Он и притворялся. К примеру, сегодня все утро пришлось охотиться. Радости это ему не доставляло; Эрик Тюрсон был из крестьян, а те, чтобы как-то выжить, должны от зари до зари вкалывать в поле, а не тратить драгоценный световой день на забавы.
      Тоска и монотонность существования сопутствовала крестьянам всю жизнь; праздность была им незнакома.
      У него были все основания претендовать на маркграфство, во всяком случае, ничуть не меньше, чем у какого-нибудь отпрыска аристократического рода, - он был женат на маркграфине, вполне официально, с соблюдением всех необходимых церемониалов, под защитой и при Условии свидетельства Братства Сыновей Тюра - все двенадцать Тюрсонов, подняв свои металлические кулаки, выкрикнули одобрение, когда окровавленные простыни после брачной ночи выставили на обозрение толпы, собравшейся под окнами спальни новобрачных. Однако все вокруг знали, что он из простолюдинов, и поскольку манерам и манерничанью аристократов по происхождению так и не суждено было войти в плоть и кровь Эрика, оставалось лишь истово соблюдать правила, из кожи вон лезть, копируя воспитанность высокородных.
      Правила предусматривали, чтобы высокородные писали вирши, и Эрик часами вынужден был торчать в большой гостиной с пером в руке, марая бумагу своими поэтическими пробами, без особых, впрочем, успехов - вышедшее из-под его пера было настолько деревянным, тяжеловесным и бездарным, что даже он сам ни за что бы не рискнул сделать его всеобщим достоянием. Правила предписывали и глубокие познания в кулинарии, и умение подобрать вино за столом, посему Эрик торчал в обществе главного повара на кухне, измышляя новые и новые блюда, которые воплотили бы его личную гурманскую концепцию, хотя сам он относился к еде совершенно утилитарно - лишь бы брюхо набить на день.
      Охотиться для деревенского мальчишки - значит браконьерствовать, ставить запрещенные капканы, но так как истинному дворянину надлежит гнать зверя верхом, Эрику приходилось скрепя сердце трястись в седле многие мили, разыгрывая охотничий пыл и задор.
      И вот теперь он восседал на стуле, терпеливо дожидаясь, пока самая пышнозадая и молодая из его служанок покончит с зашнуровыванием обуви. Служанка завязала хитроумный узел, капнув на узелок чуть воска от свечи, запечатала свое творение и, вставая, наградила господина приветливой улыбкой - не замечая, что левая рука того намертво вцепилась в рукоять меча. Меч был самым настоящим, однако и он, и покрытая эмалью металлическая рука в первую очередь представляли собой знаки доблести. Можно быть дворянином в десятом колене, можно завоевать дворянский титул, выгодно женившись, но никто не удостаивался звания Сына Тюра, с честью не пройдя Испытания Болью.
      - Ваша светлость, - обратилась к нему служанка, - посланник ожидает встречи с вами в Большой Гостиной.
      Кивнув на ходу, Эрик распахнул дверь. Двое ожидавших его сыновей встали перед ним навытяжку и тут же выстроились по обе стороны от маркграфа для сопровождения.
      Агловайн Тюрсон, как и отец, сжимал меч искусственной металлической рукой - Сын Тюра всегда обязан держать оружие наготове; меч Бирса Эриксона был вложен в ножны на поясе.
      Дайте срок, мальчики, дайте срок, думал Эрик. Дочь - будущая маркграфиня, этот титул он ей обеспечил, а вот сыновьям предстояло пробиваться самим, женившись на дворянках. Геррис недавно занял место коменданта одного из городов - родители его невесты ради зятя отреклись от должности; Гральф помолвлен с графиней из приграничных районов. Несколько придворных дам уже сейчас проявляют внимание к Агловайну, и понятно - парень хоть куда и в пятнадцать стал Сыном Тюра! Еще несколько побед в боях, чтобы все смогли убедиться в его доблести и здравомыслии, и он, без сомнения, поведет под венец графскую дочь. Граф Агловайн Тюрсон - это звучит. Если повезет, может стать даже маркграфом, а не он, так Бирс.
      В продуваемой сквозняками Большой Гостиной всегда царил холод. Не помогал ни растопленный главный камин, ни два поменьше, что у западной стены. Естественно, маркграфа ждет место во главе стола, и камин будет за спиной. Беда с этими замками - в них либо не продохнуть от жары, либо коченеешь от холода. В этом смысле жилища плебеев, где очаг - центр мироздания, куда приятнее аристократических хором.
      Стройный солдат в зеленой с золотом ливрее Внутренних Земель терпеливо дожидался у дверей. Как же его... не Дейбур, часом? Маркграф имел плохую память на имена и фамилии.
      - Приветствую тебя, Дейтер, - произнес Агловайн Тюрсон, старательно не улыбаясь отцу. Агловайну надлежало оберегать родителя не только очевидными способами, и он весьма серьезно относился к своим обязанностям Сына Тюра и сына Эрика Тюрсона.
      - Спешу доложить вашей светлости, - начал Дейтер, - что, как вы и предполагали, группа пришельцев посетила жилище некоего Харбарда. Трое из них сегодня утром двинулись в западном направлении.
      - Во Внутренние Земли? К Престолу? - вмешался явно заинтригованный Бирс.
      - Не знаю, - покачал головой солдат. - За ними будут наблюдать.
      - И направлять, - холодно и задумчиво сказал маркграф. - Если возникнет необходимость.
      Небрежным жестом он велел солдату удалиться.
      Конечно, Бирс может завоевать себе руку во время кампании против Доминионов, но есть и иные возможности. Если этот Харбард-паромщик был тем, кого издавна подозревал в нем маркграф, то в один прекрасный день явится его посланник - Обетованный Воитель.
      Неужели сегодня?..
      О Тюр, отец наш, да будет так!
      Эрик Тюрсон повернулся к Агловайну.
      - Передай молодой маркграфине, чтобы она отужинала со мной сегодня вечером у меня. А сам сядешь во главе стола в Большой Гостиной.
      То, что он хотел обсудить с дочкой, не предназначалось для посторонних ушей. К тому же из-за вечной занятости маркграфу не часто выпадала возможность повидать Марту. А когда он выдаст ее замуж, о нормальном общении и вовсе придется забыть.
      Кивнув, Агловайн удалился.
      Маркграф подозвал Бирса.
      - Можешь остаток полудня провести с наставником по фехтовальному делу. А я займусь сочинением стихов.
      Повернувшись, Эрик Тюрсон величаво удалился.
      Правила следует соблюдать. Не пристало довольно потирать руки, тем более что одна из них - железная. А именно этого сейчас больше всего хотелось маркграфу. Душа его пела.
      Глава 8
      Мелкие предательства
      Перелет из Нью-Йорка в Чикаго, затем пробежка по туннелям аэропорта О'Хара, чтобы успеть на "Боинг-727" компании "Юнайтед" до Миннеаполиса Мэгги и Рик Фосс из туристического агентства "Ладера трэвел" решили, что так будет быстрее, чем торчать в ожидании прямого рейса компании "Нортуэстерн эйрлайнз", - и уже на десерт - рейс Миннеаполис - Гранд-Форкс.
      Там их дожидался Джефф Бьерке - полицейская машина, перемигиваясь огнями, стояла чуть ли не на посадочной полосе.
      - Мы что же, под арестом, Джефф? - поинтересовалась Мэгги, когда молодой полицейский размещал ее багаж на заднем сиденье.
      Широкое лицо Джеффа осветилось улыбкой.
      - Нет, - ответил он. - Однако в нашем городке тишь да благодать...
      - Как обычно, - фыркнув, вставила Мэгги. Торри с радостью утихомирил бы ее взглядом, но на Мэгги сердитые взгляды не действовали.
      - ...и отец Торри попросил меня вас подбросить, - закончил Джефф. Жестом он предложил девушке сесть впереди.
      Торри улыбнулся. На Мэгги был ее излюбленный дорожный прикид мешковатый пуловер и леггинсы, и понятно, что Джефф предпочитает любоваться ее ножками, а не ножищами Торри. Пусть так, никому от этого хуже не будет.
      - Помчимся с сиреной? - Торри закинул свои сумки на заднее сиденье и сел сам, положив руки на спинку переднего сиденья.
      Заднее сиденье в полицейских машинах отделено от переднего металлической решеткой - видимо, из опасения, что закованный в наручники преступник возьмет да и грохнет несчастного водилу по башке, а потом достанет у него из кармана ключ к наручникам (причем все это следует проделать со скованными руками), разомкнет их и даст деру.
      Все же маловато у полиции проблем, если она такой ерундой занимается, мелькнуло в голове у Торри.
      С другой стороны, если заднее сиденье предназначено только для перевозки арестованных, то это, опять же, никому не мешает - полицейские не используют служебные машины для семейных выездов на природу по выходным.
      - Нет-нет, никаких сирен, - отозвался Джефф. - Во всяком случае, пока.
      - Черт возьми, что там у них стряслось? - не вытерпел Торри, имея в виду срочный вызов домой.
      - А отец ничего тебе не сказал?
      Торри покачал головой:
      - Не-а, папа не любит распространяться по телефону.
      - Ладно, пора поиграть в мои любимые полицейские бирюльки. Сядь нормально и пристегнись. - Джефф сунул руку куда-то вниз и включил на секунду мигалки и сирену. Идущие впереди машины послушно расступились. - Ну прямо как в кино! - восхитился он.
      Спустившись вниз и вытирая еще не просохшие после душа волосы, Торри застал в кухне почти весь совет городского самоуправления.
      - Ну как, парень, полегче стало? - с набитым ртом осведомился док Шерв.
      При виде еды у Торри слюнки потекли. На столе стояло излюбленное блюдо любого норвежца - картофельное пюре со сливочным маслом и сахаром, приправленное корицей.
      Ах эти милые домашние блага!..
      - Намного, - ответил юноша, потягиваясь. От долгого и томительного сидения в неудобных самолетных креслах ныли спина и ноги.
      - Рад видеть тебя снова дома, Ториан, - прогудел преподобный Оппегаард. Ему не требовалось ни мегафонов, ни микрофонов - проповеди были слышны на всю округу. По своему обыкновению, он уселся в уголке, белоснежная бородища и просторный свитер придавали ему сходство с Санта-Клаусом. Дым от трубки преподобного выходил в вентиляционное отверстие на стене. Вообще Оппегаард никогда не курил в помещении, разве что здесь и у себя в церковной каморке. Каморка насквозь провоняла табачищем, и даже скаредный церковный комитет был готов пойти на расходы, чтобы оборудовать в подвале церкви специальную комнату для курения.
      Но в доме Торсенов ощущался лишь едва уловимый аромат доброго луизианского табака - вытяжка работала отменно, вопреки попыткам дядюшки Осии ее усовершенствовать.
      - Добро пожаловать в родные стены, - шмыгнув носом, приветствовала Минни Хансен. Минни не поднимала голову, сосредоточившись на своем вечном вышивании крестиком. Впрочем, Торри еще в школе убедился, что Минни даже затылком видела куда лучше, чем другой глазами.
      Вернулась и мама - поставив на стол кружку свежего кофе, она прошествовала к мойке.
      Плюхнувшись в кресло, Торри опасливо пригубил кофе, потом глотнул, как полагается. Славный теплый напиток, заваренный в доброй норвежской традиции на всем и всегда экономить. А что пьют французы? Чернеющий, маслянистый, горький как полынь!.. Как можно называть эту бурду кофе?
      Хорошо дома!.. Отпив половину, юноша поставил кружку на стол.
      - Папа вернулся?
      Док Шерв покачал головой, продолжая барабанить пальцами по столу.
      - Нет, но скоро будет, - сказал он, кинув взгляд на массивный золотой "ролекс".
      - Ему следовало бы не мешкать, - слегка язвительно вставила Минни Хансен. Язвить она умела и никогда не упускала случая продемонстрировать свое умение. - Мы тут без Арни как без рук, да и Ларса нет в городе.
      - Верно, - отозвалась сидевшая рядом с Торри мать. - Может, тебе съездить за ним?
      - Могу и съездить, - кивнул юноша. - Но, по-моему, логичнее поспешить к Осии и остальным.
      Вот в этом действительно был смысл. Торри удалось заработать себе добрую репутацию в Доминионах, в то время как Йен выхватил рубин Брисингов буквально из-под носа Брандена дель Брандена и остальных членов Дома Пламени.
      Ивар дель Хивал - дело другое, однако Йен слишком уж привязался к нему. Это можно понять - Йену, как человеку, выросшему по милости его отца, в одиночестве, необходим был товарищ. Но Ивар дель Хивал - ординарий Дома Пламени, воспитанный на интригах и заговорах, как на необходимых для жизни витаминах.
      А Арни? Старина Арни Сельмо? Спору нет, Арни отличный старикан. Именно старикан, поскольку уже в годах...
      Преподобный Оппегаард подался вперед.
      - Возникла проблема... - заговорил он, в паузах между словами затягиваясь трубкой и не сводя с Торри пристального взора из-под кустистых бровей. - Пришлось... несколько потрудиться... связаться с тобой.
      - Да, Торри, - вмешалась мать, - я, наверное, все отели в Европе обзвонила, разыскивая тебя.
      Торри нахмурился. Мама знала, что они с Мэгги были намерены останавливаться в дешевых молодежных гостиницах. Они дешевле, да и ни к чему пускать пыль в глаза, транжиря "отмытое" золото Доминионов. И в основном они не изменяли этому правилу, лишь изредка позволяя себе понежиться в роскошных отелях, где подают завтрак в постель и ванны будто бассейны.
      Они намеренно не сообщали, где находятся, потому что с самого начала так и было задумано: никаких конкретных планов, никакой программы во время отдыха. Никаких книг, никаких соседей, никаких хлопот, никакого Брисингамена.
      Вошла Мэгги в джинсах в обтяжку и клетчатой рубашке, застегнутой далеко не на все пуговицы. Она выглядела как-то странно, и Торри даже не сразу понял, что дело тут в косметике - щеки горели, на губах лежала помада, что-то там у глаз и на веках... Обычно Мэгги не пользовалась косметикой - и уж совершенно точно не торопилась сушить волосы феном и краситься сразу после душа.
      Что, черт побери, происходит?
      - Я ничего важного не пропустила? - деловито осведомилась Мэгги.
      - Вовсе нет, - заверил ее преподобный Оппегаард, украдкой и в то же время с явным одобрением оглядывая девушку. - Вот, Карин жалуется, что едва вас разыскала.
      Мэгги посерьезнела и тут же, дипломатично решив не заострять на этом внимания, жизнерадостно улыбнулась.
      - Ну, в конце концов мы здесь. Полагаю, ненадолго... - Усаживаясь рядом с Торри, она слегка хлопнула его по плечу и театрально поблагодарила мать Торри за поднесенные кофе и печенье.
      - Что ты сказала своим родителям? - поинтересовалась Минни Хансен.
      Снова сияющая улыбка.
      - Мы с моими родителями давно достигли взаимопонимания, миссис Хансен.
      - Что же это за взаимопонимание? И называй меня Минни. Ториан до сих пор зовет меня "миссис Хансен", но он учился в моем классе, и нам так лучше. Верно, Ториан?
      - Да, миссис Хансен, - согласился Торри, от души надеясь, что прозвучало это без оттенка иронии. Конечно, сейчас она всего лишь безвредная старушка, однако в его памяти она до сих пор грозно восседает за учительским столом.
      - Так в чем же состоит взаимопонимание с родителями? - допытывалась миссис Хансен у Мэгги.
      - Я всегда рассказываю им то, что считаю необходимым, а они во всем меня поддерживают, - ответила девушка. - Вряд ли им нужно знать, чем конкретно я занимаюсь. Да и поверить этому... Мама бы точно не поверила, даже если бы видела все собственными глазами. А папа...
      - Он ведь психолог?
      - Врач-психиатр, - уточнила Мэгги. - Он не заставляет крыс бегать по лабиринтам; он лечит людей. И давно привык, что ему рассказывают самые невероятные истории.
      Минни кивнула:
      - Школьные учителя тоже, можешь быть уверена. Как же вы пришли к такому пониманию?
      - Сила характера, - ответила Мэгги.
      Торри пытался понять, почему же мать уставилась на них, и отчего Мэгги решила утаить, что...
      - С силой характера недолго и переборщить, - высказал свое мнение преподобный Оппегаард. - Не зря моя Эмили неизменно величает ее "твердолобостью". - Он пару раз пыхнул трубкой, после чего повернулся к матери. - Чего я не понимаю - да и Минни тоже, верно, Минни? - так это почему вы им лжете, Карин.
      В комнате словно похолодало.
      - Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, Дэвид Оппегаард, - процедила мать. - И вообще, мне бы очень не хотелось, чтобы меня обвиняли во лжи в стенах собственного дома.
      - Тогда сядьте и расскажите все по порядку, Карин, - тихо и ласково попросила ее Минни. - Сядьте, прошу вас.
      Когда мать направлялась к столу, она напомнила Торри отца - тот так же шел к фехтовальной дорожке: человек, готовый в любой момент дать отпор.
      - А что, по вашему мнению, я должна объяснять?
      - Да многое. - Оппегаард покачал головой. - Очень даже многое. Вы ведь весьма способный человек, Карин, и явно самый общительный в Хардвуде.
      - Благодарю вас.
      - Тсс, - призвала ее к молчанию Минни. - Дай ему договорить.
      - А когда Осия занемог, - продолжал Оппегаард, - вы вдруг не сумели найти Торри, и это меня удивило.
      - Но так и было задумано! - вмешался Торри. - Отдых есть отдых, нам хотелось полностью от всего отключиться...
      - ...и отдых вдруг закончился именно тогда, когда вы все равно уже направлялись домой, - сказала Минни, довольно бесцеремонно оборвав на полуслове своего бывшего ученика, - и когда Йен Сильверстейн и Осия уже ушли.
      - Ну, Карин? - поднял брови Оппегаард. - Вам не пришло в голову позвонить в "Америкэн экспресс"?
      - Нет, - покачала головой мать. - Просто не сообразила.
      - Это вы-то? - недоверчиво осведомился Оппегаард. - Я гляжу, Карин, вы сами решаете, когда вам быть сообразительной.
      - Видишь ли, Дэвид, - вновь заговорила Минни Хансен, - это стандартный прием из набора женских хитростей. Если ты привлекательна, стоит лишь стыдливо опустить взор, и любой мужчина запляшет под твою дудку. - Улыбка ее была искренней, в голосе не звучало ни следа злорадства. - Я тоже когда-то так умела. Когда была молоденькой и хорошенькой.
      - Я... мне нечего сказать. Из ваших слов выходит, что я подвергла Йена опасности ради... - Карин развела руками. - Ради чего?
      - Ну конечно! - Мэгги так хлопнула ладонью по столу, что зазвенела посуда. - Мне следовало бы сразу сообразить. Ради вашего сына. - Девушка повернулась к Торри. - Вот из-за чего вся каша заварилась. Ей не хотелось подвергать опасности ни тебя, ни твоего отца! Пусть лучше Йен идет, кому он нужен? - Она вновь повернулась и посмотрела Карин прямо в глаза. - Крепкие у вас нервы!.. Но как вы могли так поступить? Как вы могли?
      - Возможно, Мэгги, ты рубишь с плеча, - произнесла Минни. - Когда у тебя будет свой ребенок, ты ее поймешь. Одно дело - подвергать опасности себя, другое - родное дитя. - Минни повернулась к Карин. - Не в первый раз нас просят рисковать сыновьями, Карин.
      - Но...
      - Знаю, знаю, это твой сын. Однако у других тоже есть дети, продолжала Минни, на мгновение уставившись куда-то вдаль. Ее губы сжались в тонкую белую линию. - И у меня когда-то был сын...
      - Хитро придумано, нечего сказать, - покачал головой Оппегаард. - У Йена Сильверстейна семьи нет, собственно, поэтому он и прижился здесь. Мать давным-давно умерла, отец хоть и жив, толку от него мало... - Оппегаард снова пыхнул трубкой. - Так что Йеном не грех и пожертвовать, верно?.. Как же нам поступить? - обратился он ко всем.
      - Торри никуда не пойдет - он еще совсем ребенок.
      - Мама!
      - Тсс! - шикнула Мэгги на Торри и повернулась к Карин. - Он уже далеко не мальчик, миссис Торсен.
      - Карин, ты хоть сейчас старайся вести себя правильно, - посоветовала Минни Хансен. - Что бы сказал отец Ториана, если бы узнал обо всем?
      - Он бы возмутился, - безучастно ответила Карин, созерцая маслянистую поверхность кофе в кружке. - Он бы воспринял все это как дело чести. Йен... сражался за Торри. Долг Ториана - защитить своего сына. Я сумела отговорить его идти; ему не пришло в голову, что я... что меня волновала не только моя личная безопасность. - Она подняла взор. - Минни, Дэвид, мы должны что-то придумать. Я имею в виду...
      Нет. Неужели мама...
      - Мама, выходит, ты решила, будто Йен и Арни...
      - Не смей так со мной разговаривать, Ториан Торсен! - отрезала Карин. Я, конечно, не праведна, но делаю все, что в моих силах.
      Такого тона Торри не слышал от матери с тех пор, как она застукала его в шестилетнем возрасте за попыткой отпереть цифровой замок на шкафчике, где хранилось оружие. Тогда она здорово накричала на него, а вдобавок еще и отшлепала. Воспоминание об этом эпизоде и сейчас вызывало у Торри дрожь.
      Мэгги тряхнула головой.
      - Вам понадобятся помощники. Например, я. - Мгновение подумав, девушка продолжила: - Мне нужна пишущая машинка или компьютер с принтером. - Она с надеждой взглянула на Оппегаарда. - Вы сможете отправить письмо откуда-нибудь с Восточного побережья? Чтоб выглядело правдоподобно?
      - Разумеется. - Казалось, преподобный ничуть не смущен такой просьбой. - Со штемпелем конкретного населенного пункта?
      - Бангор, штат Мэн. Мы с Торри встретились с одной парой, тоже возвращавшейся из Европы, и решили вместе с ними отправиться в Аппалачи.
      Оппегаард покачал головой:
      - Подготовь, пожалуйста, два письма. В одном будет любая милая твоему сердцу ложь. А в другом - все, как есть. Если твои родители надумают тебя искать, не исключено, что они объявятся у меня на пороге.
      Мэгги покачала головой:
      - Нас не будет всего несколько недель. С Йеном наверняка все в порядке, и эта Фрейя, в которую он... - на мгновение девушка умолкла, подбирая слова, - которой он увлечен, благополучно вернет их назад, да еще накормит до отвала своим яблочным пирогом так, что они будут еле ползти.
      - Тогда вообще к чему туда идти? - резонно осведомилась Карин. - Если все там так здорово и...
      - Если бы вы думали, что там все тихо и мирно, Карин, то не побоялись бы отпускать Торри, - не по возрасту назидательным тоном сказала Мэгги. - А если там вовсе не так здорово, то, может быть, снова придется кстати и беспомощная на вид девчоночка, которая очень неплохо обращается с мечом.
      - Ты не понимаешь. Здесь - он мой сын, там - он сын Ториана Изменника. Нет в Доминионах человека, который хотя бы пальцем шевельнет ради того, чтобы защитить его, а ведь бойцы Дома Стали наводят страх на весь Тир-На-Ног.
      - Подтверждаю, - раздался голос отца. Его массивная фигура заполнила собой весь проход, выделяясь на освещенном фоне. - На самом деле это, конечно же, преувеличение, однако мы действительно недурные мастера своего дела. - Направляясь к матери, Ториан склонил голову. - Мин алсклинг, произнес он, - так я не поступаю, и тебе это известно. По-моему, Мэгги права и все твои страхи явно напрасны, но что, если мы с Мэгги все же ошибаемся?
      Торри очень задело то, как отец сказал матери "мы с Мэгги". Юноша всегда оказывался лишним. Это папа с мамой и Мэгги без его участия сражались и побеждали Сынов Волка; Торри - разумеется, сын своего отца, зато Мэгги его соратник, их дружба скреплена кровью.
      - И потом, - продолжал отец, - есть куда более важный вопрос, касающийся чести. Мы многим обязаны не только Йену, но и Осии. Он два десятка лет был моим боевым товарищем, а там, где я вырос, к этому относятся очень серьезно.
      - В Хардвуде тоже, - промолвила Минни, не отрываясь от шитья. - И вам это прекрасно известно.
      - Минни, я не хотел никого задевать, - смутился отец.
      - И все же задели, Ториан Торсен. - Она подняла на него взгляд. - Зима всегда была на наших равнинах злобным и коварным зверем. Надо рассчитывать на своих соседей, если хочешь взять над ним верх, а не забиваться в нору, чтобы он слопал тебя попозже. - Минни перевела взгляд на мать; теперь ни в словах, ни в голосе не было и следа доброжелательности. - Мне кажется, леди, вам следовало бы подумать, как жить дальше в нашем городке. Уж слишком вы, на мой взгляд, стали походить на жительницу большого города, который не ровня нашему, - Она многозначительно хмыкнула. - И если вы начинаете считать друзей чем-то вроде современных удобств, которые можно на свое усмотрение обновить или попросту выбросить, то какое уж тут соседское добросердечие!..
      Лицо матери превратилось в непроницаемую маску - ничего не скажешь, железная женщина.
      - У меня нет оправданий, - спокойно произнесла она, после чего повернулась к отцу. - Если ты пойдешь туда, пойду и я с тобой.
      - Нет, ты со мной не пойдешь, - ровным голосом ответил отец, чуть ли не прошептав эти слова - верный признак того, что он уже все решил. - Торри и так будет заложником, и я обязан прикрывать его тыл. А тут еще и за тобой приглядывать - на все меня не хватит. - Если он и злился сейчас, то виду не подавал. - Мне кажется, Карин беспокоит возможное возвращение Сынов...
      - Или же это благовидный предлог для того, чтобы задержать вас здесь, вставила Мэгги.
      - ...и такое не исключено, Поэтому я вверяю вам, Дэвид Оппегаард, мою жену и мой дом, - официальным тоном объявил Торсен.
      Поднявшись, Оппегаард кивнул в знак согласия.
      - Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я созвонюсь с доком и Бобом Аарстедом. И Джеффом Бьерке, - добавил он, подумав.
      Отец выпрямился и, чуть ли не щелкнув каблуками, повернулся к Мэгги.
      - Желаешь сопровождать нас?
      - Желаю? - отчаянно замотала головой девушка. - Да я на этом настаиваю!
      - Ей ты позволяешь отправиться с тобой, а мне нет? - Губы матери сжались.
      - Мин алсклинг, - произнес отец, беря ее ладонь и поднося к губам, - ты ведь моя женушка. Я ценю и уважаю тебя, и когда мы обсудим это... недоразумение, я не колеблясь вновь буду доверять тебе вопросы чести, как доверяю и буду доверять все остальные вопросы. Ты - моя жена, была и остаешься ею. Мэгги - мой соратник, мой боевой товарищ.
      Карин промолчала.
      Отец ободряюще похлопал по плечу Мэгги.
      - Тогда все в порядке - будем тебя снаряжать. Карин подработает парочку рубашенций, сделаем по последней вандескардской моде. - Он повернулся к Карин. - Ты куда лучше меня управляешься с иголкой и ниткой, я тебе все покажу и расскажу.
      Торри никогда не доводилось слышать, чтобы отец в таком тоне говорил с матерью, да и она, судя по всему, была удивлена. Оба долго смотрели друг другу в глаза, и Торри хотел вмешаться, однако преподобный Оппегаард выразительным взглядом велел ему помолчать.
      Потом мать, уставясь в пол, кивнула:
      - Как скажешь, Ториан, как скажешь.
      - Вот и хорошо. - Отец повернулся к Торри. - Собери рюкзак и будь готов. После ужина мы отправляемся в путь. - Повернувшись к матери, он взял ее руку в свою и помог подняться. - Женушка, а теперь нам с тобой предстоит очень многое обсудить.
      Торри Торсен в одиночестве сидел на кухне. Отец с матерью удалились для разговора, и разговор этот явно не предназначался для ушей сына. Преподобный Оппегаард и Минни тоже отбыли восвояси. Мэгги ушла в подвал набить рюкзак всем необходимым; юноша понимал, что и ему неплохо было бы помочь ей, но просто не мог - ему отчаянно хотелось побыть одному хоть несколько минут.
      Маленькими глотками он пил жидкий кофе.
      Пожалуйста, пусть на этот раз все будет без осложнений!
      Глава 9
      В замке маркграфа
      Йен без труда сообразил, что главное - постоянно держать на копье по крайней мере одну затянутую в перчатку руку; тогда, если оно вдруг тебя задевает, опасаться нечего, перчатка представлялась своего рода заземлением, хотя на самом деле все это было, разумеется, бессмыслицей. Впрочем, Йен и не собирался вникать в истинную природу вещей, принимая их как некую данность. Да и кто сказал, что магия должна иметь смысл? Черт побери, в самой жизни-то не всегда усмотришь смысл!
      Важно только не допускать повторения истории, имевшей место в самую первую ночь. Тогда, ложась спать, он, разумеется, снял перчатки, а копье просто воткнул в землю. Видимо, ворочаясь во сне, юноша случайно задел копье. И тут же в ужасе пробудился от страшнейшей боли, а наутро на руке вскочил волдырь с куриное яйцо, как после ожога.
      Пока что этот самый волдырь не позволял юноше расслабляться, и Йен постоянно соблюдал осторожность, шагая по дороге с Арни и Иваром дель Хивалом.
      Йен был почти уверен, что Арни вымотается уже к концу первого дня странствия, однако тот не подавал признаков усталости, ничем не уступая своим спутникам помоложе.
      - Как ты, малыш? - осведомился Арни у Йена, и изборожденную морщинами физиономию осветила улыбка. - Поспеваешь за мной?
      Удивительно, но все тяготы странствия, казалось, шли старику только на пользу.
      Внезапно Ивар дель Хивал поднял вверх руку:
      - Впереди на дороге патруль, причем их ровно вполовину меньше, чем полагается.
      - Отчего же ты не рад? - попытался пошутить Йен.
      - А оттого, что и десятка всадников за глаза хватит, чтобы разделаться с нами. Да и не стали бы, мне сдается, вандесты высылать по наши души маленький патруль.
      - Верно. - Пальцы Арни Сельмо машинально пытались нащупать какой-то предмет у пояса. - Как выражается док Шерв, если ты услышал топот копыт - а я именно его и слышу позади, - то скорее всего это лошади, а не зебры.
      - Время сражаться и время тихо постоять... - промолвил Ивар дель Хивал. - Сейчас, как мне кажется, выбор у нас не столь уж мучительный.
      Всадник во главе патруля сначала пустил коня шагом, а потом заставил его и вовсе плестись, едва перебирая копытами. На черную кожаную куртку командира, окаймленную серебряной нитью, ниспадала шерстяная накидка, едва закрывавшая ножны, в которые намертво вцепился эмалированный протез.
      Судя по виду, солдаты были настроены серьезнее некуда; Йену и его спутникам не оставалось иного выхода, как остановиться. Юноша почти оглох от страшных ударов сердца в ушах. Как поступит этот субъект на коне, если у него, не дай Бог, зачешется нос? Ведь одна рука у воина занята уздечкой, а вторая ни на секунду не выпускает рукоять оружия в ножнах...
      Впрочем, вопросов лучше сейчас не задавать.
      - Приветствую вас! - поспешил воскликнуть Йен.
      Секунду или две всадник безмолвно взирал на юношу, вперив в него взор темных глаз из-под нависших бровей.
      - Привет и вам, говорю без дурных намерений и скрытых угроз, - пробасил он, хотя его интонация свидетельствовала как раз об обратном. - Я Агловайн Тюрсон, по рождению - брат маркграфини Внутренних Земель, по должности командир патруля. Не объясните ли вы нам ваши намерения?