- Насколько мне известно, вы имели право регулярно получать информацию о ребенке...
      - Я никогда не пользовалась этим правом. Я сделала то, что считала лучшим выходом для нее и для меня. Она больше не была моей дочерью.
      - А вы знаете, что Карли Лэндсдоун находилась на сцене в тот вечер, когда Ричард Драко был убит?
      - Неужели? - На лице Анны отразилось удивление и озабоченность. - Она актриса? Здесь, в Нью-Йорке? Ну что ж, видимо, это ей на роду написано... И она играла в одной пьесе с Ричардом и Кеннетом? Как изощренно играет людьми судьба!
      Ева ждала, внимательно глядя на собеседницу.
      - Вы ничего о ней не спрашиваете? - заметила она наконец.
      - Лейтенант, вы хотите, чтобы я притворилась, что у меня с ней сохранилась какая-то внутренняя связь? Духовная близость? Ваша Карли Лэндсдоун для меня чужой человек, Конечно, я от всей души желаю ей добра. Но ниточка, связывавшая нас много лет назад, давно порвана. Единственное, что связывает меня с теми днями, - это Кеннет.
      - Вы знакомы с Айрин Мансфилд?
      - Немного. Она была очень многообещающей актрисой уже тогда. Она весьма процветает, не так ли? Мне кажется, что Ричард поигрался в те годы и с ней... А почему вы спрашиваете?
      - Она тоже среди действующих лиц нашей пьесы. А имя Натали Брукс говорит вам что-нибудь?
      - Натали Брукс? - По губам Анны пробежала мимолетная улыбка. - Это имя я не слышала много лет. Да, я помню, у нее была небольшая роль в пьесе, когда мы с Ричардом были любовниками. Она тоже была очень молода. Хорошенькая, свеженькая девушка деревенского типа. И, конечно же, очень податливая. Он соблазнил ее, когда оставил меня. Может быть, даже раньше. Трудно сказать с уверенностью. Она что, тоже играла в этой пьесе?
      - Нет, но ее сын был дублером Драко.
      - Потрясающе! - Ее глаза широко раскрылись от удивления. - Пожалуйста, скажите мне, кто еще играл там?
      - Элиза Ротчайлд.
      - Не может быть! Великолепная женщина. Очень достойная, умная и острая на язык. Она терпеть не могла Ричарда. Впрочем, она была не в его вкусе, так что он легко переживал ее презрение. Да, это потрясающе! Столько призраков прошлого двигаются по сцене, как тени... И, разумеется, Ричард Драко в главной роли! Я давно не имею ничего общего с театром, но если бы знала все это, наверное, купила бы билет на эту пьесу. Да, я могла бы очень дорого заплатить, чтобы увидеть эту последнюю постановку.
      - У вас не было контактов с кем-либо из этих людей за последние двадцать четыре года?
      - Как я уже сказала, ни с кем, кроме Кеннета. Я понимаю - Кеннет говорил вам, что не видел меня ни разу за все эти годы и даже не знает, где я живу. Но эта ложь была нужна не ему, он старался ради меня. А теперь, когда вы рассказали, кто был занят в этой пьесе, мне стало еще более понятно, почему он так поступил. Он, вероятно, беспокоился, что все эти призраки ранят меня. Но я могу заверить вас и его, что это не так. В сущности, мне нет дела ни до кого из этих людей.
      - Он рассказывал вам, что Ричард Драко и Карли Лэндсдоун были любовниками?
      Рука с чашкой замерла в воздухе. Не отрывая взгляда от Евы, Анна поставила ее на стол.
      - Что вы сказали?
      - Я сказала, что ваш бывший любовник и ваша с ним общая дочь находились в интимных отношениях незадолго до его смерти.
      - Матерь Божья! - воскликнула Анна, закрыв глаза. - Неужели это плата за маленький грех, совершенный много лет назад?.. Вы потрясли меня, лейтенант. - Она открыла глаза, которые теперь были абсолютно холодными и стеклянными. - Если в этом состояла ваша цель, вы ее добились. Однако я не сомневаюсь, что каждый из них ничего не знал о родстве.
      Анна поднялась и прошлась по комнате, бросив из-за плеча мгновенный взгляд на Еву.
      - Она молода... И красива?
      - Да. Очень красива.
      - Она вряд ли долго сопротивлялась ему. Очевидно, просто не видела причин, почему надо было сопротивляться. А он всегда умел заманить женщину в постель.
      - Она могла и сама заманить его в постель, зная всю подноготную, заметила Ева.
      - Какая же женщина согласится лечь в постель с собственным отцом?! Анна отшатнулась от Евы и обхватила плечи руками, словно стараясь согреться. - Да и откуда она могла узнать? Файлы были засекречены.
      - Эту секретность несложно снять, - спокойно сказала Ева. - Каждый из действующих лиц нашей трагедии мог получить разрешение на просмотр этих файлов. Возможно, Карли было интересно узнать, кто ее настоящие родители.
      - Если бы запрос был сделан, мне бы сообщили об этом. Таков закон.
      - Законы иногда нарушаются. Это дает мне работу. Драко, например, мог открыть файл и сам.
      В ответ Анна рассмеялась холодным резким голосом.
      - Зачем ему это? Вряд ли он вообще помнил все эти годы, что у него где-то есть ребенок.
      - Они очень похожи, миссис Карвелл. У нее его волосы, цвет глаз, подбородок...
      - Так. - Анна с трудом вдохнула воздух и снова прикрыла глаза. - Он мог посмотреть на нее и увидеть себя. Мог? Мог... А потом затащить ее в постель ради забавы самовлюбленного стареющего фавна. Но это невозможно утверждать с уверенностью. Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Ричард за эти годы стал для меня абсолютно чужим - так же как и женщина, о которой вы говорите. Я их не знаю.
      - Зато Кеннет Стайлс знает.
      Ева наблюдала, как ужас отразился на лице Анны. Пунцовая краска залила его и так же быстро сменилась смертельной бледностью.
      - Нет. Даже если бы он узнал или заподозрил что-то, он бы не стал прибегать к убийству. Я уже сказала вам, что любое насилие ему чуждо. То, что произошло двадцать четыре года назад, было импульсивной вспышкой гнева. Нет-нет, Кеннет не смог бы применить силу!
      - Но он мог прибегнуть к чьей-то помощи, - негромко сказала Ева. - А где вы были вечером двадцать пятого марта?
      - А, понимаю, понимаю... - Анна сложила руки на коленях. - Я была дома. И совершенно одна.
      - Вы ни с кем не виделись, ни с кем не говорили в тот вечер?
      - Насколько помню - нет. У меня нет доказательств - по крайней мере, ничего не приходит в голову, чтобы подтвердить, что я была там, где говорю.
      - А ваша семья, миссис Карвелл?
      - У меня никого нет. Я только могу поклясться, что не приезжала в Нью-Йорк и не организовывала убийство Драко. - Она встала. - Лейтенант, думаю, что с этого момента нашей беседы мне необходимо проконсультироваться с адвокатом. Я ничего больше не смогу сообщить по интересующим вас вопросам, пока не сделаю этого.
      - Это ваше право. Спасибо за сотрудничество. Выключай запись, Пибоди.
      - Не будете ли вы так добры сообщить мне, в какую больницу поместили Кеннета? Мне бы хотелось навестить его и узнать, в каком он состоянии.
      - Он в больнице имени Рузвельта. - Ева тоже поднялась. - Ваш адвокат сможет найти меня в Управлении полиции.
      - Очень хорошо. - Анна подошла к двери и открыла ее. - Всего доброго, лейтенант, - сказала она спокойным голосом и закрыла дверь, щелкнув замком.
      Затем, закрыв лицо руками, она упала на диван и разрыдалась.
      * * *
      - Твои впечатления, Пибоди?
      - Очень спокойная, сдержанная, уверенная в себе. Она или в самом деле убеждена, что Стайлс невиновен, или намерена защищать его до конца. Ее озабоченность его состоянием и положением мне показалась вполне искренней. А вот судьбой Карли она, кажется, не слишком озабочена.
      Ева, подойдя к машине, раздраженно посмотрела на помощницу.
      - А почему она должна быть озабочена ее судьбой?
      - Ну, мне кажется, между ними должна быть какая-то эмоциональная связь...
      - Почему? Она забеременела, выносила, родила. Эти девять месяцев она выбросила из своей жизни. Откуда же взяться эмоциональной связи?
      - Но ведь ребенок зрел внутри ее. Она чувствовала, как он ворочается в утробе, бьет ножками и... я не знаю, что еще делает. Даллас, я высказываю вам свое мнение. И все.
      Пибоди тоже была раздражена и чувствовала себя не в своей тарелке. Ева стояла у машины, окруженная темнотой, словно не могла понять, что делать дальше, и это было очень непривычно.
      - Анна рассказала нам обо всем очень пунктирно, - рискнула Пибоди прервать размышления начальницы. - Она пристроила ребенка и ушла. Я не могу себе представить, что это можно сделать так просто и спокойно. Она чего-то недоговаривает. Вы, кажется, рассматриваете ее как возможную соучастницу в убийстве?
      - Я этого не исключаю. - Больше Ева не хотела говорить на эту тему, опасаясь, что ее собственные чувства выплеснутся наружу. - Возвращайся в гостиницу и посмотри, какого числа Карвелл прибыла туда и зарегистрировалась, делала ли она заказ заранее и на какое число запланировала отъезд.
      - Хорошо. - Вздохнув с облегчением, Пибоди выскочила на свежий воздух.
      * * *
      ... "Какая же женщина согласится лечь в постель с собственным отцом?"
      В голове у Евы стучали молоточки с того самого момента, как она услышала этот вопрос. А если выбора нет? Что тогда? Есть еще один вопрос: "Какой отец может лечь в постель с собственной дочерью?" Но на этот вопрос у нее был ответ. Она знала этот тип мужчин. У нее в ушах до сих пор звучал его горячий сладкий шепот, его мерзкое дыхание разрывает ей легкие... Ева резко выдохнула, чтобы освободиться от него. "А как же мать?" - спросила она себя и вытерла мокрые от пота ладони о брюки. Что делала ее мать? Наверняка она тогда не считала, что лучшая часть ее жизни шевелится у нее в животе! Ева посмотрела на окна Анны Карвелл, за которыми та сидела со своим кувшинчиком шоколада и призраками. Очевидно, Пибоди права. Трудно поверить, что все было так просто. Там определенно было много больше всего. Особенно чувств и переживаний. Там должно было быть много больше человеческой трагедии.
      Большинство нормальных разумных живых существ инстинктивно защищают свое дитя, беззащитного ребенка. А необходимость защищать другого взрослого человека вытекает из долга. Или любви...
      * * *
      Ева забралась в машину, и почти сразу вернулась Пибоди.
      - Она платит чеками. Позвонила вчера после шести и зарезервировала номер. Приехала в отель вскоре после восьми. Планировала отъезд на завтра, но обратилась за продлением пребывания в гостинице.
      - Мать, отец, преданный друг... - бормотала Ева. - Давай вернемся к ребенку.
      - К Карли? Нам придется ехать через весь город. Может быть, мы остановимся где-нибудь выпить чашечку шоколада?
      - То, что они продают в городских барах под видом шоколада, - просто помои.
      - Да, но это шоколадные помои! - Пибоди старалась смотреть на начальницу просящим жалобным взглядом. - Мы не позволим им дать нам какую-нибудь гадость.
      - А может быть, ты еще хочешь печенье или маленьких пирожных?
      - Было бы неплохо. Спасибо, что напомнили.
      - Это был сарказм, Пибоди.
      - Да, сэр. Я поняла. Ответ - тоже.
      Смех, как всегда, разрядил ситуацию, и Ева остановилась около одного из баров, ожидая, пока ее помощница заправится.
      - Вы знаете, я изо всех сил стараюсь ограничить себя в этих сладостях. Но... - Пибоди сунула руку в пакетик с печеньем. - Непонятно, но Макнаб не считает меня толстушкой. А ведь когда парень видит тебя голой, он сразу обнаруживает, где у тебя излишки.
      - Пибоди, с чего ты взяла, что я хочу выслушивать рассказ о том, какой Макнаб тебя находит в голом виде?
      Пибоди уткнулась в пакет с печеньем.
      - Я сказала просто так. Вы ведь и так знаете, что мы занимаемся сексом, и можете легко прийти к заключению, что мы делаем это в голом виде. Вы ведь наш лучший детектив, а это проявляется во всем.
      - Пибоди, согласно званию и должности ты можешь отвечать на сарказм сарказмом - в редких случаях и благодаря моему исключительно хорошему характеру. Но тебе никто не позволял делать это первой. Дай мне это чертово печенье!
      - Это кокосовый хворост. А вы ненавидите кокосы.
      - А почему же ты тогда купила кокосовое печенье?
      - Чтобы позлить вас! - Рассмеявшись, Пибоди достала из сумки другой пакет с печеньем. - Но потом я все же решила купить шоколадные палочки, специально для вас.
      - Ладно, давай их сюда.
      - Хорошо. Итак... - Пибоди разорвала другой пакет и дала Еве печенье. - В общем, у Макнаба маленькая крепкая попа и мощные широкие плечи. Кроме того...
      - Стой! Остановись на этом. Если я представлю себе голого Макнаба, мы попадем в аварию. Лучше стряхни крошки со своей кофточки и постарайся собрать остатки собственного достоинства.
      Ева резко затормозила, останавливаясь перед домом, где жила Карли. Богатый квартал и великолепное здание с шикарным подъездом навели ее на определенные размышления. Анна Карвелл выбрала для своего ребенка состоятельных родителей. Тех родителей, которые могли обеспечить ей привилегированное обучение, безопасность и богатую жизнь. Интересно, уделила ли она достаточно внимания характеру и человеческим качествам будущих родителей своей девочки? Старалась ли найти спокойных, мудрых, любящих людей, на которых можно опереться?..
      - Пибоди, мы интересовались, где училась Карли Лэндсдоун? Это были дорогие частные учебные заведения?
      - Да, сэр. Кажется, так. - Чтобы убедиться в правильности своих слов, Пибоди достала в лифте свой блокнот. - Все точно. Она получила частное привилегированное образование. Еще в школе были дополнительные дисциплины, включая драматическое искусство, танцы, музыку, вокал. Постоянно нанимались домашние учителя.
      - A чем занимаются родители?
      - Отец - доктор, микрохирург. Мать - владелица туристической компании. Но она стала работать только последние годы: предыдущие двадцать лет посвятила ребенку.
      - Больше детей у них не было?
      - Ни одного.
      - Что ж, Анна подобрала процветающих людей. Она старалась, и она нашла таких, - пробормотала Ева, выходя из лифта и направляясь к квартире Карли.
      Понадобилось несколько длинных звонков, чтобы дверь наконец открылась. С опухшими глазами и всклокоченными волосами, Карли посмотрела на них с полным безразличием.
      - Что вам надо?
      - Немного вашего времени.
      - На рассвете?
      - Уже двенадцатый час.
      - Я повторяю, на рассвете! - Она пожала плечами и отошла, пропуская их в квартиру. - Не спрашивайте меня ни о чем, пока я не выпью чашку крепкого кофе. Этот пункт надо бы добавить в текст о правах и ответственности, который вы так любите долдонить,
      - Язва! - прошептала Пибоди, когда Карли отошла.
      Ева осмотрела комнату, прислушиваясь к шуму кофемолки, и изо всех сил сжала зубы, когда услышала запах настоящего дорогого крепкого кофе.
      - Я видела вас вчера на похоронах Ричарда, - сказала Карли, медленно вплывая в комнату с чашкой кофе. Ее ночная рубашка сползла с одного плеча, когда она уселась на софу, скрестив длинные красивые ноги. - Можете начинать без предисловий.
      - Некоторые вопросы, которые я собираюсь обсудить с вами, носят сугубо личный характер. Вам лучше попросить вашего компаньона уйти.
      - Моего компаньона?
      Ева кивнула на низкий столик.
      - Два винных бокала. Смятые подушки у изголовья софы. - Она сунула руку под одну из них и достала оттуда черный чулок. - Нижнее белье находится не на месте.
      - Что ж, ваши потрясающие детективные способности привели вас к правильному заключению. Минувшей ночью я действительно занималась сексом. Она дернула плечом, и сползший край ночной рубашки опустился еще ниже. - Но с чего вы решили, что он все еще здесь?
      - Потому что вы занимались сексом сегодня утром, когда я так грубо вам помешала. Этот маленький укус на вашей шее очень свежий, только что получен.
      - Неплохо! - В голосе Карли чувствовалось нескрываемое удивление. Полагаю, что он чувствует себя, как застигнутый врасплох шалунишка. - Она повысила голос, не отрывая взгляда от Евы: - Почему ты не выходишь, милый? Лейтенант Даллас все равно уже испортила всю малину.
      Дверь со скрипом приоткрылась, послышались медленные неуверенные шаги. Смущенный и весь красный, в комнату вошел Майкл Проктор.
      ГЛАВА 19
      - Гм... - Он прочистил горло, стараясь куда-нибудь пристроить свои руки, но, не найдя ничего подходящего, просто опустил их вдоль тела. Он выглядел помятым и растерзанным. - Доброе утро, лейтенант.
      Карли запрокинула голову и громко расхохоталась.
      - О, Майкл, соберись! Постарайся как минимум выглядеть удовлетворенно и вызывающе, а не смущенно и виновато. Она работает не в полиции нравов.
      - Карли...
      Она отмахнулась.
      - Сделай себе кофе, ты будешь чувствовать себя лучше.
      - Гм... Могу я предложить кому-нибудь... что-нибудь?
      - Он очень мил, не правда ли? - воскликнула Карли, как мать, гордящаяся хорошими манерами своего ребенка. - Продолжай, дорогой.
      Когда Майкл вышел из комнаты, она вновь повернулась к Еве. Выражение ее лица полностью изменилось, как будто она сбросила маску, в голосе зазвучала сталь.
      - Мне кажется, что секс между двумя совершеннолетними гражданами не противоречит закону в этом штате. Надеюсь, мы можем продолжать?
      - Как давно вы с Майклом занимаетесь сексом?
      Карли внимательно изучала свои ногти, а потом несколько секунд полировала их.
      - Думаю, часов двенадцать. Боюсь, что не смогу сказать вам точно, сколько времени длился половой акт и когда наступил оргазм. В этот момент я была без часов.
      - Вы собираетесь вывести меня из себя своим хамством? - спросила Ева совершенно спокойно с легким налетом презрения. - Отлично. Мы отвезем вас в Управление полиции и там посмотрим, у кого задница крепче. Там вы с радостью и по собственной инициативе расскажете мне о том, как Майкл Проктор оказался сегодня утром в вашей постели.
      Карли уже скривила было рот в презрительной гримасе, но идея провести несколько часов в Управлении полиции заставила ее взять себя в руки.
      - Мы встретились на похоронах, потом отправились пропустить по стаканчику, а после этого приехали сюда. Удовольствия возрастали с каждым последующим пунктом повестки дня. В этом есть что-либо недозволенное?
      - Похоронить одного любовника и тут же подобрать свеженького? Не у всех это получается так просто.
      Искры гнева брызнули из глаз Карли, но она сумела сохранить спокойствие в голосе.
      - Оставьте свой узколобый взгляд на эти вещи для кого-нибудь другого! У нас с Майклом очень много общего - например, мы оба со школьной скамьи увлекаемся химией. Кроме всего прочего, я очень сильно его люблю.
      - Одно вас объединяет точно - Ричард Драко.
      - Верно. Но Ричард мертв. А мы - нет.
      Майкл почти неслышно вошел в комнату.
      - Карли, может быть, мне лучше уйти?
      - Ни в коем случае! - Она постучала по дивану рядом с собой. - Сядь. Это звучало скорее как приказ, чем как предложение. Когда он сел, она довольно улыбнулась и просунула руку ему под локоть. - Итак, лейтенант, о чем вы говорили?
      - Майкл, почему вы не сказали мне о том, что ваша мать была знакома с Ричардом Драко?
      Чашка подпрыгнула у него в руке, и кофе пролился на брюки.
      - Моя мать? При чем здесь она?!
      - Она в свое время играла в одном спектакле с Драко.
      - Твоя мать актриса? - Карли наклонилась к нему.
      - Была ею когда-то. Она покинула сцену много лет назад. До моего рождения. - Он поставил чашку на место и аккуратно стряхнул кофе с брюк. Оставьте мою мать в покое. Она тут ни при чем.
      - Я разве сказала, что она имеет к чему-то отношение? - "Нервы, подумала Ева. - Он не может совладать со своими руками". - Вы знаете, что она находилась в интимных отношениях с Драко?
      - Это было мимолетное увлечение. С тех пор прошло много лет...
      - Твоя мать и Ричард? - Карли откинулась назад, изучая его лицо. - Как ужасно! - В ее глазах светилась жалость к нему. - Не позволяй ей спровоцировать тебя, милый.
      Но он уже явно позволил.
      - Послушайте, у нее была малюсенькая роль. Она не была серьезной актрисой. Они с отцом просто вместе... Она бы сказала мне, так как знала, что я боготворю Ричарда, что я его дублер. Он использовал ее! Он всю жизнь использовал женщин! - Майкл решительно посмотрел на Карли. - Да, она была в него влюблена. Все хорошенькие женщины в него влюблялись.
      "Его мать, - подумала Ева, - а может быть, и женщины вообще - его слабое место".
      - Да, ему нравилось использовать женщин. Молоденьких, хорошеньких женщин. Они для него были просто игрушками, которые ему быстро надоедали. Ваша мать отказалась от карьеры, от своих планов и надежд из-за него?
      - Может быть. - Майкл побледнел. - Может быть, это была одна из причин. Но она дала жизнь человеку, это ее делало счастливой!
      - Он сломал ей жизнь.
      - Да. - Глаза Проктора сверкали, в голосе звучала горечь. - Да, он сломал ей жизнь. Вы хотите, чтобы я признался, что ненавидел его за это? Может быть, и так, в какой-то мере.
      - Майкл, не говори больше ничего! - предупредила Карли.
      - Гори все синим пламенем! - В его голосе звучали решимость и гнев. Моя мать не была дешевой девочкой для мимолетных развлечений, игрушкой, с которой можно поиграть немного и выбросить. Она была милой наивной девушкой. Этим он и воспользовался.
      - Он давал ей наркотики или запрещенные психотропные лекарства, Майкл? - спросила Ева. - Он давал ей их попробовать?
      - Нет. Но он пытался, сукин сын!
      - Майкл, ты не обязан отвечать на эти вопросы.
      - Я хочу раз и навсегда прояснить это. - Горячие волны возбуждения и гнева прокатывались по всему его телу. - Она рассказывала мне, что, когда вошла в комнату, он капал какие-то капли в ее стакан с вином. Она спросила его, что это такое. В ответ он лишь рассмеялся. Он сказал... Моя мама обычно не употребляет грубых выражений, но она точно повторила мне его слова: "Это заставит тебя трахаться, как крольчиха".
      У Майкла на лбу нервно билась жилка, он прямо смотрел Еве в глаза.
      - Она не знала, что это такое. Но мне ясно, что негодяй пытался влить ей в вино "бешеного кролика".
      - Она не выпила это отравленное вино?
      - Нет, она испугалась. Она сказала, что не хочет ничего пить, и это привело его в бешенство. Он стал обзывать ее и пытался заставить выпить зелье насильно. Тут она поняла, что он за человек, и убежала. Мама рассказывала, что была тогда в ужасном состоянии - разбита, растоптана, лишена всяческих иллюзий. Она вернулась домой. И потом всегда говорила: "Лучшее, что я сделала в жизни, - это смогла тогда сбежать домой".
      - А что же Драко?
      - Он даже не помнил ее, - горько усмехнулся Майкл. - У него не хватило порядочности даже на то, чтобы запомнить, как ее зовут!
      - Вы говорили с ним о ней?
      - Мне хотелось увидеть, как он отреагирует на ее имя. Он даже не стал притворяться, что помнит его. Она для него ничего не значила. Все люди для него ничего не значили.
      - Вы сказали ему об этом? Вы напомнили ему о ней?
      - Нет. - Майкл сник. Казалось, из него выпустили весь пар. - Нет, я не видел в этом смысла. Если бы я стал настаивать на этом, я бы потерял работу.
      - Нет! Не давай этим мыслям мучить тебя. - Карли нежно обняла Майкла. Они сидели, обнявшись, в молчании, а потом Ева поймала на себе взгляд Карли, полный ненависти. - Оставьте его в покое! Вам нравится издеваться над людьми слабее себя?
      - Да, я занимаюсь исключительно этим целыми днями.
      "А ты не слабая, - подумала Ева. - От кого ты это унаследовала? От тех, кто тебя родил, или от тех, кто тебя воспитал?"
      - Вероятно, вам приходилось тяжело, Майкл, знать все это и продолжать работать с ним бок о бок, видеться с Драко каждый день, - заметила она.
      - Я вынужден был выбросить все это из головы. Ведь я не мог изменить того, что уже произошло! - Он пожал плечами, пытаясь изобразить вызов. Что бы я ни сделал, это ничего не изменит. Но в один прекрасный день, когда я выйду на сцену вместо него, все увидят, что я лучше. Этого будет достаточно.
      - Теперь у вас появился такой шанс, не правда ли? - Ева намеренно не щадила его. - Шанс оказаться в свете лучей его славы, шанс спать с одной из его любовниц.
      Майкл сжал зубы, пытаясь унять дрожь.
      - Карли, это не так! Я не хочу, чтобы ты думала, что...
      - Конечно, это не так. - Она взяла его за руку. - Просто у лейтенанта извращенное воображение и испорченное профессией восприятие жизни. Наверное, тяжело иметь дело с одними преступниками? Незаметно для себя сам можешь перенять их оценки людей.
      - Мисс Лэндсдоун...
      Карли проигнорировала Евино обращение, медленно и нежно поцеловав Майкла в обе щеки.
      - Ты пролил свой кофе, дорогой. Почему бы тебе не отправиться на кухню и не сделать нам еще по чашечке?
      - Да. Хорошо. - Он встал с дивана. - Моя мать прекрасная женщина!
      - Конечно, - подтвердила Карли.
      Когда Майкл скрылся за дверью в кухню, она повернулась к Еве и посмотрела на нее с вызовом и гневом.
      - Мне не нравится, когда кто-то пользуется его незащищенностью, лейтенант. Сильные должны защищать слабых, а не бить их ниже пояса.
      - Я предпочитаю не нянчиться с людьми, а давать им возможность развивать свою силу духа. - Ева прислонилась к спинке кресла. - Майкл очень хорошо защищал свою мать. Для некоторых людей семейные связи важнее всего. Кстати, вы не рассказали, что вас удочерили, мисс Лэндсдоун.
      - Что? - Ее глаза подернулись дымкой смущения. - Какого черта я должна была рассказывать? Я сама об этом редко вспоминаю. И какое вам до этого дело?
      - Мне нужно знать, когда вам стало известно, что вас удочерили.
      Карли пожала плечами:
      - Мои родители никогда не скрывали этого от меня. В нашем доме никогда не делали из этого особого секрета.
      - Они показывали вам бумаги о вашем удочерении?
      - Бумаги? Да, конечно, медицинские карты, этнические исследования и прочее. Мне рассказали, что моя природная мать отдала меня другим людям, потому что хотела для меня лучшей судьбы, и так далее и тому подобное. Правда это или нет - не имеет значения. У меня есть мать.
      Карли немного помолчала, а потом внимательно посмотрела на Еву.
      - Вы намекаете, что моя мать когда-то имела близкие отношения с Ричардом? - Она громко рассмеялась и отбросила со лба густую прядь своих прекрасных волос. - Могу вас заверить, что это не так. Мама никогда не встречалась с Ричардом Драко. Они с отцом живут в счастливом браке почти тридцать лет. До моего рождения она работала туристическим агентом, а не актрисой.
      - Я имею в виду не ее. Вы никогда серьезно не интересовались судьбой женщины, которая дала вам жизнь?
      - Никогда! У меня прекрасные родители, которых я люблю и которые любят меня. Почему я должна интересоваться женщиной, которая для меня никто просто посторонний человек?
      "Мать и дочь говорят одно и то же, слово в слово", - подумала Ева.
      - Многие усыновленные дети интересуются своими настоящими родителями, хотят знать, почему их отдали, даже стремятся поддерживать отношения с ними...
      - А я не хочу. В моей жизни нет пустот, которые можно и нужно было бы заполнять. Уверена, что, если бы я попросила, мои родители помогли бы мне найти ее. Если бы мне это было нужно. Но мне не нужно. К тому же это было бы им неприятно, - добавила она тихо. - Я никогда не позволю себе оскорбить их. И вообще, какое это имеет отношение к делу?
      - Вам говорит что-нибудь имя Анна Карвелл?
      - Нет. - Карли слегка напряглась. - Вы хотите сказать, что это имя женщины, которая отдала меня на удочерение? Я не спрашивала вас об этом. И я не хочу знать этого имени.
      - Вы никогда не слышали этого имени и никогда не встречались с женщиной с таким именем?
      - Нет. И не желаю! - Карли вскочила с дивана. - У вас нет права говорить со мной об этом. Вы не имеете права играть с моей жизнью!
      - Вы никогда не интересовались именем своего настоящего отца?
      - Да пошел он к черту! Если уж она для меня ничего не значит, то он тем более. Удачная сперма - и больше ничего. Вы хотели это из меня вытащить и добились своего. А теперь ответьте, какое все это имеет отношение к смерти Ричарда Драко?
      Ева ничего не ответила. В полной тишине она только наблюдала, как в глазах Карли появилось выражение недоверия, сменившееся ужасом.
      - Нет, это ложь! Страшная, подлая ложь! Вы мерзкая сука! - Она схватила маленькую изящную вазочку с фиалками со стола и швырнула ее в стену. - Это неправда!
      - Есть официальные документы, - спокойно произнесла Ева. - Ричард Драко - ваш настоящий отец по рождению.
      - Нет, нет!
      Карли уставилась на Еву, а потом подняла стоящую на столе лампу. Китайский фарфор разлетелся на куски с грохотом разорвавшейся гранаты. Прежде чем Пибоди успела вмешаться, Ева сделала ей знак не двигаться - и выдержала пощечину Карли, не пытаясь защититься.
      - Скажите, что это не так! Это не так!
      Она билась в истерике и кричала, слезы градом текли по ее щекам. Ее красота сильно померкла: бледное лицо, темные глаза. Затем с воплем отчаяния она бросилась к Еве, схватила ее за куртку и начала трясти.
      - О боже! Боже мой!
      - Карли?!
      Майкл влетел в комнату из кухни. Один взгляд - и Ева поняла, что он подслушивал и все слышал. Когда он подбежал к девушке, пытаясь обнять ее, она оттолкнула его и встала, с вызовом скрестив руки на груди.
      - Не прикасайся ко мне! Не прикасайся ко мне!
      Как догоревшая свечка, она, вспыхнув последний раз, без сил упала на диван.
      - Пибоди, отведи Майкла на кухню.
      Майкл сделал шаг назад, с ненавистью глядя на Еву.
      - То, что вы делаете, это жестоко. Жестоко!
      Он вышел из комнаты, сопровождаемый Пибоди, а Ева склонилась над девушкой. У нее все еще горела щека, но она была абсолютно спокойна.
      - Я сожалею.
      - Неужели?
      - Да.
      Карли подняла голову, ее глаза были пусты.
      - Я не знаю, кого сейчас больше ненавижу: себя или вас.
      - Если вы не знали о кровном родстве между вами, вам не за что себя ненавидеть.
      - Я занималась с ним сексом! Я ласкала его своими руками. Позволяла ему ласкать меня... Вы понимаете, что я теперь чувствую? Какой грязной тварью я себя ощущаю?