Скитания
      Магазин был типично сельским. Войдя в одноэтажную стекляшку, я сразу понял - выбор будет небогат. За прилавком скучала женщина в белом халате, на полках громоздились горы консервов. Оглядев витрины, я в конце концов нашел минимум, о котором мечтал: хлеб, плавленые сырки и персиковый сок. Взяв полбуханки хлеба, три сырка и бутылку сока, поинтересовался, где можно нормально поесть. Женщина довольно дружелюбно сообщила, что ближайшее работающее сейчас кафе находится в некоем Тишино, если же хочу найти ресторан, то, не считая самого Смоленска, придорожный ресторан есть на полпути к Вязьме, недалеко от Ярцево.
      Вернувшись в машину, проехал с километр. Притормозил на обочине и за несколько минут съел все, что купил. Высосав до последней капли остатки сока, некоторое время сидел, разглядывая лес и пролетавшие мимо машины. Привычно ткнул пальцем кнопку магнитофона. При мысли, что не нужно никуда спешить, я испытывал почти блаженство. Собственно, мне осталось не спеша, именно не спеша, вернуться в Москву. И все. Это уже не работа, это отдых. А сейчас? Сейчас надо, во-первых, заправиться на ближайшей бензоколонке, во-вторых, поесть горячего, в том самом пригородном ресторане. Что еще... Алена! Я обещал ей позвонить. Вот и отлично, сделаю это по дороге. К тому же мне самому захотелось услышать ее голос.
      Вырулив на шоссе, на средней скорости поехал в сторону Смоленска, к бензоколонке, которую запомнил раньше. Память меня не подвела - АЗС стояла на том же месте, у поворота к городу. Выстояв небольшую очередь, долил бак и заодно наполнил канистру. Поговорив с водителем задней машины, выяснил знак, предупреждающий о ресторане, стоит за поселком Мушковичи, километра за три до Ярцева. Ресторан небольшой, кормят там на обычном дорожном уровне.
      Заправившись, двинулся дальше. Странно. Мои мысли все еще вертелись вокруг трейлера и его груза, Юры и Жени. Какое отношение ко всему этому имеет Сашка? Может, Сашка и сам как-то заинтересован в этом грузе? Нет, скорее, послав меня отвезти этих парней, он оказывал услугу нужным ему людям. Или нужным кому-то из его знакомых. Например, Вере... Правда, спустя некоторое время я бросил ломать голову над Сашкиными проблемами и целиком отдался размышлениям об Алене...
      Вглядываясь в летящую навстречу асфальтовую ленту, я перебирал слова, которые скажу Алене, когда позвоню. Она сейчас наверняка сидит дома, ожидая моего звонка... Впрочем, ни мне, ни Алене в принципе неважно, что мы скажем друг другу... Главное, я ей позвоню, и позвоню очень скоро. В своем чувстве я еще не очень разобрался, возможно даже, что оно скоро пройдет. Но сейчас, глядя на летящий асфальт, мне приятно думать об Алене. К тому же я знаю абсолютно точно: это лучшая девушка из всех ранее встреченных мной.
      Вскоре я начал вглядываться в щиты с названиями поселков. Все эти щиты я уже видел утром, теперь же они сменяли друг друга в обратной последовательности. Бережняны... Каменка... Шокино... Приселье... Наконец пролетел щит: "Мушковичи"... Сейчас должен быть ресторан. Я сбавил ход, и вовремя. Сначала справа возник указатель с ножом, вилкой и надписью: "2 км". Через минуту на этой же стороне открылось здание, стилизованное под харчевню. Свернув к нему и оставив машину на стоянке, я поднялся на крыльцо.
      Бумажка на найденном в углу свободном столике предлагала харчо, эскалоп и кофе. Я заказал все три блюда и, как только харчо и эскалоп были поданы, съел их без остатка. Затем одним махом выпил напиток, напоминающий кофе. Чувство голода не прошло. Пришлось подозвать официанта и попросить принести еще один эскалоп, а заодно и кофе. Лишь после второго эскалопа и второго кофе ощутил блаженную сытость.
      Расплатившись и дав официанту на чай, я попросил объяснить, откуда здесь звонят в Москву. Услышав, что в Москву ярцевские жители обычно звонят с городского почтамта, спустился вниз. Сел в машину и некоторое время бездумно слушал музыку. Я все еще не мог освоиться с мыслью, что сыт и никуда не спешу. Наконец посмотрел на часы - без десяти четыре. Самое время звонить Алене...
      На городском почтамте в Ярцево с Москвой меня соединили минут через пятнадцать. Но, войдя в кабину и выслушав несколько гудков, убедился: дома Алены нет. Ничего страшного в этом не было, мало ли куда могла пойти Алена. Подумав об этом, начал считать гудки. Досчитал до тридцати и положил трубку.
      На мой вопрос, реально ли дозвониться в Москву с дороги, дежурная объяснила: лучше подождать здесь, с сельской почты позвонить в Москву гораздо труднее. И все же я отменил заказ. Дежурная напоследок посоветовала запомнить два отделения связи - в Бараново и в Прудках.
      На трассе мне стало казаться: с Аленой что-то не то. Может, она и не думала ждать звонка? Или не обрадуется, когда я до нее дозвонюсь? Или не узнает голоса? Пришлось убеждать себя, что если даже не дозвонюсь до Алены, ничего страшного не случится... Все должно быть в полном порядке. Ведь мы с Аленой так хорошо расстались...
      Километров через сорок навстречу вылетел указатель: справа, в полутора километрах от основной трассы, находится некое Бараново. Вспомнив совет, полученный в Ярцево, свернул направо, и скоро моя шестерка вкатилась в Бараново, оказавшееся обычным большим селом. Покружив минут пять среди домиков с палисадниками, я в конце концов нашел одноэтажное здание с верандой, крыльцом и табличкой: "Отделение связи". Дверь была открыта. Войдя, увидел розовощекую девушку в сарафане. Девушка читала за конторкой газету. Объяснив, что очень спешу, попросил соединить меня с Москвой, по срочному тарифу.
      Секунд десять дежурная бесстрастно разглядывала меня. Наконец покачала головой:
      - Товарищ, какая Москва? Мы же через час закрываемся.
      - Я по срочному...
      - Ну и что по срочному? А если не успеем? Я ждать не буду. Мне домой надо.
      - Девушка, очень нужно. С меня коробка конфет.
      - Нужны мне ваши конфеты... - Вздохнув, она нехотя надела наушники. Сказала, вращая диск: - Знаете, как у нас дозвониться? Пока в Ярцево пробьешься... Потом надо в Смоленск... И только потом в Москву... Протянула бумажку. - Ладно... Вот бланк, напишите номер... И количество минут. И положите деньги. По срочному - девяносто копеек минута.
      Написав номер Алены, я на всякий случай вписал в графу "количество минут" цифру "10". Положил перед дежурной заполненный бланк. И десятирублевую купюру. Продолжая крутить диск, она ухитрилась положить на конторку рубль сдачи. Наконец закричала кому-то: "Алло! Алло! Возьмите срочный!"
      Около минуты девушка передавала заказ. Закончив сказала:
      - Вам повезло. Но учтите, дадут не скоро. Хотите, подождите на улице. Там есть скамейка. И возьмите свой рубль.
      - Пусть пока полежит. Может, я буду говорить больше.
      Выйдя на улицу, я уселся на скамейку. Не знаю, как утром, но вечером местная почта спросом не пользовалась. Пока я ждал связи, по деревянному крыльцу поднялись и спустились лишь два человека. Постаравшись устроиться в тени, минут сорок разглядывал поставленную у пруда собственную машину, а также несколько деревьев и изредка подходивших к пруду кур и гусей. Примерно без четверти шесть из комнаты донесся резкий звонок. Поднявшись на крыльцо, я вошел в помещение. Несколько минут мне пришлось выслушивать, как розовощекая дежурная кричит: "Алло, шестая! Шестая, ответьте! Алло, шестая..." Наконец, услышав ответ, щелкнула переключателем:
      - Все, дали Москву. Товарищ, возьмите трубку. Аппарат на веранде...
      На веранде на крохотном деревянном столике стоял телефонный аппарат. Усевшись на единственный стул, я взял трубку. Довольно долго мембрана бессмысленно шумела, до меня доносились то обрывки голосов, то попискивание, то гудки. Наконец женский голос сказал:
      - Бараново, Москву вызывали? Говорите...
      Почти тут же я услышал голос Алены.
      - Алло... Слушаю... Алло! Слушаю, говорите?
      Честно говоря, я страшно обрадовался:
      - Алена, привет. Это я. Узнала?
      - Привет. Узнала. - Секунду трубка молчала. - Ты где?
      - Все там же. В скучном городе. Я тебе звонил час назад. Ты выходила?
      - Д-да... Была у Жанны.
      - Понятно. Как Жанна?
      - С ней все в порядке.
      - Передай ей привет.
      - Передам. Ты... хоть соскучился?
      - Да. Я очень хочу тебя видеть.
      - Так приезжай. Когда ты приедешь?
      Услышав это, я вспомнил про мазь. Неизвестно, когда кончится ее действие. Поэтому сказал:
      - Дня через два.
      - Раньше нельзя?
      - Нельзя. Но зато, как приеду, сразу пойдем куда-нибудь. Приглашаю тебя, Жанну, Сашку. И вообще, всех. Хорошо?
      - Хорошо. Как халтура?
      - Все в порядке. - Тут я понял, что разговор надо заканчивать. Выяснение обстоятельств совсем не входило в мои планы. Начал закругляться: Ладно, Ален, все. Целую. До встречи. Будь умницей, хорошо?
      - Хорошо. И ты будь умником.
      По ее голосу я догадался: она хотела бы поговорить еще. Черт, я тоже хотел бы еще поговорить... Помедлив, сказал:
      - Я-то буду. Как только приеду в Москву, звоню. Все, до встречи.
      - До встречи. Приезжай скорей.
      Раздались частые гудки, тут же их перебил женский голос:
      - Абонент, поговорили? - Добавил, пропуская мое "да": - Говорили три минуты. Отключаю.
      На этот голос наложился голос местной дежурной:
      - Все, товарищ... Разговор окончен, положите трубку.
      Положив трубку, я хотел уйти, но дежурная крикнула:
      - Товарищ, куда же вы? Возьмите возврат! Вам шесть тридцать... С десяти минут... И еще рубль...
      Пройдя к конторке, сказал, что я - суеверный, чтобы дежурная засчитала десятиминутный разговор. Но дежурная все-таки заставила взять деньги...
      Возвращение
      По шоссе, ведущему в Москву, я нарочно ехал медленно, не больше восьмидесяти в час. Довольно долго мои мысли занимал разговор с Аленой. Я перебирал каждое его слово... Въехав в Московскую область, поймал себя на том, что каждые двадцать минут смотрю - проходит ли действие мази. Увы, ничего хорошего зеркало мне пока не говорило. Давно уже приближалась Москва, остались позади Бородино, Можайск, Голицыно, но никаких изменений я не видел. Мое лицо по-прежнему выглядело чужим. Единственным утешением было то, что сейчас около девяти. Если я втер мазь в час ночи, действие должно прекратиться через сутки. То есть примерно через четыре часа. Значит, остается ждать ночи.
      Как я ни тянул, в Москву все же въехал довольно рано, двадцать минут десятого. Проехав Триумфальную арку, свернул в первую же улочку, затормозил у телефона-автомата. Осмотрелся. В некоторых окнах уже горит свет, но вообще вокруг светло как днем. Прохожих мало. Посидев немного, вышел, набрал номер. Саша снял трубку почти сразу:
      - Алло?
      - Привет. Это я.
      Сашка ответил после секундного молчания. Наверное, эта секунда ему потребовалась, чтобы попытаться понять, чем закончилась моя поездка:
      - Привет. Ну как? Порядок?
      - Порядок. - Другого слова я найти не мог. Ведь я сделал все, о чем просил Сашка. Отвез Юру и Женю туда, куда они просили. И вернулся.
      Снова помедлив секунду, Сашка спросил:
      - Ты где?
      - На Кутузовском. Недалеко от Триумфальной арки.
      - Ты... только приехал?
      - Да.
      - И ничего не менял?
      Вопрос касался внешности.
      - Ничего. Все, как было.
      На этот раз Сашка молчал довольно долго. Наконец сказал:
      - Езжай к кинотеатру "Форум". Там есть стоянка такси. Знаешь?
      - Знаю.
      - Я буду стоять чуть впереди стоянки. Встань за мной. Когда махну рукой, пересядешь ко мне.
      - Договорились.
      - Значит, у "Форума". Пока. - Сашка положил трубку. Повесив свою, я вернулся в машину, не спеша развернулся, выехал на Кутузовский.
      Когда я подъехал к "Форуму", знакомая девятка уже стояла метрах в пятидесяти от стоянки такси. Я поставил свою машину сзади. Сашка сидел за рулем так, как будто меня и не было. Мне даже показалось, вообще меня не заметил. Впрочем, скоро я убедился, что он меня видит - Сашка поднял руку. После того как я пересел к нему, посмотрел в упор. Потом, качнувшись, легонько толкнул плечом:
      - Привет.
      - Привет.
      - Ну что? Все в норме?
      Вопрос показался мне легкомысленным. Ничего себе - все в норме. Почти сутки за баранкой.
      - Не знаю. Если это норма. Во всяком случае, я их отвез.
      - Их, то есть Юру и Женю?
      - Угадал.
      - Интересно, и куда ты их отвез?
      - За Смоленск. Мы догоняли трейлер.
      Некоторое время Сашка смотрел изучающе:
      - Трейлер? А зачем им был нужен трейлер?
      - Они хотели пересесть на него и ехать на нем дальше.
      - И все? И только за Смоленском догнали?
      - Нет, вскоре за Москвой. Но они должны были пересесть на трейлер так, чтобы никто их не видел.
      - Значит, они пересели?
      - Пересели.
      - И уехали?
      - Конечно.
      - Ты видел, как они уехали?
      - Вообще-то не видел. Я уехал раньше.
      - Черт... - Сашка долго молчал. - Значит, им был нужен трейлер. Серега, перескажи-ка коротко, как все было. С момента, как ты их встретил.
      Я рассказал, стараясь ничего не упустить. Начал со встречи на Лесной. Затем более-менее подробно описал погоню. Упомянул, как белобрысый лейтенант проверил мои документы. Закончил же тем, как Женя махнул мне рукой. И как, увидев это, я уехал.
      - Все ясно. - Сашка погладил баранку. - Теперь послушай меня. Как бы тебе сказать, Серый... Уже год меня пытается прихватить один человек.
      - Прихватить?
      - Да. Взять с меня калым. Снять стружку. Ну и так далее. Человек он, если честно, довольно страшноватый. Понимаешь, что это такое?
      То, что на Сашкином, а значит, и на моем пути могут встретиться "страшноватые" люди, я прекрасно понимал. Поэтому ответил:
      - Более-менее... Я его не знаю?
      - Не знаешь. Могу сказать его имя - Вадим Павлович. Не слышал?
      - Вадим Павлович? Нет, не слышал.
      - Имя, сам понимаешь, ничего не дает. Да и уверен - это имя не настоящее. С этим Вадимом Павловичем я имел дело всего один раз. Имел и до сих пор жалею.
      - И что дальше?
      - Неделю назад Вадим Павлович позвонил. И сказал, что я должен оказать ему одну услугу. Если я эту услугу окажу, он от меня отвяжется. Навсегда.
      - И какую же услугу?
      - Неужели не понял, что Вадиму Павловичу нужно было, чтобы кто-то подвез Юру и Женю?
      - Ну так я ведь их подвез. Теперь все в порядке.
      - В порядке. Поэтому за мной должок... - Сашка подставил ладонь. Я ударил по ней кончиками пальцев. Тут же подставил свою.
      Обменявшись ритуальным жестом, мы помолчали, вглядываясь в проезжавшие мимо машины. После этого Сашка сказал:
      - Серый, ты знаешь, быть в долгу не люблю. Короче: Вера точно купит твою картину. Только надо чуть подождать. Скажем, дня два. Потерпишь?
      - О чем ты. Конечно, потерплю.
      - Спасибо. Ну, а пока... Ты должен сделать кое-что еще.
      - Что?
      - Хочу попросить тебя переночевать на улице.
      - Забавно.
      - Не волнуйся, это будет не в Москве. За городом, около моей дачи. Причем обещаю полный комфорт. В багажнике у меня лежат надувной матрас и два пледа. Еда, питье. Даже этюдник с красками. Обещаю - мучиться на пленэре будешь только ночь. Я тебе оставлю ключи от моей дачи. Завтра днем пойдешь туда. И поживешь дня два-три.
      - А ты?
      - Я эти два-три дня должен все время быть в Москве. Для алиби.
      - Моя ночевка тоже для алиби?
      - Естественно. Раз уж я согласился помочь Вадиму Павловичу. Юра и Женя - его люди. Зачем им был нужен этот трейлер, я не знаю. И знать не хочу. Но мало ли что. Я не хочу подставлять тебя.
      - Спасибо.
      - Не за что. Я не хочу подставлять и себя. Поэтому эти два дня побуду в Москве. Ты же... Вообще-то с тобой все чисто. Если не считать одного маленького нюанса. Совсем маленького. Ты говоришь, этот гаишник ничего не записал?
      - При мне нет.
      - Может, он и без тебя ничего не записывал. Но номера шасси и кузова подлинные. Гаишник мог их просто запомнить. Скорее всего с этим трейлером ничего не произойдет. Тогда все отлично. Но если произойдет... и эти парни загремят - милиция рано или поздно выйдет на твою машину. Неизбежно. Выход только один: изобразить, что твою тачку угнали.
      Кажется, теперь я полностью понял план Сашки. За исключением некоторых деталей.
      - Если мою тачку угнали, почему я об этом не заявил?
      - Не заявил, потому что не знал. Ты уехал за город. На этюды. А машину оставил. Вернувшись, обнаружил ее на прежнем месте. Вот и все. Сейчас мы поставим прежние номера. Ты отгонишь машину под свои окна и уйдешь. Тебя наверняка кто-то заметит. Только не тебя, а поставившего машину седого человека лет пятидесяти. Наверняка кто-то заметил и таксиста, пригнавшего нам вчера машину. Тебя же самого жители твоего дома все эти дни не видели. Именно эти факты и узнает милиция, если начнет наводить справки. Но милиция обязательно поинтересуется у тебя самого, где ты был все эти дни. Причем не только поинтересуется, но и проверит. Мало того, еще поищет свидетелей. Поэтому, чтобы все было чисто, ты сегодня переночуешь на воздухе.
      Сашка все просчитал идеально!
      - Ну что, меняем номера? - спросил я. - К тебе поедем?
      - Тут есть одна стоянка. Моего приятеля. Все сделаем на ней.
      Но меня интересовало кое-что еще, и я не спешил выходить из машины.
      Сашка опять обернулся ко мне:
      - Что-нибудь не так?
      - Извини. Когда я приму нормальный вид? Мазь точно действует сутки?
      - Серега, да ты что? Я же сказал: через сутки все придет в норму. Клянусь, завтра будешь как огурчик. Чудило, ведь завтра тебя должны увидеть свидетели. В том месте, где ты будешь ночевать. Для них ты должен быть самим собой - Сергеем Лотаревым. Соображаешь?
      - Ладно, поехали... Далеко твоя стоянка?
      - Рядом. За Самотекой.
      Минуты через три, попетляв по переулкам, мы с Сашкой остановили машины перед решетчатыми воротами. Уже стемнело. Ворота были слабо освещены светом уличного фонаря. Сашка открыл своим ключом замок. Мы загнали машины в неосвещенный угол стоянки, быстро заменили номера. Сашка спросил, положив липовые номера в багажник:
      - Вещи, которые могут понадобиться, у тебя в машине есть?
      - Нет. Все мои вещи у тебя.
      - Значит, так. Езжай к себе. Ставь машину на место. А я буду ждать, пожалуй, там, где вчера ждали таксиста. Все, давай!
      Я выполнил все в точности. Подогнал машину к своему дому. Въехал во двор. Мое законное место, второе справа в общем ряду машин, было свободно. Не спеша завел туда шестерку. Выключил мотор, огляделся. В общем-то двор пуст. Выйдя и заперев дверь, заметил - в дальнем углу двора кто-то прогуливается. Наверняка мой будущий свидетель. Впрочем, кроме него, меня могут увидеть и другие - с балконов, из окон. Пусть видят.
      Выйдя на улицу, я остановился. Все спокойно, улица пуста. Никто мной не интересуется. И все же к условленному месту пошел пешком. Правда, эта предосторожность оказалась излишней - ничего подозрительного по дороге не было.
      На пленэре
      Сашкина девятка стояла около булочной. Я сел в машину. Сашка поинтересовался:
      - Все без шума?
      - Полная тишина.
      Осмотрел меня:
      - Вообще-то надо бы переодеться.
      - Давай переоденусь.
      - Ладно, поехали. Переоденешься на месте.
      Полчаса ушло на то, чтобы выбраться из Москвы. За Химками Сашка резко прибавил - минут двадцать мы мчались в сторону Солнечногорска со скоростью сто сорок.
      Свою дачу Сашка купил два года назад и тут же переоборудовал так, что она стала выглядеть как игрушка. Дача стоит в лесу, в километре от Сенежского озера, несколько на отшибе от других строений, хотя и входит в дачный кооператив. Известно: места для отдыха на Сенежском озере отличные. С одной стороны, множество лодочных станций, домиков рыбака, пансионатов, на которых есть все - от прогулочных катеров до баров и дискотек. С другой полно глухих участков, где тебя никто не увидит.
      Перед Солнечногорском мы свернули направо и сбавили ход. Путь, по которому Сашка вел сейчас девятку, был для меня новым. Впрочем, приглядевшись, я эти места узнал. Вот вырубка. Вот светятся окна в крохотных домиках садового кооператива. Вот потянуло в окно свежестью - озеро. На секунду Сашка включил дальние фары. Потом довольно долго мы ехали на малой скорости, Сашка напряженно вглядывался вперед. Наконец он остановил машину, заглушил мотор:
      - Все. Приехали.
      Я огляделся. Место знакомое. Слева - отсвечивающаяся под лунным светом стена камышей, чуть впереди - свободная вода, излом берега. Примерно в километре отсюда начинается Сашкин дачный кооператив. Поблизости должна быть база отдыха. Три летних домика за забором, причал с моторкой и несколькими лодками. Еще там есть собака, большая мохнатая собака. За этими камышами песчаная полоска берега, я там не раз купался.
      - Здесь рядом какая-то база отдыха, да? - спросил я.
      - Точно. Ведомственная база Госстроя СССР, называется "Рыболов Сенежья". Там собака, но ночью она на привязи. Да и без привязи можно не бояться, отдыхающих она не трогает. Вылезай, переоденешься.
      Выйдя из машины, я потянулся, разминая затекшие ноги, поясницу и плечи. Достав из багажника сумку, Сашка дернул молнию:
      - Раздевайся! Быстро. Парик снимай.
      Я разделся до плавок. Сложил на заднее сиденье пиджак, брюки, рубашку, кроссовки, очки, накладной живот, парик. Переложил из кармана пиджака в джинсы деньги, заметив, что после поездки у меня осталось что-то около двадцати рублей. Поежившись, натянул джинсы, тенниску и пуловер, надел Сашкины кроссовки.
      Сашка заметил:
      - Если тебя здесь увидят лысым, нехорошо. Поищи - в сумке должна быть джинсовая кепочка. Надень ее. И пока не снимай. Даже на ночь. Уж пожалуйста.
      Найдя в сумке джинсовую кепочку, я натянул ее на свой лысый череп. Потрогал щеки, они все еще были шершавыми.
      Сашка протянул тюбик:
      - Не трогай лицо, к утру все пройдет. Вот детский крем, намажься на ночь.
      - Точно пройдет?
      - Ну, может остаться легкое покраснение. Как от загара.
      - И надолго?
      - Дня на три. Так ты ведь и так будешь эти три дня загорать. Думаю, переживешь.
      - Переживу. Что делаем дальше?
      - Ты готов?
      - Готов.
      - Садись в машину. Я объясню, что к чему.
      Когда я сел рядом, Сашка включил мотор:
      - Серега, в моем багажнике есть все, чтобы ночью и утром ты чувствовал себя спокойно. Пледы, надувной матрас, термос с чаем, бутерброды, этюдник, набор кистей и красок. Вообще ты как, есть хочешь?
      - Слегка. Я обедал в четыре.
      - Отъешься на даче. Там полный холодильник. Держи ключи... - Подождал, пока я спрячу ключи. - Учти - тебя должен запомнить сторож. Сейчас мы подъедем к другому краю базы. Накачаем матрас. Ты перелезешь через забор. Ляжешь на матрас, укроешься пледами. И все. Можешь спать. Но утром тебя должен увидеть сторож. Обязательно.
      - А он увидит?
      - Надеюсь. Территория тут небольшая. Увидев тебя, сторож, по идее, начнет тебя гнать. Попробуй с ним поговорить, и главное, дай понять, что ты ночуешь на базе уже вторую ночь.
      - Алиби?
      - Оно самое. Скажешь - за забором надежнее, поэтому и спишь здесь. Вообще, поплачься в жилетку - молодой художник, приехал на этюды, и так далее. Выгнать он тебя все равно выгонит, но запомнит. Ну, а потом иди на дачу. И жди моего приезда.
      - А если не выгонит?
      - Вряд ли. Думаю, выгонит. Тогда попроси пустить тебя на базу днем. Скажи - хочешь порисовать лодки, удильщиков. Если откажет, все равно приди завтра к базе и поторчи у него на глазах с этюдником. Неплохо то же самое сделать и послезавтра, для полной гарантии.
      - Понял.
      - И не забудь про кепку. Не снимай ее на ночь. Хорошо?
      - Хорошо.
      - Ну тогда поехали. Там, у забора, желательно не говорить, объясняемся жестами.
      По-прежнему не зажигая огней, Сашка тронул машину. Девятка поползла вдоль стены камышей. Метров через двести начался забор. Машина остановилась у дальнего его края. Вышли, молча достали из багажника надувной матрас. Так же молча его накачали. Через забор я перелез довольно легко, с помощью Сашки. Спрыгнул на мягкую землю, и тут же с другого конца базы раздался собачий лай. Я застыл, повернувшись в ту сторону.
      Сашка тихо сказал:
      - Сейчас она замолчит...
      Точно. Тявкнув еще пару раз, собака замолчала. Я принял через забор надувной матрас, затем набитый вещами рюкзак и сумку.
      Хлопнула дверь, заработал мотор, машина уехала.
      Усевшись на матрас, я развязал рюкзак. Пошарив внутри, быстро нашел термос, пакет с бутербродами. Мысленно поблагодарив Сашку, отпил прямо из горлышка горячего сладкого чая, уничтожил несколько бутербродов. Теперь самое главное: обмазаться детским кремом. Достал из кармана тюбик, долго втирал крем в лицо и руки.
      Уже вытянувшись под пледами на матрасе, предался самым приятным теперь для себя размышлениям. Действие мази должно пройти к утру... Если оно пройдет... Что же будет, если оно пройдет? Что же будет? Алена... Наверное, это будет то, что принято называть счастьем... Именно счастьем... Скоро ее увижу... Единственное, о чем я сейчас мечтаю, - чтобы скорей прошло действие мази... А остальное все так хорошо... С этой мыслью я заснул.
      Проснулся я, когда сверху вовсю светило солнце. Посмотрел на часы - уже одиннадцать. Крепко же я спал! Не разбудили ни палящее солнце, ни доносящиеся громкие голоса. Прислушался: звякнула цепь, заскрипели уключины. Кто-то сел в лодку. Осторожно потрогал щеки - как будто гладкие. Лоб, подбородок, шея - тоже. Только отросла щетина и с лица осыпается какая-то шелуха. Неужели все прошло? Жаль, нет зеркала, посмотреть. Потрогал голову. Кепка. Джинсовая... Снял было ее, но тут же вспомнил - снимать нельзя. Натянул снова. И, откинув прогретые солнцем пледы, сел на матрасе.
      Минут десять сидел, подставив лицо солнцу. Утро прекрасное, и главное, никуда не нужно спешить. Из блаженного состояния вывел голод. Я натянул кроссовки, встал, сделал зарядку, позавтракал. Потом поставил этюдник, закрепил на нем лист ватмана, достал из рюкзака кисти, краски, набор фломастеров, карандаши. Что рисовать? Ладно, какая разница...
      Довольно долго я добросовестно штриховал карандашом бумагу, буквально вымучивая каждую нанесенную на ватман черточку, но потом ушел в себя и заработал по-настоящему. От эскиза меня оторвали лишь необычные звуки. Вдруг понял: рядом стоит собака. Посмотрел. Вот она. Та самая, большая, мохнатая, с загнутым вверх хвостом. Стоит рядом, громко дыша. Поглядывает то на меня, то на эскиз.
      Собак я не боюсь, к тому же Сашка предупредил, что отдыхающих этот пес не трогает, поэтому сказал: "Ух ты, псина... Привет", - и продолжил работу. Но почти тут же из кустов вышел невысокий крепкий старик, судя по всему, сторож. На старике была бейсбольная шапочка, когда-то красная, сейчас же выгоревшая почти добела, линялая майка-безрукавка и ношеные-переношеные джинсы.
      - Доброе утро, - сказал старик.
      - Доброе утро.
      - Я здешний сторож, зовут меня Николай Иванович. А вы наш? Что-то я вас не припомню.
      - Нет. - Я отложил карандаш.
      - Понятно. А откуда вы?
      - Ниоткуда. Я сам по себе.
      Присев на корточки, Николай Иванович цокнул, подзывая собаку. Взял подошедшего пса за загривок.
      - Значит, сами по себе. А как вы сюда попали? - Скомандовал: - Дик, место! - и пес исчез.
      Сторож склонил голову набок:
      - Парень, изложи, откуда ты здесь возник?
      - Извините, но пришлось перелезть через забор.
      Сторож подошел к этюднику, посмотрел на эскиз. Повернулся:
      - Что, серьезно?
      - Серьезно. Приехал порисовать. Вторую ночь здесь ночую. У вас.
      Сторож перевел взгляд на матрас, примятую вокруг траву.
      - Силен. "У вас". Что, места вокруг мало?
      - Видите ли, тут как-то спокойней. За забором. И потом я давно уже облюбовал вашу базу.
      - Это почему же?
      - Колорит. Лодки, причал. Рыбаки. - Полез в карман, достал десятку: Вот, возьмите.
      Сторож посмотрел на десятку, на меня. Почесал в затылке, не спеша поправил шапочку:
      - Д-да. Вот что, парень, десятку свою спрячь. Пригодится. Ты вообще знаешь, где находишься?
      - Знаю. База "Рыболов Сенежья".
      - Что, живешь рядом?
      - Да нет. Просто часто приезжаю.
      - Приезжаешь и приезжай. Но отсюда уходи. У меня тут сейчас начальство. От него десяткой не отделаешься. Понял, парень? Забирай причиндалы и сваливай. Без обиды. Хорошо?
      - Хорошо. Но все же возьмите! Я хочу еще прийти порисовать. А?
      - Да спрячь ты свою десятку. Осенью, когда никого нет, - пожалуйста. А сейчас давай. Через двадцать минут приду, проверю - чтоб тебя уже не было. Заведующий у меня в отпуске, я один. Так что давай. Не до тебя сейчас. Все, сматывайся. - Повернувшись, Николай Иванович исчез в кустах.
      Выпустив из матраса воздух, я сложил вещи в рюкзак и сумку. Вышел из ворот базы и двинулся к Сашкиной даче. Пройдя минут двадцать по лесу, увидел за деревьями знакомый высокий забор. Над забором торчала скошенная в одну сторону черепичная крыша, был виден солярий, часть мансарды. До боли знакомая Сашкина дача.
      Открыв ключом калитку, я по выложенной из плит дорожке подошел к полутораэтажному коттеджу.
      В доме первым делом прошел в ванную. Не без некоторого замирания остановился перед большим зеркалом. Перевел дух: черт, все в порядке! Я прежний: обычный, двадцатисемилетний. Правда, на шее, подбородке и щеках остались еще легкие покраснения. Но ясно, что они скоро пройдут, как и обещал Сашка.
      К месту назначения
      Мощный двигатель работал без перебоев. Трейлер шел ровно. Шитик покосился направо, на невысокого белобрысого Клюя. Тот никак не мог справиться со сном: то закидывал голову на спинку сиденья, то вздрагивал и бессмысленно смотрел вперед. За окном со стороны Клюя вот уже шесть часов подряд тянулось море, от самого Туапсе. Шитик подумал: "КамАЗ - это машина". Двигатель практически крутится без остановок с утра, от самого Белгорода. И ни одного сбоя.