1418 дней Великой войны - Брестская крепость

Ростислав Алиев

Брестская крепость

©Алиев Р.В., 2010

©ООО «Издательский дом «Вече», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Предисловие

Строки истории не отливают в граните. Сотни и тысячи ежегодно выкладываемых на полки книжных магазинов томиков исторических исследований – лишь скромные кирпичики в бесконечной лестнице исторического познания. Тем более, когда речь идет о недавнем прошлом, чьи события, их истолкование то и дело становятся орудием тех или иных политических устремлений.

Начало Великой Отечественной – одна из наиболее дискуссионных тем российского общества. Особенно это стало заметным за этот короткий, «межюбилейный» промежуток времени – между семидесятилетиями Сентября Второй мировой и Июня Великой Отечественной.

Неотделимой частью эпоса о Начале стала история Обороны Брестской крепости. Недавно казавшаяся полностью исследованной еще десятилетия назад, ставшая скорее символом, легендой, чем реальным событием, подлежащим изучению с точки зрения бесконечности исторического процесса, история Брестской крепости, как оказалось, таит в себе еще немало тайн и ставит новые проблемы, которые вряд ли могут быть отражены на глянцевых страницах юбилейных изданий, красочных путеводителей или скороспелых «датских» статей.

Предлагаемый читателю сборник документов и материалов по истории брестских событий «Брест. Июнь. Крепость» охватывает целый ряд вопросов истории Обороны, являющихся либо дискуссионными, требующими дополнительного рассмотрения после 50-летия их «отлития в граните», либо вызывающими наибольший интерес у всех интересующихся историей Обороны.

Одним из наиболее интересных исторических аспектов Июня Бреста является вопрос об организации отпора врагу (как боя, так и обеспечения жизнедеятельности в блокированной со всех сторон крепости) советской стороной. В условиях неожиданно начавшегося боя, разом смешавшего все предвоенные планы, отсутствия как командного, так и политического состава, защитники, многие из которых оказались к тому же вне своих подразделений, сумели в считанные часы организоваться и нанести штурмующей крепость 45-й дивизии такие потери, которые, по некоторым оценкам, могут достигать трети от потерь вермахта за первый день войны. А далее – отметая все предложения о капитуляции, держаться в крепости до тех пор, пока не были исчерпаны все возможности для сопротивления. Как и кем была организована оборона Брестской крепости? Почему руководителю обороны на одном из её участков (майору П.М. Гаврилову) было присвоено звание Героя Советского Союза, а объединившим силы северного сектора кольцевой казармы полковому комиссару Е.М. Фомину и капитану И.Н. Зубачеву – нет?

Вопрос об организации обороны, о её руководителях на долгие годы стал «железобетонным», не подлежащим какому-либо пересмотру. Во все учебники вошла строго выстроенная, не допускавшая каких-либо вопросов картина: 24 июня из оборонявших крепость подразделений была создана сводная боевая группа, а для управления ею – сформировано единое командование (командир – капитан И. Н. Зубачев, комиссар – полковой комиссар Е. М. Фомин, начальник штаба – старший лейтенант А. И. Семененко). Наконец, создание группы, план первоочередных действий объединяемых ею защитников были закреплены в «Приказе № 1». Возникавшие на протяжении ряда лет «вопросы» (кто был автором «Приказа № 1» и кто его писал? Знал ли так и не успевший приступить к обязанностям начальника штаба Семененко как о своем назначении, так и о «приказе»? И кто был начальником штаба вместо Семененко?) вряд ли могли существенно поправить «эталон».

Однако ввод в научный оборот большого массива новых данных об истории обороны позволяют вновь вернуться к рассмотрению вопроса об её организации и организаторах (и сделать это именно сейчас, когда по понятным причинам вопрос – кто писал или «кто был начальником» – уже не столь актуален, утратив пристрастность и субъективизм).

Собственно говоря, главным и единственным документом в пользу канонической версии, фактически же и свидетельством, заложившим её основу, является сам «Приказ№ 1». И поэтому прежде всего необходимо было проанализировать как сам текст «Приказа № 1», так и обстоятельства его возникновения, чтобы, уже основываясь на сделанных при этом выводах, обсуждать организацию обороны. Именно это сделал в своей работе, публикуемой в настоящем сборнике, Игорь Гусев. Кто и когда писал документ, зачем и когда – ответив на эти вопросы, он пришел к весьма неожиданным выводам… Впрочем, это лишь первый опыт рассмотрения этой темы, мы лишь в самом начале пути.

Напротив, публикуемые в сборнике материалы Юрия Фомина о бойцах 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД – во многом уже и результат многолетней кропотливой работы автора. Исследование, посвященное 132-му обкв, интересно и тем, что во многом приоткрывает занавес над, пожалуй, самой неоднозначной из частей, располагавшихся в Брестской крепости, – долгое время о бойцах 132-го обкв говорилось лишь вскользь, что и породило ряд домыслов и спекулятивных рассуждений. Работа Фомина привлекательна еще и тем, что освещает достаточно неоднозначный вопрос – участие в защите СССР не только тех, кого преследовали (о чем сняты многочисленные фильмы или телесериалы), но и их преследователей. Да, создание и функционирование 132-го обкв было прямым следствием развернувшихся на территории Западной Белоруссии, вошедшей в состав СССР лишь в 1939 году, массовых репрессий, когда, по циничному выражению одного из тогдашних белорусских руководителей, «мы делали чище воздух в приграничном городе». И бойцы 132-го обкв были не только винтиками советского общества, но и неотъемлемой частью скреплявшей это общество репрессивной машины. Именно бойцов-конвойников мы можем часто видеть во всевозможных фильмах про репрессии – там они, либо с каменными лицами палачей, безжалостных истуканов, либо с садистскими ухмылками негодяев, служат дополнительным обличением «тридцатых-проклятых» или «сороковых-роковых». Наконец, стандартный кинообраз воина чекиста – это некто, держащийся подальше от фронта, где вместо него гибнут бойцы штрафных батальонов… Однако воины-конвойники в большинстве своем не были ни палачами, ни садистами и, по крайней мере бойцы 132-го обкв, гибли отнюдь не за спинами штрафников. Парни из верхневолжских и других сел и деревень, небольших городков срединной, исконной России – они были прежде всего солдатами, солдатами как все… Шли, куда Родина пошлет: надо – в спецкомандировку на Северный Урал, надо – к окнам и амбразурам брестских казематов. Интересно, будет ли когда-нибудь снят такой фильм, как в начале войны где-нибудь в том же Бресте с одним наганом или ТТ в руках сражался кто-либо, в довоенную пору наводивший ужас на тот же Брест? Сражался и – погиб…

Интересен и небольшой материал Юрия Фомина о бое 131-го легкого артиллерийского полка, вроде бы и не относящегося к частям, расположенным на территории Брестской крепости (т. е. центрального, опоясанного валом, укрепления). Но 132-й лап сыграл решающую, хотя и оставшуюся неизвестной, роль в судьбе большинства из них, успевших покинуть Брестскую крепость, пока артиллеристы 131-го сдерживали атаку левой ударной группировки 45-й дивизии (1-го батальона I.R.135). Оборона на этом участке была не менее упорной, чем на более известных, вошедших в «городскую легенду Бреста», направлениях. Да, потери немцев здесь были куда меньше, чем на Центральном острове, но именно те, кто сражался, отступая от берега Буга до Каштановой аллеи, гарнизонного кладбища и почти до Северных ворот, обеспечили выход нескольких тысяч красноармейцев и командиров из Брестской крепости.

Оборона Бреста – это и часть «пограничной легенды». Первыми удар врага встретили именно пограничники. Что произошло там, на первых десятках метров советской территории, – достоверно неизвестно до сих пор и вряд ли когда-нибудь будет документально подтверждено. Документов не осталось, свидетели умерли… Живы лишь легенды – некоторые из них и анализирует в своем материале Владимир Тылец, заменяя неясные подсчеты и туманные, полумифические фигуры конкретными, основанными на многолетних исследованиях цифрами и выводами. Что лучше – легенда или факт? Легенда, по крайней мере, красивее…

Наполнить реальным содержанием воспоминания защитников крепости призван и материал Андрея Десятова «Броня и стволы сорок первого». Кинофильмы и картины показывают нам защитников с трехлинейками в руках или беспрерывно ведущими огонь очередями из пулемета «Максима» – но это лишь потому, что в реквизитах киностудий вряд ли окажется СВТ-40 или ДС-39. Да и художникам неоткуда брать натуру для картин о «героической обороне». А между тем это имеет значение не только для создания адекватных живописных полотен – но и для реконструкции событий на основе реальных возможностей как защитников крепости, так и штурмующих её солдат 45-й дивизии. На какое время ведения боя был рассчитан боекомплект рядового стрелка Красной Армии? Долго ли можно было вести огонь из станкового пулемета? Была ли осуществимой задача – подбить штурмовое орудие 201-го дивизиона из зенитки 393 озад или пулемета ДШК? Ответы на эти и другие вопросы смогут восстановить немало эпизодов обороны.

Напротив, историю штурма восстанавливают документы, собранные в работе «“Королевский тигр”[1] атакует Брест», показывая брестские события с немецкой стороны – ведь документов, созданных в июне защитниками цитадели, по понятным причинам не сохранилось. Включенные в в сборник свидетельства советской стороны были созданы через 10–15—20 лет после описываемых событий. Главная цель работы – ввод в оборот как можно более большего количества документальных источников, позволяющих всем интересующимся самостоятельно реконструировать картину боя за цитадель. Документы и воспоминания публикуются без каких-либо изъятий, содержащих информацию о бое за Брест. Из немецких источников исключены пункты Fehlanzeige (утверждение о том, что по данному вопросу нет никакой новой или представляющей интерес информации), списки рассылки (в большинстве случаев), штампы о получении документа соответствующими службами и помещении его в соответствующее архивное дело, рукописные отметки, оставшиеся нерасшифрованными. Во многих фрагментах текста не отмечены подчеркивания, сделанные в документе, или пометки (линии), сделанные на полях. В воспоминаниях защитников опущены фрагменты воспоминаний о пребывании их автора в немецком плену или его послевоенной жизни (в части, не относящейся к теме сборника). Сохранено большинство деталей оформления документов (место и дата создания, и т. п.)

Структура работы (публикация источников) построена по хронологическому принципу. Однако в большинстве случаев его оказалось невозможно применить к воспоминаниям защитников крепости. Во-первых, датировка тех или иных событий дается авторами, как правило, произвольно и действительности не соответствует. И таким образом, размещение события в том временном отрезке, как указывает автор воспоминаний, было бы неверным, но, с другой стороны, размещение эпизода в соответствии с видением событий самим составителем сборника было бы навязыванием читателю определенной картины, что не соответствовало бы задаче работы. Во-вторых – иногда излагаемый автором воспоминаний эпизод реконструирован им на основе сразу нескольких событий, т. е. в одно событие включены детали сразу нескольких, произошедших в разное время. В-третьих – в большинстве случае нарушена последовательность событий, но в воспоминаниях авторы иногда пытаются их увязать, что также приводит к путанице. Иногда составитель сборника комментирует тот или иной эпизод, в некоторых случаях (как правило, когда авторы излагают вычитанное или слышанное от кого-то) комментарии излишни. Тем не менее было сочтено нужным не удалять из текстов воспоминаний те события, к которым их автор отношения явно не имел (во-первых, даже в изложении им слухов можно найти интересную информацию, во-вторых – интересно и то, как он осмысливает и перерабатывает информацию о тех событиях, коим он был свидетелем, но излагаемых совершенно иначе). Видно, что в большинстве случаев авторы предпочитают не спорить с «линией». При публикации источников частично сохранены лексика, орфография и пунктуация. Тем не менее ряд фраз пришлось разбить на предложения (некоторые авторы практически не использовали знаки препинания).

Публикация источников разбита на три части. В первой из них собраны документы и воспоминания (в т. ч. защитников крепости И. Долотова и А. Махнача), рассказывающие о предвоенном периоде в районе Бреста, – подготовка немецких войск к переходу Буга, ситуации к востоку от него – в Бресте и его крепости.

Документы, включенные во вторую часть, рассказывают о бое за Брест и Брестскую крепость. В третью – об оценке командованием 45-й дивизии проведенного боя, ситуации в городе и цитадели после его «официального» окончания (преимущественно на основе воспоминаний коменданта Бреста фон Унру), осмотре зоны боевых действий на цитадели германо-итальянской делегацией (возглавляемой Гитлером и Муссолини).

За 50 лет о Бресте и Июне было написано немало книг. Хороших, плохих… Но чаще просто «нужной» или «правильной» книгопродукции. И как определить – «правильное» это издание или его действительно можно читать? Очень просто – по внешнему виду. Вот на полочке стоят как вчера напечатанные, даже со страницами неразрезанными – это, похоже, специально произвели, чтобы людям к празднику подарить. Зная, что читать вряд ли будут… Что там читать – еще лет двадцать назад те же цифры и формулировки шелестели на передовицах. А вот – замутызганное электричками, авиарейсами, купе или плацкартами, теснимое в портфелях, сумках студенческих лет, а то и авоськах – вот оно, то самое, что возьмете с собой… Вот тут – карандашом делал пометки в Оттепель ваш дед, здесь – ручкой ставил вопросительные знаки разбуженный Перестройкой отец, здесь – Вы изляпали всю обложку, схватив её в нетерпении, горя юношеской жаждой познаний, толком не отмыв от масла своего «Восхода 3М», руками… Книга-ветеран.

В общем, если среди страниц сборника застрянет земля владимирско-калужско-тверских участков, а на обложке оставит автограф студенческая столовая – авторы будут считать это достижением нужного результата.

Ростислав Алиев,редактор-составитель

«Приказ № 1»: непонятный документ неизвестного автора

Игорь Гусев (Израиль, Маалот)

Кто был автором легендарного «Приказа № 1»? С какой целью он был составлен? Была ли попытка выполнить его задачи, или «Приказ» так и остался лишь проектом, утратившим смысл в быстро меняющейся обстановке?

В истории обороны Брестской крепости есть моменты, без упоминания о которых не обходится ни один рассказ о событиях тех дней. Один из таких эпизодов – состоявшееся 24.06 совещание командиров, на котором была создана сводная группа, назначено её командование и составлен Приказ № 1.

Вот как сообщает об этом сайт http: //www.brest-fortress.by:

24 июня в казарме 33-го инженерного полка у Трёхарочных ворот состоялось совещание командиров и политработников, на котором был составлен Приказ № 1.

Согласно приказу, был создана сводная боевая группа Цитадели, которую возглавил капитан И. Н. Зубачёв, его заместителем стал полковой комиссар Е. М. Фомин. Начальником штаба сводной группы назначен старший лейтенант А. И. Семененко. Штаб предпринял попытку объединить разрозненные группы защитников. На разные участки обороны Цитадели были направлены связные, чтобы сообщить о создании штаба и принятых им решениях. Учитывая всю тяжесть сложившийся обстановки, была сформирована группа в составе 120 человек под командованием А. А. Виноградова, которой предстояло пройти через вражеские огневые точки, форсировать р. Мухавец, пробить коридор в огневом кольце противника и дать возможность выйти остальным для соединения с частями Красной Армии. Утром 26 июня группа прорыва пробилась из Цитадели на Кобринское укрепление, а затем с большими потерями вышла из крепости. Вечером на северо-восточной окраине г. Бреста уцелевшие натолкнулись на фашистские танки и оказались в плену. Выход основных сил оборонявшихся осуществить не удалось.

Или сайт http: //brest-memorial.iatp.by:

Ход обороны требовал объединения всех сил защитников крепости. 24 июня в Цитадели состоялось совещание командиров и политработников, где решался вопрос о создании сводной боевой группы, формировании подразделений из воинов разных частей, утверждении их командиров, выделившихся в ходе боевых действий. Был отдан Приказ № 1, согласно которому командование группой возлагалось на капитана Зубачева, его заместителем назначен полковой комиссар Фомин. Практически они смогли возглавить оборону только в Цитадели. И хотя командованию сводной группы не удалось объединить руководство боями на всей территории крепости, штаб сыграл большую роль в активизации боевых действий. Штаб в своей деятельности опирался на коммунистов и комсомольцев, партийные организации, создаваемые в ходе боев. По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд (120 человек, в основном сержанты) во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом. Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы. Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством.

Подобное описание с минимальными изменениями встречается везде, где упоминается о Приказе № 1. Смысл его – создание централизованного руководства обороной крепости и организация последующих активных действий.

Однако ряд вопросов, возникающих при внимательном прочтении текста «Приказа № 1», заставляют задуматься – кто мог быть его автором? Когда он в действительности мог быть написан? И – усомниться, что представленный в экспозиции музея Экспонат действительно является приказом, т. е. тем документом, на котором и строилась оборона на Центральном острове в последующие дни…

Черновик комиссара Фомина?

В пользу этой версии есть несколько доводов:

1. В своих воспоминаниях, опубликованных в сборнике «Героическая оборона», начальник химической службы 455-го стрелкового полка лейтенант Виноградов А. А. пишет:

На основании всего вышеизложенного мною под диктовку полкового комиссара Фомина и капитана Зубачева был написан Приказ № 1.

Но на разных страницах Приказа, в перечне оставшихся в Цитадели частей дважды упоминается некий 55 сп, при этом 455 сп отсутствует. Возможно ли предположить, что лейтенант 455 сп дважды делает такую ошибку? Даже если принять во внимание, что в 42-й стрелковой дивизии был, кроме 455 сп, 459 сп, и, для краткости, первый в обиходе мог называться просто 55-м, возможна ли столь фривольная запись в боевом приказе? Однако это становится возможным, если текст писал человек, знающий именно обиходный номер полка. Значит, пишущий был не из 455 сп, а, возможно, и не из 42 сд. Кроме того, никто из присутствующих не исправил его, не назвал правильный номер полка. Почему? Не оттого ли, что в момент написания текста никого знающего истинный номер 455 сп рядом не было?

2. Текст полон исправлений, зачеркнутых на полуслове фраз, вставок. Выглядит очень странно для случая, когда под диктовку записываются принятые решения. Гораздо больше похоже на авторский черновик, где исправления – результат раздумий и поиска нужных формулировок.

3. По уровню предлагаемых решений можно предположить, что автор – кто-то из старших командиров. Но кто? Зам. комполка Зубачев (44 сп 42 сд) или полковой комиссар Фомин (84 сп 6 сд)? Проще всего было бы сверить подчерк, но сохранились ли образцы? Остается только попытаться логически вычислить автора Документа. В пользу авторства Фомина – следующие факты:

– замкомполка-44 Зубачев наверняка знал правильный номер расположенного по соседству 455 сп, значит, не он – автор;

– Фомин находился в казарме 33-го инженерного полка, где и был обнаружен Документ;

– повторяющееся в тексте Документа слово «руководство». Руководители – в партии, в армии – командиры, командование, а не руководство. А Фомин – полковой комиссар;

– как вы думаете, автор, перечисляя полки, какой полк поставит первым? А теперь посмотрите порядок полков в Документе. На страницах 2 и 3 порядок частей в перечне меняется, но оба раза 84 сп – первый!

4. Итак, предположим, что автор – Фомин. Но как тогда объяснить наличие в перечне частей «132 погранотряда»? Не было такого в крепости. Но был 132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД. И располагался он в кольцевой казарме рядом с 84 сп Фомина. Или и это название Фомин не знал? А вот тут проще. Похоже, что про «конвойный» знали только те, кто в нем служил. Для всех остальных они были «пограничниками». Расположение 132 обкв в документах того времени часто называют казармой пограничников и т. д. Так что Фомину, недавно прибывшему в полк, простительно не знать истинное назначение батальона.

Подытожив вышесказанное, получаем:

Автор – с высокой долей вероятности, полковой комиссар 84 сп Фомин. Текст написан им лично. Упоминаемые в тексте командиры при написании не присутствовали.

Документ является черновиком проекта Приказа № 1, но НЕ ПРИКАЗОМ.

На основании обсуждаемого Текста можно говорить только о подготовке совещания командиров. Было ли оно проведено, писал ли Виноградов решение под диктовку, каким было решение, если оно было, в этом вопросе можно опираться только на воспоминания.

Время и место.

С большой долей вероятности можно говорить, что Текст написан в том же помещении 33 ип, где и был впоследствии найден.

Со временем написания сложнее. Текст датирован 24 июня. Но если это – проект Приказа, он мог быть подготовлен и вечером 23 июня, когда подавление сопротивления фашистов в столовой 33-го инженерного полка (первый этаж сектора кольцевой казармы к востоку от Трехарочных ворот) открыло возможность прохода вдоль стены 455 сп, обращенной внутрь цитадели, и, соответственно, саму возможность собрать командиров.

Кроме этого, надо принять во внимание еще одно событие – вечером 23 июня из состава защитников сдаются в плен, по документам 45-й дивизии, 1900 человек, из них 830 – на Западном острове (в т. ч. 500 – в районе Тереспольских ворот). Даже с учетом того, что часть из них – «население» собственно островных укреплений, все равно получается, что ушла большая часть оборонявшихся в западной части Цитадели! Не рискну обвинить в малодушии людей, прошедших тот двухдневный ад, но каким же невероятным мужеством должны были обладать оставшиеся, чтобы не поддаться искушению выйти вместе с этими уходящими сослуживцами. Голод, жажда, обстрелы – ничто по сравнению с этим. И рота для так называемого «прорыва Виноградова» формировалась из сержантов – именно потому, что рядовой состав ушел.

Все это знал человек, предлагавший в Документе поименный учет личного состава. Ведь сдающихся невозможно было не видеть из казармы 33 ип/ 75 орб (т. н. «Дома офицеров»). И отлично понимал ситуацию, потому и предлагал сформировать не батальон, а роту. Возможно, автор обладал информацией, что именно такие силы концентрируются в расположении 455 сп. Концентрируются для прорыва, что и указано изначально в Тексте: для немедленного выхода. Немедленного – значит, обстановка не позволяла больше ждать. Но до оставления западных казарм обстановку в цитадели можно считать тяжелой, но стабильной. Таким образом, время написания Документа – как минимум после оставления западной части цитадели.

Самое позднее – в первой половине дня 24 июня. К этому времени гитлеровцы уже ворвались в цитадель через Тереспольские и Холмские ворота, им удалось деблокировать засевшие в церкви остатки разгромленной утром 22 июня штурмовых групп 3-го батальона 135-го полка и 81-го саперного батальона. Вероятно, тогда же им удалось овладеть зданием Инженерного управления и Белым дворцом. Во всяком случае, 24 июня немцы докладывают о сдаче 1250 русских, в том числе та часть 84 сп, которая еще утром 22 июня ушла занимать оборону на Южный остров. С другой стороны, последний большой прорыв на север, сопровождающийся сильной огневой поддержкой, в документах 45-й дивизии датируется вечером 24 июня. Надо понимать, что речь идет именно о группе Виноградова. То, что основная группа прорывалась через мост и западнее, напротив казарм 455 сп, позволяет предположить, что прорыв подготавливался в течение дня 24 июня именно на основе сержантского состава 44-го и 455-го полков, не оставившего крепость вечером 23 июня.

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

После полудня (24.06) при очистке Центрального острова русские силою до роты пытались прорваться на восток по мосту через Мухавец.

Прорыв при свете дня, не дождавшись ночи, можно объяснить только выходом немцев через центр Цитадели к расположению 455 сп и падением участка обороны у Холмских ворот. Ждать больше было нечего. Под контролем обороняющихся оставались только казармы 33 ип к востоку от Трехарочных ворот и участок казарм 455 сп от ворот до северной полубашни. В этой ситуации подготовка совещания командиров во второй половине дня 24 июня теряет смысл.

Теперь сравним приведенные выше доводы с воспоминаниями Виноградова:

24 июня через рядового Васильковского удалось нам связаться с полковым комиссаром Фоминым, который руководил в то время обороной левого фланга, то есть в казарме 33-го инженерного полка. Во второй половине дня состоялось совещание командного состава, на котором присутствовал и я. Собрались в небольшой комнате с оконными проемами в сторону Мухавца. Мы все познакомились. Фомин потребовал, чтобы предъявили документы. После короткого знакомства с нами и уточнения обстановки на участках комиссар Фомин доложил о том, что сложившиеся обстоятельства требуют немедленного, еще более организованного и оперативного руководства обороной, и поставил перед нами задачу: выяснить наличие боеприпасов и продовольствия, состояние раненых, кроме того, связаться с соседями по обороне, предложить им проделать то же самое и к 18.00 24 июня прибыть к Фомину с докладом. Однако собраться у него почти в том же составе нам удалось только около 20.00. Помехой был продолжительный артиллерийский обстрел, бомбежка с воздуха и вылазки пехоты противника.

Если учесть обычное для воспоминаний смещение дат, то можно предположить следующее:

Во второй половине дня 23 июня проходит первая встреча командиров. Присутствуют Фомин, Зубачев, Виноградов. Собравшимся командирам ставится задача по выяснению обстановки. Фомин пишет проект Приказа № 1. Неясно только с «55 сп» – ведь Фомин проверил документы Виноградова и, надо думать, читал внимательно. Или документы Виноградова проверял кто-нибудь другой, скажем, Зубачев? Можно объяснить и проблему со сбором в 18.00 24 июня.

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

До 14.00 (23.06) на командном пункте дивизии появились сначала маленькая, затем большая агитрадиомашины. После составления текстов они направлялись в зависимости от направления ветра в 135-й пп (Северный остров), где должны были после сильного сосредоточения огня в 17.00–17.15 призывать русских сдаваться в плен, устанавливая для этого срок 1–1,5 часа. В результате в то время, когда огонь стих, с 18.30 около 1900 русских сдалось в плен.

То есть не обстрел, прекратившийся в 17.00, помешал собраться к 18.00, именно в это время в 455 сп начались совсем другие проблемы. И если около 20.00 встреча состоялась снова, то разговор там шел совсем иной, чем на несколько часов раньше. Но все это – вечер 23 июня, а в Тексте стоит дата – 24 июня. Как это объяснить? Ошибка автора? Тут надо делать выбор из вариантов:

а) неточности в документах немцев, датировавших последний прорыв из цитадели 24 июня. Но доклады подавались ежедневно и о прорывах после 24 июня в них не упоминается;

б) совещания проходили вечером 23 июня, а автор Документа перепутал второй и третий день войны. Но до 18.00 23 июня группировка защитников крепости насчитывала более трех тысяч человек, и для прорыва можно и нужно было бы выделить минимум батальон, а не роту в 120 человек;

в) неточности в воспоминаниях Виноградова. Прорыв 26 июня крайне маловероятен – к вечеру 26 июня цитадель была уже взята.

г) автор Документа поставил ту дату, когда планировалось принять Приказ за основу действий

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

26.06. На центральном острове 81-й сапбат готовился осуществить подрывы. Из дома, кирпичные стены которого толщиною в метр были разрушены, извлекли около 450 пленных, часть которых принадлежала к коммунистической школе командиров.

В Документе слова о немедленном выходе зачеркнуты и заменены на «организованного боевого действия». Означает ли это, что положение еще не было критическим, или автор понимал, что собравшиеся в казарме 33 ип в основной своей массе покидать подвалы не расположены? Как знать. Но получилось именно так. Основная часть оборонявшиеся там огнем прорыв группы Виноградова поддержала, но сами не пошли. Не пошли солдаты или командиры, кто теперь расскажет? Оставшиеся продержались до 26 июня, когда, после подрыва немецкими саперами стен казармы 33 ип, были взяты в плен защитники последнего крупного участка обороны цитадели.

Аналогично были подорваны стены казармы и в расположении 455 сп возле северной полубашни – значит, там тоже остались защитники. Прикрывали ли они прорыв с запада, или вернулись, не сумев прорваться? О выживших на этом участке ничего не известно. После прорыва 24 июня их там должно было оставаться максимум несколько десятков, но они стояли – до последнего, отвергнув возможность плена еще 23 июня. Память им вечная!

Такой видится ситуация 24.06 по обе стороны Трехарочных ворот Брестской крепости, в день, когда был написан Документ.

Состоялось ли вообще (даже дважды – по воспоминаниям Виноградова) совещание командиров? Кто на нем присутствовал? Документальных свидетельств того периода нет. Возможно, это – только красивая легенда. Найдена «тетрадь неизвестного командира» с пометками о том, что необходимо предпринять на некоем участке Обороны, список раненых. Обычно их представляют как следствие исполнения Приказа, но ведь они могли быть составлены абсолютно независимо. Было ли создание группы прорыва результатом совещания или совещание лишь констатировало ее создание? С уверенностью можно говорить лишь об установлении взаимодействия между собравшимися в казармах 455 сп и 33 ип, что и позволило обеспечить огневую поддержку прорыва. Но ничто не подтверждает факта наличия единого действенного командования.

* * *

Написанные через много лет, воспоминания ветеранов пестрят неточностями. Кого-то подводит память, что-то приукрашено, какие-то факты навязаны свыше в угоду официальной версии событий, зачастую более героической, но менее человечной. Так и случилось, что среди мемориальных досок и скульптур Мемориала не нашлось памятного знака для последних защитников северной полубашни кольцевой казармы цитадели. Экскурсоводы могут часами рассказывать о мужестве защитников участков, где сотнями сдавались в плен, но им нечего рассказать о местах, где в плен не сдался никто. Такова реальность. Поэтому всегда остается выбор – возложить цветы к Вечному огню легенды, к незаметному фундаменту северной полубашни или на берег Мухавца западнее Трехарочных ворот. Выбор есть всегда.

Конвой НКВД – Солдаты, как и все

Юрий Фомин (Россия, Брянск)

132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД СССР был сформирован на основании Постановления Комитета Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР № 1867—494сс от 13 ноября 1939 года, предусматривавшего увеличение численности конвойных войск, и изданного 14 ноября 1939 года НКВД СССР в его исполнение приказа № 001389 «Об организации и переформировании частей конвойных войск». Формировался батальон в период с 14 по 26 ноября 1939 года. Передислоцирован в Брестскую крепость в апреле 1940 года. Штат – 631 человек. 90 % личного состава батальона являлись членами ВКП(б) и ВЛКСМ, что показывало его высокое морально-политическое состояние, соответствующее духу времени. Все военнослужащие были славянских национальностей, это, несомненно, отличало батальон от частей РККА.

Батальон состоял из штаба, взвода связи, трех стрелковых рот, пулеметного взвода, автомобильно-хозяйственного взвода, отделения боепитания, команды служебного собаководства, клуба, санитарной части. Причем 1-я стрелковая рота выполняла задачи по охране общих тюрем № 24, 25, 29 в городах Кобрин, Пружаны, Пинск соответственно, т. е. в Брестской крепости не находилась. 2-я стрелковая рота охраняла общую тюрьму № 23, которая в свою очередь подразделялась на 1-й корпус (г. Брест) и 2-й корпус (Бригидки – помещение бывшего монастыря), находящийся в самой крепости на территории западной части Кобринского укрепления. Состав караула по охране 1-го корпуса – 21 человек, 2-го корпуса – 15 человек. Тюрьмы были переполнены. На 10 июня 1941 года в 1-м корпусе Брестской тюрьмы № 23, при лимите наполнения 2680 мест, содержалось 3807 заключенных, проходящих как по уголовным делам, так и подвергшихся репрессиям. В Бригидках содержались польские военнопленные. 3-я стрелковая рота выполняла задачи по конвоированию эшелонными, плановыми, городскими (в суды и на вокзал), особыми конвоями заключенных и польских военнопленных. Остальные подразделения выполняли задачи по обеспечению жизнедеятельности батальона.

Располагался батальон в кольцевой казарме рядом с Тереспольскими воротами: от пекарни 84 сп (место, где высокая труба над крышей у слияния рек Западный Буг и Мухавец) в сторону Тереспольских ворот на первом этаже находились: дежурная часть батальона, караульное помещение, столовая, финансовая служба, клуб, 3 ср, пулеметный взвод, кухня, овощной склад, помещение для чистки овощей, электростанция; на втором этаже: взвод связи, санчасть, автомобильно-хозяйственный взвод, штаб, 2 ср, оружейная мастерская, сапожная и портняжная мастерские, склад ОВС, электростанция, помещение для временно прибывших военнослужащих из 1 ср. Все двери из помещений имели выход на внешнюю сторону кольцевой казармы, к рекам Западный Буг и Мухавец. Автопарк с грузовыми и спецавтомашинами находился также с внешней стороны кольцевой казармы на берегу у слияния рек Западный Буг и Мухавец. Здесь же будки и вольеры для служебных собак, большая поленница дров для батальонной кухни.

Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР № 2122—617сс от 29 декабря 1939 года было принято Положение «О спецпоселениях и трудовом использовании осадников, выселенных из западных областей УССР и БССР». Это означало начало депортации. Постепенно депортация охватывала все новые и новые слои населения. Уже 2 марта 1940 года Совет Народных Комиссаров СССР принял Постановление № 289—127сс, которое предусматривало выселение из западных областей УССР и БССР семей тех, кто находился в тюрьмах и лагерях для военнопленных. В мае – июне 1941 года началось выселение нового контингента. Было принято положение «О порядке применения ссылки для некоторой категории преступников». В эту «категорию» мог угодить любой. Именно в такой сложной, противоречивой обстановке и для выполнения именно этих задач был сформирован и передислоцирован в Брестскую крепость 132-й батальон. Именно в таких нелегких условиях несли службу военнослужащие батальона в мирное время. Конвойным войскам было много работы.

В июне 1941 года батальон действовал в «плановом режиме». Исходя из его задач, весь личный состав 3 ср (за редким исключением) убыл в служебные командировки по конвоированию заключенных вглубь страны. В период с 19 по 21 июня 1941 года батальоном было начато конвоирование трех эшелонов из Пинской, Барановичской и Брестской тюрем в Унженский ИТЛ (ст. Сухобезводное Горьковской области). Кроме этого, в 23.50 21 июня от батальона убыл конвой по введенному с 27 декабря 1940 года плановому маршруту № 104 «Брест – Москва – Брест», также осуществлявший конвоирование спецконтингента.

Вечером 21 июня очередные караулы от 2 ср убыли на охрану 1-го корпуса тюрьмы в Бресте и 2-го корпуса тюрьмы (Бригидок).

Бойцы батальона, свободные от нарядов, смотрели кинофильм «Мы из Кронштадта». На вечерней поверке из всего батальона находилось лишь 72 человека. На котловое довольствие было поставлено 94 человека (включая караул по охране Бригидок).

Волею случая, а возможно, согласно закономерности армейской службы, здесь же находился состав особого конвоя из 128 ОБ КВ НКВД, осуществлявший конвоирование по маршруту «Вологда – Львов». В служебную командировку из г. Вологды старший сержант Е. К. Дягилев, рядовые С. А. Даниленко, И. М. Колесов и В. П. Ушканов убыли 16 июня, не представляя, что в свою часть они больше не прибудут (в ходе боев все четверо попали в плен, выжить и вернуться домой посчастливилось лишь Дягилеву и Даниленко).

Дежурный по батальону, заведующий библиотекой младший политрук В. А. Бродяной проверил наличие личного состава. В положенное время раздался сигнал отбоя. Многим, очень многим не довелось увидеть рассвета следующего дня.

* * *

Мощный взрыв потряс здание казармы. Один из первых снарядов взорвался на кухне батальона, на расстоянии 2 казематов от расположения 3 ср. Бойцы вскочили с кроватей. Неужели война? И, словно молния, пронеслись в голове события последних дней: немецкие самолеты, перелетавшие границу, пойманные пограничниками лазутчики, слухи… Снова удар – обвалился потолок, стена помещения дрожала от разрывов снарядов. Казарма батальона представляла собой кромешный ад. Немецкая артиллерия била по заранее разведанным целям. В стене двухметровой толщины появились зияющие проломы. Горело все, что могло гореть, а что не могло – горело тоже, и в реве пламени, грохоте разрывов и скрежете горящего железа метались полуголые люди.

Караульный караула, гранатометчик 2 ср рядовой Н. В. Ровный находился в составе отдыхающей смены. Взрывной волной его сбросило под чужую койку, стоящую у двери. Стонали раненые. У коновязи жутко ржали лошади автохозвзвода и выли в вольерах служебные собаки.

Единственный командир в батальоне младший политрук В. А. Бродяной бросился к мосту у Белостокских ворот, к караулу по охране Бригидок. В мирное время на частично разрушенный мост был положен самодельный деревянный настил, для обеспечения прохода очередной смены часовых на посты по охране тюрьмы. Преодолев Мухавец, младший политрук В. А. Бродяной попал под разрывы, был контужен и выбыл из строя. Позднее, придя в сознание, вернуться в казарму батальона уже не смог, путь назад был отрезан немцами, и он сумел незамеченным выбраться из крепости. Уцелевшие бойцы из состава бодрствующей и отдыхающей смен караула согласно боевого расчета также пытались пробраться к тюрьме для усиления постов, но были сметены взрывами.

Перед казармой, под огнем, находился автотранспорт и шофер командирского «Фиата», командир отделения автохозвзвода ефрейтор Б. П. Яковлев попытался спасти автомашину, но было уже поздно. Автомашины горели и после взрывов бензобаков взлетали в воздух. Глаза застилал дым от горящих дров, сложенных в поленницы рядом с казармой. Шоферы автохозвзвода рядовые Н. А. Токарев и А. А. Лонин (шофер дежурной машины) укрылись вначале под лестницей, защищавшей их от рушившегося перекрытия второго этажа, затем выскочили в дверной проход, чтобы выбежать к своим автомашинам. Но, едва появившись в дверях казармы, рядовой А. А. Лонин был сражен осколками. Старший писарь ПФС автохозвзвода рядовой Н. П. Смирнов пробежал по проходу в штаб, а затем там все заволокло дымом и гарью от разрыва очередного снаряда. Он погиб.

Откопав руками засыпанную после обстрела камнями и щебнем пирамиду с винтовками и револьверами, красноармейцы поспешно вооружались.

Сбитый обломками с ног, дневальный по 2 ср, стрелок 2 ср рядовой А. П. Чубаров вскрыл ящик с патронами, который находился под его охраной. К нему потянулись уцелевшие бойцы. Каждому в протянутую ладонь он совал горсть патронов, и вскоре ящик опустел.

Артобстрел продолжался, но в его ритме наступило какое-то замедление: немцы начали переносить огневой вал. Снаряды еще продолжали падать, но уже не бессистемно, а по запланированным квадратам.

Еще не понимая, в чем дело, люди стали приходить в себя. Вооружившись, все бросились к бойницам и окнам с внешней стороны казармы и сразу же увидели немцев на штурмовых моторных лодках, движущихся по реке Буг. Сводная десантная группа лейтенанта Кремерса, из состава 1 пб 130 пп и 2 ср 81 сб на 9 штурмовых лодках, имела цель пробиться во время артобстрела вверх по течению к 4 мостам через Мухавец и захватить их неповрежденными. Ручной пулеметчик 3 ср рядовой А. М. Новожилов прикладом выбил раму, установил свой пулемет и открыл огонь по вражескому десанту. Рядом вели огонь его товарищи. Но толща стен суживала сектора обстрела из окон и создавала непростреливаемые пространства – мертвые зоны. Поэтому немцы быстро скрылись из прямой видимости.

Один из снарядов влетел в окно первого этажа, в расположение 3 ср, раздался взрыв, упал срезанный осколками гранатометчик 3 ср рядовой Н. С. Егоров. Наступило кратковременное затишье. Коновод автохозвзвода рядовой П. И. Барабанщиков выглянул в щель бойницы. В тот же миг он рухнул – попал под огонь снайпера, засевшего на Тереспольском укреплении, пуля угодила ему в голову. Обильная зелень на Тереспольском укреплении помогала маскировке немецких солдат. С расстояния 100 метров они вели прицельный огонь по темным проемам окон и амбразур, рельефно выделявшимся на красном фоне кольцевой казармы. То и дело посвистывали и щелкали их пули. Во дворе Цитадели, в районе погранзаставы раздалась пулеметная очередь.

Старший портной мастер автохозвзвода рядовой Д. Ф. Кожанов едва выглянул во двор Цитадели, как ему в грудь ударилась немецкая граната с длинной деревянной ручкой и, отлетев в сторону, взорвалась. Улицей бежали солдаты 3 пб 135 пп. На казарму внимания не обращали, рвались к своим целям: Холмским и Трехарочным воротам. По Цитадели начала разгораться стрельба.

Комсостав батальона находился в служебных командировках, а оставшиеся командиры проживали в Бресте и прорваться в крепость, в расположение батальона не смогли из-за сильного заградогня противника. Оправившись от шока и поняв, что он самый старший по званию, помощник командира взвода связи замполитрука Ш. М. Шнейдерман совместно с химинструктором отделения боепитания сержантом К. А. Новиковым стал организовывать оборону.

К этому времени, выломав запасную дверь столовой, имевшую выход во двор Цитадели, часть бойцов уже прорвалась к выходу из крепости: ефрейтор Б. П. Яковлев, снайпер 2 ср ефрейтор Н. И. Протопопов, ручные пулеметчики 1 ср ефрейтор Н. И. Фролов, рядовой А. Г. Мурашкин и другие. Часть оказалась на других участках обороны. Фельдшер санчасти военфельдшер В. Ф. Киричук (Севрук) проживала на квартире в городе Бресте. С первыми взрывами бросилась в крепость, в батальон. Но смогла добраться лишь до домов начсостава на Кобринском укреплении, артогонь врага отрезал путь. В ходе боя оказалась в районе Восточных ворот, где взяла на себя обязанности по уходу за ранеными. Там же была захвачена в плен. Повар автохозвзвода рядовой Ф. В. Рябов сражался у Трехарочных ворот под руководством заместителя командира 3-й минометной роты по политчасти 3 сб 455 сп политрука П. П. Кошкарова и покрыл себя неувядаемой славой (навечно зачислен в списки 2-й роты 346-го конвойного полка, ныне 6-й отдельный специальный милицейский батальон ВВ МВД РБ).

В безвыходнейшем положении, «жертвой пешки», оказался караул по охране Бригидок. Огневой вал как бы невзначай обошел тюрьму стороной. А вот следующие за ним солдаты 1 пб 135 пп, наоборот, были нацелены на захват тюрьмы. Здесь под охраной караула находились польские военнопленные, заключенные под стражу с осени 1939 года. И часовые караула вступили в свой последний бой. В том, что он будет последний, никто и не сомневался, но часовой не имеет права без приказа покинуть свой пост. А приказа отдавать было уже некогда, да и некому. Стрелки 2 ср рядовые А. М. Докучаев, П. Ф. Филиппов, И. Г. Авдеев стали отстреливаться от наседающих немцев. Но эта схватка была коротка, как весенняя гроза. В считанные минуты они был смяты и уничтожены. Дважды раненный рядовой П. Ф. Филиппов оказался в плену. После того как пленные были переправлены через Буг, его, истекающего кровью, пристрелил двумя выстрелами в голову немецкий конвоир. По свидетельству одного из оставшихся в живых заключенных, караул дрался до последнего патрона.

По воспоминаниям командира расчета батареи ПТО 333 сп сержанта М. А. Караваева, польских военнопленных немцы отконвоировали уже к себе в плен 23 июня. Раньше этого не позволяла сделать сложившаяся обстановка, да и на месте надо было осуществить предварительное разбирательство «кто есть кто».

Тем временем замполитрука Ш. М. Шнейдерман и сержант К. А. Новиков сумели организовать стойкую оборону. Взломали запоры склада боепитания и оттуда добыли оружие, патроны, гранаты. Бойцы сражались с удесятеренной энергией. Они стреляли из окон и бойниц по Тереспольскому укреплению, то и дело меняя огневые позиции. Немецкие пули с визгом рикошетили от стенок бойниц, осыпая лица красноармейцев разлетавшимися во все стороны острыми кусочками кирпича.

C соседним 333 сп была установлена телефонная связь. Медицинскую помощь раненым оказывали санитар санчасти рядовой А. Т. Крупин и пулеметчик пулеметного взвода рядовой В. И. Брызгунов.

Внезапно начался пулеметный и автоматный обстрел окон казармы, выходивших во внутреннюю часть Цитадели. Кто может стрелять своим в спину? Может быть, наши решили, что казарма захвачена немцами? Но скоро все поняли, что немцам удалось просочиться в крепость, захватить здание костела, и оттуда, с тыла, они вели обстрел. Пришлось и бойцам батальона разделиться на две части – одни продолжали обстрел Тереспольского укрепления, а другие открыли огонь по окнам костела.

В сложившейся обстановке сержант К. А. Новиков, командир отделения 2 ср младший сержант С. Ф. Комичев, рядовой Д. Ф. Кожанов решили сохранить знамя батальона. Знамя было спрятано в вытяжной трубе напротив штаба, на втором этаже казармы. Вынули три кирпича, положили в трубу знамя, а затем кирпичи поставили на место. Поиски знамени в 1958 году окончились безрезультатно. А результата и быть не могло, поскольку еще 2 июля 1941 года знамя батальона обнаружили в развалинах казармы немецкие парни из 14-й роты 133 пп Руспекхофер и Шмюде и впоследствии нагло позировали на его фоне перед фотообъективами.

Руководство обороной 333 сп, для более организованных и слаженных действий, направило в батальон командира взвода пто 1 сб 44 сп лейтенанта А. Л. Петлицкого. Немцы вклинились в западную часть Цитадели. Большая группа немцев из 3 пб 135 пп, которой удалось ускользнуть от штыкового удара бойцов 84 сп, через выломанную дверь проникла в столовую батальона.

Сразу же перед заходом в каждый каземат на первом этаже казармы полетели немецкие гранаты. Те, кто успел, откатились на второй этаж, где забаррикадировали лестницу. Кто-то стал метать вниз гранаты. Внизу поднялся шум, стрельба, русский мат смешался с немецкими проклятиями. Раздался истошный крик: «Немцы в казарме!» Ошалевшие бойцы ринулись вниз по лестнице. Они камнем свалились на поднимавшихся немцев. И русские и немцы смешались и клубком покатились вниз по крутым ступеням.

Винтовка рядового А. П. Чубарова стволом зацепилась за металлическую решетку перил, треснула, и в его руках остался приклад.

Этим прикладом он колотил кого-то, кажется немца, по голове. Орущий клубок человеческих тел скатился вниз, и началась дикая свалка. И немцы не выдержали, бежали. А кто не смог бежать, доходил на грязном окровавленном полу. Столовая была очищена. Только одному гансу удалось спрятаться под лестницей и, использовав момент, сзади напасть на стрелка 2 ср рядового Н. Р. Кулагина. Он, наверное, убил бы его, если бы на помощь не подоспели друзья.

Необходимо было развивать успех и постараться выбить немцев из Тереспольских ворот с фланга. Но те сами активизировали действия. Они подожгли здание и стали выкуривать защитников дымом. Новый взрыв – и загорелись деревянные перила лестницы, разбитая мебель, вещевое имущество. Густой дым поплыл по коридорам и комнатам второго этажа. Пришлось надевать противогазы и тушить пожар.

Вечером 22 июня бойцы батальона прекратили огонь, чтобы перегруппироваться и подготовиться к новому бою. От ранений, от жажды, от жары, от бессонницы и утомления бойцы едва держались на ногах. Поддерживали свой дух махоркой.

* * *

Утро следующего дня. 5.00. Вновь грохот стоит над Цитаделью. Начался артобстрел. Опять все вжались в стены, пол. После обстрела в расположении 132-го батальона появился какой-то человек в форме советского старшего лейтенанта. Посоветовавшись с сержантом К. А. Новиковым и начальником транспортной мастерской автохозвзвода сержантом М. К. Кондаковым, замполитрука Ш. М. Шнейдерман попросил неизвестного предъявить документы. Тот отказался, выхватил пистолет и выстрелил, ранив одного из бойцов. «Старшего лейтенанта» схватили и при обыске нашли у него личный жетон военнослужащего германской армии. Его тут же расстреляли.

Держаться в крепости становилось все труднее. Не хватало боеприпасов, воинов мучила жажда. Продолжалась перестрелка с немцами, засевшими в костеле, в её ходе погиб ручной пулеметчик 1 ср рядовой В. Ф. Симаков.

По воспоминаниям зубного врача вольнонаемной служащей 333 сп Н. М. Чувиковой (Контровской), на второй день обороны в подвал казармы 333 сп пробрался боец в форме войск НКВД. Это был смуглый высокий плечистый мужчина, он был обожжен и ранен, все его руки были в крови. Начальник 9-й погранзаставы лейтенант А. М. Кижеватов решил, что бойцу нужна медицинская помощь, но тот отказался от перевязки, сообщив, что группу его товарищей у Тереспольских ворот немцы забросали гранатами. Боец просил одного – оружия и боеприпасов. Получив их, он уполз в свою казарму.

В батальон пробрался пограничник из расположения 333 сп и передал распоряжение командования о сосредоточении всех сил в подвалах 333 сп. Все, кто уцелел, сосредоточились у выхода из столовой батальона. В руках держали полупустые ящики с патронами, а также два станковых пулемета. «Я буду замыкающим», – сказал замполитрука Ш. М. Шнейдерман. Последнему всегда труднее… В развалинах казармы, под рухнувшими сводами, навечно оставались ее погибшие защитники: телефонисты взвода связи рядовые Б. И. Баранов и Н. В. Марков, стрелки 2 ср рядовые К. П. Мисюрин и П. Д. Сапожников, стрелок 3 ср рядовой А. И. Савельев и многие, многие. По команде рванулись вперед. Сразу же загремели выстрелы из костела. Упали сраженные стрелок 2 ср рядовой П. Г. Зинин и гранатометчик 3 ср рядовой В. Г. Косенко, был ранен командир отделения 2 ср младший сержант Ф. А. Королев. Остальные, задыхаясь от жары, пыли и трупного смрада, продолжали бежать.

Ближе к Тереспольским воротам огонь усилился, пришлось укрыться в помещении электростанции. Последний бросок – и наконец-то достигли подвалов.

Но у защитников казарм 333 сп силы тоже иссякали. Не хватало воды и продовольствия. Ночью смельчаки предпринимали попытки запастись водой из Буга и Мухавца, но мало кто возвращался назад: берег немцы обстреливали из пулеметов и минометов.

Старший адъютант 1 сб 333 сп старший лейтенант А. Е. Потапов, один из руководителей обороны на этом участке, дал команду готовиться к прорыву, но не на восток, чего могли ожидать немцы, а на запад, на Тереспольское укрепление, чтобы затем обходным путем соединиться со своими частями. Прорываться решили под вечер. Все здоровые бойцы батальона участвовали в прорыве.

Около 20.00 – пошли. Едва успели выползти из подвалов и стали продвигаться к Тереспольским воротам, как были обстреляны немцами из костела. Но людей было уже не остановить. Проскочив ворота и дамбу через Буг, ворвались на Тереспольское укрепление и взяли направление на юг. Но попали под сильнейший минометный и пулеметный обстрел. Все залегли. Завязался тяжелый бой. В его суматохе командование вырвалось вперед, а основная часть бойцов так дальше пройти и не смогла. Спустя некоторое время по цепи передали, что немцы обходят с правого фланга. Постепенно начался отход обратно к дамбе. Много оказалось раненых бойцов, которые не могли передвигаться. Оставшиеся в живых уходили кто как мог. На некоторых участках завязались рукопашные схватки. Получив две штыковые раны, был пленен рядовой Н. В. Ровный. Вместе с ним были захвачены рядовой Н. Р. Кулагин, которому разрывная пуля попала в бедро, и ручной пулеметчик 2 ср рядовой И. К. Беляев. Рядом с рядовым Д. Ф. Кожановым разорвалась мина, ему разбило ногу, по голове и щеке пришелся удар камнями, он упал и потерял сознание. Очнувшись, увидел совсем недалеко от себя немцев и как мог едва успел выбросить из кармана запалы к гранате, зарыть комсомольский билет и пустой, без единого патрона, револьвер.

Именно после этого боя наибольшее количество бойцов батальона оказались в плену: замполитрука Ш. М. Шнейдерман, сержант К. А. Новиков, помощник командира взвода 2 ср сержант К. Е. Редкин, помощник заведующего складом ОВС рядовой А. И. Баринов, шофер автохозвзвода рядовой И. Н. Мартынов, гранатометчик 2 ср рядовой И. А. Усов и многие другие. Всех обыскали, разули. Рядовому Д. Ф. Кожанову немцы тыкали в зубы пистолетным патроном ТТ, который у него случайно обнаружился в кармане брюк. Пленных вывели за Буг, ночь продержали в земляных рвах и босых погнали в лагерь военнопленных Бяла-Подляску.

Из боевого донесения заместителя начальника Управления конвойных войск начальнику управления о героической гибели подразделений 132-го батальона при обороне Бреста. № 1. г Минск 23 июня 1941 г. 21.00:

«132 батальон (Брест): казармы разрушены артиллерийским огнем и авиабомбами. Караул, усиленный 25 красноармейцами, погиб, исполняя свой долг. Остальной состав мелкими группами начал прибывать в гор. Минск. Гор. Брест был оставлен частями Красной Армии в 8.00 22.06.1941 г. после боя с пехотой, переправившейся на лодках через Буг…

Замначальника Управления конвойных войск комбриг Кривенко»

Но оставшиеся в живых «конвойники» продолжали держаться. Писарь штаба батальона рядовой Н. В. Смирнов и стрелок 2 ср рядовой К. А. Белов после неудачного прорыва пробрались в казарму батальона. Укрылись в пустой емкости для воды над главным входом в расположение батальона – там было безопаснее, чем в казематах казармы. Мучила жажда. Наутро немцы начали прочесывать помещение казармы со стороны Холмских ворот. Это вынудило их попытаться через вытяжной люк емкости выбраться на чердак. Первым, обдирая колени и локти, рядовой Н. В. Смирнов с трудом стал карабкаться наверх, но зацепил ногой кусочки кирпича. Звук их падения привлек внимание немцев. Но он все-таки выбрался на чердак, и в глазах помутилось от гари и дыма. Крыша была сорвана, и пришлось спрятаться за клочок кровли. Следом на чердаке появились три немецких солдата. Так для Смирнова и Белова начался плен.

Те, кто уцелел после прорыва, вернулись в подвал и разделили участь солдат 333 сп. 24–25 июня силами 1 пб 133 пп началась «зачистка» западного участка Цитадели. Уцелевшие бойцы встали у входа в подвал и у амбразур. Тяжелораненых перетащили в отдельный отсек. Распредилили оставшиеся и взятые у раненых патроны. Рядовой А. П. Чубаров бил по-снайперски, без промаха.

Руководство принял неизвестный командир. В который раз он внушает: лишь в том случае, если каждая пуля попадет в цель, можно продержаться до ночи, а там – выбраться из крепости. Сам он пускает в ход свой автомат только тогда, когда немцы находятся в нескольких метрах от подвала. Одна за другой в подвал влетает несколько гранат. Оглушительный грохот, стоны, ответная стрельба из амбразур. Несколько минут относительной тишины. Доносятся отдельные слова немецкой команды, ругательства – каждое слово гулко отдается в голове. Где-то в глубине сознания еще теплится надежда – что-то должно произойти, откуда-то придет спасение. И вдруг снаружи кто-то тихо произносит по-русски: «Вы живы?» К ноге говорившего привязана длинная веревка, которая скрывается в развалинах у немцев. «Я ранен, они предлагают сдаться, они обещают…» – и вдруг он говорит быстро-быстро: «Вокруг подвала много убитых немцев, не сдавайтесь!»

Немцы открыли бешеный огонь и с дикими криками бросились к подвалу. Это была последняя отбитая атака. У Чубарова изо рта идет кровь. На ногах с оружием единицы, остальные – кто ранен, кто убит. Автомат командира валяется на полу.

Чубарову нестерпимо больно обожгло левую сторону груди. Он теряет сознание. Внезапно внутрь что-то влетает. Становится темно. Всех обволакивают клубы дыма… Кто-то кричит: «Огонь по дверям!» Двери с грохотом повалились, и в подвал ворвались немцы. Но по ним еще стреляют, кто-то падает, но их много, очень много. Первым толкнули к выходу одного пехотинца. Он успел сделать только несколько шагов – с десяток немцев выстрелили в него одновременно. Командира отвели в сторону и тут же расстреляли.

Транспортные самолеты с черной свастикой проносятся низко над головой. Высоченный немец с закатанными рукавами, расставив ноги, задрав голову и разинув рот в ухмылке, стоит и смотрит вверх. Рядом плененные младший сержант С. Ф. Комичев, стрелок 2 ср рядовой В. И. Сидоренко, шофер автохозвзвода рядовой В. И. Матвеев, рядовой Н. А. Токарев и другие красноармейцы.

10 июля 1941 года из официального перечня частей, входящих в состав действующей армии, батальон был исключен как целиком погибший в боях.

Воины 132-го батальона сделали все возможное, что должны были выполнить люди, стоявшие до последнего патрона на направлении главного удара. Имена 24 солдат батальона увековечены на плитах Мемориального комплекса Брестская крепость-герой.

На многие, очень многие вопросы пока нет ответа. И все же нет сомнения в том, что со временем перед нами более полно предстанет картина героической обороны Брестской крепости и участия в ней подразделений 132 ОБ КВ НКВД.

Юрий Фомин (Россия, Брянск)

У самого Буга

Скоротечностью и крайней напряженностью характеризовались бои на участке расположения 131 лап у Брестской крепости.

131-й легкий артиллерийский полк был развернут в первых числах сентября 1939 года в городе Орле на базе 6-го артиллерийского полка и вошел в состав сформированной 6-й Орловской Краснознаменной стрелковой дивизии. По приказу советского правительства части РККА 17 сентября 1939 года перешли советско-польскую границу для воссоединения западных областей Украины и Белоруссии. В освободительном походе в Западную Белоруссию приняла участие и 6 сд.

18 сентября 1939 года по приказу командования части дивизии перешли границу и за десять суток совершили 590-километровый марш. К 28 сентября 1939 года вышли в район Бреста. В 131 лап поход был совершен организованно. Личный состав показал высокую выносливость (в сутки проходили до 60 километров), организованность и воинскую дисциплину. В ноябре 1939 года 131 лап разместился у Брестской крепости.

Организационно 131 лап состоял:

– штаб;

– штабная батарея – топовычислительный взвод, взвод связи, взвод разведки, зенитно-пулеметный взвод;

– 1-й огневой дивизион – 1, 2, 3 огневые батареи (в каждой взвод управления, 3 огневых взвода по 2 огневых расчета);

– 2-й огневой дивизион – 4, 5, 6 огневые батареи;

– 3-й огневой дивизион – 7, 8, 9 огневые батареи (дивизион укомплектован не в полном объеме);

– полковая школа;

– транспортный взвод;

– взвод боепитания;

– хозяйственный взвод;

– музыкантский взвод;

– санитарная часть;

– ветеринарная часть.

Основной боевой мощью полка являлись 76-мм орудия на конной тяге.

Располагался полк на берегу реки Западный Буг, сразу за главным внешним оборонительным валом Кобринского укрепления (сейчас территория Брестского погранотряда). Здесь же, при 1 од находились призванные в мае 1941 года на 45-дневные сборы приписного состава военнообязанные жители Брестской области (точное число не установлено). В двухэтажных казармах, в нескольких десятках метрах от реки, находились штаб, штабная батарея,1 и 3 од, полковая школа, столовая, клуб.

2 од располагался в форту Граф Берг (район нынешнего мясокомбината), т. е. в Брестской крепости не находился.

Артиллерийский парк полка располагался рядом с оборонительным валом крепости, ближе к гарнизонному кладбищу(орудия стояли на колодках). Размещение полка было абсолютно непродуманным, если не сказать преступным – всего в каких-то 100 метрах от линии государственной границы. Тем более для непосредственной обороны крепости полк и не предназначался.

Согласно плана прикрытия РП-4, полк должен был выдвинуться в район сосредоточения для последующего занятия заранее подготовленных позиций в 62-м Брестском УР. Этот план имел один недостаток: при внезапном нападении он был нереальным.

Обстановка на границе была сложной. Незадолго до начала войны командир огневого расчета 1 од сержант К. Я. Гульнов был в составе караула полка. Ночью двое неизвестных пытались ползком пробраться к посту с целью нападения на часового, и он одного лазутчика уничтожил в 8—10 метрах от поста, а второго задержали пограничники. На строевом смотре полка 18 июня 1941 года командиром 6 сд сержанту К. Я. Гульнову за бдительное несение караульной службы был объявлен десятидневный отпуск на родину. Билет домой был куплен на воскресенье, 22 июня.

В ночь на 22 июня 1941 года, для участия в смотре военной техники и показных учениях, на Брестский артиллерийский полигон (район Южного городка) были выведены с орудиями одна батарея 1 од и две батареи 2 од. На территории полка оставалось порядка 600 человек личного состава. Как и в других частях Брестской крепости, в субботний вечер 21 июня 1941 года военнослужащим, свободным от нарядов, было предоставлено личное время. Писали письма, готовились к завтрашнему увольнению в город, смотрели кинофильм. Дежурным по полку был назначен начальник разведки младший лейтенант И. Д. Журбенко.

В карауле несли службу курсанты полковой школы. Близился рассвет. Прислушиваясь к утренней тишине, часовые улавливали из-за Буга нарастание тревожных звуков…

Тяжкий грохот обрушился на землю. Вмиг погасло дежурное освещение, но сквозь окна в помещения то и дело врывались ослепительные вспышки. Снаряды и мины падали сплошным потоком. Дыбили дерн, вырывая в предрассветных серо-зеленых валах черные ямы воронок. Горело, рвалось, рассыпалось, качалось, стонало. Густой дым окутал все вокруг. Рушились стены казарм, складов, конюшен. Кирпичи и камни, комья земли, деревья, остатки крыш валились на головы. Первые снаряды упали в расположении огневых дивизионов и полковой школы. Многие артиллеристы (особенно спавшие на верхних койках) были убиты или ранены, некоторые с обмундированием в руках выскакивали через окна, метались от дома к дому и погибали под обломками стен. Была потеряна ориентация, неизвестно было, куда следует бежать, где укрыться. На спортплощадке рвались снаряды, загорелась конюшня, метались обезумевшие лошади. Дежурный по полку младший лейтенант И. Д. Журбенко сумел в этом хаосе организовать доставку патронов из горящего склада, через младших командиров направить часть оставшихся в живых, легкораненых бойцов на оборону восточного берега Буга. А сам погиб с телефонной трубкой в руке, когда пытался связаться с дежурным по дивизии. В стену угодил снаряд…

В это время на посту у Боевого Знамени части стоял курсант полковой школы рядовой Зубов. Ему предлагали самостоятельно уйти с поста вместе со Знаменем, но часовой был неумолим. Позже, когда все вокруг пылало, он был снят с поста, но спасти Знамя не удалось. Оно сгорело вместе со всем имуществом и документами штаба.

Согласно боевого расчета, сержант К. Я. Гульнов в трусах и майке, схватив карабин с патронами, вместе с бойцами огневых расчетов бросился к вверенным орудиям в артпарк, но путь туда оказался отрезанный артогнем. Попытались пробраться через валы в крепость, чтобы в казематах укрыться от артогня, но безуспешно. Группа вернулась обратно к штабу полка. Снаряды вразнобой падали по расположению полка. Запылал склад ОВС, усилился пожар в конюшне.

Непосредственно на Кобринское укрепление наступал 1 пб 135 пп. Его подразделения двигались через железнодорожный мост и переправлялись на резиновых надувных лодках через Буг, прямо против расположения 131 лап.

Артогонь стал утихать, огневой вал перемещался все дальше в тыл, к гарнизонному кладбищу, Северным валам. С берега стали слышны одиночные выстрелы пограничных нарядов. В ответ захлебываясь «лаяли» немецкие пулеметы. Помкомвзвода 1 од старший сержант Г. А. Шуст и помкомвзвода полковой школы старший сержант Г. В. Мухранян, собрав всех находящихся под рукой боеспособных бойцов, рванулись к Бугу. И вовремя. Немцы уже выскочили на берег. Бойцы обрушили на них всю мощь своего огня. И солдаты первой волны 135 пп залегли под откосом у кромки воды, постепенно рассредоточиваясь в сторону валов Кобринского укрепления, охватывая полк с фланга. Собственно говоря, положение спасло внезапное появление красноармейцев, от которых немцы никак не ожидали сопротивления. Но заминка была недолгой. Раздалась резкая команда – и они встали. Расстояние было критическим.

Завязалась ожесточенная перестрелка, постепенно переросшая в гранатную переброску. Причем противоборствующие стороны с одинаковым умением ловили гранаты на лету и посылали их во врага. И немцы начали теснить. Бой перевалил на территорию дивизиона. Стреляли друг в друга из зданий и всевозможных укрытий. Ожесточение боя достигло своего апогея.

Красноармейцы постепенно откатывались к последнему зданию дивизиона – конюшне, далее до Северо-Западных ворот открытое пространство. Здесь, смирившись со своей участью, уже молча стояли уцелевшие кони. Среди них суетились бойцы, наспех занимая оборону. Огонь по конюшне был открыт особенно ожесточенным.

Группе сержанта К. Я. Гульнова все-таки удалось пробиться в артпарк. Артиллеристы быстро привели в боевое положение уцелевшие два орудия и открыли огонь по валу крепости, на который уже карабкались немецкие пехотинцы. Только сейчас Гульнову принесли чье-то обмундирование, и он оделся.

Обходя расположение полка с правого фланга, немцы стали теснить артиллеристов. Комсостав из-за артогня пробиться в полк не смог, да и не успел бы. Очень большое количество бойцов и младших командиров было убито и ранено. Начался неорганизованный отход, а точнее сказать, выход из-под страшнейшего удара. Убитые, раненые, контуженные бойцы оставались на территории, постепенно занимаемой немецкими пехотинцами. Отходили вдоль обводного канала, используя каждый бугорок, каждый камень для укрытия и стрельбы. Подразделения 1 пб 135 пп следовали по пятам. Сержант К. Я. Гульнов с небольшой группой красноармейцев (в основном из приписного состава) перекатил орудие ближе к обводному каналу. Отсюда и расстреляли по врагу оставшиеся снаряды. Отходили в сторону Северо-Западных ворот, гарнизонного кладбища, конюшни 125 сп.

Неожиданно на дороге, ведущей в казармы полка, в дыму бойцы увидели всадников, скакавших прямо к ним. Кто-то узнал начальника штаба полка капитана В. В. Русанова, командира 1 од старшего лейтенанта А. Ф. Голова, командира штабной батареи лейтенанта П. П. Макеева и их коноводов. Все этому обрадовались, и даже на душе стало веселей. Но немцы заметили всадников и открыли огонь из пулеметов. Двое всадников упали, остальные повернули обратно и скрылись за поворотом дороги… Но старший лейтенант А. Ф. Голов все-таки пробился к своему дивизиону и возглавил одну из отходивших групп подчиненного личного состава. Немцы перерезали дорогу к Северо-Западным воротам, оттеснив артиллеристов к конюшне 125 сп. Мучила жажда, от едкого дымы и гари слезились глаза, першило в горле.

Артиллеристы закрепились на гарнизонном кладбище. Здесь к ним присоединились красноармейцы 2 од, оставшиеся нести караульную службу после отъезда дивизиона на учения. Бой возобновился с новым ожесточением. Самоотверженно дрались помкомвзвода 1 од старший сержант Г. А. Лысенко, командир вычислительного отделения 1 од сержант М. М. Фридрих, начальник радиостанции штабной батареи сержант И. П. Костоглод, рядовые 1 од Г. Г. Булохов, П. Агафонов и многие другие.

Передовые группы немцев уже около 5.00 проникли в Брест. Артиллеристы оказались в полукольце окружения. Около 9.00 почти закончились боеприпасы. Необходимо было прорываться, тем более на глазах к немцам подходило подкрепление, а обороняющихся оставалось все меньше и меньше. Вновь отход. Парами и в одиночку бойцы приближались к Северным воротам.

Теперь у бойцов оставался один командир – заместитель начальника полковой школы по политчасти старший политрук П. В. Алексеев. У Северных ворот соединились с пехотинцами и уже вместе с ними отбили очередную атаку. Отдельные группы командиров и красноармейцев полка вели неравный бой в районе домов начсостава на улице Каштановой за Северными воротами. Одну из групп возглавлял лейтенант П. П. Макеев. Часть артиллеристов отошла в крепость, среди них старший сержант Г. В. Мухранян. Основная часть полка, под командованием капитана В. В. Русанова, ведя непрерывные бои, отходила на Кобрин вместе с остатками других частей РККА.

Артиллеристы выполнили свой долг до конца. Ценой своих жизней, ведя бой у самого Буга и обороняя район кладбища, они дали возможность подразделениям гарнизона крепости продолжительное время выходить из Кобринского укрепления в свои районы сосредоточения.

Имя младшего лейтенанта Ивана Дмитриевича Журбенко увековечено на плитах Мемориального комплекса Брестская крепость-герой.

22 июня 1991 года на месте бывшего расположения 131 лап был открыт памятник погибшим воинам-артиллеристам.

Легенды о шоферском «Спецназе», неизвестном пограничнике и последнем патроне

Владимир ТЫЛЕЦ (Беларусь, Минск)

В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года – 140 линейных пограничных застав, 35 резервных пограничных застав, подразделения управления 35 пограничных комендатур, личный состав 40 застав маневренных групп и приштабных подразделений семи пограничных отрядов погранвойск НКВД Белорусской ССР – вступили в смертельную схватку с врагом.

Первыми приняли бой с немецкими захватчиками ночные наряды, которые охраняли западный рубеж Советского Союза. Всегда настороженная, относительно тихая граница сразу же превратилась в ревущую огненную линию фронта.

Наряду с боевыми подразделениями западной границы в бой с немецко-фашистскими захватчиками вступил и шоферский «спецназ», который оказался в гуще кровопролитных событий буквально в первые минуты Великой Отечественной войны.

Во второй половине сорок первого года планировалось значительное обеспечение застав и подразделений погранвойск НКВД Белорусской ССР автомобильной техникой. Но сама по себе техника без опытного водительского состава ничего не значила. В связи с этим руководством погранвойск было принято решение о массовой подготовке водительского состава.

Для подготовки водителей в Бресте, на базе Окружной школы младшего начсостава погранвойск НКВД Белорусской ССР, а не 17-го Брестского пограничного отряда, как упоминается в некоторых источниках, с марта 1941 года стали работать внештатные курсы шоферов.

Курсы возглавил старший помощник начальника отделения отдела тыла УПВ НКВД Белорусской ССР старший лейтенант Ф. М. Мельников. Его заместителем по политчасти был назначен старший политрук Г. И. Самусь, до этого времени служивший в 16-м Дзержинском пограничном отряде в должности заместителя начальника 38-й пограничной заставы по политчасти. Старшиной курсов стал старшина срочной службы Н. В. Голубев.

Курсы размещались в одном из зданий на Тереспольском укреплении (Западном острове) Брестской крепости, находившимся в северо-западной части укрепления, возле передового вала, и сохранившимся до сих пор. Нынешнее неофициальное, но вполне заслуженное и вполне оправданное исторически название острова – «Пограничный».

Тереспольское укрепление полностью находилось за Бугом в пограничной полосе. Поэтому на острове дислоцировались только подразделения пограничных войск. Укрепление прикрывало Цитадель с запада. Перед ним был ров (обводной канал) с водой, непосредственно примыкающий к Германии. Посередине острова проходила дорога из Тересполя к Тереспольским воротам Цитадели, которая разделяла остров на две равные части, северную и южную. Тереспольское укрепление соединялось с Цитаделью мостом через Западный Буг.

Мост на обводном канале был разрушен в конце 1939 года. Тогда же были разрушены и перемычки, отделяющие обводной канал от Западного Буга, и граница стала проходить по обводному каналу. Немецкая сторона сделала вид, что не заметила данного факта.

Аналогичным образом действовала и советская сторона. Занимая участок границы в Белостокском выступе, отведённый под охрану 87-му Ломжинскому пограничному отряду, начальник отряда майор П. С. Шелымагин обнаруживает, что в одном месте немцы углубились на советскую территорию около двух километров и по протяженности участка до трех километров. Начальник отряда о данном факте немедленно докладывает в Минск начальнику погранвойск генералу И. А. Богданову. Тот явился лично, и они вместе осуществили рекогносцировку спорного участка. Богданов долго молчал, а в конце буркнул: «…а мы у них ещё больше отхватили» – развернулся, сел в машину и уехал. Претензии немецкой стороне не были предъявлены.

Тогда, в октябре 1939 года, майор Шелымагин не понял, о чём речь. Значительно позже, уже перед самой войной, будучи начальником 107-го Мариампольского пограничного отряда, он узнал, что по условию соглашения с немцами граница должна была проходить по фарватеру реки Западный Буг, при этом часть Брестской крепости, а именно Тереспольское укрепление, оставалось на немецкой территории. Но перед укреплением проходил обводной канал. Советские сапёры, используя несколько торпед времён Первой мировой, взорвали перемычки, пустив воду Буга по обводному каналу. Таким образом, Брестская крепость оказалась полностью на нашей территории.

На Тереспольском укреплении к началу войны, кроме курсов шоферов, располагались подразделения 17-го Краснознаменного пограничного отряда: транспортная рота (80 человек); саперный взвод (29 человек); ветлазарет (4 человека); сборы кавалеристов (37 человек), ручных пулеметчиков (12 человек) и спортсменов (20 человек). Здесь же жили и семьи начсостава. Круглосуточно на острове несли службу несколько нарядов 9-й погранзаставы, около 10 человек.

Командовал транспортной ротой старший лейтенант А. С. Черный, заместителем по политчасти у него был политрук И. А. Шабров.

Сбор спортсменов возглавлял инструктор физподготовки отряда лейтенант А. П. Сергеев.

Что касается сбора кавалеристов, ими руководил, по одним данным, старший лейтенант И. М. Чикишев, по другим данным, лейтенант Г. С. Жданов. Названные командиры в списках пограничного отряда к началу войны не значатся. Предполагаю, что сборами кавалеристов командовал лейтенант А. П. Жданов, помощник начальника 8-й пограничной заставы.

На вооружении пограничного гарнизона было только легкое оружие: винтовки, незначительная часть ручных пулеметов и противопехотных гранат.

Как утверждает советская пограничная историография, в первый день войны на острове находилось около 300 пограничников, а из них только пятнадцать человек остались в живых. На основании чего были сделаны эти подсчеты – неизвестно.

Возникает закономерный вопрос: насколько реальны данные цифры? К сожалению, на сегодняшний день, по причине отсутствия необходимого объема сохранившихся архивных документов, не представляется возможным составить полный поименный список бойцов и командиров, встретивших войну на Тереспольском укреплении, и прежде всего курсов шоферов.

Неизвестна ни организационно-штатная структура курсов, ни их численный состав. Предполагаю, что в состав курсов входили учебные заставы (взвода), которые возглавляли командиры и которые являлись одновременно преподавателями автодела. Неизвестно, были ли у них заместители по политчасти.

Доступные документы свидетельствуют, что с каждой линейной пограничной заставы на курсы было отправлено по одному-два пограничника призыва осени 1940 года, имеющих родственную гражданскую специальность.

Направлялись на курсы и пограничники с резервных застав и застав вновь сформированных маневренных групп, а также с других подразделений пограничных отрядов, охраняющих границу с Германией.

Несомненно, что было на курсах и незначительное количество пограничников с отрядов зоны заграждения и 10-й отдельной авиаэскадрильи. Некоторые косвенные данные говорят о том, что на курсы были направлены бойцы из 23-го мотострелкового полка оперативных войск НКВД СССР и 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.

По оценочным данным, только на курсах шоферов могло обучаться до 250 человек, а с учетом подразделений 17-го погранотряда на острове находилось около 450 пограничников.

Почему было принято решение о дислокации курсов и сборов именно на Западном острове, неизвестно. Предполагаю, что основной мотивацией данного решения являлось наличие необходимого казарменно-жилищного фонда для размещения личного состава и некоторой материально-технической базы для обучения.

В мае месяце 1941 года, по распоряжению командования пограничных войск НКВД БССР, окружная школа младшего начсостава во главе с майором Б. С. Зиновьевым в полном составе убыла в полевой лагерь «Пышки» под Гродно, где и встретила войну. Курсы шоферов остались в месте постоянной дислокации.

Практическое обучение шоферскому ремеслу и вождению проводилось на материальной базе транспортной роты 17-го Краснознаменного погранотряда, гаражи и автомастерская которой находились здесь же на острове.

Даже сегодня среди белорусских пограничников жива легенда о том, что остров оборонял какой-то особо «секретный пограничный спецназ».

Кто же они, эти «секретные спецназовцы», о многих из которых мы ничего не знаем и сегодня? Простые парни – россияне, белорусы, украинцы… Большинство из них, пограничники первого года службы, «технари» по гражданской специальности – шофёры, трактористы, слесари. А фактически новобранцы, 1920–1921 года рождения, только начинающие познавать азы пограничной службы и проходящие на курсах подготовку по воинской специальности. Таковыми были и пограничники, находящиеся на сборах кавалеристов и ручных пулеметчиков.

Гитлеровцам удалось ворваться на укрепление сразу же после начала военных действий. На Западный остров вслед за огневым валом наступала батальонная тактическая группа (около 520 человек) 3-го батальона 135-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии 4-й армии группы армий «Центр». Переправу через обводной канал обеспечивал саперный взвод 133-го пехотного полка. Огневую поддержку наступающего батальона обеспечивал 1-й дивизион 98-го артиллерийского полка и 12-я рота 133-го пехотного полка этой же дивизии (Алиев Р. В., 2008).

Взгляд со стороны противника: «Когда в 3 часа 15 минут началась артиллерийская подготовка, 3-й батальон 135-го пехотного полка расположился в 30 метрах от реки Буг, непосредственно напротив Западного острова крепости. Земля дрожала. Небо заволокло черным дымом, вдали полыхал огонь. С артиллерийскими подразделениями, обстреливавшими крепость, все было обговорено: через 4 минуты огненный вал на Западном острове должен был продвинуться вперед на сотню метров». Ювелирная техника изуверов.

«Да там уже камня на камне не осталось», – полагали все те, кто лежал, прижавшись к земле, у берега Буга. Только на это и уповали. Если там остались живые – значит, будут отстреливаться.

По истечении первых четырех минут, показавшихся вечностью, ровно в 3.19 в воды Буга бросился первый эшелон атакующих. Подтаскивали резиновые лодки. Вскакивали в них. И под прикрытием дымовой завесы опасливо переправлялись на другой берег. В 3 часа 23 минуты последовал второй эшелон. Будто на маневрах, солдаты спокойно переправились на противоположный берег Буга. Быстро вскарабкались по откосу. Потом, пригнувшись, стали выжидать в высокой траве, когда над ними и впереди разверзнется ад.

В 3 часа 27 минут во весь рост поднялся лейтенант Вильч, командир 1-го взвода. Нет нужды ни говорить, ни приказывать. Пригнувшись, он прошел через сад. Мимо фруктовых деревьев и конюшен. По валу. Потом миновали побитые снарядами Тереспольские ворота. И тут на тебе – ни артиллерийский обстрел, ни даже крупнокалиберные «гостинцы» 60-сантиметровых орудий не сумели разнести толстенные крепостные стены цитадели. Зато артподготовка подняла на ноги личный состав, заставив его действовать.

Полуодетые русские бойцы и командиры спешно занимали позиции.

Около полудня батальоны 135-го и 130-го пехотных полков с боями все же сумели прорваться довольно глубоко в крепость. Но замерев перед Восточным и Западным фортами, казармами Центрального острова, дальше немцам не удавалось пробиться ни на шаг – защитники крепости стояли насмерть. Советские снайперы и пулеметчики не давали пройти. Тяжелую артиллерию и авиацию вследствие близкого противостояния нападавших и защитников немцы применять не могли. Во второй половине дня на штурм крепости бросили резерв – 133-й пехотный полк. Тщетно! Призвали на помощь дивизион штурмовых орудий. «Самоходки» в упор стали расстреливать кольцевую казарму из 75-мм орудий. Безрезультатно.

«К вечеру потери немцев составили: 21 офицер и 290 унтер-офицеров и солдат. Среди них командир батальона гауптман Пракса и командир 1-го дивизиона 98-го артиллерийского полка гауптман Краус вместе с оперативной группой штаба в полном составе», – писал П. Карелл.

Пограничники с исключительным мужеством и стойкостью защищали эти первые метры советской земли, сдерживали противника и ослабляли его силы.

Это вынужден был впоследствии признать и генерал Блюментритт, бывший начальник штаба 4-й армии вермахта: «Начальная битва в июне 1941 года впервые показала нам Красную Армию. Наши потери доходили до 50 %. …ОГПУ (по-видимому, имеются в виду пограничники и бойцы конвойного батальона. – В.Т.) и женский батальон (очевидно, жёны начсостава. – В.Т.) защищали старую крепость в Бресте… до последнего, несмотря на тяжелейшие бомбёжки и обстрел из крупнокалиберных орудий. Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу» (Роковые решения, 1958)

Такое признание гитлеровского генерала дорогого стоит, если учитывать некоторое превосходство противника в личном составе, и прежде всего его боевой опыт, техническую оснащенность и превосходство в вооружении. Ко времени нападения на Советский Союз 45-я дивизия, штурмовавшая крепость, участвовала в боях во Франции и Польше. Как ни банально это звучит, но сказался и такой фактор, как внезапность нападения. Хотя начсостав погранвойск знал о том, что война начнется на рассвете 22 июня, меры по своевременному занятию оборонительных сооружений не были приняты.

Неожиданность атаки привела к тому, что единого скоординированного сопротивления гарнизон Западного острова оказать не смог и был разбит на несколько отдельных очагов. Как свидетельствуют выжившие участники боевых действий, появились три разрозненные группы обороны.

В северо-западной части острова в районе казармы курсов шоферов оборонялась группа старшего лейтенанта Мельникова.

На ее правом фланге, вдоль вала над обводным каналом сражалась группа под командованием лейтенанта Жданова – около 80 человек.

Старший лейтенант Черный и тридцать пограничников транспортной роты 17-го погранотряда оборонялись в районе гаражей. Как утверждает в своих работах А. И. Чугунов, часть личного состава роты около шести часов утра прорвалась из Тереспольского укрепления и прибыла в штаб отряда, бойцы рассказали о создавшейся тяжелой обстановке на острове.

Через несколько часов после начала боевых действий большая часть укрепления была очищена от врага. Под его контролем находилась только дорога, пересекающая остров. В последующем немцы несколько раз проводили зачистку острова.

Как утверждает пограничная историография, уже в первый день войны на Западном острове пограничниками был окружен и разгромлен штаб 1-го дивизиона 99-го артиллерийского полка, убит командир этого подразделения.

Несмотря на проводимые зачистки острова, активная оборона пограничников продолжалась в течение восьми суток с начала войны. Из-за недостатка боеприпасов вражеские атаки на отдельных участках им приходилось отражать штыковыми ударами.

25 июня объединенные группы А. С. Черного и Ф. М. Мельникова прорвались в Цитадель. Не сумев там закрепиться, они с боем стали продвигаться на Кобринское укрепление. Только 13 из 40 бойцов с большим трудом добрались до каземата в земляном валу между Северными и Восточными воротами.

Группа лейтенанта Жданова продолжала сражаться на Тереспольском укреплении. В ожесточенных боях погибло более половины бойцов. Оставшимся в живых лейтенант приказал под прикрытием темноты на рассвете 30 июня переправиться в Цитадель. Обнаруженные гитлеровцами, под вражеским огнем лишь 18 из 45 бойцов группы сумели достичь Центрального острова, где продолжали оборону совместно с бойцами других частей.

Имеется достаточное количество опубликованных материалов по боевым действиям пограничников на Тереспольском укреплении. Приведу наиболее значимый из документов, а именно воспоминания непосредственного участника тех далеких событий.

В отделе фондов Мемориального комплекса Брестской крепости-героя сохранилось письмо старшего лейтенанта Черного: «Проснувшись от взрывов, я увидел, что деревянные постройки уже объяты пламенем. Зарево освещало большую часть острова. Я дал несколько советов жене и, наскоро простившись с ней, отправился в расположение роты.

Воздух был настолько насыщен дымом и гарью, что затруднялось дыхание, появился мучительный кашель.

К моему приходу здание, где располагался личный состав роты, было значительно повреждено, среди бойцов оказались убитые и раненые, а кое-кто решил пробраться в Цитадель. В этой обстановке мне удалось собрать около тридцати военнослужащих своей роты: это были Васильев, Одинокий, Серебреников, Черкашин (Черкашин – начальник столовой), Кащев, Зотов, Юдин, Михайлов, Мещеряков, Степанов и другие.

Связь с отрядом была прервана с первыми вражескими выстрелами. Я считал, что основная наша задача заключается в том, чтобы немедленно вывести весь автомобильный транспорт и подать его в распоряжение командования пограничного отряда. С таким намерением мы поспешно отправились в гараж. В здании роты остались лишь Кащев для наведения соответствующего порядка в документации да Одинокий – для оказания помощи раненым.

В пути мы встретили начальника окружных курсов шоферов старшего лейтенанта Мельника, который направлялся в расположение казарм. Я сообщил ему о своем решении, а также разъяснил создавшуюся обстановку. Мельник обещал оказать нам необходимую помощь. При подходе к развилке дороги мы заметили, что гараж и здание курсов шоферов окружены вражескими автоматчиками. Как позже выяснилось, их было там 12–15 человек. Враг, по-видимому, еще до начала артиллерийской подготовки перебрался через Буг. Здание курсов шоферов с западной стороны прикрыто валом, и поразить его прямой наводкой невозможно. Гитлеровцы окружили его и начали безжалостно уничтожать выбегающих из казарм курсантов.

Оставить товарищей без помощи я не мог. Здесь же, в кустарнике, мы установили два ручных пулемета. Старшим этого пулеметного гнезда был назначен сержант не то Тютюник, не то Серебреников (сейчас уже не помню). А я с группой бойцов обошел здание с тыльной стороны. В это время, как было условлено, из кустов, находившихся между пулеметчиками и нашей группой, рядовой Васильев выстрелил из ракетницы. По этому сигналу пулеметчики открыли огонь по врагам. Гитлеровцы, как я и предполагал, все свое внимание сосредоточили на пулеметном гнезде. Мы не замедлили воспользоваться этим и в рукопашной схватке ликвидировали фашистов.

На эту операцию затратили порядочно времени. По прибытии в гараж выяснилось, что все ближайшие дороги усиленно простреливаются вражескими пулеметами и артиллерией. Поэтому автомашины, покинувшие гараж, тотчас же выходили из строя.

Оружия, с помощью которого мы могли бы подавить огневые точки, сковывавшие наши действия, не было. Противник почти на наших плечах ворвался в гараж, и мы встретили его не вполне подготовленными. Но, несмотря на это, непрошеные пришельцы были уничтожены. Приходилось отбиваться от беспрерывно наседавшего врага и одновременно производить те или иные улучшения в своих укрытиях. Неприятель настойчиво стремился овладеть гаражом. Были такие дни, когда гитлеровцы по нескольку раз врывались в него. Мы их отбивали, но за это расплачивались дорогой ценой.

В районе, где дорога от Тереспольских ворот подходит к рукаву (обводной канал. – В.Т.) Буга, оборонялась группа во главе со старшим лейтенантом Мельником. Натиск врага был силен, ибо гитлеровцы значительно превосходили эту группу в живой силе и технике. В результате фашистам удалось расчленить ее.

Между отдельными группами защитников непосредственной связи не было. По возможности мы старались друг друга поддерживать огнем. Каждый был убежден в том, что все это носит временный характер и очень скоро враг будет отброшен. Поэтому мы стремились продержаться как можно дольше, сковывая своими действиями вражеские силы и уничтожая их. А между тем положение становилось все труднее. Отсутствие продовольствия и недостаток боеприпасов отрицательно сказывались на ходе обороны. Приходилось экономить имевшиеся патроны, тщательно обыскивать ночью убитых гитлеровцев в надежде найти боеприпасы.

Стало ясно, что фронт значительно удалился от крепости, и придется длительное время находиться во вражеском окружении, а для этого необходимо было объединить силы оборонявшихся. Кроме того, мы думали, что у других лучше обстоят дела с продовольствием и боеприпасами. Решили прорываться к своим.

Вечером 24 или 25 июня к нам примкнул старший лейтенант Мельник с курсантами. Было назначено время и место сосредоточения бойцов для атаки. Перед отходом все уцелевшие машины облили бензином и подожгли. Богатая растительность на острове служила прекрасной маскировкой, что значительно облегчало наше передвижение. Энергично атакуя противника в направлении моста и дамбы, мы опрокинули и уничтожили находившихся там гитлеровцев. Тяжело был ранен в ногу старший лейтенант Мельник, он потерял возможность свободно передвигаться. Ползком я вернулся назад, отыскал его и вынес на обочину дороги. Поспешно наложили ему на ногу жгут и отправились в дальнейший путь. С большим трудом мы добрались до одного из казематов в земляном валу северо-восточной части крепости, хозяевами которого была группа защитников, руководимая старшим лейтенантом Смирновым (фамилию припоминаю неточно, в мирное время тов. Смирнов был начальником штаба одного из отдельных батальонов связи).

Из 40 бойцов группы прорыва до каземата добралось 13 человек, из них только 9 были в строю, остальные имели тяжелые ранения. Оборонявшиеся товарищи рассказали нам об обстановке в этом районе крепости и сообщили, что вблизи от нас находятся другие оборонительные группы, в частности, группа, руководимая тов. Нестеренко.

Утром, после 2– или 3-часового отдыха, я поднялся на выложенную из камня подставку и через окно над дверью стал уничтожать появляющегося врага. Через некоторое время фашист, подобравшийся с фланга, забросил в наш каземат гранату, которая упала возле лежавшего на полу Мельника. Мгновенно созрело решение выбросить эту гранату. Я прыгаю с подставки, но неудачно: нога попала на камень, я упал. Поднимаясь, решил, что время потеряно и граната может взорваться в руках. Толкаю ее ногой на выход; она на лету у входа взрывается, ее взрывом я и еще два или три товарища получили легкие ранения. Мельник остался невредим.

Медикаментов у нас уже не было. Поэтому раны залечивали с помощью сока из листьев растения, которое в народе называют раннином. Правда, доставали мы его с трудом.

Занимаемый нами каземат был мало пригоден для обороны. Посоветовавшись, я решил оставить в каземате раненых и двух товарищей для их защиты. Все остальные были выведены из каземата и расположены в развалинах, находившихся вблизи какого-то здания.

В завершение хочу сказать, что все время мы были твердо убеждены в том, что враг имеет временный успех и что дальше старой линии государственной границы ему не пройти. В Брестской крепости погибли моя жена, ждавшая ребенка, сестра, тяжелое нервное потрясение перенесла мать».

* * *

Из года в год к юбилейным датам пограничных войск и Дню пограничника в различных периодических изданиях неоднократно публиковалась легенда о неизвестном пограничнике 9-й пограничной заставы 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, встретившем войну часовым у камеры предварительного заключения, в которой находились два немецких диверсанта, задержанных накануне войны пограничным нарядом заставы. И якобы оставившим последний патрон для себя.

Начало легенде положило обнародование С. С. Смирновым, в 1956 году, данного факта в журнале «Пограничник» № 5, в очерке «Герои Брестской крепости», а затем и в известной книге «Брестская крепость».

В очерке он писал: «Западный остров защищали исключительно бойцы и командиры 2-й [3-й. – В.Т.] комендатуры и 9-й заставы. Конечно, тонкая цепочка пограничных нарядов и дозоров была не в состоянии остановить или задержать мощный вал немецкого штурма, но пограничники делали все, что они могли. Окопавшись на земляном валу над Бугом, укрываясь в зарослях кустарника, лежа в развалинах домов, они отстреливались до последнего патрона. Фашистские автоматчики, частью своих сил окружая и блокируя эти очаги сопротивления, все продвигались через остров к мосту, ведущему в центральную цитадель. Вскоре авангардный отряд гитлеровцев броском преодолел этот мост и через юго-западные, так называемые Тереспольские ворота вошел в центральный двор цитадели. И тут от этого отряда отделилась группа автоматчиков, бросившаяся к камере, где содержались пойманные накануне немецкие шпионы. Видимо, тайная агентура немцев уже успела сообщить гитлеровскому командованию о поимке шпионов и о том, где они содержатся, и противник сейчас спешил освободить их.

В момент начала войны часовым у дверей камеры стоял молодой пограничник Александр Шергалин. Неподалеку от него рвались снаряды и мины, но боец не покинул своего поста. Когда же появились автоматчики, Шергалин залег и открыл огонь. Изнутри в дверь камеры ломились запертые шпионы, призывая на помощь своих. Автоматчики наседали со всех сторон, но, поражая меткими выстрелами атакующих врагов, Шергалин удерживал их в отдалении. Потом у него осталась последняя обойма с патронами, и, видя, что ему не сдержать натиск противника, пограничник принял мужественное решение… Когда автоматчики ворвались в камеру, они нашли там три мертвых тела – Шергалин расстрелял шпионов, а последнюю пулю пустил себе в сердце».

В различных вариантах описание данного факта периодически появляется в новейшей белорусской и российской пограничной историографии.

Так, в Белгородской газете «Новая энергия» № 10, датированной маем 2007 года, автор пишет: «На службу в Брест, в 17-й отряд пограничных войск, в 9-ю заставу, был призван и валуйчанин Владимир Михайлович Худяков. Будучи приглашённым на занятие Валуйского историко-краеведческого общества, он рассказал студентам-педагогам о том, что в субботу 21 июня в их пограничной комендатуре находились задержанные в ночь два гитлеровских шпиона. При них были бумаги со схемами расположения наших военных объектов. Вечером шпионов заперли в камере для задержанных, чтобы утром отправить в штаб отряда. Об этом первом подвиге пограничников Сергей Смирнов тоже рассказал в своей книге. Дело в том, что когда началась война, пограничник, охранявший задержанных шпионов, не ушёл со своего поста. Как только первый отряд гитлеровцев ворвался через Тереспольские ворота в крепость, группа автоматчиков сразу устремилась к камере со шпионами. Те, услышав приближение своих, стали громко кричать по-немецки и усиленно ломиться в дверь камеры. Наш пограничник вступил в бой с этой группой автоматчиков. Когда патроны стали заканчиваться, этот мужественный часовой расстрелял обоих шпионов и застрелился сам».

Кандидат исторических наук Гребёнкина А. А. в своей книге сообщает: «На третий день [войны] лейтенант Кижеватов проводил с бойцами беседу о подвиге пограничника Николая Морозова, которому в ночь с 21 на 22 июня было поручено охранять немецких шпионов, задержанных на границе. Когда начался бой, Николай отстреливался, не подпускал врага к своему посту. Последними патронами он расстрелял шпионов и застрелился сам, но с поста так и не ушел» (Гребенкина А. А., 2008).

Факт задержания немецких диверсантов накануне войны, неоднократно упоминаемый в различных источниках, не вызывает особого сомнения, хотя и требует документального подтверждения.

Авторами, предполагаю, по незнанию реальной обстановки последних предвоенных суток, месту дислокации пограничных подразделений в Брестской крепости и задач, выполняемых подразделениями, допущено ряд неточностей.

Валуйчанин В. М. Худяков, как утверждает автор публикации в газете «Новая энергия», к началу войны служил на 9-й заставе, но это не совсем так. В соответствии с приказом начальника 17-го пограничного отряда от 11 февраля 1941 года, красноармеец Худяков был стрелком комендантского отделения 3-й пограничной комендатуры. Несомненно, боец Худяков знал о задержании немецких диверсантов накануне войны, возможно, и сам принимал участие в их охране.

Именно в обязанности личного состава комендантского отделения входила задача по охране задержанных нарушителей государственной границы на участке комендатуры, содержащихся в ДПЗ (доме предварительного заключения), который находился в здании Цитадели Брестской крепости, возле Тереспольских ворот.

Бойцами, посменно охраняющими задержанных диверсантов, могли быть: стрелки Х. И. Брикман, Н. П. Гришин, В. М. Худяков, Г. Ф. Цуркан, А. П. Шаргалин или А. И. Шугаев. Кто же из них с началом войны стоял часовым на посту?

Сам В. М. Худяков не причисляет себя к таковым. Маловероятно, но не исключено, что часовым на посту были и ручные пулеметчики В. Г. Галеев или Н. М. Петрик.

Как утверждал в своей книге «Слово о товарищах» Сергей Тихонович Бобренок, бывший младший сержант, командир отделения 3-й резервной заставы, часовым на посту был именно Н. П. Гришин.

«Война застала Николая Пахомовича Гришина, – пишет С. Т. Бобренок, – в нижнем помещении Тереспольских ворот. С трех часов утра он был часовым у камеры ДПЗ, где находились двое немецких шпионов, задержанных сержантом Тумановым. Первые же разрывы снарядов разрушили внешнюю стену дома. В дыму и грохоте все новых и новых взрывов оглушенный, избитый камнями Гришин ползком разыскал свою винтовку и залег у окна. Он оставался часовым на посту. Вскоре на мост через рукав Буга с Западного острова взбежали первые автоматчики врага. Расчетливо и спокойно, как на учении, встретил пограничник непрошеных гостей. Он бил на выбор. Ни одна его пуля не пропала даром. И все же около десятка автоматчиков прорвались через мост и бросились вдоль берега цитадели к Тереспольским воротам. За спиной Гришина, сотрясая решетки дверей камеры, исступленно кричали немецкие шпионы, призывая на помощь. И гитлеровцы, услышав эти крики, направились к ДПЗ. Гришин остановил их гранатой. Не успел рассеяться дым, как еще одна группа автоматчиков появилась в проломе дверей. И ее похоронил пограничник своей последней гранатой. А через мост волна за волной катились все новые и новые группы немцев, высаживались на берег из понтонных лодок. Казалось, все они бегут на помощь двум шпионам, которых охранял Гришин. Иногда один из заключенных на чистом русском языке начинал упрашивать пограничника помочь выбраться из камеры, не стрелять. Он был щедрым, этот враг, почуявший свободу, он обещал многое, очень многое за свое спасение. Он даже угрожал, требовал, распоряжался, как хозяин на уже завоеванной земле, предлагал часовому сдаться в плен.

Двумя выстрелами Гришин заставил навсегда замолчать бандитов. Последнюю пулю он решил оставить для себя. Но еще было несколько пуль перед заветной, последней! Они – для врага. И Гришин отбивался один против десятков гитлеровцев. Отбивался, считая каждый свой выстрел… И вдруг под своды разрушенной арки Тереспольских ворот ворвалось могучее, победное “ура!”: защитники цитадели гнали фашистских солдат.

Сменив винтовку на трофейный автомат, пограничник до позднего вечера сражался рядом с бойцами соседних подразделений. Кто-то сказал ему, что пограничники заставы и комендатуры перебрались в подвалы 333-го полка. И вот он здесь, среди товарищей родной заставы…»

Сергей Бобренок, книга его была издана в 1961 году, умалчивает о дальнейшей судьбе своего боевого побратима Николая Гришина.

Причиной полуправды стало то обстоятельство, что в те времена нельзя было писать о героизме оказавшихся в плену. В те годы действовала идеологическая установка «пограничников в плен не брать», тем более защитников Брестской крепости. А именно это произошло со многими пограничниками, и не только с защитниками Брестской крепости.

Николай Гришин еще двое суток сражался в составе героического гарнизона Брестской крепости, 24 июня 1941 года был захвачен в плен, прошел все ужасы гитлеровских лагерей. Освобожден из фашистской неволи в мае 1945 года и направлен для прохождения дальнейшей службы в 233-й Армейский запасной стрелковый полк. В послевоенные годы жил у себя на родине в Волгоградской области.

Что касается упомянутого погибшим на посту пограничника Н. Морозова, то он в действительности был стрелком 9-й пограничной заставы. В составе заставы сражался с врагом, 3 июля раненным был захвачен в плен. Около четырех лет находился в различных лагерях военнопленных в Германии. Освобожден весной 1945 года. После демобилизации Николай Михайлович Морозов жил и работал в городе Парижская Коммуна в Луганской области. Сохранились его воспоминания, где он подробно рассказывает о своем участии в боевых действиях, при этом указывая на то, что войну встретил спящим в помещении заставы.

Официально в списках пограничных войск значатся погибшими 23 июня 1941 года в районе города Бреста красноармейцы Брикман Хаскаль Ильич, Цуркан Григорий Филиппович и Шугаев Анатолий Иванович.

Имя пограничника Г. Ф. Цуркана увековечено на плитах мемориального комплекса «Брестская крепость-герой».

По некоторым, не вполне уточненным данным, А. И. Шугаев, тяжело раненным попал в плен. Содержался в шталаге № 307 в Бяло-Подляске, где и умер от ран и истощения в августе 1941 года.

Не установлена боевая судьба и пограничника Александра Петровича Шаргалина, но доподлинно известно, что он умер в 1986 году в городе Ленинграде.

Ничего не известно и о красноармейце Галееве Василии Григорьевиче. В Книге Памяти Тверской области увековечен полный его тезка, уроженец деревни Ореховка, умерший от ран в 1942 году. Однако произвести идентификацию их в настоящее время не представляется возможным по причине полного отсутствия на обоих биографических данных.

В Книге Памяти пограничников красноармеец Петрик Николай Михайлович значится погибшим 22 июня 1941 года и там же, как стрелок 89-го пограничного полка, пропавшим без вести 25 июля 1941 года. Увековечен он и в Книге Памяти города Бреста, и на плитах мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» как Петрик Николай Михеевич.

Военный комиссар Акимовского РВК в 2006 году письмом в адрес автора данных строк сообщил: «На Ваш запрос о розыске, установлении судьбы, места захоронения военнослужащего Петрик (Петрин) Николай Михайлович (Михеевич, Минеевич) сообщаю, что по данным Книги Памяти Запорожской области по Акимовскому району значится Петрик Николай Михайлович, 1916 года рождения. Украинец. Призван в 1941 г. Красноармеец. Погиб 22.06.1941 г. Похоронен: г. Брест. Беларусь.

В архивных материалах райвоенкомата имеется извещение на пропавшего без вести военнослужащего Петрик Николая Михеевича. Извещение выдано Главным Управлением Войск НКВД по охране тыла Действующей Красной Армии в сентябре 1944 года за № 15/3—7118. В извещении значится: “Прошу известить гр-ку Петрик В.М, проживающую в Запорожской области, Акимовский район, ст. Сокологорное артель Тельмана о том, что её муж стрелок-красноармеец Петрик Николай Михеевич находясь на фронте пропал без вести 25 июля 1941 года”. Других сведений по Петрик Н.М в Акимовском РВК нет.

Для получения дополнительных сведений по военнослужащему была проведена розыскная работа совместно с органами местной власти в Давыдовском и Розовском сельских советах, Акимовском районном совете ветеранов. Какую-либо информацию о военнослужащем или родственниках найти не удалось».

Непосредственно за организацию охраны задержанных немецких диверсантов отвечал сержант Николай Иванович Иванов, командир комендантского отделения. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Упомянутый Туманов Владимир Васильевич, старший сержант, инструктор служебной собаки 3-й резервной заставы, официально значится погибшим 23 июня 1941 года в районе города Бреста. По свидетельству сослуживцев, тяжело раненным в июне месяце, в Брестской крепости попал в плен. Жизненный путь старшего сержанта Туманова оборвался в апреле 1942 года в шталаге 307 в Бяло-Подляске, по некоторым другим данным, в Демблинской крепости в Польше.

К сожалению, не сохранилось воспоминаний пограничников комендантского отделения 3-й пограничной комендатуры 17-го пограничного отряда, выживших в горниле той кровавой войны, которые окончательно пролили бы свет на данный исторический факт.

В послевоенные годы многое сделано для увековечивания памяти воинов-пограничников, погибших в годы Великой Отечественной войны, и в частности, пограничников, защищавших Брестскую крепость и город Брест.

К сожалению, из нескольких сотен погибших в июне 1941 года при обороне Тереспольского укрепления на эпитафиях мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» увековечены имена всего 13 защитников, это:

АРХАРОВ Петр Алексеевич. Родился в 1921 году в селе Никиткино Егорьевского района Московской области, красноармеец саперного взвода;

БЕЛЯКОВ Василий Павлович. Родился в 1918 году в деревне Афонинская Разинского сельского Совета Вологодской области, сержант, командир тракторного отделения саперного взвода;

ВОЛОВИК Василий Григорьевич. Родился в 1916 году в Сумской области, красноармеец, шофер транспортной роты;

ГАЛЯГИН Павел Васильевич. Родился в 1917 году в городе Ленинграде, красноармеец, слесарь транспортной роты;

ИВАНОВ Павел Дмитриевич. Родился в 1920 году в Калининской, ныне Тверской, области, красноармеец, шофер транспортной роты;

КРАМАРЕНКО Владимир Иванович. Родился в 1921 году в городе Харькове, красноармеец, курсант курсов шоферов;

ЛЕВИНЕЦ Николай Тимофеевич. Родился в 1920 году, красноармеец, курсант курсов шоферов;

МЕЛЬНИКОВ Федор Михайлович. Родился в 1908 году в городе Барнауле, старший лейтенант, начальник курсов шоферов;

ОСИПОВ Николай Николаевич. Родился в 1921 году в селе Н.-Изымбаево Яльчикского района Чувашии, красноармеец, повар транспортной роты;

ПОПОВИЧ Петр Макарович. Родился в 1917 году, красноармеец, шофер транспортной роты;

САМУСЬ Григорий Иванович. Родился в 1914 году в селе Грузское Кролевецкого района Сумской области, политрук, зам. начальника курсов шоферов;

ТКАЧЕНКО Тарас Иванович. Родился в 1918 году в городе Макеевка Донецкой области, красноармеец, шофер транспортной роты;

ЩЕРБИНА Иван Сидорович. Родился в 1920 году в Уплатновском сельском совете Близнюковского района Харьковской области, красноармеец, увековечен как курсант курсов шоферов, в действительности кавалерист 8-й пограничной заставы 17-го пограничного отряда.

Имя Мельникова Ф. М., уроженца города Барнаула Алтайского края, увековечено в Книге Памяти пограничников, погибших и без вести пропавших в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и в Книге «Память» города Бреста. Незаслуженно забытым он оказался на малой родине. К сожалению, имени Федора Михайловича нет ни в Книге Памяти Алтайского края, ни на стенах Мемориала погибшим барнаульцам в городе Барнауле.

Что касается красноармейца В. И. Крамаренко, то он де юро являлся стрелком 2-й пограничной заставы 107-го Мариампольского пограничного отряда. 22 июня 1941 года был захвачен в плен. В плену учтён как военнослужащий мифического 17-го автомобильного батальона. Умер 14 октября 1942 года от истощения и болезней в шталаге – 4 Б, находившемся в немецком городе Мюльберг (земля Бранденбург). Похоронен на лагерном кладбище.

Старший лейтенант Черный Аким Степанович 28 июня 1941 года контуженным попал в плен. Прошел фашистские лагеря в Бяла-Подляске, Хаммельбурге, Нюрнберге. Принимал участие в деятельности подпольного антифашистского комитета в лагере Нюрнберг. Освобожден из плена в апреле 1945 года. После войны жил в городе Сумы в Украинской ССР, где и скончался в середине 1970-х годов.

При пленении в Бресте некоторые пограничники курсов шоферов идентифицировали себя по тем пограничным отрядам, из которых прибыли на учебу, некоторые причисляли себя к 17-му пограничному отряду. Большинство же из них в плену были учтены, как бойцы безымянной пограничной части или же 17-го автомобильного батальона. На сегодняшний день известно о судьбе 83 пограничников, захваченных в плен при обороне Брестской крепости и города Бреста.

В 1991 году на острове был открыт памятник бойцам и командирам гарнизона Тереспольского укрепления, которые проявили невиданный героизм при защите государственной границы СССР.

Здесь все напоминает о далекой эпохе, нашей героической и трагической истории. Истории, прикосновение к которой оживляет память и заставляет учащенно биться сердца. И сейчас территория острова – это пограничная зона, где несут службу наследники пограничников сороковых – пограничники Краснознаменной Брестской пограничной группы.

И сегодня только воины в зеленых фуражках могут беспрепятственно ступить на эту землю, до сих пор хранящую следы той страшной и кровавой войны. О тех далеких временах напоминают уцелевшие здания казарм, учебных корпусов и полуразрушенные оборонительные сооружения. На острове можно найти обломки кирпичей с клеймом «КБЛ» (что означает «Крепость Брест-Литовск»), из которых в восемнадцатом столетии были возведены здания и укрепления.

Автор не раз бывал по служебным делам на острове, с уверенностью может сказать, что это, возможно, единственное место, оставшееся после войны нетронутым. Его можно назвать музеем под открытым небом, увековечивающим ратный подвиг наших дедов и прадедов не только в летописи Отечества, но и в благодарной памяти народа. Остров и сама крепость до сих пор хранят много нераскрытых секретов и тайн, которые предстоит раскрыть будущим поколениям.

Данный очерк не претендует на истину в последней инстанции и заполнение всех «белых пятен» в раскрытии темы. Он имеет более скромную цель: уточнить уже находящийся в обороте фактический материал о боевых свершениях пограничников, защищавших Тереспольское укрепление и Цитадель Брестской крепости, и по возможности расширить круг непосредственных участников тех далеких событий.

Несомненно, что найдутся еще неизвестные нам архивные документы героической обороны. Возможно, кто-то из ныне живущих потомков узнает в названных в очерке пограничниках своих родных и близких. А мы узнаем новые подробности боев и восстановим судьбы всех пограничников – участников обороны крепости.

И тогда величественная картина подвига героических защитников крепости еще ярче и шире раскроется перед потомками, которые свято чтят память своих предков, вписавших в историю Великой Отечественной войны одну из первых славных, героических ее страниц.

Броня и стволы сорок первого (оружие защитников Брестской крепости)

Андрей Десятов (Россия, Хабаровск)

Вряд ли их увидишь на киноэкранах: о встречающихся лишь на старых, сорок первого года фотографиях ДС-39 или СВТ-40 знают лишь любители «стрелковки», да помнят еще несколько девяностолетних малоразговорчивых стариков. Но хотя «максим» и «трехлинейка» и обосновались прочно «в эпосе сорок первого года», рассказ о них или показ «стволов Июня» в кинопродукции становится все более «эпически-мифическим» – часами «беспрерывно строчит» «максим» (к большинству «максимов» имелось не более 500 патронов – и сколько же часов можно вести беспрерывный огонь при скорострельности 250–300 выстрелов в минуту?). Уже за сутки боя защитники Крепости, надеясь на подход «основных сил», расстреляли все имевшиеся в расположении боеприпасы – и над крепостью воцарилась зловещая тишина, в которой лишь одиночные пули метких стрелков поджидали неосторожных…

Выглядящие же на немногих, их припомнивших, кинофильмах громоздкими корытами, советские бронеавтомобили были, напротив, грозным оружием – что вполне, при умелой организации боя, своими орудиями и пулеметами могли бы стать «последним доводом».

Этот рассказ – об оружии сорок первого года. Оружии полузабытом, но овеянном славой не меньшей, чем бесчисленные ППШ бесчисленных гипсовых солдат обелисков…

СВТ-40

«В руках винтовка СВТ, пять холостых патронов и три взрывпакета. И так у каждого». Кюнг Н. Ф., замполитрука полковой школы 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«Были и винтовки самозарядные, полученные перед войной, но эти винтовки, при таком положении, как у нас, когда столько пыли, летит штукатурка и кирпичи, заедали и выходили из строя. Наша старая винтовка тут была лучше, затвор повернул и стреляй». Бондарь И. Г., военфельдшер 84 сп (Бешанов В. В. «Брестская крепость», 2009).

7,62 мм самозарядная винтовка Токарева была принята на вооружение РККА в 1938 году под обозначением СВТ-38. По опыту эксплуатации в 1940 году на вооружение был принят несколько облегченный вариант винтовки под обозначением СВТ-40.

Винтовка СВТ, как следует из ее названия, является самозарядным (полуавтоматическим) оружием с магазинным питанием. Питание винтовки – из отъемных коробчатых магазинов на 10 патронов. Снаряжение магазинов возможно как при отделении их от винтовки, так и в примкнутом виде, при помощи штатных обойм от винтовки Мосина на 5 патронов. Винтовка комплектовалась съемным штыком клинковой формы, в походном положении переносившимся в ножнах на поясе. Этот штык был более удобен в штыковом, рукопашном бою, более универсален, чем игольчатый штык трехлинейки.

«Штыком от самозарядной винтовки вырыл под повозкой ямку, положил знамя вместе с комсомольским билетом, засыпал землей, закидал камнями». Лаенков Ф. И., старший сержант 455 сп («Героическая оборона», 1963).

СВТ-40 должна была полностью заменить на вооружении стрелковых отделений винтовки Мосина обр. 1891/30 г. Согласно штатному расписанию 4/400—416 от 5 апреля 1941 г., в стрелковом батальоне должно было быть 288 СВТ, в роте 96, в стрелковом отделении 8 СВТ (6 стрелков и по одной СВТ у командира отделения и помощника пулеметчика). Известно, что в апреле – мае 1941 г. наряду с развертыванием по штатам военного времени в стрелковые дивизии ЗапВО, в т. ч. 6 и 42 сд поступило много оружия современных образцов (пистолеты-пулеметы ППД, пулеметы ДС-39, винтовки СВТ). Полного перевооружения по новым штатам провести не успели, но довольно значительное количество СВТ-40 на вооружении защитников Брестской крепости имелось и применялось в боях.

К 1941 году СВТ-40 по своим боевым качествам являлась одним из лучших образцов данного класса оружия, она существенно превосходила штатную винтовку Мосина по огневой мощи (считалось, что один стрелок с самозарядной винтовкой равен трем с магазинными однозарядными), была легче ее и имела меньшую длину, но по сравнению с последней требовала регулярного качественного обслуживания, была более чувствительна к запылению и загрязнению, что в условиях боев в Брестской крепости отрицательно сказалось на надежности оружия. Сыграла свою роль и неосвоенность нового оружия личным составом – некоторые подразделения в Брестской крепости получили эти винтовки в июне 1941 года.

Аналоги СВТ-38/40 в подразделениях 45 пд, штурмовавшей Брест и крепость? А их не было. Как не было вообще в описываемой период во всем вермахте. Именно поэтому советские самозарядные винтовки шли отдельной строкой в сводке трофеев и буквально с первых же дней войны охотно применялись солдатами вермахта, которым посчастливилось завладеть этим оружием, а в боеприпасах недостатка не было…

Позабытый «дягтярь»: ДС-39

«Когда мы соединились с нашими соседями по обороне, один из наших пулеметов был установлен у окна, если подниматься по ступенькам на второй этаж. Это был пулемет, недавно поступивший на вооружение, с воздушным охлаждением. Этому пулемету было много работы. Ствол иногда так накалялся, что стрелять было нельзя. Тогда приходилось менять ствол. Возле этого пулемета было ранено и убито несколько человек, но строгий пулемет не переставал работать, переходя в другие руки». Бондарь И. Г., военфельдшер 84 сп (Бешанов В. В. «Брестская крепость», 2009).

«Мы установили пулемет Дегтярева на лестнице и держали под контролем Восточный мост через реку Мухавец. Когда наши бойцы штурмом брали вражеские точки, мы поддерживали их огнем своего пулемета». Жигунов А. В., рядовой 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«Они доставили сюда несколько станковых пулеметов, один из которых установили на лестничной площадке у окна со стороны Мухавца». Долотов И. И., старший сержант 33 ип («Героическая оборона», 1963).

Пулеметом, упоминаемым в этих воспоминаниях, является 7,62-мм станковый пулемет ДС-39 (Дегтярев станковый обр.1939 года). Данный пулемет создавался для замены устаревшего станкового пулемета «максим» обр. 1910/30 г. К июню 1941 года в РККА было поставлено около 10 000 пулеметов ДС-39.

Пулемет ДС-39 представлял собой автоматическое оружие с воздушным охлаждением массивного оребренного быстросменного ствола. Расчет пулемета состоял из 4 человек, в комплект каждого пулемета входило 2 ствола, 12 коробок с лентами, оптический прицел. Питание патронами осуществлялось из стандартных матерчатых лент пулемета «максим» или новых нерассыпных металлических (по 250 патронов). Основной установкой для ДС-39 была пехотная тренога системы Дегтярева. В конструкции треноги были предусмотрены механизмы точного наведения пулемета.

В частях (войсковое хранение) пулемет и тренога хранились под брезентом (в чехлах), для приведения в боевое положение достаточно было установить треногу, закрепить на ней пулемет, щит и зарядить пулемет.

По сравнению с пулеметом «максим» обр. 1910/30 г. новый пулемет обладал целым рядом преимуществ:

основное и наиболее важное для защитников крепости – пулемет имел воздушное охлаждение ствола, причем разогретый при интенсивной стрельбе ствол (после 500 выстрелов) быстро и легко (35 секунд) сменялся, что обеспечивало в реальных условиях боя в крепости гораздо большую мощность огня, чем могли дать пулеметы «максим»;

даже в боевом положении со щитом станковый пулемет Дегтярева был намного легче пулемета «максим» (33 кг), а это маневренность пулемета на поле боя и соответственно выживаемость оружия и расчета;

пехотная тренога-станок обеспечивала большую маневренность оружия и более широкие возможности по оборудованию огневых позиций, так как стрельба могла вестись из двух положений, с колена или лежа;

конструкция ДС-39, в общем, повторяла конструкцию широко освоенного в войсках ручного пулемета ДП-27, что упрощало освоение нового станкового пулемета и позволяло применять это оружие бойцам, знакомым с ручным пулеметом, сложный по конструкции «максим» этого не позволял:

«Я нашел станковый пулемет, втащил его на обломки и продолжал вести огонь по немцам, появлявшимся на мосту. Потом пулемет замолк (из-за перекоса патрона), этот дефект устранить я не мог, так как устройства пулемета “максим” не знал». Кувалин С. М., ст. сержант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«…а сам установил на окне пулемет “максим”. Среди оставшихся бойцов пулеметчиков не оказалось, поэтому мне пришлось вести огонь самому». Дурасов А. И., старшина 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Учитывая вышеизложенное, пулеметы ДС-39 во время боев в крепости проявили себя гораздо лучше, чем пулеметы «максим». А выявившиеся в ходе дальнейшей эксплуатации пулеметов конструктивные недостатки во время боев в крепости просто не успели проявиться.

Станковый пулемет Дегтярева практически ничем не уступал применявшимся солдатами 45-й дивизии станковым пулеметам MG-34, и приходится только сожалеть, что до начала войны в частях 42-й и 6-й сд не успели заменить материальную часть станковых пулеметов.

Пистолеты, револьверы

Индивидуальным оружием командиров Красной Армии сражавшихся в Брестской крепости являлись: пистолет ТТ (Тульский, Токарева) обр. 1933 г. и револьвер системы наган обр. 1895 г. Также есть свидетельство применения пистолета маузер (при описании последнего боя майора П. М. Гаврилова).

Пистолет ТТ был принят на вооружение в 1934 году под обозначением «7,62-мм самозарядный пистолет Токарева образца 1933 года».

Вместе с пистолетом на вооружение принимается и 7,62 мм пистолетный патрон типа «П» (7,62 х 25 мм), имелись также патроны с трассирующей и бронебойной пулями.

Для своего времени пистолет ТТ представлял достаточно совершенное оружие, мощное и надежное, простое в обслуживании и ремонте. Его главными недостатками являлись пониженная безопасность в обращении из-за отсутствия полноценных предохранительных устройств (нередко происходили самопроизвольные выстрелы при падении пистолета), проблемы с ненадежной фиксацией магазина, сравнительно невысокое останавливающее действие легкой 7,62 мм пули.

Учитывая недостатки пистолета ТТ, а также по ряду других причин на вооружении РККА остался и револьвер Нагана образца 1895 г. Данный револьвер был прост по устройству и в обращении, достаточно легок, мал по своим размерам и всегда готов к стрельбе. Основным его недостатком было то, что для снаряжения барабана патронами требовалось достаточно много времени и сама эта операция была достаточно трудоемка: нужно было шомполом вытолкнуть стреляные гильзы из гнезд барабана и по одному вставить в них новые патроны.

Пистолет ТТ и револьвер наган являлись штатным оружием командиров РККА, а вот откуда у некоторых из них оказались пистолеты маузер? Тут возможны варианты.

В 1926–1930 гг. для вооружения Красной Армии и войск ВЧК – ОГПУ в Германии было закуплено около 30 тыс. маузеров калибра 7,63 мм.

Но наиболее вероятно, что это был захваченный в бою трофейный маузер модели 712 калибра 7,63 мм, состоявший на вооружении вермахта и войск СС. Пистолет данной модели имел отъемный магазин на 10, 20 или 40 патронов, а также возможность ведения автоматического огня, с темпом 900—1000 выстрелов в минуту. И именно очередью из такого маузера встретил немцев майор П. Гаврилов в своем последнем бою.

Та самая «мосинка»

Несмотря на все оргштатные мероприятия и большие усилия по перевооружению современными образцами стрелкового оружия, проводимые в Красной Армии в предвоенный период, основным образцом индивидуального стрелкового оружия в РККА к июню 1941 года оставалась 7,62-мм винтовка Мосина образца 1891/30 гг. Именно этим оружием, а также его вариантами – карабинами обр. 1907 и 1938 гг. было вооружено большинство советских бойцов, сражавшихся в Брестской крепости. Имелись и снайперские варианты винтовки.

«Я быстро взял нашу единственную винтовку с оптическим прицелом, лег за камень, отыскал немецкого автоматчика, засевшего над проходными воротами, и одним выстрелом уничтожил его». Тарасов Н. А., сержант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

В условиях боев в Брестской крепости это оружие подтвердило свои несомненные достоинства: винтовка Мосина образца 1891/30 гг. была проста в обслуживании (например, затвор винтовки из семи деталей разбирался и собирался без применения инструментов), широко освоена в войсках, доступна даже мало обученным солдатам, в целом же – прочна и надежна, имела хорошие для своего времени баллистические качества.

«Помню, как один худой веснушчатый паренек-красноармеец с остроносым лицом лежал на груде матрацев у окна и время от времени прикладывался к прицелу самой обычной винтовки, даже не снабженной оптическим прицелом. Как-то я обнаружил фашиста, приспособившегося за толстым деревом на валу за Мухавцом. Враг был хорошо замаскирован. Он вырубил в стволе у самой земли треугольник и стрелял, не высовываясь из-за дерева. Я указал на него красноармейцу, хотя, откровенно говоря, сомневался, что боец без оптического прицела уничтожит этого фрица. Но он сказал, что на этом расстоянии можно и так попасть. И действительно, спустя некоторое время снайпер прицелился и выстрелил. Сейчас же за стволом дерева взметнулось и рухнуло тело врага. Мы все были поражены мастерством этого неказистого на вид паренька». Долотов И.И., ст. сержант, 33-й инж. полк («Героическая оборона», 1963).

Наряду с достоинствами, как и у всех образцов оружия, имелись и недостатки, как то: довольно значительная масса (4,5 кг со штыком без патронов) и длина оружия (166 см с примкнутым штыком), что является существенной характеристикой для боев в зданиях, помещениях, устаревшей конструкции штык, который, будучи примкнут к винтовке, еще более увеличивал и так не маленькую длину оружия, неудобная горизонтальная рукоятка затвора (что замедляло перезаряжание и способствовало сбиванию прицела при стрельбе). Неудобный предохранитель. Все вышесказанное касается и имевшихся на вооружении связистов, артиллеристов, шоферов, карабинов обр. 1907 и 1938 гг., которые, кроме меньшей длины, отличались от винтовки только отсутствием штыка, что нельзя признать плюсом в условиях рукопашного боя, когда расстреляны все патроны…

«Под прикрытием огня этого пулемета, с кавалерийскими клинками, карабинами без штыков, винтовками и автоматами почти без патронов наши ринулись на врага». Хидиров Т. Рядовой 125 сп («Героическая оборона», 1963).

А чем же были вооружены солдаты 45-й пехотной дивизии, штурмовавшие Брестскую крепость? Вопреки мемуарам и художественным фильмам, в которых «фрицы» поголовно с МП 38/40, германская пехота была вооружена карабином Маузер К98, либо винтовкой обр. 1898 г. Данное оружие появилось примерно в одно время с винтовкой Мосина – Нагана, однако еще в период создания этого оружия в него было заложено несколько инженерных решений, предопределивших его превосходство над конкурентами и обеспечивших этой системе оружия беспрецедентно долгую жизнь и рекорд по количеству произведенных экземпляров. Первое и наиболее важное отличие – это применение винтовочно-пулеметного патрона 7,92x57 мм с гильзой без закраины, что позволило сделать магазин большей емкости с шахматным расположением патронов, не выходящий за габариты ложа винтовки. Рукоятка затвора немецкого карабина была отогнута вниз, что существенно повышало скорострельность, и, наконец, немецкое оружие было существенно короче винтовки Мосина и имело более удобный короткий клинковый штык.

ППД

Пистолет-пулемет Дегтярева был разработан в первой половине 1930-х годов и принят на вооружение в 1935 году под обозначением ППД-34. К сожалению, командование РККА недооценивало роли пистолетов-пулеметов, а потому ППД-34 (как и его более поздняя модификация ППД-34/38) выпускались в малых количествах и использовались в основном в пограничных частях НКВД. По опыту Советско-финской войны, в 1940 году к ППД был разработан 73-зарядный дисковый магазин (в дополнение к коробчатому на 25 патронов), одновременно на вооружение принимается наиболее совершенная модификация этого оружия – ППД-40, которые оснащались только дисковыми магазинами на 73 патрона, аналогичными принятым позднее для ППШ. Боеприпасом являлся пистолетный патрон 7,62 x 25 мм, использовавшийся также в пистолете ТТ.

Накануне войны довольно значительное количество пистолетов– пулеметов поступило и в подразделения 6 и 42 сд. ППД имелись практически во всех стрелковых полках, размещавшихся в Брестской крепости. Причем пистолеты-пулеметы имелись как на казарменном хранении – боеготовые в оружейных комнатах подразделений, так и в складах в заводской смазке.

«Бросившись к опрокинутой пирамиде, схватил автомат и помчался к лестнице. Навстречу мне выбежал лейтенант связи и, махнув рукой, закричал: “Занимайте оборону у окон транспортной роты!” Я залег у ближайшего окна. Там уже лежали бойцы, большинство их было в нижнем белье. Передернув затвор ППД, я понял, что диск пуст; не раздумывая, кинулся наверх, к кладовой, где хранилось несколько десятков заряженных дисков». Дурасов А. И., старшина 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«Очищаем от технической смазки ППД, которые принес со своими бойцами младший лейтенант Смагин. На рассвете 23 июня началась ружейно-пулеметная перестрелка. Я вылез на площадь и начал пристреливать новый ППД, взятый вечером бойцами Смагина из склада. Вдруг почувствовал, что словно электротоком пронзило мне левую ногу. Превозмогая сильную боль, оглянулся. За мной с пистолетом в руках лежал какой-то боец. Только я хотел спросить у него, кто мог со стороны наших казарм стрелять, как он опять открыл по мне огонь. Не целясь, я выпустил по нему целый диск». Махнач А. И., лейтенант 455 сп («Героическая оборона», 1963).

Несмотря на значительный вес (5,4 кг со снаряженным магазином), ППД был удобен в стрельбе благодаря эргономичной ложе и цевью, достаточно прост по устройству, легко разбирался и был прост в освоении бойцами.

«Когда я добрался туда, то увидел, что боеприпасы раздавал какой-то лейтенант, и тут же, в течение нескольких минут, учил многих, как обращаться с новым автоматом». Мельников И. П., рядовой 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Вопреки укоренившемуся мнению, как минимум первые 2–3 дня боев в крепости защитники имели ощутимое превосходство над немцами в количестве пистолетов-пулеметов. В большинстве вооруженные карабинами, немецкие пехотинцы полагались на высокую огневую мощь ручных и станковых пулеметов MG-34 и высокую скорострельность карабинов Mauser 98К.

«Проникнув туда, мы – двое сержантов, один по фамилии Якимов, незнакомый красноармеец с автоматом ППД и я – увидели у окна верстак и два котла для водяного отопления. На верхних ступеньках лестницы расположились автоматчики и Якимов с гранатами и винтовкой, а я с другим сержантом, приподняв одну из железных дверей люка, установили пулемет в сторону валов… Где-то справа, за пекарней, слышались крики вперемежку с автоматной стрельбой и гранатными взрывами, доносились отдельные винтовочные выстрелы». Долотов И. И., ст. сержант, 33-й инж. полк («Героическая оборона», 1963).

«От автоматных выстрелов несколько лодок взорвалось, а другие просто потонули». Филь А. И., рядовой 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«Боеприпасы в первые дни обороны у нас были. Пулеметы и автоматы работали почти круглые сутки, отбивая вражеские атаки… но вся беда состояла в том, что боеприпасы расходовались быстро, а пополнять их было нечем. Патроны берегли, стреляли только при приближении немцев. К счастью, в одном подвале нам удалось найти целый склад гранат и пистолетных патронов, с помощью которых отбили много вражеских атак». Кочин Л. А., лейтенант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

ППД-40 являлся надежным мощным оружием, наряду с отмеченным выше значительным весом, еще одним его недостатком был, как ни странно, дисковый магазин. Обеспечивая высокую мощность огня, он требовал значительного времени для снаряжения патронами, а каждый ППД комплектовался только 2 дисками, подогнанными под конкретный пистолет-пулемет и невзаимозаменяемыми с другими.

Наш «Максимыч»

Несмотря на поступление накануне войны в части и подразделения 6-й и 42-й стрелковых дивизий новых пулеметов образца 1939 года (ДС-39), основным станковым пулеметом защитников Брестской крепости являлся пулемет системы «максим» обр. 1910/30 гг.

Пулемет «максим» М1910/30 гг. – это автоматическое оружие с водяным охлаждением ствола. Кожух ствола стальной, чаще всего гофрированный, емкостью около 4,5 литра. На пулеметах выпуска после 1940 года горловина для заливки кожуха водой выполнена увеличенной, что позволяло заполнять кожух не только водой, но и снегом или колотым льдом. Питание патронами осуществлялось из холщовой ленты на 250 патронов. Ленты укладывались в коробки, вес коробки с лентой, снаряженной патронами с пулями обр. 1908 г., 9,4 кг, с пулями обр. 1930 г. 10,3 кг. Дополнительно пулеметы могли комплектоваться оптическим прицелом образца 1932 года, а также угломером-квадрантом образца 1929 года, для стрельбы с закрытых позиций навесным огнем, при этом дальность полета пули достигала 5000 метров пулей обр. 1930 г. и до 3000 метров пулей обр. 1908 г. По групповым живым целям и огневым средствам огонь велся на расстоянии до 1000 метров. Станковые пулеметы в составе пулеметных подразделений применялись для стрельбы по тем же целям на расстоянии до 3000 метров.

В войсковых условиях пулеметы положено было хранить в закрытых помещениях на стеллажах в собранном виде, но с незакрепленным щитом. С разрешения командира части пулеметы могли храниться с налитым кожухом. Штатным станком для пулемета «максим» являлся колесный станок системы Соколова, комплектовавшийся стальным щитом (массой около 11 кг). В 1939 году к пулемету был дополнительно принят универсальный колесный станок Владимирова, допускавший ведение огня как по наземным, так и по воздушным целям.

В целом к 1941 году пулемет «максим» представлял собой морально устаревшее, но мощное, прочное и надежное (при грамотном уходе) оружие. Как сказано в Наставлении по стрелковому делу НСД-38, «станковый пулемет, обслуживаемый в открытом бою отважными бойцами, недоступен для пехоты противника до тех пор, пока есть патроны и жив хотя бы один пулеметчик». Присущие же этому пулемету недостатки в условиях боев в Брестской крепости проявились особенно остро.

Огромным недостатком пулемета стала такая конструктивная особенность, как водяное охлаждение ствола. Как упоминалось, для заливки в кожух пулемета требовалось 4,5 литра воды, которую защитникам крепости (особенно Цитадели) приходилось добывать с большим трудом и потерями, к тому же кожух пулемета был весьма уязвим для пуль и осколков, а при интенсивной стрельбе (после 500 выстрелов) вода в кожухе пулемета закипала и требовала замены, после чего ствол пулемета быстро перегревался и оружие выходило из строя.

«…установил на окне пулемет “максим”. Среди оставшихся бойцов пулеметчиков не оказалось, поэтому мне пришлось вести огонь самому. От беспрерывной стрельбы вода в кожухе кипела. К счастью, в одном из углов мы обнаружили ведро, из которого и был залит пулемет. Через некоторое время имевшиеся в запасе ленты были расстреляны». Дурасов А. И., старшина 84 сп («Героическая оборона», 1963).

«Мы лежали за пулеметом на двух верхних койках; у пулемета “максим” распаялся кожух». Морозов Н. М., сержант 9-й погр. заставы («Героическая оборона», 1963).

«Вода нужна была нам не только для утоления собственной жажды, но и для охлаждения стволов пулеметов, которые при стрельбе сильно раскалялись». Хваталин И. Ф., рядовой 455 сп («Героическая оборона», 1963).

Еще одним крупным недостатком был чрезмерный вес пулемета в сборе со станком (20 кг тело пулемета, 4 кг вода, 43 кг станок со щитом, итого 67 кг), что значительно уменьшало маневренность оружия (особенно в условиях ближнего, городского боя) и затрудняло быструю смену позиции. Впрочем, наличие довольно тяжелого щита (11 кг), также увеличивавшего габариты и заметность оружия, не во всех случаях являлось недостатком, в ближнем бою он защищал пулеметчика от огня в упор.

«Я вел огонь из пулемета. Расстреляли почти две ленты – пол-ленты перед боем передали соседнему “максиму”. Враг вел на ходу огонь из автоматов, и пули барабанили о щит пулемета. Мне обожгло руки и лицо брызгами расплавленного свинца». Махнач А. И., лейтенант 455 сп («Героическая оборона», 1963).

«Мина угодила как раз впереди пулемета, разорвав его ствол. Сережа Волков осколком был смертельно ранен и через несколько минут скончался. Меня, видимо, спас от осколков щит». Кувалин С. М., старший сержант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Немаловажным было и то, что пулемет был довольно сложен по конструкции и в обслуживании. Приведенный НСД-38 список характерных неисправностей, вызывающих задержки в стрельбе, состоял из 15 пунктов и занимал 13 страниц наставления. Все это выдвигало достаточно высокие требования к подготовке пулеметчиков.

«Я нашел станковый пулемет, втащил его на обломки и продолжал вести огонь по немцам, появлявшимся на мосту. Потом пулемет замолк (из-за перекоса патрона), этот дефект устранить я не мог, так как устройства пулемета “максим” не знал». Кувалин С.М., старший сержант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

ДШК

«В помещении батальона связи на столе стоит крупнокалиберный пулемет, к нему есть только семь патронов. Здесь уже возглавил бойцов лейтенант, то ли артиллерист, то ли связист, хорошо не помню, но только не пехотный. Начали стрелять одиночными выстрелами по вражеским машинам… Днем в направлении Брестских ворот показались два легких немецких танка. Крупнокалиберный пулемет, установленный в помещении связи, открыл по ним огонь». Махнач А. И., лейтенант 455 сп («Героическая оборона», 1963).

Крупнокалиберный пулемет, о котором вспоминает командир стрелкового взвода лейтенант Махнач, это «12,7 мм крупнокалиберный пулемет Дегтярева – Шпагина обр. 1938 года – ДШК», принятый на вооружение РККА в 1939 году. С 1940 года, после начала массового выпуска, это оружие поступало в стрелковые дивизии для вооружения рот ПВО стрелковых полков (по новому штату в дивизии должно было быть 9 крупнокалиберных пулеметов, по 3 пулемета в роте ПВО каждого стрелкового полка). Но, несмотря на все усилия, реорганизацию и перевооружение РККА новыми образцами оружия к июню 1941 г. завершить не успели. Так, по некоторым оценкам, зенитных пулеметов, в том числе и ДШК, в стрелковых дивизиях западных округов имелось всего 5–6 % от штата.

Один из имевшихся в 455 сп ДШК и был установлен утром 22.06.1941 г. в помещении кольцевой казармы, неподалеку от Трехарочных ворот с сектором обстрела на мост и противоположный берег Мухавца, и, вероятно, активно использовался при отражении атак пехоты в первой половине дня, так как к полудню, моменту атаки штурмовых орудий, называемых Махначем «легкими танками», к пулемету осталось только 7 патронов. Учитывая достаточно высокую бронепробиваемость пулемета и небольшую дальность стрельбы, вполне возможно, что выстрелы из ДШК все же повредили ходовую часть одного штурмового орудия, что и позволило подбить его связками гранат. Высокая мощность огня крупнокалиберного пулемета, а также характер ранений от попаданий 12,7 мм пуль, видимо, так деморализовали немецких пехотинцев, утром атаковавших в районе Трехарочных ворот и моста, что поддерживать атаку штурмовых орудий их отправилось всего пятеро (из них 2 офицера). Больше добровольцев еще раз испытать на себе действие огня этого оружия не нашлось.

Пулемет ДШК являлся надежным и эффективным оружием. Благодаря универсальной конструкции станка системы Колесникова, пулемет мог использоваться как зенитный на треноге или как пехотный на колесах. Наиболее существенным его недостатком был высокий вес универсального станка (на колесах, со щитом 157 кг + 34 кг тело пулемета). И хоть родиной крупнокалиберных пулеметов является Германия, на вооружении вермахта подобного оружия не было (не считая небольшого числа чехословацких ZB-60).

Минометы

Согласно штатам, накануне войны в подразделениях стрелковых дивизий РККА имелось 3 типа минометов:

50-мм ротные образца 1938 или 1940 г. (последний отличался несколько меньшим весом, 9 против 12 кг, меньшей минимальной дальностью стрельбы и был лучше приспособлен для массового производства). Оба миномета стреляли максимум на 800 м, осколочной 850 гр. миной, расчет 3 человека, переносился миномет 1 номером, укупорка с минами вторым номером расчета. В походе три миномета укладывались и перевозились в специальной минометной повозке обр. 1938 года (МП-38).

82-мм батальонный, образца 1936 или 1937 г. (БМ 36, БМ 37), вес в боевом положении 56 кг, расчет 3–6 чел., макс. дальность стрельбы 3040 м, для хранения и переноски разбирался на 3 части. Для перевозки применялась конская двуколка.

120-мм полковой образца 1938 г. (ПМ 38), вес в боевом положении 282 кг, в походном положении с передком 1150 кг (без передка 550 кг), расчет 5–6 чел., масса мины 15,6—15,9 кг, дальность стрельбы 5700 м, хранился и перевозился с передком на отделяемом колесном ходу, за парой лошадей, либо на прицепе или в кузове грузовика ГАЗ-АА.

Причем ротные и батальонные минометы хранились в разобранном виде в оружейных комнатах, складах, а полковые в открытых артиллерийских парках в походном положении на одноосном колесном ходу. Вместе с зарядными передками.

«…мы решили пробраться в артиллерийский парк, чтобы взять минометы». Фурсов В. И., сержант 125 сп («Героическая оборона», 1963).

Известно, что минометы применялись защитниками крепости для обстрела немецкой переправы через Буг. Согласно версии Р. Алиева, для обстрела использовались 120-мм минометы, принесенные из уцелевшего склада, найденного П. Клыпой. Но в складе могли храниться только 50-мм ротные либо 82-мм батальонные. Расстояние до наведенного немцами моста было более 3 км (Р. Алиев. «Штурм Брестской крепости», с. 484), так что вряд ли смогли бы достать его даже из батальонного. Наиболее вероятно, что для обстрела моста использовали уцелевшие в артпарке 120-мм полковые минометы. При этом миномет, в транспортном положении хранящийся в парке на одноосном колесном ходу, можно было достаточно легко силами расчета перекатить на огневую позицию, где перевести в боевое положение, отделив колесный ход. Не совсем ясен вопрос, какая группа защитников обстреливала переправу. По версии Р. Алиева, это были бойцы, сражавшиеся на участке 333 сп. Но это могли быть и бойцы 44 сп:

«Бытко приказал под покровом ночи, когда утихли пожары, принести миномет и 120-мм мины. Приказ был выполнен». Демин С. Т., рядовой 44 сп («Героическая оборона», 1963).

Причем им стрелять по переправе было даже проще. Прикатив из парка миномет, его могли установить где-нибудь в районе Бригидских ворот, за стеной полубашни, и, наблюдая цель, открыть огонь (бойцам 333 сп для прицельной стрельбы по мосту из двора кольцевой казармы требовалась корректировка из помещений кольцевой казармы с окнами на переправу). А вот для ротного или батальонного миномета 22.06 хорошая цель появилась в секторе обороны 84 сп у Холмских ворот.

«Вскоре после этого мы заметили орудие, которое стояло по ту сторону речки, метрах в 200 за насыпью, и вело огонь по соседним подразделениям. Кто-то из защитников сказал, что нужно доложить об этом комиссару Фомину, может быть, у нас есть минометы, тогда навесным огнем мы уничтожим пушку. Я хорошо знал расположение места и мог дать правильный ориентир, поэтому охотно вызвался доложить. Когда я подбежал к штабу полка и спросил у ребят, где Фомин, они направили меня за ограду, которая находилась недалеко от штаба. Там лежали рядом комиссар Фомин и секретарь комсомольского бюро Матевосян. Матевосян был одет в гимнастерку полкового комиссара, у него была перевязана голова. Я обратился к Фомину, прося помочь нам минометами, но Фомин ответил, что минометов нет». Мельников И. П., рядовой 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Возможно, что минометные подразделения 84-го стрелкового полка находились вне крепости, либо склады, где хранились минометы, были уничтожены при обстреле. Ну а с утра 23 июня для защитников минометы превратились в бесполезное оружие. В силу своей специфичности это оружие защитниками более не применялось, да уже и не могло. Из подвала или из каземата из миномета стрелять нельзя – требуется открытая огневая позиция, желательно с корректировкой огня, подготовленный расчет, как минимум наводчик и заряжающий, но всего этого защитники с 23 июня были лишены. Зато все преимущества минометов в ближнем бою сполна использовали «штурмовики» 45-й пехотной дивизии.

Зенитная пулеметная установка

В 1931 году на вооружение РККА принимается комплексная зенитная пулеметная установка системы Токарева. Установка являлась универсальной и могла монтироваться в кузове грузового автомобиля, на железнодорожных платформах, кораблях, в качестве подвижного средства войсковой ПВО, также устанавливаться стационарно для защиты крупных объектов. Зенитная установка из четырех пулеметов «максим» обр. 1910/30 гг. обладала достаточно высокими характеристиками, помимо значительной боевой скорострельности (1200 выстр/мин) отличалась высокой плотностью огня, а также постоянной боеготовностью, что обеспечивалось системой интенсивного охлаждения с принудительной циркуляцией воды и большой емкостью пулеметных лент (4 по 500 патронов). Вес ЗПУ в боевом положении 460 кг. Время перевода из походного положения в боевое 30 сек. Боевой расчет три человека. Горизонтальная дальность стрельбы 1600 м. Досягаемость по высоте 1400 м.

ЗПУ образца 1931 года состояла из тумбового основания, вертлюга с патронными коробками (с лентами повышенной емкости до 500 патронов), рамы с противовесами, наплечниками, спусковой тягой, зенитного прицела и системы принудительного охлаждения. Вертлюг вращался на подшипниках. Четыре пулемета «максим» крепились горизонтально в ряд на трубчатой раме. Они объединялись общей системой охлаждения, едиными прицельными приспособлениями и спуском. Наводка на цель блока пулеметов (массой 80 кг) осуществлялась наводчиком с помощью наплечных дуг. ЗПУ оснащалась зенитными кольцевыми прицелами обр. 1929, 1936 и 1938 годов. Для стрельбы по наземным целям использовался обычный стоечный прицел второго слева пулемета, считавшегося основным.

Имевшиеся на вооружении рот ПВО частей 6 и 42 сд, счетверенные пулеметные установки активно и не без успеха применялись защитниками Брестской крепости. Так, во многом благодаря мощному огню зенитных пулеметных установок, установленных в кузовах грузовиков ГАЗ-ААА, смог прорваться из крепости батальон 125 сп под командованием капитана Ландышева. Причем, несмотря на обстрел и потери, некоторые установки пробились из крепости в г. Брест и вышли из города на восток.

«Зенитные установки должны были поддерживать огнем выход подразделений из крепости. Свою задачу они выполнили отлично». Ландышев Г. А., капитан 125 сп («Героическая оборона», 1963).

По всей видимости, главную роль в обороне Восточного форта сыграла 4-ствольная ЗПУ пулеметов «максим» обр. 1931 г., хранившаяся на складе 393 озад.

«Я доложил Коломийцу, что на складе у нас есть зенитный пулемет. Мы вытащили его веревкой и установили в казарме внутреннего двора. Бойцы быстро набили ленты, зарядили, опробовали – хорошо работает». Семенюк Р. К., мл. сержант 393 озад («Героическая оборона», 1963).

«Взяли ручной пулемет, винтовки, а также один четырехствольный зенитный пулемет, который был немедленно установлен во втором этаже внутреннего двора Восточного форта. Стал привычным беспрерывный треск нашего зенитного и ручных пулеметов». Коломиец Я. И., лейтенант 125 сп («Героическая оборона», 1963).

«Эти бойцы установили четырехствольный зенитный пулемет и в течение нескольких дней вели уничтожающий огонь по врагу: пешему, на танках и бронемашинах. Последнее время пулемет что-то отказал, тогда эти ребята сняли один ствол, установили его на втором этаже и вновь продолжали вести огонь». Сухолуцкий С. М., 393 озад («Героическая оборона», 1963).

Позиция для ЗПУ была выбрана удачно, под мощным огнем он держал вход во внутренний двор форта, а также часть внутреннего вала, и после одной-двух неудачных атак немцы больше не рисковали атаковать пехотой с этого направления. Причем позиция была достаточно защищена от навесного артиллерийского и минометного огня и не доступна для обстрела прямой наводкой снаружи форта. В боеприпасах недостатка не было (в форту размещался склад боепитания 333 сп), вода для системы охлаждения имелась, плюс сама система охлаждения пулеметов ЗПУ с вместительным баком позволяла вести продолжительный огонь. И даже после выхода ЗПУ из строя немцы не рискнули штурмовать форт, исход дела решили пикировщики Ju-88 и 1800 кг авиабомба.

Зенитные орудия против орудий штурмовых

На территории Северного острова Брестской крепости в Восточном форте дислоцировался 393-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион 42-й стрелковой дивизии. Согласно штатного расписания, две батареи дивизиона должны были иметь на вооружении 37-мм зенитные орудия обр. 1939 г. 61К, а одна батарея 4 76,2-мм зенитных орудия образца 1931 г. 3К или образца 1938 г. По другим данным, «в нашем дивизионе находилось 12 орудий 76-мм и один четырехствольный зенитный пулемет. С 20 на 21 июня 1941 года 2-я и 3-я батареи уехали на тактические занятия, а наша 1-я батарея осталась в карауле». Семенюк Р. К., младший сержант 393 ОЗАД («Героическая оборона», 1963).

Тем не менее к 22.06.1941 г. в крепости из состава 393 ОЗАД осталось только 2 76,2-мм орудия, которые находились в парке дивизиона с наружной стороны внешнего вала форта, в транспортном положении.

«…мы добрались к орудиям и стали вести огонь по вражеским самолетам». Семенюк Р. К., мл. сержант 393 озад («Героическая оборона», 1963).

Бойцы дежурной батареи по боевой тревоге, выскочив в артиллерийский парк, стали готовить орудия к открытию огня, другие в это время подносили из склада снаряды. Так как орудие обр. 1931 г. 3К (как и 38 года) являлось полустационарным, то для того, чтобы открыть из него огонь, орудие необходимо было перевести из транспортного положения в боевое, что являлось довольно трудоемкой операцией, занимало более 5 мин (для модификации 38 г. – 1,5 мин), и требовало усилий нескольких человек подготовленного расчета. Все это время район расположения зенитных орудий находился под огнем мортир 34-й пехотной дивизии. Несмотря на это зенитчики открыли огонь по пролетавшим немецким самолетам, но, вскоре понеся потери, оставили орудия и укрылись в казематах. Однако позже эти орудия снова открыли огонь. При этом утверждается, что именно из них были подбиты немецкие танки, вошедшие на территорию Северного острова.

В книге «Брестская крепость на ветрах истории» (Брест, 2004) говорится, что немецкий танк был подбит из зенитного орудия неподалеку от Северных ворот. На мой взгляд, это маловероятно. Зенитные орудия располагались с противоположной стороны форта и вести огонь в сторону Северных ворот не могли, да и нет другой подтверждающей информации о действиях немецких танков в районе Северных ворот.

«Наши две 76-мм зенитные пушки стояли с внешней стороны подковы, обращенной в сторону Мухавца, на катках, стволами в сторону комсоставских домов, которые уже наняли немцы. Вот на эти дома без каких-либо приборов, под ураганным огнем врага Шрамко со своими людьми обрушил залпы. Дома загорелись, оттуда побежали немцы. Но эта дуэль была коротка, как весенняя гроза. Скоро наши орудия были выведены из строя». Сухолуцкий С. М., рядовой 393 озад («Героическая оборона», 1963).

Вероятно, дело происходило так: около 14.00 час., получив информацию от наблюдателей о том, что в районе домов командного состава появились немецкие танки (на самом деле это были штурмовые орудия 201-го дивизиона, поддерживавшие атаку пехоты на район обороны 98 опад – Восточные ворота), командир батареи старший лейтенант Шрамко С. Ф., собрав 6–7 бойцов (возможно, в их числе был и младший лейтенант Зильпуркаев Б. Г.), выскакивает из казематов форта и бежит к орудиям.

Следует заметить, что зенитные орудия имели раздельную наводку. В вертикальной плоскости орудие наводилось с помощью подъемного механизма секторного типа, расположенного слева от ствола, в горизонтальной плоскости – с помощью поворотного механизма, расположенного с его правой стороны. То есть для прицельной стрельбы из зенитного орудия требовался расчет минимум из 3 человек (а отнюдь не «герой-одиночка»).

Так как на орудиях отсутствуют (либо разбиты) прицелы для стрельбы прямой наводкой по наземным целям, орудия наводят «по стволу», все же надеясь поразить видневшиеся в дыму и гари 2 штурмовых орудия у Восточных ворот, ведущие бой с 98 опад. Снаряды на позиции остались с утра, когда пытались вести огонь по самолетам. Зенитчики успевают сделать несколько выстрелов, но с такого расстояния в приземистое штурмовое орудие без прицела попасть можно только случайно. Тут же позиция зенитчиков накрывается ответным огнем из расположенных напротив домов комсостава. Зенитчики пытаются поразить огневые точки в домах, делают по ним несколько выстрелов. Попадают – одна из огневых точек замолчала, из загоревшегося от попадания снаряда дома выскакивают немецкие солдаты, но больше находиться под плотным обстрелом на открытой позиции невозможно. Бойцы под огнем отходят в казематы. При этом Шрамко погибает.

БА-10

«Прорыв можно было осуществить только при помощи бронемашин. У нас в тот период на вооружении были трехосные бронемашины. На каждой из них находилось по два пулемета, одна 45-мм пушка и радиостанция». Матевосян С. М., заместитель политрука 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Согласно официальной версии, по приказу комиссара Фомина Матевосян на 3 БА-10 из состава 75 ОРБ, утром 22.06, предварительно загрузив в машины боезапас, предпринял попытку прорыва из крепости, в ходе которой совершил рейд по Северному острову, попутно расстреляв группу немецкой пехоты, обсудив обстановку с защитниками домов комсостава. После чего БА возвратились в Цитадель, где и были подбиты.

Попробую предложить свой вариант развития событий[2]:

4.00. Солдаты первой волны штурмовых групп из состава 10, 11, 12-й рот входят на территорию Цитадели. Никакого сопротивления, лишь в дыму мелькают отдельные фигуры бегущих русских.

4.05. Занят костел, столовая комсостава, атакующие разделяются, часть продвигается к Трехарочным воротам, захватывая столовую 33-го инженерного полка и далее на Северный остров, часть продвигается к казарме 84 сп, зданию Инженерного Управления, где и нарываются на контратаку бойцов 84 сп.

4.30. После допроса захваченных во время контратаки пленных Матевосян занимает место в одном из БА-10 75 ОРБ, в который в спешке загружают снаряды. Бойцы торопятся, склад горит, а два первых бронеавтомобиля уже поехали к Трехарочным воротам, торопясь покинуть крепость и выйти в пункт сбора батальона по тревоге.

Вторая атакующая волна немцев (в составе которой ефрейтор Тойчлер) атакует от Тереспольских ворот и, пробегая мимо расположения 455 сп по направлению к Трехарочным воротам, сталкивается с двумя подъезжающими к этим воротам БА-10. После короткого боя БА-10, обстрелянные бронебойными пулями из пулеметов и карабинов, отходят назад к Белому дворцу, где, пытаясь избежать попаданий, двигаются по дороге вдоль Белого дворца.

Около 5.00. «Вдоль дороги, ведущей к 84-му полку, ходили три броневика из 75-го Отдельного разведывательного батальона. Следуя один за другим, они двигались то вперед, то задним ходом. Из башен торчали небольшие пушки». Долотов И. И., ст. сержант 33-го инж. полка («Героическая оборона», 1963).

Под прикрытием 3 БА-10 Долотов с несколькими бойцами перебегает в казарму 84 сп за боеприпасами. Возвращаясь назад, группа Долотова была обстреляна.

«Стреляли откуда-то сзади. Броневики уже покосились, два из них горели». Долотов И. И., ст. сержант 33-го инж. полка («Героическая оборона», 1963).

5.00—5.10. «Вдруг на площадку садика выскочил бронеавтомобиль и, развернувшись, остановился у линии обороны, занятой нами. Из машины, шатаясь, спустился раненый водитель, а за ним показался комсорг 84-го стрелкового полка Матевосян в гимнастерке со знаками различия полкового комиссара». Дурасов А. И., старшина 84 сп («Героическая оборона», 1963).

То есть в 5.10—5.15 час два БА-10 были подбиты, причем один у стены казармы 33-го инженерного полка. Вероятно, машины были поражены в результате обстрела бронебойными пулями из карабинов и пулеметов, винтовочных гранатометов «Schiessbecher» и огня противотанковых ружей PzB-39. Бронеавтомобиль, в котором находился Матевосян, также получил повреждения, броня была пробита, водитель машины ранен, а башенный стрелок Григорьев убит. Но БА-10 смог уйти за здание Белого дворца.

5.10—5.30. «Гитлеровцы подняли над крепостью, в стороне 333-го полка, аэростат для наблюдения и корректировки огня. Комиссар Фомин приказал любыми средствами убрать его. Но чем? Ведь в результате непрерывного артиллерийского огня и воздушных налетов врага техника нашего полка была полностью уничтожена за исключением двух 45-мм орудий, которые для зенитной стрельбы не годились. Посоветовавшись с артиллеристами, мы вырыли яму, опустили сошники орудий вниз, чтобы создать большой угол подъёма ствола. Но снаряды были только бронебойные. Мы взяли их, как мне помнится, с той бронемашины, на которой Матевосян ходил в разведку. Вот этими снарядами я и открыл беглый огонь по аэростату». Дурасов А. И., старшина 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Еще несколько эпизодов боев в крепости, связанных с боевым применением бронеавтомобилей БА-10:

Попытка бойцов 33-го инженерного полка выбить немцев из помещений столовой и кухни, расположенных на первом этаже казармы и примыкавших к правому проему Трехарочных ворот. Так как атака на столовую не дала результатов, то: …

«В ночь на 23 июня Лерман с бойцами снял с подбитого невдалеке броневика пушку и снаряды и решил использовать эту “артиллерию” в атаке на столовую. Утром принялись за дело. Стреляли из пушки по окнам кухни и столовой». Долотов И. И., ст. сержант 33-го инж. полка («Героическая оборона», 1963).

Во-первых, Долотов сам в этом мероприятии не участвовал и пишет, скорее всего, об услышанном намерении от Лермана или другого бойца. А затем слышал стрельбу из орудия по столовой. И затем, в своих воспоминаниях, увязал эти события вместе.

В действительности же дело могло обстоять следующим образом: приступив к исполнению своего намерения, Лерман быстро убедился в бессмысленности снятия орудия из БА. Хоть в башне БА-10 и имелся специальный люк для демонтажа орудия, но сама эта операция отнюдь не проста (вес орудия 313 кг), требует использования инструментов, а в условиях темноты, постоянной угрозы обстрела становилась и вовсе невозможной. И (самое главное) даже чудом вынув орудие из башни бронеавтомобиля и каким-то образом укрепив его в кирпичах, более одного (а скорее и ни одного) выстрела произвести бы не удалось – учитывая силу отдачи орудия при выстреле (величина силы отдачи 45-мм орудия 20К мне неизвестна, но (для сравнения) усилие отдачи 23-мм орудия ВЯ-23 на штурмовике Ил-2 составляло 5500 кг) и неработающих противооткатных устройствах. В общем, поняв бессмысленность этой затеи, Лерман поступил проще. Забравшись в БА-10, подбитый у стены казармы 33-го инженерного полка, он открыл огонь из орудия, видимо, тоже бронебойными снарядами, по окнам столовой, но «весь израсходованный запас снарядов никакого результата не дал, так как все снаряды попадали в боковую стену оконного проема». Долотов И. И., ст. сержант 33-го инж. полка («Героическая оборона», 1963).

Так как огонь велся под острым углом бронебойные снаряды рикошетировали. Что и подтверждается фотографией подбитого у казармы инженерного полка БА-10, башня которого развернута как раз в сторону помещения столовой.

Второй эпизод – это использование подбитого БА-10 для баррикадирования проема Холмских[3] ворот.

«Пришлось как следует укрепить Холмские ворота: притащили бронемашину, затем приволокли 45-мм пушку, а между ними навалили разного хлама». Кочин Л. А., лейтенант 84 сп («Героическая оборона», 1963).

Бронеавтомобиль, видимо, все-таки прикатили, причем данная операция облегчалась тем, что БА-10 имели пулестойкие шины «ГК», заполненные губчатой резиной.

Также следует заметить, что бронеавтомобили БА-10 в Брестской крепости применяли и немцы. Из-за отсутствия в 45 пд штатных бронеавтомобилей при блокировании Восточного форта использовался трофейный БА-10[4].

«Фашисты упорно старались сломить боевой дух защитников. Помню, однажды приволокли они наш броневик и водрузили на нем фашистский флаг». Никифоров В. П., рядовой 98 опад («Героическая оборона», 1963).

Для подавления боевого духа защитников немцы применяли другие методы, флаг со свастикой на используемой трофейной бронетехнике служил опознавательным знаком для своих войск. Судя по фотографиям подбитых в Брестской крепости советских бронеавтомобилей, на вооружении 75 ОРБ состояли средние бронеавтомобили модификаций БА-10 и БА-10М, которые к началу войны никак не могли считаться устаревшими. Выпуск их начался в 1938 и 1940 годах, соответственно.

Бой за Брестскую крепость в документах вермахта и воспоминаниях её защитников и штурмующих. (февраль – август 1941 г.)

Ростислав Алиев (Россия, с. Кыштовка Новосибирской области).

«Королевский тигр» атакует Брест

Часть I. «Королевский тигр» готовится к прыжку

№ 1. Указание начальника штаба A.O.K. полковника Гюнтера Блюментритта[5] начальнику штаба XXXXIV.A.К. о разработке плана нападения на Брест-Литовск[6].

A.O.K.4 A. H. Qu., 10 февраля 1941

Начальник штаба объединения

Ia Ausb. 3b №.033/41 g.Kdos. В 2 экземплярах

Экземпляр № …

Касательно: тактическая задача

1 приложение.

Начальнику штаба

XXXXIV A.К.

Господину полковнику i.G. Сиксту[7].

С целью переделки тактического задания я прошу о коротком, подобном наброску предложении по теме:

«Штурм Брест-Литовска».

Цель теоретического задания – как можно быстрее взять крепость для открытия важного шоссе на Кобрин.

Исходные данные:

Силы: штаб корпуса с 3 пехотными дивизиями.

Границы корпуса: см. карту[8].

Зона охвата[9]: центральная крепость.

Я прошу, к 25. 2. подать карту l: l00 000 или 1: 25 000, которая содержит:

a) Предложенные границы корпуса (южная граница[10] является установленной!),

b) Исходное положение 3 пехотных дивизий для нападения,

c) Наброски плана действий (подвода на исходные рубежи, направления ударов и проч.).

В дальнейшем я прошу ответить на следующие вопросы:

a) Сколько дополнительной артиллерии требуется по меньшей мере?

b) Сколько дополнительных саперных частей?

c) Пожелания к поддержке авиацией[11]?

d) Прочие инициативы.

Если возможно, желательна повторная рекогносцировка местности.

Подпись (Блюментритт)

Источник: BA-MA RH 20—4 122.

№ 2. Журнал боевых действий Ia 45 I.D.: записи от 19.04.41–10.05.41.

19.4.41. Ia[12] и командир артиллерийского полка[13] вызваны XII A.K. в Гнесен на совещание. Деттмер выезжает 19.4, полковник Велькер 20.4.

20.4.41. Ко дню рождения Фюрера и Верховного Командующего при всех частях проводятся торжественные построения. На сборе штаба дивизии командир дивизии выступает перед офицерами и работниками штаба. Уполномоченный службы военных сообщений 16-й армии затребовал срочное представление численности перевозимых войск.

21.4.41. Представляются заявки на перевозку. Транспортной комендатурой Лилля передается указание об организации на марше команды приемки района расквартирования (V.P).

22.4.41. Первая подготовка для выступления начинается, о чем осведомлены только определенные личности. Дивизия еще ничего не знает. После окончания совещания в XII A.K. майор i.G. Деттмер (Ia) получает приказ, район выгрузки известен дивизии лишь приблизительно. Ожидается, что это будет район Варшавы. Командир дивизии приказывает, чтобы V.P. отправлялся 26.4.

23.4.41. Дано распоряжение о сдаче документов, касающихся планировавшихся боевых действий против Англии. Приказ для V.P. теперь окончательно предусматривает 25.4 в качестве дня отправки. Разговоры по телефону с Ia, который звонит из транспортной комендатуры Варшавы, говорят о том, что размещение и условия жизни в новом районе будут хуже, чем прежние.

24.4.41. Продолжаются отдельные подготовительные мероприятия. При планировании транспортировки выясняется, что отдельные большие транспортные средства не могут грузиться на французские железные дороги (из-за туннелей). Транспорт, а также (в полном составе) полевая почта, отдел продовольственного снабжения, булочная, скотобойная рота и штаб дивизии будут грузиться в Аахене. Предварительное распоряжение уходит в части дивизии.

От транспортной комендатуры Лилля получены плановые таблицы перевозок – из них следует, что погрузка намечена с 28.4 по 6.5.

25.4.41. Приказ на транспортировку уходит частям дивизии. Идет сдача зоны ответственности 95-й дивизии – с нею обсуждается взятие под свой контроль и управление района расквартирования, установлено прибытие команд приема района расквартирования. V.P. выезжает в 6.00 ч. С ним выезжает образованный приказом XII армейского корпуса наблюдательный штаб (гауптман Герштмайер[14] (I.R.133), обер-лейтенант Деттмер[15] (A.R.98), обер-лейтенант фон Рюлинг (штаб дивизии).

26.4.41. Выезжает командир дивизии, намереваясь достичь нового района расквартирования дивизии самостоятельно, проехав на автомобиле через Гамбург. Для грузящихся в Аахене частей издается особая команда.

27.4.41. К вечеру дивизия потрясена сообщением, что генерал-майор Кёрнер погиб при автокатастрофе в районе Ганновера, в 17.15 ч. Кернер управлял машиной самостоятельно.

Уведомляются командиры и заместитель начальника штаба XVII.A. K. Штаб XI армейского корпуса уже известил остальных (O.K.H., семья и т. д.).

Это событие стало для дивизии самой тяжелой потерей с момента ее существования.

28.4.41. Начинается погрузка первых эшелонов. Командная власть в районе Св. Квентина принимается 95-й дивизией.

29.4.41. V.P. прибывает с первыми частями в новый район расквартирования (в Варшаве и ее окрестностях). В вопросах боевой подготовки дивизия подчиняется штабу XII.A.K. (Радом); территориально – Hoh.Kdo.z.b.V. XXXV (Минск – Васовики).

Вышестоящей командной инстанцией для упомянутых соединений является A.O.K.4 (Варшава).

Наблюдательный штаб (гауптман Герштмайер и обер-лейтенант Деттмер) в районе Тересполя получает задания на ведение наблюдения у немецко-русской границы интересов (в направлении Брест-Литовска).

Выявляется, что размещение подразделений дивизии будет очень тесным.

30.4.41. Штаб дивизии едет в Аахен, чтобы грузиться там 1.5., где и размещается на ночлег.

1.5.41. 11.37 ч. Штаб дивизии выезжает из Аахена. Маршрут поездки – Аахен – Виттенберг – Магдебург – Лигнитц – Ченстохов, этим путем идут и остальные эшелоны.

2.5.41. В Гамбурге при зам. начштаба X армейского корпуса проходят поминки по генерал-майору Кёрнеру. От дивизии принимают участие: полковник Гипп (командир I.R.130), полковник Йон (командир I.R.135), оберст-лейтенант Цан (командир PzJgAbt.45), оберст-лейтенант Масух (командир 81-го саперного батальона), а также майор Шинделмайзер и военный судья доктор Гартенауер (штаб дивизии).

3.5.41. Около 19.00 ч. эшелон штаба дивизии прибывает в Прусцков (вплотную примыкающий с запада к Варшаве). Подразделения штаба дивизии размещаются в Прусцкове, оперативный отдел – в замке Геленов около Прусцкова.

4.5.41. Начинается работа на основании созданных V.P. документов. Организуется снабжение, связь.

Первые распоряжения, поданные вышестоящими служебными инстанциями, касающиеся обучения, позволяют делать вывод на использование против России. В частности, необходимо обучение подразделений взятию бастионов, а также – подготовка к плохим дорогам и отсутствию пригодных карт. При намечаемой операции приобретают особенное значение противохимическая защита и средство ПВО пехотного подразделения.

Командир A. R.98 и Ia в рамках подготовительных работ V.P. в районе Тересполя оценивали использование дивизии против крепости Брест-Литовска. Дивизия будет включена в состав XII.A.K. между 34-й и 31-й дивизиями, при этом, кроме всего прочего, против укреплений Брест-Литовска предусмотрено применение тяжелых минометов.

5.5.41. A.0.K.4 издано распоряжение о проведении различных совещаний; следующее, намечаемое на 9.5, будет посвящено, в частности, планируемому в конце мая выдвижению к русской границе.

Высшими инстанциями сообщается о том, что в ближайшее время можно рассчитывать на планомерное распределение повозок с возницами из местного населения.

6.5.41. В рамках учебной подготовки приказано участие офицеров, унтер-офицеров и рядовых пехоты и артиллерии на «курсах борьбы с танками». При этом необходимо обучение борьбе с танком без специального оружия.

7.5.41. Ia устанавливает связь с 7-й дивизией в Легионове (командир – Барон фон Габленц, Ia – оберст-лейтенант Райхельт).

8.5.41. Никаких заметных событий.

9.5.41. К полудню прибывает новый командир дивизии генерал-майор Шлипер (до сих пор резерв командного состава O.K.H.). Офицеры и служащие штаба дивизии представляются ему.

Ia участвует в совещании при A.0.K.4, где поднимаются вопросы, касающиеся предусмотренного на конец мая выдвижения (для 45-й дивизии – по шоссе Варшава – Брест-Литовск), размещения в планируемом пункте постоянной дислокации (для 45-й дивизии – между Бяла-Подляской и Тересполем), состояния противовоздушной обороны.

10.5.41. Командир дивизии выступает во второй половине дня перед офицерами и служащими штаба дивизии, говоря об основах сотрудничества.

В связи с этим Шлиперу представляются командиры полков и отдельных частей. С ними обсуждаются первоочередные вопросы обучения и использования войск.

Приходит приказ XII.A.K. (которому дивизия подчинена в учебных вопросах) об обучении боевым действиям против защищенных рвами с водой крепостных сооружений.

Источник: BA-MA RH 26–45 16 «Kriegstagebuch Ia».

№ 3. Итоговые положения совещания (20.05.1941 г.) высшего командного состава A.O.K 4.

A.O.K. 4 A. H. Qu., (нрзб) мая 1941.

Начальник штаба объединения

Ia Nr.0235/41 g.Kdos В 11 экземплярах

Экземпляр № …

Касательно: темы совещания от 20.5.1941

На состоявшемся 20.5. совещании, проведенном командующим с командирами корпусов и дивизий, и начальником штаба 4-й армии с начальниками штабов корпусов и Ia корпусов и дивизий обсуждались следующие основные проблемы.

А.

Подготовка к действиям:

1) Доведение предстоящих задач:

Доведение до командиров полков и других частей задач, поставленных перед их подразделениями, разрешается только после их выхода в конечные районы (примерно с начала июня). Каждый командир может знать лишь то, что важно для него и соседей.

2) Разведка:

Пустынная, малолюдная польская территория, появление листвы на деревьях меняют пейзаж и затрудняют точное наблюдение. Поэтому необходимо продолжать разведку и приспосабливать наблюдательные пункты к этой ситуации. Часто для передовых наблюдателей наблюдательные пункты становятся необходимыми.

Поэтому важна тщательная разведка всех наблюдательных пунктов. Передовые наблюдатели должны заблаговременно принимать «их» территорию в себя и свыкаться глазом.

3) Пограничное наблюдение:

Граница (поделенная на участки наблюдения) наблюдается планомерно, в течение длительного времени. Опыты мировой войны (наблюдательные пункты дивизии, полка, батальона) показывают, что результаты достигаются только тогда, когда наблюдение ведут всегда одни и те же, не меняющиеся при этом, специально отобранные люди. Ежедневно они, оснащеные биноклями, следят глазом (а ночью глазом и ухом) за изменениями на русской позиции пограничного прикрытия, внося их в карты обстановки большого масштаба.

Таким образом, постепенно возникает картина типа и сил позиции пограничного прикрытия.

Независимо от этого армия ходатайствовала о повторной аэрофотосъемке.

Изучение карт, карта укрепления, аэрофотоснимок и вышеупомянутое тщательное и развернутое организованное пограничное наблюдение дают в итоге отправные данные о силе и занятии позиции.

Разрешено напомнить о приказанном сроке, потому что результаты наблюдения должны быть переданы на карте, вкратце, в армию к 1 и 15 каждого месяца.

4) По причинам маскировки наибольший объем подготовки к нападению может согласовываться как «защитные намерения». Поэтому окопные работы служат не только маскировке, а также в случае «Внимание Берта» оказывают ценную помощь для приказанной в этом случае защиты границы интересов.

На неатакуемых местах, например, от левого фланга VII.A.K. по обе стороны Остроленки, энергично требуемые окопные работы являются фактической помощью против возможных частичных ударов русских против Остроленки (важный мост на Нареве, железнодорожная артиллерия) и против левого фланга VIII.A. K. Обустройство позиций не только симулирует защиту, но и усиливает обороноспособность слабых собственных сил против местных атак врага.

5) Маскировка:

После проведения маршей всеми частями армии должна проводиться самая тщательная и регулярно проверяемая маскировка. В противоположность русским, являющимися ее мастерами, большинство из нас слишком беззаботны. Следствием чего является то, что мы видим немногое у врага, враг, однако, видит многое у нас.

6) Выкладка боеприпаса для первого нападения:

На основании окончательного артиллерийского развертывания планомерная, скрытая выгрузка боеприпаса должна подготавливаться. Во время западной кампании произошел случай, когда выложенный в районе боевых действий боеприпас дивизии был уничтожен вражеским авианалетом, что имело военно-судебные последствия. Выкладываемый боеприпас должен быть сложен достаточно раздельно, небольшими штабелями и хорошо скрыт. Его нужно хранить в неглубоких ямах, защищенных низкими земляными валами.

Офицерам и компетентным пиротехникам необходимо поручать перепроверку выкладки.

7) Наблюдаемая русскими картина у границы не может изменяться. Упражнения в пограничной зоне (до 3 километрах от границы) запрещены, за исключением небольших упражнений по занятию оборонительных позиций в случае «Внимание Берта».

8) Тщательная подготовка приказанных «налетов».

Они могут происходить только непосредственно, т. е. за несколько минут до начала открытия огня или «с первым выстрелом», чтобы преждевременно не беспокоить врага[16].

9) Артиллерия и саперы:

Соответственно основному положению армии назначать всю имеющуюся в распоряжении артиллерию к первому нападению, для облегчения задачи атакующей пехоте по быстрому прорыву и уменьшению потерь, принято решение о временном (для участия только в начальном периоде наступления) придании армии артиллерии и саперов LIII.A.K. (резерв групп армий), как указано ниже:

a) 2-я танковая группа:

артиллерия и саперы 167-й и 267-й дивизий. Господин командующий решил, что от их артиллерии в любом случае нужно придать 1 тяжелый дивизион (15-см гаубиц) XII A.K. для 45-й дивизии.

b) XXXXIII.A.K: артиллерия и саперы 293-й дивизии,

c) IX A.K: артиллерию и саперов XIII A.K. (17-й и 78-й дивизий).

Эта дополнительная артиллерия усиления и саперы должны быть подтянуты танковой группой 2, XXXXIII и IX A.K. во взаимодействии с XIII и LIII A.K., командиров нужно своевременно инструктировать.

Использование должно происходить так, что позже, при продвижении возвращающих их дивизий эта артиллерия и саперные силы могут снова привлекаться без трудностей. Взятие их с собой (в т. ч. небольших частей) 2-й танковой группой, XXXXIII и IX A.K. на восток за Буг запрещено, так как это угрожает возможности использования резерва групп армий.

Помимо этого временного распределения армия пытается получать еще и дальнейшую артиллерию (также из трофейных имуществ), а именно:

a) для XII A.K. для нападения на цитадель Бреста 21 см дивизион или батарею.

6) для VIII A.K. дивизион трофейной артиллерии.

c) дополнительная железнодорожная артиллерия, кроме уже предусмотренных 4 батарей (одной на западе Тересполя, двух у Фронолова, одной западнее Остроленка (K5, с дальностью стрельбы 55 км).

2-я танковая группа и корпуса как можно быстрее сообщают, по каким целям должен вестись огонь.

10) Бронепоезд:

Опыты показывают, что в большинстве случаев бронепоезда будут обузой, не оказывая какого-либо влияния.

Один в настоящее время имеющийся в распоряжении армии поезд готовится там, где может назначаться для полосы 2-й танковой группы (Тересполя).

Если придается второй поезд, то он предусмотрен для использования при VII A.K.

11) Составление передовых отрядов и раннее определение их руководителей.

12) Команда связи XII и XXXXIII A.K. остается при 2-й танковой группе и после их удара на восток.

13) В конце мая танковой группе и корпусам подчиняются наличествующие строительные силы и R. A. D. Вместе с тем на них переходит ответственность за улучшение дорог и мостов, строительство районов расквартирования и так далее.

Затем армия больше не принимает большие требования.

14) Доведение задач до командиров эскадрилий должно происходить заблаговременно танковой группой и пехотным корпусом, чтобы знакомить их с картами, соответствующими их заданиям.

15) С 25.5 всеми штабами и подразделениями снова нужно вести журналы боевых действий.

16) В июне рекомендуется оставление излишних дел.

17) Кроме выделенных переправочно-мостовых парков, матчасти временных мостов и так далее переход Буга также подготавливают самостоятельно со вспомогательными средствами.

При возможности транспортировки на грузовых автомобилях подвозятся баржи Вислы.

В.

Обучение.

1) На основе данных господином командующим указаний – обучение противотанковой обороне всем оружием, прежде всего пехоты.

2) Противохимическая защита и преодоление отравленной территории, никакой «Газовой боязни»!

3) Средство ПВО пехотного подразделения.

4) Внимание к ближнему бою.

5) Взаимодействие и использование тяжелого и легкого оружия пехоты.

6) При хорошем обзоре никаких плотных тактических построений для снижения потерь.

7) Тщательная боевая разведка, чтобы не быть ошеломленным огнем хорошо скрытого врага, оказавшегося в тылу подразделения.

8) Лошадей тренировать, но стараться беречь.

Уход за лошадьми. Правильная конская сбруя и седлание.

Транспортные средства проверяют на легкую проходимость.

С.

Организация и оборудование.

1) Все транспортные средства нагружают как можно легче, весь балласт сначала оставляют под охраной.

2) «Крестьянская подвода» – транспортные средства.

3) Сражающееся подразделение имеет при себе удовлетворяющий запас средств противохимической защиты и противотанковой борьбы.

4) «Rollteppiche[17]» для транспортных средств.

5) Резервы в обуви и одежде.

D.

Регулирование марша.

1) Самое тщательное регулирование и дисциплина на марше.

2) Интервалы в колоннах после устного указания господина главнокомандующего в Рембертове.

E.

Снабжение.

Предстоящее задание зависит главным образом от снабжения и подвоза. В решении этого первоочередного и основного вопроса должны тесно сотрудничать Ia и Qu. или Ib.

F.

Служба штаба.

Ответственным для проведения решения командиров относительно подготовки, организации и т. д. является начальник штаба или (в дивизиях) Ia.

Он должен равным способом и по возможности более часто объединять Ia, Qu, или Ib, Ic, саперного офицера, офицера связи и т. д. постоянными обсуждениями, чтобы быть в курсе различных сфер деятельности штаба и суметь вмешаться лично. Особенно это касается важного времени подготовки.

Мы все отвечаем за то, чтобы заблаговременно было сделано все для облегчения выполнения нашими подразделениями их определенно нелегкого задания, и снизить потери.

Господин командующий ясно подчеркнул, что при первом натиске и прорыве пограничных укреплений в первую очередь необходимо действовать планомерно, заботясь о скорейшем подтягивании по возможности более мощных силы и оружие, чтобы с самого начала успешно отражать контратаки и придать первому сражению выигрышный оборот.

Если позиция пограничного прикрытия проломлена и в прорыв введено достаточное количество сил и боевых средств, то по основной мысли начинается не считающийся ни с чем и быстрый удар на восток. Без оглядки на фланги и без слишком раннего ввода резервов, используя широту пространства врага, нужно пронзить и расширять прорыв, глубоко проникнуть и тем самым воспрепятствовать ускользанию врага на просторы его территории.

Заявления.

1) Пожелания нужно подавать армии к 1.6.41 лишь при неотложной необходимости и принимая во внимание, что сама армия больше не располагает никакими резервами в артиллерии, переправочно-мостовом парке и т. д.

2) Без указания срока:

После его доработки, по экземпляру окончательного варианта приказа к нападению (1 вариант) нужно подавать 2-й танковой группе и пехотному корпусу армии. (Затребование приказов танковой группы и корпуса происходит только однократно при уведомлении о начале общего нападения армии и о проведении первого этапа наступления.)

H.

Сохранение в тайне. Вопреки практически не утаиваемой подготовке основной приказ Фюрера о проведении всех возможных мероприятий маскировки по-прежнему остается в силе.

Необходимо тщательно обращаться с секретными документами и соблюдать осторожность при междугородних телефонных разговорах.

До последнего момента мы привязаны к безусловному сохранению тайны!

Господам командирам корпусов необходимо представить доклад.

Список рассылки (на обороте)

Подпись (Блюментритт)

Источник: BA-MA RH 20—4 169.

№ 4. Из обзора советских приграничных укреплений в полосе наступления группы армий «В».

3) Полоса Брест-Литовска.

Новые укрепления в полосе Брест-Литовска тесно примыкают к старым крепостным сооружениям и дополняют их.

Старые укрепления охватывают 17 фортов, усиленных перед мировой войной железобетоном, а именно:

на западе: цитадель

в южной полосе: 8 укреплений (среди них только те, что в 500 м южнее Митки, по-видимому, снабжены бронированными куполами[18]).

в восточной полосе: 3 укрепления

в северной полосе: 5 укреплений

Старым укреплениям нельзя придавать значительное боевое значение… Во взаимодействии с новыми оборонительными сооружениями они аналогичны усиленным полевым оборонительным сооружениям.

Сильнее всего новые сооружения в южной полосе, состоят:

из 15, в большинстве случаев находящихся еще в процессе строительства маленьких и средних оборонительных сооружений в районе Котельня – Боярска – Бернады – Митки – Гершоны – Бараки;

из оцениваемой как противотанковый ров дренажной канавы (1–2 км к югу от оборонительных сооружений), проходящей между Бернадами и шоссе Брест-Литовск – Мокраны;

из двойного противотанкового препятствия (надолбы и примерно 300 м на север за ними ров противотанковой обороны), связывающего старые оборонительные сооружения к югу от Митки и 1 км к югу от Бараки друг с другом;

из ряда небольших полевых оборонительных сооружений, широко раскиданных в этом районе.

Дорожные мосты к югу от большого железнодорожного моста на перегоне Тересполь – Брест-Литовск, ведущие с запада к цитадели на Буге, а также дорожный мост через Мухавец между цитаделью и городом Брест-Литовском разрушены.

Необходимо считаться с подготовкой железнодорожного моста на перегоне Тересполь – Брест-Литовск к подрыву.

Новые укрепления в северной полосе крепости Брест-Литовск до старых долговременных укреплений к северу от Козловичей, и к югу от Дубровки (5 км северо-западнее Брест-Литовск) численно слабее. Тем не менее их нужно оценивать (так же как и новые устройства в южной полосе) как средние оборонительные сооружения. Они искусно пристроены к старым оборонительным сооружениям и связывают их между собой. Они взаимодействуют (образуют единый узел) с 8–9 в большинстве случаев еще незавершенными оборонительными сооружениями, несколькими небольшими полевыми оборонительными сооружениями в этом районе и многорядном проволочном заграждении между старым долговременным укреплением к северо-востоку от Козловичи и железнодорожной линии Брест-Литовск – Белосток. В общем, можно сказать:

Большая часть новых сооружений вокруг старых долговременных укреплений находятся в настоящее время еще в полуготовом состоянии. Поэтому их нынешнее боевое значение является условным.

В целом при рассмотрении этой полосы нужно сказать, что река Буг и укрепления предлагают защитнику возможность, чтобы, по меньшей мере, значительно замедлить имеющую важное значение переправу на этом участке и овладение 3 важными шоссе, ведущими в Ковель, Кобрин и Пружаны.

Источник: BA-MA RH 20—4 1181.

№ 5. Из доклада отдела изучения иностранных вооруженных сил (Востока) штаба сухопутных войск Германии об обороноспособности СССР.

Выдержки из доклада

ОКН, Gen St d.H, O.Qu.VI[19] отдел изучения иностранных вооруженных сил (Востока) (II)

№ 2252/41 geh от 29.05.1941 г[20].

Материалы доклада

Советский Союз

Развитие вооруженных сил.

1) В последнее время в пехоте и военных училищах особо настойчиво занимаются изучением ближнего боя. На переднем плане стоит ближний бой с установленным клинковым штыком (байонетного типа). Якобы это обучение входит в ежедневную службу.

2) Тактика.

Дальнейший анализ финского опыта дает в итоге следующие установки:

В ближнем бою русский отдельный борец был смел, но в физической ловкости уступал финну.

При обороне на широком фронте русские применяли отчетливо выраженную тактику опорных пунктов и гнезд сопротивления на основе полевых укреплений, учитывая характер местности.

c) Русскими с большим успехом проводилось приспособление полностью разрушенной деревни к обороне полевым оборудованием подвалов.

d) Окруженные силы снова и снова делали попытки прорыва[21].

d) Русские саперы оцениваются финнами как «отличные».

В последнее время установлено, что вопреки прежней традиции, при тактически и технически трудных боевых действиях, испытывается применение саперов в качестве «штурмовых групп». Это может быть следствием доказавших свою надежность в нескольких походах немецких принципов.

3) Допризывное обучение:

a) За последнее время допризывное обучение школьной молодежи испытывает небывалое вовлечение учеников всех категорий при учебных играх на местности особо обучающихся разведке с картированием местности, боевой стрельбе и употреблению средств связи. Также они основательно обучаются противовоздушной обороне.

b) Главным управлением трудовых резервов при Совете народных комиссаров объявлен объем призыва для обязательного вступления в школы для подготовки государственных трудовых резервов в 1941 году:

Затем призовут:

325 000 молодых людей в возрасте 16–17 лет

в школы для фабричного обучения;

329 000 молодых людей в возрасте 14—15

в профессиональные и железнодорожные училища;

654 000 юношей.

35 000 девушек (впервые)

в качестве добровольцев в профессиональные и железнодорожные училища.

Эти числа показывают большой объем этой учебно-воспитательной организации по подготовке молодежи к военной службе.

4) Частые упражнения «Оссоавиахим» занимаются не только, как уже сообщалось, борьбой с вражескими парашютистами, но и в районах побережья, также и обороной против вражеских операций по высадке.

15 и 16.5 250 000 рабочих и крестьян участвовали в учениях ПВО в 28 районах Московской области.

В настоящее время военному пехотному обучению гражданского населения особо содействует «Оссоавиахим» в т. н. «летних лагерях».

5) Армейская газета «Красная Звезда» в передовой статье обращает внимание на обучение запасников. Затем в середине мая начались обычные летние упражнения запасников. Рядовые солдаты и младшие командиры резерва должны переквалифицироваться на основе военного опыта. Особо требуют обучения специалистов (саперов, связистов, артиллеристов и расчетов противовоздушной обороны) и обучение в составе отделения, взвода, рота и эскадрона. Необходимо в короткий срок обучать сотни тысяч созванных владению современной военной техники.

7[22]) Противотанковое ружье Красной армии.

Перебежчик сообщил, что в Красной армии введено противотанковое ружье. Подробного описания еще нет.

II. Прочее.

1) Между СССР и правительством Ирака снова будут восстановлены дипломатические отношения.

2) Транзитное сообщение Германия – Дальний Восток через СССР.

За период 1. – 30. 4. 41 2 124 т. товаров (март 2 131,5 т) были отгружены из Германии через СССР на Дальний Восток.

В то же самое время с Дальнего Востока через СССР были отгружены 4 177 т. из Японии (март 4 680 т.) и 30 377 т. (март 34 085 т.) из Маньчжурии в Германию.

Командование 4-й армии A. H. Qu. 3 июня 1941

I c

Номер 684/41 geh.

Вышеуказанная копия пересылается для ознакомления в виде выдержки.

От штаба армии

Начальник штаба объединения

По поручению уполномочен:

Подпись (неразборчиво)

Источник: BA-MA RH 26–45 91 «Tatigkeitsbericht Ic».

№ 6. Из воспоминаний командира I.R.135 Фридриха Вильгельма Йона (рекогносцировка полосы наступления в начале мая 1941 г.).

С конца апреля до начала мая 1941-го 45-я пехотная дивизия переместилась по железной дороге от Франции до Варшавской области. Дивизия должна была приготовиться к возможному нападению на Россию, в соответствии с задачей: «захватить железнодорожный мост через Буг и мосты Мухавца; крепость и город Брест-Литовск берутся штурмом, позволяя танковой группе Гудериана переместиться через получающийся промежуток и наступать по магистрали Брест-Литовск – Кобрин».

В начале мая 1941-го командир дивизии и полковые командиры были первыми из дивизии, проводящими разведку в течение нескольких дней по Бугу у Брест-Литовска. Ими установлено:

Высокие насыпи идут к железнодорожному мосту, частично удерживаемому русскими и частично нашими силами. Бункер[23] на русской стороне служит охранникам убежищем; на немецкой стороне перед рекой стоит покрытый землей ДЗОТ, с амбразурой. Русских всегда двое, часовые размещены на мосту на линии границы, в то время как немецкие часовые (погранслужба) находятся только на входе моста.

Большая часть территории к западу от Буга затоплена, так что к реке можно было приблизиться только по железнодорожным насыпям и мосткам. Согласно соглашению, Буг – разделительная линия. Русские отвели реку от ее первоначального течения по рву западного острова, в итоге ставшего их территорией. Только один каземат (вход с востока[24]) у юго-восточной оконечности Западного острова расположен на немецкой территории. Кроме железнодорожного моста нет никаких постоянных точек пересечения Буга.

У моста дороги, ранее соединявшей Тересполь и Западный остров, стоит небольшая деревянная вышка наблюдения. Однако из-за высоты валов на противоположной стороне и так как часть области покрыта густыми лесонасаждениями вышка дает лишь весьма ограниченное представление об окрестностях крепости. Более высокая наблюдательная вышка – на русской стороне, с нее возможно владеть представлением о всей территорией между Бугом и Тересполем. Сразу за германской вышкой уже почти построена новая и гораздо более высокая башня.

Валы, окружающие крепость, в хорошем состоянии; в нескольких пунктах позади деревянных дощатых заборов стремительно поднялись бетонные сооружения.

Часть центра крепости окружена крепкими зданиями в несколько этажей[25], как правило, из кирпича, и, очевидно, все заняты многочисленными войсками.

Через границу – никакого движения: только железная дорога работала согласно графику. На мосту немецкие рельсы положены в пределах российских рельсов, но с обоих концов моста рельсы снова отделяются. Немецкие поезда доходят до станции Брест-Литовска, русские – до станции Тересполя.

Источник: BA-MA ZA 1 1582 Friederich John «Forced crossing of the Bug river, advance through the Russian border defenses and capture of the fortress Brest-Litovsk».

№ 7. Журнал боевых действий Ia 45 I.D.: записи от 11.05.41—4.06.41.

11.5.41. Командир с Ia и IIa[26] едет в Тересполь, чтобы создать себе представление о предусмотренном районе наступления, на основе которого создавать основы для плана боя.

Выявляется, что большая часть предполагаемой территории нападения еще затоплена.

12.5.41. Командир XII A.K., генерал Шрот, подводит итоги упражнения батальона I.R.135, впервые выступая перед командирами полков и отдельных частей дивизии.

Воинским частям отдается приказ по проведению обучения № 7, требующий ограничить обучение областями, непосредственно важными для предполагаемого использования дивизии.

13.5.41. В первой половине дня командир дивизии осматривает различные форты города Варшавы и проверяет их на соответствие задачам обучения взятию крепостей.

Во второй половине дня представляются командиры I.R.130, I.R.135, A.R.98 и 81-го саперного батальона. Они инструктируются о подробностях плана нападения на Брест-Литовск. На 17.5. намечено знакомство с предполагаемым районом боя – разведка и ориентирование на местности.

14.5.41. Командир дивизии осматривает подразделения и расположение I.R.133.

15.5.41. Наряду с ежедневной служебной деятельностью продолжается разработка основ нападения на Брест-Литовск. Дивизии подвозятся фотографии, планы и т. п. картографический материал. Однако в распоряжении указано, что снабжение картами в предстоящей кампании будет скудным.

16.5.41. Шлипер и Шрот, а также Ia дивизии присутствуют на упражнении I.R.130 (1 усиленный батальон), цель которого – взятие бастионов.

По поручению командира дивизии, поставленные на обсуждение при обсуждении замечания и предложения объявляются во второй половине дня Ia полковым и батальонным (пехотным) адъютантам[27] для передачи своим командирам. В основном речь идет о следующем:

Условием упражнения был захват подготовленного к штурму сильнейшей артподготовкой бастиона, защищенного несколькими рвами с крутым склоном.

Так как перед штурмуемыми дивизией бастионами лежит примерно 1 км неприкрытой территории, то она должна преодолеваться беззвучно и перед рассветом. Нападение должно начинаться с рассвета. Поэтому предписано, что минимум одно упражнение каждой части должно учитывать это условие.

Так как, наверное, нужно преодолеть несколько водных преград, то использование средств форсирования требует особенно тщательной организации и наличия необходимого количества средств форсирования – с одной стороны, для каждого по-новому берущегося рва, с другой стороны, для переправы следующих частей через уже взятые рвы.

Необходимо (это было недостаточно отражено в проведенном упражнении) – чтобы высаживающиеся первыми группы сразу вступали бы в бой, предоставляя руководство дальнейшим ходом переправы следующим за ними подразделениям.

Срок между сосредоточением в местах посадки небольших подразделений после вызова их из укрытия и их посадкой в переправочные средства должен ограничиваться минимумом[28].

Наряду с увеличением насыщения частей саперными средствами форсирования предусмотрено использовать вспомогательные средства – такие как байдарки и т. д., предоставляемые до начала боевых действий. Они имеют дополнительное преимущество – из-за своей в большинстве случаев незначительной емкости представляя более маленькую цель.

Чтобы тащить надувную лодку на опоясываемый бастионы ров с высокими и крутыми склонами, на суше необходимо упражняться в «бечевой тяге».

17.5.41. 17 и 18.5 командиры I.R.130, I.R.135, A.R.98 и 81-го саперного батальона находятся вместе с командиром дивизии и Ia около Тересполя – в предусмотренном районе наступления дивизии. Обсуждаемые 13.5 детали плана нападения против Брест-Литовска рассматриваются на местности. В частности, признано необходимым расширение различных дорог и позиций, что закрепляется соответствующим приказом.

Поступает приказ Hoh.Kdo XXXV на марш с 26.5 по 2.6 в пункт постоянной дислокации между Бяла-Подляской и Тересполем, предоставляющий в распоряжении дивизии большие шоссе через Минск – Васовики, Бяла-Подляска. Марши частей должны проводиться ночью.

При 4-й армии проходит совещание офицеров противохимической защиты (до дивизии). Начальник службы ПХЗ армии объявляет, что в случае боевых действий против России планируются операции настолько быстрые, что противник сможет поставить только несколько легко преодолимых небольших химических заграждений.

18.5.41. В Hoh.Kdo XXXV подается сообщение о состоянии дивизии. Оно характеризует дивизию как вполне боеспособную. Однако есть проблемы, связанные с нехваткой горючего и автомобильных шин.

19.5.41. Частям дивизии приказано организовать и отправить штабы разведки и специально выделенных групп рабочих для улучшения дорог (оба в Тересполь), а также команды приема района расквартирования для оборудования лесного лагеря в районе Бяла-Подляски.

Во второй половине дня командиру дивизии представляются командиры частей армейского подчинения, придаваемые дивизии:

Штаб 4-го полка химических минометов особого назначения (Nebelwerfer Rgts.Stab z.b.V.4),

8-й дивизион химических минометов (Nebelwerferabt.8),

105-й дивизион обеззараживания (Entgiftungsabt.105).

После доведения до них обстановки и информации о планируемых действиях им поручено вести рекогносцировку в районе Тересполя и начиная с 22.5 приказано выводить свои части к району Бяла-Подляски (первоначально в предусмотренный для частей дивизии лесной лагерь).

В 17.30 ч. в Варшаве, под руководством командира XII армейского корпуса начинается совещание, посвященное деталям предстоящих действий, в котором принимают участие Шлипер и Ia.

20.5.41. День командира и Ia заполнен совещанием при A.О.K.4 в Варшаве.

Во второй половине дня Шлипер присутствует на показательном упражнении в лагере Рембертов – офицеры и унтер-офицеры дивизии демонстрируют приемы борьбы с танками средствами пехоты и артиллерии.

Части команд приема района расквартирования транспортируются по железной дороге в их места расположения.

Части дивизии продолжают упражняться во взятии бастионов.

la сообщается в A.O.K, что придаваемые дивизии части армейского подчинения могут начинать выдвижение в район постоянной дислокации.

21.5.41. Штаб разведки под руководством гауптмана Эткена[29] отъезжает в 7.30 ч. в пункт постоянной дислокации.

День заполнен редактированием предварительного распоряжения на марш, который должен начаться в ночь 27 мая. Предварительные пункты постоянной дислокации должны быть достигнуты к 2.6. Определены 4 маршевых эшелона – Цана, Кюльвайна, Йона и Гиппа.

Командиры A.A.45, Pz. Jg. Abt.45 в первой половине дня обсуждают с Ia границы районов своих частей, во второй половине дня – на ту же тему идет разговор с командиром Nbl. Tr. Z. b. V.4. 23.5 части химических минометов согласно приказу A.O.K.4 начнут марш из прежнего расположения в пункт постоянной дислокации.

22.5.41. Ia – совещание в A.O.K.4 о регулировании дорожного движения и прохождении частей дивизии Варшавой 27 и 28.5. Предложения дивизии выполнимы и принимаются.

Командир присутствует на упражнении III / I.R.133, тема которого: форсирование Вислы и овладение фортом Сикирки на юго-востоке Варшавы.

Совещание с участием командира дивизии относительно учебных вопросов, связанных с принятым на состоявшемся 20.5 совещании при командующем армии решении о перенесении марша на 27/28 мая. Затем особое обсуждение с проинструктированными командирами о тактических заданиях на рекогносцировку.

23.5.41. Продолжение переделки приказов на марш. Командир и Ia присутствуют на упражнении I.R.135, проводимом в фортах II и III.

24.5.41. Командир с Ia осматривают размещение и автомобили Pz. Jg. Abt.45. Обсуждение об замене артиллерийских тягачей автомобилями 14-й роты.

Совещание[30] Ia с полковником Прохом (части железнодорожных войск).

25.5.41. Ia – на обсуждении в штабе XII.A. K. Помимо вопросов боевой подготовки и размещения, Деттмер докладывает о спланированном дивизией ведении боя, разработанном на основании проекта приказа о нападении штаба корпуса.

Затем обсуждение Ia с 01 (в данное время руководитель команды района расквартирования в Бяла-Подляске) тех же вопросов (в ограниченном объеме, не затрагивающем секретной информации).

26.5.41. Командир и Ia осматривают размещение и транспорт и инженерно-саперное имущество 81-го саперного батальона.

27.5.41. Укладка имущества и выступление дивизии из прежней квартиры согласно приказу на марш.

Обсуждение Ia с майором i.G. Эльхлеппом (уполномоченный службы военных сообщений командования группы армий B) о способе проведения налета на железнодорожный мост Брест. Поездка Ia в районы сосредоточения маршевых эшелонов и на отдельных участках маршрута для контроля за маршем частей дивизии.

Отъезд командира дивизии в Бяла-Подляску на совещание с командиром корпуса 28.5.

28.5.41. Проведение переходов согласно приказу на марш без заметных событий. В первой половине дня командир дивизии совещается с командиром XII A.K. в районе Тересполя.

Пункты обсуждения: планируемое использование дивизии, порядок подчиненности, придание дивизии артиллерии резерва главного командования и саперных средств. Далее, в ходе дня проходят встречи Шлипера с командующим артиллерией корпуса (генерал Хайнеманн[31]) и командиром A.R.98. Оперативный отдел достигает в полдень Сидице и работает здесь до 9.00 ч 1 июня.

29.5.41. Редактирование приказа для продолжения марша 31 мая вплоть до конечного размещения. В первой половине дня возвращение командира дивизии из планируемого района наступления. Для установления взаимодействия представляется офицер батареи особой мощности артиллерии резерва главного командования (гауптман Меесманн) и получает директивы за разведку и подготовку позиций. На основе встречи с Меесманном в штаб XII.A.K. отправляется запрос, касающийся порядка подчиненности якобы находящейся в распоряжении для этих подготовительных работ строительной роты.

30.5.41. Отдых дивизии в достигнутом районе размещения на западе Седльце за исключением маршевого эшелона Гиппа, который в начале походного строя уже прошел Седльце. В главном штабе никаких особых событий. С 19.30 до 23.00 ч поездка командира с Ia в район Калушина для перепроверки перехода маршевого эшелона Гиппа.

Прибытие приказа корпуса о нападении с новым боевым расписанием (подчинение батареи особой мощности 833-го тяжелого артиллерийского дивизиона, бронепоезда № 2 и мортирного дивизиона ограниченной подвижности).

Командир роты[32] l-го батальона 1-го железнодорожного саперного полка просит поручить налет на железнодорожный мост Тересполя его подразделению. Решение еще не принято.

31.5.41. В первой половине дня командир дивизии объезжает с проверкой бивака нескольких частей. Обсуждение Ia с лейтенантом Беком (833-й тяжелый артиллерийский дивизион) вопросов выгрузки боеприпаса.

Обер-лейтенант Крумтайх (командир Pz. Zg.2) запрашивает Ia по вопросам установления взаимодействия, информации о предполагаемых действиях и ориентирует Ia о составе поезда.

Примечания

1

Кодовое наименование 45-й пехотной дивизии в мае – июне 1941 г.

2

Привязка по времени произведена по: Алиев Р. Штурм Брестской крепости. 2008. С. 355–390.

3

Все же речь идет о Трехарочных воротах – на фото не видно каких-либо бронеавтомобилей у Холмских. Зато в донесениях сражавшихся у Трехарочных ворот немцев говорится о попытке прорыва при поддержке бронетехники – скорее всего, прорыв поддерживался огнем из стоящего в проеме Трехарочных БА. (Прим. Р. Алиева).

4

Судя по фото – скорее БА-6 (Прим. Р. Алиева).

5

Родился 10. 02.1892, в Мюнхене, умер 12.10.1967 (там же).

6

Здесь и далее сохраняются орфография и пунктуация оригиналов.

7

Фридрих Сикст (Sixt) (28. 10.1895 (Мюнхен) – 4.08. 1976 (там же)).

8

Не найдена.

9

Aussparung.

10

Возможно, фраза свидетельствует о каких-либо спорах при нарезке полос наступления корпусов. В первоначальных планах задача дивизии наступающей в центре корпуса – взятие прежде всего города и крепости. Однако в дальнейшем полоса (и соответственно задача) центральной группировки корпуса была расширена (за счет смещения границы полосы наступления к югу) – теперь в нее были включены и мосты Мухавца. Расширение ли к югу задачи дивизии было причиной сдвига границы (разграничительной линии) южнее, или же, наоборот, – сначала была расширена полоса корпуса, что автоматически повлекло расширение полос дивизии, – пока неясно. В качестве предположения можно допустить, что среди причин расширения полос, включения в полосу 45-й дивизии еще и мостов, стал сдвиг сроков начала нападения на СССР на более поздний срок – так как болото южнее Бреста более-менее высыхает к концу июня, то стало возможно предложить пересечь его и атаковать мосты Мухавца той дивизии, которая наступает в центре.

11

Фраза говорит о том, что первоначально могла рассматриваться возможность авиационной поддержки.

12

Первый офицер штаба соединения, начальник группы управления штаба 45-й пехотной дивизии майор Армин Деттмер (Armin Dettmer). Род.30.11.1905 (Бромберг), погиб (ранение в голову) 18.10.1941 (шоссе на Рыльск).

13

Полковник (впоследствии генерал-майор) Карл Велькер (1894–1967).

14

Командир III/I.R.133 гауптман Ульрих Герштмайер (13.7.1908 (Франкфурт-на-Одере) – 22.9.1941 (у Кулябовки (Kuliabowka) восточнее Киева). Наверное, именно 3-й батальон 133-го полка стал «злым гением» для защитников. Его пулеметы преграждали выход из крепости для тех групп, которые пытались вырваться, идя вдоль Мухавца. Они же и препятствовали доступу защитников к воде (пока 24.06.1941 на вал пкт 145 не вышли подразделения А.А.45, окончательно лишившие защитников «Дома офицеров» возможности подобраться к Мухавцу).

15

Вероятно, подразумевается обер-лейтенант (I/A.R.99) Хайнц Гюнтер Деттмер (род. 11.6.1917 (Гёрлитц, округ Лигнитц) – умер 22.06.1941 на главном медицинском пункте San.Kp.2/45 (Малашевичи – Мале) от последствий ранения, полученного на Западном острове).

16

Подразумеваются прежде всего налеты (снятие часовых и возможное разминирование) на мосты Буга.

17

Вероятно, цепи на колеса для лучшей проходимости.

18

Эта та сама фраза, положившая начало легенде о «бронированных куполах». Насколько мне известно, единственным видом укреплений СССР, имевшим бронированный купол, был наблюдательный пункт. Вести достаточно прицельный огонь (да еще пулеметный!) сквозь его смотровые щели вряд ли было возможно.

Допустимо, что представление о «бронированных куполах» как о пулеметных ДОТ связано с фортификационными сооружениями Западной или Восточной Европы. В то же время в документах XII A.K. есть упоминание об ожесточенном бое в районе Митки. Вполне возможно, что отсюда и зародилась легенда о «пулеметчиках в бронированных куполах». Впрочем, из текста следует, что «бронированные купола» относятся к укреплениям Первой мировой войны – впрочем, и в этом случае мне неизвестно о каких-либо бронированных куполах в районе Брест-Литовска, планируемых для ведения пулеметного огня.

19

Верховное командование сухопутных войск, главный штаб сухопутных войск, управление тыла.

20

col1_04 в войска 6.06.41, поступило в отдел Ic 45 I.D. 10.06.41.

21

Напротив этого пункта в докладе сделана рукописная отметка.

22

Пункт 6 в тексте отсутствует.

23

Там был и ДЗОТ и железнодорожный вагон.

24

Пкт 260, 264 (здесь в ночь перед началом нападения разместилась 10/ I.R.135 (см. воспоминания Ганса Тойчлера) и, возможно, КП III/I.R.135, а также, чуть южнее – пкт 251, 262, 263 (здесь в ночь перед началом нападения разместился КП I/I.R.130 (см. репортаж Герда Хабеданка).

25

Вероятно, подразумевается кольцевая казарма.

26

Офицер отдела дел комсостава майор Бруно Шинделмайзер.

27

Полковые и батальонные адъютанты в вермахте практически исполняли обязанности, сравнимые с обязанностями начальников штабов полков или батальонов в Красной Армии.

28

План делался в явном расчете на то, что Буг придется форсировать с боем.

29

Гауптман Герхард Эткен – 01 или – заместитель начальника оперативной группы (отдел Ia) группы управления штаба.

30

Вероятно, о деталях нападения на железнодорожный мост на перегоне Тересполь – Брест (см. далее).

31

Вероятно, подразумевается командующий Harko 302 (штабом, осуществлявшим планирование и руководство артиллерии 2-й танковой группы) генерал-лейтенант Эрих Хайнеманн (Heinemann, Erich) (13. 01.1881, (Дюссельдорф) – 22.01.1956 (Берлин).

32

Командир 5-й роты лейтенант Линни. Кстати, судя по фамилии – австриец. Возможно, хотел помочь землякам?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.