Глава пятая

Горная Чечня

— Честно признаться, Георгий Павлович, меня тоже начинает слегка раздражать охота за неуловимым Арсеном. Но ведь приказ есть приказ, так ведь? Что же нам остается делать, кроме беготни по долинам и по взгорьям в надежде выследить его, захватить, допросить?..

Извольский молча смотрел сквозь оптику ночного прицела на пустынную дорогу, по которой несколько часов назад в неизвестном направлении укатил «клиент» и с трудом сдерживал смех. Складывалось впечатление, будто юная напарница уговаривает его не возвращаться в Петербург, пока не выполнено их совместное задание. Бесспорно, подполковнику изрядно надоело гоняться за Умаджиевым — куда проще было бы просто хлопнуть бывшего амира, но осознание того, что после расправы пришлось бы разыскивать следы другого человека, владеющего важной для разведки информацией, сдерживало и придавало терпения. Более того, каждый непредсказуемый фортель высокопоставленного чеченца заводил шефа спецназовцев с новой силой, каждое неожиданное исчезновение Арсена порождало в нем азарт и страстное желание взять «дичь» непременно живой, невредимой и способной говорить. Но, увы, на данный момент он мог исправно фиксировать перемещения помощника начштаба, не имея, однако ж, никакой физической возможности настичь его…

— Я все понимаю, девочка, — впервые с момента наступления темноты подал голос Георгий Павлович, чем несказанно успокоил Северцеву. — Все, кроме ответа на один вопрос: как же поступить дальше? Наш «клиент» волен появиться в Верандах через полчаса, через три дня, через неделю… А это не устраивает ни нас с тобой, ни людей, ставивших вам с Болотовым задачу добыть сведения в кратчайший срок. Верно?

Согласно кивнув, она примолкла. Несколько минут оба наслаждались тишиной, теплой безветренной ночью и большими яркими звездами, мерцавшими над головами…

— Тогда я знаю, что делать! — вдруг вскочила Арина и, схватив объемный ранец, исчезла во мраке где-то за ближайшими кустами.

«Сейчас откроет очередную тайну ФСБ и ненароком выяснится, что мы могли взять Умаджиева тепленьким еще неделю назад…» — усмехнулся про себя Жорж. От нечего делать он опять высунулся из-под веток молоденьких дубков, что в изобилии покрывали край невысокого обрыва, извилистой и неровной плоскостью выходящего на Малые Веранды, и взялся с помощью ночного прицела обозревать сельские «достопримечательности». Ничего нового он не увидел, а от оного занятия вскоре оторвал тихий шорох и голос напарницы:

— Ну, как?..

Обернувшись, спецназовец едва не схватился за оружие — в слабом лунном свете проглядывался силуэт чеченской девушки…

— Господи… — проворчал он, переводя дыхание, разом сбившееся от сего наваждения.

— Похожа? — поинтересовалась она, явно довольная произведенным эффектом.

Кроме одной детали, наряд Северцевой полностью соответствовал той национальной одежде, что Извольский тысячу раз лицезрел на кавказских женщинах: и обувь, и темная кофточка, и такой же темный платок с белыми «коленвалами» — непонятной арабской вязью, пущенной по краю. А не вписывающимся в традиционный костюм элементом оставалась длинная поношенная джинсовая юбка, едва прикрывающая подолом коленки девушки, оставляя открытыми голени, облаченные опять же в темные простенькие чулочки.

— Точь-в-точь Гюльчатай, — пробурчал он. — Вот только с юбочкой промашка вышла…

— Нет, не Гюльчатай, а в соответствие с легендой — Наджия, — поправила она. — А что касается юбочки, то напрасно вы не обращаете внимания на молодых чеченских девушек. В последнее время они стараются привнести в старомодную одежду некое разнообразие — носят, например, джинсовую одежду, неброские обтягивающие кофточки, обувь на небольших каблуках…

— Возможно… — безразлично пожал тот плечами и, сызнова смерив ее саркастическим взглядом, осведомился: — И что же этим маскарадом ты хочешь сказать?

— Как что!? — искренне удивилась Арина. — Мне, кажется, настал момент, когда иного выхода у нас просто нет!..

— Тебе нельзя идти в село, — твердо изрек сотрудник «Шторма».

— Почему?! — не понимающе смотрела она на него огромными ясными глазами, — меня несколько лет учили агентурной и разведывательной работе, внедрению… А вы вдруг — нельзя!..

— Хреновые у вас там преподаватели! — раздраженно перебил он, но через мгновение немного смягчил категоричность и попытался донести до настойчивой барышни суть своих опасений: — Я допускаю, что тебя примут в селе, но твое любопытство относительно места пребывания или времени появления «клиента» неизменно вызовет подозрение односельчан Умаджиева.

— А если мне утром спуститься в село, а когда появится Арсен — помаячить у него на глазах, познакомиться… — смущенно возразила она.

— Эко тебя расплющило… Так вот на какую наживку ты собралась его ловить!..

Напарница изумленно повела головой… «А чем вас, собственно, не устраивает этот проверенный всеми разведками мира способ? И уж не ревность ли в вас взыграла, товарищ подполковник?!» — отчетливо читались на лице насмешливые и одновременно возмущенные вопросы.

Извольский поддержал странный немой диалог, посмотрев так, будто с горечью отрезал: «Господи, какая же ты, Северцева, дурочка! Ведь речь идет о твоей жизни! Ты же не в компьютерные игрушки режешься, где все „понарошку“. Поймали или нашпиговали пулями — переиграла заново, учтя предыдущие ошибки… Здесь убивают навсегда и не просто убивают, а так, что прежде чем испустишь дух, сорок раз проклянешь день своего появления на белом свете».

Вслух, однако, начал говорить спокойно и примирительно:

— Не знаю, кто занимался разработкой этого задания, но они либо совсем не знают здешних порядков, либо… Пойми, мало кто из чеченских мужчин отваживается открыто заводить стороннюю любовную связь с соплеменницами — не позволяют вековые устои, традиции, Шариат и косые взгляды вкупе с порицанием местных старейшин. Понравилась девушка — изволь взять ее в жены! Второй, третьей или четвертой — не имеет значения, но до самой смерти обязан будешь заботиться о ней и общих с ней детях. Вот так…

Арина озадаченно молчала, а Георгию Павловичу вся эта тонкая восточная «механика» давно набила оскомину. И чем думали фээсбэшники, отправляя на верную неудачу, а возможно и гибель молоденькую сотрудницу, приходилось только гадать и, удивляясь, разводить руками…

— Почему обязательно «любовная связь»? — тихо спросила она. — Можно ведь и просто…

Но он вздохнул так, словно перед ним стояла и лепетала воспитанница младшей группы детского сада. И девушка, кажется, сдалась, отступилась…

Офицеру «Шторма» удалось убедить ее, однако какого-либо другого способа заполучить живого Умаджиева сам он пока в анналах памяти не находил. Не помогала и извечная союзница — смекалка…

Подобрав подол юбки, Арина уселась рядом, насупила тонкие брови, и с четверть часа оба напряженно размышляли над сложившейся ситуацией…

«Куда он отправился и надолго ли? В соседнее село за водкой или подарками для семьи, потому как в Верандах нет и захудалого ларька? Обратно в Гомхой, но отчего тогда оставлена вторая машина и большая часть охраны? На плановую встречу с амирами или в райцентр ради решения каких-нибудь финансовых или организационных вопросов?.. — перебирал различные версии Жорж. — Да, задачка отнюдь не из легких и зависнуть здесь можно безо всякого намека на успех до второго пришествия. А время, меж тем, безвозвратно истекает — возможно, срок проведения следующей экстремистской акции назначен, и подготовка к ней идет полным ходом. Как бы нам не опоздать!..»

— Ладно, девочка, давай-ка устраивайся спать, — повелел он, разворачиваясь лицом к селу. — А я подежурю, подумаю… Глядишь, что-нибудь к утру изменится…

Утром следующего дня и в самом деле произошли кардинальные перемены, заставившие Извольского трансформировать отношение к намерению Арины отправиться в село…

Приблизительно через час после рассвета все по той же единственной дороге ведущей с севера в Веранды вкатила кавалькада из четырех автомобилей. Они резво и безбоязненно проехали по селу и остановились неподалеку от дома Умаджиева. Из машин вылезло, по меньшей мере, полтора десятка хорошо вооруженных мужчин в пятнистой военной форме. Георгий насчитал три ручных пулемета и столько же мощных, современных гранатометов на плечах вновь прибывших бандитов… Остававшиеся в селе четверо охранников «клиента» вышли встречать соплеменников, обнимались и о чем-то весело переговаривались — по всему было видно, что они неплохо знали друг друга. Один из приехавших боевиков, с панамой защитного цвета на голове и по виду старший — по-хозяйски вошел в соседний, такой же большой и добротный дом за красивым каменным забором…

— Вы так и не ложились? — встрепенулась ото сна Северцева.

Он не ответил, лишь опустив от глаз бинокль, а затем и уронив на руки голову…

Тогда, подобравшись к краю обрыва, она устроилась рядом с командиром, подняла снайперскую винтовку и с минуту всматривалась в изменившуюся диспозицию противостоящих сил. Потом в ясных с темно-серыми крапинками глазах ее сверкнул смелый огонек и, отложив оружие, девушка тихо сказала:

— Я готова спуститься в село через полчаса…

Со вчерашнего вечера, а точнее с того момента, когда Арина предстала перед ним в чеченском наряде, он желал одного — удержать ее от рискованного похода в Малые Веранды. Что только не приходило в голову за прошедшие ночные часы! Устройство засады на подъезде к Верандам грозило неизвестностью и таким же нескончаемо долгим ожиданием, что и здесь под дубами невысокого холма. Вторичный запрос координационного управления об очередной длительной остановке Умаджиева, с последующим переходом к какому-нибудь аулу обещал опять лицезреть корму «Джипа», отъезжающего куда-то дальше — в третье, четвертое или пятое села… Теплилась в душе подполковника слабая надежда на возвращение «клиента» и претворение в жизнь того, самого первого, простейшего плана с ночным вторжением в аул, убийством охраны и взятием помощника начштаба. Но, увы и он с внезапным приездом полутора десятков вооруженных до зубов боевиков летел в тартарары…

Наличествовала, правда, еще одна мизерная закавыка, препона, говорящая в пользу решения Арины отправиться в Малые Веранды. По большому счету Извольскому до этой препоны не было дела, если бы не четкие инструкции полковника Маслова, обязывающие не корректировать, не запрещать, не вмешиваться, а лишь содействовать и всячески помогать фээсбэшникам. В этом-то сия закавыка и заключалась, что в заранее проработанной в бесчисленных отделах ФСБ операции по внедрению старшего лейтенанта Северцевой в одно из родовых чеченских сел он — подполковник Извольский терял всякую силу и непререкаемость командира. Данная операция являлась частью самостоятельного задания девушки…

— Как мне не хочется тебя отпускать… — тяжело вздохнул он, глядя на нее, словно пытаясь запомнить каждую черточку приятного, открытого лица перед очень долгой разлукой.

— Не переживайте за меня, Георгий Павлович, — попросила она, мягко улыбнувшись и чуть тронув при этом его руку: — Поверьте, моей подготовкой занимались настоящие спецы разведки, у меня отработанная до самых последних мелочей легенда, даже документы подлинные, а не липовые — настоящая Наджия Шарипова лежит в ставропольском госпитале под охраной и присмотром наших людей. Кстати я очень похожа на нее!..

— Ты все запомнила?

— Да, конечно. Вы ведете наблюдение за селом с нашей возвышенности. Если мне удастся познакомиться и неожиданно выманить «клиента» на прогулку вдоль берега реки, то, появившись в проулке, я поправлю на голове свой платок. Вся остальная информация с двенадцати до тринадцати и с девятнадцати до двадцати часов по рации. Сегодня по каналам два и четыре, завтра один и три.

— Все правильно, но не забывай: сеансы связи не более двух минут, — кивнул он и спросил: — А что у тебя с оружием?

Она раскрыла узелок с черствыми, привезенными с собой из Питера сухарями, парочкой тряпок и завернутыми в целлофан документами. В середине этого вороха лежал ее компактный «Каштан» без длинного глушителя и лазерного целеуказателя.

— Не годится, — угрюмо оценил шеф, извлекая из пожитков пистолет-пулемет, — не башку ему крошить идешь…

— Тогда вот… — запросто, безо всякого намека на стеснительность приподняла она юбку и показала прикрепленное к ноге приспособление, удерживающее на внутренней стороне бедра изящный пистолет с пластиковой отделкой и глушителем. Расправив складки на юбочке, с гордостью пояснила: — Одна из последних разработок для спецслужб. Еще в моем арсенале имеется нож…

— А рация?

«Вертекс» оказался сбоку под просторной кофточкой.

Жорж снова вздохнул…

— И еще одно… — напоследок молвил он, — если, не приведи господь, вдруг проколешься и попадешь к ним в лапы — не дергайся. Торгуйся, тяни время — выдавай информацию маленькими порциями, а я что-нибудь придумаю. Расшибусь, но придумаю…

— Я знаю, — доверчиво улыбнулась девушка.

Они отошли от села к северу на несколько километров, дабы «беженка» могла как полагается приехать в село на попутке и остановились. Асфальт узкой дороги едва просматривался сквозь плотный частокол дубовых стволов, шагах в ста ниже по склону.

Оба молчали…

Потом Арина сделала едва уловимое движение к нему, и Георгий обнял девушку, податливо прижавшуюся к нему. Запах духов и шампуня почти выветрился, но волосы ее все ж продолжали источать неповторимый аромат свежести…

Он мимолетно тронул их губами и тихо шепнул:

— Будь осторожна.

Она не ответила, а лишь опустив густые ресницы, легонько оттолкнулась от него и решительно зашагала вниз…

Глава шестая

Горная Чечня

Северцева прогуливалась по обочине, готовая при появлении любого автомобиля моментально сделать вид, будто медленно и бесцельно бредет в неизвестном направлении. Она была уверена: Георгий Павлович наблюдает со склона за происходящим и, случись непредвиденное — обязательно поможет, выручит, защитит… Убеждена была и в том, что в Малых Верандах придется несладко, ибо беженцев, оставшихся без крова и родственной поддержки, не привечают нигде.

Да, сейчас на этой пустынной дороге оживший страх явственно давал о себе знать. Там — в лесочке, когда она отстаивала свое право на самостоятельное задание, все представлялось по-другому — легче, проще и тривиальнее. Риск, сопутствующий прямому контакту с врагом казался далеким и подернутым какой-то густой пеленой. Теперь Арина оказалась один на один с реальной опасностью…

И все же девушка наслаждалась победой, одержанной в нелегком споре с многоопытным командиром. Победа радовала не только удовлетворенным тщеславием, но и двумя достигнутыми целями: во-первых, ее сердечко, не взирая на леденящий ужас, предшествующий встрече с Умаджиевым, всякий раз замирало от приятного волнения, связанного со стартом долгожданного задания. А во-вторых, Арине удалось удержать Извольского от ночного вояжа в аул и неравной схватки с шестерыми охранниками. Она точно не знала, не помнила, но в какой-то момент вдруг поняла, что ей отнюдь небезразлично, возвратятся ли они вдвоем в Петербург живыми, или же он навсегда останется где-то здесь, как и те пятеро мужчин, начинавших эту операцию вместе с ними…

Лишь в обед — около четырнадцати часов, со стороны райцентра послышался гул работающего двигателя и скоро из-за поворота на бешеной скорости вылетел… черный «Джип».

«Удача!.. Господи, какая удача!» — мелькнуло в подсознании сотрудницы ФСБ, едва успевшей развернуться лицом к селу, понуро опустить плечики и засеменить по пыльной обочине.

Иномарка лихо тормознула возле шарахнувшейся в сторону девушки.

— Ты кто? — гоготнул в окно бородач, сидящий рядом с водителем.

— Шарипова… А вы? — отвечала она на хорошем чеченском языке, скромно опустив взгляд.

— Здесь мы спрашиваем, — снова оскалился бандит. — Куда идешь?

— Беженка я…

— Откуда родом?

— С Нижнего Алкуна.

— Это, которое федералы недавно бомбили? — допытывался боевик.

— Да… Наш дом сгорел… полностью. Вся родня погибла, кроме меня и старшего брата.

Внезапно открылась задняя дверка внедорожника с поднятым тонированным стеклом, и Северцева почувствовала, как дыхание перехватило не то от радости, не то от испуга — на широком кожаном сиденье в расслабленной позе пребывал сам Умаджиев. В правой его руке покачивался старенький «ТТ» со взведенным курком…

Немного сузив глаза, Арсен продолжил допрос вместо телохранителя:

— А где же твой брат сейчас?

— Его неверные забрали сразу после штурма села. Куда — не знаю. Выйдя из больницы, пыталась разузнать, найти, но… — она правдоподобно шмыгнула носом, достала из кармана кофточки маленький платочек.

— Проверь-ка ее вещи, — распорядился помощник начштаба. Дуло пистолета при этом недвусмысленно уставилось в голову девушки…

Кавказец спрыгнул на землю, грубо вырвал из рук соплеменницы узел и стал в нем копаться. Арина мысленно и в сотый раз поблагодарила мудрого Георгия Павловича за дальновидную осторожность, но с нарастающим ужасом ждала продолжения досмотра…

Бородач протянул молодому боссу найденный документы, а остальное вернул девушке.

— Пусто, Арсен. Сухари, бабские тряпки… — лениво пробормотал он, забираясь на свое место.

— И что же собираешься делать, сестра? — более миролюбиво спросил Умаджиев, ознакомившись с ее паспортом, какими-то справками, свидетельствами о смерти каждого из близких родственников.

Та пожала плечами и, устремив взгляд в сторону Веранд, тихо сказала:

— Пока не знаю. Была в Урус-Мартане, но там работы для беженцев нет. Сказали: может, где-то в дальних селах повезет…

— Садись, — неожиданно еще шире распахнул дверцу Умаджиев.

Она в нерешительности помедлила, чувствуя на себе его цепкий изучающий взгляд…

— Мы не обидим тебя, сестра, садись, — мягким голосом повторил тот и придвинулся к левому окну.

Беженка опасливо заглянула внутрь просторного салона, удивленно цокнула язычком, словно впервые в жизни довелось увидеть начинку дорогой иномарки и осторожно села на краешек сиденья. Автомобиль плавно тронулся…

— Судя по документам, тебя зовут Наджия? — не отрывал от нее взгляда молодой чеченец.

— Наджия.

— Наджия… — медленно повторил Арсен, убирая пистолет за пояс и вдруг широко улыбнулся, словно в голову нежданно пришла счастливая мысль: — А тебе известно, что означает это имя?

— Кажется, Несущая победу.

— Правильно. Несущая победу или Предвещающая удачу… Кстати, меня зовут Арсен…

До самого села он боле не проронил ни слова, а только задумчиво любовался сидящей рядом молодой девушкой. Отточенным профилем изумительной красоты лица; немного перепачканными, но замечательной формы руками; плавными линиями плеч, груди, ровной спины и бедер, обтянутых старенькой, выгоревшей на солнце джинсовой юбкой…

— Шамиль со своими людьми уже здесь, — внезапно оторвал его от созерцания прелестной попутчицы водитель.

«Джип» подъезжал по проулку к дому Умаджиева…

— Я найду тебе отличную работу, — вдруг наклонившись, с жаром зашептал он Наджие перед тем, как машина завернула в открытые охранниками ворота. — А жить будешь в моем доме — вот здесь. Согласна?

Теребя от волнения свой узелок, девушка безмолвствовала. И без того большие глаза выражали неподдельное изумление при виде огромного, хорошо отделанного особняка, обнесенного вычурным каменным забором…

— Амаль, познакомься… Это Наджия, — сухо обратился Арсен к подошедшей встретить его женщине, — выдели ее комнату на своей половине. Она беженка и поживет у нас.

Женщина с невзрачной внешностью послушно кивнула, повернулась и пошла обратно в дом. У самого крыльца остановилась, приглашая молоденькую гостью пройти первой и, проводила ее завистливым, недобрым взглядом. Тем временем муж ее, поздоровавшись с каждым из охранников за руку, неторопливо направился к родственнику — Шамилю…

— Арсен, ты заставляешь меня нервничать, — обнял его тот у раскрытой настежь калитки.

— Что случилось?

— Почему не выполняешь мой приказ?

— А, ты об усиленной охране… — догадался тот.

— Именно. Я ведь запретил тебе куда-либо выезжать без пяти-шести человек сопровождения.

— Я отлучался в Урус-Мартан. Ты же знаешь, это в двадцати минутах езды…

— Опять плечо? — участливо спросил Татаев, беря его под руку и ведя к своему дому.

— Если честно — нет, — улыбнулся помощник.

— Ясно, ездил к женщине, — приглушенно хохотнул начальник штаба, но тут же сделавшись серьезным, изрек: — Что ж, дело понятное, но послушай мой совет: найди себе вторую жену — помоложе, посимпатичнее, погорячее и наслаждайся ей безвылазно в Верандах под прикрытием надежных людей. А не то, неровен час, нарвешься на засаду федералов… А они, брат, церемониться не станут — в пять секунд изрешетят твой «Джип» с двумя телохранителями.

— Хорошо, Шамиль. Даю слово: боле без двух машин сопровождения никуда.

— Тот-то же… — проворчал Татаев, приглашая его в просторный холл. Проходя по толстым коврам, пнул ногой по внушительной стопке газет и журналов, упакованных в целлофан, а сверху туго перехваченных скотчем и проворчал: — Я привез пачку свежей прессы — доставили в лагерь прямо перед выездом, но сам читать вряд ли стану — хочу отоспаться в тепле и на мягкой подстилке. Будь добр, полистай, когда нечем будет заняться, ознакомься…

Затем отпер ключом бар и плеснул в два стакана импортного бренди. Подав один Арсену, свой приподнял со словами:

— За удачное претворение в жизнь твоего шикарного плана!.. Вчера вечером подтверждена дата взрыва во Владикавказе…

Одним махом осушив посудину, брякнул ее массивным дном об открытую крышку бара и только тогда заметил вопросительный взгляд Умаджиева, застывшего с бокалом в руке.

— Извини, забыл сообщить тебе радостное известие сразу: подготовка к операции полностью завершена. Осталось дать команду…

— И когда же?.. — взволнованно спросил тот.

— Ты выпей-выпей! И расслабься, а то эдак вообще позабудешь, как зовут собственных детей!.. — вдруг рассмеялся родственник. — Ну, когда ты сам планировал произвести взрыв? Вспомни!..

Арсен просиял:

— О, Аллах! Ну, конечно же!.. В ближайшее воскресенье — на матче «Алании» с «ЦСКА».

— Совершенно верно. Сегодня четверг, значит через три дня. Пока отдыхаем, Арсен, а ранним утром в воскресенье мы должны вернуться на базу…

Спустя час взмыленный помощник начальника Главного штаба возлегал на мягком ковровом покрытии своего небольшого спортзала, устроенного в одной из комнат мужской половины особняка.