Опасные тайны (№2) - Замкнутый круг

– Он был внизу, – прошептала Келси, и Гейб заметил, как ее пальцы с силой вцепились в край одеяла. – Я думала, это Ченнинг вернулся и разбил одну из хрустальных лошадей. Но это был.., был.., т-твой отец. Он все время улыбался, бил меня и улыбался…

Рука, в которой Гейб держал полотенце, сжалась с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Не бойся, он больше не тронет тебя… – Гейб пытался смыть кровь с ее лица, но пальцы его дрожали почти так же сильно, как у Келси. – Если хочешь, возьми меня за руку, Кел. Никто никогда больше тебя не тронет.

– Я не сумела обмануть его… – Вздрагивая всем телом, Келси прижалась к нему. Ей было очень холодно, а Гейб был таким уютным, теплым. – Я пыталась сблефовать, но ты говорил, что я не умею, к тому же я очень испугалась. И рассердилась. Он понял, что я вру, и снова ударил меня.

. Она прижалась своим разбитым лицом к его шее.

– У него такие огромные кулаки, Гейб!

Но он всегда предпочитал использовать их только против женщин, мрачно подумал Гейб.

– Я хотел бы убить его своими собственными руками, – пробормотал он. – Убить за то, что он прикоснулся к тебе.

– Дело не во мне… – Келси неожиданно почувствовала себя смертельно усталой. – В тебе… Он хотел отомстить тебе.

– Я знаю. – Гейб слегка повернул голову и легко коснулся губами ее лба, потом опустил Келси на подушки. – Теперь все позади.

Келси ненадолго прикрыла глаза. Потрясение и шок отступали, и боль от ушибов понемногу вступала в свои права. Тело ныло и болело так, словно его только что пропустили через мясорубку.

– Ты пришел… – прошептала она и на ощупь нашла его руку.

– Да. – Гейб посмотрел на их соединенные руки. – Интуиция. Только я немного опоздал.

Келси неожиданно открыла глаза, и в них промелькнула новая паническая мысль.

– Наоми!..

– С ней все в порядке. Если бы ты была одна… – Мысль об этом была настолько страшной, что Гейб непроизвольно вздрогнул, когда холодные когти чистого ужаса впились ему в горло. – Я мог бы отпустить тебя. Прямо сейчас.

– Отпустить? – Келси вовсе не была уверена, что ей придется по душе то, что она обнаружит, однако она приподнялась на подушках и ощупала рукой опухшее, саднящее лицо.

– Честно говоря, я давно должен был уйти, – Уйти?

Плотный туман, застилавший ей взор, понемногу рассеивался. Теперь Келси ясно видела не отпускавшее его напряжение и бурю чувств в глубине глаз.

– Гейб… – Келси коснулась рукой его щеки, словно надеясь вернуть на лицо румянец, а в душу – спокойствие. – Не надо. Со мной все в порядке.

– Он разбил тебе лицо, разорвал твою одежду. Он напугал тебя. – Гейб отнял у нее руку и поднялся, – Этот человек был моим отцом. Не имеет значения, что всю свою жизнь я старался избавиться от малейших черточек его характера, которые всплывали во мне. Это наследственность, это – его кровь, и она всегда пребудет во мне. Мне не должно быть места в твоей жизни, Келси. Единственное, что я могу для тебя сделать, это уйти, исчезнуть.

Келси с трудом села на кровати. Боль при этом стала такой, что она едва не потеряла сознание, но каким-то образом ей все же удалось не повалиться обратно на подушку.

– Я тебя об этом не просила, – резко сказала она и поморщилась, заслышав вдали скрежещущий вой полицейских сирен. – Если хочешь сделать мне одолжение, найди мне пару таблеток аспирина и держи свое дурацкое благородство при себе.

– Я пытался вести себя как порядочный человек.

– А повел себя как настоящая свинья. Кроме того, я не люблю порядочных. Я люблю тебя.

Келси отбросила волосы и внимательно оглядела его.

– Ты что; рассчитывал воспользоваться моим состоянием, чтобы потихонечку смыться? Не выйдет, Слейтер. Мы заключили сделку, и тебе никуда не деться, покуда не заплатишь по счетам.

– Я всегда плачу по счетам. – Гейб снова опустился на краешек кровати и легко опустил руки ей на плечи. – Это была моя последняя попытка поиграть в благородство. Так ли, эдак ли, героя из меня не вышло. Это я должен был убить его, Келси. Убить, как собаку, и, желательно, голыми руками.

Келси дотронулась до его пальцев.

– Не надо, не казни себя. Ты не мог знать, что он придет сюда, что он сделает.., то, что пытался сделать. И все-таки ты пришел. – Она наморщила лоб, пытаясь соображать. – Почему ты пришел, Гейб?

– Теперь это не имеет значения. Все равно, это должен был быть я. Я должен был убить его, а не Наоми.

Келси отпрянула, и по лицу ее снова разлилась смертельная бледность.

– Это была не Наоми, – медленно сказала она. – Это я убила твоего отца, Гейб.

…Наоми медленно потягивала бренди из высокого бокала. Она сидела в кухне и щурилась на свет ламп, который был таким ярким, что резал глаза. Руки ее мелко-мелко дрожали.

Она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что ее дочь – испуганная, израненная – лежит наверху и что Герти, верная Герти сейчас следует в больницу в карете «Скорой помощи».

– Должно быть, он прошел через кухню, – сказала Наоми. – И напал на Герти. Она поправится, правда?

Самообладание на мгновение изменило ей, и ее губы запрыгали.

– Она ведь такая хрупкая и совсем безобидная…

– Медики сказали, что она уже приходила в сознание, мисс Чедвик, – ответил лейтенант Росси, стараясь говорить тише. Сидевшая перед ним женщина выглядела так, словно она вот-вот может рассыпаться на куски. – Как только ее доставят в больницу, мы свяжемся с ними и узнаем, как дела у вашей горничной.

– Наверное, я должна была послать с ней Моисея.

– Он все равно вас не бросит, мисс Чедвик.

Нам и так очень нелегко удерживать мистера Уайттри снаружи. Расскажите же мне, что все-таки произошло?

Наоми глубоко вдохнула воздух и устало сказала:

– Он забрался в дом. Как – этого я не знаю.

Я спала наверху, в своей комнате, и услышала какой-то шум. Прежде чем я успела встать и одеться, в спальню ворвалась Келси. Она.., она была напугана и порядком избита, лейтенант. Ее лицо… я видела на нем следы ударов и кровь.

Наоми ненадолго замолчала, прижав ладонь к губам. Она проспала это. Она спала, пока внизу избивали ее дочь.

– Потом кто-то стал ломиться в дверь. У меня было такое впечатление, что человек бросается на нее всем своим весом. Я тоже испугалась и достала револьвер.., из ящика ночного столика. Когда он сломал замок, я выстрелила.

Росси смотрел, как она подносит к губам бокал, как пьет из него, удерживая другой рукой, чтобы стекло не стучало о зубы.

– Вы были еще в постели, когда застрелили его, мисс Чедвик?

– Да. То есть нет. – Наоми опустила свой бокал на стол. Нужно быть осторожной, напомнила она себе. – Я была около окна. Все произошло так быстро…

– Вы сказали, что вас разбудил шум и что ваша дочь вбежала в комнату до того, как вы успели подняться и узнать у нее, в чем дело. Это верно?

– Да. – Почему они постоянно повторяют за мной то, что я сказала? – удивилась Наоми, но вспомнила, что так было и раньше. Что она говорила, не имело значения. Никогда.

– Вы были в гостиной с того момента, как позвонили в полицию?

– Нет. – Наоми крепко сжала губы. Если здесь и была скрыта какая-то ловушка, она ее не видела. – Я не спускалась вниз и оставалась наверху до тех пор, пока вы не приехали.

– Там настоящий разгром, мисс Чедвик. Кровь, сломанная мебель, разбитое стекло. На мой взгляд, для того, чтобы нанести такой урон, гм-м.., вашей собственности, злоумышленнику потребовалось бы некоторое время. Достаточно большое время, чтобы успеть встать с постели и выйти на лестницу.

– Я.., я испугалась.

Может, сказать ему про снотворное? – подумала Наоми. Да? Или все-таки нет?

– Я осталась в спальне, потому что боялась.

– Боялись, имея под рукой телефон и револьвер?

Наоми подняла голову и встретилась с ним глазами.

– Он ворвался в мою спальню, – сказала она ровным голосом. – И я его застрелила.

– Нет, это не правда! – в кухню вошла Келси. Она была благодарна Гейбу, который помог ей добраться сюда, но на пороге выпустила его руку. – Наоми никого не убивала.

– Келси, откуда ты взялась? Тебе нельзя здесь находиться! – Наоми в панике вскочила. – Отведи ее обратно в спальню, Гейб.

Она повернулась к Росси и в отчаянии схватила его за руку.

– Вы же видите, она избита! Что он с ней сделал, этот подонок… С моей дочерью! Она растерялась и не понимает, что происходит. Вряд ли она сумеет внятно объяснить вам, как все случилось. Во всяком случае – сейчас.

– Не надо, мама.

Келси подошла к столу, и в ярком свете ламп ушибы на ее бледной коже стали видны отчетливее.

– Я все равно не дам тебе взять вину на себя – в этом нет необходимости. Это попросту несправедливо!

– Садитесь, мисс Байден, – пригласил ее Росси. – Садитесь и расскажите мне, что случилось.

– Молчи! – Наоми стремительно обогнула стол и схватила Келси за руки. – Послушай меня, Келси! Ты ранена, ты растерялась. Пусть Гейб отвезет тебя в больницу, а я обо всем позабочусь.

– Нет. – Келси решительно тряхнула головой и притянула Наоми к себе. – Нет, мама, не надо.

– Я не хочу, чтобы ты прошла через то, через что прошла я. Не хочу! – Наоми дрожала все сильней, но сейчас это ее уже не волновало, и она только еще крепче сжала руки Келси. – Ты не представляешь, на что это похоже. Что бы ты ни говорила, не имеет значения. И что бы ни случилось – тоже. Они заберут тебя, Келси, заберут насовсем. Пожалуйста, послушай меня, Келси!

– На этот раз то, что случилось, имеет значение, – пробормотала Келси. – Все изменилось, мама.

Но Наоми так не думала. Почему что-то должно меняться, в особенности – полицейские?

– На револьвере – мои отпечатки, – твердо сказала она и повернулась к Росси. Лицо ее было холодным и белым, как мрамор. – Револьвер хранился в моей спальне, и убит он был в моей спальне. Для вас этого должно быть достаточно, лейтенант.

– Наоми, – мягко сказал Гейб. – Сядь.

– Ты обещал мне позаботиться о ней! – воскликнула Наоми, поворачиваясь к нему. – Ты сказал, что сделаешь все, что нужно. Я прошу тебя, отведи ее наверх.

– Мисс Чедвик… – Лейтенант Росси впился в нее взглядом. – Вам, должно быть, известно, что существует несколько простейших способов узнать, кто из вас – вы или ваша дочь – произвел выстрел из револьвера.

– Плевать я хотела на ваши способы. Вы не отправите мою дочь в тюрьму!

– Думаю, что не отправлю, – неожиданно согласился Росси и добавил:

– Сядьте обе. Пожалуйста.

– Сядь, мама. – Колеи обняла Наоми за плечи. – И не бойся. Я обещаю, что все будет хорошо.

– Не хотите ли глоточек бренди, мисс Байден? – обратился к ней Росси, когда Келси уселась на стул напротив него.

Келси посмотрела на бокал и вздрогнула.

– Нет, что-то не хочется.

Она перевела дыхание и подняла на Росси глаза.

– Я услышала звон стекла внизу… – начала она свой рассказ.

Глава 15

Росинки сверкали на склоненных стеблях травы, словно драгоценные камни. Сидя на веранде на раскладном кресле, Келси любовалась их красотой, зная, что скоро солнце поднимется достаточно высоко и высушит влагу.

На площадках возле конюшен конюхи работали лошадей, мальчики чистили стойла и наполняли кормушки, но тело Келси все еще слишком болело, чтобы она чувствовала угрызения совести от того, что ей не разрешают работать наравне со всеми. Отлучение от вил и скребниц должно было продолжаться еще неделю, и в глубине души Келси была этому только рада.

За спиной ее отворилась дверь, Келси обернулась и увидела Наоми.

– Как там Герти? – спросила она.

– Ей намного лучше. Настолько лучше, что она начала волноваться из-за всяких пустяков.

Наоми со вздохом села в соседнее кресло и с наслаждением вытянула ноги. Сначала она хотела налить себе кофе из кофейника, который стоял на столике рядом с Келси, но даже пошевелиться ей было лень.

– Приходится выдумывать всякие уловки, чтобы Герти оставалась в постели хотя бы еще день или два. Я сказала ей, что если она встанет, то волноваться начну уже я.

– Хитро придумано.

– Главное, это сработало. В настоящее время она занята тем, что смотрит по телевизору коммерческие каналы, которые предлагают разную дребедень, и скупает все подряд. Как ты себя чувствуешь, Келси?

– Прекрасно, но только до тех пор, пока мне не попадается зеркало. – Келси поморщилась. За последние два дня некоторые синяки почти совсем прошли, зато другие налились изжелта-серым цветом. – Пока я не вижу своего отражения, все происшедшее кажется мне дурным сном. Возможно, это просто такой период… Я знаю, что убила человека, но весь ужас этого до меня еще не дошел.

– Не думай об этом. Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить себя. И меня тоже. – Наоми подставила лицо солнечным лучам и зажмурилась. – Ведь я его совсем не помню, Келси. Совсем. Может быть, я изредка встречалась с ним на ипподроме, может быть, даже разговаривала с ним, но я не помню лица… И все же иногда мне кажется, что я должна была запомнить его, и запомнить хорошо – ведь этот человек сыграл такую важную роль в моей судьбе. В том, что стало с моей жизнью. А ты как думаешь?

– Он всегда был для тебя пустым местом. И знал это. Из-за этого Рик Слейтер так злился на тебя. В конце концов он нашел способ, чтобы отомстить тебе и заодно нажиться на этом.

Она наклонилась к столу и пододвинула поближе к Наоми тарелку с печеньем.

– Солнечный… – пробормотала Наоми, не открывая глаз. – Как я любила этого жеребца!

Да, Рик отомстил мне.

– Она… Бабушка использовала и Алека Бредли… Для этого и еще для многого другого. Его и Канингема.

– Билл… – Наоми вздохнула. – Он оказался еще большим дураком, чем я всегда считала. И какую пользу он из этого извлек – тогда и сейчас?

Смешно!

– В прошлый раз Канингем вышел сухим из воды, но сейчас ему придется платить. Они заставят его.., я имею в виду полицию, суд, скаковую комиссию. Ему придется очень долго расплачиваться за то, что он сделал с Солнечным и с Горди. И не только деньгами.

– Боже, как много лет прошло с тех пор. И никто не догадался сложить два и два.

– Все могло так и кончиться – ложью и несчастьями, если бы Гейб не вернулся, если бы он не вытянул стрейт флеш на бубнах… – Она улыбнулась, увидев, что Наоми открыла глаза и потянулась к печенью. – Если бы он не сделал себя самого таким, каков он есть.

– И если бы ты не влюбилась в него. Это – то главное, что уравновешивает все зло. Когда я думаю, что могло бы случиться…

– Но ведь не случилось? Рик Слейтер заплатил жизнью за все, что он сделал. С нашей.., с моей стороны это была чистая самооборона. Дело закрыто.

– Да, наверное, я зря пыталась лгать этому копу Росси. – Наоми стряхнула с рубашки крошки от печенья. – Он мне все равно не поверил. Странно, не правда ли: в похожих обстоятельствах я один раз сказала правду, в другой раз солгала, но ни то ни другое не сработало.

– Ты пыталась защитить меня.

Келси подумала, что сейчас, пожалуй, самый подходящий момент для того, чтобы сказать матери то, что она давно хотела сказать. Лишь бы Наоми правильно ее поняла.

– И тогда, когда я была маленькой, ты тоже защищала меня. И тогда, и сейчас ты была не права. И права.

– Да, простых ответов нет.

– Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что ответ не всегда бывает единственным. Или однозначным.

Прежде чем продолжить, Келси некоторое время кусала губы и наконец решилась.

– Я благодарна тебе за то, что ты делаешь для Милисент. Только, пожалуйста, не сердись на меня, – добавила она торопливо, увидев движение бровей Наоми. – Я благодарна тебе, пусть в душе я никак не могу решить, как бы я поступила на твоем месте Спасибо, мама.

– Какая теперь разница, Келси? Конечно, я могла бы позволить всей этой истории выплыть наружу и тем превратить в ад остаток ее жизни. Но кому от этого будет лучше? – Наоми ненадолго замолкла, прислушиваясь к утренним голосам птиц, которые звучали так жизнерадостно и успокаивающе. – Я все равно не смогу вернуть себе все годы, которые я потеряла. Да и Рено с Миком уже не оживишь.

– Но ведь это Милисент во всем виновата! – воскликнула Келси, внутри которой боролись стыд и горький гнев. – И не имеет никакого значения, что она не желала никому смерти. Нанимать убийц и преступников, чтобы их руками защищать честь семьи, честь фамилии! И что она получила? Что стало с ее фамилией? Что стало с ее честью?

– Теперь ей придется с этим жить. Но я молчу вовсе не ради нее.

– Я знаю.

Наоми приподняла бровь.

– Доля здорового эгоизма еще никогда никому не мешала. Я не хочу снова проходить через все это, не хочу общаться с прессой и отвечать на вопросы полиции. Кроме того, я с самого начала получила щедрый подарок – ты мне поверила-. Поверила и осталась.

– Я была не единственной, кто тебе поверил. А остальные.., остальные тоже имеют право знать, что случилось с Алеком Бредли, что случилось с Горди и кто виноват.

– Остальные меня не очень интересуют. – Наоми все-таки потянулась к кофейнику, хотя кофе наверняка уже остыл. – Вчера вечером мы с Мо говорили об этом и решили, что, если у женщины есть мужчина, который не покинет ее в самой трудной ситуации, все остальное не имеет значения.

Она улыбнулась, добавила в кофе сливок и оглянулась на звук мотора. Какая-то машина двигалась по обсаженной деревьями подъездной аллее, но ее пока не было видно.

– Это, наверное, Гейб, – сказала Наоми.

– Хорошо бы… За завтраком мы с ним собирались обсудить варианты свадебного меню.

– Тогда я, пожалуй, оставлю вас вдвоем.

– Не хочешь позавтракать с нами? Я-то надеялась, что тебе понравится мой выбор и ты поможешь мне убедить Гейба.

Она помолчала, потом наклонилась к Наоми и проговорила негромко:

– Я люблю тебя.

Наоми ощутила, как в душе ее всколыхнулись, вскипели самые сильные чувства.., всколыхнулись и замерли – безмятежно, спокойно.

– Я знаю.

Келси выбралась из шезлонга и пошла через террасу встречать «Ягуар» Гейба. Глаза ее широко раскрылись от удивления, когда вслед за Гейбом из машины показался ее отец.

– Папа?..

– Бедная моя девочка! – На лице Филиппа появилась гримаса муки, он бросился вперед и порывисто прижал Келси к груди, стараясь не коснуться ее избитого лица. Как Гейб ни пытался, он не смог в достаточной степени подготовить его к этому зрелищу.

– Ты только не волнуйся, – все не так страшно, как выглядит. Со мной, честное слово, все в порядке! Я сама собиралась заехать к тебе через пару дней… – «Когда сойдут синяки», – добавила она мысленно и бросила на Гейба красноречивый взгляд.

– Твой молодой человек был совершенно прав, когда посвятил меня во все детали. Во все детали, – повторил Филипп, глядя прямо в глаза Келси. – Когда ты звонила мне по телефону, ты многое опустила.

Еще одна разновидность лжи, подумала Келси, а вслух сказала:

– Я думала, что так будет лучше. Мне хотелось сказать тебе, что я жива и здорова до того, как об этом напишут в газетах. Кроме того, я на самом деле неплохо себя чувствую.

– Так мне и сказали. – Филипп покосился на Гейба, потом его взгляд снова скользнул по лицу Келси и остановился за ее спиной. Келси поняла и, отступив в сторону, повернулась.

– Папа только хотел убедиться, что я действительно хорошо себя чувствую, – начала она.

– Разумеется, – кивнула Наоми. Руки ее так и остались висеть вдоль тела. – Здравствуй, Филипп.

– Здравствуй, Наоми. Прекрасно выглядишь.

– И ты тоже.

– Я… Мне… – Келси пыталась придумать что-то такое, чтобы поскорее преодолеть неловкость момента. – Ченнинг сейчас в конюшне. Хочешь пойти со мной, па? Тебе понравится, как он работает, а увидев тебя, он вообще будет стараться за троих. На это стоит взглянуть, честное слово…

Она замолчала и беспомощно посмотрела на Гейба.

– Я уверена, что ты хочешь поговорить с Келси, – сказала Наоми. – Я как раз собиралась в конюшню – у меня там дела. Я скажу Ченнингу, что вы оба здесь.

– Нет, я… – неуверенно начал Филипп, но справился с собой и закончил твердо:

– Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой. Если у тебя найдется время.

– Хорошо.

– Пошли прогуляемся, – негромко пробормотал Гейб, подхватывая Келси под руку.

– Просто не знаю, с чего начать, Наоми. Гейб.., мистер Слейтер рассказал мне все. От начала и до конца, – добавил Филипп, чувствуя, как опять заныло сердце. – Он был настолько любезен, что дождался меня, пока я заходил к Милисент. Я должен был поговорить с ней, прежде чем ехать сюда.

– Я понимаю.

– И снимаешь? – Филипп медленно просунул пальцы под очки, отчего они задрались на лоб, и с силой потер глаза. – А я – нет. Не могу понять. Она причинила нам всем столько зла, столько страданий, и все же, когда я встретился с ней, она ни о чем не жалела и не отступала. Несгибаемая Милисент… Он опустил руки.

– Все, что она сделала, она по-прежнему считает совершенно необходимым и неизбежным. И не более того. Из-за нее погибли люди, но она не чувствует себя виноватой. Ни перед ними, ни перед тобой.

– Это тебя удивляет? Филипп Байден поморщился.

– Она остается моей матерью, Наоми. Даже теперь, когда я все знаю. Я придумывал для нее тысячи извинений, но ни одно из них не искупает ее вину… Всего, что она сделала. И что сделал я…

Он снял очки, повертел в руках, потер переносицу и снова надел их.

– Самое главное, я не знаю, что мне сказать тебе.

– Ничего не надо говорить. Все в прошлом, Филипп.

– Я подвел тебя. Пусть это было много лет назад, но я подвел тебя. Предал.

– Нет. Одно время я тоже так думала. Это помогало, но это не соответствовало действительности. Просто я была не такой, какой ты хотел меня видеть. И что бы ни совершила Милисент, ее нельзя за это винить. Она лишь сделала все возможное, чтобы ты осознал тот простой факт, что я другая, не такая, какой ты меня себе воображал. Вот за это она несет ответственность – и больше ни за что.

– Она могла устроить так, чтобы ты не попала в тюрьму.

– Да, могла.

– А что она пыталась сделать сейчас? С тобой, с Келси? – У него перехватило дыхание, когда он вспомнил избитое, распухшее лицо дочери. – Боже мой, Наоми, ведь Келси могла погибнуть!

– Но она не погибла. Она сумела защитить себя. И меня тоже.

Наоми внимательно изучала Филиппа и видела в его глазах затаенную боль, а за ней – растерянность и непонимание.

– Я не могу настаивать, чтобы ты не думал о том, о чем думаешь сейчас. Келси была ранена, и ей пришлось отнять чужую жизнь, чтобы спасти свою. Ни ты, ни я никогда этого не забудем, как не забудем и ту, кто положил начало всей цепи событий. Может быть, – медленно закончила она, – это само по себе достаточное наказание для Милисент.

– Я не могу… – голос Филиппа надломился. – Ничего не могу предпринять, чтобы исправить то зло, которое…

– Ты ничего не должен предпринимать, – перебила его Наоми. – Несмотря ни на что, Келси добилась всего, чего хотела. И я…

Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

– Я тоже получила то, чего мне хотелось. У меня есть моя ферма, лошади, человек, который меня любит. И у меня есть Келси. Ты прекрасно воспитал ее, Филипп. Я знала, что ты справишься.

– Она так похожа на тебя. Теперь настал черед Филиппа внимательно посмотреть на свою бывшую жену. Как сильно она изменилась – и как мало!

– Боже мой, Наоми, как бы мне хотелось вернуться назад, чтобы что-то изменить, исправить.

Хоть что-нибудь!

– Ты не сможешь.

Он всегда был таким честным, таким справедливым, подумала она. И вот теперь он страдает, потому что справедливость оказалась бессильна, и не может справиться с болью.

– Просто мы требовали друг от друга такого, чего никто из нас дать не мог. Мы совершали ошибки, которые могли быть и были использованы против нас другими людьми. Мы оба пали жертвами чужих желаний и стремлений, Филипп.

– Ты дорого за это заплатила.

– Но приобрела еще больше. Она любит меня, Филипп. Кажется, это просто, но это и сложно, и прекрасно. И пусть прошлое остается прошлым и спит, как раньше, за закрытой дверью. Не нужно его будить.

Она помолчала, потом снова повернулась к нему.

– Знаешь, мне всегда было интересно, что я буду чувствовать, если встречу тебя.

– И мне. Что ты чувствуешь, Наоми?

– Я рада тебя видеть, Филипп. Действительно рада.

– Как ты думаешь, правильно ли, что мы надолго оставили их вдвоем?

– Думаю, что да. – Гейб прижал Келси к себе.

– Но… – Келси оглянулась через плечо. Ее мать и отец все еще стояли на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. – Папа кажется таким грустным.

– Его мир пошатнулся так сильно, что едва не рассыпался. Но все успокоится. Может быть, не все будет как было, но он снова обретет покой.

– Кендис не даст ему слишком долго задумываться над этим, – сказала Келси. – Скажи, Гейб, почему ты привез его сюда?

– Нужно замкнуть круг, прежде чем начать наш собственный.

– Мне нравится, как это звучит. – Келси прислонилась виском к его плечу. – Ты чертовски умен, Слейтер. Умен и хитер. Подумать только, ты ничего не сказал мне, а просто поехал и привез папу.

– Встретиться – это была моя идея, а приехать сюда – его. Он хотел поговорить с Наоми.

– Они помирятся, и все будет хорошо, я уверена. – Келси улыбнулась своим мыслям. В конце концов, это была ее собственная волшебная сказка.

– Мне нравится здесь, – пробормотала она. – Очень нравится. Подумать только, каких чемпионов мы с тобой воспитаем, Гейб!

– Ты имеешь в виду лошадей? Келси тряхнула головой и звонко рассмеялась.

– Не только. А что ты думаешь по этому поводу?

– Эта идея мне очень по душе.

Он увел ее подальше от конюшни, от снующих туда-сюда работников, увел туда, где на склонах холмов паслись кобылы со своими жеребятами и где стригунки-однолетки носились наперегонки с собственной тенью.

– Следующей весной родится жеребенок. Его мать была из «Трех ив», а отец – из «Рискованного дела», – сказал Гейб, поворачивая Келси к себе лицом. – А я всегда буду помнить день, когда он был зачат. Тогда я смотрел на тебя и мечтал, чтобы ты стала моей.

– И вот – я твоя. – Келли обняла Гейба. – Что дальше?

– У нас тут новая, нераспечатанная колода. – Гейб похлопал себя по нагрудному карману. – Всякое может случиться.

– Всякое? Ну что же…

Она наклонила его голову, чтобы коснуться его губ.

– Сдавай, Слейтер.