он увидел в глазах цвета моря какой-то новый оттенок печали.

— Колись, солнышко… Что случилось?

— Милый… Ты.. Ты не очень расстроишься, если на следующем Совете меня «съедят»?

— … — сообщение требовало долгого поэтапного осмысления. — Ты че говоришь-то?

Со слов Смотрящих и по своим коротким наблюдениям он полагал, что его девушка пользуется уважением и симпатиями на своем Острове. Чтобы ее «съесть», требовалось большинство голосов, что казалось абсурдом.

— Она ко мне вчера вечером подошла, говорит: «Ты с нами?» Я говорю: «Не знаю, не решила». И тогда: «Ну, если ты не с нами, то мы тебя следующей исключаем».

— Мх-хм… милая. А ты действительно не можешь быть с ними?

— Пойми, как ты сейчас скажешь, так я и сделаю.

— Но сердце-то тебе что подсказывает?

— Я не хочу голосовать так, как она просит.

— Ну и делай, как правильно. Мне, правда, тяжко будет, но я выдержу. А ты… Ты хоть отъешься, поживешь первый раз в жизни по-королевски.

— Спасибо, милый. — Она снова прижалась к нему, и голос звучал глухо. — Я знала, что ты так скажешь.

Дали сигнал к началу. 1-с, поцеловав ее на прощанье, пошел к своей команде. Каждый шаг давался ему с трудом. На него навалилась огромная холодная тяжесть. Синие заметили его состояние, но ограничились соболезнующими взглядами. Захочет, сам расскажет.

«О, Боги! А может, действительно так сделать? Ну как я без нее-то буду?! Я же не смогу! А так — поживем вместе… Блин, ну надо же — всю жизнь мечтать оказаться с ней на необитаемом острове, и попасть на разные Острова… Что ж за (бип!) эта, на кой им Анька-то сдалась? Хм, думают, она прогнется — а вот хрен им в глотку, чтобы голова не болталась! Ну, если что, то просто своих попрошу…»

Это испытание проходило на дальнем конце их Острова, и в лагерь они возвращались пешком вдоль берега. Первым 1-с переговорил с 14-с, идущей чуть поодаль от всех.

— Послушай, ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Все, что в моих силах. — 14-с подняла на него васильковые глаза.