Пролог

Саутбридж, Англия 9 мая 1814 года

– Либо я заберу этот пакет, либо лишу тебя жизни. Выбор целиком зависит от тебя.

Молодой человек заглянул в дуло пистолета, поднял глаза и встретился с удивительно синими, со стальным отливом, глазами грабителя. Он обратил внимание на изысканную одежду мужчины и великолепного жеребца, преграждавшего путь.

– Н-не стреляйте, – проговорил он, поднимая руку и одновременно удерживая свою кобылу. – Этот пакет не стоит того, чтобы за него держаться.

Не опуская пистолета, расфранченный джентльмен протянул руку в бархатной перчатке:

– В таком случае отдай мне этот пакет. Тем самым ты спасешь себе жизнь.

– Хорошо-хорошо. Только не убивайте меня, сэр. У меня семья, которую я должен кормить. Больше моим родным рассчитывать не на кого, – испуганно пробормотал молодой человек, полез во внутренний карман сюртука и извлек оттуда пакет, затем осторожно подъехал и положил его в протянутую руку джентльмена. – Не думаю, что в нем находится что-нибудь слишком уж ценное, – нервно добавил он. – Всего лишь бумажка да какой-то странный обломок металла.

Грабитель прищурился.

– Ты грамотный?

– Не думаю, сэр. – Молодой человек покусал губу. – Жена заставляет меня ходить в воскресную церковь.

– Читать можешь? – все с тем же каменным выражением лица снова спросил джентльмен.

Сердце гулко заколотилось в груди юноши.

– Н-нет, сэр... Никогда не испытывал потребности в учебе, сэр.

Джентльмен открыл пакет и заглянул внутрь. Затем, удовлетворенный увиденным, опустил пистолет и затолкал пакет в седельную сумку.

– Должно быть, тебе этого будет достаточно за твое молчание.

Джентльмен сунул руку внутрь черного сюртука, достал большую монету и бросил ее молодому человеку.

На лице юноши появилась широкая улыбка, обнажившая отсутствие одного или двух зубов.

– Да, сэр! Благодарю вас, сэр!

– А теперь проваливай, пока я не передумал! – заявил джентльмен.

Ему не потребовалось повторять свои слова дважды, ибо молодой человек пришпорил кобылу и пустился улепетывать так, словно за его спиной находился сам дьявол. Впрочем, может, так оно и было. Правда, подумал юноша, у этого дьявола совершенно изумительный портной.

Глава 1

По небу, то и дело закрывая солнце, лениво проплывали облака, бросая тени на луга изумрудного цвета. Соломенная шляпа Шарлотты лежала на траве; прохладный ветерок шевелил длинные каштановые волосы и ласкал шею. Она подавила вздох. Ее приезд в Саутбридж был ошибкой. Она решила смириться со своим пребыванием здесь и вести себя сдержанно, насколько это было возможно. Она знала склонность Бальстрэмов заниматься сватовством. Тем не менее, было очень приятно снова оказаться в деревне.

Сбежав от веселых торжеств, она поднялась на вершину невысокого холма, с которого открывался вид на небольшой луг. У Шарлотты было такое ощущение, что она находится в тысяче миль от Лондона, а не на расстоянии, которое карета способна преодолеть всего за один день. Она рассеянно стала что-то рисовать в блокноте, досадуя на Генриетту, которая уговорила ее приехать на этот раут.

– Ты должна приехать на наш раут, Шарлотта, – убеждала ее подруга. – Это будет событие. Разумеется, за пределами Лондона, Мама говорит, что на нем будет много достойных холостяков и что ты должна торопиться, иначе мистер Блэнтон снова начнет добиваться твоей благосклонности. Мне страшно представить, что ты можешь выйти замуж за мужчину, которого с трудом терпишь.

– Не притворяйся, будто тебя беспокоит тот факт, что я не замужем, Генриетта, – игриво сказала Шарлотта. – Просто ты хочешь с помощью моего присутствия замаскировать свое свидание со своим дорогим мистером Фрикерби.

– Какой вздор, Шарлотта! Я достаточно вежлива, чтобы не напоминать, что ты почти на два года старше меня и отнюдь не молодеешь.

Шарлотта скрестила руки на груди и вскинула брови.

– И что из того, если я хочу побыть вместе с любимым? – простодушно продолжила Генриетта. – Разве тебе так трудно оказать мне небольшую помощь? Это продлится целую неделю, и у нас со Стюартом будет много счастливых моментов.

Шарлотта подавила улыбку.

– Я уверена, что твои родители не одобрят моменты, проведенные с мистером Фрикерби. Вероятно, их чем-то не удовлетворяет его ухаживание?

– Я знаю, что ты могла бы уменьшить обеспокоенность мамы и папы, они свыклись бы с ситуацией и приняли бы наш союз. Ты ведь знаешь, как мама и папа тебя обожают. Они постоянно ставят тебя в пример, то и дело говорят: «Шарлотта никогда бы так не поступила», «Шарлотта – образец молодой леди» и тому подобное.

– Я бы предпочла, чтобы они поговорили с тетей Сильвией о моих достоинствах. – Шарлотта вздохнула – Только на этой неделе она отчитывала меня и доказывала, насколько ошибочно с моей стороны идти добровольцем в госпиталь ветеранов.

– Знаешь, она не против твоей благотворительной деятельности. Она лишь предпочла бы, чтобы ты делала это не столь откровенно. Я не могу противоречить ей в этом отношении. – Генриетта театрально передернула плечами – При одной мысли, что ты возьмешь меня с собой в это кошмарное место, меня бросает в дрожь. Меня так напугал тогда тот ужасный человек!

– Тот ужасный человек пытался отвести тебя в офис генерала. Ты тогда заблудилась, если ты помнишь.

– Но он заговорил со мной!

– А как иначе, по-твоему, он мог показать тебе дорогу? Нарисовать тебе картинку? – Шарлотта покачала головой. – Эти люди испытывают огромные трудности. И, тем не менее, многие из них относятся к этому с юмором и демонстрируют огромное мужество. Я многому научилась, общаясь с ними.

– Что можно иметь общего с этими людьми? О чем можно с ними говорить?

– Ты несказанно удивишься, но я узнала от них весьма много интересного. – Шарлотта улыбнулась озорной улыбкой.

– Например?

– Например, о том, что случается между мужем и женой.

Глаза у Генриетты округлились.

– Как? Они разговаривают с тобой о таких вещах? Но это возмутительно!

– Ах, вовсе нет! Но если ты проводишь много времени среди этих людей, можно очень много чего узнать. Они гораздо более опытны, чем ты или я.

– Ну конечно, ведь они мужчины, – заметила Генриетта. – Поэтому их опыт нам не столь полезен.

– С этим я не согласна. Вот, например, на днях лейтенант Фримен обучал меня, как можно защитить себя.

Генриетта фыркнула.

– Защитить себя? Для этого существуют джентльмены.

– Не угадаешь, когда можешь столкнуться со слишком настойчивым ухажером, Генриетта. Просто удивительно, что можно сделать с помощью локтей и коленей.

– Я не испытываю необходимости в том, чтобы защищаться от кого-нибудь. У меня есть Стюарт! Учти, что, несмотря на твои сомнительные привычки, мои родители все еще думают, что ты идеальна. Так ты поможешь мне или нет?

Шарлотта колебалась. Провести неделю в доме, где будет множество холостяков и свах, не слишком вписывалось в ее планы. Однако Генриетта захныкала:

– Ну прошу тебя, Шарлотта! Я так влюблена! Ты хочешь лишить меня настоящего счастья?

Шарлотта почему-то сомневалась в этом. То, что Генриетта чувствовала по отношению к Стюарту Фрикерби, было, скорее всего, мимолетным увлечением; едва ли Генриетта была способна сохранить горячие чувства от рассвета до заката. Тем не менее, кто она такая, чтобы становиться на пути желаний подруги? В конечном итоге Шарлотта согласилась – не столько из-за просьб Генриетты, сколько из-за того, чтобы не вызвать неудовольствие тети Сильвии.

Как только истек срок шестимесячного траура Шарлотты по отцу, тетя Сильвия озаботилась тем, чтобы найти племяннице подходящего мужа.

– Шарлотта, ты должна больше вращаться в свете. Это собрание не следует пропускать. Я полагаю, что его удостоит посещением сам герцог Жирар. Тебе давно пора всерьез заняться поисками мужа. Уж не думаешь ли ты найти себе пару среди искалеченных солдат? Ты красивая молодая леди и должна иметь успех. Конечно, если подашь себя должным образом.

Попытки Шарлотты поколебать тетю Сильвию успеха не имели. Даже напоминание тетушке о трудностях последних нескольких лет, когда отец тяжело болел, не помогло. В то время никто не беспокоился по поводу отсутствия у нее интереса к замужеству. Все считали, что она слишком переполнена заботами о больном отце, чтобы думать о собственных проблемах. И она позволяла всем в это верить. И никто не знал истинных причин того, почему Шарлотта смотрела на замужество с предубеждением.

Под давлением тети Сильвии, с одной стороны, и жалобных просьб Генриетты – с другой, Шарлотта уступила и согласилась принять участие в организуемом Бальстрэмами приеме. Генриетта была в восторге. Но очень скоро Шарлотта пожалела об этом решении. Как только она приехала, лорд и леди Бальстрэм, весьма милые люди, которых она обожала, принялись сватать ее за одного из двух своих сыновей. За любого из них. Ну как она могла объяснить, что, хотя их сыновья богаты, имеют титулы и великолепные связи, они не отвечают ее специфическим требованиям к мужу? При первой же возможности она отправилась на прогулку, которая и привела ее на вершину этого холма.

Солнце клонилось к закату. Шарлотта вздохнула, осознавая, что ей пора покидать это благословенное место и возвращаться в праздничную суету. Вдруг она заметила какое-то движение на лугу. Из-за деревьев на полном ходу выскочил всадник. Он испуганно оглядывался через плечо, словно опасался погони. Это был хороший повод для того, чтобы не возвращаться домой.

Она перевернула страницу в своем блокноте и быстро набросала эскиз всадника. Рисуя, она с любопытством ожидала дальнейшего развития событий.

Внезапно из-за деревьев появился Джеймс Морган – герцог Жирар. Он настолько мастерски управлял жеребцом, что казалось, будто он и конь составляют одно целое. Отметив оливковый цвет лица и черные, цвета воронова крыла, волосы, Шарлотта вспомнила слова леди Бальстрэм об испанских корнях его матери.

Он был дьявольски красив, его фигуре мог позавидовать сам Адонис. Он отличался изысканными манерами, но в нем было нечто загадочное, какая-то отчужденность. Когда Шарлотта увидела его в первый раз, ее поразил не столько его лоск, сколько его темно-синие глаза. Похоже, его взгляд ничего не упускал, но в то же время не оставлял ни малейшего шанса узнать о том, что у этого человека таится внутри.

Наблюдая за тем, как лорд Жирар галопом направил своего коня к дому, Шарлотта подумала о вероятности его встречи с испуганным молодым всадником. Она не сомневалась, что они встретились в этой безлюдной местности.

Сердце у Шарлотты дрогнуло, когда Жирар огляделся вокруг, заметил ее на вершине холма и резко направил жеребца в ее сторону. Выражение его красивого лица было непроницаемым. «Не слишком рад меня видеть, – подумала Шарлотта, – да и вообще он не относится к числу слишком жизнерадостных людей». Она лишь сейчас сообразила, что не может припомнить, чтобы он смеялся или даже улыбался. Подъехав к Шарлотте, он остановил коня и спешился.

– Приветствую вас, мисс Хейстингс, – сказал он. Шарлотта подобрала юбки и сделала реверанс.

– Ваша светлость.

– Славный день.

– О да! – Она не собиралась лебезить перед ним, как это делал весь свет.

Его взгляд скользнул по ее голубому муслиновому платью, и Шарлотта с трудом удержалась от гримасы. Ее платье было простым и практичным, удобным для прогулок и отличалось от модных платьев, в которых леди щеголяли на приеме.

– Я не вижу лошади. Вы прошли все это расстояние от дома пешком? – Жирар недоверчиво вскинул бровь.

– Да, ваша светлость.

– Одна?

– В этом и заключается смысл пребывания на природе.

Жирар проигнорировал ее тон и задумчиво произнес:

– Немалое расстояние. Должно быть, для этого потребовалось значительное время.

Она промолчала, поскольку Жирар, по всей видимости, и не ожидал от нее ответа.

– Вы давно здесь?

Ну вот. Наконец вопрос по существу.

– Да, ваша светлость.

Наступила многозначительная пауза, и Шарлотта попыталась угадать, как он перейдет к вопросу о молодом всаднике.

– Я могу взглянуть? – Он жестом показал на ее блокнот.

Она удивленно кивнула и протянула блокнот Жирару.

Жирар отпустил повод, жеребец отошел на пару шагов и, наклонив голову, принялся щипать свежую траву. Герцог раскрыл блокнот и стал разглядывать ее эскизы, сделанные в госпитале ветеранов. Мальчишек, порой смеющихся, порой пребывающих в печали. Впоследствии она использовала эти подсмотренные в жизни моменты, работая в студии. Она занималась акварелью, скульптурой, рисованием. Жирар не поднял головы, когда произнес:

– Весьма недурно.

– Спасибо, ваша светлость.

– Давайте сядем на момент, хорошо?

Не дожидаясь ее ответа, он взял Шарлотту под руку, приглашая сесть. Шарлотта испытала потрясение, когда своей кожей ощутила прикосновение кожаных перчаток. Дрожь пробежала по всему ее телу, она почувствовала, что у нее зашевелились волосы на затылке. Шарлотта поспешила освободить руку, обмотала юбки вокруг колен и села чуть поодаль от Жирара. Положив шляпу на траву, она извлекла из кармана перчатки и принялась их натягивать.

Даже если Жирар и заметил ее смущение, он не подал виду. Он опустился на траву, скрестив ноги, и можно было подумать, что сидеть на поросшем травой холме было для него совсем обыденным делом. Пока он рассматривал ее этюды, она воспользовалась возможностью для того, чтобы внимательнее рассмотреть герцога. Хотя она и не испытывала особого интереса к нему, она тем не менее способна была понять, что именно заставляло женщин соперничать ради того, чтобы разделить с ним ложе, а мужчин – домогаться его совета и дружбы.

От него исходили сдержанная уверенность и сила. И причиной этого был вовсе не его высокий титул, а человеческие качества. Жирар был поджар, мускулист и гибок. Он напоминал Шарлотте льва, готового тут же наказать врага, который посмеет покуситься на его достоинство. Единственной деталью его внешности, которая в какой-то степени придавала ему некоторую мягкость, были его длинные не по моде, волнистые и черные как смоль волосы. Упавший на лоб локон делал его чуть моложе его почти тридцатилетнего возраста.

Все остальное в нем воплощало собой изысканный вкус и элегантность. Его безупречно сшитый костюм для верховой езды подчеркивал изящную талию и широкие плечи. Бриджи из лосиной кожи плотно обтягивали его, бедра. Довершали ансамбль блестящие черные сапоги. Сердце Шарлотты забилось чуть быстрее, когда ее взгляд остановился на его крепких ногах. Даже лучи солнца стали в этот миг горячее.

Перелистав несколько страниц блокнота, Жирар остановился на рисунке генерала Камсби. Человека, который финансировал госпиталь и управлял им. С окончанием войны интерес к ветеранам упал. Тем не менее, генерал остался верен госпиталю.

– Генерал Камсби, – с явным одобрением кивнул Жирар.

– Вы с ним знакомы? – удивленно спросила Шарлотта.

– Да. Отличный парень. Вы хорошо его знаете?

– Я считаю его замечательным другом.

Жирар лишь кивнул. Наконец он дошел до последнего наброска, в котором Шарлотта наскоро, но с достаточными деталями изобразила испуганного всадника. Жирар оторвал взгляд от альбома, прищурил темно-синие глаза и посмотрел на Шарлотту таким взглядом, который способен был заморозить человека даже в летний зной. Хотя у нее вдруг пересохло во рту, Шарлотта твердо встретила взгляд Жирара. Это у него какие-то тайные встречи. Что касается ее, то ей нечего скрывать. Глаза герцога продолжали сверлить Шарлотту, и она нервно облизнула губы. Ничего непозволительного он не сделает. В конце концов, он джентльмен.

Жирар решительно и уверенно вырвал лист из блокнота. Это взорвало Шарлотту. Он даже не потрудился спросить у нее разрешения!

– Позвольте спросить, ваша светлость, какое право вы имеете так обойтись с моим рисунком? – спросила она сквозь зубы.

– Я имею право не распространяться о своих делах. Именно о своих делах, – резко ответил он.

Шарлотта кипела гневом от его наглости. Слова опередили ее мысль, когда она сказала:

– Придется мне расспросить нашу милую хозяйку о мужчине, изображенном на моем рисунке. Я уверена, что его можно без какого-либо неудобства приобщить к числу гостей.

Темные глаза Жирара угрожающе сверкнули, его лицо еще более посуровело. Он вдруг показался... опасным. Они сидели, глядя друг на друга. Напряженную тишину нарушал лишь отдаленный крик птицы.

– Не лучше ли вам заняться своими собственными делами? – предостерег он.

– Я готова с радостью подарить вам любой из моих рисунков, если вы того пожелаете. Вероятно, вам просто следовало вежливо попросить об этом, а не действовать так... безапелляционно.

Она с удовлетворением подумала о том, что не употребила ни одно из слов, которые вертелись у нее на языке: надменно, тиранически, нахально. Жирар выглядел уязвленным, готовым наброситься на нее, но затем вдруг устремил взор вдаль.

Он перевел взгляд на нее и стал воплощенной любезностью.

– Мисс Хейстингс, возможно, я проявил... слишком горячий интерес к вашей работе.

Хотя Шарлотта не шевельнулась, она почувствовала облегчение. Жирар продолжил:

– Мне очень понравился этот рисунок... И могу я заручиться вашим словом, что вы не станете обсуждать события и то, что вы видели сегодня?

– Вы можете дать честное слово, что вы не занимаетесь какой-нибудь незаконной или аморальной деятельностью?

Ноздри Жирара заходили ходуном, на скулах заиграли желваки. Глядя ему в глаза, Шарлотта ожидала его ответа. Он тихонько чертыхнулся и отвернулся.

– Простите? – сказала она.

Он раздраженно покачал головой и выпалил:

– Даю вам слово.

– В таком случае я тоже даю вам слово... и этот рисунок, – с удовлетворением проговорила она.

Он сложил листок и сунул его в карман сюртука. Встретившись с ее взглядом, он поджал губы.

– Вы из Бери-Сент-Эдмундса?

– Из Уэйвени. Бери-Сент-Эдмундс – это ближайшая от нас деревня.

– Вы знали мистера Ричарда Блэнтона?

– Да. Но не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но много времени проводил в Лондоне. Он умер несколько лет назад.

– Пять лет тому назад.

– О!

Возникла пауза.

– Вы знакомы с его сыном, Мортимером Блэнтоном?

Шарлотта напряглась.

– Знакома.

Жирар нахмурился, потом резко встал и протянул Шарлотте руку.

– Могу я отвезти вас домой?

Шарлотта с опаской посмотрела на протянутую им руку. Она не боялась его. Однако между ними пробегали какие-то волны, смысла которых она не понимала. Его сегодняшние действия были необычными, а его прикосновения приводили в замешательство. Она покачала головой:

– Это излишне, ваша светлость.

– Я настаиваю.

Шарлотта вложила свою маленькую ладошку в его большую ладонь. Он осторожно поднял ее с земли и сделал это с такой легкостью, словно имел дело с пушинкой. Она опустила голову и стряхнула траву с юбки, пряча разгоряченное лицо. Даже сквозь перчатки она ощущала жар его руки.

Он поднял соломенную шляпу и протянул ее Шарлотте.

Шарлотта водрузила шляпу на голову и стала завязывать ленточки под подбородком. Нахмурившись, она дотронулась пальцем до своего носа.

– Что-то не так? – спросил он.

– Тетя Сильвия оторвет мне голову за каждую новую веснушку на моем лице.

Шарлотта вздохнула. Она изо всех сил старалась не покраснеть, когда Жирар стал разглядывать россыпь веснушек на ее щеках и носу. Герцог пожал плечами.

– Я не заметил.

Притворившись, что поправляет юбку, Шарлотта скрыла едва заметную понимающую улыбку. Герцог вообще ничего не заметил в ней до этого момента.

– Ваша тетя Сильвия – это...

– Графиня Грэнби. Я знаю, она хочет мне добра, но иногда бывает просто несносной. Она постоянно уговаривает меня попробовать какие-то чудодейственные лекарства от веснушек. – Шарлотта покачала головой. – Столько шума и суеты из-за каких-то двадцати семи крохотных веснушек. Дескать, они не в моде.

Жирар оторвал взгляд от рукава, который приводил в порядок.

– Вы посчитали?

Шарлотта почувствовала, как у нее заполыхали щеки.

– Мода быстро меняется, – прокомментировал герцог. – И потом, отличия человека от других – это его достоинство.

– Нельзя судить о книге по обложке.

Уголки ее губ приподнялись, когда она приняла протянутую герцогом руку.

– Здравое суждение.

– Интересно, сколько представителей света согласились бы с вами?

Жирар поморщился.

– Верно подмечено.

Спускаясь с холма рядом с жеребцом, Шарлотта бросила взгляд на герцога.

– А вы, кажется, не являетесь рабом моды.

Он вопросительно поднял бровь.

– Ваши волосы.

Жирар кивнул в знак согласия.

– У каждого из нас есть свои причуды.

– У некоторых больше, чем у других.

Губы герцога сложились в подобие улыбки. Он взглянул на Шарлотту так, словно видел ее впервые. Она вопрошающе посмотрела на него:

– Что такое?

– Ничего. Просто я...

Похоже, он не мог подыскать слов. «Не привык улыбаться? – подумала Шарлотта. – Не привык слышать, как кто-то столь добродушно шутит по поводу собственных недостатков? «

Шарлотта пожала плечами.

– Жизнь – забавная штука.

Дальше они шли молча. Шарлотта удовлетворенно вздохнула, благодарная за то, что находится рядом с мужчиной, который не настаивает на том, чтобы его развлекали. От него исходил приятный, хотя и довольно сильный, запах. Он шел, демонстрируя кошачью грацию, без труда подстраиваясь под ее более короткий шаг. В общем, он был приятный компаньон для прогулок, и она невольно почувствовала себя польщенной тем, что он оказывает ей пусть молчаливое, но вполне определенное внимание. Она не обманывала себя тем, что он испытывает к ней реальный интерес, но он был, безусловно, привлекателен.

Облака затеяли игру с солнцем, вскоре небо потемнело, в воздухе запахло влагой. Все говорило о том, что надвигается буря.

Глава 2

В тот вечер Шарлотта решительно избегала Жирара. Несмотря на приятную прогулку, Шарлотта испытывала ощущение, что герцог вел себя столь благородно ради собственного блага. Обычно мужчина должен гораздо больше потрудиться, чтобы это вызвало отклик в ее сердце. А она не хотела этого позволить. К тому же она провела с ним больше времени, чем с любым из «претендентов» на ее руку. Она не хотела, чтобы он считал, что она одна из его поклонниц.

Порой Шарлотта ловила на себе его взгляд с противоположного конца комнаты. Он наблюдал за ней с любопытством, словно она была каким-то новым, неведомым для него типом. Однако Шарлотта не задерживала на нем свой взор, поскольку была занята тем, что пыталась отбить желание у молодого мистера Гарольда Бальстрэма ухаживать за ней и одновременно удерживала свою сестру Генриетту от чрезмерного внимания к мистеру Фрикерби. Наконец она получила передышку от сердечных дел Бальстрэма и села рядом с мистером Сомерсби – еще одним гостем, с которым Шарлотта чувствовала себя уютно. Как всегда, он был в добром расположении духа.

– Я все никак не спрошу: как ваш брат Эдвард справляется со своими обязанностями?

– Полагаю, что именно так, как на это и надеялись.

Сейчас ему двадцать один год, и папа успел подготовить его.

– Я знал вашего отца, – кивнул мистер Сомерсби. – Очень хороший человек.

– Да, он был хорошим человеком.

– Я приношу соболезнования по поводу вашей утраты.

Шарлотта улыбнулась чуть горестной улыбкой.

– Спасибо, сэр. Мне его очень не хватает. Я до сих пор не могу поверить в то, что он ушел. Я все еще ожидаю, что он позовет меня в свой кабинет или сядет за обеденный стол.

– Так будет некоторое время, моя дорогая. Но жизнь идет дальше, и мы тоже меняемся.

Она посмотрела в другой конец комнаты, где Жирар разговаривал с леди Тинсдейл, и спросила:

– Наверное, герцог Жирар вступил во владение титулом тоже давно?

– Да, в самом деле – и очень неожиданно. Его предшественник скоропостижно умер, когда Жирару, как я полагаю, было около девятнадцати лет.

– Должно быть, ему было нелегко потерять отца и возложить на себя столь тяжкие обязанности, когда от тебя зависит такое большое количество людей.

– Уверен, что это было непросто для него. Как вам хорошо известно, терять родителей всегда тяжело. Я полагаю, его дядя, Ричард Блэнтон, помог ему и стал ему наставником в то трудное время.

Шарлотта села попрямее, заинтересовавшись родственной связью Жирара с ее недавно умершим соседом.

– Ричард Блэнтон был его дядей?

– Да. По материнской линии. – Не замечая овладевшего Шарлоттой беспокойства, мистер Сомерсби продолжил: – Его дядя и я были старинными друзьями со времен Итона. Это был весьма благородный джентльмен. Я нанес ему визит вскоре после смерти его жены Лилиан. Очень красивая леди. – Он покачал головой, как бы размышляя и вспоминая. – Но беспокойная. Он больше так и не женился. Он и молодой герцог были в близких дружеских отношениях. Затем Ричард умер примерно в то же время, что и моя Грейси. Как мне говорили, причина – несчастный случай во время верховой езды. Никаких подробностей об этом мне никто не рассказывал.

– В таком случае Мортимер Блэнтон – кузен герцога? – осторожно спросила Шарлотта.

– Да, а почему вы об этом спрашиваете?

Она отвела взор, притворившись безразличной.

– Просто хотела установить родственные связи. – Снова повернувшись к своему немолодому собеседнику, она спросила: – А герцог знает о вашей дружбе с его дядей?

– Нет. У него отрывают время слишком многие люди, чтобы еще я его беспокоил. Кстати, я подумал: почему вы проводите столько времени с утомительно скучным стариком?

Шарлотта испытала облегчение от перемены темы и доброжелательно улыбнулась.

– Разве я могу упустить ваши удивительные рассказы?

– Ах, вы льстите старику! – Мистер Сомерсби приложил руку к сердцу. – Если бы я был хотя бы лет на десять моложе...

– На десять? – Шарлотта засмеялась. – Ну хорошо, пусть на десять.

Глаза мистера Сомерсби блеснули.

– Но поскольку я не являюсь вашим выбором, неужели вас не интересует ни один из этих джентльменов?

– Не торопитесь выдавать меня замуж, мистер Сомерсби. Моя сестра Маргарет должна выйти замуж первой.

– Разве она не моложе вас?

– Моложе. Она выходит в свет в этом сезоне. Произошла задержка по семейным обстоятельствам. Только недавно закончился срок нашего траура, – пояснила Шарлотта. – Тем не менее, у нее много интересных претендентов.

– Не искушайте судьбу, Шарлотта. Любой мужчина с изюминкой может в любой момент увлечь вас.

Шарлотта вежливо улыбнулась и подумала о последнем мужчине, который обладал изюминкой, – Майлсе Уилмингтоне. Она по уши влюбилась в очаровательного сына викария, который ухаживал за ней и верил, что она самая изумительная молодая леди в мире. И что его сердце навеки будет принадлежать ей.

Она была готова бежать с этим весьма предупредительным претендентом, пока не обнаружила письмо, которое Майлс написал адвокату, пытаясь узнать об алмазных шахтах Шарлотты в Южной Африке. Встретившись с ним, она увидела, что он представляет собой на самом деле. Ее поразило бессердечие, которое скрывалось за фасадом любезности. Ей никогда не забыть испытанное ею чувство унижения. Она поклялась, что никогда и ни за кого не выйдет замуж, если человек не будет искренне ее любить. Она разработала критерии для мужчины, который женится на ней. Список этих качеств возглавляли добропорядочность и надежность, а отнюдь не шарм и привлекательная внешность.

– Неужели даже такой красавец, как герцог Жирар, не может вас искусить? – шутливо спросил мистер Сомерсби.

– Вы видели когда-либо человека более замкнутого и холодного?

Глядя на Жирара, который с серьезным видом выслушивал лорда Бальстрэма, мистер Сомерсби согласился:

– В самом деле, выражение лица у него суровое.

– Суровое? Я вот думаю, не треснет ли его лицо, если он вдруг улыбнется?

– Для вас столь важен веселый нрав?

– Чувство юмора делает жизнь сносной, мистер Сомерсби. Без умения смеяться жизнь становится невыносимой, человек теряет перспективу.

– Это верно. Однако чувство юмора – это единственное требование к будущему мужу?

– О нет, сэр! У меня длинный список. – Глаза Шарлотты озорно блеснули. – Даже очень длинный.

Несколько позже в тот же вечер Джеймс Морган, он же герцог Жирар, стоял перед зеркалом, а его камердинер и слуга для самых разнообразных поручений Коллин помогал ему снять сюртук. Коллин был при Джеймсе с того момента, когда герцог вступил во владение титулом, и зарекомендовал себя незаменимым; в особенности Джеймс ценил его способности выведывать важную информацию о людях, которой он щедро делился с хозяином. Джеймс считал его не просто верным слугой – он уважал этого человека и считал его своим другом. Развязывая галстук, Джеймс спросил:

– Что ты знаешь о девице Хейстингс?

Колин прервал свое занятие – он собирал разбросанную одежду хозяина – и поднял голову.

– У ее горничной, которую зовут Анна, нет никаких жалоб. – Коллин в задумчивости поджал губы. – Она одна из немногих слуг, которые не жалуются на хозяев. Я полагаю, что Анна преувеличивает, но она считает, что мисс Хейстингс вела хозяйство в последние годы жизни виконта Шеффилда. Очевидно, мисс Хейстингс и ее брат Эдвард хотят хорошо выдать замуж их сестру, что будет нетрудно. Они ожидают, что к концу сезона состоится помолвка.

Джеймс наконец развязал галстук.

– Мисс Хейстингс – старшая из сестер? – Коллин кивнул. – А каковы ее планы на брак?

– Мисс Анна говорила, что их ближайший сосед из Бери-Сент-Эдмундса очень ею интересуется.

Джеймс перестал расстегивать брюки и вскинул голову.

– Насколько интересуется?

– Он пытается ухаживать за мисс Хейстингс почти год.

– И?

– Она сказала лишь, что он был очень настойчив, в особенности после окончания срока траура по отцу. Очевидно, этот приятель нацелился жениться на ней.

Джеймс сел на край кровати, и Коллин помог ему снять ботинки. Этот раут был весьма удачной уловкой, позволяющей ему скрыть его тайную деятельность. Не использует ли также и очаровательная мисс Хейстингс его в качестве предлога? И с какой целью?

– Не знаешь, есть ли у нее какие-то связи во Франции?

– Не знаю. Хотите, чтобы я навел справки?

– Да. И не спускай с нее глаз сегодня.

– С мисс Хейстингс? С великим удовольствием.

Джеймс проигнорировал шутку, в голове у него были более серьезные мысли.

– Не беспокойтесь, ваша светлость. Сделаю в лучшем виде.

– Как обычно.

Джеймс потянулся за приготовленной Коллином одеждой и начал одеваться. В новом акте он уже не будет играть роль элегантного герцога.

Глава 3

Шарлотта стояла перед зеркалом, пока горничная расстегивала многочисленные пуговицы ее вечернего платья с удлиненной талией. Она критически разглядывала свой наряд. Что из того, что ее платье сшито по последней моде? В одежде она больше всего ценила практичность и удобство. На мишуру у нее не было времени. Нужно было обихаживать Маргарет, заботиться о слугах и помогать брату. Если бы у нее было больше свободного времени, она предпочла бы тратить его на совершенствование мастерства в рисовании и живописи. Прошла целая вечность с тех пор, как она занималась с преподавателем. Бывая в городе, она в первую очередь стремилась посетить госпиталь.

При воспоминании о первом дне своего пребывания у Бальстрэмов она снова переживала чувство унижения. Когда дамы собрались в салоне, леди Марчант повернулась к миссис Литлтон и произнесла театральным шепотом, чтобы это могли слышать все:

– А я и не знала, что молодой виконт Шеффилд испытывает финансовые трудности. Разве он не мог обеспечить приличным гардеробом свою сестру?

На что миссис Литлтон мгновенно отреагировала:

– Вот что происходит, когда нет материнской опеки.

Эти слова до сих пор жалили Шарлотту. То, что упомянутые леди могли столь бесчувственно говорить о ее тяжкой утрате – смерти матери, – потрясло ее. На Шарлотте было простое, но приличное платье из набивного ситца. Платья многих гостей были более замысловатыми: из муслиновой ткани, с пышными рукавами, они были щедро украшены разноцветными камнями, перьями, лентами и кружевами. По сравнению с ними Шарлотта чувствовала себя прямо-таки раздетой.

Она сняла подвязки, стащила шелковые чулки и надела через голову тонкую хлопчатобумажную ночную рубашку. Шарлотта хмыкнула, вспомнив о своем дружеском общении с мистером Сомерсби. Этот пожилой джентльмен помог ей сохранить душевное равновесие на рауте, демонстрируя образцы тонкого юмора и наблюдательности. Он называл миссис Литлтон светской малышкой, обыгрывая составную часть ее фамилии little, а леди Марчант произносил как леди Мерчант, то есть торговка. Шарлотта притворялась, что не понимает намеков. Она с нетерпением ждала того момента, когда снова окажется в госпитале и поделится с ребятами некоторыми из его рассказов. Ребятами она называла ветеранов, как бы желая излечить их души, вернуть им солнечное восприятие их юности, которое им было свойственно до того, как они столкнулись с жестокостями войны. До того, как Наполеоном овладела ненасытная жажда власти. Ее страшно раздражало, что тетя Сильвия видела в них лишь искалеченных солдат. Они были героями и заслужили благодарность Англии.

Шарлотта поблагодарила Анну и пожелала ей спокойной ночи. Она легла на кровать, чувствуя, насколько устала за день. Она поблагодарила Бога за все доброе в ее жизни и помолилась о здоровье всех членов семьи, ее ребят в госпитале, ее друзей, как постоянно делала каждый вечер. Затем закрыла глаза и попыталась представить идеального мужчину, который мог бы стать ее женихом. Увы, сегодня ее мысли занял образ мужчины со смуглой кожей, длинными волнистыми волосами и пронзительными темно-синими глазами. Ей совсем не нужно было, чтобы он вторгался в ее мечты. Шарлотта решительно изгнала его из головы. Она стала думать о белокуром кареглазом мужчине, о котором недавно читала в книге. Он любил ее беззаветно – за ум, за сострадательность и даже за ее веснушки. С этими приятными мыслями она заснула.

Тяжело дыша, Джеймс соскочил со своего жеребца, похлопал Бриара по крупу и направил его в ночную тьму, а сам спрятался за стволом раскидистого дуба. Его черная накидка растворилась в окружающей мгле. Он сомкнул губы, стараясь успокоить дыхание, чтобы его нельзя было услышать. Прижавшись спиной к стволу дерева, он вознес молитву о том, чтобы его хитрость удалась. На поляну с шумом выскочили четыре всадника и остановились в нескольких шагах от Джеймса.

– Куда он подевался? – прорычал самый крупный из мужчин.

– Я думаю, он направился в ту сторону, – жестом показал долговязый всадник, который с трудом удерживал лошадь.

Мужчина в потрепанном сером плаще скомандовал с французским акцентом:

– Вы двое скачите за ним! А ты, Мейсон, оставайся здесь.

Два всадника пришпорили своих лошадей и помчались в том направлении, куда Джеймс направил Бриара. Джеймс скосил глаза в сторону оставшихся всадников; пытаясь предугадать их намерения. Осторожно и бесшумно он вынул из кармана пистолет и шпагу из ножен. Вслушиваясь в каждый шорох, он стал в стойку, бесшумно вдыхая и выдыхая воздух.

– Я хочу, чтобы ты снова отправился к дому и понаблюдал, – распорядился француз. – Подойди к восточной стороне – там находится комната герцога.

– А как быть с девчонкой с огромными титьками?

– Леди не трогать! Ты меня понял?

– Но ты сказал, что мы не должны спускать с нее глаз. Я надеялся, что мы поразвлечемся с ней.

Француз нетерпеливо натянул повод, отрывая голову лошади от травы, которую та принялась пощипывать.

– Твоя задача – найти пакет. Обыщи как следует комнату.

– А что, если придет его человек?

– Убей его. Сделай все, чтобы замести свои следы. Нам совсем ни к чему привлекать внимание властей. И ни в коем случае не трогай леди! Ясно?

– Я уже слышал это, – проворчал Мейсон. – Держаться подальше от юбки.

– Правильно. А теперь поезжай.

Француз пришпорил лошадь и поскакал. Мейсон некоторое время оставался на месте.

Джеймс подумал о возможности атаковать мужчину, но счел это слишком рискованным. Даже во мгле можно было видеть, насколько это крупный и крепкий орешек, к тому же он на лошади.

Продолжая ворчать, Мейсон повернул лошадь и ударил ее хлыстом.

– А ну, пошевеливайся, мешок с костями!

Лошадь протестующе заржала и вскинула голову.

– Поехали, иначе я задам тебе порку, скотина безрогая!

Послышался новый удар хлыста. Продолжая возмущенно ржать, лошадь пустилась рысью.

Джеймс напряженно прислушивался к удаляющемуся топоту копыт. Затем дал волю своему дыханию, которое до того сдерживал, и расслабил мышцы. Рыжеволосая леди с большими грудями... Вообще-то у мисс Хейстингс волосы золотисто-каштановые. Джеймс засунул шпагу в ножны, однако пистолет оставил в руке. Он вышел из-под дерева; его кожаные ботинки ощутили под собой мягкий мох.

«Любите вы Мортимера или нет, но это большая глупость, что вы втянуты в такое преступление, мисс Хейстингс. Однако ваша ошибка – это моя возможность. Я должен воспользоваться тем, что этот негодяй отводит вам место в своем сердце».

И Джеймс решительно зашагал к дому. Вырабатывая в голове план, он старался заглушить слабые угрызения совести.

«Я не стану подвергать своих людей риску, тем более ради головы леди, которая сделала столь неудачный выбор. Ради предательницы, пусть даже она и красавица».

Шарлотта проснулась совершенно внезапно. Свет луны проникал через балконную дверь, которую она оставила открытой, чтобы наслаждаться прохладным весенним ветерком. Она приподняла голову и уловила какое-то движение в комнате.

Шарлотта оцепенела. При лунном свете она успела различить мужчину, который крался в глубь комнаты. Набежавшая на луну тучка погрузила комнату во мрак. Мужчина остановился и прижался к дальней стене, напряженно глядя на балконную дверь, словно ожидая преследования. Шарлотта прислушалась, но не уловила никаких звуков погони – слышался лишь шепот ночных тварей да дыхание мужчины. Она лежала оцепеневшая, лихорадочно соображая, что ей делать.

Мужчина повернулся и посмотрел на нее. Шарлотта мгновенно закрыла глаза и притворилась спящей. Ее сердце сжалось от ужаса. Она услышала звук шагов и поняла, что мужчина приближается к ее кровати. Шарлотта заставила себя дышать ровно. Через несколько мгновений она уловила звук удаляющихся шагов и испытала некоторое облегчение. Открыв глаза, она вгляделась во тьму. Мужчина спрятался за комод, прижался к стене и стал смотреть в раскрытую балконную дверь.

Внезапно тучка убежала прочь, и при свете луны Шарлотта увидела профиль мужчины.

В ее комнате находился Джеймс Морган, герцог Жирар! И это было в середине ночи!

Он снова повернул голову, чтобы бросить на Шарлотту взгляд. Шарлотта инстинктивно снова закрыла глаза. Тишина... Когда она набралась храбрости открыть глаза, комната была пуста.

Некоторое время Шарлотта лежала, не имея сил шевельнуться. Неужели это в самом деле происходило? Насколько безопасно было двигаться сейчас? Но по мере того, как проходили минуты, любопытство одерживало верх над страхом. Она медленно поднялась с кровати, тихонько подошла к балконной двери, прижалась к стене и выглянула наружу. Она ощутила запах росы и тумана. Никого поблизости не было видно. Шарлотта быстро закрыла дверь и заперла ее, после чего в облегчении привалилась к ней спиной. Наконец заглянула за комод, слыша, как стучит кровь в ее венах.

Подойдя к комоду поближе, она сунула руку между ним и стеной и извлекла оттуда какой-то непонятный пакет. Шарлотта прикинула в руке его вес, повертела и ощупала пальцами. Он был плоский по краям и выпуклый в середине. Похоже, внутри что-то есть. Хотя это было рискованно, ей требовался свет. Уж слишком велико было ее любопытство. Шарлотта зажгла свечу. Слабенькое пламя трепетало, пока она ставила свечу на пол поближе к кровати. Она надеялась, что кровать загородит свечу, и свет от нее не будет виден через балконную дверь. Шарлотта принялась разворачивать плотный пергамент. Она затаила дыхание, когда, развернув последний слой, увидела связку ключей. Таких она не видела никогда в жизни. Они были взаимосвязаны, их нельзя было разъединить. Шарлотта положила ключи рядом на пол и стала изучать пергамент. При тусклом свете она разглядела, что это была карта с надписью: «Napoleon ER I. Depart Elba». Наполеон и Эльба? Что бы это ни значило, но это вряд ли было благом для короля и страны.

Почему Жирар прячет это в ее комнате? Шарлотте стало не по себе, когда она подумала о том, что ее могут обвинить в предательстве просто за то, что она обладает подобными вещами. Подумав о ребятах в госпитале ветеранов и о тех ужасах, с которыми они столкнулись в войну, Шарлотта почувствовала, как окрепла ее решимость. Генерал Камсби наверняка знает, что следует делать. Ей нужно лишь доставить эти вещи ему. Она закусила губу. У нее нет уважительных причин для того, чтобы уехать досрочно. Это заставит недоуменно вскинуть брови многих гостей. Более того, у нее нет собственной кареты, поскольку в Саутбридж она приехала вместе с Генриеттой. Ей остается лишь затаиться и ждать любой возможности сбежать. Может быть, мистер Сомерсби решит уехать в город пораньше.

Она предаст гласности тайную деятельность Жирара и, если понадобится, натравит на него власти. Шарлотта не позволит, чтобы его противозаконные деяния остались безнаказанными, тем более когда в ее власти что-то для этого предпринять. Она быстро снова завернула ключи в пергамент и задумалась, куда спрятать пакет. Он был, с одной стороны, ее вещественным доказательством, а с другой – может стать причиной ее краха.

Шарлотта посмотрела на шкатулку для драгоценностей. Слишком очевидно. На гардероб? Нет, горничная будет его открывать. Затем ее взор остановился на толстом томе «Артура и Джиневры», который находился на ее столике близ кровати. Эта книга была подарена ей тетей Сильвией по случаю дня рождения. Пространство между корешком, переплетом и блоком книги было весьма удобным местом, чтобы там устроить тайник. Шарлотта подошла к столу, нашла маленькие ножницы и флакон с клеем. Стоя на коленях возле кровати, она с помощью ножниц отделила переплет и, сдвинула его настолько, чтобы пакет с ключами мог войти в образовавшееся пространство. Затем аккуратно все заклеила, убрала лишний клей и села на книгу, используя вес тела как пресс. Она мысленно аплодировала себе за свою изобретательность. Затем внезапно представила, как она сейчас выглядит со стороны. Из груди вырвался нервный смешок. Ну что ж, по крайней мере весь этот раут перестанет казаться ей таким скучным.

Глава 4

Следующий день выдался настолько славным, что лорд и леди Бальстрэм сочли его вполне подходящим для того, чтобы устроить пикник. Они направили слуг, чтобы те подыскали место близ пруда, а поварам приказали приготовить роскошный стол. Братья Гарольд и Ричард Бальстрэм решили, что всевозможные игры и соревнования на открытом воздухе обострят аппетит гостей. Они организовали соревнования по стрельбе из лука и бросанию лошадиных подков, и даже состязание наездников. С утра в усадьбе царило всеобщее оживление – гости готовились принять участие в борьбе за различные призы. Братья Бальстрэм, как их любовно называли, поддерживали задор участников, отделив мужчин от дам. Пока соревновались мужчины, женщины наблюдали за ними; когда состязались дамы, зрителями становились мужчины.

Отправляясь на соревнования мужчин, Шарлотта благоразумно прихватила с собой «Артура и Джиневру». Она была одета в скромное дневное платье любимого синего цвета. Хотя декольте и не было глубоким, как того требовала мода, платье было скроено в соответствии с классическими греческими образцами и вышито на груди лилиями. Вышивка украшала также рукава и низ платья. Элегантная большая соломенная шляпа, украшенная голубым цветком, придерживалась синими ленточками, которые завязывались под подбородком. Несмотря на то что Шарлотта не выспалась, она бодрилась, когда думала о том, что разоблачит тайную деятельность Жирара и отдаст его в руки закона. При этом она испытывала трепет и страх, понимая грандиозность своей задачи.

Пока братья Бальстрэм готовили препятствия для первого соревнования наездников, Шарлотта подошла к Генриетте, которая едва не подпрыгивала от восторга. На ней были ярко-зеленые лайковые перчатки, оранжевое платье с желтыми ленточками и темно-зеленая соломенная шляпа с розовыми тесемками. Весь ансамбль ненавязчиво вызывал мысль о попугае. Шарлотте оставалось надеяться, что мистер Фрикерби любит экзотических птиц.

– Доброе утро, Генриетта!

– О, привет, Шарлотта! Ты нигде не видела мистера Фрикерби? – Она высоко подняла зонтик, пытаясь разглядеть своего любимого на ярком солнце.

Группа модно одетых мужчин в черных сапогах и костюмах для верховой езды собралась на окраине поля и с самым серьезным видом обсуждала условия и правила заезда. Чуть поодаль главный конюх собрал лошадей. Глаза Шарлотты тут же выхватили из толпы фигуру герцога Жирара. Сердце затрепетало в ее груди, словно птица в клетке, которая пытается освободиться. Она с трудом преодолела желание убежать в дом и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох. Она не должна его бояться. Ведь это он был у нее под наблюдением, а не наоборот. Она заставила себя сосредоточить внимание на этом мужчине как на объекте исследования. Она узнает об этом негодяе все, что возможно узнать, и передаст эту информацию генералу Камсби и, возможно, властям. Прищурив от солнца глаза, Шарлотта стала пристально наблюдать за происходящим.

Возник вопрос о том, где разместить одно из препятствий. Почти все тут же обратились к герцогу, чтобы он разрешил спор. Интересно, подумала Шарлотта, обратились бы они к нему, если бы знали о его ночных похождениях? В этот момент Жирар поднял голову, прищурился и окинул взглядом поле. Их глаза встретились. На какое-то мгновение все остальные люди словно поблекли. Возникло ощущение, что на поле никого, кроме них, нет. Словно искра узнавания пробежала между ними. Однако он не знал, что она захватила его приз! Шарлотта в смятении отвела глаза и стала смотреть на главного конюха, на других людей, на поле – куда угодно, только не на Жирара. Когда она с опаской снова бросила взгляд на герцога, он беседовал с лордом Бальстрэмом. У Шарлотты вырвался вздох облегчения.

Соревнование по преодолению полосы препятствий началось. Пока наездник преодолевал полосу, стоящие группами дамы обменивались репликами, давали свои оценки и смеялись. Шарлотта стояла рядом с леди Саммерлин и леди Тинсдейл – двумя вдовами, весьма популярными в светском обществе. Она помнила иронические высказывания мистера Сомерсби, но не помнила в точности, которая из леди что-то делает, а которая из них, наоборот, не делает ничего. Впрочем, Шарлотту это особенно не интересовало – обе леди ей нравились, и они, похоже, с удовольствием с ней беседовали.

– Насколько я понимаю, мистер Грейсон взял новую любовницу, – заявила леди Тинсдейл, глядя на упомянутого мистера, который выполнял заезд.

– Бедная женщина! Надеюсь, он обслуживает ее лучше, чем Джоанну Слоун. Мне рассказывали, что иметь дело с мистером Грейсоном – это скорее бремя, чем благо, – со смешком проговорила леди Саммерлин. – Если под простынями он работает так же, как сейчас на зеленом поле, то я могу это понять.

Обе дамы захихикали. Когда же на поле появился Жирар, дамы не смогли сдержать своего восхищения.

– Вы только взгляните на мышцы его бедер! – воскликнула леди Тинсдейл.

– Мне нравятся его широкие плечи и сильные руки, – заметила леди Саммерлин. – Я знаю, что герцог регулярно боксирует в Мэнтоне, когда приезжает в город.

Хотя у Шарлотты не было оснований придраться к дамам за их восторги по отношению к герцогу, она испытывала легкое раздражение. Ведь этот человек был негодяем, мускулистые бедра и роскошные черные волосы не могли оправдать его перед миром.

Леди Тинсдейл восхищенно произнесла:

– О, это совершенно блестящий наездник!

Ее подруга высокомерно улыбнулась.

– Максин тоже подтверждает это.

Леди Тинсдейл, прикидываясь шокированной, прикрыла ладонью рот и воскликнула:

– Аманда, как ты можешь!

Обе дамы весело захихикали.

Должно быть, они имеют в виду леди Максин Карлтон, вдову барона Дресфорда, умершего два года назад, подумала Шарлотта. Она вспомнила красивые правильные черты лица леди Карлтон, ее белокурые волосы, голубые глаза, аристократически бледную, без малейших признаков веснушек кожу. Но еще лучше ей запомнился ее острый как бритва язычок. Интересно, Жирар и Карлтон до сих пор находятся в связи?

Шарлотта понаблюдала за тем, как Жирар преодолел сложное препятствие, и вынуждена была невольно признать, что все его движения исполнены небрежной грации. Однако это не может обелить его.

Леди Саммерлин наклонилась к уху леди Тинсдейл и сказала:

– Мисс Дрейтерс для него не подходит.

Леди Тинсдейл бросила взгляд на Шарлотту и нервно заявила своей подруге:

– Аманда, ты забываешься.

– Шарлотта не станет болтать. Не правда ли, Шарлотта?

– Нет, миледи, разумеется, не стану, – подтвердила Шарлотта, вспомнив дочь недавно умершего лорда Дрейтерса, девушку с пшеничного цвета волосами. В свете ее считали одной из самых красивых среди тех, кто был на выданье.

Леди Саммерлин положила руку на рукав Шарлотты.

– Называй меня просто Аманда. Нам ни к чему разводить церемонии.

– Спасибо. – Шарлотта вежливо улыбнулась и, терзаемая любопытством, спросила: – А что, мисс Дрейтерс и герцог обручены?

– Только в мыслях леди Дрейтерс и матери герцога. Вдовствующая герцогиня настроена на это, как я слышала. Так или иначе, многие ожидают сообщения о помолвке к концу сезона.

Почувствовав себя свободнее, леди Тинсдейл сказала:

– Мисс Дрейтерс предоставит вдове полную свободу действий.

– Вероятно, герцогиня не будет столь жестокой и не станет перечить вдовствующей герцогине, – предположила Шарлотта.

Леди Саммерлин помахала рукой.

– Дело не в этом. Однако многие женщины не любят, когда кто-то лезет управлять и вторгается в личную жизнь герцога.

– Я не знаю ее светлость, – сказала Шарлотта, как бы пробуя почву. – Мне она кажется сильной женщиной.

– Сильная – это вовсе не то слово, которое употребляют применительно к ней враги, – отреагировала леди Саммерлин. – Она бывает жестока, когда рассердится.

Леди Тинсдейл кивнула.

– И никогда не прощает. Кстати, герцог едет на жеребце или на кобыле?

– А когда очередь мистера Фрикерби? – громко спросила, подбегая к Шарлотте, Генриетта.

Все три дамы мгновенно изменили заговорщицкие позы и выпрямились.

– Я пока что его не видела, но уверена, что он выступит блестяще, – добавила Генриетта.

Шарлотта улыбнулась вместе с вдовами, после чего переключила свое внимание на поле. В хитрости Генриетту не заподозришь. Интересно, что ее подруга нашла в этом мистере Фрикерби! Правда, следовало признать, что внешне он был довольно привлекателен. У него все было пропорционально – нос, рот, подбородок. Его правильные черты напоминали Шарлотте некоторые древнеримские статуи, которые она видела в Национальной галерее, но она не находила в нем качеств характера, которые предпочла бы видеть в мужчине. У него были вьющиеся белокурые волосы, обрамлявшие лицо, и голубые глаза, которые Шарлотте казались несколько тусклыми. Но более всего неподходящими Шарлотте казались его взгляды на жизнь. Внешне он казался вполне любезным и общительным, однако на мир смотрел так, словно тот ему что-то задолжал. Казалось, он в любую минуту может нахмуриться. Похоже, мистер Фрикерби получал удовольствие, сокрушая других. В особенности людей богатых, титулованных, пользующихся хорошей репутацией.

Шарлотта вновь вернулась в мыслях к тому, что дамы говорили о Жираре и его матери. Она никогда не встречалась с матерью герцога, однако вдова устраивала чаи и собрания, где бывали леди Дрейтерс и мисс Дрейтерс. У нее сложилось впечатление, что вдова и леди Дрейтерс не считали ее семью заслуживающей того, чтобы иметь с ней тесные контакты. Шарлотта не претендовала на это, хотя и удивлялась подобной надменности. Она предпочитала не притворяться, что хочет подружиться с ними. По крайней мере это давало ей время и возможность общаться с ее близкими друзьями.

Она повернулась к леди Саммерлин:

– Вы видели мистера Сомерсби?

– Должно быть, он остался в доме, – рассеянно ответила леди.

– Я хочу найти его, – сказала Шарлотта, надеясь попросить этого доброго человека дать ей уехать при первой возможности.

– И готовы пропустить такое волнующее зрелище? Шарлотта лишь мысленно улыбнулась. Бросить вызов герцогу Жирару и защитить свою страну было для нее вполне достаточной компенсацией.

Глава 5

В тот же вечер, отпустив Анну, Шарлотта заперла балконную дверь, забаррикадировала ее стулом и поставила на стул флакон с духами. Если кто-то станет ломиться к ней, она непременно услышит. Она подошла к столику возле кровати и посмотрела на «Артура и Джиневру», чтобы удостовериться в целости и сохранности книги. Взяла в руки подсвечник и прикинула его вес. Да, эта штука может послужить хорошим оружием. Прочный и не слишком тяжелый, удобный по длине.

Шарлотта расположилась в кресле и повернулась к двери таким образом, чтобы можно было наблюдать за ней. Затем встала и передвинула кресло, чтобы лучше был виден вход на балкон. Она продуманно оделась в простую ночную рубашку и отделанный кружевами халат – самое простое из того, что она взяла с собой. Шарлотта вознесла молитву, чтобы Жирар не возвращался этой ночью в ее комнату. Мистер Сомерсби согласился отправиться в город завтра, так что ей нужно было пережить всего лишь эту ночь.

Шарлотта нервно покусала губы. Этот мужчина был гораздо крупнее ее. Был он джентльменом – или нет? И что будет, если его увидят в ее спальне? Скандал может погубить ее. Она не тешила себя иллюзиями в отношении того, чье слово больше значит в этом мире. Но она была настроена решительно. Она сделает то, что должна сделать. Она молилась лишь о том, чтобы, выполняя свой долг, она не погубила свою репутацию или, что еще хуже, не оказалась в тюрьме.

Шарлотта дрожала, несмотря на тепло, идущее от камина. Запах горящих дров и сала от свечей наполнял небольшую комнату. На момент она пожалела, что не попросила Анну лечь с ней сегодня спать. Но это могло бы возбудить подозрения горничной. И что еще более важно, Шарлотта не хотела напугать Анну. Шарлотта пошевелилась в кресле и расположилась поудобнее, не выпуская из рук подсвечник. Она огляделась вокруг. Похоже, она вполне ко всему приготовилась.

Звон разбитого стекла вывел Шарлотту из состояния дремоты. Она увидела едва горящую свечу и подсвечник на полу, куда он скатился во время ее сна. В ужасе она смотрела на то, как массивная фигура мужчины с легкостью отодвигает громоздкий стул, словно тот был сделан из невесомого материала. Шарлотта вскочила на ноги, схватила подсвечник и открыла рот, чтобы изо всех сил закричать. Но она не успела этого сделать, потому что мужчина обхватил ее и заткнул ей рот какой-то дурно пахнущей тряпкой. Она попыталась вытащить тряпку изо рта, но мужчина сжал ее железной хваткой и швырнул на кровать. Ее глаза едва не вылезли из орбит, когда она в ужасе осознала всю уязвимость своего положения. Она никак не ожидала, что в ее спальню ворвется другой негодяй, и это оказалось намного хуже, чем если бы она столкнулась с Жираром. Этот зверь способен был сделать с ней что угодно. Сердце бешено колотилось в ее груди, кровь стучала в ушах, ею овладела паника. Она отчаянно брыкалась, стараясь дышать через нос. Она чувствовала мощную мускулатуру мужчины, ощущала его широкую спину и задыхалась от исходящего от него противного запаха. Он прижал ее к кровати мощными руками и прохрипел:

– Я ожидал, что ты немножко посопротивляешься, прежде чем скажешь, куда ты его спрятала.

Шарлотта с ужасом поняла, что этот мужчина намерен причинить ей вред. Ей показалось, что она сейчас умрет от страха и отвращения. Она почувствовала холод стального ножа у горла. Все тело ее содрогнулось, маленькая слезинка выкатилась из-под прикрытых век.

Мужчина осторожно провел лезвием ножа по ее лицу. Затем, перенеся всю тяжесть тела на ее ноги, внезапно рванул на ней рубашку, обнажив груди. На ее белоснежных грудях выступила гусиная кожа, когда она осознала, что ей нужно опасаться не только за жизнь. Она закрыла глаза и вознесла молитву с просьбой о смерти.

– Ах, какая красавица! Обожаю большие титьки! – Свободной рукой он схватил ее за левую грудь и сильно сжал ее.

Шарлотта почувствовала острую боль в области шеи – мужчина уколол ее ножом.

– А теперь говори: где это?

У нее сработал инстинкт. Она должна заставить его слезть с нее. Открыв глаза, она посмотрела на его темное небритое лицо, затем бросила взгляд на туалетный столик и снова уставилась на лицо насильника.

Он поймал ее взгляд и посмотрел на туалетный столик.

– Только без фокусов! У меня будет много способов наказать тебя. – Он сполз с Шарлотты, продолжая держать нож у ее горла, и, схватив за руку, подвел ее к шкатулке для драгоценностей. – Здесь?

Шарлотта кивнула. Насильник наклонился, чтобы лучше разглядеть шкатулку. И тогда она локтем ударила его в горло. Мужчина хрюкнул и в изумлении отдернул нож. Шарлотта быстро нагнулась, схватила пуфик, швырнула его в ноги мужчине и бросилась к двери. Однако он успел поймать ее и ткнуть лицом в толстый ковер. Лишь когда он через некоторое время перевернул ее на спину, она смогла сделать первый судорожный вдох. А насильник уселся верхом ей на грудь, схватил за горло и стал медленно его сжимать.

– Я уже сказал тебе, что очень хотел позабавиться с тобой сегодня. Так что давай сопротивляйся, маленькая леди.

Ей было тошно отдавать этому чудовищу то, что он хотел, но смириться с его насилием было еще хуже. Шарлотта отчаянно била коленями по его спине и старалась оторвать его руки от горла, но тщетно. Она чувствовала боль в шее, кровь гулко стучала в ее ушах. Она пыталась глотнуть воздуха, в ней пробудилась бешеная жажда жизни. Алмазные звезды появились перед ее глазами, мир стал постепенно превращаться в темноту.

Внезапно словно кто-то сдернул с нее насильника, и она оказалась на свободе. Шарлотта поспешила выдернуть удушающий кляп изо рта. Она судорожно сделала несколько жадных глотков воздуха и услышала приглушенные удары и звуки борьбы близ кровати. Вскочив, Шарлотта попыталась крикнуть, но ощутила боль в горле и в результате издала лишь слабый писк. Ей оставалось лишь наблюдать отчаянную борьбу, которая развернулась на полу. Жирар!

Она мгновенно увидела различия между двумя мужчинами. Жирар был чуть ниже, поджаристее и более гибок. Ее насильник был грузный, мощный, массивный. Жирар наносил резкие короткие удары по корпусу, однако громила сумел опрокинуть его. Приподнявшись на согнутых ногах и подняв кулаки, этот зверь, как его мысленно назвала Шарлотта, собрался наброситься на герцога. Должно быть, в бою он потерял свой нож.

Пока Шарлотта оглядывала комнату в поисках подходящего оружия, Жирар нанес насильнику два удара в живот и грудь. Однако тот устоял, схватил герцога за горло и попытался задушить. Жирар стал судорожно хватать ртом воздух. Да, Жирар хотел ей помочь, но теперь она видела, что он не справится с этим громилой. А если он проиграет бой, то и ей придет конец.

У нее шумело в голове, болела шея, она с трудом дышала, но понимала, что главное сейчас – любой ценой остановить громилу. Ножа она нигде не увидела, зато ее взгляд упал на тяжелую кочергу для камина. Схватив ее, Шарлотта забежала за спины катающихся в схватке противников. Сердце ее стучало, словно колокол, когда она подняла кочергу и с размаху нанесла насильнику удар по голове. Громила удивленно замигал глазами, отпустил Жирара и рухнул на колени. Жирар, не мешкая, нанес мощный удар противнику в челюсть. Голова мужчины откинулась назад, и он свалился на пол.

Несколько мгновений Шарлотта и Жирар смотрели на непрошеного гостя, затем их взгляды встретились. У обоих в глазах светилось облегчение. Тяжело дыша, Жирар наклонился над рухнувшим противником и проверил пульс.

– Он... мертв? – шепотом спросила Шарлотта. Жирар покачал головой. Он встал, положил руку ей на рукав и посмотрел на нее.

– А вы, – спросил он, откашливаясь, – вы целы и невредимы?

Она кивнула, чувствуя себя ошеломленной, но в общем-то живой и способной дышать. Раздался громкий стук в дверь.

– Мисс Хейстингс?

Шарлотта испуганно посмотрела на герцога. Что и говорить – ситуация: в ее комнате громила и герцог. Шарлотта невольно содрогнулась, однако тут же вскинула подбородок. Могло быть даже намного хуже. Проглотив в горле комок, она направилась к двери.

Жирар схватил се за руку и повернул к себе.

– Прикройтесь!

Она посмотрела на себя. При свете свечи из-под разорванной рубашки проглядывали молочной белизны груди. Румянец опалил ее щеки. Она отвернулась и прикрыла грудь руками. Подбежав к шкафу, выхватила из него пеньюар и набросила на себя. Тем временем Жирар стал оттаскивать грузное тело лежащего без сознания мужчины за кровать.

– Убирайтесь отсюда! – прошипела Шарлотта.

– Нет, – последовал холодный ответ герцога.

– Забирайте его и уходите! – Она показала рукой на балконную дверь. Жирар проигнорировал ее слова и продолжал возиться с телом.

– Мы идем! – раздался голос за дверью.

Жирар схватил Шарлотту за руку и потянул к входу. Она успела на ходу взглянуть в зеркало, откуда на нее глянули испуганные голубые глаза и мертвенно-бледное лицо, обрамленное гривой встрепанных рыжих волос. Жирар поставил ее перед собой и распахнул дверь. Тут же в комнату шагнул Стюарт Фрикерби, а за ним появилась небольшая толпа любопытных. Герцог подтолкнул Шарлотту вперед, вытесняя толпу в коридор. Затем плотно прикрыл за собой дверь и, как бы защищая Шарлотту, положил ей на плечи руку.

Первым заговорил мистер Гленридж.

– Жирар?! – Он с любопытством перевел взгляд на Шарлотту. – С вами все в порядке, мисс Хейстингс?

Мистер Фрикерби повернулся к Жирару и, наставив на него палец, спросил тоном обвинителя:

– Что вы делаете в комнате мисс Хейстингс? И что означает весь этот шум?

Леди Тинсдейл и леди Саммерлин отделились от своих дверей и направились к тому месту, откуда слышался шум.

– Я просто споткнулся о какую-то мебель, когда вошел в комнату Шарлотты, – отважно заявил Жирар.

Толпа в шоке замерла.

– Разумеется, это была ужасная ошибка, ваша светлость. – Леди Саммерлин многозначительно обвела взглядом присутствующих. – Мы все знаем, что вы не имели намерения входить в спальню мисс Хейстингс, – проговорила она, пытаясь дать шанс Жирару и Шарлотте выйти из положения.

Жирар еще крепче прижал Шарлотту к себе.

– Отчего же, у меня было такое намерение.

Дамы в изумлении ахнули. Шарлотта подняла на Жирара глаза, в которых засветилась тревога.

– Что здесь происходит? – спросил лорд Бальстрэм, пробираясь сквозь толпу.

Он был в халате, с растрепанными волосами. За ним следовала недоумевающая и ошарашенная леди Бальстрэм. Шествие замыкала Генриетта, сонно протирающая глаза. Лорд Бальстрэм остановился в самой середине толпы.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь делают люди в столь неподходящий час?

Все обратили свои взоры на Жирара.

– Жирар вломился в комнату мисс Хейстингс! – суровым голосом заявил мистер Фрикерби.

Леди Пембрук стала падать в обморок. Ее подхватил муж, но, кроме него, никто к ней на помощь не бросился. В головах всех присутствующих сейчас билась мысль о том, что они привезут в город потрясающую, шокирующую новость.

Жирар обратился к хозяину и хозяйке, хорошо понимая, что ему внимает вся толпа:

– У нас не было намерений сообщать об этом кому бы то ни было до нашего возвращения в Лондон. Очевидно, сейчас обстоятельства изменились. – Последовала многозначительная пауза. – Шарлотта и я собираемся пожениться.

Глава 6

Услышав заявление Жирара, Шарлотта оцепенела. Она вырвалась бы из его рук, если бы герцог не держал ее так крепко. Обращаясь к лорду Бальстрэму, он весьма прозрачно намекнул:

– Полагаю, нам позволят побыть наедине, чтобы обсудить наши дела?

Лорд Бальстрэм окинул взглядом толпу и быстро отреагировал:

– Поскольку мисс Хейстингс находится под нашей опекой, я ожидаю исчерпывающих объяснений. Пошли, дорогая, – он жестом пригласил жену, – мы поговорим в библиотеке.

Толпа, разочарованная тем, что они не будут присутствовать при подробных объяснениях, загудела. Шарлотта была благодарна за то, что на ней был халат с весьма скромным декольте. Ее длинные волосы были распущены, иначе она чувствовала бы себя обнаженной. Она молила Бога о том, чтобы ей выбраться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Она лихорадочно искала выход, в то же время чувствуя, как рука Жирара, словно тиски, сжимает ей плечо, направляя ее вперед по коридору.

Из тени появился Коллин. Жирар отвел его в сторону и еле слышно сказал:

– Пожалуйста, приведи в порядок комнату мисс Хейстингс и удали оттуда все то, что оказалось поврежденным.

– Да, ваша светлость. – Коллин понимающе кивнул и быстро удалился.

Господи, неужели герцог регулярно попадает в подобные ситуации?

Лорд Бальстрэм вопросительно повернул голову в сторону Жирара. Герцог кивнул:

– Разумеется, я компенсирую стоимость вещей, которые я повредил. Затем, глядя на Шарлотту, сказал извиняющимся тоном:

– Я был таким неловким, спеша к тебе, дорогая. Все будет гораздо удобнее, когда мы поженимся.

Шарлотта не верила собственным ушам. Она споткнулась и упала бы, если бы Жирар ее не поддержал. Она мысленно успокоила себя, заставив поверить, что должен быть какой-то простой выход из этой передряги и что ее репутация не будет безнадежно испорчена. Если Коллин уберет этого громилу из ее комнаты, Жирар извинится... Жирару есть за что ответить. Он оказался в ее комнате... Этот таинственный пакет... Этот громила... Шарлотта содрогнулась. Правда, герцог помог ей спастись, но его последующее заявление... Должно быть, этот человек безумен. Если, конечно, его кузен Мортимер не сказал ему об алмазных шахтах. Говорил ли Мортимер об этом с Жираром? Шарлотта посмотрела на мужчину, который прижимал ее к себе и вел по коридору. Не мог ли он спланировать это нападение? Нет. Он на самом деле боролся за свою жизнь. В душе она сомневалась, что Мортимер стал бы рассказывать о своем унижении и об алмазных шахтах. В таком случае чего Жирар добивался? И как это связано с Наполеоном и Эльбой?

Когда они вошли в библиотеку, лорд Бальстрэм усадил леди Бальстрэм в большое кресло перед письменным столом и велел заспанному лакею поставить рядом два дополнительных стула. Лорд Бальстрэм подошел к бару, заявив:

– Полагаю, что нам всем есть резон выпить.

Жирар усадил Шарлотту на диване рядом с собой, подальше от леди Бальстрэм. Шарлотта без всяких возражений взяла поданный ей бренди. Лорд Бальстрэм отпустил лакея, с задумчивым видом сел и сделал пару глотков.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

Леди Бальстрэм понюхала бренди и сделала гримасу. Шарлотта попыталась поднести бренди к губам, но рука ее так тряслась, что она опустила бокал на колени. Видя это, Жирар взял бокал из ее рук и поставил на стол. Затем взял ее ладонь в свою большую руку и начал негромко говорить, обращаясь к лорду и леди Бальстрэм:

– Артур, Клодия, я весьма сожалею, что поставил вас в такое положение. Это моя вина.

«Ну вот, – подумала Шарлотта, – сейчас последует объяснение, которое положит конец всему этому ночному кошмару».

– Видите ли, – продолжил герцог конфиденциальным тоном, – я не мог пройти мимо этой возможности повидать Шарлотту. Если говорить совершенно откровенно, я испытываю облегчение, сообщая о наших обязательствах друг перед другом. – Он крепко сжал Шарлотте руку. – Как вы знаете, у нее только что закончился траур по отцу, и мои чувства взяли верх надо мной. Мы надеялись объявить о помолвке к концу сезона, но что сделано, то сделано.

Чуть наклонившись, он погладил распущенные волосы Шарлотты, удачно скрывавшие царапины на ее шее.

Говорить совершенно откровенно? Шарлотта заморгала. Она никак не могла понять смысла его слов.

– Но вы едва знаете друг друга! – выкрикнула Генриетта с другого конца комнаты.

Леди Бальстрэм нахмурилась.

– Кажется, вы не слишком хорошо знакомы.

Жирар повернулся к леди Бальстрэм и возразил:

– На самом деле Шарлотта и я знаем друг друга очень даже хорошо. Нас познакомил наш общий друг генерал Камсби. Он руководит госпиталем на Кларендон-сквер.

Генриетта повела плечами.

– Уф! Этим ужасным госпиталем?

Шарлотта покачала головой.

– Ты не понимаешь...

– Именно этим госпиталем, – перебил ее Жирар. – Шарлотта выполняет там замечательную работу. Я по-настоящему горжусь ею. Она настоящая патриотка, разве не так? Ее никак нельзя заподозрить в анархистских взглядах.

Едва ли кто-то придал значение последним словам Жирара, кроме Шарлотты. Она напряглась. Герцог наклонился к ее уху и, изображая любовное воркование, произнес тихим стальным голосом:

– Даже не пытайся мне возражать, иначе...

Холодок пробежал по позвоночнику Шарлотты.

– Неудивительно, что ты там пропадаешь все время! – Генриетта скрестила руки на груди и набросилась на подругу. – Ты бываешь в госпитале по крайней мере два раза в неделю. Я думала, что ты рехнулась, проводя столько времени с этими ужасными людьми! Я и понятия не имела, что ты встречаешься с Жираром. Теперь все становится понятным.

Шарлотта молча клокотала от гнева. Ей никто не поверит. Даже ее друзья Бальстрэмы не станут возражать герцогу. С этого момента все ее добрые деяния будут рассматриваться лишь как способ заполучить богатого, титулованного мужа. И что еще более важно, весь этот разговор все глубже втягивал ее в ложь об их помолвке. Она знала, что помолвки редко расстраиваются, знала, что будет опозорена, если она или Жирар откажутся от помолвки. Ее оговорят, если найдут у нее странные предметы. Объявят изменницей. Она должна попасть к генералу Камсби. Он наверняка знает, что нужно делать.

– Наши поздравления! – Лорд Бальстрэм поднял бокал, приветствуя будущую чету. – Вы очень счастливый человек, Жирар! Я надеялся, что мисс Хейстингс укротит одного из моих мальчишек, но теперь это уготовано сделать другой леди и в другое время. Я лишь хотел бы попросить Бога, чтобы они были такими же удачливыми в выборе невест.

Леди Бальстрэм повернулась к Шарлотте:

– Да, наши самые искренние поздравления, дорогая! – Она бросила многозначительный взгляд на свою дочь. – Я всегда знала, что ты не пропадешь. Твоя семья должна быть очень довольна.

Герцог элегантно наклонил голову.

– Мы пока еще не сообщили об этом нашим уважаемым семьям. Так что вы должны нас понять – нам нужно как можно быстрее уехать и сообщить им об этом до того, как они узнают о нашей помолвке из других источников.

– Да, да! – пророкотал лорд Бальстрэм. – Нельзя, чтобы они услышали об этом от прислуги.

– Но мы должны отпраздновать вашу помолвку! Устроить танцы завтра вечером в вашу честь, – возразила леди Бальстрэм.

– К сожалению, мы вынуждены отклонить ваше любезное предложение. Мы должны возвратиться в город.

– Так скоро? – разочарованно спросил лорд Бальстрэм.

– К сожалению, да. Мы отправимся, как только рассветет. Позвольте нам откланяться, поскольку нам очень рано уезжать. Пойдем, Шарлотта, я провожу тебя в твою комнату.

Герцог не слишком деликатно стащил ее с дивана. Она совладала с искушением ткнуть ему кулаком в ухо.

Подошла Генриетта и обняла подругу, явно не осознавая, какие муки ей причиняет.

– Я так счастлива за тебя, Шарлотта!

Кажется, никто не заметил, что во время всего разговора в библиотеке Шарлотта не произнесла ни слова и ни разу не улыбнулась. Она молча выслушала поздравления подруги, а Жирар поспешил вывести ее из комнаты и повел по коридору.

Возле комнаты Шарлотты стоял Коллин. Когда они приблизились, герцог многозначительно спросил:

– Ты обо всем позаботился?

– Да, ваша светлость. Обидчик убран и надежно заперт.

– Отлично, – одобрительно кивнул Жирар, открыл дверь в комнату Шарлотты и втолкнул ее туда. Она остановилась у порога, испытав настоящий шок. То, что она увидела, нельзя было назвать иначе как хаосом и разгромом. Гардероб был распахнут, комод отодвинут от стены, ящики вынуты и разбросаны.

Анна развешивала платья Шарлотты и повернулась, когда они вошли.

– Ваша светлость. Миледи. – Горничная сделала книксен.

Жирар прищурил потемневшие глаза и тихо спросил Анну:

– Кто это сделал?

Анна посмотрела на Шарлотту, и щеки у нее стали бордовыми.

– Н-ну, я думала, что это вы. – Затем в смятении добавила: – Я хотела сказать, ваша светлость, что я слышала...

Шарлотта подошла к ней, взяла ее за руку и улыбнулась. Затем повернулась к Жирару и свирепо посмотрела на него. Кто-то произвел обыск в ее комнате, пока они беседовали в библиотеке. Это мог сделать кто угодно – возможно, кто-нибудь из гостей или же кто-то из слуг. Узнать невозможно. Жирар заметил, как Шарлотта посмотрела на комод, при этом в ее глазах не отразилось ни малейшей тревоги.

Герцог повернулся к своему слуге:

– Коллин, пожалуйста, помоги мисс...

– Анне, – услужливо подсказал Коллин.

– ... заказать ванну и принести свежее белье. А пока вы будете это делать, почему бы тебе не рассказать о Пеннингтон-Хаусе? А я тем временем переговорю с мисс Хей... с Шарлоттой.

Коллин проводил Анну в гардеробную, а Жирар подошел к выпотрошенному комоду и заглянул за него. Повернувшись к Шарлотте, он схватил ее за руку.

– Это все еще здесь?

Шарлотта демонстративно поджала губы. Герцог взорвался:

– Не вынуждайте меня вызывать власти и обыскивать все вокруг. Едва ли вам придутся по душе прелести Ньюгейтской тюрьмы, – зловещим шепотом добавил он.

Шарлотта никогда не была внутри знаменитой тюрьмы, однако слышала леденящие душу истории об этом заведении и видела, проходя мимо, ее мрачные серые стены.

– Вы низкий, бесчестный человек, – пробормотала она хриплым шепотом, сознавая, что Анна и Коллин находятся в пределах слышимости. – Я думаю, что власти очень заинтересуются вашей картой и вашими закулисными действиями.

Она тут же прикрыла ладонью рот, испугавшись того, что проболталась. Но она больше не могла притворяться и бесстрастно наблюдать за его преступными делами.

Герцог прищурил темно-синие глаза, в которых появился опасный блеск.

– Где это?

Шарлотта отступила назад, у нее мгновенно пересохло в горле.

Герцог схватил ее за руку и встряхнул.

– Где это?

Она упрямо и решительно сжала губы. Риск слишком велик. Он не услышит от нее ни слова.

– Лишь скажите мне, что это в безопасности, – попросил он.

Видя гнев, отчаяние и страх в его глазах, она медленно кивнула. Высвободив руку, она обвела взглядом комнату.

– Это в безопасности, – хрипло подтвердила она. Герцог с облегчением кивнул.

– Вы можете сказать, они что-нибудь забрали?

Шарлотта еще раз осмотрела комнату и в расстроенных чувствах повернулась к Жирару.

– Пропали мои драгоценности, – срывающимся голосом проговорила она. – Целиком. И шкатулка.

Она подумала о дорогих ее сердцу подарках от родителей. Даже сама шкатулка была подарена братом.

– Это не столь существенно. Главное, что осталось в сохранности другое, – успокоил ее герцог.

Шарлотта не на шутку рассердилась и махнула на него кулаком.

– А для меня это несущественно!

– Драгоценности можно возместить.

– Уходите! – Шарлотта указала жестом на дверь. – Убирайтесь! – прошипела она, чувствуя спазм в горле.

Подойдя к ней настолько близко, что она ощутила запах кожаных ботинок и одеколона, он заявил:

– Я никуда не уйду, пока не получу от вас подробных объяснений.

– От меня? – Шарлотта изумленно открыла рот. – Да вы с ума сошли!

– Ну да, я буду похож на бешеную собаку, если не выясню то, что я хочу знать. – Он схватил ее за руку. – Каким образом вы оказались вовлеченной в это дело?

Шарлотта толкнула его локтем в грудь. Он хрюкнул и схватил ее за другую руку.

– Скажите мне!

– Как я могу сказать вам, если именно вы втянули меня в эту кровавую кутерьму? – прошипела она. Выдернув руку, она расстегнула верхнюю пуговицу халата и показала кровавые ссадины. – Это все из-за вас! По вашей милости я оказалась причастна к этому... делу! Вы бесчестный мерзавец...

Дальнейшие обвинения Шарлотты были заглушены Жираром, который прижал ее к своей груди, ибо на пороге появились Коллин и Анна. Жирар сверкнул глазами.

– И еще одну историю про Пеннингтон-Хаус.

Коллин снова потянул Анну в гардеробную. Шарлотта попыталась высвободиться, но Жирар был чрезвычайно силен. Его руки, которыми он прижимал ее к себе, были как клещи. Тщетно она напрягалась, стараясь освободиться от этого негодяя.

– Я намерен отпустить вас, Шарлотта. – Он говорил с ней таким тоном, словно у нее было не все в порядке с головой. – Я хочу получить от вас твердое обещание, что вы расскажете мне все, что я хочу узнать. Кто вас послал и какова ваша цель? Как вы нашли карту? Одним словом – все! Вы согласны?

Она смотрела на него с опаской, однако же кивнула. Он медленно ослабил объятия, и Шарлотта открыла рот, чтобы изо всех сил закричать. Она слишком поздно увидела шарф в его руке. Второй раз за ночь ей снова заткнули рот. Единственное облегчение заключалось в том, что на сей раз это был шелк и от него исходил легкий запах одеколона Жирара. Шарлотта извивалась и била ногами, но все было тщетно. Он схватил с пола второй шарф, связал ей руки и с силой прижал ее к полу. Шарлотта была слишком ослаблена перенесенными передрягами и бессонной ночью и практически не могла оказать ему сопротивления. Она прекратила попытки вырваться и затихла.

В комнату на цыпочках вошел Коллин и присел рядом на корточки.

– Я отправил мисс Анну с поручением. Она должна вернуться самое меньшее через четверть часа.

Шарлотта посмотрела на Коллина умоляющим взглядом, однако тот проигнорировал ее взгляд и обратился к хозяину:

– Что делать с ней?

– Дай мне настойку опия.

Шарлотта с ужасом наблюдала за тем, как Коллин с готовностью передал Жирару флакон. Она возобновила свои попытки освободиться и попыталась коленом ударить Жирара в висок.

– Придержи ведьму! – скомандовал герцог, и Коллин повиновался. Камердинер зажал ей нос, и Шарлотта подумала, что она умрет. Жирар выдернул изо рта кляп и влил ей питье. Она была бессильна остановить его. Слезы гнева и отчаяния брызнули из ее глаз, она с ненавистью посмотрела на Жирара. Она презирала и ненавидела его в этот момент. Ни к одному человеку и никогда в жизни она не испытывала подобной ненависти! Она судорожно хватала ртом воздух.

– А теперь скажите мне: кто вас послал и с какой целью? – жестко спросил он, держа ее за плечи.

Ей хотелось плюнуть ему в лицо.

– Катись прочь! – выкрикнула она.

– Ну, это неподходящий язык для леди, – увещевающим тоном проговорил герцог. – От кого вы этому научились? От своего соседа в Бери-Сент-Эдмундсе?

Почему этот сумасшедший говорит о своем кузене Мортимере Блэнтоне? Она прищурила глаза, метнув молнию гнева в этого негодяя. Затем плотно сжала губы. Может быть, она бессильна оказать ему сопротивление, но она не станет отвечать этому выродку.

Герцог потряс ее за плечо.

– Скажите мне!

– Пошел к черту! – Шарлотта попыталась вспомнить и более смачные выражения из числа тех, которые употребляют ребята в госпитале, но не могла сосредоточиться. Веки ее отяжелели, голова падала набок. – Катись ты к чертовой матери, мерзавец! – пробормотала она, прежде чем окончательно потерять сознание.

Опуская Шарлотте голову и проведя рукой по ее волосам, Джеймс чертыхнулся. Подняв голову, он окинул взглядом комнату.

– Что теперь? – спросил Коллин.

– Сейчас быстро обыщем комнату и прикажем горничным упаковать ее вещи. Мы срочно едем на лондонскую почту. Багаж последует за нами. – Герцог встал. – Я хочу взять ее под стражу, пока не получу от нее некоторые ответы. Я не позволю ей убежать к своему хозяину и причинить мне неприятности.

– Вы уверены, что она одна из этих воров?

– Каким-то образом она оказалась вовлеченной в это дело. Она украла карту и ключи, и я намерен получить их обратно, равно как и получить от нее ответы на все мои вопросы. После этого я намерен послать моего кузена ко всем чертям.

Джеймс посмотрел на Шарлотту и, увидев ссадины на ее шее, решительно сказал:

– Если Мортимер хочет ее, я сделаю так, что он ее не получит.

– Мои источники вполне определенно сообщают, что ваш кузен – ее горячий поклонник. Ваша помолвка с мисс Хейстингс оказалась несколько неожиданной.

Герцог сухо произнес:

– Для нас обоих.

Коллин тихо спросил:

– Это было разумно, ваша светлость?

– Это был блестящий шанс, который полностью соответствует моим планам. Мортимеру придется иметь дело со мной, чтобы заполучить ее. – Герцог сжал кулаки. – Должен признать, что это приносит удовлетворение – отнять что-нибудь у него.

– Даже если она невиновна, вы оказали ей услугу при данных обстоятельствах. На кон была поставлена ее репутация. В любом случае – будь в ее комнате вы, тот мужчина или вы оба – ее репутация пострадала бы.

Джеймс потер рукой подбородок.

– Что касается этого типа, то тут много вопросов. Похоже, он намеревался нанести ей вред. Если Мортимер хочет на ней жениться или если она с ним заодно, почему он таким образом напал на нее?

– Может, это было уловкой?

Герцог покачал головой:

– Нет. – При одном воспоминании о том, как этот громила сидит верхом на Шарлотте и пытается ее задушить, ему стало не по себе. – Все было правдоподобно. Слишком правдоподобно. – Он тронул рукой свое горло. – Для меня тоже.

Он посмотрел на лежащую без сознания девушку.

Определенно она обладает мужеством и находчивостью. Не многие леди могли бы пустить в ход кочергу, чтобы поразить негодяя. Вероятно, она спасла ему жизнь. Мужчина был очень силен.

– Может, тут замешаны и другие негодяи?

– Возможно, – согласился герцог. – А может, она в натянутых отношениях с Мортимером, и тогда я воспользуюсь их разногласиями к своей выгоде. Я смогу получить ответы на свои вопросы у нее.

– Она вернется с нами в Пеннингтон-Хаус?

– Она моя невеста. Никто не сочтет странным, что она едет со мной. Там находится моя мать, которая будет для нее дуэньей. Ее брата нет в городе. Так что все складывается удачно.

Коллин удивленно округлил глаза.

– Так вы женитесь на ней?

– Ты что, рехнулся? Я скорее женюсь на собственной матери. Я не намерен связывать свою судьбу с какой-то лживой девчонкой. Одному Господу Богу известно, какое потомство она произведет.

Камердинер нахмурился.

– Однако мои источники говорят, что нет никаких данных о том, что она втянута в это дело, сэр. Я вынужден снова обратить ваше внимание на тот факт, что она, судя по всему, невиновна.

– Она отреагировала, когда я упомянул Мортимера.

– Любой бы отреагировал. Это человек – изрядный мерзавец. И я не могу представить ее, – он указал на спящую Шарлотту, – рядом с такими, как он.

– Люди Мортимера наблюдали за ней, и по крайней мере один из них пытался защищать ее. – Он покачал головой, отказываясь признать, что оказывает леди дурную услугу. – Слишком много поставлено на карту. Если я ошибаюсь, я непременно... – Он снова покачал головой. – Совершенно мизерный шанс, что я ошибаюсь, однако я в этом случае извинюсь и одарю ее титулом. Она сможет жить, где хочет и будет всем обеспечена.

Коллин в задумчивости нахмурился.

– Честно говоря, не похоже, чтобы она была в восторге от перспективы выйти за вас замуж. Женщины обычно готовы в лепешку расшибиться, чтобы заполучить вас и стать герцогиней. Может, она относится к числу тех, кого называют «синим чулком», и ее не интересует брак.

– Однако, Коллин, мы должны двигаться. Ты обыщи гардероб, а я посмотрю здесь.

В течение двадцати минут мужчины обыскивали комнату, но все было безрезультатно. Джеймс раздраженно швырнул на пол синюю шляпу.

– Куда она, черт побери, могла это запрятать? – Он снова внимательно оглядел всю комнату и распорядился: – Я хочу, чтобы упаковали абсолютно все, Коллин! Мы не можем рисковать и ненароком оставить здесь карту и ключи.

– Да, ваша светлость.

Герцог посмотрел на Шарлотту, лежащую на кровати, куда они ее перенесли, затем достал из гардероба длинное зеленое платье.

– Помоги мне надеть это на нее.

Коллин с сомнением посмотрел на халат.

– Я не горничная, но весьма сомневаюсь, что это платье надевают поверх ночной рубашки.

– Мне наплевать, как его носят. Просто я должен одеть ее, чтобы мы могли двигаться. Очень плохо, что мы вынуждены выносить ее без сознания.

Он наклонился и расстегнул ей халат. Затем с помощью Коллина посадил ее в кровати и натянул через голову платье.

– Сколько пуговиц в этой штуке? – раздраженно спросил он.

– Женские наряды – вещь довольно сложная.

– Обычно у меня не бывает столько проблем, когда я снимаю эти чертовы тряпки, – пробормотал он, натягивая платье на тонкий стан Шарлотты.

– Но, сэр, на женщинах, с которыми вы имеете дело, надето гораздо меньше, – сухо заметил камердинер.

– Да, верно, я предпочитаю женщин более спортивных.

– Вы имеете в виду ваших любовниц, сэр. А это ваша суженая.

Джеймс резко отпустил руку Шарлотты и нахмурился.

– Давай не притворяться за закрытыми дверями, Коллин. Этому не суждено случиться. Как только я поймаю Мортимера, она будет свободна.

Кое-как одев Шарлотту, они снова уложили ее на кровать.

В гардеробной послышались шаги Анны. Герцог распорядился:

– Займись делами вместе с Анной. Я хочу привести себя в порядок и упаковать вещи.

– Уже упакованы, сэр.

– Молодец! – Герцог похлопал камердинера по плечу и, покачав головой, признался: – Не знаю, что бы я делал без тебя.

– Все то же, что делаете и сейчас, сэр, – улыбнулся Коллин, – только немного медленнее.

Джеймс нахмурился, погрузившись в размышления. Глядя на лежавшую на кровати леди, он вдруг понял, что делает сейчас нечто такое, что многие сочли бы порочным. Он похищает женщину ради своих собственных целей. Хотя он знал, что его намерения чистые, он отчетливо осознавал, что основательно повысил ставки. Платить придется очень дорого, но он готов был платить по счету, если это поставит заслон негодяю и убийце и не позволит профинансировать очередную войну. Он сделает все, что угодно, чтобы остановить Мортимера. Чего бы это ни стоило.

Глава 7

Они отправились в путь, едва над горизонтом появилось солнце. В доме не было никакого движения, когда птицы своим щебетанием возвестили о рождении нового дня. Вдыхая свежий утренний воздух, Джеймс едва замечал окружающий его пейзаж, всецело занятый своими планами о том, каким образом заманить к себе мерзавца кузена.

Ему потребовалось восемнадцать месяцев, чтобы обнаружить регулярные кражи в военном ведомстве. К тому времени Эджертон ушел, и вместе с ним исчезло наворованное. У Джеймса начинало ныть под ложечкой, когда он вспоминал о масштабах воровства и о том, что эти средства могли идти на финансирование нового наступления Наполеона. И во всем он винил себя. Хотя никто другой не мог его в этом обвинить, ибо существовавшая система бухгалтерского учета позволяла осуществлять воровство в крупных размерах. Он не узнал бы об этом, если бы не стал во главе финансового отдела военного ведомства. Этот мерзавец кузен не только отравлял ему жизнь – деяния Мортимера угрожали национальной безопасности. Если средства будут использованы для финансирования побега Наполеона с Эльбы, последствия могут быть весьма серьезными. И виноват будет он, потому что не помешал бесчестному кузену. Из любви и уважения к своему дяде он какое-то время закрывал глаза на преступления Мортимера. В результате тот зашел слишком далеко. И сейчас Джеймс хотел, чтобы Мортимер сполна заплатил за свои преступления. Чтобы он тихонько удалился – тогда не будет суда и публичных обличений. Джеймс испытывал слишком большую ответственность перед семьей и не хотел, чтобы на нее пал позор.

Он взглянул на девушку, которая спала рядом. Пока что он не вполне понимал ее роль в этом деле. Должна ли она была встретиться в Саутбридже с всадником, у которого находились карта и ключи? Если так, то он невольно помог ей в этом, когда спрятал их в ее комнате. Понимала ли она, что Мортимер совершает предательство? Как она оценивает свои действия? Влюблена ли она в кузена настолько, что готова закрыть глаза на его преступления? Джемс помнил, как ее охарактеризовал Коллин. Интуитивно он чувствовал, что ее не привлекают женихи из числа мужчин, присутствовавших на рауте. Она не флиртовала, не жеманничала и не пыталась привлечь к себе внимание подобно другим дамам света.

Если до вчерашнего дня Джеймс почти не замечал мисс Хейстингс, то сейчас она стала самым ярким его впечатлением. Он вспомнил ее в ту минуту, когда она стояла полуобнаженная, тяжело дыша, с кочергой в руках, после того как нанесла удар насильнику. Он не мог вытравить из памяти ее белоснежные, словно светящиеся, полные груди с темными сосками. Несмотря на свою миниатюрность, у нее были соблазнительно-округлые формы. А эти веснушки... Ни у одной из нынешних красавиц нет веснушек. Это не для леди. Джеймс ничего не имел также против ее светло-каштановых волос, хотя обычно предпочитал блондинок. Он вспомнил, какой страх и какую ярость испытал, войдя в комнату Шарлотты и увидев, что вторгшийся мужчина собирается ее задушить. Ему было больно и досадно из-за возникшей между ними неприязни. Интуитивно он чувствовал, что она испытывает то же самое. Джеймс постучал тростью.

– Останови возле гостиницы в Дарвике, Джон.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Повернувшись, он изучающе посмотрел на девушку. Она отдаст ему ключи и карту. Имея их в своем распоряжении, он получит верное оружие, которое можно использовать: ключи от сокровища и руку Шарлотты. Он подозревал, что Шарлотта станет весьма эффективным оружием в борьбе с кузеном, и он намерен этим воспользоваться.

Шарлотта вскрикнула, веки ее приоткрылись, затем снова закрылись. Она подняла руку и помахала ею в воздухе, как бы отгоняя невидимого партнера.

Джеймс наклонился к ней:

– Шарлотта?

Тяжело привалившись к стенке экипажа, она сделала несколько сильных, прерывистых вдохов. На лице ее появилось выражение ужаса. Джеймс сел к ней поближе и слегка потряс ее за руку:

– Проснитесь, это всего лишь сон.

Сквозь веки просочились слезы и покатились по щекам. Боже, он так не любил женские слезы! Но обычно женщины умело используют это оружие, когда хотят добиться своего. Здесь же – он вынужден был это нехотя признать – девушка имела причины и основания для ночных кошмаров.

Он неловко положил руку ей на плечо. Господи, она дрожала словно осиновый лист!

– Ну-ну, успокойтесь, – сказал он мягким тоном, гладя ее по плечу.

Она схватила его за другую руку и уткнулась лицом ему в грудь. Поколебавшись, он обнял ее обеими руками. Через минуту ее стоны затихли.

Еще через какое-то время он прижался носом к ее шелковистым светло-каштановым волосам. Он ощутил легкий запах лаванды и настойки опия. Нельзя сказать, что это были экзотические запахи. Но исходящее от нее тепло и аппетитные округлости оказали на Джеймса эротическое действие. Невольно его руки поползли ниже, к удивительно изящной талии, к округлым ягодицам. Она была создана для плотских наслаждений. Джеймс собрался было продолжить исследования, но отдернул руку, внезапно поняв всю греховность своих намерений. Что он делает? Он тискает и ощупывает женщину, которая находится в забытьи! До каких глубин падения он может дойти!

Джеймс выпрямился, хотя и продолжал мягко обнимать Шарлотту. Не было ничего зазорного в том, что он пытался успокоить девушку. Она сражалась с демонами во сне, а ведь она спасла ему жизнь. Успокоить ее – это самое меньшее, что он мог сейчас для нее сделать... после того как усыпил и похитил ее.

Она расслабилась и снова уткнулась ему в грудь, при этом удовлетворенно вздохнула. От нее исходило тепло, а в карете и без того было жарко. Джеймсу хотелось открыть окно, но он не решался побеспокоить Шарлотту.

Несмотря на ее возможное участие в неблаговидных делах кузена, Джеймс не мог отделаться от ощущения духовной близости женщины, находящейся в его объятиях. В любом случае она, скорее всего, была лишь жертвой интриг Мортимера, как и он сам. Правда, он по крайней мере знал, с кем имеет дело.

Шарлотта откинула назад голову, что-то еле слышно пробормотала и уронила лицо ему на плечо. Он отвел длинные завитки от ее глаз, слегка погладив гладкую кожу. Сейчас, когда она спала, у нее был поистине ангельский вид: полные, аппетитные губки, маленький вздернутый носик, на котором были рассыпаны веснушки. Длинные черные ресницы гармонировали с густыми рыжевато-каштановыми волосами, которые своим цветом напоминали ему солнечный закат в середине лета. Брови у Шарлотты были широкие, выражение лица спокойное.

Джеймс остановил свой взор на припухлом розовом ротике. Проведя кончиком пальцев по ее очаровательным губам, он замер, когда она приоткрыла их и кончиком языка коснулась уголка рта. Он затаил дыхание, почувствовал, как заныли его чресла. Она опять пошевелилась и приникла к нему плотнее. Господи, а что, если бы она по-настоящему попыталась пустить в ход все свои женские чары!

Почувствовав возбуждение, Джеймс подумал, что он мог бы заинтересоваться этой девушкой до того, как случилось нынешнее злоключение. Он поморщился, ужаснувшись своим мыслям. Несмотря на ее причастность к деяниям Мортимера, она наверняка была добродетельной леди, и он не собирался жениться на ней. Помоги ему Господь выбраться из ловушки, в которую он попал! Эта мысль значительно уменьшила его восторги. Как ни странно, он никогда не думал о своей жене как о сексуальном партнере. Он думал лишь о неизбежном исходе – о наследнике. Он всегда представлял свою нареченную блондинкой, наделенной классической красотой. Общительной, светской, с безупречными манерами. Его идеал не имел ничего общего с этой чувственной и непредсказуемой девушкой, которая пребывала в его объятиях.

Глядя на нее, он вдруг осознал, что она не похожа ни на одну из его знакомых. Начиная с той встречи на холме, она постоянно удивляла его, проявляла строптивость. Однако он вынужден был признать, что его тянуло к ней. Это вполне понятно, с учетом ее фигуры и мужества. Его всегда привлекали сильные личности – его дядя, друзья, любовницы.

О чем он сейчас думает? Эта женщина, скорее всего, предназначалась для того, чтобы еще глубже вовлечь его в интриги Мортимера. Ему следует опасаться ее чар. Джеймс покачал головой. Непрезентабельно одетая женщина, лежащая без сознания, до такой степени занимала его мысли. Да ведь это просто смешно! Однако же ничего комичного в ситуации не было. Внезапно он понял, насколько неустроенной стала его жизнь. С того момента, когда он обнаружил предательство кузена, мир для него сделался взрывоопасным. Играя роль очаровательного герцога в обществе, он строил планы, каким образом изничтожить человека, который до такой степени ему досадил. И он должен сделать это самостоятельно, никого не посвящая в то, каким лживым чудовищем сделался его кузен. Глядя на женщину, лежащую в его объятиях, он вознес молитву о том, чтобы, сражаясь против Мортимера, он сам не превратился в чудовище.

Глава 8

Джеймс легонько потряс Шарлотту за изящное плечо:

– Шарлотта, проснитесь!

Она застонала, потерла рукой глаза и снова ткнулась лицом в его грудь. Джеймс осторожно посадил ее, однако она опять упала спиной на подушку. Ее длинные волосы были в беспорядке, платье страшно измятым, лицо заспанным. Как ни странно, но от этого она выглядела еще милее и привлекательнее.

Открылась дверь, и внутрь просунулась голова Коллина.

– Мисс Хейстингс еще спит? Сколько мы ей дали настойки опия?

Джеймс шагнул на землю.

– Вполне достаточно. Не думаю, что слишком много. – Он притянул ее к себе, и Шарлотта упала ему в подставленные руки. – Надеюсь, ты заказал приличный номер?

– Самый лучший из имеющихся. И заказал холодный завтрак.

Не реагируя на вопрос владельца гостиницы о здоровье Шарлотты, Джеймс принес ее в номер и уложил на потертый низкий диван. Она тут же свернулась калачиком и пробормотала что-то неразборчивое. Джеймс отправил владельца гостиницы проследить за приготовлением завтрака и запер за ним дверь.

Коллин остановился возле Шарлотты с озабоченным видом.

– Надеюсь, мы не отравили ее, сэр.

– Я тоже беспокоюсь, Коллин. Пока она спит, я проверю ее физическое состояние. Задержи завтрак, пока я не позову тебя.

– Слушаюсь, ваша светлость. Позовите меня, если возникнет какая-нибудь надобность, – чуть ворчливо сказал Коллин, выходя из комнаты.

Джеймс сразу же запер за ним дверь. Это было так не похоже на Коллина – беспокоиться и волноваться. Вероятно, девчонка воздействует и на его мужское начало. Джеймс поспешил отбросить эту мысль. Он подтянул короткую скамейку к дивану, на котором лежала Шарлотта, сел и с некоторыми усилиями посадил девушку. Она сделала вялую попытку оттолкнуть его.

– Оставьте меня... в покое, – пробормотала она, не открывая глаз.

– Шарлотта, вы можете по моей просьбе посидеть прямо?

Она облизнула губы и кивнула, все так же не открывая глаз. Джеймс стал осторожно расстегивать перламутровые пуговицы на передней части платья с высоким декольте.

– Кажется, я расстегиваю эти проклятые штуки лучше, чем застегиваю, – проговорил он, обнажая белоснежную плоть.

На горле виднелись устрашающего вида синяки, на шее запеклась продолговатая полоска крови.

– Боже милосердный! – ужаснулся Джеймс.

Наклонившись поближе и осмотрев синяки внимательнее, он испытал некоторое облегчение. Все не так страшно, как казалось с первого взгляда. Порез был совсем мелкий – он не оставит даже шрама. Джеймс осторожно провел руками по ее телу, чтобы определить, нет ли у нее переломов. Он был деликатен, но скрупулезен.

Шарлотта сонно вздохнула. Она слегка приоткрыла глаза и тут же нахмурилась. Он мог лишь догадываться о том, какое смятение она почувствовала.

– Шарлотта, я лишь пытаюсь оценить ваши раны. Еще несколько мгновений – и я закончу.

Она нахмурилась еще сильнее.

– Раны? Мы опаздываем на вечер, и у меня нечего надеть, – невнятно проговорила она.

– Нечего надеть? – изумленно переспросил Джеймс. – О, не беспокойтесь. У нас достаточно времени.

Внезапно Шарлотта наклонилась вперед и заговорщицким шепотом, с полузакрытыми глазами произнесла:

– Ты не должен рассказывать об этом ни одной душе. – Подняв палец для пущей убедительности, она добавила: – Ты должен дать мне честное слово.

– О чем?

– О большом секрете, разумеется, – пояснила она с сонной улыбкой.

– О каком секрете? – с надеждой спросил Джеймс.

– Тс-с! – Она приложила палец к губам. – Ты даешь слово?

– Разумеется, даю, – подтвердил он.

– Хорошо.

Она откинулась назад и мгновенно уснула. Раздался осторожный стук в дверь.

– Ваша светлость!

Джеймс встал, поспешно прикрыл Шарлотту и открыл дверь.

– Принеси мне бренди из кареты, пожалуйста, – распорядился он. В ответ на вопросительный взгляд Коллина добавил: – Не для меня, для Шарлотты.

– А в чем дело? – встревожено спросил камердинер.

– Небольшой порез. К тому же у нее много синяков, но, к счастью, ничего серьезного. Я просто хочу, чтобы порез затянулся должным образом. Так что неси бренди.

Коллин бросился исполнять приказание.

Когда смоченная в бренди тряпочка коснулась ранки на шее, Шарлотта почувствовала жжение, открыла глаза и вскрикнула:

– Черт возьми!

И энергично оттолкнула руку Жирара. Придерживая ее голову, Жирар плотно прижал тряпочку к шее.

– Лежите спокойно!

– Ты мерзкий негодяй! – прошипела она, оттолкнула герцога и забилась в угол дивана, чтобы он не мог ее достать. – Не дотрагивайся до меня!

Она пыталась стряхнуть воображаемую паутину со своей головы. У нее было ощущение, что ее рот набит ватой, которая имеет вкус грязи.

– Значит, вы окончательно проснулись, дорогая. Я надеялся, что вы будете более покладисты, после того как хорошо отдохнете.

– Пошел к черту! – Она вцепилась в свою одежду, пытаясь осознать реальность.

– Вы готовы разговаривать с нами?

– Я скорее умру! – Она бросила на Жирара свирепый взгляд.

– Как хотите, – холодно произнес герцог.

Глаза у нее округлились, во рту стало суше, чем в самой Сахаре. Она уже осознала ситуацию.

Коллин быстро закрыл ей рот и схватил ее крепкими, словно тиски, руками. Шарлотта сопротивлялась, но разве можно противостоять тискам? Камердинер посмотрел на своего хозяина.

Жирар схватил ее за ноги.

– Найди что-нибудь, чем можно заткнуть ей рот и связать руки.

Шарлотта продолжала бороться с двумя сильными мужчинами. Нет, она не сдастся! Локтем она ударила Жирара в пах.

– Черт побери! – сквозь зубы прорычал Жирар.

– Она... борец, сэр, – пробормотал, тяжело дыша, Коллин, которого Шарлотта успела ткнуть коленом в бок. – Уф!

– Дай мне остаток настойки опия! – скомандовал Жирар, когда Шарлотта сделала новую попытку нанести ему удар между ног.

– Сэр... уф! Мы можем дать слишком большую дозу! Она может заболеть!

Не внимая тревожным призывам своего камердинера, Жирар скомандовал:

– Дай мне флакон немедленно!

Коллин неохотно сунул руку в карман и передал флакон хозяину. Воспользовавшись моментом, Шарлотта ткнула кулаком Жирару в шею.

– Да держи ее как следует!

Герцог влил остаток жидкости ей в рот. Шарлотта попыталась выплюнуть противную жидкость, но Жирар зажал ей нос. Она вынуждена была открыть рот. В горло потекла мерзкая жидкость. Шарлотта передернулась от отвращения. Господи, как же она презирала себя за то, что она такая беспомощная! Она продолжала бороться, но силы ее слабели, мышцы размякали. Последней ее мыслью было: «Воздуха, о Господи, дай мне возможность дышать... «

Джеймс продолжал держать ее даже после того, как она перестала двигаться, и глаза ее закрылись.

Коллин восхищенно покачал головой.

– Она сражается, словно маленький чертенок. – Нахмурившись, он убрал руки. – Конечно, настойка действует хорошо, но, сэр, ее избыток может сказаться отрицательно на здоровье.

Джеймс стоял, тяжело дыша.

– У нас не было другого выбора. Нельзя же, чтобы она кричала всю дорогу до самого Лондона. Независимо от наших намерений мы похищаем девушку.

Коллин мрачно сказал:

– Никогда не думал, что окажусь похитителем. Считал себя патриотом.

Жирар поправил рукава и посмотрел на расстегнутое платье Шарлотты. В основном грудь ее была прикрыта, но сквозь тонкую рубашку просвечивал розовый сосок.

– Приведи ее в порядок, Коллин, и мы покинем это место.

Впервые за все время камердинер отрицательно покачал головой:

– Я не стану дотрагиваться до леди, сэр. Это неправильно. Она ваша нареченная, а не моя.

Герцог вспылил:

– Коллин, как я уже сказал раньше... Ну, хорошо. Займись лошадьми и подгони карету. Мы уезжаем немедленно.

После того как Коллин закрыл дверь, Джеймс с сомнением посмотрел на Шарлотту. Он поправил брюки, ощущая боль между ног. Осторожно застегнул ей пуговицы, затем, действуя более уверенно, поправил платье. Она не шевельнулась.

– Ну вот. Теперь ты выглядишь вполне презентабельно.

Наклонившись, он стал приводить в порядок ее растрепавшиеся волосы. Она казалась такой мягкой и хрупкой.

– Должен признать, у тебя есть характер. Ты сражалась отчаянно. Меня это восхищает в девушке. – Он провел ладонями себе по глазам. – Так ты любишь Мортимера? Мне говорили, что он красивый дьявол. Но именно дьявол. Ты кажешься умной, так неужели ты не способна видеть правду? – Жирар отвел локон, который упал ей на глаза. – Тебе нечего сказать самой? Да, будет весьма любезно с твоей стороны извиниться за то, что ты заехала мне в пах. Это недостойно аристократки. Ну ладно, при нынешних обстоятельствах я мог бы попросить тебя научить этому трюку мою маленькую сестренку.

Джеймс распрямился, вздохнул и легко поднял Шарлотту на руки. Она и в самом деле была великолепно сложена, все положенные округлости были на месте. Беда заключалась лишь в том, что ее угораздило попасть в такую гадкую компанию.

Глава 9

Мерно цокали копыта лошадей, карета покачивалась при движении, и в такт покачивалось тело Шарлотты. В воздухе ощущался отвратительный запах мусора и отходов, до ушей долетали приглушенные звуки голосов. Шарлотта стряхнула с себя вязкую паутину, которая обволакивала ей голову, и попыталась понять, где она находится. Лондон... Должно быть, они доехали до Лондона, пока она лежала, одурманенная по милости этого негодяя Жирара. Стоило ей мысленно произнести это имя, Шарлотте захотелось закричать, но теперь она усвоила урок. Она продолжала неподвижно лежать с закрытыми глазами, пытаясь по мере возможности понять детали того, что с ней происходит.

Голова ее лежала на мускулистом бедре, щекой она ощущала мягкую шерсть бриджей. Пахло мужчиной, одеколоном и... бренди. Она осторожно проверила путы на кистях, но узлы при этом лишь больше натянулись. Затаив дыхание, она ожидала реакции мужчины. Потом расслабилась, когда он слегка пошевелился, чуть сдвинул ее голову на своей ноге и легонько положил руку ей на плечо. Игнорируя столь вольное обращение с его стороны, Шарлотта затаила дыхание, а спустя несколько мгновений осмелилась приоткрыть один глаз. Она увидела дверь, путь к которой перекрывала вытянутая нога Жирара. К противоположной подушке была прислонена трость. Она осторожно пошевелила ногами. Слава Богу, они не были связаны.

Рассматривая возможные варианты освобождения, Шарлотта вдруг вспомнила сказанные однажды лейтенантом Фрименом слова: «Отвлеки внимание и затем внезапно атакуй! Притворись и сбей противника со следа. А когда противник меньше всего ждет – нападай!» Ей нужно было действовать тонко, умело.

Сердце гулко колотилось в ее груди, когда она обдумывала план действий. Сможет ли она быть настолько дерзкой и смелой? Никогда в жизни не пускала она в ход женские уловки. Может быть, именно сейчас настал час, чтобы использовать то, чем снабдила ее природа. Шарлотта искусно перекатилась на спину и сдвинулась таким образом, что ладонь Жирара оказалась на ее высокой груди. Она почувствовала, как напряглась его рука. Однако он ее не убрал. Шарлотта не знала, осуждать его за это или же благодарить свою звезду. Через пару мгновений его рука сжала ее грудь. Однако затем, как бы одумавшись, он убрал руки. Шарлотта выгнула спину, застонала – и возликовала, услышав его затрудненное, прерывистое дыхание. Смелее, девочка! Ведь это просто игра. Ставка – жизнь... или смерть. Она уперлась ногами в стенку кареты, снова выгнула спину и потерлась головой о его пах. Жирар выпрямился.

– Шарлотта?

Ответа не последовало.

– Вы проснулись?

Она снова застонала, продолжая тереться головой о его пах. Это подушка, всего лишь подушка. Шарлотта снова выгнулась и прижалась грудью к его ладони. Трость упала на пол.

Шарлотта приоткрыла рот и облизнула зубы. Изо рта несло, словно от старого вонючего козла. «Спокойно, девочка, спокойно». Ногами она нащупала пол кареты. Ее сердце билось настолько громко, что, казалось, его удары может услышать Жирар. Она покачала головой из стороны в сторону, рассыпав свои длинные волосы по его бедрам. Он застонал. Не открывая глаз, упираясь ногами о стенку, она слегка выгнула спину, тихонько застонала и приподняла голову. Затем резко ударила головой в возбужденный член Жирара. Герцог взревел. Шарлотта скатилась с него и нырнула в дверь, не дожидаясь, когда он оправится. Она больно ударилась о землю и покатилась, едва не попав под колеса проезжающего экипажа. Вскочив, она пустилась бежать и вскоре смешалась с толпой. Однако она продолжала бежать, словно за ней гнался по пятам сам дьявол.

– Сэр, с вами все в порядке? – Голова Коллина просунулась в дверь кареты.

К удивлению камердинера, его хозяин сидел, скорчившись в углу и морщась от боли.

– Позвать доктора?

– Нет! – прошипел герцог. – Догони ее! – Он сделал гримасу. – Догони эту, черт бы ее побрал, суку!

Коллин встал на козлах и окинул взглядом многолюдную шумную улицу, пытаясь найти хоть какой-нибудь ключ к тому, куда могла Шарлотта убежать. Его буквально оглушили пестрые цвета, запахи и контрасты. Соскочив с козел, он ринулся в толпу. Бесчисленное количество лиц и людей... Он бросился в одну сторону, затем в другую. Схватил за руку какую-то леди в длинном зеленом платье и, получив от нее удар зонтиком, побежал дальше. Затем остановился и растерянно покачал головой. Шарлотта исчезла.

Они тотчас же направились к дому Шарлотты на Гановер-сквер. Коллин навел кое-какие справки и выяснил, что мисс Хейстингс еще не вернулась из деревни и что ее возвращение ожидается не раньше конца недели.

– Что делать теперь? – спросил Коллин хозяина.

– Оставайся здесь и наблюдай за домом. Я хочу заполучить ее раньше, чем она сможет с кем-либо поговорить. – Джеймс провел рукой по волосам. – Ты уверен, что Мортимера нет в городе?

– Мои глаза и уши ничего об этом не сообщали. У них есть приказ: в случае чего они должны немедленно прийти ко мне. Назначенные награды слишком существенны, чтобы забыть.

– Куда она могла отправиться?

Жирар потер подбородок, пытаясь вспомнить малейшую деталь, способную пролить свет на ситуацию. С учетом того, что ее брата нет в городе, не может ли она обратиться к генералу Камсби? Нет, генерал был человек высоких моральных устоев. Истинный патриот. Он не станет связываться с подобными людьми.

– Я еду в госпиталь ветеранов. Сразу же сообщи мне, если она появится. – Он махнул рукой своему кучеру: – Джон, поезжай на Кларендон-сквер, да поживее!

Шарлотта бежала на пределе сил, но опасность была слишком велика, чтобы она рискнула остановиться. Она еще увидит, как повесят этого монстра за его преступления. Тихими улочками и окружными путями Шарлотта добралась до госпиталя ветеранов. Если она окажется внутри госпиталя, то может считать себя в безопасности. У нее даже поднялось настроение, когда она подумала о людях, которые, несмотря на свои немощи и физические недостатки, бросятся ей на помощь. Это были ее друзья, это были герои. Шарлотта с опаской оглядела вход в госпиталь, пытаясь определить, нет ли следов погони. Похоже, все спокойно; скорее всего этот негодяй будет ждать ее дома. После минутных колебаний она пересекла улицу и влетела в двери госпиталя.

Шарлотта добежала до кабинета генерала Камсби и обнаружила, что он пуст. Сердце у нее упало.

– Мисс Хейстингс! У вас все в порядке?

В коридоре появился юный мистер Глэдсон. Шарлотта могла лишь мысленно представить себе, как она могла сейчас выглядеть.

– Глэдсон! – Она с облегчением вздохнула. – Я так рада вас видеть! А где генерал?

– Вы нездоровы? Могу ли я вам чем-то помочь? Восторженный молодой человек, который был влюблен в нее с того момента, как стал помощником генерала, подбежал к Шарлотте.

– Да. Возьмите нож. Разрежьте эти путы. Глаза у Глэдсона округлились.

– Да-да, сейчас.

Стараясь сдержать свое нетерпение, она последовала за ним к письменному столу. Она сжала пальцы в кулаки, пока Глэдсон возился с ножницами.

– А где генерал?

– Он в саду, миледи. – Глэдсон откашлялся. – Он курит. – Перерезав веревки, добавил: – Ну вот, вы свободны. Может, что-нибудь еще для вас сделать?

– Мне нужен генерал! – крикнула она на ходу, бросившись бежать по коридору. Ее спасение находится всего в нескольких шагах, и она не может откладывать его ни на одно мгновение.

Генерал сидел на длинной каменной скамье во внутреннем дворике, который был известен под названием «сад». Мало кто из аристократов назвал бы столь небольшое пространство «садом». Однако для обитателей госпиталя ветеранов – как для пациентов, так и для штата – это было уголком природы посреди города. Генерал попыхивал сигарой, наблюдая за воробьем, который весело чирикал на кусте неподалеку. Генерал был крупный мужчина, высокий и широкоплечий, с гривой седых волос. В нем было что-то от доброго и любящего дедушки. Хотя генерал изображал из себя рассеянного человека, он управлял госпиталем твердой рукой. Работающие в госпитале люди порой творили чудеса, а сам он умел выжимать немалые деньги из своих патронов.

– Генерал! – Тяжело дыша, Шарлотта остановилась перед ним.

– Господи, Шарлотта! Ты выглядишь так, словно увидела привидение! – Генерал отбросил сигару и вскочил со скамейки.

Несмотря на свои годы, он оставался быстрым и энергичным. Сейчас, когда Шарлотта оказалась здесь, она была в затруднении, с чего ей начать. Она упала в его объятия и уткнулась ему в грудь лицом. Слезы облегчения, радости и благодарности потекли по ее щекам. Она чувствовала, что не может дышать, не то что говорить.

– Шарлотта, дорогая! Прошу тебя, успокойся! Ты в шоке. Позволь мне пригласить кого-нибудь на помощь. Ты не хочешь выпить настойки опия?

От отчаяния ей захотелось рвать на себе волосы. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Мне н-нужна... ваша помощь... Этот н-негодяй... Помогите мне, пожалуйста!

Кустистые брови генерала озабоченно зашевелились.

– Сделаю все, что тебе нужно.

– Ага, вот ты где, дорогая!

В сад стремительным шагом вошел Жирар.

– Жирар! – Генерал сдвинул на лоб очки. – Что вы здесь делаете?

– Забираю свою невесту. – Герцог кивнул в знак приветствия.

Генерал Камсби почесал голову.

– Вашу невесту? Я не знаю, кого вы называете невестой.

– Шарлотту, разумеется, – ровным голосом пояснил Жирар, при этом его темные глаза угрожающе сверкнули.

– Никогда в жизни, негодяй! – воскликнула Шарлотта из-под генеральской руки, в которой она видела надежную защиту.

Жирар шагнул ближе, и в этом его движении было что-то от хищника, готовящегося нанести смертельный удар.

– Ты переутомилась, дорогая. Я уверен, что ты не собираешься втягивать генерала в нашу маленькую ссору. – Говоря это, герцог небрежно помахивал тростью. – Мы ведь не хотим, чтобы кто-то вмешивался в наши дела, не так ли?

В глазах Шарлотты сверкнула неприкрытая ненависть, она открыла рот и издала пронзительный, леденящий душу крик. Генерал закрыл уши ладонями, а Жирар подскочил к ней и схватил ее за руку. Из разных частей госпиталя выбежали люди. Рабочие, доктора, пациенты высунули головы из окон.

– Отпусти меня, негодяй! – прохрипела она.

– Мы уходим отсюда, немедленно! – прорычал он.

– Только без мисс Шарлотты, – громким баритоном произнес кто-то в дверях. Повернувшись, Жирар увидел толпу мужчин. Настороженных, сердитых, агрессивных. Многие из них были на костылях, у некоторых не было ноги или руки, но по выражению лица Жирара Шарлотта поняла, что их увечья не могли его обмануть. Это были солдаты, способные сражаться. Ее друзья.

Лейтенант Фримен, человек с крупным лицом коньячного цвета, седоватой бородой и пышной с проседью шевелюрой, шагнул вперед. Несмотря на отсутствие ноги, он поднял костыль и помахал им.

– Требую, чтобы вы отпустили мисс Шарлотту!

Шарлотта выдернула руку и прислонилась к генералу. Облегченно вздохнув, она торжествующе посмотрела на Жирара.

– Шарлотта имеет честь быть моей нареченной, мистер...

Фримен проигнорировал Жирара и повернулся к ней:

– С вами все в порядке, мисс Шарлотта?

Преисполненная гордости, она закусила губу.

– В данный момент – да, лейтенант Фримен.

– Что здесь все-таки происходит? – озадаченно спросил генерал. – Сейчас, когда ты подняла буквально всех с постели, пожалуйста, поясни нам, каким образом мы можем тебе помочь.

– Оградите меня от таких, как он. – Шарлотта показала на Жирара и громко заявила; – Он напоил меня наркотиком, затем похитил меня и...

– Шарлотта переутомилась, генерал, – перебил ее Жирар, – она сама не понимает, что говорит.

– Ты негодяй!..

– Успокойся, Шарлотта! – Генерал поднял руку. – Я знаю Жирара с того времени, когда он ходил в детских поводках. Мне трудно представить, чтобы он мог совершить подобные вещи.

Шарлотта открыла рот от возмущения. Даже ее любимый генерал верит ее заклятому врагу, а не ей!

– Я знаю мисс Шарлотту с того момента, как оказался в этом месте, – заявил лейтенант Фримен и подошел еще ближе. – И уверен, что она не лжет!

Толпа одобрительно загудела.

Жирар с опаской окинул взглядом толпу. Все могло обернуться скандалом и сварой. Он повернулся к генералу:

– Генерал, мне кажется, все разъяснится, если нам будет предоставлена возможность все разумно обсудить – скажем, в вашем кабинете.

– Отлично. В таком случае пошли в мой кабинет.

Шарлотта скрестила на груди руки.

– Я никуда не пойду вместе с ним!

– Дорогая, если мы хотим докопаться до сути дела, мы должны выслушать этого человека. Я уверен, что существует разумное объяснение случившемуся недоразумению, но мы ничего не узнаем, если останемся стоять здесь, – генерал махнул в сторону толпы. – Вы пойдете с нами, лейтенант. А также мистер Джонс и мистер Давенпорт.

С этим предложением Шарлотта согласилась, кивнула и позволила генералу проводить ее по слабо освещенному коридору.

Несмотря на то что она находилась под защитой армии, нельзя сказать, что она чувствовала себя вполне уверенно. По ее телу пробегали мурашки уже от того, что проклятый герцог шагал буквально по пятам. Казалось, она чувствовала спиной его взгляд, и ей с трудом удавалось побороть желание повернуться и залепить этому самодовольному типу пощечину. Она посмотрела на него через плечо. Насмешливой улыбки она, правда, не увидела, но держался он настолько уверенно, что у нее появилось желание закричать. Она с трудом взяла себя в руки. Она расскажет всю эту историю, и этого человека посадят за решетку за совершенные им преступления. Шарлотта представила себе, как блистательный герцог сидит за решеткой, и испытала чувство удовлетворения. Правда, она боялась, что это может продлиться не слишком долго.

Глава 10

Подведя Шарлотту к своему креслу, генерал мягко сказал:

– Дорогая Шарлотта, пожалуйста, расскажи нам, что стало причиной твоих огорчений.

Она едва не потонула в громоздком глубоком кресле. Его размеры словно подчеркнули ее собственную незначительность по сравнению со смуглокожим негодяем напротив нее. Этот наглец имел способность восседать таким образом, что даже обычная деревянная табуретка под ним казалось троном.

Стараясь не смотреть на мерзавца, Шарлотта стала водить ладонями по подлокотникам, пытаясь собраться с мыслями. Нужно было рассказать так, чтобы все поняли, кто же настоящий подлец в этом спектакле. Определенную уверенность ей придавало то, что мистер Джонс и мистер Давенпорт ожидают снаружи, а ее добрый друг лейтенант Фримен караулит возле дверей. Она намерена изложить всю историю ясно и четко, без каких-либо ненужных эмоций.

– Этот негодяй – предатель и лжец...

– Шарлотта, дорогая, пожалуйста, расскажи нам, что произошло! – Генерал поправил очки на переносице. – Мы не сможем добраться до сути, если будем бросаться только обвинениями.

– Да, пожалуйста, факты, Шарлотта. – Уголки рта негодяя чуть дрогнули в предвкушении удовольствия.

Вспыхнув, Шарлотта бросила на него гневный взгляд.

– Герцог Жирар вошел в мою комнату среди ночи, когда я спала...

– В твоем доме? – спросил ошеломленный генерал.

– Нет, в доме Бальстрэмов в Саутбридже, – уточнил негодяй таким ровным голосом, словно шла речь о погоде.

– Значит, вы признаете это!

– Продолжайте, пожалуйста. – Жирар спокойно поправил рукава рубашки. – Не могу дождаться, чем закончится ваша красочная история.

Бросив на герцога полный гнева и презрения взгляд, Шарлотта повернулась к своим друзьям:

– Он спрятал карту, имеющую отношение к Наполеону, в моей комнате. Я уверена, что дело пахнет предательством.

Герцог выпрямился, на его лице отразилась тревога.

– Вы разглядывали эту карту?

Повернувшись к нему, Шарлотта продолжила:

– А на следующую ночь в моей комнате на меня напал... – голос ее пресекся, когда она вспомнила ужасные подробности, – напал... этот ужасный человек.

Лейтенант Фримен оторвался стены, к которой прислонялся все это время.

– Мисс Шарлотта!

– Я... я... – Она была в замешательстве.

– Вы сражались с ним отлично, – пробормотал негромко Жирар.

Шарлотта улыбнулась лейтенанту Фримену слабой улыбкой.

– Я применила один из приемов, которые вы мне показали.

– Умница! – кивнул лейтенант, все еще продолжая хмуриться.

– Так что же случилось? – с нетерпением спросил генерал. – Я имею в виду и хочу сказать, что вы остались целы и невредимы, не так ли?

– До того как мог быть нанесен реальный ущерб... – любезно подсказал Жирар. Сейчас он решил разыграть из себя джентльмена и спасти ее репутацию.

Шарлотта нахмурилась и, не глядя на герцога, проговорила:

– Он пришел мне на помощь.

Генерал откинулся в своем деревянном кресле и прошептал:

– Слава Богу!

Воцарилась тяжелая тишина. Генерал Камсби выпрямился.

– Это больше похоже на того Жирара, которого я знаю.

Шарлотта раздраженно скрестила руки. Все оборачивалось не так, как она рассчитывала.

– Ну а потом он напал на меня, усыпил наркотиком, едва не отравив, похитил и отвез в Лондон.

– Ты забыла рассказать о помолвке, Шарлотта, – игриво добавил Жирар.

– Да, нельзя ли поподробнее об этом? – спросил генерал.

Щеки у Шарлотты закраснелись от смущения, она закусила губу.

– Ну, он сказал всем, что мы помолвлены и собираемся пожениться.

– Но почему он это сделал? – спросил лейтенант Фримен, почесывая свою седеющую бородку.

– Потому что, мой друг, если в комнате Шарлотты находились мужчины, ее репутация вдребезги испорчена, – простодушно пояснил генерал и, повернувшись к Жирару, спросил: – А тот, другой, человек был найден в ее комнате?

– Нет.

– Слава Богу, – кивнул генерал. – А что с ним случилось?

– Он находится у меня под арестом, – медленно ответил Жирар, – и ему не будет предъявлено никакого особого обвинения, когда я передам его властям.

Генерал задумчиво потер подбородок.

– Похоже, вы не совсем поняли, генерал, – проявила настойчивость Шарлотта. – Он грубо обращался со мной, против моей воли связал меня и увез в Лондон.

– Он обидел вас? – Лейтенант Фримен оперся на костыль и качнулся в сторону Жирара.

Жирар поднял руку, призывая всех к спокойствию.

– У меня есть причины считать, что Шарлотта могла – возможно, до конца не понимая того, что делает, – быть вовлеченной в заговор против нашего правительства.

– Это вы предатель! – крикнула Шарлотта, вскакивая на ноги. – Вы подложили карту для Наполеона в мою комнату!

Генерал поднялся.

– Жирар, я полагаю, что пришло время для объяснения.

Однако этот несносный человек имел наглость проигнорировать просьбу генерала и продолжал спокойно сидеть с задумчивым видом.

Шарлотта начала сомневаться, что этот человек вообще когда-либо сознается в своих прегрешениях. Она посмотрела на свое измятое платье и подняла руку к всклокоченным волосам, пытаясь придать себе более приличный вид. Было несправедливо, что он сидит в такой безупречно отглаженной, без единой морщинки, рубашке и блестящих, без единой царапины, сапогах.

Генерал наклонился и положил ладонь на руку герцога.

– Жирар, я знаю тебя и твоего отца, можно сказать, испокон веку. Шарлотта не какая-нибудь легкомысленная девица, склонная к бесплодным фантазиям. Если то, что она говорит, правда... – он покачал головой, – это может быть очень серьезно...

Герцог положил руку на ладонь генерала, тем самым прерывая его.

– Да, пришло время для объяснений. – Он посмотрел на генерала, затем на лейтенанта Фримена. – То, что я собираюсь вам рассказать, относится к конфиденциальной информации и затрагивает безопасность страны. Я верю, что эта информация не выйдет за пределы этих стен.

– Без сомнения, – сказал генерал. Лейтенант Фримен улыбнулся и сказал:

– Да, сэр.

У Шарлотты округлились глаза, когда она услышала подобную почтительность в тоне мужчин.

– Должно быть, вы шутите!

– Ну-ну, Шарлотта, успокойся! – увещевающим тоном сказал генерал.

Жирар поднял руку:

– Враждебность Шарлотты можно понять с учетом обстоятельств. С учетом вашего уважения к Шарлотте я готов считать, что она не знала о своей роли в заговоре.

– Не знала?! – взвилась Шарлотта. – Да просто не имела к нему никакого отношения! Объясните, почему вы тайком прокрадываетесь среди ночи в мою комнату, а потом имеете нахальство всем рассказывать, что я ваша нареченная!

– Это было наитием, – с едва заметной улыбкой проговорил Жирар. – В тот момент я не хотел, чтобы этого мужчину нашли в вашей комнате. Не хотели этого и вы. Вы должны признать, что это предложение позволило нам выйти из непростой ситуации.

– Выйти из одной и попасть в другую, – заметила Шарлотта.

Она заерзала в кресле, испытывая неудобство. У нее саднила шея, и болел зад после падения из экипажа.

– Я хочу знать, что вы делали в моей спальне среди ночи.

Теперь заерзал на стуле Жирар.

– Это было... случайное совпадение.

– Случайное? – хрипло спросила Шарлотта. – Пробраться в мою спальню и что-то спрятать за моим комодом среди ночи – вы называете это случайным совпадением? Да ведь это все было заранее продумано!

– Да, конечно, но было сделано в трудной ситуации.

Шарлотта широко развела руки, словно призывая в свидетели небеса.

– Довольно водить нас за нос! Пожалуйста, расскажите мне, чего вам все-таки надо.

Жирар посмотрел на двух мужчин, затем на Шарлотту и заговорил медленно, но твердо:

– Я расскажу вам то, что имею право рассказать.

Шарлотта возмущенно вскинула бровь.

– После того, как вы провели меня через массу мучений, я не приму ничего, кроме полной правды.

– Шарлотта, давай по крайней мере послушаем, что этот человек скажет, – вмешался генерал.

Герцог кивнул.

– Я хочу отметить, что пытаюсь вернуть собственность, которая была украдена у нашего правительства и предназначалась для финансирования военных усилий. Я перехватил всадника, который вез важные ключи к месту расположения украденной собственности. Многие люди могли проявить интерес к этим вещам, чтобы затем использовать их в корыстных целях, и я был намерен не позволить им добраться до тайника.

– Но почему вы спрятали их в моей комнате?

– Я должен был встретиться с осведомителем и попал в засаду. Мне нужно было найти надежное место для тайника.

– И моя комната среди ночи оказалась таким надежным местом?

– В тот момент мне так казалось.

– Почему?

Жирар поерзал на стуле.

– Ну, потому что никто не додумается искать их там.

– Позвольте мне поразмыслить. – Шарлотта прижала палец к подбородку и посмотрела на потолок, изображая крайнюю степень задумчивости. – Почему никто не подумает, что ваши подозрительные вещи находятся в моей комнате? – Она перевела взор на Жирара. – Может быть, потому, что порядочный человек не стал бы подвергать риску мою репутацию?

Герцог нахмурился.

– У меня были другие причины, которые я не вправе раскрывать.

– И все-таки изыщите это право, – настаивала Шарлотта. – Помните, что это была моя комната. И вы рисковали моей репутацией, моей жизнью.

– Я должен согласиться с мисс Шарлоттой, – вступил в разговор лейтенант Фримен. – Похоже, вы втянули ее в эту историю.

Лицо Жирара сделалось мрачным. Всегда хладнокровному герцогу, похоже, было не по себе, что его подвергают допросу.

– Позвольте мне сказать, что я просто верил в то, что это безопасное место, – пояснил Жирар.

– Почему? Потому что я не воровка? – высказала предположение Шарлотта.

– Дело касается короны и страны.

– Но почему именно вы этим занимаетесь?

– Потому что человек, укравший эти вещи, – твердо сказал Жирар, – служил под моим началом в военном ведомстве. Прежде всего я не должен был допустить, чтобы подобное случилось. Но из-за моей... халатности ему удалось украсть кое-что из казначейства.

Генерал задумчиво предположил:

– Вы не знали, что он ворует, потому что доверяли ему?

– Именно. К несчастью для нашего правительства.

– И к вашему несчастью, – добавила Шарлотта. Герцог неохотно кивнул:

– Вероятно, так.

Лейтенант Фримен оперся о стену, сдвинув костыль в сторону.

– Почему вы ведете расследование? В конце концов, вы герцог, черт побери!

– Дело не только в украденной собственности, – ответил Жирар. – Размер кражи весьма значителен, и товары могут быть легко конвертированы в валюту, которая пойдет на финансирование нового наступления Наполеона.

– Наполеон отрекся в Фонтенбло! Он сослан на Эльбу! – воскликнула Шарлотта.

Жирар с самым серьезным видом заметил:

– Источники сообщают о том, что Наполеон ищет финансовой и другой поддержки, чтобы сбежать с острова и снова править Францией. Снова начать кровавую войну. По этой причине весьма важно, чтобы мы быстро вернули украденное и чтобы они не смогли обратить его в валюту и поддержать Наполеона.

Шарлотта вспомнила корявую надпись на карте: «Napoleon ER I. Depart Elba».

– Вы очень чутко спите, – кисло проговорил Жирар.

– Просто я не привыкла, чтобы в мою спальню ночью забирались мужчины. И если то, что вы говорите, правда, то вы подвергали меня серьезной опасности.

– Я сожалею, что возникла такая необходимость, но так сложились обстоятельства.

Шарлотта нахмурила брови, отнюдь не склонная ему верить.

– И куда должна была быть передана карта?

– Мистер Эджертон – негодяй, находящийся в моем подчинении, – направил это своей жене. Мы сумели ее перехватить.

– Почему бы не арестовать мистера Эджертона и не потребовать, чтобы он все рассказал? – поинтересовался лейтенант Фримен.

– Потому что мистер Эджертон мертв.

Шарлотта лишь смогла произнести:

– О-о!

Она почувствовала, как у нее на шее шевельнулись волосы. Волей-неволей она вынуждена была признать, что это дело было более серьезным, чем ей казалось.

– Мы должны помнить о сообщниках мистера Эджертона. Кроме того, мы не хотели привлекать внимание искателей сокровищ. Так что, Шарлотта, вы должны отдать мне карту и ключи.

– Почему вы напоили меня снадобьем и похитили меня? – с подозрением спросила Шарлотта, будучи еще не готовой переварить всю эту историю.

– Потому что я думал, что вы заодно с бандой Эджертона.

– Это настоящий абсурд! – воскликнул генерал.

– Черт знает что! – в тон ему заявил лейтенант Фримен, затем, смутившись, посмотрел на Шарлотту: – Простите, мисс Шарлотта.

– Ничего страшного, лейтенант. За последние несколько часов я говорила нечто подобное много раз.

Жирар поерзал на стуле.

– Я мог сделать поспешные выводы.

– Мог?

– Вы не станете возражать, – резонно заметил он, – что находились там, когда я перехватил всадника, который вез карту и ключи. И по некоторым причинам я вполне мог подумать, что вы к этому причастны.

Шарлотта бросила на него свирепый взгляд.

– Вы единственная причина того, что я оказалась к этому причастна.

– Я вынужден признать, что, возможно, я слишком ревностно действовал, пытаясь помешать заговору и торопясь вернуть имущество в государственное казначейство.

– Ха! – воскликнула Шарлотта.

– И что теперь? – спросил лейтенант Фримен. Жирар выпрямился и твердо заявил:

– Теперь я использую карту и ключи для того, чтобы обнаружить тайник. Кроме того, – добавил он стальным голосом, – я собираюсь вывести на чистую воду негодяя, который стоит за всем этим.

– А как насчет Шарлотты? – спросил генерал.

– Да, пожалуйста, скажите, как будут развиваться события, когда распространится слух, что мы помолвлены?

Генерал выбросил вперед руку.

– Вы подвергли ее серьезной опасности и поставили под вопрос ее репутацию.

– И одновременно спас ей репутацию, – возразил Жирар.

– При условии, что вы женитесь на Шарлотте, – мгновенно среагировал генерал.

– Да я скорее выйду замуж за своего брата! – воскликнула Шарлотта. – Никакой светский скандал не заставит меня впредь терпеть его присутствие!

Наступила неловкая тишина. Жирар подался вперед:

– Генерал, могу я поговорить с вами наедине?

Поджав губы, генерал кивнул. Шарлотта сжала кулаки.

– Вы не можете игнорировать меня!

Генерал встал.

– Вначале я поговорю наедине с Жираром, а затем с тобой, Шарлотта. Я полагаю, это наилучший способ найти приемлемое решение при такой дилемме.

– Какая еще дилемма? – Она вскочила с кресла, уперлась руками в бедра. – Этот человек обошелся со мной ужасно и поставил все – абсолютно все! – на грань катастрофы!

– Верно, – согласился генерал. – Существует большая опасность, и мы должны все это выправить. Не правда ли, Жирар?

– Да, сэр.

Лейтенант Фримен подошел на костыле к Шарлотте и остановился, выжидая.

Недоверчиво покачав головой, Шарлотта вместе с ним вышла из комнаты.

Когда дверь за лейтенантом с шумом захлопнулась, генерал повернулся к герцогу:

– Что вы собираетесь мне сказать, Жирар?

На лице герцога появилось подобие улыбки.

– От вас ничего нельзя утаить. – Он встал и подошел к коробке с сигарами на столе. – Я могу закурить?

Генерал кивнул.

– Я присоединюсь к вам.

Они молча раскурили сигары. Джеймс сел, затем снова встал. Он пребывал в явном возбуждении. В воздухе распространился дым от сигар, перебивая все другие больничные запахи – серы, крови, болезней.

– За всем этим делом стоит мой бесчестный кузен Мортимер.

Глаза генерала за очками округлились.

– Вы уверены?

– Да, хотя и не имею доказательств. К тому же этот негодяй принялся слать мне письма и дразнить меня, расписывая свои подвиги.

– Он их подписывал?

– Нет. До этого он еще не дошел. Он заканчивает их инициалами CZN.

– Кузен, – выдохнул генерал Камсби, – я очень рад, что Ричарда нет, и он не может это видеть.

Джеймс кивнул.

– Как мне ни неприятно это признавать, но я думаю так же. Мысль о том, что он предал дядю, мою мать и всю семью, невыносима.

– И вы хотите действовать тайком.

– Да. И мне нужна помощь Шарлотты.

Генерал покрутил сигару в руках, слегка нахмурился.

– Не понимаю, почему вы решили, что эта замечательная девушка могла быть вовлечена в заговор.

– Причина в том, что Мортимер хочет на ней жениться, – объяснил Джеймс, выпуская кольца дыма. – Она занервничала, когда я упомянул его. Она находилась там, когда я перехватил всадника. Сопоставьте все это.

– Смею вас уверить, что Шарлотта не имеет никакого отношения к заговору вашего кузена.

– Может быть, не ведая о том?

Генерал покачал головой и улыбнулся.

– Шарлотта слишком умна для этого. Она все быстро схватывает и понимает. Нет, Жирар, вы глубоко ошибаетесь.

– Возможно. – Жирар пожал плечами. – Но я объявил, что мы помолвлены. У нее маленький выбор в этом плане, согласитесь.

– Очевидно, вы не знаете мою Шарлотту. Она не слишком беспокоится о том, что о ней думают другие люди. Она не говорит мне об этом, но придает большое значение оказанию помощи этим ребятам. Она для них как луч солнца в пасмурный день. Она делает это, потому что считает правильным, невзирая на последствия и светские пересуды.

Генерал поморщился.

– Меня вот что беспокоит. Шарлотте следовало бы больше думать о своем будущем. – Откинувшись в кресле, он задумчиво посмотрел на Джеймса. – Репутация леди – это такая вещь, с которой нельзя обращаться легкомысленно.

Джеймс знал, что генерал прав, но он нуждался в том, чтобы Шарлотта была рядом с ним и исполняла в задуманном сценарии роль любимой нареченной. Помолвка была эффективным методом заставить Мортимера высунуть нос из своего убежища, проявить себя. Джеймс потер глаза. Все становилось чертовски сложным.

– Я знаю. Мне нужна ее помощь до окончания сезона. Надеюсь, к тому времени все разрешится.

– А после того как сезон закончится, и все поверят, что вы помолвлены и собираетесь пожениться? Что будет с Шарлоттой тогда?

Герцог пожал плечами.

– Когда сезон закончится, я позабочусь о том, чтобы она была обеспечена.

– Обеспечена? – переспросил генерал и скептически вскинул свои белоснежные брови. Он фыркнул, встал и постучал сигарой о пепельницу.

Джеймс почувствовал себя виноватым, когда представил, как могут выглядеть его действия в глазах генерала Камсби – человека, чье мнение он очень уважал. И тем не менее его намерения были хорошо обоснованы. Разве это не следует принять во внимание?

– Должен признать, – осторожно начал Джеймс, – что если мне требуется выбрать человека, способного мне помочь, то лучшей кандидатуры не придумать. Она весьма энергична. – Тут герцог нахмурился, вспомнив, как она боролась с ним и его камердинером. – И умна. Ведь у нее хватило ума прийти к вам за помощью. И может быть, весьма кстати, что она не слишком беспокоится о том, что будут говорить о ней люди.

– Вы слышали, что я сказал? – сурово оборвал его Камсби. – Ей следует больше внимания обращать на то, что думает о ней общество. Ее будущее зависит от ее репутации как леди.

Генерал начал расхаживать по небольшой комнате, что-то ворча себе под нос. Внезапно остановившись на полпути, он выпрямился и вслух сказал:

– Вы должны жениться на ней.

– Разве вы не слышали ее? Девушка считает меня воплощением дьявола.

– Шарлотта – разумный ребенок. Если она поймет, что вы действовали с самыми лучшими намерениями...

Герцог окинул взглядом комнату, словно ища способ избежать петли, которая, судя по всему, все туже затягивалась вокруг его шеи.

– Генерал, я признаю, что навредил Шарлотте. И хочу загладить свою вину пред ней. Но жениться на ней? Ее поведение оставляет желать лучшего, у нее нет уважения к элементарным правилам приличия...

– Я думал, что в вашей ситуации это именно то качество, которое вам нужно, – перебивая герцога, спокойным голосом проговорил генерал.

– Надеюсь, что эта ситуация в очень скором времени изменится, – сквозь зубы проговорил Жирар.

В этом была суть всего дела. Он надеялся и молился, что все проблемы, связанные с Мортимером, закончатся вместе с безвременной кончиной его непутевого кузена. Он отнюдь не хотел, чтобы дело Мортимера бросило тень на него и его семью.

Генерал поджал губы и заявил:

– Я сделаю все, что в моих силах, когда дело будет касаться украденной собственности, но я вам не помощник, когда дело касается Шарлотты.

Герцог встал и раздраженно сказал:

– Шантажом меня нельзя заставить вступить в брак.

– Не я объявлял о помолвке. Это была ваша бредовая мысль.

Джеймс восхищенно покачал головой.

– Вы всегда умели брать быка за рога, генерал. Но вы кое о чем забываете: помочь ей лучше всего могу я.

– Помочь ей?

– Не исключено, что Шарлотте все еще угрожает опасность. – Жирар пустил в ход свою козырную карту. – Вы знаете Мортимера: если он чего-то захочет...

– Он не остановится ни перед чем, пока этого не добьется, – закончил фразу генерал. Он пожевал губами и спросил: – Так вы намерены защищать ее?

– Да... защищать, – ровным тоном подтвердил Жирар. – По этой причине она должна переехать в Пеннингтон-Хаус. И остаться моей нареченной.

– Это совпадает с моей точкой зрения. Всякий, у кого есть мускулы и пистолет, способен защитить Шарлотту, но вы тот единственный человек, кто может защитить ее репутацию. – Генерал положил тяжелую руку на плечо Джеймса. – Это единственный способ поступить справедливо с Шарлоттой.

– Я понимаю, о чем вы говорите, генерал, но я не могу жениться на этой девушке. Она мне не подходит. Она слишком нетрадиционна, слишком своенравна, слишком... – Он помахал рукой. – Этот перечень можно продолжить.

– Да вы что, рехнулись, молодой человек? Она красива и добра, чуть ли не половина здешних мужчин влюблены в нее. Она умница, каких редко сыщешь. Очень строгих моральных устоев. В этом отношении ей нет равных среди ее сверстников и подруг.

– Я должен принять на веру ваши слова, генерал. За весьма короткий период нашего знакомства я нашел ее отчаянной, до невозможности дерзкой... Вы только представьте, она ударила меня в пах – и не один раз, а трижды!

– А если бы ваша сестра Элизабет была на ее месте, разве вы не захотели бы, чтобы она сделала то же самое?

– Жена – это совсем другое дело.

– Почему?

– Вы прекрасно знаете почему, – проворчал герцог. – Я не могу этого объяснить.

Генерал вздохнул и убрал руку с плеча герцога.

– Никогда не думал, что могу сказать это, но я разочарован, Жирар. Я всегда считал, что вы человек, который платит свои долги.

– Какой долг вы имеете в виду? – мрачно спросил Жирар.

– Долг Шарлотте.

Джеймс сердито загасил сигару.

– Я поступлю с ней справедливо. Я лишь не согласен жениться на ней.

– Это целиком ваш выбор, – сухо произнес Камсби, подошел к двери и открыл ее. – Мистер Джонс, пожалуйста, попросите Шарлотту присоединиться к нам.

– Да, сэр!

Через несколько минут, заполненных неловким молчанием, в комнату бесшумно вошла Шарлотта. Она настороженно перевела взгляд с одного на другого. Волосы ее напоминали гнездо летучей мыши, а платье выглядело так, словно она валялась в грязи. Тем не менее в ней было нечто привлекательное – во всяком случае, до того момента, пока она не сморщила нос и не сказала:

– Фи, сигары!

– Дорогая Шарлотта! Наш любезный герцог хотел бы, чтобы ты продолжала считаться его нареченной до окончания сезона.

– Ни в коем случае! Этот человек – зверь, чудовище, порочный мерзавец...

Генерал повернулся к Джеймсу и вопросительно посмотрел на него поверх очков.

– Прекрасно, – прорычал Джеймс. – Я сделаю это.

– Дайте честное слово, – потребовал генерал.

В этот момент в нем не было ничего от доброго дедушки. Это был генерал по званию и манерам.

– Честное слово! – рявкнул герцог.

– И вы сделаете все от вас зависящее, чтобы этого добиться?

– Да, сделаю, – сквозь стиснутые зубы подтвердил Джеймс.

Подойдя к генералу поближе, Джеймс шепнул на ухо:

– Я уже почти чувствую кандалы на своих щиколотках.

– Когда-нибудь вы поблагодарите за это. Иначе вы просто жить не сможете.

Джеймс оглянулся на растрепанную, с красным лицом девушку, жениться на которой он только что дал согласие.

– Возможно, вы правы. – Сделав шаг назад, он поклонился генералу – своему достойному противнику и еще более достойному союзнику. – Однако я в этом сомневаюсь.

Генерал повернулся к Шарлотте и улыбнулся победной улыбкой.

– Шарлотта, дорогая, могу я переговорить с тобой?

Глава 11

Когда они отъехали в карете герцога, Шарлотта почувствовала себя больной, усталой, голодной и сильно раздраженной. Джеймс выглядел по-прежнему невозмутимым и спокойным. По-прежнему не было видно ни единой морщинки на его белоснежной рубашке, ни малейшей складки на его плотно облегающих лосинах. Мужчина не имеет права быть столь возмутительно красивым.

– Все-таки я так и не понимаю, почему мы должны притворяться, что мы... влюблены? – раздраженно проговорила Шарлотта. – К чему разыгрывать это фарс?

– Как генерал и я уже несколько раз указывали, – с подчеркнутым терпением сказал Джеймс, – это делает историю о нашем тайном романе во время вашей работы в госпитале более правдоподобной и дает нам возможность для маневра, когда вы переедете в Пеннингтон-Хаус.

Она открыла рот, чтобы оспорить это утверждение, но Жирар остановил ее, подняв руку:

– Это делается для вашей безопасности, Шарлотта. Это вовсе не игра – мы имеем дело с отъявленными и хладнокровными негодяями.

Она скрестила руки и лишь саркастически улыбнулась.

– Право же, Шарлотта, я снова приношу извинения за нелюбезное обращение с вами.

Шарлотта вынуждена была признать, что это извинение прозвучало искренне. Она вздохнула и посмотрела в окно на улицу. Ей было трудно определиться, что представляет собой герцог Жирар. Генерал Камсби возносил его до небес.

Она посмотрела на него краем глаза. Возможно, что он не был законченным невежей. Однако не все сходилось в этой весьма любопытной головоломке. Какой джентльмен позволит втянуть леди в свое довольно скверное дело? Она не может принять его неуклюжие объяснения по поводу того, зачем он ее втянул в эту историю. Что-то он здесь недоговаривал, и она была полна решимости докопаться до истины.

– Я до сих пор не понимаю, почему я не могу рассказать моему брату или тете Сильвии правду об этом фарсе. Полагая, что мы на самом деле помолвлены, они затем неизбежно испытают страшное разочарование.

– Мы подробно обсуждали это с генералом Камсби и пришли к выводу, что было бы несправедливо просить их притворяться. Более того, это может нарушить наш план. Люди, к сожалению, плохо хранят секреты. Вы согласились, и я надеюсь, что вы сдержите обещание.

– Да, что касается меня, то я выполню условия сделки.

Сделки с дьяволом, добавила бы она. Карета замедлила ход и остановилась. Шарлотта выглянула из окна.

– Что мы делаем на Пиккадилли?

– Я вернусь через минуту, – сказал Джеймс, соскакивая на землю. – Или вы хотите присоединиться ко мне?

Шарлотта бросила взгляд на свое помятое зеленое платье и подняла руки без перчаток к растрепанным волосам. Сверкнув глазами, она резко сказала:

– Я не в таком виде, чтобы появляться на публике.

– Я вернусь очень быстро, – повторил Джеймс.

Ее мир сходит с ума, а он занимается покупками! Почти четверть часа Шарлотта клокотала от злости в душной карете. Наконец дверца открылась. Джеймс непринужденно занял свое место, а лакей передал ему множество пакетов с покупками.

– Надеюсь, ваша экскурсия была успешной, – съязвила Шарлотта.

– Вполне.

Раньше чем она успела сказать что-то еще, он извлек из коробки симпатичную голубую шляпку с зелеными перьями и протянул ее Шарлотте.

– Я не могу принимать от вас подарки.

– О, это совсем не подарки, Шарлотта. Поймите, вы не можете отправиться домой в таком виде, – резонно возразил он.

С этим трудно было не согласиться – выглядела она действительно так, словно валялась под каретой. Это вызвало бы слишком много вопросов, а ведь уже одно сообщение об их помолвке способно вызвать шок. К тому же шляпка и в самом деле великолепна. Шарлотта отвернулась.

– Я не думаю, что это слишком поможет.

Он подвинулся к ней поближе, и ей вдруг стало жарко; она с трудом сдержала себя, чтобы не пересесть на противоположное сиденье.

– Что вы делаете? – спросила она, чувствуя, что у нее внезапно пересохло во рту.

– Ну что вы, Шарлотта, я ведь не кусаюсь.

Почему у нее вдруг словно закружилась голова? Впрочем, его близость всегда повергала ее чувства в некий хаос. Она здоровая женщина почти двадцати трех лет, но это не значит, что она должна быть до такой степени чувствительна к его чарам. Шарлотта выпрямилась, решив вести себя по-деловому и помнить о том, как он обращался с ней сегодня утром.

Джеймс извлек пару симпатичных коричневых лайковых перчаток и протянул их ей. Она, поколебавшись, взяла. Перчатки были удивительно мягкие, от них приятно пахло свежей кожей.

– Вероятно, это неплохая идея с вашей стороны приодеть меня, – признала она. – Но разумеется, я возмещу вам расходы.

– И вот для волос, – будничным голосом произнес Жирар, доставая из шкатулки, лежавшей у него на коленях, щетку с серебряной ручкой, расческу и зеркало. Серебряная ручка была великолепно инкрустирована узором, изображающим россыпь роз. Похоже, весь этот набор стоил небольшое состояние.

– Не могу отделаться от впечатления, что вы пытаетесь подкупить меня.

Джеймс удивленно поднял голову. В его темно-синих глазах можно было прочитать эмоции, которые она у него не замечала раньше. Он шумно вздохнул.

– Я пытаюсь хоть как-то загладить свою вину. Я искренне сожалею, что заставил вас столько пережить. Мне хотелось бы найти способ реабилитироваться в ваших глазах.

Шарлотта закусила губу, не зная, что сказать. Не в ее натуре было лгать, поэтому она не могла заявить, что все, дескать, в прошлом. Простить и забыть – все это очень мило звучит, но еще свежи в памяти ее гнев и ненависть. Его близость волновала ее, и это ей не нравилось. Не влияет ли это на ее способность принимать разумные решения? Генерал весьма экспансивно распространялся о каких-то его выдающихся качествах. Может, она видит его совсем не таким, какой он на самом деле?

Она стала разглядывать герцога сквозь опущенные ресницы. Волнистая черная прядь волос спустилась ему на лоб, отчего он показался ей каким-то по-мальчишески уязвимым. Пожалуй, он действительно пытался навести между ними мосты...

Джеймс потер подбородок и обезоруживающе спросил:

– Могу я рассматривать ваше молчание как знак того, что есть возможность заслужить ваше уважение?

– Какая вам разница – одобряю я что-то или не одобряю?

– Имейте в виду, что мы помолвлены и собираемся пожениться.

– Это всего лишь притворство. Вы ведь сами сказали, что все разрешится до окончания сезона.

– Да, но для света мы помолвлены, и я полагаю, что нам обоим хотелось бы быть в добрых отношениях, поскольку мы будем жить вместе, и в нас будут видеть будущую чету.

При мысли о неизбежных балах и загородных прогулках у Шарлотты появилось желание запереться в своей студии и забаррикадировать дверь. Ей было спокойнее и проще наедине с глиной и красками, чем оказаться рядом с любящими позлословить дамами света. Она невольно содрогнулась, подумав о перспективе. В то же время она вспомнила, что именно герцог спас ее от того кошмарного насильника, оказавшегося в ее комнате.

– Дело в том, что мы слишком неудачно начали, – сказала Шарлотта.

– Я был ужасен?

– Да, были.

– Эдаким бесчувственным мерзавцем?

Ее губы непроизвольно дрогнули.

– Скорее, монстром.

Жирар поморщился.

– Я сыграл даже лучше, чем намеревался.

– Знаете, вы были весьма эффектным негодяем. У вас несомненный талант.

Она почувствовала, что у нее запылали щеки. Господи, да уж не флиртует ли она?

– Я не один такой талантливый. Вы определенно способны защитить себя. Вы заставили меня думать, что профессионально обучались этому.

Шарлотта подавила довольную улыбку.

– Это заслуга лейтенанта Фримена. Он блестящий инструктор и великолепно знает дело.

Джеймс заерзал на сиденье и поправил брюки.

– Да, охотно верю.

Шарлотта посмотрела на его колени и перевела взгляд на лицо. Щеки ее вспыхнули румянцем, она тут же отвела взор в сторону.

Джеймс взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Не беспокойтесь, Шарлотта, долговременного вреда вы мне не причинили.

Он прижался своими гладкими губами к ее губам; ее глаза широко открылись, по телу побежали мурашки. Его рот был мягкий, он слегка изгибался по краям и идеально подходил к ее губам. Его губы слегка приоткрылись, и язык игриво коснулся ее зубов, породив в ней совершенно удивительные ощущения.

Сердце в ее груди затрепетало, Шарлотта испуганно отстранилась.

– Вас никогда раньше не целовали, Шарлотта?

Она заморгала. Боже милостивый! Майлс Уилмингтон никогда не целовал ее так, и она никогда не была влюблена в этого плута! Она облизнула губы, чтобы прийти в себя, но это лишь снова напомнило ей о том ощущении, которое принесло прикосновение его языка.

– Настоящее прощение приходит только с поцелуем, не правда ли? – спросил он с озорным видом.

– Кто из нас извиняется – вы или я? – сумела произнести она.

– Удовольствие было взаимным, так что пусть будет взаимным и извинение.

Шарлотта поднесла руку к губам.

– Я... я думаю, что мы не должны делать это впредь.

– А почему? Мы попали в такую кашу, и нам следует извлечь все лучшее из неприятной ситуации. – Джеймс провел ладонью по ее щеке, вызвав у нее остановку дыхания. – И потом, мы должны научиться этой роли влюбленных. Для нас вполне естественно демонстрировать нежность друг к другу.

Шарлотта покачала головой, чтобы отвести наваждение.

– Но это всего лишь игра, представление для публики. Мы не должны делать это, когда нам не нужно играть роль. – Ей хотелось бы, чтобы ее сердце не билось с такими перебоями. – Это так...

– Предосудительно?

«Приводит в замешательство» – вот что хотелось ей сказать. Когда Джеймс дотрагивался до нее или даже приближался к ней, в ней все напрягалось, обострялись чувства. Он был опытным мужчиной и, будучи герцогом, вероятно, имел целый гарем любовниц. Она совсем не имела желания увеличивать их список.

– Просто я считаю, что мы не должны этого делать, – твердо заявила она.

– Право, я не монстр, Шарлотта.

– Я не могу представить, чтобы генерал Камсби возносил хвалу монстру, как он это делал недавно, – сказала она, желая уйти от опасной темы.

– По крайней мере на какое-то время мы помолвлены. Вы должны привыкнуть к моим прикосновениям, Шарлотта.

Выпрямившись, она с деловым видом натянула перчатки.

– Не беспокойтесь, ваша светлость. Я буду соблюдать условия сделки.

– Я тоже, – пробормотал тихонько Джеймс. – Несмотря ни на какие вызовы.

Глава 12

Спустя некоторое время, сидя в теплой, пенистой, пахнущей лавандой ванне, Шарлотта внезапно осознала изъян в своем плане. Ее целью было докопаться до истины, узнать, что стоит за действиями Джеймса. Если она начнет ездить по магазинам, посещать балы, вечера и все прочие мероприятия сезона, то скорее всего будет с Джеймсом только на людях, в его делах участия принимать не станет и вряд ли сможет выяснить его тайные цели. Он отправится за своим сокровищем, а ее оставит принимать светское общество в качестве нареченной великого герцога Жирара.

От досады Шарлотта шлепнула ладонью по пенистой воде, выплеснув изрядное количество мыльной жидкости на пол. Она не намерена быть лишь вещью в этой колоссальной афере на первом этапе и предметом скандала – в последующем. Как она не подумала об этом? Быть дамой света – это вовсе не ее выбор, а хождение по магазинам не значилось в перечне ее приоритетов.

Шарлотта попробовала привести в порядок свои мысли. Он все еще нуждался в ней – она должна была отдать ему карту и ключи. И хотя многое складывалось против нее, она не собиралась опускать руки.

Ванна освежила и оживила Шарлотту. Когда горничная принесла ее вещи, Шарлотта попросила ее замаскировать ужасные синяки на шее. Она села возле секретера и сделала эскизы карты и ключей. Затем критически посмотрела на свою работу. Была середина ночи, и, принимая во внимание, что рисовала она при слабом свете свечи, эскизы были неплохими.

Выйдя из своих комнат, она направилась в библиотеку, где и заперла эскизы в отцовском сейфе. Умный герцог, похоже, все предусмотрел, но она не собиралась позволять ему таскать ее по балам и вечерам, пока он станет обделывать бог знает какие свои дела.

Вернувшись в свои комнаты, Шарлотта раскрыла пакеты, отложила в сторону материю и кружева и, взяв в руки сопроводительную записку, прочитала:

«Дорогая мисс Хейстингс!

Я был рад получить от Вас письмо после столь длительного перерыва. Выражаю глубочайшие сожаления по поводу смерти Вашего отца. Надеюсь, что все содержимое отвечает Вашим требованиям. По Вашей просьбе я направил счет герцогу Жирару. Пожалуйста, сообщите мне, если я могу быть Вам полезен и в дальнейшем.

Искренне Ваш слуга мистер Уильям Фрэнк».

Шарлотта некоторое время разглядывала полученную миниатюру. Мистер Фрэнк сделал такое, что превзошло ее ожидания. Это была тщательно выполненная гравюра, изображающая женщину в профиль, на фоне россыпи белоснежного жемчуга. Украшение придавало наряду особый блеск, а ей самой – уверенность. Мода не была ее сильной стороной, и то, что она собирается носить, будет, мягко говоря, несколько отличаться от прежнего. Интересно, как ее примет свет и всегда элегантная и модная вдовствующая герцогиня Кэтрин Морган? Шарлотта посмотрела на часы. Скоро она об этом узнает.

Джеймс изо всех сил постарался подавить раздражение, когда мать в третий раз сказала:

– Я не могу понять, почему ты не посоветовался со мной по этому вопросу, Джеймс. Я твоя мать. Почему ты делаешь столь поспешные вещи?

Он поставил чайную чашку на поднос и терпеливо объяснил:

– Мама, как я уже говорил, Шарлотта – чудесная девушка, с отличными связями. Ее отцом был ныне покойный виконт Шеффилд. Ее семья пользуется уважением в свете, она обладает приятными манерами. – При этих словах он едва не поморщился, вспомнив, как она умеет лягнуть мужчину в самое уязвимое место.

Выпрямив спину и скрестив руки, вдовствующая герцогиня неумолимо продолжала свою речь.

– Она племянница графа и графини Грэндби. Это не говорит в ее пользу. Если бы не было неожиданного поворота судьбы, граф так и остался бы коннозаводчиком. – Мать сердито поджала губы. – Да, их семью действительно принимают в светском обществе, но ты, Джеймс, мог бы сделать лучший выбор. Возьми, например, Констанцию Дрейтерс. Как ты думаешь, что может Констанция чувствовать в связи с этим?

– Мне совершенно все равно, что Констанция Дрейтерс думает по поводу моей помолвки, – проговорил Джеймс сквозь зубы. – Как, впрочем, и все остальные. Я выбрал Шарлотту в качестве жены. Ты должна быть счастлива, что я сделал столь удачный выбор. Она красива, с хорошими манерами, приятна в общении.

Мысленно он вознес молитву о том, чтобы Шарлотта предстала именно такой, как он ее описал.

Мать стряхнула воображаемую пылинку со своей пышной юбки.

– Я не понимаю, как ты можешь видеть подобные качества при ее неумении модно одеваться, Джеймс? Она не имеет ни малейшего понятия о стиле.

Джеймс встал, подошел к окну и презрительно бросил через плечо:

– Мама, ну можно ли быть настолько ограниченной, чтобы судить о человеке по его гардеробу!

Вдовствующая герцогиня подошла и остановилась рядом с сыном.

– А ее семья знает о том, что она зачастила в военный госпиталь, пытаясь найти мужа? Или же они спят и видят, как сбыть ее замуж, чтобы скрыть подобное скандальное поведение? Я-то думала, что огорчения принесет мне Элизабет, а не ты.

Терпение Джеймса было уже на пределе, однако оставался еще один барьер, который необходимо было преодолеть. Он повернулся к матери лицом.

– Я хотел бы, чтобы ты была более сдержанной, когда говоришь о моей нареченной. – Он втянул в себя воздух. – Шарлотта будет моей женой, и я хочу, чтобы к ней относились с уважением. Я никому не позволю ее чернить. Это тем более актуально сейчас, когда могут появиться сплетни, связанные с моим появлением в спальне Шарлотты в доме Бальстрэмов.

– Так вот оно что! – воскликнула вдовствующая герцогиня, подняв палец к небу. – Она бросилась к тебе в объятия и вынудила тебя сделать ей предложение! Бессовестная шлюха! Мы не поддадимся на такую уловку! Она сама обесчестила себя, и вовсе не будет бесчестно с твоей стороны, если ты не поддашься шантажу!

Джеймсу удалось сдержаться, хотя и с превеликим трудом. Он заговорил внешне спокойно, но сквозь зубы.

– Мама! Ты, должно быть, не расслышала меня. Я вошел в ее комнату без приглашения. Это я сделал. Я поставил Шарлотту в подобное положение. Если говорить честно, она отнюдь не в восторге от того, что вынуждена выйти за меня замуж.

Мать недоверчиво заморгала.

– Она не приставала к тебе?

– Определенно нет, – твердо сказал Джеймс.

– Она не хочет выходить за тебя замуж?

– Скажу лишь одно: мне не нужно, чтобы ты или кто-либо другой усугубил ситуацию. Я хочу, чтобы Шарлотту благожелательно приняли в нашем доме. Она будет моей женой, матерью моих детей и твоих внуков. И относиться к ней следует должным образом. Это понятно?

Мать прищурила стального цвета глаза и выпрямилась. Никак нельзя было сказать, что она выглядела напуганной.

– Прошу извинить меня, Джеймс. Я должна поговорить с поваром относительно обеда.

Джеймс кивнул и вознес молитву, чтобы на этом проблемы с его матерью завершились. Однако, хорошо зная ее, он в этом основательно сомневался.

Глава 13

Шарлотта приехала в Пеннингтон-Хаус в восемь часов и стала ждать в роскошной гостиной, пока ее вещи переносили в комнаты.

Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь снять нервное напряжение. Да, она играет совершенно иную роль – роль любящей нареченной. Но ведь она рождена для этой роли; так почему ее это так огорчает? Уж не говоря о том, что она будет жить под одной крышей с красивым джентльменом, который так дерзко ее поцеловал всего лишь несколько часов назад. Она взглянула вниз, увидела, что нервно мнет руками юбки, и тут же расправила складки.

Чтобы чем-то занять себя, Шарлотта огляделась по сторонам и увидела большой портрет над камином. Художнику удалось передать присущую покойному герцогу патриархальность и одновременно характерную для герцогини стильность. Шарлотта подошла поближе и внимательно вгляделась в портрет Жирара. Должно быть, ему было здесь лет четырнадцать. Длинные черные волосы обрамляли его лицо, ложась на уже широкие плечи. И вот тот же самый черный локон по-мальчишески свисает ему на бровь. Уже можно видеть, что этот паренек должен превратиться в мужчину с пронзительными глазами и аристократическим носом. Сильного, независимого, решительного. Мягкости в нем было маловато даже тогда.

Джеймс остановился на пороге и вдруг ощутил нервозность. Перед камином стояла дама, которая будет его женой, его партнером, матерью его детей. Он вдруг ощутил громадность того, что обещал генералу.

Он облизнул губы. Что ж, она по крайней мере была привлекательна, даже в некоторых отношениях соблазнительна. Тогда, находясь в карете, он не собирался ее целовать. Даже не помнил, как решил это сделать, однако сейчас был рад, что совершил это. Он вспомнил вкус ее мягких губ, ее податливость – и тело его напряглось. Ее чувственность пробудила в нем желание затащить ее в постель. Возможно, это был способ форсировать женитьбу и тем самым сдержать слово, данное генералу. Но Джеймс тут же отбросил эту мысль; из того, что ему рассказал генерал, он понял, что никакая угроза скандала ее не испугает. Джеймс решил сохранять дистанцию.

Должно быть, он чем-то нарушил тишину, потому что Шарлотта обернулась. Взгляд ее голубых глаз был острым и настороженным. Она была одета в простое муслиновое синее платье; атласный голубой шарф с черной кружевной отделкой прикрывал шею. Маленькая миниатюра, окаймленная жемчугом, удерживала шарф на месте. На ней были длинные перчатки с такой же черной кружевной отделкой. Джеймсу был неизвестен подобный стиль, и он восхитился ее изобретательностью.

– Добрый вечер, Шарлотта.

Он вошел в комнату. Надеясь, что ему удастся сохранить уверенный вид, он поцеловал ее в щеку. От нее исходил легкий запах лаванды и мыла.

– Вы прекрасно выглядите.

Она отступила на шаг, по всей видимости удивленная столь сердечным приветствием.

– Добрый вечер, ваша светлость.

– Вы должны называть меня Джеймс, – мягко сказал он.

Она нахмурилась и сердито прошептала:

– Мне хотелось бы, чтобы вы прекратили это притворство, когда мы одни.

Она нервно затеребила висящее у нее на шее украшение. Джеймс наклонился, чтобы рассмотреть миниатюру, и Шарлотта сделала прерывистый вдох. Боже, должно быть, он и в самом деле напугал ее, если она ведет себя столь капризно. Что же, он сделает все возможное, чтобы она привыкла к его присутствию. Это все равно, что снова сесть в седло после того, как вы упали с лошади.

Слегка дотронувшись пальцами до миниатюры, Джеймс улыбнулся:

– Весьма оригинальный узор.

Шарлотта вспыхнула, и Джеймс мог увидеть, как румянец стал разливаться по ее щекам, закрывая все двадцать семь веснушек.

Стало быть, эта отважная девушка чувствительна к лести.

– Он очень идет ей, – прозвучал на пороге голос матери. – Разумеется, она может слегка привести в порядок свой гардероб.

Вдовствующая герцогиня вплыла в комнату. Джеймс взял Шарлотту за руку и повернулся к матери:

– Мама, позволь представить тебе мисс Шарлотту Хейстингс, мою нареченную.

Шарлотта сделала грациозный реверанс. Вдовствующая герцогиня величественно кивнула.

– Мисс Хейстингс, приветствую вас в нашем доме.

– Спасибо, ваша светлость.

– К сожалению, Элизабет отсутствует и не может вас тоже поприветствовать. Она вернется на следующей неделе после визита к нашим кузенам – лорду и леди Фолмаут. Вы из Уэйвени, я не ошибаюсь?

– Да, ваша светлость.

– У нас есть кузен, мистер Мортимер Блэнтон, чей дом находится недалеко от Бери-Сент-Эдмундса. Вы знакомы с ним?

– Да, ваша светлость. Он наш ближайший сосед.

– Я давно не имею вестей от него. У вас есть какие-нибудь новости о нем?

– Мистер Блэнтон проводит много времени вдали от Бери-Сент-Эдмундса, ваша светлость.

Тем самым Шарлотта искусно обошла вопрос.

Джеймс снова спросил себя, что же она скрывает. Однако он не хотел, чтобы мать распространялась о его бесчестном кузене, и поспешил перевести разговор на другую тему.

– Я уверен, мама, что у вас есть, что обсудить с Шарлоттой по хозяйству.

Мать устремила пристальный взгляд на Шарлотту.

– Когда вы обоснуетесь, я познакомлю вас с прислугой и с ведением хозяйства.

– Спасибо, ваша светлость. Я буду искренне благодарна за любую помощь, которую вы сможете предложить. Хотя... – Шарлотта многозначительно посмотрела на Джеймса, – хотя у Джеймса и у меня много забот, связанных с проектом по оказанию помощи госпиталю ветеранов.

О чем она говорит? Джеймс не мог припомнить, чтобы он обещал что-то подобное генералу, к тому же расследования займут все его свободное время.

– Джеймс говорит, что вы вели хозяйство на ферме вашей матери, – не унималась вдовствующая герцогиня.

– Да, ваша светлость.

– Ведь вы были очень молоды, когда она умерла, не правда ли?

– Мне было тринадцать лет, ваша светлость, – вежливо ответила Шарлотта.

Вдовствующая герцогиня выразительно посмотрела на Джеймса.

– В таком случае вам будут на пользу советы и руководство со стороны.

Шарлотта с милой улыбкой согласилась:

– Хотя у меня есть опыт управления хозяйством моей большой семьи, я уверена, что могу немало почерпнуть из вашего многолетнего опыта.

Вдовствующая герцогиня вздрогнула.

Шарлотта назвала его мать старой? Джеймс кашлянул в кулак, чтобы замаскировать ухмылку. Мать открыла было рот, чтобы отреагировать, но в этот момент вошел дворецкий и объявил, что в столовой их ожидает обед. Джеймс быстро протянул руку матери, и она вынуждена была отложить свой ответ до следующей дуэли.

Шарлотта посмотрела на сидевшую по другую сторону обеденного стола леди, которая, по идее, должна была стать ее свекровью. Вдовствующая герцогиня была невысокой лощеной женщиной с карими глазами, от которых разбегались тонкие морщинки, с черными, местами с проседью, волосами, кожей оливкового цвета и плотно сжатыми губами. Она держала себя со сдержанной высокомерностью. В ее небольшом теле обитала сильная натура, которая напоминала гром перед грозой. Неудивительно, что ее сын, похоже, был напрочь лишен всякой мягкости; вероятно, она закалила его еще в своем чреве.

Украдкой, сквозь полуопущенные ресницы, Шарлотта наблюдала за Джеймсом. Он был неотразимо красив: хрустящая белоснежная рубашка с воротником резко контрастировала с официальным черным сюртуком и черными брюками в обтяжку. Он был всецело занят поглощением двух последних блюд и весьма скупо поддерживал оживленную болтовню матери. Похоже, Джеймса мало интересовали причуды любовницы виконта Марби.

Подали очередное блюдо на позолоченном фарфоре. Это была телятина в белом вине, политая сливочным соусом. Последний раз Шарлотта вкусно ела у Бальстрэмов. Казалось, это было целую вечность назад, и телятина представляла для нее гораздо больший интерес, нежели сплетни вдовствующей герцогини.

А герцогиня тем временем жеманно сложила губы и заявила:

– От весьма надежных источников мне известно, что дочь графини Грэндби сбежала с простым фермером.

Шарлотта выпрямилась на стуле. Вдовствующая герцогиня злословила по поводу ее кузины. Вероятно, леди чего-то не знала. Шарлотта как можно более деликатным тоном сказала:

– На самом деле ваша информация неверна. Моя кузина Амелия вышла замуж за мистера Шервина, крупнейшего землевладельца в Южном Апленде. И хотя он не имеет титулов, он пользуется всеобщим уважением, и его считают весьма респектабельным джентльменом.

– Шотландец! – Леди передернула плечами. – Должно быть, ваше семейство было в ужасе.

Шарлотта сжала на коленях руки в кулаки, приказав себе успокоиться.

– Хотя мои тетя и дядя поначалу колебались, сейчас, когда они хорошо узнали мистера Шервина, оба очень довольны этим браком.

Вдовствующая герцогиня хмыкнула.

– Я полагаю, мы можем не обращать внимания на ваших родственников, понимая, что вы не можете исправить это несчастье.

– Несчастье? – рассердилась Шарлотта. – Для меня это честь – быть частью такой семьи. Когда моя мама умерла, я не знаю, что бы мы делали, если бы мои родственники не были столь добры.

– Нет необходимости раздражаться, дитя, – увещевающим тоном проговорила вдовствующая герцогиня. – Верность – это замечательная черта, если вы знаете, когда ей служить. Ваши условия сейчас улучшились, и вы можете отбросить ваши прежние предпочтения и работать над тем, чтобы стать частью элитной семьи.

Шарлотта едва не задохнулась.

– Если под элитной вы подразумеваете титулованную, то Рэндолф, слава Богу, имеет титул графа. Но это не столь существенно. Случайность рождения и смерти могут кого-то наградить титулом, но это не гарантирует ему честность и порядочность. Рэндолф и Сильвия Джасперс и порядочны, и благородны.

– Этот граф был простым коннозаводчиком до того, как на него совершенно случайно свалился титул. – Вдовствующая герцогиня промокнула салфеткой плотно сжатые губы. – Этот титул должен был перейти его кузену, мистеру Джеффрису. Он гораздо больше его заслуживает.

Шарлотта не могла поверить в то, что эта женщина сидит перед ней и хладнокровно и откровенно оскорбляет ее семейство. Сквозь зубы Шарлотта процедила:

– Его кузен не только не заслуживает этого титула, но и вообще не может называться джентльменом.

Подавшись вперед, вдовствующая герцогиня повысила голос:

– Как вы смеете перечить мне? Я знала Сильвию Джасперс еще тогда, когда вы не родились! Если когда и была пара, не заслуживающая титула, то это они!

Шарлотта встала.

– Как вы смеете оговаривать мою семью?!

Вдовствующая герцогиня также встала и швырнула на стол салфетку.

– Джеймс, как можешь ты сидеть здесь и слушать, как эта... особа оскорбляет меня? Достаточно и того, что мы вынуждены переносить скрытый позор из-за твоей внезапной помолвки. Но я не потерплю ее дерзости!

Джеймс поднял голову от тарелки – могло показаться, что он раздосадован тем, что его отвлекли от обеда. Шарлотта подавила желание запустить в него вилкой. Вероятно, это нарушило бы его непроницаемое выражение лица.

Он хладнокровно промокнул салфеткой рот и сказал:

– Я не вижу причин для подобного волнения.

– Конечно, вы не видите, – набросилась на него Шарлотта. – Честь и порядочность – для вас пустой звук.

Вдовствующая герцогиня с надменным видом кивнула.

– Ваша нареченная нуждается в том, чтобы ее научили хорошим манерам.

– Позвольте мне избавить вас от этой заботы, ваша светлость. – Шарлотта повернулась, и лакей бросился, чтобы отодвинуть ее стул. – Прошу меня извинить, но я немедленно забираю свои вещи и уезжаю.

Джеймс встал, его красивое лицо сделалось суровым.

– Шарлотта, ваше место здесь, и вы никуда не поедете.

Шарлотта вызывающе вскинула подбородок.

– Я не ваша прислуга, которой можно приказывать. Я не намерена находиться в доме, где мое семейство и я – нежелательные личности.

Резко повернувшись, она направилась к дверям.

Некоторое время Джеймс стоял, не шевелясь, и смотрел на дверь, в которую вышла Шарлотта. Он знал, что между матерью и леди Джасперс существует давняя вражда. На это ему было наплевать. Однако его совсем не устраивало, чтобы надменность матери и бескомпромиссность Шарлотты разрушали его планы. Потерев ладонью подбородок, он вспомнил предупреждение генерала о прямоте Шарлотты. «Похожа на медведицу, которая защищает своих детей». Совсем неплохая черта для его жены.

– Ты слышал ее, – сурово сказала вдовствующая герцогиня. – Я тебя предупреждала, Джеймс. Эта девица не может быть герцогиней. У нее нет для этого соответствующих качеств характера. Она ниже нас и недостойна носить нашу фамилию.

Джеймс с каменным лицом посмотрел на мать.

– Насколько я помню, верность была чертой, которой следует восхищаться, а не презирать. Похоже, Шарлотта имеет мужество противостоять даже тебе, мама, когда дело касается чести ее семьи. – Он бросил на стол салфетку. – И не сомневайся – она будет герцогиней. Я дал обещание, и я дорожу своей честью. Поэтому чем больше грязи ты выливаешь, тем больше ты чернишь мою жену, а стало быть, и доброе имя нашей семьи. Будь осторожна, мама, – предупредил он, – ибо Шарлотта – не единственный человек, способный защищать честь ее семьи, невзирая на то, кто их противник.

Она на миг оцепенела от удивления, но затем взяла себя в руки и проскрежетала:

– Я не желаю видеть эту женщину в своем доме. – При взгляде на лицо сына ее глаза округлились. – Я говорю о леди Джасперс, а не о девице Хейстингс.

Черт бы побрал этих женщин, у него хватает своих забот и без того, чтобы выступать арбитром между ними! Тем не менее, если он не сделает это, то кто тогда сделает? Он согласно наклонил голову.

– Учитывая твою... чувствительность, я попрошу Шарлотту принимать леди Джасперс в то время, когда тебя не будет в доме.

– Это совершенно неприемлемо! – воскликнула мать. – Я еще пока что веду хозяйство и...

– Шарлотта будет моей женой и твоей снохой. И на этом закончим дискуссию, мама.

Джеймс направился к двери. Благодаря матери ему теперь предстоит починить гораздо больше мостов на пути к своей нареченной. Хотел бы он знать, сумеет ли он одержать победу в этом противостоянии.

Глава 14

Джеймс остановился перед закрытой дверью в спальню Шарлотты и набрал побольше воздуха в легкие, чтобы побороть раздражение. У него есть более важные дела, чем обхаживать упрямую девицу и уговаривать ее выйти замуж. Однако если даже не принимать во внимание его обещание, данное генералу, он нуждался в Шарлотте, чтобы поймать Мортимера. Она была необходима ему для осуществления его планов. И он сделает все, чтобы добиться своей цели.

Джеймс два раза громко постучал в деревянную панель двери и прислушался к шороху юбок внутри комнаты.

Дверь со скрипом отворилась, и показалась голова горничной Анны. Она густо покраснела и нервно оглянулась на Шарлотту, которая вытаскивала платья из гардероба.

Девушка быстро сделала книксен и объявила:

– Миледи, это его светлость.

Шарлотта оторвалась от своего занятия и быстро подошла к двери, тем самым не давая ему пройти в комнату.

– Чем могу быть полезна для вас, ваша светлость?

Джеймс многозначительно посмотрел на Анну, затем перевел взгляд на Шарлотту.

– Нельзя ли нам поговорить наедине?

– Вы не можете войти в мою комнату. Несмотря на необычные обстоятельства нашего знакомства, я должна установить границу дозволенного.

Теперь она намерена быть добродетельной и правильной. Она намерена свести его с ума своим упрямством.

– Мы можем поговорить в гостиной, это рядом, – сказал он.

Мгновение подумав, она кивнула:

– Прекрасно. Куда идти?

Он протянул руку. Когда Шарлотта коснулась его рукава, он с удовлетворением отметил, что сейчас она не выглядела капризной.

Джеймс закрыл за собой двери, лишив возможности слуг с любопытством наблюдать за ними. На камине горела единственная свеча, тускло освещая эту редко используемую комнату. У Джеймса было мало поводов для посещения гостиной. Она была вне его ведения вплоть до смерти отца. Он критически оглядел низкий кожаный диван коричневого цвета, большие, обитые клетчатой материей стулья и маленький стол. Мебель выглядела основательно старомодной. Да, не лучшая декорация, на фоне которой нужно было убедить Шарлотту в том, что в ее интересах необходимо остаться здесь.

Шарлотта обернулась, скрестила руки на груди, скептически посмотрела на Джеймса. Золотистые блики падали от свечи на ее светло-каштановые волосы.

– Садитесь и давайте поговорим. – Джеймс жестом указал на коричневый кожаный диван.

Шарлотта не шевельнулась.

– Я не думаю, что у нас много тем для обсуждения.

Джеймс постарался сдержать раздражение. Он всегда считал себя разумным, собранным человеком, не подверженным приступам гнева. Но, находясь между Мортимером, матерью и теперь своей весьма волевой нареченной, он чувствовал, что ему становится все труднее сдерживать свои эмоции, чтобы не закипеть от гнева. Он процедил сквозь зубы:

– Между нами существует договоренность, Шарлотта, и я ожидаю, что вы ее выполните.

– Я не буду спокойно выслушивать вздор и позволять кому-то чернить мою семью, – вспыхнула Шарлотта. – У меня есть чувство собственного достоинства.

– Вы представляете, какие разговоры пойдут, если вы сначала переедете ко мне, а затем в течение одного дня съедете? В особенности после того, что случилось в Саутбридже.

– Есть вещи похуже, чем осуждение света, – возразила она.

Джеймс стиснул зубы.

– Это будет не просто осуждение, и вы прекрасно знаете об этом. Вам откажут во всем, ваша семья подвергнется остракизму.

– После всего того, что я пережила, возможно, на это стоит пойти. По крайней мере мне не нужно будет бояться скорпионов в собственном доме.

Джеймс закипел гневом.

– Вы останетесь в этом доме и будете играть ту роль, о которой мы договорились... Или у вас недостает моральных принципов, чтобы остаться верной своему слову?

Рот у Шарлотты остался открытым, лицо сделалось пунцовым, в голубых глазах сверкнула ярость. В другое время Джеймс нашел бы эту картину весьма привлекательной.

– Это вы лишены моральных принципов, вы лжете и попустительствуете... – Внезапно схватив книгу со столика, Шарлотта запустила ею в Джеймса.

Он попытался уклониться, но расстояние было слишком маленьким. Острый угол кожаного переплета угодил ему в висок.

Он бросился к ней, схватил за руку и прорычал:

– Ах ты, маленькая ведьма! – Все мысли покинули его, кроме одного острого желания образумить ее. – Ты безумная, скандальная, вздорная...

– Не смейте трогать меня! – прошипела Шарлотта. Он был намерен заткнуть ей рот раз и навсегда! Он прижался своим ртом к ее губам, словно давая ей возможность почувствовать вкус его ярости.

Жар из его рта перекочевал в пах. Он услышал стон и понял, что стон исходит от него самого. Боже, она вся полыхала! Руки, которые вцепились в него, вовсе не отталкивали, а притягивали его к себе. Жаркая, мягкая, податливо-соблазнительная, она целовала его с такой страстью, что ему отчаянно захотелось оказаться внутри ее.

Мелькнула мысль, что он должен быть осторожным, но Шарлотта была такой страстной, такой сладостной. Он ощущал эротические движения ее языка, в то время как полные девичьи груди прижимались к его груди. Ее вкус опьянял его. Когда она застонала, его рука скользнула к одному из округлых холмиков. Джеймс нежно сжал его и потер большим пальцем сосок. Это исторгло тихий стон из груди Шарлотты. Обняв ее другой рукой, он стал гладить упругие девичьи ягодицы, прижимая ее тело к своей возбужденной плоти. Наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, он наткнулся на ее шарф.

Шарлотта уперлась ему в грудь и в смятении крикнула:

– Остановитесь! Вы должны остановиться!

Джеймс замер, затем отпустил ее так неожиданно, что она едва не упала, но он тут же снова подхватил ее. Она снова оттолкнула его, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Он действительно был монстром. Он отошел от нее, пытаясь взять себя в руки, унять отчаянный стук сердца. Что такое с ним произошло? Он теряет человеческий облик? Или просто сходит с ума? Его тело до сих пор дрожало от сдерживаемой страсти. Неужели она и сейчас оставалась такой же холодной? Он через плечо посмотрел на нее; груди ее высоко и часто вздымались, лицо... лицо полыхало от желания. Он вспомнил, как бурно она отреагировала на его прикосновение.

Однако жар желания в глазах Шарлотты очень быстро сменился праведным гневом. Выпрямившись, она громко воскликнула:

– Как вы смеете запугивать меня своей грубой физической силой!

Она сочла, что это был тактический ход с его стороны, некий маневр, чтобы заставить ее остаться. Она не могла и подумать, что он просто-напросто потерял над собой контроль.

Промокнув носовым платком висок, он, к счастью, обнаружил, что существенного ущерба не потерпел: была лишь незначительная царапина. Ущерб же был нанесен его способности держать себя в руках.

– Запугивать? Скорее я дал вам возможность ощутить преимущества пребывания в моем доме.

– Лживая скотина!

Руки Шарлотты сжимались в кулаки и снова разжимались, и Джеймс порадовался, что под рукой у нее не оказалось никакого другого предмета. Он сделал к ней шаг. Похоже, она вела спор с собой, отступить ей или остаться на месте. Наконец она решительно распрямила плечи и скрестила руки на груди, которую Джеймс столь дерзко ласкал всего минуту назад.

– Успокойтесь, Шарлотта. Мы оба с вами здоровые и взрослые люди, и это – удачное разрешение довольно сложной ситуации.

Он протянул руку, она прерывисто задышала, но не пошевелилась. Пальцем он отвел локон волос ей за ухо, тихонько коснувшись мочки.

– Почему бы не позволить искрам разгореться пламенем?

Он увидел, как румянец на ее щеках стал еще гуще. Значит, она признавала, что между ними закипает на медленном огне страсть.

Она облизнула губы и хрипло спросила:

– О чем это вы?

– Я лишь говорю, что мы с вами обручены. – Джеймс провел пальцем по ее подбородку. – Или вы уже забыли об этом?

Она заморгала, в глазах ее сверкнул гнев... и смятение. Значит, в какой-то момент она забыла об этом.

– Ага, стало быть, теперь вы вспомнили, зачем вы здесь, почему мы должны оставаться помолвленными. Если, конечно, вы не собираетесь нарушить ваше обещание.

– Никогда в жизни я не нарушала своего слова, – процедила Шарлотта сквозь зубы.

– Значит, вы пакуете вещи не для того, чтобы уезжать?

– Это несправедливо! Изменились обстоятельства. Когда я согласилась на эту хитрость, у меня было впечатление, что я сорву маску с... с целой группы негодяев и помогу остановить войну. Я вовсе не собиралась сидеть рядом с вашей сварливой матерью и выслушивать ее клеветнические выдумки о моей семье.

– Вы все еще хотите помочь мне остановить негодяев и предотвратить возможную войну?

– Ну конечно!

– Что, если я ограничу ваше общение с моей матерью и гарантирую, что ваша семья желанна в этом доме?

– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы вы привлекли меня к своим расследованиям в качестве полноправного участника.

– Не говорите глупостей, Шарлотта. Дело очень опасное, и вы прекрасно об этом знаете.

– Что? Всемогущий герцог Жирар боится соперничества с непритязательной, скромной женщиной?

– Соперничество здесь совершенно ни при чем! – отрезал Джеймс.

– Значит, вы нашли карту и ключи?

Он укротил свой набирающий силу гнев.

– Вы отдадите мне эти вещи. Это было частью нашего соглашения.

– Я согласилась участвовать в фарсе помолвки, обещала помощь, но ничего не сказала о карте и ключах.

– Послушайте, но ведь это самый идиотский аргумент, который только можно придумать! Вы немедленно отдадите мне эти вещи!

Шарлотта надменно выгнула бровь.

– А если я этого не сделаю? Что сделаете вы, чтобы заполучить их от меня?

Атмосфера между ними накалилась.

Джеймс закусил губу, чтобы удержать себя и не встряхнуть ее, что есть сил. Однако силы его были на исходе. Он нуждался в ней. Он нуждался в карте и ключах. Он ничего не мог добиться без всего этого. И он не сдержит слова, данное генералу, если Шарлотта взбрыкнет или, что еще хуже, сочтет его развратным повесой. Черт возьми, он оказался в ловушке, и у него не было выбора.

– Чего вы хотите? – выдавил он.

Глаза ее расширились от удивления. Она не ожидала, что он так легко согласится.

– Я хочу быть вашим партнером. Располагать всей информацией, участвовать в возвращении украденного имущества – словом, во всем.

– Я не позволю вам носиться всюду и гоняться за преступниками.

– Из того, что вы рассказали, следует, что преступники не совсем обычные.

По крайней мере в этом плане они могли прийти к согласию.

– Я могу позволить вам участвовать в расследовании, но не могу допустить, чтобы вы оказались в опасной ситуации.

Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.

– Более того, вы обязаны действовать как герцогиня. Вы должны соответственно себя вести. Мы не можем допустить скандала, который поставит под угрозу осуществление нашей миссии.

Шарлотта сверкнула на него очами.

– Я не перестану посещать ребят в госпитале.

– Прекрасно. Но во всех других отношениях вы должны вести себя как леди. Мне не нужны дополнительные осложнения. Это может вызывать распри между нами, а ведь мы с вами на одной и той же стороне, вы это помните?

Шарлотта раздраженно сказала:

– Я сделаю все, что вы скажете, если буду полноправным и равным партнером в нашем общем деле.

– И отдадите мне карту и ключи.

Их взгляды скрестились. Шарлотта первая отвела глаза.

– Договорились?

– Договорились.

Джеймс издал продолжительный вздох облегчения. Открыв дверь в коридор, он мрачно сказал:

– Я пойду уладить дело с матерью.

Шарлотта кивнула и устало опустилась на диван. Как бы ни была она сильна, однако, судя по всему, последние события ее изрядно утомили. Внезапно Джеймс добавил:

– Я распоряжусь, чтобы подали ватрушек с миндалем и пирожных. Сладости здесь божественные.

Идя по коридору, Джеймс вынужден был признаться в душе, что Шарлотта выросла в его глазах. Она была умная, преданная до предела и очень дотошно вела переговоры. Если бы она не доводила его до отчаяния своим упорством, он не возражал бы видеть ее в качестве своей жены. Почти не возражал бы.

Сунув пирожное с заварным кремом в рот и ощутив его изумительный вкус, Шарлотта издала радостный вздох. Если бы Джеймс только знал, как она любит сладости! Воспоминание об этом мужчине заставило ее нахмуриться. Она должна быть довольна. Она, не поступившись ничем, обговорила все условия, в которых испытывала потребность. Ее отец был бы ею доволен. Если бы только не этот поцелуй. Поцелуй? Да это скорее была атака на ее чувства! То она всей душой ненавидела этого мужчину, то вдруг готова была раствориться в его объятиях.

Щеки Шарлотты вспыхнули при одном воспоминании о том, как его язык дерзко атаковал ее рот. Даже эта ванильная сладость не идет ни в какое сравнение с той сладостью, которую она испытала во время его дерзких прикосновений.

Почему она ответила ему с таким жаром? Майлс Уилмингтон и Джеймс – это как теплый дождичек и ревущий тайфун. А ведь она, кажется, любила Майлса. Поцелуи Майлса были щекочущими, нервными прикосновениями, в то время как Джеймс обрушил на нее лавину ощущений. Она поступит правильно, если будет держаться от него подальше. И в то же время она должна достичь своих целей.

Сможет ли она, находясь рядом с ним каждый день, не вспоминать о том наваждении, которое они пережили оба? Он назвал это искрами пламени. Как он мог тогда сохранять спокойствие? У нее было такое ощущение, что страсть словно опустошила ее. Она почувствовала слабость и собственную уязвимость. Шарлотта решительно покачала головой. Завтра будет новый день. Она будет делать все, что требуется, не включая свои чувства. Она практически вела хозяйство своей семьи, начиная с тринадцати лет. Ей приходилось сталкиваться со сложными проблемами, трудными людьми, большими потерями... Она сможет справиться. Обязана справиться. Вызов бросало лишь ее предательское тело.

Глава 15

На следующее утро Джеймс велел Коллину принести вещи Шарлотты в его кабинет. Под пристальными взорами двоих мужчин она извлекла заветную книгу из чемодана и обернулась к Джеймсу:

– У вас найдется нож?

Нагнувшись, он вытащил кинжал из ножен у щиколотки. Вопросительно подняв бровь, она молча взяла его. У кинжала была кожаная ручка и острое, словно бритва, лезвие.

– Осторожно, – предупредил он. Шарлотта лишь улыбнулась.

– Я умею обращаться с ножом.

Джеймс наблюдал за тем, как Шарлотта открыла книгу и с помощью кинжала содрала форзац. На глазах у изумленных мужчин она расширила отверстие, откуда извлекла пакет.

– Остроумно, – выдохнул камердинер.

– Не откажешь в изобретательности, – согласился Джеймс, потирая подбородок. – У леди, оказывается, много талантов.

Шарлотта развернула пакет.

– На стол! – скомандовал Джеймс, дополнив команду жестом.

Шарлотта разложила карту на столе. Придавив углы четырьмя пресс-папье, Джеймс стал разглядывать схему.

– «Napoleon ER I. Depart Elba», – прочитал вслух Коллин.

Джеймс указал на волнистую линию на карте.

– Вероятно, это Ла-Манш.

– Есть резон спрятать трофеи вблизи воды, чтобы легче перевезти, – предположил Коллин.

– И доставить на Эльбу.

Коллин указал на один из углов карты.

– Что изображено здесь, среди воды?

Подойдя с другой стороны стола, Шарлотта стала изучать карту. Затем зашла за спину Джеймса, продолжая разглядывать пометки.

– Эта карта сделана без соблюдения масштаба, – хмуро заметил Джеймс.

– Может быть, – предположил Коллин, – это маленький остров?

– Нет, – убежденно заявила Шарлотта. – Никакой это не остров. Это другая карта.

Джеймс поднял на нее глаза.

– Что вы сказали?

– Это карта внутри карты. – Шарлотта снова вгляделась в изображение. – Представьте, что вы хотите изобразить схему вашей фермы. Вначале вы изображаете общий план, чтобы сориентироваться, а затем, возможно даже на том же самом листе, вы изображаете свою ферму.

– Ей-богу, она права, – сказал Коллин. Прищурившись, Джеймс снова вгляделся в схему.

– В таком случае карта была сделана для того, кто уже в общем знает расположение тайника и нуждается лишь в дополнительных ориентирах.

– Именно так, – подтвердила Шарлотта и, в свою очередь, спросила: – Вы говорили, что карту перехватили на пути к жене Эджертона?

– Вдове, – поправил Джеймс. – Я понял, на что вы намекаете. Возможно, ей это что-нибудь говорит. – Помолчав, он добавил: – Она приходила к нам, чтобы сообщить о действиях Эджертона. Она честная женщина. – Джеймс задумчиво потер подбородок. – Опять же она может дать нам информацию об окружении Эджертона, а знакомых ему местах близ воды.

– Отличная идея, – заявила Шарлотта.

Она поняла, что принята в число тех, кто будет участвовать в поимке.

– У меня есть и другие ключи, которые помогут разгадать эту загадку. – Джеймс стукнул кулаком по столу.

– Давайте посмотрим, не смогли бы мы опознать еще какие-то символы. – Шарлотта подняла голову и улыбнулась ослепительной улыбкой.

Между розовых губ сверкнули ровные белоснежные зубы, в голубых глазах блеснули веселые искорки. Многие мужчины наверняка готовы были бы сложить голову за такую улыбку.

– В чем дело? – спросила она, поднося руку к волосам. Джеймс заставил себя встряхнуться. Он понял, что все последние мгновения он смотрел на Шарлотту, а не на карту.

– Я подумал, что это удача, что вы можете вместе с нами видеть эту карту. Ведь у вас взгляд художника.

Щеки у Шарлотты зарделись. Она снова обратилась к схеме, однако ей с большим трудом и не сразу удалось погасить довольную улыбку.

– Я думаю, что это какое-то сооружение в скале.

Джеймс подтянул стул и предложил ей сесть.

– Ну что ж, давайте приступим к делу.

Солнце ярко светило через высокое окно, когда часы пробили час, заставив Шарлотту вздрогнуть. Она оторвала голову от карты.

– Боже мой, неужели пошел второй час? – удивилась она и приложила ладонь к пустому желудку.

– Я попросил Коллина нас не беспокоить, – рассеянно сказал Джеймс, делая какие-то заметки на листке бумаги.

Прядь черных как смоль волос то и дело падала ему на лоб, и он небрежно отбрасывал ее назад. Темно-синие глаза как-то по-мальчишески поблескивали, и это действовало на Шарлотту заразительно. Ей передалось его возбуждение, связанное с решением задачи. До этого она не сознавала, насколько близко находится от Джеймса, сидящего за тем же столом. Когда она внезапно это поняла, мурашки побежали по ее коже, обострив чувства. Она втянула в себя воздух и ощутила, помимо слабого запаха одеколона, специфический запах его блестящих сапог. Она облизнула губы и наклонилась пониже. Его тело излучало тепло, подобно тому, как облака излучают его перед штормом. Это было недвусмысленным предупреждением о необходимости держаться подальше, пока еще не слишком поздно. Она резко встала, стукнувшись коленом о тяжелый стул.

– Ой!

Джеймс поднял голову.

– Что-то не в порядке?

– Все прекрасно. – Она потерла занывшее колено. – Просто я голодна.

Он покачал головой и удовлетворенно сказал:

– Что же тут удивляться, мы продуктивно поработали в это утро.

В дверь два раза стукнули.

– Это Коллин, сэр, – послышался голос снаружи.

– Входи.

– Прошу прощения за то, что беспокою вас, но ее светлость была весьма настойчива, – сказал Коллин, входя в комнату. – Ее светлость просит вас и мисс Хейстингс прийти в южную гостиную. Приехали леди и мисс Дрейтерс.

Джеймс нахмурился, а Шарлотта подавила стон.

Повернувшись к ней, Джеймс вздохнул.

– Вероятно, нам придется это перенести.

Шарлотта кивнула. Она была готова к неизбежному.

– Я бы хотела появиться на короткое время, а затем позавтракать. Если это приемлемо.

Джеймс протянул ей руку.

– Мы так и сделаем.

Когда они шли по устланному толстым ковром коридору, Шарлотта проговорила доверительным шепотом:

– Ходят слухи, что вы можете в скором времени жениться на мисс Дрейтерс.

Он наклонился к ее уху настолько близко, что дыхание защекотало ее кожу.

– Вы единственная леди, с которой я помолвлен, Шарлотта. – Затем игриво добавил: – Надеюсь, и вы ни с кем не были помолвлены до меня?

От неожиданности она зацепилась носком туфли за ковер и споткнулась. Джеймс крепче сжал ей локоть и помог восстановить равновесие.

Глаза его сузились, Шарлотта поспешила отвернуться. Несмотря на их недавнее тесное сотрудничество, Шарлотта заставила себя не забывать о своей цели: раскрыть правду о том, что стоит за делами Джеймса. Она должна быть осторожной и не попасть в ловушку, поверив, что этот негодяй в самом деле проявляет к ней интерес. Он действовал целенаправленно, когда подверг опасности ее жизнь, и сейчас, похоже, заинтересован в том, чтобы она была рядом. Но с какой целью?

Она отстранилась от него и проговорила будничным тоном:

– Давайте не забывать, что мы помолвлены не всерьез, ваша светлость.

– Поскольку вы то и дело напоминаете об этом, Шарлотта, я едва ли могу такое забыть.

Задумчиво посмотрев на нее, Джеймс привлек ее к себе поближе и обнял за талию. Она оттолкнула его, прошипев:

– Уберите руки!

– Поскольку мы будем на людях, предлагаю вам помнить, что это брак по любви, дорогая.

Шарлотта бросила на него сердитый взгляд.

– Я могу сыграть роль вполне убедительно, но это не значит, что я должна подвергаться вашим распутным приставаниям.

– Большинство женщин находят мои приставания вполне приятными.

У нее заныло под ложечкой, когда она подумала о нем и его гареме.

– Если вы будете распространяться о своих подвигах, это отнюдь не размягчит мое сердце, ваша светлость, – раздраженно сказала она, досадуя на то, что уязвлена его словами.

Его близость, ощущение его мускулистой руки, обнимающей за талию, порождало тепло внутри живота. Это было еще одно напоминание, что ей следует держаться подальше от этого ловеласа.

– Но похоже, вы не против моих поцелуев, – поддразнил Джеймс.

– Впредь это никогда не случится.

– Никогда – это слишком долгий промежуток времени.

– Не столь уж долгий, когда дело касается вас. Предлагаю вам убрать руку, иначе я покажу вам еще один из приемов лейтенанта Фримена.

– Успокойтесь, Шарлотта. – Он стиснул ее талию. – Я шучу. Мне просто нравится наблюдать, как ваше лицо розовеет, ваш ротик начинает кривиться и даже ваши веснушки становятся заметнее, когда вы сердитесь.

Ну конечно же, этот герцог с каменным выражением лица пытается ее провоцировать и делает это весьма успешно. Он явно нашел слабое место в ее щите. Она выходит из себя, раздражается, когда пытается реагировать на его подначки.

– Я вам не закадычная приятельница, и мне не по душе ваши поддразнивания, – возразила она.

Джеймс остановился и положил руки ей на плечи. Она встретилась с его взглядом и увидела серьезность в его глазах.

– Несмотря на все отрицательные чувства, которые вы испытываете ко мне, Шарлотта, вы согласились быть моей горячо любимой нареченной.

Внезапно она почувствовала себя виновной за то, что ведет себя так непримиримо. В конце концов, этот человек всего лишь шутит. Какое ей дело до того, что он делит ложе с другими женщинами?

– Я исполню свою роль в заключенной сделке, – сказала она, несколько смутившись. – Окинув взглядом пустой коридор, она понизила голос до шепота: – Говоря о нашей миссии, удалось ли вам что-то узнать от... от...

– Мне кажется, что Мейсон – человек, который напал на вас, – наемник. Этот подонок ничего не знает, никого не может опознать и вообще не человек, а недоразумение.

Шарлотта нервно сглотнула.

– А где он сейчас?

– В Ньюгейте.

Она закусила губу и, потупив взгляд, принялась разглядывать красочный узор восточного ковра. Джеймс пальцем приподнял ей подбородок.

– У него больше никогда не будет возможности появиться рядом с вами, Шарлотта.

Она медленно кивнула. Джеймс обеспокоено наблюдал за ней. Шарлотта заставила себя снова принять деловой вид.

– А как остальные ключи для разгадки?

Джеймс отвел глаза и опустил руку. Пожав плечами, он поправил рукав.

– Мы не должны заставлять посетителей слишком долго ждать, – сухо сказал он.

– Насколько я понимаю наше соглашение, мы сотрудничаем по всему фронту. Нужно ли мне напоминать, что мы в этом деле заодно?

– Как я могу забыть об этом? – с сардонической улыбкой спросил Джеймс, направляя ее к гостиной.

Шарлотта подтянулась и выпрямилась. Разница невелика: из огня да в полымя.

Джеймс и Шарлотта вошли в южную гостиную бок о бок, и вдовствующая герцогиня оборвала свою речь на полуслове при их появлении. Шарлотта изобразила на лице дежурную улыбку, надеясь выйти из этого поединка без потерь. Это была их первая встреча с матерью Джеймса после спора накануне вечером.

Леди Дрейтерс, приземистая женщина средних лет с великоватой челюстью и темно-каштановыми волосами, тронутыми сединой, выжидательно подняла голову. На ней была большая шляпа с пышным оранжевым пером такого же аляповато-зеленого цвета, как и платье. Мисс Дрейтерс, юная особа с волосами ржаного цвета, сидела поодаль с чопорным видом и, похоже, не принимала никакого участия в беседе. Ее подчеркнутая скромность и сдержанность явно контрастировали с вызывающе ярким пурпурным платьем и глубоким декольте. Подобно своей матери, мисс Дрейтерс благоволила восточной моде, а посему на голове ее красовалась широкая фиолетовая шляпа с перьями цвета индиго.

Джеймс поклонился.

– Приветствую, мама. Леди Дрейтерс, мисс Дрейтерс. Полагаю, вы знакомы с мисс Хейстингс, моей невестой.

Хотя лицо вдовствующей герцогини было обращено в сторону, как если бы ей было противно видеть Шарлотту, тем не менее она царственно кивнула и произнесла:

– Я только что говорила обеим леди о том, как нам повезло.

Это было похоже на перемирие между ними, не было заметно никаких следов открытой враждебности. Что ж, Шарлотта вполне может с этим жить.

Леди Дрейтерс встала и с наигранным воодушевлением заговорила:

– Поздравляю, ваша светлость. Мисс Хейстингс. Констанция и я – мы обе так рады за вас! – Она бросила быстрый предупреждающий взгляд в сторону дочери. – Не правда ли, Констанция?

Мисс Дрейтерс встала, сделала реверанс и пробормотала поздравления, не поднимая ни на кого глаз. Испытывая сочувствие к ней, Шарлотта хотела надеяться, что девушка не была влюблена в Джеймса. Возможно, когда вся эта история закончится, мисс Дрейтерс сможет заполучить своего герцога. Вдовствующая герцогиня, вероятно, станцует на радостях джигу.

Тем временем леди Дрейтерс продолжала изливать свои восторги.

– Это такой сюрприз, ваша светлость! Я поняла со слов вашей матери, что вы проявляете твердость и решительность, если на что-нибудь нацелились.

– На самом деле, – Джеймс взял руку Шарлотту и поцеловал ее, – я вознамерился жениться на Шарлотте почти сразу же, как с ней познакомился.

– И как давно это было? – спросила мисс Дрейтерс, подняв серые глаза на Джеймса и Шарлотту.

Если бы глаза умели метать кинжалы, Шарлотта уже истекала бы кровью. Шарлотта решила поддержать ее добрые надежды на кого-нибудь еще. Она сказала ровным голосом:

– За наш брак ответственен генерал Камсби.

– Из того госпиталя? – спросила вдовствующая герцогиня и неодобрительно нахмурилась.

– Да, мама. Шарлотта все это время оказывала бесценную помощь генералу, и, хотя об этом широким кругам не известно, я горячо поддерживаю ее деятельность.

– Вы должны подробнее рассказать нам, каким образом вы оказались помолвлены, – проявила настойчивость леди Дрейтерс.

Вскинув голову, она снова уселась на диван.

– Да, пожалуйста, – поддержала ее мисс Дрейтерс, злорадно сверкнув глазами.

– Возможно, в другой раз, – сказала Шарлотта. – Сейчас я хотела бы освежиться перед едой... – она сдержанно улыбнулась Джеймсу, – с твоего разрешения, дорогой?

– Да, конечно, дорогая. Я провожу тебя. Мне нужно заняться делами. – Он наклонил голову. – Мама, леди Дрейтерс, мисс Дрейтерс. Было весьма приятно снова увидеться с вами.

Когда они выходили, Шарлотта едва ли не физически ощущала взгляды трех женщин, устремленные им в спины. Она понимала, что к этому лучше всего привыкнуть, поскольку светское общество не примет внезапное расторжение их помолвки. Она подавила готовый вырваться из груди стон. Что поделаешь, она подписалась под этой сделкой и готова заплатить любую цену за то, чтобы вывести негодяев на чистую воду. Она молилась лишь о том, чтобы выйти из этой заварухи, не повредив окончательно своей репутации. Хотя у нее имелись большие сомнения в том, что ей это удастся, учитывая слабость, которую она испытывает к Джеймсу.

Глава 16

На следующий день повсюду были развешаны афиши, возвещающие о том, что в пять часов в парке состоится катание на лошадях.

Едва проехав полквартала, Джеймс и Шарлотта были буквально осаждены любопытствующими, озабоченными и завидующими доброжелателями из высшего света. Шарлотта была благодарна тете Сильвии за то, что ее стараниями получила новый костюм для выезда верхом. Он представлял собой эффектный красного цвета ансамбль, с гармонирующими по тону шляпой, перчатками и короткой вуалью и придавал Шарлотте уверенность, позволяя снести бесцеремонные разглядывания толпы. Должно быть, полученное воспитание хорошо подготовило ее к этой роли и, как она того боялась, ей не составляло особого труда изображать будущую любящую жену. Джеймс способен был очаровать и мужчин, и женщин света – так что не было и намека на какой-нибудь скандал, связанный с помолвкой. Шарлотта подумала, будет ли Джеймс столь же очаровательным, когда они разорвут помолвку.

Едва они вошли в холл, как их встретил Мэнтон.

– Мисс Хейстингс, ее светлость просит вас прийти в восточную гостиную.

Шарлотта перевела взгляд на Джеймса, и он услужливо предложил:

– Я с удовольствием присоединюсь к тебе, если ты не возражаешь.

– Гм...

– А кто там?

– Ее светлость с модисткой, я думаю.

Джеймс сделал гримасу. Шарлотта вздохнула. Чудесно. Сейчас ей придется встретиться с вдовствующей герцогиней и с модисткой. Взглянув на ее лицо, Джеймс сказал:

– Будьте умницей, Шарлотта. Она вас испытывает.

Шарлотта криво улыбнулась.

– Да, испытывает.

Она передала плащ лакею и последовала за Мэнтоном по длинному коридору.

Джеймс смотрел ей вслед, мысленно анализируя свой план. Его первую фазу он уже осуществил: все видели его вместе с Шарлоттой; всем теперь известно, что он и Шарлотта влюблены друг в друга. Высший свет был великолепной сценической площадкой для осуществления его стратегического замысла. Теперь ему оставалось лишь поджидать свою добычу, ибо его непутевый кузен не позволит так просто Шарлотте уйти – в этом Джеймс нисколько не сомневался. Внезапно он нахмурился. Идея использовать Шарлотту в качестве приманки сейчас ему показалась безжалостной и рискованной. Но ведь он делает все, чтобы помешать его кровавому кузену причинить вред кому бы то ни было. Без сомнения, это было важнее всего. Он пообещал генералу, что женится на этой девушке. Что еще могут от него потребовать? Джеймс повернулся и направился к своему кабинету, не слишком довольный собой. Ему хотелось бы, чтобы при мысли о своих планах он испытывал более оптимистичный настрой.

Шарлотта вошла в восточную гостиную и увидела там горы хлопчатобумажных тканей, кружев, муслина, бархата, шелка, платьев всех размеров и фасонов. Вдовствующая герцогиня стояла в центре всего этого и разговаривала с рыжеволосой пышногрудой женщиной, рот которой был полон булавок. В руках женщины были ножницы. Увидев в дверях Шарлотту, она тут же замолчала.

Вдовствующая герцогиня повернулась и строго спросила:

– Как вы покатались в парке?

– Чудесно, ваша светлость.

– Хорошо. Вам нужно произвести приятное впечатление. – Она махнула в сторону женщины. – Это мадам Клавель. Она необыкновенная модистка. Разумеется, француженка. И она любезно согласилась помочь нам.

– Помочь нам в чем? – Шарлотта настороженно посмотрела на кипы материи.

– В пошиве вам приличных платьев, моя дорогая. Вы собираетесь стать герцогиней. Вам необязательно устанавливать стиль, но вы должны иметь свой.

Шарлотта сцепила руки, чтобы скрыть свое волнение, и твердо сказала:

– Ваша светлость, я благодарю вас за ваше любезное предложение о помощи. Но я предпочитаю собственную модистку и собственные платья. Прошу меня понять.

Мадам Клавель повернулась всем своим массивным телом к Шарлотте, оглядела ее с головы до ног, как разглядывают какой-нибудь интересный экспонат на выставке, и произнесла с французским акцентом:

– Но, ma cherie, ви красивы. У вас чувственный фигюр, которой позавидовать любая оперная певица. Однако это, – модистка показала на новый костюм для езды, который так нравился Шарлотте, – это не делает вам честь. Ви должны быть знойной, стильной... о да! – таинственной. В этом наряде ви... как вам сказать? Красная рыба!

Эта женщина только что назвала ее рыбой. Сдерживая чувство, которое можно было назвать замешательством, Шарлотта вызывающе вскинула подбородок.

– Я люблю этот костюм! Тетя Сильвия специально выбрала его для меня.

Вдовствующая герцогиня фыркнула. Модистка снисходительно улыбнулась и заговорила так, словно имела дело с ребенком.

– Но это не ваш цвет. Ваши волосы иметь цвет горячего солнца перед закат. Мне нравятся ваши веснушки, нужно только добавить свежести, молодости, vitalite.

Шарлотта не верила собственным ушам. Еще никто до этого не сказал доброго слова о ее веснушках или о ее фигуре. Через всю свою жизнь она пронесла ощущение того, что она непропорциональна, не отвечает классическим канонам красоты. Похоже, эта женщина и в самом деле профессионалка. Возможно, она и в самом деле поможет Шарлотте поработать с тем, что ей присуще, вместо того чтобы пытаться изменить то, что не может быть изменено.

– Что вы имеете в виду?

Мадам Клавель и вдовствующая герцогиня обменялись понимающими взглядами.

– Я вижу вас в чем-то вроде этого.

Модистка выхватила из кучи платьев на диване блестящее с бронзовым отливом шелковое платье и жестом фокусника вывесила его на вытянутой руке.

Шарлотта в изумлении уставилась на великолепный наряд, прикидывая, осмелится ли она надеть на себя столь смелое, столь модное, столь шикарное платье. Она подняла ладонь к шее, вдруг вспомнила о своих синяках и в смущении отвернулась.

– Я думаю, что вы талантливая модистка, мадам Клавель. Но я сомневаюсь, что эти фасоны отвечают моему стилю.

– У вас нет никакого стиля! – вмешалась вдовствующая герцогиня.

Мадам Клавель проигнорировала ее и, подойдя к Шарлотте поближе, мягко попросила:

– В таком случае расскажите мне о вашем стиле и о том, как ви хотите выглядеть.

Шарлотта смотрела в сторону, не желая принимать участие в дискуссии. Однако модистка была отнюдь не глупа. По всей видимости, она заметила, каким взглядом Шарлотта посмотрела на продемонстрированное платье. Она снова терпеливо попросила:

– Ви только скажите, что вам нравится в этом платье и что не нравится.

Шарлотта неохотно повернулась.

– Мне нравится цвет и простота. Но я не могу надеть столь нескромное платье. Оно слишком открытое.

– Но ваши груди просто magnifique! Разве вы не любите свое тело?

Шарлотта пожала плечами.

– Оно меня устраивает.

– В таком случае дело в декольте? Но это просто исправить! Ви мне скажите, что вам нравится и что не нравится, и мы вместе создавать новый стиль, только для вас! – с энтузиазмом заявила мадам Клавель и широко улыбнулась.

Шарлотта посмотрела на мадам Клавель, затем снова на платье.

– Ну, я думаю, не будет беды, если примерить...

– Отлично! Пройдите за штору, и я сделаю все для вас! При вашей красоте и моем умении мы не можем потерпеть неудачу.

Находясь за шторой, Шарлотта крикнула:

– Пожалуйста, передайте мне платье, мадам. И если можно, шарф.

Модистка просунула голову за штору и опешила. Глаза ее округлились от удивления.

– Кошмар!

Шарлотта ахнула и попыталась закрыть синяки на шее.

– В чем дело? – спросила вдовствующая герцогиня, сидящая на диване. – Не подходит?

Шарлотта закусила губу. Она не сомневалась, что модистка успела увидеть ужасные синяки на шее. Боже, ее репутация будет навеки погублена!

– Ничего страшного, мадам, – быстро отреагировала мадам Клавель. – Просто я уколола палец булавкой. – И шепотом спросила Шарлотту: – Вам требуется помощь? – Каким-то волшебным образом у нее исчез французский акцент. – Вы только сообщите.

Шарлотта испытала невыразимое облегчение, ее губы сложились в дрожащую улыбку.

– Я благодарю вас. Я искренне вас благодарю. Но это вовсе не то, что вы подумали.

Модистка нахмурилась.

– Это никогда не бывает то.

– Я благодарю вас за вашу заботу, мадам Клавель. Но уверяю вас: человек, который это сделал, уже наказан.

– Вашим женихом? – с подозрением спросила она. Шарлотта кивнула.

– И мной. Он больше никогда не коснется меня.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Шарлотта опустила руку. Очевидно, умение обслуживать сливки общества было не единственным талантом модистки.

– Из того, что вы сказали, я могу сделать вывод, что подобное вам встречается... часто?

– Чаще, чем мне хотелось бы об этом говорить. – Мадам Клавель покачала головой. – Эти бедные женщины жестоко страдают и напуганы до умопомрачения.

– Я... я хотела бы помочь, – искренне предложила Шарлотта.

Она многому научилась, работая с солдатами в госпитале ветеранов, но никогда не думала о возможности помогать женщинам, которые ведут свои собственные тайные войны.

– В чем причина такой задержки? – нетерпеливо воскликнула вдовствующая герцогиня. – Какая-то проблема с платьем?

Модистка высунула голову из-за шторы.

– Один момент, мадам.

Шарлотта горячо зашептала:

– Я понимаю ваши колебания, мадам Клавель. Но поверьте, я искренна в моем желании и способна помочь. В финансовом плане и лично. Я оказываю услуги в госпитале ветеранов на Кларендон-сквер.

– Я знаю это место.

– Так вот, там замечательный генерал. Пошлите ему сообщение – и мы сделаем все, что сможем. – Она коснулась рукой спины пожилой женщины и посмотрела ей в глаза. – Поверьте мне.

– Я слышала об этом генерале. Мне говорили, что он очень хороший человек.

Шарлотта сжала ей руку.

– Пожалуйста, дайте мне возможность помочь.

– Вы могли бы уже одеть десяток леди! – не выдержала вдовствующая герцогиня и встала.

Мадам Клавель выскользнула из-за шторы и преградила ей путь.

– Нет, мадам! Мы должны скрывать мисс Хейстингс до финального показа. Чтобы не испортить эффект, хорошо? У меня есть одна вещица...

Она подошла к куче одежды и вытащила красивую шоколадного цвета кашемировую шаль.

В тот же день поздним вечером при появлении на балу у графа Ролстона Шарлотта чувствовала себя так, словно она была принцессой. Впервые на своей памяти она чувствовала себя красивой, модной и элегантной. Сверкающее, с бронзовым отливом шелковое платье подчеркивало каждый изгиб и обольстительную округлость ее фигуры. Ей было приятно ощущать прикосновение коротких пышных рукавов поверх белоснежных, плотно обтягивающих перчаток. Мадам Клавель поверх оригинального шелкового платья набросила на плечи мягкую, шоколадного цвета кашемировую шаль, прикрыла глубокое V-образное декольте прозрачным газом и бусами, тем самым как бы привлекая внимание к великолепной высокой груди. Мадам Клавель была просто изумительна, она предусмотрела все для Шарлотты и в то же время не дала ни малейшего шанса вдовствующей герцогине заподозрить хотя бы какую-нибудь малость.

Взгляды, которые бросали на нее присутствующие на балу джентльмены, не остались незамеченными Шарлоттой. В том числе и восторженного мистера Аксельрода, который изо всех сил старался не смотреть на ложбинку между ее грудей, когда рассказывал ей о разведении пород скота. Тема была интересной в течение первых двух минут пятнадцатиминутной болтовни стыдливого мистера. Внезапно Шарлотта почувствовала, как чья-то большая сильная рука обвилась вокруг ее талии. Удивленно ахнув, она обернулась. – О, это ты!

Она залилась таким густым румянцем, что подумала, как бы не воспламенились ее щеки. Она должна постоянно помнить, что считается, будто они влюблены друг в друга. Оглянувшись по сторонам, она увидела, сколько глаз обратилось в их сторону и с любопытством наблюдают за этим демонстративным объятием. Джеймс использовал любую возможность прикоснуться к ней, что-то шепнуть ей на ухо, выразить каким-либо другим способом свои чувства. Это приводило в смущение и замешательство. Правда, это немного льстило, хотя Шарлотта и понимала, что это – всего лишь игра.

– Привет, дорогая! – И другая рука обвила ее талию.

Она отступила назад и посмотрела на мистера Аксельрода, который зачарованно наблюдал за действиями Джеймса.

– А ты знаком с мистером Аксельродом?

Джеймс не спускал глаз с Шарлотты.

– Аксельрод. Вы извините нас? Сейчас мой танец.

– Да, конечно, – ответил мистер Аксельрод, кланяясь и широко улыбаясь. – Кстати, мои поздравления. Вы очень везучий мужчина.

– Да, я знаю, – согласился Джеймс, ведя Шарлотту к танцевальному кругу.

Шарлотта всегда любила танцевать, но со времени болезни отца, казалось, прошла целая вечность. Все это время ее туфли не касались пола в танце. Но даже если бы она танцевала всего лишь вчера, вряд ли она была готова испытать те ощущения, которые овладели ею, когда Джеймс закружил ее в зажигательном вальсе. Звуки оркестра словно приглушились, все отошло на второй план, она чувствовала только сильные руки да гибкое тело, которое находилось в такой оглушающей близости.

Она не сумела даже покраснеть – настолько была покорена магией момента. Они вальсировали так, словно были специально созданы друг для друга. Могучая грудь Джеймса то и дело прикасалась к нежным чувствительным грудям, ее бедро соприкасалось с мускулистым горячим бедром. Она ощущала, как бугрились крепкие мышцы под ее затянутой в перчатку рукой. Даже мягкая шерсть его одежды не могла скрыть его мощь. Исходящий от него мускусный аромат действовал на Шарлотту прямо-таки опьяняюще.

Сердце ее бешено стучало в груди, она испытывала жар во всем теле. Дыхание ее сделалось тяжелым, тело наполнилось желанием. Она бросила взгляд сквозь полуопущенные ресницы на изгиб его розовых губ, которые недавно прижимались к ее губам... Помоги ей Бог, ей захотелось снова почувствовать ласки его языка во рту, снова ощутить его вкус...

Мог ли он знать, о чем она думала? Он должен был чувствовать ее жар, догадаться о страсти, закипающей между ними. Джеймс замедлил шаг, слегка отстранил ее. Шарлотта почувствовала разочарование. Как быстро все закончилось! Она вновь услышала гомон толпы, различила звуки голосов, заметила устремленные на них взгляды. Щеки ее предательски пылали. Ей следовало бы проявлять большую сдержанность.

Джеймс увел ее с танцевальной площадки и подвел к матери, сидевшей рядом с ее закадычной подругой – леди Уэллс. Наклонившись к Шарлотте и коснувшись уха губами, тихонько шепнул:

– Я скоро вернусь к вам.

Это было обещание или угроза? Он отступил на шаг, поклонился и дотронулся до шляпы. Затем исчез в толпе – блистательный герцог и ее нареченный. Он выглядел великолепно в своем элегантном вечернем наряде. Его черные как смоль волосы контрастировали с белоснежной рубашкой. Весь его наряд как бы подчеркивал его широкие плечи и мускулистые руки. Сегодня вместо ботинок на нем были черные туфли с декоративными пряжками. И весь он был воплощением мужской элегантности. Плохо было лишь то, что он был тайным негодяем. Эта мысль вернула Шарлотту к реальности. Она должна играть роль любящей невесты, а не становиться ею.

Чтобы немного остыть, Шарлотта повернулась к дамам с безмятежной улыбкой. В глазах леди Уэллс читалось одобрение, в то время как в прищуренном взгляде вдовствующей герцогини угадывалось желание все лишний раз взвесить и обдумать. Помахав веером перед лицом Шарлотты, она сказала:

– Должна признать, я никогда раньше не видела, чтобы Джеймс был с кем-либо столь внимательным.

Леди Уэллс заулыбалась.

– О, это так романтично, что Жирар с таким обожанием относится к своей нареченной! И важно, что на публике.

– Да, романтично, – с иронией проговорила вдовствующая герцогиня. – Мы такие горячо влюбленные!

Леди Уэллс не уловила иронии в словах подруги.

– Горячо влюбленные! Но ведь это изумительно!

К ним приблизился лорд Фэрбэнкс.

– Если бы я не видел собственными глазами, я бы ни за что не поверил! Мы привыкли называть его мистер Деревянный, он всегда был такой неприступный!

– Мистер Деревянный? – заинтересовалась Шарлотта.

Бросив взгляд на вдовствующую герцогиню, она увидела, что та занята беседой с лордом и леди Уиллоуби. Шарлотта повернулась к лорду Фэрбэнксу, отвела его на шаг в сторону, чтобы создать более доверительную обстановку.

– Вы его хорошо знаете?

Лорд сложил свой кружевной веер и театрально прижал его к губам.

– Только не говорите ему, что я выдал вам его прозвище, мисс Хейстингс. Разумеется, ему не нравится подобная кличка, хотя были и похуже, смею вас уверить. Мы привыкли говорить, что в крови Жирара полно льда. Он был такой хладнокровный во всем – в картах, в спорте, в отношениях с женщинами. – Лорд махнул рукой. – Этот мужчина – настоящий сердцеед! Должно быть, у вас какая-то волшебная кровь, если вы смогли Жирара до такой степени одурманить!

– Благодарю вас, лорд Фэрбэнкс.

– О, вы должны называть меня Максвелл. – Он поднес к глазу монокль. – Мы должны быть друзьями – вы и я. Мне нужно знать о вас все. Понимаете, все хотят знать как можно больше о вашей великой любви с герцогом.

– Я бы предпочла, лорд Фэрбэнкс, чтобы вы подробнее рассказали мне о мистере Деревянном. Вы должны понимать, что мне очень интересно все знать о человеке, с которым я помолвлена. Мне больше, чем кому-либо другому, хотелось бы знать о нем все.

– Это будет для вас нетрудно, моя дорогая. Жирар всегда держит карты очень близко к себе, не позволяя другим узнать, что у него на уме. – Лорд Фэрбэнкс наклонился к Шарлотте поближе. – Я бы сказал, что он крайне необщителен. – Он открыл свой веер и помахал им. – Нельзя сказать, что я это осуждаю. Я бы не посмел. – Лорд Фэрбэнкс поправил свои кружевные манжеты. – Хотя он всегда был близок с Планкертоном.

– Планкертоном?

– Я имею в виду лорда Эйвери Планкертона. Он тоже женился. Крепко влюбился. У них сейчас родился ребенок. Или это их второй?

– Давайте вернемся к Жирару. Есть ли что-нибудь еще нечто такое, чем вы могли бы со мной поделиться – разумеется, на условиях конфиденциальности?

– Он не плутует в картах. Не в пример леди Хейверти, которая...

– У него есть дурные привычки? – перебила его Шарлотта.

Лорд Фэрбэнкс наморщил лицо и стал размышлять вслух:

– Не пьет слишком много. Регулярно занимается в Мэнтоне боксом. Я слышал, что он очень даже неплохо боксирует. – Наклонившись, он заговорщицки зашептал: – Лично я не питаю любви к спорту. Посмотрим дальше. Очень прилично стреляет. Недавно слышал, что у него какие-то проблемы, но вряд ли финансового плана. И вообще я должен узнать по меньшей мере из двух источников, прежде чем распространять информацию. – Заморгав, лорд Фэрбэнкс подался вперед и спросил: – Может, вы способны просветить относительно этих затруднений?

– По всем признакам в финансовом отношении у него все в полном порядке... – Шарлотта замолчала, внезапно осознав, что, возможно, набрела на причину вынужденной помолвки. Не был ли герцог Жирар охотником за наследством? Если это так, то при его внешности и положении он определенно мог бы найти кого-нибудь богаче, чем она, если, конечно, он не прознал про ее бриллианты.

– Я буду держать уши открытыми, и вы будете первой, кто узнает о любом разоблачении. – Он нервно огляделся вокруг. – А сейчас я должен бежать. Я не могу допустить, чтобы люди думали, будто я провоцирую скандал. Я держу язык за зубами, и все это знают. Желаю вам удачи, моя дорогая.

Глядя, как лорд Фэрбэнкс нырнул в толпу, Шарлотта снова подивилась тому, насколько высшее общество высоко оценивает ее нареченного: благородный, порядочный, без пороков. Однако она знала, что в нем было нечто такое, чего сразу не увидишь.

Тем не менее его финансовое положение Шарлотту интересовало. По всем показателям, если брать во внимание его дом, прислугу, лошадей, используемую при сервировке посуду, невозможно было предположить, что герцог испытывает финансовые затруднения. Он платил по счетам за ее новые платья, что ее несколько раздражало, и отказался принять от нее деньги. Или это делается напоказ?

Шарлотта оглядела бальный зал. Где, кстати говоря, ее непостижимый жених?

– Ах, мисс Хейстингс, примите самые сердечные поздравления! Вы уже купили приданое?

Подавив гримасу, Шарлотта изобразила на лице безмятежную улыбку и обернулась.

– Здравствуйте, мистер Арнольд! – Она заставила себя отрешиться от мыслей о Джеймсе и сосредоточиться на обязанностях официальной невесты.

Всего в нескольких шагах, спрятавшись за колонну, Джеймс наблюдал за своей нареченной. Хотя она, вероятно, и не подозревала об этом, он держался поблизости от нее, не желая отпускать Шарлотту слишком далеко. Она отважно старалась сделать вид, насколько ей интересно слушать речь мистера Арнольда, которая наверняка была посвящена последним веяниям моды; говорить на другие темы этот человек просто не умел. Бедная Шарлотта! Арнольд не мог бы найти более заинтересованную аудиторию.

Она держалась восхитительно для женщины, которая не привыкла к пустопорожним разговорам. Под покровом светской оболочки Джеймс начал различать лицо женщины и с удовлетворением отметил, насколько она контрастировала с женщинами, которых он знал. И уж никак нельзя было упрекнуть ее во фривольности и самовлюбленности.

Шарлотта выглядела исключительно привлекательной в этом платье с низким декольте. Оно подчеркивало ее женственность и в то же время оставляло простор для фантазии. Джеймс скользнул взглядом по толпе. Похоже, другие мужчины с таким же с восхищением наблюдали за ней. Он тревожно передернул плечами. Хотя это собственно и было целью сегодняшнего вечера: продемонстрировать самые нежные отношения с Шарлоттой, чтобы его кузен клюнул на приманку. В таком случае почему он испытывает еще какие-то чувства, а не просто радость?

Отойдя от колонны, Джеймс подавил в себе желание заставить Арнольда оторвать похотливый взгляд от Шарлотты. Положив руку ей на талию, он привлек ее к себе.

– Как себя чувствуете, дорогая?

Она порозовела и слегка затрепетала. Как ему нравилось волновать ее своими интимными прикосновениями!

– О, замечательно! – пробормотала она.

Джеймс посмотрел на Арнольда таким взглядом, что тот счел благоразумным ретироваться.

Шарлотта повернулась, пытаясь ускользнуть от руки Жирара.

– Вы определенно прогнали его.

– А вы возражаете?

Она слегка зевнула, прикрывая рот рукой.

– Похоже, этот человек не способен ни о чем говорить, кроме как о модах. А чувствую я себя значительно лучше.

– Не подведите меня, Шарлотта. Нам еще нужно посетить бал Бустеров.

– Я в самом деле прекрасно себя чувствую. Просто я не привыкла к всеобщему вниманию.

– Очень скоро свету надоест наша история, и он найдет себе новую сенсацию.

Кто-то коснулся его спины, и Джеймс, сделав вид, что его сильно прижали, в свою очередь, прижался грудью к ее нежной груди. Он ощутил легкий запах лаванды. Шарлотта закусила свою пухлую губу, снова почувствовав смятение. Это было так приятно видеть!

Сделав серьезное выражение лица и внезапно заинтересовавшись узором его галстука, Шарлотта спросила:

– А вы довольны приемом?

О Господи, ему так захотелось провести пальцем по линии ее декольте!

– Все идет так, как планировалось.

Она подняла голову и прищурила глаза.

– Ах, стало быть, существует план?

Джеймс снова вернулся к реальности.

– Видите ли... гм... Я имею в виду, что я планировал, чтобы не было скандала, началом которого может быть происшествие Саутбридже.

Похоже, это разволновало Шарлотту – на лице у нее отразилось беспокойство. Она до сих пор не в состоянии забыть нападение Мейсона? Джеймс попытался найти какие-то успокоительные слова, но Шарлотта вдруг выпрямилась и заявила будничным тоном:

– Когда ваша мать берет дело в свои руки, скандала не будет. Она, безусловно, в этом сильна.

Следуя ее примеру, он столь же буднично проговорил:

– Многолетний опыт, должен вам сказать. Она привыкла считать, что должна загладить свое испанское наследие. Сейчас она правит светским обществом. Она очень хорошо поработала с вами сегодня. Вы выглядите очень красивой, Шарлотта.

– Вы, кажется, удивлены.

– Просто я никогда не видел вас в таком наряде.

– Да, в течение последних лет быть модной для меня не было главным. У меня не было ни времени, ни желания следовать постоянно меняющимся стилям.

– Я уже говорил вам в то первое утро, что быть модной – это нечто большее, чем подражать каким-то стилям, Шарлотта. Суть в том, чтобы произвести эффект. – Джеймс наклонился поближе, чтобы скрыть ее от посторонних взглядов. Он медленно провел указательным пальцем по вырезу дерзкого декольте. – Мне очень нравится, что вы это понимаете.

Глаза ее округлились, рот открылся, щеки расцвели розами. В голубых глазах ее сверкнули искры гнева. Она бросила взгляд на толпу и одновременно громко зашептала:

– Довольно, Джеймс! Я нахожу, что как актер вы переигрываете!

– Я потерял голову, Шарлотта.

– Избежав скандала в Саутбридже, теперь вы создаете повод для сплетен иного рода.

Шарлотта была весьма проницательна.

Она продолжала говорить, ее шепот едва не переходил в голос.

– Я до сих пор не представляю, как, черт возьми, я без ущерба выпутаюсь из этой истории!

Джеймс расправил плечи.

– Успокойтесь. Пойдемте отыщем мать. Это становится утомительным.

– Вы, кажется, забыли, что я не вещица, которой можно попользоваться, а затем выбросить.

Джеймс едва не съежился от ее слов. Ее обвинения, можно сказать, попали в цель. Именно это он собирался сделать. Но это было раньше, а не сейчас.

Что-то толкнулось ему в спину. Он обернулся и увидел мать, которая со снисходительным видом смотрела на него. Она размахивала веером, словно кинжалом.

– Я устала от этого, Джеймс.

Он понял ее намек. Он играл роль безумно влюбленного жениха слишком хорошо. Господи, да что же случилось с его умением контролировать себя?

Шарлотта высвободилась из его объятий и встала рядом с его матерью.

– Я тоже, – многозначительно произнесла она. Джеймс подавил стон. Он не был готов противостоять объединившейся команде.

– В таком случае ты закончил? – Мать надменно приподняла бровь.

– Нет, даже не приблизился, – пробормотал он.

Глава 17

В ту ночь Шарлотта спала очень плохо. Она металась и переворачивалась с боку на бок, весьма обеспокоенная тем, что до такой степени подвержена воздействию его чар. Проснулась она невыспавшейся и раздраженной. Она решила, что ей сейчас поможет энергичная прогулка на лошади в парке.

Она оделась в новое платье для езды, черную шляпку из бобрового меха и лайковые перчатки. Она предвкушала еще одно преимущество ранней прогулки: наверняка ей не встретятся представители светского общества, которые еще нежатся в своих постелях после кутежа накануне вечером.

В доме было тихо, Джеймс и вдовствующая герцогиня находились в своих комнатах, когда Шарлотта вызвала карету и уехала. Она направилась в свою семейную конюшню, чтобы там пересесть на любимую кобылу Хенни, поскольку чувствовала себя не вправе ехать одна на конюшню Джеймса.

Садясь в карету, Шарлотта подумала, что это ее первый выезд без сопровождения Джеймса. Она понимала, что это смешно, но тем не менее его отсутствие порождало у нее ощущение уязвимости. Она недовольно тряхнула головой. Ведь именно его она пыталась уличить во лжи.

Шарлотта вернулась в свою комнату и написала записку Джеймсу, уведомив его о своих планах. Она также решилась попросить двух кучеров вместо одного. Дополнительные меры предосторожности не повредят.

Шарлотта неслась галопом по парковой дорожке и чувствовала, что настроение у нее поднимается. Пригревало утреннее солнце, и ей захотелось смеяться от распирающих ее радостных ощущений. На деревьях набухли огромные почки, цвели и благоухали цветы. Гарри и Джейк, рослые, грозного вида кучера, которые на самом деле были добрейшей души люди, давно и верно служившие их семье, следовали за ней позади, хотя и не столь близко, чтобы не лишать Шарлотту ощущения свободы.

Внезапно над головой раздался громкий треск. Хенни встала на дыбы и в испуге шарахнулась в сторону. Затем, отчаянно захрапев, понеслась с сумасшедшей скоростью по дорожке. Мелькали деревья, кусты и голубое небо в просветах, а Хенни неслась, не разбирая дороги. Перепуганная Шарлотта плотно прижалась к лошади и что было сил ухватилась за шею обезумевшего животного. Каждый ее мускул напрягся, кровь стучала в ушах. Резко остановившись, Хенни подбросила зад, и Шарлотта, не удержавшись в седле, почувствовала, что на несколько мгновений зависла в воздухе, а затем с шумом и треском приземлилась в густой высокий кустарник. Она некоторое время лежала, не шевелясь, в ожидании, когда мир перестанет вращаться, сердце перестанет колотиться и. она сможет снова дышать. Она смотрела на облака, которые мало-помалу замедляли вращение; затем до нее донесся шум колес экипажа. Шарлотта осторожно приподнялась и увидела, что к месту ее падения несется черная карета.

Кучер и его напарник, два смуглых парня, обшаривали взглядом кусты. Шарлотта видела их сквозь ветви. Она не была уверена, что способна подняться на ноги, и молилась о том, чтобы эти несносно медлительные парни побыстрее уезжали.

– Куда она могла подеваться?

– Она не могла уехать далеко. Смотри, вон ее лошадь, а вот и шляпа!

– Мисс Хейстингс! Мисс Хейстингс!

Слава Богу, это Гарри и Джейк. Шарлотта почувствовала облегчение.

– Я нигде ее не вижу. Хозяин будет очень сердит, и я не собираюсь говорить ему, что ты стрелял в нее. Я не хочу, чтобы меня укокошили из-за какой-то девки.

– Нам слишком мало платят, – пробормотал другой. – Однако где она может быть?

Между деревьями показался Гарри.

– Мисс Хейстингс!

– Хозяин перережет нам глотку, если нас здесь засекут. Давай линять отсюда!

– Давай. Только докладывать ему будешь ты, а не я.

– Мотаем отсюда! – Раздался щелчок кнута. – Поехали!

Послышался стук колес отъезжающего экипажа.

Шарлотта смотрела сквозь кусты на удаляющуюся карету. Она заметила, что герб на дверце был закрыт. Но ей удалось как следует рассмотреть незнакомцев. Она закрыла глаза, пытаясь припомнить их лица. Сейчас она многое отдала бы за блокнот для эскизов и кусок угля.

Когда незнакомцы скрылись, Шарлотта крикнула:

– Сюда, Гарри!

– Мисс Хейстингс! Вы ушиблись? – Джейк соскочил с лошади и подбежал, чтобы помочь ей.

– Слегка потрясена, но цела, Джейк. Надо остановить Хенни.

– Гарри ее поймал, миледи.

Джейк с величайшей осторожностью помог Шарлотте подняться и выбраться из кустов, которые смягчили ее падение. Она вознесла благодарную молитву за то, что отделалась легкими ушибами. Саднили ягодицы и правое бедро, но не было никаких переломов или вывихов. А ведь все могло обернуться гораздо серьезнее.

– Вы можете ехать верхом? – спросил Джейк. На его широкоскулом лице была написана озабоченность.

Шарлотта кивнула.

– Как там Хенни?

– Немножко нервничает, но, кажется, вполне способна принять всадника, – ответил Гарри, подводя лошадь к хозяйке. – Может, я отведу ее и приведу Пэчис?

– Это очень любезно с вашей стороны, но я все же поеду на Хенни. Я не позволю, чтобы меня запугали и заставили отказаться от моей лошади.

– Вы думаете, что кто-то сделал это сознательно? – спросил Джейк, поднимая шляпку Шарлотты, отряхивая и передавая хозяйке. – В парке разрешена охота, миледи.

Шарлотта аккуратно надела шляпку на гудящую от удара голову, обняла Хенни за шею и погладила лошадь, как бы успокаивая ее.

– Ну-ну, девочка, – проворковала Шарлотта. Она прижалась к морде лошади. – Нам лучше возвратиться назад. Я хочу дать Хенни дополнительную порцию овса.

Все трое сели на своих лошадей. Шарлотта сделала это осторожно, преодолевая болезненные ощущения. Возвратившись на Хай-стрит, она не позволила себе сразу принять ванну, боясь смыть остроту впечатлений от инцидента. Первым делом она решила написать и немедленно отправить письмо генералу. Уж он-то должен знать, какие действия следует предпринять.

Джеймс стоял перед картой Эджертона и был готов в отчаянии стукнуть кулаком по столу. Проклятая схема была на самом деле очень подробной, с множеством деталей, но беда в том, что она могла изображать любую часть береговой линии от Блита до Бристоля и даже далее. Он был готов вытащить Эджертона из могилы, чтобы вытрясти признания из этого негодяя.

Послышался стук в дверь.

– Это Коллин, ваша светлость.

– Входи, – ответил Джеймс. Он расслабил плечи и выжидательно поднял голову, надеясь, что его человек принес добрые вести.

– Вы хотели знать, посылает ли мисс Хейстингс кому-нибудь письма. – Коллин протянул маленький свернутый белый листок.

– Его адресат?

– Генерал Камсби.

– В таком случае отправь.

– Гм...

– Что еще, Коллин?

– Мисс Хейстингс выглядела нездоровой, когда возвратилась после прогулки в парке. И потом велела лакею принести письменные принадлежности в гостиную. Похоже, ей трудно подниматься по лестнице.

Джеймс насторожился.

– Где она сейчас?

– Здесь, господин Любопытный, – язвительно ответила с порога Шарлотта.

Она тяжело опиралась о косяк двери, словно ее с трудом держали ноги. Лицо ее выглядело осунувшимся и бледным, взгляд тусклым, а по нахмуренным бровям можно было предположить, что ее мучила какая-то физическая боль. У Джеймса засосало под ложечкой.

Она осторожно шагнула в комнату и устало проговорила:

– Я прошу, чтобы это письмо было отправлено непосредственно генералу. Мне следовало догадаться, что ваши негодяи не постесняются читать чужую почту.

Что ж, судя по тому, что она не утратила сарказма, чувствует себя она не столь уж плохо.

– Спасибо, Коллин, – сказал Джеймс.

Коллин положил письмо на письменный стол и бесшумно закрыл за собой дверь.

Шарлотта опустилась на одно из кресел, оберегая свое левое бедро. Затем поморщилась, коснувшись задом сиденья.

Джеймс оперся ладонями о письменный стол, наклонился вперед и участливо спросил:

– Вы здоровы, Шарлотта?

– Вполне, – небрежным тоном ответила она. – Просто небольшое сотрясение. Хотя я уверена, что завтра я в полной мере почувствую последствия этого приключения.

Джеймс нахмурился и, пытаясь скрыть тревогу, спросил:

– О каком приключении речь?

– Не повышайте голос. – Она потерла пальцами висок. – Я не знаю, каким образом положено в высшем обществе описывать попытку похищения человека.

Джеймс ошеломленно посмотрел на нее и закрыл глаза. Не дай Бог подвергнуть ее опасности. Сделав глубокий вдох, он открыл глаза и осторожно положил ладони на стол.

– Пожалуйста, расскажите мне, Шарлотта, что произошло. Со всеми подробностями.

Она тяжело вздохнула, словно ей была обременительна его забота.

– Когда я ехала верхом по парку, в меня стреляли. Хенни в испуге шарахнулась и сбросила меня. Двое мужчин пытались меня похитить.

– Вы ушиблись?

– Я чувствую себя прекрасно. – Шарлотта небрежно махнула рукой. – Я предусмотрительно взяла с собой двух кучеров. – Голос ее дрогнул.

– Шарлотта, дорогая, – каким-то особенно мягким тоном проговорил Джеймс, – вы не ушибли голову?

– Гм... на чем я остановилась? К счастью, я упала в густые кусты. – Она сделала попытку улыбнуться. – Иногда я искренне верю, что кто-то оберегает меня. Мне и раньше случалось оказываться в непростых ситуациях, однако все заканчивалось благополучно.

– Вы уверены, что не получили серьезных травм?

– К счастью, вся нагрузка при падении пришлась на бедро и бок. Ну да ладно. Очень странно, что эти двое смуглых мужчин, если, конечно, больше никого не было в карете...

Джеймс ощутил холодок тревоги в груди.

– Что эти двое мужчин делали?

– Эти двое не могли найти меня в кустах и не торопились скрыться. Лишь когда Гарри и Джейк стали громко звать меня, они испугались и умчались прочь.

– Вам удалось их разглядеть? Вы узнали их? – спросил Жирар и затаил дыхание.

– Да. То есть я хотела сказать, что я их не знаю, но мне удалось их хорошо разглядеть. Чуть позже, когда я буду чувствовать себя лучше, я нарисую их портреты.

Чувство тревоги у Джеймса еще больше усилилось.

– Вы чувствуете себя плохо, Шарлотта?

– Да нет, просто я несколько разволновалась. Право, ничего серьезного...

– Вы уверены, что не ушибли голову?

Поморщившись, Шарлотта подняла руку и дотронулась до лба.

– Вполне уверена... Ах, вот еще что! – Она радостно вскинула руку. – Они что-то говорили о своем хозяине, о том, что он им недостаточно платит. Похоже, это тот еще тип, способный перерезать глотки и тому подобное.

У Джеймса зашевелились волосы на голове, поскольку он вспомнил, что Мейсон – тот самый Мейсон, который напал на Шарлотту в Бальстрэме, – был найден в Ньюгейтской тюрьме за день до этого с перерезанным горлом. Стряхнув с себя леденящее ощущение, Джеймс сосредоточил внимание на Шарлотте.

– Не придавайте этому слишком большое значение, Шарлотта. Возможно, это всего лишь большое недоразумение. Как вы сами сказали, вы слишком взволнованы.

Шарлотта сердито выпрямилась.

– Не надо обращаться со мной словно с какой-то глупышкой. Я говорю вам, меня едва не похитили, и я должна сообщить об этом генералу. – Она встала. – Странно... Комната как будто вращается. – Она резко опустилась, почти упала в кресло.

Джеймс бросился к ней.

– Шарлотта!

Бисеринки пота выступили у нее на лбу, лицо приобрело серовато-зеленый оттенок.

– Шарлотта! Что с вами?

– Я внезапно... почувствовала себя... плохо.

Джеймс поднял ее из кресла и понес к дивану.

– В каком конкретно месте вы ощущаете боль?

– Болит все тело, но главное, я испытываю тошноту.

– Когда вы последний раз ели или пили? – Он осторожно уложил ее на диван и отвел волосы с лица.

– Вчера вечером на балу. Утром мне не хотелось есть... Даже одна мысль о еде... Ах, я чувствую себя совсем скверно...

– Неудивительно. Я скоро вернусь. Не пытайтесь подниматься или двигаться.

Вскочив на ноги, он бросился к двери и тут же врезался в Мэнтона.

– Мэнтон! Принеси мне полотенце и таз с водой немедленно!

– Но, ваша светлость, в доме посетители.

– Пусть ими занимается моя мать! Мне некогда, и я не хочу, чтобы меня беспокоили! – Джеймс бросился по коридору к кухне.

Мэнтон заказал для герцога таз с водой. Затем пошел сообщить вдовствующей герцогине, что с визитом к мисс Хейстингс и герцогу прибыли брат Шарлотты Эдвард Хейстингс, леди Сильвия Джасперс, графиня Грэндби и Роберт Кларк, виконт Девейн и что гости ожидают в южной гостиной.

Джеймс вбежал на кухню с криком:

– Мне нужен хлеб либо булочки или что-нибудь еще!

Повар замер, словно парализованный, над кастрюлей с ложкой в руке. Застыли в шоке и другие слуги. На их памяти герцог никогда не появлялся на кухне.

– Быстро! Хлеба и какой-нибудь легкой еды! – скомандовал Джеймс. Он боялся надолго оставлять Шарлотту одну.

Слуги бросились исполнять приказание с быстротой внезапно выпущенных на свободу щенков.

– Ваша светлость, могу я принести...

– Я буду счастлив принести...

– Позвольте мне, ваша светлость...

– Просто дайте мне что-нибудь, сию минуту!

Гантер, самый молодой из слуг, опомнился первым. Он подбежал к кухонному шкафу, достал оттуда несколько булочек и сунул их в руку Джеймсу.

– Молодец, парень! – Джеймс похлопал паренька по спине. – И принеси чай в библиотеку!

С этими словами он бросился к двери.

Кухня превратилась в хаос. Все пытались разгадать причину неожиданного появления герцога, одновременно стараясь выполнить его команду.

Вдовствующая герцогиня ворвалась в южную гостиную, не пытаясь сдержать свою ярость.

– Я не приму эту женщину в моем доме! Я не потерплю этого!

Она остановилась, расставив ноги, и нацелила палец на Сильвию Джасперс.

– Ваше присутствие здесь нежелательно! Немедленно покиньте наш дом, иначе я распоряжусь, чтобы вас вышвырнули отсюда!

Леди Джасперс стояла, сжимая руками спинку кресла. Однако ответила она весьма хладнокровно:

– Вы всегда были готовы задираться, Кэти. Однако же мы не уйдем, не повидав Шарлотту.

Никто не называл вдовствующую герцогиню Кэти по крайней мере тридцать лет. Это ее еще больше взбесило.

– Мой сын узнает об этом! Вам это дорого обойдется!

Выскочив из гостиной, она громко позвала:

– Джеймс!

Эдвард повернулся к своей тетке:

– Тетя Сильвия, вы упоминали, что у вас и вдовствующей герцогини была какая-то несчастливая история, но вы не говорили, что она начинает полыхать ненавистью, едва завидев вас.

Сильвия быстрым шагом направилась к двери.

– Пошли. Я не дам себя вышвырнуть, пока поговорю с Шарлоттой. Я намерена выяснить, что здесь происходит.

Стоя на коленях перед лежащей на диване Шарлоттой, Джеймс кормил ее крошечными кусочками хлеба. Глаза ее были закрыты, она открывала рот, словно неоперившийся птенец, и осторожно брала губами кусочки.

– Сейчас принесут чай, – заверил Шарлотту Джеймс, обеспокоено убирая дрожащими пальцами спустившийся на лицо локон каштановых волос. – Теперь вам лучше?

Все еще не открывая глаз, она кивнула.

– Я никогда не падала в обморок. Не знаю, что это случилось со мной.

Джеймс продолжал играть локоном – скорее для собственного удовольствия. Генерал убьет его, если Шарлотте будет нанесен ущерб. Наверно, именно по этой причине он был столь обеспокоен?

– Вам пришлось столько перенести за эти несколько дней. Не знаю, какая леди смогла бы все это выдержать.

– Похоже, сегодня по мне не скажешь, что я очень хорошо все перенесла. – Нахмурившись, Шарлотта открыла глаза. Их взгляды встретились. – У вас очень красивые глаза, – проговорила она с некоторым удивлением.

Он прищурился, почти улыбнулся.

– Теперь-то я точно знаю, что вы ушибли голову, Шарлотта.

Она покраснела и попыталась сесть.

– Наверно, мне не хватает воздуха.

– Позвольте расстегнуть вам жакет, чтобы вам было легче дышать. – Джеймс медленно расстегнул верхние пуговицы жакета, осторожно отодвинул жесткий верх от горла и невольно зажмурился, увидев синяки на шее.

И в этот момент в комнату ворвалась вдовствующая герцогиня, за которой следовали Сильвия, Эдвард и Роберт.

– Джеймс! – выкрикнула вдовствующая герцогиня. – Я не потерплю... – Она замерла на полуслове, увидев стоящего на коленях Джеймса перед Шарлоттой, на шее которой виднелись синяки. Несколько мгновений визитеры ошеломленно молчали, а затем начался настоящий хаос.

Роберт Кларк шагнул мимо вдовствующей герцогини, схватил Джеймса, оттащил его от Шарлотты и что было сил отшвырнул его.

– Ты животное! – взревел он.

Джеймс, ударившись о стену, вскочил и принял готовую к любому повороту событий позу.

– Мерзкая собака! – добавил Роберт и снова бросился на Джеймса.

Эдвард в мгновение ока оказался между двумя мужчинами и попытался их развести. При этом заявил;

– Она моя сестра, и я должен услышать объяснение, прежде чем я его убью.

Леди Джасперс подбежала к Шарлотте.

– Моя дорогая! Что он сделал с тобой?

– Не существует никакого приемлемого объяснения тому, что он с ней сделал! – выкрикнул Роберт, глядя через плечо Эдварда на Джеймса.

А вдовствующая герцогиня стояла в дверях и, похоже, впервые в своей жизни ошеломленно молчала.

Глава 18

– Я чувствую себя хорошо, – тихим голосом заявила Шарлотта, нарушив напряженную тишину в комнате. Медленно приподнявшись, она села и смущенно запахнула жакет.

Эдвард сердито сказал:

– Ты не должна его защищать, Шарлотта. Мы все видели вред, который он причинил тебе.

Не сводя взгляда с мужчин, Джеймс мягко спросил:

– Вы чувствуете себя лучше, Шарлотта?

Она подняла на него глаза.

– Да, спасибо.

Звякнула на подносе ложка, и пять голов повернулись к двери. На пороге стояла с подносом в руке миссис Блум, экономка, а за ней можно было видеть Мэнтона с миской и полотенцем. Экономка не шевелилась и молча смотрела на хозяина, два джентльмена стояли, подталкивая друг друга, леди нервно наблюдали за происходящим.

– Пожалуйста, поставьте чай на стол, миссис Блум, – распорядилась Шарлотта. – А также полотенце и миску, Мэнтон. А затем закройте дверь и идите к себе.

– Может быть, мне принести еще чаю для гостей? – спросила миссис Блум, пятясь к дверям.

Джеймс, оставаясь в той же напряженной стойке и по-прежнему не спуская глаз с Эдварда и Роберта, ответил:

– Нет. Больше ничего не нужно.

Слуги вышли из комнаты, нервно поглядывая на Джеймса и вдовствующую герцогиню. Дверь захлопнулась, и в комнате воцарилась тишина.

Шарлотта едва смогла сдержать улыбку, когда дверь за слугами закрылась. Теперь все ее близкие могли узнать правду. Она повернулась к Джеймсу.

– Они имеют право знать. Или вы предпочитаете, чтобы они думали, будто вы бьете невинных леди?

Джеймс опустил кулаки. На скулах его заходили желваки, но никаких других признаков беспокойства он не проявил.

– Стало быть, вы согласны, чтобы я рассказал историю на своих условиях?

Шарлотта нахмурилась и задумалась.

– Я намерена соблюдать условия...

Джеймс поднял руку, прерывая ее.

– В таком случае мы понимаем друг друга. – Он подошел к окну, выходящему в сад, и оперся ладонями о подоконник.

Эдвард посмотрел на Роберта, тот – на Сильвию, которая, в свою очередь, посмотрела на Шарлотту. Никто не обратил внимания на вдовствующую герцогиню. Часы на камине громко пробили половину первого. Джеймс повернулся и уселся на подоконник. Вытянув перед собой ноги, он оглядел присутствующих. Затем небрежным тоном предложил:

– Может быть, вы сядете?

Напряжение в комнате заметно спало. Тетя Сильвия присела на диван, Шарлотта расположилась рядом с ней. Тетя Сильвия обняла ее, от нее пахнуло теплом и розовой водой. Сестра отца была высокой, крупной женщиной, которая носила свой немалый вес с легкостью и грацией. И хотя ей было уже сорок пять, она оставалась красивой и привлекательной. У нее были длинные каштановые волосы с седыми прядями на висках. На ее округлом лице, казалось, в любой момент могла появиться улыбка.

– Рада видеть тебя здоровой, Шарлотта, – шепнула тетя Сильвия.

Чувствуя, что ее глаза увлажнились, Шарлотта вдруг поняла, как соскучилась она по своей тете. Так много всякого произошло за это время, и она нуждалась в любви и участии.

Эдвард медленно отпустил Роберта, и оба джентльмена встали у стены рядом с письменным столом Джеймса. Роберт скрестил на груди мускулистые руки, не спуская карих, с золотистым оттенком, глаз с Джеймса. Не приведи Бог, он становился настоящим медведем, когда люди, которых он любил, оказывались в опасности. Виконт был закадычным другом Эдварда с детских лет, и, несмотря на свою принадлежность к влиятельному семейству по линии отца, графа Суотмора, Роберт воспринимал всю семью Хейстингсов как свою собственную.

Если Роберт стоял, едва сдерживая ярость, то Эдвард выглядел всего лишь несколько напряженным и нервно трогал пальцами блестящие пуговицы на своем сюртуке. Трудно было найти среди близких друзей столь непохожих друг на друга людей. Если Роберт был высок и широкоплеч, то Эдвард выглядел приземистым. Вероятно, в силу того, что он потерял родителей и рано столкнулся с превратностями судьбы, Эдвард был более рассудителен и осторожен, нежели его друг. Роберт постоянно готов был к решительным действиям, он не боялся ничего, кроме брачных оков.

Роберт отвел от глаз упавшую прядь каштановых волос. Поскольку Шарлотта знала Роберта долгие годы, она почти не осознавала того факта, что Роберт обладал весьма впечатляющей внешностью. Однако, будучи женщиной, она при желании вполне могла оценить его красоту.

Вдовствующая герцогиня, едва взглянув в сторону мужчин, с высокомерным видом уселась в кресло с высокой спинкой. Она поджала губы и вопросительно изогнула бровь.

Джеймс обвел взглядом каждого из присутствующих.

– Мне требуется от каждого из вас честное слово, что вы не станете разглашать то, что я собираюсь вам рассказать.

– Как вы можете просить нас об этом, если мы даже не знаем, о чем речь? – проявил строптивость Роберт.

– Я с ним согласен, – подал голос Эдвард. – Я не могу дать слово, не зная, что поставлено на карту.

Джеймс энергично затряс головой.

– Я ничего не стану обсуждать с вами до тех пор, пока вы не дадите слово. Ставка столь велика, что уверяю вас, это больше, чем вопрос чести.

– Считайте, что я дала вам слово, – заявила Сильвия, – при условии, что это никому не нанесет ущерба. Я хочу понять, что все-таки происходит.

Эдвард и Роберт переглянулись и без слов сообщили друг другу о своем согласии.

– Даю слово. Если здесь нет ничего противозаконного или несовместимого с честью, – сказал Эдвард. Шарлотта удивилась. Эдвард обычно шел на поводу у Роберта. Очевидно, ее брат по-настоящему беспокоился о ней.

– Я ставлю то же самое условие, – добавил Роберт. Джеймс повернулся к матери. Она выпрямилась и разгладила юбки.

– Не смеши меня, Джеймс.

– Я должен иметь твое слово, мама, – твердо заявил Джеймс, – или вынужден просить тебя покинуть нас.

Вдовствующая герцогиня гневно поднялась.

– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, тем более в такой компании?

Джеймс, сохраняя каменное выражение лица, сказал:

– Выбор всецело за тобой, мама. Я буду вынужден заставить тебя покинуть комнату, если ты не дашь слова.

И, хотя вдовствующую герцогиню душила злоба, она вынуждена была сухо произнести:

– Хорошо. Надеюсь, теперь ты счастлив.

– Я далек от этого, тем не менее мне не придется никого удалять из комнаты. Полагаясь на ваше слово, я расскажу вам о тайном расследовании, которое я провожу от имени правительства его величества. – Он издал продолжительный вздох. – Во время войны я работал в военном ведомстве, которое распоряжалось финансами, необходимыми для поддержки наших войск. Работавший в моем подчинении Сильвестр Эджертон присвоил имущество на большую сумму. Я должен вернуть это имущество – либо деньги, в которые Эджертон его обратил, – прежде чем они будут использованы для неблаговидных целей.

Шарлотта прочитала недоверие в золотистых глазах Роберта и поспешила заверить:

– Генерал Камсби поручился за Джеймса и подтвердил его миссию.

После этого Шарлотта заморгала и задала себе вопрос: почему она вдруг встала на его защиту?

Просто она верила, что намерения Джеймса вернуть разворованное имущество были благородны. Что он искренне имел в виду то, что говорил. А подозрения у нее рождали те вещи, о которых он умалчивал. Эдвард кивнул.

– Конечно, генерал определенно знает о подобных вещах, и если он подтверждает...

– Где, по-вашему, прячется этот мистер Эджертон?

– Сильвестр Эджертон мертв.

Всеобщий шок и молчание. Задать вертевшийся у всех вопрос нашел в себе смелость Роберт:

– Вы убили его?

Джеймс решительно покачал головой:

– Нет. Хотя я готов был задушить собственными руками этого подонка. Вероятно, он сделал попытку предать собственную банду.

– Значит, в это дело вовлечены и другие люди? – нервно спросила Сильвия.

Потирая рукой подбородок, Джеймс некоторое время смотрел в окно на малиновку, сидевшую на дереве. Видимо, придя к определенному решению, он повернулся к присутствующим и негромко сказал:

– Я не верю в то, что мистер Эджертон был организатором всей этой операции. Я охочусь за человеком, спланировавшим эту акцию и руководившим кражей имущества и людьми, которые ищут сокровище.

– Кто этот организатор? – напрямик спросила Шарлотта.

– Вы сейчас должны понять, что я должен как можно скорее вернуть все эти сокровища.

– В чем причина этой спешки? – с сомнением спросил Роберт.

Джеймс посмотрел ему прямо в глаза.

– Нас беспокоит то, что эти сокровища уже превращены или могут быть превращены в самом близком будущем в деньги, чтобы поддержать новое наступление.

– Чье? – спросил Эдвард.

– Наполеона.

– Не может быть! – воскликнула Сильвия.

– Источники сообщают, что Наполеон предпримет попытку бегства с острова Эльба. Он полагает, что верные ему люди снова соберутся под его знамя. Однако ему нужны ресурсы. Война стоит дорого, – добавил после паузы Джеймс.

– Высылка Наполеона на Эльбу всегда беспокоила меня, – высказал мнение Эдвард. – Человек должен расплачиваться за свои преступления.

– Но какое отношение все это имеет к девице Хейстингс? – нахмурившись, спросила вдовствующая герцогиня.

– Шарлотта, – Джеймс перевел на нее взгляд, – помогает мне в моих расследованиях и, к сожалению, пострадала физически в процессе расследований.

– Какого черта вы привлекли к расследованиям простую девушку? – воскликнул Роберт. – Прости, Шарлотта, я знаю, ты веришь, что сделана из прочного материала, но ведь даже мужчина убит!

Джеймс вытянул губы в одну прямую, жесткую линию.

– Мы были вынуждены заключить этот союз. – Джеймс встал, посмотрел на Шарлотту и, наклонив голову, заявил: – А Шарлотта действительно сделана из прочного материала. Помощь, которую она мне оказала, поистине бесценна.

Шарлотта ошеломленно посмотрела на герцога. Этот человек, казалось, постоянно норовил выбить почву у нее из-под ног. Один день он был порочным монстром, другой – благородным и заботливым до такой степени, что кормил ее хлебом с рук.

– Но зачем вам понадобилось заявлять о помолвке? – потребовала ответа вдовствующая герцогиня.

– Это было необходимо для Шарлотты и меня, потому что... потому что... – Он пожал плечами. – Потому что репутация Шарлотты оказалась под угрозой.

Роберт вновь скрестил руки и с угрозой спросил:

– В самом деле? И каким же образом произошел этот «несчастный» случай?

– Спасаясь от засады, я оказался ночью в ее комнате, когда был у Бальстрэмов. Вот и все, что я могу сказать по этому поводу.

Таким образом, он не собирался ничего рассказывать о громиле, который на нее напал.

– Я всегда знала, что было еще нечто такое, что подтолкнуло тебя к помолвке, – жеманно проговорила вдовствующая герцогиня. – Ты согласился жениться на ней, чтобы спасти ее репутацию.

– Вы могли бы выдвинуть какой-то аргумент, например рассказать правду, – сказал Эдвард.

– Да поймите же, он вынужден был сказать о помолвке. – Вдовствующая герцогиня объяснила это таким тоном, словно Эдвард был круглым идиотом. – Иначе ни один нормальный мужчина не взял бы ее в жены после этого скандала.

– Я бы женился на Шарлотте независимо ни от каких обстоятельств. И любой человек, у кого есть голова на плечах, сделал бы то же самое, – твердо сказал Роберт.

Шарлотта благодарно посмотрела на него и улыбнулась:

– Спасибо, Роберт. Я всегда знала, что могу положиться на тебя.

Джеймс прищурил глаза, как бы предупреждая о чем-то.

– Вопрос был улажен.

– Это весьма благородно с твоей стороны, дорогой мой, – возразила мать, – но, может, это совершенно излишне, с учетом сказанного виконтом?

– Однако я все-таки до сих пор не понимаю, каким образом пострадала Шарлотта? – озабоченно спросила Сильвия. – Откуда у нее эти кошмарные синяки?

Джеймс бросил взгляд на Шарлотту.

– Произошел несчастный случай...

И тогда Шарлотта пробормотала:

– На меня напал некий громила...

Сильвия ахнула и схватила Шарлотту за руку.

– Я, остановил его, прежде чем он успел что-либо сделать, за исключением этих синяков.

Эдвард нервно зашагал по комнате.

– Да, тут столько всего, что не сразу переваришь. – Повернувшись затем к Джеймсу, он настойчиво спросил: – Но затем вы схватили негодяя?

– Да.

– Вы передали его властям? – ворчливо спросил Роберт.

– За преступления перед короной.

Эдвард с облегчением вздохнул.

– И никто не знает о Шарлотте?

– Никто из тех, кто способен что-то разболтать.

Сильвия сжала руку Шарлотты.

– Мне очень не нравится, что ты оказалась втянута в эту историю. Тот мужчина напал на тебя потому, что ты занялась расследованием дела.

– Ну да, та комната была просто проходным двором, – саркастически заметила вдовствующая герцогиня.

Джеймс лишь сверкнул глазами в сторону матери. Эдвард снова заходил по комнате.

– Но вы сказали, что Шарлотту лишь слегка поцарапали. Почему же она больна сейчас?

Джеймс посмотрел на Шарлотту, затем окинул взглядом присутствующих и сказал:

– Шарлотта упала с лошади.

– Я не упала с лошади, Джеймс. Я была сброшена, – поправила его Шарлотта. – И этого не произошло бы, если бы те люди не стреляли в меня.

– Что?! – воскликнула Сильвия.

– Кто в тебя стрелял? – быстро спросил Роберт. Джеймс ровным голосом проговорил:

– Ведь вы сами сказали, что были ошеломлены, Шарлотта. Мы не знаем в точности, что именно произошло.

Шарлотта вспылила.

– У меня достаточно мозгов, чтобы понять, если кто-то собирается меня похитить!

– Похитить? Но кому это нужно и с какой целью? – удивилась Сильвия.

Шарлотта и Эдвард переглянулись. Даже тетя Сильвия не знала об алмазных копях, которые составляли часть приданого Шарлотты. Это была ее идея – хранить эту информацию в тайне. Майлс Уилмингтон преподнес суровый, но полезный урок, касающийся любви и замужества. Она намерена сама сделать свой выбор, а не ждать, когда кто-то прельстится ее состоянием.

– То, что произошло этим утром, – твердо заявил Джеймс, – не повторится, даю вам слово. Шарлотта будет постоянно под защитой.

– Ну да, она не останется без внимания, – сказал Роберт. – Пока есть Эдвард и я. Мы хорошо видели, что это означает – быть под вашей защитой.

– Я способен вполне надежно защитить Шарлотту, – с каменным выражением лица произнес Джеймс.

– На нее напали дважды за время вашего сотрудничества. Что и говорить, весьма надежная защита! – саркастически заметил Роберт.

Эдвард добавил:

– Необходимо было соблюдать предосторожности.

– Я взяла с собой Гарри и Джейка, – оправдываясь, возразила Шарлотта.

– Ты должна быть более бдительна, – жестко проговорил брат.

Джеймс встал.

– И мы будем бдительными. Шарлотта под моей опекой, и я даю вам слово, что ее охрана будет весьма строгой и надежной.

Роберт и Эдвард обменялись многозначительными взглядами.

– Это весьма любезно и предусмотрительно с вашей стороны, – благоразумно проговорил Эдвард. – Тем не менее я настаиваю на том, чтобы вы эти обязанности разделили с Робертом и мной. Это во многом освободит вас и позволит вести расследования, не отвлекаясь на другие дела.

– Я вовсе не возражаю против того, чтобы Шарлотта отвлекала меня. – Джеймс внезапно замолчал, словно задним числом осознал, что он только что сказал. – Я имею в виду, что Шарлотта и я помолвлены. С учетом этого факта могут возникнуть разговоры, если виконт станет проводить здесь с ней время.

Шарлотта наклонила голову, чрезвычайно заинтересовавшись услышанным.

– Стало быть, вы не возражаете, чтобы меня сопровождал здесь Эдвард? – спросила она.

– Он ваш брат.

– А Роберт – один из моих близких друзей, – парировала она.

Джеймс пожал плечами.

– Вы не доверяете Роберту? – настойчиво спросила Шарлотта.

– Когда я не смогу обеспечить охрану один, я с радостью позову помочь мне любого из них.

Роберт с готовностью отреагировал:

– Мы ожидаем, что вы позовете нас, и мы откликнемся в любое время дня или ночи.

Джеймс подошел к мужчинам, протянул руку:

– Договорились.

Эдвард пожал руку Джеймсу. Роберт последовал примеру друга с видимой неохотой. После этого Эдвард добавил:

– Еще мы должны обсудить вопрос о вашей с Шарлоттой помолвке.

Джеймс кивнул.

– Предлагаю обсудить это... гм... в более приватной обстановке.

– Я до сих пор не могу понять, почему ты считаешь, что эта помолвка должна сохраниться, Джеймс, – вступила в разговор вдовствующая герцогиня. – Ведь есть другие варианты, ты же знаешь.

– Довольно, мама!

– Прекрасно! – фыркнула мать и отвернулась.

– Сейчас, когда все разрешилось, – предложил Джеймс, – не соблаговолите ли вы присоединиться к нашему завтраку?

Вдовствующая герцогиня поднялась:

– Необходимо решить еще одно дело.

Было видно, как выпрямилась Сильвия. Вдовствующая герцогиня смотрела прямо в лицо сыну.

– Я не потерплю эту женщину в доме до тех пор, пока я здесь живу. Таким было наше соглашение, Джеймс, и я вынуждена напомнить об этом.

– Так ли это необходимо, мама? – мягко спросил Джеймс. – Очевидно, Шарлотта и ее тетя очень близки.

Однако вдовствующая герцогиня осталась непреклонной. Ее рот вытянулся в одну прямую линию.

– В моем собственном доме будет именно так.

Джеймс посмотрел на Шарлотту и Сильвию с извиняющимся видом.

Однако Шарлотта была настроена решительно. В конце концов, Сильвия – это ее семья.

– Это не прием...

Грациозно поднявшись с дивана, Сильвия перебила Шарлотту:

– Не трать попусту время, дорогая. Эту баталию должна вести не ты. Честно говоря, я была удивлена, что нас не изгнали еще до этого. Кэти всегда была строптива, если дела развивались не так, как она хотела.

Вдовствующая герцогиня бросила на Сильвию полный ненависти взгляд, который тетя проигнорировала.

– Поскольку мы увидели, что Шарлотта в безопасности и за ней ухаживают должным образом, мы отбываем. – Наклонившись, она поцеловала Шарлотту. – Иди что-нибудь поешь и отдохни, дорогая.

Шарлотта разочарованно встала на ноги.

– Я надеюсь быть дома в течение ближайших нескольких дней. Я дам вам знать, и мы нанесем визит, хорошо?

Лицо Сильвии расцвело ласковой улыбкой.

– Это будет чудесно.

Поклонившись Джеймсу, она выплыла из двери, не удостоив вдовствующую герцогиню взглядом. Браво, тетя Сильвия!

Роберт наклонился и прикоснулся губами ко лбу Шарлотты. Он явно застал ее врасплох, поскольку никогда раньше не демонстрировал подобной нежности по отношению к ней. При этом успел шепнуть ей на ухо:

– Надеюсь, ты позовешь меня, если это понадобится, Шарлотта.

Шарлотта импульсивно поцеловала его в щеку.

– Спасибо, Роберт. Ты мой самый близкий друг.

Эдвард повернулся к Джеймсу и вдовствующей герцогине.

– Я хотел бы задержаться и поговорить с вами и Шарлоттой.

Джеймс с готовностью кивнул:

– Конечно. Оставайтесь на завтрак. Мне хотелось бы основательно подкормить Шарлотту.

Шарлотта фыркнула в ответ на подобную заботу.

– Я не ребенок.

– Не ребенок – просто упрямица, – поддразнил ее брат. – Ты ведь знаешь, что бывает, когда ты не ешь.

– Не дразни меня, Эдвард. – Она шутливо прищурилась. – У меня ведь острые зубы.

– Я знаю, – ответил Джеймс, проводя их через дверь. За спиной Джеймса Эдвард недоверчиво поднял бровь, глядя на сестру.

Однако она проигнорировала его взгляд, решив думать о чем-нибудь ином, а не о высоком красивом джентльмене, который шагал рядом с ней. Должно быть, ее сейчас волновала еда. Иначе чем объяснить, что у нее с такими перебоями стучало сердце?

Оказавшись чуть позже в столовой, Джеймс аккуратно промокнул салфеткой губы, испытывая удовлетворение оттого, что ему более не надо отчитываться перед семьей Шарлотты и ее другом. В сущности, ничего не изменилось, кроме того, что теперь и другие люди будут охранять Шарлотту. Правда, вызывал досаду тот факт, что кое-кто из дополнительных защитников нацелен на нечто большее, нежели на простую защиту Шарлотты. Джеймс решил, что он будет оставаться рядом с Шарлоттой как можно чаще, чтобы услуги виконта не понадобились. Ни к чему, чтобы у этого человека рождались мысли о том, будто у него есть какой-то шанс в отношении Шарлотты.

Джеймс исподволь наблюдал за сидящими напротив Эдвардом и Шарлоттой. У брата и сестры были одинаковые ясные голубые глаза и овал лица, хотя, конечно же, у Шарлотты лицо было утонченнее и нежнее. Однако на этом их сходство кончалось. Темно-коричневые, цвета кофе, волосы Эдварда отличались от светло-каштановых, почти огненного оттенка, волос Шарлотты. Кожа ее лица была белая, словно фарфор, которую украшали веснушки; брат, по всей видимости, много времени проводил на свежем воздухе, поэтому лицо его было загорелым и смуглым.

Джеймс обратил внимание на другие характерные отличия брата и сестры. Эдвард имел привычку играть с вещами – пуговицами сюртука, безделушками. Выражение лица его было, как правило, настороженное. Шарлотта же, наоборот, словно львица, готова была броситься в схватку. Никто не мог бы подумать, что всего лишь несколько часов назад в нее стреляли и пытались ее похитить. Казалось бы, Джеймс должен был радоваться тому, что его план срабатывает, что Мортимер заглотнул приманку. Однако он внезапно почувствовал, что ростбиф приобрел деревянный привкус, и с отвращением оттолкнул тарелку.

Эдвард отправил ломтик фрукта в рот и сказал:

– Неожиданная новость о вашей помолвке вызвала настоящий переполох в нашем доме, ваша светлость. Я с трудом уговорил людей не сопровождать меня в моей поездке в Лондон. – Он поиграл вилкой. – Нужно сказать, что я не слышал, что вам требуется... гм... что вы ищете жену.

Джеймс вскинул бровь, но предпочел оставить реплику без ответа.

– Судя по вашим высказываниям, могу я понимать это таким образом, что вы намерены жениться на Шарлотте?

Джеймс выразительно посмотрел на Шарлотту.

– Да, это так.

Шарлотта сделала гримасу, но, к счастью, Эдвард в этот момент смотрел на Джеймса.

– Мы все должны признать, что скандал, связанный с отменой помолвки, ни к чему ни для кого из нас. Независимо от времени. – Эдвард промокнул губы салфеткой. – В то же время мы не должны выносить скоропалительных решений. В конце концов, это брак. – Он выразительно посмотрел на сестру. – Весьма серьезное дело.

Джеймс удивленно оторвал бокал от губ и внимательно посмотрел на брата Шарлотты. Эдвард помахал рукой.

– Поймите, я не против этого союза. Я лишь хочу, чтобы все было сделано с чистыми намерениями. Счастье Шарлотты – прежде всего.

– Шарлотта что-нибудь сделала или сказала вам такое, что заставляет вас думать, что она не хочет выходить за меня замуж? – медленно спросил Джеймс.

Он сомневался в том, что Шарлотта нарушит слово. Но она обладала удивительной способностью находить лазейки. Шарлотта посмотрела на него невинными, широко раскрытыми глазами.

– О нет, – заявил Эдвард. – Ничего подобного она не говорила.

– В таком случае, что вас беспокоит? Я думаю, вы будете рады этому браку.

– Мы будем рады, – поспешил заверить Джеймса Эдвард и нервно пригубил бокал. – Мы лишь хотим быть уверенными в том, что у Шарлотты было время составить свое мнение.

О Господи, уж не собирался ли Эдвард выяснить его мнение относительно брака между Шарлоттой и его другом виконтом Девейном? Если это так, то нужно пресечь ЭТУ ПОПЫТКУ в зародыше. Разумеется, дипломатично. Ничто не должно мешать его планам. Он должен остановить Мортимера, чего бы ему это ни стоило. И лишь потом имело значение его слово, данное генералу. Джеймс осторожно сказал:

– Я не хочу никаких сплетен или спекуляций относительно нашей помолвки.

– Конечно, конечно. – Эдвард обеспокоено посмотрел на сестру. – Репутация Шарлотты и ее счастье превыше всего. – Он нервно облизнул губы. – Вероятно, было бы хорошо, если бы мы обсудили кое-какие условия.

– Я не ожидаю приданого. Любые другие условия малосущественны и могут быть рассмотрены, как только появится необходимость.

Глаза у Эдварда широко открылись.

– Без приданого?

– Хотя я уверен, что Шарлотта хорошо обеспечена, у меня такое ощущение, что при нынешних обстоятельствах у Шарлотты нет никакой необходимости принести на алтарь брака что-нибудь еще, кроме самой себя.

Брат и сестра переглянулись.

Почувствовав их недоверие, но не понимая его причины, Джеймс снова заговорил, чтобы прояснить свою мысль:

– Мы могли бы разумно использовать средства, создав, например, благотворительный фонд для госпиталя ветеранов.

Эдвард почесал голову.

– Интересная идея. Что ты думаешь на этот счет, Шарлотта?

– У нас времени достаточно, – холодно ответила сестра. – Давайте вернемся к этому в конце сезона, когда мы будем лучше знать, где находимся.

Джеймс хитро улыбнулся.

– Как мы и договорились, мы будем находиться рядом, дорогая.

Шарлотта вспыхнула.

Эдвард некоторое время молча наблюдал за Джеймсом и сестрой. Наконец сказал:

– Итак, Шарлотта, ты приезжаешь завтра домой. Мы можем подогнать дела.

Она игриво закатила глаза.

– Да, Эдвард. Я помогу тебе с домашними счетами.

– И приведешь в порядок гроссбухи?

– Ни за что на свете!

Улыбнувшись, Эдвард повернулся к Джеймсу:

– Вы не должны недооценивать нашу Шарлотту. Она большая умница. Когда она выйдет замуж и покинет нас, я не знаю, как мы будем обходиться без нее.

– О, ты так быстро от меня не отделаешься, Эдвард! – воскликнула Шарлотта.

Джеймс заметил, как сверкнули ее глаза. Облизнув пухлые губы, она добавила:

– Я хочу сказать, что Маргарет выйдет замуж первой.

– Слава Богу! – Брат улыбнулся и полушутливо сказал: – Я не хотел бы находиться даже в одном районе с ней, когда ты сообщишь ей, что вы помолвлены.

– Ах нет, Эдвард! Ты глава семьи, и я не позволю тебе манкировать своими обязанностями.

Джеймс вопросительно поднял бровь.

– Маргарет... – Шарлотта пожала плечами. – Она несколько озабочена перспективой найти мужа.

Очевидно, Шарлотта не была этим озабочена.

– Несколько излишне озабочена, если бы вы меня спросили, – прокомментировал Эдвард, бросая на стол салфетку. – Я бы хотел, чтобы она была чуть более осмотрительна. Дело в том, что, если джентльмен хорошо танцует, это еще не означает, что он будет хорошим мужем.

– Как не имеет значения титул или его связи, – добавила Шарлотта. – Мы должны проявлять заботу и направлять ее, Эдвард.

– Я уже тысячу раз говорил тебе, Шарлотта, что мы не допустим, чтобы она вышла замуж за мерзавца.

– Прости. – Она чуть грустно улыбнулась. – Ты же знаешь, как я реагирую на этот вопрос. – Затем добавила: – Расскажи мне о домашних новостях, Эдвард. У меня такое ощущение, что я не была дома целую вечность.

Пока Эдвард делился новостями, Джеймс молчал, слушая вполуха, главным образом любуясь красавицей с пышными каштановыми волосами, сидящей напротив него. Впервые ему пришла в голову мысль, что, после того как все будет закончено и выполнено, Шарлотта может отвергнуть его предложение. Он поспешил отбросить встревожившую его мысль. В конце концов, ей скоро двадцать три года. И если он захочет, то будет ее иметь. Внезапно он осознал, что желание иметь ее необратимо растет в нем, словно мох на камне.

Позже, глядя из окна своего кабинета, Джеймс задумался о том, насколько запутанной стала его жизнь с того момента, когда рядом оказалась Шарлотта.

– Что вы увидели в кустах роз, Джеймс?

– Ну как что? Будущее, Шарлотта! Разве вы не знаете, что розовые бутоны могут предсказать будущее, если в них хорошенько вглядеться?

– Но как вы можете в них что-нибудь прочитать, если они зацветут только летом?

Он пожал плечами.

– Я многое могу прочитать, и еще больше существует такого, что не могу.

– Похоже, еще до окончания дня прольется дождь, – предположила она, глядя на быстро бегущие облака в небе.

Джеймс посмотрел на нее краем глаза. Она все еще щадила свой бок, но других последствий ее падения заметно не было. На солнце ее глаза казались еще более голубыми, а волосы – золотистыми. Веснушки на лице были почти такого же цвета, как и волосы. Все двадцать семь. Он едва сдержал улыбку.

– Я хочу, чтобы вы выполняли условия нашей сделки, Шарлотта, в присутствии всех, в том числе и членов вашей семьи.

– Члены моей семьи и мои друзья не разгласят ваши секреты.

– Вы дали согласие.

Молчание.

– У меня сложилось впечатление, что ваш брат весьма щепетилен во всем, что касается вас. – Джеймс посмотрел на свои ногти. – Гораздо более чем все мои знакомые джентльмены.

– Мы не похожи на других.

– Это вполне очевидно, – пробормотал он, не удовлетворенный ответом. – Однако я готов был считать, что он был бы рад видеть вас хорошо устроенной.

Посмотрев вниз, Шарлотта стряхнула пушинку с юбки.

– Эдвард всегда хотел, чтобы я вышла замуж за Роберта. С ним у нас всегда была бы полная определенность.

– Не в пример мне.

Она не клюнула на его приманку.

Джеймс задумчиво потер подбородок и изменил тактику.

– Виконт Девейн весьма покровительственно к вам относится.

Выглянув в окно, Шарлотта с нежностью улыбнулась.

– Я была удивлена, когда он так набросился на вас. Он становится похожим на быка, если рассердится. Но вообще-то он очень милый и доброжелательный человек.

– Значит, он вам нравится?

– Конечно.

– Ваша тетя наверняка будет рада, если вы и Роберт поженитесь?

– Тетя Сильвия всегда благоволила к Роберту. Он всегда был надежной поддержкой в трудные для нас времена. Тетя Сильвия говорит, что настоящий друг познается в беде. Она очень мудрая. Я не понимаю причин враждебности, которые испытывают друг к другу она и ваша мама.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Я хотела бы знать, что произошло между ними в свое время.

Джеймс дотронулся пальцем до подбородка Шарлотты и посмотрел в ее удивленные глаза.

– Лучше не о моей маме, а о вас и виконте.

Шарлотта нахмурилась и замигала.

– Вы думаете, что это имеет отношение к виконту? Да знает ли вообще ваша мама Роберта?

– Я спрашиваю о вас! Что вы думаете о браке с виконтом Девейном?

– Выйти замуж за Роберта? – Она поджала губы. – Понимаете, он по всем меркам ослепительно красив и происходит из прекрасной семьи. Лорд и леди Суотмор – очень славные люди. Но у меня такое ощущение, что Роберт предпочитает клубы и собственных приятелей шуршанию шелковых юбок. Он постоянно бывает в нашем имении и называет брачный рынок охотничьей площадкой, где хищники пожирают избранную ими жертву.

Стало быть, она не знала о своей притягательной силе. Джеймс готов был поставить на кон целое состояние в споре о том, что виконт отнюдь не столь безразличен к ее чарам.

Шарлотта прищурила глаза.

– А вы собираетесь спровадить меня в жены к Роберту в конце сезона?

Джеймс сохранил невозмутимость на лице.

– Это весьма сомнительно.

– Хорошо. Потому что меня не заставят выйти замуж лишь потому, что это удобно, даже если речь идет о Роберте.

– Если не ради удобства, то ради чего еще вы вышли бы замуж? – с любопытством спросил Джеймс. – Только не говорите мне о таких глупостях, как любовь и романтика. Вы кажетесь мне слишком разумной для такой ерунды.

Шарлотта скрестила руки и заявила:

– Я выйду замуж, когда найду правильного мужчину. Такого, который обладает благородством и всеми качествами настоящего джентльмена.

– Не в пример мне, разумеется.

– Вам это лучше знать.

– Да. – Джеймс внимательно посмотрел на нее. – Мне лучше знать.

Их взгляды встретились. Мир вокруг растворился, и Джеймс оказался пленником двух поглотивших его голубых омутов. Шарлотта отвела взор.

– Простите?

Джеймс вернулся к реальности. Не было никакого волшебства, был один лишь суровый факт. И он заключался в том, что Шарлотта не желала рассматривать его в качестве потенциального партнера. Она повернулась, чтобы уйти, но он еще не закончил. Он схватил ее за руку и притянул к себе. Она открыла рот, словно желая сделать глубокий вдох, и это дало ему шанс. Он обнял ее за тонкую талию и поцеловал в обольстительно пухлые губы, ощутив медовую сладость ее рта. И тут же понял, что хотел этого весь день.

Она вздрогнула и прильнула к нему, прижавшись нежными грудями к его торсу. Ее язык дерзко ласкал его. Джеймса мгновенно охватил жар, он почувствовал, как тесно стало у него в паху. Он хотел, чтобы она сейчас лежала под ним, обнимала его своими красивыми ножками. Он хотел, чтобы она хотела его. Притом так же страстно, как он ее.

Из коридора через открытую в кабинет дверь долетел голос Коллина:

– Я уверен, его светлость готов встретиться с вами, мистер Макартур.

Черт побери, как не вовремя принесло его адвоката!

Джеймс с огромной неохотой прервал поцелуй и отпрянул от Шарлотты. Ее аппетитные губы были приоткрыты, в глазах светилось желание. Хорошо. Он понял, что по крайней мере на этом фронте он успешно продвигается.

– Ваша светлость?

Коллин стоял на пороге, загораживая Макартура и лишая адвоката возможности заглянуть в комнату. На его лице можно было прочесть выражение раскаяния, и, если бы Джеймс не знал своего камердинера столь хорошо, он мог бы подумать, что Коллин удивлен.

– Один момент, Коллин, – приказал Джеймс.

Он взглянул на красавицу, находившуюся в его объятиях. На щеках ее алели розы, губы были приоткрыты, словно ждали нового поцелуя. И тихонько добавил:

– Не надо смущаться, дорогая. Мы помолвлены.

– Может, мне прийти в другое время? – Макартур выглянул из-за широкой спины Коллина.

Шарлотта вырвалась из объятий и бросилась к двери. Она даже не нашла в себе силы попрощаться.

Подавив вздох, Джеймс отвернулся от дверей, чтобы прийти в себя. Он выглянул в сад. Если бы розы действительно были способны предсказать будущее... Ему определенно хотелось знать, будет ли Шарлотта принадлежать ему.

Глава 19

На следующее утро Джеймс подвез Шарлотту до дома на Гановер-сквер, проводил до входа и отправился по своим делам в клуб.

Шарлотта постучала в дверь кабинета своего брата, Эдвард поднял взгляд от гроссбуха и широко улыбнулся.

– Входи, Шарлотта! Как себя чувствуешь сегодня?

Она вошла и села в удобное кресло возле письменного стола, слегка повернувшись таким образом, чтобы не перегрузить левое бедро. Оно еще побаливало после падения. Шарлотта удовлетворенно вздохнула. После смерти отца в прошлом году они постоянно встречались здесь по утрам, занимая привычные для себя места: брат – за столом, она – в кресле.

– Спасибо, получше.

– Ты здорово нас напугала. Я думал об этом всю ночь. Трудно во все это поверить... Кражи, нападения... Должен признаться, я обеспокоен, Шарлотта.

– Не ты один.

– Нужно сказать, помолвка с герцогом решает один из самых жгучих вопросов. Так, значит, все-таки существует мужчина, который способен удовлетворить требования твоего «списка»? – поддразнил ее брат.

– Если бы я пользовалась этим списком до Майлса Уилмингтона, я никогда бы не влюбилась в него.

– И вообще ни в кого на всем белом свете. – Эдвард наклонился вперед. – Может быть, твой брак с Жираром – не такая уж страшная вещь во всей этой ужасной истории.

– Папа и я пришли к соглашению, что я сама выберу себе мужа. Ты тоже обещал это. Так не подведи меня теперь.

– Похоже, он настроен жениться на тебе.

Памятуя в первую очередь о союзе с Джеймсом, Шарлотта сказала:

– Я лишь хочу знать, не является ли все это уловкой. Я не верю, что Джеймс порочный или бессовестный человек, имей это в виду. Но я хочу понять его истинные мотивы, когда он настаивает на том, чтобы мы поженились.

Эдвард мягко спросил:

– А ты никогда не думала, сестра, что он может быть влюблен в тебя?

Шарлотта громко рассмеялась, затем, приложив руку ко рту, сказала:

– Я так не думаю.

– Известно, что случались и более странные вещи. – Внезапно Эдвард выпрямился в кресле, отчего оно в знак протеста скрипнуло. – Он не мог прознать про Южную Африку?

– Я и сама об этом думаю.

– Но откуда? Кроме тебя и меня, стряпчего и агента...

– И Мортимера Блэнтона.

– И Мортимера Блэнтона, – согласился Эдвард и покачал головой. – Нет. Мортимер слишком жаден, чтобы сказать кому-либо об этом.

– Мортимер – кузен Джеймса.

Эдвард поиграл гусиным пером.

– Должен признаться, у меня была мысль, что Мортимер может быть причастен к вчерашней попытке похищения.

– Мне это тоже приходило в голову. Но я подумала, что Мортимера сейчас нет в стране. Последний раз, когда я разговаривала с ним, он собирался ехать во Францию после окончания войны.

– Это было тогда, когда ты отвергла его предложение.

– Да. Я тогда весьма решительно заявила, что никогда не выйду замуж. Я не могла себе представить, как я буду вместе с ним есть.

– Пока мы не узнаем точно, что его нет в стране, мы не можем его исключить из числа подозреваемых. Я ему не доверяю.

– Согласна. Я скорее соглашусь пройти через десяток скандалов и уйти в монастырь, чем выйти за него замуж.

– Не могу представить тебя в монастыре, Шарл. Ты загоняешь всех монашек, будешь постоянно что-то организовывать, всем отдавать приказания.

– Неужели я такая ужасная?

– Нет, ты замечательная! – Эдвард посмотрел на раскрытый гроссбух. – Я не знаю, что я буду делать без тебя.

Шарлотта встала и положила руки на плечи брата.

– Ты хозяин, Эдвард. Я только немного помогу тебе, и все будет хорошо. И потом, – она широко улыбнулась, – я не готова к тому, чтобы меня выбросили ради новой виконтессы.

Улыбка Эдварда померкла, он нахмурился.

– Ах нет, Шарлотта! Я не собираюсь бросить себя на рынок брака лишь потому, что ты можешь уйти.

– Мисс Аннавель определенно влюблена в тебя, – игриво заметила она.

Эдвард решительно тряхнул головой.

– Я уверен, что могу справиться с делами самостоятельно.

– Я тоже в этом абсолютно уверена. И что бы ни случилось, я никогда не уйду слишком далеко.

– Куда это ты собралась? – раздался приятный высокий голос.

В дверях стояла Маргарет, как всегда нарядная и красивая. Ее шоколадного цвета волосы были уложены в виде валика вокруг головы, оттеняя большие карие глаза.

– Маргарет! Ты вернулась! – воскликнула Шарлотта, раскрывая руки, чтобы принять сестру в объятия.

– Да. Это был замечательный вечер – танцы, пикник... Одним словом, все было чудесно!

Сестры обнялись и расцеловались.

– Какие новости, Маргарет? – поинтересовался Эдвард.

Она подплыла к окну, словно облачко из муслина и кружев персикового цвета.

– Сейчас я предпочитаю лорда Мэнфилда мистеру Уиллоуби. Он был исключительно галантен и гораздо удачливее в картах.

Шарлотта и Эдвард обменялись неодобрительными взглядами. Поскольку Маргарет восприняла задачу найти мужа как игру, в которой муж будет главным призом, на ее брата и сестру легла обязанность отсеивать распутников от приемлемых претендентов. Хотя Шарлотту подмывало рассказать Маргарет о ее печальном опыте с Майлсом Уилмингтоном, ей не хотелось гасить присущие сестре непосредственность, живость и доброжелательность.

– У лорда Мэнфилда не слишком хорошая репутация, – мягко заметил Эдвард. – Я с трудом могу представить его в качестве добропорядочного мужа.

– Ах, – улыбнулась Маргарет, – вот только запах изо рта оставляет желать лучшего.

Шарлотта едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

– Дурной запах изо рта и умение играть в карты – это те качества, которыми должен обладать муж?

– Не притворяйся, глупой, еще надо взять в расчет внешность и умение одеваться.

Видя, что Шарлотта нахмурилась, Маргарет захихикала:

– Я лишь шучу, Шарл!

Шарлотта не знала, то ли ей порадоваться этим словам, то ли рассердиться. Эдвард откашлялся.

– Знаешь, у Шарлотты есть хорошие новости, и я предоставляю ей возможность сообщить их тебе.

Шарлотта обняла брата за талию и крепко стиснула его.

– Эту честь я доверяю тебе, как главе семьи.

Маргарет выжидающе уставилась на брата, и Эдвард бодрым голосом объявил:

– Шарлотта помолвлена с Джеймсом Морганом, герцогом Жираром.

Улыбка Маргарет сделалась еще шире.

– А теперь ты шутишь со мной!

– Это правда, Маргарет, – мягко подтвердила Шарлотта.

Улыбка на губах Маргарет погасла.

– Но я даже не подозревала, что ты подумываешь о замужестве.

– Понимаешь, мне скоро исполнится двадцать три года, – доброжелательно пояснила Шарлотта. – Кажется, ты единственная, кто не горит желанием видеть меня замужем.

Было видно, что в душе Маргарет происходит борьба, она не могла сразу найти ответ.

– Ты его любишь? Это любовь?

Шарлотта подошла к сестре. Взяв Маргарет за руку, она заговорила спокойно и негромко, обойдя заданный вопрос:

– Я знаю, что ты хотела оказаться в центре внимания этого сезона, объявив о своей помолвке. И ты заслуживаешь это. Видит Бог, как было трудно, когда заболел папа, а потом несколько месяцев длился траур. Я сожалею, что ты разочарована, но этому суждено было случиться, Маргарет. Вероятно, ты будешь счастлива и у тебя уже будет ребенок еще до того, как я пойду к алтарю.

Красивое лицо Маргарет отразило самые разнообразные чувства.

– Это несправедливо, Шарл.

– Почему, дорогая?

– Потому что я никогда не думала, что ты выйдешь замуж и покинешь нас.

Шарлотта была ошеломлена и слегка оскорблена.

– Ты думала, что я никогда не выйду замуж? Ты считала, что я всегда буду вожаком стада?

– Ах нет, ничего подобного! – поспешила заверить ее сестра. – Просто я не могу представить, чтобы ты покинула нас и Гринвуд-Мэнор.

– А ты думала, что случится со мной, когда женится Эдвард и сюда въедет новая виконтесса?

– А, ты об этом... – Маргарет небрежно махнула рукой. – Этого не произойдет в течение долгих лет. К тому времени она скорее всего окажется такой зеленой, что ты будешь по-прежнему всем командовать.

Шарлотта не верила своим ушам. Она вопросительно посмотрела на брата.

Эдвард шутливо поднял руки, как бы сдаваясь.

– Я не в силах до конца в этом разобраться.

Не выходить замуж, постоянно все делать для семьи, не иметь собственных детей и человека, который любит ее... При этой мысли Шарлотте вдруг стало не по себе. Она решила пока не думать об этом, чтобы разобраться во всем чуть позже. Сейчас она хотела понять сестру.

Маргарет накрутила прядь волос на палец.

– Вроде как старая кузина Мод.

Услышав, что ее сравнили с любимой, но старомодной матроной, которая ухаживала за ними в детстве, Шарлотта невольно вздрогнула и поморщилась. Она отпустила руку сестры и зашагала по кабинету.

Маргарет вскинула бровь.

– Я не подозревала, что ты способна влюбиться.

Шарлотта резко остановилась.

– Черт возьми, почему же?

Эдвард обхватил голову руками.

– Ты слишком практична, это во-первых, – резонно заметила Маргарет. – И потом у тебя такие высокие стандарты. Ты способна быть верной и любящей, но тебе не хватает романтики.

Должно быть, из ушей Шарлотты пошел пар, потому что в Маргарет внезапно проснулось чувство такта.

– То есть я хочу сказать, что ты умеешь быть исключительно любящей и все любят тебя. Но это не такая любовь, какая бывает между мужем и женой.

– А какая это любовь? – Шарлотта уперлась руками в бедра.

Щеки у Маргарет порозовели.

– Ну, такая, о которой пишет лорд Байрон.

– Ты имеешь в виду романтичную любовь и... любовь физическую?

Эдвард закрыл глаза ладонями.

– Я не мог даже предположить, что беседа может пойти в подобном направлении. Возможно, мне нужно уйти, чтобы вы вдвоем обсудили...

Шарлотта резко сказала:

– Никуда не уходи, Эдвард Хейстингс!

– Ладно, я сяду. – Он опустился в кресло, и оно громко заскрипело.

– Я хочу, чтобы вы оба услышали и поняли меня. Я выйду замуж за человека, которого выберу сама, когда я буду к этому готова. И хотя я ужасно скучаю по вас, я буду жить в другом месте, со своим мужем и, надеюсь, с целым выводком детей. – Она в упор посмотрела на сестру и отчеканила: – И своего мужа я буду любить. Я не из камня сотворена.

Маргарет мило улыбнулась и подошла к сестре.

– Не надо горячиться, Шарл. Я не слишком размышляла обо всем этом. Я всегда хотела, чтобы ты была рядом. Только и всего.

– Ладно, теперь, когда все улажено, – примирительным тоном проговорил Эдвард, – не засесть ли нам за гроссбухи?

Шарлотта раздраженно скрестила руки.

– Сейчас, когда я в скором времени навсегда вас покину, почему бы тебе не заняться этим самостоятельно, Эдвард? Я хотела позаниматься в студии.

Эдвард озадаченно спросил:

– Значит, я обречен делать это один?

Шарлотта слегка смягчилась.

– Я помогу тебе после завтрака. Вообще-то, – она подняла руку и потерла подбородок, – если мы оба возьмемся за решение этой проблемы, то мы сможем найти для тебя виконтессу.

– Пошли на завтрак! – взвыл Эдвард, и Шарлотта, улыбнувшись, величавой походкой двинулась к выходу.

Глава 20

Шарлотта вошла в свою студию, испытывая чувство огромного облегчения. Запах сырой глины и красок действовал на нее успокаивающе. Она любила свою студию в Гринвуде, но особо благоволила к архитектуре лондонской мастерской с ее высокими потолками и окнами, дающими широкий доступ свету.

Она взяла глину из ведра в углу и бросила ее на деревянный стол. Старая дева? Не имеющая понятия о физической любви? Шарлотта стала молотить глину кулаками.

«Я сделана не из камня!» Она избивала не глину, а самонадеянное заявление ее младшей сестры. Колотила вдовствующую герцогиню, которая заставила ее ощутить себя немодно одетой. Тех мерзких мужчин, которые пытались напасть на нее.

Шарлотта почувствовала, что ей становится жарко. Она залепила оплеуху Джеймсу. Непроницаемый, загадочный, вызывающий раздражение волк. Вот тебе! Капельки пота выступили у нее на лбу. Как она намерена вести себя с этим непостижимым мужчиной, который досаждает ей в сновидениях и становится ее кошмаром? Ей было тошно ощущать себя в нитях паутины, которая все теснее опутывает ее.

Внезапно Шарлотта остановилась. Папа знал бы, что нужно делать. Она вдруг снова остро ощутила потерю. Она скучала по матери, по ее умению найти успокаивающие слова, по ее любви. И по отцу. Если бы он был жив сейчас, он защитил бы ее, дал бы бесценный совет, помог бы в трудной ситуации. У нее зачесался нос, она потерла его и запачкала глиной. Взяв тряпку, она вытерла лицо.

У папы всегда был ответ, новый взгляд на проблему, предложение по решению вопроса. Он был ее наставником по всем вопросам, и она отчаянно скучала по нему.

Тяжело дыша, ощущая боль в руках и плечах, Шарлотта продолжала работать с глиной. И вот обозначилась фигура обнаженной женщины, которая сидела гордо и прямо, положив левую руку на живот, как бы защищая свое чрево, а правую – на сердце. Слезы набежали на глаза Шарлотты. Эдвард поддразнил ее, напомнив о списке качеств, которыми должен обладать идеальный мужчина. Маргарет решила, что она останется дома навечно. Разве она в самом деле была настроена на то, чтобы не покидать дом? Может, она была трусихой, отказавшейся от будущего, испугавшейся прошлых ошибок?

Яркие утренние лучи солнца заливали мастерскую. Шарлотта устало сидела на скамье близ окна, позволяя теплу проникать сквозь одежду. За окном весело щебетали птицы. Шарлотта наблюдала за тем, как маленькая коричневая птаха легко перескакивала с одной тоненькой ветки на другую.

Внезапно к ней пришло решение. Она не позволит этому проходимцу Майлсу Уилмингтону разрушить ей жизнь. Она энергично встала, сбросила остатки глины в ведро и вытерла руки о тряпку. Она боялась полюбить не того мужчину, ошибиться в выборе. Совершив ошибку, она выключила бы себя из жизни, лишив радостей и развлечений. Она закончит сезон в качестве нареченной Джеймса. А затем найдет себе мужа. Такого, который будет любить ее за ее личные качества. И никаких компромиссов!

Раздался легкий стук в дверь. Поправив волосы, Шарлотта сказала:

– Входите.

Маргарет просунула голову внутрь.

– У нас гость, Шарл. Мистер Фрикерби.

Шарлотта нахмурилась. Что ему могло быть нужно?

– Он очень красив, – горячо заговорила Маргарет. – Я сидела рядом с ним на музыкальном вечере у леди Клондайк, и мне было трудно сосредоточиться.

Вероятно, мистер Фрикерби хотел обсудить раут у Бальстрэмов или у Генриетты. В любом случае Маргарет не следует допускать к этому обсуждению.

– Маргарет, пожалуйста, оставь нас на некоторое время наедине с мистером Фрикерби. А затем ты присоединишься к нам. – Приблизившись к сестре, Шарлотта добавила: – Кстати, он не останется у нас на чай.

Маргарет недоуменно посмотрела на сестру.

– Правильно ли это? Я хочу сказать, он вполне подходящий кандидат в женихи. Так почему не пригласить его на чай?

Шарлотта похлопала сестру по плечу и направилась к двери.

– Я думаю, мистер Фрикерби пожелает обсудить нечто... весьма деликатное... связанное с Генриеттой, и это займет немного времени. К тому же к нам присоединится Джеймс, и это будет исключительно семейное чаепитие. Мы все должны узнать лучше друг друга. Он мой нареченный, а ты моя любимая сестра.

– Я твоя единственная сестра.

– Да, и это жалко, не правда ли?

Мистер Стюарт Фрикерби ожидал, сидя на диване в голубом салоне. На нем был ярко-зеленый жилет и разноцветная в полоску рубашка; он был похож на резвую птицу, готовую взлететь в любой момент. Он вскочил при виде Шарлотты. Невозможно усомниться в том, что у нее и Генриетты совершенно разные критерии оценки людей.

– Мисс Хейстингс!

Он подскочил к ней, схватил ее руку и сжал. Шарлотта мягко, но решительно выдернула руку из его влажной ладони и отступила на шаг.

– Мистер Фрикерби, – она вежливо кивнула и показала на диван, с которого он только что соскочил, – садитесь, пожалуйста.

– Что с вашим лицом?

Шарлотта смущенно подняла руку к носу.

– Это веснушки.

– Нет-нет, я имею в виду серое пятнышко.

– Ах, это! – Она вынула носовой платочек и стерла пятно со щеки. – Я работала с глиной. – Она снова сунула платочек в карман. – Так чем я обязана удовольствию видеть вас у меня, мистер Фрикерби?

– После того ужасного случая в Саутбридже, – он приложил руку к сердцу, – я очень беспокоюсь за вас.

– Благодарю за заботу, но это излишне. Как вы можете убедиться, я чувствую себя превосходно.

И тут мистер Фрикерби поразил ее тем, с какой быстротой он, несмотря на свои немалые габариты, обогнул стоящий между ними стол и опустился возле ее стула на колено. Он схватил ее руку и прижал к своей груди.

– Мисс Хейстингс... простите мою смелость... Шарлотта. Вы должны знать, как я беспокоюсь о вас. Если Жирар причинил вам какой-то ущерб, если у вас какие-то затруднения, я в вашем распоряжении. Вы лишь скажите, что я должен сделать.

– Я настаиваю на том, чтобы вы вели себя должным образом, мистер Фрикерби!

К ее ужасу, вместо того чтобы встать, мужчина приник к ней и потянул ее за руку, пытаясь притянуть ее к себе еще ближе.

– Я полюбил вас сразу же, едва мы познакомились. Пожалуйста, позвольте мне оказать вам услугу. Я человек, обладающий многими талантами и с безграничным потенциалом.

– Отпустите меня немедленно! – воскликнула Шарлотта, отталкивая Фрикерби, который шлепнулся об пол.

Шарлотта отскочила и спряталась за кресло. Ее трясло от гнева и возмущения. Она могла лишь пожалеть Генриетту за то, что та питала нежные чувства к этому щеголю.

– Никогда не пытайтесь фамильярничать со мной, мистер Фрикерби! – И, поправив платье, добавила: – А сейчас я предлагаю вам уйти, поскольку в ваших услугах никто не нуждается!

– А какие это могут быть услуги? – стальным голосом спросил Джеймс.

Он стоял на пороге, сильный и уверенный, напоминающий леопарда, готового к прыжку. Глаза его излучали опасный блеск, рот вытянулся в одну прямую линию. Сердце у Шарлотты подпрыгнуло: она так рада была его видеть!

Мистер Фрикерби поднял свое громоздкое тело с пола и поправил пышные рукава. Подняв голову, настороженно кивнул:

– Жирар.

Жирар шагнул в комнату, за ним последовала умирающая от любопытства Маргарет.

– Так я снова спрашиваю, – грозно проговорил Джеймс, – какие услуги вы предлагаете моей нареченной, Фрикерби?

– Мистер Фрикерби пришел лишь убедиться, что я не получила серьезных повреждений во время быстрого возвращения в Лондон. Маргарет, будь добра, скажи, чтобы нам подали чаю. Мистер Фрикерби сейчас уезжает.

Фрикерби и Джеймс смотрели друг на друга, словно два льва-соперника, но никто из них не шевельнул ни единым мускулом. Джеймс негромко позвал:

– Лейтенант Фримен!

В комнату вошел, демонстрируя выправку, лейтенант. Он был гладко выбрит, волосы его украшала благородная седина, сам он был в ливрее герцога Жирара.

– Да, сэр! То есть ваша светлость!

– Пожалуйста, выпроводите этого человека.

– Он не лакей, – угрожающе сказал Фрикерби. – К тому же он хромой.

– Он способен управиться со всем, что потребуется. В том числе и с вами.

Шарлотта была близка к тому, чтобы лопнуть от гордости. Она положила ладонь на сгиб руки Джеймса. Она настолько была им восхищена, что ей хотелось его поцеловать.

– Лейтенант, исполните приказание!

– Да, конечно, мисс… я хотел сказать, леди... я имел в виду, ваше... Да!

Лейтенант ловко схватил мистера Фрикерби.

– Пожалуйте сюда!

Мистер Фрикерби что-то залепетал и стал упираться, но сила взяла верх, и вскоре мистер Фрикерби оказался на улице, где он остановился для того, чтобы перевести дух и потереть ушибленную задницу.

Глава 21

– Она красивая, Шарлотта. Гордая, сильная. Мне она очень нравится. – Тетя Сильвия стояла перед статуей, которую Шарлотта изваяла накануне, и удивленно покачивала головой.

– Спасибо, – сказала Шарлотта и после небольшой паузы спросила: – Тетя Сильвия, почему ты и вдовствующая герцогиня так ненавидите друг друга?

– Я ненавижу Кэти? Я страшно, отчаянно сердита на нее. Но вовсе не ненавижу.

– Что произошло между вами и стало причиной вашей враждебности?

Тетя глубоко вздохнула и стала ходить по комнате, то и дело останавливаясь перед скульптурами, оглядывая их и снова возобновляя движение. Наконец, завершив полный круг, она медленно заговорила.

– Кэти и я когда-то были очень близкими подругами.

Шарлотта недоверчиво выгнула бровь.

– Сейчас в это трудно поверить.

Тетя Сильвия улыбнулась.

– Мы были более близки, чем сестры. Наша земля находилась по соседству с землями ее семейства. Мы подрастали, вместе играли, вместе отмечали праздники. У нас даже многие учителя были общие. – Она снова улыбнулась – чуть задумчиво, как бы вспоминая далекие времена. – Когда настало время готовиться к нашему первому сезону, у нас был общий учитель танцев, общая модистка и мы даже выбрали одинаковые фасоны. Мы вместе ездили в город и делились радостями и волнениями нашего первого сезона. Слава Богу, мы обе имели успех, и наши родители были счастливы. Их цель заключалась в том, чтобы мы счастливо вышли замуж после нашего второго сезона.

Тетя Сильвия хмыкнула.

– Кэти и я в своих мечтах видели себя замужем за герцогами или даже принцами, при этом наши мужья в мечтах были хорошими друзьями и мы должны были всегда оставаться близкими. Мы иногда даже мечтали о том, что наши дети поженятся. – Она замолчала, и на ее лицо набежала грустная улыбка. – А потом я встретила Рэндолфа, и все изменилось.

После небольшой паузы тетя Сильвия снова улыбнулась Шарлотте.

– Тебе известна большая часть этой истории. Рэндолф приехал к моему отцу, чтобы продать двух кобыл. В то время Рэндолфу было уже двадцать четыре года. Я думаю, что я влюбилась в него сразу же, как только увидела его в тот холодный зимний день. Мои родители не имели ничего против него. Они лишь хотели, чтобы мой брак был счастливым. Рэндолф был хорошо образован, однако не имел ни титулов, ни больших денег, когда мы полюбили друг друга и поженились. Никто в тот момент не мог предвидеть, что граф и его сыновья умрут за морем. Рэндолф был одним из дальних кузенов этого графа. Тем не менее я страстно его любила. Этого никто не мог понять, и меньше всех – Кэти.

Выглянув в окно, она негромко продолжила:

– Оглядываясь назад, я понимаю, что Кэти была напугана моей связью с Рэндолфом. Она всегда была моей самой близкой подругой, а теперь моим другом и любовником стал Рэндолф. Я приехала к Кэти до того, как мы убежали, и попросила поддержки. Она была очень сердита и наговорила мне много ужасных вещей. Я тоже. Но хуже всего было предательство. – Тетя Сильвия печально покачала головой. – Она настроила против нас моих родителей. Вероятно, она думала, что спасает меня. Рэндолф и я едва избежали встречи с моим отцом и его людьми. Пропутешествовав всю ночь, мы поженились в Гретна-Грин. Это было самое лучшее решение в моей жизни.

– Потребовалось немало мужества, чтобы следовать ведению сердца.

– Не совсем так. Это была наша судьба – быть вместе.

– Ты видела после этого вдовствующую герцогиню?

– Еще до того как к Рэндолфу перешел титул, я пыталась помириться с ней. К тому времени она вышла замуж за герцога, и у них не было никаких отношений с нами. Должна отдать герцогу должное. Я не знаю, что Кэти ему рассказала о нас, – тетя Сильвия почесала подбородок, – однако когда этот негодяй Джеффрис пытался доказать, что Рэндолф не подходит для того, чтобы носить титул, мы услышали, что старый герцог посоветовал ему принять это как должное и смириться. С того времени, хотя я пыталась игнорировать Кэти, она тайком отравляла мне жизнь. Мои балы она находила не отвечающими моде, мои вечера, по ее мнению, не привлекают лучших представителей света.

Тетя Сильвия помолчала и вдруг расцвела улыбкой.

– Но если говорить честно, меня это не слишком беспокоило. У Кэти был ее герцог, у меня – мой коннозаводчик. И я счастлива. И хотя я понимаю преимущества, вытекающие из того, что я графиня, я была бы счастлива со своим Рэндолфом и без его титула. Вплоть до нынешнего дня мы не любим расставаться. И если бы не твоя неожиданная помолвка, я бы помчалась домой прямо сейчас.

Шарлотта виновато улыбнулась.

– Мне очень жаль. Вообще-то не было нужды приезжать сюда.

– Вздор. Я должна убедиться, что все выполнено должным образом. Признаюсь, было странно слышать, что твой нареченный – сын Кэти. Я задалась вопросом, примет ли она тебя, если учитывать наши отношения. А после этого я услышала, что она выбрала мисс Дрейтерс в качестве своей «наследницы».

– До меня тоже доходили эти сведения, однако вплоть до последней недели у меня не было ни малейших поползновений иметь дело с Морганами. Они также, по всей видимости, не желали меня знать. – Шарлотта покачала головой. – А сейчас мы все оказались на одном плоту, словно моряки во время шторма.

– Твой нареченный напоминает мне прежнюю Кэти – такой же сдержанный, очень правильный снаружи и с некоторой чертовщинкой внутри. – Тетя Сильвия вздохнула. – Хотя это может показаться смешным, я до сих пор тоскую по своей старинной подруге.

– У тебя нет намерения помириться с ней?

– Я определенно не сделаю новой попытки. Но если бы она подошла ко мне... Впрочем, Кэти скорее съест свою туфлю, нежели признает свою неправоту. – Тетя Сильвия обняла Шарлотту за плечи. – Сейчас же я хочу лишь одного – чтобы она хорошо обращалась с тобой. Однако на основании того, что я услышала вчера, я пришла к заключению, что она перенесла свою нелюбовь ко мне на тебя.

– Мне кажется, что Джеймс держит ее в узде.

– Так ты сможешь с ней иметь дело как со свекровью?

Шарлотта печально улыбнулась.

– Поначалу дай мне определиться с замужеством и супругом, а уж потом я стану разбираться с родственниками.

– Ты допускаешь, что брак может не состояться?

Тетя Сильвия слишком торопилась. Шарлотта закусила губу.

– Все так ново и неожиданно. Нападение, скандал, расследование... Я только сейчас начинаю разбираться.

– У меня не было никаких колебаний в отношении Рэндолфа. Может, этот брак не для тебя?

Шарлотта страшно не любила лгать, поэтому она обошла вопрос.

– Не много таких людей, которые столь же счастливы, как ты. Тебе повезло познать любовь с первого взгляда и ответную любовь.

Тетя Сильвия взяла Шарлотту за руку и сказала серьезным тоном;

– Ты вроде меня – ты нуждаешься в том, чтобы тебя любили и лелеяли. Ты нуждаешься в партнере, хочешь чувствовать себя равноправной, а не быть собственностью мужчины. – Она сделала паузу. – Ты веришь, что ты и Роберт будете вместе счастливы?

– Почему меня все хотят выдать за первого же мужчину, который может посвататься?

Она еще не забыла вчерашнюю фразу Джеймса о ее возможном браке с Робертом. До окончания сезона еще было далеко, а он уже спешил сбыть ее с рук.

Тетя Сильвия погладила ее по спине.

– Ты еще увидишь, Шарлотта: судьба скажет свое слово.

Шарлотта едва не фыркнула. Пока что судьба вела себя слишком игриво, когда дело касалось любви.

Идя из конюшни рядом с Джеймсом, Эдвард спросил:

– Куда привело вас ваше расследование?

– Я хочу допросить вдову Эджертона и выяснить некоторые дополнительные подробности об этом человеке. Очевидно, я не знал его так, как полагал.

– Вы не можете отвечать, если кто-то лишен моральных устоев.

– Я могу винить себя за то, что не вывел на чистую воду этого негодяя раньше. К тому же не заметил, что он стал легкой добычей Мортимера.

Эдвард рассеянно покрутил тростью.

– Где она проживает?

– В Сполдинге, к югу от Бостона.

– Когда вы уезжаете?

– Чем скорее, тем лучше. Но требуется кое-что подготовить. Вы ведь знаете, – по-свойски добавил Джеймс, – как это бывает: всегда находятся дела, когда нужно побыстрее выбраться из дома.

Джеймс не мог признаться даже самому себе, что он откладывает отъезд из-за того, что не хочет покидать Шарлотту.

– Вам не следует беспокоиться о Шарлотте. Роберт и я не будем спускать с нее глаз.

Это как раз и беспокоило Джеймса – слишком рьяная опека виконта.

Эдвард задумчиво добавил:

– Пожалуй, это неплохая идея, чтобы она переехала домой. – Заметив неудовольствие на лице Джеймса, поспешил уточнить: – На то время, разумеется, пока вас не будет в городе. Я всегда наготове, да и Роберт практически постоянно живет в нашем доме.

В том-то и беда, что Джеймс не знал, как этому помешать.

– Шарлотта отправится со мной в Сполдинг.

Он и сам не сразу поверил, что озвучил идею, которая только что пришла ему в голову. А что? Совсем неплохой план.

– Я знаю, что вы официально помолвлены, я сам читал об этом в газетах. Но я, как ее брат, забочусь о репутации Шарлотты. Боюсь, что ее доброе имя пострадает после подобной ночной поездки.

– Шарлотта поедет со мной, и ее репутация при этом нисколько не пострадает.

Эдвард открыл было рот, чтобы возразить, но Джеймс поднял руку:

– Шарлотта и я посетим Сполдинг, а затем продолжим путь до Лестера, где проведем ночь или две у моих дорогих друзей лорда и леди Планкертон. Они находятся дома с новорожденным. Так что ее доброе имя не пострадает.

– Да, верно... – согласился Эдвард, рассеянно играя пуговицей сюртука.

– Мы никому не сообщим подробности нашего маршрута, а мои люди будут обеспечивать нашу безопасность.

Джеймсу все более и более нравилась только что родившаяся идея. Он проведет с Шарлоттой несколько дней, не будет слышать раздраженных реплик матери или виконта и к тому же повидает Эйвери, Джорджину и их младенца.

– Идем домой? – Джеймс жестом показал на дом, тем самым давая понять, что разговор на эту тему закончен.

Эдвард кивнул и взмахнул тростью.

– Да, конечно.

Мужчины направились к входу, и дворецкий поспешил открыть перед ними дверь.

Сильвия рассказывала Шарлотте о новом доме своей дочери Амелии и мистера Шервина в Южном Апленде, когда на пороге студии появились Эдвард и Джеймс.

У Шарлотты замерло сердце, когда она увидела входящего с кошачьей грацией Джеймса. Она сжала кулаки, вспомнив божественные ощущения, которые испытала, когда гладила ладонями его длинные волнистые волосы. Лицо ее вспыхнуло от осознания того, какое воздействие оказывает на нее уже одно его присутствие.

Джеймс приблизился, и у нее пересохло во рту. Она стала рассеянно перебирать складки юбок, по всему ее телу разлился жар. Какая-то часть ее страстно желала, чтобы он был рядом, другая же хотела убежать и спрятаться. Шарлотта заставила себя отбросить все свои мысли по этому поводу и посмотреть на Джеймса. По крайней мере она насладится созерцанием человека, за которого должна была выйти замуж.

– Ты нездорова, Шарл? – спросил брат. – У тебя лицо красное и в каких-то пятнах.

Шарлотта облизала губы, пытаясь успокоиться.

– Что вы думаете о новом жеребце Эдварда? Он так горд своей покупкой, словно сам его родил.

– Самсон – великолепный образец, – доброжелательно ответил Джеймс.

– Он должен быть таковым, учитывая цену, которую я заплатил. Но я не могу приписать заслугу только себе. Мне помог его выбрать Роберт. Если кто-то и знает о лошадях столько, сколько Рэндолф, то это Роберт.

– Или тетя Сильвия, – вставила Шарлотта. Тетя Сильвия скромно сказала:

– Прожив вместе почти тридцать лет с Рэндолфом, трудно не узнать хоть что-то о лошадях. Я благодарю свою счастливую звезду, что у меня есть какой-то интерес к этому делу, иначе, боюсь, Рэндолф бросил бы меня лет тридцать назад и уехал бы со своим главным грумом.

Эдвард фыркнул.

– Я должен рассказать это Роберту.

Шарлотта повернулась к Джеймсу:

– Вы собираетесь ехать?

– Да, если вы готовы.

Шарлотта на прощание поцеловала тетю и брата.

– Уверена, что скоро увижусь с вами.

– Не раньше чем через несколько дней, – заметил Эдвард.

Шарлотта вопросительно подняла бровь.

– Ты и твой нареченный уезжаете на несколько дней из города, как я понимаю, – сказал Эдвард.

– Должен сказать, что у Шарлотты и у меня пока не было возможности обсудить это. Мы дадим вам знать, как только уточним наши планы. – Джеймс откланялся и повел Шарлотту к двери, тем самым положив конец обсуждению вопроса.

Когда они оказались в карете, Шарлотта, чувствуя себя несколько уязвленной, спросила:

– Что это там говорил Эдвард?

Джеймс поправил сюртук, прежде чем начал излагать ей идею о своей поездке. Он не хотел, чтобы Шарлотта сказала «нет». Заглянув ей в глаза, он проговорил как можно более обольстительным тоном:

– Я предпочел бы обсудить это прежде всего с вами, но Эдвард спросил меня о ходе расследования, и я вынужден был поделиться с ним своими планами... нашими планами.

Шарлотта живо спросила:

– Вы нашли точное местоположение того, что показано на карте?

– Пока нет. Это и является причиной вашей поездки на север. Как вы разумно заметили, стоит навестить вдову Эджертона и узнать кое-какие подробности об этом человеке. Мы таким образом можем узнать, в каких местах он часто бывал, какие хорошо знал. Это и поможет нам определить то место, которое обозначено, на карте. – И как можно убедительнее добавил: – Ваше присутствие при разговорах с вдовой может побудить ее говорить более откровенно. Вы присоединитесь ко мне?

Шарлотта выглянула из окна.

– Это далеко от Лондона?

– По моей оценке, дорога до Сполдинга и разговор с миссис Эджертон займет большую часть дня.

– Я не могу поехать с вами.

– Мы могли бы остановиться у моих старинных друзей Эйвери и Джорджины Планкертон. Они живут в Лестере, недалеко от того места, где проживает миссис Эджертон.

– Но не будет ли это невежливо – заезжать к Планкертонам без официального уведомления, даже если они ваши старинные друзья?

– Эйвери и Джорджина будут весьма разочарованы, если мы не остановимся, проезжая мимо. Это очень милые люди, и мне хотелось бы, чтобы вы познакомились с ними. Джорджина будет потрясена светской новостью, а что касается Эйвери, то он мало обращает внимания на уведомления.

Шарлотта поддразнила Джеймса:

– А зачем ему обращать внимание? Ведь это женщины и слуги должны хлопотать об устройстве комнат, приготовлении пищи и прочем.

Джеймс с беспечным видом сказал:

– Если бы это было оставлено на откуп мужчинам, то были бы бренди и сигары, а мы готовы жить и в пещерах.

Шарлотта выпрямилась, притворяясь шокированной.

– Ваша светлость, вы пошутили!

Уголки его рта растянулись в улыбку.

– Вы улыбаетесь! – Шарлотта голосом карнавального глашатая выкрикнула: – Вниманию газет! Великий герцог Жирар наконец улыбнулся! Спешите зафиксировать это чудо!

Джеймс смущенно коснулся рукой рта.

– Это в самом деле столь редкое событие?

– Вы притворяетесь стоиком, Джеймс, но это всего лишь маска.

Он резко выпрямился. Она назвала его Джеймсом! Было удивительно слышать, как ее губы произносят его имя! Значит, она не до такой степени его ненавидит, если способна назвать его по имени.

Джеймс пересел на сиденье рядом с ней. Она слегка подвинулась, поправила юбки.

– Что вы делаете?

– Отсюда более приятный вид, – объяснил он, глядя на нее.

– Вы слишком много себе позволяете!

На ее белоснежных щечках появились розовые узоры.

– Мы помолвлены.

– В представлении публики.

– Мы помолвлены, – твердо повторил Джеймс, дотронувшись затянутым в перчатку пальцем до ее подбородка.

Он увидел, как округлились ее глаза.

– Эта ситуация неудобна для нас обоих, Шарлотта...

– Не вижу, каким образом она неудобна для вас, – перебила его Шарлотта.

– Во-первых, я никогда не рассматривал вас в качестве своей нареченной. Вы слишком бойки на язычок, ведете себя не так, как принято, мягко говоря...

– Вы определенно умеете польстить девушке.

– Если вы позволите мне все-таки закончить фразу...

Шарлотта поджала губы и замолкла.

– Но вы исключительно верны долгу, поразительно остроумны, отчаянно мужественны и потрясающе красивы. При таком наборе качеств мне ничего не остается, как полюбить вас.

– Приберегите свое красноречие для других женщин, – отреагировала Шарлотта.

– Я не льщу, я говорю правду. – Джеймс придвинулся к ней еще ближе, его рот оказался на расстоянии пальца от обольстительных губ Шарлотты. – И к тому же запомните: у меня нет других женщин.

Он прикоснулся к мягким, полным губам, вознося молитву о том, чтобы она не оттолкнула его. И от этого прикосновения ощутил жар во всем теле. О Господи, она была открыта и ожидала его! Он погрузил язык в ее медовый рот, и когда их языки соприкоснулись, Джеймса едва не подбросило вверх. Он почувствовал ее желание, и это подействовало на него словно пьянящий эликсир. Он притянул ее к себе еще ближе, испытывая все возрастающее возбуждение, чему способствовал исходящий от нее аромат.

Шарлотта подняла руку к его лицу, легонько коснулась щеки. Он вздрогнул и застонал. Она запустила другую руку в его волосы и притянула его голову к себе, одновременно прижавшись к нему всем телом.

Карета внезапно остановилась. Он с неохотой отстранился, стараясь унять отчаянный стук сердца, и проговорил:

– Мы продолжим это позже, Шарлотта.

Она зажмурила голубые глаза, подернутые дымкой желания, облизнула свои соблазнительные губы и пробормотала:

– Это обещание или угроза?

Джеймс поправил свою помявшуюся шляпу.

– И то и другое. Обещаю, что мы закончим это позже, а если не закончим, то я попаду в сумасшедший дом. А куда попаду я, отправитесь и вы.

Лакей открыл дверцу кареты. Шарлотта подобрала юбки и, спускаясь на землю, спросила через плечо:

– Джеймс, это была еще одна шутка? Две шутки в один день? Вас не узнать.

– За эти дни я и сам себя с трудом узнаю, – ответил Джеймс, выходя из кареты.

Глава 22

Они уехали спустя два дня. По настоянию Шарлотты, Джеймс послал письмо Планкертонам с уведомлением об их предстоящем визите. Пока карета везла Шарлотту и Джеймса на север, они снова обсудили стратегию допроса вдовы Эджертона. Они пришли к согласию, что не покажут вдове карту, однако не определились, как быть с ключами. Наконец решили, что Шарлотта будет держать их в ридикюле и достанет лишь в случае необходимости во время беседы. Они оба потратили немало времени, пытаясь понять назначение замысловатых форм ключей, однако надеялись, что в скором времени им удастся разгадать эту загадку.

Карета остановилась перед обветшавшим старинным домом, вид которого говорил о том, что его лучшие дни давно миновали. Сад выглядел заросшим, дверь, казалось, не красили много лет, а сохранившаяся чудом ставня, похоже, готова была оторваться при самом легком порыве ветерка. Камни ведущей к дверям дорожки были уложены неплотно, некоторые отсутствовали вообще. Джеймс сопровождал Шарлотту, держа руку на ее талии, как бы защищая ее. И хотя этот жест всего лишь страховал ее от того, чтобы она не споткнулась, тем не менее ее кровь ускоряла бег от прикосновения его руки.

Пока они шли по дорожке, штора в одном из окон отодвинулась и выглянуло чье-то озабоченное лицо. Джеймс постучал. Из-за закрытой двери послышался грубый женский голос:

– Объясните, какое у вас дело.

Джеймс посмотрел на Шарлотту, его бровь взлетела вверх.

– Откройте, пожалуйста, дверь.

Дверь со скрипом открылась, и выглянула голова с немытыми светлыми волосами.

– Чего желают от меня джентльмен и леди? – спросил голос, в котором была скорее подозрительность, чем враждебность.

– Если вы впустите нас, то узнаете, – заверила Шарлотта.

Дверь открылась пошире, и на пороге возникла крупная женщина с грязными всклокоченными волосами, светло-серыми глазами и землистого цвета лицом. Она дотронулась рукой до растрепанных волос, как бы желая поправить прическу. Ее некогда голубое, а сейчас вылинявшее платье было измято. Женщина прищурила глаза, мгновенно оценив их одежду, карету, слуг.

– Миссис Эджертон? – спросил Джеймс.

– Кто хочет ее видеть? – настороженно спросила женщина.

– Джеймс Морган, герцог Жирар, и мисс Хейстингс, моя невеста. А вы миссис Сильвестр Эджертон?

– Нет, не она, – возразил негромкий голос. – Это я.

Маленькая женщина шагнула из полутьмы коридора, легко скользнув на цыпочках. Она напомнила Шарлотте миниатюрную балерину; правда, на этой фигурке было закрытое черное платье с длинными рукавами. Во всем ее ансамбле единственным светлым пятном был кружевной белый платочек, который она держала в маленькой руке. Женщина медленно приблизилась к ним, глядя на Джеймса.

– Вы из военного ведомства. Я помню, Сильвестр рассказывал мне о вас.

Джеймс сделал гримасу.

– Да. Ваш муж работал под моим руководством.

Последовала неловкая пауза. Миссис Эджертон неодобрительно покачала головой.

– Я знала, что этим дело вряд ли закончится. Вы здесь по поводу золота, не правда ли?

Джеймс обменялся взглядом с Шарлоттой.

– Мы можем войти, миссис Эджертон?

– Да, конечно.

Она повернулась и завела их в маленькую убогую гостиную. В помещении пахло кошками и лимонным печеньем. Повернувшись к ним лицом, она кивнула в сторону грузной женщины:

– Это моя золовка, миссис Лора Вейн.

Джеймс и Шарлотта вежливо кивнули женщине, затем снова переключили внимание на миссис Эджертон, которая махнула белым платочком в сторону потрепанной, но чистой мебели.

– Садитесь, пожалуйста.

Они сели на старый, выцветший от времени диван, о который кошки, вероятно, точили когти. Вдова села напротив них в серое кресло с высокой спинкой.

Миссис Вейн встала позади нее, положив руки на спинку кресла. Вид у нее был довольно агрессивный, казалось, она в любой момент готова была выпустить когти.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросила миссис Эджертон.

– Это было бы очень кстати, – вежливо улыбнулась Шарлотта. – Дорога из города была достаточно долгой.

– Готова биться об заклад, что езда в таком роскошном экипаже была вовсе не такой уж утомительной, – насмешливо проговорила миссис Вейн.

Миссис Эджертон бросила на золовку обеспокоенный взгляд:

– Лора, прошу тебя...

– А что? Если бы не твое признание правительству, мы могли бы ездить в таких же роскошных каретах и одеваться в такие же шикарные наряды. Они нисколько не лучше нас, просто богаче.

Миссис Эджертон раздраженно вздохнула.

– Лора, пожалуйста, принеси нам лимонада и печенья.

Лора Вейн негодующе махнула рукой:

– Я не прислуга.

– Разумеется, не прислуга, дорогая. Принеси, пожалуйста, нам всем напиток и печенье.

Миссис Эджертон угрожающе прищурила глаза. Несмотря на свою миниатюрность, она, судя по всему, была леди с характером. Золовка какое-то мгновение выжидала, но затем, фыркнув, вышла из комнаты.

Маленькая леди повернулась к Джеймсу и Шарлотте и извиняющимся тоном сказала:

– Вы должны извинить Лору. Обычно она мила и любезна. Ее муж умер в прошлом году, оставив в наследство долги. Затем недавно ее брат... – Миссис Эджертон оборвала фразу, затем добавила: – Она особенно впала в уныние за последние несколько недель. Я не могу этого объяснить, но кто может обвинить ее?

Джеймс откашлялся.

– Мы хотим принести наши самые искренние соболезнования по поводу смерти вашего мужа.

Миссис Эджертон печально улыбнулась:

– Это странно. Оплакивать человека, который жульничал, воровал, лгал и бросил меня. Я не знаю, что больше всего меня разочаровывает в Сильвестре. То ли его жадность, то ли его нежелание делиться своими сокровищами ни с кем, даже со мной.

Шарлотта осторожно спросила:

– Миссис Эджертон, могли бы вы с чистой совестью жить на эти средства, если бы знали, что они украдены?

Она взглянула как-то отрешенно, словно погрузившись в свои мысли, затем вздохнула.

– В некий период своей жизни, полагаю, я могла бы сделать все, пока со мной был Сильвестр. Но тогда он был совершенно другим человеком, он и мухи не мог обидеть. Позже он изменился: его ничто не удовлетворяло, все не нравилось... Как ни печально – даже я. Наверное, вы правы, мисс Хейстингс. Не думаю, что я сумела бы обрести душевный покой, зная, что он сделал. Он превратился в такого человека, которого я не могла любить... Должно быть, я говорю ужасные вещи, поскольку он теперь мертв?

– Разумеется, нет, – успокоил ее Джеймс. – Смерть не меняет человека. Его ценность, его заслуги – это сумма его добрых дел и успешных начинаний, это семья, которую он оставил после себя.

В этих словах Шарлотта услышала отголоски прежнего герцога Жирара. Она подумала, что подобные мысли, должно быть, вбивали Джеймсу в голову еще в то время, когда он ходил в коротких штанишках.

Миссис Эджертон взглянула прямо в глаза Джеймсу и здраво предположила:

– Если следовать вашему критерию, ваша светлость, Сильвестр стоит очень мало.

– Я здесь не для того, чтобы быть судьей, миссис Эджертон. Я здесь для того, чтобы исправить ошибку и проследить, чтобы украденное имущество не попало в бесчестные руки. Будучи женщиной высоких моральных качеств, вы заявили о краже. Но мы и теперь нуждаемся в вашей помощи. Благодаря вам, мы смогли отыскать украденные вещи. Но, – Джеймс сделал эффектную паузу, – многое из имущества еще предстоит возвратить.

– Могу сказать, что вы не единственный, кто его ищет.

– Кто еще ищет украденное имущество? – спросила, наклонившись вперед, Шарлотта.

Сидящий рядом Джеймс напрягся.

– Мистер Джон Браун, – ответила вдова. – Но я подозреваю, что это не настоящее его имя.

– Скажите, миссис Эджертон, как этот человек выглядит? – снова спросила Шарлотта.

– В точности не помню. Довольно высокий блондин, и это все. Весьма сожалею.

Как ни странно, Джеймс испытал облегчение, услышав столь мало говорящее описание мужчины. Шарлотта заерзала на диване. Что-то было в этом такое, чего она не понимала. Ей стало не по себе, она не хотела признать, что Джеймс до сих пор продолжает что-то держать от нее в секрете.

Тем временем миссис Эджертон продолжала:

– Он пришел сюда несколько недель назад, назвался другом Сильвестра. Он сказал, что хочет поделиться сокровищем со мной, если я дам ему карту.

Шарлотта и Джеймс обменялись многозначительными взглядами.

– Он не сказал, что было изображено на карте? – спросил Джеймс.

– Нет. Он лишь сказал, что это была карта его и Сильвестра и она ему очень нужна. Я разговаривала с ним всего лишь несколько минут. Я сразу поняла, что он один из тех самых воров.

Джеймс встревожено выпрямился.

– Он не причинил вам никаких неприятностей?

– Когда я отказалась помочь ему, он стал говорить о золоте, предложил поделиться со мной, если я помогу ему.

– Золото или товары?

– Этот человек говорил именно о золоте. Я ответила, что ничем не могу ему помочь.

– Вы его видели после этого? – спросила Шарлотта.

– Нет. Он сразу ушел. Я была удивлена. С этих пор я его не видела. – Она вдруг нахмурилась. – Мне следует беспокоиться, ваша светлость?

Джеймс на мгновение задумался, затем медленно покачал головой.

– Я думаю, что этот человек вернулся бы, если бы был уверен, что вы знаете что-либо еще. Честно говоря, я испытываю облегчение от того, что он не причинил вам неприятностей. Должно быть, он понял, что вы говорите правду.

Миссис Эджертон грустно улыбнулась и обвела рукой комнату.

– Я спросила его, неужто он думает, что я жила бы в таких условиях, если бы у меня была карта, благодаря которой можно найти золото. И вскоре после этого он уехал.

– У них не больше прав на золото, чем у нас, – заявила миссис Вейн, внося поднос с лимонадом и печеньем.

Джеймс встал, когда миссис Вейн поставила поднос на неполированный деревянный стол.

– Поскольку я был руководителем в военном ведомстве, когда были совершены кражи, я взял на себя ответственность за то, чтобы исправить это.

Миссис Вейн разогнула спину, вытерла руки о юбки и фыркнула.

– Скорее всего вы хотите сами заполучить награбленное. Все вы одинаковы.

Джеймс бросил на женщину такой взгляд, который способен остановить ураган.

– Все возвращенное имущество будет передано законному владельцу – английскому правительству. Эти деньги принадлежат казне, и я прослежу, чтобы они ни в коем случае не попали в нечестные руки.

Шарлотта тихо положила руку на рукав Джеймса.

– Миссис Вейн, кажется, у меня порвалась кайма на юбке. Не снабдите ли вы меня ниткой и иголкой, чтобы я могла ее подшить?

Женщина нахмурилась. Ее застала врасплох перемена темы в разговоре. Кивнув, она медленно сказала:

– У меня есть то, что вам нужно, в салоне.

Шарлотта поднялась.

– Извините нас, ваша светлость и миссис Эджертон, я подошью кайму, чтобы она не порвалась дальше.

– Да, конечно, дорогая, – откликнулся Джеймс. Шарлотта последовала за миссис Вейн. Приблизившись к порогу, она наклонилась и украдкой надорвала кайму. Подняв голову, она встретилась с взглядом Джеймса. Он смотрел на нее так, словно у нее вдруг выросли рога.

Она игриво подмигнула Джеймсу. Тот замигал, выпрямился, и Шарлотте с трудом удалось подавить смешок. Это было так интересно – хотя бы иногда смутить его.

Слегка озадаченный, Джеймс остался наедине с миссис Эджертон. Его невеста снова показала себя весьма неординарной и загадочной штучкой.

Глядя поверх стакана с лимонадом, вдова негромко проговорила:

– Мисс Хейстингс очень мила, ваша светлость. Могу я вас спросить, почему она здесь с вами?

– Она моя невеста.

– Будьте осторожны, ваша светлость. Сильвестр вращался в кругах, пользующихся сомнительной известностью.

– Что касается моей нареченной, то все необходимые предосторожности я предпринял, миссис Эджертон.

– Она помогает вам в ваших расследованиях?

– Да.

– Должна сказать, что это выглядит странно для леди ее положения: заниматься делами, связанными с коррупцией.

– Шарлотту никак не отнесешь к типичным леди, миссис Эджертон.

Этот факт все более и более вызывал его восхищение.

– Могу я снова задать вам дерзкий вопрос: вы любите друг друга?

Джеймс повел плечами.

– Мы подходим друг другу.

– Вероятно, лучше, если вы не влюблены. Влюбленность иной раз делает человека слепым. Как это было у меня с Сильвестром.

Джеймс нахмурился. Он и Шарлотта не имели ничего общего с Эджертонами. У них налицо взаимное уважение, восхищение, совместные ценности и... секреты. Разве могли у него и Шарлотты быть серьезные отношения, если бы они основывались на стремлении нажиться, как того хотел его кузен? Не желая слишком глубоко копаться в своих чувствах к Шарлотте, он поспешил отбросить эту мысль.

– Скажите, мисс Эджертон, – осторожно спросил Джеймс, – ваш муж упоминал кого-нибудь еще из числа людей, причастных к заговору?

Миссис Эджертон задумалась.

– Он что-то говорил о хозяине, но я ничего о нем не знаю. Сильвестр был настолько запуган этим негодяем, что даже боялся произнести его имя.

Джеймс остался доволен тем, что никто не знал о причастности к заговору его кузена. В особенности тем, что этого не подозревала Шарлотта. Мортимер был отменный негодяй, заслуживающий самого строгого наказания. Однако хорошо бы получить побольше подтверждений, прежде чем он утвердится в мысли об убийстве человека, в жилах которого течет родственная кровь.

Миссис Эджертон показала на тарелку с печеньем:

– Пожалуйста, попробуйте лимонного печенья. Его пекла Лора, и оно очень вкусное. Разве что чуть кисловатое.

В салоне Шарлотта села на длинный диван. Вдова извлекла из шкафчика в углу корзинку для шитья, нашла иглу с ниткой.

– Надеюсь, черная нитка подойдет, – сказала миссис Вейн. – Она уже вдета.

– Вполне подойдет, благодарю вас.

Шарлотта сняла перчатки, аккуратно приподняла низ платья и приложила кайму на положенное место. Мило улыбнувшись, она добавила:

– Надеюсь, вы составите мне компанию, миссис Вейн? Страшно не люблю шить в одиночестве!

– Воспользуюсь случаем и поштопаю свои чулки.

Миссис Вейн извлекла старые чулки из корзинки, облизала палец и стала вдевать нитку в иглу. Шарлотта неспешно работала иглой, в душе благодаря миссис Мей, за которой она наблюдала, когда та занималась шитьем. Стежки у нее получались вполне сносными. Правда, она не думала, что миссис Вейн станет слишком присматриваться к ее работе. С безразличным видом она спросила:

– Должно быть, вас напугал тот мужчина, который интересовался украденным золотом?

Во взгляде вдовы мелькнуло выражение гнева и... боли. Она покачала головой и нахмурилась.

– Напугал? Нет. Он не относится к числу тех, кого можно испугаться.

– Я бы испугалась, если бы ко мне заявился после всего случившегося незнакомый человек. Мне бы казалось, что он насквозь порочный.

Миссис Вейн перестала штопать, на ее губах заиграла слабая улыбка.

– Вовсе нет. Он был весьма приличный на вид. – Ее глаза внезапно сделались мечтательными. – Он был высок, красив мужской красотой. Франтоватый, одетый с иголочки. – Миссис Вейн тряхнула головой, как бы пытаясь освободиться от воспоминаний. – Он был похож на денди и говорил очень приятные вещи.

Шарлотта улыбнулась, ей стало жалко эту женщину.

– Он плохо обошелся с вами, миссис Вейн?

Женщина задумчиво покачала головой.

– Просто это задевает мою гордость, мисс Хейстингс.

– Он обещал жениться на вас?

– Лгал, не краснея, подлец! Мне следовало сообразить, что он хотел только золото. Все время спрашивал о карте, о золоте. Я была дурочка.

Она хмуро посмотрела на чулок, увидела, что пропустила стежок, и потянула за нитку.

– Вы не первая женщина, которую одурачил бессовестный мужчина.

– Я понимала, чего ему надо. Я дурачила сама себя. И винить тут я могу только саму себя.

– Мне очень жаль. Это, должно быть, очень огорчительно. А вы могли бы описать его подробнее?

– Ну, он был высокий. Настоящий красавчик. Блондин с голубыми глазами. Способен очаровать. Изысканно одет.

– Вы его раньше видели?

Миссис Вейн покачала головой.

– У него есть какие-нибудь особые приметы? Щеки у миссис Вейн слегка зарумянились.

– Уверяю вас, миссис Вейн, я здесь вовсе не для того, чтобы осуждать вас.

– Ну, у него был шрам, вот здесь. – Она подняла правую руку, – Прямо под рукой. Он сказал, что это результат дуэли. На шпагах. Романтичная история. – Она еще сильнее зарделась. – И еще была родинка. Красная. Вот здесь.

Приподняв волосы, она показала на затылок чуть пониже линии волос. Шарлотта не могла даже вообразить, что это была за возможность, которая позволила миссис Вейн разглядеть родинку или шрам, однако она была искренне рада получить информацию об этом человеке.

– Было ли еще нечто характерное для этого человека? Может, он что-нибудь говорил об Эджертоне или об украденном имуществе?

Подумав, вдова припомнила:

– Он говорил, что он станет богатым, как король. Говорил о том, что уедет на континент, во Францию. Говорил, что я полюблю Париж. Я не соглашалась, я не люблю лягушек. Много говорил о золоте.

Шарлотта была несколько разочарована. Она надеялась, что ей удастся узнать что-либо о местах, указанных на карте. Однако она не собиралась сдаваться.

– Где вы и ваш брат росли, миссис Вейн?

– В Фолмауте.

– Это к югу отсюда?

– Да. Это кажется на другом конце света.

– Он стоит на воде?

– Да. Море там холодное и суровое. Мы там часто замерзали, даже летом.

– А ваш брат рос вместе с вами?

– Он был с нами, пока не отправился на север, в Труро, в поисках работы. Там он встретил Элис. – Миссис Вейн поморщилась. – Очень жалко ее. Если бы он не был моим родным братом, я бы убила его за то, что он сделал. Она сущий ангел.

Миссис Вейн достала носовой платок и шумно высморкалась.

– Я не знаю, что бы я делала, если бы она не приняла меня.

Шарлотта сочувствовала обеим женщинам. Хорошо хоть то, что они были вдвоем.

– Я надеюсь, что мне тоже удастся поладить с родней мужа, – проговорила она. – А Труро тоже на воде?

– Нет. Он находится в глубине страны.

– А как вы оказались в Спеллинге, ведь это так далеко от вашего дома?

– Это была идея Сильвестра. Он не хотел, чтобы мы жили с ним в Лондоне, хотел навещать нас, но чтобы это было не слишком близко. Чтобы у него не было никаких неприятностей. – Она вздохнула. – Он к тому времени стал очень высокого мнения о себе.

– Он часто навещал вас?

– Редко. Постоянно уезжал по каким-то правительственным делам. Грязным делам, должна вам сказать.

Шарлотта посмотрела на свою работу. Ее шов был ужасно неровным. Анне придется все переделывать. Миссис Вейн стала убирать чулки и принадлежности.

– Последний вопрос, миссис Вейн. Мистер Эджертон после своих визитов уезжал отсюда в Лондон или куда-нибудь еще?

Миссис Вейн нахмурила брови.

– Помню, что пару раз Сильвестр направлялся куда-то на север, а не в Лондон. Говорил, что у него какое-то дело. – Она пожала плечами. – Даже если бы я знала, где искать золото, это бесполезно без помощи карты. Я бы перевернула все вверх дном, чтобы найти его.

Сообразив, что сказала не то, она снова покраснела.

Шарлотта проигнорировала ее признание и любезно улыбнулась:

– Спасибо, миссис Вейн, за нитку, иголку и компанию.

Миссис Эджертон проводила их до двери. Джеймс, прощаясь, сказал:

– Спасибо, что уделили нам время, миссис Эджертон. Миссис Вейн, ваше печенье было очень вкусным, спасибо за него.

Вдова застенчиво улыбнулась:

– Благодарю вас, ваша светлость.

– Мне очень хотелось бы оказаться более полезной для вас, – печально сказала миссис Эджертон.

Шарлотте искренне хотелось как-то помочь этой леди. Уже ступив на порог, она обернулась и сказала:

– Вы никогда не думали, миссис Эджертон, что ваш муж мог быть убит за то, что он выступил против заговорщиков и попытался встать на праведный путь?

Миссис Эджертон грустно улыбнулась и, поднеся платочек ко рту, ответила:

– Мне становится легче на душе, когда я думаю, что мой муж осознал свою ошибку и раскаялся. Нужно всегда верить в это.

Шарлотта сочувственно улыбнулась.

– Так вполне могло быть.

– Еще раз спасибо, миссис Эджертон, миссис Вейн. – Кивнув, Джеймс взял Шарлотту под руку и повел ее к ожидающему их экипажу.

Когда карета возобновила свой путь в сторону Лестера, Джеймс сказал:

– Я поражен вашими способностями вести расследование, дорогая. Я никогда бы не догадался, что миссис Вейн была женщиной, которую «отверг» таинственный мистер Браун. Он изумленно покачал головой. – Как вы до этого додумались?

– Я удивилась, что мистер Браун уехал от миссис Эджертон так быстро. Я понимала, что он должен был удостовериться в том, что у нее нет карты. Каким образом можно обыскать помещение? Миссис Вейн лучше всего подходит на эту роль.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы обладаете недюжинным умом? – шутливо спросил Джеймс.

Шарлотта скромно улыбнулась.

– Теперь, когда мы знаем даже особые приметы мистера Брауна, – она сделала эффектную паузу, – мы можем сообразить, куда нам направить усилия, чтобы определить привязку карты.

– Шарлотта! – взволнованно воскликнул Джеймс.

– Но вы не слишком обольщайтесь, – поддразнила она. – Я лишь знаю, что мы должны вести поиски к северу от Сполдинга, недалеко от воды. Это не слишком определенно, однако же ограничивает круг наших поисков по сравнению с прошлым.

– Если мне не изменяет память, ближайшее побережье находится близ Уоша. И это уже прогресс, моя дорогая. – Джеймс улыбнулся. Можно сказать, это уже становилось привычным, когда он находился рядом с Шарлоттой. – Когда мы возвратимся домой, мы начнем составлять план территории и найдем эту злосчастную пещеру. Отличная работа, Шарлотта! Право же, отличная!

Карета покачивалась, постукивали копыта лошадей. Джеймс был рад, что он привлек Шарлотту к расследованию. Она оказалась очень даже полезным компаньоном.

Шарлотта вдруг нахмурилась, поджав свои аппетитные губы.

– Мне искренне жаль миссис Эджертон и миссис Вейн. Похоже, они очень плохо обеспечены. Нельзя ли что-либо сделать для них?

– Сегодня я проинформировал миссис Эджертон о существовании фонда для вдов и сирот персонала военного ведомства.

– Что это за фонд?

– Это фонд, который я создал сегодня.

Шарлотта чисто импульсивно наклонилась и поцеловала Джеймса в щеку.

– Это так мило с вашей стороны, Джеймс!

Он удивленно поднял пальцы к лицу и дотронулся до того места, которое она поцеловала. Ему даже показалось, что его щека вспыхнула и зарумянилась. Но не может быть, чтобы столь легкий поцелуй его настолько разволновал. Он кашлянул, чтобы выиграть время и взять себя в руки.

– Миссис Эджертон – женщина благородная и стойкая. Она вместе со своей золовкой много пережила из-за неблаговидных действий мистера Эджертона. Небольшая финансовая помощь – это тот минимум, который я могу позволить.

– Не скромничайте, Джеймс. Я мало знаю представителей света, которые помогли бы двум не имеющим к ним отношения женщинам. – Шарлотта наградила его сияющей, вызывающей головокружение улыбкой. – Вы очень хорошо поступили, Джеймс.

Впервые эта замечательная, ослепительная улыбка предназначалась именно ему. Джеймсу захотелось закричать во все горло от восторга.

Одернув рукава, он сказал себе, что нужно успокоиться. Он никогда не был таким. Вероятно, на него действует ход расследования. Он посмотрел уголком глаза на свою нареченную. А может, сказывается чье-то влияние?

Он не мог не заметить, насколько отличается Шарлотта от знакомых светских дам. Большинство из них сочли бы миссис Эджертон и миссис Вейн недостойными внимания. Он с полной определенностью мог сказать, что Констанция не пожелала бы сидеть рядом с этими женщинами, а тем более пить лимонад и есть печенье. Его радовал и восхищал тот факт, что Шарлотта не просто сопровождала его во время расследования, а принимала самое активное участие, привносила в него дух приключения, демонстрировала изобретательность. Неудивительно, что миссис Вейн открылась ей. Шарлотта обладала качеством располагать к себе людей.

Джеймс вдруг понял, что ему все больше хочется быть с ней вместе. С учетом обстоятельств, при которых состоялась их помолвка, эта мысль вызывала беспокойство. Другая женщина была бы рада воспользоваться обстоятельствами, но Шарлотту мало интересовали богатство и титул, в чем он успел убедиться. Он снова обеспокоено подумал о своем плане. То, что сделано, должно было быть сделано. Однако оправдывает ли цель средства?

Он мечтал о том, чтобы поделиться своими тревогами с Эйвери, и молил Бога о том, чтобы его друг не стал его презирать за совершенные ошибки.

Словно прочитав его мысли, Шарлотта спросила:

– Что вы расскажете Планкертонам о нас?

– Они мои самые близкие друзья, однако я еще не решил, до какой степени следует быть с ними откровенным, – честно признался Джеймс.

Кажется, она на мгновение задумалась.

– У меня нет четкого мнения на этот счет, поскольку я не знаю их, как не знаю и о ваших отношениях. Да и о вас тоже... – Голос ее прервался.

– Остается фактом, Шарлотта, что, хотя мы с вами обручены, мы едва знаем друг друга.

Это была суровая правда.

– Вы и лорд Планкертон вместе учились в Итоне?

– Да. Мы вместе умудрились попасть в беду во время учебы. Это было еще до того, как умер отец.

– Должно быть, это и спасло вас от исключения, – поддразнила Джеймса Шарлотта.

Он удивился, как она умеет все представить в новом свете.

– Вероятно, вы правы. В свои юные годы я умудрился попасть пару раз в сложные ситуации, – серьезно подтвердил он.

– Ну да, ворчание эдакого старичка.

– Мне почти тридцать один, – проговорил он. При этом его губы невольно раздвинулись в улыбке.

Шарлотта засмеялась:

– Можно подумать, что вы уже одной ногой в могиле, судя по тому, каким тоном вы это говорите.

– Иногда, в особенности в последнее время, у меня такое ощущение, что я впадаю в старческое слабоумие.

Шарлотта тихонько хмыкнула и протерла глаза.

– Интересно, после всего, что нами сказано и сделано, останемся ли мы друзьями в будущем?

Улыбка сбежала с его лица. Тот факт, что она может говорить о возможности покинуть его столь беззаботно, заставил Джеймса похолодеть. Он отвернулся и стал смотреть в окно, практически ничего не видя. Он закрыл глаза и почувствовал, что волна усталости внезапно сморила его.

– Мы скоро приедем, Шарлотта. Может, у вас есть желание вздремнуть до нашего прибытия?

– Да, пожалуй, – коротко ответила она.

Он почувствовал ее взгляд, но постарался не думать о ее присутствии и набросил на себя знакомую маску стоика, которая, подобно броне, не впустит внутрь ее юмор, ее душевность, ее привлекательность. Однако у него были опасения, что она способна проникнуть через трещины его брони и расширить их до такой степени, что потом невозможно будет заделать.

Глава 23

– О, надеюсь, я ей понравлюсь, – прошептала Джорджина, нервно поправляя рыжий завиток за ухом. Муж и жена стояли на парадной лестнице, ожидая гостей.

Эйвери посмотрел на свою красивую веснушчатую жену и шутливо сказал:

– Назови мне хотя бы одного человека, которому ты не понравилась.

– Фредерик Никкерс! – выкрикнули они одновременно и рассмеялись.

Джорджина любовно посмотрела на мужа.

– Ты всегда умеешь дать мне понять, когда я бываю глупой, – вздохнула она. – Я не вспоминала об этом негодяе целую вечность.

– Благодаря ему я понял, как я люблю тебя, – вздохнул Эйвери, обнимая жену.

Много лет назад Фредерик Никкерс украл бриллиантовое ожерелье и сфабриковал дело против бедняги Альфреда Сикамора. Эйвери до сих пор помнит тот день, когда Джорджина, дочь викария, бушевала в его кабинете, требуя ответа, что он собирается делать, чтобы восстановить справедливость. Ее мужество, чистота и яркая красота потрясли его, и с этого утра он поставил своей целью жениться на ней.

– Так что это был лишь вопрос времени, мой дорогой, – заметила Джорджина.

Он пощекотал ее, она вскрикнула, светлая кожа ее порозовела.

– Я очень рада, что пришла наконец весна. Я горю нетерпением показать мисс Хейстингс сад и, может быть, пруд. И еще надеюсь, что повар успеет приготовить яблочный пирог.

– Перестань беспокоиться, любовь моя. Ты ей понравишься, понравится наша семья, и визит пройдет чудесно.

– Я знаю. Просто я хочу, чтобы мы оставались такими же близкими для Джеймса. Если же его жене мы не приглянемся, вероятно, мы будем видеть его реже.

– Я не могу представить, чтобы Джеймс мог под чьим-то влиянием изменить свое расположение к нам.

– Ты ведь знаешь, что я имею в виду, дорогой. Просто все станет более затруднительно.

– Джеймс не станет брать себе в жены женщину, которая может причинить ему горе. Это не в его натуре. Он способен контролировать свои чувства.

– Любовь контролю не поддается, – решительно заявила Джорджина.

– Но он ничего не говорил о любви. Просто мисс Хейстингс оказалась вовлечена в расследование. Впрочем, мы скоро обо всем узнаем.

– Я надеюсь, что Джеймс обретет любовь. Он этого заслуживает.

– Я не уверен, что я желаю этого своему закадычному другу, – пошутил Эйвери.

– Не ерничай, Эйвери.

В это время к дому подъехала карета, и чета приготовилась приветствовать гостей.

Выходя из экипажа, Джеймс взял Шарлотту под руку. Она оценила это, когда он представлял ее своим друзьям.

– Лорд Эйвери Планкертон и леди Джорджина Планкертон, могу я представить вам мисс Шарлотту Хейстингс?

– Добро пожаловать в наш дом, мисс Хейстингс, – прочувствованно приветствовала ее Джорджина.

Ее зеленые глаза блестели от возбуждения. Легкий весенний ветерок играл ее рыжеватыми волосами. Она выглядела совсем юной, хотя ее глаза выдавали в ней наличие зрелого ума.

– Надеюсь, что поездка не слишком утомила вас.

– Мы рады вас приветствовать в нашем доме, мисс Хейстингс. – Эйвери поклонился.

Длинные каштановые волосы, аккуратно зачесанные назад, шоколадного цвета глаза, широкое открытое лицо – все это делало его обезоруживающе привлекательным.

– Рады познакомиться с вами.

– Взаимно. Спасибо, что согласились принять меня в вашем доме, милорд, миледи.

– О, вы должны называть меня Джорджи! – воскликнула Джорджина. – Ведь мы почти как одна семья! Джеймс вроде нашей...

– Семейной собачки? – перебил ее Эйвери. Своей огромной рукой он обнял Джеймса за плечи. – Мы любим его, как любят домашних баловней.

Шутливый тон Эйвери открывал неведомую, удивительную сторону Джеймса. Очевидно, мужчин связывали весьма тесные дружеские узы.

– Этот баловень не откажется от лакомства, Эйвери, – в том же шутливом духе ответил Джеймс. – Наша поездка была довольно долгой.

– Вас уже ожидает завтрак, – заверила Джорджина. – Давайте сразу же пройдем в столовую.

Едва они вошли в зал, как до них долетели откуда-то издали звуки музыки. Эйвери поежился.

– Джорджи, пожалуйста, попроси мисс Миртл прервать урок игры на скрипке до окончания еды. Мой чувствительный желудок не в состоянии это вынести.

– Мы должны поощрять Альберта, – увещевающим тоном проговорила Джорджи. Она повернулась к Шарлотте и Джеймсу: – Вы должны извинить Эйвери. Он не умеет ценить искусство. Мы пригласили мисс Миртл из Лондона, чтобы она обучала Альберта игре на скрипке.

Слышно было, как громко завизжали струны. Эйвери сделал гримасу.

– Нельзя ли перенести их занятие в другое место?

Звуки усилились. Джорджи поморщилась.

– Пожалуй, я попрошу их отдохнуть на время нашего завтрака.

Отдав должное холодной дичи, маринованным огурцам, пирогам и сладостям, обе пары предались приятному отдыху, сопровождаемому дружеской беседой. Внезапно в комнату долетел плач младенца.

Джорджина заерзала в кресле, затем решительно поднялась.

– Это зовут меня. Я вернусь очень быстро.

И в самом деле она скоро вернулась, неся спящую Еву.

Маленькое светило всех очаровало. Джеймс даже отодвинул свой любимый десерт, чтобы получше разглядеть девочку.

– Она такая крохотная, розовая и восхитительная, – заявил Джеймс. – Я готов съесть ее вместо яблочного пирога.

– Я всегда знал, что ты людоед, – заметил Эйвери.

– Какая красивая девочка! – восхитилась Шарлотта. – Очень похожа на вас, Джорджи.

Джорджи возразила:

– Мне кажется, она похожа на Эйвери.

– Что бы ты ни говорил, Джеймс, я знаю, что она красива, – сказал Эйвери.

– Да, Эйвери. Ты только подумай, от скольких повес и развратников тебе придется отбиваться, когда для нее наступит первый сезон.

Эйвери застонал:

– Ты полагаешь, что я не думал об этом? Нам с тобой придется практиковаться в стрельбе. Я надеюсь, ты, будучи ее крестным отцом, примешь участие в ее защите.

– О да, свою функцию я выполню. Прежде всего постараюсь удержать тебя от осуждения каждого мужчины, который попытается заговорить с ней. Я тебя знаю, Эйвери. Ты бываешь похож на быка, который готов наброситься на каждого соискателя внимания.

– Вероятно, ты прав. Тебе надо иногда удерживать меня. Если говорить об этом...

– Ну, вы оба продолжайте беседу, – перебила его Джорджина, – а я помогу Шарлотте устроиться. Только не проспите обед.

– Ты видишь, как она высмеивает меня? – театрально вздохнул Эйвери. – Так она может заставить кого-то поверить, что мне требуется ее разрешение на то, чтобы я немного расслабился со своим старым другом.

– Я рад, что ты наконец понял истинное положение вещей, дорогой Эйвери. – Джорджина повернулась к изумленной Шарлотте. – Вы должны простить их. Они как братья и очень ценят время, которое проводят вместе. И это извиняет их, поскольку им нужно поддержать настроение в середине дня.

Идя с Эйвери по коридору, Джеймс спросил наполовину серьезно:

– А что, ситуация изменилась настолько, что теперь тебе требуется разрешение?

– Нет, Джеймс. Но сейчас я могу делать, что захочется с чистой совестью. Правда, позже буду чувствовать себя плохо.

– И мне следует ожидать того же самого? – спросил Джеймс, когда они вошли в библиотеку. – Нечастые маленькие радости с разрешения леди?

Эйвери похлопал друга по спине.

– Этого и много чего другого. Если мисс Хейстингс чем-то похожа на мою Джорджи, ты будешь постоянно пребывать в ожидании веселой, удивительной жизни. И ты полюбишь эту жизнь. – Видя, что Джеймс недоверчиво приподнял бровь, Эйвери улыбнулся. – Вот увидишь, мой друг. Правда, я не могу поверить, что ты наконец попался в мышеловку священника.

– Я сам с трудом в это верю, – признался Джеймс.

Был довольно прохладный весенний день, в камине горел огонь, пахло дровами. Эйвери налил Джеймсу в бокал бренди, и они расположились у камина. Усевшись поглубже в кожаное кресло и ощутив приятный вкус сигары во рту, Джеймс почувствовал, что напряжение понемногу покидает его.

Сидящий напротив Эйвери некоторое время молча смотрел на друга, затем сказал:

– Ты похож на человека, которому нужно подкрепиться. Я не видел тебя таким с того момента, как умер твой отец.

– За последние несколько недель я многое передумал.

– Это в связи с мисс Хейстингс?

Джеймс долго смотрел на огонь. Эйвери, который понимал, насколько трудно Джеймсу раскрыться, терпеливо ждал. Джеймс посмотрел на кончик своей сигары.

– Это связано с Шарлоттой и со многим другим. Пожалуйста, не делись этим ни с кем, даже с Джорджи. Я могу попросить тебя об этом?

– Я ничем не делюсь с Джорджи. – Заметив скептическое выражение на лице друга, Эйвери добавил: – Конечно, нельзя сказать, что ничем. Она такая проницательная, и часто очень полезно услышать ее мысли по какому-то вопросу. Но ты можешь быть уверен, что я никому не расскажу то, что ты мне доверишь. – Он выпрямился в кресле. – Я говорю совершенно серьезно, Джеймс.

Джеймс поставил бокал на стол и потер рукой глаза.

– Я очень устал, Эйвери. Устал от беспокойства за свою семью, устал бояться возможности войны, тревожиться о последствиях моих действий. Я уже не знаю, кому верить и что делать. Не знаю, как обезвредить моего кузена, никому при этом не навредив.

– Ты все еще считаешь, что он причастен к кражам в военном ведомстве?

– Да. Я лишь не могу доказать это. – Джеймс потер шею. – Существует связь между ним и Эджертоном, но этого недостаточно, чтобы осудить человека. В душе я знаю, что он стоит во главе всего этого дела. Я только не могу понять, при чем здесь Наполеон. Я никогда не замечал, чтобы он был поклонником этого человека.

– Но ты, кажется, за эти годы мало общался с кузеном?

– Да, это верно, мы редко виделись друг с другом после того, как вышли из детских лет, а после смерти дяди – и того реже. Я не могу понять, как такой достойный и порядочный человек, как мой дядя, мог выпестовать такую... гадюку.

– Пословица о яблоне и яблочке – это всего лишь пословица... Если допустить, что ты прав, зачем подвергать риску его репутацию, отправлять на виселицу? Может, он попал под чары Наполеона? Как многие другие.

– Кто знает? Он делает многие вещи просто потому, что ему нравится причинять боль другим. Он был недобрым даже в детстве, делал гадости слугам, да и вообще всем, кто оказывался в его власти. Он душевнобольной. Он укрывается за фасадом джентльмена, но он болен духом. Вероятно, именно по этой причине кузен так хотел Шарлотту.

Представив себе Шарлотту в объятиях Мортимера, Джеймс почувствовал, как на него накатывает волна тревоги.

– И как обстоят дела сейчас? – озабоченно спросил Эйвери.

– Понимаешь, мне удалось перехватить карту и ключи, которые были посланы жене Эджертона. Я подозреваю, что Эджертон собирался обхитрить Мортимера.

– И в результате нашел свою смерть.

– Да. Хотя честно говоря, мне трудно оплакивать человека, который предал меня. Он оставил вдовой весьма порядочную женщину.

– Ты что-нибудь узнал от нее во время своего визита?

– Не слишком. – Губы Джеймса сложились в улыбку. – Зато Шарлотта узнала.

Эйвери заинтересованно подался вперед:

– Расскажи об этом.

– Она завоевала расположение золовки вдовы, у которой был легкий флирт с мужчиной, озабоченным поисками карты.

– Мортимер?

– К счастью, нет. Вероятно, один из его подручных. Обычно он препоручает грязную работу другим.

– Почему «к счастью»? Ты думаешь, что Мортимер мог ее обидеть?

Джеймс нахмурился.

– Никогда не угадаешь, что может сделать Мортимер. А благодарен я потому, что не хотел, чтобы Шарлотта узнала, что за всем этим сумасшествием стоит Мортимер.

– Ты хранишь секреты даже от невесты. Ты всегда не любил раскрывать свои карты. Но к делу. Если существует подручный, может, он выведет на твоего кузена?

– Или по крайней мере назовет его. Я с радостью вытрясу признание из любого коллеги Мортимера.

– Таким образом, в дополнение к своей изумительной красоте мисс Хейстингс демонстрирует удивительную изобретательность.

– Да, – удрученно подтвердил Джеймс и сделал пару глотков из бокала. – Она в самом деле остроумна, умна, даже очаровательна.

Он со стуком поставил бокал на стол.

– Ты это говоришь так, словно перечисляешь ее недостатки.

Джеймс провел ладонью по волосам, затем посмотрел на друга так, словно решая, что можно сказать, чтобы не выдать секрета. Как бы опасаясь, что может подумать о нем его друг.

Словно прочитав его мысли, Эйвери спросил:

– Неужели все так ужасно? Ты не любишь ее?

– Любовь была здесь ни при чем, когда я попросил Шарлотту стать моей женой.

Дальнейшего объяснения на этот счет не последовало, и оба друга некоторое время сидели, погруженные в молчание. Затем Эйвери откинулся в кресле и вздохнул.

– Я вижу, что ты мучаешься, и в самом деле хочу тебе помочь... Сколько времени я даю тебе совет жениться, Джеймс? Два года? Три?

– Наверное, года четыре или больше, – ответил погруженный в думы Джеймс. – Все началось с того момента, когда ты познакомился с Джорджиной.

Эйвери задумчиво улыбнулся.

– Джорджи и в самом деле дала мне возможность иначе взглянуть на вещи. Но есть много преимуществ, которые приносит хорошая женитьба, и я хотел, чтобы ты воспользовался этими благами.

– Для этого необходимо найти нужную женщину, которая оказывала бы такое же благотворное воздействие, как твоя жена.

– А союз с мисс Хейстингс не отвечает этому?

Джеймс некоторое время молча смотрел в огонь камина, затем спросил:

– Скажи мне, Эйвери, может ли брак быть прочным, если он основан на лжи?

Эйвери задумчиво пыхнул сигарой.

– Я думаю, это зависит от характера лжи.

Джеймс снова погрузился в молчание. Он боялся сказать лишнее даже своему ближайшему другу. Молчание решился нарушить Эйвери.

– Ты писал, что на мисс Хейстингс было совершено нападение, и что тебя обнаружили в ее комнате. При подобных обстоятельствах я не вижу причин для твоих мучений.

– Мне не следовало доверять это бумаге. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что Шарлотта каким-то образом была скомпрометирована.

– Кем-то другим, а не тобой? – с хитрецой спросил его друг.

– Да, разумеется. Видишь ли, я не просил ее выйти за меня замуж, – как бы оправдываясь, сказал Джеймс. – Но когда говорят о другом мужчине... я чувствую себя ужасно.

– Многие усомнились бы, что ты действовал благородно.

Джеймс встал и подошел к камину. Взяв кочергу, он помешал дрова.

– Да, это было не слишком благородно с моей стороны. Я стал причиной появления мужчины в ее комнате. По моей вине он напал на нее, именно я поставил ее в рискованную ситуацию и создал угрозу для ее репутации.

– Джеймс, ты слишком много вины на себя берешь. Пожалуйста, дай более подробные объяснения.

– Я дьявольски хотел заполучить Мортимера. Любой ценой.

– Ты не понял меня, Джеймс. Какое отношение мисс Хейстингс имеет к твоему кузену? И что именно ты сделал такое, что подвергло ее опасности?

Джеймс ответил хриплым голосом, словно каждое слово раздирало ему горло.

– Я спрятал украденную карту и ключи в комнате Шарлотты. Насильник пришел за ними.

– Но зачем ты это сделал? – воскликнул Эйвери.

– Я не верил в то, что кто-нибудь станет искать в ее комнате. Я думал, что Мортимер никому не позволит войти.

– У мисс Хейстингс какие-нибудь близкие отношения с твоим кузеном? Он влюблен в нее?

– Мортимер хочет на ней жениться, – прорычал Джеймс сквозь зубы.

Эйвери был явно ошеломлен.

– Ты говорил, что, когда прятал эти вещи, не ожидал, что подвергнешь ее опасности. Сейчас, задним числом, ты наверняка действовал бы иначе. Ничего неблаговидного ты не совершил. Ты ведь спас ее от насильника?

– Он никогда не появился бы поблизости, если бы не я.

– Однако же...

– Перестань меня защищать, Эйвери! – рявкнул Джеймс. – Ты до сих пор ничего не понимаешь! – Он сокрушенно покачал головой. – Я попросил Шарлотту выйти за меня замуж, потому что ее хочет Мортимер! Я готов был пойти на все, чтобы выманить его, забрать у него то, что он хочет. И более того! – Джеймс потряс головой, словно пытаясь рассеять безобразную правду, а когда посмотрел на друга, на его лице была написана настоящая мука. – Более того!

– Что еще? – насторожился Эйвери.

– У меня не было намерения жениться на ней! Я... я планировал распроститься с ней, как только разберусь с Мортимером.

Эйвери нахмурился.

– Это не похоже на тебя.

– Не похоже на меня? – взорвался Джеймс. – Я с трудом узнаю себя в эти дни! Я поначалу думал, что Шарлотта была заодно с Мортимером.

– Почему ты так думал?

Джеймс пожал плечами.

– Это было дурацкое предположение. Возможно, я так думал потому, чтобы лучше себя чувствовать, вовлекая ее в эти грязные дела. Но даже потом, когда я узнал правду, я продолжал рассчитывать на то, чтобы воспользоваться ею. А после того, как ее репутация пострадала бы после разрыва помолвки, я намеревался помочь ей деньгами. Я не думал о том, какому риску ее подверг и какой вред нанес ее репутации. – Он поднял голову и поморщился от стыда. – Ненависть к кузену ослепила меня и лишила разума. Я хотел удержать его от злодеяний, но сам был нисколько не лучше его.

Воцарилась гробовая тишина.

– Но сейчас ты намерен на ней жениться?

– Я дал слово генералу Камсби, что я сделаю все, что в моей власти, чтобы убедить ее выйти за меня замуж. Но я боюсь, что Шарлотта может видеть во мне монстра, каковым я и являюсь в действительности. Она хочет видеть в муже благородного человека, который относится к ней с полным уважением, чего она заслуживает... – И мрачно подытожил: – В общем, я на эту роль для нее не подхожу.

– Стало быть, мисс Хейстингс знает причины, почему ты попросил ее руки?

– Нет, она не знает о Мортимере, и я не хотел бы, чтобы она знала. Мои действия достойны презрения. И тот факт, что Шарлотта – замечательная, порядочная, милая женщина, еще более усугубляет ситуацию.

– Почему?

– Как ты не понимаешь? Этот мерзавец пытался похитить ее еще в Лондоне. Он до сих пор хочет ее. А сейчас даже больше, чем раньше, потому что я заявил о помолвке с ней. Это напоминает ситуацию, когда мы были молодыми, и оба боролись за благорасположение дяди. Я сделал ее призом, которого он жаждет, и теперь он ни перед чем не остановится.

– Она предпочитает его?

– Я не знаю. Я не дерзаю даже имя его произносить в ее присутствии. И в то же время я продолжаю подвергать ее риску. Я хочу выманить Мортимера, схватить его на месте преступления и разобраться с ним. Он продолжает хотеть ее, и, насколько я знаю своего кузена, его ничто не остановит. Боже милостивый, когда они пытались ее захватить, они стреляли в нее, и ее сбросила лошадь.

У Эйвери открылся рот.

– Джеймс, положение очень серьезное. Я знаю, что ты это понимаешь. Ты должен ей все рассказать. И должен защитить ее.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее, Эйвери. Я уже предпринял чрезвычайные меры предосторожности. – Джеймс энергично затряс головой. – Но я ей ничего не расскажу.

– Ты обязан.

– Я не могу.

– Но почему? Ее жизнь может быть в опасности!

– Нет, – медленно проговорил Джеймс. – Со слов Шарлотты, выстрелы были произведены в воздух, и ее понесла лошадь. Я не верю, что Мортимер хочет нанести ей физический ущерб. Нет, Мортимер желает ее видеть здоровой и невредимой, видеть у себя. И отнять ее у меня.

– Подобно тому, как ты отнял ее у него.

– Да. И не смотри на меня так. Я знаю, что заслуживаю этого. Да, я хочу, чтобы деньги не дошли до Наполеона, и тут дело не просто в моей конкуренции с кузеном. Он угроза для всех. И его надо остановить. – Он посмотрел в глаза другу, ища его понимания. – Эйвери, я думаю, что Мортимер мог убить дядю.

Эйвери скрестил руки.

– Это очень серьезное обвинение, Джеймс. И произошло это много лет назад. Как ты сможешь это доказать?

– Тут ты прав. Я могу пригвоздить его к земле, доказав его нынешние злодеяния. Я лишь не хотел бы для этого так жестоко использовать Шарлотту.

– Ты можешь многое предложить леди в браке. Титул, богатство, связи. Ты можешь быть завидной партией.

– Разве ты не слышал меня? Шарлотта хочет видеть мужем благородного, достойного доверия джентльмена. Я же оказал ей дурную услугу.

Эйвери схватил Джеймса за руку и умоляющим тоном проговорил:

– Так расскажи ей все! Ты говоришь, что она замечательная, порядочная леди. Возможно, она поймет!

– Рассказать и тем самым показать ей, каким «благородным» джентльменом я являюсь? Нет! Она уйдет от меня, даже не дожидаясь конца сезона. А если она уйдет, я не смогу ее защитить и... и...

– Стало быть, она значит для тебя больше, чем пешка, за которой гоняется твой кузен.

Джеймс тяжело опустился в глубокое кожаное кресло. Он выглядел расстроенным и смятенным.

– Она хорошая женщина, Эйвери. Умная и благородная. У нее замечательное чувство юмора. Она продолжает удивлять меня своим характером, мудростью, сердечностью. У нее доброе сердце.

– Это не просто комплименты, которые ты с легкостью рассыпаешь, Джеймс. Ты не хочешь рассказать ей, потому что боишься, что она разочаруется в тебе и уйдет?

– Ну да, – печально согласился он.

Какая-то хищная улыбка появилась на лице Эйвери.

– Не пытайся говорить мне, что ты не испытывал бы те же чувства, если бы мы поменялись ролями.

– И мисс Хейстингс была бы моей Джорджиной? Я чувствовал бы себя совершенно несчастным. И рассказал бы ей. Я бы не допустил, чтобы между нами осталась какая-то ложь. Очевидно, что ты любишь эту девушку, если сравниваешь ее с Джорджи, Джеймс.

Когда на это не последовало ответа, Эйвери подошел к другу и встал перед ним.

– Так ты любишь ее или нет?

– Я сделан не из камня, Эйвери.

– Всего лишь из дерева, – мягко пошутил Эйвери. Он потер подбородок, глядя на огонь и обдумывая то, что услышал. Джеймс с волнением ожидал приговора друга. Осуждение? Это определенно. Гнев, презрение? Что ж, он это заслужил. Какие-то предложения? Джеймс на это надеялся.

Эйвери улыбнулся. Затем стал потихоньку хмыкать и наконец разразился громким смехом. Вскоре он уже ржал, подобно деревенскому идиоту, то и дело хватаясь за живот. Слезы текли по его раскрасневшемуся лицу.

– Я нахожу мало в этом забавного, – рассердился Джеймс. – Дело весьма серьезное. На карту поставлены жизнь и репутация Шарлотты, и мы скоро снова можем оказаться в состоянии войны. Мой кузен представляет собой опасность для всех. И я все еще нуждаюсь в помощи Шарлотты, чтобы разоблачить его. Так что тебя, скажи мне, так позабавило?

Эйвери весело фыркнул.

– Что я нахожу в этом забавного? – Он поправил сюртук, пытаясь принять строгий вид, хотя на его лице оставалась широкая добродушная улыбка. – Дело весьма серьезное, в этом ты прав. Я потратил годы, убеждая тебя жениться, а ты рассматривал женитьбу как нежелательное обязательство. После этого ты берешь на себя обязательства по спасению королевского имущества, предотвращению войны, поимке возможного убийцы и в то же время влюбляешься в женщину, которая не хочет выходить за тебя замуж. Мог бы ты создать нечто более трудное для себя?

– Я не влюблялся в нее, – возразил Джеймс и осторожно добавил: – Мне нравится проводить с ней время. Она хороший компаньон.

– Ты можешь отрицать это до самой смерти, Джеймс, но я знаю тебя. Ты мало обращаешь внимания на то, что о тебе думают люди. Если бы ты не любил мисс Хейстингс, тебе было бы наплевать, знает ли она правду обо всем этом. Ты наверняка ее любишь.

Опустив взор, Джеймс стал поправлять манжеты.

– По этому пункту мы с тобой явно расходимся. Я не хочу, чтобы она знала, потому что не хочу оставить ее без защиты. Только и всего.

Эйвери неодобрительно фыркнул и покачал головой.

– Тебе еще нужно многое осознать, а времени для этого мало. Но может быть, Джорджи и я поможем тебе, пока ты будешь находиться здесь.

– О какой помощи ты говоришь?

– О такой, что я помогу тебе обзавестись женой.

– Я помолвлен. Объявления об этом посланы в газеты. Ты это помнишь?

– Джеймс, если женщина не любит тебя или предпочитает другого, она прервет помолвку и без всякого раскаяния переживет скандал. Ты хочешь, чтобы это произошло?

– Нет! – решительно сказал Джеймс. – Что я должен сделать?

– Мое первое предложение: ты должен рассказать ей правду. Если она стоит твоей любви, она переживет бурю с тобой. Затем – только потому, что я люблю тебя, – я помогу тебе очаровать мисс Хейстингс до такой степени, что она в ответ полюбит тебя. Это самое лучшее, что я могу сделать для вас. Все остальное зависит от тебя самого. – Он наклонился и сжал руку Джеймсу. – Ты должен быть с ней, Джеймс. И это означает не просто пенсию и коттедж в деревне. Я знаю тебя, ты не сможешь жить иначе.

– Скажи мне, что я должен сделать?

Эйвери задумчиво посмотрел на друга.

– Ты человек, который любит, чтобы все находилось у него под контролем, любит системность и рациональность. Ухаживание, когда один влюблен, происходит бурно и непредсказуемо, а иногда неразумно. Влюбленная женщина – самое непредсказуемое существо.

– Но Шарлотта не любит меня, – энергично возразил Джеймс. – В этом я абсолютно уверен. Вообще-то у нас было мало возможностей узнать друг друга.

– Тем не менее ты успел полюбить ее, – заметил Эйвери.

Джеймс пожал плечами.

– Не беспокойся, мой друг, с помощью моей Джорджи мисс Хейстингс скоро начнет сходить по тебе с ума.

– Я полагаю, мы договорились, что ты ничего не расскажешь Джорджи.

– Я думаю, ты захочешь, чтобы я сказал ей, что тебе требуется некоторая помощь при ухаживании за своей будущей женой?

Джеймс нахмурился.

– Я не объект благотворительности, Эйвери.

– Разумеется, нет. Однако ты все-таки хочешь нашей помощи или нет?

– Ну, хочу.

– Все это может обернуться весельем.

– Может быть, для тебя, – проворчал Джеймс.

– Нет, Джеймс, – для тебя. И для мисс Хейстингс.

Глава 24

Шарлотта присоединилась к Джорджине, чтобы выпить в салоне китайского чая с бисквитами. Она обожала этот черный чай и с благодарностью приняла чашку.

– Спасибо... Джорджи.

Она еще не привыкла к столь фамильярному обращению.

Джорджина отщипнула кусочек бисквита.

– Ах, мне почти хочется, чтобы Хуанита не была столь изумительным кондитером! – Она погладила себя по животу. – Мне следовало бы ограничивать себя, но с появлением детей Эйвери, кажется, не возражает против моей полноты.

Она протянула тарелку с аппетитными бисквитами.

Шарлотта благодарно улыбнулась, однако покачала головой:

– Спасибо, завтрак был замечательный, и я не голодна.

Джорджина вздохнула.

– Я не помню, когда в последний раз я чувствовала себя сытой. В особенности когда я кормила, перерывы между едой казались мне слишком большими.

Шарлотта вежливо кивнула и сделала глоток чаю.

– Так скажите мне, Шарлотта, как вы в конце концов подцепили Джеймса? Эйвери и я несколько лет пытались уговорить его обзавестись семьей. Но он, похоже, был совершенно равнодушен к этому мероприятию.

Шарлотта уклончиво улыбнулась, не зная, что ответить. Прерывая неловкую паузу, Джорджи ободряюще улыбнулась.

– Нет нужды стесняться меня, дорогая. Я знаю, что случилось у Бальстрэмов.

Шарлотта посмотрела поверх чашки на Джорджину, пытаясь скрыть удивление.

– Вы знаете?

– Да, Джеймс написал нам. Мы знаем, что Джеймс и тот негодяй оказались в вашей комнате. Не надо этого стыдиться. Мы знаем, что вы и Джеймс обуздали негодяя.

– Ну, тогда вы знаете, почему мы помолвлены.

– Мы знаем лишь, что когда Джеймса обнаружили в вашей комнате, он объявил всем о вашей помолвке.

– Чего здесь больше? – невинно спросила Шарлотта.

– Конечно же, правды.

– Правды?

– Я знаю Джеймса. Если бы его обнаружили вместе с девственной весталкой, он не попросил бы ее выйти за него замуж просто из чувства долга. Он бы каким-нибудь образом выпутался из этого положения. Конечно, он позаботился бы о репутации леди, ибо он джентльмен до мозга костей. Но женился бы он лишь в том случае, если бы сам того хотел. И до вас он не желал даже приближаться к пасторской мышеловке. Что вы сделали, чтобы он так перестроился, Шарлотта?

– Честное слово, я ничего не делала, Джорджи.

– Ничего? – с сомнением переспросила Джорджи.

– Вообще-то мне бы тоже хотелось знать, почему он попросил моей руки, – совершенно искренне сказала Шарлотта.

Похоже, Джорджину это застало врасплох. Очевидно, она ожидала встретиться с женщиной, которая провела энергичную кампанию, чтобы заполучить Джеймса в качестве мужа.

– Ну что ж, – проговорила Джорджина, – как вы отнесетесь к прогулке по саду?

– С удовольствием! – ответила Шарлотта, испытав облегчение.

– Отлично. Не будем откладывать. И не будем оставлять надолго мужчин наедине. Иначе они могут такое натворить...

Шарлотта и Джорджина прогуливались по длинной аллее, обсаженной невысокими кустами с красивыми белыми цветками. Воздух был напоен приятными ароматами. Лениво жужжали пчелы, над головой слышался щебет птиц.

– Теперь, после смерти папы, сады в Гринвуд-Мэнор оказались заброшенными, но я помню то время, когда они были ухоженными. Я скучаю по тому времени, когда гуляла по саду, – с грустью проговорила Шарлотта. Уловив немой вопрос Джорджины, она добавила: – Он долго болел и умер в прошлом году.

– Приношу соболезнование по поводу вашей утраты.

Когда они остановились, чтобы рассмотреть живую изгородь, Джорджина деликатно спросила:

– Я рискую быть назойливой, Шарлотта, но ваша мама также умерла?

– Да. Она умерла, когда я была совсем юной.

Джорджи вздохнула.

– Честно говоря, не могу себе этого представить. Должно быть, вам было очень тяжело перенести такие потери. Моя мама до сих пор сводит меня с ума, однако я не знаю, что бы я делала без нее.

– Мы все делаем то, что должны.

– Вы по этой причине согласились выйти замуж за Джеймса? – спросила негромко Джорджи. – Потому что вы чувствовали, что должны?

Они остановились перед высокими кустами роз.

– Должно быть, это такая прелесть, когда они цветут! – восхищенно проговорила Шарлотта.

Джорджи кивнула, очевидно, соглашаясь с желанием Шарлотты проявить сдержанность.

– Да, это настоящий праздник во всех смыслах.

– Я слышала, что если розы зацветают слишком рано, это к несчастью.

– Вздор! – Джорджина решительно покачала головой. – Не может быть ничего плохого, когда дело касается роз. Они зацветают, когда им подсказывает природа. – Она провела пальцами по листьям розы. – Любовь тоже как розы. Мне понадобилось много месяцев, чтобы понять, что Эйвери и я созданы друг для друга... Так что проявите терпение с Джеймсом, – медленно добавила она. – Хотя это для него несколько трудно – почувствовать себя в семейном кругу.

Шарлотта согласилась. Правда, лицо Джеймса всегда было чертовски невозмутимо. Порой он бывал прямолинеен, откровенен до грубости. Иногда казался отстраненным, словно находился в другом графстве. Она вздохнула. Ничто из того, чего она ожидала, не подтверждается. Джеймс не был негодяем, однако какое-то неблаговидное обстоятельство он скрывал. Шарлотта это чувствовала. Его интерес к ее приданому был минимален, но тогда что еще могло быть? Возможно, Джорджина сообщит какую-нибудь информацию о Джеймсе, поскольку сама она терялась в догадках.

– Он очень сдержан в последнее время, – осторожно проговорила Шарлотта.

– Кто может его обвинить за это? Он не жил в доме, где в первую очередь ценятся любовь и сильные чувства. Честь, уважение, ответственность – вот те качества, которые в нем воспитывали.

– Вы считаете, что его намерения благородны? – попробовала нащупать почву Шарлотта.

– Без сомнения.

Некоторое время они шли по аллее молча.

– Что касается его сдержанности, то это для него характерно в отношениях почти со всеми. Исключение составляет Эйвери, иногда я.

Шарлотта испытала некоторое удовлетворение, узнав, что Джеймс все-таки способен, пусть и в редких случаях, раскрываться.

– Вероятно, мне не следовало бы говорить это вам, но вы могли бы услышать это от любых сплетниц, – сказала Джорджи. – Отца Джеймса нельзя назвать в прямом смысле любящим. Я сказала бы, что он был властным и во многом старомодным. Он был погружен в политику и многие месяцы проводил в Лондоне, в то время как Джеймс и герцогиня оставались в Монтроузе. Джеймса отправили в школу, на мой взгляд, слишком рано. Не могу себе представить, чтобы своего Альберта я отправила в школу в восемь лет. Впрочем, ему пока лишь четыре года, и я не могу представить его восьмилетним.

Шарлотта покачала головой.

– Джеймс говорил мне, что его отец умер, когда ему исполнилось девятнадцать. Они мало общались в последние годы. Это было большой потерей для них обоих.

– Да, и поэтому было славно, что Ричард, дядя Джеймса, проявил к нему большой интерес.

– Дядя Ричард? Вы имеете в виду мистера Ричарда Блэнтона?

– Ну да! Вы его знаете?

– Не слишком хорошо. Он наш ближайший сосед, но большую часть времени проводит в Лондоне.

– Стало быть, вы знаете кузена Джеймса, Мортимера?

– Мы знакомы, – нейтральным тоном ответила она.

Они снова продолжили путь в молчании. Шарлотта пыталась найти способ вежливо выяснить, не испытывал ли Джеймс каких-либо финансовых затруднений, но тут аллея кончилась и они оказались перед садовой верандой.

– Войдем? – показала Джорджина рукой в сторону домика.

– Конечно, – с облегчением кивнула Шарлотта.

По какой-то причине ей не хотелось бы узнать о том, что Джеймс жаждал ее алмазов. Она вступила на веранду, гадая, поймет ли она когда-либо Джеймса и его загадочные намерения.

Когда Шарлотта вошла в гостиную, беседа поспешно завершилась, оставив у нее ощущение, что она появилась не вовремя. Джеймс быстро отвернулся, Эйвери направился к бару, а Джорджина зарделась до такой степени, что щеки ее сравнялись по цвету с ее рыжими волосами.

Шарлотта осталась стоять в растерянности на пороге, сцепив перед собой руки.

– Вы говорили, что обед в половине восьмого, если не ошибаюсь?

– Да, дорогая! – поспешила ее заверить Джорджина. – Трое из нас пришли чуть пораньше и успели кое-что перехватить.

В глазах ее было смущение. Она подскочила к Шарлотте и жестом пригласила ее войти в комнату. Красивые белоснежные кружева прикрывали ее корсет, рукава слегка развевались при каждом шаге.

Подошел Джеймс и галантно поклонился. Его черные как смоль волосы были прихвачены кожаной лентой.

– Добрый вечер, Шарлотта!

Сердце у нее привычно заколотилось. Было такое ощущение, что ее грудная клетка опутана веревкой и с помощью этой веревки кто-то притягивает ее к нему. Она облизнула губы и окинула взглядом его широкие плечи, облаченные в черный фрак, а когда перевела взор на его черные, в обтяжку панталоны, у нее пересохло во рту.

Шарлотта подняла голову, встретилась с его темно-синими глазами, и ей показалось, что в них блеснуло удивление. Не мог же он догадаться, о чем она думала? Ее щеки предательски зарумянились.

– Добрый вечер, Шарлотта! Вы выглядите великолепно, – проговорил Эйвери, держа в руке бокал с золотистой жидкостью.

Он торжественно поцеловал ее затянутую в перчатку руку. Было всего лишь половина восьмого. Кажется, он уже успел выпить не один бокал.

Джеймс поморщился, отнял у друга ее руку и прижался губами к ее запястью, отчего у нее побежали по руке мурашки. Да что же такое происходит с этими мужчинами?

Она испытала облегчение, когда Эйвери, погладив себя по животу, заявил:

– Должен сказать, что я умираю от голода и от желания выпить французского шампанского.

Джеймс вскинул бровь.

– Ты осмеливаешься?

Друг отмахнулся.

– Оно у нас появилось еще до эмбарго. Поэтому мы должны прикончить всю партию. – Он подвел жену к двери и игриво проговорил: – Пошли, дорогая, тебе известно, какой ты бываешь, когда подают эту славную шипучку.

Оказавшись внезапно наедине с Джеймсом, Шарлотта почувствовала себя выбитой из колеи. Она с особым старанием готовилась в этот вечер произвести впечатление на друзей Джеймса, да и на него самого. Какая женщина не поддастся искушению пленить такого великолепного мужчину?

Она дотронулась рукой в перчатке до бедра, надеясь, что ее шелковое платье понравится Джеймсу не меньше, чем оно понравилось ей самой в ее комнате. Платье плотно обтягивало тело и способно было вызвать грешные мысли, несмотря на длинные рукава и высокое декольте. Кстати, это избавляло от необходимости надевать докучливые украшения.

Джеймс молча разглядывал ее из-под опущенных век. Шарлотта в смущении подняла руку к волосам.

– Что-то не так?

– Я смакую увиденное, Шарлотта. Вы выглядите восхитительно. – Положив ей ладонь на сгиб руки, он зашептал на ухо: – Если бы мы были не у Эйвери и Джорджины, я постарался бы сбежать с обеда, чтобы пообедать вами.

Она вспыхнула, почувствовав теплую волну во всем теле.

– Вы тоже весьма представительны, ваша светлость. Но я не стала бы вас есть. Слишком много шансов получить расстройство желудка.

– Я не заслужил даже того, чтобы вы назвали меня красивым?

– Вы не нуждаетесь в комплиментах для того, чтобы поднять ваше самоуважение.

Джеймс приложил руку к сердцу и театрально произнес:

– Вы зверски жестоки.

– Зверски честна. Довольно того, что вам льстят все леди и господа в высшем свете.

– Я бы предпочел услышать лестные слова от вас.

– Да полно, Джеймс, – увещевающим тоном сказала Шарлотта. – Зачем вам нужны мои комплименты?

Он вдруг сделался серьезным.

– Потому что я хочу именно вашего одобрения, а не чьего-нибудь еще. Для меня важно: нравлюсь ли я вам?

Она настороженно посмотрела ему в глаза. Этот мужчина, едва войдя в комнату, вызвал у нее желание лечь с ним... о Господи! Откуда у нее эта мысль? Она закусила губу и стала стряхивать с платья невидимый волос, опасаясь, как бы ее лицо не выдало фривольные мысли. Сделав глубокий вдох, Шарлотта выпрямилась.

– Вы знаете, что красивы. Зачем же вы заставляете меня говорить это?

– Красив, – повторил он, как бы смакуя это слово. – Меня никто не называл красивым. Говорили: элегантный, привлекательный, желанный. Но не «красивый». Вы действительно находите меня красивым?

– Не насмехайтесь надо мной. Это не делает вам чести.

– Когда я с вами, я хочу быть очаровательным, привлекательным и безупречным.

– Никто не может быть безупречным.

– Эйвери для Джорджины.

– Пожалуйста, объясните мне, почему он устроил настоящий спектакль, целуя мне руку?

Джеймс сделал гримасу.

– Он считает своим долгом подать пример.

Шарлотта вопросительно подняла бровь. Джеймс отвел глаза.

– Я стараюсь быть... более внимательным суженым.

Она заморгала.

– Для чего?

– Ну, потому что я хочу вам понравиться.

Господи, Джеймс был точно такой, как и любой другой мужчина; ему было приятно нравиться.

– Вы мне нравитесь, Джеймс, – негромко проговорила Шарлотта.

И это было правдой. Ей доставляло удовольствие общение с ним, у нее екало в груди, когда он подходил к ней. Ей было приятно разговаривать с этим красивым дьяволом.

Он наградил ее легкой улыбкой. Улыбка озарила его лицо, сделала его по-мальчишески открытым. И к тому же неотразимо красивым.

– Мы должны поработать над тем, чтобы вы почаще улыбались, Джеймс. Когда вы улыбаетесь, вы становитесь по-настоящему красивым.

– А вы для меня неизменно очаровательны. Давайте присоединимся к нашим друзьям.

Шарлотта чувствовала, как горят ее щеки, ощущала легкое щекотание в животе, и все это не имело никакого отношения к шутке Эйвери. Внезапно пришло осознание: она пьяна. Шарлотта подняла руку, чтобы почесать нос, но вместо этого коснулась щеки. Подавив смешок, она посмотрела на сидящего напротив Джеймса. Смуглые щеки его слегка покраснели, но выглядел он вполне пристойно. Сколько они выпили? Пять или шесть бутылок превосходного французского шампанского. Он смахнул со лба завиток волос. Боже, как ей нравились его волосы! И эти губы. Она готова умереть, лишь бы поцеловать его снова. Он поднес бокал к губам. Даже руки этого человека были красивы. Она наблюдала за тем, как он кончиками пальцев трогал хрустальный бокал, и ей хотелось, чтобы эти пальцы касались ее.

Лицо ее полыхало. Мог ли этот человек знать, что каждую ночь она мечтает о том, чтобы он лежал рядом с ней и касался ее? Такая ли уж это страшная вещь – выйти за него замуж, даже если его намерения были не вполне благородны?

– Вы не слышите меня, Шарлотта?

Она вдруг обнаружила, что Джеймс стоит рядом с ней.

– Мы отправляемся для осмотра портретной галереи.

– О да! – Она встала.

Комната вдруг закачалась и поплыла.

Джеймс схватил ее за руку и помог выпрямиться.

– Как вы себя чувствуете?

– П... превосходно.

Она позволила ему вести себя позади хозяев и была довольна своим поведением, когда они ходили по галерее. Она с умным видом кивала, когда он говорил, но ни за что не могла бы повторить того, что он сказал. Она редко выпивала лишнее и сейчас настолько наслаждалась своим нынешним состоянием, что не заметила, куда исчезли Эйвери и Джорджина и как они вдвоем оказались в бальной комнате.

Свечи были распределены в просторном зале таким образом, чтобы лишь обозначать свет, оставляя помещение в полумраке. Шарлотта подумала, что Планкертоны экономили воск, но вслух этого не сказала. Она оглядела зал в золотых и бежевых тонах с красивым резным орнаментом по потолку и элегантными статуями по углам. Благодаря Джорджине все было в полном порядке даже тогда, когда не ожидали ничьего приезда.

Звуки скрипки донеслись из другой части дома – звуки нежной, тихой мелодии.

Шарлотта улыбнулась.

– Это определенно не Альберт.

– Мисс Миртл, я полагаю.

– Это вальс.

Джеймс протянул ей руку и поклонился.

– Могу я пригласить вас на вальс, моя дорогая?

– Здесь? Сейчас? – Шарлотта смущенно подняла руку к губам и хихикнула.

– Именно. Я не намерен упустить шанс потанцевать с самой красивой леди в этом зале.

Легкий трепет пробежал по телу Шарлотты.

– Право, не знаю, Джеймс. Моя танцевальная карта вся заполнена.

– Ага, вы вынуждаете меня вызвать на дуэль вашего партнера! Этот трус убегает. Он не понимает значения вальса с моей Шарлоттой.

Он положил ей руку на талию и искусно повел на середину зала. Шарлотта ликующе засмеялась. Свечи кружились вокруг нее, она пыталась совладать с дыханием, когда они совершали круги по залу. Они танцевали, то погружаясь в круг света, то выныривая из него.

Скрипка продолжала петь, и Шарлотта больше не смеялась. Она притихла, прислушиваясь к трепету, который пронизывал все ее тело. Она млела, ощущая себя в объятиях Джеймса, млела от того, что все ее движения сопровождает божественная музыка. Она впервые до конца поняла всю опасность вальса. Не случайно некоторые до сих пор считали, что его следует запретить в высшем обществе. Бедро легонько касалось бедра, ее полная грудь мягко прижималась к твердой груди Джеймса. Она испытывала пьянящее ощущение полета.

Шарлотта закрыла глаза, прислушиваясь к биению пульса. Как ей нравился острый, мускусный запах его тела! Он держал ее по-хозяйски крепко в своих сильных руках. В какой-то момент он привлек ее к себе еще ближе, прижав свое твердое бедро к ее бедрам и вызвав у нее сладостные ощущения в животе.

На мгновение она представила Джеймса своим реальным мужем, представила, как он прикасается к интимным местам и прижимает обнаженное тело к ее телу, как это делают муж и жена. Он поцелует ее открытым ртом, как он это умеет делать, проникнет вглубь языком, станет ласкать ей груди, и ее тело наполнится сладостной истомой... У нее пересохло во рту. Сердце ее колотилось столь громко, что он, вероятно, мог слышать его удары.

Она украдкой посмотрела на его красивое лицо. Должно быть, он чародей, поскольку еще ни один мужчина не вызывал столь сладостных ощущений в ее теле и еще никогда она не была так готова согрешить. Она со всей определенностью осознала, что сделана не из камня.

Они замедлили движение, следуя замирающему шепоту скрипки, прижимаясь друг к другу, ощущая, как смешивается тепло их тел. Своей кожей она ощущала каждый его вдох. Он дышал тяжелее обычного, как бы успокаиваясь после долгой пробежки. Впервые она задалась мыслью, чувствует ли невозмутимый герцог Жирар, какая буря ощущений пронизывает все ее существо. Ее ладонь скользнула под черный шелковый фрак и мягкую рубашку. Кончиками пальцев она ощутила, что его сердце колотится с такой силой, с которой, должно быть, оно бьется у объятого паникой быка. Сглотнув, она подняла на него взгляд.

– Я не из дерева сделан, Шарлотта, – хрипло прошептал он. – Вы не представляете, какие ощущения я сейчас испытываю.

Знаменитый черный локон спустился ему на лоб, гармонируя с блестящей синевой его глаз. В них читалось такое желание, что Шарлотта задохнулась. Время остановилось. Более ничего не существовало в мире, кроме этого взгляда, да еще жара, который порождал у нее желание броситься в пламя.

Ей казалось, что она висит на краю обрыва. Ее тело ныло и рвалось к нему. Она была шокирована своим желанием, но еще больше ее пугало то, что она упустит возможность испытать это пьянящее, сладостное ощущение. Она облизнула пересохшие губы.

– Вы всегда испытываете такую страсть, такое желание?

– О Господи, Шарлотта, никогда в жизни и никого я не хотел с такой силой! Вы искушаете меня нарушить все запреты. – Он коснулся губами ее лба. – Вы так пленительны в своей невинности...

– Я не ребенок! – воскликнула она. – Мне уже почти двадцать три года.

– Но что вы знаете об отношениях между мужчиной и женщиной?

Шарлотта закусила губу.

– Мне известны некоторые вещи... Но я должна признаться, что мне они казались надуманными, пока я... ну, пока я не пережила ощущения, когда вы целовали меня.

То ли под влиянием шампанского, но сейчас вся ее жизнь казалась более значительной, более насыщенной, более красочной с того момента, когда она узнала его. Инстинктивно она понимала, что его поцелуи и прикосновения – лишь пролог чего-то более яркого. И ее тело стремилось к этому, она отчаянно хотела это познать.

– Джеймс, а можно измерить... силу притяжения между нами?

Он сделал прерывистый вдох, его руки крепко обвились вокруг ее талии.

– Вы не понимаете, что вы предлагаете.

– Думаю, что понимаю. – Она вдруг пришла к ужасному выводу, что ее жизнь будет совсем не такой после Джеймса, что после окончания сезона она не сможет упасть в скучные объятия другого мужчины.

– Подобное решение нельзя принимать слишком легкомысленно или, – Джеймс сделал гримасу, – после солидной дозы шампанского. Позвольте мне проводить вас в вашу комнату.

О Господи, он отвергает ее? После того, как она только что сказала, до какой степени она его желает? Она не знала, откуда пришла к ней эта бравада, но, откинув назад голову, спросила:

– Разве вам не хочется узнать, что я буду чувствовать, лежа под вами?

Он весь напрягся, его тело крепко прижалось к ее животу.

– Это не игра, Шарлотта, – хрипло проговорил он.

– Или вы боитесь, что вами овладеют более сильные эмоции, когда вы окажетесь во мне? Что касается меня, то мне очень хотелось бы ощутить то, что находится под вашей одеждой...

– Черт возьми, Шарлотта! – Его рот впился в ее губы с неистовой силой.

Этот мощный напор заставил ее задрожать. Пытаясь сохранить равновесие, она схватилась за его волосы, стянула кожаную ленту и распустила волнистую гриву. Она бессознательно погрузила пальцы в густую шелковистую массу, одновременно отдаваясь обжигающему, опьяняющему поцелую.

Она не помнила, как оказалась на диване, а он прижался к ней всем телом, не прерывая поцелуя. Его руки жадно скользили по всему ее телу, и она не оказывала ни малейшего сопротивления. Она наслаждалась этими прикосновениями и жаждала новых. Она услышала чей-то стон и поняла, что стонет она сама. Не существовало ничего во времени и пространстве, кроме этих сладостных прикосновений и трепета, который пронизывал все ее тело.

Он оторвался от нее, и она, протестуя, вскрикнула. Он сорвал с себя фрак, галстук, сбросил рубашку на пол. При свете свечей был виден его силуэт, смуглая кожа, окруженная золотистым ореолом. Шарлотта проглотила комок в горле: она никогда не видела мужчину без одежды и восхищенно смотрела на его великолепные широкие плечи, мускулистую грудь, могучие руки и плоский живот.

Он снова лег на нее, и она не могла сдержать улыбки, когда ее пальцы ощутили его гладкую спину. Она прижала рот к его обнаженному плечу, ощутив солоноватый, мускусный вкус, который и был Джеймсом.

Его губы снова отыскали ее рот, и она почувствовала, как страсть и жар распространяются по всему ее телу. То, что она ощущала между ног, было божественно сладостным!

Он завозился с пуговицами на ее платье, проклиная неуклюжесть своих пальцев. Когда он стянул тонкую рубашку через голову, ее тело ощутило прохладу воздуха, по коже побежали мурашки.

Джеймс снова бережно уложил ее на диван и стал целовать ей шею и плечи, при этом его длинные волосы мягко и щекотно скользили по ее чувствительной коже. О Господи, да что же он делает с ее грудями? Он так их лизал, посасывал и целовал, что можно было сойти с ума! Откинув голову назад, схватив руками его за волосы, Шарлотта наслаждалась блаженными ощущениями. Тайный голос внутри ее говорил, что она совершает безумие, но она прогнала его.

Она ждала этого мгновения, и оно настало. Пальцы Джеймса нежно и бережно коснулись опушенной девичьей плоти. Шарлотта задрожала, но не от страха или стыдливости, а от страстного желания. Она развела ноги и выгнулась ему навстречу.

– Дж... Джеймс...

Словно электрический разряд пробежал по всему ее телу, когда он вошел в нее. Все мысли покинули ее. Она закричала от все возрастающего чувства сладострастия. Джеймс двигался и скользил в ее лоне, а она задыхалась, кричала, просила о чем-то, ее рот был широко открыт, глаза закрыты. Она прерывисто дышала, крепко вцепившись в его широкие плечи, выгибалась ему навстречу, чувствуя, что в ней что-то созревает и готово выплеснуться. Откинув голову назад, она снова закричала. Внутри ее все пульсировало и содрогалось, волны экстаза пробегали по всему ее телу.

Джеймс глубоко погрузился в нее. В ней что-то разорвалось, и ее накрыла волна холодного страха. Она толкнулась навстречу Джеймсу. Он продолжал покачиваться и двигаться внутри ее. Затем вдруг вскрикнул и резко вошел глубже в нее, породив новые волны наслаждения во всем ее теле. Его разрядка совпала с ее пиком. Она лежала бездыханной, сердце ее гулко стучало в груди. Умом она пыталась осознать то, что сейчас совершила. Он забрал ее девственность, и победа эта досталась ему довольно легко. Но он был объектом ее бурной страсти, и она не смогла совладать со своим желанием. Это был весьма впечатляющий переход к женственности.

Джеймс продолжал тяжело дышать, сердце его гулко стучало, но он был расслаблен и неподвижен. Медленно подняв голову, он посмотрел на Шарлотту.

В его темно-синих глазах читалось удовлетворение. Он нежно поцеловал ее в пухлые губы, их дыхание перемешалось. Улыбнувшись, он уронил голову ей на шею.

По крайней мере она не вызывала в нем отвращения своей распущенностью. Шарлотта вздохнула. Несмотря на дурные предчувствия в отношении своего будущего, она ощущала себя необъяснимо спокойной и удовлетворенной.

Она погладила его удивительные шелковистые волосы и стала смотреть на освещенный неярким светом позолоченный потолок. Запах воска и пьянящий мускус их любви наполнял комнату.

Джеймс медленно оторвался от Шарлотты и сел рядом на диване.

– Больше не звучит музыка, – поговорил он, лениво смахнув со лба волосы.

Скрипка молчала. Шарлотта села и ощутила мокрое между ног. Она посмотрела вниз и увидела розоватую жидкость на внутренней стороне бедер. Щеки у нее заполыхали от стыда. Джеймс подал ей свой носовой платок, на котором были вышиты его инициалы.

– Я не хочу его пачкать...

– Не будь смешной. Мне очень жаль... – он наклонился к ней и убрал ей завиток за ухо, – что я причинил тебе боль.

Она воспользовалась платком и поправила смятые одежды. Как она будет после всего этого смотреть ему в лицо? Он взял ее за руку.

– Я не хочу, чтобы ты когда-либо переживала это еще.

Шарлотта закусила опухшую губу.

– Ну, тут была не только боль.

Он улыбнулся и, обняв ее за плечи, легонько поцеловал в лоб.

– Как мне рассказывали, вначале чувствуется только боль. Затем не будет ничего, кроме удовольствия. Для нас обоих.

У нее было множество вопросов. Ей так много хотелось узнать. Отбросив чувство стыда, она спросила:

– А ты испытывал такое могучее... такое ошеломляющее... оно происходило с тобой?

Джеймс широко улыбнулся белозубой улыбкой.

– Вполне определенно.

– Так бывает всегда, – она покраснела, но мужественно закончила вопрос, – когда это делаешь?

– Если все идет так, как надо.

Шарлотта медленно кивнула.

– Это изумительно.

– Я рад, что ты так считаешь. – Он поднялся, надел рубашку и панталоны. – У нас будет много возможностей для того, чтобы все шло как надо, когда мы поженимся. У меня нет намерения жить в отдельных комнатах. У нас все будет общее.

Шарлотта ощутила легкий холодок в позвоночнике. Прежний страх из-за того, что хотят ее приданое, а не ее самое, поднял свою мерзкую голову. Она посмотрела на Джеймса сквозь густые ресницы.

– То есть если мы поженимся, то все мое станет твоим?

– В общем, таков смысл, разве не так?

Мысль о том, что он хочет ее за ее приданое, словно ударила ей в грудь. Она поправила платье, тщательно скрывая появившийся на щеках румянец. Почему это так ранит ее, если она уже раньше подозревала эту истину? Тем не менее она хотела услышать это от него самого.

– Почему ты объявил о нашей помолвке в Саутбридже?

– Прошу тебя, не надо об этом, Шарлотта. – На его щеке нервно дрогнул мускул. – Это сейчас неуместно.

Она почувствовала, что ею овладевает гнев. Как же это унизительно – находиться в такой ситуации! Он не имеет никакого права обращаться с ней как с несмышленышем.

– Я могу сама решить, что уместно и что неуместно. Или же, если это намек на то, как ты будешь обращаться со своей женой, я могу пересмотреть свою позицию.

– Мы только что занимались любовью. – Джеймс сцепил руки и выглядел так, словно собирался грызть ногти. – Нет никаких оснований что-либо пересматривать. Ты моя, я обладал тобой и буду обладать впредь.

Шарлотта прищурила глаза.

– Я не какая-то вещица, черт возьми, Джеймс! Я сама делаю выбор, и меня насильно не втянут в брак.

– У тебя небольшой выбор в этом деле, Шарлотта. – Он схватил запачканный розовый носовой платок с дивана с торжествующим видом показал его ей. – Свой последний выбор ты сделала.

Она вдруг ужаснулась, насколько правильно он оценивал ситуацию. Тем не менее она не возьмет на себя всю вину.

– Это несправедливо. Я невинна... то есть была невинна. Ты опытный мужчина... вероятно, у тебя было много женщин... – При мысли об этом она ощутила спазм в желудке и нервно глотнула. – Я не думала о замужестве... или о чем-то таком... – Голос ее прервался.

Он провел ладонью по волосам.

– Должен признать, что разум мой слегка затмился в силу твоей соблазнительной игривости. Мы были немного пьяны...

– Пьяны как сапожники... – Эти слова показались нелепыми даже для ее ушей.

– Ну и в чем беда? Мы помолвлены. Мы можем даже продолжить это.

– Я настаиваю на том, чтобы ты сказал, почему ты попросил у меня руки.

– Какое это имеет значение? – резко спросил Джеймс.

– Это основа... основа всего. – Шарлотта откинула локон за ухо. – Я имею в виду, что на этом строятся наши ожидания, наши перспективы – одним словом, все.

Возникла напряженная пауза.

– Мне нужно знать правду, Джеймс.

У него было такое ощущение, будто кто-то уронил на его голову карету, пригвоздив его к земле. Им овладел панический страх, во рту пересохло. Он не хотел этого делать, однако же, оторвав взгляд от ее блестящих голубых глаз и уставившись в дальнюю стену, он хрипло проговорил:

– Ты была тогда в Саутбридже, и ты отлично знаешь, что произошло. Мне нечего больше сказать.

Она долго молчала, и Джеймс засомневался, расслышала ли она вообще его слова. Она сидела мрачная, насупленная, плотно сжав губы, и ему стало не по себе.

Он отошел на пару шагов, затем снова вернулся, пытаясь понять смысл и причину ее неожиданного требования. Она должна попытаться принять все как есть и не настаивать на раскрытии правды.

– Я просто попросил тебя быть моей женой, Шарлотта. Моей герцогиней. Чтобы избежать все возможные скандалы, которые неизбежно возникнут, если мы разорвем помолвку. Чтобы ты была со мной, спала со мной. Я предлагаю тебе жизнь в качестве моей жены и матери моих детей.

Она распрямила плечи и поднялась.

– То, что ты мне предлагаешь, Джеймс, меня не устраивает.

Круто повернувшись, она подошла к двери и вышла из комнаты. Звук ее шагов еще долго раздавался в коридоре.

Джеймс смотрел ей вслед, будучи не в силах ее остановить. Он не мог вынести, чтобы она узнала, каким монстром он сделался. Он понимал, что с потерей ее в его груди образуется пустота. Он окинул комнату взглядом. Все шло так хорошо. Так удивительно, фантастично хорошо! А затем она попросила его поделиться с ней одной истиной, которую он не хотел раскрывать.

Он заметил маленькую кожаную ленточку с ее головы, лежащую на полу. Нагнувшись, он поднял ее, покрутил между пальцами. Затем увидел испачканный в розовый цвет носовой платок, который она оставила на диване. Он владел ею. Она отдалась ему. С желанием и любовью. Она любила его. Джеймс прижал кожаную ленточку к губам, ощутив легкий аромат. Война не завершилась за ночь победой. Он добьется того, что эта идея завладеет ею. А он будет сражаться. Сражаться со всем. Он вдруг понял, что воевал не просто за то, чтобы уложить ее в постель, или за ее руку. Он воевал за ее доверие. И несмотря на всю заварившуюся кашу, он докажет, что достоин доверия. И если Шарлотта сможет поверить ему, сможет полюбить его, то никаким монстром он не будет.

Глава 25

Джеймс и Эйвери медленно ехали на лошадях по тропе, которая шла вдоль ручья Нэнси. Они возвращались домой после посещения мельницы. Эйвери показывал Джеймсу свои недавние усовершенствования в хозяйстве.

– Так как развиваются у тебя отношения с твоей очаровательной Шарлоттой?

Над головой пролетела маленькая птичка. За ней другая. Джеймс проследил за их полетом и ответил:

– Кажется, я слишком поторопился. Я попросил ее выйти за меня замуж... скорее потребовал.

Он почувствовал спазм под ложечкой, вспомнив, как он размахивал платочком со следами ее потерянной девственности, словно золотым кубком.

– Ну и как это меняет наши планы? Ухаживай и соблазняй, ухаживай и не отступай от нее. Пусть она в конце концов узнает и полюбит тебя.

Джеймс провел рукой по распущенным волосам.

– Кажется, я теряю над собой контроль, когда имею дело с Шарлоттой. Она делает меня слишком импульсивным.

– Так что же она хотела от тебя?

– Она хотела, чтобы я рассказал ей, почему я попросил у нее руки в Саутбридже.

– И что же ты ей сказал?

– Ничего.

У Эйвери округлились глаза.

– Ничего? Девушка дала тебе шанс разрешить эту шараду, а ты ничего ей не рассказал?

Джеймс скрипнул зубами.

– Я уже говорил тебе. Если бы она знала правду о том деле, она бы ушла.

Эйвери вздохнул. Мужчины некоторое время ехали молча.

– Любовь хорошей женщины и детей делают твою жизнь не просто существованием, – нарушил тишину Эйвери. – А ты все это поставил на кон из-за неоправданного страха.

– Мне просто нужно время для переосмысления.

Эйвери покачал головой:

– Я не хотел бы тебя поучать и ругать, но...

– Продолжай, – мрачно сказал Джеймс.

– Ты должен быть честным и правдивым перед своей леди во всех отношениях.

– Погоди, Эйвери. – Джеймс резко остановил свою лошадь. – Ты тем самым хочешь сказать мне, что ты никогда не заведешь себе любовницы?

Эйвери остановился рядом с другом.

– Это только осложнит мою семейную жизнь, а я этого совершенно не желаю. Кроме того, – полушутливо добавил он, – Джорджи сказала, что она убьет меня, если увидит меня с другой женщиной. А ты ее знаешь...

– Она это сделает, – с кислой гримасой согласился Джеймс. – У меня нет любовницы в настоящее время. И Шарлотта сейчас занимает все мое внимание. Но в будущем...

– Стало быть, история с Максин осталась в прошлом?

Джеймс позволил Бриару наклонить голову и пощипать траву возле дорожки.

– Именно так. Она была слишком уж привередлива. – Он любовно погладил Бриара по холке. – Это становилось невыносимым.

– Тем больше оснований остепениться.

Джеймс невесело улыбнулся, натянул повод и направил жеребца к дому.

– Как ты справедливо заметил, я должен еще обзавестись невестой.

Они свернули на более широкую дорожку. Эйвери кивнул.

– Несмотря на то, что наш план не выполнен, я все же надеюсь, что ты сможешь убедить Шарлотту.

– Почему ты надеешься?

– Потому что ты непременно добьешься того, на что нацелился. Так было всегда, сколько я тебя знаю.

Джеймс медленно проговорил:

– Похоже, раньше не было ничего столь же важного или трудного.

Оба некоторое время ехали молча; в кронах деревьев слышалось посвистывание пересмешника.

– Интересно, что сейчас делают дамы?

– Уже скучаешь по Шарлотте? Мы отсутствовали всего несколько часов, – поддразнил Джеймса Эйвери.

– Тебе не надоела такая ленивая езда? Или ты совсем раскис?

Эйвери засмеялся и пустил лошадь рысью. Джеймс бросился его догонять. Оба друга любили быструю езду и получали от нее настоящее удовольствие.

У Шарлотты ноги налились свинцовой тяжестью, когда она приближалась к гостиной, где ждали Джеймс и Эйвери. Ей страшно хотелось видеть Джеймса, хотя в то же время она боялась встретиться с мужчиной, который соблазнил ее рискнуть всем ради одной страстной ночи. У нее пока еще побаливало внизу живота, однако память сохранила фантастически сладостные ощущения, пережитые ночью. Она не могла освободиться от тягостных размышлений, которые мучили ее до самой зари. Она встала, придя к неотвратимому заключению, что если она не хочет выйти замуж за Джеймса Моргана, человека, который заставлял ее сердце бешено колотиться от желания, то она вообще вряд ли выйдет за кого-нибудь.

Шарлотта задержалась у входа, попробовала взять себя в руки и приказала себе приготовиться к худшему. С чем она столкнется: с холодностью? с презрением? Или он просто-напросто не станет ждать окончания сезона? При мысли о том, что она больше не увидит его, не ощутит его прикосновений, ей стало не по себе.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта шагнула в гостиную.

Высокий, блистательный Джеймс стоял у окна спиной к комнате. Лучи солнца, падающие из верхних окон, очерчивали его силуэт. Его костюм для верховой езды подчеркивал мужественность его форм, ширину плеч и тонкость талии. Сердце у Шарлотты затеяло бешеную пляску, щеки заполыхали.

Он обернулся. Лицо его являло собой маску, прочитать на нем мысли и эмоции было нельзя.

– Приветствую, Шарлотта, – ровным голосом произнес он.

Неужели на него ничего не подействовало? У Шарлотты пересохло во рту. Она облизнула губы.

– Ваша светлость.

Он сердито поправил:

– Джеймс.

Эйвери поднялся с кресла, бросив укоризненный взгляд в сторону друга.

Джеймс поправил свой сюртук и спросил более дружелюбным тоном:

– Как тебе нравится это утро?

– Да, как там мои маленькие разбойники? Должно быть, они себя вели безобразно? – спросил Эйвери.

Шарлотта решила следовать примеру Джеймса. Если он был способен оставаться бесстрастным после одного из самых важных событий в ее жизни, то и она сможет это.

Она с улыбкой повернулась к Эйвери:

– Дети вели себя замечательно. Малышка Ева – настоящее сокровище, а Альберт прочитал мне свои самые любимые отрывки из удивительной повести об Уильяме Уолласе.

– «Шотландские вожди» Джейн Портер? – Джеймс невинно вскинул бровь.

– О, вы знаете? – удивленно повернулась к нему Шарлотта.

– Я читал ему это, наверное, раз сто. И это было во время одного визита. – Он доброжелательно покачал головой. – И я обнаружил, что сам мечтаю об этом человеке и его подвигах.

– Надеюсь, что вам понравилась история не меньше, чем мне.

У нее вдруг появилось желание стукнуть этого человека.

– Только, пожалуйста, не рассказывайте членам моего клуба, что я получаю удовольствие от чтения детских историй, – шутливо проговорил он, театрально прижав ладонь к сердцу.

– Да, разумеется, это так немодно – любовно обращаться с детьми, – саркастически заметила Шарлотта.

В комнату вплыла Джорджина.

– Модно? Хотела вам сказать, Шарлотта, что я восхищена вашим чувством моды.

Шарлотта заморгала.

– Простите?

– О, мне нравится, что вы отказываетесь от украшений. У вас все просто. Меня это восхищает. Мне не хватало мужества отказаться от некоторых нелепых аксессуаров вплоть до появления второго ребенка.

Смутившись, Шарлотта не знала, что сказать. Она не думала, что Джорджина ее разыгрывает, но как кто-то мог думать, что у нее есть свой стиль?

– Ах, Джорджи, ты такая модница! – пожурил жену Эйвери. – Я столько денег потратил на ротонды, веера, ридикюли, шарфы и перчатки. Как можно тратить столько денег на всевозможные ленточки и тесемки?

Джорджина взяла его под руку.

– Ты еще ничего не сказал о моих чулках и высоких каблуках.

Эйвери лукаво улыбнулся.

– Может быть, мне нужно подробнее исследовать эти чулки и туфли, мадам? Чтобы лучше разобраться во всех аксессуарах?

Шарлотта бросила вопросительный взгляд на Джеймса, внезапно почувствовав себя лишней на сцене.

Сердце у нее подпрыгнуло, когда он наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Семейный разговор. – От него пахнуло острым мускусным запахом, смешанным с запахом лошадей и кожи. – Шарлотта, я хотел бы сделать кое-какие поправки к прошлой ночи. Я понял, что изменил правила в середине игры. Не доставите ли вы мне удовольствие и не совершите ли верховую поездку со мной после полудня?

Она с опаской посмотрела на него. Следовало признать, что вел себя он вполне доброжелательно, если учитывать все обстоятельства. И какой от этого может быть вред? Она медленно кивнула:

– Было бы... прекрасно.

Шарлотта вдруг ощутила легкий трепет. Оказаться наедине с Джеймсом – это и тревожно, и волнительно. Что ж, если она не собирается выходить замуж, то по крайней мере сполна извлечет выгоду из своей помолвки.

Энергичный молодой конь гарцевал под Шарлоттой, гравий разлетался из-под его копыт. Едва ощутив аромат полевых цветов, она испытала желание запеть от радости и полноты ощущений. Легкий ветерок трепал пряди волос, выбивающиеся у нее из-под шляпы.

Она посмотрела на Джеймса, который элегантно восседал на своем жеребце и ехал рядом. У него была поистине удивительная посадка. Она вспомнила, когда впервые имела возможность это увидеть. Трудно было поверить, что прошло так мало времени с того момента, когда она наблюдала его встречу с юным всадником в Саутбридже. Уж не унеслась бы она тогда прочь, если бы знала, что последует за этой встречей? Если говорить честно, то она не знала ответа на этот вопрос.

Джеймс натянул повод и заставил жеребца перейти на шаг.

– Вам нравится верховая езда?

– Что может быть лучше в такой славный день!

Джеймс окинул взглядом луг с пестрыми полевыми цветами.

– Сейчас все выглядит гораздо красивее, чем в мой последний визит.

– Все становится красивее с приходом весны.

Джеймс в упор посмотрел на Шарлотту.

– Вероятно, причина в этом.

Их взгляды встретились, и Шарлотте показалось, что она утонула в омуте его темно-синих глаз. Птицы перестали щебетать, замер легкий ветерок, остановилось дыхание. Она подумала, что, если бы у нее хватило дерзости приложить ладонь к его груди, она ощутила бы, что его сердце бьется так же гулко, как и ее.

Ее жеребец отошел в сторону и ударил хвостом, тем самым разрушив чары.

– Давайте немного погуляем шагом, – предложил Джеймс, не глядя на Шарлотту.

Она кивнула и пустила коня шагом рядом с ним.

– Вот там, – он указал рукой, затянутой в перчатку, – находится пруд, где Эйвери и я любили ловить рыбу летом.

Шарлотта попыталась представить Джеймса в облике мальчика, однако на память приходила могучая обнаженная грудь, освещенная тусклым светом свечей.

– Здесь много рыбы? – спросила она, радуясь возможности перейти к безобидной теме.

– Мы ловили достаточно, – сдержанно сказал он. – Но для нас это была возможность скорее побездельничать, чем ставить спортивные рекорды.

– Вы хорошо плаваете?

– Купаюсь голым – как в день своего рождения.

Она посмотрела на него сквозь густые ресницы. Этот шельмец тщетно пытался скрыть ухмылку. Ну что ж, она настроилась на то, чтобы менять темы разговора так же легко, как это делает он.

– Вы часто бываете в Монтроузе? – спросила она, определенно гордясь своей находчивостью.

Глаза его весело блеснули, однако он сделал вид, что идет нормальная беседа.

– В силу своих обязанностей в военном ведомстве большую часть времени я провожу в Лондоне. Вероятно, в скором времени я смогу сосредоточить свое внимание на имении и осуществить кое-какие усовершенствования.

– Я нахожу весьма интересным, что многие джентльмены, владеющие собственностью, любят строить: делают пристройки к зданиям, создают замечательные архитектурные ансамбли.

Блестящее высказывание для женщины, которая все еще пытается представить, как Джеймс в костюме Адама скользит по воде.

– Да, мы, владельцы собственности, любим оставлять свой след на земле.

– Детей для этого недостаточно?

– Дети представляют собой составную часть. Без продолжения семейной линии здания не имеют смысла.

Дети Джеймса. Нет, так не пойдет. Шарлотта попыталась отбросить все мысли о Джеймсе, о его голой попке и его потомках. Она посмотрела на коров, которые лениво паслись на лугу внизу.

– Когда вы находитесь в городе, ваша мама и сестра живут в Монтроузе?

– Хотя мать порой бывает... трудной в общении, в общем, она милая леди.

Очевидно, он не вполне понял ее. Шарлотта испытывала даже определенную благодарность к вдовствующей герцогине. Несмотря на выказанное раздражение, она оказала Шарлотте добрую услугу, познакомив ее с фасонами миссис Клавель.

Джеймс погладил по холке Бриара.

– А моя сестра Элизабет... – он явно подыскивал нужное определение, – весьма образованная девушка. – Джеймс хмыкнул. – Это самая дипломатичная характеристика, которая когда-либо давалась Элизабет. Мать уверяет меня, что она унаследовала это по линии Гордонов. Девизом их семьи было: «Покоряй сейчас, обдумаешь позже».

Шарлотта искоса взглянула на Джеймса.

– Я имела в виду ее игру на фортепьяно. Я слышала ее на музыкальном празднике. Она играет великолепно.

– Да, это так. Но я хотел бы, чтобы ее музыка была... поспокойней.

Губы Шарлотты расплылись в широкой улыбке, когда она вспомнила игривые песенки, которые мисс Элизабет явно любила играть, порой шокируя публику.

– Она весьма остроумна.

– Да, остроумна. Она способна оскорбить кого угодно. Так что я всегда держу наготове пистолеты. Надеюсь, она вас не оскорбила, Шарлотта?

– Я нашла ее... занятной.

– Представители света иногда намекают мне, что мне следовало бы взять ее под надзор.

– И вы это делаете?

– Нет. В конце концов, она сама повзрослеет. Нет необходимости ускорять процесс.

Шарлотта украдкой посмотрела на человека, сидящего на коне. Возможно, Джеймс дает сестре волю, которой у него самого никогда не было?

Он свернул на аллею, где деревья сомкнули свои кроны у них над головами, давая защиту от палящего послеобеденного солнца. За поворотом появился маленький коттедж.

– Что это? – настороженно спросила Шарлотта.

– Джорджи и Эйвери устроили его для нас. Они полагали, что во время верховой прогулки мы дадим лошадям отдохнуть, да и сами освежимся... – он остановил жеребца на краю поляны и вопросительно взглянул на нее, – если, конечно, это вас устроит.

У Шарлотты заныло под ложечкой. Остаться вдвоем с Джеймсом в лесном домике... Она облизнула губы, подумав об открывающихся возможностях. Все равно уже все испорчено, так чего бояться?

Джеймс терпеливо ждал, его конь отбивался хвостом от назойливой мухи. Шарлотта поджала губы, однако кивком выразила согласие.

Он спешился и подошел к ней. Осторожно высвободил ноги в сапожках из стремян, и от этих прикосновений через все ее тело побежали волны до самой макушки. Взяв ее за талию, он прижал Шарлотту к своей груди. Сердце ее оказалось где-то в горле, лишив тем самым возможности говорить.

Глядя Шарлотте в лицо, Джеймс убрал непослушный локон ей за ухо. Затем наклонился, губы его оказались открыты, словно чего-то ожидали. Она импульсивно откинула голову назад и ударилась о бок жеребца. Украшенная перьями шляпка свалилась ей на глаза.

Он выпрямился, его красивое лицо слегка помрачнело.

– Давайте войдем внутрь и поговорим, Шарлотта, – сказал он.

Она смогла лишь кивнуть. В груди у нее бушевала буря разнообразных чувств.

Оказавшись в полумгле, Шарлотта замигала. Сквозь открытые окна просачивался рассеянный свет. Комната была невелика, но хорошо меблирована. Стол был заставлен посудой с фруктами, сладостями и сыром. Шарлотта повернулась к Джеймсу с немым вопросом.

– Эйвери и Джорджина сбегают иногда сюда, скрываясь от всех. Они любезно предложили нам насладиться здесь тишиной и уединением.

– Ну да, – чуть нервно согласилась Шарлотта, – здесь мы определенно далеко от всех.

Джеймс подошел к столу, приподнял салфетку и открыл ведерко с бутылкой шампанского. Шарлотта села на небольшой диван. Пока Джеймс откупоривал бутылку, Шарлотта любовалась его широкими плечами, мускулистым торсом и крепкими бедрами, обтянутыми бриджами из лосиной кожи. Она сжала руки и сунула их в подол платья, борясь с желанием протянуть руку и дотронуться до него. Боже милосердный, она была более игривой, чем новорожденный жеребенок!

Джеймс протянул ей бокал, пузырьки ударили ей в нос. Она поднесла бокал к губам, сделала глоток, поперхнулась и закашлялась.

Он похлопал ее по спине, сел рядом.

– Все в порядке?

Она кивнула, покраснев от смущения.

– Шарлотта, я очень сожалею, что причинил вам неудобства своим присутствием. У меня не было такого намерения после... после минувшей ночи. – Он сделал прерывистый выдох. – Я хочу поговорить совершенно откровенно с вами. Можно?

Ну вот, вот оно и наступает. К горлу подступил комок.

– Пожалуйста.

– Сложилась весьма странная ситуация. Для людей мы помолвлены. Однако между нами... многое недосказано. Я предлагаю некоторое время не думать о будущем, а просто использовать время для того, чтобы лучше узнать друг друга.

Она испытала облегчение. Значит, он не собирается сейчас объявлять о разрыве помолвки. Не собирался он, очевидно, также раскрывать секреты, которые так оберегает.

– И как вы себе это... представляете?

– Будем вести себя по крайней мере как друзья. Затем посмотрим, как будут развиваться события.

Шарлотта прикусила губу. Дружеские отношения с мужчиной, который с ней... У нее пересохло во рту, когда она подумала о том, как лежала под ним, раздвинув бедра, испытывая необоримое желание. Если бы она была порядочная леди, она потребовала бы, чтобы он женился на ней. Но поскольку она уже пришла к неизбежному заключению, что скорее всего не выйдет замуж, то почему бы оставшийся период не провести в свое удовольствие с Джеймсом?

И вместо слов возмущения она сказала:

– Это было бы очень мило.

Джеймс наклонился к ней и стал горячо говорить:

– Вы доказали, что вы незаменимый партнер в моих расследованиях, Шарлотта. Я восхищаюсь вашим мужеством, вашей стойкостью. Прошлой ночью я несколько увлекся.

– Не вы один, – печально проговорила она. Легкая улыбка расцвела на его лице.

– Против этого я как раз не возражаю.

Она отвернулась, стараясь справиться с волной сладостной истомы, которая пронизала ее тело. Джеймс поднес бокал ко рту. Она уставилась на эти бесподобные губы, вспоминая их шелковистое прикосновение. Мужчина не имеет права быть таким дьявольски красивым!

Джеймс проговорил будничным голосом:

– Наша дружба не должна стесняться обычными светскими условностями. Мы тесно сотрудничаем в области расследования, и... – он посмотрел на нее из-под опущенных век, – мы получаем удовольствие от наших тесных контактов. Давайте говорить откровенно, Шарлотта. Мы не можем изменить того, что уже сделано. Прошлая ночь была необычайной. Что касается ближайшего будущего, то какой вред будет, если мы позволим себе повторить такое же удовольствие? Ведь сейчас мы уже, так сказать, перешли мост.

У Шарлотты затрепыхалось сердце и сбилось дыхание. Получается, что идея Джеймса о «дружбе» совпадала с ее желанием. Просто она не имела мужества признаться, что ей хотелось снова вкусить от эротических плодов минувшей ночи.

Она стянула с него перчатки и дотронулась кончиком его пальца до своих губ. Трепет пробежал по ее позвоночнику. Он наклонился к ней, его дыхание обожгло ее щеку. От него пахло мускусом, мужчиной.

– На сей раз больно не будет? – спросила она, не рискуя заглянуть ему в глаза.

Он наклонился еще ниже и коснулся своими бархатными губами ее рта.

– Отныне и всегда будет только удовольствие, Шарлотта.

Его язык расчетливо погрузился в ее рот, его руки плотно и крепко обвили ее стан, жесткое тело прижалось к ее податливому телу, рождая волнующие воспоминания о прошлой ночи.

Она переплела свой язык с его языком и застонала от удовольствия. По ее венам, казалось, пульсировал огонь, а не кровь. Джеймс осторожно уложил ее на диван, но она запротестовала и снова прижалась к его мускулистому торсу.

– В чем дело, Шарлотта? – спросил он, слегка отстраняясь и заглядывая в ее глаза.

– Ложись вниз, – приказала она, шокированная собственной дерзостью, интуитивно зная, чего хочет. Она спешила взять наслаждение, а не получить его в качестве подарка. Она поступит с ним так, как хочет она; у нее есть своя гордость, если уж отсутствует целомудрие.

Легкая улыбка заиграла на его губах, он повиновался и стал наблюдать за ней сквозь полуопущенные веки.

– Сними жилет.

Джеймс медленно снял его, оставшись в белой рубашке с галстуком.

Шарлотта облизнула губы. Боже, им можно было любоваться даже тогда, когда на нем еще оставалась одежда.

– А теперь сними рубашку и галстук.

Нарочито не спеша, он снял с себя одежду, обнажив золотистого оттенка торс. Кровь закипела в венах Шарлотты. Боже, как она хотела потрогать его!

Она стянула с себя перчатки и швырнула их на пол. Наклонившись, она провела кончиками пальцев по выпуклостям и впадинам его грудной клетки, уделив особое внимание твердым мускулам. Приоткрыв рот, Джеймс тихонько постанывал, когда она стала исследовать его соски, которые твердели от ее прикосновений. Он с шумом втянул в себя воздух, когда ее ладони стали гладить его плоский живот и играть черными волосами, спускающимися к выпирающему мужскому органу.

Шарлотта улыбнулась, поражаясь собственному бесстыдству, которое подогревалось все возрастающей страстью.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, – пробормотала она, опускаясь над ним и прижимаясь ртом к его груди. Она даст ему представление о том, что он делал с ней предыдущей ночью. Она лизала и покусывала его соски, чувствуя, как он извивается под ней. Влажность у нее во рту не шла ни в какое сравнение с тем возбуждением, которое она ощущала между ног. Пока она ласкала его тело языком, он поместил колено между ее бедер и стал тереть то место, которое было центром возбуждения. Шарлотта покачивалась и прижималась к его колену, стимулируя сладострастные ощущения, которые с каждым мгновением нарастали.

Она стонала, дыхание вырывалось из ее груди прерывистыми толчками. Опустившись чуть ниже, она дерзнула обхватить рукой твердую плоть, которая стала еще больше твердеть и возрастать под ее тонкими пальцами.

– Эта штука вовсе не из глины, – прерывистым шепотом пробормотала она.

– Надеюсь, что не из глины, – выдохнул Джеймс. Она стала сжимать его и водить рукой вверх-вниз. Издав даже не стон, а рычание, Джеймс положил свою ладонь на ладонь Шарлотты и показал, каким образом она может доставить ему наибольшее удовольствие. Откинув голову назад, Джеймс облизнул губы.

– О Господи, Шарлотта, позволь теперь доставить тебе такое же удовольствие!

– Позволяю, – горячечно проговорила она. Его губы расплылись в озорной улыбке.

– С вашего разрешения, миледи.

И он доставил ей величайшее удовольствие.

Глава 26

Прощание с Планкертонами было быстрым, но сердечным и сопровождалось обещаниями повторить визит, хотя Шарлотта не могла себе представить, как это может осуществиться. Эйвери и Джорджина обращались с ней с подчеркнутым уважением, и Шарлотта поняла, что, когда сезон закончится, а вместе с ним и ее приключение, она потеряет не одного лишь Джеймса.

Когда карета двигалась в сторону Лондона, она удивлялась, как это никто не обратил внимания на произошедшие в ней перемены – после того как она стала женщиной. Слуги, хозяин, хозяйка и Джеймс – все обращались с ней так, словно она оставалась благородной мисс Хейстингс, хотя на самом деле она была новоявленной необузданно-страстной дочерью Евы. Она улыбнулась и закрыла глаза, пользуясь моментом для того, чтобы расслабиться под мерное покачивание кареты.

Усталость взяла верх, и Шарлотта, к своему удивлению, проспала большую часть пути.

Мисс Элизабет Морган набросилась на брата, едва Джеймс переступил порог Пеннингтон-Хауса.

– Как ты мог! – воскликнула она, стуча кулачком по широкой груди брата. – Я уехала в город всего лишь на какую-нибудь неделю, а ты в это время удрал и обручился! Как ты мог, Джеймс?

Мэнтон пытался принять от Джеймса плащ, а слуги суетились, стараясь увести Элизабет.

– Джеймс! – По лестнице спускалась вдовствующая герцогиня, размахивая смятым письмом в руке – Я не потерплю, чтобы эта персона диктовала мне, каким образом мой сын должен отметить помолвку. Какое нахальство! – Она хлопнула в ладоши. – Джеймс, ты должен немедленно зайти ко мне!

– Мать сказала, что это вынужденная помолвка и что дело чревато скандалом. Ты в самом деле собираешься жениться на ней?

Шарлотта шла позади Джеймса и позволила ему принять на себя атаки женщин. После тишины и покоя в карете она была оглушена подобным шумом. Она будет рада отдать Джеймса его родственникам.

– Это она? – Элизабет увидела пытавшуюся остаться незамеченной Шарлотту и прошмыгнула мимо Джеймса. – Выходите немедленно, мисс Хейстингс!

– Довольно! – взревел Джеймс. – Ни я, ни моя невеста не намерены продолжать разговор в подобном тоне! Обе приходите в мой кабинет!

Элизабет выпрямилась и надула губы, что лишний раз подчеркнуло ее юный возраст. Хотя кожа у нее была оливкового цвета и волосы такие же черные, как и у брата, на этом их сходство заканчивалось. Она была гибкой, с длинной шеей, словно лебедь, и тонкими, изящными руками. Продолжая дуться, она повернулась и покорно направилась в сторону кабинета. Взяв себя в руки, вдовствующая герцогиня последовала за ней. Воспользовавшись моментом, Шарлотта попыталась подняться по лестнице.

– Ты тоже, Шарлотта, – мягко сказал Джеймс. – Я хочу поговорить также и с тобой.

Вздохнув, Шарлотта повернулась и присоединилась к тем, кто направлялся в кабинет.

Джеймс закрыл дверь за Шарлоттой и прошел к массивному письменному столу из орехового дерева. Уперевшись кулаками в стол, он сурово посмотрел па мать и сестру. Шарлотта была рада, что этот гнев адресовался не ей.

– Я не позволю никому – подчеркиваю, никому, – он выразительно посмотрел на мать, – говорить, что помолвка была вынужденной. Я все ясно сказал?

Элизабет открыла рот:

– Но мама говорила...

Джеймс поднял руку и перебил ее:

– Остановись, Элизабет, прежде чем я окончательно не потерял терпение!

Сестра мгновенно замолчала, бросив сердитый взгляд на мать.

– Что вас заставило устроить подобную истерику, тем более на глазах у слуг? Мама, ты первая всегда настаивала на том, чтобы все семейные споры проходили за закрытыми дверями и только с участием членов семьи. Через час пол-Лондона будет знать о том, как нас здесь встретили! Именно так вы решили поприветствовать Шарлотту?

Смутившись, обе женщины повернулись к Шарлотте. Элизабет сделала реверанс.

– Простите меня за мое поведение, мисс Хейстингс!

Вдовствующая герцогиня царственно наклонила голову.

– Я также допустила ошибку. Это больше не повторится. Однако, – добавила она, поднимая смятое письмо в руке, – есть серьезное дело, которое мы должны решить.

Шарлотта узнала письменный бланк тети Сильвии и приготовилась к самому худшему.

– Ваша тетя планирует устроить бал в честь вашей и Джеймса помолвки.

Глаза Шарлотты широко раскрылись от замешательства, однако затем она улыбнулась.

– Но ведь это так мило с ее стороны! – Тетя Сильвия пыталась сделать то, что должны были бы сделать ее родители.

– Это нисколько не мило, – герцогиня произнесла это слово так, словно в нем содержался яд. – Это оскорбление.

– Я не понимаю. – Шарлотта неуверенно посмотрела на Джеймса.

– Это оскорбление мне. Это я должна устраивать бал в вашу честь, а не кто-то другой. Это самозванство!

– Но тетя Сильвия – член моей семьи! – возразила Шарлотта.

Джеймс решительно заявил:

– Мама, при данных обстоятельствах, поскольку родителей Шарлотты более нет среди нас, нет ничего экстраординарного в том, что леди Джасперс решила устроить бал. И вообще это любезный жест. Не превращай это во что-то другое.

– Но разве ты не видишь, – воскликнула мать, размахивая письмом, – что она пытается унизить меня, поскольку я не организовала бал в честь помолвки?

– И чья в этом вина, мама? – спокойно спросил Джеймс.

В комнате воцарилось молчание.

Наконец вдовствующая герцогиня проговорила:

– При нынешнем положении дел...

– Каком положении дел? – воскликнула Элизабет, разводя руками. – Ты лишь говорила, что мог бы случиться скандал, но Джеймс погасил его помолвкой. Она повернулась к брату. – Ты собираешься жениться или нет?

– Да, я собираюсь жениться. На Шарлотте. И на этом конец истории. И мы будем счастливы принять щедрое предложение леди Джасперс.

– Но я буду выглядеть посмешищем в глазах света! – возмутилась вдовствующая герцогиня. – Ты не можешь этого допустить!

Джеймс стукнул по столу, его смуглое лицо еще более потемнело.

– Я уже достаточно наслышался о вашей ссоре с леди Джасперс!

Вдовствующая герцогиня сурово поджала рот, глаза ее угрожающе прищурились. Она и Джеймс смотрели друг на друга через стол, никто не хотел отвести взгляда.

– Гм... – Шарлотта откашлялась. – Возможно, мое предложение окажется приемлемым для всех сторон.

Никто не отреагировал, и Шарлотта продолжила:

– Эдвард и Маргарет могут устроить бал в нашем доме. Будет очень мило, и мы все сможем его посетить.

– Нет, – твердо возразил Джеймс. – Леди Джасперс предложила, и мы предложение принимаем. Если мама хочет что-то переиграть, она может дать свой бал. Я не могу ответить на доброту и щедрость низостью. Это недостойно нас.

Шарлотта испытала к нему внезапный прилив симпатии. Он готов был разгневать собственную мать, но проявить справедливость по отношению к семье Шарлотты. Учитывая, что помолвке была уготована недолгая жизнь, следовало признать, что это был весьма благородный жест.

– Последняя точка в этом деле еще не поставлена. – Бросив гневный взгляд на сына, вдовствующая герцогиня покинула кабинет.

Джеймс посмотрел в спину удаляющейся матери.

– Элизабет, оставь нас на некоторое время с Шарлоттой.

– Да, конечно, Джеймс. Но прежде я должна кое-что сделать.

Обежав большой письменный стол, она обвила свои тонкие изящные руки вокруг шеи брата и шумно поцеловала в заросшие щеки. Он улыбнулся, обняв ее за тонкую талию.

– Давно пора, Джеймс! Плевать на обстоятельства! – Медленно отпустив брата, она показала пальцем на Шарлотту. – Я хочу целый выводок племянниц и племянников! По крайней мере не меньше пяти!

Шарлотта невольно заулыбалась. Элизабет в дерзости не откажешь!

– Мы сделаем все, что в наших силах, Элизабет, – с улыбкой отреагировал Джеймс.

– Непременно! – Сделав реверанс, она повернулась и выскочила из комнаты.

– Я очень сожалею, что ты оказалась свидетелем всего этого, Шарлотта.

– В семьях иногда могут быть раздоры.

– Да, в особенности когда к этому имеет отношение мама. Похоже, мне не удается убедить ее, что герцог я, а не она. – Джеймс тяжело вздохнул. – Так или иначе, а я должен поговорить с тобой относительно твоей безопасности с того момента, как мы вернулись в город. – Он показал ей на стул перед собой. – Не возражаешь?

Шарлотта села, и он последовал ее примеру.

– Сейчас, когда лейтенант Фримен имел возможность ознакомиться с Пеннингтон-Хаусом и своими обязанностями, я попрошу тебя, чтобы ты брала его с собой, куда бы ты ни шла, если я не могу тебя сопровождать.

– Я бы даже предпочла, чтобы он сопровождал нас и тогда, когда ты со мной. – Она заерзала на стуле. – Если эти негодяи узнают о карте и о том, что она находится у тебя, ты будешь пребывать в такой же опасности, как и я. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты тоже предпринял предосторожности. Например, всегда носил бы при себе оружие и брал с собой Коллина. Он, похоже, надежный телохранитель. И еще тот громадный лакей – как его зовут? – Заметив широкую улыбку на лице Джеймса, она недовольно спросила: – Что тут, по-твоему, забавного?

Джеймс сделал попытку погасить улыбку. Шарлотта нахмурилась и тоном классной дамы сказала:

– И смеяться здесь нечему. Или ты полагаешь, что ты неуязвим, что тебя не возьмет пуля или что тебя нельзя сбить каретой?

– Нет, Шарлотта, – ответил Джеймс, легонько коснувшись пальцами своих губ. – Я нахожу, что я вполне уязвим.

– Ну, тогда ладно. Так как зовут этого громадного лакея?

– Томас.

– Томас будет подходящим телохранителем, ты не находишь?

Джеймс порывисто встал, обошел вокруг письменного стола, поднял с кресла Шарлотту и заключил ее в объятия.

Она заглянула в глубину его глаз, чувствуя, как возбуждение закипает в лоне.

– Мне не нужен никто для охраны моего тела... – он ткнулся носом в ее ухо, – кроме тебя.

Она отстранила голову и облизнула губы.

– Я говорю вполне серьезно.

– Я тоже.

Он лизнул ей мочку. Шарлотта затрепетала и вцепилась в его руку. Он запустил руку ей в волосы, извлек оттуда шпильки, которые уронил на толстый ковер.

– Ты сражаешься отчаянно, не хуже любого телохранителя. Я не хотел бы, чтобы твой гнев был направлен на меня.

– Ты никогда не хотел бы, чтобы мой гнев был направлен на тебя, – хрипло повторила она, поворачивая к нему голову и с готовностью приоткрывая рот.

– Да. – Он произнес это прямо у ее открытых губ. – Я уже забыл об этом.

Раздался стук в дверь.

– Уходите, – приказал Джеймс, не поворачиваясь.

– Ваша светлость... – Смущенный Коллин появился на пороге. – Гм...

– Не сейчас, Коллин.

Шарлотта, покраснев, отстранилась. Коллин все-таки вошел в комнату.

– Сэр, весьма сожалею, что прерываю, но вы хотели, чтобы я сообщил немедленно, как только мы что-то услышим об... ну, вы знаете.

Джеймс сердито посмотрел на слугу:

– Перестань говорить вздор и выкладывай!

– Вы хотели знать об одном человеке. – Коллин поднял бровь, как бы желая, чтобы Джеймс понял его.

Джеймс нахмурился, затем широко открыл глаза.

– О! – Он отступил на шаг. – Да, Шарлотта... гм... ты извини нас.

Она прищурила глаза.

– Это связано с золотом?

– Нет. Конечно, нет! – поспешил возразить Джеймс, глядя на Коллина. – Речь идет о герцогских делах, которые требуют моего внимания.

Шарлотта скрестила руки.

– У нас есть соглашение.

Он положил руку ей на спину и подтолкнул к выходу;

– Я сообщу тебе сразу же, как только что-то узнаю. Меня зовет мой долг, и я должен его выполнить. – Он быстро вытолкнул ее из кабинета и захлопнул дверь.

Шарлотта некоторое время стояла, уставившись на закрытую дверь. У нее было сильное желание приложить ухо к замочной скважине. Тем не менее она повернулась и направилась к лестнице. Если он считает, что именно так должна развиваться их «дружба», то пусть придумает что-либо другое. Выходит, она может делить с ним постель, но не дела? И это называется дружба?

Глава 27

Холодность и отчужденность. Так мог Джеймс охарактеризовать поведение Шарлотты в течение последующих двух дней, с того самого момента, когда он выпроводил ее из кабинета. Она формально исполняла роль невесты, но улыбка ее оставалась сдержанной и холодной. Она не демонстрировала присущего ей остроумия. Она не смеялась с ним. Не поддразнивала его. И очень редко дотрагивалась до него. Всякий раз, когда он пытался остаться с ней наедине, она вежливо, но решительно отклоняла его попытки.

Джеймсу это не нравилось. Страшно не нравилось. Мало того, что он скучал по медовому вкусу ее губ и шелку ее нежной кожи, – ему казалось, что он потерял нечто неуловимое, но в то же время реальное. Это было огромным недостатком в его кампании по завоеванию ее доверия. Если бы он только не был так сильно напуган, что она выяснит истину! Которая заключалась в том, что он был настолько бессердечен и расчетливо использовал помолвку для поимки Мортимера, а после этого собирался избавиться от нее как от ненужного балласта.

Ему было тошно думать о том, что он когда-то считал добросердечную, неистовую и в то же время нежную Шарлотту товаром одноразового пользования, недостойным его внимания. Ему было стыдно вспоминать, каким образом он обещал генералу «защищать» ее и «позаботиться» о ней после завершения расследования, не беря в голову тот факт, какой ущерб это может нанести ее репутации и как это может осложнить ей жизнь. Еще более неприятна была мысль о том, что он внес изменения в свои планы не потому, что у него проснулось благородство, а по просьбе и требованию генерала, который потребовал от него клятву в том, что он справедливо поступит с Шарлоттой.

На фоне этих открытий и откровений продолжалось расследование дела. Один из мужчин, который участвовал в неудавшейся попытке похищения Шарлотты, был найден в Темзе мертвым с обезображенным лицом. У Джеймса не было особой надежды на то, что они найдут второго.

Не имея дополнительных подходов к Мортимеру, Джеймс хотел раньше кого бы то ни было отыскать тайник. Однако у него было такое ощущение, что он плывет по воле волн. Это ощущение возникло после того, как он закрыл дверь перед лицом Шарлотты, лишив ее возможности узнать, что Мортимер стоит за всем этим грязным делом.

Ему все труднее было лгать ей. Нужно было что-то исправлять и как-то восстановить то, что оказалось разрушенным.

Джеймс назначил стражей для охраны дома, оставил карты, рисунки и планы в своем кабинете и собрался сопровождать мать, сестру и невесту на бал у Кавендишей. Шарлотта выглядела очаровательно в облегающем бархатном платье бордового цвета с черными кружевами. Сквозь кружева угадывались полные округлые груди. Волосы были уложены кверху и игриво подпрыгивали при каждом ее движении. Парикмахер придал им дополнительную высоту и блеск. Джеймс не мог оторвать от Шарлотты глаз. Воспоминания об их любовных играх не просто не отпускали его, но буквально давили на него всякий раз, когда он бросал на нее взгляд. А делал это он при каждом удобном и неудобном случае. Вся суета бала его страшно раздражала и приводила в смятение. Он понимал, что ведет себя нелепо, но ему не хватало ни здравого смысла, ни желания отойти от Шарлотты.

Пока Джеймс размышлял, не дать ли затрещину какому-то расфуфыренному денди, который что-то нашептывал Шарлотте на ухо, к нему приблизился лорд Фредерик Стайлс и, перекрывая шум зала, сказал:

– Не могу поверить своим глазам. Когда великий герцог Жирар отдает дань богине брака – это одно дело, но когда он играет роль ревнивого мужа – это совсем другое.

– Я не ревную. – Джеймс нахмурился и, повернувшись к своему другу, зашептал: – И я пока еще не муж. Отсюда необходимость присматривать за ней.

– Ты опасаешься, что она может улизнуть?

Джеймс слегка выпрямился.

– Скажем так: я не исключаю ни один вариант, когда дело касается Шарлотты.

Стайлс поднял монокль, чтобы лучше разглядеть Шарлотту, и серьезно спросил:

– Стало быть, она отличается от других?

– И даже очень.

Множество раз эти двое мужчин за стаканом говорили о взаимозаменяемости многих знакомых леди и о том, что трудно найти женщину несравнимую, годную на роль жены.

Стайлс посмотрел на Шарлотту с еще большим интересом.

– Я рад за тебя, Жирар. Не могу вспомнить никого, заслуживающего большего внимания. Ты должен нас познакомить.

Джеймс подошел к Шарлотте и дотронулся до ее руки. Она с готовностью повернулась и, увидев рядом с Джеймсом джентльмена, улыбнулась открытой улыбкой.

– Лорд Стайлс, очень рада снова вас видеть, – заметив его удивление, она пояснила: – Мы встречались с вами на музыкальном вечере графини Грэндби в прошлое Рождество. Вы тогда сказали: «Это ужасно – готовить куропатку так невкусно».

Он поднес платочек ко рту, щеки его зарделись.

– Это определенно похоже на меня, хотя должен признаться, что не помню такого.

– О, не принимайте близко к сердцу, ваша светлость! – успокоила его Шарлотта. – Вы, похоже, сосредоточили тогда свое внимание на очаровательной вдове – миссис Парсонс. Нужно сказать, что я тоже предпочла бы ее компанию в тот вечер. Я была не в настроении, но тетя Сильвия настояла, чтобы я пришла. Совершенно непримечательный вечер даже для меня!

– Теперь я вспоминаю. Это было вскоре после смерти вашего отца. Приношу свои извинения. – Поклонившись, Стайс поднес к губам протянутую ему руку и театрально поцеловал ее.

Острое чувство ревности овладело Джеймсом; он сжал кулаки, борясь с искушением выдернуть из рук Стайлса руку Шарлотты.

Стайлс тем временем продолжал расточать комплименты:

– Уверяю вас, подобное больше не случится. Тем более что буду видеть вас рядом с величайшим из простофиль. Могу ли я воспользоваться представившейся возможностью и принести самые искренние поздравления по поводу вашего предстоящего замужества?

– Я вижу по вашему взгляду, что вы тоже решаете вопросы, связанные с браком. Скажите откровенно, где эта счастливая леди?

Стайлс побледнел.

– Вы смогли это определить? Лишь посмотрев на меня? – Он с опаской огляделся по сторонам. – Ни одна душа не знает!

Джеймс подался вперед, потрясенный и одновременно обрадованный тем, что не имеет соперника в лице друга.

– Это правда, Стайлс?

– Ну, почти... не совсем... довольно скоро. – Затем шепотом добавил: – Понимаешь, был скандал с ее сестрой, я немного помог, и мы, понимаешь, хотим подождать, пока все утрясется... – Он бросил взгляд на Шарлотту. – Черт возьми, откуда вы узнали?

– Будьте уверены, что, если это смогла увидеть я, это способна сделать любая матрона.

– Спасибо за предупреждение. Я должен уйти отсюда, пока меня не разоблачили. Надеюсь, вы никому не расскажете? – спросил он.

Шарлотта с улыбкой, а Джеймс нахмурившись покачали головами. Стайлс поклонился и побежал в направлении лестницы.

– Как ты узнала? – спросил озадаченный Джеймс, наблюдая за: тем, как Стайлс пробегал мимо импозантных дам, едва кивнув им.

– У мужчины, который нашел удовлетворение подобного рода, совершенно особый взгляд. Он выражает чувство примирения с миром. Это очень интересно видеть, особенно в бывшем повесе.

Джеймс посмотрел в ее проницательные голубые глаза и подумал, не видит ли она и в нем исправившегося повесу. Она перевела взгляд на окружающую их толпу. Джеймс пальцем приподнял ей подбородок, заставив снова посмотреть ему в глаза. Тихонько над самым ухом он проговорил:

– Будь снова моим другом, Шарлотта.

– Я не друг, я нареченная, ваша светлость.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Ты позволишь мне удалиться на минуту? – Она сделала шаг в сторону, не глядя на него.

– Конечно, – кивнул он, нахмурясь.

Шарлотта шла в туалетную комнату, отвечая на ходу на приветствия и думая о своем ослепительном и в то же время несносном женихе. Джеймс был мрачным и задумчивым с того самого момента, когда понял, что она тоже, фигурально выражаясь, способна захлопнуть дверь перед его носом. Как будто была ее вина в том, что он ведет себя словно плут. После нескольких попыток подъехать к ней, он наконец понял, что она не игрушка, которой можно поиграть и затем выбросить.

Пробираясь сквозь толпу, Шарлотта обратила внимание на мужчин, которые бросали на нее взгляды и могли бы стать претендентами на ее руку. Она невольно сравнила их со своим нареченным. Все они выглядели какими-то безжизненными и пресными. В противоположность им Джеймс был с головы до ног образцом мужской элегантности в этот вечер. Находясь рядом с ним, она могла даже отличить его по запаху среди духов и одеколонов толпы. Он обладал притягательной силой, которая влекла ее к нему, словно мотылька к пламени. Однако Шарлотта была преисполнена решимости проявить твердость.

Она подняла руку к голове и раздраженно поправила выбившиеся пряди. Ей было необходимо побыть вдали от Джеймса, чтобы ослабить его воздействие на нее.

Она с облегчением вошла в красочно обставленный салон, кивнула другим леди. Сев на маленький диванчик в углу, она заказала воды и полотенце.

– Шарлотта! – воскликнула леди Тинсдейл, входя вместе с леди Саммерлин в комнату. Широко улыбаясь, она подошла поближе. – Я так рада видеть вас. И очень хочу поздравить вас и герцога. – Она схватила Шарлотту за руку. – Давайте отыщем его!

– Я никуда не собираюсь идти, – твердо заявила Шарлотта. – И почему вы сразу собрались уйти, если только что пришли?

В комнату вошла леди Максин Карлтон. Она чем-то напоминала тигрицу, вышедшую на охоту. Окинув взглядом комнату, она увидела Шарлотту и угрожающе прищурилась. Шарлотта с трудом сдержала стон.

Максин подошла к большому зеркалу, ее тонкие губы сложились в хитрую улыбку. Дамы в комнате замолчали, возникло напряжение, словно перед грозой. Максин была охотницей, Шарлотта – ее вероятной жертвой. Внешне оставаясь спокойной, Шарлотта приготовилась к бою.

Максин изучила свое отражение, гордо повела руками по светло-голубому муслиновому платью, как бы подчеркнув гибкость своей фигуры, элегантность бедер и небольших грудей. Она подняла руку к красивым золотистым волосам и поправила гребень с бриллиантом. Она была похожа на актрису, которая играет на публику. Ей хотелось, очевидно, потрясти и расправиться с жертвой, хотя Шарлотта никогда не причиняла ей ни малейшей обиды.

– Сегодня здесь слишком много маленьких девственниц, – презрительно изрекла Максин. – Я нахожу брачный рынок страшно утомительным. Эти маленькие девицы притворяются утонченными, хотя на самом деле готовы опуститься как угодно низко, лишь бы заловить титулованного мужа.

Из груди одной дамы вырвался вздох изумления.

На Шарлотту этот выпад не произвел особого впечатления. Она понимала подоплеку сказанного, и Максин лишь демонстрировала, что она оказалась среди проигравших. Шарлотта приказала себе не опускаться до уровня леди Карлтон. Она невозмутимо повернулась к зеркалу, полотенцем промокнула себе лоб и поправила локон.

Максин нахмурилась – очевидно, она была разочарована. Она стала играть золотым браслетом с бриллиантом.

– Я не показывала тебе мой новый браслет, Оливия? Его подарил мне один мой страстный поклонник. – Подняв голову, она злобно посмотрела на Шарлотту.

Щеки Шарлотты зарделись, она почувствовала укол ревности. Ведь эта визгливая нахалка знала шелк прикосновений Джеймса, его поцелуи... Как хотелось ей что-нибудь разбить у этой особы, желательно – лицо. Но она не станет унижаться до такой степени. Шарлотта поймала на себе взгляды, полные любопытства и жалости. И хотя она знала, что вскоре все эти дамы будут смаковать скандальные подробности разрыва их помолвки с Джеймсом, она не могла позволить этой мегере уйти, торжествуя.

Шарлотта сделала глубокий вдох, непринужденно встала и поправила бархатные юбки. В комнате воцарилась тишина, все замерли в ожидании столкновения между нынешней нареченной и бывшей любовницей герцога Жирара.

Улыбаясь ослепительной улыбкой, Шарлотта повернулась к леди Тинсдейл.

– Экстраординарный вечер, не правда ли? Экспрессивная музыка, экстравагантная еда, заранее заготовленные экспромты. И вообще очень много «эксов». Я никогда не сомневалась в их заурядности.

Она повернулась спиной к Максин и, глядя на нее в зеркало, добавила:

– Весьма назойливые экспонаты. Во всяком случае, так мне говорит Джеймс.

Двое из присутствующих дам захихикали. Максин скрипнула зубами, наградив Шарлотту убийственным взглядом. Шарлотта сняла с рукава невидимую нитку.

– Всякий, кто обладает хоть каким-нибудь вкусом, должен избавиться от них, как от вчерашнего мусора. – Она повернулась к леди Тинсдейл. – Так что, Оливия, вы хотели поздравить моего нареченного? Он ожидает меня в соседней комнате. А я не люблю заставлять своего возлюбленного ждать. Он ненавидит проявление эгоизма и вульгарности в любом виде. Он говорит, что это несовместимо с браком.

Послышались восклицания, шепот и смешки, пока Шарлотта грациозной походкой шла к выходу. Леди Тинсдейл и леди Саммерлин следовали за ней. Они хорошо чувствовали, откуда сейчас дует ветер.

Гневный румянец выступил на щеках Максин, она окончательно потеряла самообладание и визгливо выкрикнула в спину Шарлотты:

– Ты думаешь, что одержала полную победу, глупая нахальная мышка? В браке или вне брака, но он вернется ко мне и согреет мою постель!

Леди Тинсдейл ахнула, а леди Саммерлин изумленно раскрыла рот.

Всеобщий шок и явное неодобрение со стороны всех присутствующих – вот что последовало за этим. Максин оказалась именно такой, как сказала Шарлотта: вульгарной, самовлюбленной и эгоистичной. Нельзя оскорблять влиятельных леди, требовать от кого-то нарушения супружеской верности или пренебрежительно высказываться о чужих делах. Это было неприлично, это было недостойно, это было вульгарно и грубо, и это было отвратительно сделано. И все леди выразили свое неприятие и отвращение к этому. Почти все они одна за другой, выпрямив спины, стали с поднятыми подбородками покидать комнату.

Леди Тинсдейл повернулась к Шарлотте и констатировала:

– Завтра ее имя будет вычеркнуто из всех списков приглашаемых на вечера. Она больше не осмелится появиться в свете.

Леди Саммерлин покачала головой.

– Сомневаюсь, чтобы многие по ней скучали.

Так же как и Джеймс не скучал по ней, подумала Шарлотта. В его постели было место только для одной женщины, и даже если она не хотела ее согревать, она пока не была готова ее освобождать.

Весь вечер только и говорили об этом происшествии. К концу бала трудно было найти какое-нибудь благородное качество, которое не приписали бы Шарлотте, в то время как Максин превратилась в исчадие ада. Шарлотта нашла все это весьма утомительным и почувствовала облегчение, когда Джеймс приказал подать карету, чтобы ехать домой.

Как только карета отъехала, Джеймс опустил штору, приглушив свет от уличных фонарей и уличный шум. Шарлотта оказалась в темноте и наслаждалась минутой покоя.

Все еще пребывая в возбуждении, Элизабет чуть не запрыгала на своем сиденье.

– Жаль, что меня не было там, когда вы поставили леди Карлтон на место, Шарлотта.

С этой репликой надежда Шарлотты, что Джеймс не узнает о произошедшем столкновении, испарилась.

– Как смеет она оскорблять и при этом рассчитывать на безнаказанность! – бушевала Элизабет.

– Элизабет, довольно. – Вдовствующая герцогиня погладила руку дочери.

– А что? – Элизабет пожала плечами. – Это никакой не секрет. На балу все только об этом и говорили. – Повернувшись к Шарлотте, она с живостью спросила: – А она в самом деле хотела порвать вам платье?

– Оставь Шарлотту в покое, Элизабет! – приказал хриплым голосом Джеймс, после чего его губы вытянулись в прямую линию. Жесткую линию.

Однако сестра пренебрегла замечанием брата:

– И что ты только нашел в этой женщине, Джеймс? Ведь она настоящий примитив!

– Я сказал – довольно! – рявкнул Джеймс. Шарлотта молчала, однако тоже пыталась понять, что он нашел в этой женщине. Верно, ей была присуща внешняя красота в классическом смысле этого слова, но подлость ее Шарлотта заметила с первого взгляда. Даже до сегодняшнего вечера она оценивала Максин Карлтон весьма невысоко.

Элизабет захлопала в ладоши:

– Ура! Мы узнаем все подробности завтра, когда у нас соберется весь свет.

Шарлотта с трудом сдержала стон. Может быть, ей притвориться, что она больна? Еще лучше – отправиться сейчас домой. Разве не может она с чистой совестью оставить вдовствующую герцогиню иметь дело с ее фальшивыми поклонниками?

В полумраке она различила, как Джеймс нахмурился.

– Тебе не нравятся приглашенные? – спросила она.

– Мне не нравится, что моя жизнь превращается в спектакль, способный развлечь высший свет.

– В этом нет моей вины, – сердито заявила Шарлотта. – Если бы ты не уложил в постель эту вульгарную мегеру, не было бы никакой сцены.

Он согласно махнул рукой.

– Разумеется, нет. В сущности, ты проявила находчивость и отреагировала...

– С блеском, – закончила за него вдовствующая герцогиня.

Шарлотта захлопала ресницами. Значит, строптивая матрона не считает, что «эта девица Хейстингс» совершила еще один позорный поступок? Она хорошо помнила, что вдовствующая герцогиня еще ни разу не назвала ее просто по имени.

Пожилая женщина продолжила:

– Правда, ее стиль не совсем обычный. Тем не менее он хорошо сработал сегодня. Она точно знала, на какую кнопку нажать, имея дело с леди Карлтон, а это бесценная вещь для высшего света.

Шарлотта была бы еще более благодарна за высказанные в ее адрес комплименты, если бы вдовствующая герцогиня не говорила так, словно ее здесь нет.

– Но что конкретно вы сказали, когда леди Карлтон заговорила о желании соблазнить Джеймса? – нахально спросила Элизабет.

Вдовствующая герцогиня шикнула. А Шарлотта ощутила, как вспыхнуло ее лицо.

– Закрой рот, Элизабет, – сквозь зубы процедил Джеймс, – иначе тебе не поздоровится.

Элизабет надулась.

– Никто мне ничего не рассказывает.

Карета покачивалась в установившейся тишине, какая бывает в преддверии шторма.

Глава 28

На следующее утро Шарлотта тихонько постучала в открытую дверь кабинета Джеймса.

– Можно мне войти?

– Разумеется, дорогая.

В комнате находились Джеймс и его делопроизводитель, когда туда вошла Шарлотта.

– Мистер Клейтон и я заканчиваем дела.

Шарлотта села напротив Джеймса. Она обратила внимание, что мистер Клейтон – худощавый, ученого вида мужчина средних лет – по всей видимости, предпочитал носить старомодную одежду: бриджи до колен и чулки. Он стоял перед хозяином и что-то записывал в свою книгу.

Шарлотта невольно улыбнулась, заметив, какая трансформация произошла с Джеймсом по сравнению со вчерашним вечером. Дело было даже не только в прическе и в одежде. На его лице было какое-то мальчишеское выражение, которое ему очень шло. Очевидно, ему нравилось исполнять обязанности герцога, и Шарлотта могла биться об заклад, что выполнял их он очень хорошо.

Джеймс производил впечатление знающего человека, и это давало основания считать, что его дела находятся в надежных руках. Ее взгляд невольно упал на смуглые руки, которые что-то аккуратно записывали в гроссбух. Они были такие большие – и в то же время гладкие, с длинными, красивой формы пальцами, которые так умели ласкать. Сердце у Шарлотты дало перебой. Она оторвала взгляд от его рук и стала оглядывать книжные полки, опоясывающие стены. Однако сейчас эти тома не могли долго удерживать ее внимание, и она снова перевела взор на своего суженого.

Ей больше нравилось, когда его волнистые черные волосы были уложены назад и удерживались с помощью короткой черной ленты, как это было сейчас. А не та строгая прическа, которая была у него вчера. Непокорный локон, который ей так нравился, игриво свисал со лба. Она сжала ладони в кулачки, поскольку ей до ужаса хотелось намотать это локон на палец. Она стала замечать, что ей все труднее и труднее держаться на расстоянии; этот мужчина был дьявольски привлекателен. Если бы только он... Шарлотта вздохнула. Не было смысла в бесплодных размышлениях.

Джеймс заерзал в кресле, недоумевая, почему Шарлотта столь пристально его разглядывает. Он указал на записи в гроссбухе.

– Нужно отдать распоряжение рабочим, чтобы они переключились на восточную часть дома и занялись ремонтом крыши.

– Да, ваша светлость, – подтвердил мистер Клейтон, делая пометки в своей книге.

Джеймс удивлялся, что вынудило Шарлотту подняться так рано.

– И пожалуйста, передайте мистеру Симону список материалов, которые он просил. Я не вижу в нем ничего лишнего и хотел бы, чтобы он закончил ремонт, пока позволяет погода.

– Да, ваша светлость. Запись в книге.

Джеймс надеялся, что ее не вывели из равновесия события прошлой ночи. Что она поняла, что его интрижка с Максин давно закончилась. Что, если бы можно было вернуться в прошлое, он никогда не связался бы с этой невыносимой женщиной.

– И еще, мистер Клейтон, пожалуйста, заплатите мистеру Уильяму Фрэнку в указанном объеме. – Джеймс передал Клейтону накладную.

Мистер Клейтон нахмурился и выразительно посмотрел на Шарлотту, которая с невинным видом отвернулась.

– Да, непременно, ваша светлость.

– Благодарю вас, мистер Клейтон, вы можете идти.

– Благодарю, ваша светлость.

Мистер Клейтон закрыл книгу и молча удалился.

– Я этого заслуживаю, – игриво сказала Шарлотта.

– У меня нет сомнений на этот счет, – подтвердил Джеймс. – Более того, я должен не забыть послать мистеру Фрэнку добавочное вознаграждение. – Затем осторожно спросил: – Ты рано поднялась сегодня. Ты хорошо спала?

– Отлично, благодарю. Я поднялась так рано потому, что собираюсь сегодня домой.

У Джеймса екнуло сердце. Она не должна покинуть его. Ни сейчас, ни вообще. Шарлотта помахала рукой.

– Я знаю, что это не очень хорошо с моей стороны – уезжать, когда мы окажемся в центре внимания сплетниц в связи со вчерашним скандалом, но, – она энергично покачала головой, – я настаиваю на том, чтобы уехать сегодня, Джеймс. Твоя мать будет в своей стихии и прекрасно справится с гостями. Я вернусь к обеду, и никто скучать по мне не будет.

Джеймс сделал выдох, лишь теперь осознав, что задерживал дыхание. Он испытал невероятное облегчение. Ему наплевать на сегодняшних гостей. Она не покидает его, и этого было достаточно.

– Джеймс? Ты неважно себя чувствуешь? – обеспокоено спросила Шарлотта.

Он не знал, сколько он до этого сидел, пестуя свои страхи. Положив ладони на стол, он грубовато ответил:

– Я уверен, что мать справится со всем. Нужно только организовать для тебя надежный эскорт. – Он сделал долгий вдох. – Кажется, я должен уехать в Лондон на несколько дней. Я могу заехать к твоему брату.

– У тебя есть какие-то успехи?

– Похоже, я нашел тайник Эджертона, – взволнованно сказал он. – Есть хороший ключ, я должен лишь убедиться в этом.

– Правда? – Шарлотта восторженно захлопала в ладоши. – Это чудесно!

– Да, вот посмотри, – обойдя письменный стол, он положил перед ней карту. Он показал на то место на карте, где было нанесено множество схем и цифр. – Согласно моим расчетам, вот то место, где вероятнее всего найти пещеру, которая способна вместить украденное имущество. Это недалеко от дома миссис Эджертон. Даже если это было превращено в золото, мы можем надеяться, что до сих пор это место используется в качестве тайника.

– Чудесно, Джеймс! – Она радостно посмотрела на него.

– Надеюсь, это проклятое дело скоро завершится.

Шарлотта замерла. Их взгляды встретились, и вращение земли остановилось.

– Шарлотта, я... я не имею в виду тебя.

Она отвела от него взгляд.

– Непременно пошли сообщение генералу. Он будет очень рад узнать об этом. – Она резко поднялась.

Джеймс отступил на шаг и умоляющим тоном произнес: – Мы, то есть ты и я, должны поговорить о нашем будущем, Шарлотта.

– Мы очень скоро обратимся к этому вопросу, – быстро проговорила она и, повернувшись, исчезла за дверью.

Он проводил ее взглядом, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног.

В открытую дверь вошел Коллин.

– Мисс Хейстингс нездорова?

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Она едва не сбила меня с ног, лицо ее пылало.

Джеймс помрачнел, чувствуя, как им овладевают страх и отчаяние.

– Я пришел доложить, ваше сиятельство, что вашего кузена видели, когда он входил в дом на Скидмор-стрит.

Джеймс запер карту в письменном столе и положил ключ в карман. Подойдя к шкафу, он вытащил два пистолета. Проверив оружие и убедившись, что пистолеты заряжены, он сказал:

– В таком случае, давай-ка нанесем моему дорогому кузену визит.

– Непременно, – с энтузиазмом отозвался Коллин.

Грязный уличный мальчишка, притаившийся на противоположной стороне переулка, наблюдал за тем, как роскошная карета Джеймса отъезжала от Пеннингтон-Хауса. Через некоторое время к дому подкатила еще одна карета, из которой с помощью одноногого лакея вышла красивая молодая леди. Дождавшись, когда карета уехала, мальчишка бросился со всех ног, чтобы сообщить весть.

Маргарет сидела у секретера и писала, когда вошла Шарлотта.

– Привет, любовь моя. Как поживаешь? – Шарлотта поцеловала сестру в висок.

Щеки Маргарет зарделись, она быстро убрала бумаги в сторону.

– Я не ожидала, что ты окажешься сегодня дома, Шарлотта, – насмешливо сказала она. – Что, Джеймса нет в городе?

– Какие гадкие вещи ты говоришь, Маргарет!

– Я не ожидала, что ты приедешь после вчерашнего вечера. Мне обо всем рассказал Эдвард. Тебе будет не хватать твоих поклонников.

– Что с тобой, Маргарет?

– Со мной? А что может быть со мной, черт возьми! У меня самая замечательная в мире сестра, которая подхватывает себе герцога и разбивает наголову гадюку в туалетной комнате. Настоящее совершенство!

Шарлотта поняла. Ее сестра мучилась ревностью! Она хотела быть единственной, на кого распространялось внимание света. Шарлотта была потрясена. Она не охотилась за Джеймсом. Она не планировала столкновения с леди Карлтон. Она была уязвлена, что Маргарет считала, будто она подстраивала ситуацию для достижения своих выгод. Неужели ее сестра до такой степени плохо ее знает?

– Честно скажу, я устала от того внимания, в центре которого оказалась, Маргарет. Ее светлость прекрасно найдет язык сегодня с представителями высшего света. Я хочу просто побыть дома с тобой и Эдвардом и немного поработать в студии. Скажи, Маргарет, как ты поживаешь?

Маргарет надулась, но затем смягчилась.

– Ну, если ты спрашиваешь о моих претендентах, то у меня есть некоторые интересные новости. Мистер Фрикерби попросил разрешения Эдварда ухаживать за мной. Он красив, ты не находишь? – Она не стала дожидаться ответа сестры. – У него такие изумительные глаза! А мне он сказал, что я самая красивая девушка в высшем свете. Я уверена, что он влюблен в меня. Ну разве это не замечательно?

«Замечательно» – это как раз не то слово, которое употребила бы Шарлотта. Она помнила о своем неприятном столкновении с мистером Фрикерби, и ее отнюдь не восхищала мысль о том, что он может стать мужем Маргарет.

– Но мы его выгнали, Маргарет, разве ты не помнишь?

– Ах, это... – Маргарет просияла. – Он мне все объяснил. Ты не поняла его озабоченности.

– Я думала, мистер Фрикерби увлечен Генриеттой Бальстрэм. – Шарлотта бросилась за помощью в другую сторону.

– Стюарт, то есть мистер Фрикерби, говорит, что Генриетта – страшная зануда. – Маргарет захихикала. – Он говорит, что я гораздо симпатичнее и интереснее.

Шарлотте была небезразлична ее подруга Генриетта, но одновременно ее беспокоило то, что ее сестра увлеклась капризным мистером Фрикерби. Понимая, что ступает на скользкую почву, Шарлотта медленно проговорила:

– Маргарет, дорогая моя, всего лишь несколько недель назад мистер Фрикерби говорил о своей любви к Генриетте. Не думаешь ли ты, что шараханье от одной леди на выданье к другой свидетельствует о слабости характера?

Маргарет встала и раздраженно возразила:

– То, что у него нет титула, вовсе не означает, что он не относится к числу благородных джентльменов. Не каждая из нас собирается соперничать с тобой, чтобы подцепить герцога.

Слова укололи, но еще большую боль причиняла злость, с которой они были сказаны. Сделав глубокий вдох, Шарлотта с грустью сказала:

– Что бы ты ни говорила, Маргарет, а я думаю только о твоих интересах.

– Стюарт говорил, что ты не одобришь его.

Одному Богу известно, что еще Фрикерби говорил сестре.

– Маргарет, я хотела бы, чтобы ты взвесила, насколько хорошо ты знаешь мистера Фрикерби и меня. Поговори с людьми, которых ты знаешь и любишь, например с Эдвардом и тетей Сильвией. Затем хорошенько подумай о своем будущем, поскольку то, что ты делаешь сейчас и как ты сейчас себя ведешь, окажет влияние на всю твою жизнь. А я ухожу, мне нужно найти Эдварда.

Шарлотта покинула комнату, весьма раздраженная разговором с сестрой. Она пыталась быть великодушной, но в глубине души у нее было ощущение того, что Маргарет – просто испорченная девчонка. Суждения ее неразумны и несправедливы. Что произошло с ее милой маленькой сестренкой?

Шарлотта нашла Эдварда сидящим в библиотеке за письменным столом с книгами и гроссбухами. Она опустилась на старый кожаный диван и потянулась. Ей нужна была поддержка брата в это утро.

– Привет, Шарл, – рассеянно приветствовал ее Эдвард. – Что ты здесь делаешь?

– Я больше нежеланна в моем собственном доме? – раздраженно спросила она.

Брат вопросительно вскинул бровь.

– Прости. Я себя сегодня неважно чувствую, – пояснила Шарлотта.

– Это неудивительно после того, что произошло вчера вечером. Но почему ты не принимаешь толпу, которая наверняка к тебе пожалует?

– Я прячусь здесь в надежде избежать встречи с актерами и паяцами. Я устала от них вчера вечером.

– Ты можешь винить только себя.

Шарлотта выпрямилась.

– Прошу прощения?

– Ты не должна была позволять ей провоцировать тебя.

– Как ты можешь винить меня! – Она покачала головой и раздраженно добавила: – Как будто ты держал бы рот на замке при подобных обстоятельствах!

– Это было недостойно.

Она встала, подошла к окну и уставилась на свинцовое небо.

– А ты предпочел бы, чтобы я дала ей пощечину и вызвала ее стреляться на рассвете?

– А теперь ты оказываешься в смешном положении. – Эдвард откинулся в кресле, которое громко заскрипело.

– Тебе надо починить кресло.

– Меня это не беспокоит. Даже нравится. Я как бы не чувствую себя одиноким, когда занимаюсь здесь бухгалтерскими делами... Я скоро уезжаю на завтрак к Беккерсвиллям, – перевел он разговор. – Я уверен, что они не будут возражать, если ты присоединишься.

– Я возвращаюсь в Пеннингтон-Хаус, – отклонила она предложение, чувствуя себя не в своей тарелке. Поднявшись, сказала. – Кстати, я бы не стала одобрять ухаживание мистера Фрикерби за Маргарет.

– В самом деле? Маргарет, похоже, увлечена этим человеком.

– Это не тот человек, который ей нужен. На прошлой неделе он волочился за Генриеттой. На этой неделе он уже влюблен в Маргарет.

– Маргарет тоже не слишком постоянна в своих привязанностях.

– Поверь мне, Эдвард. Мне просто не нравится этот человек.

С этими словами она ушла, унося ощущение того, что это больше не ее родной дом.

Шарлотта постаралась отрешиться от невеселых мыслей, пока карета медленно ехала по улицам Лондона. Неожиданно экипаж остановился, и Шарлотта услышала сердитые крики, ржание лошадей и непонятного происхождения шум.

В окошке показалось лицо лейтенанта Фримена.

– Похоже, впереди какая-то авария, мисс Шарлотта. Может, мне посмотреть, не смогу ли я чем-либо помочь?

– Конечно. Я никуда не убегу.

Она осталась ожидать в карете, подумав о том, что неплохо было бы взять с собой горничную, когда дверца распахнулась и внутрь шагнул Мортимер Блэнтон. Она была настолько ошеломлена, что не успела и глазом моргнуть, как он сел рядом с ней.

– Здравствуй, моя дорогая, – произнес он, улыбаясь масленой улыбкой, которая была похожа скорее на насмешливую ухмылку, и захлопнул за собой дверь.

– Как вы смеете! – возмущенно воскликнула Шарлотта. – Джон Драйвер!

– Не стоит звать вашего человека, дорогая Шарлотта, он в данный момент не способен вам помочь.

– Джон Драйвер никогда не покидает свой пост.

– Возможно, он это сделал не по своей воле. О Господи, каким же монстром сделался ее друг детских лет!

– Я требую, чтобы вы немедленно покинули карету!

Мортимер откинулся на спинку сиденья.

– О, но разве ты не видишь причин, почему я должен нанести тебе визит? Мой ублюдок кузен держит тебя при себе. – Он скрестил свои длинные ноги, загораживая проход к двери.

Шарлотта похолодела. Если она закричит, ее не услышат снаружи. Ей нужно было задержать этого человека до того момента, когда вернется лейтенант Фримен. Шарлотта содрогнулась. Ей было неприятно и противно сидеть рядом с Мортимером. Она поднялась и быстро пересела на противоположное сиденье.

– Я снова прошу вас покинуть карету.

– Когда-то мы были с тобой друзьями.

– Это было очень-очень давно.

До того, как Мортимер начал выкидывать свои странные номера, строить далеко идущие планы. До того, как он попытался выманить у отца тысячи фунтов стерлингов. Уже одно это не располагало к нему, тем более не могло быть и речи, чтобы смотреть на него как на потенциального мужа.

Мортимер зловеще прищурил глаза, но затем пожал плечами и поправил полы и складки длинного зеленого сюртука. На его лице появилась хищная ухмылка.

– Я даже не знал, что и думать, когда услышал эту новость. У меня было такое впечатление, что тебя не интересуют предложения о замужестве.

Она не стала отвечать, несмотря на то что ей очень хотелось. В спорах с Мортимером она проигрывала по причине его лживости.

Лицо его сморщилось, нос покраснел от гнева.

– И как поживает мой отвратительный кузен?

Шарлотта лишь сжала ладони.

– Как? Ни одной резкой фразы в защиту твоего возлюбленного? – поддразнил он ее. – Ты всегда была такой находчивой и остроумной. Или на тебя так плохо подействовало слабоумие моего кузена?

Шарлотта была не в состоянии понять, как в одной семье рождаются столь разные люди. Если Джеймс был пропорциональный и гибкий, то Мортимер – высокий и долговязый. Джеймс двигался с непринужденной грацией, Мортимер – рывками, как-то суматошно. Очевидно, испанская кровь в их роду не оказала влияния на Мортимера: он отличался бледностью, был белокурым и голубоглазым. Шарлотту всегда удивлял цвет его глаз: они были голубые с тусклым оттенком.

– Так в чем дело, Шарлотта? Что привлекло тебя в моем кузене? Неужели его чары? – Он подпер рукой подбородок, изображая задумчивость. – Нет. Ведь большую часть времени он сердит. Или его чувство юмора? Так у кузена его нет. Это не может быть красота, ибо в нем нет английской красоты. Может быть, просто была угроза скандала?

Шарлотта прищурила глаза.

– Тот факт, что он заходил в твою комнату даже не один раз, а дважды, поставило твою репутацию под угрозу, моя дорогая. Ты ведь не можешь назвать этого мужчину благородным, если учитывать эти обстоятельства? А если бы стало известно об этом звере мистере Мейсоне, то... словом, я так понимаю, у тебя не было выбора.

Удар попал в цель, лицо у Шарлотты вспыхнуло. Черт возьми, откуда Мортимер Блэнтон знал о том звере, который напал на нее?

– Я решительно удивлена, мистер Блэнтон, откуда у вас эти бредовые предположения? Может, вы поделитесь информацией на этот счет?

Ноздри у Мортимера заходили ходуном, в его глазах блеснули искорки гнева.

– Ничто не проходит мимо моего внимания. Например, я знаю, что твоя помолвка не имеет никакого отношения к любви. Твой возлюбленный, – казалось, это слово он не сказал, а выплюнул, – даже рядом с благородными не сидел! Ты думаешь, что он спасал твою репутацию, когда предлагал тебе руку? Как бы не так! – Он сардонически расхохотался. – Он скорее спасал собственную шкуру! Да и бриллианты ему весьма кстати!

У Шарлотты засосало под ложечкой.

– Кажется, он достаточно обеспечен, – с надеждой возразила она.

– Этот человек считает каждую копейку! Ты видела Монтроуз? – спросил Мортимер и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Все в запустении. Нет слуг. Разгневанные несчастные арендаторы – да ведь это позор для его семьи! Моя дорогая тетя не подозревала об этом. Никто не знал, что этот ублюдок сделал ставку на тебя и на твои алмазы.

Это было именно то, что Шарлотта хотела знать, и в то же время она боялась встретиться лицом к лицу с безобразной истиной. Сжав кулаки, она гневно сказала:

– Ты в самом деле веришь, что, пачкая Джеймса, ты тем самым уговоришь меня выйти за тебя замуж? Ты поистине безумен, если думаешь, что я когда-либо, при каких-то обстоятельствах соглашусь стать твоей женой!

– Ты моя, Шарлотта, я давно положил на тебя глаз...

– После того как понял, что потерял всякую возможность!

Им овладел неудержимый гнев.

– Я возьму то, что является моим по праву! – Его глаза сделались безумными, он стал размахивать кулаком. – И я клянусь, что мой ублюдок кузен никогда не заполучит твою руку!

Он метнулся к Шарлотте, навалился на нее и прижал ее к спинке сиденья. Шарлотта изо всех сил пнула его ногой и ударила кулаком в горло. Голова Мортимера откинулась назад, он издал нечленораздельный звук.

Она еще раз ударила его в живот, и он откатился на дальнее сиденье. Шарлотта схватилась за ручку и чуть не выпала из двери, поскольку дверь внезапно распахнулась. Перед ней стоял лейтенант Фримен, держа ручку.

– Отойдите в сторону, лейтенант! – крикнула она, спрыгивая на тротуар. Фримен едва успел сделать шаг назад, как из кареты вывалился Мортимер.

– Шарлотта! – прохрипел он.

– Уйди прочь, негодяй!

– Я бы никогда не сделал тебе больно!

Однако нож, которым он размахивал, заставлял усомниться в его словах. Лейтенант Фримен инстинктивно ударил костылем по руке Мортимера. Нож упал на землю, а Мортимер бросился в толпу. Лейтенант Фримен опустил костыль и двинулся за ним.

– Лейтенант, – скомандовала Шарлотта, – оставайтесь здесь!

Тот неохотно остановился.

– Негодяй ушел, – с досадой проговорил он.

Шарлотта подошла к карете и подняла с земли нож Мортимера. На нем виднелись следы засохшей крови. Шарлотта невольно содрогнулась.

– Кто это был? – спросил лейтенант Фримен.

– Мистер Мортимер Блэнтон, кузен Джеймса.

Лейтенант нахмурился.

– В таком случае зачем он нападал на вас?

Шарлотта передала Фримену нож.

– Верите или нет, но этот безумец хочет на мне жениться.

– Не слишком подходящий способ ухаживать за леди. Тем более за леди, которая уже обручена.

– К тому же он пытался отговорить меня от брака с Джеймсом.

– Я бы не стал слушать, что говорит этот подонок.

Шарлотта обняла себя за плечи.

– Хотела бы я быть столь же уверенной.

– Но ведь вы не станете слушать бешеную собаку?

– Он негодяй, но он кузен Джеймса и, похоже, кое-что знает о положении дел. – Она прищурила глаза. – Даже больше, чем должен.

Оглядевшись вокруг, она увидела, что их присутствие вызывает любопытные взгляды.

– Поехали. Давайте разыщем Джона Драйвера.

Глава 29

Оказавшись снова в Пеннингтон-Хаусе, лейтенант Фримен стал помогать Шарлотте паковать ее вещи. И это ему совсем не нравилось. Герцог внизу готовился к отъезду и не подозревал, что Шарлотта покидает его.

– Аки тать в нощи, – пробормотал лейтенант, относя чемодан в угол возле двери.

– Если я еще раз услышу это от вас, я закричу, – рассердилась Шарлотта, окидывая взглядом раскрытые чемоданы. – Если вы не в состоянии держать свое мнение при себе, можете уйти.

– Чудесно! – Лейтенант повернулся на костылях, вышел из комнаты и прямым ходом направился к кабинету Джеймса.

Он постучал в дверь.

– Входите, – проговорил Джеймс, отрывая взгляд от карт. – Чем могу быть полезен, лейтенант?

– Я хочу поговорить с вами доверительно. Могу я закрыть дверь?

– Разумеется.

Закрыв дверь, лейтенант Фримен по-военному вытянулся перед письменным столом Джеймса.

– Я хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной, сэр. Это возможно?

Джеймс выпрямился.

– Это звучит серьезно.

– Благополучие мисс Шарлотты для меня дело очень серьезное. – Он посмотрел в глаза Джеймсу. – Я хочу, чтобы вы посмотрели мне в глаза и поклялись, что ваши намерения по отношению к мисс Шарлотте честны и благородны.

Не отводя взгляда от глаз лейтенанта, Джеймс спокойно и торжественно произнес:

– Даю вам честное слово, что мои намерения в отношении Шарлотты благородны и искренни. Я хочу защитить ее и обеспечить ее благополучие. Она должна стать моей женой и матерью моих детей.

Они стояли молча, глядя друг другу в глаза, пока лейтенант Фримен пытался взвесить слова герцога. Затем лейтенант медленно кивнул.

– Я надеюсь, что вы исполните это обещание.

– Да, исполню. А в чем дело?

– Мисс Шарлотта наверху, она готовится к отъезду.

– О, наверное, она что-то забыла у брата?

– Нет, сэр. Она уезжает насовсем.

– Насовсем? – недоуменно переспросил Джеймс. – Я отправляюсь в весьма опасную экспедицию, и она в этот момент решает меня покинуть? И когда же она собирается сказать мне об этом?

Лейтенант Фримен поднял руку.

– Погодите минуту. Мисс Шарлотта перенесла много неприятностей сегодня. Ваш мерзкий кузен пытался убить ее, предварительно сказав ей несколько гадостей о вас.

– Убить? Мортимер? Шарлотту? – задыхаясь, спросил Джеймс, тяжело опускаясь на стул. – Но когда? И как?

– В карете по дороге сюда, когда она ехала от брата. Он устроил западню, ударил Джона Драйвера по голове и бросил его между домами. Пока я отлучался, чтобы выяснить причину остановки транспорта на дороге, он вскочил в карету. К счастью, Шарлотта оказалась проворной. У этого пса ничего не получилось.

Джеймс с опаской посмотрел на лейтенанта:

– Она цела и невредима?

– Да.

– Что он наговорил ей обо мне?

– Я при этом не присутствовал, так что не могу сказать. Но похоже, она приняла его слова близко к сердцу.

Джеймс сделал судорожный вдох. Лейтенант прищурил глаза.

– Вздор и чушь, не так ли?

Джеймс сделал гримасу.

– Все сложнее. Мои намерения по отношению к Шарлотте сейчас благородны. Но когда я в первый раз попросил ее выйти за меня замуж, то... – он умоляюще посмотрел на лейтенанта, – понимаете, я тогда еще не знал Шарлотту.

Лейтенант мудро кивнул, мгновенно все поняв до конца.

Джеймс встал и принялся ходить по комнате.

– Я не могу сейчас ехать.

Лейтенант подошел к дивану, опустился на него и положил рядом костыль.

– Я не думаю, что у вас есть выбор. Вы должны забрать это золото, пока оно не уплывет. Мы сумеем защитить мисс Шарлотту. Защита мисс Шарлотты для меня – дело чести всей моей жизни. – Он почесал гладко выбритую щеку. – Кое-какие добрые дела я в госпитале делал, но этого недостаточно. – Покачав головой, он улыбнулся. – У меня есть цель: помочь вам вернуть украденное имущество и, – глаза его мстительно блеснули, – наказать этого мерзкого пса.

– Я должен помешать отъезду Шарлотты. – Джеймс посмотрел на дверь. – Но как это сделать? Она думает, что я чудовище. И я не могу ее винить за это.

– Поговорите с ней. Убедите ее.

Джеймс рассеянно кивнул и тут же встал.

– Что ж, спасибо, что пришли ко мне, лейтенант. Я у вас в долгу.

Лейтенант Фримен взял костыль и тоже встал.

– Не у меня. У мисс Шарлотты.

Шарлотта оцепенела, увидев стоящего на пороге Джеймса. Окинув взглядом комнату, он увидел, что все ее вещи были упакованы в чемоданы и баулы.

Первоначальное чувство вины у нее сменилось готовностью дать отпор ему, если он начнет на нее кричать.

Однако Джеймс вежливо спросил:

– Шарлотта, не могли бы мы поговорить с тобой в, соседней комнате?

Она коротко кивнула и направилась в другую комнату. Джеймс аккуратно закрыл за ними дверь. Шарлотта остановилась за большим креслом, словно оно могло защитить ее от душевных страданий, и настороженно повернулась к Джеймсу лицом.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

Он провел ладонью по рту.

– Это так неудобно.

Она вскинула бровь.

– Для тебя, разумеется... Понимаешь, я не хотел причинить тебе боль, Шарлотта. У меня были самые лучшие намерения. Хотя не все из них... – Голос его пресекся.

– Нельзя ли начать сначала? – негромко предложила она, хватаясь за кресло, словно стараясь поддержать свою угасающую решимость.

– Я не знаю, когда это по-настоящему началось. Может, Мортимер и я ненавидели друг друга с детства. Трудно найти двух более непохожих людей. Мы всегда друг с другом соперничали. За внимание дяди, за женщин – за все. Но я получил титул и землю. Правда, вместе с вытекающей из этого ответственностью.

Шарлотта сжалась. Вот оно, сейчас он скажет о потребности в деньгах, чтобы содержать герцогство.

– Мортимер всегда хотел больше, ему требовалось больше. Наши отношения еще более ухудшились, после того как умер дядя. – Джеймс передернул плечами и помолчал. – Должно быть, я не до конца понимал, насколько он порочен. Или до какой степени коррупция способна запачкать других.

– Ты полагаешь, что его аморальность запачкала тебя?

Джеймс некоторое время молчал, размышляя, затем медленно кивнул.

– Как ты можешь винить кузена за собственное двуличие?

– Честно говоря, не могу.

Повисла тяжелая тишина. Затем Джеймс поднял руку.

– Это моя вина, что я втянул тебя в эту кошмарную историю. Клянусь, что если бы была возможность вернуться назад...

Скрестив руки, чтобы сдержать дрожь, Шарлотта спросила:

– И что бы ты сделал иначе?

– Во-первых, я бы ни за что не стал прятать карту и ключи в твоей комнате.

– Почему ты это сделал?

– Потому что мне дали понять, что Мортимер неравнодушен к тебе. Что он хочет на тебе жениться.

– И какое это имеет отношение ко всей истории?

– Мортимер всегда весьма ревниво относился к тому, что ему принадлежало. Я подумал, что он никому не позволит войти в твою комнату, причинить вред тебе или твоей репутации. Так что твоя комната была идеальным местом в качестве тайника.

Шарлотта покачала головой.

– Но какое отношение имеет Мортимер к карте и ключам?

Джеймс опустился на диван и тихо, но четко произнес:

– Потому что он главный организатор краж в военном ведомстве.

Шарлотта от изумления открыла рот. Оказывается, во всей этой истории существует немало такого, о чем она даже не подозревала.

Джеймс пожал плечами.

– Я не знаю, с какой целью он организовал эти кражи: чтобы насолить мне, или поддержать Наполеона, или обогатиться, или же в силу всех этих причин. Но каковы бы ни были его мотивы, я знаю, что за всем этим стоит он и что, по всей вероятности, именно он убил Эджертона и пытался похитить тебя. Я хотел разобраться с ним самостоятельно, чтобы спасти мать и сестру от скандала и унижения. Я не хотел, чтобы кто-то узнал о том, что он собой на самом деле представляет.

Бросив на Джеймса быстрый взгляд, Шарлотта прочитала решимость в его глазах. Значит, он хотел убить своего кузена. Обойдя кресло, она устало опустилась в него. Она знала, что Мортимер был лживым и непорядочным, но узнать, что он к тому же еще убийца и предатель, – это уже слишком. Она провела ладонью по глазам.

– Скажи что-нибудь, Шарлотта, – попросил Джеймс. Она не знала, как долго она молчала, размышляя об услышанном.

– Как ни странно, но все сходится. Он всегда безумно стремился заполучить все, и это лишало его остатков разума.

– Мне тошно в этом признаться, но и меня тоже. Я очень сожалею, что втянул тебя в это кошмарное дело, Шарлотта.

Это было последнее, завершающее оскорбление. Он сожалел, что узнал ее, что состоялась помолвка...

У нее пересохло во рту. Она удивилась, что все же одно слово сумела произнести.

– Почему?

– Все это не стоило того, чтобы использовать тебя так безжалостно.

В какой-то степени она была рада, что он чувствует себя мерзко, однако он не употребил нужных слов, после которых все кончается хорошо. Сердце ее кричало, она страшно хотела, чтобы он признался в вечной любви, чтобы он сказал, что полюбил ее за ее душевные качества, а не за приданое или за роль, которую она сыграла в махинациях Мортимера.

А он лишь сказал:

– Я очень сожалею обо всем, что случилось.

Если бы у нее было чувство собственного достоинства, она бы разразилась пламенной речью, хлопнула бы перед его носом дверью, но у нее было такое ощущение, что она не может пошевелиться, что ее тело приросло к креслу.

– Он напугал тебя сегодня?

– До сегодняшнего вечера я не боялась его.

– А сейчас боишься?

– Да.

– Надеюсь, ты знаешь, что, несмотря на мое омерзительное поведение, я никогда бы не причинил тебе зла.

Однако эти слова вызвали лишь боль в сердце. Тем временем Джеймс продолжал:

– Я втянул тебя в это сумасшествие, чтобы оторвать тебя от него. Чтобы раздразнить его, выманить и заставить прийти за тобой.

– Ты использовал меня как приманку?

– Да. – Джеймс сделал гримасу. – И чтобы причинить ему боль. Чтобы поиздеваться над ним так, как издевался он... Хотел забрать у него то, что он очень хотел.

Ее алмазы. Шарлотта смотрела на свои руки, которые безжизненно лежали на коленях.

Он подался вперед и сурово проговорил:

– Я бесчестный плут. Я приношу извинения за то, что так ужасно с тобой обошелся. Ты заслуживаешь лучшего отношения.

Не поднимая глаз, она покачала головой:

– Я не знаю, чему верить.

– Я знаю, что был нечестен в своих намерениях в начале нашей помолвки, но сейчас я совершенно искренен в своем уважительном отношении к тебе. Я... я хотел бы искупить перед тобой свою вину.

Она медленно подняла голову.

– Каким образом?

– Женитьбой. Дай мне шанс искупить мою вину, и я клянусь своей честью, что сделаю все, чтобы ты никогда не жалела о своем выборе.

От этих слов она ощутила какую-то горечь.

– Ты имеешь в виду, что я должна выбрать тебя, а не твоего кузена?

– Не совсем. Я хочу сказать, что я... я созрел для того, чтобы любить тебя. Я хочу жениться на тебе.

Совсем по другим причинам, кричало ее сердце.

– Я знаю, что слишком много прошу у тебя. Но пожалуйста, хотя бы подумай о возможности нашего брака. Я знаю, что он будет успешным.

Будет успешным... От этих слов заныло под ложечкой. Ей нужно было больше, чем просто приемлемый союз. Она хотела гораздо большего.

Он наклонился к ней, взял ее руку и умоляюще посмотрел на нее своими пронзительными темно-синими глазами.

– Пожалуйста, хотя бы подумай об этом.

Хотя Шарлотта понимала, что следует немедленно отказаться от этой сделки, у нее не хватило духу это сделать. Сказать ему, что она никогда не выйдет замуж. Ни за него самого, ни за его омерзительного кузена, ни за кого-либо другого. Однако же она молча кивнула.

– Спасибо, – выдохнул он.

Шарлотта посмотрела на свою бледную руку в его большой смуглой ладони. Это соприкосновение успокаивало, и более того: было такое ощущение, что между ними существуют тесная связь, тепло, ласка. Но ведь это ложь, которая базируется на ее чувствах, а не на его. Она как бы читала между строк: он чувствовал себя виновным, чувствовал обязанным, возможно даже, испытывал какие-то теплые чувства к ней, но и сейчас был полон решимости заполучить то, что хотел его кузен, и в чем он до сих пор нуждался: алмазы.

Он нежно погладил ее пальцы.

– Я чувствую себя так, словно подвел тебя.

В дверь постучали. Джеймс в упор посмотрел на нее.

– Мы закончили?

– Да, – шепотом ответила она. Он повернул голову к двери.

– Входи.

В комнату вошел Коллин.

– Все готово для вашего отъезда, ваша светлость.

Джеймс отпустил ее руку и встал. Извиняющимся тоном он проговорил:

– Я должен ехать. Я договорился с лейтенантом Фрименом о твоей охране.

– Делай то, что должен. Найди это золото и возвращайся назад.

«А пока ты там, добудь мне другое сердце, потому что мое разбилось вдребезги».

Он кивнул и, чуть поколебавшись, наклонился и прикоснулся бархатными губами к ее рту.

– До свидания.

Какое-то время он смотрел на нее. Чего он от нее хотел? Знака о том, что он прощен?

Затем повернулся и вышел из комнаты.

Сидевшая в гостиной вдовствующая герцогиня макнула в чернильницу гусиное перо и продолжила свое письмо кузине Одри.

«Кроме того, девица Хейстингс быстро усвоила некоторые уроки, которые я преподала ей по хозяйству. Вообще она умна, остроумна, с характером. Нужно иметь ум и мужество, чтобы дать отпор леди Карлтон. Шарлотта оказалась в тот вечер на высоте. Из нее могла бы получиться хорошая герцогиня.

Я начинаю думать, что, несмотря на ее достойные сожаления родственные связи, она может оказаться отличной парой для Джеймса. Хотя...»

Она с минуту поколебалась, стоит ли делиться на бумаге своими опасениями. Затем макнула перо и продолжила письмо.

«Хотя меня беспокоит ее нежелание определить дату свадьбы, сделать необходимые покупки...»

В дверь постучал Джеймс. Она отодвинула письмо и перо и вопросительно подняла голову.

Он вошел в комнату; вид у него был довольно хмурый.

– Мне нужна твоя помощь, мама, – заявил он.

Она выпрямилась. Она не могла припомнить, когда Джеймсу требовалась ее помощь. У нее защемило сердце.

– Я к твоим услугам, Джеймс. Расскажи о своей проблеме.

Он потер глаза. Выглядел он усталым и казался сейчас старше своих лет.

– У меня нет времени все объяснять во всех подробностях. Я должен сейчас ехать.

– На поиски украденного.

– Да. Так вот, мама, мне нужно, чтобы ты пообещала, что поможешь Шарлотте.

Мать наклонилась вперед.

– Чем я могу помочь?

Он провел рукой по волосам. Они были взлохмачены. Ей хотелось бы, чтобы он зачесал их назад и уложил с помощью помады, которую она купила. Джеймс опустил руку.

– Я не знаю в точности, что ей может понадобиться. Я хочу, чтобы ты дала обещание помочь Шарлотте любым доступным тебе способом.

– То есть я должна опекать ее?

– Скорее, укрощать тигриц. – Джеймс посмотрел на мать, и сердце вдовствующей герцогини сжалось, когда она увидела боль в его глазах. В глазах, похожих на отцовские. – Просто постарайся сделать все, что можешь, чтобы ее не обидели.

Мать кивнула и торжественно заявила:

– Сделаю все от меня зависящее, чтобы защитить ее.

Их взгляды встретились, и на мгновение ей показалось, что в его глазах блеснула слеза.

– Спасибо, – сдержанно сказал Джеймс. – Я должен ехать.

Она встала и подошла к сыну:

– Счастливого пути, Джеймс, – и сжала ему руку. Он вздрогнул, затем тоже сжал ей руку и направился к двери. У матери было сильное желание вернуть его. Чтобы сказать что-нибудь такое, что могло бы стереть с его лица это страдальческое выражение. В конце концов, он был ее мальчиком.

Шарлотта села на край большой кровати, посмотрела вокруг и остановила взгляд на чемоданах.

– Куда это вы собрались? – спросила появившаяся на пороге вдовствующая герцогиня.

Шарлотта подняла глаза. Седые волосы женщины были зачесаны назад и собраны в пучок, открывая тем самым виски. Она с царственным видом вошла в комнату, зеленые юбки полоскались вокруг ее ног.

– Я задала вопрос.

– Домой, – тихо ответила Шарлотта. Вдовствующая герцогиня скрестила на груди руки.

– Ваш дом здесь.

Шарлотта пожала плечами.

– Я никому не позволю наносить обиду моей семье, Шарлотта. Нашей семье.

Шарлотта вздрогнула. Вдовствующая герцогиня впервые назвала ее по имени.

– Джеймс уехал, – добавила она, – и просил меня присмотреть за вами.

Шарлотта отвела глаза, затем отвернулась.

Немолодая седовласая женщина подошла поближе, остановилась перед Шарлоттой и пальцем приподняла ей подбородок.

– Что тебя беспокоит, дитя мое?

Шарлотта отдернула голову.

– Ничего.

– Глупости.

Шарлотта едва не засмеялась.

– Глупости?

– Да. И притом я никогда в жизни не встречалась с большей глупостью. Ты должна быть здесь, стать очередной герцогиней Жирар. Я не могу выносить, когда у тебя такой мрачный вид, когда морщины портят твое очаровательное личико.

– Но вы не хотите меня, вы это помните?

Матрона махнула рукой.

– То было раньше, сейчас другое дело.

– Чем объяснить такую перемену?

– Ты не можешь принять подарок, который я любезно подношу?

– Вы не даете мне того, чего я хочу.

Матрона фыркнула.

– Нет сомнения, что ты хочешь этого. Ты будешь богатой герцогиней, иметь хорошую родню.

– Я уже богата, и у меня хорошая родня.

Интересно, что вдовствующая герцогиня скажет, если узнает, что герцогство промотано? Вероятно, по своему обыкновению, высокомерно задерет нос.

Вдовствующая герцогиня скрестила руки, выгнула бровь и ввела в игру свою козырную карту:

– Но ты будешь иметь Джеймса!

– Джеймс – не вещь, которую вы можете мне подарить.

Матрона нахмурилась. Дело оборачивалось не так, как она планировала. Она решила сменить тактику.

– Вы хотите выдать свою сестру замуж в течение этого сезона?

Шарлотта наклонила голову и медленно ответила:

– Да.

– В таком случае тебе лучше распаковать вещи, потому что ни одна из высокопоставленных семей не пожелает принять ее в свое лоно после скандала, связанного с твоим разрывом с Джеймсом. Я не думаю, что твоя младшая сестра будет довольна, если ты разрушишь ее счастье. Разве не так? – Поджав губы, вдовствующая герцогиня подошла к туалетному столику. Она посмотрела на отражение Шарлотты в зеркале. – И перестань жевать губу, дитя мое. Я не знаю, что происходит между тобой и моим сыном. Я знаю лишь одно: если ты уедешь, ты сильно подпортишь шансы твоей сестры. Оставайся по крайней мере до конца сезона. Удостоверься, что твоя сестра хорошо устроена. А к тому времени ты и Джеймс помиритесь.

– Мы не помиримся, – угрюмо возразила Шарлотта. – У нас... все кончено.

– Не будь смешной! – Матрона погрозила пальцем. – Вы, молодые, бываете иногда глупыми. Что бы он ни сделал, прости его, а затем начинайте жить нормальной жизнью. Какой толк превращать жизнь в цепь скандалов? Добрые отношения бывают не так часто. Ты должна дорожить теми, кто тебя любит. Для этого потребуются усилия, уступки и умение прощать. Ты поймешь это, когда станешь более зрелой.

Шарлотта приподняла бровь.

– И это говорит леди, которая предала свою лучшую подругу и тридцать лет третирует ее за то, что она последовала велению своего сердца?

Вдовствующая герцогиня дернулась, словно ей залепили пощечину.

– Я не предавала Сильвию. Это она предала меня.

– Каким образом?

Матрона фыркнула.

– Каким образом? Ну, она... она убежала.

– И в чем же тут предательство?

Вдовствующая герцогиня нахмурилась и скрестила на груди руки.

– Я не обязана тебе отвечать... и моей вины в этом нет.

– В самом деле? Разве вы не сделали мишенью тетю Сильвию и ее балы? Разве вы не поддерживаете, по крайней мере морально, этого негодяя Джеффриса в его претензиях к Джасперсу? Разве вы не пытались не допустить тетю Сильвию в этот дом? Вам следовало бы попросить ее о том, чтобы она простила, а не выступать против ее присутствия! Вам следовало бы протянуть ей оливковую ветвь, а не встречать скандальными высказываниями! Не стоит давать мне советы о том, как сохранить добрые отношения, ваша светлость! Я не наношу ударов в спину тому, кто меня любит!

Матрона стояла словно в шоке. По выражению ее лица было видно, что слова Шарлотты попали в цель и глубоко поразили ее.

– Ты только скажи, что останешься, – пробормотала она.

Шарлотта покачала головой, стиснула пальцами юбки.

– Кажется, у меня нет выбора, если я не хочу навредить своей сестре и не настроить ее против себя на всю жизнь. – Она приподняла подбородок. – Этого я никогда не сделаю.

– Чудесно, – коротко сказала матрона, повернулась и покинула комнату.

Идя по коридору, вдовствующая герцогиня прижимала кулак к животу, чтобы не дать желчи подняться к горлу. Слова Шарлотты дошли до самых глубин ее души, где уже тридцать лет она прятала чувство вины. Где все эти десятилетия скрывались угрызения совести и чувство стыда. Она предала свою лучшую подругу и продолжала ее предавать до сих пор.

Она шла по коридору, ничего не видя, ноги сами принесли ее в спальню. В ней что-то надорвалось, и желчь, несущая боль и отвращение к самой себе, бушевала в ее груди.

Даже покой ее спальни не успокоил ей нервы, как это обычно бывало. Она отпустила горничную и подошла к зеркалу. На нее смотрела старая седая женщина. Она провела рукой по глазам. Неужели она такая ужасная женщина, какой ее обрисовала Шарлотта? Неужели она могла быть такой слепой и самовлюбленной, чтобы предать повторно ближайшую подругу, единственную женщину, которая была ей поистине сестрой? Она тяжело опустилась на кровать, испытывая чувство стыда и ощущение утраты. Если бы у нее был человек, с которым она могла поделиться! Скупая слезинка скатилась по ее морщинистой щеке. Если бы она могла поговорить с Сильвией...

Глава 30

Шарлотта проснулась в холодном поту; сердце ее отчаянно колотилось – она не могла отделаться от кошмара, который ей приснился. Она все еще ощущала прикосновения Джеймса, его поцелуи, но без любви. Влажная рубашка прилипла к ее дрожащему телу. В комнате было темно, светились лишь затухающие угольки камина. Часы в коридоре пробили три, их удары громко прозвучали в ночной тиши. Шарлотта встала с кровати; ногам было холодно ступать по деревянному полу, когда она стала ходить перед камином. Что случилось с ее грандиозным планом – остаться старой девой и найти в этом счастье?

А случилось то, что она влюбилась. Эта коварная штука подкралась к ней незаметно и застала врасплох. Обаяние Джеймса, его природные способности, быстрый ум и, конечно, его сногсшибательная красота постоянно разрушали созданную ею защитную броню, ее решимость, и она пала жертвой самого могучего противника – любви.

Схватив кочергу, Шарлотта стала энергично мешать угли, словно пытаясь отделаться от собственных демонов. Затем уселась перед камином, прижав колени к груди и обхватив их руками. Тихонько покачиваясь, она попыталась привести в порядок свои чувства. Тщетно пыталась она скрыть от себя ужасную правду о том, что она влюбилась в человека, который откровенно признался, что вел себя по отношению к ней неблагородно. И тем не менее она хотела его, хотя он и не любил ее.

– Ну и дурочка ты, Шарлотта, – прошептала она. – Самая легкомысленная из всех дурочек. Не хотела бы я быть на твоем месте.

Из ее груди вырвался хриплый неестественный смешок, который тут же сменился рыданием. Она зарылась лицом в колени. Она осталась в Пеннингтон-Хаусе вовсе не потому, чтобы не навредить сестре. Она осталась здесь по той причине, что ей невыносима мысль о том, что она не сможет видеть Джеймса.

Ей хотелось еще хоть немного побыть вместе, после того как он вернется из Уоша. Это глупо, она это понимала, но тем не менее это так. Она еще крепче обняла колени, продолжая раскачиваться перед камином.

– Какая ты глупая девчонка! – воскликнула она сквозь слезы. – Ну что ты наделала?

Кто-то постучал в дверь Шарлотты, но она проигнорировала стук и еще глубже зарылась под одеяло.

– Господи, да здесь совсем темно, – раздался голос Элизабет. – Я знаю, что сейчас модно спать в такой темноте, но я должна показать тебе.

Она наклонилась над Шарлоттой. Шарлотта выглянула из-под одеяла. Глаза у нее слипались, в голове гудело.

– Который час? – спросила она.

– Почти девять. Я прошу прощения, – с виноватым видом сказала Элизабет. – Ты выглядишь очень усталой, но я жду с половины девятого и терпение у меня кончилось.

Шарлотта медленно села в кровати, натянув на себя одеяло.

Элизабет возбужденно заговорила:

– Ты попала в светскую хронику, – она протянула «Ивнинг газет». – Вот видишь: «Разгром в туалетной комнате». – Она счастливо засмеялась. – Чудесно, не правда ли?

Пританцовывая, с трудом сдерживая восторг, она стала читать:

– «Разгром в туалетной комнате.

Некая недавно обрученная молодая леди, чьи высокие моральные качества и добродетели не подлежат сомнению, публично отчитала вдову, которая продемонстрировала эксцентричность и экстравагантность и, попросту говоря, дурной тон в туалетной комнате на балу у Кавендишей. Несмотря на экстраординарную провокацию, молодая леди сохранила чувство собственного достоинства и выдержку. Мы ожидаем, что немолодая вдова экстренно покинет город, поскольку ее присутствие на любых раутах невозможно».

Элизабет подняла от газеты голову.

– Они тоже подчеркнули все «эксы». Разумеется, это твоя идея. Очень остроумно с твоей стороны, Шарлотта. И как ты только это придумала?

Шарлотта открыла было рот, но Элизабет не дала ей сказать.

– Очень хороший материал. Я должна написать песню. Плохо, что у тебя нет здесь фортепьяно. – С чисто девическим энтузиазмом она бросилась к двери. – Приходи ко мне в зеленую комнату, я напишу для тебя что-то очень симпатичное.

Она вышла, но тут же снова просунула в дверь голову.

– Я закажу огурцов для твоих глаз. И не забудь надеть что-нибудь красное, когда мы соберемся выходить. Ты выглядишь немного усталой. – Она улыбнулась солнечной улыбкой. – Наверняка на нас обратят внимание, когда все прочитают светскую хронику.

И с этими словами Элизабет ушла.

Шарлотта застонала и накрылась с головой, вознося молитву о том, чтобы ее оставили в покое и дали возможность побыть в благословенной тишине.

Сильвия, сидя в домашней одежде за столом, наслаждалась завтраком из яиц и ветчины и одновременно читала письмо от своей кузины Элейн, когда Артур, ее дворецкий, объявил:

– Ваша светлость, пришла герцогиня Жирар.

Глаза Сильвии округлились от изумления.

– Сюда? Одна?

– Да, ваша светлость. Она ожидает в передней гостиной.

Потрясенная Сильвия встала, уронив письмо. Должно быть, произошло нечто ужасное, нечто такое, что вынудило Кэти прийти.

– Я немедленно приму ее, Артур. Спасибо. Сильвия нервно поправила на голове капот и бросилась в гостиную.

Сильвия остановилась среди комнаты, скрестив перед собой руки, приготовившись ко всему самому плохому. Вдовствующая герцогиня оторвалась от разглядывания семейного портрета на камине и повернулась лицом к ней.

Воцарилось напряженное молчание.

Вдовствующая герцогиня повела плечами. Она не имела сил встретиться со взглядом Сильвии.

Сильвия сжала кулаки.

– Где Шарлотта? С ней все в порядке? Скажи мне!

Вдовствующая герцогиня почувствовала облегчение оттого, что Сильвия заговорила первой.

– Ничего не случилось. Шарлотта в добром здравии находится в Пеннингтон-Хаусе.

– Тогда почему ты здесь? Ты не разговариваешь со мной уже более тридцати лет. Что тебе надо?

– Не стоит быть такой агрессивной, – сказала вдовствующая герцогиня.

– В таком случае изложи суть твоего дела и уходи. – Сильвия чувствовала себя неуютно, видя перед собой подругу детства и не зная причину ее визита.

– Я теперь вижу, что это была ошибка.

Вдовствующая герцогиня направилась к двери.

– Довольно мелодрам! Лучше скажи, зачем ты пришла.

Было видно, что гостья заколебалась. Наконец она повернулась лицом к Сильвии.

– Просто я... просто я хотела, чтобы ты знала, что я... я не возражаю против помолвки, – с трудом произнесла она. – Шарлотта – замечательная девушка.

Сильвия скрестила руки.

– Дай мне осознать это. Ты пришла сюда с утра пораньше, после того как не разговаривала со мной тридцать лет, сказать, что не возражаешь против брака Шарлотты и твоего сына?

– У тебя есть возражения?

Сильвия покачала головой, все еще оставаясь настороже.

– Шарлотта будет замечательной женой твоему сыну или любому другому мужчине, а также прекрасной матерью его детей. Она к тому же не только часть моей семьи, но одна из моих самых близких подруг.

В комнате повисло ощущение невысказанной обиды.

Вдовствующая герцогиня закусила губу. Сильвия помнила эту ее привычку. Кэти так делала, когда очень нервничала. Сильвия хлопнула перед ней в ладоши.

– Что еще?

Вдовствующая герцогиня бросила быстрый взгляд на Сильвию.

– Я... я должна извиниться.

Глаза Сильвии округлились, она покачала головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

– Что?

Вдовствующая герцогиня нахмурилась, вцепилась в ридикюль и прижала его к животу.

– Ты слышала меня. Не заставляй меня это повторять.

Сильвия сделала глубокий вдох и внимательно посмотрела на леди.

– За что ты извиняешься?

– Похоже, за все сразу, – пробормотала она.

– Прошу прощения?

– Вероятно, я действовала... опрометчиво, когда ты вышла замуж.

– Ты только сейчас пришла к этому выводу?

– Ты же знаешь, что я не так-то просто делаю полный поворот.

Уголки рта у Сильвии дрогнули. Они пользовались этим термином, когда брали уроки танца у этого кошмарного месье Мершана.

Вдовствующая герцогиня пожала плечами и, не глядя на Сильвию, продолжила:

– Сейчас, когда я думаю об этом, я бы не стала натравливать твоих родителей на тебя... или прогонять тебя, когда ты пришла навестить меня. Так что эта – общее извинение за все мои прегрешения.

Сильвия потерла ладонью рот.

– Это все так неожиданно... – Она пристально посмотрела на бывшую подругу. – Надеюсь, ты не умираешь?

– Нет. Хотя в настоящий момент эта перспектива не столь уж и неприятна.

Сильвия почувствовала облегчение. Да, она была страшно зла на свою подругу детства. Но если бы Кэти умерла, не помирившись с ней... Мир... Сильвия все еще испытывала раздражение и даже злость, но столь притягательную оливковую ветвь, которую ей протягивала Кэти, нельзя было отвергнуть.

Сильвия предложила:

– Садись.

Вдовствующая герцогиня кивнула и присела на диван. Она сжимала руками ридикюль, словно это был какой-то спасительный щит. Сильвия опустилась на одно из кресел с высокой спинкой, набрала в легкие воздуха и медленно сказала:

– Я рада, что ты не возражаешь против брака. Я думала об этом и пришла к выводу, что они тянутся друг к другу.

– Дурачки влюблены, – подтвердила, покачав головой, вдовствующая герцогиня.

– И что в этом плохого?

– Это приводит к тому, что нормальные, здоровые люди ведут себя неадекватно.

Сильвия скрестила руки на груди.

– Что может быть неадекватного в том, что люди влюбляются, женятся, создают семью?

– Этот процесс должен проходить более рационально.

– Кто-то может любить по-своему, кто-то подходить к любви более расчетливо... А ты в самом деле считаешь, что они любят друг друга?

– Я не знаю достаточно хорошо Шарлотту, но думаю, что она влюблена. Зато Джеймс, который обычно держит свои чувства на замке, выглядит определенно влюбленным в нее. И я замечаю, что мой мальчик способен влюбляться по уши. Но похоже, они этого не в состоянии понять. Когда я разговаривала последний раз с Джеймсом, он выглядел так, словно у него вынули сердце из груди, а Шарлотта смотрелась так, словно потеряла самого дорогого друга. – Легкий румянец тронул ее смуглую щеку. – Она планирует покинуть его, а он настроен отпустить ее.

Сильвия покачала головой:

– Мы не можем им этого позволить.

– С этим я вполне согласна.

– Почему? – вопросительно наклонила голову Сильвия.

– Потому что... ну, потому что я хочу ему добра.

Сильвия понимающе кивнула. Кэти хотела больше для своего сына, чем просто деловой подход к браку.

– Я поговорю об этом с Шарлоттой.

Вдовствующая герцогиня откинулась на спинку дивана и отставила в сторону ридикюль.

– Ты можешь прийти в Пеннингтон-Хаус в любой момент, когда этого пожелаешь... – Она пригладила ладонью седые волосы и ровным голосом добавила: – Ты можешь даже... нанести мне официальный визит.

Сильвия осторожно кивнула. Кэти определенно делала все возможное. Сильвия пока еще не была готова слишком уж довериться своей бывшей подруге, но ради шанса вернуть Кэти назад стоило попробовать...

– Твоя Шарлотта обладает необычайным мужеством, – сказала вдовствующая герцогиня.

– Она всегда была такой. Всегда была заводилой. Я помню, как ее отец огорчался по поводу того, что она родилась женщиной. А после его смерти Шарлотта вынуждена была быстро повзрослеть.

– Мой Джеймс тоже. После ухода Артура он вынужден был принять всю ответственность на себя. Джеймс всегда был несколько... замкнутым, но в последние несколько лет он все больше становится похожим на Артура, становится... настоящим стоиком. – Она посмотрела на свои руки, как бы спохватившись, не слишком ли много наговорила.

– Ну, – возразила Сильвия, – если у Джеймса есть что-то от тебя, он должен быть достаточно игривым.

Вдовствующая герцогиня подняла глаза, в которых мелькнули озорные искорки.

– Я была порядочной озорницей, не правда ли?

– Озорницей? Да ты была кошмаром каждой гувернантки! – с улыбкой поправила ее Сильвия. – Ты помнишь, что ты вытворяла с мисс Давенпорт или мисс Фредериксон?

– А ты помнишь, как я сунула рыбу тебе в шляпку, когда мы отправились в церковь? – спросила вдовствующая герцогиня, прикрывая ладонью рот.

– О, я готова была убить тебя! Мама не позволила мне уйти домой, а от меня так противно воняло! – с широкой счастливой улыбкой подхватила Сильвия.

– Но ты мне хорошо отплатила потом, когда мы катались на лодке.

И обе леди предались воспоминаниям и стали разговаривать так, словно и не было последних тридцати лет.

Глава 31

Шарлотта нашла генерала Камсби в саду, где он наслаждался сигарой, пока его пациенты обедали. Дымок сигары не мог заглушить въевшийся в него легкий запах серы и болезней.

Широко улыбаясь, он встал.

– Шарлотта, дорогая моя! Все так скучают по тебе! И я тоже. – Бросив внимательный взгляд на ее лицо, он озабоченно нахмурился. – У тебя все в порядке? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

К их взаимному удивлению, Шарлотта бросилась ему в объятия. Ощутив его похлопывания по плечам, она испытала чувство облегчения.

Отбросив в сторону сигару, генерал сказал:

– Теперь садись, все мне расскажи, и мы все поправим.

Она была настроена сентиментально, и ей это не нравилось.

– Не знаю, генерал, возможно ли это. Но прежде скажите мне, все ли живы и здоровы? Мистер Виккерс, мистер Хартфорд?

Они сидели на холодной каменной скамье, и генерал взмолился:

– Скажи мне, Шарлотта, что тебя гнетет.

Она не была полностью готова к тому, чтобы исповедоваться в своих чувствах к Джеймсу, хотя никем в мире она не восхищалась в большей степени. Вместо этого она заявила:

– Вчера Мортимер Блэнтон нанес мне визит.

– И что этот негодяй хотел тебе сказать?

– Он пытался пырнуть меня ножом.

– Я знал, что он лишен моральных устоев – достаточно вспомнить, что он пытался сделать с твоим отцом. Но я не имел понятия, каким отпетым негодяем он стал. – Генерал покачал головой. – Слава Богу, что Ричарда нет с нами и он не может видеть, до каких глубин падения дошел его сын.

– Джеймс говорит, что его кузен – организатор краж в военном департаменте.

– Вполне возможно.

– Мортимер знал о нападении на меня в моей спальне во время пребывания в Саутбридже. Знает о Джеймсе, обо всем. Единственно возможный вывод – он стоит за всем этим делом.

– Вот поэтому, моя дорогая, Жирар и хочет действовать тайком. Нет нужды позорить всю семью из-за неприглядных дел Мортимера Блэнтона.

Шарлотта расправила складку на манжете.

– Тем не менее я не верю в то, что ты так уж огорчена из-за Мортимера Блэнтона.

Она пожала плечами.

– Это из-за Жирара? – Он взял ее за руку. – Расскажи мне, дитя мое.

Единственная слеза сбежала по щеке Шарлотты.

– Я дурочка, – хрипло проговорила она. Генерал крепкой рукой обнял ее за плечи.

– Никакая ты не дурочка!

– Мортимер сказал, что Джеймс... что Джеймс стремится к браку, чтобы заполучить алмазы. Что его имение в упадке и что он на грани банкротства.

– И ты веришь этой лживой змее?

– Джеймс сам признался. Ну, о том, что он хочет меня из-за моего приданого и для того, чтобы забрать его у Мортимера.

Генерал покачал головой.

– Я не могу в это поверить. Да и откуда Жирар мог узнать об алмазных копях?

– Может быть, от кузена или через военное ведомство? Главное то, что он знает об этом.

– И тебя это расстраивает?

Шарлотта фыркнула.

– Разумеется, расстраивает.

– Однако когда я видел тебя прошлый раз, ты думала, что он монстр. Так что же изменилось?

Шарлотта вынула носовой платочек из кармана, высморкалась и сардоническим тоном изрекла:

– Я влюбилась в эту скотину.

Генерал улыбнулся.

– Мне всегда нравился Жирар.

– Вы меня не поняли, генерал! Я сделала вещь, которую клялась не делать, – влюбилась в негодяя! В плута, который лжет и не любит меня. Я настоящая дурочка.

– Я знал Жирара, когда он был еще младенцем. Несмотря на его ошибочное представление, что он должен отомстить кузену, он весьма порядочный человек. Иначе я никогда не позволил бы ему находиться рядом с тобой.

– Вероятно, он порядочен во всех прочих отношениях, но не тогда, когда дело касается меня.

Генерал почесал себе нос и задумчиво спросил:

– Жирар когда-нибудь обсуждал вопрос о приданом с Эдвардом?

– Ну, он сказал, что может доверить приданое госпиталю.

– Ну вот, видишь? – воскликнул генерал. – Он его не хочет или не нуждается в твоем приданом!

Шарлотта покачала головой.

– В этом нет никакого смысла. Должно быть, он лжет.

– Если только в этом нет какого-то недоразумения. – Генерал поджал губы. – Шарлотта, я бы знал, если бы Жирар был в финансовых тисках. Более того, я абсолютно уверен, что он не собирается жениться из-за алмазов.

Шарлотта опустила голову.

– Я так разочарована собой.

Генерал успокаивающе погладил ее по спине.

– Твой инстинкт правильно тебе подсказывает. Ты никогда не полюбила бы недостойного человека.

Она с сомнением вскинула брови.

– А как же этот негодяй Майлс Уилмингтон?

– А ты в самом деле его любила?

– Я думала, что любила.

– А сейчас?

Шарлотта вздохнула, наблюдая за взлетевшей маленькой птичкой.

– Сейчас я осознала, что тогда по-настоящему не понимала, что такое любовь.

– Ты была молода. Ты была наивной и неопытной. А сейчас ты уже солидная леди. Точнее, молодая леди, которая знавала моменты отчаяния. И проявила выдержку и силу. Сохраняй веру в себя и в свой выбор. Твое сердце не ошибается в отношении Жирара.

– А что, если я ошибаюсь?

Генерал поправил на носу очки.

– Если ты ошибаешься, то я вызову Жирара на дуэль и убью его!

У Шарлотты широко раскрылись глаза.

– Генерал Камсби! Как вы можете!

– Я ставлю свою жизнь на Жирара. Почему я не могу это сделать?

Какое-то время они оба молчали. Из здания доносился стук посуды.

– Давайте заключим договор, – сурово предложила Шарлотта. – Я дам Джеймсу шанс доказать, что мои страхи беспочвенны. Но если я окажусь права относительно его бесчестных намерений, то я хочу сама его убить. После этого я сбегу на континент и буду иметь возможность совершить интересное путешествие.

Лицо генерала просияло.

– Узнаю Шарлотту! Она всегда готова бросить вызов. Хотя признаюсь, что, если я ошибусь в отношении Жирара, я не позволю тебе стать жертвой всей этой истории.

– Боюсь, будет уже слишком поздно.

– Нет, дорогая. Поздно лишь в том случае, если ты станешь действовать опрометчиво, не выяснив, прав ли человек.

– Где они, черт возьми? – донесся из коридора громкий командный голос.

Шарлотта выпрямилась.

– Похоже, это голос вдовствующей герцогини.

И в ту же минуту взволнованный мистер Глэдсон ввел в сад вдовствующую герцогиню и Сильвию.

– Вот ты где, дорогая! Мы уже потеряли надежду найти тебя в этом ужасном... месте.

Вдовствующая герцогиня в лиловой мантилье и такого же цвета шляпке с развевающимися перьями шагнула в маленький дворик.

– Ах, генерал Камсби, – кивнула она старому воину, – рада видеть вас снова!

Он встал и официально поклонился.

– Ваша светлость.

Она махнула рукой в лиловой перчатке. Вы знаете леди Джасперс.

Тетя Сильвия кивнула и величественно улыбнулась. Шарлотта встала и, заикаясь, спросила:

– В-вы... вы в-вместе?

Вдовствующая герцогиня поправила шляпку.

– Да, дорогая Шарлотта, и это по твоей вине. Ты пробудила во мне ностальгию, и я отправилась нанести визит моей старой подруге Сильвии.

Глаза у Шарлотты округлились.

– Ностальгию? Я говорила о том, чтобы вы извинились.

Вдовствующая герцогиня небрежно махнула рукой.

– Ну, теперь это все в прошлом, и мы снова подруги.

Сильвия кивнула, сияя широкой улыбкой:

– Да, спасибо тебе, Шарлотта, за то, что ты, так сказать, запустила пчелу в шляпку Кэти. Мы в самом деле очень славно провели время за разговорами.

Шарлотта тряхнула головой, словно пытаясь отогнать наваждение.

– Все так странно.

– Мы хотели поблагодарить, но тебя в Пеннингтон-Хаусе не оказалось. Мэнтон сказал нам, где тебя найти, и вот, – Сильвия счастливо улыбнулась, – мы здесь.

– Не заказать ли для вас какие-то напитки? – спросил генерал, глядя на переминающегося с ноги на ногу Глэдсона.

– Это было бы славно, – ответила Сильвия. – Ой, одну минуту, в Пеннингтон-Хаусе было письмо для тебя, Шарлотта, притом с пометкой «срочно». Может быть, ты сперва прочтешь его?

– Срочно?

Шарлотта подняла ладонь ко рту, почувствовав, как у нее вдруг засосало под ложечкой. О Господи, хоть бы у Джеймса все было нормально! Она взяла из рук тети письмо, надорвала конверт и быстро пробежала послание. Нахмурившись, она передала его тете Сильвии. Та прочитала его, также нахмурилась и передала вдовствующей герцогине.

– Пахнет чем-то нехорошим, – прокомментировала тетя Сильвия.

Вдовствующая герцогиня энергично покачала головой.

– Мне это совсем не нравится.

– А что там? – поинтересовался генерал. Вдовствующая герцогиня передала генералу записку.

– Мисс Констанция Дрейтерс хочет встретиться с Шарлоттой у пруда в парке в пять часов сегодня пополудни. Она располагает весьма важной информацией о моем Джеймсе. Эта информация имеет отношение к предстоящей свадьбе.

– Какого черта Констанция Дрейтерс может знать о твоем сыне? – спросила тетя Сильвия.

– Не имею понятия. Скорее всего это ложь и наветы. Как бы там ни было, я не хочу, чтобы какая-то балаболка стала чернить имя моего сына. Давайте нанесем визит Дрейтерсам.

– Может, мне вернуться домой? – неуверенно предложила тетя Сильвия.

– Чтобы пропустить такое развлечение? Она наверняка побежит к тебе или другим матронам света, чтобы излить свой яд. Нет, давайте пресечем это в зародыше. Я хотела бы, чтобы ты мне помогла, Сильвия.

– С радостью! – весело откликнулась тетя.

– Я бы не хотел оказаться вашим противником, когда вы станете атаковать, – отозвался генерал.

– Мисс Дрейтерс скорее всего даже не подозревает, какой сюрприз ей уготован. Она считает, что вы находитесь в состоянии войны, а я – нежеланная невестка. – Шарлотта улыбнулась. – Она не догадывается, с какой стороны ей будет нанесен решающий удар.

Вдовствующая герцогиня ввела Шарлотту и ее тетю в салон, где семейство Дрейтерсов пило чай. Леди Дрейтерс подняла глаза на свою подругу и приветственно улыбнулась.

– Ваше сиятельство, какой приятный сюрприз! И мисс Хейстингс... и... леди Джасперс?

Глаза у леди Дрейтерс округлились. Что касается мисс Дрейтерс, то в ее глазах засветилась паника. Закусив губу, она поспешила опустить голову. Леди Дрейтерс настороженно оглядела пришедших, очевидно, чувствуя возможный подвох. Изобразив полуулыбку, она предложила:

– Садитесь выпить с нами чаю.

– Спасибо, дорогая, но в настоящий момент нас ждет неотложное дело с вашей дочерью.

Вдовствующая герцогиня подошла и остановилась перед Констанцией.

– Со мной? – пропищала Констанция. Лицо ее вначале побелело, а затем приобрело зеленоватый оттенок.

Шарлотта также остановилась в шаге от Констанции.

– Мы пришли, не теряя ни минуты. Мы знали, что вы также не хотели бы ждать до пяти часов, чтобы сообщить важную информацию.

Леди Дрейтерс поправила шляпку без полей и нервно спросила:

– Какую новость вам нужно обсудить с Констанцией? Мы обе были страшно заняты подготовкой к нашему балу на следующей неделе, и у нас совсем не было времени наносить визиты кому бы то ни было. То, что вы услышали, должно быть, исходит от других источников.

Глаза вдовствующей герцогини опасно блеснули, когда она повернулась к леди Дрейтерс.

– А что я, по-вашему, могла слышать, Друзилла? Скажи мне.

– Да в общем-то ничего, – поспешила с ответом леди Дрейтерс. – Просто вы знаете, как иногда некоторые люди болтают о разном.

– Мы высоко оцениваем ваше дружелюбие, – язвительно сказала гостья.

– Разумеется, дружелюбие. Мы никогда не сделали бы ничего такого, что может принести вред вам или вашей семье.

– В самом деле? Тогда вы, может быть, объясните, почему ваша дочь прислала Шарлотте письмо, в котором она говорит, что у нее есть критическая информация, касающаяся Джеймса?

Вдовствующая герцогиня повернулась к Констанции, которая, казалось, готова была вжаться в диван.

Леди Дрейтерс снова попыталась исправить ситуацию и бросилась выручать дочь.

– Констанция никогда не сделала бы подобной вещи, не правда ли, дорогая? Должно быть, мисс Хейстингс ошибается.

Шарлотта достала записку. Леди Дрейтерс мгновенно узнала почерк и стала похожа на парус, который сник от безветрия. Она опустилась на диван, шляпка сползла ей на глаза.

Констанция окинула взглядом комнату, ища глазами выход.

Шарлотта наклонилась над девицей и сурово спросила:

– Кто должен был встречаться со мной сегодня в пять часов?

– Это была шутка, всего лишь глупый розыгрыш, – залопотала Констанция. – Мне совершенно нечего рассказывать.

Вдовствующая герцогиня приблизилась к девице и внушительно проговорила:

– Констанция Дрейтерс, я подам на тебя иск за клевету. Я позабочусь о том, чтобы ваши имена были исключены из пригласительных списков в городе, чтобы вы даже мечтать не смогли о приличном браке! Я поставлю своей целью до конца дней своих делать все, чтобы вы постоянно мучились, если вы позволите распространить хоть маленький слушок о моем сыне или о моей невестке!

Лицо Констанции сделалось смертельно бледным. Леди Дрейтерс откинулась на спинку дивана и принялась махать рукой возле своего лица, поскольку ей явно не хватало воздуха. Из груди Констанции вырвались рыдания.

– Это все Стюарт! Он сказал мне, что нужно отомстить Жирару. Ведь он собирался жениться на мне. На мне! А не на какой-то там деревенской простушке! Это я должна была стать следующей герцогиней Жирар!..

Шарлотта выпрямилась.

– Стюарт? Вы имеете в виду Стюарта Фрикерби?

– Да, – сквозь рыдания ответила Констанция. – Он сказал мне, что Джеймс на грани банкротства и поэтому украл у государства собственность, чтобы покрыть свои долги. Он клялся, что я буду материально лучше обеспечена без него. Говорил, что предпочитает меня этой безвкусной мисс Хейстингс.

Вынув из кармана платочек, она шумно высморкалась.

– Собирался ли мистер Фрикерби встречаться с Шарлоттой в пять часов? – спросила тетя Сильвия.

– Да, он собирался устроить скандал, от которого она никогда не сможет оправиться.

– Ах ты, испорченная девчонка! – негромко, но внушительно проговорила вдовствующая герцогиня. – Ты до конца не понимаешь, что ты наделала! – Повернувшись к своей подруге, она добавила: – Друзилла, предлагаю тебе и твоей дочери уехать в деревню. Вы более нежелательны в городе.

– Ах, Кэтрин, неужели я ничего не могу сказать в свое оправдание? – умоляющим шепотом прошептала леди Дрейтерс.

– Я знаю, что это не твоя идея, Друзилла. Ты не настолько глупа. Я не завидую тебе. У меня по крайней мере порядочные и рассудительные дети... – Вдовствующая герцогиня повернулась к Сильвии и Шарлотте. – Пойдемте отсюда. Мне неинтересно здесь находиться.

И гневно покинула комнату.

– У меня еще один вопрос к Констанции. – Шарлотта повернулась к рыдающей девушке. – Мистер Фрикерби говорил о своем участии в каких-либо дуэлях? И есть у него какие-либо шрамы на теле?

Констанция покраснела и устремила заплаканные глаза на мать.

– Откуда мне знать такие вещи?

– Вы просто ответьте на вопрос. Да или нет? Это очень важно.

– Кажется, он что-то говорил о дуэли, – несколько туманно ответила Констанция.

– А шрамы есть?

Глядя на свою мать, девушка прошептала:

– Да.

– Спасибо.

Когда все сели в карету, Сильвия спросила:

– Что хочет от тебя Стюарт Фрикерби? Шарлотта сердито поморщилась и вцепилась в свой ридикюль.

– Мистер Фрикерби меняет дам как перчатки. Миссис Вейн, Генриетта, Констанция... Ах, нет! – Повернувшись к тете Сильвии, она схватила ее за руку. – Маргарет считает, что она влюблена в этого негодяя. Тетя Сильвия, она не хочет меня слушать! Может, ты с ней поговоришь?

– Конечно. Она все услышит от меня.

– Отлично. Мы подбросим тебя до Гановер-сквер. Я хочу отправиться в Пеннингтон-Хаус и послать Джеймсу письмо. – Вспыхнув, она принялась разглаживать свои юбки. – Он должен знать, что здесь происходит.

Матроны обменялись весьма красноречивыми взглядами. Вдовствующая герцогиня отдала приказание кучеру и тут же деликатно изменила тему разговора.

– Эта бедная глупая девчонка. Что она думает?

– У меня такое впечатление, что она вообще не думает, – отреагировала Шарлотта. – Потому-то ею так легко манипулировать.

– Хотя я их не защищаю, но я по крайней мере могу понять мотивы Констанции. А вот что выиграет Фрикерби, испортив репутацию тебе и Джеймсу? – спросила тетя Сильвия.

Шарлотта медленно проговорила:

– В этой тайне есть такое, что не сразу доступно глазу. Давайте лучше оставим эту тему.

Дамы замолчали. Вскоре карета замедлила ход и остановилась.

– Дай знать, если решишь, что я могу поговорить с Маргарет сама, – озабоченно сказала Шарлотта, когда тетя встала.

– Дам знать независимо ни от чего. До свидания, мои дорогие друзья!

Сильвия обняла Шарлотту, затем наклонилась и поцеловала в щеку вдовствующую герцогиню, что, похоже, удивило их обеих.

Когда дверь кареты захлопнулась, Шарлотта посмотрела на вдовствующую герцогиню.

– Я тридцать лет потратила на этот скандал, и у меня больше нет желания его обсуждать. – Видя, что Шарлотта улыбнулась, добавила, поправляя юбки: – Но знай, что я принимаю не все твои обвинения.

– Одна мудрая леди как-то мне сказала: добрые отношения не столь уж часты, и нужно дорожить теми, кто их поддерживает. Если я правильно помню слова, она сказала что-то о трудах, уступках и способности прощать.

Вдовствующая герцогиня величественно улыбнулась.

– В самом деле, мудрая леди. Я прослежу, чтобы ты тоже следовала этому совету.

Улыбка у Шарлотты погасла, и она нахмурилась.

Мортимер сидел в «Уайте», беседуя с лордом Неберли, сэром Риктоном и мистером Харраденом. Он наклонился вперед, стараясь не только словами, но и позой и поведением убедить сидящих пред ним людей.

– Таким образом, джентльмены, во имя дружбы с моим отцом я прошу вас оставаться с нами в это трудное время.

– Вы говорите, что кражи были совершены в военном ведомстве? – спросил мистер Харраден.

– Да. В отделе, возглавляемом моим кузеном Джеймсом. Это простое совпадение, что герцогство в то время испытывало финансовые затруднения. Вы знаете, как идут эти расследования. Здесь много предрассудков и догадок. Но мы надеемся, что ради семьи мы сможем отбить обвинения властей. Ужасная несправедливость будет исправлена.

– Расследования могут быть весьма утомительными, – прокомментировал лорд Неберли. – Тем не менее нет дыма без...

– Ведь вы не можете поверить, что Джеймс имеет отношение к краже! – воскликнул Мортимер, приложив руку к сердцу.

– Нет, разумеется, нет.

– Конечно, нет. Никому и в голову не придет, – добавил сэр Риктон, довольный тем, что он не участвовал вместе с Джеймсом Морганом в последнем заморском мероприятии (он не был туда приглашен).

– Значит, мы можем рассчитывать на вас, – заключил Мортимер, весь воплощенное чистосердечие. – А сейчас попрошу извинить меня. У меня свидание с леди в парке.

– Мы не знали, что вы за кем-то ухаживаете, – заметил лорд Неберли. – Кто эта счастливица?

Мортимер улыбнулся плутовской улыбкой.

– Я не из тех, кто болтает, джентльмены.

Он поспешно покинул комнату, отдавая себе отчет в том, что, едва он выйдет на улицу, в клубе со скоростью огня распространится сенсационная новость. Скоро все поверят в то, что Джеймс Морган, герцог Жирар, на грани банкротства и, более того, что назначено правительственное расследование его деятельности. Иные встретят эту новость с недоверием, другие – испытывая смятение, а найдутся и такие, кто встретит ее со злобной радостью. Мортимер относился к числу последних.

Глава 32

Едва они приехали в Пеннингтон-Хаус, Мэнтон сообщил дамам, что Джеймс приехал и снова куда-то уехал и что мистер Роберт Джасперс, виконт Девейн, ожидает Шарлотту в саду.

– Джеймс вернулся? – с тревогой переспросила Шарлотта, снимая шарф. – Если Джеймса здесь нет, я хочу поговорить с Коллином.

– Мистер Коллин не вернулся с его светлостью, он остался на севере.

Шарлотта нахмурилась. Ее охватило еще большее беспокойство. Джеймс редко путешествовал без верного слуги.

– Его светлость сказал, куда он направляется?

– Нет, миледи. Он спросил о вас и затем поспешно ушел.

Всегда бесстрастный и сдержанный, Мэнтон сегодня выглядел озабоченным.

– Виконт в саду? – удивленно спросила вдовствующая герцогиня.

– Он устал ждать в гостиной и решил размять ноги, как он выразился, – пояснил Мэнтон. – Он выглядит весьма взволнованным.

– Я должна узнать, что ему нужно, – сказала Шарлотта, направляясь в сад.

Выйдя из двери, она увидела Роберта, шагающего по дорожке.

– Роберт?

Услышав ее голос, он бросился к ней, протягивая навстречу руки. Он обнял Шарлотту за плечи и посмотрел ей в глаза. Глубокие морщины на его лице свидетельствовали о тревоге, которая им владела. О том же говорили и его золотисто-карие глаза.

– О Жираре ходят самые ужасные слухи. Говорят, что он украл из казны имущество, чтобы покрыть чудовищные долги.

– Слухи всегда быстро распространяются.

– Так, значит, это правда?

– Что касается кражи, то это вздор. Подобную клевету распространяет Стюарт Фрикерби. Он один из негодяев, которые замешаны в этой истории.

Из дома долетел зычный голос:

– Шарлотта!

Она обернулась. На пороге стоял грозный и сердитый Джеймс в помятом плаще, с небритым лицом. Волосы его были всклокочены, и он более чем всегда напоминал пирата. Сердце у Шарлотты дрогнуло. Он был цел и невредим. Он был дома. Ею овладело неукротимое желание побежать к нему и броситься в его объятия. Несмотря на свои опасения, она ни на минуту не могла себе представить, как сможет жить без него. Джеймс сбежал с лестницы и выдернул руку Роберта из ее руки.

– Она моя нареченная, а вы даете волю рукам! – грубо выкрикнул он.

Шарлотта ахнула.

– Роберт не делал ничего подобного!

Роберт шагнул вперед, загородив ее своей крупной фигурой от Джеймса.

– Вы ни на ком не женитесь, если окажетесь на виселице!

Джеймс прищурил глаза, лицо его вытянулось.

– Я бы поостерегся на вашем месте распространять клевету. Я не побоюсь встретиться с вами на дуэли.

– Считаю своим долгом убивать таких, как вы. У вас не хватает порядочности даже на то, чтобы прервать помолвку с Шарлоттой до того, как свет узнает о ваших неблаговидных делишках!

Шарлотта шагнула и встала между мужчинами, ее ладонь уперлась в широкую грудь Роберта.

– Роберт, пожалуйста, войди в дом. Я хотела бы поговорить с Джеймсом.

Но ее попытки сдвинуть Роберта с места были не более эффективны, чем если бы она попыталась сдвинуть гору.

– Роберт, я вынуждена настоять на том, чтобы ты на момент нас оставил.

– Я не оставлю тебя с ним.

– Лейтенант Фримен! – крикнула она через плечо. Из-за двери высунулась голова лейтенанта.

– Да, миледи!

– Роберт, иди в дом. Я позову тебя в случае необходимости, а лейтенант Фримен будет здесь.

– Какой от него прок, Шарлотта? – зашептал Роберт, не спуская глаз с Джеймса. – Ведь он хромой.

– Он способен из вас сделать котлету, – негромко сказал Джеймс, сверкнув глазами.

– Джеймс, пожалуйста, держи себя в руках, – попросила она и снова посмотрела на Роберта: – Со мной все будет в порядке, Роберт. Пожалуйста, войди в дом. Я позову тебя, если появится необходимость.

Роберт нехотя отступил.

– Я буду в пределах слышимости.

Шарлотта кивнула и, проводив его взглядом, повернулась к Джеймсу. Он выглядел взъерошенным, хмурым и мужественным. Жар бросился в лицо Шарлотте, ладони ее вспотели. Она открыла рот, чтобы заговорить, и почувствовала, что у нее пересохло во рту. Облизнув губы, с опаской глядя на него, она спросила:

– Ты нашел золото?

– Нет. – Затем, сделав выдох, добавил: – Словом, я не знаю. – Она недоумевающе посмотрела на него.

– Я имею в виду, что я организовал людей и поставил во главе Коллина.

– А почему ты не остался сам и не продолжил поиски? Какое важное обстоятельство заставило тебя вернуться в город?

Джеймс расправил плечи.

– Мне не понравилось то, как здесь развиваются события.

Шарлотта скрестила руки, пытаясь понять и успокоиться.

– Ты имеешь в виду своего кузена?

– Да, его. Но и тебя также. Между нами остается много нерешенного. Я почувствовал, что должен быть здесь, с тобой.

В ее груди вспыхнула надежда. Но она поспешила погасить ее. Она не может доверять этому мужчине. Он не любил ее. Или все же любил? Он вернулся к ней, оставив золото, которое так долго искал, препоручив поиски другим. Надежда, страх и желание терзали ее грудь. Прислонившись к ограде и сделав глубокий вдох, она, отвернувшись, негромко проговорила:

– Должна сообщить тебе новость.

– Новость? – заморгал Джеймс.

– Да, – подтвердила она и, глядя ему в лицо, сказала: – Фрикерби заодно с твоим кузеном. Именно от него Блэнтон узнал, что именно произошло в Саутбридже. Он имел там своего сообщника. – Сцепив руки, она добавила: – Он распространяет о тебе слухи и собирался опозорить меня в парке.

– Опозорить тебя? – На его скулах заиграли желваки.

– Да, с помощью мисс Дрейтерс, но мы сорвали этот план. Я, твоя мама и Сильвия Джасперс.

Он потряс головой.

– Как ты себя чувствуешь?

Не глядя на него, Шарлотта ответила:

– Прекрасно.

Он схватил ее за руку и потащил к скамейке. От него пахло кожей, лошадью, мужским духом. Он излучал жар, и ей с трудом удалось преодолеть желание погреться в этом опьяняющем пламени. Мурашки побежали по руке, которую он держал.

Очевидно, сознавая, какое воздействие он на нее оказывает, Джеймс стал ее упрекать:

– Я искал тебя по всему городу, а сейчас, когда нашел, ты пропадаешь с Кларком...

– Я вовсе не с Кларком, – возразила она, не обращая внимания на громоподобные удары сердца.

Джеймс продолжил, словно она вообще ничего не сказала:

– И плачешься о моей матери.

Шарлотта рассерженно выпрямилась.

– Я не плачусь.

Джеймс то сжимал, то разжимал кулак.

– Пожалуйста, объясни мне, что ты и Кларк здесь делали.

Она нашла в себе силы как можно спокойнее объяснить:

– Роберт и я ничего не делали. Он приехал сюда сегодня, потому что его обеспокоил тот факт, будто бы именно ты был организатором краж в военном ведомстве. Он боялся за меня. Только и всего!

Шарлотта схватила его за руку и сжала ее.

– Перестань это делать!

– Неужели ты не слышал, что я сказала? Фрикерби заодно с твоим кузеном. Он и мисс Дрейтерс пытались заманить меня в ловушку, рассказать какой-то вздор о твоем характере. Твоя мать, тетя Сильвия и я пришли к девушке, и она во всем созналась. Это случилось после того, как твоя мать извинилась перед тетей Сильвией, и сейчас они помирились. К тому же мистер Фрикерби весьма похож на совратителя миссис Вейн. И кто-то еще распространяет слухи о твоих финансовых затруднениях и о том, что ты был организатором краж в военном ведомстве.

– Моя мать извинилась? – переспросил Джеймс. Шарлотта хмыкнула и отвела черный локон с его лба. Она никак не могла удержаться от этого.

– Да, и я полагаю, для тебя это самая невероятная вещь.

Джеймс замер. Шарлотта быстро убрала руку.

– Я... я приношу извинения. Не знаю, что нашло на меня.

Она встала и отступила на шаг.

Джеймс вскочил со скамьи, схватил ее за плечи и повернул к себе. В его глазах светилось желание. Он с яростью впился своими губами в ее губы. Шарлотта испытала восторг от того, что оказалась в его крепких объятиях. Она отбросила напрочь все сомнения. Это был Джеймс. Все правильно, она в этом абсолютно уверена.

Его небритое лицо царапало ей губы и щеки, но она не обращала на это внимания. Он открытым ртом покрывал ее лицо страстными поцелуями, и она купалась в его страсти, ей хотелось чего-то еще большего. Она обхватила его за плечи, прижалась грудями к его могучей груди. Жар охватил все ее тело. Она хотела его так, как не хотела ничего в жизни.

– Джеймс! – послышался женский голос со стороны дома.

Он поднял голову, не выпуская Шарлотту из объятий.

– Не сейчас, Элизабет.

Шарлотта в смущении пыталась высвободиться, однако он не отпускал ее.

– Возвратился Коллин, он что-то нашел!

Джеймс облизнул губы. В его глазах светилась страсть. Лицо Шарлотты раскраснелось, она спрятала его у Джеймса на плече, желая, чтобы Элизабет мгновенно исчезла.

– Ты идешь или нет? Мы все ждем, чтобы ты что-то открыл.

Шарлотта через плечо увидела, как Элизабет вскинула вверх руки.

– Ты можешь целовать Шарлотту и позже. У вас целая жизнь впереди, целуйтесь сколько хотите. А сундук ждет, и мы тоже.

Джеймс медленно ослабил объятия. Глядя в сторону, Шарлотта отстранилась и сказала:

– Мы должны войти в дом и посмотреть, что привез Коллин.

Джеймс приподнял пальцами ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Ей показалось, что она утонула в этих глубинах.

– Я не хочу никуда идти до тех пор, пока ты не скажешь, что выйдешь за меня замуж. Я хочу иметь возможность целовать тебя всю свою жизнь, Шарлотта. Выходи за меня замуж.

Внезапно к глазам ее подступили слезы. Она проговорила почти шепотом:

– Я не знаю, Джеймс. Просто не знаю.

Он нахмурился.

– Значит, позже.

Джеймс схватил ее руку, быстро поцеловал, затем положил на сгиб своей руки, и они вместе вошли в дом.

Массивный морской сундук с окованными стальными краями находился на большом письменном столе Джеймса, и все остальные предметы в комнате по сравнению с ним казались маленькими. Здесь уже были вдовствующая герцогиня и Элизабет, когда вошли Джеймс и Шарлотта, а за ними лейтенант Фримен и Роберт.

– Наконец-то, Джеймс! – Вдовствующая герцогиня повернулась к сыну и помахала рукой в сторону Коллина. – Твой камердинер принес эту громадину и не желает говорить нам, что в сундуке заключено.

Джеймс кивнул Коллину: – В третьей пещере?

– В точности как вы сказали, ваша светлость.

– Ты выставил снаружи охрану?

– Кент и Ньюсон впереди, Ньюбери и Уоррен сзади. Джимми и Риччи ведут наблюдение на боковых улицах.

Джеймс кивнул:

– Хорошо.

– Я позову представителей власти, – заявил Роберт. Он повернулся, чтобы выйти, но лейтенант Фримен преградил ему путь костылем.

– Может, сперва лучше выяснить факты, прежде чем выставлять себя дураками?

Роберт нахмурился и открыл было рот, чтобы ответить, но Шарлотта подскочила к нему и положила руку ему на плечо.

– Роберт, доверься мне. Джеймс отнюдь не злодей в этом спектакле. И если ты позовешь представителей власти, то ничего хорошего из этого не получится.

Поколебавшись, Роберт неохотно кивнул.

– Что в нем, Джеймс? – спросила вдовствующая герцогиня.

Джеймс проигнорировал вопрос матери и оглядел хитрый замок.

– Ни один из ключей не подходит? – спросил он. Коллин покачал головой.

– Мы не смогли открыть эту хре... – камердинер откашлялся, – эту штуку. И поэтому привезли к вам.

– Что там внутри? – подпрыгивая, спросила Элизабет. Джеймс посмотрел на нее и нахмурился. Он не хотел, чтобы сестра имела отношение к этому грязному делу.

Словно прочитав его мысли, Шарлотта подошла к Джеймсу и тихонько сказала:

– До нее не сегодня, так завтра дойдут всякие гадкие слухи. Пусть у нее будет информация, с помощью которой она сможет противостоять клевете.

Джеймс медленно кивнул и повернулся к сестре:

– Элизабет, если мне удастся найти ключ, чтобы открыть этот сундук, то я ожидаю увидеть в нем золото. Золото, украденное из казны его величества. – Он бросил быстрый взгляд на Роберта. – Которое я возвращу туда, где ему и положено быть.

– Как интересно! – воскликнула Элизабет. – Так открой же, чтобы я могла все увидеть!

– Каким образом мы можем узнать, что золото украли не вы? – грозно спросил Роберт.

Джеймс ответил с подчеркнутым терпением:

– Если бы украл я, то почему бы я разыскивал его все это время?

– Черт побери! – рявкнул Роберт, грозя Джеймсу кулаком. – Кто может знать о ваших похождениях и похождениях ваших соучастников?

– Прошу вас обоих...

Раздался радостный крик, и взоры всех присутствующих устремились к Элизабет, которая стояла перед сундуком, вставив ключ в замок.

– Что за... – Коллин оборвал себя, затем объяснил: – Но мы перепробовали все ключи!

Элизабет ликующе засмеялась.

– Нужен был не один из этих ключей. Это было вроде загадки. Нужно было... – она повернула руку, раздался громкий щелчок, – использовать все ключи!

Все присутствующие в нетерпении сгрудились вокруг сундука. Элизабет сняла с петли замок и двумя руками подняла крышку.

– Боже, какая тяжелая!

– Шарлотта! – В комнату вбежал Эдвард. – Джеймс! Роберт! О Господи! Кто-то похитил Маргарет!

Глава 33

Золото ослепляло своим блеском, но Шарлотта видела перед собой лишь маленькую сестренку, которая едва вышла из младенческого возраста. Она была круглолицей, белозубой девочкой, похожей на куклу. Шарлотта вспоминала, как эта девочка упала и содрала кожу на коленке, как отчаянно плакала и звала маму. Ее тельце содрогалось от рыданий. Это было невыносимо.

– Нет, – прошептала Шарлотта. Эдвард дрожащей рукой поднял записку.

– Здесь говорится, что Шарлотта должна отдать золото. – В его глазах можно было прочитать панический страх. – Но как мы можем отдать то, что нам не принадлежит?

Джеймс посмотрел на Шарлотту и увидел боль на ее красивом лице.

– Я очень сожалею.

Эдвард поднял голову.

– Это ваша работа, Жирар? Признайтесь!

– Нет, – тихо возразила Шарлотта, не сводя взгляда с глаз Джеймса. – Не его.

– Кто стоит за этим предательством? – громко спросила вдовствующая герцогиня. – Мы должны немедленно разобраться с этими негодяями!

Шарлотта повернулась к лейтенанту Фримену:

– Пожалуйста, закройте дверь.

Лейтенант закрыл дверь и прислонился к косяку. Джеймс провел ладонью по небритому лицу.

– Я хотел, чтобы все это дело разрешилось тихо. Я не хотел никому нанести ущерба, тем более своей семье... Однако из-за моей гордости, моего желания смягчить раны пострадала Шарлотта и, возможно, Маргарет...

У Шарлотты разрывалось сердце. Мортимер досаждал ее семье задолго до того, как она познакомилась с Джеймсом. Ей совсем не нравилось, что Джеймс брал на себя вину за подлость своего кузена. Она покачала головой.

– Ты можешь винить себя за многие вещи, но только не за похищение моей сестры. Мы вызволим Маргарет, и тогда... – Волна ненависти пронизала все ее существо. Она сжала руки в кулаки, чтобы они не дрожали. – Я хочу, чтобы этот ублюдок заплатил за все!

– Какой ублю... то есть, я хочу знать, кого ты имеешь в виду? – спросила вдовствующая герцогиня, в недоумении разводя руками.

– Мортимер, – лаконично пояснил Джеймс.

– Кто?! – воскликнул Роберт.

– Мортимер Блэнтон, – повторил Эдвард. – Эта грязная скотина.

– М... Мортимер? – вдовствующая герцогиня приложила руку к сердцу. – Ричард Мортимер?

Поморщившись, Джеймс кивнул. Шарлотта с горечью пояснила:

– Он организовал кражу в военном ведомстве и сделал попытку возложить вину на Джеймса. Вот, – она указала на сундук, – результат этих краж. Очевидно, это предназначалось в карман Мортимера Блэнтона и, уверена, для Наполеона на Эльбе.

Вдовствующая герцогиня тяжело опустилась на диван – по всей видимости, она пребывала в шоке.

– Воровство, похищение людей? И это дело рук Ричарда Мортимера?

Джеймс присел рядом с матерью и взял ее руку.

– Я молился о том, чтобы ты никогда не узнала об этом.

Она потрясенно приложила ладонь к своему рту и тихонько спросила:

– Ты уверен в этом?

Джеймс посмотрел на ее ладонь и так же тихо сказал:

– Я надеялся, что никто не узнает.

– Целая гора сокровищ, – проговорила Элизабет. Взгляды всех присутствующих устремились к массивному сундуку с золотом.

– Я всегда презирала Мортимера. Он терроризировал меня еще тогда, когда я была ребенком.

– А что конкретно говорится в этом письме? – спросил лейтенант Фримен, подаваясь вперед и опираясь на костыль.

Эдвард дрожащими руками развернул послание и зачитал вслух:

«Шарлотта должна быть у причала на Лонгстон-стрит на Темзе в эту полночь, одна, с золотом. Если кто-то будет замечен рядом с нею или попытается вмешаться, мисс Маргарет сочтет, что лучшим выходом для нее была бы смерть».

Элизабет содрогнулась. Вдовствующая герцогиня уронила голову.

– Это серьезно? – спросил Роберт.

Все еще находящийся рядом с матерью Джеймс мрачно проговорил:

– Я бы очень хотел, чтобы было иначе.

– Мы поймаем его. Когда мы отдадим ему золото, у нас будет свидетелем магистрат. Мы можем это сделать. – Эдвард с надеждой обвел взглядом присутствующих. – Не правда ли?

– Если кто-то вмешается, он может причинить ей вред, – сказала Шарлотта. – Я не позволю, чтобы такое произошло.

– Однако же ты позволишь ему причинить вред тебе? – хрипло спросил Джеймс.

– Если это необходимо.

Джеймс покачал головой:

– Я не позволю это. Не позволю, чтобы ты оказалась в его власти. Он безумец. Ведь ты сама говорила, что боишься его.

Она поджала губы.

– Я сделаю все необходимое для того, чтобы спасти сестру.

Джеймс встал.

– Я не разрешаю тебе подвергаться подобному риску.

Они стояли, упрямо глядя в глаза друг другу, злясь не друг на друга, а на безумца кукловода, в руках которого находились нити для управления марионетками.

– Может быть другой выход, – нарушил молчание лейтенант Фримен.

Джеймс оторвал взгляд от Шарлотты.

– Он должен быть.

Лейтенант наклонился, перенес тяжесть тела на костыль.

– Конечно, риск остается. И мисс Шарлотта должна будет сыграть важную роль. Но если бы я был азартным игроком, я бы поставил последний фартинг на мисс Шарлотту.

– Мы слушаем внимательно, – подбодрила его Шарлотта, обняв себя за плечи. – Сделаю все, что требуется, лишь бы Маргарет осталась целой и невредимой.

– Это, конечно, несколько хитроумно, но я всегда говорю, что надо сбить противника со следа. И когда они меньше всего ожидают, крепко по ним ударить!

И славный лейтенант принялся излагать план, настолько остроумный и привлекательный, что все с ним согласились, несмотря на его рискованность.

Глава 34

Ночь сгустилась в беспросветную чернильную тьму, когда Шарлотта услышала, как куранты пробили четверть первого ночи. Казалось, она находилась возле пирса на Лонгстон-стрит целую вечность, после того как люди оставили ее здесь одну в соответствии с требованиями Мортимера.

Волны громко били в деревянную обшивку. Луна была закрыта клубящимися облаками, в воздухе пахло штормом. Шарлотту колотила дрожь, она то и дело кутала плечи в плащ, поглядывая на стоящий у ее ног сундук. Ей нужно было быть начеку, быть готовой к любым неожиданностям и превратностям. Она должна вернуть Маргарет. Обязана.

Она пыталась вглядеться во тьму, но тусклый фонарь у ее ног был способен осветить лишь три ступеньки. В эти места она побоялась бы забрести даже средь бела дня, опасаясь всевозможных сомнительных типов. До нее доносились пьяные крики и лай собак. У нее пробегал мороз по коже, когда она думала о том, что за ней наблюдают. Крысы были не единственные ее компаньоны здесь, на берегу Темзы.

Начал моросить дождь. Шарлотта нервно облизнула пересохшие губы, попробовала на вкус влажный воздух и наморщила нос. Пахло отходами и мочой.

И вот наконец она услышала ритмичный плеск волн. К пирсу плыл небольшой бот. Шарлотта не могла сказать, испытала ли она облегчение или испугалась, осознав, что вступает в смертельно опасную игру.

Она увидела, как на пирсе трое мужчин вынырнули из темноты, чтобы поприветствовать лениво качающееся на волне суденышко. Один из мужчин прокричал приветствие и бросил на судно канат. Бот пришвартовали, возникла закутанная в плащ фигура и стала совещаться с тремя мужчинами на берегу. Шарлотта не шевелилась и, можно сказать, не дышала. Вот только биение сердца она унять не могла.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта заставила себя расслабиться. Она сжала ноги, ощутив привязанный к ноге нож. Нож Джеймса. Он был поблизости. Это одновременно и успокаивало, и тревожило ее. Он мог получить ранение или быть убит. Она тут же отбросила эту мысль.

Закутанная в плащ фигура направилась в ее сторону. Шарлотта не могла видеть лица, но почувствовала, что это был Мортимер.

– Привет, дорогая! – В темноте блеснули его белые зубы. – Я очень рад, что ты поняла всю серьезность ситуации.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее руки, словно они были на вечере или на балу.

Этот человек, похоже, и впрямь был не в себе. Шарлотта еще плотней запахнула плащ и встала.

– Где Маргарет?

– Все в свое время, дорогая. Ты ведь не думаешь, что я пришел исключительно ради золота? – Мортимер театрально вскинул брови. – Разумеется, это не так. Ты ведь понимаешь, что я пришел также за тобой. Если ты станешь сотрудничать со мной, я освобожу твою сестру, не причинив ей ни малейшего вреда.

– Она должна остаться целой и невредимой, иначе вы дорого за это заплатите.

Мортимер скрипуче, визгливо засмеялся.

– Мне очень нравится, что ты угрожаешь мне, когда у меня в руках все карты.

Его лицо вдруг сделалось суровым, даже злобным.

– Забудь об угрозах. Ты моя. И лучше, чтобы ты поняла это с самого начала.

Повернувшись, он нетерпеливо махнул рукой.

– Ты, Джексон, и твои друзья, возьмите этот сундук и погрузите на бот.

Трое громадных, зверского вида мужчин встали и направились к сундуку. Шарлотта шагнула к сундуку, как бы пытаясь защитить его.

– Вы сказали, что вернете мою сестру, если я принесу золото.

– Тс-с, – прошипел Мортимер, грубо хватая ее за руку. – Или ты хочешь, чтобы тебе перерезали горло?

Шарлотта вырвала руку и с опаской посмотрела на мужчин. Она не могла разглядеть их лица, но ощущала исходящий от них запах пота и немытых тел. Это были наемные головорезы, и Мортимер не был уверен, что способен держать их в узде. Сердце ее екнуло, когда мужчины подняли тяжелый сундук и легко понесли его к судну. Погрузив сундук, они вернулись к Мортимеру.

Затем Шарлотта увидела, как они обмениваются рукопожатиями. Очевидно, Мортимер дал им больше, чем они первоначально договаривались.

– Дополнительное вознаграждение, – пояснил он. Трое мужчин удалились, удовлетворенные оплатой.

– Дамы вперед, – махнул рукой Мортимер и, шагая словно на ходулях, направился к судну.

У Шарлотты не было выбора, и она двинулась к судну в ожидании удобного момента. Мортимер сделал неуклюжую попытку взять ее под руку.

Она отпрянула, хрипло отчитав его:

– Я не нуждаюсь в вашей помощи!

Прислонившись к одной из свай вдоль пирса, она подобрала рукой юбку и шагнула на судно. Оно оказалось совершенно пустым. Даже не на что было сесть. У штурвала стоял громадного роста мужчина, внимательно наблюдавший за действиями Шарлотты и Мортимера. На нем была портупея, на поясе висел нож. Лицо у него было квадратное, холодное и бесстрастное, словно высеченное из гранита.

Нагибая голову, из каюты вышел Стюарт Фрикерби.

– Что? Она едет с нами?

– Заткнись, Фрикерби!

– А это кто? – Фрикерби указал на небольшую закутанную фигуру возле края пирса.

При этих словах фигура вздрогнула и зашевелилась. Низкорослый мужчина нервно вытащил флягу, приложился к ней и облизал губы.

Мортимер не слишком элегантно спрыгнул на судно.

– Не суй нос в чужие дела, Фрикерби! Здесь приказы отдаю я и поэтому приказываю тебе помолчать! Жак, вывози нас отсюда!

Жак кивнул, помог погрузиться низкорослому мужчине, от которого несло дешевым виски и луком, и с помощью длинной палки оттолкнулся от пирса.

У Шарлотты заныло под ложечкой, когда она увидела, что берег быстро удаляется и растворяется во мраке, а суденышко, подпрыгивая, входит в русло реки.

На пирсе застучали чьи-то шаги. Послышалось щелканье курков.

– Куда они направляются? – выкрикнул мужчина хорошо поставленным голосом. – Кто-нибудь, дайте мне лодку!

Мортимер злорадно ухмыльнулся.

– Твой тупоголовый избранник – круглый дурак, Шарлотта! – Он любовно разгладил свои брови. – Выродок и ублюдок! – Выставив вперед руку, приказал: – Все внутрь!

Он кивнул Жаку.

Фрикерби заворчал, но повиновался. Шарлотта двинулась без слов, кутаясь в черный плащ. Нервный низкорослый мужчина последовал за ней.

Каюта была пуста, если не считать сундука, который находился в самом центре. На стене висела лампа, которая отбрасывала призрачные тени, когда лодку покачивало на волнах.

– Дай мне ключ, – резко сказал Мортимер.

Чуть поколебавшись, Шарлотта полезла в карман плаща и бросила ему связку.

Он попытался поймать, но уронил ключи на пол.

– Без шуток, глупая девчонка, иначе твоей сестре не миновать неприятностей. – Он поднял с пола ключи. – Что за черт... – Он поднес ключи к лампе. – Что еще за фокус? Твоя сестра будет на твоей совести по твоей глупости!

– Это фокус, но не мой. Должно быть, эти ключи сделал Эджертон. Это головоломка. Я могу показать тебе, что нужно сделать. Но прежде я хочу видеть Маргарет.

– Твоей сестры здесь нет, – нагло ухмыльнулся Фрикерби. – Она недомогает. – Он повернулся к Мортимеру: – Я не могу понять, зачем ты ее взял с нами. Мы можем пересечь пролив, не тратя время на препирательства с ней. И еще я требую сказать, кто это. – Он указал пальцем на низкорослого мужчину. – Я не стану делиться тем, что мне причитается, с кем-то еще.

– Гм, – нервно подал голос маленький мужчина. – Отец Уитни, к вашим услугам. Будьте уверены, что я не претендую на какую-то долю.

– Замолчи! – рявкнул Мортимер, и нервный священник тут же забился в угол.

Мортимер повернулся к Фрикерби:

– Ты меня выведешь из терпения. Ты получишь в точности то, что заслуживаешь. И не желаю больше выслушивать твои жалобы, иначе выброшу тебя за борт!

Тем временем Шарлотта отошла от мужчин и встала позади сундука.

– Стало быть, мистер Фрикерби, он не рассказал вам об алмазах?

– Заткнись! – прошипел Мортимер. – Это не имеет никакого отношения к нему.

Фрикерби сердито повернулся к Мортимеру:

– О каких алмазах?

– О тех, которые он получит, когда женится на мне. – Она махнула рукой в сторону священника. – Для этого ему и понадобился священник. Алмазы – это мое приданое. Я владею алмазными копями, и их не так уж мало. – Повернувшись к Мортимеру, она театрально покачала головой: – Мортимер, как некрасиво с твоей стороны не сказать об этом твоему партнеру! Ведь он твой партнер, не так ли?

Лицо Фрикерби из бледного превратилось в красное, нос в тусклом свете стал похож на апельсин.

– Алмазы? А как насчет ее сестры? Я никогда не оставил бы ее с моей сестрой в этом случае! Ты собирался все присвоить сам! После всего того, что я сделал для тебя!

– Для нас, болван! – вскричал Мортимер, и лицо его исказилось, сделавшись совершенно безумным. – И для Наполеона, разумеется! Ты забываешься, Фрикерби! Это я пригласил тебя и сделал участником этой славной операции! И ты станешь богатым человеком благодаря мне! – Подойдя поближе, он ткнул пальцем в грудь Фрикерби. – Ты был ничтожный деревенский джентльмен без всяких перспектив, когда я встретился с тобой. Ты был ничто! А сейчас все, что ты имеешь, ты имеешь благодаря мне. Так что не смей говорить, что ты много сделал для меня!

Фрикерби зло оттолкнул руку Мортимера.

– Ничтожный? Да как ты смеешь!

– Я смею, потому что могу! – выкрикнул Мортимер. Слюна слетала с его губ при каждом слове.

Трясясь от гнева, Фрикерби отступил на шаг, сунул руку в карман, вытащил револьвер и наставил его на Мортимера.

– Болван! Убери эту штуку! – потребовал Мортимер. Шарлотта затаила дыхание. Фрикерби продолжал стоять, держа револьвер в дрожащей руке. Он нервно вытер пот со лба.

– Я могу иметь все. Могу взять это у тебя.

– У тебя не хватит характера, – презрительно возразил Мортимер.

На лице Фрикерби вырисовалась решимость, его рука обрела твердость. Внезапно Мортимер выхватил из плаща нож и метнул его в грудь Фрикерби. Одновременно раздался оглушительный выстрел.

Шарлотта отпрыгнула за сундук. В ее ушах звенело, ноздри ощутили запах пороха. Когда дым рассеялся, она выглянула из-за сундука. Ее глазам предстал лежащий на полу Фрикерби, который сжимал торчащий из его груди нож. Из его рта хлынула кровь, когда он попытался схватить ртом воздух. Мортимер пнул его ногой.

– Я сделал это, я изничтожил тебя! Ты ничто!

В углу заскулил священник. Он сидел, обхватив колени, и дрожал.

Мортимер повернулся к Шарлотте и протянул ей ключи:

– А теперь открывай сундук!

Она медленно поднялась, расставив для равновесия ноги, поскольку лодку изрядно качало.

– Бросайте сюда.

Он небрежно бросил ей ключи.

– Открывай!

Шарлотта поймала ключи, обошла сундук и опустилась перед ним. Внешне спокойная, но едва сдерживая нервную дрожь, она спросила будничным тоном:

– Сейчас, когда Фрикерби больше нет с нами, вы в самом деле собираетесь передать золото Наполеону или разделите его с другим мужчиной?

В глазах Мортимера засветилась настороженность.

– Часть золота пойдет Наполеону. Здесь есть и моя доля, разумеется. Теперь она гораздо больше.

Шарлотта подняла голову, встретилась с его отвратительно мутным взглядом.

– Скажите, Мортимер, почему вы это сделали? Во имя чего?

Он засмеялся хриплым, прерывистым смехом.

– Единственное, что меня волнует, – это благо Мортимера Блэнтона. Во Франции я буду героем. Буду богатым и влиятельным. Более того, я буду счастлив сознавать, что состояние и престиж я завоевал за счет моего ублюдка кузена. Который, – он игриво постучал пальцами по галстуку и злорадно улыбнулся, – в глазах всех разорившийся и проворовавшийся подлец. Это было самым большим удовольствием в моей жизни – украсть из-под его надменного носа. Он слишком доверяет своим людям. Эджертон был самой легкой жертвой. Он лишь ждал нужного охотника. Если бы только у этого болвана не прорезались угрызения совести. Я возлагаю вину за это на его жену. – Он раздраженно нахмурился, словно вдруг осознав, что слишком разболтался. – Ну ладно, давай пошевеливайся! Открывай сундук.

Шарлотта вставила должным образом ключ в замок и повернула его. Раздался щелчок. Шарлотта заколебалась.

– Открывай побыстрей! – рявкнул Мортимер. Она сняла замок и положила руки на крышку.

– Это слишком тяжело для меня, я не могу поднять.

– Отодвинься! – Он оттолкнул Шарлотту с такой силой, что она едва не упала.

Она через плечо видела, как Мортимер положил ладони на крышку и напрягся.

– Что за...

Крышка в мгновение ока распахнулась, и из сундука выскочил Джеймс. Он схватил Мортимера за горло и стал его душить. Лицо его было воплощением гнева и решимости. Сквозь ткань рубашки были видны бугры его мышц. Мортимер вцепился в Джеймса, отчаянно пытаясь освободиться.

– Я убью твою сестру! – удалось прохрипеть ему, когда он ногтями вцепился в лицо Джеймса.

– Раньше я убью тебя! – прорычал Джеймс.

Неожиданно Мортимер взмахнул ножом. Джеймс успел отскочить и увернуться, тем самым избежав смертельного удара, хотя рубашка оказалась разорванной, и на ней появилось кровавое пятно.

– Джеймс! – в ужасе вскрикнула Шарлотта при виде крови.

– Ничего страшного! Уходи отсюда! – крикнул Джеймс, выхватывая нож из сапога и пистолет из-за пояса. Шарлотта шагнула в сторону от борющихся мужчин, однако к двери для нее не было доступа. Джеймс взвел курок и наставил пистолет на Мортимера, но тот прыгнул, выбил оружие и нанес удар ножом в руку. Пистолет покатился по наклонному полу.

Костяшки пальцев у Джеймса побелели – с такой силой он сжал нож. В его глазах светились решимость и ненависть. Противники кружили и топтались, сторожа каждое движение друг друга, не без труда сохраняя равновесие, поскольку лодку сильно качало и подбрасывало.

– Ты болван! – прошептал Мортимер, бросился на Шарлотту и прижал к ее горлу нож. – А теперь попробуй вести свои игры!

Джеймс замер, лицо его сделалось бледным. Он заговорил сдержанно и тихо, но эта сдержанность была поистине грозной:

– Если с ее головы упадет хотя бы один волос...

В этот момент судно подбросило с такой силой, что Шарлотту швырнуло на Мортимера. Она использовала эту возможность для того, чтобы изо всех сил ударить его задом в живот, после чего, развернувшись, ударила локтем в подбородок. Он отпустил ее и врезался спиной в стену.

Шарлотта бросилась в сторону и оказалась рядом с Джеймсом. Нагнувшись, она выхватила из сапожка нож и, занеся его над Мортимером, резко спросила:

– Где Маргарет?

Судно снова сильно тряхнуло, и они все повалились на бок. Джеймс схватил Шарлотту за руку, помог ей выпрямиться, в то же время не спуская глаз с Мортимера. Она чувствовала руку Джеймса, и это придавало ей уверенности. Джеймс был рядом с ней, и, значит, все должно закончиться благополучно. В этот момент раздался страшный треск, и в маленькую каюту хлынула вода.

Не спуская глаз с кузена, Джеймс скомандовал:

– Шарлотта, иди наверх. Посмотри, что происходит, и позови других.

Шарлотта уже видела, как Мортимер убил Фрикерби, и она боялась за человека, который стал ей так дорог. Она стояла, парализованная страхом.

Джеймс сжал ей руку.

– Мне нужно, чтобы ты позвала других. Иди, Шарлотта! Отринув свои опасения и страхи, она повернулась и выбежала наружу. Там лил дождь. Жак неподвижно лежал на штурвале. Шарлотта подошла к нему, толкнула в плечо. Безжизненное тело рухнуло на пол и перевернулось. На месте левого глаза зияла дыра... Шарлотта в ужасе прикрыла рот.

– Это Фрикерби застрелил его, – прошептала она.

Суденышко снова бросило и ударило. Вытерев перчаткой лицо, Шарлотта подбежала к носу бота и посмотрела вперед. Ветер срывал с ее головы капюшон, дождь хлестал по лицу. Ей удалось разглядеть во тьме, что судно врезалось в основание моста и что набегающие волны снова и снова бросают его на опоры.

На берегу послышался звук выстрела. Шарлотта вынула из кармана плаща крохотный пистолет, от которого, по словам лейтенанта Фримена, лишь шум и дым, а попасть из него в цель было невозможно. Она подняла его вверх и выстрелила. Запах пороха достиг ее ноздрей, отбив смердящий запах гнилой воды.

– Шарлотта!

Она стала вглядываться во тьму, пытаясь определить, откуда донесся голос Эдварда.

– Шарлотта!

Она увидела Эдварда, голова которого свисала с парапета моста.

– Судно тонет! – отчаянно крикнула она.

Голова исчезла и через мгновение появилась снова. Теперь рядом находился Роберт, который стал спускать канат.

– Хватай конец! Мы тебя вытащим!

– Я должна захватить Джеймса! – Повернувшись, она едва не столкнулась со священником. Она отдала ему конец каната и крикнула: – Тащите!

Шарлотта вбежала в каюту и увидела, что Джеймс молотит кулаком по голове кузена. Вода уже доходила до икр. Мортимер пытался отбиваться, брыкался и вскрикивал. Ножей у них не было. Рубашка и рука Джеймса были в крови.

– Джеймс! Судно тонет! Мы должны уходить!

В пылу схватки он ее не слышал. Он ударил кулаком в лицо Мортимеру, а когда бот вновь с силой подбросило, стукнул его головой об стенку. Глаза у кузена закатились, и он сполз по стене. Шарлотта схватила Джеймса за плечо. Он поднял голову и окровавленный кулак, чтобы нанести очередной удар.

– Судно тонет! – закричала она. – Мы должны уходить!

Бот снова подбросило, раздался сильный треск, Шарлотта потеряла равновесие. Джеймс схватил ее за плечи и помог встать. Пробоина в носу сделалась еще шире, размером с локоть. Внутрь хлынула гнилая вонючая вода.

Джеймс схватил Шарлотту за талию и потащил ее к двери. Приходилось преодолевать сильное течение. Юбки ее намокли и мешали движению. Плащ тяжело давил на плечи.

Сквозь стену ливня они увидели фонарь и два каната, спускавшиеся с моста. Один из них держал Роберт. Джеймс схватил канат и быстро обвязал его вокруг талии Шарлотты. Отступив назад, он поднял ее и крикнул:

– Теперь тащи!

Канат натянулся, дернул ее вверх, но она ухватилась за его плечи.

– Ты уходишь со мной! – сказала она.

Джеймс повернул голову в сторону каюты, но Шарлотта еще крепче вцепилась в его плечи.

– Ты уходишь со мной, Джеймс Морган, или я сама тебя убью!

Он удерживал ее, раздираемый противоречивыми желаниями. Медведь, который не хочет отпустить свою добычу. В ее груди рос страх: если он сделает выбор в пользу мести, она задушит его. Прижавшись носом к его носу, она в упор посмотрела ему в глаза.

– Я подписала договор о свадьбе, Джеймс, а не о твоих похоронах!

Должно быть, она убедила его, потому что глаза его округлились и просветлели.

– Я с тобой! – подтвердил он в тот момент, когда она уже выскальзывала из его рук.

Она серьезно кивнула. В этот момент ее уже подтягивали к боковине моста.

Он схватил конец второго каната, обмотал его вокруг рук и стал с помощью ног карабкаться по каменному фундаменту, в то время как мужчины тянули его кверху.

Подъем проходил мучительно медленно, дождь и ветер продолжали свирепствовать. Шарлотта вращалась на канате и ударялась о камень, царапая себе лицо и запястья.

Внезапно из каюты вылез Мортимер, размахивая пистолетом в дрожащей руке.

– Джеймс Морган, проклятое дьявольское семя! – Он направил дуло пистолета вверх.

Шарлотта подняла голову и увидела Коллина, который целился из ружья.

О Господи, это не могло закончиться добром!

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Время остановилось, когда она посмотрела на Джеймса и увидела, как он вскрикнул и отчаянно потянулся к ней. Его красивое лицо исказил ужас. Поддерживающий ее канат ослаб, и она полетела вниз. Длинный плащ раскрылся над ней, словно черные крылья смерти. Затем она упала, ударившись обо что-то очень твердое.

Ее руки и ноги были опутаны плащом и юбками, когда она и Мортимер погружались в темную холодную воду и пытались освободиться от пут. Вода сомкнулась над головой, запас воздуха иссяк.

Она брыкалась и била руками, пытаясь освободиться от мертвой хватки Мортимера. Ей удалось его оттолкнуть, но одежда тянула ее вниз, в гибельную глубину. Она не могла найти застежки и вместо того, чтобы подниматься, продолжала, к своему ужасу, погружаться все глубже.

Она почувствовала, как Мортимер снова схватил ее за горло. О Господи, уж не может дождаться, когда вода довершит свое подлое дело! Она пнула ногой, но сил у нее уже не было. Одной рукой он схватил ее за горло, другой – за талию. Внезапно ее тяжелый плащ соскочил с нее, и Мортимер изо всей силы толкнул ее вверх. Она мгновенно всплыла и оказалась на поверхности воды.

Шарлотта жадно глотнула воздух. Легкие ее горели, она насквозь промокла, однако ощутила блаженное чувство освобождения. Слезы подступили к ее глазам.

Джеймс плыл в нескольких футах, широкими взмахами рук ой вплотную приблизился к ней.

– Шарлотта! – Он подставил руку, помогая ей плыть. Она схватилась за него, безмерно счастливая тем, что с ним все в порядке. Несмотря на волны, она прижала лицо к его мокрой рубашке, ощутив вкус соленой воды и слез.

– Ну, успокойся, – мягко сказал он, гребя в сторону моста.

Она сглотнула комок в горле.

– А Мортимер?

– Не беспокойся, он не оправится. Коллин попал ему прямо в грудь.

Внезапно пришло осознание: Мортимер использовал последние минуты своей жизни для того, чтобы спасти ее. Шарлотту стала бить дрожь, зубы выбивали барабанную дробь.

– Нужно поскорее выбираться из этой ледяной воды, – сказал Джеймс, таща ее за собой к мосту.

У Шарлотты едва оставались силы для того, чтобы кое-как держаться на воде.

Бот ударился о каменную сваю, раздался оглушительный треск. Суденышко словно послало прощальный салют, перед тем как окончательно уйти под воду.

Наконец Шарлотта оказалась на спасительной земле. На нее набросили одеяла.

– Джеймс! – окликнула она, клацая зубами. Эдвард подал ей флягу.

– Выпей, Шарлотта. – На родном лице читалась озабоченность и тревога.

Она глотнула. Жидкость обожгла ей горло, затем побежала по пищеводу. Шарлотта закашлялась, однако ощутила блаженное тепло, которое постепенно стало распространяться по всему телу. Она сделала еще глоток. Слава Богу, по крайней мере дождь перестал.

Рядом с ней оказался Джеймс. Оттолкнув одеяло, которое хотели на него накинуть, он обнял Шарлотту. Забрав из рук Шарлотты флягу, Эдвард накинул одеяло на плечи Джеймса, укрыв одновременно обоих.

Шарлотта положила руку ему на грудь и уткнула лицо в его шею, испытывая чувство благодарности и облегчения. Она пила его запах, тепло его тела. Звуки разговоров, хождения людей, колес экипажей отдалились, сделались каким-то малозначащим фоном, а главное было то, что они вместе, рядом, обнимают друг друга.

Джеймс медленно отстранился от Шарлотты и посмотрел ей в лицо. Губа у него распухла, под глазом был синяк, нос в крови. Никогда еще он не был ей милее и дороже. Отведя мокрые волосы, он любовно и нежно заглянул ей в глаза. У нее остановилось дыхание от того, что она прочитала в его взгляде.

– Я не мог потерять тебя, – низким голосом сказал он.

– Я здесь, – прошептала она, гладя рукой его лицо.

– Я бы никогда не простил себе, если бы потерял тебя во время моих идиотских расследований.

– Тс-с, мы целы и невредимы, – таким же шепотом проговорила Шарлотта.

Он привлек ее к себе и прижался губами к ее волосам.

– Все почти позади. Весь этот кошмар. – И после паузы добавил: – Посмотри на меня.

Она медленно подняла глаза.

– Мы найдем ее. Я обещаю тебе, мы найдем Маргарет.

Шарлотта лишь кивнула. Она слышала, как бьется его сердце под ее рукой.

– Он спас меня, Джеймс, – прошептала она и почувствовала, как напряглась его рука.

Облизнув губы, Шарлотта уставилась вдаль, тщетно пытаясь найти ответ на собственные вопросы.

– Я тонула, плащ тянул меня на дно. – При этом воспоминании Шарлотту снова стала колотить дрожь, но она продолжила: – Я... я думала, что он пытается убить меня, но он меня спас.

– Не могу представить Мортимера способным на доблестный поступок, но, возможно, он хоть перед своим концом сделал что-то достойное. Нет, не просто достойное! А дьявольски прекрасную вещь!

Джеймс сжал Шарлотту в объятиях с такой силой, что она едва не задохнулась. Однако она не протестовала. Все было в самом деле так прекрасно!

Ослабив объятия, Джеймс поцеловал ее в лоб, затем недоверчиво покачал головой.

– Мортимер из могилы заставил меня чувствовать его должником!

– Не знаю насчет долга, Джеймс но мы не попали бы в эту историю, если бы не он.

– Именно. Если бы не он, я не похитил бы тебя и не принудил к помолвке. Я должен этому человеку больше, чем он мог думать. – Он отвел мокрые волосы с шеи Шарлотты и поцеловал ее в ухо.

Она вытерла у него под глазом слезу.

– Боже мой, я никогда об этом не задумывалась!

Возле них возник Эдвард.

– Я отвезу Роберта в госпиталь. Он не хотел ехать, не убедившись, что вы целы и невредимы.

Шарлотта встревожилась:

– А что с Робертом?

– Его подстрелил Мортимер, разве ты не помнишь?

– О Господи, – прошептала она, – так вот почему я упала.

– Только не думай, что он не клянет себя за то, что ты упала, – сказал Эдвард.

– Его одного подстрелили!

– Не переживай слишком, Шарлотта. Лейтенант Фримен уверяет, что пуля лишь задела его.

Однако не зря она столько времени провела в госпитале. Этот опыт подсказывал ей, что нужно что-то делать. Она тут же освободилась от объятий Джеймса и встала на собственные ноги. Однако они оказались вялыми, какими-то желеобразными, и она тут же упала бы, если бы Джеймс не поддержал ее своими сильными руками.

– Дорогая, ты сейчас же отправляешься домой и принимаешь горячую ванну.

– Маргарет, – пробормотала она, после чего ее голос прервался.

Джеймс тут же повернулся к Эдварду:

– Идите, Эдвард, и дайте нам знать как можно скорее. Мы соберемся в Пеннингтон-Хаусе.

Брат с озабоченным видом направился к карете. Шарлотта слегка оттолкнула Джеймса.

– Дай мне по крайней мере взглянуть на твои раны.

– У меня все прекрасно.

Не обращая внимания на его слова, она сдернула со своих рук перчатки и расстегнула рубашку.

– Слава Богу, – выдохнула она.

Вынув из кармана платочек, Шарлотта приложила его к свежей ране.

Он положил свою окровавленную руку на ее и хрипло прошептал:

– Шарлотта...

– Прижми рукой и держи так, пока не остановится кровотечение.

Она стерла кровь с его пораненной руки и осмотрела рану. Ничего серьезного. Не в пример ране на груди здесь не нужно было даже зашивать, Шарлотта с облегчением вздохнула.

– Ты мне нужна больше, чем этот платочек, – пробормотал Джеймс, снова заключая ее в объятия. – Давай пошли домой.

Совершенно неожиданно она разразилась слезами, уткнувшись в его могучее плечо. Ее расшатавшиеся нервы требовали разрядки. Она безудержно рыдала, то и дело икая.

– Мы найдем ее, Шарлотта. Фрикерби что-то говорил о том, что оставил ее у своей сестры. Обещаю тебе, мы найдем ее. – Он еще плотнее прижал ее к себе.

Она сделала прерывистый вдох.

– Я начинаю верить, что ты можешь все, Джеймс.

Он осторожно вытер ей слезы кончиками пальцев.

– Когда ты со мной рядом, я не могу проиграть, Шарлотта.

Они усталым шагом направились к карете, чтобы ехать домой.

Глава 35

Несколько часов спустя они обнаружили связанную и дрожащую Маргарет в меблированных комнатах у Франчески Фрикерби. На теле ее были следы синяков, но серьезных повреждений не было. После обильных слез и взаимных упреков Эдвард забрал Маргарет домой, а Джеймс и Шарлотта тем временем вернулись в Пеннингтон-Хаус.

Друг Шарлотты по ветеранскому госпиталю доктор Маркус рассказал им о состоянии Роберта и предложил свою помощь. После того как рана Роберта была вычищена и зашита, доктор перевязал запястье Шарлотты и промыл царапины на ее лице. Тетя Сильвия и вдовствующая герцогиня взяли на себя все прочие заботы.

Когда Шарлотта оглядывалась назад, все происшедшее с ней казалось каким-то нереальным.

Тетя Сильвия, укладывая Шарлотту в постель и укрывая ее, приговаривала:

– А теперь спи, дорогая. Ты заслужила отдых после всего того, что пережила.

Шарлотта положила голову на подушку, но подушка казалась жесткой. Все тело ныло. Шарлотта опасалась, что если она расслабится, то вся развалится и рухнет, как это уже было на мосту. Но там по крайней мере было могучее плечо Джеймса, на которое можно было опереться.

С минуту тетя Сильвия наблюдала за тем, как Шарлотта пыталась найти удобное положение, затем, нахмурившись, вышла.

Шарлотта лежала, прислушиваясь к звукам шумного дома. По коридору сновали слуги, доносились обрывки разговоров и распоряжений. Была середина дня, и все были заняты выполнением своих обязанностей. Каждый звук отзывался в ней и действовал так, словно ножом провели по тарелке.

Шарлотта вздрогнула, когда дверь открылась и просунулась голова тети Сильвии.

– Шарлотта, боюсь, что ты не спишь.

Генерал хотел удостовериться в том, что с тобой все в порядке. Я заверила его в этом, но он хочет увидеть тебя своими глазами.

– Да, конечно. – Шарлотта села в постели и натянула на себя покрывало.

Тетя кивнула и сделала знак рукой генералу, позволяя ему войти. Сама она тоже вошла в комнату и стала возле кровати.

Генерал заглянул в дверь.

– Уже не помню, когда я последний раз бывал в комнате леди.

Он поправил очки на носу, имеющем форму картошки, и осторожно переступил через порог.

– Как ты себя чувствуешь, мой отважный маленький солдат?

Шарлотта улыбнулась. Генерал Камсби давно ее так не называл.

– Превосходно.

Он сцепил руки и положил их на свой огромный живот.

– Роберт поправляется дома. Граф Суотмор был страшно встревожен, но мы в конце концов успокоили его, убедив, что его сын отделался царапиной. А после, разузнав подробности, он стал ходить гоголем и хвастаться героизмом своего мальчика. Ты молодчина, Шарлотта. Все остались целы и невредимы благодаря твоим действиям.

– Все приложили к этому руку, – возразила она. Генерал кивнул.

– А сейчас тебе нужно отдохнуть. Теперь ты знаешь, что дело сделано, все позади. И сейчас у тебя одна обязанность: нужно дать отдохнуть твоему уставшему телу.

Шарлотте показалось, что некий непомерно тяжкий груз свалился с ее груди, и ей стало легче дышать.

– Вы... останетесь здесь? – спросила она.

Генерал расцвел доброжелательной дедовской улыбкой.

– Я буду внизу.

Улыбнувшись, Шарлотта кивнула. Веки ее внезапно отяжелели, тело ощутило усталость. Тетя Сильвия и генерал выскользнули из комнаты, а Шарлотта откинулась головой на подушку, закрыла глаза, и вскоре ее сморил благословенный сон.

Призрак с острыми белыми зубами гнался за ней и Маргарет. Они бежали по лесу. Ветки хлестали ее по лицу, по рукам и ногам, а она тащила за собой сестру, пытаясь пробиться через чащу. Маргарет остановилась, чтобы поправить шляпку. «Маргарет, ты должна бежать быстрее, иначе он догонит нас!» Она снова потащила Маргарет, но ее юбки цеплялись за кусты. Огромный белозубый монстр приближался, он открыл свою огромную пасть. «Маргарет!» – отчаянно закричала Шарлотта.

– Шарлотта, проснись! Это всего лишь сон!

Она открыла глаза и стала озираться в поисках сестры. Джеймс терпеливо объяснил:

– Маргарет жива и здорова и находится дома. Эдвард прислал записку, в которой сообщает, что с ней все в полном порядке. Правда, Маргарет жалуется, что вынуждена находиться в постели.

Шарлотта сделала вдох и почувствовала, что просыпается. Ну да, это так похоже на Маргарет. Она оглядела комнату. Было темно, только из соседней комнаты через открытую дверь падал свет. В доме было тихо. Джеймс сидел на кровати, положив руку ей на плечо. Другая его рука покоилась на коленях и была перевязана белым бинтом. На нем был бордовый халат, от него пахло мылом, вином и... пирогом?

– Который час? – спросила Шарлотта, вдруг занервничав оттого, что Джеймс находится в ее комнате, сидит на ее кровати. Жар бросился ей в лицо. Она пошевелилась, и он убрал руку.

– Около двух ночи.

Она посмотрела на него, но глаз не увидела.

– Как ты себя чувствуешь?

– Саднит, ноет, испытываю чувство голода. А ты?

Она повела плечами.

– Так же.

Он кивнул в сторону открытой двери.

– Я принес поднос с едой в гостиную. Не хочешь присоединиться ко мне?

– Дай мне минутку, – ответила она, отводя глаза.

Он встал и чуть неуклюжей походкой вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Шарлотта схватила халат и быстро надела его. Она вошла в уютную комнатку и увидела на столике возле дивана огромный поднос, на котором были холодное мясо, пудинг, пирожки и пирожные.

Шарлотта не смогла сдержать улыбки.

– Похоже, все возвращается в нормальное русло, если я испытываю чувство голода.

Джеймс налил бокал вина и протянул Шарлотте. Она взяла его, отпила и поставила. Повисло неловкое молчание, словно никто из них не знал, что же делать теперь, когда все закончилось.

– Я унюхала пирог, – сказала, прерывая паузу, Шарлотта.

– С яблоком, – подхватил он, и на его опухших губах появилось подобие улыбки. – Я поступил плохо и начал с десерта.

Шарлотта села и потянулась к куску. Она проткнула его вилкой, поднесла ко рту и улыбнулась:

– Ух, вкусно!

Джеймс стоя смотрел на нее.

– Я думаю, что шампанское – это не совсем то, что требуется после этой ужасной ночи.

Джеймс нахмурился, черты лица его обострились.

– В особенности когда ты убил брата по крови.

– Может, он и спас меня, Джеймс, но именно по его вине я оказалась в опасности. Этот человек воплощал зло. И дело не только в кражах и похищениях людей, а в том, что Мортимер ненавидел тебя всеми фибрами души. Он никогда не оставил бы тебя в покое.

Джеймс пожал плечами.

– Если кто-то должен заплатить в этой омерзительной истории, то лучше, если это будет он.

Они с минуту помолчали.

– А ты не собираешься присоединиться ко мне? – спросила Шарлотта, слизывая крошку с губы.

Он кивнул и сел, однако к еде не спешил притрагиваться. Шарлотта с опаской посмотрела на него:

– В чем дело?

Он посмотрел на перевязанную руку, поиграл узелком бинта.

– Я просто хотел бы знать... ты в самом деле имела в виду то, что сказала?

– О чем ты? – обеспокоено спросила Шарлотта.

– О том, что выйдешь замуж за меня. Ты сказала, что подписала договор о свадьбе...

– ... а не о похоронах, – закончила она.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта поставила тарелку на стол, на мгновение закусила губу.

– Я просто... просто беспокоилась о нашем будущем.

Джеймс поднял глаза, в них был тревожный вопрос.

– Почему?

– Потому что я всегда чувствовала и верила, что самые лучшие браки основаны на взаимном уважении, восхищении и... любви.

Джеймс напряженно вытянулся.

– И поэтому ты считаешь, что мы не сможем преуспеть в браке?

– Да.

– Понятно. – Он нахмурился.

Джеймс встал и взволнованно зашагал по маленькой комнате.

– Я имел в виду именно то, что в действительности думал, когда сказал тебе, что смогу сделать абсолютно все, если ты будешь рядом, Шарлотта. Мы уважаем друг друга и восхищаемся друг другом. И если ты не любишь меня, то это может прийти со временем. Или возможно, моей любви достаточно, чтобы поддерживать наш союз. И я искренне верю, что у нас много общего, что мы можем многое вместе сделать. Если постараемся.

– Что ты сказал? – удивленно переспросила Шарлотта. Он остановился и вытянул руку.

– Я думаю, что нам следует попробовать.

Она нетерпеливо потрясла головой:

– Нет. В той части, где ты сказал, что-то про любовь.

– И что же?

Она сжала кулаки и набрала в легкие побольше воздуха.

– Ты любишь меня?

– Конечно. Разве я не говорил это?

Шарлотта приложила ладонь ко рту и стала смеяться. Слезы показались в се глазах.

– Нет, Джеймс. Ты пропустил это.

Он сел рядом с ней.

– Я думал, что это понятно.

Она фыркнула.

– Это не та штука, о которой можно не говорить.

– Прости меня. Я думал, что это ясно.

– Ну да, ясно как божий день. – Шарлотта вытерла слезы, которые брызнули у нее из глаз. – Хочу тебе недвусмысленно заявить. Да будет тебе известно, что я тебя очень-очень люблю.

У него округлились глаза.

– В самом деле? И ты не считаешь меня монстром?

Она обвила руками его шею.

– Ну конечно же, ты монстр, – проворковала она и поцеловала его в опухшие губы. – Но ты мой монстр, и я люблю тебя всей душой.

Джеймс обнял ее и слегка поморщился, когда она прижалась к ране на груди. Тем не менее он не отстранился, а лишь передвинул ее на другую сторону.

Шарлотта счастливо вздохнула.

– Я испытала такое облегчение, что ты женишься на мне не по расчету.

Он поцеловал ее и улыбнулся.

– Я должен признаться во всем генералу. Он, как всегда, был прав.

– Генералу? Так это он рассказал тебе об алмазах?

– Алмазах? Ты имеешь в виду золото?

– Ты что, в самом деле не знаешь?

– О чем?

Шарлотта откинулась на спинку дивана и ликующе рассмеялась.

– Теперь нам необходимо шампанское.

– С удовольствием угощу, если только объяснишь мне, о чем речь.

– Я наследница состояния, Джеймс. У меня в Южной Африке имеются алмазные копи. Я богата как Крез.

– Ты это серьезно?

– Да. Несколько лет назад Мортимер пришел к папе, чтобы сбыть ему землю, которую выиграл в карты. Зная Мортимера, отец, должно быть, решил, что земля ничего не стоит. Однако ради дяди он сжалился над Мортимером и совершил сделку. Его интересовала Южная Африка. Он подрядил одну фирму провести разведку. Его ожидал большой успех. Отец организовал компанию по добыче алмазов. Моя доля составляет мое приданое.

Он нахмурился.

– Я думал, что эта история была сочинена для того, чтобы вбить клин между Мортимером и Фрикерби.

– И достигла цели. Но это правда.

– Значит, именно по этой причине Мортимер хотел жениться на тебе?

– А по какой же еще? – с горечью спросила Шарлотта.

– Я думал, что он влюбился в тебя. На своем примере я вижу, что это очень даже нетрудно.

– Ты мой сладкоречивый дьявол. – Наклонившись, Шарлотта прижалась к нему.

– Только для тебя. – Затем, откинувшись назад, Джеймс спросил: – Но почему он не попытался жениться на Маргарет? У нее тоже есть доля в наследстве. Он имел власть над ней. И он избежал бы многих бед.

– Просто удивительно, Джеймс! Сначала ты говоришь мне, что не в состоянии понять, как он может не испытывать влечения ко мне, а затем ты пытаешься понять, почему он не пожелал взять мою сестру, – поддразнила его Шарлотта. – Вообще-то Маргарет действительно имеет свою долю, но папа слишком хорошо меня знал. Он подозревал, что я буду весьма привередливой невестой, поэтому решил сделать меня весьма привлекательной партией, чтобы я не засиживалась в девушках слишком долго.

– Он хотел, чтобы ты была вдвойне и втройне привлекательней.

– Да.

Джеймс отвел волосы со лба Шарлотты и спрятал их за ухо.

– И он считал, что для этого требуются алмазные копи?

Шарлотта смущенно улыбнулась и зарделась от его комплимента.

– Спасибо. – Облизнув губы, она добавила: – То, что принадлежит мне, принадлежит и тебе, Джеймс. И если ты находишься в стесненных обстоятельствах...

– В стесненных обстоятельствах? – Джеймс фыркнул. – Не будет хвастовством сказать, что я один из богатейших людей Англии. Откуда ты взяла эту чушь о том, что я в стесненных обстоятельствах?

– Да так, в общем, это чепуха и вздор, – улыбнулась она.

– Ты должна знать, что, напротив, у меня есть, что предложить тебе, Шарлотта...

– Ты имеешь в виду кое-что еще помимо своей могучей фигуры? – поддразнила его Шарлотта, целуя в подбородок. – Так ты до сих пор хочешь доверить мое приданое благотворительному фонду?

– Это как ты пожелаешь сама. Я хочу тебя, только тебя. – Он крепко обнял ее.

Слезы радости навернулись ей на глаза.

– Я люблю тебя, Джеймс, – прошептала Шарлотта.

– И я люблю тебя. – Джеймс улыбнулся нежной улыбкой. – И буду любить тебя всегда и никогда-никогда не отпущу.

Шарлотта игриво спросила:

– Это обещание или угроза?

– Это зависит от некоторых обстоятельств.

– От каких же?

– От того, собираешься ли ты прикончить этот кусок пирога.