Глава первая

Урус-Мартан

Настроение Арсена было превосходным с самого утра. Встреча с Татаевым принесла радостную весть о долгожданном переводе в Главный штаб — отныне гораздо реже придется мыкаться по горам под огнем федералов, рисковать собственной жизнью, да и жалованье станет несравнимо выше. Весь день после ночного рейда Умаджиев отсыпался; под вечер за ужином пообщался с женой, двумя малолетними сыновьями…

Все было замечательно, вот только сквозная рана в плече не давала покоя. Жена обрабатывала ее через каждые два часа, меняла повязку, а боль в унисон ударам сердца отдавала аж до самой шеи. Кое-как дождавшись следующего утра, молодой чеченец кликнул двух верных телохранителей, уселся в машину и отправился в районную больницу Урус-Мартана, что находился километрах в восемнадцати к северу от Малых Веранд…

По дороге, меж приступами острой, пульсирующей боли, размышлял о жене, о сыновьях… Жена Арсена — деревенская молодая женщина с красивым арабским именем Амаль, достаточно равнодушно относилась к его взглядам, положению, деньгам. Следуя старым, добрым традициям Шариата и мусульманства всегда старалась услужить мужу тихо и незаметно. Серенькая, с невзрачной внешностью, с жиденькими и уже седеющими волосами, низенького росточка супруга давно перестала его волновать как женщина. «Мягкая, податливая и не обладающая каким-либо ароматом. Прямо как речная глина…» — подумал он, вздохнув и, потянул рычажок дверки остановившегося «Джипа», собираясь ступить на асфальтированную улочку районного центра…

— Где это вас так, голубчик? — подозрительно покосилась на него врач — женщина преклонного возраста.

— Пьяный был… На забор соседский налетел, а из забора гвоздь торчал огромный. Вот такой… — показал Арсен, разведя руки на полметра.

Продолжая что-то записывать в журнал, та насмешливо покривилась:

— Не стоит меня держать за дурочку. Это самое обычное огнестрельное ранение.

— Ну, что вы! — картинно изумился ранний посетитель, осторожно подсовывая под журнал голубоватый, не заклеенный конвертик. — Я и выстрелов-то отродясь не слышал. Да и гвоздь тот проклятый могу показать…

— Как ваша фамилия? — будто ничего не замечая, спросила врач-хирург.

— Джанкоев. Сайдали Абдулгалиевич. Паспорт нужен?

И паспорт и медицинское страховое свидетельство убитого неделей ранее сверстника Умаджиева — Сайдали Джанкоева, лежали на всякий случай у него в кармане…

— Ладно уж, так поверю… Адрес? — проворчала женщина.

Арсен продиктовал название первой, пришедшей на ум улицы районного центра. Присовокупил к названию номер дома…

— Так, значит… Пишем: бытовая травма…

Кавказец незаметно улыбнулся одними уголками губ. Доктор продолжала бубнить под нос:

— Придется сделать вам пару уколов: от столбняка и сильный антибиотик… Сейчас пройдете в смотровую к медсестре, она у нас мастерица… Потом обработает, перевяжет… Даст таблеток… Если почувствуете слабость, повышенную температуру — немедленно приходите или вызывайте врача на дом.

— Спасибо, — прошептал раненный.

— И вам тоже, — так же тихо ответила она и, обернувшись к какому-то внутреннему отсеку кабинету, позвала: — Ирочка!

Оттуда немедля выпорхнула длинноногая, смазливая девушка в коротком халатике…

— Да, Инга Петровна, — послушным голоском отрапортовала она о прибытии.

— Займись, Ирочка, этим молодым человеком. Бытовая травма плеча. И… Сделай все аккуратненько — как ты умеешь.

— Хорошо, Инга Петровна. Проходите…

Медсестра отступила на шаг, пропуская пациента в свои апартаменты и оценивая при этом заинтересованным взглядом. А заинтересоваться было чем…

Еще до поступления в Рязанское десантное училище симпатичный, со статной фигурой Арсен увлекался вольной борьбой, а интенсивная физическая подготовка вкупе с разнообразными единоборствами сделали мышцы торса еще более бугристыми, рельефными. На спинке стула висел пиджак от очень даже недешевого костюмчика; из брючного кармана торчал туго набитый купюрами бумажник. Ко всему прочему девушка давно подметила стоявший прямо под окнами кабинета черный «Джип» с двумя зевавшими чеченцами. Ум ее, мгновенно становившийся прозорливым и незаурядным когда появлялась возможность познакомиться с небедным мужчиной, четко соединил все звенья в одну крепкую, «золотую» цепочку…

— Присаживайтесь, — промурлыкала она, кивнув аккуратно постриженной головкой на стул. Сама же походкой манекенщицы продефилировала к высокому стеклянному шкафчику.

Умаджиев буквально пожирал жадным взглядом ее ровные длинные ноги; ладную фигуру. Чуть выше среднего роста; со светло-серыми, почти голубыми глазами; с тонкими рыжими прядками, обильно разбавляющими темный цвет волос, девушка и впрямь выглядела весьма привлекательно. Халатик был сшит из тонкого, полупрозрачного материала, вовсе не скрывающего узеньких трусиков, исчезавших меж ягодицами сразу чуть ниже талии. Лифчик же Ирочке и вовсе заменяли два небольших кармашка на груди униформы медперсонала.

— Потерпите, будет немножко неприятно, — предупредила она, прежде чем продырявить кожу под лопаткой иглой одноразового шприца.

Уколы, надобно признать, сестра делала виртуозно. Не успел Арсен прищурить левый глаз, как обычно поступал в ожидании боли, а она уже шла к столу за новым шприцем. Так же сноровисто и незаметно девушка вогнала ему пару кубиков антибиотиков. А потом принялась за ранение…

То ли случайно, то ли с тайным умыслом, обрабатывая «бытовую травму», она слегка касалась своими коленями его бедра. Или колдуя тампоном, смоченным какой-то жгучей жидкостью, наклонялась так, что изумленному взору чеченца просто деться было некуда, кроме как упереться в вырез все того же сексуального «пеньюара» с великолепной, колышущийся в такт ее осторожных движений грудью…

Молодой человек напрягся, словно и в помине не было прошедшей ночью в сельском особняке продолжительной близости с женой.

«Да-а… — подивился он про себя, — появись наша женщина в людном месте в таком прикиде — сельчане непременно забили бы ее палками да камнями. А русским ничего — можно… Впрочем, что-то в ней привлекательное есть, в этой сексуальной революции…»

— Ну, вот и все, — натянув на повязку обтягивающую белую сеточку, объявила сестрица. — Настоятельно рекомендую заглянуть к нам еще. А то мало ли…

— Тебя, кажется, зовут Ира? — вставая со стула, вполголоса справился Умаджиев.

Одной рукой он выудил из кармана бумажник, пальцами другой стал быстро перебирать зеленоватые купюры, разыскивая среди них полтинник. Сотку, посчитал кавказец, девица пока не заслужила.

— Да, Ира, — отвечала она, прибираясь на столе.

— Мне было очень приятно, Ирочка.

Найдя, наконец, банкноту нужного достоинства, он подошел к девушке почти вплотную, повернул ее к себе и неторопливо засунул деньги в карман-лифчик халатика. Пальцы его при этом скользнули по груди Ирины и ненароком наткнулись на торчащий сосок. Одна бровь красотки малость встрепенулась, обозначая крайнее удивление, однако сама она ни словом, ни жестом не воспротивилась подобному быстрому «знакомству». На губах при этом даже мелькнула лукавая улыбочка…

Арсен подзадержался в кармашке, чуть пощипывая двумя пальцами плоть соска, сам же неотрывно смотрел в серо-голубые глаза привлекательной особы, отыскивая в них хотя бы намек на неудовольствие. Однако ни возмущения, ни протеста в них не было.

— Мы обязательно увидимся, — кивнул молодой человек и, сдерживая ухмылку, направился к выходу.

Глава вторая

Санкт-Петербург

На утреннем построении личного состава ОСНаз «Шторм» полковник Маслов выглядел хмурым, плохо выспавшимся и раздраженным. Поздоровавшись с сотрудниками и отдав несколько распоряжений относительно распорядка предстоящего дня, он перепоручил молодое пополнение капитану Одинцову, а сам поднялся в свой кабинет и запер дверь на ключ…

Вчера, сразу после встречи с Жоржем, его вызвали в Управление по исполнению наказаний, — к тамошнему начальнику пожаловал заместитель министра Юстиции. По дороге в Управление Дмитрий Николаевич не придавал особого значения данному приглашению. «Возможно, — рассудил он, — должностных лиц просто созывают для очередного скучного совещания». Но… все обернулось иначе — разговор с высоким чиновником происходил едва ли не с глазу на глаз и затянулся до поздней ночи…

«Шторм» входил в структуру Минюста и, используясь поначалу исключительно в зонах, тюрьмах и СИЗО в качестве усмирительного, а то и карающего органа во время волнений и бунтов осужденных, даже схлопотал обидное именование «тюремный спецназ». Это уже после, когда накал страстей в чеченском противостоянии достиг апогея, Минюст стал регулярно отряжать спецгруппы «Шторма» для приведения в исполнение заочных приговоров самым жестоким и отъявленным негодяям в среде главарей бандформирований. Вот и вчера беседа с замминистра крутилась в основном вокруг этой злободневной задачи подразделения, руководил которым Дмитрий Николаевич Маслов…

— Коллеги… Сразу после недавних событий в Ингушетии Президент Российской Федерации созвал экстренное совещание Совета безопасности, — вкрадчиво оповестил столичный бонза, по-хозяйски расположившись в кабинете начальника Управления.

Маслову досталось место за столом между двумя генералами: начальником УИН и начальником УФСБ. Напротив троицы восседал москвич. Услышав вступительную фразу заезжего гостя, полковник с тоской подумал: «Так торжественно и с неизменной ссылкой на первых лиц государства обычно начинают перед объявлением об очень сложном или практически невыполнимом задании…»

— …Президентом поставлена задача по проведению срочной операции под кодовым названием «Возмездие». Что представляет сия операция, вы, наверное, догадываетесь. Необходимо в кратчайший срок сформировать группу спецназа из самых опытных, надежных профессионалов и отправить в чеченские горы для физического устранения главарей, принимавших участие в налете на мирную Ингушетию. Сколько вам потребуется часов для формирования такой группы, численностью восемь-десять человек?

Взгляды двух генералов устремились к Маслову. Заместитель министра, закрыв кожаную папку, лежащую перед ним на столе, последовал их примеру…

— Опытных вместе с надежными у меня осталось пятеро. Один из них тяжело ранен и, скорее всего, останется инвалидом, — глухим голосом доложил Дмитрий Николаевич.

Тон его показался начальнику УИН не слишком любезным, посему он поспешил дополнить краткий ответ:

— В Ингушетии, во время стычки с чеченцами погибла целая группа бойцов «Шторма» — восемь человек.

Столичный чиновник повертел в руках очки в тонкой, позолоченной оправе, вздохнул, но своей позиции не смягчил:

— Вы же понимаете, что мы не имеем права провалить старт архиважного дела, сославшись в оправданиях перед Президентом на данную… пусть и уважительную, однако ж, не совсем уместную, с его точки зрения, причину. «А почему вы своевременно не готовите достойную замену? — спросит он. — Что мешает эффективно выполнять возложенные на вас обязанности? Разве у нас в стране мало крепких, смышленых и преданных парней?..»

Уловка москвича была шита белыми нитками. Трое питерских начальников отлично сознавали: из уст Президента подобных каверзных вопросов, вероятно, вообще никто и никогда не услышит, а вот руководство Минюста их непременно озвучит. И спросит ни с кого-нибудь, а лично с них…

— …И полетят наши с вами головушки в разные стороны… — негромко барабанил тот пальцами по нарядной лакированной столешнице, — кого с должности попросят, кого на пенсию…

— Я наберу четверых, — все так же угрюмо молвил полковник, — пятым могу пойти сам. А необстрелянных пацанов под пули подставлять незачем — и дело провалим, и людей понапрасну потеряем.

— Мы подкинем человека два-три из своего спецназа, — пришел на помощь Маслову главный фээсбэшник Ленинградской области.

— Вам, генерал, следует включить в группу двух агентов-разведчиков, — прервал его порыв чиновник не терпящим возражения тоном. — Им надлежит обеспечивать спецназовцев точной информацией об «объектах» уничтожения. Кроме того, у них будет еще одно сугубо секретное задание. Но об этом позже — в приватной беседе один на один. А исполнителей — спецназовцев, должен обеспечить командир «Шторма»…

Москвич порывисто встал с кресла и, начал расхаживая взад-вперед вдоль длинной карты Российской Федерации. Затем, остановившись, вперил в Маслова испепеляющий, гневный взгляд…

— Лично вам, полковник, я запрещаю участвовать в операции «Возмездие»! Занимайтесь прямыми обязанностями здесь, в Санкт-Петербурге. Пока занимайтесь… А пятого члена отряда изыщите где угодно, хоть родите за эту ночь!.. Вылет полностью укомплектованной группы спецрейсом в Ханкалу завтра в пятнадцать ноль-ноль…

Через полчаса после общего построения Маслов вызвал к себе в кабинет капитана Одинцова.

— Готовься, Игорь… — сразу, без предисловий огорошил его командир, — сегодня отбываешь в Чечню.

— Надолго? — задал единственный вопрос подчиненный, давно привыкший за время службы к неожиданностям и всякого рода авралам.

— Понятия не имею…

И полковник вкратце изложил суть предстоящего задания. Тот выслушал молча, а по окончании инструктажа лаконично молвил:

— Из сегодняшнего состава вижу еще три достойные кандидатуры: старший лейтенант Ярцев, лейтенант Лунько и старший прапорщик Кравчук. Кого посоветуете взять пятым?

Глянув на капитана из-под густых черных бровей, Дмитрий Николаевич проворчал:

— Я пока вижу тех же. И ни единым кандидатом больше… Иди, предупреди людей и займись подготовкой, а к вашему вылету я что-нибудь придумаю. В четырнадцать ноль-ноль возьмешь два наших «уазика» и вперед — на аэродром. Ждите меня у самолета…

Одинцов козырнул и с явно испорченным настроением вышел за дверь. Маслов же, послонявшись по пространству небольшого кабинета, закурил, подошел к тумбочке с видеоаппаратурой, вогнал в видик какую-то кассету и, прихватив пульт, уселся в кресло. Когда на экране появилось изображение, в дверь вдруг громко постучали…

— Да, войдите!.. — недовольно скривился полковник, останавливая воспроизведение.

На пороге появился запыхавшийся Жорж Извольский. В спортивном костюме, в черно-зеленых кроссовках и с большой сумкой на плече…

— Привет, Диман!.. Небось, не ждал?

Дмитрий Николаевич окинул ошалелым взглядом давнего друга, с коим виделся менее суток назад и, вдруг громко рассмеявшись, встал из-за стола…

— А вот и наш пятый! — радостно воскликнул он, подходя к Георгию и обнимая его.

Полковник преотлично знал: приятель пожаловал отнюдь не для того, чтобы махнуть с ним рюмку-другую хорошего коньяку — если на плече того висел объемный баул, а сам он был похож на взмыленного тяжеловоза, значит, случилось нечто неординарное…

Жорж рассказал о постигшей его напасти минут за пятнадцать, закончив изложение философской руладой:

— Вот ведь, блин!.. В Афгане и Чечне бог миловал, так здесь — в Питере достали. По мне лучше уж в нормальном бою пулю словить, чем быть расстрелянным в квартале от дома.

— Рановато об этом думать, — сдерживая довольную улыбку, подытожил Маслов. — Тебе просто необходимо взять паузу.

— Считаешь — поможет? — усмехнулся подполковник. — Нет, Диман!.. С подобными ублюдками надобно разбираться по горячим следам и, не отходя от ящика с патронами. Я, собственно и пожаловал к тебе с одной деликатной просьбой…

— ?

— Одолжи денька на три что-нибудь бесшумное и мощное. Типа «Винтореза» или «Вала»… Я, если не возражаешь, поживу в нашей казарме и за это время по одному их перещелкаю. Всего и делов-то…

— Хм!.. — покачал головой шеф «Шторма», сызнова прогулялся взад-вперед по кабинету, потом остановился, развернулся на каблуках и назидательно проговорил: — Георгий, ты же неглупый мужик! Разве тебе не известно, по какому сценарию проводятся такие операции, какой титанический анализ и какие оперативно-розыскные действия их предваряют? Во-первых, этим должны заниматься профессионалы. А во-вторых… Ну, уложишь с десяток отморозков — то бишь одну бригаду, а сколько их останется в той группировке? Где ее координационный центр?.. Кто руководит этим беспределом?.. Под чьей крышей и в союзе с кем оные бандиты работают?.. У специалистов, занятых борьбой с организованной преступностью, на подобные разработки уходят месяцы, а то и годы. Соображаешь?

Георгий Павлович молчал, обдумывая услышанное. Дмитрий Николаевич всегда отличался мудрой дальновидностью, частенько контачил с фээсбэшниками и сотрудниками местного УБОП, посему спорить с ним в вопросах, касающихся всякого рода нарушителей Уголовного кодекса, не отваживался даже Извольский…

— Я хочу предложить другой вариант, — уселся в кресло полковник. — Тебе надобно уехать из города — пропасть из поля зрения этой банды недельки на две-три.

— То есть попросту сбежать и безответно проглотить их наезд?..

— Не совсем так… Я приму тут кое-какие меры в твое отсутствие, но на это тем же профессионалам потребуется время. К тому же, брат, знаешь какая у отморозков ротация? Похлестче нашей!..

— Какая еще ротация?.. — не понял Жорж.

— Смена или, скорее — обновление кадров. Кого убивают, кого серьезно калечат, кто на зону едет отсиживаться… А на их места приходят другие — помоложе. Вот исчезнешь на какой-то срок, вернешься — иных уж нет и те далече. Короче говоря: другие бандиты заправляют… А они и знать про тебя не знают.

— Занятная штука — ротация!.. И слово-то мудреное… Надо запомнить.

— Во-во, запомни. А еще лучше — запиши. Ну, так что, согласен испариться из Питера с пользой для нашего общего дела?

— Для какого дела?

— Да имеется у меня тут одна «горящая путевка» на хорошо известный тебе «курорт». Позарез нужен опытный человек.

Подполковник протяжно вздохнул, вспомнив последнюю ссору с женой и дочерью, немного помедлил, все еще сомневаясь в правильности предлагаемого варианта, потом, решительно протянув руку, вытащил из стопки писчей бумаги листочек и, царапая на нем адрес однокомнатной квартиры, неуверенно пожал плечами:

— Что ж, будь по-твоему — пусть этой городской бандой занимаются спецы. А мы будем крошить головы другим — лесным отморозкам.

— Вот это правильно! — воскликнул тот.

Подав координаты семьи Маслову, Жорж пояснил:

— Не знаю… не решил еще: останусь с семьей или уйду… Но не чужие все же — присмотри за этими дурами, а то не дай бог…

— Не переживай — свяжусь с кем надо и попрошу устроить круглосуточное наблюдение за обеими квартирами. По всему городу, конечно, женщин твоих за ручку водить не смогут, но все ж какая-то опека…

Получив принципиальное согласие друга отправиться в командировку, Дмитрий Николаевич сделался серьезным и озабоченным. Он завладел пультом дистанционного управления, включил телевизор и запусти видеомагнитофон.

— Ознакомься. Это не будет лишним, — мрачно молвил он.

— Что за съемка?.. — не понимая, уставился на экран бывший заместитель.

— После твоего увольнения нас обязали фиксировать важнейшие вехи спецзаданий, — пояснил полковник, — сначала снабжали камерами для оперативной съемки… Ну, знаешь, наверное, такие маленькие… их можно крепить на автомат или на головной убор…

— Эти хреновины я еще застал…

— Тогда, наверное, помнишь, насколько они были примитивны. Позже мы предложили обеспечивать группы компактными современными камерами. Ее возможности куда круче нашей оптики, к тому же позволяют вести ночное наблюдение. А эту запись делал лейтенант Грунин из отряда Вали Коваля. Здесь запечатлено все — от старта их операции и до самых последних минут…

Сначала на экране мелькали кадры передвижения по лесистой местности, потом появилась едва наезженная грунтовка, по которой двигались два пятнистых «уазика» и поблескивающий лакированными бортами новенький «Хаммер». Камера слегка дрогнула в руках оператора, когда передовой «УАЗ» подорвался на мине. Тут же где-то рядом заработал РПКСН, защелкали снайперские винтовки…

Снова замельтешила узкая тропа — группа уходила на север, а довольный качеством исполненной работы майор Коваль подбадривал и торопил подчиненных…

Затем лейтенантом был снят скоротечный бой средь какого-то редколесья и растущего небольшими островками кустарника. Объектив поочередно выхватывал то лежащего Петровича с пулевым ранением в область живота, то лихо подкатившие бэтээр с бортовой машиной, то вновь лицо Коваля, на повышенных тонах беседовавшего с местным милицейским капитаном…

— Сейчас начнется самое страшное… — вздохнул полковник. Не усидев на месте, взволнованно поднялся и закурил, прохаживаясь вдоль ряда стареньких стульев, стоявших у глухой стены.

Молодой офицер зафиксировал заходящий на посадку транспортный вертолет. Вот он приближается, чуть задрав нос, гасит скорость… Вдруг резко качнулся раз, другой… и стал заваливаться на правый борт. Откуда-то снизу резко вынырнула земля, и тот грузно ухнул о зеленое непаханое поле. Рядом с оператором слышны неразборчивые крики, брань… Кто-то бежит к искалеченной винтокрылой машине, но, пригнув голову, останавливается и взирает на вознесшийся к небу огненно-черный гриб…

Потом на фоне потемневшего ночного неба стрельба и четкие, лаконичные команды командира группы. Смерть одного, другого, третьего…

Но боле всего Георгия Павловича потрясла последняя минута видеохроники, когда по экрану сначала проплыло мертвенно бледное лицо раненного и, вероятно, контуженного Грунина; его изуродованная левая рука… Затем дрожащая камера приподнялась и запечатлела ужасающую картину дымившейся от недавних взрывов позиции с неподвижными, мертвыми телами спецназовцев. А вдали уже мелькали фигуры приближавшихся моджахедов…

Запись закончилась, экран заполнила черно-белая рябь, а мужчины, еще долго молчали…