кино

 

 
      Меня зовут Джеймс Тибериус Кирк. Кирк, потому что мой отец и его предки по мужской линии придерживались старого обычая передачи мужских фамилий детям. Имя Джеймс я получил, потому что это было имя любимого брата моего отца. Тибериус, как я объясняю уже целую вечность, имя римского императора, чья жизнь по неизвестным причинам очаровала моего дедушку Самуэля.
      Это не банальная информация. Например, тот факт, что я использую устаревшую мужскую фамилию, говорит много обо мне и той службе, к которой я принадлежу. Хотя обычай передачи мужских фамилия стал редкостью среди людей, он остается красивой традицией среди нас в Звездном Флоте. Мы консервативная и весьма индивидуалистичная группа. Старые обычаи хранятся среди нас. Мы подчиняем себя корабельной дисциплине, потому что знаем, что это необходимость в условиях исследования дальнего космоса. Мы гордимся тем, что каждый из нас принял эту дисциплину добровольно – и вдвойне гордимся, что никакие искушения и опасности не могут поколебать нашу верность клятве, которую мы приносим.
      Некоторые критики характеризуют нас, офицеров Звездного Флота, как "примитивов". До некоторой степени, мы действительно напоминаем больше наших предков, живших пару веков назад, чем сегодняшних людей. Мы не являемся частью того невозможно огромного количества людей, которые, кажется, готовы утопить свою собственную индивидуальность в тех группах, к которым они принадлежат. Я готов принять возможность, что эти так называемое новое человечество представляет собой куда более развитое поколение, способное находить награду в групповом сознании, которое мы, более примитивные индивидуалы, никогда не узнаем. Но в настоящий момент, тем не менее, это новое человечество бедно космическими путешественниками, и Звездный Флот нуждается в таких, как мы для исследования дальнего космоса.
      Кажется почти абсурдным утверждение, что мы, "примитивы", больше подходим для космических путешествий, чем высокоразвитое, способное и легко адаптирующееся новое человечество. Причина этого парадокса лучше всего объясняется в исследовании Вулканской Академией ранних лет Звездного Флота, когда исчезали корабли, команды дезертировали, а мятежи привели почти к полной остановке космических исследований. Единственный отчет показывал, что эти мистические потери были вызваны определенно тем фактом, что вербовочные стандарты Звездного Флота были опасно высоки. То есть, кадеты Академии Звездного Флота были выбраны из кандидатов, имеющих наиболее высокие показатели способности к обучению и адаптации. Тогда верили, что такие качества помогут при столкновении с необычно различными формами жизни, с которыми команды космических кораблей встретятся в течение исследовательских миссий.
      Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Проблема была в том, что раньше или позже экипажи должны были неизбежно встретиться с формами жизни, более развитыми, чем они сами. Результатом было то, что эти великолепные, сообразительные, гибкие умы, посланные туда, где Звездный Флот не мог помочь, в конечном счете, соблазнялись высокоразвитой философией, стремлениями и сознанием тех форм жизни, с которыми они встретились.
      Я всегда находил занятным, что мой класс в Академии был первым, набранным в Звездном Флоте из числа не столь высокоразвитых в интеллектуальной стремительности. Было вдвойне занятно, конечно, что наша пятилетняя миссия была так хорошо подтверждена документально, что некоторые "больные на голову" подали Звездному Флоту идею, что возвращение U.S.S. "Энтерпрайз" заслуживает публичного признания. Энтузиазм Звездного Флота задел даже тех, кто описывал те события, и наши приключения были описаны как нечто "большее, чем жизнь".
      В конце концов, я обнаружил, что стал кем-то вроде "нового Одиссея", и неприятно было видеть, как всем моим командным достижениям прошлых лет так громогласно аплодируют, игнорируя тот факт, что 94 члена нашей команды погибли за эти годы – а многие из них могли бы остаться в живых, если бы я действовал более быстро или более благоразумно. Не то, что я был настолько глупо бесстрашен, как изображено. Я никогда с радостью не встречал опасность; я не любил обстоятельства, которые заставляли меня рисковать жизнью. Но сама природа таких описаний вела к гиперболизации. В результате, я принял решение, что если я еще когда-нибудь попаду в центр внимания публики, то буду настаивать на том, чтобы все факты были изложены наиболее точно.
      Как знают некоторые из вас, я был вовлечен как раз в такое дело – фактически, событие, угрожающее самому существованию Земли. К несчастью, это снова принесло мне внимание тех, кто описывает такие случаи. Следовательно, хотя есть много других способов, какими эта история может быть рассказана или изображена, я настаиваю, что она также будет изложена в рукописи, которая будет предоставлена мне для коррекции и финального одобрения. Хотя я не могу контролировать другие описания этой истории, которые вы могли видеть, слышать или чувствовать, я могу обещать, что каждое описание, мысль или слово на этих страницах – точная и правдивая история о Виджере и Земле, как она была увидена, услышана и почувствована…
 

 
      Учитывая комментарии адмирала Джеймса Кирка в его собственном предисловии, может показаться странным, что он избрал меня, чтобы написать эту книгу. Я был, кроме всего, чем-то вроде ключевой личности, описавшей его пятилетнюю миссию тем способом, который адмирал критикует как "больше чем жизнь".
      Я подозреваю, что факт, который в конце концов рекомендовал меня адмиралу, тот, что я всегда настолько же внимательно относился к книгам, как и он. Или, может быть, он подумал, что я буду более заслуживающим доверия, работая со словами, а не с изображениями. В любом случае, он знал, что сможет гарантировать точность этого, настаивая, что рукопись должна быть прочитана, и если необходимо, исправлена любым, вовлеченным в описываемые события. Спок, доктор Маккой, адмирал Ногура, коммандер Скотт, команда мостика "Энтерпрайза", и любой, упомянутый на этих страницах, имеют возможность проверки каждого слова, описывающего события, в которых они принимали участие. Эта последняя напечатанная версия отражает их комментарии, как и решение адмирала Кирка, что это будет полная и абсолютная правда о тех событиях, которые описаны здесь.
      В конце концов, на более личной ноте, почему я снова обратился к "Энтерпрайзу" и его команде? Почему снова "STAR TREK"? Я полагаю, что истинная причина в том, что я всегда смотрел на "Энтерпрайз" и его команду как на мой собственный вид Земли и человечества в миниатюре. Если это не то направление, в котором мы идем, мне кажется, это наиболее естественный путь, которым мы должны идти. В течение этих путешествий, космический корабль "Энтерпрайз" всегда нес нечто куда большее, чем просто уважение и терпимость к иным живым формам и идеям – он нес позитивную силу любви к почти безграничному разнообразию нашей вселенной. Эта способность любить все всегда представлялась мне первым показателем того, что отдельный индивид или целая раса достигли зрелости.
      Для человечества, между его "сейчас" и зрелостью, могут пройти долгие и трудные годы, но мы, по крайней мере, достигли некоторого понимания, что наше будущее охватывает любые новые измерения и счастья, которые мы желаем и заслуживаем. Хотя мы, люди, все еще находимся на значительной дистанции от понимания истины, или даже от способности справится с ней, я верю, что мы, по крайней мере, начали понимать, что любовь – неотъемлемая часть истины. Большая часть моей расположенности к Кирку, Споку, Маккою, Ухуре, Скотти, Чехову, Чэпел и Рэнд связана с этими мыслями. Меня всегда обнадеживал тот факт, что команда "Энтерпрайза" может так по-человечески ошибаться, и, в то же время, быть выражением этих идей.
 

 
      Он ощущал странный звук, зародившийся как будто внутри его головы. Казалось, будто там шевелится какое-то механическое существо. Потом этот звук проник в память, и он понял, что получил тревожный сигнал от Командования Звездного Флота. Он не любил это чувство – и знание, что сигнал пришел из устройства, имплантированного в его мозг, делало его еще более раздражающим. Это было требование Звездного Флота – такие имплантанты имели все командующие офицеры. Этот канал связи использовался только в случае крайней необходимости. И это был только второй случай, когда Командование Звездного Флота вторгалось в его мозг.
      – Что-то случилось, адмирал Кирк?
      Вопрос был задан ливийским ученым, работником Египетского музея в Александрии. Кирк находился в отпускной поездке по старым городам Африки, изучая здесь, в самом знаменитом музее Земли, необычные исторические экспонаты. Это было, честно говоря, самое необычное место для получения срочного сообщения из Звездного Флота, и он представлял, как, собственно, сейчас выглядит его лицо. Но он справился с потрясением и присел за исследовательский пульт, за которым уже работал раньше.
      Послание настигло Джеймса Кирка за момент до того, как он смог заставить себя полностью расслабиться. Фактически, он не нашел бы места лучше для получения этого крайне срочного сообщения. Притворяясь поглощенным зрелищем на экране ,он смог очистить сознание от посторонних мыслей и сконцентрироваться на изображениях, передаваемых имплантантом.
      Послание начало формироваться в сознании Кирка – и сначала походило на странное и непонятное видение ,галлюцинацию.
      Сначала беспорядочные образы, многие – следы его сознательных мыслей об этой поездке: изучение истории, музей, ливийский ученый. Затем появились новые изображения, бледные и размытые, но легко узнаваемые чужие эмблемы – и Кирк понял, что эмблемы принадлежат военным кораблям.
      Клингоны!
      Кирк видел три клингонских крейсера, движущихся на варп-скорости в боевом порядке. Изображения становились более подробными, до невозможности реальными – он смог начать думать об этом осознанно. Клингонские корабли были большими и опасными – несомненно, их новые тяжелые крейсеры k’t’inga класса; некоторые тактики считали, что они быстрее и могущественнее кораблей Звездного Флота класса «Конституция».
      Может ли это быть причиной сигнала тревоги? Информация о новом оружии старых врагов? Кирк немедленно отказался от этой возможности. Не могли три клингонских звездолета представлять какую-либо серьезную угрозу Земле или Федерации. Эта тревога должна была иметь отношение к чему-то еще.
      Когда изображения прочно укоренились в сознании Кирка, имплантант начал передавать тревожное сообщение Командования. По его предположениям, Звездный Флот получил эти изображения с одной из космических станций, расположенных рядом с границей Клингонской империи. Эта станция, "Эпсилон-9", заблаговременно запустила зонды в тыл клингонских крейсеров. Следовательно, Клингоны не подозревали о том, что их обнаружили и сканируют.
      Казалось, что сенсоры просто собирают информацию о новых звездолетах Клингонов. Но затем они показали нечто более важное. Очевидно, какой-то объект нарушил границы Империи и прошел по ее территории. Клингоны отреагировали обычным образом; крейсеры собирались атаковать.
      Клингонские корабли сделали поворот, и Кирк смог различить странный объект впереди. Мгновение он сомневался в реальности этого изображения – оно выглядело просто как облако. Правда, оно странно светилось, непохоже на все, что Кирк когда-либо видел в космосе, но почему клингоны собираются его атаковать? Пока крейсеры окружали облако, Кирк вдруг осознал, что оно неправдоподобно огромно! Сигнал имплантанта сообщил, что диаметр данного объекта составляет несколько биллионов километров.
      Все произошло очень быстро. Ведущий клингонский корабль выпустил залп фотонных торпед в придвигающееся «облако». Торпеды просто исчезли – Кирку показалось, что нечто просто вышвырнуло их за пределы действительности. Затем, пока клингоны не успели еще ничего предпринять, Кирк вдруг заметил точку зеленого огня, исходящую из «Облака», ударившую прямо в крейсер, пустивший торпеду.
      Это было, очевидно, энергетическое оружие – клингонский корабль, окруженный яростной зеленой энергией, затрещал и просто взорвался в небытие! Другие два крейсера, также пустившие торпеды, были уничтожены также просто и пугающе.
      «Видение» кончилось внезапно. Кирк почувствовал, что ливийский ученый снова озабоченно смотрит на него. Почему? Кирк осознал, что ученый мог видеть дрожь.
       Что подсказывал ему разум? Что Клингоны и их корабли стали теперь экспонатами в аду? Откуда пришли эти слова? Что они значат?
      «Облако» прошло через территории Клингонов, но его не интересовали клингоны и их Империя. Оно ответило на атаку их тяжелых крейсеров, приложив не больше усилий, чем чтобы отогнать насекомых. Его интересы лежали где-то в другом месте. Кирк вдруг понял, что напугало его. Где-то в этих полученных изображениях сообщалось, что этот странный объект, светящееся «облако», определенно двигается к планете Земля.
 

 
      Каменная кладка, где Спок преклонил колени, была настолько древней, что ее происхождение не было отражено даже в древнейшей из вулканских легенд. Длинный плащ Спока был украшен странными знаками, такими же, какие были на древних камнях. Значения этих символов знали только Мастера, жилище которых было здесь, на плато Гол. Спок пришел сюда вскоре после того, как «Энтерпрайз» завершил свою историческую пятилетнюю миссию.
      Споку казалось, что у него нет другого выбора. Только с помощью Мастеров Гола он мог достичь Колинара. Только с помощью Колинара он мог раз и навсегда избавиться от своей человеческой половины, которую считал ответственной за его боль. «Спок, сын Сарека с Вулкана и Аманды с Земли, ты готов открыть нам свой разум?»
      Эти слова не могли быть поняты землянами. Высший Мастер Т’Сай говорила на древнем языке планеты Вулкан. С каждой стороны от нее стояли младшие мастера, губы которых непрерывно шевелились в восхвалении разума.
      «Я готов».
      Спок дал традиционный и ожидаемый ответ. Но он был неспокоен. Был ли его ответ целиком правдой? Этим утром он чувствовал себя полностью готовым к экзамену, проводимому вулканскими Мастерами. За прошедшие девять вулканских сезонов он не только выдержал дисциплины Колинара, но также прошел жестокие испытания, чтобы осознать ступени, недостижимые для беспорядка, усталости и боли. Он знал, что Мастера им довольны – даже если некоторые вначале колебались, разрешить ли наполовину вулканцу стать служителем Гола. Но никто не сомневался в нем теперь – никто, кроме самого Спока.
      До этого утра Спок был уверен, что полностью избавился от своей человеческой половины и её эмоционального наследия. За час до подъёма вулканского солнца, Спок направился к высокому мысу, где он встречал красный рассвет этого важного дня проясняющей мысли медитацией. Он знал, что сегодня он увидит Т’Сай, и Высший Мастер пригласит его соединиться разумами, а затем вручит ему знак достижения Колинара – знак абсолютной логики. Kaiidth! « примечание: На вулканском – "что есть что"»Что было, было! Он делал только то, что должен был сделать. Спок посмотрел вверх, на красное низкое небо, в направлении, где находились Солнце и Земля. Он прощался с планетой своей матери и той частью жизни, которую она олицетворяла. Он давно решил, что не вернется туда и не будет жить среди людей снова.
      Джим! Прощай, мой… мой t'hy'la. Это последний раз, когда я позволю себе вспомнить тебя… или даже твое имя.
      В это мгновение чье-то невероятно сильное сознание неожиданно проникло в сознание Спока. Словно невероятно могущественное существо обыскивало Галактику в поисках необходимых ответов о Земле и людях и почувствовало сознание Спока в момент, когда он прощался с Землей и Кирком. Хотя Спок не знал еще, что это означает, он почувствовал себя рассматриваемым и исследуемым этим мощным разумом, как если бы он был живым "розеттским камнем" способным к пониманию одновременно логики и человеческой иррациональности, и это был ключ, благодаря которому полностью логическое существование могло понять Землю и человечество.
       Самое потрясающее, это испугало Спока. Утром этого дня, когда он должен был полностью освободиться от эмоций, он чувствовал…страх. Страх не столько за себя, сколько за тех земных людей, которых он знал так долго и так хорошо. Как могло быть, что он боялся этого? Как мог он чувствовать эмоции людей, которых уже изгнал из своего сознания и из своей жизни!
      «Здесь, на этих пустынях, наши предки отринули свои животные страсти и посвятили свои умы логике…»
      Традиционная речь подошла к концу, и Спок остался на коленях перед Высшим Мастером Т’Сай. Чем бы ни было существо, вторгшееся в сознание Спока этим утром, сейчас оно ушло. Может, он и не чувствовал страха – может, это было просто удивление. Даже настоящий вулканец может чувствовать удивление – особенно если его разума касается такое сильное сознание. Спок напомнил себе, что он прошел все тесты Колинара; сами Мастера подтвердили это участием в этой древней церемонии.
      Спок почувствовал, что Т’Сай повернулась к нему; церемония приближалась к мелдингу. Он понимал, что он должен проникнуть в разум Т’Сай, а она – в его. Как часть ее разума, Спок сможет оценить себя самого и свое место во вселенной с мудростью и логикой Мастера. А разум Т’Сай станет частью его сознания.
       Забудь Землю. Думай только о Вулкане. Ты был рожден здесь вулканским отцом, рос здесь как сын Вулкана…и вулканские дети, как и дети везде, могут быть бездумно жестокими. Странно, я не знал раньше, что это мое отрочество на Вулкане в конечном счете толкнуло меня в Звездный Флот. Я должен был доказать себе, что то время веселья и смеха было только детским заблуждением. Я должен был доказать, что людям не удастся сделать меня меньшим вулканцем, чем я есть.
       Но что Джим Кирк сказал однажды? «Спок, зачем так яростно сражаться за то, чтобы быть частью только одного мира? Почему бы вместо борьбы не взять лучшее от обоих?»
      «Спок!»
      Голос одного из младших Мастеров. Т’Сай тоже смотрела на Спока озадаченно.
      «Спок, наши разумы почувствовали чье-то отдаленное сознание. Это что-то значит для тебя?»
      Спок ничего не мог сделать, кроме как кивнуть… и почувствовать стыд.Здесь, на церемонии Колинара, неизвестное чужое сознание вернулось, чтобы снова испытать его разум. Снова он чувствовал этот интерес к Земле… и снова он чувствовал страх…и стыд! Как удар стрелы из засады, Спок понял в этот момент, что человеческая часть его не уничтожена. Эта часть была просто способна к человеческому обману и спряталась где-то глубоко внутри него. Он легкомысленно недооценил ее и поверил, что она ушла. И, как враг, которым она всегда была, она просто ждала, чтобы напасть на него, когда он был безоружен.
      «Спок, твои мысли. Открой их мне».
      Спок не мог отказать Высшему Мастеру Т’Сай, даже в этот момент. Когда она коснулась его, он оставил свой разум открытым, погружаясь в единство мелдинга. Kaiidth!
      Это было право Т’Сай знать всю правду.
       «Клингонские корабли не исчезли. Это было словно…словно они стали экспонатами в аду. И это приближается к Земле. Спок, как бы я хотел, чтобы ты был здесь и помог мне понять…»
      Спок отступил, ошеломленный. Это звучало как мысли Джима Кирка! Это почувствовала и Т’Сай, которая стояла рядом, и которой он открыл свои мысли. Она освободила сознание Спока и обрела свое собственное. Потом она посмотрела на него, и еще до того как она заговорила, Спок знал, какими будут ее слова.
      «Твой ответ лежит где-то еще, Спок.»
 

 
      Кирк немедленно вылетел к старому гидроэлектрическому комплексу в районе Гибралтара. Здесь Звездный Флот поддерживал один из каналов связи, по которому он мог связаться со Штаб-квартирой и узнать больше о причине сигнала тревоги.
      Таким путем он мог получить самый быстрый ответ. Тревога Кирка по поводу светящегося облака сменялась беспокойством из-за того, что сообщение не содержало намека, что он был отозван в Штаб-квартиру. Но он считал, что должен не обращать на это внимания – иначе могло случиться что-то ужасное. Невозможно, чтобы Звездный Флот, даже в непредвиденных случаях вроде этого, проигнорирует его опыт исследования дальнего космоса, не упоминая уж его опыт командования.
      Джим Кирк остановился перед входом на сигнальную станцию, пытаясь немного успокоиться перед контактом с Адмиралом. Он стоял рядом с огромными скалами, возносившимися высоко над Гибралтаром. С двадцатикилометровой высоты он мог различить такие же скалы со стороны Африки, а между ними мощную стену, отделяющую Атлантический океан от того, что когда-то было Средиземным морем. Эта захватывающая панорама действовала на воображение. Перенеся свой вес на одну ногу, Кирк смог даже почувствовать жужжание старых гидроэлектрических турбин, которые все еще работали глубоко внизу, где мощные воды Атлантического океана падали с шестидесятиметровой высоты вниз, в Средиземное море. Он знал, что эти установки были безнадежно громоздки и неэффективны по сегодняшним стандартам, И сейчас это была безусловно дань искусству инженеров начала 21 века, изобретения которых обслуживали энергетические нужды Южной Европы и Северной Африки почти два века.
      Отсюда Кирк мог различить Гибралтарский утес, выглядевший столь маленьким и незначительным отсюда, что трудно было поверить, что когда-то это был важнейший военный бастион, в могущественной войне, разделяющей человечество. Средиземное море теперь было едва ли больше, чем то длинное тонкое озеро, впадающее в призрачную голубую даль там, откуда он только что прибыл. Он задумался, имел ли право ли Средиземный альянс настолько изменять характер этого старого моря и регионов, его окружающих. Средиземноморье играло важную роль в восхождении человечества к цивилизации; действительно ли люди имели право вторгаться в это пространство, имеющее свое прошлое? Как всегда, Кирк был вынужден допустить, что конечно, да. Человечество сохранило больше прошлого, чем потеряло – музеи и библиотеки в Александрии были только двумя доказательствами этому. Поднятые со дна моря древние руины давали поистине бесценную информацию о человеческом прошлом. А умело созданный климат, не только превратил весь Средиземноморский регион в цветущий сад, но и чрезвычайно улучшил климат и характер всей Северной Африки – и это способствовало тому, что этот континент стал островом человеческого прогресса и спокойствия, в противовес жестокости, раздиравшей остальной мир в течение 21 века.
      Кирк вздрогнул от пронзительного крика чайки, осознав, что он уже несколько минут стоит здесь, замечтавшись, как турист. Он повернулся и поспешил сквозь вестибюль сигнального центра, раздосадованный, что так легко отвлекся. Африканский отпуск кончился; он мог исследовать старый комплекс и в другой раз. Теперь он был командующим офицером, реагирующим на тревожное сообщение Штаба.
      Внутри Кирк обнаружил одну из тех маленьких ретрансляционных станций, построенных в дни, когда путешествие вокруг Земли занимало куда больше времени, чем сейчас. Молодой техник, удивленный визитом высокопоставленного гостя, подождал, пока Кирк идентифицирует себя.
      Он запросил соединение со Звездным Флотом с защищенной базы. Сканирование удостоверило его личность, и молодой техник немедленно провел его в надежно экранированную комнату.
      Пока Кирк сидел за приемной пультом, на экране появилось изображение оператора, который вежливо улыбнулся Кирку за полмира отсюда, из Сан-Франциско.
      – Адмирал Кирк, оператор. Запрос подтверждения…
      – Да, сэр, я понял, –Оператор прервал Кирка быстро, но вежливо. – Пожалуйста, подождите пару минут.
      Изображение оператора пропало с экрана, а сигнал с пульта сообщил Кирку, что он должен соблюдать тишину до дальнейших указаний. Несомненно, Звездный Флот не хотел ненужных разговоров об этой тревоге. Он услышал жужжание сенсора и понял, что его сканируют и удостоверяют личность второй раз. Очевидно, Звездный Флот принял решение сохранять «облако» в тайне до появления новых знаний об этом объекте. Почему? Кирк почувствовал, как адреналин заполняет его вены, когда он осознал, что могла быть только одна возможная причина – 'Захватчик' был действительно опасен для Земли, и опасность была настолько велика, что могла вызвать панику, если информация просочится до того, как Звездный Флот будет готов дать ответы на вопросы.
      Разум Кирка лихорадочно рассматривал другие возможности. Если мощь 'Захватчика' была столь ужасна, как он показал, это может стать одним из тех непредвиденных случаев, когда законы должны меняться, и методы действий меняться тоже. Благоприятная возможность, если решительная схватка может позволить ему освободиться из его высокоранговой тюрьмы.
      До сих пор, Кирк не позволял себе признаться, как глубоко он был несчастен последние годы. Возможно, из-за гордости; тяжело было признать мучительную правду, что принятие им адмиральской должности было глупой ошибкой, даже нелепостью, учитывая, что его друг, корабельный врач доктор Маккой, безуспешно пытался отговорить его от перевода в штаб. Боунз Маккой даже ворвался в Штаб, гневно настаивая, что Джеймс Кирк был одним из тех "рожденных на палубе", чей симбиоз и дружба с кораблями интриговала и озадачивала психиатров (а до них – поэтов) со времен мореплавающих кораблей. Для таких людей командование звездолетом было единственным способом жизни – никакой другой жизненный путь, никакие комбинации славы и вознаграждения не могли заменить волнения, открытия и почти полную свободу командования в дальнем космосе.
      Кирк не осознавал, что решение принять адмиральские звезды было уже сделано за него Командующим Звездного Флота. Приведя "Энтерпрайз" домой после его исторической пятилетней миссии, Кирк просто стал слишком ценен, чтобы ему позволили взять другое космическое командование. Ему не сказали, что аргументы Маккоя были поддержаны многими медицинскими колледжами, считавшими, что назначение в штаб может в настоящий момент уничтожить Кирка или, по крайней мере, его карьеру в Звездном Флоте. Командующий должен был сделать трудный выбор между тем, что было хорошо для Кирка и тем, что было хорошо для Звездного Флота – и организация победила. Кирк даже не подозревал, что им ловко манипулировали, и аргументы Маккоя показались ему незначительными, а предложение адмиральства – возможностью нового роста и новых событий. Он не понимал по-настоящему и то, как глубоко задел его внезапный отъезд Спока на Вулкан. Он зависел от своего вулканского друга и его логики намного больше, чем осознавал.
      Ко времени, когда Кирк оправился от физического и эмоционального истощения его пятилетней миссии, он был уже адмиралом, членом командного штаба, и был уверен, что он просто последовал дальше по пути ответственности и уважения.
      Сидя за сигнальным пультом Гибралтарской станции, Кирк ждал, когда оператор из Сан-Франциско снова появиться на экране. Он был уже готов повторить вызов, когда экран замерцал и появилось изображение.
      – Сэр, один из офицеров Адмиралтейства запросил голографический контакт с Вами. Ждите, пожалуйста.
      На экране появилась Адмирал Лори Чиани. Конечно, не она, а только ее голографическое изображение, но, тем не менее, это был сюрприз. Передающий сигнал, соединяющий станцию со Звездным Флотом, был безупречен, и Лори выглядела так неожиданно реально, что Кирк неожиданно услышал, как бьется его сердце, как всегда билось, когда она находилась рядом с ним в тот год, что они провели вместе. Ее необычно большие глаза и стройность, по-юношески тонкие руки и ноги всегда напоминали ему о дикой грациозности и невинности молодого оленя. Она была также в высшей степени способным офицером, что подтверждалось тем фактом, что она была членом внутреннего адмиральского штаба. В Звездном флоте ее обязанностью были психология и отношения с негуманоидными видами, также она была официальным представителем Ногуры.
      – Привет, Джим, –как всегда, ее губы, казалось, ласкали его имя, пока она проговаривала его.
      Он смог почти почувствовать запах ее тела. Она была совершенна – в роли любовницы, друга, жены, матери, и в любой другой, когда он медленно выздоравливал от усталости и эмоционального напряжения тех пяти долгих лет. Они были вместе только год – но эти месяцы были незабываемы. Он не сознавал, что в течение этого времени она была чем-то, заменяющим ему «Энтерпрайз».
      – Что случилось, Лори?
      – Адмирал Ногура знал, что ты будешь звонить и попросил меня подтвердить тревогу.
      Кирк вспомнил, как он интересовался однажды, не было ли у Командующего Адмирала каких-то тайных мотивов в сведении вместе его и Лори. Но он выбросил эти мысли из головы как нелепости. А ведь на самом деле, именно при жизни с ней принятие адмиральской должности стало казаться благоразумным, даже привлекательным.
      Лори прервала его мысли.
      – Насколько хорошо был получен сигнал имплантанта?
      – Если огромное «облако» просто разнесло в клочья три клингонских крейсера, я получил его хорошо. Кто-то проделал неплохую работу, запустив наши зонды в это формирование.
      Лори кивнула.
      – Командор Бранч на "Эпсилоне-9". У меня есть полная запись, если хочешь посмотреть.
      Начав отвечать, Кирк вдруг подумал о том, что она сказала раньше. Адмирал Ногура знал, что ты будешь звонить и попросил меня подтвердить сигнал тревоги. Странно. Почему Командующий Адмирал послал Лори сделать это? Оператор Сан-Франциско мог передать исходный сигнал и ему. Конечно, Ногура более обременен обязанностями, чем Лори в это время.
      Изображение Лори слегка сдвинуло брови, наблюдая за Кирком. В действительности, конечно, настоящая Лори Чиани сидела за пультом в Штаб-квартире Звездного Флота, где она сама смотрела на такое же голографическое изображение Кирка. Его выражение лица, несомненно, разоблачало, что что-то волнует его.
      – Если ты удивляешься, почему Звездный Флот не обсудил это с тобой, Джим, причина в том, что 'Захватчик' приближается со скоростью примерно варп-семь.
      "Варп-семь?" Ничто в сообщении имплантанта не наводило на мысль об этой неправдоподобной скорости – даже клингонской империи с этой скоростью можно было достигнуть за пару дней! Кирк был ошеломлен. Если только структура Звездного Флота не поменялась радикально за последнюю пару лет, у них не было возможности перехватить объект, движущийся к Земле на такой скорости. Лори, прочитав это на его лице, кивнула.