Легенда о Стиве и Джинни (№4) - В плену желания

«Господи, — торжествующе подумал он, — это действительно моя счастливая ночь!»

— Я люблю тебя, Лаура. Ты так красива, так красива… — хрипло произнес Реджи. Наклонив голову, он неторопливо насладился вкусом ее губ. Раскрыв их, Лаура позволила его жадному языку проникнуть в ее рот.

Реджи прекрасно знал женщин, умел доставлять им удовольствие и соблазнять их. Его поцелуи были то безжалостными, то нежными, дразнящими. Когда Лаура начала что-то несвязно и как бы протестующе бормотать — они оба знали, что ее слова ничего не значат, — он принялся ласково поглаживать ее груди, нашел пальцами отвердевшие и поднявшиеся соски. Потеребив маленькие бугорки, Реджи двинулся дальше. Он всегда полностью отдавался тому, что делал в данный момент, правильно выбирал время для следующего шага, ведущего к полной близости и ее пику. Едва оторвав свои уста от губ Лауры, Реджи произнес страстным шепотом:

— Как страстно я тебя люблю! Я не мог признаться в этом раньше, потому что не хотел показаться тебе охотником за состоянием! Я обожаю тебя, преклоняюсь перед тобой, прелестная Лаура! Ни одну женщину я не хотел так, как тебя. Пожалуйста, моя дорогая, позволь мне доставить тебе такое удовольствие, какое ты заслуживаешь! Скажи, что хочешь этого! Я жажду поклоняться твоему чудесному телу — касаться его, целовать, ощущать каждый его дюйм! Скажи мне, что ты будешь моей, дорогая! Пойдем в мою каюту — там я покажу, сколь сильно обожаю тебя, какой счастливой могу тебя сделать!

И Лаура снова удивила его.

— Пойдем в мой салон, дорогой Реджи.

Девушка нарочно выбрала свою каюту — она почти надеялась, что Трент заглянет к ней и увидит ее с Реджи, как она увидела его с Сабиной чуть менее недели назад. Но эти мысли не отразились на ее лице и манерах. Она протянула руку Реджи и позволила ему повести ее.

Она разрешила Реджи целовать и ласкать ее под фонарем у входа в коридор, ведущий на палубу. Разрешила раздеть себя до рубашки, подвести к кровати, мягко положить на спину. Реджи лег рядом с Лаурой, продолжая прикасаться к ней.

«Превосходное тело», — подумал Реджи. Раздевая Лауру, он ласкал ее взглядом, губами, пальцами. Покорность девушки изумляла его. Она не скрывала своих желаний. Похоже, Ройз оказался хорошим учителем! Эта мысль пробудила в Реджи злость и зависть. Был ли Ройз ее первым мужчиной? Ерунда! Сейчас он овладеет ею!

«Почему я остановилась на полпути?» — спросила себя Лаура. Прогнав Реджи, она лежала без сна с открытыми глазами в своей кровати.

Почему она не позволила Реджи заняться с ней любовью? Он так старался доставить ей удовольствие, иногда ему даже удавалось пробудить в ней желание — это происходило в те мгновения, когда она закрывала глаза и видела другого мужчину: темноволосого, с холодными серыми глазами. Того самого, который, вероятно, сейчас спал с сестрой Реджи Форрестера.

Трент на самом деле был с Сабиной, но лишь потому, что ему надоела нескончаемая игра, которую так любил принц Уэльский. Герцог прошел на палубу, чтобы поискать Лауру. Через иллюминатор, который она легкомысленно оставила открытым, Трент увидел, что девушка была занята — точнее, ею занимался Реджи Форрестер. Эта шлюха выбрала именно его! Тренту стало ясно, что эта паршивка уже давно готова отдаться — ее устроил бы любой мужчина! Будь она проклята! Охваченный звериной яростью, Трент собрался открыть дверь и убить их обоих; он уже шагнул вперед, и вдруг в последний миг разум остановил его. Резко повернувшись, он отправился к сестре Реджи.

Быстро раздевшись в темной каюте Сабины, он набросился на девушку и заглушил ее изумленный крик безжалостным поцелуем.

— Трент! О, это ты. Наконец-то!

— Кого еще ты ждала? Данхилла? В любом случае я занимаю более высокое положение! И поскольку ты нанесла мне неожиданный визит и разбудила меня в Каусе, я решил отплатить тебе тем же, леди Вестбридж!

— О, ваша светлость! — пробормотала Сабина и начала издавать нечленораздельные звуки.

Трент сорвал с нее ночную рубашку и грубо овладел ею, что всегда доставляло ей удовольствие.

Он все-таки пришел к ней. Какая разница, почему это произошло именно сейчас? Он был с ней, и она хотела удержать его здесь до утра. Возможно, эта сучка Лаура разорвет помолвку, и Трент женится на ней, Сабине!

Мысль о том, что она может стать герцогиней Ройз, так взволновала Сабину, что ее движения и реакции стали более бурными, чем обычно. Да, он был превосходным любовником, а сегодня вел себя просто как дикий зверь. Она хотела, чтобы он женился на ней или хотя бы сделал своей постоянной любовницей. Сабина была готова пойти на все ради избавления от Реджи, которому нравилось причинять ей боль, заставлять ее делать разные неприятные вещи.

Когда они оба удовлетворили страсть, Сабине не удалось заснуть. Трент не остался у нее — напрасно она надеялась на это. Сабина знала, что Реджи рассердится из-за того, что ей не удалось удержать Ройза в своей постели до утра.

Но Реджи пришёл к ней в исключительно хорошем настроении. Он дождался того момента, когда Трент-покинул каюту.

— Ну, поздравляю, дорогая сестра! И не забудь рассказать о твоем свидании мисс Лауре! Когда снова встретишься с Ройзом, обязательно сообщи ему, что этим вечером его невеста провела несколько часов со мной. О, она оказалась весьма горячей крошкой!

— Что? Ты хочешь сказать, что она на самом деле…

— Ну конечно! Я еще попользуюсь ею. Теперь она никуда не денется — особенно когда Ройз узнает о ее вольностях. Об этом позаботишься ты!

Глава 37

По обеим сторонам от порта Кадиса тянулись вереницы залитых ослепительным испанским солнцем домиков с побеленными стенами и красными черепичными крышами. Королевская яхта «Британия» бросила якорь в гавани, чтобы дождаться уже отчалившей от берега лодки. Она должна была забрать гостей принца, которые собирались высадиться здесь.

На Лауре были белый костюм из саржи, отражавший солнечные лучи, и желтая шляпа из соломки, широкие поля которой отбрасывали тень на лицо. Девушка стояла возле Хелены, опираясь локтями о поручень, и смотрела на приближавшуюся лодку.

— Ты поедешь с нами? — спросил ее ранее Трент холодным, бесстрастным голосом, возводя между ними ледяную стену.

— Нет. Эна хочет, чтобы я осталась на некоторое время с ней и Арчи. Возможно, так будет лучше для нас обоих. — Она старалась говорить бесстрастным тоном. — В любом случае ты ведь будешь развлекать леди Вестбридж? Если, конечно, лорд Данхилл будет постоянно спать. Мне бы не хотелось мешать вам!

Он метнул в ее сторону ледяной взгляд, от которого Лаура буквально задрожала.

— А я не хочу мешать тебе и Реджи Форрестеру, моя дорогая! — И, почти не скрывая своей ярости, Трент добавил: — Знаешь ли ты, что сейчас я с удовольствием свернул бы тебе шею, подлая маленькая шлюха? — Ярость, которую излучали его глаза, была почти осязаемой. Лаура невольно отступила на шаг и услышала, как Трент продолжил с сарказмом в голосе: — Но я считаю, что ты этого не стоишь! Ты не Дездемона, а я, моя дорогая, не глупый ревнивец Отелло!

Лаура почувствовала, что у нее сжалось сердце, но она должна была продолжить эту новую жесткую игру, несмотря на охватившее ее ощущение потерянности и одиночества. Лауру подталкивало какое-то странное желание причинить боль, нанести удар.

Глядя в упор на Трента, она произнесла бесстрастным тоном:

— Вы хотите получить назад кольцо, ваша светлость? Тем более что наши пути расходятся и нас ждут новые развлечения…

— О нет, — с недоброй усмешкой произнес он. — Оставь его себе, милая Лорелея, на память о коротком безумии!

Внезапно он обхватил руками лицо Лауры, заставив ее ахнуть. Наклонив голову, Трент грубо, безжалостно поцеловал девушку, после чего презрительно посмотрел на нее:

— Постарайся беречь себя, моя милая. Впредь не отдавайся с чрезмерной легкостью слишком многим мужчинам.

Он резко повернулся и пошел прочь. Ей хотелось побежать за ним или позвать его, но нестерпимая душевная боль остановила девушку, не позволила ей раскрыть рот.

— Лаура! — Франко схватил ее за руку и повернул к себе. Он не обращал внимания на Эну, лицо которой то бледнело, то краснело. — Лаура, черт возьми! — тихим разгневанным голосом произнес Франко, потянув к себе девушку. — Что ты творишь? На этот раз ты перегнула палку, сестра. Трент Челленджер не тот человек, с которым можно играть в такие грязные игры! Реджи Форрестер! Господи! Не знаю, как Тренту удалось сдержать себя, но тебе крупно повезло. Ты могла улететь за борт, уверяю тебя!

— Если Трент может спать с леди Вестбридж и демонстрировать мне это, — сухо сказала Лаура, — то почему я должна отказывать себе в чем-то? В конце концов, мы живем в современном мире, верно? — Немного помолчав, она добавила с легким раздражением: — Я не хочу, чтобы мужчина считал себя обязанным жениться на мне, потому что я была скомпрометирована. В гостинице Кауса я застала Сабину в постели с Трентом, и потом… и потом… Ты понимаешь, Фрэнк? Я не хочу иметь мужа, который хвастается передо мной своими любовницами. Не могу так жить, не потерплю этого! Что дозволено гусаку, то дозволено и гусыне! И… и…

Слова застряли в ее горле, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать свои эмоции и не опозориться перед людьми.

Франко взял сестру за плечи, больно вонзившись пальцами в ее кожу, и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Господи, Лаура! Я не знал, как далеко зашли ваши отношения. Ты действительно любишь его, да?

Лаура энергично тряхнула головой и закрыла глаза, чтобы скрыть слезы. При этом она прикусила нижнюю губу.

— Ну конечно! — прорычал Франко и, крепко обняв сестру, с горечью произнес: — Похоже, мы оба находимся в одинаковом положении! Только Эна знает, что я хочу ее. Эне не хватает мужества поступить так, как она хочет! — Его голос стал более твердым. — Кажется, я должен находиться возле тебя и присматривать за тобой. Поверь, мне не по душе это занятие, тем более что сейчас у меня много других дел. Между прочим, лодка еще не отплыла. Почему бы тебе не подавить твою дурацкую гордость и не отправиться вслед за ним, Лаура? Почему не сесть в эту чертову лодку и не удивить всех? Пойди за ним, как настоящая женщина! Я знаю, что ты нужна Тренту. Думаю, тебе это тоже известно. Хочешь, я сам отведу тебя к лодке и столкну в нее? Потом, когда вы с Трентом разберетесь между собой, ты сможешь свалить все на меня. Я даже обещаю позаботиться ради тебя о Сабине — и о Реджи, если понадобится, будь он проклят! Лаура?

— Я не могу. О, Франко, ты же понимаешь, что уже слишком поздно. Он, должно быть, видел меня с Реджи и подумал… О, я хотела, чтобы он увидел нас и подумал худшее. Это и случилось. У нас с Реджи ничего не было, Франко, я не… Но теперь это не имеет значения. Я хорошо знаю Трента — он никогда не простит меня и не поверит мне, даже если я скажу ему правду!

Мотор лодки снова заработал, и Лаура поняла, что сейчас они уплывут. Лорд Данхилл, Сабина, Реджи и Трент. Она никогда никому не признается в том, что он бросил ее!

— В любом случае, — холодно произнесла Лаура, — уже поздно о чем-то сожалеть, верно? Сейчас я должна пойти в мою каюту и проверить, собраны ли вещи, которые мне понадобятся, когда мы высадимся в Гибралтаре. И мне надо зайти к Эне. Она так несчастна!

— Я тоже несчастен, — тихо произнес Франко. — Не знаю, понимаешь ли ты это, но мужчины тоже страдают. Если Эна несчастна, боюсь, она сама в этом виновата! Я еще раз попросил ее уехать со мной, но она выбрала мужа, его проклятый титул и ту жизнь, которую она ведет! Как я уже сказал, — добавил он с горечью в голосе, — у нас много общего. Но позволь мне сказать тебе кое-что: я не останусь смотреть, как Эна и ее муж будут вместе принимать гостей и посещать приемы. Как только ты устроишься на их вилле в Гибралтаре, я отправлюсь в Алжесирес. Потом я встречусь с Трентом на полпути между Алжесиресом и Кадисом, в доме некоего мадридца, располагающего информацией, способной заинтересовать мистера Бишопа. — Франко сухо поклонился Лауре. — Свяжись со мной, если я тебе понадоблюсь, сестра. Хочешь услышать мой совет? Попроси его высочество отправить тебя на берег. Или тебе, как Эне, нравится чувствовать себя несчастной? — Сказав это, он ушел.

В этот вечер они, как обычно, пообедали в соответствии с этикетом. Правда, компания поредела — четыре человека покинули яхту в Кадисе. К следующему вечеру все оставшиеся попадут на большой прием в честь принца Уэльского в гибралтарском клубе «Пэлл-Мэлл».

Альберт Эдвард, принц Уэльский, сидел в роскошно обставленной столовой яхты во главе стола. Как обычно, слева от него находилась миссис Лангтри, а справа — графиня Седжвик. Франко Моргана посадили по другую сторону от Хелены. Она сожалела об этом, сосредоточенно ковыряясь в еде и усердно обмахиваясь веером. Хелена пыталась поддерживать с Франко светскую беседу, однако ее голос звучал скованно, чопорно. Напротив них, между миссис Лангтри и Лаурой Морган, сидел приятель принца майор Иган.

Его королевское высочество находился в отличном настроении — как и миссис Лангтри. После обеда принц предложил разбиться на пары и погулять по палубе — полюбоваться звездным небом и луной. Конечно, он тотчас взял под руку миссис Лангтри. Спустя мгновение майор Иган поклонился и предложил руку Лауре. Хелена и Франко остались вдвоем, хотя меньше всего стремились к этому. Лишенной выбора Эне пришлось взять руку Франко, которую тот подставил ей с сухой вежливостью, и зашагать с ним по палубе. Страдая от головной боли, Эна хотела отправиться в свою каюту, чтобы избежать вынужденной близости с Франко, не ощущать под своими пальцами его твердые мускулы.

Протокол требовал, чтобы пары двигались, сохраняя между собой дистанцию. Шагавший впереди принц Уэльский дымил сигарой, положив руку на талию Лили Лангтри и шепча ей что-то на ухо. Она слушала его с улыбкой, иногда смеялась. Гостям приходилось идти очень медленно, то и дело останавливаться, смотреть на бегущую воду и звезды.

Лаура и майор Иган шли перед Франко и Эной, оживленно беседуя. От внимания Франко и Эны не ускользнуло то, что Лаура, идя с элегантным майором, как бы невзначай прижималась к нему. Перегибаясь через ограждение, она также оказывалась слишком близко к своему спутнику.

— Черт возьми! Я перестаю понимать свою сестру! — раздраженно произнес Франко. — Она ведет себя как шлюха! Приглашает едва ли не каждого доступного мужчину в свою постель, чтобы устроить ему проверку! Бедный майор Иган! Надеюсь, мне не придется вызывать его на дуэль, когда мы доберемся до Гибралтара.

Неожиданно он прижал Эну к ограждению, причинив ей боль.

— Ладно, плевать я хотел на свою сестру и ее возмутительные игры. Я бы хотел переспать с тобой, Эна, — кто знает, может быть, в последний раз перед тем, как ты попадешь в объятия своего мужа!

Его слова и тон, которым он произнес их, оскорбили Эну. Девушка ахнула, почти всхлипнула. Наконец ей удалось выдавить из себя:

— О, Франко! Нет! Пожалуйста, не надо, я тебя умоляю! Она невольно уперлась руками в его плечи, как бы защищаясь от новых грубостей, которые он мог обрушить на нее. Франко же безжалостно сдавил ей запястья, прижал ее к своему телу.

— Почему бы тебе для разнообразия не сказать: «О, Франко, да!»? — почти прорычал он. — Или граф Седжвик так хорош в постели, что ты хочешь попоститься день-два перед встречей с ним? Ну? Ответь мне, Эна, если в тебе еще осталась хоть капля совести.

Прежде чем она сказала или сделала что-то, он провел пальцем по ее груди, потом сунул руку в глубокий вырез платья.

— Я знаю, что ты трусиха, моя милая графиня, но ты пока еще способна возбуждать меня. Думаю, тебе это известно. Судя по тому, как твердеют твои нежные маленькие соски, которые я хотел бы поцеловать, с тобой тоже что-то происходит! — Его голос стал тихим, дразнящим. — Признай это, Эна! Постарайся хоть раз быть честной, хоть раз! Я хочу тебя. Хочу тебя сегодня, сейчас, черт возьми! — Его пальцы продолжали теребить ее набухшие соски. Из горла Эны вырвались звуки, напоминавшие всхлипывание. Она не могла и не хотела сопротивляться ему и тем чувствам, которые он пробуждал в ней. Франко снова зашептал: — Один раз ничего не изменит, верно, моя милая Эна? Мы пойдем в мою каюту, и тогда… ты отлично знаешь, что произойдет тогда с нами!

Хелена находилась во власти его пальцев, нежно и властно касающихся ее прикрытой вечерним платьем груди. О Господи, даже если бы на нее смотрел сам принц Уэльский, она бы не стала мешать Франко, не пожелала бы, чтобы он остановился!

Отчаянно стараясь спасти себя от постыдной капитуляции, не уступить его воле и своим желаниям, Эна произнесла взволнованным голосом:

— Но… его королевское высочество! И… Лаура… вдруг она…

— Моя сестра вполне способна позаботиться о себе! — резко выпалил Франко. — Будем надеяться, что майор Иган проявит благоразумие, — это в его интересах. Что касается его королевского высочества, то ты могла заметить, что он уже давно исчез с миссис Лангтри, моя милая Эна! Ты пойдешь со мной? Или я должен сорвать с тебя платье, бросить тебя на палубу и овладеть тобой прямо здесь, под звездным небом? Ты этого хочешь, Эна? Ты знаешь, что я поступлю так!

О да, Хелена отлично знала, что Франко выполнит свою угрозу. Его пальцы уже сжали верхний край глубокого выреза на ее платье! Они были на палубе вдвоем… Заметив в глазах Франко опасный блеск, Хелена сдалась. Она давно знала, что, в конце концов, уступит ему: все равно он уже начал рвать спереди лиф ее платья, которое соскользнуло с плеч, обнажив белую кожу, — что еще ей оставалось делать?

— Нет, Франко, пожалуйста! — испуганно зашептала она, видя, что он не собирается останавливаться. — Франко, не здесь, умоляю тебя! Спустимся в твою каюту. Только не здесь — нас могут увидеть!

— Почему не здесь? Если кого-то это зрелище заводит, пусть смотрят!

Его резкий голос заставил Эну вздрогнуть, в панике попятиться назад. Она поняла, что он не шутит.

— А теперь сними туфли, Эна, — тихо и требовательно произнес Франко. — Сними их.

— Туфли? Я не понимаю…

— Это не важно. Сними эти изящные вечерние туфельки и брось их через ограждение. Я хочу, чтобы ты спустилась со мной вниз босиком, как испанская крестьянка!

Смеясь, она сняла туфли, бросила их за борт и, повернувшись к Франко, сказала:

— Теперь ты удовлетворен?

— Еще не совсем, моя любимая. Это тоже должно полететь в воду — тогда ты будешь выглядеть как молодая крестьянка!

Он сорвал с нее платье и небрежно кинул его за борт. На Эне остались корсет, рубашка, нижняя юбка из тафты и черные шелковые чулки.

— А теперь мы пойдем вниз, — хрипло произнес Франко. — Когда ты окажешься на моей кровати, я запру, дверь и буду держать тебя там, сколько пожелаю, точно прелестную аристократку, похищенную грубым и жестоким пиратом!

Франко доставлял Эне удовольствие большую часть ночи. Затем он на руках отнес девушку в ее каюту. Положив умиротворенную Эну на кровать, Франко произнес бесстрастным тоном:

— А теперь, миледи, отправляйся навстречу своей гибели! — С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

Глава 38

«Неудивительно, что королевскую колонию Гибралтар называют Скалой», — подумала Лаура. Огромная изрезанная гора круто поднималась вверх прямо из воды. Майор Иган сказал Лауре, что Гибралтар не только был международным портом, но и охранял пролив, соединяющий Атлантику со Средиземным морем. Со времен средневековья здесь всегда стояла неприступная крепость. После подписания Утрехтского договора англичане получили контроль над Гибралтаром.

— Длина полуострова — всего около трех миль, а ширина — три четверти мили, хотя в это трудно поверить, — сказал майор. — Несмотря на близость Испании, полуостров расположен в стратегически важном месте. Настоящая крепость, верно? Внутри этой огромной скалы тянутся бесчисленные пещеры, полости и туннели общей длиной в тридцать пять миль. Некоторые из них выходят к океану. Возможно, вы захотите осмотреть пещеру Святого Михаила — она имеет интересную историю. В ней находится камера для пыток, которой пользовались во времена испанской инквизиции!

К окончанию торжественной встречи принца Уэльского у Лауры от пушечных выстрелов разболелась голова. К тому же девушка страдала от невыносимой жары и высокой влажности. Как приятно было снова оказаться в прохладном помещении! Дом, который граф Седжвик занял, став вице-губернатором Гибралтара, был окружен неким подобием тропического сада; толстые стены защищали от жары, в каждой комнате под потолком висел вентилятор. Слава Богу, комната Лауры выходила в сад; сквозь открытые окна сюда проникал свежий ветерок, насыщенный запахом цветов.

Служанка бесшумно вошла в комнату, чтобы разобрать вещи Лауры и повесить одежду в просторный шкаф. Две хорошенькие служанки, которых успела увидеть Лаура, были не то марокканками, не то андалузками. Молодые и красивые слуги-мужчины были марокканцами или арабами.

Когда служанка, которую, как узнала Лаура, звали Эйша, помогла гостье раздеться, девушка легла на широкую кровать, вздохнула с облегчением, закрыла глаза и расслабилась. До того как ей придется встать и одеться для приема в клубе «Пэлл-Мэлл», у нее было достаточно времени; здесь, в Гибралтаре, по испанской традиции устраивали дневную сиесту. Возможно, если она выбросит из головы все мысли, ей удастся заснуть.

Минувшей ночью она спала беспокойно и сейчас чувствовала себя брошенной, тем более что Франко вежливо отклонил приглашение графа отдохнуть здесь. Брат сказал, что должен плыть в Алжесирес, где ему предстоит встретиться с другом.

«Мне не следовало приезжать сюда, — без всякой причины подумала Лаура. — Даже ради Эны. Лучше бы я вернулась в Париж, где когда-то была счастлива, ощущала полноту жизни, не ведала никаких запретов. Я должна уехать, как только Эна устроится здесь и почувствует себя комфортно, — продолжала размышлять она. — Возможно, я присоединюсь к леди Онории в Баден-Бадене или отправлюсь в Италию. Или даже на Филиппины, если мои странствующие родители еще находятся там и не отбыли в какое-нибудь другое экзотическое место».

Она обиделась на Франко. Мистер Бишоп сказал ему, что их родители не поехали в Индию. Почему Франко скрыл это от нее? Почему ее постоянно держат в неведении? Эти таинственные задания, приезды и отъезды, неожиданные тайные путешествия Франко и Трента — они что, считают ее глупой маленькой девочкой, которой нельзя доверять секреты? И почему мистер Бишоп, плетя свои дьявольские интриги, не прибегает к ее помощи?

Лаура сама задала ему однажды этот вопрос. Она сказала мистеру Бишопу, что считает себя способной собирать информацию и выполнять другие поручения лучше работавших на него мужчин. Лицо мистера Бишопа стало непроницаемым, потом он сплел пальцы и пробормотал:

— Хм… Возможно, я подумаю об этом. — И, едва заметно улыбнувшись, добавил: — Однако ты слишком напоминаешь мне свою мать, которая когда-то путем шантажа заставила меня сделать нечто такое, что я считал ненужным. Мне кажется, дорогая Лаура, что ты еще слишком импульсивна и прямолинейна для такого… хобби! — Он оттолкнул назад стул и встал, чтобы подвести черту под их беседой. — Ты должна понять, что некоторые места доступны только для мужчин. Есть вещи, которые они могут делать, а ты — нет. — Потом он все же обнадежил ее: — Когда мне понадобится женщина, способная добыть ценную информацию, я без колебаний обращусь к тебе.

«Да, — с любопытством подумала сейчас Лаура, — мистер Бишоп никогда не колебался, когда хотел что-то сделать». Она помнила разные истории — иногда их рассказывала мать, иногда девушка слышала разговоры ее отца с мистером Дэвисом, его старым и самым близким другом. Она знала, что отец был разбойником, убийцей, партизаном, изгонявшим французов и их ставленника, императора Максимилиана, из Мексики. А ее мать… Кем только ей не приходилось становиться, чтобы выжить! Она вынесла все тяготы и унижения, какие способна вынести женщина, и, в конце концов, стала победительницей! «Я сделаю то же самое», — подумала Лаура, отдаваясь во власть сна.

Она видела странные, тяжелые сны. Вдруг она пробудилась, сама не зная почему, села на кровати и обвела взглядом комнату. В ней ничего не изменилось, окно было открыто, ароматный ветерок обдувал лицо девушки, под потолком шелестел вентилятор. Никто не наблюдал за Лаурой. Откинувшись на мягкую кровать, девушка подумала, что в окно мог заглянуть любопытный садовник и она, возможно, почувствовала его взгляд. Вздохнув, она закрыла глаза и подумала: «Интересно, что сейчас делает Эна?»

Комнаты графа и графини Седжвик располагались в дальнем крыле дома подковообразной формы. Перед фасадом находился заросший сад с маленьким фонтаном и бассейном. Лаура, привыкшая к обществу Хелены, с которой можно было поболтать, поделиться секретами, посмеяться, по необъяснимой причине почувствовала себя брошенной и одинокой. Она напомнила себе, что они с Эной успеют поговорить перед приемом. Конечно, Эна зайдет в ее комнату одетой, надушенной, в бриллиантах, чтобы взволнованно спросить подругу, закончила ли она одеваться. Бедная робкая Эна! Почему Франко не похитил ее и не увез с собой? Он добился бы своего, если бы поступил так, — Лаура была уверена в этом. Слабая Эна нуждалась в сильном человеке, способном думать за нее и полностью завладеть ею. Почему Франко не сделал этого?

Невольно вздохнув, Лаура спросила себя, почему она не сделала то, что хотела сделать вопреки обстоятельствам. Сначала она с насмешливой невозмутимостью решила соблазнить Трента, почти что, заключив пари с самой собой; потом… потом завладела им или сочла, что сделала это. Почему же все испортилось? Почему она не нашла в себе сил бороться за то, что хотела иметь, не удержала мужчину, который был ей нужен? Почему поддалась детскому упрямству и жажде мести? Когда она увидела Сабину, ей следовало зайти в комнату, выгнать оттуда эту девку и с помощью нескольких точно подобранных слов объяснить Тренту, что не намерена терпеть такое ни сейчас, ни в будущем! Тогда все встало бы на свои места, и не было бы никакого короля Милоша, подарившего ей тяжелый браслет, который она с вызовом носила на руке. Тогда не возникло бы недоразумения с Реджи, которое она не пожелала объяснить.

«Господи, — подумала Лаура, сев на кровати и откинув волосы, — я должна остановиться. Не думать о том, что могло произойти, об упущенных возможностях, о том, что мне следовало или не следовало делать. Какой от этого прок? Он уехал, и я никогда не верну его — надо посмотреть правде в глаза».

Лаура едва не поддалась желанию позвать Эйшу и попросить ее собрать вещи, чтобы, извинившись перед Эной и Арчи, покинуть Скалу с первым же пароходом, куда бы тот ни направлялся. Она так устала от бесцельных скитаний! Она познакомилась с Европой, с различными светскими сезонами, образом жизни, требовавшим показного конформизма и разрешавшим что угодно при условии сохранения внешней благопристойности. «Нет, — решила Лаура, — я не похожа на своих родителей, которым нравилось постоянно путешествовать, нигде не пуская корни, в этом отношении, я отличаюсь от них». Она хотела пустить где-то корни, нуждалась в месте, которое смогла бы назвать домом, куда смогла бы возвращаться после странствий. Ее отец и мать пустили корни друг в друга, поэтому чувствовали себя как дома где угодно.

«Мама посоветовала бы мне добиваться того, что мне действительно нужно», — подумала Лаура. Однажды мать, смеясь, рассказала ей кое-что про отца:

— В то время он жил с Консепсьон в маленькой асиендс. Когда я приехала туда, мне пришлось запугать ее с помощью ножа — если бы бедный Пако не увел девушку, я убила бы ее! Твой отец вернулся посреди ночи, не зная, что вместо Консепсьон в постели лежу я… Он ужасно рассердился и заявил, что не хочет меня! В конце концов, я вынудила его передумать — мне пришлось приставить к его горлу лезвие ножа, и тогда он снял трусы. Я даже слегка порезала его, чтобы он не думал, что я блефую! Но потом, — призналась мать тихим голосом, — все изменилось.

«Я не останусь здесь! — решила вдруг Лаура. — Эна должна научиться защищать себя сама. Я поеду в Испанию и найду его или вернусь домой в Мексику или Монтерей — и тогда он сможет приехать за мной!» Внезапно интуиция подсказала ей, что их отношения не закончились, что им еще предстоит объяснение.

— Я приготовила для мадемуазель ванну… Погруженная в свои раздумья, Лаура не видела и не слышала, как в комнату вошла Эйша.

Лаура всегда без тени смущения раздевалась в присутствии другой женщины или служанки. Но сейчас, сняв ночную рубашку и шагнув в круглую медную ванну, она почему-то почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом девушки. Лаура прогнала это ощущение, сказав себе, что Эйша — марокканка, не привыкшая видеть обнаженное тело белой женщины. Эйша была весьма услужливой и, похоже, считала себя обязанной натереть Лауру мылом с сандаловым ароматом. Лаура снова погрузилась в воду; девушка смыла с ее тела пену, потом взяла полотенце и принялась нежно ее вытирать.

Пальцы Эйши задержались на грудях Лауры, ее сосках, между намыленных бедер. «Ну и что? — подумала Лаура. — Это ничего не значит». Она чувствовала, что о ней заботятся, как о ребенке.

Эйша расстелила на кровати новое полотенце, взяла бутылку с маслом и застенчиво спросила:

— Мадемуазель хочет, чтобы я натерла ее ароматизированным маслом? Обещаю, вам будет приятно. Оно впитывается в кожу, и та становится блестящей — мужчинам это очень нравится!

«Почему нет?» — спросила себя Лаура, отбрасывая прочь сомнения. Она легла лицом вниз на полотенце и позволила Эйше втереть масло сильными и чуткими пальцами в каждую точку ее тела. Лаура почувствовала, что массаж снимает напряжение, наполняет тело новыми, приятными, ощущениями. Втирая масло, Эйша двигалась от пяток к плечам и рукам, потом попросила Лауру перевернуться. Масло пахло жасмином и гарденией, оно снимало тревогу.

Когда Лаура перевернулась, марокканка занялась внутренней стороной ее рук, кончиками пальцев от шеи двинулась к плечам, стала нежно поглаживать груди Лауры. Пальцы девушки обхватывали каждую грудь и скользили вверх, едва касаясь сосков.

— У мадемуазель такие красивые груди и чудесные малиновые соски, — пробормотала Эйша, ласково потянув вверх каждый сосок. — У мадемуазель великолепное тело!