Глава 12

– Ну у тебя и семейка, дорогая.

– Хватит, Гейб. – Келси выбралась из машины, остановившейся на дорожке перед «Тремя ивами», и с преувеличенной осторожностью закрыла за собой дверцу. – Сейчас не слишком подходящее время для упражнений в остроумии.

– А я совершенно серьезен. Половину обратной дороги ты исходила паром, половину – медленно кипела. На мой взгляд, ты должна была успеть остыть и успокоиться.

Но Келси вовсе не чувствовала себя спокойной.

– Дело не только во мне, – заявила она. – Вернее, совсем не во мне. Я раскипятилась из-за тебя.

– Черт побери! – неторопливым и плавным движением Гейб обнял ее за плечи. – Мне приходилось выслушивать обвинения и похуже. Твоя бабушка еще не все сказала – она пропустила артистку стриптиза из Рено и одно дельце в Эль-Пасо.

– Да не в этом дело, – отмахнулась Келси и вдруг остановилась. – Какую артистку?

– Ага, кажется, я сумел завладеть твоим вниманием. – Он почти по-братски похлопал ее по спине. – Как бы там ни было, мне понравились и твой отец, и твоя мачеха. Двое из трех – это не так уж плохо.

Келси изумленно посмотрела на него.

– Ты даже не сердишься? – спросила она. – Как ты можешь быть спокойным, когда она такое сотворила? Она же наняла детектива, чтобы он копался в твоей жизни, чтобы он составил на тебя досье, как на какого-нибудь преступника!

– И чего она этим достигла? Ты ведь уже знала обо мне все самое худшее, но даже это ты оправдывала. Получается так, что я открыл все карты и все равно выиграл – выиграл по самому большому счету.

– Это нисколько ее не извиняет.

– Зато делает ее поступок бессмысленным. Впрочем, я ее понимаю – совеем немного, правда, потому что у меня никогда не было семьи, честь которой я должен был защищать.

Келси снова остановилась.

– Ты что, ее защищаешь? – с подозрением спросила она.

– Нисколько. Просто я считаю, что она сделала неверный ход, который в конечном счете обошелся ей гораздо дороже, чем мне.

Келси резко выдохнула воздух, пытаясь отбросить с глаз челку.

– Может быть, мне тоже стоит попробовать оставаться непредубежденной, – сказала она. – Ладно, достань, пожалуйста, из багажника платье. Надеюсь, мы сумеем сделать хоть одного человека счастливым, когда мы покажем его Наоми.

– Почему бы мне не пригласить вас обеих на ужин? – предложил Гейб и, взяв ее за руку, осторожно коснулся большим пальцем кольца – ему очень нравилось, как оно выглядит на руке Келси. – Заодно и отпразднуем.

– Действительно, – согласилась Келси. – Пойду, скажу ей.

И, передернув плечами в попытке сбросить с Себя груз неприятных воспоминаний, оставленный сегодняшним днем, она поспешила в дом. Но не успела Келси подняться по внутренней лестнице, как услышала, что Наоми зовет ее.

– Ax вот ты где! – Развернувшись, Келси взялась рукой за перила и снова спустилась вниз. – Ты была совершенно права насчет платья. Сейчас Гейб достанет его из багажника и отвезет нас в ресторан – он хочет пригласить нас на ужин. Как ты думаешь, может быть, стоит попробовать выманить и Моисея из конюшни?

Наоми стояла в прихожей, нервно стискивая руки.

– Нам нужно поговорить, – сказала она. – Давай-ка присядем.

– В чем дело? – заволновалась Келси. – Что-нибудь с лошадьми, да? О, нет, только не это! Юпитер немного похрипывал, но я дала ему лекарство – в точности как велел Мо.

– Дело не в нем, Келси. Пожалуйста, присядь. Незнакомка вернулась, подумала Келси. Та самая сдержанная, безупречно вежливая незнакомка, которая когда-то с одинаковым хладнокровием приглашала ее выпить чаю и признавалась в убийстве.

Растерявшись, Келси послушно приблизилась к матери.

– Ты за что-то на меня сердита?

– Сердита? Я не думаю, что это самое подходящее слово. – Наоми бросила взгляд на входящего Гейба. – Пожалуй, нам лучше поговорить об этом наедине.

– У меня нет секретов от Гейба.

– Хорошо же… – Наоми подошла к окну и выглянула наружу, призывая на помощь все свое самообладание, всю ту уверенность в собственных силах, которая помогла ей выжить в тюрьме.

– Пока тебя не было, тебе позвонил один человек. Герти приняла сообщение и оставила записку на столе в твоей комнате. Я зашла туда на несколько минут – мне нужен был список гостей…

Сохраняя на лице спокойное выражение, Наоми повернулась к Келси.

– Я прошу прощения за то, что прочла записку, но это было не нарочно. Просто она попалась мне на глаза.

– Почему бы тебе не сказать мне просто – кто звонил и зачем?

– Звонил Чарльз Руни. Он сказал, что это срочно. Он хочет встретиться с тобой как можно скорее.

– Если так, то мне нужно немедленно…

– Минуточку. – Наоми подняла руку. – Я не думаю, что по прошествии двух десятков лет это может быть настолько срочно. Ты встречалась с ним?

– Да. Дважды.

– Для чего, Келси? Разве я не ответила на все твои вопросы?

– Да, ответила. И это было одной из причин, по которой я захотела побеседовать с ним. Потому что ты ответила на мои вопросы.

– А ты? – Наоми повернулась к Гейбу, в ее глазах промелькнули искорки гнева и горького разочарования. – Ты поощрял ее в этом?

– Дело не в поощрении, – отозвался Гейб. – Но я понимаю Келси.

– – Как ты можешь что-то понимать? – не скрывая горечи, спросила Наоми. – Как может что-то понимать хоть один из вас? Вы даже не представляете себе, что я почувствовала, когда увидела это имя на записке. Десять лет я пыталась его забыть, и вот – все ожило вновь. Я думала, надеялась, что это плата за счастье вновь обрести дочь. Неужели я недостаточно платила?

– Я ездила к Руни не для того, чтобы причинить тебе боль. Мне не хотелось к нему обращаться, но… Я надеялась узнать что-то такое, что могло бы изменить положение вещей.

– Изменить ничего нельзя.

– Я уверена, что той ночью он видел нечто такое, о чем не удосужился сообщить полиции. Руни что-то скрывает, теперь это совершенно очевидно.

Наоми, потрясенная, опустилась на диван.

– Ты на самом деле рассчитываешь отыскать что-то такое, что могло бы оправдать меня? Ради этого ты и затеяла все это, Келси? Большая стирка грязного семейного белья, да еще с двадцатилетней задержкой! – Невесело усмехнувшись,. Наоми покачала головой. – Боже мой! Какая теперь-то разница? Ты не вернешь мне ни минуты, ни секунды из тех двадцати лет, которые я потеряла. Все косые взгляды, все слухи, издевательские перешептывания – все это было, было, и с этим уже ничего не поделать! Было… – повторила Наоми, опуская руки на колени. – Было, и умерло, и похоронено, как и Алек Бредли.

– Только не для меня. – Келси вскинула голову. – Я поступила так, как мне казалось правильным. И если Руни позвонил, значит, у него были на то причины. Сегодня утром он не захотел со мной даже разговаривать, но он нервничал. Он даже показался мне напуганным!

– Не надо этого делать, Келси.

– Но я не могу иначе! – Келси порывисто шагнула вперед и, взяв холодные руки Наоми в свои, попыталась согреть их. – Ничто не закончено, мама! То, что случилось с Горди и Рено.., ведь это слишком похоже на то, что произошло много лет назад с твоей же лошадью и Бенни Моралесом. Как будто страшное эхо тех событий докатилось до нас только сейчас, но я уверена, что это не просто эхо. Даже полиция интересуется, нет ли здесь какой-нибудь связи.

– Полиция… – с ужасом повторила Наоми, бледнея. – Ты разговаривала с полицейскими? Келси выпустила ее руки и отступила назад.

– Я ездила к капитану Типтону.

– Типтон! – Наоми не сумела подавить дрожь. – О боже!..

– Он поверил тебе. – Келси заметила, что Наоми подняла голову. – Он сказал мне, что верил тебе тогда.

– Этот здоровенный бугай! – Наоми резко вскочила. – Ты не знаешь, что это такое – сидеть в их каменном мешке и отвечать на бесчисленные вопросы! Мне никто не верил, Келси, – никто! – и уж, конечно, не этот Типтон. Почему я попала в тюрьму, если он мне верил?

– Он не мог доказать, что ты говоришь правду. Фотографии…

– Да, – перебила ее Наоми. – Давай вернемся к Руни. Ты и в самом деле рассчитываешь что-то изменить? Найти какую-то никем не замеченную подробность, которая поставит все на свои места и поможет мне доказать, что я действительно защищала свою честь?

В голосе Наоми зазвучали такие неподдельные мука и боль, что внутри у Колей все перевернулось.

– Ничего у тебя не выйдет, – негромко добавила Наоми. – Даже если ты хочешь мне помочь, из этого вряд ли что-нибудь получится по той простой причине, что я не смогу пройти через это еще один раз.

С этими словами она вышла из комнаты и стала быстро подниматься вверх по ступенькам. Через несколько секунд Келси и Гейб услышали, как наверху захлопнулась дверь.

– Ну и кашу я заварила. – Келси бросилась в кресло и закрыла глаза. – Все так запуталось…

– Ничего подобного, – подал голос Гейб. – Просто ты стала ворошить прошлое. Но, на мой взгляд, его следовало разворошить…

– Мы с Наоми прошли такой долгий и нелегкий путь, Гейб. И вот теперь я все испортила.

– Ты серьезно так думаешь?

– Не знаю. – Келси подняла было руки, но снова уронила их на колени. – Когда я начинала, то уверяла себя, что все вопросы я задаю ради себя самой. У меня было право знать правду. Где-то по пути я убедила себя, что все это я делаю ради нее. И, наверное, напрасно; именно мне это нужнее всего. Я должна выяснить, как все было на самом деле, и восстановить репутацию Наоми. Если я верю ей, пусть и другие тоже верят.

– Только не надо чувствовать себя подлой негодяйкой. – Гейб подошел к ней и уселся на поручень кресла. – Что ты собираешься предпринять?

Келси глубоко вдохнула воздух и медленно выдохнула, успокаиваясь.

– Нужно встретиться с Чарльзом Руни и довести дело до конца.

– Я еду с тобой, – решил Гейб.

Они встретились с детективом в баре. Это была отнюдь не грязная, провонявшая дешевым джином забегаловка, которая, на взгляд Келси, лучше всего подходила для секретной встречи, а вполне приличный, заставленный пальмами в кадушках бар, основными клиентами которого были многочисленные «белые воротнички» из ближайших офисов и контор.

Руни сам выбрал это заведение и, добираясь сюда, использовал все известные ему уловки и приемы, чтобы окончательно убедиться, что за ним никто не следит.

Когда детектив увидел входящих в бар Келси и Гейба, он как раз допил свой первый джин с тоником. Руни знал, что с ним покончено, и несколько часов, прошедших с того момента, когда Рик Слейтер покинул его контору, он потратил, планируя свое исчезновение. Отходных путей у него всегда было достаточно, нужных людей в нужных местах – тоже, и вот теперь у Руни появилась веская причина все это использовать.

– Мистер Руни?

– Садитесь. Советую заказать домашнее вино.

– Пожалуй, так я и сделаю. – Келси кивнула официантке, появившейся возле их столика.

– Кофе, – распорядился Гейб. – Черный. Вы сказали – это срочно, – напомнил он Руни.

– Так и есть.

Детектив постучал по своему бокалу, что должно было означать еще одну порцию. Еще один джин на дорожку, подумал он. К утру Руни уже рассчитывал посасывать коктейль «Мимоза» где-нибудь в Рио.

– Прошу прощения, если я был несколько невнятен, когда звонил к вам на ферму, – извинился он. – Сегодня у меня в офисе побывало слишком много неожиданных гостей, а последний из них был еще и неприятным. Я работаю детективом вот уже больше двадцати пяти лет. За это время у меня было довольно много интересных дел, но ни разу мне не приходилось стрелять… – Руни постучал по столу костяшками пальцев. – Моя работа мне всегда нравилась. Самое сложное в ней – это обзавестись подходящей клиентурой. Определенный класс людей – я имею в виду людей состоятельных, – как правило, не стремится афишировать свои отношения с представителями детективных агентств. Они нанимают нас с тем же высокомерным презрением, с каким вызывают специалиста по уничтожению крыс или домашних насекомых. Разумеется, их интересуют результаты, но обсуждать способы, какими эти результаты будут достигнуты, они, как правило, не хотят. Впрочем, существуют и клиенты, которые предпочитают подход более практичный.

Руни замолчал, дожидаясь, пока официантка расставит на столе напитки.

– Все это очень интересно, Руни, – заметил Гейб, – но вряд ли так срочно и важно.

– Милисент Байден, – промолвил Руни и бросил быстрый взгляд на стиснувшую зубы Келси. – Эта женщина привыкла повелевать теми, кто на нее работает, привыкла отдавать приказы. Кроме того, у нее есть обыкновение проверять, как именно выполняются ее распоряжения. А она любит, чтобы все делалось в точности так, как она велела, – и никак иначе.

– Мы знаем, что она наняла вас, чтобы собрать компрометирующую информацию о Гейбе. – Келси отпила глоток вина, чтобы перебить противный привкус, появившийся во рту. – Надеюсь, у вас много помощников, мистер Руни, поскольку бабушка, похоже, отнюдь не удовлетворена результатами вашей, гм-м.., деятельности.

– Ага, вы швырнули ей мое досье обратно в лицо? – Руни фыркнул в коктейль – настолько он был доволен. – Значит, в мире все-таки есть какая-то справедливость. Впрочем, когда она наняла меня в первый раз, она была удовлетворена. Даже более чем удовлетворена.

– В первый раз?

– Это ваша бабушка наняла меня для сбора материалов по процессу об опеке.

– Насколько я знаю, вас наняли адвокаты моего отца.

– Они были и ее адвокатами. Семейными адвокатами. Не забывайте об этом, мисс Байден. Именно на это она и рассчитывала.

Руни выудил из коктейля ломтик лимона и выжал его в стакан.

– Я выполнял кое-какую работу для одной ее знакомой. Дело о разводе. Должно быть, именно так Милисент Байден узнала обо мне. Ей понравилось, как быстро и чисто я сработал, к тому же я, видимо, подходил ей по каким-то высшим соображениям, которыми, сами понимаете, она со мной не делилась. Тогда я был молод, тщеславен, но то, кем она была – вернее кем был ее муж, – не могло не произвести на меня впечатления. Как и сумма чека, который она мне вручила.

Он пожал плечами и запустил руку в миску с солеными печеньицами, похожими на китайские иероглифы.

– Какая вам разница, из чьих рук получать вознаграждение? – вставила Келси.

– Как правило – никакой, но тут был случай особый. Я никогда не встречался с вашим отцом, мисс Байден. Я впервые увидел его только на процессе, и мы ни разу не встречались с ним один на один. Так хотела ваша бабушка, а она умела добиваться своего. Милисент Байден хотела вычеркнуть вашу мать из жизни своего сына и из вашей тоже и придумала очень простой и эффективный план, чтобы этого достичь. Моя задача заключалась в том, чтобы следить за Наоми и фиксировать на пленку все случаи ее недостойного поведения. И, естественно, составлять отчеты. Это было все, что Милисент Байден удосужилась мне сообщить, но я хороший детектив. Я уже тогда был хорошим детективом, поэтому мне удалось узнать много больше.

– Больше? – У Келси появилось ощущение, что врата в прошлое скрипя открываются все шире, и она вдруг испугалась того, что могло с минуты на минуту показаться оттуда – из ледяной мглы и серого тумана.

– Ипподром, особенно если посещаешь его хотя бы некоторое время, прекрасно подходит для того, чтобы завязывать знакомства. Один из моих тамошних источников сообщил мне, что у него есть кое-какие материалы на Бредли. Алек много играл, но в основном проигрывал и в конце концов задолжал крупную сумму денег не совсем подходящим людям. Секреты он хранить не умел и в одной беседе проболтался о том, что у него наклевывается неплохая сделка. Все, что от него требовалось, это приятно провести время с красивой женщиной, после чего он мог стать обеспеченным человеком.

Короче, мой источник и Бредли сблизились. Они вращались в разных кругах, но, как оказалось, были вылеплены из одного теста. Бредли много болтал, мой человек поддакивал, вынуждая его сказать больше, а потом, за определенное вознаграждение, передавал всю информацию мне.

– Вы слишком долго ходите вокруг да около, Руни, – заметил Гейб.

– Тогда я буду говорить коротко. – Руни оттянул галстук, который начинал его душить. – Суд, который "должен был определить законного опекуна для мисс Байден, склонялся в сторону Наоми. Оно и понятно: суды предпочитают не разлучать ребенка с матерью. Может быть, она и любила вечеринки и была неравнодушна к мужчинам, но все свидетели показывали, что в присутствии ребенка она воздерживалась от того и от другого. Кроме того, Наоми Чедвик была достаточно состоятельной женщиной, у нее был солидный источник дохода, и десятки людей могли под присягой подтвердить, что она была хорошей матерью для своей крошки. Поэтому Байденам нужно было что-то такое, что могло бы склонить чашу весов в их пользу. И Милисент нашла Алека Бредли.

– Она… – Келси судорожно сглотнула и постаралась, чтобы ее голос не дрожал так сильно. – Моя бабушка знала Алека Бредли?

– Да, она знала и его, и его родителей. Знала, что он за тип. Она и наняла Бредли, чтобы он соблазнил Наоми. Он должен был заманить ее в ловушку, создать такую ситуацию, которая скомпрометировала бы вашу мать и поставила под сомнение ее добродетель и способность быть достойным опекуном ребенку.

Келси сжала под столом руку Гейба.

– Вы хотите сказать, что моя бабушка платила Алеку Бредли? Платила ему за… Да почему я должна вам верить?

– Хотите верьте, хотите нет – мне все равно, – отмахнулся Руни.

Ему и в самом деле было плевать. Просто перед тем, как удалиться от дел, он решил пошуровать в самых дальних ящиках рабочего стола и выбросить оттуда весь мусор.

– Вы пришли получить ответы, мисс Байден, и не моя вина, что ответы не устраивают вас. Но я точно знаю, что в качестве аванса Бредли получил двадцать тысяч долларов.

Келси не сдержала невольного восклицания. Двадцать тысяч! Эту же цифру называл Типтон.

– Но самое главное заключалось в том, что Наоми не желала играть в эту игру. Во всяком случае, она играла не так, как рассчитывали Милисент Байден и Бредли. Наоми держала этого альфонса на поводке и не подпускала его к себе достаточно близко. Между тем сроки подпирали, процесс был не за горами, и Милисент решила действовать решительно. О, она быстро нашла, что еще можно, так сказать, бросить в котел! На ипподроме произошла какая-то неприятность с лошадью, потом повесился жокей. Разразился скандал, который, однако, отразился на репутации Чедвиков не так, как она рассчитывала.

Гейб поднял руку.

– Вы хотите сказать, что это как-то связано с тем, чем вы занимались?

– Здесь все связано. Бредли нужны были наличные, но Милисент не собиралась открывать перед ним свой кошелек до тех пор, пока не будут достигнуты совершенно определенные результаты. Поэтому Бредли и один его приятель по ипподрому заключили небольшую сделку. Когда фаворит сошел, Бредли перепали кое-какие шальные деньги в качестве выигрыша, но от Милисент он не получил ни гроша, поскольку все симпатии оказались на стороне Наоми, потерявшей своего жеребца. К тому же Милисент поставила ему крайний срок.

Руни некоторое время рассматривал то, что осталось от его коктейля, и раздумывал, не заказать ли еще одну порцию. До рейса оставалось меньше двух часов, поэтому он решил, что лучше сохранить голову свежей.