Детективное агенство 'ШЕРХАН' (№3) - «Шерхан» ложится на дно

– Вот и нечего без толку таращиться, а то глаза выскочат. Имей в виду: такие женщины спят только с отличниками.

Глава 19

Шикарная спортивная «Тойота» была припаркована прямо напротив входа в здание на противоположной стороне улицы. Что более всего поразило воображение Крылова, так это то, что она была сиреневого цвета.

«Интересно, она платье подбирала под цвет машины или наоборот?» – подумал он, усаживаясь на роскошное кожаное сиденье.

Сила, с которой он был вдавлен в кресло при разгоне, показала, что количество лошадиных сил под капотом «Тойоты» значительно превышает пределы разумной достаточности. Это был тот самый случай, когда автомобиль был не средством передвижения, а вопиющей роскошью.

Средством передвижения была его «шестерка».

Подумав это, он почувствовал какой-то дискомфорт. Что-то произошло сегодня, связанное с его машиной, чего произойти вроде бы не должно было.

– Как я полагаю, ваша Мими – сучка? – спросил он, чтобы поддержать светскую беседу.

В машине с плотно закрытыми затемненными стеклами было действительно прохладно.

– Девочка, – несколько обиженно ответила Светлана, беспардонно подрезая черную «Волгу».

– Что вы сказали? – переспросил Крылов, ошеломленный смелостью этого маневра.

– Я про Мими говорю, что она – девочка, – пояснила Светлана, сняв правую руку с руля и доставая из «бардачка» пачку сигарет.

При этом ее и без того короткая юбка задралась еще выше. Внимательно наблюдавший за этой сценой Крылов окончательно утерял нить беседы.

– Вы хотите сказать, что ваша сучка – девочка? – стараясь придерживаться светского тона, спросил он.

Света, ничего не ответив, с удивлением посмотрела на него. Озадаченный ее молчанием, он внезапно осознал двусмысленность своего вопроса и очень смутился.

– Простите, я не это имел в виду.

– А что? – холодно поинтересовалась она, доставая сигарету из пачки.

В самом деле, что? Он забыл, с чего, собственно, начал эту беседу.

– Вы не дадите мне прикурить?

Ее то ли упрек, то ли вопрос окончательно выбил его из колеи. Он стал лихорадочно искать по карманам зажигалку. Нашел и дал ей прикурить. Они опять замолчали.

– Какой она породы – ваша Мими?

Он решил поговорить на более нейтральную тему, оставив половой вопрос в покое.

– Болонка, – коротко ответила Света.

– Какой масти?

– Светленькая.

– Как вы? – попытался он пошутить.

– Светлее.

Она слегка улыбнулась.

– Особые приметы?

– Красный бантик на голове.

Ему пришло в голову, что она отвечает на его вопросы как-то рассеянно. Словно она в какой-то мере утратила интерес к поискам этой чертовой собаки. Странно, не из-за его же неудачного вопроса?

– Ну вот, мы почти приехали, – сказала Светлана, сворачивая с шоссе на узкую асфальтовую дорожку, ведущую к высоким кованым воротам. Выходить из машины не пришлось; она нажала кнопочку на пульте, и ворота медленно открылись.

– Может быть, сразу пойдем на то место, где вы ее потеряли? – предложил Крылов.

– Сначала давайте зайдем в дом.

– Зачем?

– Я вам покажу ее фотографию. Заодно можете выпить чего-нибудь холодненького.

Выйдя из прохладного салона машины на жару и солнцепек, они поднялись на крыльцо.

Достав из сумочки ключи, она отперла дверь и впустила Крылова в полумрак здания.

Он вошел, ощущая смутное, но все усиливающееся беспокойство.

Ключи, что-то связанное с ключами. Да! Действительно, ключи!

Он внезапно понял, что его смущало. Показывая ему свои ключи, она сказала, что в ее машине есть кондиционер, а в его «шестерке» он скорее всего отсутствует. Откуда она узнала, что он ездит на «шестерке»? По ключам это определить невозможно. Значит, она что-то о нем уже знала? И это при ее, как она выразилась, непрактичности? Что-то здесь не клеится. Кажется, он попал в ловушку.

Глава 20

Самолет приземлился в аэропорту города Желтогорска без четверти двенадцать. Пока он маневрировал по аэродрому, пока подошел автобус, прошло еще около четверти часа. Хорошо еще, что багажа как такового у Житкова с Хохловым с собой не было. У Житкова его заменял видавший виды желтый кожаный «дипломат», а у Хохлова – черная матерчатая сумка с широким ремнем, позволявшим носить ее на плече.

Выйдя из здания аэровокзала на широкую площадь, они устроили небольшое совещание.

– Ну что? Рванем по домам? – спросил Хохлов своего шефа, практически не сомневаясь в ответе.

В самолете они провели около пяти часов.

И хотя кресло «Як-40», ввиду его чрезмерной малогабаритное™, отнюдь не самое лучшее место для отдыха, более всего их утомили две промежуточные посадки и связанные с ними минуты бесцельного блуждания в незнакомых аэровокзалах.

– Да, неплохо бы сейчас залечь на что-нибудь такое, где можно было бы вытянуть ноги, – мечтательно заметил Житков. – Да и перекусить бы не мешало.

– Ну, так вперед, к дивану! – воскликнул Хохлов. И деловито уточнил:

– На моторе или автобусом?

– Давай на всякий случай позвоним в контору, – неожиданно, и в первую очередь для себя, предложил Житков. – Чтобы потом спать спокойно.

– Давай, – уныло согласился Хохлов.

Они подошли к будочке, торгующей транспортными талонами, и Житков купил два телефонных жетона. Чтобы позвонить, им пришлось вернуться в здание аэровокзала. И это было неплохо – жара стояла просто египетская.

– Ну что? – спросил Хохлов, после того как его спутник набрал нужный номер. – Молчит?

Житков одобрительно усмехнулся:

– Говорит. Да еще как говорит. С выражением. Прямо как Зиновий Гердт.

Неожиданно он произнес:

– Сергей, возьми трубку. Это я, Житков.

Не дождавшись ответа, он сам ее повесил.

– Автоответчик купил, – объяснил он свое поведение, – но самого, похоже, в конторе нет.

– Ну так что? По домам? – с надеждой повторил свой вопрос Хохлов.

– Давай так, я все-таки заеду в контору, а ты езжай домой. Отдыхай.

– О-о! Бог ты мой, – простонал Хохлов, проклиная педантичность и упорство своего шефа, – поехали уж вместе.

– Тогда пошли скорее, наш автобус подошел.

При подходе к зданию они увидели на стоянке знакомую машину.

– Либо Сергей в конторе, либо с ним случилось нечто ужасное, – насмешливо прокомментировал Хохлов данное обстоятельство.

– Не каркай, – серьезно заметил Житков.

Поднявшись к себе в офис и обнаружив его пустым, они отреагировали по-разному. Хохлов устало опустился на стул и налил в стакан воды из графина. Житков стал внимательно оглядывать помещение.

– Пить хочешь? – спросил Хохлов. – Вода еще холодная.

– Да, – согласился Житков, показывая на мокрые пятна на ковровом покрытии, – он здесь был совсем недавно.

– Ну и что? Видишь, пятен крови и расчлененных трупов нет. Мало ли где он может болтаться?

– Давай прослушаем автоответчик.

– Ну давай. Ты знаешь, как им пользоваться?

– Разберемся как-нибудь.

Разобрались быстро. И вскоре с интересом слушали эпохальную речь капитана Иванова.

– Кто этот Цицерон? – поинтересовался Хохлов, незнакомый с оратором.

– Капитан Иванов из уголовного розыска.

– Мне кажется, Сергей довольно своеобразно выполнил твое напутствие, – заметил Хохлов. – Мне редко приходилось наблюдать милиционеров в такой ярости, как этот капитан.

– Возможно, у него были для этого самые серьезные основания.

– У капитана?

– У капитана – само собой. Я имею в виду Сергея.

– Во всяком случае, ясно, что он влип в какую-то историю.

– Да. И, судя по откровениям капитана, дома его тоже нет.

– Где же его искать?

– Пока не знаю. Но ясно, что Иванов в этом деле нам не помощник.

– Уж это точно.

– Давай пока здесь концы поищем. Что там Иванов говорил о каком-то объявлении?

– Черт его знает. Но смотри, шеф, тут какие-то газеты разбросаны.

– Вот и давай их просмотрим. Будем искать самое идиотское объявление.

Долго искать не пришлось. Только одно из объявлений было повторено во всех трех изданиях. Кроме того, там фигурировал номер их телефона.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Хохлов, прочитав странный текст в третий раз.

– Не особенно, – честно признался Житков.

– Давай искать дальше.

– Давай. Кстати, ты не вынимал перед отъездом книгу с адресами и телефонами? Чего это она на столе валяется?

– Вынимал. Я переписывал оттуда екатеринбургские телефоны твоих знакомых ментов.

Но я точно помню, что положил ее обратно.

– Верю. На тебя это похоже. А вот твой приятель чрезмерной аккуратностью не страдает.

– Хочешь сказать, что он ее доставал?

– Не сама же она из ящика выпрыгнула.

– И что нам это дает?

– Не знаю, может быть, и ничего.

Житков сел за стол, взял амбарную книгу и стал медленно перелистывать страницы. Ничего примечательного, кроме неровно оторванного клочка бумаги, ему обнаружить не удалось. Вернувшись на страницу с клочком бумаги, он спросил Хохлова:

– Это не ты оставил?

– Нет, – уверенно ответил тот, – и могу точно сказать, что, когда я ее листал, этого клочка там не было.

– Значит, Сергей записывал какой-то номер или адрес с этих двух страниц.

– Да их здесь с полсотни, если не больше.

Не говоря ни слова, Житков достал из ящика стола лупу, взял амбарную книгу и подошел к окну. Там он стал вертеть книгу, подбирая удобный угол освещения. Потом стал внимательно рассматривать страницы через лупу. Через минуту он крикнул Хохлову:

– Записывай!

Тот схватил карандаш и клочок бумаги, найденный только что в книге.

– Готов?

– Готов.

– Первая цифра – два. Вторая – неразборчиво. Третья – шесть или восемь. Четвертая – ноль. Пятая – неразборчиво. Шестая – один или семь. Седьмая – неразборчиво. Записал?

– Записал. Это что? След от карандаша?

– Да, он записывал номер, положив листок прямо на страницу книги. И на ней, естественно, кое-что отпечаталось.

– И ты думаешь, что с помощью двух точных цифр мы сумеем догадаться, кому он звонил?

– Почему нет? Если есть из чего выбирать.

Житков взял у Хохлова листок и педантично стал сверять прочитанные им цифры с номерами телефонов на тех двух страницах, между которыми они нашли клочок бумаги.

Не прошло и пяти минут, как перед ними лежал коротенький список из двух фамилий.

Вторым номером в нем значился Леонид Демьянович Смолянский.

– Игорь, по-моему, Сергей покупал газеты в нашем вестибюле. Сходи, поговори с лоточником. Может быть, он запомнил, когда и с кем он выходил отсюда, – попросил Житков, взявшись за телефонную трубку.

– Сделаю, Павел Иванович, – откликнулся Хохлов, срываясь с места.

Поколебавшись секунду, Житков решил начать звонки со второго номера.

Глава 21

Крылов лихорадочно пытался найти правильное решение. Самое глупое, что он мог сейчас сделать, это броситься бежать. В ловушку он залез уже достаточно глубоко. И от неожиданности его оппоненты могут наделать глупостей.

Вряд ли его сюда привезли, чтобы убить, для этого есть более простые способы. Тут он вспомнил злополучного страхового афериста – Котова. Может быть, ловушка, в которую его заманили, это тоже работа таинственного Севы? Да, скорее всего газетное объявление сработало таким неожиданным способом. Но как они узнали, что опубликованный в объявлении номер принадлежит «Шерхану»? Автоответчик! Он же сам продиктовал все на автоответчик. Они позвонили, пока его не было, и все узнали.

Он застонал от обиды:

– О-о! Какой я идиот!

– Что вы сказали? – спросила Света, обернувшись к замешкавшемуся в прихожей Крылову.

– Я говорю, хватит валять дурака, Света. Где Сева? Пора нам с ним поговорить.

– Я здесь, – послышался насмешливый хриплый голос.

В проеме двери, ведущей в гостиную, появилась фигура крупного мужчины. В правой руке он держал короткоствольный револьвер какого-то чудовищного калибра.

– Проходи, легавый, проходи. Только не дергайся, не надо. Не вынуждай Светку мыть полы. Парень ты крупный, дырки моя пушка делает очень большие. Так что из тебя ведра два натечет, не меньше.

– Зачем мне дергаться? Ты же понял, что я знал, к кому еду. Если бы я не хотел, то и не приехал бы.

– Знал, не знал, сейчас на это наплевать.

Встань к стене лицом и руки положи на стену.

Крылов выполнил приказание.

– Светка, обыщи его.

Она тщательно выполнила приказание и коротко доложила:

– Оружия нет.

– Доставай все из карманов.

Она сделала и это, выложив содержимое карманов на столик.

– Руки за спину, – последовала следующая команда.

Пришлось выполнить и ее. На запястьях Крылова защелкнулись наручники.

– Теперь проходи в залу и садись.

Крылов прошел в гостиную и сел на краешек стула, откинуться на спинку ему мешали скованные за спиной руки. Сева и Света сели на диван напротив него и с интересом стали его разглядывать.

– Чего уставились? – не выдержал он.

– Ждем-с, – насмешливо ответил Сева.

– Чего-с?

– Как чего? – удивился Сева. – Ты же давал объявления в газетах. Что, мол, заинтересован в доказательствах моей непричастности.., и так далее. Ну, давай, излагай.

– Что?

– Доказательства эти. Что еще?

– Они существуют. У меня есть показания человека, который причастен к гибели милиционеров…

– Хватит трепаться… – вдруг резко оборвал его Сева. – Все и так знают, что их ухлопал этот сопляк, которого по телевизору показывали.

И нечего тут доказывать. Ты мне скажи, какого хрена ты в это дело сунул свой длинный нос?

– Я работал по просьбе отца этого парня…

– То-то я смотрю, что какая-то падла у меня под ногами крутится. Так это ты Либермана предупредил?

– Я, – честно признался Крылов, не видевший причин делать из этого тайну.

– И где он сейчас?

– Не знаю.

– Врешь!

– Правда не знаю. Прячется где-то у знакомых.

– Адрес!

– Еще раз тебе говорю, не знаю. Да и ничего тебе устранение Либермана не даст.

– Это еще почему? – угрюмо поинтересовался Сева.

– Потому что Либерман дал официальные показания с твоими приметами, опознал тебя по фотографиям, и ты только усугубишь свое положение…

– Где же вы с ним нашли мои фотографии? – зло спросил Сева.

– В милиции. Где еще? Скажешь, что их там нет?

– Нет, не скажу, – хмуро ответил Сева.

Крылов решил, что лед тронулся и Севе придется сдаваться на милость победителя. То есть на его, Крылова, милость. Иванов будет посрамлен, Смолянский – восхищен, а Житков – удовлетворен.

Он чувствовал душевный подъем. Потому что пережитые трудности и опасности придают дополнительную прелесть жизни, как приправы – основным блюдам.

Однако его ликование оказалось несколько преждевременным.

– Врет он все, папа. Не слушай его, – неожиданно вмешалась в разговор Света.

Крылов с удивлением обнаружил, что Света действительно Севина дочь. И это был не первый и, увы, не последний сюрприз, преподнесенный ему сегодня Светой.

– Что ты имеешь в виду? – с вновь обретенной надеждой повернулся Сева к дочери.

– Не был он ни в какой милиции. Наоборот, они его самого разыскивают. И обещают в тюрьму посадить. Я сама через дверь слышала, как на него какой-то мент орал в автоответчике. Он поэтому и удрал со мной оттуда, что боялся там оставаться. И к тому же мент его подозревает в убийстве Котова.

– Ну, – удивился Сева. – Это сильно меняет дело. Если, значит, ты вдруг, не дай бог, конечно, исчезнешь, то милиция не только по тебе не заплачет, но и Котова на тебя спишет.

– Не слушай ты ее! Она все перепутала. Капитан просто шутил.

– О-о! – вдруг удивленно воскликнул Сева, словно его осенила какая-то гениальная мысль. – А где Котов, там и.., короче, – посуровел вдруг он, – где ты прячешь этого слесаря-гинеколога пархатого?

– Кого-кого?

– Либермана! – рявкнул Сева.

– Я же тебе сказал, что не знаю.

– А кто знает?

Крылов промолчал.

Сева встал, подошел к нему, схватил левой рукой за волосы и потянул на себя, а правой – нанес короткий удар в лицо. Крылов упал на ковер. Он почувствовал, что его рот наполняется кровью.

Света наблюдала за происходящим со странной блуждающей улыбкой на порозовевшем лице. Ее прекрасные глаза возбужденно блестели.

– Вспомнил? – спросил Сева, наклонившись над пытающимся приподняться пленником.

Тот промолчал.

Удар ногой в живот заставил Крылова скрючиться на полу. Дыхание остановилось.

– Теперь вспомнил? – продолжал бесноваться Сева.

– Папа, я думаю, что теперь он какое-то время не сможет говорить, – спокойно пояснила Света, не вставая с дивана.

– Да, ты права, – неожиданно покладисто согласился тот. – Ладно, я пока разберу его вещички. Может, в них что интересное найдется.

Он подошел к столику и стал осматривать вещи Крылова. Единственная вещь, что привлекла его внимание, оказалась узким клочком бумаги с записанным на нем телефонным номером.

Глава 22

Валентин, приоткрыв тяжелую дверь, заглянул в кабинет Смолянского. Тот, сидя в широком кресле, читал Плевако.

– Леонид Демьянович.

– Что, Валентин?

– Можно ко мне сюда приятель придет?

– Зачем? Тебе скучно?

– Не в этом дело. Мне ведь экзамены нужно сдавать. Хотелось бы подготовиться. А у меня с собой ничего нет.

– Это тот, у которого ты до меня жил?

– Да, Суханов.

– Кажется, ему можно доверять, не так ли?

– Конечно. Свой парень.

– Я не возражаю.

– Так я ему позвоню?

– Звони конечно.

– Спасибо, Леонид Демьянович.

– Не за что, голубчик, не за что.

Валентин подошел к столу, чтобы воспользоваться стоящим на нем телефоном. В этот момент телефон зазвонил. Смолянский взял трубку:

– Адвокатская контора Смолянского, – четко артикулируя, представился он.

– Адвокатская? – переспросил хриплый мужской голос.

– Естественно, а вам, собственно, какая нужна?

– Э-э, такая и нужна.

– И что же вы хотели?

– Хочу с вами проконсультироваться по одному делу.

– Какого рода дело?

– Чего?

– Я спрашиваю, дело уголовное или гражданское?

– Да это как повернуть. Нынче ведь как?

Сегодня оно, кажись, гражданское, а завтра, глядь, уже уголовное.

– Это, конечно, так, но есть же некоторые определенные критерии…

– А вы сам-то, ваше степенство, по какой части?

– Я – по уголовной.

– Я скорее тоже по уголовной, – тяжело вздохнув, признался собеседник. – Да чего уж там.., точно уголовник. Можно не сомневаться.

– Как срочно нужна вам моя консультация?

– Очень срочно, ваше степенство. Край, как срочно. За срочность, само собой, будет отдельная доплата. Не сомневайтесь, ваше степенство, не обижу.

– Хорошо, приезжайте прямо сейчас.

– Один момент. Понимаете, ваше степенство, дело мое.., оно такое деликатное.., мне желательно, чтобы никто посторонний…

– О чем вы, любезный, толкуете? Я гарантирую полную конфиденциальность. Это просто само собой разумеется. Я, любезный, – адвокат, а не сорока-белобока! Стыдитесь, любезный!

– Прошу пардону, ваше степенство. Обмишулился по необразованности…

– Ну хорошо, – смягчился адвокат, – приезжайте. Я вас жду. Только скажите, как вас зовут?

– Э-э, Петров Иван Иваныч.

– Жду вас, Иван Иванович.

– А где вы обретаетесь?

– Записывайте адрес.

– Диктуй, ваше степенство…

Едва Валентин успел поговорить с Сухановым, который очень обрадовался звонку и обещал тотчас приехать с книгами и конспектами, как телефон зазвонил вновь.

– У нас тут прямо Смольный, – буркнул в очередной раз оторванный от любимого Плевако адвокат. Но в поднятую трубку четко продекламировал:

– Адвокатская контора Смолянского.

– Здравствуйте, Леонид Демьянович.

– Здравствуйте, мой дорогой Павел Иванович, весьма счастлив вас услышать, – радостно воскликнул Смолянский, узнав голос Житкова, которого очень уважал и ценил.

– Как поживаете?

– Вашими молитвами. А вы?

– Тоже хорошо.

– Вы по делу или как?

– Пока не знаю.

– А как узнать?

– Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос.., к вам случайно в последнее время Сергей Крылов не обращался?

– Как же, как же. Именно, обращался.

– И по какому поводу?

– О-о! Это целая история…

– Расскажите, пожалуйста.

– Она довольно длинная. Может быть, лучше это сделать при личной встрече?

Житков задумался. Конечно, личная встреча была бы предпочтительнее. Он взглянул на часы…

Сева положил телефонную трубку.

– Что же, доченька, – обратился он к Светлане, – придется мне навестить адвоката Смолянского. Сдается мне, что он-то знает, где сидит этот жидо-гинеколог. А? Падла легавая? – обратился он к Крылову.

Тот, поднявшись с ковра, опять сидел на, краешке стула. Отвечать Севе он не счел нужным. Да Сева и не нуждался в его ответах.

– Пока я к адвокату буду ездить, ты, доченька, присмотри тут за этим фраером. Я его на всякий случай в подвал отведу.

Сева подошел к Крылову и ткнул его в бок стволом револьвера:

– Вставай, чего расселся.

Подталкивая Крылова в спину, Сева подвел его к двери и открыл ее. Крутая узкая лестница вела вниз, в темноту.

– Шагай, – приказал Сева.

Крылов медленно пошел вниз, стараясь не упасть в темноте. Однако внезапно щелкнул выключатель, и внизу зажегся свет. Крылов оказался в просторном чистом подвальном помещении, в углу которого находился водогрейный котел, служащий для отопления дома.

Сева шел следом. За ним спускалась Светлана.

– Я его, пожалуй, к котлу пристегну, – объяснил Сева дочери свои намерения.

– Пристегни, – согласилась она.

– Ты его можешь порасспрашивать маленько, пока меня не будет. Может, и он адресок этого масона-гинеколога припомнит. Ты ведь умеешь это делать. Чтобы времени зря не терять.

Тут его никто не услышит. Пусть хоть оборется.

– Па-ап, – капризно протянула Светлана.

– Чего?

– Надень на него ошейник.

– Светка, кончай эти свои штучки! Дело надо делать. А не развлекаться.

– Ну па-ап!

– Отстань, говорю!

– Тогда не буду его допрашивать.

– Не капризничай, не время сейчас.

– А вот не буду, и все.

– Ну, черт с тобой, – вздохнул Сева и полез в какой-то сундук.

Покопавшись в нем, он вытащил ржавый металлический ошейник с приклепанной к нему толстой и длинной цепью.

Крылову казалось, что все в данный момент происходящее с ним совершенно нереально. Что он смотрит по телевизору неизвестный ему ранее фильм ужасов Хичкока. Что сейчас фильм прервется, начнут показывать рекламу жевательной резинки «Дирол» без сахара, и можно будет пойти на кухню, чтобы налить себе чашечку чая. Или открыть бутылочку пива.

– Нагнись, – рассеяв его мечты, приказал Сева своим хриплым голосом, держа Сергея на прицеле.

Крылов был вынужден повиноваться.

– Ты, дочка, сама надень, – сказал Сева, передавая ей ошейник, – а я его под пушкой подержу, а то как бы не кинулся.

Света взяла ошейник, сноровисто надела и закрепила его "на шее узника. Цепь она пропустила через скобу на топке котла, свободный конец обмотала вокруг водопроводной трубы на стене подвала и закрепила его приличных размеров висячим замком. Таким образом, она могла, подтягивая цепь к стене, ограничивать возможность передвижения Сергея.

– Порядок, – удовлетворенно заметил Сева, засовывая револьвер за брючный ремень.

После этого папаша и дочь вышли из подвала.

На прощание Светлана оглянулась и одарила Крылова лучезарной улыбкой, от которой по его спине побежали мурашки.

Глава 23

Подумав и еще раз взглянув на часы, Житков со вдохом отказался от приглашения Смолянского:

– К сожалению, Леонид Демьянович, время не позволяет. Расскажите в общих чертах, в чем суть вашего с ним дела.

Как Смолянский и предупреждал, скорого рассказа не получилось. К тому же Житков часто прерывал его уточняющими вопросами и кое-что был даже вынужден записать.

В заключение Житков предупредил:

– Леонид Демьянович, в поисках Либермана преступники могут выйти и на вас. Это маловероятно, но в принципе возможно. Поэтому прошу вас, спрашивайте, кто к вам пришел, и ни в коем случае не открывайте двери посторонним.

– Хорошо, Павел Иванович, я обязательно последую вашему совету, – покладисто согласился адвокат.

Распрощавшись со Смолянским, Житков, роясь в своей записной книжке, пояснил Хохлову:

– Кажется, наш приятель действительно впутался в тяжелое дело. Вообще-то он неплохо его начал, но ему просто не хватило опыта. И конец этого дела может оказаться очень печальным.

– И мы не сможем ему помочь? – с тревогой спросил Хохлов.

– Попытаемся, – лаконично ответил Житков, набирая очередной телефонный номер.

– А куда ты сейчас звонишь?

– В областное УВД, в отделение по угонам автотранспорта.

– Алло, – в этот момент ответила телефонная трубка.

– Здравствуйте, попросите майора Истомина.

– Я слушаю.

– Привет, Николай, Житков беспокоит.

Срочное дело.

– Слушаю вас, – сразу посерьезнел майор, понимавший: если сам Житков говорит, что дело срочное, то пора доставать из сейфа пистолет.

– Скажи мне, Николай, если покопаться в ваших картотеках, то что можно выудить о человеке с такими приметами: безусловно связан с автокражами и сопутствующим бизнесом; лет сорока – сорока пяти, высокий, плотный, черноволосый, с хриплым голосом; у основания большого пальца правой руки татуировка «Сева»; на этой же руке отсутствует безымянный палец; в его ближайшем окружении фигурирует высокая красивая блондинка лет не более двадцати…

– По имени Светлана, – закончил майор.

– Ее имени я не знаю, – признался Житков.

– Зато я их прекрасно знаю, – усмехнулся майор, – мне не надо и в картотеки заглядывать.

– Кто такие?

– Мужчина, Решетняк Всеволод Константинович, кличка Сева. Дважды судим. Трижды лежал на обследовании в психиатрической клинике, но то ли косил, то ли правда больной, так и не установили…

– А сам-то как думаешь?

– По-моему – псих натуральный.

– Ага, ну, давай дальше.

– Пару лет назад организовал банду по краже и реализации автотранспорта. Три месяца назад мы ее здорово потрясли, но его самого прижать не смогли. Сам он угонами не занимается. Его специализация – изготовление фальшивых документов и реализация краденого.

У него обширные связи, особенно на Кавказе.

– Понятно. А блондинка?

– Его родная дочь. Вот она действительно сумасшедшая. По моим последним данным, она лечится в психиатрической клинике.

– Уже не лечится, – буркнул Житков, – либо выписали, либо сама сбежала.

– Может быть, и выписали. Это такая артистка… Сара Бернар. Когда она захочет, то может сыграть роль абсолютно здорового человека.

Я, конечно, не психиатр…

– Вот тогда и не надо углубляться, – не слишком вежливо прервал его Житков. – Давай вернемся к фактам.

– Давайте, – без обиды согласился словоохотливый майор.

– А где ее мать? Что с ней?

– Та тоже была с большим приветом. Через полгода после рождения дочери покончила жизнь самоубийством. И весьма оригинальным способом.

– Это каким?

– Она опасной бритвой вскрыла себе вены, перерезала горло и спрыгнула с переходного моста на железнодорожный путь.

– Я полагаю, реанимобиль ей не потребовался?

– Нет, потребовались совковые лопаты. Она спрыгнула прямо перед тепловозом скорого поезда.

– Интересно. А теперь самое главное, Николай. Где они сейчас обитают?

– Месяц назад Решетняк жил в арендованном им доме где-то в Поливановке. Точно я не знаю, но могу уточнить.

– Когда тебе перезвонить?

– Минут через семь-десять.

– Не прощаюсь.

* * *

Крылов полагал, что теперь его трудно будет чем-нибудь удивить. Но он опять ошибся. Когда на лестнице появилась Светлана, у него отпала побаливающая после удара Севы нижняя челюсть.

На ней были высокие черные сапоги на высоких же каблуках, черный кожаный бюстгальтер с металлическими нашлепками и черные кожаные штанишки с металлической «молнией» спереди. В руках она держала черную кожаную плетку.

– Ты рад меня видеть, пупсик? – лучезарно улыбаясь, спросила она.

– С чего бы это мне радоваться?

– Но ведь ты так разглядывал меня в конторе.., а потом в машине.., хочешь, я совсем разденусь?

– Еще чего. Простудишься, не дай бог.

Улыбку на ее лице сменила гневная гримаса.

– Ты плохой мальчишка! Я тебя накажу.

Приближаясь к нему, она подняла плеть.

Крылов постепенно отступал, пока не уперся спиной в холодный чугун котла. Он решил дождаться, пока Светлана приблизится к нему, а потом ударить ее ногой так, чтобы отключить надолго, и попытаться освободиться от наручников и ошейника.

Словно прочитав его мысли, Светлана подошла к трубе и выбрала слабину цепи так, что Крылов был почти прикован к котлу. Приблизившись к нему, она рванула его новую летнюю рубашку и разорвала ее пополам.

В том положении, в каком он сейчас оказался, Крылову было очень трудно нанести задуманный удар, но он попытался это сделать. Ничего путного из этого не получилось: Светлана словно ожидала нечто подобное и легко, словно козочка, отскочила от него. Попытка Сергея дотянуться до ускользающей добычи привела к тому, что ошейник врезался ему в горло, вызвав сильную боль и кратковременное удушье. Крылов закашлялся.

– Ты очень нехороший мальчик, – сердито произнесла Светлана, и ее плеть со свистом опустилась на его обнаженную грудь.

* * *

Услышав звонок в прихожей, Смолянский подошел к входной двери и дисциплинированно, как учил его Житков, спросил: