Елена Руденко
      Смерть в Версале
      В Париже день 5 октября 1789 года выдался промозглым и ветреным. Писательница Светлана Лемус нехотя собралась и отправилась за покупками. Последнее время отыскать что-нибудь на предмет поесть было трудновато. Город просто захлестнула продовольственная проблема. Закутавшись в плащ, девушка не спеша брела по улице, читая вывески лавок и расклеенные всюду афиши. Ее внимание привлек листок кордельеров, она хорошо помнила его. Эту афишу Светлане еще раньше показывал ее друг Жорж Дантон, и даже спрашивал ее мнение. Главной мыслью листка было идти всем на Версаль, чтобы заставить короля переехать в Париж. Лемус не верила, что это возможно сделать. Она перевела взгляд на другую афишу, автором которой был Марат. Опять призыв идти на Версаль.
      От размышлений Светик отвлекли шум и крики с Гревской площади. Любопытная Лемус поспешила туда. Площадь была заполнена народом, в основном это были женщины торговки с Центрального рынка. В центре толпы Светлана увидела мужчину и женщину, которые опять же призывали идти на Версаль.
      -- Вы тут голодаете, а Австриячка объедается мясом и вином! - говорил мужчина.
      Лемус узнала его. Это был Майяр, участник взятия Бастилии. Женщина рядом с ним держала в руках шпагу, а за поясом у нее было два огромных пистолета. Это была Труань де Мерикур, наиболее революционно настроенная дама. Светик невольно вспомнилась одна газетная статья про команду пиратов, которыми управляла женщина, и ее за это прозвали пиратской мамашей. Если уж пиратская мамаша когда-либо существовала, то она выглядела точно как Мерикур. У Лемус тут же созрел сюжет нового романа про пиратов, и она решила при возможности переговорить с этой женщиной, но, разумеется, не сейчас.
      Призывы идти на Версаль возымели свое действие. Толпа рыночных торговок во главе с Мерикур и Майяром двинулась в путь.
      Светлана присоединилась к ним, она просто не простила бы себе, если поступила иначе. Внутренне чувство подсказывало ей, что должно что-то произойти. К тому же выпал шанс опять увидеться с другом Максимильеном Робеспьером, который был депутатом учредительного собрания в Версале. Она давно не виделась с ним. Лемус вспомнила их совместные расследования преступлений. Светик никак не могла понять, как он умудряется обо всем догадываться. Сама бы она ни за что не справилась с подобной задачей - определить среди нескольких подозреваемых коварного убийцу. При чем убийцей всегда оказывался тот, кого ей и в голову не приходило подозревать.
      Впереди Лемус шла худощавая дама, которая очень громко хохотала. Она рассказывала истории, которые были интересны и смешны только ей самой. Рассказав какой-то случай, она первая начинала смеяться. Смех у нее был неприятный и громкий со всхлипами. Сразу нельзя было понять, смеется она или плачет. Ей было примерно сорок лет. Красотой и привлекательностью она не обладала. К тому же излишняя болтливость и смех не к месту не прибавляли ей шарма. Она постоянно жевала табак и швыркала носом. Одета женщина была довольно аккуратно, но безвкусно.
      В начале пути она забавляла своих спутниц, но потом все просто устали от нее. В промозглую осеннюю погоду, когда нужно преодолеть длинный и трудный путь, не многие бы смогли с радостью слушать бессвязную болтовню.
      У Светланы от ее раскатистого с надрывами смеха сильно заболели уши. Ей стало казаться, что эта неугомонная особа находится везде.
      -- А знаете что, - вдруг выпалила шумная женщина. - Мсье Морьеса, одного моего хозяина, к которому я прихожу делать уборку, хотят убить!
      -- Натали, хватит! - перебила ее подруга. - Это уже слишком. Ты хоть когда-нибудь можешь не врать?
      -- Я не вру, Мари! - искренне возмутилась Натали. - Этот человек кредитор. Он увеличивает капитал, давая взаймы под огромные проценты. Понимаешь? И некоторые должники хотят его прикончить, так как срок оплаты должен наступить со дня на день. У них нечем платить, значит, они будут вынуждены отдать ему то, под что сделали этот заем. Ну, дома, например.
      -- Ох, какая ты умная! - проворчала Мари. - Ты даже, что такое заем знаешь!
      -- Смейся, смейся, а когда мсье Морьеса убьют, посмотрим, кто из нас был прав.
      -- Почему вы считаете, что этого человека хотят убить? спросила Светлана, которая благодаря своему другу Робеспьеру всегда серьезно относилась к подобным разговорам.
      -- Не слушай ее, дитя, - вмешалась Мари. - Эти истории она сочиняет по пять штук в день. Натали никогда не говорит правду. Я не преувеличиваю.
      Натали обиженно надулась, но ничего не сказала. Чтобы показать, что она сильно оскорблена, женщина всю оставшуюся дорогу шла молча.
      Опять заморосил прохладный октябрьский дождь. Идти становилось труднее. Светик пожалела, что рискнула принять участие в этом предприятии. Ей надоело месить дорожную грязь. Выпачканный подол юбки и хлюпающая вода в башмаках настроения, отнюдь, не поднимали. Она решила думать о своей уютной квартире, горячем шоколаде, ванной. Лемус уже не верила, что доберется до Версаля живой.
      Не смотря на все тяготы пути, до Версаля все же добраться удалось. Выбрали нескольких женщин, которые должны были предстать перед королем. Светлана вошла в их число. Конечно, впустили их не сразу, пришлось подождать возвращения короля с охоты. Атмосфера в толпе была более чем гнетущей. Усталые и голодные женщины обменивались сердитыми репликами, которые содержали и крепкие словечки. Лица у всех были суровые и изможденные.
      -- И угораздило его в такую погоду еще охотиться! пробормотала Светлана.
      -- Говорят, когда королю доложили о нас, он сразу же бросил все и решил вернуться, - добавил кто-то.
      -- Как мило с его стороны.
      К счастью долго ждать не пришлось. Их любезно проводили к Его величеству. Светлана вспомнила, что когда-то была в Версале на балу. Тогда она была в красивом платье и с модной прической. А сейчас ей казалось, что она и ее спутницы, промокшие насквозь, похожи на маленьких серых мышек. Шикарное убранство дворца только подчеркивало это.
      Король был весьма мил. Он пообещал выполнить все просьбы женщин и даже ласково обнял одну из них. Не смотря на приветливую улыбку и добрые слова, его глаза были пустыми и ничего не выражающими. Ему было все равно. К незваным гостьям он отнесся как к досадной помехе.
      Голодная и замерзшая толпа какое-то время слонялась вокруг дворца, конечно, все это не могло не привести к стычкам с караулом. В итоге гурьба женщин ворвалась во дворец. В этой потасовке Светлана заметила как Натали Планш села на пол в коридоре, облокотившись спиной о стену. Она обхватила колени тощими руками и дрожала. К счастью толпа схлынула быстро, все устремились в зал заседания.
      -- Что с вами? - спросила Лемус. - Вам плохо?
      -- Да... у меня ужасно болит горло... знобит... я задыхаюсь...
      Планш не договорила, она медленно сползла на бок. Светлана позвала одного из караульных. Он долго упирался, но все же подошел. Гвардеец взял Планш за руку, чтобы нащупать пульс.
      -- Она мертва, - спокойно сказал он.
      Максимильен Робеспьер и Светлана Лемус обсуждали события прошедшего дня. Мечты девушки наконец осуществились: она сидела в теплой комнате и пила горячий шоколад.
      -- Я думала, что умру, - вздыхала Светик. - Но согласись, этот поход на Версаль принес немалую пользу.
      -- Это верно, - кивнул Робеспьер. - Дело в том, что поначалу король никак не хотел утверждать конституцию. Ему не хотелось терять власть. Посредник его величества довольно хорошо изложил этот ответ. Но когда во дворец ворвалась толпа, Людовик решил не рисковать. Наверное, он просто испугался.
      -- Я его понимаю, - глубокомысленно произнесла Светлана. Толпа злых рыночных торговок - это страшно!
      -- А какой бедлам начался, когда эти женщины ворвались в зал заседания. Они перебивали ораторов, требовали принять какие-то законы и даже с кем-то подрались.
      -- А все-таки, прав был тот, кто сказал, что без женщин ничего нельзя сделать, - полушутя начала рассуждать Светлана. Вот вы, например, даже короля не смогли заставить принять конституцию.
      -- М-да, ты права. Но главное, этот визит был как раз вовремя!
      -- А это называется женская интуиция! - сказала девушка.
      Она рассмеялась, но тут же посерьезнела.
      -- На моих глазах произошло что-то странное, - сказала Лемус.
      Светлана пересказала случай с Натали Планш.
      -- Она не могла так сразу умереть. К тому же она что-то знала. Наверняка, ее отравили! Ведь можно дать яд, который действует не сразу.
      -- И ты хочешь, чтобы я расследовал это дело? - спросил Робеспьер.
      -- Нет, расследовать буду я. А ты только будешь думать.
      -- Ох, мне и так тяжело... Ладно, уже поздно. Поговорим об этом лучше завтра.
      Примерно в это время в Версаль прибыла гвардия во главе с доблестным маркизом Лафайетом. Их сопровождала толпа парижских лавочников, которые решили сразу же следовать в Версаль за женщинами. Лафайет гарцевал на белой лошади, казалось, он не замечал обидных шуток торговок в свой адрес. Его куда больше волновала проблема убедить короля и королеву переехать в Париж.
      Мария-Антуанетта была разгневана этим предложением.
      -- Нам, монархам, подчиняться черни! - возмущалась она. Хватит того, что мой супруг согласился с их требованиями!
      -- Если вы откажете, то последствия могут быть губительны для вас, - пояснил Лафайет.
      Он знал, что королева его ненавидит. Она сразу поняла, что маркиз хочет заполучить власть, сместив короля в сторону. Это ему хорошо удавалось, Лафайет умел воспользоваться событиями.
      -- Маркиз, вы я вижу рады! - сказала королева. - Теперь мы в ваших руках! Фактически, сейчас король - вы!
      -- Давайте, обсудим это завтра, - сказал Людовик, зевая. Денек выдался трудным. Я хочу спать.
      -- Как вам угодно, - с большим трудом пытаясь сохранить спокойствие, ответила королева. - Не понимаю, как можно заснуть в такой момент.
      Безразличие супруга ко всему иногда просто злило ее.
      -- Думаю, все будет хорошо, - сказал король. - Толпа настроена миролюбиво. Они даже запели гимн "Да здравствует Генрих IV". У них там на улице настоящий пикник: палатки, костры.
      С этими словами Его величество удалилось.
      -- Какой же ты простофиля, - проворчала Мария-Антуанетта.
      Она вспомнила о своем любовнике Акселе Ферзене.
      -- Если бы он был рядом, то наверняка что-то придумал, вздохнула королева.
      Король сильно ошибался. Настроение толпы обычно переменчиво. Уже к утру мнение народа резко поменялось. Доверие сменилось подозрением. Толпа с угрозами вновь ворвалась во дворец. Отказаться от переезда в Париж было просто опасно. Однако ни королева, ни король не собирались так просто сдаваться. Они решили отступить и покориться на время, чтобы потом разделаться с чернью и избавиться от узурпатора Лафайета.
      Светлана проснулась со страшной болью в горле и ломотой во всем теле. Она почувствовала, что не может даже поднять головы от подушки. Лемус поняла, что простудилась. Целый день под дождем не пошел на пользу.
      Вскоре в комнату вошел ее друг и сообщил, что пора собираться, так как нужно ехать в Париж. Девушка не сразу разобралась, в чем дело. Робеспьеру пришлось рассказать ей о бурных событиях этого утра. Из-за сильного жара она так и не смогла полностью вникнуть в суть происходящего, но поняла, что случилось что-то важное.
      Опираясь на его руку, она добрела до кареты. Кругом было полно народу. Какие-то люди очень простецкого вида держали копья с нанизанными на них кусками хлеба. Несколько рыночных торговок восседали на пушках. Раздавалась песенка: "Мы везем булочника, булочницу и пекаренка". Они имели в виду короля, королеву и принца. Слушая эту песню и оглядевшись вокруг, Лемус показалось, что она сходит с ума. Светлана молча уселась в карету и, положив голову на плечо Максимильена, задремала.
      Несмотря на плохое самочувствие Светлана Лемус решила провести расследование. Запрет друга расстроил ее.
      -- Макс, - взмолилась девушка. - Ведь речь идет о жизни и смерти.
      -- Светик, милая, тебе нельзя даже выходить на улицу. Ты забыла, что тебе сказал врач?
      -- А убийство!?
      Максимильен задумался. Он хорошо знал эту девушку. Даже если ее запереть, она все равно что-нибудь придумает дабы осуществить свой план.
      -- Хорошо, Светик, только ради тебя, я берусь за расследование, - сказал Робеспьер. - Но обещай мне следовать указаниям врача.
      -- Обещаю!
      В этот момент навестить Светлану пришел Камилл Демулен. Это был журналист парижской радикальной газеты. Растрепанные длинные волосы, небрежность в одежде и улыбка до ушей создавали о Камилле впечатление как о человеке беззаботном и неотягощенном рутиной повседневных дел. Увы, трудолюбие не было уделом жизнерадостного Демулена. К тому же излишняя эмоциональность сильно мешала Камиллу в жизни, он не мог здраво оценивать ситуацию и часто попадал впросак.
      Было видно, что ближайшее время ему нечем заняться. Когда журналисту рассказали о расследовании, его глаза загорелись. Он издал радостный возглас и громко щелкнул пальцами. Демулену сразу же захотелось найти убийцу и написать об этом статью.
      -- Макс, может, ты возьмешь Камилла в помощники, - сказала Светик. - Обычно тебе помогала я, но, как ты видишь, в таком состоянии от меня мало проку.
      -- Да, возьми меня! Я буду помогать! - попросил журналист.
      Робеспьер понимал, что в любом деле от Демулена больше вреда, чем пользы, но возражать у него не было сил.
      Робеспьер и Демулен направились к мсье Морьесу. К сожалению, они его не застали, их согласилась выслушать его жена. Это была элегантная статная дама. Она принадлежала к числу тех женщин, в обществе которых мужчины никогда не рискнули бы пустить неприличную шутку или ругнуться. Таким дамам никогда не предложат дешевый портвейн, не отвесят пошлый комплемент, не пригласят в кофейню с дурной славой.
      И если уж кто-то решился ухаживать за такой женщиной, то он, наверняка, обладает огромной уверенностью в себе и имеет великолепные манеры.
      Именно такой женщиной была мадам Морьес - величественной, неприступной, но без холода и надменности. У нее было красивое благородное, хотя сильно бледное лицо. Но эта бледность очень шла ей.
      Камилл, который привык к обществу игривых мещанок, неуютно чувствовал себя рядом с этой особой, хотя она была очень вежлива и мила, Демулен волновался и боялся даже слово сказать. Он опасался сморозить глупость и выглядеть идиотом.
      -- Вы хотите поговорить о моем муже? - спросила она. - Вы считаете, что ему угрожает опасность?
      -- Да, мадам, - ответил Робеспьер, которому всегда нравились женщины типа мадам Морьес. Как ни странно, именно в их обществе он чувствовал себя наиболее уверенно.
      Он рассказал им историю Светланы.
      Морьес задумалась.
      -- Да, мой муж дает займы под проценты, он умеет приумножать деньги. Но это не единственный наш доход. Понимаете, все это моя собственность, но я не умею распоряжаться деньгами, меня постоянно кто-то обманывает. А мой муж великолепный коммерсант! Так мы и нашли друг друга: мой капитал - его умение!
      -- Значит, это у вас деловой союз?
      -- Нет, что вы! Мы любим друг друга. Наш брак все считают идеальным!
      -- Простите, мадам... мне бы хотелось узнать, кто заинтересован в смерти вашего мужа?
      -- Вы имеете в виду должников?
      -- И не только. Я бы хотел узнать о всех, кто желает его смерти.
      -- У него три основных должника... мсье Гонди... мсье Сенар. Они приходятся друг другу дальними родственниками, но совершенно не похожи. Гонди грубоват, энергичен, делец не хуже моего мужа. Для какого-то крупного дела он занял у нас деньги, но из-за недавних событий, он не смог осуществить свой замысел. Сенар более, как бы это сказать... нежен. Он какой-то неприспособленный к жизни. Все у него идет наперекосяк. Я слышала, что он запил от безысходности. Хотя, в личной беседе он лучше Гонди и производит более приятное впечатление.
      -- Вы дали хорошую характеристику, мадам, - похвалил Робеспьер. - А кто третий должник?
      -- О! Это очень известный человек, его имя Мирабо.
      При упоминании о Мирабо Камилл вздрогнул.
      -- Нет! Он не может быть убийцей! - с жаром воскликнул он. - Я восхищаюсь Мирабо, он великий человек!
      Казалось, Демулен перегрызет глотку любому, кто осмелится подозревать великого Мирабо. Робеспьер придерживался иного мнение, но спорить с журналистом не стал.
      - Кто еще заинтересован в смерти вашего мужа? - спросил Максимильен.
      -- Ну, если теоретически... Тогда кузен моего мужа Паскаль. Мой муж считает, что он достаточно жил за наш счет. Дело в том, что Паскаль ни разу не попытался найти себе какое-то занятие, а его долги в карты стали просто неописуемы. Гийом хочет отправить его в армию, недавно был такой скандал... Но Паскаль вряд ли пойдет на убийство. Он, как говорят, "рубаха парень", таким был всегда. Постоянно на него шли жалобы за различные шалости, он так и не изменился. Это простой открытый человек. Такие люди не бывают убийцами.
      -- Хм... в чем-то вы правы. А про мадмуазель Натали Планш вы можете что-нибудь рассказать.
      -- Она приходила к нам убирать. Не знаю, откуда она узнала о готовящемся убийстве. Планш была хорошая уборщица, но слишком болтлива и любопытна. Бедняжка, думаю из-за этих качеств она и поплатилась жизнью. Последний раз я ее видела вчера утром. Она пришла сделать уборку перед приходом гостей...
      -- Гостей?
      -- Да. Мой муж устроил своим главным должникам хороший ужин. Гонди пришел с женой, Сенар с подружкой, получилась прекрасная компания. Мирабо тоже пришел. Гийом всегда за три дня до возврата долгов организует должникам ужин. По-моему, это неплохая идея. Жаль, что я пропустила этот ужин. Я гостила у тети, которой нездоровилось.
      -- Ваш муж когда-нибудь прощает долги?
      -- Да, но, в этом случае должник обязан отдать ему залог. Это, конечно, жестко... но, может, так и надо, я вообще в этих делах не смыслю.
      Их беседу прервал мсье Морьес.
      -- Эти люди пришли занять денег? - спросил он. - Этому я, точно, не дам, - сказал Морьес, окинув Камилла недовольным взглядом, - он какой-то расхлябанный и неряшливый. С такими лучше дела не иметь...
      -- Мы пришли не за деньгами, мсье, - сказал Робеспьер.
      Он пересказал Морьесу цель визита.
      -- Ерунда все это, - сказал тот, опускаясь в кресло. Спасибо за заботу... Ох, что-то мне не хорошо... Какое-то странное чувство, как будто я задыхаюсь, и неприятные рези в горле... Что с тобой Тереза? Ты смотришь на меня с ужасом. Что-то произошло?
      -- Ты же вчера обедал с этими людьми! - прошептала она.
      -- Уж не думаешь ли ты, что они меня отравили? Глупости! Ты же умная женщина и должна понять, что этого не может быть.
      -- Я пошлю за доктором! - твердо сказала мадам Морьес. - С этими вещами не шутят!
      -- Да, пусть придет. Мне действительно паршиво.
      Доктор Друо жил по соседству и прибыл незамедлительно. Это был их постоянный лечащий врач. Опираясь на его руку, мсье Морьес покинул гостей. Услышанным словам, он, конечно, не поверил.
      Через несколько минут доктор вошел в гостиную. Он ласково взял мадам Морьес за руку.
      -- Мадам, прошу вас, только не волнуйтесь, вам это вредно... Ваш муж просто простудился... Погода сейчас неважная, ему нужно просто побыть в постели. Я его уложил...
      -- Вы уверены в своих словах? - спросила мадам Морьес.
      -- Абсолютно, мадам.
      После беседы с Морьес друзья решили навестить Светлану. Девушка была рада их скорому возвращению и сразу же стала засыпать вопросами. Максимильен подробно пересказал ей визит.
      -- По-моему, Светик, ты что-то перепутала! - сказал Камилл. - Все это вместе никак не вяжется!
      -- А я так не считаю, - возразил Робеспьер. - Трудно дышать, рези в горле - есть яды, которые имеют такое действие. Возможно, во время ужина кто-то подмешал яд мсье Морьесу. И точно так же чувствовала себя Планш... Надо бы побеседовать с этими должниками и их дамами. Кстати, меня так же интересует Паскаль Морьес... А доктор Друо... Камилл, ты заметил, как он беспокоился о мадам Морьес?
      -- Точно! - воскликнул Камилл. - Этот тип влюблен в мадам Морьес. Наверное, они любовники!
      -- Хм... а вот это вряд ли. Она любит своего мужа. Это видно по ее взгляду, ты заметил, как влюблено она на него смотрит.
      -- Значит, мотив есть у всех! - сделала вывод Светлана.
      -- Я пока не вижу мотива у мадам Морьес. Однако убирать ее из списка подозреваемых рановато.
      -- Еще надо исключить Мирабо! - вмешался Камилл. - Зачем ему убивать кредитора, ведь он богат! Его состояние огромно!
      -- Мой друг, - сказал Робеспьер с улыбкой. - Если у него огромное состояние, то зачем ему делать долги. Мирабо завоевал свое высокое положение благодаря блеску и богатству. Для таких людей губительно, если кто-то узнает об их денежных трудностях. Поэтому они устраивают грандиозные обеды, балы, разъезжают в шикарных экипажах, окружают себя дорогими женщинами.
      -- Но ведь для всего этого нужны деньги! - воскликнул Демулен.
      -- Правильно, и долг - это самое простое решение!
      -- Ты просто завидуешь Мирабо! Ведь его все слушают, а тебя никто!
      -- Камилл, это твой личный вывод, - спокойно ответил Макс. - Я понимаю, что ты восхищаешься Мирабо, но пренебрегать фактами нельзя. К тому же я не говорю, что именно он - убийца, я просто зачислил его в ряд подозреваемых по уже названным причинам.
      -- Это так, - согласилась Светик. - Камилл, у тебя чувства всегда опережают разум.
      -- Но зачем убивать!? - не унимался Камилл.
      -- Когда карьера под угрозой, многие способны на все. Конечно, он мог занять деньги у кого-нибудь другого, чтобы расплатиться с Морьесом... но если он недавно уже делал несколько займов и уже спустил их...
      -- Ложь! - возмутился Демулен.
      -- Делать заем через столь короткий срок, - продолжал Робеспьер, - значит, вызвать подозрение кредиторов, а это может привести к нежелательным последствиям.
      -- Но при чем тут поденщица?
      -- Действительно, при чем? - согласилась Светик.
      -- Это я и хочу выяснить. Мне кажется, что она приходила делать уборку ко всем подозреваемым.
      -- Как будто Мирабо не может держать постоянных слуг! проворчал журналист.
      -- Ты как ребенок! - воскликнул Макс. - Он может держать постоянного лакея или секретаря! Но содержать других постоянных слуг дороговато, пойми, люди вроде Мирабо обычно скупы на жалование.
      Демулен обиженно надулся. В отличие своего друга он не умел спорить. У него никогда не было весомых аргументов, а эмоции били через край. Переспорить хладнокровного Максимильена, у которого всегда и на все был готов ответ было многим не под силу, а Демулену и подавно. Камилл же мог только размахивать руками, бросать упреки, а когда понимал, что проиграл, очень сильно обижался.
      Макс и Светлана переглянулись.
      -- Ты можешь мне помочь доказать невиновность Мирабо, сказал Робеспьер тоном, папаши, утешающего капризного ребенка. - Ты организуешь мне встречу с ним?
      Камилл, у которого настроение менялось моментально, радостно закивал. Глаза у него загорелись, лицо расплылось в улыбке.
      -- Когда угодно! - воскликнул он. - Так вот о чем ты говорил! Ты просто не хочешь, чтобы злопыхатели обвиняли Мирабо! Прости, друг, я сгоряча решил, что ты хочешь это убийство приклеить к великому оратору.
      -- Как ты мог подумать такое! - сказала Светик, подмигнув Максу. - Ты обвинил нашего друга в зависти! Как это некрасиво с твоей стороны!
      Журналист опустил голову, казалось, он заплачет от стыда. Робеспьер испугался, что теперь придется его утешать. Положение спас вопрос Светланы.
      -- А что с мсье Морьесом? Похоже, он уже принял яд.
      -- Увы, да, - ответил Робеспьер. - Бедняга обречен.
      -- Нам надо начать расследование! - оживился Камилл. Начнем с Мирабо.
      -- Нет, мой друг, твоего великого друга мы оставим напоследок.
      -- Ну, пошли! - сказал Камилл , который рвался в бой.
      -- Подожди... Лучше отложить это до завтра.
      -- Да, ты прав, - согласился журналист. - Пожалуй, мне пора. Вечером я иду к Мирабо.
      С этими словами он распрощался с друзьями.
      -- Камилл все ему разболтает, - сказала Светлана.
      -- Что ж, пускай. Он избавит меня от задачи самому объяснять все графу.
      -- Кстати, а как прошла твоя вчерашняя речь в Ассамблеи?
      -- Ох, и не спрашивай. Это был полный провал. Меня никто не слушал, из-за шума я даже сам не слышал своих слов. Однако я дочитал речь до конца.
      -- Ты молодец! Меня поражает твоя смелость. И не только меня. Многие удивляются, как ты можешь сохранять спокойствие в таких ситуациях. Камилл бы, например, давно бы расплакался и убежал. А когда ты готовишь речь, которая противоречит доводам почти всех остальных, мне даже страшно за тебя!
      -- Просто я не из тех, кто легко сдается. Ничего, главное не сломаться, думаю, годика через полтора они начнут слушать меня раскрыв рты.
      Мария-Антуанетта была расстроена и напугана последними событиями. Она пригласила графа Мирабо, чтобы обсудить их.
      -- Я в ужасе, - сказала королева. - Мы постепенно теряем власть. Я чувствую себя узницей в этом дворце Тюильри. Каждый шаг под контролем. Это надо немедленно прекратить, мы должны как-то остановить чернь.
      -- Понимаю вас Ваше величество, - согласился Мирабо, усаживая свое тучно тело в широкое кресло. - Но тут надо действовать осторожно. Для начала нужно покориться...
      -- Я уже устала покоряться! Я королева!
      -- Но Ваше величество. Пока ситуация складывается как нельзя лучше: народ доверяет королю, вам назначили содержание в несколько тысяч... Надо просто затаиться и плести заговор.
      -- Заговор? Попробуйте расшевелить моего мужа! Ему плевать на все. По-моему, он окончательно уронил свое достоинство. Людовик готов отдать корону любому лавочнику.
      -- Ну, его участие нам не обязательно. Главное заполучить его согласие, а это не трудно. Было бы хорошо иметь надежного человека, которому вы бы могли все доверить.
      -- У меня есть такой человек, это Аксель Ферзен. В нем я уверена даже больше, чем в вас.
      -- Как вы меня обижаете, моя королева. Ведь наши интересы совпадают. По-моему, революция зашла слишком далеко. Все идет к демократии, а мне это не выгодно, так же как и вам. И если наш с вами союз будет раскрыт, я окажусь в еще более невыгодном положении, чем вы. У вас нет причин мне не доверять.
      -- Хм... вы правы.
      -- Как я вами восхищаюсь, мадам! Похоже, в королевской семье мужчина вы, а не ваш супруг.
      -- Вы мне тоже нравитесь, граф. На трибуне вы поете для черни одно, и они верят вам, а на самом деле вы преследуете иные цели.
      Как ни странно Камилл явился на следующий день к обеду. Было видно, что это далось ему с трудом. На лице журналиста были явные признаки тяжкого похмелья, но желание доказать невиновность Мирабо помогло ему пересилить тяготы последствий оргии.
      -- Что случилось? - спросил Демулен друзей. - Почему вы такие мрачные!
      -- Мы получили записку от мадам Морьес, - пояснил Робеспьер. - Ее муж умер сегодня ночью.
      Только через минуту Камилл сообразил, в чем дело.
      -- Нам надо навестить мадам Морьес, - сказал он.
      -- Верно, - согласился Робеспьер.
      -- Я могу пойти с вами? - спросила Светлана.
      -- Нет, милая, - строго сказал Робеспьер. - Ты еще не выздоровела.
      Девушка хотела возразить, но кашель помешал ей. К тому же сильный жар давал о себе знать.
      -- Но мы будем информировать тебя о ходе расследования, пообещал Робеспьер, который никак не мог понять, зачем он взялся за это дело.
      Их сразу проводили в библиотеку.
      -- Ждите, - сказала служанка. - Мадам сейчас придет.
      -- Как она себя чувствует? - спросил Робеспьер.
      -- Мадам очень переживает, но старается казаться спокойной. Мне ее искренне жаль.
      Когда служанка вышла, любопытный Демулен принялся все изучать вокруг.
      -- Хорошо тут у них, - сказал он. - Так, посмотрим... это печатка... наверное, очень дорогая... а это табакерка... жаль пустая... а какая интересная у них чернильница... никогда такой не видел!
      Когда журналист рассматривал вещицы, Робеспьер заметил в корзине для мусора платок с бурыми пятнами. Он быстро достал его. Платок был из хорошей дорогой ткани. Макс завернул находку в свой платок и спрятал в карман, дабы избежать вопросов Демулена, который старательно шарил вокруг.
      -- Камилл, - весело сказал Робеспьер, которого рассмешили действия приятеля. - Неужели тебе в детстве не говорили, что нехорошо копаться в чужих вещах без спросу?
      -- Говорили, и слишком часто, - вздохнул журналист. Поэтому я всегда поступаю наоборот. О-о, смотри какие тут книги!
      Он взял с полки старую толстую книгу в кожаном переплете. К несчастью для Демулена, вскоре его исследования были прерваны мадам Морьес.
      Камилл от испуга выронил книгу.
      -- Простите, - прошептал он.
      Дама была погружена в свои мысли и даже не обратила на журналиста внимания. Морьес выглядела спокойной, но раскрасневшиеся блестящие глаза, осунувшееся бледное лицо и пальцы, которые нервно теребили платок, выдавали ее горе. Робеспьер выразил ей свои соболезнования.
      -- Тяжело смириться, что его больше нет, - вздохнула Морьес. - Совсем недавно он работал за этим столом...
      -- Ваши чувства мне понятны, мадам. Простите за нескромный вопрос, как вы собираетесь поступить с должниками?
      -- Не знаю, наверное, продлю срок долга.
      -- Мне бы хотелось дать вам совет. Ради своей безопасности, простите должников.
      Дама испуганно посмотрела на него.
      -- Вы так уверены, что это убийство!
      -- Ваш муж страдал какими-нибудь тяжелыми болезнями? поинтересовался Макс.
      -- Нет, у него всегда было крепкое здоровье.
      -- Увы, отсюда вывод, мадам: разве крепкий здоровый мужчина может за день умереть от простуды.
      -- Все может быть, - раздался голос доктора. - Такие случаи бывали в медицине. А я бы на вашем месте не стал бы рассказывать мадам сказки об убийствах.