Убеждения и привычки. Как изменить?

Джо: Я уже это сделал, пока вы говорили.

Роберт: Хорошо. Какое мороженое вы вчера ели?

Джо (неконгруэнтно): Э-э… мороженое с… э-э… горячим шоколадом.

Роберт: Правда?

Джо: Нет.

Роберт: Хорошо. Как вы знаете?

Джо: Это хороший вопрос, потому что я могу представить себе довольно яркий об

раз мороженого с горячим шоколадом. Я ел его много раз. Это не образ, который

просто появился откуда ни возьмись. Это – часть меня в каком-то смысле.

Роберт: Но вы все равно знаете, какое мороженое ели. Это важно. Теперь у вас есть два образа, которые одинаково вам дороги. Вы можете видеть и один и другой. Когда я спрашиваю: «Какое мороженое вы вчера ели?», вы можете увидеть оба. Но как вы знаете, какое мороженое действительно съели вчера?

Джо: Это хороший вопрос. Дело не только в образе, я думаю.

Роберт: Подумайте об этом. Вы точно знаете, какое мороженое это было?

Джо: Э-э… да.

Роберт: Хорошо. (Смех) Как вы это знаете?

Джо: Я могу представить контекст.

Роберт: Это тоже хорошо.

(Обращаясь к группе) Таким образом, есть еще один фрагмент. Как правило, первая реакция в пользу реальности состоит в том, какова первая ассоциация. Хотя здесь мы говорим о довольно простой вещи, мы можем поместить ее в контекст убеждений. Вы спрашиваете кого-то: «Вы пишете грамотно?» – «Нет, я пишу неграмотно». – «Как вы это знаете?» – «Так было всегда».

Первая ассоциация – вот что он видит. Затем Джо сказал: «Это не только образ, который я представляю себе; теперь вокруг него есть контекст». Давайте выясним, что такое контекст. Мое предположение, что мы обнаружим, судя по ключам доступа Джо, – это внутренний фильм.

(Обращаясь к Джо) Возможно, вы увидели, как берете ложечкой мюсли. Мюсли не могут вдруг превратиться в горячий шоколад только потому, что вы можете ясно увидеть неподвижный фотоснимок или образ мороженого с горячим шоколадом. Так ли это?

Джо: Абсолютно. Хорошее предположение.

Роберт: Хорошо. Что вы там видите? (Указывает влево от Джо, куда двигаются глаза Джо.)

Джо: Как я ужинаю, вместе со всем контекстом. Я вижу другие блюда, которые я ел. Я вижу свою жену, но здесь нет никакого горячего шоколада.

Роберт: Можете ли вы добавить в этот образ горячий шоколад?

Джо: Да, хорошо.

Роберт: Вы его видите?

Джо: Все это происходит в моем воображении.

Роберт: Теперь, с каким наполнителем было мороженое, которое вы ели вчера после ужина?

Джо: Мюсли.

Роберт: Как вы это знаете? Когда я спросил вас, вы увидели оба наполнителя? Как вы это определяете?

Джо: Потому что я услышал, как я это сказал.

Роберт: О, потому что вы услышали, как вы это сказали. Это интересно. У вас в голове есть голос, который говорит вам, что реально.

(Обращаясь к группе) Я хочу пойти здесь немного дальше, и мы, в итоге, доберемся до точки, в которой вы увидите, где происходит изменение. Вы увидите мгновенное замешательство.

(Обращаясь к Джо) У вас есть голос…

Джо: Пока мы здесь сидим, я уже сказал вам… (Джо выделяет интонацией слово «сказал», что указывает на внутренний голос.) Это больше похоже на привычку. Я уже сказал вам, что это были мюсли, и…

Роберт: Это привычка?

Джо: Я уже раз шесть это вам повторил.

Роберт: Что сделало бы это таким же знакомым, если бы мы говорили о горячем шоколаде? Джо: Я бы это сделал. Я бы помнил, что это сделал.

Роберт: Повторение – один способ сделать что-то реальным и знакомым. Сколько

раз вам нужно увидеть это и сказать себе, что это был горячий шоколад? Раз шесть?

Джо: Я не знаю. Роберт (обращаясь к Джо): Я собираюсь шесть раз спросить вас, с каким наполнителем вы съели вчера мороженое, и я хотел бы, чтобы вы представили себе образ горячего шоколада и произнесли про себя «горячий шоколад». Вы готовы это сделать?

Джо: Конечно.

Роберт: С каким наполнителем было вчера ваше мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Это было вкусно?

Джо: Очень вкусно.

Роберт: С каким наполнителем было вчера мороженое?

Джо: Горячий шоколад. Мне пришлось есть очень быстро, потому что нужно было

скоро выходить из дому.

Роберт: С каким наполнителем было мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Давайте немного подождем…

Джо: На самом деле это арахисовое масло. (Смех)

Роберт: Оно было очень горячее или …

Джо: Лучше дать ему немного остыть, чтобы не слишком растопить мороженое. Это

было очень вкусно.

Роберт: Хорошо. Как они, совпадают теперь? Какое было мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Хорошо. (Смех) (Обращаясь к группе) Мы сделали всего несколько проб. Это та же самая стратегия, которую люди используют с аффирмациями. Если повторять что-то достаточно часто, это станет для вас более реальным. (Обращаясь к Джо) Какое было мороженое вчера вечером?

Джо: С мюсли.

Роберт: Как вы знаете это?

Джо: Образы разные…

Роберт: Подумайте о мюсли. Действительно подумайте о них. Я хочу, чтобы вы их себе представили. Хорошо. Теперь представьте себе горячий шоколад. Действительно представьте его себе. Я заметил некоторые изменения в физиологии, которую демонстрирует Джо. Когда вы представляете себе эти две вещи, Джо, я хочу, чтобы вы расположили их рядом. Образы находятся рядом или один перекрывает другой?

Джо: До сих пор я думал о них только по отдельности.

Роберт: Когда вы представляете себе мюсли, где они находятся в вашем поле зрения, перед мысленным взором?

Джо: Где-то здесь. (Показывает слева от центра.)

Роберт: Где-то здесь. (Повторяет жест Джо.) Где этот образ, когда вы представляете себе горячий шоколад?

Джо: Кажется, почти в том же месте.

Роберт: Здесь? (Показывает немного направо от центра.) Есть ли какие-то качественные отличия в этих двух образах? Сравните их сейчас.

Джо: Я только что прошел процесс, чтобы сделать их одинаковыми, – так что нет. Роберт: Хорошо. Я хочу, чтобы вы перевели глаза сюда и представили здесь горя

чий шоколад. (Показывает влево от центра.) Получилось? Теперь возьмите мюсли и поместите их сюда. (Показывает вправо от центра.) Получилось? Какое мороженое вы ели вчера?

Джо (долго молчит с выражением замешательства на лице, а потом… смех группы): …это были… мюсли.

Роберт: Хорошо.

(Обращаясь к группе) Мы начинаем видеть некоторую задержку в его реакциях. Конечно, можно довести ее до крайности, но я не буду этого делать. Я вовсе не собирался привести Джо в замешательство. Я хотел узнать, каковы его проверки реальности. Скажем, я хочу, чтобы Джо что-то изменил, и я хочу убедить его, что это – реальное изменение, которое он может сделать. Если я действительно хочу, чтобы у Джо было не меньше выбора относительно какого-то нового поведения, чем у него было по поводу какого-то старого поведения, то мне нужно идентифицировать его проверки реальности.

Единственное, на что Джо приходится положиться, чтобы определить реальность, – это репрезентации (образы, звуки и ощущения), которые хранятся в его мозге. Так как для мозга не существует разницы между сконструированным образом (тем, который мы придумали) и реальным образом, который мы помним, можно представить себе, каким сложным все это становится, если мы имеем дело с тем, что произошло десять лет назад. Или когда мы имеем дело со сном и не уверены, действительно он нам приснился или мы его придумали. Как мы знаем, что он реален?

Джо: Различия в субмодальностях кажутся мне действительно важными для определения разницы. Мой фильм о контексте, в котором я видел горячий шоколад, не такой яркий и не такой четкий, как…

Роберт (обращаясь к группе): Он описывает нам свои следующие шаги. Вместо того чтобы продолжать эту демонстрацию, Джо может исследовать этот процесс в следующем упражнении.

Я попрошу вас сделать следующее упражнение, потому что когда вы работаете с убеждениями человека, часто полезно исследовать его стратегию реальности. Джо полагается на некоторые образы, звуки и ощущения, которые вспыхивают в его уме на доли секунды. Всякий раз, когда мы принимаем решения о том, во что мы верим, мы же не садимся и не анализируем то, что происходит у нас в мозге. Какие там у нас субмодальности? Есть ли движение или голос? И так далее. Один «фильм» сопровождается ощущениями, другой – нет. Мы не можем сознательно проанализировать эти мимолетные внутренние процессы. Как правило, мы замечаем первый образ или первый голос; именно они кажутся реальными – то, что запечатлелось для нас сильнее всего. Поэтому, я считаю, очень важно знать свою собственную стратегию реальности. Не у всех есть та же стратегия, что у Джо, и полезно знать, как вы сами определяете то, что реально.

Упражнение. Стратегии реальности

Я хотел бы попросить всех вас сделать упражнение, используя следующий формат.

Часть 1

А. Выберите какую-то простую вещь, которую вы сделали, и что-то, что вы могли бы сделать, но не сделали. Убедитесь, что вещь, которую вы могли бы сделать, но не сделали, соответствует вашему обычному поведению. Если вы могли бы съесть мороженое с арахисовым маслом, но не любите арахисовое масло, то на самом деле не стали бы этого делать. Найдите ситуацию, как в примере Джо, где вы делали что-то много раз и при этом так же много раз делали что-то другое. Единственная разница должна быть в том, что вы «на самом деле» сделали в данной ситуации одно, а не другое.

Б. Определите, как вы замечаете разницу между тем, что вы сделали, и тем, что могли сделать. То, что первым приходит в голову, как правило, и будет самой очевидной проверкой реальности. Это может быть образ одного действия, а не другого. Возможно, вы заметите, что после образа возникает что-то еще. Джо обнаружил различия в субмодальностях. Он создал «фильм» и добавил в него несколько других фрагментов. Он сказал, что один из двух образов был более ярким.

Часть 2

В. Выберите две вещи, которые случились с вами в детстве, и выясните, как вы узнаете, что они реальны и действительно произошли. Вы заметите, что это будет немного труднее. В случае Джо мы взяли то, что произошло меньше двадцати четырех часов назад, и нам удалось поменять местами реальное действие и воображаемое действие. Если же речь идет о том, что произошло двадцать четыре года назад, это еще более интересный процесс принятия решения, потому что наши образы будут не так ясны и вполне могут быть искажены. Иногда люди считают, что нечто действительно произошло, только потому, что этот образ более четкий, чем другие.

Г. Начните представлять себе то, чего вы не сделали, точно так же, как то, что вы сделали. Когда образ того, что вы могли сделать, но не сделали, будет таким же, как и образ того, что вы действительно сделали, перейдите в другую репрезентативную систему – в аудиальную или в кинестетическую. Например, Джо перешел к движущемуся контексту.

Он сказал: «Я могу проверить, потому что несколько минут назад, когда вы сначала спросили меня, какой образ реален, я сказал вам, что это были мюсли, и я это помню». Мы еще не изменили это воспоминание.

Будьте осторожны, когда начинаете изменять образ того, чего вы не делали, чтобы сделать его таким же, как образ того, что действительно сделали. Я хотел бы, чтобы вы, как минимум, дошли до пункта, где вам придется задуматься, что же вы на самом деле сделали, как в нашем примере с Джо.

Наша цель – не запутать свои стратегии реальности, но выяснить, какие проверки реальности у нас есть. Помните, мы выявляем стратегию, а не пытаемся ее разрушить.

Обратите внимание: тот, кто в этом упражнении выступает в роли клиента, в любой момент может остановить процесс. Если процесс становится пугающим (иногда это может случиться), можно подать условный сигнал: например, какой-то звук. Вы можете почувствовать головокружение (сигналы могут быть разными). Когда кто-то выявляет ваши стратегии реальности и экспериментирует с ними, уместно попросить его остановиться, если вам становится некомфортно.

Позвольте мне описать вам процесс, который показали нам Джон Гриндер и Ричард Бэндлер, когда мы начали изучать НЛП. Они попросили нас взять несколько действий, которые мы совершили в течение дня (успешно или неудачно), и найти точку, где было принято решение. Нам нужно было выбрать три альтернативных ресурсных паттерна поведения в каждом из этих действий и провести их через свои стратегии реальности, делая каждый поведенческий выбор таким же полным, ярким и движущимся (используя одни и те же субмодальности), как и наши стратегии реальности.

Независимо от того, было то или иное поведение успешным или нет, таким образом мы расширяли свой поведенческий выбор. Если это был негативный опыт, то мы часто обнаруживали, что для более ресурсного поведения было бы достаточно сделать что-то очень простое. Я рекомендовал бы такой процесс для негативного опыта. Пройдите через всю ситуацию, где получили негативный опыт, и сделайте так, чтобы все закончилось в ней как можно лучше для вас. И когда в следующий раз вы столкнетесь с ситуацией, похожей на ту, в которой получили негативный опыт, то, вместо того чтобы бессознательно ассоциироваться с тем, что сделали в прошлый раз (а также до того и после того), вы получите точку принятия решения и новый выбор. Вы будете реагировать по-новому.

Я часто говорю: «Успех точно так же ограничивает творческие способности, как и неудача». Так происходит потому, что когда мы вспоминаем свой успех, эти воспоминания часто бывают весьма яркими и вызывают приятные чувства. Поэтому мы, скорее всего, будем продолжать делать то же самое, не исследуя других возможностей. В итоге мы можем дойти до точки, где прекращаем мыслить творчески и застреваем, потому что столкнулись с новой ситуацией, где наши старые паттерны поведения не работают и при этом у нас нет нового выбора.

Хороший пример – американская автомобильная промышленность. В течение многих лет она была очень успешной, но сейчас, кажется, не способна быстро и эффективно реагировать на изменение потребностей и конкуренцию со стороны иностранных компаний. Кто-то сказал, что если бы с момента своего появления автомобильная промышленность менялась в той же степени и с той же скоростью, как компьютерная отрасль, то «кадиллак» сегодня стоил бы 2,75 доллара и мог бы пройти миллион миль на одном бензобаке. Компьютерная отрасль постоянно менялась и развивалась в соответствии с новымм реалиями и новыми потребностями, но развитие американской автомобильной промышленности шло медленно, и она слишком долго полагалась на собственный успех.

Вопросы

Участник: Когда вы работали с Джо, вы несколько раз попросили его представить себе горячий шоколад. Вы не могли бы сказать больше о таком повторении?

Роберт: Позвольте мне ответить историей об одной клиентке. Однажды я работал с медсестрой, у которой была такая депрессия, что она планировала отравить себя и двух своих детей. Она сказала мне, что готова на все, чтобы чувствовать себя лучше. Я сказал: «Прежде всего, давайте изменим ваше состояние; давайте выясним, есть ли у вас какие-то хорошие воспоминания». Конечно, как все те, кто страдает депрессией, она сказала, что никаких приятных воспоминаний у нее нет.

Обратите внимание, что я не просил ее что-то вспомнить, я попросил о решении. По сути, я сказал: «Проверьте свои воспоминания, найдите среди них то, которое, как вы решили, является позитивным, и скажите мне об этом». На такой вопрос сложно ответить, и он не имеет никакого отношения к расстройствам памяти. Он имеет отношение к суждениям и решениям о том, что является «позитивным». Так как я хотел изменить состояние этой женщины, я сказал: «На что это будет похоже, если бы сейчас вы могли дышать по-другому, сесть прямо, посмотреть вправо вверх и представить себе что-то позитивное?»

Ее глаза пошли вверх, и она стала представлять себе что-то позитивное. Я увидел сдвиг в физиологии, который выглядел весьма обнадеживающе. Затем вдруг она замерла, посмотрела вниз и вернулась к депрессивному состоянию. Я спросил ее: «Что произошло? Вы вспомнили что-то неприятное или вам что-то помешало?» Она ответила: «Нет». Я спросил ее, что заставило ее остановиться. Она сказала: «Это так забавно, когда мои глаза движутся вверх. Это очень непривычно».

Подумайте об этой реакции. Вот человек, который чувствует себя так плохо, что с отчаяния собирается отравить своих детей. И при этом она прекратила делать то, что помогало ей чувствовать себя лучше, потому что это было непривычно. Так что я спросил ее, как она узнает, что привычно, а что – нет. Она сказала: «Если я делала это раньше». Я попросил ее посмотреть вверх один, два, три раза. Наконец, где-то после десятой попытки это действие стало для нее достаточно знакомым. Это был важный прорыв в ее терапии. Если мы делали что-то раньше – это мощный убеждающий фактор, подтверждающий реальность позитивного или негативного опыта. Повторение – один из способов, которым люди убеждают себя в том, что нечто реально и знакомо.

У Джо есть «часть», которая может определить, какое из его переживаний реально сейчас, потому что в непрерывном контексте выявления его стратегии (это уже не имеет никакого отношения ко вчерашнему дню) он чаще повторял, что ел мороженое с мюсли, а не с горячим шоколадом. Поэтому повторение очень убедительно.

Что означает, если кто-то говорит вам, что уже лет тридцать не может что-то сделать, – скажем, петь по нотам? Доказывает ли это, что он действительно этого не может? Нет. Это лишь означает, что в течение длительного времени он пытался делать это неправильным способом. Это не значит, что он не способен это сделать. Я специально делаю на этом акцент, потому что повторение опыта очень важно. Вот одна из причин, по которым это так важно: мы всегда проходим через один процесс, который называется порог.

Порог может относиться к убеждениям, стратегиям реальности или стратегиям обучения. Если взять небольшую металлическую планку и слегка сгибать ее туда-сюда, она будет возвращаться почти в одно то же положение. Она принимает почти ту же форму, возможно, остается слегка согнутой. Если я возьму эту металлическую планку и начну сильно сгибать и скручивать ее, в конце концов она сломается. И как только это случится, что бы я ни делал, она уже не будет такой, как раньше. Металлическая планка прошла через порог. Ничто не вернет ей прежний вид, разве что я отолью ее снова или соединю с помощью сварки. Я внезапно провел планку через радикальные изменения, сгибая и скручивая ее. То же самое происходит, когда мы проводим человека через такой мощный процесс, что прошлое начинает казаться ему намного менее реальным, чем это было до сих пор. Так работает мозг.

Участница: Как стратегии реальности связаны с такими методами, как «генератор нового поведения»?

Роберт: Работая с методом «генератор нового поведения», вы представляете самого себя делающим что-то с новыми ресурсами, а потом «входите» в этот образ. Но если вы не пропускаете этот новый опыт через фильтр своей стратегии реальности, то просто притворяетесь. С другой стороны, каково различие между притворством и реальными изменениями? Если вы будете притворяться достаточно долго, то это новое поведение будет казаться не мене реальным, чем любое другое.

Участник: Для меня важно держаться за свою «реальность» и не изменять ее.

Роберт: У вас когда-нибудь был такой опыт, что вы сомневались в том, что реально, а что нет?

Участник: Да.

Роберт: Цель здесь не в том, чтобы разрушить свою стратегию реальности. Если бы мы хотели изменить эту стратегию, то отправились бы в то время, когда вы сомневались в том, что реально, а что нет, и помогли вам пережить его повторно, добавив соответствующие ресурсы. Многие из наших убеждений возникли уже к тому времени, когда нам было пять лет. Их передали нам родители, другие близкие люди, а может быть, даже СМИ. Все эти люди часто не знают о том, как передавать детям хорошие стратегии реальности. Многие из наших убеждений уже были с нами, прежде чем мы смогли разработать хорошие стратегии реальности. Тем из нас, кто приобрел хорошие стратегии реальности, или повезло, или они имели негативный опыт с альтернативами. В итоге мы выяснили, как создать хорошие стратегии реальности.

Хотя почти все из нас уверены в том, что реально, а что нет, вы бы очень удивились, если бы узнали, какую часть своей реальности фактически создали сами. Скорее всего, когда-то вы верили в Санта Клауса, но потом перестали. Возможно, вам до сих пор приходится иметь дело с убеждениями и фактами, запрограммированными в то время, когда у вас не было ресурсов для того, чтобы оценить качество полученной информации. Например, дети часто путают фантазии с действительностью. Иногда у людей есть такие мощные стратегии реальности, что это мешает им использовать воображение как ресурс. Это очень тонкое равновесие, даже когда мы знаем, что делаем.

Иногда люди «вытесняют» негативный опыт, делая вид, что его не было. Они преуменьшают его. В других случаях люди берут какой-то опыт и раздувают его далеко за рамки того, что произошло на самом деле.

Что, если взять событие, которое кто-то считает реальным и которое двадцать пять лет назад задало направление его жизни, и изменить его? В таком случае, возможно, сначала вам придется поработать с убеждением «я потратил впустую двадцать пять лет жизни из-за какого-то идиотского убеждения».

Вот пример. Я работал с одной леди. У нее было множество физических и эмоциональных проблем. Эти проблемы были настолько серьезны, что перед ней встал вопрос выживания. Ее проблема возникла из-за внутреннего «голоса», который причинял ей всевозможные страдания. Мы дали ей ресурсы, связанные с прошлым опытом, когда она пыталась изменить образ своего тела, и дали «части», создавшей «голос», новые ресурсы. Когда мы интегрировали все эти ресурсы, она вдруг стала очень-очень грустной, как будто что-то потеряла. Я спросил ее, что случилось, и она сказала: «Всю жизнь моя цель состояла в том, чтобы выжить. Это всегда было сложно. Теперь, когда у меня есть все эти ресурсы, мне кажется, как будто какой-то “части” не стало. Для чего мне теперь жить?» Это достаточно хороший результат, потому что терапевт здесь может сказать: «А для чего вы хотите жить? Какой могла бы быть стоящая миссия? Что было бы лучше, чем просто постоянно выживать?»

Когда вы действительно хорошо работаете и эффективно помогаете человеку создать целостные и долгосрочные изменения, вполне возможно, что возникнет вопрос миссии. И о ней не всегда можно узнать заранее. Если вы работаете с этим до того, как начать работать с другими проблемами, и человек начинает видеть в будущем новые возможности, работать вам будет проще.

Часто ли вам приходится бороться со своей стратегией реальности и застревать, когда вы пытаетесь изменить свое поведение? Люди говорят: «Я бы все отдал, чтобы стать другим, но я не хочу обманывать себя». Они говорят: «Если я отфильтрую это новое убеждение о поведении через свою стратегию реальности, чтобы оно стало для меня столь же реальным, как и другие вещи, которые я делаю, то я буду обманывать себя». То есть вам будет плохо в обоих случаях. Это двойное послание[1]. Даже если мы проверяем реальность на чем-то простом, например на мороженом с горячим шоколадом или мюсли, то часто сталкиваемся с какими-то действительно важными убеждениями или конфликтами.

Ценность понимания стратегий реальности не в том, чтобы выяснить, что на самом деле произошло в вашей жизни, а в том, что это позволяет настроить серию проверок решений или проверок поведения, через которую нужно пройти, прежде чем мы будем готовы поверить, что нечто новое соответствует реальности, или прежде чем мы будем готовы действовать. Мы не будем переходить к действиям до тех пор, пока не добьемся достаточной ясности, или до тех пор, пока новые действия не впишутся в общий контекст, описывающий, кто мы.

3

Стратегии убеждений

Обзор третьей главы

• Демонстрация стратегии убеждений

• Упражнение. Идентификация стратегии убеждений

СТРАТЕГИИ УБЕЖДЕНИЙ

Стратегии убеждений – это способы, которыми мы поддерживаем убеждения. Как и стратегии реальности, они состоят из последовательных паттернов образов, звуков и ощущений, которые мы, по большей части, не осознаем. Стратегии убеждений – это ряд процедур по поиску доказательств, которые помогают нам решить, соответствует нечто реальности или нет. Такие доказательства обычно принимают форму субмодальностей – качеств наших внутренних образов, звуков и ощущений. Проведите эксперимент с самими собой. Сравните что-то, чему вы верите, с чем-то, чему не верите. Обращайте внимание на различия в качествах образов, звуков и кинестетических ощущений. Как ваш мозг кодирует различия? Обычно разница состоит в местоположении образов, но могут быть и другие различия.

Стратегии убеждений отличаются от «стратегий реальности», потому что мы не можем оценить их с помощью проверки реальностью, основанной на сенсорном опыте. В них так много паттернов, что они могут сохраняться на всю жизнь. Это хорошо, потому что без таких стратегий наше понимание самих себя и мира было бы нестабильным.

Проблема в том, что стратегии убеждений работают автоматически и очень устойчивы – и для ограничивающих убеждений, и для убеждений, помогающих нам реализовать свой потенциал. К счастью, у них есть определенная структура, которую можно выявить, и поэтому их тоже можно изменить на наиболее базовых уровнях, с помощью сознательного вмешательства.

Демонстрация стратегии убеждений

Роберт: Джуди, подумайте о чем-то, во что вы хотели бы верить о самой себе, но не верите. У вас есть такая проблема?

Джуди: Ну, я пыталась похудеть, потому что это большая проблема для меня.

Роберт: О, кажется она действительно тяжелая. Во что сейчас вы верите в этой связи?

Джуди: Во что я сейчас верю? У меня много противоречивых убеждений. У меня есть все эти «должна» и «не могу» по поводу моего веса. Я переживаю серьезный конфликт.

Роберт: Каково одно из этих «не могу»?

Джуди: Я не могу похудеть.

Роберт: Итак, вы не можете похудеть. Давайте поговорим об этом подробнее… Есть ли что-то, что вы знаете, что можете сделать?

Джуди: Я могу использовать методы НЛП с клиентами.

Роберт: Во-первых, давайте проведем базовое сравнение. Возможно, нам удастся собрать всю информацию, делая такое сравнение.

Я попрошу вас на минуту подумать о похудении. (Джуди резко горбится, вздыхает, смотрит вниз и влево от себя, мышцы вокруг рта напрягаются.) Теперь подумайте о том, как вы используете метод НЛП с каким-нибудь клиентом, возможно, случай, когда ваша работа была особенно успешна. (Джуди расправляет плечи, ее лицо расслабляется, она смотрит вверх.) Хорошо.

(Обращаясь к группе) Мы видим довольно резкие различия в физиологических ключах доступа, а также в остальной физиологии. Я попросил Джуди это сделать по двум причинам. Во-первых, мы узнаем, изменила ли она свое убеждение о том, может ли похудеть, на основании того, что мы увидим. Что мы хотим увидеть? Мы хотим увидеть не первую физиологию, а вторую физиологию. Теперь у нас есть способ проверить, изменила ли она свое убеждение. Различия в физиологии станут точной и бессознательной проверкой нашей работы. Вторая причина состоит в том, чтобы сравнить текущее состояние с желаемым состоянием и разобраться в том, какие отличия возникают в ее физиологии.

(Обращаясь к Джуди) Теперь я хотел бы, чтобы вы сделали некоторые сравнения в уме. Когда вы думаете о похудении, как вы об этом думаете?

Джуди: Это борьба.

Роберт: Это борьба.

(Обращаясь к группе) И она снова повторяет контраст, который мы уже видели в ее физиологии. Одно из удовольствий в работе с людьми – что они очень систематичны в своих паттернах. Мы уже видели эту физиологию несколько раз. Это похоже на паттерн.

(Обращаясь к Джуди) Что превращает это в борьбу? (Она повторяет физиологию, связанную с трудностью в похудении, смотрит вниз влево, это движение глаз указывает на внутренний диалог.)