Глава четвертая

Давно королева Лериса не была так занята. Нужно было добывать и распределять сталь, обучать работников и помощников, чье появление было вызвано этим проектом. Были экспедиции пиратов, причем организовать и проводить их следовало совершенно секретно, чтобы Мертвая Луна не прознал, что они задумали.

Были попытки проникновения в Каньон, о котором она так давно мечтала, мучившая ее навязчивая идея. Много лет подряд она посылала в эту страну своих шпионов. Одни погибли, другие исчезли. Некоторые вернулись назад с сообщением, что не обнаружили ничего сверхъестественного, но тщательные допросы выявили большие провалы в их памяти. Это напугало ее так, как редко удавалось чему-нибудь в ее жизни. И все же она не сдавалась. Значит, у каньонцев были вселяющие ужас силы. Тем сильнее она верила в охраняемый ими секрет вечной молодости и жизни.

Более реальным был другой ее проект — предполагаемые переговоры с Мецпой и ее правителем со странным именем Мертвая Луна.

Королева отдыхала в своем временном дворце, возведенном за пределами бывшей столицы территории Грании в Памии. Ни Лериса, ни ее муж не любили чрезмерно застроенных скалистых городов Грании, и она приказала построить этот временный лагерь подальше от города. Ее дворец был просторной виллой из камня и дерева, отделанной по ее вкусу, умеренно роскошной. Лериса предпочитала широкие окна и свежий воздух любым украшениям на стенах, и любила, чтобы мебели было немного — в основном диваны, богато драпированные драгоценными тканями и заваленные благоухающими подушками. Домашних прислужниц она выбирала из красивых женщин, а охрану — из юных воинов-шессинов, которые были красавцами от природы. Дворец королевы Лерисы представлял собой ряд открытых веранд с навесами. Ее окружали привлекательные, грациозные люди.

Иностранные представители прибывали ко двору короля Гассема перепуганными, ожидая самого худшего. Репутация ужасного завоевателя заставляла думать о залитом кровью лагере, полном омерзительных зрелищ. Их неизменно ошеломляла сцена невыразимой красоты с несравненно прекрасной королевой в центре. Однако не требовалось много времени, чтобы ощутить подспудный ужас всего этого. Становилось понятно, что дипломаты здесь — просто временные люди, которых уничтожат в ту самую секунду, когда они перестанут быть нужными, и о чьем существовании даже не вспомнят. Пожалуй, это и было самым пугающим в Гассеме и его королеве: остальные люди являлись для них инструментами для собственных целей к вящей их славе. Во всем остальном люди ценились не больше насекомых. Подобное отношение не редкость для монархов, но никто раньше не доводил идею естественного превосходства до крайних пределов. Эти двое завоевывали и убивали с высочайшей радостью, а их склонность к массовым убийствам становилась заразной, и солдаты получали извращенное удовольствие, умирая и восхваляя при этом двух самых запятнанных кровью монархов во всей истории.

Именно такие мысли одолевали господина Три Башни, прибывшего с письмом от Мертвой Луны к этой грозной королеве. Пока она читала письмо, предусмотрительно написанное Мертвой Луной по-неввански, дипломат изучал ее. Казалось невероятным, что это удивительное создание, выглядевшее ненамного старше его двадцатилетней дочери, могло быть столь жестоким. Раскинувшаяся на диване, одетая в драгоценности и крохотный клочок шелка, она казалась невероятно дорогой проституткой.

А ее охрана, эти стройные юноши с золотистой кожей, слоняющиеся по дворцу, больше походили на танцоров. Трудно было поверить в их принадлежность к грозным шессинам, хотя бы и к младшим воинам. Поначалу дипломат решил, что репутация этих людей сильно преувеличена. Но час назад произошло нечто, сорвавшее пелену с его глаз и показавшее истинную сущность королевы и ее последователей.

Его сопроводили к королеве, и она изящно приветствовала его, усадила за стол и настояла, чтобы он выпил чего-нибудь освежающего перед тем, как начать серьезный разговор. Он вручил ей свои верительные грамоты и письмо, которое королева отложила в сторону, собираясь прочесть позже. Они немного поболтали о пустяках, и вдруг произошла отвратительная сцена.

Комната выходила на террасу, где группа рабочих обтесывала плоские камни, чтобы выложить ими площадку вокруг недавно установленного фонтана. Рабочие были из местных жителей, недавно покоренных, типичные граниане: невысокие, приземистые, с широкими темными лицами. Неожиданно один из них поднял свою колотушку и помчался к королеве, выкрикивая что-то на языке, неизвестном Трем Башням. Широкое лицо передергивалось от ярости, из вопящего рта текла пена. Это произошло так быстро и неожиданно, что Три Башни понял — королева обречена.

Лериса едва взглянула на рабочего, но юные охранники двигались с такой скоростью, что Три Башни не поверил своим глазам. Праздные, ленивые, болтающие юноши в один миг превратились в бронзовые механизмы. Длинные копья пронзили безумного рабочего с дюжины сторон. Копий было столько, что он не упал, а скорее сполз вперед, обвисая на них.

В ту секунду, когда полетели копья, Три Башни ощутил сильное давление на плечи и увидел два — длинных острия, скрещенных у него под подбородком; лезвия, острые, как бритвы, прикасались к шее.

Королева гневно глянула на двух охранников позади своего гостя.

— Он не угрожал мне, глупые мальчишки! Убрать эти штуки! — Охранники немедленно повиновались, и через пару секунд дипломат вновь ощутил, как бьется его сердце. Королева приказала посадить десятника и остальных рабочих на кол прямо во дворе, а рабы замыли кровь на ступенях, чтобы не налетели мухи.

Потом она обернулась к Трем Башням.

— Я прошу прощения. Наши законы пока внове местным людям. — Во время происшествия она вела себя, как домохозяйка, развлекающая соседку утренними сплетнями.

Теперь он наблюдал, как она читает письмо, и точно знал, что может со всей искренностью сообщить — все, что они раньше слышали об этих людях, и близко не передавало, насколько они ужасны. Если это королева и ее юные охранники, каков должен быть король Гассем и его воины-ветераны?

Между тем королева Лериса, забыв о дипломате, читала письмо от господина Мертвой Луны.

"Моя дорогая королева Лериса, — говорилось в письме, — я с большим удовольствием прочел ваше послание, ибо оно отражает мое собственное желание встретиться с вами. У нас много серьезных вопросов для обсуждения, в том числе договор о дружбе, чего я пылко желаю… "

Во всяком случае, подумала она, он обошелся без цветистых приветствий, которые обожает большинство монархов.

"От того, кого ни к чему называть, но кто нам обоим известен , — она совершенно не поняла, что он хотел этим сказать, — я узнал, что вы уже давно поняли: нейтральные острова — самое подходящее место для подобных встреч. Я нахожу эту идею превосходной и беру на себя смелость предложить такое место. В Проливе Аймизия, недалеко от побережья моей провинции Дельта есть остров под названием Ксата. Несколько государств претендуют на него, но никто не занял. Добираться до него не дольше часа на весельной лодке, и там изобилие дичи и свежей воды. На северном берегу в центре острова находится большой луг, идеальный для размещения павильонов, и там достаточно травы для любого количества кабо, которых вы пожелаете взять с собой… "

Письмо завершалось обычными пожеланиями и указанием, что его доверенный помощник, господин Три Башни, обладает всеми полномочиями для подготовки вопросов, связанных со встречей.

Она отложила письмо.

— Господин Мертвая Луна очень любезен, — сказала она.

— Он ничего не желает так сильно, как мирного договора между нашими странами, — заверил ее Три Башни. — Конечно, ему хотелось бы также встретиться с королем Гассемом, но он понимает, что великий завоеватель очень занят осадой Великого Города. — Столица Грана, названная безо всякого воображения, подвергалась осаде уже несколько месяцев, и похоже было, что это продлится еще не менее года.

Бывшие правители страны отказались признать Гассема властителем своего народа. Говоря по правде, осада — дело скучное, и Гассем терпеть этого не мог, поэтому он и не занимался ею сам, ее осуществляли более чем компетентные саперы и пехота, рекрутированная из подчиненных народов. Гассем занимался другими приготовлениями, но Лериса не собиралась просвещать эмиссара.

— О, осада! Это невероятно скучно, но должно быть сделано. Наша твердая политика — сокрушать всяческое сопротивление в завоеванных странах. Правители Великого Города и его жители будут уничтожены, а сам город — стерт с лица земли.

— Вы очень… основательные люди, Ваше величество, — сказал мецпанец.

— Это верно. Кроме того, я не люблю архитектуру этой страны. Она слишком беспорядочна и подавляюще громоздка. Возможно, я разрушу все города и построю их заново по моему вкусу.

— Было бы неплохо, если бы все мы могли так уверенно потакать собственным прихотям. — Самоуверенность вернулась к Трем Башням, и он напомнил себе, что, в конечном итоге, эти люди — просто дикари. Он безоговорочно верил в военную мощь Мецпы. Эти люди сумели победить другие примитивные народы благодаря своей энергии и старомодному искусству воинов, но немного от этого пользы, когда их начнут поливать массированным огнем. А скоро вступят в строй большие трубки, могущие уничтожить целый город. На поле битвы они будут пробивать огромные кровавые бреши в рядах наступающих дикарей.

— Этот остров, — сказала Лериса, возвращаясь непосредственно к делу, — Мецпа претендует на него?

— Да, но мы не особенно настаиваем на своих притязаниях, не больше, чем соседние королевства. Это не особенно важное место. Он не подходит для сельского хозяйства, там нет гаваней и негде строить оборонительные сооружения. Иногда к нему подходят корабли, чтобы команда могла запастись водой и поохотиться. Прежде там размещались пираты, нам пришлось посылать флот очистить от них остров, но это и все. В течение долгого времени на него предъявляла права Аймизия, но она несколько лет назад стала провинцией Мецпы. Это превосходный вариант, лучше вы не найдете. По правде говоря, в этом мире осталось мало мест, не принадлежащих вам, нам или нашим общим врагам.

— Общим врагам, — задумчиво сказала она. — Это еще следует решить.

— Еще одна причина, чтобы поговорить с господином Мертвой Луной. В последние годы все слишком стремятся расширить свою власть. Не будет ничего хорошего в том, чтобы слепо кинуться друг на друга. Такие вещи следует приводить в порядок, иначе всем придется страдать.

Лериса сознавала, что он говорит снисходительно, но сделала вид, что ничего не заметила. Все люди были либо ее пленниками, либо рабами, хотя не все еще это знали. Они заплатят за пренебрежение в свое время.

— Мы ни в коем случае не хотим ссор, — заверила Лериса дипломата. — Эти дерзкие южные народы беспокоили нас, а у нашей страны нет естественных преград, чтобы защитить себя от них. Но мы не ссорились с Мецпой, а великая река прекрасно служит естественным рубежом.

— Вообще-то, — рассудительно сказал Три Башни, — очень большая территория с западной стороны реки принадлежит Мецпе.

Лериса беспечно махнула рукой.

— Мы обсудим детали во время встречи. Я сомневаюсь, что господин Мертвая Луна откажется передать нам немного наименее плодородной территории, чтобы создать дружеские отношения и заручиться нашей поддержкой в проектах, которые он, я уверена, уже вынашивает.

— Ах, именно так, Ваше величество. Так вас устраивает остров? Господин Мертвая Луна особенно подчеркивал, чтобы вы были всем удовлетворены. Если вы предпочитаете другое место встречи, только скажите. Мой господин будет особенно счастлив принять вас в столице.

— Я исключительно благодарна за оказанную мне честь. Однако я не могу путешествовать так далеко и оставаться надолго. Мой супруг часто нуждается во мне. Остров вполне подойдет.

— Сколько человек вы желаете привезти с собой?

— Только моих телохранителей, всего около сотни.

— Всего? — спросил эмиссар.

— Мы не любим путешествовать с большой помпой, — ответила Лериса. — Я еще возьму несколько слуг, поставить и обслуживать мой павильон, но это все. Если господин Мертвая Луна пожелает взять с собой большую свиту, я не против. Я знаю, что у других людей обычаи отличны от моих.

— Очень хорошо. Если вы не против, Старейшина обеспечит поставки для банкетов, развлечения и все прочее. Ему ближе добираться, а остров находится совсем рядом с богатой провинцией Дельта, будет просто недостойно поступить по-другому.

— Как пожелаете, — ответила Лериса.

— В таком случае, решено. Я надеюсь, что это будет началом очень дружеских и взаимовыгодных отношений между Гегемонией Мецпы и Империей Островов.

— Я думаю, лучше называть это Империей Гассема, — сказала Лериса. — Мы не возвращались на острова со времен вторжения в Чиву, и не собираемся этого делать.

— Я так и сообщу своему правительству. В дальнейшем вся официальная корреспонденция будет адресоваться именно так.

Три Башни откланялся и вернулся в отведенное ему жилище. Почетный охранник шел рядом. Вооруженные огненными трубками солдаты Мецпы делали вид, что не замечают пренебрежительных взглядов воинов-островитян. Они прошли мимо несчастных рабочих и десятника, посаженных на заостренные концы деревянных кольев. Они стонали, кричали и рыдали, неумолимо опускаясь все ниже и ниже под тяжестью собственного веса. Могли пройти еще сутки ужасной агонии, прежде чем шок, потеря крови или повреждение какого-нибудь жизненно важного органа навеки избавит их от мук. Наглядный урок не прошел даром для гранианских слуг, спешивших мимо и старавшихся не смотреть в ту сторону.

В отведенном ему жилище, просторной комнате с прекрасным видом из всех окон, Три Башни собрался писать первое письмо Мертвой Луне. Прежде всего он расставил охрану так, чтобы никто не смог приблизиться и подсмотреть. Никакой необходимости придерживаться многолетней привычки сейчас не было. Он мог воспользоваться простым, но надежным шифром, а островитяне вряд ли найдут благовидный предлог, чтобы досаждать официальному посланнику. Попытка станет фактическим объявлением войны. Посланник приготовил письменные принадлежности и бумагу и начал писать.

"Мой господин Мертвая Луна, Старейшина Ассамблеи Великих Мужей!

Я встретился с королевой островов Лерисой. Она действительно так прекрасна и бесстыжа, как гласит молва. Она — женщина находчивая и умная, хотя такая же абсолютная дикарка, как все ее подданные. Эти создания получают удовольствие от кровопролитий и жестокости, но не в силу государственной необходимости, что заслуживает уважения, а просто так, подтверждая этим примитивность своего естества.

Королева согласна на все ваши условия по встрече на острове Ксата. Она не проявляет ни малейшей подозрительности, что я приписываю скорее ее высокомерию, чем доверчивости. Она предполагает взять с собой только сотню телохранителей из весьма живописных воинов-островитян. Непременно возьмите с собой на встречу господина Лысую Гору. Ему нравятся симпатичные молодые люди, а я никогда не встречал более миловидных юношей, нежели эти воины.

Королева Лериса обмолвилась, что ожидает территориальных уступок в обмен на союз; речь идет о территориях, являющихся нашей собственностью на западном берегу Великой Реки. Хотя имя Гейла упомянуто не было, я могу предположить, что она отдает себе отчет — мы ищем союзников против Стального Короля. Даже минимальные территориальные уступки не могут быть оправданы ничем иным. С другой стороны, в характере этих дикарей выдвигать раздражающие требования, и они уверены в своем праве завоевывать и порабощать другие народы.

До сих пор им это успешно удавалось, пока они не столкнулись с цивилизованным и могущественным королевством Невва и весьма подвижной армией короля Гейла, если можно назвать армией кучку верховых варваров. Как я убедился лично, полумесяц южных королевств пал перед дикарями только по причине их собственного разложения. Страны эти большие, но слабые, армии и чиновники там все продажные, короли не намного умнее тупых дегенератов. При отсутствии других подкупающих особенностей у этих дикарей есть энергия мужества, которая проходит сквозь умирающие нации, как копье проходит сквозь сыр.

Хочется верить, что вы были достаточно проницательны, решив заключить союз с дикарями против варваров Гейла. Никто из них не сможет устоять перед нашими дисциплинированными полками, вооруженными современным огневым оружием, но лучше было бы дать им возможность взаимно истребить друг друга. После этого мы умело уничтожим выживших, таким образом доказав превосходство Гегемонии на много поколений вперед.

Я еще не видел короля Гассема. Похоже, он занят продолжительной осадой столицы Грана, где король и остатки королевской семьи оказывают упорное, хотя и безнадежное сопротивление островитянам. И опять складывается впечатление, что до сих пор Гассем встречал только слабые армии, ведомые некомпетентными королевскими родственниками, которые не в состоянии отказаться от тактики, применявшейся много поколений назад. Он легко выигрывает битвы в открытом поле. Проводить осаду укрепленных позиций намного сложнее, но Гассем силой завербовал в свою армию большое количество народа из завоеванных им стран, включая искусных саперов и инженеров. Его посредственная пехота, то есть не островитяне, занимается неприятной рутиной осады, а элитные воины в это время праздно проводят время, наслаждаясь военными трофеями, как и положено ленивым первобытным людям.

Мне кажется, это и есть определяющее качество островитян. Они завоевали полмира, но сохранили все инстинкты пастухов, которыми когда-то были. Они энергичны только во время войны. Во всем остальном они в высшей степени ленивы. Выиграв битву, они довольны, заставляя своих новоиспеченных рабов делать все, хотя бы отдаленно напоминающее работу. Гассем по большому счету — типичный воин-островитянин. У Лерисы я отметил определенные способности к управлению государством, но никто проводящий свои дни, нагишом раскинувшись на диване, не может быть принят всерьез в качестве трудолюбивого монарха.

И в заключение, мой господин, я повторю, что работа здесь начата хорошо. Не хочется недооценивать ум и хитрость этих двоих, особенно королевы, но в то же время, я думаю, вы нашли наиболее полезное орудие для поддержки наших устремлений сохранять нашу любимую Мецпу защищенной от любых опасностей, могущественной и, разумеется, самой великой среди других стран. Сим подписываюсь, ваш преданный помощник

Три Башни. "

Когда чернила высохли, Три Башни скатал письмо в трубку и спрятал его в футляр для официальных посланий, залил его край горячим воском и запечатал собственной печатью, пока воск не затвердел. По его приказу явился человек в ливрее Службы Посланий Ассамблеи. Три Башни вручил ему футляр, и человек спрятал его в свой поясной кошель.

— Мчись, как ветер. Это лично в руки господину Мертвой Луне.

Человек поклонился и побежал седлать кабо.

Когда стук копыт затих вдалеке, господин Три Башни послал за вином и расслабился с чувством хорошего выполненного долга. Наверняка, думал он, у цивилизованных аристократов Мецпы не возникнет сложностей, чтобы возвыситься над этими примитивными дикарями и подчинить их своей воле.

Королева Лериса в своих покоях также была довольна. Если этот Три Башни — типичный представитель Мецпы, они окажутся самой интересной страной для завоевания, и обращаться с ними надо будет осторожно и осмотрительно. Его презрение и вера в превосходство Мецпы были для нее как на ладони. Она привыкла к тому, что ее недооценивают, и всегда обращала это себе на пользу.

Пока он говорил, Лериса буквально читала его, анализируя интонации, взгляды и жесты. Если она не ошиблась, мецпанцы — что-то новенькое. Типичные городские жители, с высокоразвитой иерархией классов, армия создана из профессиональных солдат. Пока все привычно. Но, в отличие от других, они не подвержены подрывающему силы разложению, которое во всех остальных местах было естественным следствием рабовладельческого строя с наследственным правящим классом. Эти были промышленниками, очень озабоченными созданием различных вещей, и требовали работы даже от состоятельной буржуазии. К примеру, Лериса не сомневалась — загляни она к Трем Башням, он был бы занят работой, скорее всего, писал бы донесение и не разрешил бы себе расслабиться, не выполнив своей дневной нормы.

Лериса считала такую жизнь утомительной, но это привело к созданию силы, с которой они до сих пор не сталкивались. Великая нация, возникшая из трудолюбивых рабочих. Они стали рабовладельцами не потому, что любили повелевать, как островитяне, а для того, чтобы эффективнее вести сельское хозяйство. Они по природе своей не были воинственными, поэтому создали механические средства поражения врагов, не требующие искусства воинов. Пока Лериса не совсем понимала, в чем именно их сильная сторона, но была уверена — она обнаружит не врожденную способность вести победоносные войны, а жесткую организацию.

Несомненно, эти люди нашли действенный способ распространять свою власть и подчинять себе другие народы. Но Лерисе этот способ казался таким унылым, бескровным и бесцельным, что она не понимала, ради чего они так старались. Для островитян мечта об империи была вопросом крови и страстей. Они шли за своим непобедимым властителем от завоевания к завоеванию, наслаждаясь возбуждением и кровью битвы, упиваясь самым опьяняющим ощущением — видом покоренных народов, признающих их превосходство, раболепствующих перед завоевателями. Рабы для островитян были не рабочими единицами, а неоспоримым доказательством того, что господство воинов — закон для всего мира.

Вот что делало жизнь Лерисы полной смысла. Для чего нужна мировая империя, если завоеватели не могут наслаждаться своей властью? К ее воинам относились с трепетом, граничащим с поклонением. Они могли делать с покоренными народами все, что пожелают вынуждая людей превращаться во вьючных животных, используя их женщин, как угодно, убивая любую при малейшем признаке сопротивления. Вот что такое наивысшая власть: знать, что ты — представитель расы завоевателей, и по праву природы — хозяин всех остальных, низших людей.

Почему они не должны наслаждаться всем этим, получая удовольствие за счет побежденных? Она не понимала, почему люди, подобные мецпанцам, могут поступать точно так же, но остаются расой трудолюбивых купцов и счетоводов. Они обладают властью, но в их героизме нет смысла.

Пока Лериса размышляла обо всем этом, в комнату вошли женщины-воины Гассема. Это были любимицы ее мужа, единственные жители континента среди его элитных воинов. Уроженки южных джунглей, до победы Гассема они были преданы королю Чивы. Он приложил грандиозные усилия, чтобы подружиться с ними и убедить их перенести свою преданность Чиве на себя. Гассем полностью преуспел, и теперь эти невероятно странные женщины стали его самыми верными приверженцами.

Лериса восхищалась вошедшими, потому что видела их красавицами, пусть и в гротескном стиле. В естественном состоянии они были бы очень привлекательными женщинами, смуглокожие, с роскошными каштановыми волосами и светлыми глазами, но они полностью изменили свою внешность в стремлении достичь загадочности и эстетики воина: покрыли блестящую кожу сложными узорами шрамов, сделанные кремнем разрезы натерли жиром и сажей, чтобы получились синие рубцы.

Зубы они сточили и покрыли бронзой, проткнули нижние губы декоративными палочками из нефрита и золота, от чего губы раздулись и оттянулись вниз, обнажив острые бронзовые зубы. Другие украшения свешивались из проткнутых сосков, а тела в результате постоянных тренировок с оружием стали худыми, но покрытыми мускулами, похожими на канаты.

Даже шессины чувствовали себя неуютно, когда появлялись эти красотки, а ужас, поражающий противника при одном только их виде, способствовал победе куда больше, чем их количество и свирепость. Срабатывала и репутация, потому что все знали — эти женщины наслаждались пытками и любили отпраздновать победу отвратительными каннибальскими пирами. Лериса посетила несколько таких пиров и нашла их возбуждающими в своей крайности, затрагивающими нечто первобытное в ее душе.

Гассем не только использовал, но высоко превозносил эти создания, с чьей помощью его имени боялись еще больше.

Одна из них подошла и слегка поклонилась; это был единственный жест уважения, до которого они снисходили. Она была покрыта шрамами, заработанными в битве, помимо декоративных, завитками покрывавших все ее тело. Вся ее одежда состояла из пояса с заткнутыми за него кинжалом и стальным топором. В руке она держала короткое копье с насечками.

— Что случилось, Скотобой? — спросила королева.

— Король, наш бог, желает, чтобы вы присоединились к нему как можно быстрее, Ваше величество, — ответила женщина.

Лериса легла на спину, протянула руку и зажала между большим и указательным пальцами кроваво-красный рубин, свисавший с левого соска Скотобоя. Она потянула его, сначала медленно, потом с силой. Неохотно, но не протестуя, женщина встала на колено рядом с диваном королевы. Теперь Лериса тянула рубин прямо на себя, так что лицо женщины оказалось в трех дюймах от ее собственного.

— А в чем причина этого требования, Скотобой? — прошептала она.

— Победа, Ваше величество, — ответила Скотобой, лицо не выражало боли, которую она, Лериса точно знала, должна была испытывать. — Пала последняя пограничная крепость.

— Ага. Предстоит пир победы? — Теперь королева начала крутить драгоценность. Лицо Скотобоя слегка побледнело, но она улыбалась, и это пугало, учитывая ее заостренные бронзовые зубы и палочку, деформирующую губу.

— Да, моя королева, — сказала Скотобой голосом, хриплым то ли от боли, то ли от похоти; для женщин-воинов эти чувства были одинаково приятны.

— Отлично. Ты знаешь, Скотобой, я нахожу твою дерзость недопустимой. — Королева резко дернула драгоценность и была вознаграждена легким вздрагиванием. — Если бы вы, женщины, не были так преданы моему мужу, я бы посадила вас на кол так же, как этих рабов у фонтана. Ты это знаешь, не правда ли?

— Да, моя королева, — прошептала женщина.

— Тогда научись вставать на колени без моей подсказки. И охраняй моего мужа как следует, иначе однажды тебе придется поскакать верхом на колу. — Лериса взялась за второй рубин и подтянула женщину еще ближе, несколько секунд смотрела ей прямо в глаза, потом поцеловала ее, палочка в губе и металлические зубы подарили ей уникальное ощущение.

Толчком обеих рук она заставила ту, распростершись, упасть на отполированный пол и поднялась с дивана.

— Отправляйтесь, король ждет. Вам придется скакать во весь опор, чтобы вызвать хороший аппетит. — Охранники и женщины последовали за ней из комнаты. Глаза Скотобоя блестели от обретения нового предмета поклонения, которое она до сих пор даровала только королю.

Глава пятая

После того, как первый, полный радости и слез порыв утих, Каирн оставил родителей и пошел осмотреть огромный лагерь. Его мать, своенравная женщина, приказала на этот раз устроить происходящую раз в полгода ярмарку дальше на востоке, чтобы они оказались поближе к месту, откуда исчез Гейл. Она плакала над тем, что Каирн так осунулся, и кипела от злости, что ее муж, которого она наполовину похоронила, выглядел все таким же красивым, здоровым и молодым, как обычно.

Каирн ускользнул при первой же возможности. Теперь он бродил среди палаток и прилавков торговцев, выискивая знакомые лица. Одно нашлось сразу — высокий юноша, любовавшийся товарами торговца упряжью.

— Анса! — вскричал Каирн.

Юноша обернулся и воскликнул:

— Братишка!

Он схватил младшего в пылкие объятья, подняв его в воздух. Потом поставил на ноги и начал внимательно рассматривать.

— Я отправил мальчика, а перед мной стоит взрослый воин! Что с тобой приключилось? Как отец? Я слышал, что он вернулся домой, но не подойду к палатке, пока мать не выплеснет свой гнев и не обретет вновь чувство юмора.

— Это не займет много времени, — ухмыляясь, сказал Каирн.

Анса положил руку ему на плечо.

— Пошли, найдем что-нибудь, чтобы смыть пыль из твоей глотки, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло.

Они шли по проходу между палатками и прилавками, заполненном людьми в одеждах своих племен: бродяги равнин, жители холмов, сельские фермеры и торговцы из всех стран, граничащих с обширным королевством Гейла. Продавалось много стального оружия. Каирн задумался, как долго это еще будет происходить. Он мотнул головой в сторону одного из таких прилавков.

— Они уже знают? — спросил он.

— Да, но это купцы. Они думают, что смогут покупать сталь у Гассема. Слухи распространяются быстро.

Они нашли длинную палатку с боковыми полотнищами, поднятыми для проветривания. Внутри на земле сидели люди, пили и разговаривали, а за неотделанной барной стойкой жирный бритоголовый человек разливал напитки из бочонков.

Сзади него, на улице, стояла двухколесная тележка, заставленная бочонками, распряженные наски, привязанные рядом, щипали траву и отмахивались от мух длинными, плоскими хвостами.

— Вот как раз это мы и ищем, — сказал Анса.

Они вошли в бар.

— Две чаши эля для парочки крепких воинов.

Хозяин бара, широко улыбаясь, принес чаши. Длинные усы, выкрашенные в яркий розовый цвет, на кончиках закручивались петлей.

Анса взял свою чашу и отхлебнул немного пены.

— Давай заберем это и выйдем наружу. Очень уж тут много народа.

Они вышли из палатки. Тут и там на земле сидели небольшие группы людей, пивших и болтавших, некоторые играли в азартные игры, страстно любимые кочевниками. Братья нашли местечко в тени повозки и сели, прислонившись к ее огромным колесам.

— Похоже, ты полностью пришел в себя, — заметил Каирн.

— Я не был ранен, просто изнурен. Немного отдыха, приличная еда — что мне еще нужно? Хотя мать чуть не отправила меня на тот свет своими семейными лекарствами. Как только я слегка пришел в себя, пришлось быстро сбежать от нее, и через несколько дней я был, как новенький. Теперь рассказывай, что произошло с тобой. Начни с самого начала и не торопись, у нас целая ночь впереди.