«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - 2

Попробуйте найти в Соединенных Штатах город без мечети. Задача не из легких. Но за четыре с лишним года, что прошли с 9/11, ни один человек, чье слово хоть что-нибудь значит, не заявил, что мечеть в его городе не только является оскорблением памяти жертв мусульманского террора, но и представляет собой непосредственную угрозу существованию Соединенных Штатов Америки.

Вы думаете, я преувеличиваю? Давайте я объясню, как неграмотным. Опасность, исходящая от быстро растущей мусульманской общины отнюдь не ограничивается притаившимися в ней агентами Аль-Каеды. Наша страна достигла своего беспрецедентного величия, потому что она была основана людьми, ценившими свободу превыше всех остальных дарованных человеку благ. Сегодня ее население растет в основном за счет притока иммигрантов, в языке которых слово «свобода» просто отсутствует. Наша страна была основана людьми, бежавшими от религиозных преследований в Европе. Сегодня все быстрее растущий процент населения Соединенных Штатов принадлежит к культу, основанному на идее беспощадного уничтожения иноверцев. Оседая в Америке, безупречно мирные мусульмане постепенно превращают ее в мусульманскую страну. Европа уже фактически стала провинцией всемирного калифата. Никогда и нигде не существовало процветающей, демократической мусульманской страны. Ни Франция, ни остальная Европа, ни даже Америка не станут первой такой страной. Речь может идти только о степени талибанизации.

Помните написанную якобы Хиллари книжку «Для этого нужна деревня»? Так вот, деревня уже здесь.

Воины Иудеи отказывались сражаться по субботам. Мы отказались сражаться вообще, хотя нам не угрожает смерть от меча или на кресте. Почему же мы, граждане самой свободной страны во всей галактике, молчим, как при Сталине? Потому что мы стали жертвами самоубийственного предрассудка, именуемого «политической корректностью». Значит ли это, что мы — всeмеро бoльшие евреи, чем евреи, сопротивлявшиеся нашествию римлян? Нет, мы — диаметральная противоположность тем евреям. Они героически сражались с врагом, который был сильнее, многочисленней, лучше вооружен, лучше организован, лучше обучен. Мы, если бы захотели, могли бы нашего врага заплевать до смерти. Не хотим.

Чем это кончится? Давайте посмотрим на принца Чарльза. Еще до того, как до меня дошли слухи о его переходе в ислам, я испытывала к нему огромный интерес. Сначала он женился на женщине, которая выглядела и звучала — не в смысле акцента, а в смысле мировоззрения, — как Мисс Айдахо образца 1943 года. Потом он с ней развелся, и она завела себе любовника-араба. Отсюда, возможно, и начался нездоровый интерес принца к исламу. Хотя мусульманам алкоголь запрещен, Диана и ее арабский дрюк погибли оттого, что напились вместе со своим шофером. После приличествующей его рангу скорбной паузы, но до того, как ему успели объяснить, что ислам на такие вещи смотрит неодобрительно, принц предложил себя в тампоны женщине, которая умудряется выглядеть уродливой, даже стоя рядом с Чарльзом. А недавно он приехал в Соединенные Штаты агитировать президента Буша за ислам. По-видимому, он не знает, что Джордж Буш является первым мусульманским президентом Соединенных Штатов в гораздо большей степени, чем Билл Клинтон был нашим первым черным президентом.

Или взгляните на Израиль. Не так давно израильское правительство пыталось решить, позволять «Хамазу» участвовать в выборах или не позволять. Звонок из американского посольства решил вопрос в пользу «Хамаза». А почему бы и нет? Раз Израиль позволил «Хамазу» существовать, то не один ли хрен, участвует он в выборах или нет? Разница между «Хамазом» и остальной «Палестиной» не так уж и велика. И те и другие хотят уничтожения Израиля. Какая Израилю разница, кто выставляет свои кандидатуры на выборах в террористической организации?

Во время первой интифады у меня состоялся незабываемый разговор с израильским солдатом.

— Как получается, — спросила я, — что одна из лучших армий мира не может справиться с кучкой хулиганов, вооруженных рогатками?

— Потому, что это невозможно, — заверил меня израильский солдат.

— Но почему?

— Потому, что я не буду стрелять в детей, кто бы они ни были и что бы они не делали, — гордо сказал израильский солдат.

— Тогда они вырастут и разрушат твою страну, — пообещала я.

— Ничего не поделаешь, — сказал израильский солдат.

И если существует непосредственная связь между изобретенной римлянами Палестиной и сегодняшними «палестинцами», то совсем нетрудно увидеть связь между отказом Израиля от победы над врагом и мусульманскими бунтами, набирающими силу во Франции и других частях Европы. Нет, я не беспокоюсь за французов. Они и к этому притерпятся. Но до чего же мне хочется, чтобы меня услышал президент Ширак!

«Monsieur Le President! — сказала бы я ему. — Вы — жестокий и лживый трус, позер и импотент. Иными словами, вы — настоящий француз. Но даже француз на вашем месте должен понимать, какую уникальную возможность вручила вам история. Сегодня вы могли бы стать освободителем всего мира. Вы один могли бы малой кровью навсегда покончить с джихадом. Если бы вы один-единственный раз в жизни повели себя, как мужчина, вы могли бы спасти не только свою прекрасную страну, но и всю нашу цивилизацию.

Я могу понять, почему французы боялись немцев. Но вашим сегодняшним врагам до немцев — как до неба. Они безграмотны, практически не вооружены и плохо организованы. Они трусливей даже французов, а это, согласитесь, случается нечасто. Несколько крупнокалиберных пулеметов и безжалостная депортация всех, кто остался в живых, навсегда очистили бы вашу страну от рака, который расползается метастазами по всему миру. Весь цивилизованный мир радостно последует за вами. Вы сами мгновенно превратитесь из демагога в героя. Ваша страна из задворков Халифата превратится в центр мира. Ваше имя останется в веках символом мужества и мудрости. Вы — старый человек. Вам нечего терять, кроме своей страны. Вы можете спасти мир.»

До чего же мы дошли, если американцам приходится с надеждой смотреть на Францию?

Я понимаю, что президент Ширак никаких резких телодвижений совершать не будет. Сказав что-нибудь грандиозно-бессмысленное, он отдаст землю в обмен на мир. Прекрасную, но больше не принадлежащую французам землю Франции в обмен на мир с самой страшной разновидностью фашизма, когда-либо существовавшей не нашей планете. Его великая страна сдастся арабам, а моя маленькая говенная страна останется стоять, хотя трудно сказать, надолго ли. Удивительно? Не думаю. Справедливо? К сожалению, да. Вы же, Monsieur Le President, еще увидите в Нотр Даме людей, стоящих на четвереньках, и услышите призыв муэдзина к молитве, разносящийся по уже не вашей столице с его башен.

События во Франции не так уж отличаются от недавних событий в Газе. Арабы разрушили все, что осталось после покинувших Газу евреев. В этом и состоит суть ислама. Как собака, лижущая себе яйца просто потому, что может, мусульмане убивают всех и разрушают все, до чего могут дотянуться. Их террористы-самоубийцы не так уж сильно отличаются от еврейских воинов, отказывавшихся защищать себя по субботам. И те и другие умирали, следуя канонам своей веры. Но, благодаря различиям в вере, еврей стали великим, хотя и крошечным, народом, а ислам повел себя, как нелеченный рак.

Мораль сей басни такова. Там, где исламу разрешают пустить корни, цивилизованное общество неизбежно гибнет. Мы могли бы легко отразить нашествие мусульман, но наша цивилизация достигла блаженной стадии вечной субботы, и ни христиане, ни евреи не собираются защищаться от джихада.

Новейшее добавление к досье «Дорогая Яшико»

From:7k [[e-mail]]

Sent: Saturday, November 05, 2005 10:27 PM

To:[e-mail]

Subject: пожалуйста прочитайте

Яшико, дорогой друг!

Боюсь что я знаю твое настоящее имя. Я говорю боюсь потому что твои многие враги могут прийти к такому же заключению путем дедукции определенных деталей. Будучи величайшим поклонником твоего гения я полон беспокойства о тебе и желаю, чтобы мое наслаждение чтением твоих произведений продолжалось столько сколько ты наслаждаешься их писанием. Пожалуйста не рискуй напрасно.

Если ты — Г.Г. (и я надеюсь что я ошибаюсь) измени что-нибудь. Я не вдаюсь в подробности чтобы случайно не помочь «большому брату», который может читать твою почту опознать тебя.

Я просто хочу защитить тебя от злодеев.

С наилучшими пожеланиями замечательному человеческому существу!

Твой друг,

Франческа.

Дорогая Франческа,

Какое удивительное совпадение! Я думаю, что и мне удалось вычислить твое настоящее имя!

Старайся, Ахмед, старайся.

Искренне,

ЯС

Пожинающие бурю

Лицо победителя. Тарик Рамадан, швейцарский знаток и активист ислама

События последнего времени окончательно убедили меня в том, что я не склонна сочувствовать людям, попавшим в беду.

Так, например, я не испытала ни малейшего сочувствия к людям, пострадавшим при взрывах в Аммане, происшедших, благодаря интересному совпадению, 9 ноября, т.е. 11/9. Амман — столица Иордании. Согласно последним веяниям в географии, большинство населения Иордании составляют «палестинцы». Почему-то учебники не говорят, кто еще живет в Иордании, и мне остается только предположить, что это — члены Хашемитской династии, пересаженные с Аравийского полуострова англичанами, когда те решили подарить этот полуостров дому аль-Сауда.

В вопросах массовых убийств гражданского населения «палестинцы», вне всякого сомнения, остаются впереди планеты всей. Ответственность за взрывы в Аммане взял на себя Абу Мусаб аль-Заркави, гауляйтер Осамы бин Ладена в Ираке. По национальной принадлежности г-н Заркави является иорданцем. Следовательно, он либо состоит в родне с королем, либо является «палестинцем», либо совмещает эти два незавидных качества.

В отличие от большинства массовых убийств, совершаемых арабами, от терактов в Аммане не пострадал ни один еврей, ни один американец. Все жертвы — 57 убитых и приблизительно вдвое больше раненых — арабы. Некоторые из них оказались высокопоставленными чинами так называемой «палестинской» так называемой «автономии», лидерами террористической организации, находившейся на самом острие джихада задолго до того, как джихад стал популярен в Европе. Взрывы застигли их в разгаре свадьбы, точно также, как многие сотни евреев были застигнуты арабскими взрывами в разгаре праздника.

Строго говоря, мне все равно, попали «палестинские» шишки в ощип случайно или именно ради них и было затеяно это мероприятие. Но я не верю в совпадения, и если мой скептицизм в данном случае оправдан, то теракты в Аммане являются проявлением политических процессов, разворачивающихся внутри пока еще не существующей «Палестины». В таком случае, мне остается только горько пожалеть, что наши враги не посчитали нужным пригласить Джимми Картера, чтобы он еще разок понаблюдал за арабской демократией в действии.

Рада ли я что террористы разбомбили три отеля в Аммане? Безусловно, нет. Причина для радости была бы, если бы существовала хотя бы искра надежды, что, благодаря этим взрывам, мусульмане поймут, какое зло они творят, и раскаются. Но такой надежды нет и быть не может. «Арабская улица» немедленно осудила совершенное на нее нападение и объявила, что нападавшие не могут быть мусульманами.

Сперва это было не более, чем иносказание. Продавец галантерейной лавки в фашистской Германии мог заявить члену «Гитлерюгенда», пойманному на попытке стащить шнурки для ботинок, что тот — не настоящий фашист. На самом же деле, неудачливый воришка был самым настоящим фашистом, а организаторы взрывов в Аммане — самыми настоящими мусульманами. Но «арабская улица» продолжала гнуть свои немногочисленные извилины в том же многообещающем направлении и довольно быстро пришла к выводу, что данное преступление мог совершить только Израиль.

А почему бы и нет? Арабы обвиняли Израиль в чем угодно, от 9/11 до терактов, совершенных саудовцами в Саудовской Аравии, куда евреев вообще не впускают. Почему бы не обвинить Израиль в массовом убийстве иорданцев, совершенном иорданцами?

Кстати говоря, люди, пришедшие к этому парадоксальному заключению, отнюдь не являются экстремистами. Они не состоят ни в Аль-Кайде, ни в «Хамазе», ни в «Исламском джихаде», ни даже в КАИРе. По всем мусульманским стандартам, они являются самыми нормальными людьми, чья жизнь проходит в постоянной, нелегкой борьбе за выживание, представляющей собой арабский вариант той крысиной гонки, которая так хорошо знакома каждому из нас. Утром они спешат на работу, вечером — возвращаются домой. Они растят детей, надеясь, что их жизнь будет легче. Они неукоснительно следуют своим строгим представлениям о чести, готовые убить родную сестру или дочь, если ее поведение угрожает репутации семьи. Они совсем не экстремисты, а самые нормальные члены своей общины.

Но все-таки, почему Израиль? Вот, какое объяснение предложил своим читателям «New York Times»:

«Люди обвиняют Израиль не просто так» — говорит Рами Хури, иорданский политический комментатор и писатель, живущий в Ливане. «Для этого существуют сильные исторические причины, потому что Израиль, тем или иным путем, причинил арабскому народу много горя.»

Тем или иным путем. Израиль является жертвой арабской агрессии, продолжающейся с 1947 года, когда ООН совершила чуть ли не единственное за всю свою историю доброе дело, проголосовав после долгих колебаний за восстановление прав Израиля на часть принадлежащей ему земли. Если попросить образованного араба привести пример зла, причиненного Израилем арабскому народу, то единственное, что он сможет ответить, не прибегая к антисемитской клевете, это что Израиль существует. Сам факт существования Израиля причиняет мусульманам вообще и арабам в особенности больше страданий, чем все, что Израиль им сделал или мог бы сделать в течение последних 60 лет, потому что ничто не демонстрирует лживости всего, чему учит ислам убедительней, чем сам факт существования Израиля.

События в Иордании являются только одним примером того, как зло неизбежно оборачивается против тех, кто его творит. Вы полагаете, что бездонная отсталость мусульманского мира не связана с бездонной ненавистью, которую мусульмане питают к евреям? Вы ошибаетесь. Убийственная ненависть к евреям, к «неверным», друг к другу является определяющим фактором в жизни каждого мусульманина, начиная с самых первых дней ислама. Ненависть — страшная сила, особенно когда ее разделяют 1,2 миллиарда людей. Но будущего на ней не построишь, и потому-то мир ислама и находится в состоянии нескончаемого гниения в течение 14 веков.

Иорданские власти арестовали несколько человек. Все до одного арестованные — арабы. Ни одного еврея среди них не оказалось. «Арабскую улицу» это ни в чем не убедило. Но как вы считаете, помогут ли эти аресты предотвратить следующее массовое убийство арабов арабами? Если у вас есть сомнения, то подумайте, почему ни одно из многочисленных успешных устранений арабских террористов Израилем не прекратило арабского терроризма против Израиля. Попробуйте вспомнить, сколько раз вы слышали, что солдаты израильской армии застрелили главу местной террористической организации в каком-нибудь арабском поселении на территории Израиля. Почему инфраструктура арабского террора в Израиле не рухнула в результате таких потерь?

Потому что каждый раз, когда Израиль отправляет очередного террориста к заждавшимся его райским гуриям, его товарищам по оружию открывается возможность продвижения по службе. Потому что ислам, идеология джихада, при этом никаких потерь не терпит. Потому что способность «арабской улицы» производить террористов от этого не страдает. Потому что людей, готовых умереть ради совершения убийства, ни тюрьма, ни смерть не пугают. Есть ли у этой проблемы решение? Конечно, есть, но только в теории.

Почему только в теории? Потому что решение может прийти либо от самих мусульман, либо с Запада, и нам не следует надеяться на то, что мусульмане в один прекрасный день сами по себе решат прекратить джихад, до тех пор пока Запад не оставит им выбора, используя свою превосходящую военную мощь для полного подавления противника. Способен ли Запад на такой подвиг?

Нет, потому что Запад сделал свой выбор несколько десятилетий назад, решив поддержать арабскую агрессию против Израиля. Запад решил, что ислам ему не враг, задолго до того, как президент Буш объявил об этом открыто. Ислам оказался просто такой религией. Врагом и источником смертельной опасности для всего мира оказался сионизм. И когда ислам отправил десятки миллионов своих последователей к берегам Европы и Америки, у гостеприимных хозяев не было никаких причин не принять оккупантов.

Я не в состоянии описать эту ситуацию лучше, чем это сделал испанский журналист Себастьян Виллар Родригес, чью короткую статью я воспроизвожу здесь полностью, хотя многие из вас прочли ее, когда она циркулировала по Интернету. Вот она.

«Европа погибла в Освенциме

Я гулял по бульвару Равал в Барселоне, когда до меня вдруг дошло, что Европа погибла в Освенциме. Мы убили 6 миллионов евреев, чтобы заменить их 20 миллионами мусульман. Мы сожгли в Освенциме культуру, ум и способность к творчеству. Мы сожгли избранный Богом народ. Потому что именно этот народ дал человечеству личностей, способных изменить историю (Христос, Маркс, Эйнштейн, Фрейд…), являясь источником прогресса и благополучия.

Мы должны признать, что Европа, под ложным предлогом терпимости к ценностям культурного релятивизма, открыла свои границы 20 миллионам мусульман, большинство которых являются неграмотными фанатиками, которых можно теперь встретить повсюду, от бульвара Равал до беднейших гетто, и которые, засев в предоставленных им социальным обеспечением квартирах, готовят нам страшное будущее, где 9/11 и бомбежки мадридских поездов станут повседневной реальностью.

Мы обменяли культуру на фанатизм, способность к созиданию — на страсть к разрушению, мудрость — на предрассудки. Мы обменяли еврея, стремившегося даже при самых страшных обстоятельствах к лучшей, более мирной жизни, на террориста-самоубийцу. Мы обменяли любовь к жизни на любовь к смерти. Смерти нашей и наших детей.

Какую непоправимую ошибку мы совершили!!!»

Тарик Рамадан, родившийся в Швейцарии знаток и активист ислама, уверенно объявил ислам европейской религией. К сожалению, он прав. Даже если Франция депортирует всех иностранцев, оставшиеся орды мусульман с французскими паспортами будут продолжать разрушать страну, и если настоящие французы хотят им помешать, им остается только опровергнуть президента Буша и объявить ислам врагом. Но мы ведь не станем ожидать от французов — или даже от самих себя — поступков, требующих мужества. Тот же процесс разложения, тот же ползучий джихад разворачивается сейчас по всей Европе. Следовательно, Европа больше не принадлежит христианам. Следовательно, Европа больше не является частью европейской цивилизации.

Может ли наша цивилизация выжить в одной, отдельно взятой стране, например, в Соединенных Штатах? Нет, даже при самых благоприятных обстоятельствах, потому что сущностью нашей цивилизации является постоянный обмен идей. Культура любой страны в изоляции неизбежно зачахнет.

Кроме того, наши обстоятельства совсем не так уж благоприятны. Наше поражение началось задолго до 9/11. Помните, как вы плевали в раненых американских солдат, возвращающихся домой из Вьетнама? Ни одна страна не может этого пережить. Ни одна страна не может предать своих солдат и выжить. Америка просто слишком велика, чтобы тут же всплыть брюхом кверху. Европе понадобилось 60 дет, чтобы понять, что она мертва. Соединенные Штаты протянут свою манию величия еще какое-то время. Но мы все знаем, что наша страна уже перестала отвечать на вызовы своему статусу сверхдержавы.

Как это произошло? Очень просто. Злокачественный политический инфантилизм шестидесятых годов стал основанием для всесильного антиамериканского политического истэблишмента. Здоровое соревнование идей было задушено политической корректностью. Новаторская интерпретация американских законов судьями, преследующими свои разрушительные политические цели, вывернула страну наизнанку. Таблички с Десятью Заповедями и рождественские украшения объявлены вне закона. Белый дом тем временем публично, с помпой празднует Рамадан. И первое, что наш президент сообщает стране, только что потерпевшей самое страшное во всей своей истории поражение, это что ислам, нанесший нам это поражение, не является нашим врагом. Я не могу передать, как огромно мое презрение к Биллу Клинтону. Но вред, нанесенный нашей стране Клинтоном, блекнет по сравнению с наследием, которое оставит нам Буш.

В результате их объединенных усилий, Соединенные Штаты, способные существовать только как христианская сверхдержава, больше не являются ни тем и ни другим.

Когда я думаю, что антисемитизм во всех своих формах и проявлениях явился первопричиной гибели нашей цивилизации, я иногда вспоминаю Джозефа Геббельса, гитлеровского министра пропаганды. В начале своей карьеры он был обыкновенным юдофобом. В конце своей карьеры он убил своих шестерых детей, думая, что спасает их от судьбы, худшей, чем смерть. Подумайте о том, что даже такое чудовище, как Геббельс, все-таки было человеком. Понимание этого простого, чисто биологического факта позволяет нам вообразить себя на его месте и прикоснуться к тому ужасу, которым завершилась его ужасная жизнь. Как вы думаете, заслуживает он сочувствия? Прощения? Чего угодно, кроме самой глубокой ямы в самом страшном аду?

Как я уже сказала, моя способность к сочувствию ограничена. Я верю, что арабы заслуживают того неизбывного кошмара и убожества, в котором они живут в течение 14 веков. Я верю, что наша цивилизация должна сделать все, что в наших силах, чтобы ислам, как людоедство, навсегда остался частью варварского прошлого человечества. Эта простая задача была вполне нам по плечу, и теперь мы платим за то, что не захотели даже попытаться ее осуществить. Я верю, что мы заслужили то, что ожидает нас в скором будущем.

Проблема лишь в том, что нашим детям жить будет негде.

Отдельные недостатки

Девяносто лет назад Российская империя все глубже увязала в войне, известной нам сегодня как Первая Мировая. Ход войны не оправдывал ожиданий российской публики. Число убитых и раненых во много раз превосходило самые песcимистически\е прогнозы. Ошеломляющая бездарность правительства и генералитета становилась все более очевидной и своим и врагам. С каждым месяцем было все труднее ответить на вопрос «За что воюем?» Мнения публики разделились. Патриотически настроенная часть населения требовала войны до победного конца. Большевики, честно отрабатывая немецкие деньги, уверяли, что поражение России в войне было желательным исходом, поскольку оно явилось бы поражением царского правительства.

Антигерманская коалиция, состоявшая из Франции, Англии и России, победила. Большевики тоже победили. В результате Россия, где за войной последовала революция, перешедшая в кровавую гражданскую войну, была разрушена больше, чем даже потерпевшая поражение Германия. Полная решимости победить во что бы то ни стало, Антанта посеяла семена Второй Мировой войны и порабощения Восточной Европы коммунистами.

Пройдет какое-то время, прежде чем мы поймем, что мы сеем сегодня в Ираке и Афганистане. По всей вероятности, наше поражение в джихаде, хотя сегодня пока еще не поздно остановить наше неуклоное сползание в пропасть. Но давайте зададим простой, оптимистичный вопрос: Как мы узнаем, что мы победили?

Сначала нашей целью было свалить два мусульманских режима, которые выглядели бесчеловечными даже в сравнении с бесчеловечностью «нормальных» исламских режимов. Нам удалось заменить два исламских правительства, способных выжить без нашей помощи, двумя исламскими правительствами, для выживания которых необходимо наше военное присутствие. В обеих странах население разделилось на две группы: бессовестные оппортунисты, надеющиеся нажиться на сотрудничестве с оккупантами, и принципиальные джихадеры, считающие, что простое прикосновение к неверному оскверняет их, если, конечно, они не прикасаются к нему лезвием ножа.

Бoльшая часть западной публики так никогда и не поняла, что обе группы ненавидят нас одинаково, потому что они — мусульмане, а мы — нет. Бoльшая часть западной публики так никогда и не поняла, что афганец или иракец может принадлежать к обеим группам одновременно, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта.

Потом у нас появилась надежда, что нам в конце концов удастся подавить сопротивление, и тогда мы сможем объявить победу демократии в Ираке и Афганистане и вернуть домой наших солдат. Но по мере того, как лучики правды проникают под веки плотно зажмуренных глаз наших политиканов, выражение «небезупречная демократия» становится все более неотъемлемой частью вашингтонского лексикона. Новейшая теория гласит, что демократия с отдельными недостатками все-таки лучше, чем полное отсутствие демократии.

Я всем сердцем согласна с этой теорией. Например, американской демократии несомненно присущи отдельные недостатки. Тем не менее, она со всеми своими недостатками настолько лучше любой практически возможной альтернативы, что некоторые люди, включая и меня, считают, что мы должны защищать нашу небезупречную демократию даже ценою собственной жизни. Вопрос в том, при каком масштабе отдельных недостатков демократия теряет право называться таковой.

Отдельные недостатки присущи не только американской демократии. Советские геронтократы называли свою маразматическую тиранию «социалистической демократией». Когда президент Буш решил продвигать демократию на Ближнем Востоке, ливийский диктатор Муаммар Каддафи тут же объявил свое правление «прямой демократией». Диктатура аятолл в Иране официально именуется «исламской демократией».

Так что же является нашей целью в Ираке и Афганистане? Какой уровень отдельных недостатков является для нас приемлемым? Готовы ли мы закрыть глаза на мелкие нарушения несущественных правил? Готовы ли мы смотреть сквозь пальцы на всепоглощающую коррупцию, которая неизбежно является определяющей чертой любого мусульманского правления? Готовы ли мы игнорировать тот факт, что каждый, без единого исключения, исламский режим является тиранией, ограниченной только степенью, до которой он маскируется под цивилизованную страну?

Не следует забывать и о том, что ни образ мыслей, ни поведение мусульман не претерпели никаких существенных перемен за последние 14 веков. Неужели вы полагаете, что люди средневековья, будь они евреями, мусульманами, христианами или огнепоклонниками, способны, даже под нашим просвещенным руководством, перейти к демократическому правлению? Неужели вы думаете, что мы достаточно просвещены для такого грандиозного начинания?

Вы знаете не хуже меня, что демократия среди дикарей невозможна в принципе. Вы знаете не хуже меня, что человек, таранящий самолетом, в котором полно людей, небоскреб, в котором полно людей, является дикарем. Вы знаете не хуже меня, что люди, празднующие в толпе себе подобных массовое убийство, совершенное их единоверцами, являются дикарями. Вы знаете не хуже меня, что любой человек, верящий, что ему известна окончательная, универсальная правда о том, что такое хорошо и что такое плохо не только для него, но и для вас, является опасным, злобным дикарем, которого можно остановить только одним способом.

Но давайте допустим, что я неправа. Давайте допустим, что через несколько дней, недель или веков афганцы и иракцы обдемократятся до такой степени, какая странам Запада даже не снилась. Ну, и что? Какая Соединенным Штатам Америки польза от их демократии?

Я задаю совершенно законный вопрос. С каждым днем список американских солдат, погибших или изувеченных в Ираке и Афганистане, становится все длиннее. Это было бы трагедией, даже если бы наши солдаты жертвовали собой ради безопасности нашей страны. Если же они делают это ради чужих, ненавидящих нас народов, это — бессмысленная трагедия, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы вернуть их домой как можно скорее, даже если в результате Ирак и Афганистан так навсегда и останутся тем, чем они всегда были.

Существует молчаливое предположение, что как только в Ираке и Афганистане пустит корни демократия, они сразу же станут нашими союзниками. Но так ли это?

Франция даже сегодня, оккупированная мусульманами, является демократической страной в большей степени, чем любой мусульманский режим прошлого, настоящего и, уверяю вас, будущего. Если вы думаете, что Франция является союзницей Соединенных Штатов, то спросите себя, когда в последний раз Соединенные Штаты могли рассчитывать на поддержку Франции в чем угодно.

Не думаю, что кто-нибудь ожидает, что демократии, которые мы пытаемся насадить в Ираке и Афганистане, будут подвержены отдельным недостаткам меньше, чем, например, Италия. Но ведь именно итальянское правительство лишило нас возможности арестовать террористов, похитивших «Акилле Лоро».

Не забывайте также, что у нас уже есть союзники на Ближнем Востоке: Саудовская Аравия, Египет и Иордания. По странному совпадению, именно от рук саудовцев, египтян и иорданцев мы понесли самые тяжелые потери в нынешней войне.

Наша война с террором уже тянется дольше, чем нам потребовалось, чтобы победить во Второй Мировой войне. Учитывая, что во Второй Мировой войне нам противостояли две мощнейшие армии мира, а сегодня нам приходится воевать с плохо организованными и плохо вооруженными дикарями, такая медлительность может показаться необъяснимой. На самом же деле причина нашего поражения довольна проста. Мы и Вторую Мировую войну проиграли бы, если бы президент Рузвельт начал ее с заявления, что фашизм нам не враг.