— В ШИЗО, значит, попал, — посочувствовал тоном водила. — За что же его так?

— Да черт их знает! Сказали: за нарушение правил внутреннего распорядка.

— Вот гады! Так что, обратно поедем?

— Куда ж теперь деваться. У вас в городе хоть гостиница какая-нибудь есть?

— А как же! — обиделся за малую родину водила. — Все как положено. Сейчас доставлю.

Обратно он вел машину еще медленней, видимо, следуя полученным инструкциям: стрелка спидометра колебалась у цифры «50». Сейчас те, в «Фольксвагене», скорее всего уже выяснили у дежурного офицера, что приезжий задал один-единственный дурацкий вопрос про автобус. Интересно, что они предпримут? Будут продолжать слежку или перейдут к более решительным действиям? В сущности, ни первое, ни второе Гонту не устраивало — в обоих случаях он оставался пассивной стороной.

— Притормози на секунду, — попросил он. — Отлить нужно.

Водила послушно подрулил к обочине и остановился. Гонта неторопливо вышел из машины, перепрыгнул через канаву, а потом резко «включился». Как обычно, прямой контакт с мозгом пособника вызвал у него легкий приступ тошноты. Сейчас Гонта глазами водилы видел, как пассажир внезапно рванул через кусты в лесную чащу.

— Эй! Ты куда? — заорал водила. — А бабки? Стой, гад!..

Он бросился туда, куда, как ему виделось, помчался пассажир,, который тем временем спокойно забрался в машину и, в ожидании возвращения хозяина, прилег на заднем сиденье. Минут пять водила словно разъяренный кабан трещал в лесу сучьями, пока, отчаявшись догнать беглеца, не выбрался на дорогу. Гонта услышал скрип тормозов подъехавшей машины: «Фольксваген» слегка опоздал к развязке. Гонта продолжал «вести» водилу, одновременно слегка касаясь разумов тех, кто сидел в «Фольксвагене». Сейчас он знал, что их было трое, все — пособники.

«Откуда их тут столько?» — быстро подумал Гонта. «Вести» их всех вместе ему было бы непросто. Он лишь старался удерживать их подальше от машины, чтобы оставаться незамеченным.

— Где он? — спросил кто-то.

— Удрал, — разъяренно-растерянно отвечал водила. — И бабки не заплатил, сука! Полштуки!

— Не надо было хлебалом щелкать, — хохотнул собеседник. — Куда же он побежал, тварь?

— Далеко не убежит, — сказал другой. — Куда ему деться? Пошастает денек по тайге и вылезет. Все равно ему дорога в аэропорт или на вокзал. Там его и наколем. Ладно, поехали!

Хлопнули дверцы, «Фольксваген» с коротким рычанием прыгнул вперед. Вслед за ним и водила тронул свой «Форд», продолжая ругаться под нос. Через некоторое время Гонта выпрямился. На дороге они вновь были в одиночестве. Следовало решить, где высаживаться. Оставаться в городе, полагаясь только на себя, сейчас не имело смысла. Он засвечен, его ищут или начнут активно искать в самое ближайшее время. Возможность случайно обнаружить Нестерова тоже невелика. К сожалению, не зная города, Гонта не мог заставить водилу отвезти себя в какое-то конкретное место. Значит, выходить придется в центре. Магистр, пожалуй, был прав, когда настаивал на том, чтобы Гонта связался с местной секцией, подумал он с сильной досадой на самого себя. Он слишком много наделал ошибок, буквально с первых шагов. Он был слишком самонадеян и легкомыслен. Все это предстоит теперь исправлять.

Гонта заставил водилу затормозить у табачного киоска. Водила подошел к ларьку, нашаривая в кармане деньги, наклонился было к окошечку, да так и замер, в изумлении открыв рот, глядя то на зажатые в ладони деньги, то на разноцветные пачки курева на витрине и совершенно не понимая, что же он тут делает.

«Черт! — обругал себя Гонта, поспешно уходя прочь по тротуару. — Он же некурящий!»

Паша ушел из этого мира тихо и незаметно. Под утро он просто перестал дышать, и проснувшийся Нестеров увидел, что остался один. Паша лежал на своем топчане, вытянувшись во весь рост, черты его лица разгладились и были исполнены покоя. Нестеров ничего не знал о прошлом этого человека. Случай свел их совсем на короткое время, и теперь печаль, что испытывал Нестеров, казалась ему несоразмерно глубокой. Некоторое время он сидел рядом с умершим, отыскивая и не находя в памяти необходимые слова. Потом поднялся, прошептал, стесняясь самого себя, всплывшую из памяти формулу: «спи спокойно», и закрыл Пашу покрывалом.

Он вспомнил, что Паша говорил о паспорте, и понял, почему это было сказано. Паспорт действительно лежал на полке. А под ним, в полиэтиленовом пакете, — тоненькая пачка купюр. Нестеров машинально пересчитал: там было три тысячи рублей. Он открыл паспорт. С фотографии на него смотрело молодое симпатичное лицо, в котором с трудом угадывалось отдаленное сходство с покойником. Бехтин Павел Федорович — прочитал Нестеров имя, которое ему предстояло теперь принять. Он отыскал осколок зеркала и долго сравнивал свое лицо с изображенным на фотографии. При определенном желании у них можно было отыскать нечто общее. Главное, что разница в глаза не бросалась немедленно и не слишком внимательный взгляд не должен был обнаружить подмены. В конце концов, выбора для Нестерова все равно не существовало.

Пошарив еще в вагончике, он обнаружил бритвенные лезвия и кое-как избавил щеки от суточной щетины. Последнее, что он взял здесь, — выцветшую почти добела брезентовую куртку и сумку с ремнем через плечо. Теперь Нестерова вполне можно было принять и за дачника, и за грибника, и за туриста. Вот только не знал он: водятся ли в этих краях туристы и дачники.

Он не стал запирать вагончик на ключ, просто плотно прикрыл дверь и зашагал в сторону станции. Он шел вдоль лесозащитной полосы, подбирая попадавшиеся под ногами грибы. Год в самом деле выдался исключительно грибной, очень скоро сумка оказалась наполовину наполненной сыроежками, маслятами и прочими хорошо знакомыми каждому москвичу грибами, какие в здешних местах скорее всего оценивали наравне с поганками. Нестерову было на это наплевать, грибы в данном случае играли роль элемента маскировки. Довершая маскарад, он уложил поверх грибов ветки с зеленой листвой.

Народу на станции было немного. Ожидая поезда, несколько теток бдительно стерегли до предела раздутые сумки. Мужчина средних лет — по виду типичный командированный — неторопливо шагал туда-сюда, помахивая потертым портфелем. Небольшая компания молодежи с рюкзаками дремала, заняв длинную скамейку. Нестеров зашел в здание вокзала, и сердце его мгновенно рухнуло вниз: возле лотка с печатной продукцией стояли два милиционера, болтающие о чем-то с продавщицей. Никто из них не смотрел в сторону Нестерова, и только это уберегло его в тот момент, потому что лишь слепой не сумел бы заметить, как он изменился в лице.

Стиснув зубы, Нестеров зашагал к кассе, стараясь, чтобы его шаги звучали уверенно и лениво. Дальним уголком сознания он сообразил, что спрашивать о билете до Москвы ни в коем случае нельзя. Лихорадочно обшарив глазами расписание, он выхватил из него первое попавшееся название и наклонился к окошку.

— Мне до Нижнего Новгорода, — сказал он, отметив, что голос его звучит достаточно твердо. — В общем вагоне.

— Паспорт! — приказала кассирша, даже не взглянув на Нестерова.

Он сунул Пашин паспорт и деньги, которые та приняла и вернула со сдачей, так и не подняв головы. Зажав билет в руке, Нестеров направился к выходу. Он не видел, что делают постовые, но был уверен, что именно сейчас их взгляды сверлят его спину. Нестеров заставил себя остановиться посреди зала и принялся внимательно рассматривать билет, потом удовлетворенно кивнул и сунул его в карман брезентовки. Видимо, его маневры ничем не возбудили охотничьи инстинкты постовых, никто не схватил его за плечо, никто не окликнул. Теплая беседа с лоточницей увлекала их намного больше.

Нестеров вышел на платформу, ощущая, что по спине ручьем льется пот, а ноги дрожат мелкой и противной дрожью. Рот его пересох, страшно хотелось пить, и Нестеров, забыв о необходимости предельной экономии своих скудных средств, купил на лотке пластиковую литровую бутылку воды, которую немедленно осушил до дна. Страх отступил вместе с жаждой. Переведя дух, Нестеров ощутил внезапный прилив уверенности. Он выдержал свое первое серьезное испытание. Он не вызвал подозрения у тех, кто находился на станции специально, чтобы поймать его. На какое-то время он поверил, что может выиграть.

«Отчего я подумал о билете до Москвы? — удивился вдруг Нестеров. — Я не хотел ехать в Москву?»

Почему бы и нет, подумал он в следующий момент. Это не так уж невозможно. Может быть, Паша действительно был прав и ему следует искать разгадку своих проблем именно в столице? Хотя заглядывать так далеко вперед не стоит. Добраться бы до Нижнего… Кстати, когда же отправляется поезд? Демонстративно манипулируя с билетом возле касс, он, конечно же, не сумел прочитать ни строчки. Нестеров снова достал билет. Отправление поезда в тринадцать сорок, ждать еще два с половиной часа. С платформы, пожалуй, лучше уйти. Нечего здесь мозолить глаза возможным охотникам. Он появится за несколько минут до отправления, а пока посидит в кустиках лесозащитной полосы, откуда так хорошо виден циферблат больших станционных часов.

Он закинул ремень сумки на плечо и неторопливо двинулся в конец платформы. На скамейке у самых ступеней два парня с бритыми затылками смотрели на него с непонятным интересом. Сердце Нестерова тревожно ускорило стук. На оперативников парни похожи не были. Впрочем, сейчас отличить оперативников от бандитов смог бы только весьма квалифицированный человек, каковым Нестеров себя назвать не мог. Равнодушно глядя в сторону, он поравнялся со скамейкой и был готов поверить, что и на этот раз все обошлось, когда его остановил ленивый оклик:

— Зда-арово!

Нестеров сбился с ноги, переспросил растерянно:

— Это вы мне?

— Тебе. Ты чо, не узнаешь, что ли? Нестеров сделал вид, что вспоминает.

— Не узнаю.

— Ты же Лешка! Нет, стой! Ты — Олег. Правильно?

— Нет, — сказал Нестеров, мгновенно похолодев. — Извините, вы ошиблись.

— Как ошибся? Ты — Олег, — настаивал парень со странной смешливой интонацией.

— Меня зовут Павел.

— Павел? — удивился парень. — А как фамилия?

— Бе… Бехтин.

— Бе-бехтин? — передразнил парень. — А ты чего заикаешься?

— Так, — глупо пробормотал Нестеров. — Ладно, мне идти надо. Вы ошиблись, ребята.

— А я Пашку Бехтина знаю, — внезапно сказал второй, до того лишь мрачно сверливший Нестерова взглядом. — Я с ним в одном дворе жил. Не видел, правда, давно. Слышал, он бомжевать начал. Но ты на него все равно не похож.

— Ну и что? — осознав, что он попал в беду, Нестеров лихорадочно пытался отыскать путь к спасению. — Мы просто однофамильцы.

— Ты вот что — паспорт нам покажи! — потребовал первый.

— Зачем?

— Затем, что мы дружинники, — захохотал тот, подмигнув приятелю и поднимаясь со скамейки. — Бдительность проявляем. А то вчера один зэк из зоны лыжи наладил.

— Пожалуйста, — оскорбленно сказал Нестеров. Он скинул с плеча сумку, сделав вид, что собирается залезть внутрь, но вместо этого швырнул ее в лицо стоящему парню и тут же совершил длинный прыжок с платформы через пути. Он приземлился на обе ноги и бросился к лесопосадкам. Бегство его застало парней врасплох, они бросились вслед лишь спустя секунду, да к тому же оба прыгнули менее удачно, заскользив на гравийной отсыпке пути. Нестеров выигрывал у них метров пятнадцать-двадцать. Он ждал за спиной криков, мгновенно умножающих число загонщиков и превращающих погоню в травлю, но преследователи бежали за ним молча. Нестеров слышал лишь напряженное дыхание и топот ног преследователей, но звуки эти неумолимо приближались…

Руководитель синегорской секции выглядел намного моложе своих тридцати пяти и производил на Гонту впечатление некоторой несолидности. Звали его Одиссей, он работал программистом в городском компьютерном центре и, наверное, потому постоянно ввертывал в речь словечки и выражения из компьютерного сленга, которые Гонта понимал не сразу.

— Чего же ты со мной сразу не связался? — задал он естественный вопрос, заставивший Гонту слегка покраснеть, хотя он его, разумеется, ждал.

— Задача выглядела несложной, — честно ответил он. — Приехать, вытащить Нестерова и тем же самолетом назад. С особыми полномочиями — все достаточно просто, ты же сам понимаешь. Весь вопрос только в скорости.

— Значит, ты стартанул и сразу бага случилась, — Одиссей увидел, что гость недоуменно поднял брови, и тут же перевел свои слова на общечеловеческий:

— Бага — это сбой. Сейчас важно понять, где ступор произошел… ну, где ты в первый раз завис.

— Если откровенно, то уже в самом начале, — сказал Гонта. — Таксист явно ждал гостей. Как только услышал, что я еду в колонию, тут же сообщил дружкам. Да и там неладно получилось. Кто же знал, что Нестеров сбежит? Не могу только взять в толк, для чего ему это понадобилось?

— Найдем — сам спросишь, — пробормотал Одиссей. — Только где его искать?

— Я думал, это ты мне подскажешь.

— Беглых зэков ловить — это тебе не батоны жать, — резонно заметил Одиссей. — У меня квалификация неподходящая.

— Что у вас тут происходит? — спросил Гонта. — Откуда вдруг такая активность? Там в машинах одни пособники сидели.

— А вот это тебе лучше знать, почему такая суета вокруг Нестерова, — ответно усмехнулся Одиссей.

— Как тут у вас вообще дела?

— Неважно, — сказал Одиссей. — Так же, как у вас, только еще хуже. Ты что, газет не читаешь? Область почти полностью под бандитами, и у меня складывается впечатление, что у них вот-вот сложится центральная организация.

— Сложится или уже сложилась?

— У нас тут в основном пособники, своих зверей, к счастью, нет.

— Теперь уже есть, не сомневайся, — возразил Гонта. — Только не знаю: ваши собственные или приезжие. Уж больно грамотно и быстро они свои кордоны организовали. Не забывай: Нестеров удрал только вчера! — Известие приятное, — уныло произнес Одиссей.

— Мы тут Периметр держим вокруг одного городка. Знаешь, из бывших оборонных наукоградов. О расширении речи, конечно, не идет, слава богу, что до сих пор хищников удавалось отводить. Но если действительно появился суперанимал, да еще с организацией, нам придется туго. Против организации, боюсь, нам не устоять.

— Сколько сейчас у тебя активных единиц?

— Восемнадцать. И около полусотни учеников. Но с ними, сам понимаешь, еще работать и работать.

— Ты со всеми в контакте?

— Разумеется.

— Кажется, я понял, что нужно делать, — сказал Гонта. — «Звери» ищут Нестерова, не исключено, что найдут даже раньше милиции. Ресурсов у них достаточно. А мы должны идти за ними, след в след… Тебе хотя бы в общих чертах их структура известна, я надеюсь?

— Не мигай экраном, — обиделся Одиссей, — ты думаешь, мы тут уж совсем мышей не ловим?

— Тогда поднимай всех, кого сможешь. Пусть просто вынюхивают и идут по следу, держась в стороне. Ну и вокзал с аэропортом надо перекрыть — это в первую очередь.

— Полагаешь, у беглого зэка найдутся деньги на билет? — усомнился Одиссей. — А также чистый паспорт?

— У него — нет. У тех, кто его поймает раньше милиции, — вполне возможно. А мы с тобой будем ждать. У меня отчего-то такое впечатление, что долго ждать не придется.

— Если твой Нестеров не ушел в тайгу.

— А что ему там делать? — удивился Гонта. — Думаю, он не глупее нас с тобой. Но если все-таки в тайгу, нам тоже ничего не остается, кроме ожидания.

— Ты хоть объясни, почему у центра к нему такой интерес? Чего ради мы сейчас станем напрягаться?

— Не знаю, — сказал после паузы Гонта. — Интерес к нему, как ты понял, не только у нашего центра, но и у анималов. Причем очень горячий. Это ведь они его в тюрягу определили. Во всяком случае, наши считают, что Нестеров наткнулся на что-то очень важное, что может резко поменять расстановку сил. И что самое главное — как в ту, так и в другую сторону.

— Резко поменять мы можем и сами, — пробурчал Одиссей, — если только захотим. Да ведь не желаем-с. Держим эти Периметры, ковыряемся по мелочам, а по сути, постоянно проигрываем.

— Я эту тему не обсуждаю, — прервал его Гонта. — Это мы уже проходили. Кстати, лет пятнадцать назад, как ты знаешь, ни одного Периметра вообще не было… Почти ни одного, — поправился он спустя секунду. — Во всяком случае, у нас.

— Пятнадцать лет назад и хищники сидели тихо, не то что сейчас.

— С чего это ты взял? — подозрительно уставился на него Гонта. — Что-то слышу я до боли знакомые речи. Слушай, Одиссей, ты на меня произвел такое хорошее впечатление. Может, не стоит его портить?

— А чем, собственно, я тебе его порчу? — сердито сказал Одиссей. — Я принятые решения не критикую, но свое мнение иметь могу? Имею право?

— Иметь имеешь, — хмыкнул Гонта, — а раз имеешь—так имей.

— …Мне, во всяком случае, здесь, на месте, совершенно очевидно, что консолидированная акция хотя бы сотни селектов могла бы вычистить мою область до основания за полгода. И в любом другом месте точно так же. И тогда мы бы не прятались от зверей, как последние крысы.

— По семнадцатому году соскучился?

— Не тычь мне в нос семнадцатым годом. За те ошибки ни ты, ни я не отвечаем. Но сегодня-то мы знаем, какие они были! Сегодня мы знаем, чего нельзя делать!

— Мы не знаем, что можно делать — вот что самое главное.

— И никогда не узнаем, если будем сидеть, задумчиво ковыряясь в носу, — Одиссей энергично рассек воздух ребром ладони. — Они же диффузниками манипулируют как хотят, а мы спокойно смотрим, размышляя о нравственности.

— Одиссей, дорогой, я тебя очень прошу, — тихо попросил Гонта, — постарайся пореже произносить это слово «диффузники». Говори лучше — людьми. Все-таки это наш народ, в конце концов. И вообще, давай займемся делом. Времени, понимаешь ли, у нас действительно очень мало…

Он был уверен, что сумеет оторваться от погони, до самого последнего момента, после всего произошедшего он не желал даже предполагать иного исхода, пока мощный толчок в спину не швырнул его на жесткую почву. Падение оглушило Нестерова, мир подернулся туманом, в ушах зазвенело, и сквозь этот звон, словно издалека, он услышал, как переговариваются над ним преследователи.

— Ишь как рванул! Неужели еще не набегался? Не бойся, мы не менты, от нас не убежишь.

Нестерова двинули ногой по ребрам, но не слишком сильно: преследователи были горды своей победой и на беглеца не сердились. Он повернулся и сел. Парни, отдуваясь, с любопытством смотрели на него сверху вниз.

— Ну что, падла, успокоился? — добродушно сказал один — светловолосый, румяно-круглощекий, совершенно не похожий на бандита. — Смотри, не дергайся больше, а то мы тебя быстро вылечим.

— Что вам от меня нужно? — выдавил из себя Нестеров. «Все кончено, все кончено», — билась пронзительная мысль.

— Да ты не очкуй, — сказал второй с коротким черным ежиком волос, треугольником заступавшим на лоб, — поговорить с тобой бригадиру надо. Встретиться он с тобой хочет. Ты — зэк, который ноги вчера с зоны сделал? Только косяка не пори, а то здесь мы тебя и примочим. Ну?!

Не было смысла сопротивляться. Не было больше сил. —Да.

— Что — да? Ты или нет?

— Я. Что вы хотите?

— Тогда пошли, горбач, пошли, поднимайся! Поговорят с тобой авторитетные люди, может, и маза тебе какая по жизни выкатит. Но если дернешься, тебе хана, — черный выдернул из-за спины короткий широкий нож, поднес его к лицу Нестерова. — Поднимай его, Дрема!

Румяный ухватил Нестерова за отвороты куртки и без усилия поднял на ноги.

— Сейчас к нашей тачке пойдем, — диктовал черный. — Тихо, без рыпанья, чуть что — я тебе обе почки надрежу. За линялых зэков сроков не дают, ты это сам знаешь. Только спасибо скажут.

— Грамоту дают, — широко улыбнулся Дрема. Он ухватил Нестерова за предплечье, словно клещами. — Чтоб больше не бегали.

— Вперед! — приказал черный. Он приобнял Нестерова за талию с другой стороны, приставив к его к телу под курткой жало клинка.

Они повели Нестерова через пути к переезду, минуя станцию справа. Нестеров послушно переставлял подгибающиеся ноги, мозг его был чист до отупения. Он скорее помнил, чем осознавал, что впереди его может ждать только гибель, потому что силы, рождающие желание сопротивляться даже неизбежному, в нем внезапно иссякли.

Из-за товарного вагона вдруг вышла группа рабочих-путейцев — женщины и мужчины, одинаково коренастые и бесполые в своих ярко-оранжевых, с полосами мазута жилетах. Призрак надежды мелькнул перед Нестеровым, он хрипло шепнул:

— Помогите!

Одна из женщин услышала, повернула голову и внимательно посмотрела на тройку бредущих в обнимку мужчин.

— Все нормально, подруга, — ухмыльнулся черный, — у тебя свои дела, у нас — свои.

Лицо ее мгновенно сделалось испуганным, она поспешно отвернулась и ускорила шаг. А Нестеров получил сильный толчок в левую почку.

— Я тебе говорил, сучок, чтобы ты не рыпался! — злобно проскрежетал черный. — Еще раз выступишь, откинешь копыта прямо на рельсах. Ты понял? Отвечай!

Лезвие ножа прокололо рубашку и оцарапало кожу.

— Я все понял, — послушно пробормотал Нестеров. Больше никаких попыток к сопротивлению он не предпринимал и покорно уселся рядом со своим конвоиром на заднее сиденье «шестерки».

Ожидая сообщений, они сидели в квартире Одиссея уже около двух часов. Сам хозяин квартиры ожиданием не тяготился: все это время он сидел за компьютером, не слишком любезно предоставив гостя самому себе. Гонта ждать не любил и не умел, он слонялся по комнатам, пытался читать выбранные наугад с книжных полок книги, большей частью относящиеся к специальности Одиссея, раздраженно отбрасывал их и вновь принимался мерить шагами из конца в конец стандартную «двушку», мстительно надеясь поколебать своими монотонными перемещениями абсолютное и неуместное, сточки зрения Гонты, спокойствие хозяина. Попытки его никакого успеха не имели, Одиссей увлеченно стучал по клавишам, бормотал что-то себе под нос, хмыкал, словно напрочь забыв о присутствии постороннего, умножая тем самым тайное раздражение гостя. И так продолжалось до той минуты, пока телефон Одиссея не разразился противными электронными воплями.

— Кажется, обнаружили что-то интересное, — сказал Одиссей после короткого разговора. — Ученик засек, как два братка схватили на вокзале какого-то бедолагу.

— Какого бедолагу? — подпрыгнул в нетерпении Гонта.

— Стриженый, но ни на братка, ни на бомжа не похож. По приметам смахивает на твоего Нестерова.

— Так чего же мы ждем! — воскликнул Гонта.

— Спокойно! У нас все под контролем! — противным голосом персонажа телебоевика ответствовал Одиссей. — Они его на Одинцовскую привезли в частный Дом. От нас — десять минут пешим ходом.

— Да за десять минут знаешь что может случиться!.. Поехали скорее! Бросай ты свой ящик наконец!

Одиссей развернулся на компьютерном кресле, сладко потянулся и вдруг неуловимо быстрым движением оказался около двери.

— Пошли. Ты не беспокойся, ученик там очень способный, не сегодня завтра включится в Сеть. Кстати, из двоих, что схватили Нестерова, только один пособник. Второй — нормальный представитель демоса, полностью попавший под тлетворное влияние анималов… Кстати, таких у нас в последнее время развелось очень много. Как и у вас, наверное.

Транспортным средством, которым владел Одиссей, была старенькая «Тойота». Вопреки предположениям Гонты, не ждавшего сейчас от судьбы ничего хорошего, она завелась с пол оборота и бойко помчался по разбитому асфальту.

— Открывай гараж! — приказал чернявый своему напарнику, когда «шестерка» остановилась на тихой улочке возле одноэтажного старого дома.

Лезвие ножа по-прежнему упиралось Нестерову в бок, превращая любую мысль о сопротивлении или бегстве в бесплодную химеру. Румяный тем временем вылез из-за руля и подошел к двери гаража, запертого здоровенным замком на засове. Он вставил ключ в замок и замер, склонив голову к плечу.

— Открывай! Чего телишься! — крикнул чернявый. Оставив ключ в замке, румяный вернулся к машине.

— А чего мы делаем-то? — недоуменно сказал он. — Если беглый зэк — надо в ментовку его отдать. Зачем нам вязаться-то?

От удивления нож в руке чернявого дрогнул, сделав на теле Нестерова еще одну царапину.

— У тебя что, Дрема, крыша сдвинулась? — спросил он.

— Не, да ты послушай, в натуре, — горячо заговорил румяный Дрема, — тут же мокрухой пахнет. Зачем нам мокруха-то? А он, может, и не беглый. Ты его паспорт смотрел?

— Открывай гараж, — произнес сквозь зубы чернявый. — Будешь дальше пургу мести — ответишь. Прохор у тебя из спины ленты нарежет.

На лице румяного медленно всплыло выражение обиды, которое сменилось гневом.

— Я ни к Прохору, ни к тебе в «шестерки» не нанимался, — крикнул он. — И зону топтать по вашей милости не собираюсь. Ну-ка, отпусти его быстро!

Совершенно неожиданно для Нестерова он протянул руку в салон и выдернул чернявого за шиворот наружу. Возможно, чернявый не слишком уступал физически своему напарнику, но внезапность атаки сделала свое дело. Чернявый мешком вывалился из машины, перевернулся, встал на четвереньки, с нечленораздельным рычанием прыгнул на Дрему, посылая вперед руку с ножом.

— Ой! — тоненько сказал Дрема, оседая на асфальт. Его джинсовая рубашка быстро темнела на животе.

— Милиция! — заорал где-то рядом срывающийся на фальцет голос. — Убили! Держи убийцу!

Оскалившись, чернявый судорожно повел головой из стороны в сторону, отшвырнул нож, с невероятной скоростью помчался по улице и спустя несколько секунд скрылся за углом. Выплывая из ступора, Нестеров слабо шевельнулся и тут же снова замер. Чья-то тень закрыла от него солнце.

— С вами все в порядке? — спросил участливый голос. — Выходите скорее.

Рядом тормознула темно-красная «Тойота», из нее выскочили еще двое.

— Что здесь произошло? — услышал Нестеров. — Это он его?.. А-а, потом разберемся. Быстро в машину!

Нестерова опять схватили, запихнули в салон «Тойоты», и автомобиль прыгнул вперед. То, что с новыми персонажами его судьбы пришло спасение, Нестеров ощутил на рефлекторном уровне скорее, чем разумом. Схватившие его руки не были враждебны, эти прикосновения не источали угрозы. К горлу подкатил тугой комок, Нестеров шумно задышал и отер влагу с глаз. Спасители, однако, внимания на него не обращали совершенно никакого, словно погрузили не живого человека, а табуретку.

— Ну, рассказывай, Саша! — потребовал водитель, не поворачивая головы.

— Они уже хотели заехать во двор, я не знал, когда вы приедете, и тогда решил попробовать, — смущенно сказал сидевший рядом с Нестеровым юноша. — И у меня получилось.

— Что у тебя получилось? — спросил тот, что сидел рядом с водителем. — Труп на дороге? Ты должен был нас дожидаться и молчать в тряпочку.

— Я не знал, когда вы приедете, а ситуация промедления не терпела, — защищался Саша. — Когда я понял, что один из них человек, то решил с ним поработать.

— А кто тебе разрешил? — рявкнул сосед водителя. — Ты что, правил не вызубрил? Какое право ты имеешь трогать людей?

— Никакой суггестии не было, — возмутился Саша. — Наоборот. Я только снял с него блок, раскрыл ему глаза. Он действовал абсолютно самостоятельно!

— И в результате получил нож в брюхо, — угрюмо констатировал водитель. — Ладно, Гонта, не мигай экраном, мы это, конечно, еще будем обсуждать, только, на мой взгляд, и сейчас понятно, что Саша поступил совершенно правильно. Про особые полномочия ты сам мне сообщил, никто тебя за язык не тянул. Интересно было бы посмотреть, что бы ты на его месте сделал.

— С детства не любил сослагательного наклонения, — буркнул Гонта.

— Вот и я о том же. Давай лучше думать, что дальше делать.

Гонта повернулся и впервые внимательно посмотрел на Нестерова.

— Нестеров? — спросил он. — А как имя-отчество?

— Олег Сергеевич, — сказал Нестеров. Он понимал, чувствовал, что этих людей опасаться не нужно.

— Правильно, — словно бы удивился Гонта. — Чего же ты на вокзал поперся? На что надеялся?

— Вообще, у меня паспорт есть… не мой, просто так случайно получилось… Я взял билет и собирался уехать.

— Случайно получилось, — повторил Гонта. — А ты случайно из-за этого паспорта никого не… обидел?

— Нет, что вы! — воскликнул Нестеров. — Мне просто повезло… да, можно и так сказать, я вам все объясню…

— Потом, — прервал его водитель. — Сейчас речь о другом. Самолетом и поездом вам отсюда уже не выбраться, это ясно, надеюсь? Если, конечно, играть по правилам…

К последнему слову он добавил в качестве упаковки целую тонну непонятной Нестерову иронии.

— Впрочем, у тебя особые полномочия, так что решай сам, — продолжал водитель. — Хотя я так понимаю, что в данном случае ты ими пользоваться не станешь… Вообще, ситуация уже накалилась до предела. Сейчас найдут труп (кстати, не сомневаюсь, что его тут же повесят на нашего протеже) и вообще объявят план-перехват по всем дорогам. Потому мое предложение такое: мы с Сашей сейчас довезем тебя до трассы и вылезем. А вы дуйте в Москву на моем скакуне самостоятельно. Доверенность я тебе сейчас нарисую. Потом как-нибудь я за ним заеду, если не возражаешь. Или ты к нам в гости, а?

— А он нас довезет, твой скакун? — недоверчиво фыркнул Гонта.

— Обижаешь! — Одиссей и в самом деле искренне оскорбился. —Да он до Нью-Йорка довезет! Я в движке и ходовой части своими пальцами каждый винтик огладил. Могу тебе гарантийное письмо выдать.

— Ладно, поверим на слово, — сказал Гонта. — Обойдемся без гарантии. А не жалко отдавать иномарку?

Одиссей лишь махнул рукой:

— Если честно, ей сто лет в обед. Если узнаешь, за сколько я ее взял — смеяться будешь. Но бегает очень прилично, не сомневайся. Да и вид еще ничего…

Они ненадолго остановились у маленького магазинчика. Пока Гонта покупал съестное в дорогу, Одиссей писал доверенность. Почерк у него оказался настолько корявым, что Гонта забеспокоился: сумеют ли гаишники разобрать, о чем речь.

— У тебя в школе, брат, чистописание, вижу, не проходили, — предположил Гонта.