«Я со своей стороны предпринимала различные шаги, но мне все это было не по силам, говорила она, - Ночами я очень плохо спала, так как была слишком возбуждена, и мне удалось сделать очень мало». Впервые за десять лет она спала без мужа, а шесть дней ей вообще не давали свидания с ним. Когда ей все же удалось этого добиться, Пол, как заботливый семьянин, был больше озабочен делами семьи, нежели своими собственными. «Он сказал мне: «Ради меня и детей не падай духом», - вспоминала Линда.
К тому времени Маккартни уже смирился с неизбежностью своей тюремной жизни. «Я действительно думал, что мне придется провести в тюрьме несколько лет», - говорил он. Пол отказался от утреннего хлеба и кофе, которые давали европейцам, так как собирался провести в тюрьме долгие годы, а поэтому следовало привыкать к японской пище. Он стал налаживать отношения со своими надзирателями. «Несмотря на свой грозный внешний вид, они были довольно добродушными», - рассказывал он. Насколько позволял языковой барьер, он подружился с двумя другими заключенными, один из которых был убийцей, а другой, как и Пол, подозревался в употреблении наркотиков. «Мы шутили и распевали песни типа «Baby Face» и «Red Red Robin», а несколько раз меня просили спеть «Yesterday». Я пел, а они аплодировали, и это было так забавно», - вспоминал Маккартни.
Однако его советники за стенами тюрьмы не разделяли подобного легкомысленного отношения и прилагали все усилия, чтобы освободить его. Были наняты дорогие адвокаты и сделаны представления японскому правительству. Власти не хотели вмешиваться в это дело и отдали все на откуп следственным органам. Токийские чиновники устали от международной шумихи, вызванной арестом Маккартни, и следствие потихоньку начало сворачиваться. Реактивный транспортный самолет, на борту которого находилось в общей сложности двенадцать тонн контейнеров с оборудованием ансамбля «Уингз», после ареста Маккартни был разгружен, и начальник таможенной службы сначала собирался вскрыть контейнеры на предмет поиска дополнительных партий наркотиков. Но в свете дальнейшего развития событий он отменил свое решение. Он заявил, что дело возбуждено лично против Маккартни и у них вполне достаточно доказательств для его успешного завершения.
Японские власти не пожелали оказаться загнанными в угол. Ведь если бы в результате осмотра груза обнаружили дополнительные доказательства преступления, у них не оказалось бы другого выхода, кроме как отправить Маккартни в суд, который его, безусловно, осудил бы. Гораздо проще было решить эту проблему путем высылки его из страны. Таким образом, Маккартни должен был продемонстрировать искреннее раскаяние, что являлось важным моментом японского правосудия. Что Пол, вынужденный подчиниться обстоятельствам, и сделал. Он принес свои извинения за причиненные беспокойства, выплатил японским менеджерам в качестве неустойки за несостоявшиеся гастроли двести тысяч долларов, и таким образом вопрос о его освобождении был решен. 25 января он вылетел на самолете в Амстердам вместе со своей семьей, которую моментально поставили в известность о его скорой депортации.
Когда Маккартни устраивался в салоне первого класса, его восьмилетняя дочь Стелла, схватив Пола за штанину брюк помятого темно-зеленого костюма, сказала: «Папочка, пожалуйста, никогда больше не уходи!» «Обещаю, что никогда больше не уйду», - со слезами на глазах ответил он. Принц возвращался домой в свой дворец. Тот факт, что Пол сумел удачно отделаться, сразу стал предметом различных тайных слухов, а во всем, что случилось с ним, усиленно обвиняли Йоко Оно. Дело в том, что еще по пути в Токио семья Маккартни остановилась в Нью-Йорке, где Линда приобрела то, что Пол назвал «взрывной травкой». Он позвонил Леннонам домой в Дакота-билдинг, расположенный по другую сторону Сентрал-парк, из отеля «Станхоп», где остановились Маккартни, и предложил зайти к ним в отель, чтобы в стиле хиппи в качестве трубки мира покурить этой травки. Йоко, которая сняла трубку, напрочь отвергла это предложение. Тогда разгневанный Пол сказал, что они собираются остановиться в Токио в «президентском номере отеля «Окура». Это заявление вообще привело в бешенство Леннона и Йоко, так как этот номер был их официальной резиденцией, когда они приезжали в Токио, а пребывание там «Макистманов», как Джон назвал их, «вообще оскверняло отель». И «мама», как Леннон называл Йоко, пообещала принять меры.
По словам Фредерика Симена, личного секретаря Леннона в течение двух последних лет его жизни, Йоко воспользовалась услугами своего карточного предсказателя и «колдуна» Джона Грина, который навел порчу на Маккартни, чтобы тот не попал в отель «Окура». В своей книге «Жизнь Джона Леннона» Альберт Гоулдман пишет, что Йоко пошла еще дальше. Цитируя Сэма Грина, художника, очень близкого Йоко, Альберт пишет: «У нее был двоюродный брат, который руководил таможней. Один звонок от Йоко - и с Полом было покончено».
Теория Гоулдмана крайне неправдоподобна. Человек, руководивший токийской таможней, не был родственником Йоко, не было также и никакой колдовской порчи. Я разговаривал с начальником таможни, и он сказал мне, что проверка чемоданов у иностранцев является самым обычным делом, и это действительно правда. Чемодан Маккартни, как и все остальные, был открыт для самой обычной проверки, и, хотя он и был важным гостем, японским таможенникам захотелось показать, что они четко выполняют свои обязанности. Каково же было изумление чиновника таможни, когда на самом верху в чемодане он обнаружил марихуану. Так, по словам начальника таможни, все и произошло.
Но почему же Маккартни даже не побеспокоился хоть как-то припрятать свою контрабанду? Денни Лейн, который прилетел вместе с Маккартни и покинул Японию вместе с «Уингз» пять дней спустя, говорил, что Пол сделал это из озорства. Он говорил, что однажды Пол с Линдой провезли через британскую таможню марихуаны на двести фунтов, спрятав ее в капюшоне пальто их сынишки Джеймса. «Я считаю, что Пол и Линда подумали, что если сумеют провезти марихуану через японскую таможню, то это их позабавит. Этакая бравада: «Все думают, что мы не можем этого сделать, а мы покажем, что можем», - говорил Лейн. У них было все, и это порядком им наскучило, они жаждали каких-то новых ощущений. Они сделали это ради щекочущей нервы сенсации».
Маккартни предоставил свое собственное объяснение, он говорил: «Я только что приехал из Америки, и у меня все еще было американское понятие, что марихуана - это не так уж страшно. Я не знал, насколько серьезно относятся японцы к наркотикам. Понимаю, что это звучит глупо, но так оно и есть. Я даже не пытался спрятать марихуану, я приобрел в Америке немного хорошей травки и был настолько глуп, что даже не задумывался над ее провозом. Но добросовестный полицейский схватил меня за руку». «Теперь ты больше не будешь курить марихуану?» - спросили его во время полета из Токио. Он прикурил сигарету без фильтра, подмигнул и ответил: «Отныне и всегда я буду курить только это».
Спустя четыре года во время отдыха в Барбадосе Пол и Линда были арестованы и оштрафованы каждый на двести долларов за хранение конопли. По возвращении в Англию Линду обыскали на таможне и обнаружили небольшое количество конопли. Ее оштрафовали. Их привязанность к марихуане становилась все сильнее, хотя они и пытались отвыкнуть от этой привычки. И только в Японии богатство и известность Маккартни не смогли защитить его, в результате чего ему пришлось провести десять дней в тюрьме. Год начался для него плохо, но закончился он на еще более печальной ноте.
16
Джон Леннон был застрелен рядом со своим домом в Дакота-билдинг в семь минут двенадцатого вечером 8 декабря 1980 года и стал легендой и мучеником.
Пола Маккартни «сразила» его гибель, одновременно вызвав и раздражение. В результате такой жестокой и бессмысленной смерти Леннон навсегда обрел славу, на которую Маккартни, по его убеждению, мог тоже вполне справедливо претендовать. Однако первой реакцией Пола было шоковое состояние, раздражение пришло позже. В момент гибели Джона Пол находился в своем небольшом домике в Суссексе, который стал основным пристанищем семьи Маккартни в Англии. Ему позвонили по телефону из офиса и сообщили, что Леннон убит. В Англии в это время было раннее утро, и Линды не оказалось дома - она отводила детей в школу.
«Я не мог в это поверить», - вспоминал Пол. Его реакция на это событие оказалась своеобразной: он отправился на студию звукозаписи в Лондон и погрузился в обычную повседневную работу. «Узнав эту новость, оставаться дома было сложно, - объяснял Пол. Мне необходимо было отвлечься, поэтому я поехал на студию и, будучи в шоке, проработал весь день».
Вечером, когда он выходил из студии, один из репортеров спросил, что он чувствует, и Пол ответил: «Это ужасно скучно». Такой равнодушный ответ с тех пор всегда ставится ему в вину, он безвозвратно закрепил за ним репутацию бесчувственного человека. Иногда подобные слова подводили его в песнях, теперь они подвели его в жизни. Позже Пол объяснял: «Понимаешь, когда я сказал, что это ужасно скучно, то я имел в виду, что это очень печально, именно в этом смысле». Но какой бы смысл он ни вложил в свои слова, прозвучало это довольно обыденно и как бы между прочим. Это напоминало ситуацию, когда умерла его мать и Пол с явным бездушием поинтересовался: «А что же мы теперь будем делать без ее денег?» Это было еще одно высказывание, о котором он сожалел. «Я никогда не прощу себя за это, - говорил он. - Правда, ты ведь знаешь, что в душе я никогда не простил себе этого. Но это было все, что я мог тогда сказать».
Вечером он сидел дома, смотрел по телевизору новости, держа за руки жену и детей, и плакал. «Мы действительно не могли удержаться от слез», - говорил Пол.
Но обиднее всего в те ужасные дни после смерти Леннона, когда боль утраты была еще свежа, прозвучали такие слова Маккартни: «…мы так и не разрешили своих разногласий». На протяжении целого десятилетия, да и в ходе последующих изнурительных судебных разбирательств Леннон и Маккартни оставались противниками в вопросах раздела имущества «Битлз». Это была вражда, длившаяся до смерти Джона, окончательно разделившей их, и продолжавшаяся после этой смерти.
В 1973 году Леннон наконец пришел к той же мысли, что и Маккартни, и, еще больше ненавидя своего бывшего партнера за то, что тот оказался кругом прав, Джон вместе с Ринго и Харрисоном подали в суд на Аллана Клейна, обвинив его в том, что он брал слишком большие комиссионные и прибегал к обману. Клейн моментально возбудил ответный иск на сумму 63 миллиона 461 тысяча 372 доллара и 87 центов. Отдельный иск был выдвинут против Маккартни: Клейн обвинил Пола в организации заговора с целью подрыва его бизнеса и в качестве возмещения убытков потребовал 34 миллиона долларов. Клейн просто обожал всякие судебные тяжбы, и впоследствии, чтобы отделаться от него, «Битлз» пришлось заплатить ему пять миллионов долларов. Это ужасно разозлило Маккартни, которому тоже пришлось заплатить часть денег из этой суммы. «Но ведь он больше всех возражал против того, чтобы Клейн стал их менеджером», - возмущалась Линда. Однако уход Клейна не решил споров между четырьмя бывшими «Битлз», так как теперь у них уже пошли споры между собой.
«Было очень горько и обидно», - вспоминал Маккартни. Когда он предложил, чтобы деньги «Битлз» были просто поделены на четверых, Леннон, озабоченный тем, что предстоит платить налоги, отказался. «Все думают, что я агрессор, но вы ведь знаете, что это не так. Я просто хочу уйти», - сказал Пол. На это Леннон возразил ему: «Если ты не агрессор, как заявляешь, то какого черта ты потащил нас в суд и обгадил перед публикой? Я уже говорил тебе: разве ты когда-нибудь думал, что можешь быть в чем-то не прав?»
Возразить на это было, конечно, трудно. Но даже тогда, когда Маккартни пытался пойти на компромисс, он встречал враждебный отпор. Например, чтобы, как выражался Пол, «достичь относительного примирения в нашем лагере», он предложил предоставить Леннону гарантию от убытков, которой тот добивался, в статье одного из многочисленных контрактов «Эппл». Будучи проездом в Нью-Йорке, он позвонил Леннону, чтобы передать ему эту новость.
«Несмотря на то что я пришел с оливковой ветвью в руках, возникло множество подозрений», - вспоминал Маккартни. Когда он предложил Леннону встретиться, тот ответил: «Зачем? Что тебе в действительности нужно?»
Одну встречу Леннон заранее обрек на неудачу, потребовав, чтобы ему предоставили ссуду в миллион долларов, на другую встречу в отеле «Плаза», которую окрестили как «большую разрушительную встречу», он вообще не явился. Харрисон, Ринго и Маккартни специально прилетели из Лондона, и Леннону нужно было пройти всего пятьсот ярдов через Сентрал-парк, но он даже не предпринял попытки сделать это. Джон Грин раскинул карты на Леннона, и предсказание было нехорошим. Выйдя из себя, Харрисон позвонил Леннону и закричал: «Послушай, пошли к чертовой матери этих духов и приходи сюда!» Вместо этого Леннон прислал им воздушный шар с запиской: «Слушайте Шар».
Когда Маккартни пришел посмотреть на сына Леннона Шона, который родился в один день с отцом - 9 октября 1975 года, спустя два дня после того, как Леннон наконец выиграл длительную юридическую тяжбу по поводу депортации из Соединенных Штатов, - то Йоко закричала на Пола: «Не дотрагивайся до ребенка! Он тебя не знает!» А когда Пол пришел в Дакота-билдинг с гитарой в руке, как он делал это в дни их молодости, предприняв еще одну попытку вернуть потерянного друга и партнера, Леннон отказался впустить его. «В Нью-Йорке нельзя так запросто забегать к людям домой, как ты делал это в Ливерпуле, - сказал Леннон. - Старые времена прошли».
На этом пути взаимных нападок не было каких-то определенных направлений. «Мы все обвиняли друг друга в самых различных делах», - соглашался Маккартни. У остальных была аналогичная причина для жалоб. В дополнение к этому Маккартни снова обвинили в том, что, действуя за спиной остальных, он получал для себя финансовую выгоду.
В декабре 1984 года Ринго, Харрисон и Йоко Оно, представлявшая интересы Леннона, возбудили дело против Маккартни, который получил вызов в Верховный суд штата Нью-Йорк. К вызову не было приложено никаких пояснительных бумаг, и, когда спустя пять лет было составлено большое соглашение, все его условия были засекречены, а стороны присягнули, что будут сохранять их в тайне. Все детали этого наиболее изнурительного имущественного юридического процесса были тщательно скрыты от внимания публики. Однако удалось установить, что Пол Маккартни тайком получал более высокие прибыли с пластинок «Битлз», чем Джордж Харрисон, Ринго Старр и даже Джон Леннон. Фирма «Кэпитл рекордз» подтвердила это.
После ухода Клейна и прекращения существования «Эппл рекордз» Маккартни заключал торговые сделки на реализацию пластинок «Уингз». Подобно домашнему голубю, он вернулся к людям, которых знал, и с 1975 года до начала 1979-го, когда он обратился к компании «Коламбиа рекордз», пластинки «Уингз» выпускались фирмой «Кэпитл рекордз», которая изначально выпускала пластинки «Битлз» в Америке. Фирма была очень рада работать со звездой подобной величины, так что из всех бывших «Битлз» безусловным победителем оказался Маккартни.
Леннон погрузился в экспериментирование, а затем вообще прекратил выпускать пластинки; музыкальное вдохновение Харрисона иссякло (в 1980 году ему пришлось испытать серьезную обиду, когда даже его собственная студия звукозаписи отклонила его новый альбом); Ринго промелькнул с несколькими хитами типа «Back off Boogaloo» и «It Don’t Come Easy» и снова исчез. И из всей «великолепной четверки» остался один Маккартни, продолжавший коммерческую деятельность, а так как почти все пластинки «Уингз» расходились миллионными тиражами, то Маккартни оказался в том положении, когда мог требовать себе самый большой кусок от финансового пирога. И, памятуя о скудных заработках, которые «Битлз» имели в прошлом, Маккартни потребовал много - столько, сколько ни одна компания не могла заплатить, если хотела иметь еще и какой-то доход. Однако в распоряжении «Кэпитл» были пластинки «Битлз», продолжавшие приносить миллионы. Это был солидный пирог, и при активном участии Маккартни компания творчески подошла к его дележу. Но, когда остальные «битлы» обнаружили, что произошло, они обратились в суд.
Окончательно дело было решено в 1989 году, и оно вошло в соглашение, достигнутое между «Битлз» и «Кэпитл рекордз» после десятилетних юридических баталий по поводу недоплаченных доходов. Нью-йоркский адвокат Леонард Маркс, один из немногих, кто прошел полностью весь этот длительный процесс, говорит: «Обвинение заключалось в том, что «Кэпитл» якобы продавала пластинки, которые, по их заявлению, были сданы в архив. Было еще множество различных обвинений, включая фальсификацию бухгалтерской отчетности».
В результате этого судебного разбирательства, крупнейшего в своем роде, в ходе которого было произведено различных выплат на сумму 80 миллионов долларов, Маккартни выиграл процесс у Харрисона, Ринго и наследников Леннона.
Пол яростно защищался против обвинений, адресованных ему по вопросу доходов «Битлз». «Это было халтурное судебное дело, - сказал он, когда было оглашено решение. - Мне даже в глубине души хотелось, чтобы они его затеяли, потому что я был намерен его выиграть».
Было совершенно очевидно, что Леннон, искавший ссуду для выпуска своего альбома «Double Fantasy», который, к несчастью, стал его последним альбомом, возмутился поведением Маккартни. Он сказал, что его нынешние деяния даже хуже прошлых, когда несколько лет назад Пол скупил акции «Northern Songs». Xapрисон тоже ужасно рассердился. «Не думаю, что Джордж когда-нибудь простит Пола за это», - говорил один человек, долгое время вращавшийся в кругу «Битлз».
Однако что касается денег, то здесь Маккартни добился всего главным образом сам. Занимаясь тем, что у него получается лучше всего, а именно музыкой, Пол стал одним из самых богатых людей в мире. И не только собственные песни приносят ему ежегодный доход около 20 миллионов фунтов. Он обладает издательскими правами на такие популярные песни, как «Stormy Weather», «Hello Dolly» и «Till There Was You». Это песни из кинофильма «The Music Man», которые Маккартни исполнял в альбоме «With the Beatles».
Именно отец Линды Ли Истман посоветовал Полу заняться издательским бизнесом. Маккартни вспоминал: «Сначала он сказал мне: «Если ты собираешься вкладывать деньги, то вкладывай их в то, что ты знаешь. Если ты вложишь их в производство компьютеров или во что-нибудь подобное, то можешь потерять кучу денег. Тебе нравится музыка? Вот и остановись на музыке». Я согласился и сказал, что мне это действительно нравится. Тогда он спросил, чью музыку я предпочитаю, и первым я назвал Бадди Холли. Ли отправился к человеку, который владел правами на песни Бадди Холли, и приобрел эти права для меня».
Вторым шагом Пола под руководством Ли Истмана стало приобретение контрольного пакета акций издательства Эдвина Г.Морриса в Нью-Йорке. «Это было большой удачей и стоило мне всех моих сбережений», - говорил Маккартни. Но дело быстро окупило себя. Маккартни вспоминал: «Когда мы строили свои планы, то немного нервничали, так как на карту было поставлено многое. В это время позвонил кто-то из компании и сказал: «Хочу поговорить с вами как с будущим владельцем. У нас тут есть небольшая труппа, которая выступает со спектаклями в Бостоне и на Бродвее. Вы будете продолжать финансировать их или следует их всех уволить? Я ответил: «Не говорите глупостей, это не в моем стиле. Конечно, мы будем продолжать финансировать их».
С тех пор к коллекции песен, на издание которых Пол приобрел права, прибавились «A Chorus Line», «La Cage aux Follies», «High Society», «Grease» и «Happy Birthday» - самая популярная песня всех времен. Маккартни испытывает неподдельный восторг от того, что является их владельцем. Он считает, что деньги имеют второстепенное значение. Когда его ежегодный доход впервые превысил 20 миллионов фунтов, Маккартни сказал: «Это не имеет значения, деньги - всего лишь цепочка нулей». Но Пол не имеет прав на издание своих собственных песен. В 1981 году он попытался купить компанию «ATV Music», в состав которой вошла компания «Northern Songs». Маккартни не хотел один выкладывать 20 миллионов долларов, которые стоила компания, и попытался заручиться финансовой поддержкой вдовы Леннона, но Йоко отвергла его предложение, и сделка не состоялась. Тогда компанию купил австралийский предприниматель Роберт Холмс - «австралийский скупщик имущества», как злобно обозвал его Пол.
В 1984 году вновь представилась возможность купить компанию ATV, и Маккартни снова проявил к этому интерес. Но в этот раз его обошел Майкл Джексон, заплативший громадную сумму в сорок семь с половиной миллионов долларов. И снова права на собственные песни ускользнули от него, хотя в этот раз винить надо было только самого себя.
«В то время я был дружен с Майклом, - вспоминал Маккартни. - Он часто заходил ко мне, чтобы посоветоваться, и я дал ему три совета». Первый состоял в том, чтобы найти менеджера, которому можно было бы доверять. «Майкл немедленно последовал моему совету и нашел его». На самом деле Майкл пошел еще дальше. К лету 1983 года, спустя восемь месяцев после того, как Маккартни с Джексоном вдвоем записали песню «The Girl is Mine», у Майкла уже был не один, а три менеджера - Рон Вейснер, Фредди Деманн и, что вызвало наибольшие споры (не последние, как потом оказалось), его собственный отец Джо, который вел дела Майкла, его братьев и сестер начиная с 60-х годов, когда они выступали ансамблем «Jackson Five», являвшимся темнокожим вариантом «Битлз».
«Я не предполагал, что он буквально воспримет мои слова», - вспоминал Маккартни. Пол посоветовал Джексону «заняться видеоклипами, потому что они будут принадлежать ему и будут в моде много лет». К тому моменту у Майкла вышел всего один клип, и он, воспользовавшись советом Маккартни, выпустил свой «Thriller». «Итак, он снова последовал моему совету», - говорил Пол.
Была и третья мудрая подсказка, которая в результате нанесла ущерб собственным интересам Маккартни. Пол вспоминал; «Я сказал ему: «Есть еще одна вещь: подумай о том, чтобы вложить деньги в издательское дело. Мне это нравится, это мое увлечение, это то, что мы с тобой, Майкл, можем делать. У тебя это хорошо получится». Он застенчиво посмотрел на меня и сказал: «Я собираюсь купить твои песни». Я просто подумал, что это шутка, и рассмеялся. Когда мы встретились в следующий раз, Майкл снова робко посмотрел на меня и сказал: «Я собираюсь купить твои песни». И я снова подумал, что это шутка».
Эта шутка обернулась большой неприятностью, когда Джексон, разбогатевший от продажи своего альбома «Thriller», побившего рекорды продажи альбомов всех времен, позвонил Полу и сказал, что сделал то, что собирался, - купил права на 251 песню Леннона и Маккартни, включая «Yesterday».
«Я написал и пел «Yesterday», - жаловался Пол. - Я получал всего около пятнадцати процентов от тех денег, которые приносила эта песня, и я не считал это достаточным. Мне хотелось получать немного больше, чем пятнадцать процентов, и было бы очень благородно со стороны Майкла позвонить и сказать: «Я думаю, что пора бы пересмотреть твое соглашение». Денни Лейн, который, по последним слухам, ночевал на автомобильной стоянке в Виндзоре, мог бы сказать аналогичные слова по отношению к самому Полу, но у Маккартни были абсолютно субъективные взгляды на вещи, касающиеся бизнеса.
Но если его реакцию на поступок Джексона в отношении того, что Пол до сих пор считает своей собственностью, можно было предвидеть, то решение Маккартни не приобретать для себя компанию ATV все еще вызывает огромное удивление в музыкальных кругах. Конечно, он мог сам купить ее, при его заработках это стоило бы ему чуть более ежегодного дохода. Во время телевизионного интервью в Соединенных Штатах Питеру Брауну предложили дать этому объяснение. Когда его спросили, почему Маккартни не выкупил собственные песни, он ответил: «Потому что он скряга».
Это нежелание расставаться ни с одним из нулей своих денег, к которым он, по его словам, равнодушен, является не слишком привлекательной чертой характера Маккартни. Когда, например, в 1968 году Нил Аспинол женился, Пол придерживался мнения, что вполне достаточно будет скромного свадебного подарка. И только остальные трое «Битлз» настояли на том, чтобы их самому старому служащему, который так много сделал для успеха ансамбля, но никогда не был по достоинству вознагражден за свою преданность, в качестве свадебного подарка была куплена квартира в Найтсбридже.
Однако наибольшие основания для возмущения скупостью Маккартни были у Йоко Оно. Во время своего последнего телефонного разговора с Ленноном Маккартни, по его словам, обменялся несколькими фразами «о его семье, о моей семье». Однако его отношения с Йоко всегда были враждебными. «Иметь с ней деловые отношения было очень трудно», - говорила Линда в 1984 году. То же самое в отношении Маккартни говорила Йоко.
Вскоре после смерти Леннона трое «Битлз» прилетели в Нью-Йорк, чтобы встретиться в отеле «Плаза» с Йоко, которая с готовностью пришла на эту встречу. Предметом разговора были финансовые трудности, возникшие после смерти Леннона. Вспоминая, Йоко говорила, что с ней даже не советовались: она ждала за дверьми комнаты, пока Харрисон, Ринго и Маккартни решали, что делать, хотя так ничего и не решили. Как позже она рассказывала в своем окружении, по предложению Ринго и при согласии Маккартни все деньги были заморожены «до окончательного решения всех вопросов». Йоко с горечью жаловалась, что подобное решение оставило ее без денег. Как говорил один из ее служащих, «Йоко в течение нескольких месяцев оставалась вообще без денег».
Принимая во внимание ее желание выставить себя в более выгодном свете и представить Маккартни настоящим злодеем, Йоко, конечно, могла преувеличивать, чтобы подчеркнуть то, что она назвала «бессердечностью» бывшего партнера своего мужа. Хотя нет сомнений, что Йоко чувствовала, как грубо с ней поступили, и денежный вопрос был только частью этого отношения. Но это были тяжелые времена для всех, кто был связан с «Битлз», и особенно для Маккартни.
Джон всегда был для Пола очень близким человеком (как подчеркивал Джон, они были «Битлз» потому, что вместе писали песни), и смерть Леннона буквально сбила с толку Пола, одновременно напугав его. Всегда самый доступный и спокойный из поп-звезд, ездящий на автобусе или поезде и с удовольствием раздающий автографы или подмигивающий и показывающий большой палец поклонникам, он почувствовал необходимость нанять профессиональных телохранителей и превратить свой дом в Суссексе в крепость, оборудованную современными средствами наблюдения. Пол решил прекратить всякие гастроли.
Как раз в это время он переживал один из творческих кризисов, поражавших его каждое десятилетие, и этот кризис усугублялся смертью Леннона. После скандала в Японии ансамбль «Уингз» распался. К этому времени Маккартни подписал контракт с компанией «Коламбиа» стоимостью в 20 миллионов долларов на создание музыкального оформления к кинофильмам. Однако даже деньги не смогли вдохновить его, и качество пластинок заметно ухудшилось. Йоко, никогда не упускавшая возможности задеть Маккартни, с удовольствием рассказывала своим друзьям, как она сказала Полу: «Ведь ты тот человек, который написал «Hey Jude», а теперь ты пишешь всякую чепуху. Как случилось, что ты больше не в состоянии писать великие песни?»
В попытке возродить свои творческие способности Маккартни снова ударился в музыкальное партнерство, сначала со Стивом Уандером в песне «Ebony and Ivory», а затем с Майклом Джексоном в песнях «The Girl is Mine» и «Say Say Say». В коммерческом отношении песни оказались довольно удачными, а песню «Ebony and Ivory» Маккартни всячески защищал, рассматривая ее как благородный призыв к расовой терпимости. Однако это были не те песни, которые могли бы заслужить одобрение Йоко.
Незадолго до смерти Леннон заметил: «Пол очень способный лирик, который сам не осознает этого. Вместо того чтобы выискивать проблемы, ему бы лучше избегать их». Маккартни был достаточно честен перед собой, чтобы понять, что его музыка стала хуже той, которую он писал раньше. Пол говорил: «Сочинение песен - это словно заноза в теле, и чем больнее она жалит в случае неудачи, тем сильнее желание работать».
К сожалению, те проблемы, которые теперь окружали Маккартни, были совсем не теми, которые могли бы вылиться в песню. Он был настолько богат, насколько вообще об этом можно мечтать. «Страсть к деньгам у меня пропала», - говорил он. Пол был женатым человеком, интересующимся в первую очередь семьей, которая по вечерам собиралась возле телевизора. «Если считаешь себя удовлетворенным, то не будешь писать гневные стихи и песни», - говорил Пол.
Чтобы взбодрить себя, он решил создать фильм. Но лучше бы он оставался дома и больше смотрел телевизор. Он же ринулся в мир кино и сделал фильм «Give My Regards to Broadstreet». Пытаясь проверить свои возможности в другом ремесле, Пол написал сценарий и снялся в главной роли в фильме, который обошелся ему в девять миллионов долларов. Он говорил: «Это фильм обо мне и о том, что происходит со мной». Однако это уже никого не тронуло. Фильм оказался явно неудачным, он был логическим продолжением фильма «Magical Mystery Tour».
Конечно, можно было воспользоваться помощью профессионалов, но Маккартни, убежденный в собственных способностях, проигнорировал это. «Я считаю, что гораздо труднее, когда идея чья-то чужая, а не твоя собственная», - говорил он. Ливерпульский драматург Вилли Расселл, написавший популярную пьесу «Джон, Пол, Джордж, Ринго и Берт», набросал проект сценария, но Маккартни сказал: «Это не совсем совпадает с моими мыслями» - и написал собственный сценарий, в основу которого легла история о музыканте, потерявшем пленки с записями. Такая история как-то произошла с Маккартни в одной из дорожных пробок.
По рекомендации режиссера фильма «Колесницы огня» Дэвида Путтнама на должность директора фильма был приглашен Питер Уэбб, пользовавшийся определенной репутацией в мире кинобизнеса. Но ему разрешалось только приглядывать за работой, потому что Маккартни хотел все делать по-своему. Это было еще одним проявлением все той же старой проблемы, выражавшейся в желании Маккартни играть решающую роль, что вызвало столько разногласий при записи альбома «Let It Be».
