Глава 19

КЛИМОС

Эллепорт – Эллевос. Всюду одно и то же: одни слухи, все рынки гудят и полнятся ими. Воин ударил по Менелету – вот только что, – но там же и был убит. Или это случилось на Миллипосе?

Да нет, его вообще не убили. И было это вовсе не на Миллипосе. Было это на Бурсосе. Да, а вы видели, что тут летало в небе в прошлое десятидневье? Это был дракон, точно вам говорю, а что делать драконам в Эрене?

«Драконий рок» шел на ура.

Воин? Да кому дело до какого-то там Воина, когда какая-то тварь напала на Гестос и уничтожила полдеревни, а потом преспокойно уплыла в море?! Деревенский колдун? Погиб. Выжившие продали две дюжины детей Работорговой гильдии, чтобы нанять пандатавэйского мага, звезды с неба ему сулили, лишь бы только он жил у них и их защищал.

Воин?.. Нет, Гестос – не его дело. Он и дюжина его сотоварищей напала на Миллипос – или это был Деддебос? Филакет это быть ну никак не мог… может, Салкет? Или Салкос? Да нет же, Бурсос – и сотоварищей была добрая сотня. Нет, двое: еще один человек и гном. Гном в море? Не пори чушь! Гномы не выходят в море: стоит им упасть за борт – тут же и потонут. Как камни. Ну и болван!..

В единственной на этом островке деревушке было отделение гильдии, но Тэннети осталась на «Газели», а Кетол, Брен Адахан и Дарайн представлялись вольными охотниками за Карлом Куллинаном, так что гильдейцы остались живы.

Элевос – Миллипос. На закате Ботан Вер видел в небе нечто большое и черное, летящее против ветра. Но оно летело на запад, а они шли на север, и солнце уже садилось, так что разглядеть, что это было, никто не смог.

Единственное, в чем Джейсон был абсолютно уверен, – это не Эллегон. Совершенно точно не Эллегон.

Высадились на Миллипосе. Снова ничего, кроме слухов. Да, Воин нападал на Климос – но после исчез. Слишком много охотников у него на хвосте; он растворился в воздухе. Ни в каком воздухе он не растворялся, напал на тамошнее отделение гильдии, но его прогнали.

В Миллипосе была таверна, где собирались в основном моряки – пропустить рюмочку перед выходом, спустить заработанное в рейсе, поискать работу. Кетол и Брен Адахан взяли выпивку и стали слушать.

После Климоса – ничего. Но вот послушайте…

Первую встречу они пропустили: до Пефрета было добрых три дня, а причин плыть туда не было. В следующий раз, говорили они себе. В следующий раз…

Но вот они добрались до Филакета – и снова ничего, только слухи.

Ищите на Климосе. Он побывал там – и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Но он по-прежнему где-то здесь: убивает работорговцев во сне, и с ним двое – нет, дюжина, нет, куча – сотоварищей.

Работорговцы, здесь? Когда любой ночью может объявиться Воин и убить всякого, хоть сколько-то на них похожего? Вы свихнулись? Ну да, есть у нас их торговый дом, но взгляните, какой урожай – не станем мы никого продавать. Что мы, по-вашему, совсем уж звери – продавать своих детей, когда жизнь не принуждает к тому?

На подходе к Климосу небо застлали клубы дыма. «Газель», распустив паруса, споро бежала по ветру.

Джейсон стоял у борта, чувствуя, как съеденные за завтраком хлеб и сыр превращаются в его желудке в ледяные камни.

– Ладно, ребята. – Тэннети хлопнула в ладоши, требуя внимания. – Хватит бездельничать. Заряжайте ружья, засыпайте порох на полки, взводите курки. Брен Адахан и Дарайн – готовьте арбалеты; Кетол, натяни на лук тетиву.

Брен Адахан тряхнул головой.

– У нас уже есть…

– Заткнись и делай, что сказано, – обрезала его Тэннети. – У меня опыта командования летучим отрядом поболе, чем у любого из вас. А потому мне сейчас и командовать всеми – и вами тоже, барон Адахан.

Джейсон обнаружил, что все смотрят на него.

«Это нечестно, – подумал он. – Неужели только потому, что я сын своего отца, я обязан принимать вот такие решения?»

А почему нет? Зачем Тэннети подняла весь этот шум, когда до острова еще добрый час? Дым означает, что там, возможно, что-то стряслось, но зачем уже сейчас ставить всех на уши?

Все по-прежнему смотрели на него.

Что сделал бы отец? Это-то просто: Карл Куллинан доверил бы все Тэннети. Но Карл Куллинан мог на нее положиться. Джейсон был не уверен, что он тоже это может.

Оставалось одно: притвориться, что он тоже ей доверяет. Он постарался, чтобы голос его звучал ровно.

– Командует Тэннети. Заряжайте, взводите, натягивайте.

– Возьмите промасленные тряпки, – распорядилась она. – Поберегите слюну. И Дарайн – возьми пули, зарядишь большую гладкостволку.

– Не возражаешь, я возьму побольше? – Великан аккуратно привязал короткоствольный дробовик к перилам и взялся за гладкостволку.

– Смотри сам. Разорвет его тебе в морду.

– Страшней она не станет… – Дарайн засыпал в дуло гладкостволки меру пороха, забил пыж, потом извлек из патронташа пулю чуть ли не со свой кулак и осторожно опустил ее туда же.

Джейсон тщательно прикрепил к поясу вторую кобуру, вытащил из укладки второй револьвер, проверил, заряжен ли он и пусто ли гнездо под бойком, – и плотно устроил его в наплечную кобуру.

Вытащив шнур из туники – ну, распахнута она до пояса, и что? – юноша обвязал этим шнурком голову, чтобы волосы не лезли в глаза. Ему давно уже пора было стричься, да все не хватало времени. Вытащив свой ранец, он принялся собирать ружье, с удовольствием отметив, что пальцы его быстрей, чем у Брена Адахана. Хоть что-то он делал лучше барона.

– Это дымит не военный корабль. – Тивар Анжер всматривался в дым. – Там, кажись, что-то стряслось. Какая-то беда.

Брен Адахан кончил заряжать ружье и с сухим треском опустил барашек.

– Ты же бывал тут раньше, – сказал он Тивару Анжеру.

– Да-да, конечно, бывал, но…

– Как по-твоему, где там горит?

– Где горит – ясно, как день: дым из деревни Аехот, на той стороне острова, значит, там и пожар. Похоже, этот ваш Карл Куллинан снова тут побывал.

Тэннети фыркнула.

– Что ж теперь – где что ни случись в Эрене, виноват Карл? Мы же знаем: он уже побывал тут, прикончил нескольких работорговцев – так неужто он настолько глуп, чтобы вернуться всего через десятидневье?

Джейн открыла было рот – и тут же закрыла. Джейсон присел на корточки рядом с ней.

– Что? – спросил он. Его пальцы продолжали работу, заряжая ружье.

Девушка помотала головой.

– Тэннети права, но причины иные, – прошептала она. – Не знаю, хватит ли у твоего отца сметки вернуться и снова ударить в то же место, куда только что бил, но у моего отца ее хватит. Работорговцы не могут не учитывать эту возможность. А значит – они станут следить за местами, куда наша троица только что наносила удар. Мой папочка просто не позволит твоему напасть там, где их ждут.

– И что?

– А то, что если слух, что они перебили здесь работорговцев, верен, то, что бы там ни стряслось, это не они. И вообще, будь моя воля, я бы отсюда убралась. Не нравится мне все это.

Брен Адахан показал на дым.

– Если зайти по ветру, с той стороны острова, и пересечь путь дыма – сумеем мы быстро удрать, будь в том нужда?

Тивар Анжер покачал головой и нахмурился, размышляя.

– Лучше идти прямо, – сказал он. – Я по-любому смогу держаться двумя-тремя румбами ближе к ветру, чем боевой корабль. Это если придется удирать. Но ставить на кон эту посудину и свою жизнь мне что-то не хочется.

Ботан Вер старательно подтягивал шкоты, будто малейшая слабина имела решающее значение. Брен Адахан облизнул губы.

– Мы должны выяснить, в чем там дело. Это – наш ключ к поискам Карла Куллинана.

– Ах ключ! – Капитан фыркнул. – А что вы запоете, ежели ключом этим окажется рейдерский трехмачтовик?

– Об этом не тревожься, – сказал Джейсон. – Рейдер мы обгоним, и запросто – надо только повредить ему паруса… Джейн, не принесешь пару-тройку сигнальных ракет? И прихвати пускалку.

– Разумеется, – улыбнулась она. – Ты думаешь, как Словотские. Мне это нравится. – Не прошло и минуты, как она вернулась на палубу с двумя узкими короткими цилиндрами и установкой для запуска.

– Вообще-то положено ее ставить на землю, – сообщила она. – Но можно и к перилам привязать. На корме, чтобы стрелять в преследователей. Если мы сможем попасть им в паруса – а если корабль будет идти ровно, я туда попаду, – у них хватит заботы тушить свой пожар, чтоб еще и за нами гнаться.

Дарайн опустил руку на плечо капитану.

– А кроме того, – ласково произнес он, – Тэннети очень расстроится, если мы сбежим, даже не понюхав опасность.

Капитан нахмурился.

– Логика просто железная. Будь по-вашему.

Вся подготовка оказалась ненужной; это стало ясно, стоило только обогнуть остров. Кораблей, на которые надо было нападать – или от которых стоило бы бежать, – не было: лишь рыбачьи шаланды. На них можно было с грехом пополам добраться до соседнего острова, но уж никак не выходить на простор Киррика.

Но что-то здесь все же случилось.

Две лодки были опрокинуты; еще одна валялась на песке со сломанной мачтой. Дома и хижины у границы пляжа превратились в руины; из воды, как почернелые мачты, торчали сваи причала. Черный дым все еще висел над деревьями, скрывая ведущую от берега в джунгли тропу.

– По-моему, надо уходить, – заметил Тивар Анжер. – Что бы ни сотворило все это – оно опасно.

– Ты знаешь другой путь к Карлу Куллинану? – мягко спросила Джейн.

– Хочешь сказать, мы должны проверить этот? – уточнил Джейсон. – Я думал, ты за то, чтоб пропустить этот остров.

– А что – передумывать запрещено? – парировала она. – Или выяснять, что тут и как – только быстро, – или не выяснять вообще. Кто бы все это ни учинил – мне не хочется оставаться тут ночью.

– Пристани нет, – начал возражать капитан. – На берег я свою старушку выбрасывать не стану.

– Вон там есть ялик – целый, по-моему. – Тэннети разделась донага, затянула на талии пояс с ножом и замотала волосы в тугой узел. Она вся была – сплошные мышцы, кожа и шрамы. – Я приведу его. Джейсон, прикрой.

Она перевалилась через борт, солдатиком, подняв тучу брызг, вошла в воду и сильными, ровными гребками поплыла к ялику. Он обязан был предложить что-то стоящее.

– Дарайн, если увидишь что-нибудь рядом с ней в воде – стреляй. – Джейсон почти услышал голос Эллегона: «Ну да, конечно. С тем же успехом он мог бы просто сказать „бу!“.

Но могли же они сделать хоть что-то! Джейсон вынул из кобуры пистолет. Он стрелял быстрей любого оружия – а если еще Кетол со своим длинным луком подстрахует…

– Кетол, возьми лук.

– Добрая мысль, молодой государь. – Кетол с улыбкой отставил ружье, умело притянув дуло к перилам. – Я когда-то рыбачил с луком. Только помни: целиться нужно долго. Под водой все кажется ближе…

Он пошевелил плечами, вынул и на пробу наложил стрелу, легко зажав ее в пальцах у самого оперения. Потом ослабил лук.

– Я готов, – сказал он.

Что дальше? Нужен какой-то дельный приказ, чтобы все, и в первую очередь сам Джейсон, осознали, что он – командир.

Но ничего не случилось – Тэннети доплыла до берега, подобрала разбросанные по песку и скалам весла, побросала четыре из них в ялик, закрепила в уключинах и подогнала лодку к «Газели».

В ялике вполне могли поместиться шестеро – даже с оружием.

– Отлично, – сказал Джейсон. – За мной.

– Ни черта подобного, – заявила уже наполовину одетая Тэннети. Влажные волосы черными змеями льнули к ее щекам. – Мы переправимся в два приема. Сперва – Дарайн, барон и я; укрепляемся на берегу, потом я возвращаюсь за тобой, Джейни и Ботаном Вером. Кетол и капитан…

– Вы дали слово! – прошипел Тивар Анжер. – Я не пошлю Ботана Вера на берег и сам не пойду.

А ведь капитан прав. Джейсон дал слово – а Куллинаны своему слову верны.

– Нет, Тэннети. Они останутся.

Тэннети яростно затрясла головой. Посыпались капли.

– Это было прежде, чем…

– Нет. – Он постарался, чтобы это прозвучало по-отцовски. – Нет, Тэннети. – Отца она бы послушалась; сейчас Джейсон говорил так же: медленно, веско. – Они остаются.

– Проклятие! – Она плюнула на палубу. – Нет времени спорить. Кетол, остаешься на страже и не вздумай есть или пить. Если что случится – пускай сигнальную ракету и убирайтесь отсюда. Пошли кого-нибудь сообщить, где и когда встреча.

– Есть, Тэннети. – Рыжеволосый воин улыбнулся, в бороде сверкнули зубы. – Хотя доверять нашим приятелям я бы не стал.

– Эй, ребята! – Джейн подняла руку. – Если надо кого-то оставить – оставьте меня. Пускать сигналки я умею, а папочка всегда учил меня не соваться попусту под топор. Хотя это я и сама понимаю, – добавила она.

Дарайн и Брен Адахан улыбнулись. Тэннети фыркнула.

– Я видела, как эта парочка на тебя пялится – так вот, мне очень хочется представить тебя Карлу как единственную из знакомых мне женщин, кого не изнасиловали. Сделаем по-моему.

На берег переправились с трудом, но без приключений. Вскоре все стояли на песке; лодку вытащили туда же.

Вокруг царил покой. Все было тихо – негромкий плеск волн и редкое потрескивание тлеющего дерева только подчеркивали тишину.

– Не шуметь, – прошептала Тэннети. – Пошли.

По берегу шла лишь одна ясная тропа: широкая, грязная, она уводила в лес.

Быстрым взмахом руки Тэннети велела всем рассредоточиться. Сама она шла впереди, справа и чуть сзади нее по обочине двигался Дарайн, слева – Брен Адахан, ружье за спиной, в руках – двузубая рыбачья острога.

По одному-два запасных пистолета было у всех, Дарайн же просто обвешался оружием: у бедра тяжелый меч, в руках – гладкостволка, на левом плече – дробовик, на правом – вещмешок. За голенищем его сапога торчала деревянная рукоять кремневого пистолета, еще одна выглядывала справа из-за пояса.

Джейн, вооруженная легче всех в отряде – кремневое ружье и единственный пистолет, – шла в середине, а Джейсон, сжимая свой дробовик, держал тыл.

Ветер переменился, тропу заволокло дымом, защипало в носу, стали слышны дальние звуки: треск огня и глухой рев; Джейсон попробовал было сообразить, что это за звук, но так и не понял.

Впереди появился прогал.

– Там должна быть деревня, – сказала Тэннети, собрав вокруг себя остальных. – В этих краях любят, чтобы их отделял от Киррика лес. Лес мешает ветрам. Там…

Ее прервал вопль. Высокий, дрожащий – крик нестерпимой муки.

– Медленно и осторожно, ребята. Медленно и осторожно, – велела Тэннети.

Крадучись, они свернули за поворот.

Там, где деревья расходились, недавно была деревня. Теперь она дымилась и тлела; несколько деревянных домов были сломаны, и от оставшихся, должно быть, непотушенными очагов занялся пожар.

Новый вопль, хор криков. Источник их явно находился дальше, внутри деревни.

– Тише, тише, – шептала Тэннети, тенью проскальзывая меж уцелевших домов.

– О черт, – сказала она.

Перед ними лежало то, что было, очевидно, деревенской площадью – люди приходили сюда поболтать друг с дружкой, заняться обменом и торгом. Теперь они были даже ближе друг к дружке, чем обычно: в самом центре площади, сбившись тесным кружком, стояли с сотню мужчин, женщин и детей.

И лишь один человек был вне толпы: невысокий, словно бы ссохшийся, в изодранных серых одеждах, он застыл меж людьми и тварью. Левая – окровавленная – рука его бессильно висела вдоль тела, правую же он простер перед собой, словно удерживая стену света, что отделяла его от чудища.

Свет и молнии отшвыривали ее – но тварь все кидалась и кидалась на мага. То был огромный – с двух лошадей – зверь с треугольной головой, странно похожей на волчью, и черной, густой, тускло мерцающей на солнце шерстью.

И он был ранен: в плечах и боках его, подобно перьям в полуощипанном гусе, торчало с дюжину стрел; рваную рану на задней лапе покрывала грязь: кто-то умудрился прорубиться сквозь шкуру.

Зверь снова прыгнул – и вновь свет и молния, вырвавшись из облака, швырнули его назад.

Тварь подобралась, собираясь с силами, и завыла – в вое ее явственно прозвучал вызов.

Возможно, попав в тенета этого воя, возможно – поддавшись панике, один из крестьян, запинаясь, побрел прочь от своих, а потом, будто вдруг осознав, что остался один, и вовсе пустился бежать.

С громовым рыком зверь кинулся следом: прыгнул, нагнал, ударом лапы свалил наземь и, ухватив пастью, принялся трясти головой, как поймавший крысу пес. Безжизненное тело моталось и дергалось, пока чудище, не утратив интереса, не бросило его – чтобы вновь возвратиться к магу.

Воздух полнился плачем, и криками, и утробным рычанием зверя – он все старался проникнуть за завесу огня и света.

Однако с каждой новой молнией, с каждой вспышкой света сияние чуть заметно, но неуклонно меркло – точно своими атаками зверь отнимал у него силу.

Прежде Джейсон никогда не видел ничего подобного этому зверю, – но ему припомнились рассказы о тварях из страны фей. Могло ли это – чем бы оно ни было – прийти из Фэйри?

Как бы там ни было – это не имело значения. Джейсон не мог позволить этому уничтожить полную жителей деревню. Он взвел курок и поднял ружье к плечу.

– Нет, – прошипела Тэннети. – Это не наша битва.

– Да, – выдохнул он в ответ. – Что сделал бы мой отец – отступил?

– Ты не твой… черт, черт, черт. – Она сплюнула. – Чертовы Куллинаны – никогда не слушают. – Одним плавным движением она поднесла ружье к плечу и выстрелила.

Возможно, пуля и попала в цель – но Джейсон увидел только, как тварь опускается на четыре лапы и поворачивается к новому врагу.

Юноша прицелился – тщательно, метя в основание шеи. Стрелять в голову было рискованно: если пуля придет не под тем углом, череп твари отбросит ее в сторону.

Но если он сможет попасть в ведущую к мозгу жилу, если перервет трахею…

Слева раздался треск выстрела; справа – тоже.

Один выстрел ушел в белый свет, но другая пуля вонзилась в надглазье чудища, исторгнув из его глазницы фонтан крови, а из пасти – полный чудовищной муки вопль; тварь развернулась, отыскивая источник звука и боли.

Пуля пропахала борозду в его черепе, но серьезно ранен зверь не был. Он повернулся и прыгнул, одним прыжком покрыв половину расстояния между собой и Джейсоном. Когти его ушли в землю; он изготовился к новому прыжку.

Но едва он взвился в воздух, как с дымом и грохотом рявкнула гладкостволка Дарайна – и правый глаз твари стал кровавой кашей; чудовище окривело и вконец обезумело.

Оно упало наземь в паре метров от Тэннети, которая спокойно разрядила ему в бок пистолет и потянулась за другим – но была отброшена чудовищной лапой и, отлетев, распростерлась на камнях, как сломанная ребенком кукла.

Брен Адахан – пистолеты разряжены, погнутая острога валяется на земле – обеими руками выставил перед собой палаш, словно эта булавка могла отвести клыки и когти. Тварь свалила его и совсем уж было собралась перекусить – да треск и удар пули в бок отвлекли ее. Стреляли где-то слева от Джейсона. – «Все зависит от меня», – подумал Джейсон.

Точно как в Мелавэе. Там тоже все зависело от него, и он не мог промахнуться, не мог – слишком это было важно.

Юноша прицелился зверю в горло – тот как раз поднял голову – и осторожно, медленно потянул спусковой крючок.

В устремленном на него единственном глазу полыхнула ярость; зверь подобрался для нового прыжка.

Выстрел; приклад ударил Джейсона в плечо; сноп огня, вылетев из ствола, вырвал из горла животного плоть и кровь.

Но тварь не остановилась, не повалилась наземь и не подохла, как он ожидал.

Джейсон отбросил ружье и выхватил из поясной кобуры пистолет.

– Бывает порой, – как-то сказал ему, блестя глазами от выпивки, Валеран, – что когда весь мир вокруг тебя идет к чертям, время выкидывает странные штуки. Замерзает, как лед, и миг для тебя делается что вечность. Не смейся, парень. В этом нет ничего хорошего. – Старый солдат наклонился и сделал еще один долгий глоток. – Одни заморочки – ты и шевельнуться не можешь, будто вмерзшая в лед плотва. И пользы тебе от этого – никакой. Никакой – к черту – пользы…

Тварь не остановилась – она метнулась к нему. Для Джейсона вдруг воедино смешались краски, запахи, звуки: запах дыма в воздухе; пряная вонь зверя; вопли крестьян; визг Джейни где-то у него за спиной; треск двух пистолетов; кровь и гной, оросившие бок твари; плотный мех на ее оканчивающейся влажным кожаным носом морде.

Боковое зрение юноши было чисто, как хрусталь; свет сделался густым, как вино, почти золотым. В этом сиянии он видел: Брен Адахан встал, в руке палаш, изо рта и носа струится кровь; будто разучившись вдруг владеть клинком, барон занес его над головой, собираясь рубануть тварь по шее.

Дарайн, сосредоточенно хмурясь и закусив нижнюю губу, прижимает к плечу ружье.

Джейсон смял время, заставил непослушную правую руку согнуться, палец – нажать собачку. Один раз.

Огонь и дым выщербили край глаза твари. Всего лишь.

А потом справа от него ударила молния – и на Джейсона обрушилось небо.

Он не был уверен, что потерял сознание, но мир сделался черной бездной боли. Джейсон пытался вдохнуть, но туша твари прижала его к земле, погребла под грудой вонючего меха, ослепила, вмяв наплечную кобуру с пистолетом в его грудь.

Рот наполнился кровью и желчью. Смятые легкие не впускали воздух, сломанные ребра горели, болезненно шевелились в груди.

Откуда-то издали неслись голоса.

– Шевелитесь, шевелитесь, снимите это к чертям собачьим с него! – рычала Тэннети. – Эй ты – используй копье, как рычаг… Так, все вместе – налегли… толкай!

Сквозь шум и боль прорвалось чистое контральто Джейн Словотской:

– Быстрей же, быстрей… пожалуйста!

Туша приподнялась, и Джейсон ощутил, как сильные руки ухватили его за лодыжки. Потом они же вцепились ему в колени – и боль заставила его застонать. Но его все волокли куда-то по каменистой земле. В коленях скрипели кости.

Он пытался вдохнуть – ничего не получалось.

Кто-то просовывал меж его губ бутылку, стекло заскребло по зубам.

Приторный вкус целительного бальзама изгнал изо рта Джейсона привкус крови, дал силу глотнуть.

И тогда, едва жидкость согрела ему горло и грудь, произошло привычное чудо: он исцелился.

Одно его ребро было сломано в полудюжине мест, осколки вонзались изнутри в его грудь при малейшем движении. Теперь осколки собирались в куски, а куски, звонко пощелкивая, срастались воедино.

Юноша мог снова дышать, и воздух, пускай и пропахший дымом, потом и кровью, казался ему свежей и вкуснее, чем воздух полдневного луга.

Ссадины исчезали; Джейсон поднял правую руку – и у него на глазах глубокая царапина, рассекавшая ладонь пополам, затянулась, рваные края срастались, пока то, что было раной, не превратилось в алую линию, которая почти сразу порозовела, а потом и вовсе исчезла. Чашечка правого колена сомкнулась, порванные сосуды и мышцы воссоединились.

Дюжина крестьян окружала его, лежащего подле горы меха и плоти.

Краем глаза он видел Джейн и Брена Адахана; она стояла поодаль, одна рука на бедре, другая – на взведенном пистолете, а Брен Адахан, опершись на тушу мертвой тварюги и запрокинув голову, тянул из бутыли целительный бальзам.

– Дарайн… – Джейсону казалось – он закричал, но слуха его коснулся лишь тихий хрип. Возрождение одаривало слабостью; целительные снадобья могли далеко не все.

Великан опустился рядом с ним на колени.