Русский синдикат

Промчавшись по Бродвею, джип свернул на Пятьдесят вторую улицу, находящуюся между Восьмой авеню и Бродвеем, и притормозил возле ресторана «Русский самовар», где была запланирована встреча с остальными участниками «крестового похода» российской братвы.

Темно-синий «Кадиллак» притормозил у старинного особняка, расположенного на Пятой авеню близ центрального парка, прозванного «зеленым легким» Нью-Йорка.

Водитель шустро открыл заднюю дверь, и из нее вышел высокий, хорошо одетый господин лет сорока с черными волосами, обильно тронутыми сединой. Уверенной походкой он направился к парадному входу. Дверь ему отворил массивный громила в черном пиджаке и темно-красном галстуке. Приветливо улыбнувшись гостю, он произнес:

— Рад приветствовать тебя, Джино, в Нью-Йорке.

— Здравствуй, Анжело, здравствуй.

— Джино, босс уже дожидается тебя наверху, но сначала зайди, пожалуйста, в кабинет к советнику, он просил об этом.

Джино Кастелано возглавлял чикагский филиал семьи Дженовезе и приехал в Нью-Йорк по просьбе главы семьи итальянского клана Фрэнка Дженовезе. Старик нечасто тревожил его подобными вызовами, а потому Джино недоумевал по поводу просьбы о срочном приезде к дону. Но прежде чем подняться в кабинет босса, Кастелано зашел к советнику, или, как его называют в итальянских семьях, консильери. Им оказался полный пожилой человек в очках с толстыми линзами. Звали его Винсент Грованно, он сидел за письменным столом, уткнувшись в разложенные на нем бумаги. Увидев гостя, консильери встал навстречу ему и, обняв, похлопал по спине.

— О, Джино, Джино! Как же я рад тебя видеть! Пока босс не позовет, сам приехать не додумаешься! Нет чтобы так просто стариков навестить, а то все телефонные звонки!

— Ну уж прости, Винсент, — извиняясь, улыбнулся Кастелано. — Все дела, продохнуть некогда. То одно, то другое… Тружусь на благо семьи…

— Это я знаю. И Дон об этом знает. Он тебя ценит и любит.

— И я люблю крестного. Зачем я ему так срочно понадобился?

— Да не спеши ты. Прямо с порога и сразу о делах. Лучше вот присядь, выпей горячий «капучино». Расскажи, как поживаешь, как здоровье у Софи, у детей?

— Спасибо, все хорошо. А как твои сыновья?

— Старший, Джозеф, сейчас в Палермо, он же у меня историк. Изучает на своей этнической родине историю родной Сицилии. А младший Пауло — разгильдяй. Просаживает деньги на Майами. Ни учиться не хочет, ни работать. Прямо не знаю, что с ним делать? Может, ты с ним как-нибудь поговоришь? Тебя он уважает.

— Непременно, Винсент. Непременно поговорю. Я как раз в следующем месяце собирался на Майами. Нужно повстречаться с людьми из семьи Коломбо, заодно и с Пауло увижусь.

— Ты уж пожестче с ним. Прочисть ему мозги, а то совсем от рук отбился.

— О'кей, как скажешь.

— Спасибо, Джино. А теперь к делу. Помнишь компанию «Сателлит интернэшнл»? Да, да, именно та, через которую мы отмывали деньги с восточного побережья. Так вот, в последнее время в этой компании осела довольно приличная сумма. Возглавлял ее эмигрант с Украины, некто мистер Тарасюк. Шесть лет он исправно выполнял свои обязанности, а месяц назад начал прятаться. Ни самого Тарасюка, ни информации о сумме, переведенной на его банковские счета. Говорят, что он связался с колумбийцами и глубоко нырнул в наркобизнес. Следы его теряются у тебя, в Чикаго. И вот что еще. Из России прилетели люди. Наши друзья с Брайтон-Бич предлагают встретиться. У них тоже имеется свой интерес к «Сателлит интернэшнл».

— А на кого вышли русские? — поинтересовался Кастелано.

— На племянника дона Дженовезе — Сани.

— Сани? Сани Делоручи?

— Да, да, именно на него. Вы с ним, кажется, большие приятели?

— Почти как братья!

— Ну вот и замечательно. Вам вместе придется потрудиться. Так вот, Сани имеет друзей на Брайтоне, они-то и пригласили его на встречу. Она состоится послезавтра вечером. А теперь пойдем, поздороваешься с боссом.

Гость и советник поднялись по массивной дубовой лестнице на второй этаж и, пройдя гостиную и библиотеку, оказались в просторном кабинете старого дона.

Глава семьи Дженовезе восседал в удобном кожаном кресле. Его ноги прикрывал шерстяной клетчатый плед. Старику было уже семьдесят шесть лет. Лицо его было сухим и чрезвычайно бледным, но карие глаза под густыми нависшими бровями по-прежнему цепко и внимательно смотрели на окружающий мир. Увидев вошедшего Джино Кастелано, дон приветливо улыбнулся и подозвал его к себе:

— Как поживаешь, крестник? Рад тебя видеть! Забываешь про старика!

— Ну что вы, крестный. Счастлив видеть вас в здравии и благополучии, — с этими словами Джино взял правую руку Фрэнка Дженовезе и поцеловал старинный перстень, надетый на средний палец.

После того как Джино поздоровался с доном, он обнялся с находящимся здесь же, в кабинете, старым приятелем Сани Делоручи и тремя пожилыми сицилийцами — помощниками дона, именуемыми капореджиме.

После приветствия все расположились вокруг главы семьи и тщательно обсудили проблему, связанную с компанией «Сателлит интернэшнл». Оказалось, что уроженец Украины Евгений Тарасюк, эмигрировавший в США в конце восьмидесятых, сумел на широкую ногу поставить финансовый бизнес в Нью-Йорке. Он подошел к делу с размахом, свойственным славянской натуре. Его стартовым капиталом были бюджетные деньги, перекачанные из бывшего СССР в Америку. Он запустил их по различным направлениям, не брезгуя ничем, занимаясь не только полулегальным, но и нелегальным бизнесом.

Семья Дженовезе уже шесть лет плодотворно сотрудничала с предприимчивым хохлом, и, совершая финансовые махинации, он удовлетворял все требования одной из крупнейших семей некогда легендарной «Коза ностры».

Сейчас редко так именовали себя потомки выходцев с Апеннинского полуострова и Сицилии, и такие понятия, как дон, консильери, капореджиме, считались устаревшими. Но именно в семье Дженовезе благодаря старику Фрэнки сохранились старые традиции, насчитывающие более века. И благодаря традициям этот все еще могущественный итальянский клан пытался держаться от наркобизнеса как можно дальше. Пытался… Конечно, сложно совершенно отстраниться от чрезвычайно выгодного дела, но по крайней мере напрямую члены семьи в наркобизнес не лезли. Профсоюзы, торговля оружием, финансовые махинации — это пожалуйста. А наркотики? Наркотики по моральным соображениям были чужды Фрэнку Дженовезе.

Мистер Тарасюк с особой ловкостью принимал и отмывал крупные суммы, полученные с криминального бизнеса семьи Дженовезе. Помимо этого он находился под контролем и защитой старого дона. Семья имела часть акций компании «Сателлит интернэшнл», и ничто не предвещало разрыва в их долголетних отношениях. Но Евгений Валерьянович, ворочая многими миллионами, был от природы чрезвычайно жаден и жил одной патологической страстью — заработать как можно больше денег.

Последние полгода в итальянский клан начала просачиваться информация о контакте Тарасюка с колумбийцами, но конкретных подтверждений этих слухов не было и их списывали на происки ФБР. В самое последнее время слухи стали подтверждаться. Евгений Валерьянович, перегнав многомиллионные счета по различным направлениям, в том числе большую часть в Южную Америку, скоропостижно скрылся. Но он не иголка в стогу сена, а у мафии руки длинные. Были обнаружены его следы в Чикаго, а позже в Мексике. Потом снова в Чикаго…

В данный момент в доме у дона Дженовезе членами его семьи продумывался план о поисках ловкого украинца и возврате финансовых средств, похищенных им.

Было принято решение встретиться с русскими в ресторане «Одесса» на Брайтон-Бич. Напоследок, обращаясь к Джино, старый дон заметил:

— Смотри, сынок, будь внимательнее с этими русскими. О них рассказывают много жутких историй. Говорят, они очень дерзкие и отчаянные. У их мафии свои законы, очень жестокие, так что, Джино, будь начеку. Русские очень опасные люди, но с ними можно сработаться. Мой племянник Сани с русскими давно дружбу водит и многое знает об их жизни. Послезавтра на встречу отправишься вместе с ним. Заключите соглашение о совместных поисках этого ублюдка. Ты все понял?

— Да, крестный. Я оправдаю возложенное на меня доверие.

Тем временем в манхэттенском ресторане «Русский самовар» Феликс и его друзья встретились еще с несколькими представителями компании, прибывшими в Нью-Йорк чуть ранее. За столом уютного банкетного зала их ждали Паша Бес, Коля Шальной, Арам, Бетон, братья Дубовицкие и Сережа Кипиш. Остальные, по предварительной договоренности, до нужного сигнала грелись под солнцем Майами.

Яша Эмигрант подробно изложил присутствующим всю информацию о компании «Сателлит интернэшнл», которую смог собрать за последнее время. Он рассказал о том, что их интересы в поимке Тарасюка совпадают с интересами одной из итальянских семей. А так как в деле «Сателлит интернэшнл» нарисовались колумбийцы, то объединение с итальянцами для обеих сторон было бы правильным решением. Колумбийцы — отмороженные зверюги и беспредельщики, и война с ними не сулила быть легкой. Поддержка «Коза ностры» русской братве, по мнению Яши, была бы как нельзя кстати.

— Так что, братва, решать вам, — закончил Эмигрант. — Но если вас интересует мое мнение, то желательно в этой делюге ударить по рукам с семьей Дженовезе.

— Э, братуха. На хрена нам эти макаронники? — дернул плечом Коля Шальной. — Что у нас у самих сил мало? Нас и так серьезная бригада прикатила. Сколько надо, еще из России подтянем. Да и у вас на Брайтоне босяков хватает. С оружием, как ты сказал, проблем нет. На хрена нам в нашу делюгу посторонних впутывать? Мы и сами этих колумбийских аборигенов перегасим.

— Я вовсе не хочу умолять ваших достоинств, — спокойно отреагировал Яша на пламенную речь Шального. — Но у Симона в прошлом году была стычка с наркодельцами из Колумбии. Парняги от души свинца наглотались. Ну-ка, брат, зарисуй им свое брюхо, — обратился он к своему товарищу.

— Да ладно, заканчивай. Что тут показывать? — недовольно поморщился Симон.

— Нет, братуха, ты все же зарисуй им свой живот.

Симон нехотя задрал рубаху, и присутствующие увидели следы шести пулевых ранений живота.

— Чудом удалось откачать, еле выходили. Считай, заново родился, — продолжил Яша. — А пяти его кентам не повезло. На разборку в Техасе, близ мексиканской границы, их целая толпа нагрянула, а наших было только шестеро. Возникла перестрелка, в итоге одному Симону удалось выжить. Беспредельные хари. Так что у нас на них еще и свой зуб имеется. Так, Симон?

— Так, братуха. Так что в делюге я с удовольствием поучаствую, — заскрежетал зубами Симон. — Дайте только повод с этими тварями посчитаться! А насчет итальянцев верно, их помощь нам явно не помешает.

— Но тогда так тому и быть, — подытожил Паша Бес. — По-большому, мы заинтересованы в одном и том же. Что скажешь, Феликс?

— Я не против, почему бы и нет, — ответил Феликс и хитро улыбнулся. — Заодно и познакомимся с «Коза нострой». Любопытно.

— Ну тогда заметано, — приподнял рюмку водки Яша Эмигрант. — Послезавтра в восемь встречаемся на Брайтоне в ресторане «Одесса». А сейчас поднимем рюмки за успех нашего общего дела.

Все разом выпили. Эдик Бетон и Сережа Кипиш разлили всем по новой.

— Только Зайцу много не наливайте, — засмеялся Феликс. — «Пьяный заяц — страшный зверь!» Все весело захохотали.

— Да ладно тебе, Фил. Долго ты этот «Метрополь» забыть не можешь. Кончай подкалывать! — фыркнул Вася Заяц, вспомнив о некой истории из их молодости, на которую намекнул Феликс.

Застолье продолжалось далеко за полночь.

* * *

Прошло два дня. Настало время запланированной встречи. По Брайтон-Бич пронеслись два «Кадиллака» и притормозили у входа в ресторан «Одесса». Из них вышли Винсент Грованно, Джино Кастелано, Сани Делоручи и еще двое итальянских громил.

Зайдя в ресторан, они уверенным шагом проследовали в главный зал. Метрдотель проводил гостей к столу, за которым их ждали четверо русских. Это были Феликс, Паша Бес, Дато и Эмигрант. Остальные представители русской братвы расположились за соседними столами. Когда обе стороны были представлены друг другу, Джино, Сани и Винсент присели за стол. Громилы приземлились за барной стойкой.

Разговор длился долго. Со стороны русской братвы тему вел знающий английский язык Феликс, а Яша Эмигрант переводил содержание беседы «законникам». Было принято решение о совместных действиях. На обсуждение всех деталей и подробностей ушло не менее трех часов. Была оговорена дележка при откате финансовых средств и то, какие функции будут возложены на каждую из сторон.

Когда беседа подошла к финальному завершению, розовощекие официанты в косоворотках стали накрывать на стол. Стол украсили блюда из осетрины и форели. На хрустальных вазах была выложена черная и красная икра, а на середине стола, в окружении вспотевших бутылок водки «Смирнофф», мирно возлежал молочный поросенок с хрустящей корочкой. По русской традиции соглашение о сотрудничестве нужно было обмыть. Несколько столов сдвинули вместе, а вся русская братва и приглашенные представители «Коза ностры» подняли рюмки с русским национальным горячительным напитком.

Разудалое застолье моментально окружили цыганские музыканты, раздались «Очи черные», сопровождаемые гитарным перезвоном. Не успевший сразу адаптироваться к частому приему русской водки Джино слегка охмелел и, сбросив хладнокровную маску, вовсю общался с Феликсом.

За соседним столиком лакомились «котлетами по-киевски» мажорного вида американцы «юппи» — молодые самоуверенные бизнесмены. Официант запоздал с подачей одной порции котлеты, и очкастый мажор с жалобой позвал метрдотеля. Тот подозвал нерадивого официанта и при помощи отборного русского мата отчихвостил его. Официант в свою очередь оказался неробкого десятка, грязно обматерил метрдотеля, бросил ему в руки полотенце и ушел на кухню.

Наблюдавший с любопытством эту сцену, Джино Кастелано попросил Феликса перевести ему их диалог. Феликс сначала расхохотался, а потом, взяв себя в руки и лукаво подмигнув Джино, деликатно перевел:

— Метрдотель попросил официанта вовремя подавать заказ, аргументируя это тем, что находится в интимных отношениях с матерью официанта. Официант обиделся и отказался это делать, аргументируя это своими интимными отношениями с самим метрдотелем, его матерью, шеф-поваром и самой «котлетой по-киевски», причем противоестественным способом.

Кастелано, оценив деликатность, а также тонкий юмор своего собеседника и уяснив ситуацию, рассмеялся тоже.

В это время Вася Заяц, истосковавшись душой по российскому застолью, выпив литр «смирновки», со словами «Пьяный заяц — страшный зверь» начал тягать кучерявого цыгана за шиворот и тыкать ему в харю «парабеллум». Более трезвый Симон, в прошлом мастер-международник по вольной борьбе, отнял пистолет и водворил Васю на место за столом.

Паша Бес и другие «законники», несмотря на поглощаемое спиртное, зорко смотрели, чтобы кто-нибудь из веселой русской братии не стал в шутку палить в потолок, как это иногда водится. Негоже в чужой стране привлекать к себе внимание.

Все обошлось без случайных инцидентов и, весело отпраздновав знакомство и соглашение, в начале четвертого русские и итальянцы разъехались восвояси.

«Якудза»

Лос-Анджелес. Второй по величине город Соединенных Штатов Америки, культурный и экономический центр западного побережья. Город, где находится «фабрика грез — Голливуд», город кинозвезд и миллионеров.

Фешенебельный клуб «Фудзияма» был клубом закрытого типа и располагался в центральной части японского квартала, называемого «маленьким Токио». Мало кто знал, что высотное здание, в котором находится клуб, имело еще несколько подземных этажей, куда вели секретные лифты. Как раз на пятом подземном уровне, в полутемном зале, выдержанном в национальном японском стиле и освещенном бумажными фонарями, собрались старшие члены одного из могущественных кланов «Якудзы» — «Черный лотос».

«Якудза» — преступная организация Японии, своими корнями уходящая в глубину веков. Первые упоминания о ней относятся к двенадцатому веку. В начале шестнадцатого столетия система «Якудза» сформировалась как организация с извращенными самурайскими традициями. Постепенно в ней выработался кодекс чести, аналогичный самурайскому кодексу бусидо, но существующий отдельно от него. Уже в те далекие времена «Якудза» противопоставляла себя власти.

В современной Японии эта организация оказывает влияние на все слои общества: от мелких предпринимателей и чиновников до верхних эшелонов власти. Более того, «Якудза» распространилась по всему белому свету, обосновавшись во многих странах мира. Эта тайная организация имеет древнейшие традиции и жесткие, даже жестокие законы. «Якудза» окружена ореолом страха, тайны и мистики.

Собрание было организованно в связи с прилетом в Америку из Японии главы клана господина Ясаку Такакура. Босс «Якудзы» по-японски именовался «оябун» и являлся непререкаемым, авторитетным господином для всех членов данной группировки.

При появлении пожилого японца с выбритой до блеска головой, одетого в национальное кимоно, босс лос-анджелесского филиала «Якудзы» что-то резко скомандовал, и все низко склонили головы перед вошедшим. Господин Такакура проследовал в сопровождении своих помощников в центр зала и занял полагавшееся ему почетное место.

Выслушав заверения в почтении и преданности руководителей лос-анджелесского филиала «Черного лотоса», оябун взял слово.

— Я прилетел в Лос-Анджелес не для того, чтобы слушать ваши заверения в уважении ко мне. Я здесь, чтобы узнать, что стало с шестью грузовыми самолетами, которые мы отправили с Окинавы в позапрошлом месяце. Слушаю тебя, Мацумото, — оябун указал рукой на сидящего напротив пожилого японца.

— Уважаемый Ясака-сан! — с поклоном проговорил Мацумото. — Эти самолеты были заказаны китайским бизнесменом по имени Чоху Ли, находящимся под покровительством небезызвестной «Триады». Мы произвели поставку самолетов, и они осуществили с нами расчет в размере двадцати четырех миллионов долларов наличными. Как и было оговорено.

Пожилой японец сделал паузу.

— Дальше! — приказал Такакура.

— Деньги оказались фальшивыми. Это была очень искусная подделка наивысшего качества.

— Кто руководил операцией по продаже самолетов? — резким тоном задал вопрос оябун.

— Операцией руководили Масами и Ешиаки. Нам стало известно, что эти двое вступили в предательский сговор с китайцами. В их обязанности входило тщательно, при помощи специального оборудования, проверить передаваемые наличные деньги. За то, что они не обнаружили подделку, им было обещано полтора миллиона долларов. Но все тайное становится явным. Теперь их судьбу должны решить вы, Ясака-сан, — уважительно поднял глаза на своего босса Мацумото.

— Предатели должны умереть медленно и мучительно, как предписывает наш закон, — провозгласил оябун.

— Я должен сказать вам, господин, что эти двое полностью осознали свой страшный поступок и в прошлом принесли много пользы нашему клану. Я осмелюсь просить у вас разрешить умереть им с честью, как подобает настоящим якудзам.

— Хорошо, будь по-твоему. Где они?

Мацумото поднял руку и тотчас привели и усадили недалеко от него двух японцев.

— Так это вы осквернили честь нашего клана? — грозно сверкнул глазами оябун.

Лица приведенных побелели, и один из них ответил:

— Да, господин Такакура. Мы виноваты. Мы понимаем, что прощения нам нет, и готовы понести заслуженное наказание.

— Тогда вы знаете, что надо делать! — ледяным тоном объявил глава клана.

После вынесенного вердикта обреченные японцы отошли на почтительное расстояние и присели в специально отведенном месте. Тут же поднесли и уложили перед ними на чистые белые полотенца короткие церемониальные мечи для харакири. Обреченные оголили торс, представив на обозрение окружающих татуировки, обильно покрывающие все их тело. Это были цветные тату, изображающие драконов, хищных зверей и причудливые замысловатые орнаменты. Все рисунки так густо переплетались, что казалось, будто на них надеты тесно облегающие цветные майки.

Приговоренные присели на колени в позу «зазен» и погрузились в медитацию, настраивая себя на «сипуку» — ритуальное самоубийство. За спиной у каждого стояло по человеку с обнаженным самурайским мечом «катаной». Обреченные якудзы углубились в самосозерцание, готовясь достойно перейти в мир иной, как подобает воинам.

После длительного погружения в себя каждый из них двумя руками поднял ритуальный меч и направил его лезвием к животу. В это время стоящие за ними подняли остро отточенные мечи на изготовку. Одновременно с резким выдохом двое провинившихся вогнали клинки в брюшную полость по самую рукоять. Но это было еще не все. Громадным усилием воли они резким движением потянули рукоятки вбок, разрезая полость своего живота. И тотчас просвистели мечи, отсекая головы несчастных от туловищ. Это был единственный гуманный момент, предусмотренный в жестокой церемонии.

Ритуал, уходящий корнями в глубину веков своей жестокостью, укреплял дисциплину в системе бусидо — системе пути воина.

После того как обезглавленные тела рухнули на пол, их прикрыли черными, вышитыми золотом покрывалами и продолжили собрание клана.

— Это ждет каждого, кто допустит непростительную ошибку. Вы это знаете, — обвел глазами каменные лица якудза Такакура. После чего повернулся к сидящему напротив Мацумото. — Есть и твоя вина в происшедшем. Ведь ты возглавляешь филиал. Тебе нужно извиниться, — с этими словами он подвинул к опустившему голову Мацумото завернутый в белое полотенце клинок.

Мацумото, сказав покорное «Ос!», развернул полотенце и положил на него, растопырив пальцы, кисть левой руки. Затем поднес обнаженный клинок к мизинцу и резким движением правой руки отсек его. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь только лоб покрылся холодным потом. После этого, перетянув чистым платком искалеченную руку, он завернул отрубленный палец в полотенце и двумя руками, с поклоном, протянул его своему господину.

— Прими мое извинение, мой господин.

Оябун принял подношение и положил сверток рядом с собой. Это означало, что раскаявшийся прощен.

— А теперь я хочу услышать подробности.

Мацумото подробно поведал патрону о происшедшем.

В недалеком прошлом один китайский бизнесмен обратился к японцам из Лос-Анджелеса с деловым предложением о покупке шести грузовых самолетов. За этим бизнесменом стоял нью-йоркский клан «Триады» — тайной преступной китайской организации. Были оговорены все подробности сделки: самолеты поступят контрабандным путем, расчет будет производиться наличными.

Самолеты поступили на адрес одной крупной бруклинской компании, которая выступила посредником сделки. По заранее отработанной схеме вооруженным представителям «Якудзы» были переданы наличные деньги. Почему члены «Черного лотоса» не обнаружили подвоха, нам уже понятно. Пересчитав их, японцы не смогли распознать то, что купюры были фальшивые. Обнаружить подделку было очень сложно, ибо, как выяснилось позже, банкноты были изготовлены чрезвычайно качественным клише, при помощи новейших технологий. Но увы, ошибок «Якудза» не прощает, и люди, повинные в приеме фальшивых денег, были жестоко наказаны. Мир «Якудзы» суров.

— Надеюсь, ты понимаешь, Мацумото, что обязан в ближайшее время вернуть деньги и отомстить китайским ублюдкам, а иначе последуешь по пути этих двух. — Босс указал рукой на покрытые покрывалами тела.

— Да, Ясака-сан. Мне ясно.

— Исполни свой долг. Для этой цели не жалей ни людей, ни средств.

— Все понял, босс.

— Да, кстати, а какая бруклинская фирма выступила посредником?

— Одну секунду, господин Такакура. — Мацумото правой рукой вытащил из кармана листок бумаги. — Эта компания называется «Сателлит интернэшнл».

В полицейском управлении Нью-Йорка, несмотря на поздний час, было шумно и оживленно. Волна преступлений в последнее время захлестнула город. На графике, что висел в кабинете у комиссара, кривая роста преступности достигла своих критических отметок. Убийства, грабежи и разборки между преступными бандформированиями значительно увеличились. И это в начале третьего тысячелетия?

В кабинете комиссара нью-йоркской полиции Фрэда Морроу проводилось экстренное совещание. Лейтенант Лари Клэйтон зачитал отчет о происшествиях последней недели, после чего комиссар взял слово.

— Что-то в нашем городе стало неспокойно. Вроде далеко не тридцатые годы и даже не семидесятые, когда гангстеры дебоширили вовсю. Ну вот, опять эти разборки. Опять в Чайнатауне была перестрелка в ресторане «Золотой петух». Три трупа, шестеро раненых. Опять, судя по донесениям, на улицы Нью-Йорка поступила крупная партия героина. Наркоторговцы бесчинствуют вовсю. Особенно на этом поприще преуспевают зулусы и китайцы. Поставку, как правило, осуществляют колумбийцы, да и из Азии товар поступает. Что скажет отдел по борьбе с наркотиками? Слушаю вас, капитан Джефферсон.

Капитан был невысоким полным человеком, одетым в мешковатый серый костюм. Он встал со своего места и произнес:

— Ну что я могу сказать нового, сэр?

— А вот придется, Джефферсон, придется. Слушаем вас.

— Нами приняты все меры, чтобы не допустить притока наркотических веществ на территорию города. Это главная задача и цель. Бороться с уличными торговцами на практике очень сложно. Мы их пачками доставляем в участок, а их ряды все не редеют. Необходимо бороться с серьезными поставщиками, но это совсем непросто. Вроде уже столько опыта. Вроде бы все предусмотрели. У нас работают опытные специалисты. Используем специально обученных собак. Наши отделы в каждом аэропорту, на каждом вокзале и в каждом порту. Внедряем в ряды наркоторговцев своих агентов. Привлекаем к работе информаторов. — Капитан вытер вспотевший лоб платком. — Наркоторговцы становятся все более ушлыми и изворотливыми.

— Как я считаю, главное — профилактика, — прервал его комиссар. — Главное — перекрыть каналы поступления в Соединенные Штаты наркотических веществ.

— Именно так, сэр! — продолжил капитан полиции. — Но, как я уже сказал, эти проклятые колумбийцы и другие наркоторговцы находят все более изощренные способы поставки. Например, информаторы сообщили, что колумбийцы заключили некое соглашение с китайцами о совместной деятельности и распределении по различным видам наркотических веществ и их поставок из Дальнего Востока в Южную Америку. Поступила также информация, что и «Коза ностра», а точнее, семья Гамбино вела с ними переговоры о разделе рынка сбыта.

— А как же чернокожие группировки? — поинтересовался комиссар.

— Ну, они, как всегда, на плаву в этом бизнесе. Например, в Гарлеме, куда ни плюнь, попадешь в черную физиономию какого-нибудь наркодилера. Они там кишмя кишат. Вот если бы нам государство дало больше прав…

— Давайте не будем вести полемику о правах полицейских. Давайте лучше изыщем возможные резервы и попытаемся совместными усилиями придушить это чудище, именуемое наркобизнесом. Кстати, что слышно по поводу русских?

— На Брайтоне, сэр, заметно некоторое оживление, — отрапортовал лейтенант Клэйтон. — По информации, полученной от наших людей, становится ясно, что история с простреленными русскими мафиози у отеля «Хилтон» будет иметь продолжение. Как говорят информаторы, русские такое не спускают, но по этому поводу лучше обратиться к специальному агенту Фоксу Пирсону. Он более компетентен в этом вопросе.

— Да, конечно. Что вы об этом скажете, агент Пирсон? — обратился комиссар к человеку в аккуратном синем костюме.

— Я скажу следующее. По полученным мною данным, в движении русских виновата не только месть. Есть сведения, что в этой истории замешаны крупные деньги, и на завтрашнем совещании я вас более подробно введу в курс дела.

Нью-Йорк. Чайнатаун — китайский квартал. Попадая сюда, как бы моментально переносишься в Гонконг. Европейский стиль сменяется дальневосточным. Здесь буквально все: рестораны, восточные лавки и даже телефонные будки — выполнены в китайском стиле. Везде пестреют вывески с китайскими иероглифами. Здесь даже английский язык воспринимается как иностранный. Чайнатаун, расположенный к северу от Бруклинского моста на стороне Манхэттена за Сити-холл, состоит из двенадцати жилых массивов. В общем-то, немало даже для такой метрополии, как Нью-Йорк.

Возле большого ресторана с характерной национальной черепичной крышей с изогнутыми краями, где у входа снуют многочисленные представители желтой расы, припарковал свой «Лэнд-крузер» Вася Заяц. Вместе с Симоном и Яшей Эмигрантом они уже битый час наблюдали за этим фешенебельным заведением под названием «Золотой дракон». Отслеживая путь Тарасюка, они узнали о его связи с китайцами, и нити привели их в это злачное место.

— Слушай, Васек, — обратился к другу Симон. — Так мы здесь весь вечер можем простоять и ничего не вынюхаем. Надо зайти внутрь, приземлиться за столик, перекусить что-нибудь, у них есть «утка по-пекински» — пальчики оближешь.

— Да ты просто, брат, проголодался. Но по-большому, я бы тоже перекусил. А ты как считаешь, Яша?

— Я тоже думаю, что здесь без толку торчать. Сидя в машине, мы больше внимания привлечем.

Друзья вышли из машины и проследовали в ресторан. Заняв уютный столик возле аквариума с золотыми рыбками, они заказали «утку по-пекински», салат из побегов молодого бамбука и, конечно же, рис. На предложение официанта отведать китайской рисовой водки Яша, оскалившись, отмахнулся.

— Знаю я вашу термоядерную водку. Градусов под шестьдесят, а то, бывает, и под семьдесят, да еще горячая, по ногам шибает «мама, не горюй». Ты нам лучше хорошего чая принеси, зеленого с жасмином. О'кей?

— О'кей! — вежливо улыбаясь, раскланялся китаец и моментально растворился в пространстве.

Через несколько минут стол уже был уставлен китайскими яствами, и приятели принялись за трапезу.

— Странные люди эти потомки жителей Поднебесной, — поглощая утку, заметил Вася.