Почти джентльмен

Он послал записку своему управляющему, сообщив, что задержится в городе, дабы уладить кое-какие юридические вопросы. У него и впрямь было много дел: он скупал все общинные земли, которые внезапно выставили на аукционе в Линкольншире. Он даже приобрел несколько участков, на которые положил глаз Крашоу. Вступив во владение этой землей, он тут же объявит соседям, что они могут опять выращивать на них свои культуры и пасти скот. В отличие от помещиков, постоянно живущих в Лондоне, Дэвид знал, что календарь фермера не терпит отсрочек.

Однако ему надо было еще день-другой провести вдали от собственного поместья и разобраться в ситуации на Брансвик-сквср.

– Девять часов утра, сэр. Я принес вам кофе.

С кровати донесся приглушенный стон. Феба поплотнее закуталась в стеганое пуховое одеяло.

«Сама виновата, – подумал мистер Симмс. – Обещала вернуться рано, а сама всю ночь танцевала и играла в карты. Интересно, помнит ли она, как, придя домой в пять утра, подарила мне тысячу фунтов стерлингов?»

– Сэр? – позвал мистер Симмс, пытаясь сдержать смех. «Возможно, она хотела меня подкупить, чтобы я дал ей поспать на часок подольше. И не ругал за то, что в последнее время она стала часто употреблять бранные слова».

Но этот номер у нее не пройдет. Он разбудит ее немедленно и заставит вспомнить хорошие манеры.

Три года назад, когда мисс Вон объявила о своем глупом решении замаскироваться под мужчину, мистер Симмс вызвался сопровождать ее в Лондон. Он уже тогда говорил своей госпоже, как опасен ее странный план. Девочка нуждалась в опеке, и он охотно взял на себя роль негласного опекуна. У Симмса не было собственных детей, но он любил Фебу и ее брата, как родных.

Впрочем, Симмс всегда с восторгом относился к маскараду и разным театральным зрелищам. В Девоншире он вел скучную одинокую жизнь вдовца. Умные и проказливые дети Вонов были для него светом в окошке, особенно девочка, которая на лету схватывала латинский язык и математику – так же, как и ее брат. Правда, ей приходилось учиться тайком от матери.

Мистер Симмс знал, как ее разбудить.

Он склонился над кроватью и тихо, чтобы не услышали другие слуги, прошептал:

– Мисс Вон!

– А-а…

– Феба! Быстрее отложи латинский текст. Идет твоя мама!

– Что? Где?

Из-под одеяла вылезла всклокоченная голова. Ясные серые глаза открылись, и Симмс прочел в них испуг. Но в следующее мгновение лицо Фебы разгладилось.

– Черт возьми, Симмс, что за шутки? Она бросила в него подушку.

– Выпейте кофе, мистер Марстон. Ванна уже готова, а ваш дорожный костюм разложен на диване. Вы заказали карету на десять часов. Или вы хотите, чтобы леди Кейт вас ждала?

– Я уволю тебя, Симмс!

– Конечно, сэр. Кстати, разрешите еще раз поблагодарить вас за тот щедрый подарок, который вы преподнесли мне прошлой ночью. Надеюсь, вы не были пьяны?

– Ты заслужил эти деньги, Симмс. И потом, я никогда не пьянею. Как там погода?

Мистер Симмс подошел к высоким окнам и раздвинул шторы цвета морской волны. Сквозь кружевной тюль в спальню хлынул поток солнечного света.

– Отличное утро для путешествия, сэр. Впрочем, если хотите, можете подремать в карете.

– Я никогда не дремлю в карете. Кейт прислала мне книгу, чтобы я не скучала в дороге.

– Хорошо, сэр. Но позвольте заметить, что джентльмен должен прикрывать рот рукой, когда зевает. Кроме того, в последнее время вы плохо следите за своим языком, а это тоже не по-джентльменски.

Вторая подушка попала в затылок мистеру Симмсу, когда он открывал дверь спальни.

Победно усмехнувшись, Феба потянулась и отправилась в ванную. Эти две недели ей будет не хватать лакея. И все же хорошо, что она на время уедет из города. Ей надоело постоянно высматривать в толпе знакомого мужчину – мужчину, которого она хотела забыть.

На часах еще не было девяти, когда кучер лорда Линсли остановил карету в маленьком переулке. Отсюда прекрасно просматривался дом на Брансвик-сквер. Из окон на втором этаже высовывались горничные. Они вытрясали простыни, а внизу садовники подстригали аккуратные тисовые деревья.

Лошади беспокойно переминались в упряжке.

Дэвид тоже пребывал в нетерпении.

С каждой минутой придуманный им план казался все более нелепым, особенно в свете необычайно солнечного и приятного утра. Стоукса нигде не было видно. И вообще, кто знает, действительно ли Марстон собирается сегодня уехать из Лондона?

Было бы разумнее просто прийти к мистеру Марстону и пересказать разговор, подслушанный в таверне. Марстон наверняка знал этого барона и смог бы реально оценить опасность – если она вообще существовала.

«Но я всю жизнь был разумным, – подумал Дэвид. – Разумным, здравомыслящим, расчетливым и осторожным. Как же мне это надоело!»

Он хотел маленького приключения. Хотел превратиться в героя средневековой легенды или стать рыцарем в сверкающих доспехах, пойдя по стопам своих предков. Пусть ему уже сорок лет, пусть он не сумел остановить акт об огораживании земель. Зато сейчас у него все получится. Если понадобится, он набросится на Стоукса с кулаками – на глазах у восхищенного и благодарного мистера Марстона.

Ага, вот и Стоукс! Успокаивает большую костлявую лошадь. Наверное, ему кажется, что он удачно спрятал свою массивную фигуру под смешной шляпой с отвислыми полями. Дэвид откинулся на спинку сиденья, чтобы его не увидели с улицы.

Без четверти десять перед ухоженным кирпичным домом с недавно покрашенными голубыми ставнями остановилась маленькая крытая карета. Пять минут спустя на парадном крыльце появился седой лакей с плетеной корзиной. Он велел слуге положить небольшой сундучок в багажное отделение кареты.

Ровно в десять в дверях появился сам Марстон – как всегда, статный и бодрый. В руке он держал маленькую книжку.

Марстон что-то сказал лакею, и тот протянул ему корзину. Ленч, печально подумал Дэвид, вспомнив, что забыл попросить свою кухарку собрать в дорогу такую же корзинку со съестным. Марстон легко поднялся в салон кареты.

Дэвиду показалось странным, что он не взял с собой слугу. Но у него не было времени на размышления. Карета Марстона тронулась. Стоукс немного выждал и отправился следом. Граф Линсли последовал его примеру.

«Мы похожи на цыганский караван!» – подумал Дэвид, криво усмехнувшись.

Феба, обычно острая на глаз и настороженная, могла бы заметить то же самое, если бы не была такой уставшей. Она поздно ложилась спать несколько ночей подряд, а вчера ночью особенно лихо отплясывала на балу и слишком сосредоточенно играла в карты. В окна кареты струились лучи мягкого осеннего солнца. Скоро она окажется среди любимых людей – единственных людей во всем мире, к которым она питает нежные чувства. Конечно, не считая мистера Симмса, который завтра отправится на долгожданную рыбалку с мистером Эндрюсом. Согретая солнцем и своими мыслями, она погрузилась в сон, прежде чем карета достигла бедных окраин Лондона, так и не открыв книгу, лежавшую рядом с ней на сиденье, – роман мисс Остин «Убеждение».

«Интересно, долго ли еще ехать?» – гадал Дэвид, нетерпеливо поглядывая в окно. Погода обещала испортиться. Несмотря на яркое солнце, вдали уже громыхали раскаты грома. К полудню у Дэвида в животе заурчало: его утроба вторила приближавшейся грозе. В конце концов ему пришлось остановиться возле маленькой гостиницы и купить жареных каплунов (для себя и своего кучера), а еще хлеба, сыра и эля (про запас).

Они догнали карету Марстона у Роуэн-он-Клоуз.

– Поезжай вон на тот пригорок, – велел Дэвид кучеру. – Я хочу осмотреть окрестности.

Дикерсон молча кивнул. В его взгляде читалось легкое недоумение. «Он думает, что я сошел с ума, – мысленно усмехнулся Дэвид. – Я веду себя как какой-нибудь рифмоплет, путешествующий по Озерному краю. Что ж, возможно, он прав: кажется, я действительно спятил».

Однако панорама местности успокоила Линсли. Он увидел карету Марстона. Она стояла перед каменным домом. Кучер нес к крыльцу сундук своего господина. Итак, Марстон останется здесь, во всяком случае на ночь. На глазах у Дэвида юноша выпрыгнул из кареты, обогнал кучера и чуть ли не бегом устремился к дому. «Как видно, здесь живут дорогие ему люди», – подумал Дэвид, охваченный острой завистью.

Но в данный момент ему следовало побеспокоиться о других вещах – более важных, чем симпатии мистера Марстона. Небо угрожающе хмурилось – надвигалась гроза.

– Может, повернем назад и остановимся в той гостинице, что за несколько лье отсюда? – спросил Дикерсон, когда стало ясно, что его господин не собирается принимать решение самостоятельно. – Лошади испугаются грома и молний.

А если Марстон исчезнет ночью, пока никто за ним не следит? Маловероятно, но возможно. Дэвид вспомнил слова неизвестного барона: «Создается впечатление, что он просто растворяется в воздухе».

Со своей позиции Дэвид видел Стоукса. Парень остановился внизу, в маленьком перелеске, и дрожал от холода.

«Нет, я никуда не уеду, пока он здесь».

Но как быть с лошадьми? Дикерсон прав: они испугаются грома и молний.

Дэвид уже собирался сказать кучеру, чтобы тот оставил его здесь на ночь, когда его взгляд наткнулся на разрушенный коттедж у вершины холма.

– Как ты думаешь, Дикерсон, мы могли бы там переночевать? Лошадей поставим вон в то старое здание. Кажется, крыша цела, во всяком случае, с западной стороны. Я буду караулить всю ночь. Понимаешь, там, внизу, есть человек, который нуждается в помощи.

Дикерсон метнул на господина еще более недоуменный взгляд, но согласился с планом. Дом и впрямь казался вполне прочным. У них были теплые одеяла и фонарь, а еще вкусный сыр и эль из гостиницы.

Кучер и лошади расположились в заброшенном доме, а лорд Линсли остался сидеть в карете и следить за каменным домом, в котором скрылся мистер Марстон.

Где-то около полуночи пошел дождь. Дэвид слушал его успокаивающе-монотонный шум…

Час спустя его разбудил громкий удар грома. Но это был не единственный звук, долетевший до ушей Линсли. Кто-то изо всех сил колотил в запертую дверцу кареты.

– Пустите меня, черт возьми, или я умру от холода! Стоукс!

Как видно, вспышка молнии осветила вершину холма, и он заметил стоявшую там карету. От его ударов скрипели рессоры. Еще немного, и он разобьет окно.

У Дэвида под сиденьем был спрятан пистолет, но он почему-то решил, что оружие не понадобится, и медленно открыл дверцу.

– Добрый вечер, дружище. Позволь предложить тебе остатки эля.

Стоукс протиснул в карету свое крупное тело и немедленно ухватил Дэвида за горло.

«Так я и думал! – мелькнуло в голове у Линсли. – Этот парень слишком большой и неуклюжий для борца». Он вырвался из лап Стоукса, вытолкал своего обидчика из кареты и набросился на него с кулаками. Два дюжих мужчины повалились на землю и принялись кататься по грязи. Стоукс лягался и рычал, но Дэвиду удалось подмять его под себя. Драка послужила ему хорошей разрядкой: она помогла снять накопившееся за день напряжение. Жаль, что Марстон не был восторженным свидетелем его победы. Привязанная к дереву испуганная лошадь Стоукса оказалась единственным существом, Наблюдавшим за ночным сражением.

– Вы хороший боксер, сударь, – пробормотал Стоукс, но Дэвид принял его слова за грубую лесть, ибо сам он никогда не посмел бы назвать грязную потасовку боксом.

– А ты умеешь проигрывать. Я поставил своих лошадей вон в том полуразрушенном здании. Давай отведем туда и твою кобылку. Ты не хочешь сесть в карету и промочить горло элем? Мы могли бы обсудить твои боксерские способности. Боюсь, тебе не хватает стратегии. Впрочем, есть и более интересные темы для разговора. Например, каким ветром двух добрых парней – то есть нас с тобой – занесло в такое гиблое место, да еще в такую непогоду.

Той грязи, что они принесли с собой в карету, вполне хватило бы для посадки нескольких бушелей репы. Стоукс заполнил собой немалую долю пространства, но Дэвид отнесся к этому с философским спокойствием.

«Наверное, к утру у меня под глазом проступит синяк», – подумал он и мысленно усмехнулся, представив себе разноцветную физиономию Стоукса.

– На, подкрепись, – предложил он поверженному противнику, протянув остатки сыра.

Эль они пили по очереди, по-приятельски передавая друг другу фляжку.

– Не судите меня строго, сударь, – сказал Стоукс, жуя. – Здесь так темно и пустынно! Я увидел вашу дорогую карету и решил ею завладеть. Я просто не ожидал, что такой джентльмен, как вы, окажется хорошим борцом. – Он смахнул с губ крошки сыра окровавленным рукавом. – Но вы правы, сударь: мне не хватило терпения, чтобы изучить стратегию. Я делаю ставку на свою устрашающую фигуру. Обычно, увидев меня, люди пугаются до полусмерти.

– Ты неплохо бьешь правой, – заметил Дэвид, – но скверно прикрываешься левой. Пожалуй, я мог бы показать тебе… Ах да, я забыл представиться! Дэвид Артур Сент-Джордж Харви, граф Линсли из Линкольншира.

– Красиво звучит, сударь: Линсли из Линкольншира. Арчи Стоукс из Сохо к вашим услугам.

– Стоукс из Сохо – тоже неплохо.

– Конечно. У вас не осталось еще хлеба?

– Может, хочешь куриную ножку?

– Давайте!

Стоукс выбросил кости за дверь, громко рыгнул, после чего довольно крякнул. Дождь продолжал поливать карету, но гром утих. «Жаль, что я не взял сигары, – подумал Дэвид. – Ничто так не располагает к общению, как хорошая гаванская сигара, выкуренная после сытного ужина».

Впрочем, язык у Стоукса развязался и без сигары.

– Вы настоящий джентльмен, сударь, – сказал он, – не то что некоторые. Я имею в виду того гомика, что нанял меня следить за юношей, который сейчас отдыхает в доме у подножия холма.

Дэвид вскинул брови.

– Эти гомики такие нервные! – продолжал Стоукс. – Они дрожат за свою репутацию и боятся, как бы их жены не вывели их на чистую воду. Он пришел ко мне и сказал: «Хватит вилять задницей, старина, или барон Банбери расквасит тебе нос».

Барон Банбери? Это имя показалось Дэвиду смутно знакомым. Возможно, он встречался с ним несколько лет назад.

Когда до Линсли дошел смысл сказанного Стоуксом, он невольно покраснел и отвернулся к окну, чтобы скрыть свое волнение. Лорд сделал вид, что разглядывает дом. На улице было по-прежнему темно, накрапывал мелкий дождик.

Стоукс хохотнул:

– Да, я знаю, сударь. Мою работу не назовешь приятной.

– Но ты говоришь, что барона Банбери и мистера Марстона связывают… любовные отношения?

– Нет, сэр, я этого не говорил. Впрочем, не знаю. Но барон явно хочет, чтобы эти отношения были.

Дэвид неловко поерзал на сиденье. Стоукс – тугодум, но в конце концов он задастся вопросом, зачем лорд Линсли преследует Марстона.

«Зря я назвал ему свое настоящее имя. Однако я никогда не был трусом и не привык его скрывать».

– Я, – продолжал Стоукс, – проследил за этим красивым юношей и выяснил, что у него есть и другие враги.

– Хм-м?

– Видите ли, он игрок.

– Вот как?

– Арчи Стоукс все понимает, сударь. Вы не похожи на гомика.

Дэвид уклончиво пожал плечами, пытаясь скрыть свое облегчение.

– Марстон умен, – робко вставил он. – Он умеет уходить от преследования.

– Но мы его поймаем. – Утреннее солнце, встающее за дальним холмом, осветило большое избитое лицо Стоукса. – От нас он не улизнет, сударь.

Они по очереди следили за каменным домом внизу: пока один дежурил, другой дремал. Дождь постепенно кончился, серые тучи разошлись, и розовато-желтое небо стало чистым, голубым.

– Сударь, проснитесь! – Стоукс ткнул Дэвида локтем под ребра.

– Ум-м, что такое?

– Кто-то выходит. Мужчины выбежали из кареты, чтобы лучше видеть происходящее.

– Что за черт? Его там нет. Это всего лишь две дамы… Одна дама была в желтом платье, другая – в розовом.

Они шли, взявшись за руки, к роскошному ландо, стоявшему в конце садовой дорожки.

Дэвид не видел их лиц, но вполне мог разглядеть их наряды и силуэты. На женщине в желтом была большая шляпа, которая затеняла лицо, а волосы более высокой дамы в розовом прятались под белым тюрбаном. Ее походка и грация показались Дэвиду странно знакомыми.

Он смотрел на нее в каком-то оцепенении, завороженный посадкой ее плеч, горделиво поднятой головой…

Вдруг Линсли осенило. Тюрбан! Ну конечно! Ему… то есть ей… надо было спрятать свои короткие волосы, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Ему стало ясно, что Марстон – женщина, которая ходила по Лондону, замаскировавшись под денди.

«Женщина! Красивая женщина! Человек, который не давал мне покоя всю последнюю неделю, оказался женщиной!»

Дэвид не знал, почему она решила прятаться под мужской личиной, но был уверен, что выяснит это при более близком знакомстве.

Он уставился на изгиб ее шеи – Марстон прятал эту чудную, белую шейку под галстуком. У Дэвида было такое чувство, что он спит и видит волшебный сон.

«Значит, Стоукс – милый, славный Стоукс – не ошибся: я не гомик!» Ему вдруг захотелось обнять своего приятеля, но он благоразумно решил этого не делать.

Две дамы остановились и принялись разглядывать небо, пытаясь угадать погоду. Дэвид застыл. Сейчас они увидят его и Стоукса. Узнает ли она его издалека? Стоукс снял большую шляпу и помахал ею в воздухе, приветствуя дам и выражая им свое восхищение.

Стоукс! Может, он тоже догадался?

Дэвид украдкой взглянул на здоровенного парня. Нет, кажется, он ничего не понял.

– Он наверняка еще спит, сударь. Картежники не встают в такую рань в отличие от этих двух милых дамочек. Ну что ж, придется его разбудить.

Престарелая женщина, появившаяся в дверях каменного дома, была спокойна и приветлива. Она не выказала ни тени тревоги, узрев на пороге двух избитых и грязных мужчин бандитского вида. Стоукс предоставил Дэвиду вести диалог. Смущенный своей нереспектабельной внешностью, лорд Линсли как можно вежливее спросил, не здесь ли остановился его близкий друг, мистер Марстон.

Женщина тепло улыбнулась.

– Я всего лишь экономка, – сказала она, – но друзьям дорогого мистера Марстона я помогу с удовольствием.

«Ложь, – подумал Дэвид. – Ни один человек на свете не поверил бы в то, что Марстон имеет с нами что-то общее».

Женщина беспечно щебетала, совершенно разоружив Стоукса, первоначальным намерением которого было ворваться в дом и обыскать все углы.

– Мистер Марстон, – пропела она, – такой любезный, такой воспитанный молодой человек! Да к тому же красавец.

Впрочем, я предпочитаю более мужественный тип. Вы бы знали, как хорош был мой Элф, упокой Господь его душу! Он умер пять лет назад, под Рождество. Но хозяйки этого дома – сестры Эджертон – души не чают в мистере Марстоне. Как жаль, что вчера вечером он уехал! Что, сэр? В котором часу это было? Э… дайте подумать… я приготовила чай, чтобы он подкрепился перед дорогой…

«Стратегия решает все, – сказал себе Дэвид. – Эта добрая женщина нарочно заговаривает нам зубы, чтобы дать возможность даме в розовом платье уехать как можно дальше».

– Мистер Марстон, – продолжила экономка, – решил, что гроза скоро кончится, и отправился в путь где-то около полуночи, надеясь к утру добраться до Озерного края.

Стоукс задумчиво кивнул.

– Наверное, он уехал, пока мы дрались, – пробормотал он. – Ну что ж, мы отыщем его в Озерном краю, верно, сударь? Мы знаем, как выглядит его карета. Ничего страшного, что он нас немного опередил.

Женщина одарила их очередной добродушной улыбкой.

– О да, я уверена, что вы легко найдете своего друга. Может быть, хотите позавтракать? Дамы ели рано утром, но я еще не убрала со стола. Там осталось немного ветчины, копченая селедка и ложки две топленых сливок…

Дэвиду осталось сообщить Стоуксу, что он не поедет вместе с ним в Озерный край. Он сделал это после того, как они расправились с селедкой.

– Что? Неужели вы сдаетесь, сударь? Ведь мы уже вышли на его след!

Пятьдесят гиней помогли Дэвиду исправить ситуацию, тем более что он в отличие от барона Банбери охотно дал Стоуксу аванс.

– Я не могу долго находиться вдали от своего поместья, Стоукс. Но я верю, что ты его найдешь. Только не говори барону Банбери, что я сделал тебя своим агентом. Ему вряд ли понравится то, что ты выполняешь двойную работу.

Стоукс весело подмигнул.

– Я зайду к вам в Лондоне, сударь, и сообщу, как идут дела. Я думаю, мы его поймаем.

«Поймаем, но не сейчас», – хотелось ответить Дэвиду. У него была мысль поехать на юг – пуститься вдогонку за дамами, но за завтраком он передумал.

Надо подождать. Когда-нибудь она сама откроет ему все свои секреты. Линсли очень хотел завоевать доверие этой загадочной женщины.

– Хорошо, Стоукс, заходи ко мне в Лондоне. Я вернусь туда примерно через две недели.

Он протянул парню визитную карточку и мысленно вздохнул. Что поделать, придется еще раз приехать в ненавистный город.

Глава 6

Феба с улыбкой взглянула на Кейт, сидевшую рядом с ней в карете. Двухнедельное пребывание в Девоншире помогло ей на время забыть городскую суету. Она с удовольствием повидалась с Джонатаном и его женой Эмили. Феба сопровождала брата в его долгих прогулках по приходу и выслушивала теплые приветствия прихожан.

– Ба, да это же мисс Феба! Какая она стала хорошенькая!

Время словно остановилось. Никто не вспоминал о том, что она уже давно стала леди Кларингуорт. В этом сонном, уютном уголке королевства Феба с радостью забывала о минувших годах, вновь превращаясь в бойкую, энергичную девушку.

Впрочем, ей приходилось делить и менее приятные обязанности Джонатана. Их мама, которая всегда отличалась легкомыслием, впала в детство и нуждалась в постоянном внимании.

– Ты моя сестра Бетти? – отрешенно спрашивала она Фебу по нескольку раз в час.

– Нет, мама, я не Бетти, – отвечала Феба, сжимая ее руку или поправляя на ней шаль, когда они медленно прогуливались по саду.

Имя «Феба», казалось, ничего не значило для миссис Вон. По счастью, «леди Кларингуорт» тоже. Хотя раньше, когда мама Фебы еще была в здравом уме, ей доставляло удовольствие рассказывать каждому встречному о своей дочери, леди Кларингуорт.

Как всегда, самыми драгоценными моментами для Фебы были вечера перед камином в Краудене, родовом поместье Беверидж. Кейт никогда не была замужем, хоть за ней пытались ухаживать многие джентльмены, прельстившиеся ее богатством.

– Я умею распознавать жестокость, алчность и отвращение, – часто говорила она Фебе. – Я научилась читать их в глазах мужчин с тех пор, как оспа обезобразила мое лицо. Благодаря тебе, милая, я знаю, что такое доброта и преданность. Единственное, о чем я жалею…

Она жалела о том, что стала невольной причиной несчастливого брака Фебы. Ее отец, лорд Беверидж, дал деньги на приданое Фебы, когда миссис Вон осмелилась его об этом попросить.

– А я жалею о том, – отвечала Феба, – что ты продолжаешь считать себя безобразной. Ты красивая женщина, Кейт, с искристыми зелеными глазами и блестящими темными волосами. Оспа лишь слегка подпортила твое милое личико.

На протяжении нескольких лет Джонатан и Эмили никак не могли зачать ребенка, но теперь это случилось. Их малыш должен был родиться следующей весной. Из чувства такта они старались не говорить о своем долгожданном чаде в присутствии Фебы, и она была им за это благодарна.

Крытая карета Кейт (погода стала слишком холодной для ландо) весело катила к Лондону. Конечно, сегодня им не добраться до города. Они остановятся на ночь в одной из гостиниц, где Феба снова переоденется в мужчину.

А завтра утром Фиц Марстон выйдет из парадной двери гостиницы, сядет в свою карету и приедет домой, на Брансвик-сквер, чтобы продолжить жизнь эгоистичного, модно одетого сноба, покорителя Лондона.

Кейт перебила горькие размышления Фебы.

– Ну, что ты скажешь о романе мисс Остин? На мой взгляд, это самое лучшее ее произведение.

Став Фицем Марстоном, Феба редко читала романы. Наверное, все дело в том, что она внутренне прониклась мужской психологией. Но на отдыхе позволила себе это маленькое удовольствие.

– Ты права, милая. «Убеждение» – лучший роман. В нем нет описаний юношеских порывов и надежд, как в книге «Гордость и предубеждение». Эта книга гораздо глубже.

– В ней говорится о том, – вставила Кейт, – что женщина заслуживает любви, даже если она пережила свою первую молодость. Самое главное – быть честной перед самой собой.

Феба вздрогнула.

– Любовь в таком возрасте сопряжена с опасностью. Я, например, не хочу рисковать.

– Но почему, Феба? Может быть, только в таком возрасте мы обретаем способность смотреть жизни прямо в глаза. Мы точно знаем, чего хотим, – так же, как Энн Эллиот из романа мисс Остин.

– Может быть. Ну что ж, буду ждать, когда на моем горизонте появится капитан Уэнтуорт. Если это случится, я направлю его к тебе.

– Я согласна, милая. Тем более что решила этой зимой посетить Лондон. Я приеду в наш дом на Парк-лейн до Рождества. Кажется, маляры, штукатуры и драпировщики решили остаться там навсегда. Я угощу мистера Марстона чаем, если он согласится посетить дом, в котором полным ходом идет ремонт.

Феба улыбнулась.

– Он согласится, но только один раз. – Она сжала руку подруги. – Приезжай, Кейт, это будет чудесно!

Феба радовалась, что Кейт наконец-то обрела утраченный оптимизм. Возможно, она еще найдет своего капитана Уэнтуорта.

У Фебы была мысль рассказать Кейт про лорда Линсли, но она быстро передумала. Собственно, рассказывать было нечего. Просто ей встретился красивый благородный мужчина, который пробудил в ней восхищение и желание.

Феба любила свою подругу и хотела, чтобы та вышла замуж, но предлагать ей лорда Линсли в качестве жениха не собиралась.

Она закинула гудящие от усталости ноги на противоположное сиденье. Ей пришлось две недели ходить в неудобных женских ботинках, и она с удовольствием ждала момента, чтобы переобуться в сапоги Фица Марстона. В Лондоне скоро начнутся праздничные торжества. И потом, она будет видеться с Кейт – настолько часто, насколько позволяют приличия.

Феба поплотнее закуталась в свою мантилью и уставилась на серый пейзаж за окном. Однако ей будет скучно в Лондоне без лорда Линсли.

Дэвид растерянно переминался перед зеркалом в спальне своего лондонского особняка.

– Понимаете, мистер Марстон… – начал он и осекся. Черт возьми, это было похуже, чем репетировать речь для палаты лордов!

Когда он говорил о сельскохозяйственной политике, он говорил от души. Он знал факты, людей и землю. Теперь же сложилась совсем иная ситуация: он знал гораздо больше, чем надо.

В клубе поговаривали, что Марстон вернулся в Лондон. Освеженный путешествием, вчера вечером он выиграл солидную сумму в «Вивьенсе». Дэвид собирался зайти к нему днем и сказать, что за ним следит враг.

Впрочем, на данный момент этого врага удалось отвлечь. Вчера к Дэвиду приходил Стоукс. Он сказал, что забросил погоню где-то неподалеку от Озерного края – к большому неудовольствию барона Банбери. Стоукс думал, что нашел карету Марстона, но в ней оказались два старика.

– Я полагаю, что с этой стороны вам ничего не грозит, мистер Марстон, – произнес Дэвид, глядя в зеркало.

Да, звучит неплохо.

– Но я узнал от вашего бывшего преследователя, что у вас могут быть и другие враги. Вот почему решил предупредить вас об опасности.

Отлично!

– И предложить вам свою помощь.

А что дальше? Он пожал плечами. Дальше придется импровизировать.

Слуги мистера Марстона содержали дом в безупречном порядке во время отсутствия их господина. Высокие вазы были наполнены красновато-коричневыми и алыми хризантемами. Фиц Марстон очень придирчиво относился к цветам. Ему нравилось украшать комнаты живыми букетами.

Мистер Симмс и мистер Эндрюс приехали с рыбалки счастливыми.

– Мы наловили столько форели, сэр! В гостинице нам снизили цену за проживание, потому что мы поделились своим уловом с поваром.

– Отлично, Симмс. Вы остались довольны каретой?

– Да, сэр, большое спасибо. В дороге мы неожиданно столкнулись со здоровенным парнем бандитского вида в большой шляпе с отвислыми полями. Нам показалось, что он ожидал увидеть в карете кого-то другого.

– Как глупо с его стороны! Он был один?

– Да, сэр.

– Понятно. После той встречи вы его больше не видели?

– Нет, сэр.

Феба вспомнила парня в шляпе с отвислыми полями. Он махал ей и Кейт с вершины холма. Она также вспомнила его приятеля. Фигурой и позой он немного напоминал лорда Линсли, и она на мгновение позволила себе помечтать…

Хватит, сказала себе Феба. Главное, что ей опять удалось уйти от преследователей, сохранив свою тайну.

Она принялась просматривать накопившуюся почту.

Феба приняла лорда Линсли достаточно вежливо. Если ее и удивил его визит, то она не подала виду. Правда, ему показалось, что она немного нервничает.

– К сожалению, наша встреча будет короткой, – сказала она. – Через час ко мне должен зайти мой поверенный.

Она села на край небесно-голубого бархатного диванчика, перед букетом пламенных хризантем, и велела принести шампанское – для себя. А Дэвид попросил чай. Ему не требовался алкоголь: он был пьян от одного вида ее изящной фигурки, облаченной в черный костюм.

Она закинула ногу на ногу, как бы желая заполнить побольше пространства и уменьшить контраст между его мускулистым и своим хрупким телом.

«В ней есть что-то от бойца, – подумал Дэвид. – Только, конечно, не от боксера: слишком малый вес. Скорее она похожа на фехтовальщицу. Да, ложные выпады и защита – вот ее стиль».

Она протянула лорду красивую эмалевую коробочку с нюхательным табаком. Он отказался. Она же ухватила двумя пальцами толику табака и принялась внимательно слушать заготовленную гостем речь.