Роан – Виши – Ле-Пюи – Тулуза. 4 сентября; 00.00–22.40
      Грузовик петлял по ночному бездорожью около часа. Петлял, пока внимание беглецов не привлекли мелькающие впереди сквозь редкую лесополосу цепочки дви­жущихся огоньков.
      – Шоссе, – предположила девушка. – Если не ошибаюсь, оно со­еди­няет Сент-Этьен с Роаном.
      Голос у нее был слабым, тихим…
      Выключив на всякий случай фары и габаритные огни, телохрани­тель повел машину осторожнее; правой ладонью дотянулся до Ирины, по­трогал ее руку, затем прикоснулся ко лбу…
      И озабоченно произнес:
      – А ведь ты вся горишь!..
      – Да… Знобит немного.
      Уткнувшись массивным бампером в ствол первого деревца, ав­томобиль замер; двигатель замолчал. Молодой человек соскочил на землю, подбежал к правой дверце и, подхватив Ирину на руки, напра­вился к дороге.
      На обочине ослабевшая девушка стояла, опираясь на его плечо. Ждать при­шлось недолго – спустя несколько минут рядом притормо­зил «Мер­седес».
      – Роан, – наклонился к опущенному стеклу Дорохов.
      Сидевший за рулем пожилой мужчина снисходительно кивнул, и парочка, устроившись на заднем сиденье, с облегчением перевела дух.
      В оказавшемся в каких-то пятнадцати километрах Роане, они по­спели на рейсовый автобус, за сорок минут докативший их до сосед­него Виши – маленького городка на правом берегу Алье…
      – Послушай, – оглядывался он по сторонам, – мы же тут проез­жали. На двух машинах, помнишь?! А, выехав из городка, повстре­чали рокеров.
      – Да, Артур, все верно.
      – Значит, чуть дальше будет этот…
      – Клермон-Ферран, – подсказала она, уронив голову на его грудь.
      – Точно! А если махнуть к юго-востоку, то…
      Девушка даже не пыталась понять задуманного напарником плана. К слабости от потери крови, к ноющей боли в простреленном бедре добавился жар. Сил едва хватало, что бы сидеть на лавочке в закутке не­большого темного сквера…
      – Потерпи, немного. Я сейчас вернусь, – вскочил он и, перемах­нув через низенький заборчик, побежал к светящимся витринам мага­зинчиков, окружавшим городскую площадь.
      Вернувшись с двумя объемными пакетами в руках и новенькой тростью под мышкой, он уселся рядом и колдовал с какими-то лекар­ствами… Дал ей не­сколько таблеток и по­велел запить свежим грана­товым соком. Потом бросил на лавку но­венькие джинсы, а продыряв­ленные пулей и на­сквозь пропитанные кровью расстегнул и осто­рожно снял. Набрав из ампулы в одноразовый шприц прозрачный раствор, сделал одну инъекцию в левое бедро; затем приготовил дру­гой шприц и, вкалывая следующий препарат, при­говаривал:
      – Потерпи. Твое ранение неопасно. Поверь, через пару недель продефилируешь по подиуму, и ни одна сволочь о нем не догадается.
      – Как же ты сумел изъясниться в аптеке? – удив­лялась она, на­блюдая за проворными и уверенными манипуляциями.
      – Просто. Тыкал пальцем и говорил одну и ту же фразу из разго­ворника: Je le prends.
      – «Я беру это», – улыбнулась Ирина и, неожиданно тронув его волосы, нежно провела ладо­нью по виску, щеке: – Да… пожалуй, с тобой нигде не пропадешь.
      – Ну, вот и готово! А свежую повязку наложим попозже. Можете одеваться, мадам…
      Пока она натягивала новые джинсы, Артур рассовал по карманам куртки медикаменты; надежно упаковал окровавленную одежку, дабы выбросить где-нибудь по дороге; подхватил пакеты и подал трость:
      – Ну-ка попробуй. Нам надо пройти всего метров двести, не слишком при­влекая внимания прохожих.
      Она с трудом встала, покачнулась, оперлась о палку; сделала шаг, второй… Он поддержал, помог…
      И парочка неспешно двинулась к залитому желтым фонарным светом перекрестку.
      Полный топлива бензовоз натужно, со скоростью не более се­ми­десяти километров в час, ехал на юг…
      Остановившийся для позд­него ужина в Виши водитель подозри­тельно выслушал просьбу привлекательной мо­лодой женщины, поко­сился на ее трость…
      – Скажи, что у тебя был перелом, – приветливо улыбаясь незна­комцу, подсказал Дорохов.
      Собрав последние силы, она что-то пролепетала по-французски, кивнув на свою палочку. Лишь тогда шоферюга обмяк и подобрел, в глазах мелькнуло сочувствие. Дожевав сэндвич и допив кофе, он хлопнул Артура по плечу: дескать, о чем речь?! Поехали, подброшу…
      Теперь девушка сидела в теплой кабине грузовика и спала, уст­роив голову на плече напарника. Вероятно, возымели действо обезбо­ливающие с антибиотиками…
      Напарник же не ведал конечной цели поездки бензовоза, лишний раз изъясняться с водилой на пальцах опасался. По этой причине, проводив взглядом пригород Клермон-Феррана, внимательно смотрел на трассу и пытался читать надписи выплывающих из темноты указа­телей. Пока они в точности повто­ряли маршрут движения суточной давно­сти: сначала ехали правым берегом Алье, затем перебрались по пер­вому мосту на левый; скоро должен был появиться второй мост – тот са­мый, у которого впервые к красному кабриолету «приклеился» бе­же­вый «Chevrolet».
      По мере приближения к злополучному мосту спецназовец не­вольно напрягся, рука потянулась к поясу, пальцы нащупали рукоятку писто­лета. Прикосновение к прохладному металлу и к теплым пла­стико­вым накладкам слегка успокоило. «Нет, это всего лишь плоды фанта­зии моего уставшего и воспаленного воображения – не более, – гнал он прочь безотчетную тревогу, – такого просто не может быть!»
      И верно – у оконечности моста никого не оказалось. Немного расслабившись, Артур стал ждать поворота на лесную дорогу в Ле-Пюи…
      Прокатив последний десяток километров по пустынной трассе, бензовоз сбавил скорость. Заморгала лампочка левого повортника, и машина тяжело съехала с шоссе. Водила держал путь в Ле-Пюи или Сент-Этьен, и в любом случае мог подбросить прямо до Сашкиной мойки. Однако, памятуя об осторожности, Дорохов твердо решил пе­рестраховаться и, попросив остановиться, показал мужику рукой на юг:
      – Нам туда. Спасибо!..
      Судя по указателю, та извилистая дорога, что утром про­шлого дня дала шанс оторваться от погони, петляла через лес около два­дцати пяти верст. Капитан решил идти напрямую – через леси­стые холмы и овражки. Так выходило короче и безопаснее.
      Быстрым передвижение не получалось: с четверть часа он нес Ирину на руках; потом, опираясь на трость, она столько же вышаги­вала сама, а он, выбирая путь и помо­гая, плелся рядом – отдыхал. За­тем снова подхватывал ее, и скорость немного возрастала…
      Сделав короткий привал, Артур выдал напарнице следующую порцию таблеток, за­ставил съесть круассан и выпить коробочку сока. Ка­жется, снадобья помогали – жар понемногу спадал, боли в бедре по­утихли, чувствовала она себя получше. И они двинулись дальше…
      Огни населенного пункта показались через несколько часов – в начале пятого, когда небо утратило черноту и окрасилось глубокой серостью. К заветной мойке подбирались полем, согнувшись и непре­станно посматривая на го­ревшие окна заправки.
      «Интересно, Сашка успел вернуться или все еще шарахается по лесам? – гадал капитан, открывая заветным ключом дверь служебного входа. Пропустив внутрь девушку, запер дверь изнутри и вздохнул: – Вот мы и на месте…»
      Света в помещениях мойки они не включали.
      Посадив Ирину на диван в комнате отдыха, где меньше суток на­зад пили кофе с Оськой, он отправился на поиски укромного места без окон. Для обработки и перевязки ран, требовались нормальные условия с освещением. И таковые нашлись в крохотном душе…
      Плотно прикрыв дверь, Дорохов щелкнул выключателем и за­жмурился от ярких ламп дневного света. Поставив к стене стул, при­гласил:
      – Проходи. Садись.
      – Артур, позволь мне сначала принять душ, – попросила де­вушка.
      Он потрогал ее лоб – жара как будто не было.
      – Хорошо. Только постарайся не мочить старую повязку. Позо­вешь, когда закончишь.
      Пока из душа доносился плеск воды, Дорохов скинул куртку и осмотрелся в мойке, поочередно выглядывая во все окна. На улице светало – часы показывали четверть шестого. Дорога радовала отсут­ствием движе­ния, вокруг не было ни одной живой души…
      Наконец, его позвали. Он вошел в душевую и невольно отвел взгляд – обнаженная Ирина, повернувшись спиной, распечатывала упаковку с новым нижним бельем. Занявшись приготовлением ваты, перекиси, бинтов, молодой человек все же не устоял и еще разок по­любовался великолепной фигурой…
      Да, полюбоваться было чем: тонкая талия; округлые, безо всяких ущербных впадин ягодицы; ровненькие длинные ножки, вид которых не портила даже старая бинтовая повязка с бурыми пятнышками. Гладкая светлая кожа, к которой так и хотелось прикоснуться…
      «Черт!.. Поговаривают, мужикам вредно впустую гонять по телу кровь – то к голове, то… обратно!» – нарочито громко заше­лестел он медицинскими причиндалами.
      – Я готова, – натянув тонкие трусики и застегнув лифчик, при­села она на стул.
      Скоро старая повязка упала на пол, чистые и обработанные раны скрылись под свежими бинтами. Очередные уколы обезболивающего, антибиотика и несколько таблеток…
      – Как ты себя чувствуешь? – закончив перевязку, покосился он на полупрозрачное нижнее белье.
      – Нормально. Бедро совершенно не болит. И озноб прошел, – поднялась она и, опираясь на тросточку, направилась к двери. У по­рога обернулась: – Теперь твоя очередь мыться, а я пока приготовлю зав­трак…
      Постояв минут десять под душем, он немного посвежел, пришел в себя. Неторопливо одевшись, потушил свет и вернулся в комнату отдыха…
      На завтрак были бутерброды с икрой и сок. Девушка сидела на диване, молодой человек, расположился поближе к окну, сквозь кото­рое изредка поглядывал на дорогу.
      – Знаешь, – сказала она с горькой усмешкой, – перед отправ­кой сюда мне довелось краем уха слышать, будто некоторые телохра­ни­тели наделены полномочиями убирать своих агентов в критических ситуациях.
      – Убирать?.. Что за чушь? – едва не поперхнулся он куском французского багета.
      – Ну, если опустить моральную сторону вопроса и руководство­ваться практической, то подобное…
      – Меня никто такими полномочиями не наделял, – не дал он до­говорить, – да и плевать я хотел на такие инструкции!
      – Я знаю. И позже объясню, почему тебе не дали такого приказа, – мягко произнесла Ирина. Найдя его ла­донь, легонько сжала. – Я по­няла, что ты не способен на подлость еще прошлой ночью, когда ба­рахтались в Сене. Теперь я точно знаю: ты не предашь и не бросишь того, кто ря­дом…
      Артур промолчал – ему и в самом деле было удивительно слы­шать о каких-то странных «полномочиях»…
      – Ты прости меня за тот нехороший тон, – продолжала она, – ну, помнишь в первый день – в кафе…
      – Что же и рапорт на меня не напишешь – о злоупотреблении ал­коголя? – засмеялся он, поглаживая ее руку.
      – Напишу. Обязательно напишу! Но совсем о другом, – улыбну­лась девушка. Однако, согнав улыбку, озаботилась: – Только за­дание необходимо выполнить.
      – Задержка выйдет с заданием. А в чем, кстати, оно состояло?
      – Мы везем небольшую посылку. В Париже ее передать не полу­чи­лось, значит, обязаны это сделать в Тулузе – на железнодорожном во­кзале.
      – Понятно. Ни­чего, отле­жишься пару-тройку дней, я за тобой по­ухаживаю. Я умею – не раз приходилось в Чечне и перевязывать, и колоть, и таскать на себе ра­ненных… А потом найдем машину и по­едем.
      – Я верю, Артур: ты кого угодно поставишь на ноги. Но у нас нет вре­мени.
      – Предлагаешь ехать в таком состоянии?..
      – Ты должен поехать в Тулузу один. Сегодня. Сейчас…
      Он покачал головой:
      – Я не оставлю тебя одну.
      – Ты должен, Артур, – настойчиво повторила она. – Иначе прова­лится вся миссия. Понимаешь?
      Но молодой человек оставался непреклонным. Тогда Ирина при­тянула его к себе, заставила пересесть на диван, обняла…
      – Я прошу тебя, – шептала она возле самого уха и поглаживала пальчиками темные волосы, – я очень тебя прошу…
      Дорохов нашел ее губы, Ира ответила поцелуем. Таким же горя­чим, как тот – минутный, в подвале парижского ночного клуба. Но этот поцелуй был не для конспирации, не для алиби перед иду­щей по следу полицией, а настоящим – желанным и страстным.
      Он скользнул ладонями по гладкому телу, уловил звук расстег­нувшейся застежки лифчика; прикоснулся к груди, поцеловал набух­ший сосок…
      Девушка сняла с него футболку, нежно прикоснулась губами к плечу, шее… и откинулась на диван. Зашуршало нижнее белье…
      Глаза уж освоились в темноте – Ирина осторожно, стараясь не задеть бин­товую повязку, стянула с себя тонкие трусики…
      Артур гладил ее чудесное обнаженное тело. Скоро дыхание обоих участилось и, она все сильнее прижимала к себе его ладони…
      Потом потянула за руку, позвала:
      – Иди ко мне…

* * *

      Обнявшись, они проспали на узком диванчике три часа. Просну­лись одновременно от заглянувшего сквозь щели оконных жалюзи яркого солнца.
      Собрался Дорохов по-военному быстро: ополоснулся под холод­ным душем, оделся, закинул в рот приготовленный напарницей бу­терброд… А пока готовил найденный на холодильнике растворимый кофе, внимательно слушал ее инструктаж относительно задания в Ту­лузе: где и каким образом оставить вожделенную посылку.
      – Но это не все, – снова заговорила она, когда уж тема показалась исчерпанной. – Нам тоже должны кое-что передать. И получить это необходимо там же – в Тулузе.
      – Что ж, и доставлю, и получу одним рейсом. Давай, где она?..
      – Помоги мне, пожалуйста, – попросила Ирина. И для чего-то достала вату, перекись водорода; продезинфицировала новенькое бритвенное лезвие спиртом…
      Сделав шаг к ней, он смотрел на приготовления и ничего не по­нимал, пока не услышал короткое пояснение. Подняв руку, она ука­зала на тонкий шрам длиной не более сантиметра:
      – За три недели перед поездкой мне под кожу вшили крохотный чип в силиконовой оболочке…
      «Так вот почему она тряслась в парижском клубе «железнодо­рожников», когда плюгавый полицейский обшаривал нас чувстви­тельными металлоис­кателями!.. И по той же причине, углядев нуж­ного человека на пла­ву­чем маяке, убежала в туалет. А потом по руке ее текла кровь – верно, пыта­лась извлечь из-под кожи эту штуковину, да не успела…»
      – …Предполагаю, потому, что важная информация хранится не в го­лове, а в чипе, ты и не получил приказа убрать меня в критической, безнадежной ситуации.
      – Я уже высказался по поводу таких приказов.
      – Да, – кивнула девушка, – я помню. Теперь уничтожить носи­тель инфор­мации гораздо проще и убивать никого не требуется. Вы­нул из тела чип и избавился от него: бросил в реку, смыл в унитаз, разбил кам­нем… Способов множество.
      Поморщившись, Артур помог ей сделать лезвием ровный надрез вдоль незаметного шрама на внутренней стороне плеча. Подставив ватный тампон под струйки крови, слегка надавил пальцем сбоку от разреза и подцепил показавшийся край силиконовой оболочки.
      И снова пришлось врачевать, обрабатывая и заклеивая пластырем новую ранку, пока Ирина делилась секретами второго задания…
      – Вот и все, – печально произнесла она, запрятав отмытый от крови чип в пачку его сигарет. – Давай, Артур, прощаться…
      – Продуктов у тебя дня на три, – обвел он комнатку взгля­дом, словно пытаясь запомнить каждую деталь. – Лекарств доста­точно. Пожалуйста, не забывай колоть антибиотик – необходимо выдержать пятидневный курс… – Вытащив из-за пояса пистолет, протянул ей: – Держи. Мне оружие все равно без надобности. Пользоваться умеешь?
      – Приходилось в тренировочном тире.
      – Полная обойма – пятнадцать патронов. Но, надеюсь, до стрельбы дело не дойдет – скоро должен вернуться Сашка. Он спря­чет тебя понадеж­нее, подлечит, откормит… За это время и спец­службы угомонятся – спокойно улетишь в Москву.
      – Не переживай за меня. Все будет в порядке.
      – Это тоже тебе. Чтоб не скучала и родной язык не забыла, – улыбнулся Дорохов, выкладывая на стол свой плеер.
      Прихрамывая, она проводила его до двери. В темном кори­дор­чике они обнялись, и снова был долгий страстный по­це­луй…
      – Не забудь: посылка – в почтовом ящике тридцать третьей квар­тиры, а чип ты обязан оставить в ячейке камеры хранения под номе­ром «тысяча», – прошептала девушка.
      – Запомнил. Чего проще: тридцать три и тысяча.
      – Пожалуйста, повтори телефонные номера. Это очень важно…
      Дорохов безошибочно назвал два номера: шестизначный, ко­то­рым предстояло воспользоваться в Тулузе; и семизначный – его сле­довало набрать сразу по прилету в Москву.
      – Все правильно, – кивнула она. – Ни пуха…
      – К чертям собачьм…
      Тихо щелкнул замок, дверь пропустила полоску света. Он огля­нулся в последний раз, провел ладонью по ее щеке…
      И выскользнул в яркий солнечный день.
      Артур не пошел к асфальту, а двинулся на юго-запад бездо­рожьем – сначала полем, потом тем же лесом, коим петляли под утро. Только повторять маршрут к повороту он не стал, а, подкорректиро­вав направление, решил срезать – Ирина подсказала: трасса на юг в каких-то десяти-двенадцати километрах. А до побережья Средизем­ного моря по ней не более часа езды.
      Днем, да еще в одиночку идти было легче. Он привычно вслуши­вался в звуки леса, бросал пристальные взгляды по сторонам и под ноги, отыскивая свежие следы. Нет, ничто вокруг не настораживало, не казалось подозрительным, враждебным…
      Одного лишь Дорохов не понимал: чем дальше оставался за спи­ной за­падный пригород Ле-Пюи, тем на душе становилось тревожнее. Да, будучи телохранителем, он обязан выполнять приказы Ирины, но, вме­сте с тем, в голове явственно звучали и слова генерала разведки: «Жизнь агента всегда на твоей совести…»
      К тому же появлялось надсадное, болезненное и мало объясни­мое чувство тоски. «Привык я, что ли, к ней за несколько дней? – удивлялся он новому ощущению. – Вроде поначалу не­навидел, хотел поскорее покончить с заданием и избавиться от ее об­щества. А те­перь, точно лишился чего-то, потерял…»
      Где-то на середине пути щемящее уныние вдруг приглушила другая подоспевшая догадка: «А не оттого ли она превратилась в лас­ковую, нежную и доступную, что срочно потребовалось уговорить меня отправиться в Тулузу? В уме и хитрости этой девушке не отка­жешь. Черт, запутался я совершенно!..»
      За попытками разгадать странную перемену в поведении Ирины и такую же необычную метаморфозу своего к ней отношения, час пути пролетел быстро. Перебежав дорогу, молодой человек обосно­вался в кустах и стал ждать подходящего попутного транспорта…
      Пожилой «Фольксваген» с таким же пожилым хозяином за рулем аккуратно довез его до Нима – небольшого, утопающего в зелени го­рода, расположенного на широкой оживленной магистрали «Ницца-Марсель-Тулуза». Поездка вышла чуть дольше запланированной, да пенять на потерю времени не приходилось – с дисциплинированным водителем шансов добраться до нужного места было несравнимо больше.
      В Ниме Артур воспользовался рейсовым автобусом, курсиро­вавшим по побережью и, через час вышел в Монпелье, находившимся еще на семьдесят километров ближе к заветной цели. В центре го­родка отобедал в скромном и тихом кафе, неторопливо выкурил сига­рету, любуясь видом чудесного залива, а заодно и приглядываясь к праздно шатавшемуся народу. И, вдохнув полной грудью солонова­тый морской воздух, направился на железнодорожный вокзал…
      Скоростные поезда, следующие из Марселя в Тулузу, останавли­вались в Монпелье через каждые сорок минут. Купив билет, он дож­дался на перроне ближайший; вошел в комфортабельный вагон и, усевшись в удобное кресло, с наслаждением вытянул ноги.
      Ехать с четырьмя короткими остановками предстояло два часа…
      «Неужто прибыл?.. Вот она – столица юго-запада Франции! И как все просто: ни тебе ищеек из спецслужб, ни слежки, ни погони, ни пере­стрелок… Даже скучно», – едко ухмылялся Дорохов, бредя в по­токе приехавших в Тулузу пассажиров. Народу вокруг было много – тури­стический сезон во Франции не прерывался ни осенью, ни зимой. В здании вокзала поток разбивался на ручейки: часть людей заворачи­вала к кассам или к стойкам по бронированию гостиниц, многие на­правлялись прямиком на привокзальную площадь – к остановкам го­родского транспорта. Артур же, отыскав нужный указатель, повернул к лестнице, ведущей вниз – в зал автоматических камер хранения…
      Однако скоро он вернулся с цокольного этажа на первый, мед­ленно обошел все его залы, постоял у большого стенда с изображе­нием подробного плана вокзала. На лице, сквозь натянутую маску беспечного равнодушия, внимательный человек углядел бы озабочен­ность.
      «Автоматических ячеек, кроме нижнего зала, боле нигде нет, – нервно чесал он затылок. – Неужели Ирина ошиблась? Неужели на­звала не тот номер ячейки?.. Или перепутала – здесь следует оставить чип в тридцать третьей, а посылку забрать… Нет, глупости! Как дол­жен выглядеть жилой дом, в котором помещается тысяча квартир?!»
      Да, эйфория оттого, что добрался до места без приключений, ис­парилась бесследно. И начался процесс испарения в тот миг, когда капитан остановился у последнего ряда одинаковых шкафчиков из нержавеющей стали. Ряд, словно издеваясь, заканчивался номером «девятьсот девяносто девять». Нарезав два круга по залу и убедив­шись в том, что ящиков именно столько и ни одним больше, Дорохов поплелся наверх…