Почти джентльмен

– Значит, милорд, вы поехали за Стоуксом? Таким образом, вы преследовали и меня?

Да, наверное, он вел себя глупо.

Целых две недели он лелеял в памяти образ дамы в розовом платье. Ему казалось, что, встретив Марстона, он легко увидит в нем женщину. Но он недооценивал ее актерские способности. Она мастерски копировала мужские жесты и повадки, не обращая внимания на его восхищенный взгляд.

Горделиво приосанившись, хозяйка дома смотрела на сидевшего перед ней джентльмена настороженными, слегка прищуренными глазами. «Уж не считает ли она меня одним из тех жалких престарелых гомиков, которые табунами ходят за Марстоном?»

– Прошу прощения, мистер Марстон, – тихо сказал он. – Я не хотел нарушать ваше уединение. Меня волновала ваша безопасность.

«Как он на меня смотрит! – думала Феба. – Я всю жизнь мечтала о таком взгляде».

«Но может быть, он смотрит вовсе не на меня, а на Фица Марстона?»

Интересно, что он увидел в то утро, когда они с Кейт вышли из дома и зашагали к карете? Во всяком случае, интуиция ее не подвела: там, на холме, действительно был лорд Линсли. Странно, но она узнала его издали. Ей запомнился его силуэт. И вот теперь этот потрярающий джентльмен сидел в ее гостиной и Феба не знала, как себя вести.

Феба содрогнулась. Огонь в камине почти догорел. Она вскочила с дивана, чтобы подбросить за решетку еще одно полено.

Быстро обернувшись к гостю, она с удивлением заметила на его щеках яркий румянец. Отчего он вдруг покраснел?

Ах, вот оно что! Понятно.

Он опустил глаза, пытаясь успокоиться. Но Феба уже догадалась: пока она возилась с камином, он разглядывал ее ягодицы и бедра, туго обтянутые брюками.

Целых три года она успешно рядилась в мужчину, но сейчас все ее существо было охвачено чисто женским желанием.

«Черт возьми, она заметила мой взгляд!» После короткого замешательства Дэвид решил, что это совсем неплохо. Она лишь на мгновение утратила самообладание, но он видел, что ей было приятно. Как опытный борец, Дэвид умел пользоваться своим преимуществом.

Он поднял глаза, усмехнулся и быстро оглядел ее ноги.

Феба удивленно выпятила губы.

Дэвид как ни в чем не бывало хлебнул чая. Он выиграл одну маленькую битву, но впереди его ждала большая война. Это вселяло в его душу радость: было бы совсем неинтересно получить столь ценный приз без борьбы. Он откинулся на спинку кресла, с восхищением глядя, как она по-мужски грациозно шагает по маленькой комнате.

Внезапно Феба остановилась, словно охваченная догадкой. В ее глазах заблестели золотистые искорки.

– Вы утверждаете, лорд Линсли, что волновались за мою безопасность. Тогда почему же вы не поехали вместе со Стоуксом в Озерный край?

– Я ясно видел, что вы и еще одна дама направились в противоположную сторону.

«Вы и еще одна дама». Сказав это, он понял, что она заманила его в ловушку. Теперь путей к отступлению нет. Она знает, что он раскрыл ее тайну.

Как ловко она повернула разговор! Впрочем, Дэвид не сомневался в том, что она умная женщина.

– Как вы догадались, милорд?

«Попался, как неуклюжий медведь, угодивший лапой в капкан». Остается лишь признать свое поражение.

– Я видел, как вы шли к карете. А потом поехали на юг. Возможно, в Девоншир.

Она сузила глаза. Кажется, упомянув Девоншир, он попал в точку.

Дэвид опять усмехнулся. В уголках его темно-голубых глаз появились лучики-морщинки.

– Вам очень идет розовое, мистер Марстон.

– А вы на удивление дерзки, лорд Линсли. Дерзки и непоследовательны. Вы же сами сказали, что не хотели нарушать мое уединение.

– Я лгал. Я хочу знать о вас все.

– Но зачем? Какая вам от этого корысть? Впрочем, я думаю, найдутся люди, готовые заплатить за вашу информацию.

– Такие деньги мне не нужны.

– Значит, вы хотите приобрести влияние в парламенте? Пожертвовать мной и моими маленькими секретами в угоду английским фермерам?

– Вы умнее меня, мистер Марстон. Уверяю вас, я никогда не думал о подобных вещах. Но может быть, мне уже не стоит называть вас мистером Марстоном?

Она засмеялась.

– Пока называйте меня по-прежнему.

Он впервые услышал ее смех. Этот звук был подобен журчанию весеннего ручейка, текущего по замшелым камням.

Феба вдруг покраснела и перестала смеяться. Уголки ее губ скользнули вниз, тело застыло – так было на улице, когда она сказала ему, что не выносит детей.

– Жаль, – грустно заметил лорд, – что я не могу опять заставить вас смеяться.

– Мне не было так весело с тех пор… словом, очень давно. Вообще-то я не должна смеяться.

– Почему? Каждый человек волен смеяться, когда ему вздумается.

– Вы ничего обо мне не знаете. А если бы знали, вы бы так не говорили.

– Что бы я о вас ни узнал, мои чувства останутся неизменными.

– Я запомню ваши слова, милорд. Но вы можете о них пожалеть.

Она замолчала, пересекла комнату и снова села на диван.

– Мне нужна помощь, лорд Линсли. За последнее время я получила несколько огорчительных писем. Если честно, я не знала, к кому обратиться. Вы мне поможете? Или хотя бы дадите совет?

– Я вам помогу.

– Вы сказали это с такой готовностью, словно всю жизнь мечтали мне помочь.

– Это вполне естественно. Я хочу, чтобы вы… открылись передо мной. Я должен заручиться вашим доверием.

– Доверять такому человеку, как вы, относительно просто. Я боюсь доверять самой себе. Когда я вижу вас… или думаю о вас, меня охватывает опасная беспечность.

У Дэвида закружилась голова. «Она думает обо мне! Даже когда меня нет рядом. А если я ее поцелую?»

Нет. Нельзя обманывать доверие испуганной женщины. В данный момент она нуждается в помощи, а не в ласках.

– Вы покажете мне эти письма?

– Я бы хотела это сделать, но сегодня у меня нет времени. Через пятнадцать минут сюда придет мой поверенный. К сожалению, он никогда не опаздывает.

– Значит, завтра?

– Да, завтра. Приходите в два часа.

Он прошел пешком весь путь до Гайд-парка и велел немедленно оседлать своего жеребца. Его конюх был удивлен.

– Да, прямо сейчас, парень, – настаивал Дэвид. – Да, я знаю, что погода плохая. Да, я не одет для верховой прогулки, но мне очень нужно проехаться прямо сейчас.

Он хотел утомиться, чтобы у него не осталось сил считать часы до завтрашней встречи.

Но он все равно считал. И не только часы, но и минуты.

Марстон же провел этот вечер в академии фехтования для джентльменов мистера Макгауана, с необычным блеском нанося и парируя удары.

Глава 7

На другой день, в полдень, мистеру Симмсу пришлось буквально вытянуть Фебу из постели. Ее руки и ноги ныли после вчерашних упражнений, под глазами пролегли темные круги.

Мистер Симмс нахмурился:

– Вы нездоровы, сэр. Вам надо отменить встречу с графом Линсли. Хотите, я пошлю гонца с сообщением?

Но Феба лишь покачала головой и знаком велела ему уйти.

«Я совершенно здорова, черт возьми! По крайней мере я вполне могу рискнуть всем тем, что я создала за последние три года».

Усиленные занятия фехтованием помогли Фебе сосредоточиться. Она проснулась с ясной головой и готовым решением.

Феба с наслаждением потянулась, высоко вскинув руки. Вчера она дралась с редкостной энергией, ее тело горело от новой страсти, и она победила, доказав себе, что может выиграть любое сражение. Ее движения фехтовальщика были точными, безукоризненными. Значит, нет причин бояться, что она утратила мужские качества и превратилась в мягкую, беспечную дамочку. Она могла и дальше наслаждаться свободой, которую ей давала личина Марстона.

Погода была под стать настроению. В окна лился яркий дневной свет. Феба выпила чашку крепкого кофе, приняла горячую ванну и хорошенько растерлась полотенцем, прежде чем обмотать свою грудь муслиновыми лентами.

Она тщательно скрывала от посторонних глаз свои формы, и все же лорд Линсли догадался о том, что она женщина.

Феба облачилась в мужской костюм: рубашка, брюки, жилет, сюртук, сапоги. Эти вещи служили ей защитной броней и потому напоминали рыцарские доспехи. Держа в руке галстук, она оглядела в зеркале свою тонкую изящную шею.

Чтобы нарядиться мужчиной, надо было прикрыть горло полоской белоснежной льняной ткани. Она ловко проделала этот трюк.

«Он смотрел на меня с вершины холма, когда на мне были розовое платье и белый тюрбан. Он видел мою обнаженную шею».

Ей нравилось прятать свои женские прелести под мужской одеждой. Это давало свободу. Однако облегающие брюки подчеркивали контуры ее длинных стройных ног.

Феба пожала плечами. Законы моды были жестоки, они подминали под себя светское общество с его вечной погоней за превосходством. За годы замужества она научилась преподносить себя в качестве элегантного дорогого объекта, доказательства богатства и положения Генри. Она была изящной пустышкой – такой же, как разбитая ею китайская ваза.

Ей прекрасно удавалась ее роль. Мужчины желали ее и завидовали Генри. Воздух, которым она дышала, был отравлен холодным вниманием и похотью.

Она посмотрела на себя в зеркало. На бесстрастном лице Фица Марстона блестели глаза Фебы Вон. Она хотела вновь ощутить на себе пристальный взгляд лорда Линсли. И не только взгляд. Впрочем, не в ее власти было повлиять на ход их сегодняшней встречи.

– Да, спасибо, мистер Марстон, – пробормотал лорд Линсли. – От шампанского я не откажусь.

«Сегодня она выглядит по-другому, – подумал Дэвид. – Бледная и такая же уставшая, как и я». Ему хотелось поцеловать темную тонкую кожу у нее под глазами.

Ее движения были более скупыми, чем вчера, но в них осталась прежняя угловатость. Дэвид понял по ее суровому лицу, что она приняла решение.

Она провела лорда в маленький, заставленный книгами кабинет. На изящном овальном столике в центре комнаты стояла шкатулка из сандалового дерева и лежала кипа бумаг.

Он взял первое письмо и начал читать, стараясь не отвлекаться на хозяйку дома, от которой пахло огуречным мылом и свежевыглаженным льном.

Эти запахи сглаживали его впечатление от гнусной писанины.

– Какая мерзость! – заключил он полчаса спустя, невольно сжав кулаки. – Все эти письма ужасны, но последние три выбиваются из общего ряда.

Он разложил на полированной столешнице из орехового дерева листки бумаги с приклеенными газетными буквами.

– Значит, вы тоже почувствовали ту злобу, которая исходит от этих грязных анонимок? – спросила Феба.

Второе письмо гласило: «Тебе не стоит возвращаться из Д». В третьем содержался ряд оскорблений, выписанных в столбик: «Ведьма карга мегера распутница».

– Это письмо пришло всего несколько часов назад, – сказала Феба бесцветным голосом.

– Буква Д, насколько я понял, означает Девоншир? – спросил Дэвид.

Она кивнула.

– Как видите, вы не единственный, кто знает пункт назначения моих путешествий.

– Ну, что касается меня, то я просто догадался. Она вздохнула:

– И все-таки странно, не правда ли, что после трех лет успешной маскировки мою тайну раскрыли сразу два человека? Вы…

– Я сделал это, потому что вы мне небезразличны.

– Но вы меня совсем не знаете. Впрочем, я тоже отношусь к вам с симпатией. Но всему свое время.

Лорд уставился на собеседницу, пораженный ее прямотой.

– Но этот аноним меня ненавидит, – продолжала она. – Его послания дышат непримиримой ненавистью. В других письмах этого нет. Они скорее забавны, чем опасны.

– Вы находите их забавными? Смелая женщина! Интересно, какими поступками вы снискали подобную злобу?

Она пожала плечами:

– Наверное, все дело в том, что я обыгрываю других джентльменов за карточным столом. И мешаю им стать членами клуба «Уайтс». Так или иначе, я недвусмысленно даю им понять, как они мелки и ничтожны. Это совсем нетрудно. Гораздо сложнее сражаться с ними в парламенте, как делаете вы.

Линсли покачал головой:

– Мне кажется, что ваше поведение куда опаснее моего. Вы играете в мужские игры. Даже если ваши враги не подозревают…

Он осекся, вспомнив обстановку ее дома. Посторонний наблюдатель не мог догадаться о том, что хозяйка этих комнат – женщина. По крайней мере те помещения, которые находились на первом этаже, вполне соответствовали образу Фица Марстона. Он запретил себе думать о ее спальне, гардеробной и ванной…

– Почему вы замолчали, милорд?

– Ах да, простите. Я говорил о том, что ваши враги, какими бы они ни были забавными, наверняка чувствуют что-то необычное. Возможно, дело в том, что вы слишком идеально разыгрываете мужчину. Вы чересчур убедительны в этой роли. Кроме того, мистер Марстон, вы очень привлекательный молодой человек.

Феба сдержала улыбку.

– В вас есть что-то… необычное.

– В вас тоже.

– Когда-нибудь я вам это докажу, мистер Марстон. Но давайте вернемся к насущному вопросу…

Дэвид предложил Фебе составить список джентльменов, у которых есть повод быть недовольными мистером Марстоном.

Однако это оказалось труднее, чем он ожидал. В свое время она насолила большинству представителей высшего света. «Откуда в ней это неистребимое желание бороться со снобизмом, ханжеством и самодовольством?»

И все же его восхитила та живость ума, с которой она чинила препятствия своим жертвам. Он посмеялся, когда она рассказала, как ей удалось не пропустить того или иного джентльмена в клуб «Уайтс». В ход шли самые мелкие, на первый взгляд незначительные детали: жеманные манеры Смайт-Кокрана за обеденным столом; преклонение Рейкса перед Смайт-Кокраном; плохо вычищенные сапоги Крашоу.

– Гуталин Драмблстона? Надо будет спросить у моего лакея, слышал ли он о таком.

– Успокойтесь, милорд. Я могу вас заверить, что ваши сапоги начищены другим средством.

– Но как…

Он хотел спросить, откуда она узнала, каким гуталином пользуется лакей лорда Крашоу. Но вопрос повис в воздухе. Ее взгляд прошелся по его сапогам и заскользил выше, по ногам. Дэвид вспомнил, как вчера с такой же возмутительной откровенностью он сам рассматривал ее стройные ножки. Подобная дерзость превышала границы дозволенного. Даже проститутки не позволяли себе столь недвусмысленных взглядов.

– Вы грозный противник, мистер Марстон, – заметил он. – Отныне я буду скрывать от вас свои мелкие слабости и грешки.

Ее губы скривились в усмешке. Дэвид прочистил горло.

– Ну что ж, я думаю, мы можем ограничить наш список тремя личностями, не считая барона Банбери.

Она кивнула.

– Рейке, Смайт-Кокран…

– И наш любимец, лорд Крашоу, характер которого чернее его сапог.

Линсли нахмурился:

– Но здесь нам придется столкнуться с серьезной проблемой. Я хотел напрямую переговорить с этими джентльменами и выяснить, насколько сильно они вас ненавидят. Мне не составит труда встретиться с Рейксом и Смайт-Кокраном, однако Крашоу ни за что не примет меня у себя. И не захочет разговаривать со мной на светском сборище.

Дэвид не без гордости поведал Фебе о том, что он скупил на аукционе те земли, на которые зарился Крашоу. Она так внимательно его слушала, что он невольно выболтал больше, чем собирался. Феба узнала, что в настоящее время у него почти не осталось наличности и что ему придется экономить, живя в Лондоне (конечно, не настолько, чтобы отказаться от чистки сапог).

– И все же овчинка стоит выделки, – сказал Дэвид. – Теперь я уверен, что мои фермеры не сбегут из моего поместья.

– Это для вас так важно?

– Да. Я хочу, чтобы следующий урожай был таким же хорошим, как предыдущий. Жаль, что мне придется провести зиму в Лондоне. Это дорогое удовольствие.

– Тогда почему вы здесь?

– Вы сами знаете почему.

Феба посмотрела на его большие руки, лежавшие на письменном столе.

– Я вам очень признательна.

Она принялась складывать письма. Он накрыл ее руку своей, почувствовав обжигающее тепло ее пальцев.

– Подождите, – прошептала Феба.

Лорд убрал руку. Она вышла в фойе и что-то сказала слуге, потом вернулась в комнату и заперла двойные двери.

– Я сказала мистеру Симмсу, чтобы в ближайшие полчаса нас не беспокоили.

– А потом? Она улыбнулась:

– Потом нас обязательно побеспокоят.

Двери кабинета были выполнены по французской моде прошлого века: на панелях красовались витиеватые фруктово-цветочные узоры.

– Нам еще многое надо обсудить, – сказала Феба, ослабив узел галстука. – Но мне кажется, мы заслужили маленький перерыв.

Дэвид не стал возражать.

Феба быстро размотала с шеи длинную полоску льна, и галстук скользнул на персидский ковер, упав к ее ногам. Она подцепила его мыском сапога и отбросила в сторону, потом прислонилась к двери, ожидая, когда Дэвид подойдет поближе.

Линсли видел, как бьется пульс у нее на шее. Ему хотелось прижаться пахом к ее бедрам, но он сдержал этот порыв, осторожно нагнул голову и принялся водить губами и языком по изгибам и впадинкам ее тела. У него кружилась голова от ее пьянящего аромата.

Он расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, схватил хрупкие плечи и уткнулся лицом в нежную ложбинку над ключицей. Феба тихо постанывала, млея в его объятиях.

Наконец его губы завладели ее губами.

Она задрожала и попыталась вырваться.

– Я не собиралась вас целовать, милорд.

– Я знаю, мистер Марстон. Но вы меня и не целуете. Это я целую вас.

– Я не собиралась это вам позволять.

– А я не собирался спрашивать у вас разрешения. Она опустила глаза.

– Возможно, – пробормотала она. – Но почему бы вам не взять больше? Возьмите… все.

– Я не любитель грубых удовольствий. Мне нравится предвкушать. Быть может, в следующий раз, когда у вас будет настроение, вы сами мне отдадитесь.

– Вы так терпеливы?

– Я уже не юноша. У меня есть преимущества зрелого возраста.

– Вас трудно назвать стариком, лорд Линсли. – Она опять оглядела его тело.

– Да, я не настолько стар, чтобы не поддаваться таким распутным взглядам. Я знаю: вы игрок, но не переоценивайте свою удачу, мистер Марстон. – Он посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке. – У нас есть еще пятнадцать минут.

– Спасибо. Я думаю, мне понадобится это время, чтобы успокоиться и снова завязать галстук.

– Если я завяжу его сам, у нас будет время для очередного поцелуя.

– Нет. В другой раз. Мне еще нужно причесаться. Вы растрепали мои волосы.

Дэвид нежно провел большим пальцем по ее ушку. Феба откинула голову и тихо вздохнула, слегка приоткрыв рот.

– С растрепанными волосами вы похожи на маленького шалунишку, который стащил из кухни пирог и с ужасом ждет наказания.

– Пирог был очень вкусным.

Она облизнула губы и усмехнулась. Дэвид принялся завязывать на ней галстук.

– У меня такое чувство, как будто я прячу сокровище, – признался лорд. – Это грустно и вместе с тем приятно. Только я один знаю, где следует его искать.

– Когда вы уйдете, я исследую узел на галстуке, – прошептала Феба.

Он отступил назад, и она причесала свои кудрявые волосы.

– Да, спасибо, Симмс! – крикнула она, когда несколько минут спустя в дверь осторожно постучали.

Она открыла дверь, чтобы немного проветрить кабинет… а заодно дать знак лакею, что мистер Марстон остался живым после встречи со своим гостем.

– Итак, на чем мы с вами остановились? – быстро спросила она, опять закрывая дверь. – Ах да, мы решили, что моими врагами могут быть Рейкс, Смайт-Кокран и Крашоу. И еще Банбери. Но вам будет трудно договориться с Крашоу.

Удивительно, но Дэвид почувствовал просветление в голове.

– Кажется, я придумал, мистер Марстон.

За эту идею ему стоило поблагодарить Стоукса.

– В конце концов, – рассудил он, когда они снова сели за стол, – весь высший свет знает, как сильно я потратился на земельном аукционе. Ни для кого не будет открытием то, что я нуждаюсь в деньгах. А теперь скажите мне, что делает джентльмен, когда хочет быстро пополнить свою казну?

– Наверное, пытается взять взаймы, – ответила Феба. Он поднял руку.

– Я скажу нескольким знатным особам, что пытался занять у вас денег и получил суровый отказ. После этого…

Она кивнула.

– Вы пойдете играть в клуб «Вивьенс».

– Точно. Это будет в следующий понедельник. Я проиграю вам кучу денег и затаю на вас большую обиду. Заранее прошу меня простить, если я буду с вами слишком резок.

Линсли усмехнулся:

– Мне будет нетрудно продуться в карты. Я слишком плохой игрок. Итак, я стану вашим заклятым врагом. Все остальные ваши враги захотят заполучить меня в союзники.

– Даже Крашоу?

– У Крашоу могут быть другие причины для визита ко мне. Услышав о моем банкротстве, он захочет выкупить у меня пару земельных участков. Вот тогда-то я и расспрошу его о вас. Не беспокойтесь, – поспешно сказал Дэвид, заметив тревогу в глазах девушки, – все мои работники останутся на своих местах. Я предложу лорду Крашоу самые плохие участки. Они нуждаются в дренаже, но Крашоу ничего не смыслит в сельском хозяйстве. Думаю, он не станет возражать.

Лорд улыбнулся, увидев ее облегчение.

– Мне придется остаться в Лондоне и провести здесь праздничный сезон.

Дэвид сам удивился тому, с какой легкостью он произнес эти слова. Став графом, он еще ни разу не проводил Рождество вдали от своего поместья.

– Конечно, – добавил он, – превратившись во врагов, мы с вами уже не сможем встречаться. Тем более что за вами следят.

– Вы правы. Я об этом не подумала.

Ее лицо вдруг потемнело. Дэвид с радостью понял, что она разочарована. Во всяком случае, он на это надеялся. Феба нахмурилась:

– Но как же мы будем общаться?

– С помощью писем.

– А если нам понадобится что-то обсудить?

– У вас есть надежная подруга, которая могла бы передавать сообщения? – спросил он.

– Конечно. Я во всем ей доверяю. Кстати, вы ее уже видели.

– Дама в желтом?

– Да. Леди Кейт Беверидж. Но не будет ли это опасно для нее? Ведь за мной шпионят.

– Нам надо как можно чаще бывать на людях. Ваши враги предпочитают действовать тайно. Ваша подруга не будет возражать, если я приглашу ее на танец в «Олмаке»?

Феба улыбнулась. Робкая Кейт уже согласилась посетить новогодний бал в «Олмаке», хотя это согласие далось ей нелегко.

– Да, Кейт будет с вами танцевать. Она прекрасно вальсирует.

– Отлично. Значит, она сможет передать мне все, что вы захотите, а потом пересказать вам мой ответ.

– Получается, что это последняя наша встреча наедине?

– Возможно, со временем я придумаю какой-нибудь предлог, который позволит нам увидеться, но пока мне ничего не приходит в голову. Обещайте мне, что будете крайне осторожны. Подмечайте все, что вам покажется подозрительным.

Феба передернула плечами:

– Конечно.

Дэвиду не понравилось это движение плеч. «Она слишком смела и беспечна», – подумал он.

– И еще, мистер Марстон. Вы должны назвать мне всех, кто знает вашу тайну. Мы не можем довериться каждому из них.

– Пожалуй, вы правы… но только теоретически. Я отказываюсь верить, что кто-то из моих друзей может меня предать. И вообще, их очень мало. Это, разумеется, леди Кейт; мой брат и его жена в Девоншире. Погодите-ка… еще та женщина, с которой вы встретились, когда за мной шпионили…

– Болтливая особа, сказавшая, что вы уехали в Озерный край?

– Да. Миссис Грэйнджер приглядывает за теми домами, куда я заезжаю с целью маскировки. Еще мистер Симмс и мистер Эндрюс.

Феба быстро объяснила, кто это такие.

– Я вижу, вы умеете хранить секреты. Что ж, это благоразумно. Поздравляю. I

– Спасибо. Итак, встретимся в следующий понедельник в клубе «Вивьенс». Я думаю, лучше всего разыграть наш спектакль в полночь.

– Отлично. А теперь… – Он хотел что-то сказать в заключение, но с опозданием понял, что говорить больше нечего.

Неловкая пауза затянулась.

– А теперь давайте закончим наш разговор, – подытожила Феба, глядя ему прямо в глаза.

– Давайте. Кстати, вы не хотите сказать мне ваше настоящее имя?

Она покачала головой:

– В этом нет необходимости. Продолжайте называть меня «мистер Марстон». Мне нравится.

– Дело не в том, что вам нравится, а что нет. Я должен узнать о вас как можно больше – в интересах вашей же безопасности.

Она опять пожала плечами.

– В конце концов, я не требовала вашей защиты. Я просто просила у вас помощи. А это разные вещи.

В ее лице читалась такая беспечность, что Дэвид растерялся.

Она усмехнулась, наслаждаясь своей властью.

– Вам пора уходить, милорд. Но поскольку никто из нас не знает, когда нам удастся встретиться снова, предлагаю скрепить наш разговор…

– Поцелуем? – подхватил он.

– Вот именно. Это вдохновит меня перед маленьким спектаклем, ведь через несколько мгновений мистер Марстон сурово откажет графу в его просьбе ссудить ему десять тысяч фунтов стерлингов.

Все слуги мистера Марстона могли засвидетельствовать жуткую ссору, которая положила конец визиту лорда Линсли. Опрокинув одно-два кресла, оба джентльмена выскочили из кабинета – красные и запыхавшиеся. Лорд Линсли поспешно пересек фойе и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Обычно невозмутимый мистер Марстон посылал ему вслед оскорбления.

Один лишь мистер Симмс заметил, что его хозяйка приглушенно хихикала в перерывах между проклятиями. Кроме того, умный лакей Фебы обратил внимание, что перед бурной ссорой в кабинете мистера Марстона долгое время царила подозрительная тишина.

Глава 8

В следующий понедельник в клубе «Вивьенс» был фурор: граф Линсли впервые посетил игорное заведение!

– Он слишком богат, благороден и консервативен, чтобы играть в карты, – поговаривали в свете.

– Он чересчур серьезен, знатен и горд, – добавляли его враги из парламента.

– Это послужит ему хорошим уроком. Он слишком много болтал об общинных землях и том сброде, который на них работает. Хотел задушить прогресс, вот и лишился денег. Надеюсь, Марстон оставит его без сапог.

– Пусть честные поселяне, которых он защищает, одолжат ему десять тысяч.

Новость о ссоре лорда Линсли и Марстона быстро разлетелась по лондонским клубам.

– Он сказал, что Марстон обещал ему деньги, а потом взял свое слово обратно.

– Марстон, конечно, это отрицает. Говорит, что предложил Линсли десять тысяч за то, чтобы тот научил его завязывать галстук. Но потом сам понял, как это делать: провел всю ночь перед зеркалом, накручивая узлы. Узнав о случившемся, Линсли впал в ярость.

– Это похоже на Марстона. Ну что ж, вечер обещает быть интересным. Хотите поспорить?

– Не откажусь. Ставлю пятьсот на графа…

Лорд Линсли, адмирал Вулф, мистер Марстон и мистер Фицуоллис сели играть в вист. Администрация клуба передала им бутылку шампанского. Как и следовало ожидать, Марстон заявил, что вино «вульгарно», и потребовал шампанское предыдущего года. По залу прокатились одобрительные смешки.

Марстон прихлебывал шампанское, холодно наблюдая за лордом Линсли, который быстро осушил свой бокал и тут же налил второй. Он раскраснелся и выглядел немного смущенным. Мистер Вивьен объявил, что победит та пара, которая возьмет первые семь взяток. Игрок, набравший наибольшее количество очков, заберет все деньги.

Адмирал был сдающим в первой партии и забрал первую взятку. Фицуоллис забрал следующую, а Марстон – следующие три.

В этот вечер он выглядел еще лучше, чем обычно. Его костюм был безупречен, а лицо свежо.

– Мне не часто выпадает случай разорить такого знатного и красивого мужчину, – заметил он, входя в зал.

За игрой он шутил и дерзко поглядывал на своего противника. Несколько особо проницательных джентльменов нашли его манеры более чем провокационными.

– Он ведет себя просто неприлично, – прошептал барон Банбери своему юному спутнику. – Надеюсь, граф проучит этого задаваку Марстона, надавав ему хороших тумаков. Вон какие у него ручищи!

Линсли и Вулф довольно умело вели партию, но их соперники все-таки выиграли.

Пока Марстон сдавал карты, граф завороженно смотрел на его руки.

Почти против воли Линсли забрал первую взятку и вместе с Вулфом выиграл вторую партию.

– Марстон просто поддался, – послышался чей-то громкий шепот. – Он хочет, чтобы игра была интересной.

Линсли явно расстроился, услышав эти слова. Он играл рассеянно, теряя крупные козыри. Даже его партнер удивленно вскидывал брови. Третью партию они проиграли. Четвертую и пятую тоже. Счет стал четыре к одному.

– Еще один кон, и Фиц выиграет десять тысяч.

– Наш любезный лорд Линсли будет разорен. Придется ему продать часть земель, которые он так неосмотрительно купил.

Адмирал был сдающим. Джентльмены оглядели свои карты.

Разыграли десять взяток. Четыре забрал Марстон, две – Фицуоллис, три – адмирал и одну – граф.

Рука Линсли дрожала. Казалось, еще немного, и он бросит свои карты. Он пошел с козырной дамы.

Марстон побил ее тузом.

– Простите, милорд, но игра закончена. Если вы не возражаете, я предпочел бы получить деньги наличными.

Лорд Линсли резко встал с кресла.

– Я выпишу чек. Или ты сомневаешься в моем честном слове, щенок?

– Нет, милорд. Я сомневаюсь в вашей платежеспособности. И в вашей трезвости.

Обозленный лорд Линсли швырнул банкноты юноше в лицо. Адмирал Вулф и барон Банбери поспешно вывели графа из клуба и усадили в его карету.

– Это безумие, Дэвид, – сказал адмирал, как только карета тронулась.