Следствие ведет Ева Даллас (№14) - Объятия смерти

Лицо ее было мягче, чем у Пибоди, а в уголках блестящих карих глаз виднелись морщинки, свиде­тельствующие о возрасте. Походкой танцовщицы она направилась к Еве, раскрыв объятия.

– Вы лейтенант Даллас? Я бы узнала вас где угод­но! – Женщина стиснула обе руки Евы. – Я Фиби, мать Делии.

Ее унизанные кольцами руки были теплыми, хотя и с грубоватыми ладонями. На запястьях позвя­кивали браслеты.

– Рада с вами познакомиться, миссис Пибоди.

– Фиби. – Она улыбнулась и притянула Еву к себе. – Сэм, отпусти девочку и познакомься с лей­тенантом Даллас.

Мужчина повернулся, все еще обнимая Пибоди за плечи.

– Очень рад. – Он пожал Еве руку. – Делия столько о вас рассказывала, что мне кажется, будто я давно вас знаю. Мы никогда не сможем достойно отблагодарить вас за то, что вы сделали для нашего сына.

Смутившись, Ева высвободила руку.

– Как поживает Зак?

– Очень хорошо. Уверен, он попросил бы пере­дать вам наилучшие пожелания, если бы знал, что мы приедем к вам.

Мужчина снова улыбнулся. Теперь Ева заметила сходство между ним и братом Пибоди. То же узкое лицо апостола, те же серые глаза. Но во взгляде Сэма Пибоди было нечто, заставившее Еву ощутить покалывание в затылке.

Этот человек не был таким безобидным щенком, как его сын.

– Передайте ему привет. Пибоди, ты свободна до конца дня.

– Благодарю вас, лейтенант.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказа­ла Фиби. – Не могли бы и вы уделить нам немного времени? Конечно, вы очень заняты, – продолжала она, прежде чем Ева успела ответить, – но, может быть, мы вечером пообедаем с вами и вашим мужем? У нас есть для вас подарки…

– Вы не должны ничего нам дарить!

– Подарки дарят не по обязанности, а по жела­нию, и мы надеемся, что они вам понравятся. Делия так много рассказывала нам о вас, о Рорке и о ва­шем доме. Наверное, это удивительное место. Хоро­шо бы нам с Сэмом представилась возможность по­видать его.

Еве казалось, будто она очутилась в большом сундуке, крышка которого медленно закрывается. Фиби продолжала безмятежно улыбаться, а Пибоди внезапно обнаружила живейший интерес к потолку.

– Вы можете прийти к нам пообедать, – вздох­нув, сказала Ева – а что ей еще оставалось?

– С удовольствием. Восемь часов вас устроит?

– Вполне. Пибоди знает дорогу. В любом случае добро пожаловать в Нью-Йорк. Я постараюсь что-нибудь… приготовить, – неуверенно закончила Ева и шагнула назад, ища путь к спасению.

– Я сейчас вернусь, – быстро шепнула Пибоди родителям и поспешила за Евой.

Прежде чем они подошли к двери ее кабинета, позади снова начался шум.

– Тут ничего не поделаешь, – со вздохом заметила Пибоди. – Мой отец обожает печь и всегда тас­кает за собой все необходимые принадлежности.

– Каким же образом они протащили все это в самолет?

– Они не летают. Должно быть, приехали на ав­томобиле с трейлером и пекли всю дорогу. – Пибо­ди улыбнулась. – Разве они не чудо?

– Да, но скажи им, чтобы они не приносили сладости каждый раз, когда придут тебя повидать. Кончится тем, что у нас появится куча разжиревших детективов, впадающих в диабетическую кому.

– Я прихватила для вас одну штучку. – Пибоди протянула ей печенье, которое держала за спиной. – Вернусь через пару часов – как только их устрою.

– Я же сказала – ты свободна до конца дня.

– Спасибо. Знаете… – Пибоди оглянулась и за­крыла за собой дверь кабинета. – Я должна вам кое-что сообщить насчет моей матери. У нее есть способность заставлять других делать и говорить то, чего они не хотят, – иногда даже лепетать, как ребе­нок.

– Я не буду лепетать!

– Будете, – печально отозвалась Пибоди. – Я очень люблю маму, но что есть, то есть. Ей доста­точно посмотреть на человека – и она все о нем знает.

Ева нахмурилась:

– Она экстрасенс?

– Нет. Экстрасенс – отец, но он никогда не вторгается в чью-либо личную жизнь. Мама – дру­гое дело. Материнство всегда что-то делает с жен­щиной, но у нее эти качества развиты в стократном размере. Мама все видит, все знает и всем управляет. Причем другие, как правило, этого просто не замечают. Ведь вы пригласили их на обед, хотя никог­да этого не делаете.

– Делаю!

– Не вы, а Рорк. Вы могли сказать, что заняты, или предложить пообедать в ресторане, но мама хо­тела прийти к вам домой – и вы их пригласили.

Ева устало опустилась на стул.

– Я просто была вежлива.

– Нет. – Пибоди покачала головой. – Даже вы бессильны против маминого взгляда. Я подумала, что должна вас предупредить.

– Катись отсюда, Пибоди!

– Есть, лейтенант. – Пибоди задержалась у две­ри. – Вечером у меня свидание с Макнабом… Ни­чего, если я и его приглашу к вам обедать? Таким образом он познакомится с родителями самым есте­ственным способом.

Ева стиснула голову руками:

– Господи!

– Еще раз спасибо. Увидимся вечером.

Оставшись в одиночестве, Ева нахмурилась. По­том вздохнула и съела печенье.

* * *

– Они перекрасили мой кабинет и снова украли мои конфеты! – Ева ходила взад-вперед по бесцен­ному восточному ковру среди хрусталя и антиква­риата. Рорк вернулся домой только что, поэтому в течение последнего часа ей было некому пожало­ваться. – А Пибоди в мое отсутствие закончила всю бумажную работу, так что мне было абсолютно не­чего делать.

– Ей должно быть стыдно. Подумать только, твоя помощница возится с бумагами у тебя за спи­ной!

– Лучше не остри, потому что тебе предстоит кое-что объяснить.

Рорк вытянул ноги, скрестив лодыжки.

– Ага! Ну и как же Пибоди и Макнабу понра­вился Бимини?

– Ты у нас настоящий меценат, верно? Отпра­вил их на остров, чтобы они могли там бегать голы­шом и скользить по искусственному водопаду.

– Значит, они хорошо провели время, – усмех­нулся Рорк.

– Ну, еще бы! Кровать разменом с Сатурн, – пробормотала Ева. – Голые обезьянки…

– Что-что?

Она покачала головой:

– Ты должен прекратить вмешиваться в их… в то, чем они занимаются.

– Может быть, и прекращу, – лениво отозвался Рорк. – Когда ты прекратишь относиться к их свя­зи, как к какому-то жупелу.

– Жупелу? – Ева с раздражением провела рукой по волосам. – Я не могу так к этому относиться, по­тому что даже не знаю, что такое жупел. Пойми же, они копы…

– Копы тоже имеют право на жизнь, – перебил Рорк. – Как и все остальные. Расслабьтесь, лейте­нант. У нашей Пибоди есть голова на плечах.

Фыркнув, Ева опустилась на стул.

– Жупел! Возможно, такого слова и вовсе нет, а если есть, то оно на редкость глупое. Между про­чим, сегодня утром я поручила ей самостоятельно вести дело.

Протянув руку, Рорк стал перебирать пальцы Евы, которыми она только что нервно постукивала по колену.

– Ты не упоминала, что у тебя появилось новое дело.

– Оно не новое. Я выудила его из архива. Шесть лет назад погибла молодая красивая женщина. Муж, вернувшись из поездки, обнаружил ее мертвой в ванне. Убийство, скверно замаскированное под са­моубийство или несчастный случай. У мужа надеж­ное алиби, и он остался вне подозрений. Все опро­шенные утверждали, что они были счастливой па­рой. Но в ящике с нижним бельем жертвы найдены весьма откровенные сексуальные письма, подпи­санные инициалом «С».

– Внебрачная связь, ссора любовников и убий­ство?

– Так решил следователь.

– Но не ты?

– Понимаешь, никто никогда не видел этого че­ловека; никто из знакомых жертвы не слышал, что­бы она о нем упоминала. Я приходила повидать мужа и познакомилась с его второй женой и ребен­ком – девочкой около двух лет.

– Следовало ожидать, что после периода траура он начнет новую жизнь.

– Безусловно, – согласилась Ева.

– Не то чтобы это относилось ко мне… При аналогичных обстоятельствах я был бы сломлен на­всегда!

Она бросила на него скептический взгляд:

– Неужели?

– Естественно. Теперь ты должна сказать, что тоже не мыслишь жизни без меня.

– Еще бы! – Ева засмеялась, когда Рорк легонь­ко укусил ее пальцы. – Поэтому давай вернемся к действительности. Думаю, я знаю, как это произо­шло. Остается только пару раз надавить кое на ко­го – и дело будет закрыто.

– Но вместо надавливания ты передала дело Пи­боди?

– Она нуждается в опыте. Немного лишнего времени уже не повредит Марше Стиббс. А если Пибоди пойдет по неверному следу, я ее поправлю.

– Должно быть, она в восторге?

– Конечно. Глаза просто сияют.

Рорк улыбнулся:

– Ты помнишь, какое первое дело поручил тебе Фини?

– Конечно: дело Томаса Картера. Однажды ут­ром он сел в свой седан, завел его, и машина взорва­лась, разнеся его куски по всему Вест-Сайду. Картер был женат, имеет двоих детей и работал страховым агентом. Ни любовниц, ни врагов, ни серьезных по­роков. Мотив не выявили. Дело застопорилось, Фини раскопал его и передал мне.

– Ну?

– Оказалось, что киллер прикончил не того, ко­го ему заказали. Целью был не тот Томас Картер, а его тезка – второразрядный наркодиллер с пристрас­тием к азартным играм. – Ева покосилась на усме­хающегося Рорка. – Я прекрасно помню, что испы­тывала, когда раскрыла первое дело.

– Ты хороший инструктор, Ева, и хороший друг.

– Дружба тут ни при чем. Если бы я не думала, что Пибоди в состоянии справиться с этим делом, то никогда бы ей его не поручила.

– Это обязанность инструктора. А дружеские обязанности тебе придется выполнять вскоре.

– Обед! – простонала Ева. – Господи, что мы будем с ними делать, когда поедим?

– Беседовать. Общаться. Есть люди, у которых это вошло в каждодневную привычку.

– Да, но некоторые так назойливы. Впрочем, я думаю, родители Пибоди тебе понравятся. Я тебе говорила, что, когда вернулась в управление, они угощали детективов печеньем и пирогом?

– Пирогом? Каким?

– Не знаю. К моему появлению от него почти ничего не осталось. Но печенье было потрясающее. А потом Пибоди пошла со мной в кабинет и предуп­редила насчет сверхъестественных способностей своей матери.

Теперь Рорк играл кончиками волос Евы.

– А я-то думал, они хорошо ладят.

– Вроде бы да. Но Пибоди сочла своим долгом меня предостеречь. Конечно, дело не в квакерских штучках насчет людей, приносящих несчастье. Про­сто Пибоди утверждает, что ее мать может заставить людей делать и говорить то, что они не хотят. По мнению Пибоди, я пригласила их на обед только под действием взгляда ее матери.

Заинтригованный, Рорк склонил голову набок.

– Сила внушения?

– Пибоди утверждает, что это качество свойст­венно любой матери, но ее мать наделена им сверх меры. Для меня это бессмыслица.

– Ну, мы оба не слишком разбираемся в таких вещах. А так как она не наша мать, то думаю, нам ее способности не угрожают.

– Я и не беспокоюсь – просто передаю тебе предупреждение.

Соммерсет – дворецкий Рорка и несчастье всей жизни Евы – появился в дверях; его тощая физио­номия выражала неодобрение.

– Это кофейный столик в стиле чиппендейл (Стиль мебели, названный по имени английского красноде­ревщика Томаса Чиппендейла (1718—1779).), лейтенант, а не скамеечка для ног.

– Как вам удается ходить с палкой в заднице? – осведомилась Ева, оставляя ноги на прежнем мес­те. – Это больно или, напротив, приятно стимули­рует?

– Ваши гости прибыли, – сообщил он, скривив губы.

– Спасибо, Соммерсет. – Рорк поднялся. – За­куски подайте сюда.

Он протянул руку Еве, но она нарочно дожда­лась, пока дворецкий выйдет, прежде чем опустить ноги на пол.

– В интересах сохранения дружественной атмо­сферы, – начал Рорк, когда они двинулись к прихо­жей, – не могла бы ты не упоминать палку в задни­це Соммерсета до конца вечера?

– О'кей. Если он будет меня доставать, я просто вытащу из него эту палку и огрею его по башке.

– Это было бы увлекательное зрелище.

Соммерсет уже открыл дверь, и Сэм Пибоди дру­жески тряс ему руку.

– Рад с вами познакомиться. Благодарим за прием. Я Сэм, а это Фиби. Вы Соммерсет, верно? Делия рассказывала нам, что вы в доме всем заправ­ляете.

– Совершенно верно, – отозвался дворецкий, кланяясь Фиби. – Позвольте взять ваши вещи.

– Нет, благодарю вас. – Фиби крепче вцепилась в коробку, которую держала в руках. – У вас очень красивый сад. Не ожидаешь увидеть такое в центре города.

– Да, мы им вполне довольны.

– Привет! – Фиби улыбнулась Еве, пока Сом­мерсет закрывал парадную дверь. – А вот и Рорк! Ты была права, Делия, – он потрясающе хорош со­бой.

– Мама! – Пибоди густо покраснела.

– Благодарю вас. – Рорк поднес к губам руку Фиби. – Этот комплимент я могу вернуть вам, Фиби. – Он пожал руку Сэму. – У вас очарователь­ная дочь.

– Нам она тоже нравится. – Сэм положил руку на плечо жены.

– Пожалуйста, входите. Будьте как дома.

«Как у него это ловко получается!» – думала Ева, пока Рорк устраивал семейство Пибоди в боль­шой гостиной. Вскоре все уже держали в руках ста­каны с напитками и слушали рассказы Рорка о на­ходящихся в комнате произведениях искусства.

Покуда он занимался Пибоди, Ева переключила внимание на Макнаба. Детектив из электронного отдела облачился в наряд, который, очевидно, считал наиболее консервативным. Рубашка и свободные шелковые брюки василькового оттенка, доходящие до лодыжек ботинки. Мочку левого уха украшали полдюжины миниатюрных золотых обручей. Длин­ные светлые волосы были зачесаны назад и собраны в «конский хвост». Смазливая физиономия имела цвет вареного омара.

– Вы забыли крем от загара, Макнаб? – осведо­милась Ева.

– Только один раз. – Он закатил зеленые гла­за. – Видели бы вы мою задницу!

– Ну уж нет! – Ева глотнула вина. – Как-ни­будь обойдусь.

– Это я просто так, чтобы поддержать разговор. Я, признаться, немного нервничаю. – Макнаб по­косился на отца Пибоди. – Мне нелегко с ним бе­седовать, когда мы оба знаем, что я трахаюсь с его дочерью. К тому же он экстрасенс, поэтому, если я подумаю о том, как трахаю Пибоди, он будет об этом знать.

– Ну так не думайте об этом.

– Не могу, – усмехнулся Макнаб. – Я ведь мужчина.

Ева окинула скептическим взглядом его наряд.

– Об этом ходят разные слухи.

– Прошу прощения. – Фиби коснулась руки Евы. – Мы с Сэмом хотим вручить вам и Рорку наш подарок, – Она протянула Еве коробку. – За ваше дружеское и великодушное отношение к двум нашим детям!

– Спасибо…

Еву всегда смущали подарки. Даже проживя больше года с Рорком, который постоянно дарил ей что-нибудь, она толком не знала, как их принимать. Возможно, причина была в том, что большую часть жизни ее никто не любил настолько, чтобы делать ей подарки.

Поставив на стол коробку, Ева развязала узел простой бечевки, сняла обертку и открыла крышку. Внутри лежали два изящных подсвечника из блестя­щего зеленого камня с пурпурными крапинками.

– Какие красивые!

– Этот камень называется флюорит, – объяс­нил ей Сэм. – Он способствует очищению ауры, ду­шевному покою и ясности мышления. Мы решили, что, так как вы оба занимаетесь трудными и ответст­венными делами, такой камень вам подойдет лучше всего.

– Удивительно тонкая работа. – Рорк поднял один подсвечник. – Ваша?

Фиби ослепительно улыбнулась:

– Мы делали их вместе.

– Тогда они ценны вдвойне. Большое спасибо. Вы продаете ваши изделия?

– Иногда, – ответил Сэм. – Мы предпочитаем их дарить.

– Я продаю, когда в этом есть надобность, – вставила Фиби. – Сэм слишком сентиментален, а я более практична.

– Прошу прощения. – Соммерсет снова по­явился в дверях. – Обед подан.

Все оказалось куда проще, чем думала Ева. Роди­тели Пибоди были славными людьми и интересны­ми собеседниками. А их гордость за дочь казалась настолько очевидной, что было невозможно не ис­пытывать к ним симпатии.

– Конечно, мы беспокоились, когда Делия со­общила нам о своих планах, – сказала Фиби, при­нимаясь за бисквит с омаром. – Опасная профессия в опасном городе. – Она улыбнулась дочери через стол. – Но мы понимали, что это ее призвание, и верили, что Делия с этим справится.

– Она хороший коп, – кивнула Ева.

– А что такое хороший коп? – Увидев, что Ева нахмурилась, Фиби пояснила: – Я имею в виду, ка­ково ваше определение хорошего копа?

– Это полицейский, который уважает свой зна­чок и то, что он символизирует.

– Понимаю, – одобрительно кивнула Фиби.

Ее темные глаза встретились с глазами Евы, и под этим спокойным проницательным взглядом Ева с трудом удержалась от желания поерзать на стуле.

Ей казалось, что Фиби могла бы отлично проводить допросы.

– Каждый должен уважать свое дело. – Фиби подняла бокал и сделала глоток. – Для одних это молитва, для других искусство, для третьих коммер­ция. А для некоторых – закон. Люди часто думают, что мормоны не верят в земные законы, но это не так. Мы верим в порядок и в право личности стре­миться к счастью, не причиняя вреда другим. Тот, кто отстаивает закон, защищает тех, кому причини­ли вред.

– Лишение человека жизни оставляет дыру в мироздании. – Сэм положил ладонь на руку же­ны. – Делия нечасто рассказывает нам о своей ра­боте, но она говорила, что вы преданы своему делу.

– Это моя профессия.

– Вижу, мы вас смущаем. – Фиби снова подня­ла бокал с вином. – Пожалуй, стоит переменить те­му. У вас очаровательный дом. – Она повернулась к Рорку. – Надеюсь, после обеда вы проведете с нами экскурсию?

– Для этого потребуется от шести до восьми ме­сяцев, – пробормотала Ева.

– Моя жена утверждает, что здесь есть комнаты, о существовании которых мы даже не догадываем­ся, – заметил Рорк.

– Прошу прощения. – Соммерсет возник сно­ва. – Вам звонят, лейтенант.

– Я на минуту. – Ева встала и быстро вышла.

Когда она вернулась, один взгляд на ее лицо дал Рорку понять, что остаток вечера ему придется раз­влекать гостей в одиночестве.

– Пошли, Пибоди. Очень сожалею. – Ева окину­ла взглядом сидящих за столом. – Нам нужно идти.

– Мне с вами, лейтенант? – спросил Макнаб.

– Да, вы можете понадобиться. Идем скорее. Прошу прощения, – снова извинилась Ева.

– Не беспокойся. – Рорк поднялся и провел пальцем по ее щеке. – Будьте осторожны, лейте­нант.

– Постараюсь.

– Вот так всегда, – вздохнул Рорк, оставшись наедине с Фиби и Сэмом. – Издержки профессии.

– Кто-то умер, – промолвил Сэм.

– Да, кто-то умер. И теперь они будут работать ради тех, кому причинили вред.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В день своего рождения Уолтер С. Петтибоун вернулся домой ровно в половине восьмого. Не­сколько десятков друзей и коллег крикнули в унисон: «Сюрприз!» – в тот момент, когда он шагнул через порог.

Но не это убило его.

Петтибоун радостно улыбнулся, шутливо пожу­рил жену за то, что она его разыграла, и тепло при­ветствовал гостей. К восьми вечеринка уже была в разгаре, и Уолтер с аппетитом поглощал перепели­ные яйца, икру, копченую лососину, мясной рулет со шпинатом и прочие яства, обеспеченные постав­щиками.

Но его убило и не это.

Петтибоун танцевал со своей женой, обнимал своих детей и смахнул украдкой слезу, слушая сен­тиментальный тост сына. Без четверти девять, обняв жену за талию, он поднял очередной бокал шампан­ского, попросил у гостей внимания и произнес крат­кий, но прочувствованный спич об итоге человечес­кой жизни и о благах, которые дарят друзья и семья.

– За вас, мои дорогие друзья, пришедшие разде­лить этот день со мной! – закончил он дрожащим от волнения голосом. – За моих детей, которыми я горжусь и которые радуют меня постоянно. И за мою красавицу жену, которая заставляет меня благода­рить господа за каждый прожитый день.

Раздался гром аплодисментов. Уолтер поднес бокал к губам и сделал большой глоток.

Именно это и убило его.

Задыхаясь, Петтибоун выпучил глаза и схватился за воротник рубашки. Его жена испуганно вскрик­нула, а сын начал энергично хлопать его по спине. Пошатнувшись, Уолтер устремился к гостям, опро­кинул несколько человек, как кегли, и сам рухнул на пол, конвульсивно дергаясь.

Один из гостей, врач, бросился к нему на по­мощь. Вызвал «Скорую», которая прибыла через пять минут, но Уолтер был уже мертв.

Порция цианида в его бокале стала очередным сюрпризом ко дню рождения.

Ева внимательно изучала синеву вокруг рта Уол­тера, его испуганно выпученные глаза, чувствуя красноречивый запах жженого миндаля. Петтибоуна перенесли на диван и расстегнули ему рубашку, тщетно пытаясь привести его в чувство. Никто не убрал осколки стекла и фарфора. В комнате пахло цветами, вином, морожеными креветками – и смер­тью.

«Уолтер С. Петтибоун пришел в этот мир и по­кинул его в один и тот же день одного и того же ме­сяца, – думала Ева. – Любопытное совпадение, хотя большинство людей предпочло бы его избежать».

– Я хочу поговорить с врачом, который первым пытался ему помочь, – сказала она Пибоди и оки­нула взглядом пол. – Нужно собрать все осколки и проверить, какие сосуды разбиты. Никого не выпус­кать – ни гостей, ни прислугу. Макнаб, запишите имена и адреса. Членов семьи отделите от остальных.

– Похоже, народу собралось тьма, – заметил Макнаб, отходя в сторону.

– Лейтенант, это доктор Питер Вэнс.

Пибоди подвела к Еве мужчину среднего роста, с короткими волосами и бородой песочного цвета. В его глазах, устремленных на тело Уолтера Петтибоуна, Ева видела горе и гнев.

– Он был хорошим человеком. – Доктор гово­рил с британским акцентом. – И отличным другом.

– Однако кто-то из присутствующих не отно­сился к нему по-дружески, – заметила Ева. – Вы сразу определили, что он отравлен, и велели меди­кам из неотложки уведомить полицию?

– Да. Признаки были очевидны, и смерть насту­пила очень быстро. – Доктор перевел взгляд на Еву. – Я хотел бы верить, что произошел несчаст­ный случай, какая-то ужасная ошибка. Но это не так. Уолтер только что закончил произносить сенти­ментальный тост и стоял, обнимая жену, рядом с сыном, дочерью, невесткой и зятем, с улыбкой на лице и слезами на глазах. Мы поаплодировали, он выпил и сразу же задохнулся, а потом свалился на пол в судорогах. Все кончилось через несколько ми­нут. Помочь ему было нельзя.

– Где он взял свой бокал?

– Не знаю. Официанты разносили шампанское. Другие напитки можно было взять в баре. Большин­ство гостей пришло около семи – Бэмби настаива­ла, чтобы к возвращению Уолта все были в сборе.

– Бэмби?

– Его жена, – объяснил Вэнс. – Вторая жена. Они поженились около года тому назад. Она уже несколько недель готовила этот сюрприз, хотя не со­мневаюсь, что Уолт все знал. Видите ли, Бэмби не назовешь умной женщиной… Но Уолт, разумеется, притворился удивленным.

– Когда именно он пришел домой?

– Ровно в половине восьмого. Мы все закрича­ли: «Сюрприз!» – согласно указаниям Бэмби. Было много смеха, а потом все опять начали есть и пить. Уолт подходил к гостям, шутил… Потом его сын произнес тост, и все снова выпили. – Вэнс вздох­нул. – По-моему, Уолтер пил шампанское. Жаль, что я не обратил особого внимания.

– Но вы видели, как он пил в тот раз?

– Вроде бы да. – Вэнс закрыл глаза, словно вспоминая. – Не могу себе представить, чтобы Уолт не выпил после тоста сына. Он обожал своих детей. Кажется, перед своим тостом Уолт взял другой пол­ный бокал. Но я не уверен, взял ли он его с подноса или кто-то передал ему.

– Вы были друзьями?

Лицо врача снова омрачилось:

– Близкими друзьями.

– В связи с его новым браком были какие-ни­будь проблемы?

Вэнс покачал головой:

– Он был счастлив. Откровенно говоря, многие из нас были озадачены, когда Уолт женился на Бэм­би. Он прожил с Шелли больше тридцати лет – их развод был достаточно мирным, – и в течение полу­года у него был роман с Бэмби. Некоторые думали, что это всего лишь каприз, связанный с возрастом, но дело закончилось браком.

– А его первая жена была здесь сегодня вечером?

– Нет. Их отношения были все-таки не настоль­ко дружественными.

– Вы знаете кого-нибудь, кто бы мог желать ему смерти?

– Абсолютно никого! – Вэнс беспомощно раз­вел руками. – Конечно, фраза «У него не было ни одного врага во всем мире» стала расхожим штам­пом, лейтенант Даллас, но именно это я могу ска­зать об Уолте. Люди любили его. Он был прекрас­ным отцом, щедрым работодателем и доброжела­тельным человеком.

«И весьма состоятельным, – подумала Ева, от­пустив доктора. – Богатым человеком, который бросил первую жену ради более молодой и соблаз­нительной. А так как люди не приносят с собой на вечеринку цианид просто так, кто-то явился сюда с определенной целью – убить Петтибоуна».

Ева побеседовала со второй женой в ее гостиной, расположенной рядом со спальней. Комнату осве­щала лишь одна лампа под полосатым абажуром – окна были прикрыты плотными розовыми портье­рами. Здесь вообще все было белым и розовым. «Как начинка приторного пирожного», – подумала Ева. Горы подушек, армии безделушек – и тяжелый за­пах роз.

Среди этого девичьего великолепия сидела Бэм­би Петтибоун, откинувшись на спинку розового ат­ласного кресла. Ее тщательно завитые волосы были окрашены в тот же карнавальный розовый цвет, от­теняя кукольное личико. Мерцающее розовое пла­тье с низким вырезом оставляло бы одну грудь пол­ностью обнаженной, если бы не полоска ткани, ук­рашенная пышным цветком розы.

Большие голубые глаза Бэмби блестели от слез, стекавших крошечными капельками по гладким ще­кам. Лицо наводило на мысль о молодости и невинности, хотя тело было вполне зрелым и роскошным. На коленях у нее лежал пушистый белый шар.

– Миссис Петтибоун?

Бэмби издала какой-то булькающий звук и утк­нулась лицом в белый шар. Когда шар тявкнул, Ева поняла, что это собачонка диковинной породы.

– Я лейтенант Даллас из нью-йоркского поли­цейского департамента. Это моя помощница, сер­жант Пибоди. Я очень вам сочувствую по поводу вашей утраты…

– Бони умер. Мой милый Бони…

Бони и Бэмби! Во всем этом Ева ощущала ка­кую-то фальшь. Оглядевшись вокруг, она поняла, что у нее нет иного выбора, как сесть на нечто пу­шистое и розовое.

– Я знаю, что вам сейчас очень тяжело. Но мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Я просто хотела устроить для него вечеринку по случаю дня рождения. Все пришли. Мы прекрас­но проводили время. Он даже не успел развернуть подарки…

Она всхлипнула, а пушистый шар у нее на коле­нях высунул розовый язычок и лизнул ее в лицо.

– Миссис Петтибоун, могу я узнать ваше насто­ящее имя для протокола?

– Меня зовут Бэмби.

– В самом деле? Ладно, допустим. Вы стояли рядом с вашим мужем, когда он упал?

– Бони говорил обо всех такие приятные слова. Ему понравилась вечеринка. – Бэмби умоляюще посмотрела на Еву. – Он ведь был счастлив, когда… это произошло?

– Надеюсь, что так. Вы не обратили внимания, кто подал ему шампанское?

– Бони любил шампанское. – Последовал сентиментальный вздох. – Это был его самый люби­мый сорт. Мы все заказали у поставщиков. Я пред­упредила мистера Марки, что его официанты долж­ны подавать шампанское и канапе в нужное время. Мне хотелось сделать все как можно лучше для моего милого Бони. А потом ему вдруг стало плохо. Если бы я знала, что он болен, мы бы не стали уст­раивать прием. Но когда он уходил утром, с ним было все в порядке!

– Миссис Петтибоун, вы понимаете, что случи­лось с вашим мужем?

Она снова зарылась лицом в шарообразную со­бачонку.

– Он заболел. Питер не сумел ему помочь.

– Миссис Петтибоун, мы предполагаем, что причиной смерти вашего мужа было шампанское. Где он взял бокал, который выпил, прежде чем ему стало плохо?

– Наверное, у девушки. – Бэмби озадаченно смотрела на Еву. – А почему ему должно было стать плохо от шампанского? Раньше такого никогда не было.

– У какой девушки?

– У какой девушки? – ошеломленно повторила Бэмби.

«Терпение!» – напомнила себе Ева.

– Вы сказали, что девушка подала мистеру Петтибоуну шампанское.

– Ах да! Это одна из официанток. – Бэмби при­жала к себе собачонку. – Она подала Бони полный бокал, чтобы он мог произнести тост.

– Он взял бокал с ее подноса?

– Нет. – Бэмби поджала губы. – Кажется, де­вушка сама подала ему бокал и вежливо поздравила с днем рождения.

– Вы знаете эту девушку? Когда-нибудь нанима­ли ее раньше?

– Я обращаюсь к мистеру Марки, а он присыла­ет официантов. На него во всем можно положиться. Он просто волшебник!

– Как она выглядела?

– Кто?

«Боже, дай мне сил не наорать на эту идиотку!»

– Официантка, Бэмби. Девушка, которая подала Бони бокал шампанского.

– Не знаю. Никто ведь не обращает внимания на официантов. – Подумав, она добавила: – Вроде бы аккуратная. Мистер Марки требует от своих под­чиненных, чтобы они выглядели опрятно.

– Она была старая или молодая? Высокая или низенькая?

– Понятия не имею. Все официантки выглядят одинаково.

– Ваш муж говорил с ней?

– Он сказал: «Благодарю вас». Бони был очень вежливый.

– Вам не показалось, что он ее узнал? Офици­антку, – поспешно уточнила Ева, видя, что Бэмби собирается спросить, кого именно.

– А почему он должен был узнать ее?

«Она действительно дура, – решила Ева. – Изображать идиотизм такого уровня просто невоз­можно».

– Хорошо. Вы знаете кого-нибудь, кто желал зла вашему мужу?

– Бони все любили. Вам бы он тоже понравился.

– А вы любили Бони, когда он состоял в браке с первой женой?

Ее глаза стали круглыми.

– Мы никогда никого не обманывали! Бони даже не поцеловал меня ни разу до развода. Он был настоящий джентльмен.

– Как вы с ним познакомились?

– Я работала в одном из его цветочных магази­нов, на Мэдисон-авеню. Бони иногда заходил туда взглянуть на ассортимент и поговорить с нами. Со мной, – добавила Бэмби с жалкой улыбкой. – Од­нажды он пришел, когда я уже собиралась уходить, и предложил проводить меня домой. По дороге Бони рассказал, что разводится с женой, и спросил, не схожу ли я с ним как-нибудь на ленч. Я подумала, не подкатывается ли он ко мне, – знаете, мужчины часто говорят, что оставляют жену, чтобы затащить вас в постель. Но я не глупа.