Собака осмелилась высказать своё предположение.
— По-моему, — пролаяла она, — тут происходит нечто очень загадочное. Женщине угрожает серьёзная опасность. Может быть, она находится в руках бандитов, которые хотят сделать её своей заложницей. Я думаю, нам нужно во что бы то ни стало освободить её.
— Мы не можем заниматься посторонними делами, — сказал мистер Моркоу, рассерженный неуместным вмешательством своего ретивого помощника. — Мы пришли сюда для того, чтобы задержать, арестовать, а не освободить кого-то. У нас точная и ясная цель. Мы не можем делать как раз противоположное тому, за что нам платят. Помните, что вас зовут Держи-Хватай, и делайте своё дело!
В эту минуту из-за кустов снова раздался жалобный, умоляющий крик:
— Мистер Моркоу! Да помогите же! Ради бога, помогите!
В этом голосе слышалось такое отчаяние, что знаменитый сыщик не устоял.
«Женщина просит моей помощи, — подумал он, — и я откажусь помочь ей? Сердца у меня нет, что ли?»
Он озабоченно ощупал левую сторону своей груди под жакетом и вздохнул с облегчением: сердце у него оказалось на месте и билось даже чаще, чем всегда.
Между тем голос постепенно удалялся на север. В той стороне, откуда он доносился, тревожно колыхались кусты, слышался шорох шагов и заглушённый шум борьбы.
Мистер Моркоу вскочил на ноги и в сопровождении собаки бросился бежать на север, не сводя глаз с компаса.
Вдруг сзади него послышался сдержанный смех.
Сыщик в гневе остановился и стал искать глазами неизвестную особу, которая позволила себе так дерзко смеяться за его спиной. Не найдя никого среди кустов, мистер Моркоу сверкнул глазами и закричал, весь дрожа от благородного негодования:
— Смейся, смейся, подлый преступник! Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!
«Преступник» снова фыркнул, а потом задохнулся от внезапного приступа кашля.
Дело в том, что Редиска сильно хлопнула его в эту минуту по спине, чтобы он перестал смеяться. Этот смешливый парнишка был не кто иной, как маленький Фасолинка, сын тряпичника Фасоли. Откашлявшись, он запихал себе платок в рот и продолжал смеяться в своё удовольствие, не нарушая тишины.
— Ты хочешь испортить всё, что нам удалось сделать! — сердито зашептала Редиска. — Сейчас же перестань фыркать!
— Да как же над ним не смеяться! — еле выговорил Фасолинка, сдерживая смех.
— Успеешь ещё посмеяться, — прошептала Редиска, — а пока пойдём и постараемся не терять сыщика из виду.
Мистер Моркоу и его собака по-прежнему бежали на север — в ту сторону, откуда доносился шорох удаляющихся шагов и шум борьбы. Они думали, что преследуют целую шайку злодеев, крадущихся через кустарник. А на самом деле они гнались за двумя ребятишками — Картошечкой и Томатиком, которые делали вид, что дерутся друг с другом. Время от времени девочка останавливалась и тоненьким голосом кричала:
— Помогите! Помогите, синьор сыщик! Меня похитили бандиты! Умоляю вас, освободите меня!
Вы, вероятно, догадались, что у ребят, пробиравшихся через кустарник, была одна задача: отвлечь сыщика и его собаку как можно дальше от пещеры, в которой прятались Чиполлино и его друзья. Но это ещё было не всё, что ребята задумали.
В ту минуту, когда собака сыщика уже готовилась настичь убегающих и схватить одного из них за икры, с ней произошло нечто весьма странное.
— О небо, я лечу! Прощайте, дорогой хозяин! — только и успела она пролаять.
И она в самом деле стремительно взлетела вверх. Верёвочная петля подняла перепуганную собаку до самой макушки дуба и крепко притянула к толстому суку.
Когда сыщик, отставший от неё всего только на несколько шагов, вышел из-за куста, собаки и след простыл.
— Держи-Хватай! — позвал он. — Держи-Хватай!
Никакого ответа.
— Наверно, подлая собака опять погналась за каким-нибудь зайцем. За десять лет я так и не мог отучить её от старой привычки!
Не слыша в ответ ни звука, он снова позвал:
— Держи-Хватай!
— Я здесь, хозяин! Здесь! — жалобно ответил ему придушенный голос откуда-то сверху.
Сыщик поднял голову и сквозь листья дуба увидел свою собаку где-то между верхних ветвей дерева.
— Что ты там делаешь? — строго спросил он. — Нечего сказать, нашла время лазить по деревьям! Ты что думаешь, мы с тобой в игрушки играем? Слезай немедленно! Бандиты не ждут. Если мы потеряем их след, кто же освободит пленницу?
— Хозяин, не сердитесь! Сейчас я вам всё объясню… — провизжала собака, тщетно пытаясь освободиться из западни.
— Нечего тут объяснять! — продолжал возмущённый мистер Моркоу. — Я и без твоего вранья прекрасно понимаю, что тебе не хочется преследовать бандитов и ты предпочитаешь гоняться за белками на ветвях деревьев. Только тебе это даром не пройдёт! Я, самый знаменитый в Европе и в Америке сыщик, не могу держать у себя на службе бездельницу, которая не пропустит ни одного дерева, не поддавшись искушению взобраться на него. Что и говорить, подходящее местечко для моего помощника!.. Прощай! Ты уволена.
— Хозяин, хозяин, дайте же мне хоть слово сказать!
— Говори что хочешь, но я не намерен тебя слушать. У меня есть дела поважнее. Я обязан выполнить свой долг, и ничто не остановит меня на этом пути. А ты гоняйся за белками, сколько твоей душе угодно. Желаю тебе найти более весёлую должность и менее строгого хозяина. А себе я подыщу помощника несерьезнее. Ещё вчера я приглядел в парке славного пса по имени Мастино. Он как раз по мне: честный, скромный и достойный пёс. Ему-то небось никогда не придёт в голову охотиться за гусеницами на дубах… Итак, прощай, легкомысленная и неверная собака! Больше мы не увидимся.
Слыша такие оскорбления и упрёки, бедная собака залилась горькими слезами.
— Хозяин, хозяин, будьте осторожнее в пути, не то с вами случится то же, что и со мной!
— Брось эти глупые шутки, старая пустолайка! Я ещё никогда в жизни не лазил ни на какие деревья. И, уж конечно, не собираюсь следовать твоему примеру, забывая свои прямые обязанности…
Но в тот самый миг, когда мистер Моркоу произносил эту негодующую речь, он почувствовал, как что-то схватило его поперёк туловища с такой силой, что у него прервалось дыхание.
Он услышал, как щёлкнула пружина, и почувствовал, что летит вверх, раздвигая листву того самого дуба, на верхушке которого находилась его собака. Когда этот короткий полет был окончен, сыщик увидел перед собой её хвост. Так же как собака, мистер Моркоу был крепко притянут к стволу прочной верёвкой.
— Я же говорила, говорила вам — жалобно повторяла собака, виляя обрубком хвоста. — А вы не захотели меня выслушать…
Мистер Моркоу делал необыкновенные усилия, чтобы сохранить своё достоинство в столь неудобной позе.
— Ты мне ничего, ровно ничего не сказала! — процедил он сквозь зубы.
— Твой долг был предупредить меня о ловушке, вместо того чтобы тратить время на пустую болтовню!
Собака прикусила язык, чтобы не ответить на несправедливый упрёк. Она отлично понимала душевное состояние своего хозяина и не желала вступать с ним в спор.
— Итак, мы в западне, — сказал задумчиво мистер Моркоу. — Теперь мы должны сообразить, как нам из неё выбраться.
— Это вам будет не так-то легко! — послышался тонкий голосок откуда-то снизу.
«Какой знакомый голос! — подумал мистер Моркоу. — Ах да, это она — пленница, которая звала меня на помощь!»
Он посмотрел вниз, ожидая увидеть страшных бандитов с ножами в зубах и среди них пленную принцессу, но вместо этого увидел компанию ребят, которые катались по земле от смеха.
Это были Редиска, Картошечка, Фасолинка и Томатик. Они хохотали, обнимались и плясали под ветвями дуба, напевая песенку, которую тут же придумали:
Ду-ду-ду! Ду-ду-ду!
Радость и веселье!
Две собаки на дубу
Рядышком висели…
— Синьоры, — сказал, нахмурив брови, знаменитый сыщик, — будьте добры объяснить, кто вы такие и чему вы радуетесь.
— Мы не синьоры, — ответил Фасолинка, — мы бандиты!
— А я — бедная пленница!
— Сейчас же помогите мне спуститься на землю, иначе я буду вынужден принять самые суровые меры. Слышите?
— Факт, факт! О-очень суровые меры, — пролаяла собака, яростно размахивая обрубком хвоста.
— Я думаю, вам вряд ли удастся принять суровые меры, пока вы будете оставаться в этом положении, — сказала Редиска.
— А уж мы постараемся, чтобы вы провисели как можно дольше, — добавил Тематик.
Мистер Моркоу замолчал, не зная, что ответить. Он понял, что дело принимает серьёзный оборот.
— Положение ясное, но довольно безвыходное, — прошептал он своей собаке на ухо.
— Факт, факт! О-очень ясное, но совершенно безвыходное! — печально подтвердила собака.
— Мы в плену у банды ребят, — продолжал сыщик. — Какой позор для меня! К тому же, по-видимому, эти ребята сговорились с беглецами поймать нас в ловушку, чтобы мы потеряли их следы.
— Факт, факт! Сговорились! — подтвердила собака. — Я только удивляюсь, как ловко они подстроили эту западню!
Верная помощница сыщика удивилась бы, конечно, ещё больше, если бы знала, что западню устроил Вишенка собственными руками. Он прочёл много книг с приключениями и знал всяческие охотничьи уловки.
Вот он и придумал, как поймать в ловушку сыщика, не прибегая на этот раз к помощи Чиполлино.
Как видите, затея ему великолепно удалась. Из-за куста украдкой поглядывал он теперь на двух попавших в западню хищников и был очень доволен своей выдумкой.
«Вот мы и вывели из строя на время двух опасных врагов», — подумал он и пошёл домой, радостно потирая руки.
А Редиска и остальные ребята отправились в пещеру, чтобы рассказать обо всём Чиполлино. Но в пещере они никого не нашли — она была пуста, пепел костра остыл. Очевидно, огонь не разводили уже по крайней мере два дня.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
Чиполлино заводит дружбу с очень симпатичным Медведем
Вернёмся, как говорится в книгах, немного назад — точнее, на два дня назад. Иначе нам не удастся узнать, что же случилось в пещере.
Кум Тыква и кум Черника никак не могли примириться с утратой домика. Они так привязались к этим ста восемнадцати кирпичам, что им казалось, будто они потеряли сто восемнадцать сыновей. Несчастье сблизило их, и они стали закадычными друзьями. В конце концов кум Тыква пообещал куму Чернике:
— Если только нам удастся освободить наш домик, мы будем жить в нём вместе!
Кум Черника даже прослезился при этих словах. Как видите, кум Тыква уж не говорил «мой» домик, а называл его «нашим» домиком. Так же стал его называть и кум Черника, хотя из-за этого домика он потерял свою драгоценную половинку ножниц, ржавую бритву, полученную в наследство от прадеда, и другие сокровища.
Один раз друзья чуть не поссорились, заспорив о том, кто же из них двоих больше любит домик. Кум Тыква считал, что кум Черника не может любить его так, как он.
— Я работал всю жизнь, чтобы его построить. Я собирал по кирпичику!
— Да, но вы в нём так мало жили, а я прожил почти целую неделю!
Однако такие споры быстро кончались. Наступал вечер, а вечером было гораздо важнее защищать пещеру от нападения волков, чем ссориться.
В этом лесу жили волки, медведи и другие дикие звери. Поэтому каждую ночь нужно было разводить вокруг пещеры большой костёр, чтобы держать зверей в отдалении. Конечно, существовала опасность, что огонь заметят и в замке. Но что же делать! Нельзя же отдавать себя на съедение волкам.
Волки подбирались очень близко к пещере и бросали жадные взгляды на круглую и толстенькую куму Тыквочку. Должно быть, она казалась им особенно вкусной.
— Нечего на меня так смотреть! — кричала волкам кума Тыквочка. — Вы от меня никогда и полпальца не получите!
Волки были так голодны, что начинали жалобно выть.
— Кума Тыквочка, — говорили они, далеко обходя костёр, чтобы не обжечься, — ну дайте нам хоть пальчик! Что вам стоит? У вас ведь их десять на руках и десять на ногах, а всего, значит, целых двадцать пальцев!
— Для диких зверей вы неплохо знаете арифметику, — отвечала кума Тыквочка, — но и это вам не поможет! Волки немного ворчали, а потом убирались прочь. Чтобы утешиться, они растерзали всех зайцев в окрестностях.
Позже явился Медведь и тоже стал заглядываться на куму Тыквочку.
— Вы мне очень нравитесь, синьора Тыквочка! — сказал он.
— Вы мне тоже, синьор Медведь, но мне бы ещё больше понравился ваш окорок.
— Что такое вы говорите, синьора Тыквочка! А вот я с удовольствием съел бы вас целиком.
Чиполлино кинул в непрошеного гостя сырую картофелину:
— Попробуйте удовольствоваться вот этим!
— Я всегда ненавидел все ваше семейство, Чиполлино, — ответил Медведь разозлившись. — От вас только слёзы льются. Не понимаю, как это некоторые могут любить лук!
— Послушайте-ка, синьор Медведь, — предложил Чиполлино, — напрасно вы подстерегаете нас каждый вечер. Вы же прекрасно знаете, что это бесполезно: у нас в запасе так много спичек, а в лесу так много хвороста, что мы можем разводить каждую ночь костёр и держать вас подальше от нашего жилища. Чем быть врагами, не попытаться ли нам стать друзьями?
— Видано ли когда-нибудь, — буркнул Медведь, — чтобы Медведь дружил с Чиполлино, с луковицей!
— А почему бы и нет? — возразил Чиполлино. — На этом свете вполне можно жить в мире. Для всех на земле есть место — и для медведей, и для луковиц.
— Места-то хватит для всех, это верно. Но зачем же тогда люди ловят нас и сажают в клетку? Должен вам сказать, что мои отец и мать находятся в плену в зоологическом саду при дворце правителя.
— Значит, мы с вами товарищи по несчастью: мой отец тоже в плену у правителя.
Услышав, что отец Чиполлино находится в заключении, Медведь смягчился:
— И давно он там сидит?
— Уже много месяцев. Он приговорён к пожизненному заключению, но ему не выйти оттуда и после смерти, потому что при тюрьмах правителя имеются кладбища.
— Вот и моим родителям суждено просидеть в клетке всю жизнь. И пожалуй, они тоже не выйдут из заключения после смерти, потому что будут похоронены в саду правителя… — Медведь глубоко вздохнул. — Что ж, если хотите, — предложил он, — будем и в самом деле друзьями. Собственно говоря, у нас нет никаких причин враждовать друг с другом. Мой прадед, знаменитый бурый Медведь, рассказывал, что он слышал от стариков, будто когда-то, в незапамятные времена, в лесу все жили в мире. Люди и медведи были друзьями, и никто не делал зла другому.
— Эти времена могут вернуться, — сказал Чиполлино. — Когда-нибудь мы все станем друзьями. Люди и медведи будут вежливо обращаться друг с другом и при встречах снимать шляпы.
Медведь, казалось, был в затруднении.
— Так, значит, — сказал он, — мне придётся купить шляпу — у меня ведь её нет.
Чиполлино засмеялся:
— Ну, это ведь только так говорится! Вы можете здороваться на свой лад — кланяться или приветливо махать лапой.
Медведь поклонился и помахал лапой.
Мастер Виноградинка так удивился этому, что схватил шило и почесал затылок.
— Никогда в жизни не видал я такого учтивого медведя! — произнёс он растерянно.
Синьор Горошек по своей адвокатской привычке отнёсся ко всему этому крайне недоверчиво.
— Я не очень-то полагаюсь на медвежью дружбу, — предостерёг он. — Медведь умеет и притворяться. Это очень лукавое животное.
Но Чиполлино не согласился с адвокатом. Он сделал в костре проход и дал Медведю возможность добраться до пещеры, не опалив шкуры. Медведь ещё раз помахал лапой, а Чиполлино представил его всей компании, как своего доброго знакомого.
Профессор Груша, который как раз к этому времени закончил починку своего инструмента, устроил в честь Медведя скрипичный концерт.
Медведь любезно согласился потанцевать ради своих новых друзей, и таким образом обитатели пещеры и лесной гость провели очень приятный вечер.
Когда Медведь наконец распростился с хозяевами, чтобы отправиться спать, Чиполлино вызвался проводить его немного.
Видите ли, Чиполлино не любил говорить о своих горестях, но на душе у него было тяжело. В этот вечер он снова вспомнил старика отца, томящегося в тюрьме, и ему захотелось поделиться своим горем с Медведем.
— Что-то поделывают сейчас наши родители! — сказал Чиполлино своему мохнатому спутнику, когда они вышли из пещеры.
— О моих родителях я кое-что слышал, — ответил Медведь. — Я никогда не был в городе, но мой приятель, Зяблик, часто приносит мне весточку об отце и матери. Он говорит, что они никогда глаз не смыкают: и днём и ночью мечтают о свободе. А я и не знаю толком, что такое свобода. Я бы предпочёл чтобы они думали обо мне. Ведь я, в конце концов, их сын!
— Быть свободным — это значит не быть рабом своего хозяина, — ответил Чиполлино.
— Но правитель — не такой уж плохой хозяин. Зяблик рассказывал мне, что отца и мать в клетке сытно кормят и они даже иногда развлекаются, глядя, как люди ходят мимо их решётки. Правитель любезно посадил их в такое место, где по праздникам гуляет много народу. И всё-таки они очень хотят вернуться в лес. Только Зяблик говорит, что это невозможно, потому что клетка железная и решётка очень крепкая.
Чиполлино вздохнул в свою очередь:
— Да, выбраться из неволи не так-то легко! Когда я навестил моего отца в тюрьме, — я очень внимательно осмотрел и ощупал стены. Сломать их или проделать в них дыру невозможно. Но, несмотря на это, я всё же обещал отцу освободить его и когда-нибудь сдержу своё слово.
— Ты, видно, храбрый паренёк, — сказал Медведь. — Я бы тоже хотел освободить своих родителей, но я не знаю дороги в город и боюсь заблудиться.
— Послушай-ка, — внезапно сказал Чиполлино, — у нас с тобой вся ночь впереди. Посади-ка меня к себе на плечо — и мы ещё до полуночи будем в городе.
— Что ты собираешься делать? — спросил Медведь дрожащим голосом.
— Пойдём навестим твоих родителей. Их легче увидеть, чем моего отца.
Медведь не заставил себя просить дважды: он слегка наклонился, Чиполлино живо вскарабкался к нему на спину, и они помчались в город. Чиполлино показывал дорогу.
— Направо, — командовал он Медведю. — Налево! Прямо! Опять налево!.. Но вот мы и у ворот города. Зоологический сад вон в той стороне. Пойдём побыстрее, чтобы нас не заметили случайные прохожие. И постарайся не рычать.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
Тюлень, у которого был слишком длинный язык
В зоологическом саду царила глубокая тишина.
Сторож спал в слоновнике, подложив под голову, как подушку, хобот Слона. Он спал очень крепко и не проснулся, когда Чиполлино с Медведем тихонько постучались в дверь слоновника.
Слон осторожно переложил голову сторожа на солому, вытянул хобот и, не сходя с места, открыл дверь, пробормотав:
— Войдите.
Наши двое друзей вошли озираясь.
— Добрый вечер, синьор Слон! — сказал Чиполлино. — Извините, пожалуйста, что мы потревожили вас в такой поздний час.
— О, ничего, ничего! — отвечал Слон. — Я ещё не спал. Я пытался отгадать, что может сниться моему сторожу. По снам можно узнать, хорош человек или дурён.
Слон был старым индийским философом, и ему всегда приходили в голову очень странные мысли.
— Мы просим вашей помощи, — продолжал Чиполлино, — потому что знаем, как вы мудры. Не можете ли вы посоветовать нам, каким образом освободить из плена родителей вот этого Медведя, моего друга?
— Что ж, — задумчиво пробормотал старый Слон, — пожалуй, я и мог бы дать вам совет, но только к чему это? В лесу не лучше, чем в клетке, а в клетке не хуже, чем в лесу… Не знаю, прав я или нет, но мне кажется, что каждый должен оставаться на своём месте… Впрочем, если вы уж очень этого хотите, — добавил он неожиданно, — я могу вам сказать, что ключ от клетки с медведями находится в кармане у этого спящего человека, моего сторожа. Я попытаюсь вытащить ключ, не разбудив его. Сон у него крепкий. Надеюсь, он ничего не почувствует.
По правде сказать, Чиполлино и Медведь сильно сомневались в успехе этой сложной операции, однако Слон так ловко и осторожно действовал своим послушным и гибким орудием-хоботом, что сторож и в самом деле ровно ничего не почувствовал.
— Вот вам ключи, — сказал Слон, вытаскивая кончик хобота с ключами из кармана сторожа. — Только не забудьте, пожалуйста, принести мне их потом обратно.
— Будьте спокойны, — сказал Чиполлино, — и примите нашу искреннюю благодарность. А вы не хотели бы бежать вместе с нами?
— Если бы у меня когда-нибудь было намерение бежать, то я, разумеется, не стал бы ждать вашего прибытия и вашей помощи. Желаю успеха!
И, вновь положив голову сторожа на хобот, Слон стал нежно покачивать её, чтобы покрепче усыпить своего тюремщика и не дать ему проснуться раньше времени.
Чиполлино и Медведь выскользнули из слоновника и направились к той клетке, где жили медведи. Они старались ступать как можно тише, но не прошли и нескольких шагов, как их кто-то окликнул:
— Эй, эй, синьор!
— Ш-ш-ш… — испуганно прошептал Чиполлино. — Кто это меня зовёт?
— Ш-ш-ш… — повторил хриплый голос. — Кто это меня зовёт?
— Да не поднимай шума, сторож проснётся!
Голос подхватил:
— Не поднимай сторожа, шум проснётся!.. Ах я дуррак, дуррак! — добавил он тут же. — Я все перепутал!
— Да это же Попугай! — прошептал Чиполлино Медведю. — Он повторяет всё, что слышит. Но так как он ничего не понимает из того, что слышит, то часто говорит все навыворот. Впрочем, он добрый малый и никому не желает зла.
Медведь вежливо поклонился Попугаю и спросил его:
— Не скажете ли, синьор Попугай, где здесь клетка с медведями?
Попугай повторил:
— Не скажете ли, синьор Медведь, где здесь клетка с попугаями? Ах я дуррак, дуррак, я опять сбился!
Видя, что от Попугая толку не добьёшься, друзья тихонько пошли дальше. Из-за решётки их окликнула Обезьяна:
— Послушайте, синьоры, послушайте!..
— У нас нет времени, — ответил Медведь. — Мы очень спешим.
— Уделите мне только одну минутку: вот уже два дня, как я пытаюсь разгрызть орех, и мне это никак не удаётся. Помогите мне, пожалуйста!
— Подождите немного. На обратном пути мы вам поможем, — сказал Чиполлино.
— Эх, это вы только так говорите! — сказала Обезьяна, покачав головой. — Да ведь, впрочем, и я только так, для разговора. На что мне этот орех, да и все орехи в мире! Я бы хотела снова быть в моём родном лесу, прыгать с ветки на ветку и швырять кокосовые орехи прямо в голову какому-нибудь путешествующему бездельнику. Для чего ж тогда и растут кокосовые орехи, если в лесу нет обезьян, которые бы могли запустить орехом в чью-нибудь голову? Нет, я спрашиваю вас, для чего же нужны путешественники, если некому стукать их кокосовыми орехами по голове? Я уже и не помню, когда это я в последний раз попала орехом в бритую красную голову приезжего незнакомца… Так приятно было целиться в эту голую макушку! Я помню, как…
Но Чиполлино и Медведь были уже далеко и не слышали больше её болтовни.
— Обезьяны, — сказал Чиполлино Медведю, — очень легкомысленные и вздорные особы. Они начинают говорить об одном, потом о другом, и никогда нельзя сказать, чем кончится их болтовня. Однако я от души жалею эту бедняжку. Почему ей не спится? Думаешь, потому, что не может разгрызть орех? Нет, она не спит потому, что тоскует о своём далёком юге, о горячем солнце, о кокосовых пальмах и бананах.
Лев тоже не спал. Он посмотрел на проходящих уголком глаза, но даже не повернул головы, чтобы узнать, куда они идут. Это был благородный и гордый зверь, и его ничуть не интересовало, кто проходит мимо его решётки и по каким делам.
Наконец Чиполлино и Медведь добрались до медвежьей клетки.
Бедные старики сразу узнали своего мохнатого сына. Они протянули к нему лапы и стали целовать его сквозь решётку.
Пока они целовались, Чиполлино открыл дверцу клетки и сказал:
— Да перестаньте же вы плакать! Клетка ваша открыта, и, если вы этим не воспользуетесь, пока не проснётся сторож, не мечтайте больше о свободе!
Когда в конце концов оба пленника вышли из клетки, они бросились обнимать своего косолапого сына, от которого их больше не отделяли железные прутья решётки. Крупные слёзы текли по их мохнатым щекам.
Чиполлино был растроган до глубины души.
«Бедный мой отец! — думал он. — Я тоже буду без конца целовать тебя в тот день, когда мне удастся распахнуть двери твоей тюрьмы!»
— Пора, пора уходить! — сказал он медведям негромко, но внятно. — Нам нельзя медлить.
Но старики захотели сначала попрощаться с семьёй белых медведей, живших около пруда, потом пожелали заглянуть к жирафу, который, однако, в это время крепко спал.
Спали и другие животные, но весть об уходе медведей вскоре облетела все уголки зоологического сада и разбудила его обитателей. Медведей здесь очень любили. Впрочем, и у них нашлись враги. Так, например, их терпеть не мог Тюлень, который считал их ближайшими родичами белых медведей.
Узнав, что медведи убежали из клетки, Тюлень начал так громко реветь, что разбудил сторожа, все ещё спавшего сладким сном.
— Что случилось? — спросил он у Слона зевая.
— Право, не знаю… — задумчиво ответил старый мудрец. — Да и что может случиться? В мире больше не случается ничего нового, значит, ничего нового не произошло и сегодня ночью. Это только в кино каждые десять минут происходят какие-нибудь приключения.
— Может быть, ты и прав, — согласился сторож, — но всё-таки надо поглядеть.
Едва он вышел из слоновника, как наткнулся на беглецов.
— Караул! — закричал он. — На помощь!
Проснулись все его помощники и в несколько минут оцепили зоологический сад. Бегство стало невозможным.
Чиполлино и трое медведей бросились в пруд и притаились, высунув из воды только головы. К несчастью, они попали в тот самый пруд, где жил Тюлень.
— Хе-хе-хе! — злорадно засмеялся кто-то за их спиной.
Это и был Тюлень собственной персоной.
— Надеюсь, синьоры позволят мне посмеяться немного, — сказал он. — У меня сегодня очень хорошее настроение.
— Синьор Тюлень, — попросил его Чиполлино, дрожа от холода, — я понимаю ваше веселье. Но неужели вы находите возможным смеяться над нами в ту минуту, когда нас разыскивают?
— Вот это-то меня и радует! Я сейчас позову сторожа и попрошу его выудить вас из пруда. Ведь вы же не водоплавающие!
И Тюлень в самом деле направился к другому берегу звать сторожа и его помощников. Медведей мгновенно выудили, и не двух, а целых трёх. Это очень удивило сторожа. Но ещё больше он удивился, обнаружив среди медведей какое-то существо неизвестной породы, которое, однако, заговорило человечьим языком:
— Синьор сторож, как видите, это явное недоразумение. Я не медведь!
— Я и сам это вижу. Но что же ты делал в пруду?
— Я купался.
— Тогда я прежде всего тебя оштрафую, потому что в общественных местах купаться строжайше воспрещено.
— У меня нет при себе денег, но если вы будете так любезны…
— Я вовсе не любезен и пока не получу с тебя штрафа, ты посидишь у меня в клетке с обезьянами. Ты там проведёшь ночь, а утром мы посмотрим, что с тобой делать.
Обезьяна радушно встретила гостя и, не дав ему опомниться, принялась болтать так же бессвязно и путано, как и раньше.
— Я рассказывала вам, — говорила она, раскачиваясь на хвосте, — о путешественнике с красной и бритой головой. Если я говорю, что у него голова была красная и бритая, значит, так оно и было. Я никогда не вру, то есть вру только в случае крайней необходимости, разумеется. Однако, знаете, я люблю приврать. Да-да… У вранья какой-то особый приятный вкус… Иной раз…
— Послушайте, — попросил её Чиполлино, — не могли бы вы отложить свои признания до завтрашнего утра? Мне очень хочется спать.
— Может быть, спеть вам колыбельную? — предложила Обезьяна. — Баюшки-баю…
— Нет, спасибо. Я и так засну.
— Прикрыть вас одеялом?
— Но ведь здесь нет одеял!
— Конечно, нет, — пробурчала Обезьяна. — Я это предложила из вежливости, но если вы хотите, чтобы я была невежливой, то пожалуйста!
Сказав это, обиженная Обезьяна повернулась к нему спиной и замолчала. Чиполлино, конечно, воспользовался наступившей тишиной, чтобы немедленно заснуть. Напрасно Обезьяна ожидала, что Чиполлино попросит её обернуться. Не дождавшись его просьбы, она решила сменить гнев на милость и снова заговорить с ним. Однако, повернувшись к мальчику, она увидела, что он крепко спит.
Ещё больше разобидевшись, Обезьяна ушла в уголок, свернулась в клубочек и принялась наблюдать за спящим.
Чиполлино пробыл в обезьяньей клетке целых два дня. Дети, которых приводили в зоологический сад их мамы и няньки, смотрели на него с восхищением: они никогда ещё не видели обезьяны, одетой так же, как и они сами.
Только на третий день бедному Чиполлино, которого вконец извела соседка-обезьяна, удалось послать записочку Вишенке. Тот приехал в город с первым же поездом, заплатил за Чиполлино штраф и освободил его из плена.
Пересчитав деньги, сторож сердечно попрощался со своим пленником и даже попросил его почаще заглядывать в зоологический сад.
— Ладно, ладно! — ответил Чиполлино, торопясь на поезд.
По дороге он прежде всего справился у Вишенки о своих друзьях, оставшихся в пещере, и очень встревожился, узнав, что они бесследно исчезли.
— Не понимаю, — сказал он, пожимая плечами. — В этом убежище они были в полной безопасности. Что же заставило их покинуть пещеру?
