Еще перед посадкой на рейс «Минводы-Москва» «покупатель», наконец-то, представился, назвавшись Александром Сергеевичем. Фамилии, правда, услышать не довелось, однако вскользь тот обмол­вился: дескать, за двадцать пять лет работы в разведке дослужился до ге­неральского чина и на том останавливаться не собираюсь…
      В столице их встретил такой же эскорт из двух автомобилей с то­нированными стеклами и доставил в подмосковный закрытый санато­рий, с подозрительными парнями в штатском, неспешно курсирую­щими вдоль тенистых сосновых аллей. Ночь Дорохов провел в пре­красном одномест­ном номере – спать завалился в девять вечера, а проснулся лишь в де­сять утра; завтрак принесла улыбчивая, но несло­воохотливая девушка прямо в номер. А к полудню опять нагрянул Александр Сергеевич в сопро­вождении охранника, тащившего свертки, коробки и пару новеньких отглаженных костюмов на плечи­ках под целлофаном…
      – Последний перевод отправил месяца три назад, – сдержанно от­ветил Артур, стараясь не выдавать волнения.
      – Какую ты обычно посылал сумму?
      – По-разному. От пятнадцати до тридцати тысяч. Лекарства нынче жутко дорогие…
      – Понимаю. Значит, мы не рассчитали с суммой – слегка пере­борщили. Но это неважно. Сейчас у тебя будет возможность погово­рить с ним по телефону, – остановившись у раскрытой балконной двери, прикурил тот сигарету. – Он не в курсе о происшест­вии с рас­стрелом на проселочной дороге, равно как не знает и об уголовном деле. Поговори с ним так, как всегда разговари­ваешь после команди­ровок: мол, все нормально – жив, здоров – вернулся в гарнизон, отды­хаю в профилактории…
      Он достал из кармана сотовый телефон и, пыхтя сигаретой, начал набирать номер. Но, прежде чем нажать на зеленую клавишу, одарил своим пронзи­тельным взглядом:
      – Да и по поводу денег. Скажи: сегодня отправил ему переводом пятьдесят тысяч. Наплети что-нибудь… боевых получил побольше или командование премировало за удачно проведенную операцию. Ты ведь и в самом деле отлично отработал с группой у той реки – сдерживая часть банды. Не так ли?..
      – Совру – не беспокойтесь, – снова подивившись информирован­ности генерала, поморщился Дорохов.
      – Хм, похвально! Хороший шпион должен лгать почти бессозна­тельно…
      Однако капитан поспешил предупредить:
      – Отец на­верняка спросит и на счет отпуска – я всегда наведы­вался после ко­мандировок. Что сказать по этому поводу?
      Тот неопределенно развел руками:
      – Намекни на середину сентября. Раньше никак не получится… И вот еще что, Артур, – выпуская на улицу струйку дыма, впервые на­звал он его по имени, – я искренне надеюсь на взаимопонимание и до­брые отношения между нами. Во время твоего отсутствия за отцом, ко­нечно, будут наблюдать. Но это наблюдение скорее можно окре­стить… охраной, что ли… Опекой или гарантией от всяких форс-ма­жорных обстоя­тельств – мало ли в нашей стране, может с человеком приклю­читься.
      – И что же эта гарантия из себя представляет?
      – Во-первых, к нему будет регулярно наведываться врач – твой отец, насколько мне известно, инвалид и нуждается в подобном на­блюдении. Нор­мальный, проверенный врач – не из тех, что отбывает номер или всеми способами тянет с больного деньги. Во-вторых, якобы по ли­нии собеса организуем доставку продуктов и всего необ­ходимого. Если согласится, дадим путевочку в хороший санаторий – пусть отдохнет там, подлечится… Ну и, в-третьих, разумеется, скрытное наблюдение за квар­тирой. Короче го­воря, твой отец будет доволен – это я обещаю.
      Дорохов молчал, обдумывая услышанное…
      – Держи, – протянул трубку Александр Сергеевич. – И за­помни: – Ты не пожалеешь, если мы станем добрыми друзьями.
      После пяти длинных гудков в мобильнике что-то щелкнуло, и послышался до боли знакомый хрипловатый голос:
      – Да, я слушаю…

* * *

      Дорохов, уже не таясь и не стесняясь, тяжело вздыхал.
      Опять ав­томобиль с тонированными стеклами, опять несущееся на­встречу темное полотно шоссе, опять дорога в аэропорт… И опять эти ду­рацкие требования дотошного генерала разведки в двадцатый раз по­вторить давно за­ученное наизусть.
      – Как будет «здравствуйте» по-французски?
      – Утром или днем – бонжур. Вечером – бонсуар.
      – Будьте добры, отвезите меня в гостиницу.
      – Суайе жантий ме дэпозэ а лотель.
      – Нужен номер на одного.
      – Же безуэн дюн шамбр пур юн пэрсон.
      – На двоих?..
      – Де пэрсон.
      – Та-ак… Хорошо, – расслабленно откинулся на спинку Алек­сандр Сер­геевич. – Теперь повторим твои действия после прилета в Париж.
      – Первое: после посадки в аэропорту «Руасси – Шарль-де-Голль» делаю круг по аэровокзалу и убеждаюсь в отсутствии хвоста.
      – Верно. Дальше…
      – Второе: сразу после прилета я должен пройти паспортный кон­троль и получить вещи. И ровно через тридцать шесть минут после посадки по­дойти к стоянке такси на­против второго терминала…
      – Отлично. Но ты кое-что забыл.
      – Нет, про голых баб в моем возрасте забыть невозможно – про­гуливаясь по аэровокзалу, я покупаю глянце­вый журнал с фотогра­фией обнаженной красотки на обложке. Сложив его попо­лам, держу в левой руке и осторожно посматриваю по сторонам – ищу на стоянке агента, описание которого вы обещали дать позже.
      – Все точно. Агента я тебе опишу, не сомневайся. Давай дальше…
      – Установив визуальный контакт с агентом, прохожу в конец второго терминала – к автобусной остановке и сажусь на автобус ли­нии «Air France», – вперив взгляд в спинку переднего сиденья, бубнил под нос Артур. – Еду до конечной остановки на площади Этуаль. В течение получаса осмат­риваю площадь и, убедившись в от­сутствии слежки, сажусь в такси.
      Он замолчал, чтобы перевести дух, но собеседник поторапливал:
      – Куда поедешь?
      – К месту окончательной встречи с агентом – в церковь Мадлен. Она находиться недалеко от площади – минут десять-пятнадцать езды.
      – Твои действия если сегодня по каким-то причинам ни первая, ни вторая встречи не состоятся?
      – По легенде я не шибко богатый турист – останавливаюсь в не­дорогом отеле недалеко от центра города, обедать предпочитаю в «Макдоналдс», русской столовой при Консерватории имени Рахма­нинова или в китайских, арабских, греческих ресторанчиках.
      – Хорошо. Правильно…
      – Завтра утром, с половины одиннадцатого до одиннадцати пре­дусмотрена резервная попытка установить контакт с агентом – на террасе кафе «de Flore», рядом с бульваром Сен-Жермен. Если ран­деву не состоится и там – два дня любуюсь парижскими досто­приме­чательностями, делаю не­сколько покупок в магазинах сольдо или в павильонах распродаж и возвра­щаюсь вечерним рейсом в Мо­скву…
      Мужчина слушал молодого человека, немного прищурив глаза и чуть заметно кивая головой. Ни что не ускользало от внимательного взгляда и чуткого слуха: ни один жест подопечного, ни одно его слово.
      Одет на этот раз бывший курсант был в джинсы и светлую фут­болку; на ногах красовались недешевые немецкие ботинки из толстой светлой кожи. Вся остальная одежда, включая два цивильных кос­тюма, находилась в объемной дорожной сумке. В нагрудном кармане футболки лежали международные водительские права, билет на рейс «Москва-Париж», страховая карточка и загранпаспорт на имя Седова Андрея Викторо­вича – рекламного агента, получившего законный от­пуск. В заднем кармане брюк обитал портмоне с тугой пачкой евро и парочкой кре­дитных карт. Недавно вымытые короткие волосы трепы­хались от врывавше­гося в салон автомобиля ветра; чисто выбритое лицо по-прежнему со­храняло невоз­мутимость и равнодушие ко всему, что творилось во­круг…
      Иногда этот пофигизм генерала жутко раздражал – так и хоте­лось в сердцах рявкнуть: тебя хоть что-нибудь интересует?! Есть ли на этом свете вещи и понятия, способные вывести тебя из транса и… непонятной летаргии? Но… кое-какие соображения заставляли гасить эмоциональный порыв в самом его зародыше. Во-первых, в трех пре­дыдущих и, увы, провальных попытках принимали участие как раз юркие жив­чики, к тому же довольно внушительных габаритов. Как знать – не эти ли качества привлекали внимание западных спецслужб к излишне активным и пышущим здоровой энергией молодцам? А, во-вторых, он лично сумел убедиться в учебном Центре: когда требо­вала обстановка, Дорохов становился предельно собранным, равно­душие с напле­вательством куда-то вмиг исче­зали, уступая место со­средоточенности и скорой мысли. «В конце концов, он полностью со­ответствует нашей новой экспериментальной так­тике, – успокаивал сам себя Александр Сер­геевич. – А провалится – невелика потеря. Вернемся к прежней или придумаем нечто другое…»
      – …Таким образом, на первом этапе моя задача сводится к двум простым и не­затейливым действиям, – продолжал вяло бормотать Ар­тур, – четкая подстраховка агента и беспрекословное ему подчинение.
      – Так, японский конспиратор, все правильно: жизнь агента на твоей совести. Ну а со следующим этапом задания агент познакомит тебя на месте. Теперь… С особен­ностями аренды автомо­билей во Франции разо­брался?
      – Да, вполне.
      – Намотай на ус самое главное: взятые напрокат машины можно сда­вать в других городах, начиная с трех дней использования. Не воз­браняется сдать и раньше, но с доплатой. Обе выданные тебе кредит­ные карточки: и «Visa», и «Master Card» – принимаются к оплате на всей территории Евро­союза. И напоследок озвучь мне еще разок наш глав­ный принцип.
      – Не делать резких движений, – отвечал бывший капитан уста­лым голосом.
      – Совершенно верно, – удовлетворенно кивнул собеседник. – Крайности – для крайних случаев. Лучше вести себя так, как вел бы себя самый обычный российский обыватель, сумевший подкопить немного денег для туристической поездки…
      С памятью у Воробышка, как успел окрестить его руководитель операции, все было в полном ажуре. И это вселяло некую надежду на успех. Потому он решил не замечать того, как молодой человек дос­тал из кармана джинсовых брюк жевательную резинку, купленную в магазинчике санатория, закинул в рот пару подушечек и начал пере­малывать их челюстями. От чего лицо не­медля приобрело еще более пофигистское выражение.
      До посадки в самолет генералу требовалось озвучить Дорохову еще одну немаловажную деталь предстоящего задания. Ехать остава­лось минут пять, и следовало поторапливаться.
      – А теперь запоминай, как должен выглядеть при встрече агент, – развернул он к Воробышку корпус и по привычке понизил тон до ми­нимального: – Рост сто шестьде­сят пять, волосы темные, глаза серо-голубые, строгий серый костюм, светлая ру­башка без гал­стука, обувь черная, классического фасона. В правой руке портфель или папка из крас­новато-ко­ричневой кожи, что немного не вяжется с привычным сочетанием цветов и оттенков. Но именно эта деталь должна иметь место. Повтори…
      Артур повторил приметы слово в слово.
      – Неплохо, неплохо…
      Энергично жевавший резинку спецназовец глазел сквозь тониро­ван­ное стекло на мелькавшие пейзажи Подмосковья и, казалось, слу­шал генерала вполуха. Тот и впрямь за­вершил нудный инструктаж, завертел головой и скоро обронил:
      – Ну, вот – кажется, подъезжаем. В Шереметьево-2 когда-нибудь доводилось бывать?..
      – Неа. В Чечню ж с него военные борта не летают…

* * *

      Машина плавно подрулила к боковому входу в аэровокзал. Артур в сопровождении Александра Сергеевича и одного здоровяка прошел внутрь огромного зала. Троица миновала пассажир­скую сутолоку ис­полинского нутра и, сбавив шаг до неторо­пливо-прогулочного, оказа­лась в самом дальнем кафе, скромно ютившегося у высокой стеклян­ной стены. Посадка Дорохова в само­лет не должна была отличаться от посадки всех остальных пассажи­ров – обычная, вместе со всеми процедура регистрации, такой же досмотр, а затем и общая очередь на борт гражданского лайнера. Время еще оставалось, потому он с гене­ралом и устро­ился за свобод­ным столиком, а громила отправился к стойке за кофе…
      Сделав первый глоток и причмокнув губами, матерый разведчик негромко сказал:
      – Завидую я тебе, парень.
      Артур чуть не поперхнулся:
      – Уж не тому ли, что за пять месяцев я намотал в кроссах три ты­сячи километров?
      – Нет, подобные нагрузки для моего возраста уже смертельны, – засмеялся тот. – Я завидую тому, что через каких-то три часа ты ока­жешься в Париже. Эх… Самый лучший город из тех, где мне дове­лось побывать, а побывать мне, поверь, довелось во многих столи­цах…
      Спецназовец залпом маханул свою порцию кофе и выпалил:
      – До начала регистрации еще полно времени – я могу отлучиться минут на десять-пятнадцать?
      – Никаких отлучек! Если хочешь в туалет – он тебя проводит, – кивнул генерал на амбала.
      – Ладно, в туалет зайду позже – перед посадкой, – вздохнул Ар­тур и вдруг шепотом спросил: – Скажите, Александр Сергеевич, а что если на месте встречи я увижу человека одетого в точности, как агент, но это будет не он?
      – Такие совпадения теоретически не исключены, но на практике невозможны. Так что не выдумывай.
      – Что вы говорите?.. – картинно удивился молодой человек. – А вы взгляните вон туда.
      Генерал со здоровяком разом повернули головы в ту сторону, куда указывал Дорохов. Вдоль огромных окон аэровокзала прогули­вался мужчина в строгом сером костюме и белой рубашке без гал­стука; на ногах у него были черные кожаные туфли, а в правой руке болтался тон­кий порт­фель из красноватой кожи…
      – Хм, японский конспиратор… А ты наблюдательный чертяка! – удивленно выдохнул разведчик и поднял руку, чтобы одобрительно хлопнуть подопечного по плечу.
      Однако стул, где только что сидел Дорохов был пуст…
      – Возьми из машины еще одного, и прочешите вдвоем всю при­вокзальную площадь! А я проверю аэровокзал, – на ходу распоря­дился генерал. И зло процедил: – Ну, мля, японский конспиратор! Ну, если только сбежал! Сгною подлеца!!
      Четверть часа двое мужчин носились по огромной территории, заставленной автомобилями и автобусами; «прочесывали» в соответ­ствие с приказом толпы народа на стоянках такси и у бесконечных рядов неболь­ших ларьков. В это время сам Александр Сергеевич, беспрестанно промокая шею платком, накручивал спирали по двум этажам аэрово­кзального комплекса. Цепкий взгляд метался по стой­кам билет­ных касс, залам ожидания и регистрации пассажиров; не­сколько раз пожилой мужчина заглядывал в туалеты, магазины и многочис­ленные кафе…
      Тщетно, Дорохова нигде не было.
      Когда прозвучало объявление о начале регистрации на нужный рейс, генерал вызвонил своих подчиненных и выслушал неутеши­тельный доклад о безрезультатности поисков на привокзальной пло­щади. Смачно выругавшись, он позвал их внутрь и заставил еще раз пробе­жать по этажам…
      Окончательно утеряв надежду, все трое встретились у какой-то галереи и молча стояли, вглядываясь сквозь пыльные стекла в бес­крайнее летное поле. Желваки на скулах Александра Сергеевича хо­дили ходуном…
      – Мы разве кого-то встречаем? – внезапно послышался сзади ти­хий голос Воробушка.
      – Мля… Мля!.. – резко обернувшись, прохрипел разведчик, не в состоянии в первые се­кунды подобать других звуков и слов. В конце концов, выдох­нул фальцетом: – Японский конспиратор! Ты где был?! Мля!
      – Да вот музычку себе присмотрел, – как ни в чем не бывало ука­зал тот на ре­мень, где висел новенький CD-плеер, – дисков хороших при­купил… Чтоб не скучно в дороге было.
      Генерал в бешенстве вращал глазами.
      – Я же предупреждал тебя, – взревел он, – никаких с собой ра­дио-причиндалов! Ни сотовых телефонов, ни пейджеров, ни прием­ников!..
      – Это всего лишь плеер, который воспроизводит аудиозаписи…
      Александр Сергеевич сделал знак одному из помощников. Тот снял с ремня Воробышка аппарат, осмотрел, включил, вставил в ухо наушник… Кивнув генералу – дескать, все в порядке и вернул по­купку спецназовцу.
      Генерал же тем временем, узрев в руке питомца какой-то паке­тик, тихо взвизгнул:
      – А это, мля, еще что?!
      – Это? А-а… наткнулся на какой-то магазинчик приколов – на­брал всяких прищепочек, наклеек, красящих конфет… Не желаете, кстати, попробовать?
      Стараясь не привлекать внимания, разведчик негодовал; охран­ники взирали на Воробушка с молчаливой иронией…
      – Ну, как хотите, – пожал тот плечами. – Так мы кого тут встре­чаем?..
      – Тебя провожать намылились! – всплеснул руками Александр Сергеевич. – А ты, мля, леденцы покупаешь!..
      – Так тут же английским языком написано: «Сектор прибытия пассажиров». А нам в сектор посадки.
      – Нам, мля, на регистрацию еще надо успеть, эрудит хренов! – опять рявкнул пожилой мужчина.
      – Что вы заладили: мля, да мля! Все что ль в вашей «конторе» поль­зуются этим кодовым словом?.. Регистрацию я давно про­шел. И ба­гаж свой сдал. Только вы куда-то запропастились…
      – Тьфу, мля! Пошли – посадку уже объявляют!..
      И генерал первым устремился из галереи.
      А в секторе посадки, успокоившись, пожав руку невзрачному пи­томцу и даже улыбнувшись на прощание, прошептал, глядя вслед:
      – Наш парень. Ей богу, будет жаль, если первое задание ста­нет для него последним. Японский конспиратор…
 
      Последнее, что Дорохов услышал в секторе посадки от генерала, было емкое и короткое пожелание удачи. Однако перед этим тот ус­пел шепнуть:
      – Возраст агента – двадцать восемь. Выглядит молодо и неплохо. Смотри, не ошибись…
      Поглядывая в иллюминатор самолета, спецназовец усмехнулся: «А все же его смутил весьма схожий с описанием вид того мужика в сером костюме, что беспечно прогули­вался вдоль огромных окон. Х-хе!.. Японский конспиратор…»
      Вставив в плеер диск, он захлопнул крышку, воткнул в уши на­ушники и нажал на кнопку «play». Устроив же затылок на удобном под­головнике, смотрел на край бежавшей мимо бетонной полосы, пока тот не уплыл куда-то вниз и слушал свою любимую песню:
 
Свет берется из затменья,
Суть рождается в сомненьи,
Нужные слова – из тишины…
 
      Скоро его начал одолевать сон – видимо, организм до сих пор не восстановил растраченных в учебном Центре сил. Лайнер набирал вы­соту и скоро за иллюминатором стали видны лишь белые мутные об­лака, освещенные сверху ярким солнцем.
      Артур прикрыл глаза…
 
Расставанья и свиданья,
В этом зале ожиданья,
В общем знаменателе равны…
 
      Слова знакомой песни, разбавляя мерный рокот реактивных дви­гателей, убаюкивали и в то же время заставляли поражаться сов­паде­нию – Кашин пел, будто про него…
 
Ты идешь на озаренье,
Позади посты,
До свиданья, время,
Этот мир – твое творенье…
 

Часть третья
«Новая ипостась»