– Идите к черту! – Ева снова включила экран. – Если вы закончили критиковать мой внешний вид, то, может, просмотрите список?

– Кое-кто мне известен, – сказала Пибоди, взглянув на экран через плечо Евы. – Луи Триван, адвокат всех знаменитостей. Помогает им укрываться от налоговой инспекции. Марианна Бингсли, со временем унаследует сеть универмагов, к тому же профессиональная охотница за мужчинами. Карло Манчини, законодатель мод в современной косметологии, его консультации только миллионерам по карману.

– Имена мне известны, Пибоди. Мне нужны конкретные данные – образование, финансовое положение, семейное и так далее. Я хочу знать имена их мужей, жен, детей, клички собачек и кошечек… Я хочу знать, как и когда они попали к Кросс и почему так симпатизируют Сатане!

– На это уйдет несколько дней, – нахмурилась Пибоди, а Ева с тоской подумала о Фини. – Хотя бы на то, чтобы получить данные Интерпола. Конечно, если бы я могла обратиться за помощью в компьютерный отдел, времени бы ушло гораздо меньше. – Пибоди пожала плечами. – Так что, прикажете приступать?

– На нас – дело Вайнбурга, поэтому в первую очередь раскопайте все, что сумеете, по нему. И по Лобару тоже. А потом – по списку, сверху вниз. Я же начну с конца списка. Обращайте внимание на регулярные снятия со счетов крупных сумм. Посмотрим, что найдем, когда встретимся посередине.

Ева задумалась. Она знала, что сведения о финансовом положении секты Седины засекречены – на основании закона о религии. И все-таки есть шанс, что Кросс какие-то суммы хранит на личном счету. Проверить это несложно, но ей необходима уверенность, что полученные сведения точны. А для этого снова требовалась помощь Рорка…

«Надо подождать денек-другой, – решила Ева. – Когда мы поймем, сколько приблизительно денег членов секты оседало у Седины, тогда и проверим ее счет. Правда, будет трудно доказать, что это были деньги, пожертвованные на нужды секты, но попытаться стоит».

– Поскольку теперь установление, что Вайнбург был связан с сектой Кросс, я могу допросить Седину официально. Давайте-ка вызовем ее, скажем, на одиннадцать пятнадцать.

– У вас в одиннадцать тридцать Надин, – напомнила Пибоди.

– Ага, – улыбнулась Ева. – Вот и хорошо.

– О!..

– Я не могу отвечать за то, что проныра репортерша случайно узнала, что я допрашиваю Седину Кросс. Надин известно: я веду расследование двух убийств, а выводы она сделает сама.

– И сообщит о них в новостях?

– Может, это напугает кого-нибудь из сатанистов. А испуганные люди становятся очень разговорчивыми. Так что подготовьте информацию, чтобы мне было проще их трясти.

– Лейтенант, я преклоняюсь перед вами!

– Погодите, не хвалите меня раньше времени. Вы работайте за этим компьютером, а я пойду к Рорку. Надо скопировать информацию на дискету. – Ева оглянулась, услышав шум в дверях, и замерла. – Погасить экран, – приказала она, уже готовясь отразить новую атаку Фини.

– Пибоди, – проговорил он, – позвольте мне побеседовать с лейтенантом наедине.

Пибоди встала в ожидании распоряжений Евы.

– Сделайте перерыв, сержант. Выпейте кофе.

– Слушаюсь лейтенант. – Пибоди вышла, даже кожей ощущая напряженность, повисшую в воздухе.

Ева стояла, не говоря ни слова, и Фини тотчас же понял, что она готова к новому удару. Глаза ее смотрели безо всякого выражения, но рука, упиравшаяся в столешницу, едва заметно дрожала. Ему вдруг стало мучительно стыдно – до чего же он ее довел!

– Твой… Соммерсет сказал, что я могу подняться. – В комнате было довольно тепло, но пальто он не снял. Наоборот, засунул руки поглубже в карманы. – Вот что, Даллас, я вчера сорвался. Мне не следовало так на тебя набрасываться. Ты выполняла свой долг.

Увидев, как дрогнули ее губы, Фини решил, что Ева что-то ответит. Но она не проронила ни слова, и вид у нее был, как у побитой собаки.

«Она места себе не находит, – вспомнил Фини слова Рорка. – Десять лет вы были для нее отцом».

Ну как, черт подери, он должен был поступить? Не мог же он делать вид, что ничего не знает.

– То, что я сказал… Я не должен был так говорить. – Он вытащил руку из кармана и утер пот со лба. – Даллас! Прости меня!

– Ты действительно так думал? – не удержалась Ева…

– Я хотел так думать. Я был ужасно зол. Я знаю, мне нет оправдания, и ты… – Фини дотронулся до ее плеча, она вздрогнула, и он убрал руку. – Ты имеешь полное право больше со мной не общаться. Я не должен был набрасываться на тебя с обвинениями.

– Теперь ты мне не доверяешь? – Ева устыдилась выкатившейся слезинки и утерла щеку ладонью.

– Чушь, Даллас, чушь! Нет никого, кому бы я доверял больше, чем тебе. Черт возьми, я перед собственной женой через силу извиняюсь. И вот сейчас я говорю тебе: прости меня, пожалуйста.

Потеряв терпение, Фини схватил ее за руку и развернул к себе лицом. Ева замерла. Слезы стояли в глазах, но, слава богу, по щекам не текли.

– Только давай без женских штучек, Даллас! Крепче, чем я сам себя ругаю, меня никто не обругает. – Он ткнул пальцем себе в подбородок. – Ну, давай! Врежь мне как следует! Я не стану подавать рапорт, что ты напала на старшего по званию.

– Я не хочу тебя бить.

– Черт подери! Подчиняйся приказу! Я приказываю тебе дать мне по физиономии.

Тень улыбки скользнула по ее лицу.

– Только когда ты побреешься. Боюсь поцарапаться о твою щетину.

Фини с облегчением вздохнул.

– А ты стала мягче, Даллас. Наверное, от жизни с этим сукиным сыном.

– Мягче? Да я вчера чуть не забила до смерти робота Рорка. Кстати, замечательная игрушка. Я представила, что это ты…

Фини усмехнулся, вытащил из кармана пакетик с засахаренным миндалем и протянул Еве.

– Детективы-компьютерщики полагаются не на кулаки, а на мозги.

– Ты научил меня пользоваться и тем и другим.

– И выполнять приказы, – добавил он, не сводя с нее взгляда. – Если бы ты об этом забыла, мне было бы за тебя стыдно. Ты делала то, что нужно. Фрэнку, мне, всем… – Он заметил, что глаза ее снова наполняются слезами. – Не смей! – Голос Фини дрожал. – Только без этого! Я тебе приказываю!

Ева утерла нос тыльной стороной ладони.

– А я и не плачу.

Фини немного подождал, пристально глядя на нее, потом кивнул с явным одобрением.

– Молодец. – Он стал теребить в руках пакетик с миндалем. – Ну Что, возьмешь меня в команду?

Ева открыла было рот, но тут же снова его закрыла. А Фини хотелось улыбаться. Вот какого полицейского он вырастил! Сдержанного, надежного, упорного.

– Я виделся с Уитни, – сообщил он. – Чуть не съел его с потрохами в его собственной кухне.

– Неужели? – удивилась Ева. – Хотела бы я на это посмотреть.

– Правда, в конце концов я вынужден был с ним согласиться: он поручил это дело лучшему из своих подчиненных. Я знаю, ты из кожи вон лезла, чтобы оправдать Фрэнка. И меня, – добавил он. – И еще знаю, что ты пытаешься выяснить, кто убил его и Алису. – Фини тяжело вздохнул: об этом ему было больно говорить. – Я хочу работать с тобой, Даллас. Мне это просто необходимо. Уитни сказал, что решение за тобой.

У нее тотчас же полегчало на душе. Сразу же. Это было как раз то, что требовалось им обоим.

– Ну, тогда начнем прямо сейчас, – улыбнулась Ева.

Ева так обрадовалась, когда Селина явилась на допрос, что даже не обратила поначалу внимания на весьма существенное обстоятельство – адвокатом Селины оказался Луи Триван. Отпирая дверь комнаты для допросов, она одарила обоих ослепительной улыбкой.

– Мисс Кросс, благодарю вас за то, что согласились нам помочь. Рада видеть вас, мистер Триван.

– Ева…

– Лейтенант Даллас, – мягко поправила она адвоката. – Мы ведь с вами не на вечеринке.

– Вы знакомы? – Седина окинула Еву ледяным взглядом.

– Ваш адвокат часто общается с моим мужем. Я знакома со многими адвокатами, мисс Кросс. И это никак не отражается ни на моей, ни на их работе. Итак, включаем запись.

Ева нажала на кнопку, назвала время, место и участников беседы. Потом зачитала права допрашиваемого и села за стол.

– Значит, вы решили воспользоваться правом на адвоката, мисс Кросс?

– Естественно. Вы дважды оскорбляли меня, лейтенант Даллас. Я бы не хотела общаться с вами без свидетелей.

– Взаимно, – улыбнулась Ева. – Вы были знакомы с Робертом Матиасом, известным также под именем Лобар?

– Он был Лобаром, – нахмурилась Селина. – Он сам выбрал себе это имя.

– “Был" – весьма значимое слово, поскольку сейчас его тело находится в морге. Как и тело Томаса Вайнбурга. Вы были знакомы с ним?

– Кажется, не имела такого удовольствия.

– Неужели? Очень интересно. А ведь он являлся членом вашей секты.

Селина отмахнулась от Тривана, который хотел что-то шепнуть ей на ухо.

– Я не знаю всех членов своей общины по именам, Даллас. Поскольку… – Селина положила руки на стол. – Поскольку имя нам – легион.

Ева достала из папки фотографии и протянула ей.

– Может быть, это освежит вашу память. Селина рассматривала снимки, едва заметно улыбаясь.

– Точно сказать не могу. Мы встречаемся во тьме. – Она взглянула на Еву. – Таков обычай.

– А я могу сказать точно. И Вайнбург, и Лобар принадлежали к вашей секте, и в обоих случаях убийство было совершено ножом, который используется в ваших обрядах.

– Вы имеете в виду атам? Но не только мы пользуемся атамом. Мне кажется, что после зверских убийств членов нашей секты полиция должна была бы нас охранять, а не преследовать. По-моему, совершенно очевидно, что кто-то поставил перед собой цель нас уничтожить.

– Неужели вы нуждаетесь в охране полиции? Я думала, вас охраняет нечто другое. Разве ваш Господин не оберегает своих верных слуг?

– Этим замечанием вы лишь выказали свое невежество.

– А вы – тем, что взяли в любовники восемнадцатилетнего недоумка. Вы и с Вайнбургом спали?

– Я же сказала, что не уверена, была ли с ним знакома. Но если была, то, скорее всего, "пала.

– Селина! – прервал ее Триван. – Лейтенант, вы пытаетесь запутать моего клиента. Она ведь заявила, что не уверена, была ли знакома с погибшим.

– Она его знала. Вы оба его знали? И подозревали, что он был информатором. – Ева наклонилась к Селине. – Вы беспокоились о том, много ли он мне рассказал? Поэтому убили его? Вы установили за ним слежку? – Она бросила взгляд на Тривана. – Или вы следите за всеми... своими адептами?

Селина презрительно скривила губы.

– Для того чтобы что-то знать, мне вовсе не нужно ни за кем следить.

– Ах да, ведь вы все видите в магическом дыму. Совсем забыла. Вайнбург рисковал, явившись на прощание с покойной. Как вы думаете, почему он хотел посмотреть на Алису? Он был с вами в ту ночь, когда ее насиловала вся община? И получил свою долю?

– Алиса была новообращенной. А такие всегда исполнены энтузиазма.

– Она была запутавшейся девочкой. Вам нравится совращать молодых, правда? Они гораздо занятнее, чем старые дураки вроде Вайнбурга. Люди вроде Вайнбурга и вашего уважаемого адвоката нужны для денег и для прикрытия. А юнцы вроде Алисы – они такие нежные, такие соблазнительные.

Селина бросила на Еву испепеляющий взгляд.

– Ее не надо было соблазнять, Даллас. Она сама пришла ко мне. И получила то, чего хотела.

– Теперь она мертва. Три смерти подряд. Думаю, ваши люди начали нервничать. – Ева с усмешкой посмотрела на Тривана.

– Мученичество существует испокон веков, Даллас. Людей всегда убивали за веру. И все же вера выжила. И мы выживем. Победа останется за нами.

Ева достала еще одну фотографию и швырнула ее на стол.

– Он не выжил.

Это был Лобар, привязанный к деревянной конструкции. На горле его зияла рана.

Ева следила за реакцией Тривана. Глаза его наполнились ужасом, он заморгал, побледнел, дыхание стало прерывистым.

– Лобар не выжил, – повторила Ева. – Не так ли, Селина?

– Его смерть символична. Он не будет забыт.

– Ну что ж… Скажите, у вас имеется атам?

– Разумеется. У меня их несколько.

– Таких, как этот?

Ева достала еще одну фотографию, на сей раз ножа, который убийцы всадили в чресла Лобара. На лезвии остались запекшиеся кровавые подтеки.

– У меня несколько атамов, – повторила Селина. – Есть и очень похожие. Но именно этот атам я не узнаю.

– В крови Лобара были обнаружены следы галлюциногенов. Во время своих церемоний вы употребляете наркотики?

– Только травы и некоторые лекарства. Все – разрешенные.

– Не все. То, что обнаружили в организме Лобара, не значится в списке разрешенных препаратов.

– Я не могу отвечать за поступки других людей.

– Он был с вами в ночь своей гибели. Он употреблял какие-нибудь наркотики?

– Он пил вино во время церемонии. Если он и принимал что-то еще, мне об этом ничего не известно.

– Вас в свое время задерживали за торговлю наркотиками.

– Я заплатила все долги перед так называемым обществом. Сейчас у вас на меня ничего нет, лейтенант.

– У меня есть три трупа. Они на вашей совести. И еще – погибший полицейский, он тоже на вас. Скоро я загоню вас в угол, Селина.

– Лучше держитесь от меня подальше!

– Вот как? Что же произойдет в противном случае?

– Вы знаете, что такое боль, Даллас? – проговорила Селина чуть хрипловатым голосом. – Знаете, что такое боль, которая разъедает кишки? Тогда начинаешь молить о пощаде, об избавлении, но оно не приходит, и боль превращается в агонию. Впрочем, в агонии есть свое наслаждение… Когда же боль становится нестерпимой, кажется, будь у тебя в руке нож, сама бы перерезала себе глотку. И все это я могу вам предложить. Я могу предложить вам море боли! Ева криво усмехнулась.

– Это уже похоже на угрозу офицеру полиции. За это вы можете угодить за решетку, где и просидите, пока ваш адвокат вас не вытащит.

– Сука! – Селина пришла в ярость оттого, что ее так легко поймали. Она вскочила на ноги. – Вы не имеете права задерживать меня за это!

– Ошибаетесь, имею. Мисс Кросс, вы арестованы за угрозу физической расправой полицейскому.

Селина неожиданно метнулась к Еве и впилась ей в горло своими длиннющими ногтями. Ева почувствовала запах собственной крови и с такой силой ударила Селину локтем в челюсть, что у той закатились глаза.

– Кажется, к обвинению можно добавить сопротивление при аресте. Вам, адвокат, в ближайшие несколько часов придется потрудиться.

Но Триван, казалось, ничего не замечал. Он не отрываясь смотрел на фотографии погибших. В эту минуту дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении полицейского вошел Фини.

– Уведите ее, – указала Ева на Седину. – Угрозы в адрес офицера полиции и сопротивление при аресте.

Селина не сводила с Евы злобного взгляда. Когда же полицейский повел ее в коридор, она начала что-то говорить, скорее даже напевать, при этом то и дело оглядываясь на Еву.

Ева провела рукой по шее и с отвращением посмотрела на измазанные кровью пальцы:

– Ты понял, что она говорит?

Фини вытащил из кармана платок и протянул ей.

– Похоже на латынь. Я учил латынь в детстве. Мама все надеялась, что я стану священником.

– Может, нам удастся что-то разобрать, прослушав запись? Черт, больно. Допрос закончен, – проговорила она в микрофон, сообщив дату и время. – Триван, вы хотите со мной поговорить?

– Что? – Он вздрогнул и покачал головой. – Я хотел бы встретиться с моей клиенткой как можно скорее. С этими обвинениями вам не удастся задержать ее надолго.

– Думаю, удастся, – сказала Ева, разглядывая свои окровавленные пальцы. – Посмотрите внимательно, Луи, – добавила она, протягивая ему руку. – В следующий раз это может быть ваша кровь.

Триван был бледен как смерть.

– Мне надо встретиться с клиенткой! – повторил он и поспешно вышел из кабинета.

– Эта женщина сумасшедшая, – заметил Фини.

– Может, сообщишь мне что-нибудь, чего я не знаю? Фини пожал плечами.

– Она ненавидит тебя всей душой. Впрочем, тебе и это известно. По-моему, она тебя прокляла.

– Что?!

– Прокляла. – Он подмигнул ей. – Когда начнутся корчи, сразу сообщи. Кажется, тебе удалось ее зацепить.

– Боюсь, что нет, – буркнула Ева. – Но я делаю главную ставку на адвоката. Кстати, надо приставить к нему человека, Фини. Я не хотела бы, чтобы он умер до того, как расколется. Он так странно смотрел на фотографию Лобара. Был в шоке, это ясно, но, кроме того, кажется, пытался что-то вспомнить. Нет, его нам терять нельзя. – Она взглянула на часы и довольно хмыкнула. – Как раз успеваю на встречу с Надин.

– Тебе надо что-то сделать с шеей.

– Потом.

Ева вышла из кабинета и быстро зашагала по коридору. Надин обязательно обратит внимание на боевое ранение. И всевидящее око камеры – тоже.

– Что, черт возьми, с вами стряслось?! – воскликнула Надин, которая уже полчаса нервно расхаживала по кабинету.

– Небольшой инцидент во время допроса.

– Вы едва успели, Даллас. До эфира две минуты. Времени вас загримировать нет.

– Отлично, пусть все будет как есть.

– Дать свет, включить микрофоны! – приказала Надин оператору, после чего достала пудреницу, провела по лицу пуховкой и села. – Похоже, это была дама, – заметила она. – Четыре царапины – как от ногтей.

– Ага. – Ева приложила к шее уже испачканный кровью платок. – Любопытные могут навести справки о заключенных под стражу.

– Наверное, так они и поступят, – усмехнулась сообразительная Надин. – А с волосами вы так ничего и не сделали. Такие же, как и при нашей последней встрече.

– Я их подровняла.

– Я хотела сказать, ничего конструктивного. Эфир через тридцать секунд. Стивен, ты готов? Оператор показал большой палец.

– Свежая кровь смотрится отлично. Пикантная деталь.

– Спасибо. – Ева села, закинув ногу на ногу. – Только недолго, Надин. Кстати, я еще не видела вашего материала.

– Даю предварительные сведения. Как вы думаете, кто из местных белых магов является сыном Дэвида Бейнза Конроя, знаменитого серийного убийцы, пять раз приговоренного к пожизненному заключению, которое он и отбывает в строгой изоляции в колонии “Омега"?

– Из белых магов? Но откуда же мне…

– Пять секунд. – Надин, довольная тем, что ей удалось заинтриговать Еву, ласково улыбнулась. – Четыре, три… – “Два" и “один" она уже показывала на пальцах, держа руку так, чтобы она не попала в кадр. Репортаж она начала, придав лицу скорбное выражение. – Добрый день. Надин Ферст проводит эксклюзивное интервью с лейтенантом Евой Даллас. Мы находимся в ее кабинете…

Ева была готова к вопросам. Стиль Надин она знала отлично, а об информации, которой та ее огорошила за пять секунд до эфира, решила пока не думать. Отвечала Ева коротко и осторожно, не сомневаясь, что и так с каждой секундой интервью рейтинг новостей “Канала 75" ползет вверх.

– Мы считаем, что все эти дела связаны между собой. Хотя на местах преступлений были оставлены различные орудия убийства, они имеют много общего.

– Вы можете описать орудия убийства?

– На этот вопрос я отвечать не стану.

– Это были ножи?

. – Во всяком случае, острые предметы. Я не имею права отвечать подробнее: это может помешать ходу расследования.

– Расскажите, пожалуйста, о второй жертве. Он был убит, когда вы его преследовали. Что побудило вас преследовать его?

К этому вопросу Ева была готова и решила ответить с максимальной для себя выгодой.

– Томас Вайнбург дал понять, что располагает информацией, которая может помочь следствию.

– Что это была за информация? Ева смотрела прямо в камеру.

– Я не имею права сообщать вам это. Скажу только, что мы с ним беседовали, а потом он вдруг занервничал и побежал. Я пыталась его догнать.

– И его убили?

– Да. Убежать он не смог.

Директор программы подал знак Надин – время передачи заканчивалось. Когда интервью было завершено и оператор покинул кабинет, они наконец остались вдвоем.

– Ну, так что же? – Ева внимательно посмотрела на Надин. – Я жду.

– Ладно, не буду больше испытывать ваше терпение. Этого человека зовут Чарлз Форт, а здесь его называют Чез. Двенадцать лет назад, когда его отца осудили за убийство пятерых человек, он взял девичью фамилию своей матери. Говорят, что Конрой убил еще нескольких человек, но это доказать не удалось, так как тела найдены не были.

– Дело Конроя мне известно. Я только не знала, что у него есть ребенок.

– Это держалось в секрете. Закон о защите прав личности. Семья к этому не имела никакого отношения. Мать развелась с Бейнзом и сменила место жительства за несколько лет до того, как его поймали. Парню тогда было шестнадцать, а когда отца приговорили – двадцать один. У меня имеются сведения, что он посещал все заседания суда.

Ева вспомнила невысокого симпатичного молодого человека, которого видела на похоронах рядом с Исидой. Сын чудовища… Интересно, многое ли передается генетически? Она вспомнила о своем собственном отце и внутренне содрогнулась.

– Благодарю вас. Если эта информация окажется полезной, считайте, что я ваша должница.

– Учтите, у меня масса сведений о сектах, существующих в нашем городе. Ничего драматичного, но, возможно, вам пригодится. Скажите, если вы допрашивали человека, который явно готов перегрызть вам глотку, значит ли это, что у вас есть подозреваемый?

Ева внимательно разглядывала свои ногти. Пожалуй, кое-кто сказал бы, что ей не помешает сделать маникюр…

– На этот вопрос ответить не могу. Кстати, Надин, я надеюсь, вы знаете, что в камерах предварительного заключения запрещено снимать?

– Какая жалость! Спасибо за интервью, Даллас. Я вам еще позвоню.

– Звоните.

Ева проводила взглядом Надин, которая наверняка отправилась на разведку. Кажется, имя Седины Кросс прозвучит-таки в конце дневных “Новостей"…

«Неплохое выдалось утро», – подумала Ева. Открыв ящик стола, она принялась искать пластырь.