Царь Фридон сказал героям:

«Вот, друзья, мое решенье:

Если мы пойдем на приступ,

Будет страшное сраженье.

Обрекать себя на гибель

Было б слишком безрассудно:

Тут хоть сотню лет сражайся,

Взять ворота будет трудно.

С детства силу развивая,

Был я славным акробатом,

Перепрыгивал канавы,

Ловко бегал по канатам.

Кто из вас на выступ башни

Мой аркан закинуть может?

Пролетев над головами,

Он врагов не потревожит.

По натянутой веревке

Мне пройти — пустое дело.

Лишь миную я ворота,

Спрыгну на землю умело.

Налетев, подобно вихрю,

Перебью врагов без счета,

Проложу мечом дорогу

И открою вам ворота».

Автандил сказал Фридону:

«Ты, Фридон, известный воин,

Силой рук ты льву подобен

И похвал иных достоин.

Хороши твои советы

И заслуги боевые,

Но взгляни, как близко к башне

Ходят эти часовые.

Слыша звяканье оружья

И кольчуги легкий скрежет,

Стража вмиг тебя заметит

И веревку перережет.

Дело плохо обернется,

И погибнешь ты напрасно.

Принимать совет твой нынче

Безрассудно и опасно.

Если здесь плоха надежда

На военные успехи,

Под купеческим кафтаном

Лучше скрою я доспехи.

Погоняя веткой мула,

Нагруженного поклажей,

Я пройду через ворота

И пропущен буду стражей.

В это время вам с отрядом

Нужно в скалах притаиться.

Если в городе со мною

Ничего не приключится,

Перебью я эту стражу

И ворота вам открою.

Вы появитесь внезапно

И ворветесь вслед за мною».

Тариэл сказал: «Я знаю,

Вы готовы драться смело.

Одного меня оставить

Вы желаете без дела.

Нет, друзья, царевна с башни

Всех увидит нас в бою.

Если я не буду биться,

Потеряю честь свою.

Мой совет вернее ваших:

На три малые отряда,

По сто всадников на каждый,

Нам разбиться нынче надо.

Лишь заря займется в небе,

К трем воротам с трех концов

Подлетим мы и с собою

Приведем своих бойцов.

Увидав, что нас немного,

Каджи бросятся навстречу,

От ворот мы их отрежем

И затеем с ними сечу.

Кто успеет, тот в ворота

Пусть прорвется на коне —

Там пускай он погуляет

И потешится вдвойне».

Царь Фридон сказал с улыбкой:

«Понял я, что это значит:

Конь его подарен мною,

Он быстрее всех доскачет.

Знай об этом я пораньше,

Не расстался б я с конем,

В крепость первым бы ворвался

И оставил вас вдвоем».

Посмеявшись этой шутке,

Братья так и порешили

И отряд бойцов могучих

На три части разделили.

Уж светлело на востоке.

Приближался лютый бой,

Приближалось исполненье

Изреченного судьбой.

Видел этих я героев,

Видел я сраженье это.

Семь планет их покрывали

В эту ночь столпами света.

Тариэл, подобный солнцу,

На коне сидел могучем,

И твердыню пожирал он

Взором пламенным и жгучим.

Этих витязей отважных

С горным я сравню потоком.

Низвергаясь с гор высоких,

Мчит в ущелье он глубоком,

И ревет, и тяжко воет;

Наконец, впадая в море,

Успокоенный, смолкает

И несется на просторе.

Автандил был воин грозный,

И Фридон был крепок телом,

Но никто из них сразиться

Не желал бы с Тариэлом…

Рассвело. Планеты скрылись,

И померкнули Плеяды.

Тариэл с двумя друзьями

Тихо вышел из засады.

Словно путники простые,

Шли они неторопливо.

Стража их не испугалась

И ждала их терпеливо.

Но, проехав полдороги,

Братья гикнули и вдруг,

Словно вихорь, полетели,

И за каждым — сотня слуг.

Крепость вздрогнула от крика.

На дорогу пали трупы.

Барабан вверху ударил,

На стене завыли трубы.

Но друзья, надвинув шлемы,

Путь расчистили. И вот

Беспощадный и кровавый

Грянул бой у трех ворот!

И тогда постиг Каджети

Божий гнев неизмеримый.

Злобный Хронос [14], глядя с неба.

Проклял город нелюбимый;

Опрокинул он на землю

Колесо небесных сводов,

И повергнутые трупы

Пали грудами у входов.

Мощный голос Тариэла

Заставлял терять сознанье.

Витязь рвал мечом кольчуги,

Рушил латы, одеянья.

Осажденные ворота

Стража бросила с испугом.

Братья в город устремились

И ворвались друг за другом.

Лев Фридон, залитый кровью,

Скоро встретил Автандила.

Братья обняли друг друга,

Радость их преобразила.

Враг бежал куда попало,

Оставляя груды тел…

Но никто из них не видел,

Где сражался Тариэл.

С криком гнева и печали

Братья бросились к воротам,

Но в живых от целой стражи

Не осталось никого там.

Смотрят братья: смерть повсюду,

Кровь рекой, и стон, и ад,

И разбитые ворота,

С петель сорваны, лежат.

Десять тысяч лучших стражей

Пало здесь. И стало ясно,

Что могучий их товарищ

Здесь рубился не напрасно.

Братья к башне устремились,

Где зиял подземный ход,

И, готовые к сраженью,

Смело бросились вперед.

Поднялись они и видят:

Возвышаясь над толпою,

Тариэл стоит на башне

С обнаженной головою.

И разлука и скитанья —

Все осталось позади,

И прекрасная царевна

На его лежит груди.

Солнце так встречает розу,

Так Муштари справедливый

И Зуал — звезда печали, —

Заключив союз счастливый,

Благодатными лучами

Заливают небосвод…

Только тот узнает счастье,

Кто печаль перенесет.

Так закончилось сраженье

В честь героя Тариэла.

Из бойцов его лишь только

Половина уцелела —

Остальные пали в битве

На развалинах Каджети.

Зарыдали три героя,

Услыхав известья эти.

С башни витязи спустились

И в последней жаркой схватке,

Захватив богатства каджей,

Перебили их остатки

И навьючили добычу

На три тысячи верблюдов —

Горы яхонтов граненых

И корзины изумрудов.

Шестьдесят оставив стражей

В завоеванной твердыне,

Повезли они царевну

В драгоценном паланкине.

Путь лежал их прямо к морю,

В славный град царя морского,

Чтоб с Фатьмою попрощаться

И домой вернуться снова.

Прибыл вестник в Гуланшаро

И привез царю посланье:

«Царь морей! С врагом покончив,

^Жажду я с тобой свиданья.

Тариэл, индийский витязь,

Я везу мое светило,

То, которое стрелою

Сердце витязя пронзило.

Пусть отныне крепость каджей

Будет крепостью твоею.

Мне Фатьма, жена Усена,

Помогла покончить с нею.

Выйди, царь, ко мне навстречу

И возьми Фатьму с собою —

Пусть она увидит солнце,

Возвращенное герою».

Царь возрадовался духом

И с великою поклажей

Вышел встретить Тариэла

И принять твердыню каджей.

Десять дней прошли в дороге.

Наконец среди степей

Караван царя морского

Повстречал своих гостей.

И Фатьма, узнав царевну,

Обняла ее, ликуя,

И воскликнула: «О солнце!

Вновь тебе служить могу я.

Осветился мрак печальный,

Расступилась темнота.

Зло мгновенно в этом мире,

Неизбывна доброта».

Ласково Фатьму целуя,

Ей царевна отвечала:

«Помнишь, я была в ущербе,

Тосковала и дичала?

Изливает ныне солнце

На меня свой дивный свет,

Я полна моей любовью,

И страданий больше нет».

Царь морей веселым пиром

Славных чествовал героев,

Раздавал гостям подарки,

Щедрость царскую утроив.

По монетам там ходили

Так, как ходят по песку;

Груды шелка там лежали

И парча — кусок к куску.

Дал венец он Тариэлу —

Не венец, а прямо диво:

Из большого гиацинта

Был он выточен красиво.

И еще принес в подарок

Драгоценный некий трон:

Был из золота литого

Этот трон сооружен.

Дал он мантию царевне,

Несравнимую доселе:

Бадахшанские рубины,

Как цветы, на ней горели.

Каждый воин Тариэла,

И Фридон, и Автандил

Славный дар, неоценимый

В этот вечер получил.

С благодарностью великой

Получив подарки эти,

Тариэл Фатьме оставил

Все, что вывез из Каджети.

Снарядил корабль он в море

И, пролив потоки слез,

В царство славное Фридона

Деву юную повез.

Там их встретили вельможи

И соратники Фридона.

Вся округа содрогалась

От торжественного звона,

Барабаны громко били,

Трубы медные трубили,

С ликованием великим

Люди толпами ходили.

Был в тот день в Мульгазанзаре

Шум великий на базаре:

Все купцы, закрыв торговлю,

Шли навстречу юной паре.

Сотни стражей с топорами

Охраняли путь в чертоги,

Но бесчисленные толпы

Заливали все дороги.

Ко дворцу подъехал поезд,

Вышли слуги цепью длинной:

Золотой на каждом пояс

И в руках — ковер старинный.

На ковер чета ступила,

Всю толпу осыпав златом,

И Асмат, встречая деву,

Слезы радости лила там.

Обняла ее царевна

И, лаская, говорила:

«Горе мне, моя родная!

Всю тебя я истомила.

Но господь меня услышал

И луну не отдал змею.

За твое большое сердце

Чем воздать тебе сумею?»

И Асмат ей отвечала,

Удержать не в силах слезы:

«Слава Богу, минул холод,

Не увяли наши розы.

Что тебя я не забыла —

Вот одна моя заслуга.

Ныне в радости сердечной

Не покинем мы друг друга».

И Фридон в своих чертогах

Свадьбу царственную справил

Пышный трон бело-пурпурный

Новобрачным он поставил;

По бокам его горели

Красно-желтые каменья.

Автандилу трон особый

Был устроен в отдаленье.

Вот жених с невестой сели,

И певцы запели хором,

И поднес Фридон царевне

Дорогой ларец с убором.

Ожерелье там лежало

И граненое кольцо,

Было девять там жемчужин

С голубиное яйцо.

Был еще там некий камень,

Брат прозрачному рубину.

Живописец с этим камнем

Ночью мог писать картину.

Точно маленькое солнце,

Ярким светом он горел.

С благодарностью великой

Принял камень Тариэл.

Автандилу в знак любови

Царь поднес большое блюдо,

Но не каждый гость сумел бы

Приподнять такое чудо.

Чистым выложено златом,

Крупным жемчугом полно,

Тяжелей щита литого

Показалось мне оно.

Восемь дней играли свадьбу.

Каждый день молодоженам

Подносили дар особый,

Приготовленный Фридоном.

Восемь дней звенели арфы,

Каждый весел был и пьян.

Так женою Тариэла

Стала Нестан-Дареджан.

Тариэл сказал Фридону:

«По желанью Автандила

Я вернулся к этой жизни,

Потушив свое горнило.

Чтоб найти мою царевну,

Витязь жертвовал собою.

Одержав победу, ныне

Я хочу помочь герою.

Разыщи ты Автандила

И спроси: чего он хочет?

Почему в уединенье

Слезы горестные точит?

Мы в Аравию поедем —

Таково мое решенье.

Кто пожертвовал собою,

Тот достоин утешенья.

Мы в Аравию поедем,

Мудрых там смирим речами,

Непокорных и строптивых —

Беспощадными мечами.

Коль царица Тинатина

За моим не будет другом,

Я жене моей любимой

Не желаю быть супругом».

Услыхав такие вести,

Автандил, смеясь, ответил:

«Ждет меня моя царица,

Трон ее велик и светел.

Ей ничто не угрожает —

Ни война, ни племя каджей.

Что в Аравии нам делать

С боевой дружиной нашей?

Срок придет — и совершится

Предназначенное Богом,

Пожалеет он скитальца,

И придет конец тревогам.

Лишь тогда проникнет в сердце

Луч небесного светила;

До тех пор напрасны будут

Все метанья Автандила.

Одного лишь я желаю —

Чтобы в Индии великой

Тариэл на царском троне

Утвердился солнцеликий,

Чтобы рядом с ним сидело

Солнце с молнией во взоре,

Чтоб друзья его окрепли,

А враги погибли вскоре.

И когда в индийских землях

Мы отпразднуем победу, —

Чтоб мое увидеть солнце,

Я в Аравию поеду.

Если дева пожелает,

Мой огонь она потушит.

А пока мое оружье

Тариэлу пусть послужит».

И когда Фридон герою

Передал такие вести,

Тариэл сказал: «Могу ли

Я забыть про дело чести?

Автандил нашел царевну

И сберег мое дыханье,

Я должник его навеки.

Прекратим же пререканье.

Передай ему: поеду

Я в Аравию с женою.

Пусть забудет царь великий

О рабах, убитых мною.

О царице Тинатине

Буду я молить учтиво,

И окончится, я верю,

Сватовство мое счастливо».

Так решили братья ехать

В край далекий Ростевана.

По бокам от каравана

Шла великая охрана.

Солнце было в середине,

В драгоценном паланкине;

Пламя ясное горело

В бадахшанском том рубине.

И казалось всем прохожим,

Что высоко над землею

Три луны сопровождают

Солнце стражею тройною.

Вдоль по берегу морскому

Путь тянулся много дней.

Наконец вблизи пещеры

Слезли витязи с коней.

И сказал тогда индиец:

«Вот где, бедный, я скитался!

Коль запас копченой дичи

В кладовой у нас остался,

Пусть Асмат гостей накормит

И устроит отдохнуть.

Время к вечеру подходит,

Впереди — далекий путь».

Сели путники у входа,

Подкрепились олениной

И в пещеру углубились,

Чтоб увидеть клад старинный.

Снял свои печати витязь,

Двери настежь отворил,

И бесценными дарами

Всех друзей он наградил.

Славным воинам Фридона

Столько роздал он добра там,

Что, вернувшись из похода,

Каждый воин стал богатым.

Хоть и щедр был юный витязь,

Но не мог раздать всего,

И нетронутым казался

Клад бесчисленный его.

Тариэл сказал Фридону:

«Лев, должник я твой навеки.

Увенчать наградой должно

Добродетель в человеке.

Этот клад неисчислимый

Приношу тебе я в дар,

Погрузи его скорее

И отправь в Мульгазанзар».

С благодарностью великой

Поклонился царь герою

И сказал: «Не по заслугам

Возвеличен я тобою.

Если враг подобен дубу,

Пред тобой он — как тростник.

Буду счастлив я, доколе

Твой прекрасный вижу лик».

Погруженный на верблюдов,

Клад отправлен был в столицу.

Снова в путь друзья пустились

И арабскую границу

Миновали на рассвете,

Шумной встречены толпой…

Автандил — ущербный месяц —

К солнцу путь направил свой.

О движенье каравана

Слух дошел до Ростевана.

По взволнованной столице

Звук пронесся барабана.

Щеки юной Тинатины

Озарил поток лучей;

Тень ресниц, краса рубина,

Пала около очей.

Уж коней седлали слуги,

И войска в составе полном

Выходили за ворота

Шагом мерным и проворным.

Окруженный пышной свитой,

Престарелый ехал царь,

Чтобы встретить Автандила,

Как встречал его и встарь.

И когда в далеком поле

Пыль столбами заклубилась,

Автандил сказал герою:

«Окажи свою мне милость.

Стыдно мне и непристойно

Показаться пред царем, —

Я раскину здесь палатку,

Поезжайте вы вдвоем».

Тариэл, покинув друга,

Поскакал вперед с Фридоном.

Автандил шатер походный

На лугу разбил зеленом,

И царевна с ним осталась.

И, с ресниц ее слетая,

Легкоструйные зефиры

Дули, в воздухе играя.

Старец с радостью великой

Дорогого гостя встретил.

Тариэл сошел на землю,

Ликом радостен и светел.

Поклонился он владыке.

Обнял царь его, как сына,

И дивился, что такого

Повстречал он исполина.

Поздоровавшись с Фридоном,

Царь на стражу оглянулся

И, не видя Автандила,

Задрожал и ужаснулся.

«Царь, — сказал прекрасный витязь,

Твой любимец недалече.

Есть ему причина медлить

И бояться этой встречи».

На ковер уселись гости,

Окружили их отряды.

Свет блеснул в очах героя,

Как мерцание лампады.

«Царь, — сказал индиец снова, —

Пред тобой я только воин,

И просить тебя, владыку,

Ни о чем я недостоин.

Все ж осмеливаюсь ныне

Я молить за Автандила.

Уж была мне в этом мире

Уготована могила —

Дал он мне бальзам волшебный,

Исцелил меня от муки.

Ныне сам он истомился,

Умирая от разлуки.

Царь, давно друг друга любят

Автандил и Тинатина.

Пожалей, самодержавный,

Полководца-исполина!

Вот стою я пред тобою

С беспримерною мольбою:

Царь, отдай свою царевну

Крепкорукому герою!

Ничего прибавить больше

К этой речи я не смею…»

Свой платок достал тут витязь,

Повязал его на шею;

Словно раб перед владыкой,

Он упал пред Ростеваном.

Удивлялся каждый воин

Униженьям этим странным.

И смутился сам владыка

И сказал: «О боже правый!

Как ты можешь унижаться,

Ты, с твоею чудной славой?

Кто тебе в малейшей просьбе

Отказать имеет силу?

Знаю я, что в целом мире

Нет подобных Автандилу.

Царство дочери я отдал,

Им она теперь владеет.

Юный цвет произрастает.

Старый сохнет и желтеет.

Как могу своею волей

Поразить я дочь недугом?

Возлюбил я Автандила,

Быть ему ее супругом».

Тут Фридон к шатру помчался

И вернулся с Автандилом.

Витязь, лик платком скрывая,

Смутным выглядел светилом.

Так за облаком туманным

Солнце осенью мерцает,

Но краса его вовеки

Оттого не убывает.

Обнял царь его счастливый

И сказал: «Приспело время,

Облегчил мое ты горе,

Снял моих печалей бремя.

Лев, пойдем скорее к солнцу!

Ждет гостей веселый пир.

Пусть на свадьбе Тинатины

Погуляет божий мир!»

На коней герои сели

И к супруге Тариэла

Поспешили. И царевна

Из шатра на них глядела;

Из очей лилось сиянье,

Ослепившее царя.

Нет, не зря сражался витязь,

И томился он не зря!

«Солнце, — царь сказал в восторге,

Свет безоблачный! Какую

Похвалу воздам тебе я?

С чем сравнить тебя могу я?

Солнце ты, и месяц ясный,

И планета из планет.

Не хочу смотреть на розы,

Увидав тебя, мой свет!»

И с супругой Тариэла

Снова двинулись все вместе

Во дворец царя арабов,

Чтоб вручить дары невесте.

Семь планет пылают в небе,

Все они равны одной —

Той, которая сегодня

Ожидает их домой.

Автандил и Тинатина

На высоких сели тронах —

Оба в мантиях пурпурных

И рубиновых коронах.

Так, свое исполнив слово

И печаль преодолев,

Самый сильный между львами,

Солнцу солнц достался лев.

И сказал им царь: «О дети!

Дай вам Бог с великой славой,

В долгоденствии и мире

Управлять моей державой.

Будьте крепки вы душою,

Доблесть царскую храня,

И своими вы руками

Положите в гроб меня».

Указав на Автандила,

Царь сказал своей дружине:

«Вот ваш царь. По воле божьей

Здесь он царствует отныне.

Укрепит он наше царство

И врагов рассеет тьму.

Так же, как вы мне служили,

Послужите и ему».

И прославила дружина

Волю праведного неба.

Принесли ей из амбаров

Горы яств и груды хлеба,

Много там перекололи

И баранов и коров,

И немало каждый воин

Получил в тот день даров.

Гиацинтовые чаши,

И чеканная посуда,

И рубиновые кубки

Появились из-под спуда,

И вино из ста фонтанов

Там струилось до зари,

И гремели там цимбалы,

И смеялись там цари.

День ушел — другой в начале.

Снова кубки застучали.

Жемчуг катится, рассыпан.

Свет колеблется в кристалле.

Дорогие ожерелья

Отягчают сотни тел.

Служит дружкой Автандилу

Царь индийский Тариэл.

И, склоняясь к Тариэлу,

Ростеван сказал, пируя:

«На твое, владыка, солнце

С восхищением смотрю я.

Нет тебе на свете равных,

Нет другой такой жены.

Ваши славные престолы

Выше всех стоять должны».

И поставили их троны

В этот день на возвышенья,

И поднес им царь арабов

Дорогие подношенья:

Скипетр каждому вручил он,