Убеждения и привычки. Как изменить?

Р. Дилтс, Т. Халлбом, С. Смит

Убеждения и привычки. Как изменить?

Моей матери Патрисии, научившей меня жить, моему отцу Роберту, научившему меня жизни, и моим детям Эндрю и Джулии, научившим меня быть самим собой.

Роберт Дилтс

Введение

Изменения – многоуровневый процесс. Мы вносим изменения в свое окружение; меняем свое поведение, с помощью которого взаимодействуем с окружением; меняем способности и стратегии, которые контролируют и направляют наше поведение; меняем свои убеждения и системы ценностей, мотивирующие и подкрепляющие наши карты мира и системы навигации; меняем свою идентичность, выбирая те или иные ценности и убеждения, в соответствии с которыми живем; меняем свое отношение к тому, что больше нас, – к тому, что люди часто называют «духовным».

Эта книга о том, как получить больше возможностей выбора на определенном уровне изменений – на уровне убеждений. Цель этой книги – обеспечить концептуальные и интерактивные инструменты, необходимые для понимания и расширения нашего выбора в рамках систем убеждений, направляющих наше поведение в окружающем мире.

Эта книга написана так, как будто ведущий обращается к группе участников семинара. Ведущим семинара, как правило, будет Роберт Дилтс, – местоимение «я» относится к нему. Но у этой книги три автора: Роберт Дилтс, Тим Халлбом и Сьюзи Смит, и каждый из нас вносил в нее свои собственные идеи, демонстрации и опыт.

Я (Роберт) впервые начал серьезно исследовать процессы, связанные с изменением убеждений, когда у моей матери произошел рецидив рака груди с обширными метастазами и неблагоприятным прогнозом. Помогая ей на ее драматическом и героическом пути к выздоровлению (некоторые аспекты этого пути описаны в книге), я стал глубже понимать связь между убеждениями и здоровьем человека. Это также привело к появлению дополнительных концепций и методов, позволяющих добиться целостных, стабильных и длительных изменений в поведении, а следовательно, в состоянии здоровья и уровне благополучия.

Корни концепций и методов, представленных в этой книге, глубоки и обширны, но в первую очередь они основаны на принципах и методах нейро-лингвистического программирования (НЛП). Основа этой книги – преимущественно семинары по НЛП, посвященные убеждениям и предназначенные для развития навыков НЛП продвинутого уровня.

Книга написана так, чтобы читатель мог почувствовать себя участником реального семинара. Представьте себе, что вы своими глазами наблюдаете демонстрации, слушаете вопросы и ответы, участвуете в обсуждениях и упражнениях.

Основная цель книги – описать практические методы, показать, «как» можно изменять убеждения, – хотя я надеюсь, вы как читатель найдете вдохновение также в концепциях и примерах, связанных с теми людьми, с которыми встретитесь на страницах книги. С тех пор как мы начали писать эту книгу, в сфере НЛП возникло множество новых подходов и методов, особенно в сфере работы со здоровьем, изменения ограничивающих убеждений и решения других серьезных проблем.

Во втором издании мы хотим поделиться с вами этими новыми разработками и процессами. Эта книга – не просто описание методов или процедур. К ней лучше подходить как к инструменту, способному расширить ваши собственные убеждения о методах, связанных с процессом стабильных и долгосрочных изменений. В этом издании вы найдете больше информации о работе с аллергиями. Также я включил в нее статью моей матери, Патрисии Дилтс, которую она написала после своей победы над раком (см. эпилог). Патрисия во многом вдохновила меня написать эту книгу и создать некоторые методы для работы со здоровьем в рамках НЛП.

1

Убеждения: идентификация и изменение

Обзор первой главы

• Модель изменений в НЛП

• Дополнительные элементы, оказывающие влияние на процесс изменений

• Типы убеждений

• Ловушки в процессе идентификации убеждений

• Идентификация убеждений

• Структура убеждений и реальности

УБЕЖДЕНИЯ: ИДЕНТИФИКАЦИЯ И ИЗМЕНЕНИЕ

В 1982 году моя мать достигла переломного момента в своей жизни. Многое менялось. Ее младший сын покидал дом, и ей предстояло разобраться с тем, что значит для нее его отъезд. Юридическая фирма, в которой работал мой отец, переживала реорганизацию, и он собирался уходить в собственный бизнес. Ее кухня, сердце ее дома, сгорела дотла, и она чувствовала себя расстроенной и разбитой, потому что кухня была «ее местом» и, отчасти, символом ее роли в нашей семейной системе. Вдобавок ко всему этому она очень уставала, работая медсестрой и помогая нескольким врачам. Она часто говорила, что «ей до смерти нужен отпуск».

И кроме всех этих непростых перемен в ее жизни, у нее произошел рецидив рака груди с метастазами в мозг, позвоночник, ребра и таз. Доктора давали очень плохой прогноз и, по сути, говорили, что готовы сделать все возможное «ради ее комфорта».

Мы с матерью провели четыре долгих дня, работая с ее убеждениями о самой себе и о своей болезни. Я использовал все методы НЛП, казавшиеся мне подходящими. Для нее это была очень изматывающая работа. Мы делали перерывы только на еду и на сон. Я помог матери изменить множество ограничивающих убеждений и интегрировать основные конфликты, возникшие в ее жизни из-за всех жизненных перемен, происходивших в тот период. В результате работы с убеждениями она добилась невероятных улучшений в своем здоровье и отказалась от химиотерапии, облучения и других традиционных методов лечения. Она прожила еще двенадцать лет в превосходном здоровье, никаких дальнейших симптомов рака больше не было. Она несколько раз в неделю проплывала по полмили и жила счастливой полной жизнью: ездила в Европу и даже снималась в телевизионной рекламе. Она стала вдохновляющим примером для всех нас и показала, на что на самом деле способны люди, страдающие серьезными заболеваниями.

Процесс, который я провел вместе с матерью, стал основой моих моделей НЛП для работы со здоровьем, убеждениями и системами верований. Модели, которые я использую сейчас, значительно усовершенствовались за последние семь лет. О них мы прежде всего и будем говорить в этой книге.

Еще до работы с матерью меня очень увлекали системы верований. Я часто видел, что даже после «успешного» применения той или иной техники НЛП у некоторых людей не происходит устойчивых изменений. Я стал исследовать эту проблему, и оказалось, что зачастую у этих людей есть какие-то убеждения, так или иначе препятствующие изменениям, которых они хотели. Вот один типичный пример: я делал презентацию для группы учителей, работающих с детьми с особыми потребностями. Одна участница группы подняла руку и сказала: «Вы знаете, я думаю, что стратегия НЛП для улучшения правописания замечательна, и я использую ее для своих учеников. Но для меня самой она не работает». Я проверил ее слова и обнаружил, что эта стратегия НЛП на самом деле для нее работает. Я стал учить ее писать слово по буквам, до тех пор, пока она не смогла написать его правильно – даже «задом наперед». Но она не верила, что может это сделать, и поэтому обесценила свою новую способность. Это убеждение позволило ей отвергнуть все доказательства того, что она на самом деле смогла это сделать.

Системы верований – это большой фрейм вокруг любой нашей работы по изменениям. Можно научить человека правильно писать – при условии, что он жив и физически способен это делать. Но если человек думает, что он не может чего-то сделать, он обязательно найдет бессознательный способ прекратить процесс изменений. Он найдет способ интерпретировать результаты в соответствии со своими убеждениями. Чтобы побудить ту учительницу использовать стратегию улучшения правописания, сначала нужно было поработать с ее системой убеждений.

Модель изменений в НЛП

В работе с любым ограничивающим убеждением наша цель состоит в том, чтобы перейти из текущего состояния в желаемое состояние. Первый и самый важный шаг – идентифицировать желаемое состояние. Здесь нужно ясное представление результата. Например, если вы работаете с курильщиком, нужно попросить его описать, кем он будет и что он станет делать в отношениях с окружающими, на работе, на отдыхе и так далее, когда больше не будет курить. Если вы помогли человеку описать результат, то уже запустили процесс изменений, потому что мозг – это кибернетический механизм. Это значит, что как только человеку ясна цель, мозг организует его бессознательное поведение таким образом, чтобы ее достичь. Он начинает автоматически получать самокорректирующую обратную связь, помогающую оставаться на пути к цели.

Приведу пример, как это работает. В 1953 году один студент Восточного университета написал диплом, посвященный постановке целей. Он обнаружил, что только у 3 процентов его однокурсников есть прописанный план целей на всю жизнь. Двадцать лет спустя, в 1973 году, другой студент связался с выпускниками курса 1953 года (оставшимися в живых) и обнаружил, что эти 3 процента студентов, у которых были прописанные цели, зарабатывают больше, чем все остальные их сокурсники вместе взятые. Вот пример того, как мозг организует наше поведение, чтобы достичь цели.

После того как вы идентифицировали то, чего хотите, можно начать собирать информацию о нынешней ситуации – о вашем текущем состоянии. Сравнивая текущее состояние с желаемым состоянием, можно определить, какие способности и ресурсы вам нужны, чтобы достичь желаемого состояния.

Я хотел бы представить простую формулу изменений, разработанную в НЛП:

Текущее (проблемное) состояние + Ресурс = Желаемое состояние

Это основной процесс, который мы используем, работая с любыми методами НЛП, разработанными за последние семнадцать лет. В работе с другим человеком иногда бывает трудно добавить ресурсы к текущему состоянию – что-то в его мышлении препятствует этому. Тогда у нас получается следующая модель:

Текущее состояние + Ресурсы = Желаемое состояние

(в том числе ограничивающие убеждения и/или внутренние конфликты)

Я иногда шутливо называю помехи «внутренними террористами», которые саботируют все наши усилия. К сожалению, невозможно пойти и арестовать «террориста», ведь это – часть нас, которую нужно не уничтожить, а развивать и интегрировать. Рассматривайте помехи как сообщение о том, что, прежде чем двигаться в направлении желаемого состояния, сначала нужно найти другой набор ресурсов.

Самый распространенный вид помех – помехи, существующие внутри человека. Иногда люди пытаются получить какой-то желаемый результат, но не осознают, что извлекают определенную пользу из проблемы, которую пытаются решить. Позвольте мне привести несколько примеров того, как это работает.

Женщине трудно похудеть, потому что она боится, что если это сделает, то станет сексуально привлекательной. Потеря веса в такой ситуации вызовет тревогу, потому что она не знает, сможет ли успешно справляться с такими ситуациями.

Когда, заболев, человек получает определенный тип внимания от членов семьи, которого не получает в нормальном состоянии, это может быть мотивацией для болезни. Когда с ним все хорошо, он чувствует, что его принимают как должное и не дают того внимания, в котором он нуждается.

Как-то я работал с клиентом, у которого был рак печени. Когда я спросил, есть ли какие-то «части», которые возражают против того, чтобы выздороветь, он почувствовал неуверенность. Одна его «часть» была обеспокоена, потому что недавно он собрал всех своих друзей на большой прощальный вечер, где все изливали душу и плакали. Эта «часть» чувствовала, что если он выздоровеет, то не сможет жить так, чтобы соответствовать всем этим прекрасным и глубоким эмоциям. Его дальнейшая жизнь не сравнится с этим «пиковым переживанием», связанным с возможностью близкой смерти. Неспособность соответствовать этому «пиковому переживанию» была помехой. Прежде чем добавлять другие ресурсы, ему нужно было с ней справиться.

Помехи могут принимать одну из трех форм. Во-первых, какая-то «часть» личности может не хотеть изменений. Часто человек не осознает наличия этой «части». Однажды я работал с клиентом, который хотел бросить курить, и все «части», которые он осознавал, были согласны это сделать. Однако мы обнаружили неосознаваемую «часть» «пятнадцатилетнего» клиента, которая считала, что, бросив курить, он окончательно превратится в конформиста. Если он бросит курить, то больше не будет самим собой. Нам нужно было позаботиться об этой проблеме идентичности, прежде чем предлагать ему более адекватные способы оставаться независимым. Чтобы создать изменения, нужно конгруэтно хотеть этих изменений.

Второй вид помех – когда человек не знает, как создать репрезентацию изменений или как он будет себя вести, если действительно изменится. Нужно знать, как перейти от текущего состояния к желаемому состоянию. Однажды я работал с мальчиком, у которого была аудиальная стратегия правописания, и поэтому он не мог грамотно писать. Он пытался это делать, произнося слова вслух. Конечно, при этом он писал с ошибками, ведь чтобы писать грамотно, нужно видеть слово и испытывать чувство «знакомого» или «незнакомого». Я показал ему визуальную НЛП-стратегию правописания, позволявшую знать, как писать грамотно.

Это приводит нас к третьему виду помех. Человек должен дать себе шанс использовать новые навыки. Есть несколько распространенных способов того, как люди не дают себе шанса измениться.

Нам часто нужны пространство и время, чтобы произошли изменения. Если кто-то пробует эффективную стратегию похудения и не видит результатов в течение нескольких дней, то он не дает себе шанса измениться. Так что просто дав себе время, мы даем себе тот шанс, который нам нужен.

Вот еще один пример шанса: Тим Халлбом и Сьюзи Смит однажды говорили с преподавательницей аспирантуры о том, как помочь людям создать изменения в их жизни. Преподавательница сказала: «Я читала о методе НЛП-работы с фобиями в книге Используйте свой мозг, но никогда не стала бы его использовать, потому что это всего лишь “мгновенное средство”, дающее только временное решение проблемы». Она считала, что долгосрочные изменения возможны только в результате длительного и болезненного процесса. Тим и Сьюзи ответили: «Мы использовали этот процесс много раз и видели, что результат сохраняется в течение многих лет». Она сказала: «Мне не важно, сколько он сохраняется; это все равно временное решение проблемы». Эта преподавательница хотела эффективнее помогать людям, но не могла научиться тому, как это делать, потому что не давала себе шанса из-за негибких и ограничивающих убеждений о том, как должны происходить изменения.

Чтобы создать изменения, нужно:

1. Идентифицировать текущее состояние.

2. Идентифицировать желаемое состояние.

3. Идентифицировать соответствующие ресурсы (внутренние состояния, физиологию, информацию или навыки), которые нужны, чтобы перейти из текущего состояния в желаемое состояние.

4. Устранить любые помехи с помощью этих ресурсов.

Необходимо хотеть измениться, знать, как измениться, и дать себе шанс измениться¹.

Дополнительные элементы, оказывающие влияние на процесс изменений

Есть четыре дополнительных элемента, которые оказывают влияние на процесс изменений и связаны с желанием измениться, знанием, как измениться, и готовностью дать себе шанс измениться. Вот эти элементы: 1) физиология, 2) стратегии, 3) конгруэнтность и 4) системы верований. На любое изменение, которое мы делаем, так или иначе влияет каждый из этих элементов. Позвольте мне перечислить их:

• Физиология и стратегии имеют отношение к «знать, как». Как мы создаем то или иное поведение?

• Конгруэнтность и убеждения связаны с желанием что-то сделать или дать себе шанс это сделать. Здесь необходимо полное внутреннее согласие и отсутствие необходимости бороться с собой или с другими людьми, чтобы достичь желаемого. Также необходимо верить, что это для нас возможно.

Физиология, в том смысле, в котором я использую этот термин, связана с доступом к подходящим состояниям в нашем теле, позволяющим задействовать физиологические процессы в соответствующей модальности (то есть зрение, слух, ощущения) для того, чтобы что-то сделать. Позвольте мне привести несколько примеров того, что я называю физиологией.

Я много лет изучал скорочтение и обнаружил, что те, кто читает быстрее всех, по максимуму используют физиологию. Один человек, которого я исследовал, готовится к чтению следующим образом: он берет книгу, кладет ее на стол и отступает назад, как бы собираясь на нее «напасть». Он подходит к ней, берет в руки, быстро переворачивает и снова отступает назад. Только после этого он действительно начинает читать. Он хрустит суставами, расстегивает воротник, глубоко вдыхает, снова берет книгу в руки, опускаясь на стул, и быстро начинает читать. Попробуйте все это проделать – это потрясающе. Если вы прошли через весь этот процесс «подготовки», читать медленно просто невозможно! С другой стороны, если вы пытаетесь заняться скорочтением, берете книгу (вдох…), сидите расслабленно, откинувшись на спинку стула… то вам будет намного труднее читать быстро.

Вот еще один пример. Когда вы учите человека визуализировать, в процессе изменений вам, вероятно, придется сделать что-то еще, кроме того чтобы попросить его представить себе картинку. Возможно, вам также придется добиться от него соответствующей физиологии. Например, если женщина говорит, что не знает, почему не может представить себе картинку, обратите внимание на ее позу. Если она откинулась назад и глубоко дышит в кинестетическом положении или наклонила голову вниз и налево, то неудивительно, что она не может создать визуальный образ, – ее тело находится в позе, связанной с ощущениями и слушанием, а не с визуальными образами.

Моя метафора физиологии (к ней относятся и тонкие физиологические изменения, например когда глаза двигаются вверх, чтобы увидеть картинку, и когда они двигаются вниз, чтобы почувствовать ощущения или что-то услышать) – это метафора тюнера радиоприемника. Приемник в комнате, в которой вы сейчас находитесь, может ловить множество радиостанций, работающих на разных волнах. В радиоприемнике есть особые устройства, позволяющие ему принимать эти волны. Но когда вы настраиваете радио на определенную волну, например 97,5 FM, он отключается от других частот и улавливает только эту волну с минимальными помехами.

Люди устроены почти так же. Если я хочу создать внутренний образ, то смотрю вверх и вправо, начинаю дышать более поверхностно, и мое тело движется так, чтобы принять более вертикальную позу. В результате я могу создать образ.

Иногда, когда мы настраиваем приемник на третий канал, возникают помехи от четвертого канала. Иногда так происходит и у нас в уме. У нас есть образ того, что мы хотим, но к этому образу «присоединен» не тот голос; этот голос говорит: «Нет, ты не сможешь этого сделать». Таким образом, возникает шум от другого канала – от нашего слухового канала. Правильно используя физиологию, можно проделать те или иные действия и получить результат, который мы хотим.

В НЛП словом «стратегии» описывают то, как люди упорядочивают свои внутренние и внешние образы, звуки, чувства, запахи и вкусовые ощущения, чтобы создать убеждение, паттерн поведения или мышления. (Пять органов чувств мы называем репрезентациями, или модальностями. Мы не способны переживать мир напрямую – мы «репрезентируем» его через внутренние образы, звуки, голоса и кинестетические ощущения). Эффективная стратегия использует самые подходящие репрезентации в последовательности, позволяющей проще всего достичь цели.

Например, если наша цель – правильно написать слово по буквам, грамотно пишущие люди почти всегда воссоздают образ слова, а потом сверяются с ощущениями, чтобы убедиться, что этот образ – «правильный». Те, кто пишет неграмотно, используют неэффективные стратегии, например пытаются произнести слово вслух или сконструировать образ слова на основании того, как оно звучит. Ни одна из этих стратегий не помогает грамотно писать.

При скорочтении, если человек проговаривает слова про себя, скорость его чтения будет ограничена тем, как быстро он может произносить слова. Независимо от своего психологического состояния скоро он достигнет предельной скорости. Если он проговаривает слова про себя, вместо того чтобы их видеть, то будет читать медленнее, потому что слова расположены в определенной последовательности. Чтобы читать быстрее, нужно видеть слова и напрямую создавать образы того, что они означают.

Одна вещь, которая делает человека хорошим спортсменом или хорошим танцором, – это способность наблюдать, как другой человек что-то делает, а потом повторить это самому. Может показаться, что у таких людей просто очень хорошая координация. Почему же у них хорошая координация? У них есть ментальная карта – определенная последовательность репрезентаций и субмодальностей. (Субмодальности – качества или составные элементы в рамках каждой модальности. Например, субмодальности визуальной репрезентативной системы – это яркость, четкость, размер, местоположение и фокус; в аудиальной системе это громкость, темп и локализация звука; в кинестетической системе – давление или длительность прикосновения. Изменение субмодальностей или последовательности репрезентаций меняет субъективное восприятие любого события, часто кардинальным образом).

У всех нас есть «таланты», и не потому, что мы умнее других или у нас хорошая генетика, но потому, что мы можем создавать устойчивые репрезентации тех или иных навыков или паттернов поведения и делать это быстро и эффективно. Для иллюстрации вспомните какой-нибудь школьный предмет, который давался вам легко и к которому у вас были способности. Затем вспомните предмет, который был для вас сложным. Обратите внимание на различия в том, как вы репрезентируете каждый из них. «Талант» связан со стратегией, которую вы использовали.

Конгруэнтность возникает, когда мы и сознательно и бессознательно стремимся к какому-то результату или поведению. Хорошо питаться и поддерживать нормальный вес легко, если этого хотят все наши «части», если мы правильно используем физиологию и у нас есть хорошие стратегии выбора и потребления продуктов питания. Но это очень трудно, если мы беспокоимся, что если будем правильно питаться, в нашей жизни станет меньше удовольствия. Можно поддерживать правильную физиологию и научиться самым эффективным стратегиям, но мы все равно не станем правильно питаться, если на самом деле этого не хотим.

Именно из-за неконгруэнтности часто так трудно изменить какие-то паттерны поведения. С такими проблемами, как курение, злоупотребление алкоголем, лишний вес и так далее, нелегко справиться, потому что одна «часть» хочет измениться, а другая «часть» (часто неосознаваемая) получает какую-то выгоду от поведения, которое мы хотим изменить.

Однажды я работал с женщиной, которая хотела похудеть. Я спросил ее: «Что будет, если вы снова станете худой?» Она ответила: «Я точно знаю, что будет. Я снова стану похожа на королеву красоты, как тогда, когда я не любила себя». Неудивительно, что она много лет пыталась похудеть и не могла этого сделать. Когда она была королевой красоты, она не контролировала собственную жизнь. Возможность есть то, что хочешь и когда хочешь, была для нее символом контроля над собственной жизнью. Быть худой означало, что кто-то другой контролирует все, что она делает, и оценивает ее. Для нее вопрос оказался гораздо глубже, чем «просто похудеть».

Когда мы вкладываем свои ресурсы и энергию в цель, по отношению к которой у нас нет конгруэнтности, какая-то «часть» нас будет сопротивляться изменениям и сводить их на нет. Выше я в шутку назвал эту часть «внутренним террористом». Если вы конгруэнтны по отношению к тому, чего хотите, намного легче находить разные способы достичь цели.

Если вы находитесь в рамках более обширной системы, например работаете в крупной корпорации, и в целях или ценностях людей, работающих в ней, существует неконгруэнтность, то любой проект, который вы пытаетесь осуществить, станет почвой для конфликта. Если в компании не хватает конгруэнтности, можно взять на работу лучших людей, обратиться к лучшим консультантам, купить лучшее оборудование, приобрести лучшие учебные материалы, но все равно не получить желаемых результатов.

Внутренние конфликты (неконгруэнтности) принимают самые разные формы. Это могут быть проблемы конгруэнтности между тем, что мы должны сделать, и тем, что мы хотим сделать. Например, мы можем думать, что должны бросить курить по медицинским причинам, но на самом деле мы хотим продолжать курить, потому что это – единственное, что мы делаем только для себя.

Могут быть проблемы конгруэнтности в том, что мы можем сделать или не можем сделать. Вы знаете, что можете попросить у босса прибавку к зарплате, потому что думаете, что заслуживаете ее, но при этом не можете заставить себя это сделать. Убеждения из серии «я не могу» часто сложнее идентифицировать, чем убеждения типа «должен», потому что человек говорит вам: «Да, я действительно хочу это сделать, просто я не могу». Кажется, что человек при этом конгруэнтен (в первую очередь так кажется ему самому), но что-то мешает ему сделать то, чего он хочет. Человеку при этом кажется, будто он саботирует себя изнутри. (Возникает «террорист»). Убеждения типа «не могу» обычно основаны на неосознаваемых импринтах. Об импринтах мы поговорим в главе 4.

Убеждения представляют собой одну из более обширных структур, направляющих поведение. Когда мы действительно во что-то верим, то будем вести себя в соответствии с этим убеждением. Есть несколько типов убеждений, которые нам нужны, чтобы достичь желаемой цели.

Один тип таких убеждений называют ожиданием результата (outcome expectancy). Это означает, что мы считаем, что наша цель достижима. В связи со здоровьем это означает, что мы верим, что человек может победить такую болезнь, как рак. Если человек не верит, что цель достижима (например, победа над болезнью), он испытывает безнадежность. А когда человек испытывает безнадежность, он не предпринимает соответствующих мер для того, чтобы выздороветь.

Отсутствие ожидания результата = Безнадежность

Другой вид убеждений называют ожиданием самоэффективности (selfefficacy expectancy)². Это значит, что мы верим, что результат достижим и у нас есть все, что нужно, чтобы достичь цели. В связи со здоровьем это означает, что мы считаем, что у нас есть все необходимые ресурсы для того, чтобы излечить себя (даже если мы полагаем, что должны реорганизовать эти ресурсы).

Человек может думать, что цель достижима для других (то есть, в принципе, человек может победить рак, но не самостоятельно). Если человек считает, что у него нет того, что нужно для исцеления, как правило, у него возникает ощущение беспомощности. Никакое ожидание самоэффективности не может победить чувства беспомощности, а беспомощность также приводит к бездействию.

Отсутствие ожидания самоэффективности = Беспомощность

Оба этих типа убеждений важны и мотивируют действовать, принимать меры для того, чтобы выздороветь. Но если человек испытывает и безнадежность, и беспомощность, он впадает в апатию. Если его заболевание потенциально опасно для жизни, это может стать серьезной проблемой. Когда вы работаете с убеждениями другого человека, возможно, вам придется столкнуться с одним из этих убеждений или с ними обоими.

Если попросить человека оценить свое ожидание результата и/или свое ожидание самоэффективности, можно обнаружить несовместимость. Например, когда вы спрашиваете: «Как вы считаете, вы сможете поправиться?», то человек может ответить: «Конечно» – и в то же время покачать головой, невербально выражая несогласие. Если вы работаете с человеком только на основании того, что он говорит, то пропустите половину сообщения. Когда кто-то предлагает вам подобное неконгруэнтное сообщение, нужно работать с противоречивыми убеждениями, используя процесс НЛП под названием интеграция конфликта (мы обсудим его в главе 5), чтобы сначала создать соответствующие убеждения ожидания результата и самоэффективности.

Еще одно убеждение, о котором полезно знать, называют ожиданием реакции (Response Expectancy). Ожидание реакции³ – то, что, по нашим ожиданиям, с нами произойдет, позитивное или негативное, в результате наших действий в данной ситуации. Хороший пример ожидания реакции – эффект плацебо.

Эффект плацебо возникает, когда человек позитивно реагирует на физиологически нейтральное «лекарство» – таблетку из мела, капсулу с молоком, сахарную таблетку или какой-то другой инертный компонент. Вы даете человеку плацебо и говорите, что это средство окажет определенное влияние, и, конечно же, часто так и происходит. Плацебо часто демонстрирует очень высокий показатель успешности. В среднем оно работает не хуже настоящих лекарств примерно в одной трети случаев.

Много лет назад мне пришлось изучить довольно много исследований на эту тему, потому что Бэндлер и Гриндер хотели вывести на рынок плацебо. Они планировали разливать его по бутылкам, а на этикетке было бы честно написано: «Плацебо». К бутылке должен был прилагаться небольшой буклет, где сказано, что эффективность плацебо доказана при лечении различных заболеваний в «X» числе случаев. Ниже шел список, и вы могли найти в нем свое заболевание и выяснить, каковы ваши шансы на успех по данным статистики.

Мои изыскания дали довольно интересные результаты. В случае боли исследования показывали, что плацебо может работать не хуже морфия в 51–70 % случаев⁴. Другое исследование рассматривало плацебо с противоположной точки зрения⁵. Его авторы хотели выяснить, как хорошо пациенты, получавшие плацебо, реагировали на настоящие лекарства, и давали им морфий. Они обнаружили, что 95 % тех, кто раньше принимал плацебо, среагировали на морфий позитивно. Для сравнения: только 54 % тех, кто не реагировал на плацебо, испытали облегчение, приняв морфий, – 41 %. Люди с высоким ожиданием реакции облегчения действительно испытывали облегчение. С учетом этих данных приходится только гадать об эффективности некоторых лекарств.

Еще одно интересное исследование показало, что ожидание реакции (убеждение в том, какое действие окажет препарат) – главный и решающий фактор, влияющий на результат⁶. В этом исследовании использовался алкоголь, и испытуемых разделили на четыре группы:

1) те, кому сказали, что они получат алкоголь и получили алкоголь;

2) те, кому сказали, что они получат алкоголь и получили плацебо;

3) те, кому сказали, что они не получат алкоголь, но получили его; и

4) те, кому сказали, что они не получат алкоголь и не получили его.

Участники двух групп, которым сказали, что они получили алкоголь, продемонстрировали почти идентичные реакции. Их реакции очень отличались от реакций тех, кому сказали, что они не получили алкоголь, но на самом деле его получили. Участники обеих групп, которым сказали, что они получили алкоголь, начали хотеть больше. Участники группы, которым сказали, что они получили алкоголь, но на самом деле его не получили, не показали такой реакции. У мужчин, которым сказали, что они получили алкоголь (независимо от того, получили ли они его на самом деле), пульс был медленнее нормального, когда их помещали в так называемые «вызывающие сексуальное напряжение» ситуации.

Участники групп, которым сказали, что они не получили алкоголь (независимо от того, получили ли они его на самом деле), демонстрировали более быстрый пульс в тех же ситуациях. Исследователи пришли к выводу, что есть и фармакологический эффект от препарата, и эффект ожидания. Это исследование также показало, что ожидание реакции – самый важный элемент, по крайней мере в связи с поведением, связанным с алкоголем. Другое исследование показало, что с точки зрения физиологии мужчины и женщины реагируют по-разному. Исследователи отметили, что не могут объяснить это фармакологическими эффектами алкоголя или физиологическими различиями между мужчинами и женщинами.

Они пришли к выводу, что реакции – это функция убеждений⁷. По сути, все эти исследования демонстрируют сходные результаты. Эффект плацебо (ожидание реакции человека) – очень важный компонент поведения и изменений.

Убеждения часто связаны с ожиданиями. Если вы не ожидаете, что выздоровеете, то не станете делать того, что может помочь вам поправиться, особенно если это трудно. Другими словами, если вы не верите, что работа над проблемой принесет желаемый результат, или не верите, что у вас есть все необходимое для того, чтобы получить результат, то не станете делать того, что нужно для достижения вашей цели.

Убеждения необязательно основаны на логической структуре идей. Напротив, как известно, они безразличны к логике. Они вообще не предназначены для того, чтобы совпадать с реальностью. На самом деле мы никогда не знаем, что реально, а что – нет, поэтому нам приходится создавать убеждения – то есть просто во что-то верить. Очень важно понимать это в работе с клиентом, чтобы помочь ему изменить его ограничивающие убеждения.

Есть старая история, описанная Абрахамом Маслоу, прекрасно иллюстрирующая эту идею. Психиатр лечил человека, который считал, что он – труп. Несмотря на все логические доводы, больной упорствовал в своем убеждении. Однажды, озаренный вспышкой вдохновения, психиатр спросил пациента: «А у трупов идет кровь?» Тот ответил: «Вы что, смеетесь? Конечно нет». Попросив у пациента разрешения, психиатр уколол его палец и выдавил каплю ярко-красной крови. Пациент взглянул на окровавленный палец с презрением и удивлением и воскликнул: «Черт побери! Оказывается, у трупов идет кровь!»

Это анекдот, но мне много раз приходилось работать с людьми, похожими на пациента из этого анекдота. Особенно часто так бывает, если человек болен потенциально неизлечимым заболеванием. Убеждение таково: «Я – уже труп, и ничто мне не поможет. Лучше всего просто перестать бороться с неизбежностью». Это жесткое убеждение, потому что современная медицина не может точно сказать, поправитесь вы или нет.

Несколько лет назад я прочитал об одном интересном исследовании, но, к сожалению, я не помню его источник. Одна женщина взяла интервью у 100 человек, «переживших рак». Она хотела выяснить, есть ли чтото общее у этих «оставшихся в живых». «Оставшимися в живых» она назвала тех, кому поставили диагноз последней стадии рака с неблагоприятным прогнозом, но кто все еще был здоров и наслаждался жизнью десять или двенадцать лет спустя. Что интересно: она не смогла обнаружить общих паттернов в лечении, которое получали эти люди. Разные люди лечились по-разному, включая химиотерапию, радиационную терапию, программы питания, хирургию, духовное исцеление и так далее. Однако оказалось, что у этих «оставшихся в живых» все же есть нечто общее: все они считали, что их метод лечения для них сработает. Все зависело от убеждений, а не от метода лечения.

Типы убеждений

Бывают убеждения о том, что что-то одно приводит к чему-то другому. Какова причина рака? По каким причинам человек становится творческим? Что делает ваш бизнес успешным? Что заставляет вас курить? Почему вам не удается похудеть? Ответ на этот вопрос и есть выражение убеждения.

Вы можете сказать: «Я вспыльчив, потому что я ирландец», «Язва – это наше “фамильное” заболевание» или: «Если выйти на улицу без пальто, можно простудиться». Слова потому что (фактически или подразумеваемо) часто указывают на убеждение о причине.

Мои друзья, бизнес-консультанты, однажды работали с крупной компанией, где сотрудники без конца болели, чаще всего простудой и гриппом. Генеральный директор компании сказал моим друзьям, что недавно был сделан большой ремонт систем кондиционирования воздуха и вентиляции нового здания, потому что руководство компании решило, что причина болезней сотрудников – плохая вентиляция. Позже мои друзья обнаружили, что офис, где все болели, пережил четыре ремонта за последние семь месяцев. Почему же люди здесь все время болели гриппом? Из-за стресса, связанного с реорганизацией, из-за плохой вентиляции или из-за микробов? Убеждения о причине основаны на фильтрах нашего опыта. Если вы считаете, что «X» является причиной какого-то «Y», то ваше поведение будет направлено на то, чтобы «X» произошло, или на то, чтобы помешать ему произойти, если последствия этого «Х» для вас отрицательны.

Есть убеждения о значении. Что означают те или иные события? Что важно или необходимо? Что это означает, если у вас рак? Если у вас рак, означает ли это, что вы – плохой человек и наказаны за это? Означает ли это, что вы сами уничтожаете себя? Означает ли это, что вам нужно изменить свой образ жизни?

Что означает, что вы не можете бросить курить? Означает ли это, что вы слабак? Означает ли это, что вы неудачник? Означает ли это, что вы просто еще не интегрировали какие-то свои «части»?

Убеждения о значении поощряют поведение, соответствующее этому убеждению. Если вы считаете, что вам трудно бросить курить, потому что вы еще не интегрировали какие-то свои «части», то вы, вероятно, сделаете что-то, чтобы их интегрировать. Если вы считаете, что это означает, что вы слабак, то вы не станете заниматься интеграцией «частей».

Убеждения об идентичности включают причину, значение и границы. Что заставляет вас что-то делать? Что означает ваше поведение? Каковы ваши границы и личные ограничения? Если мы меняем убеждения о своей личности, это означает, что, так или иначе, мы становимся другими людьми.

Вот примеры ограничивающих убеждений идентичности: «Я ничего не стою», «Я не имею права на успех» или: «Если я получу то, чего хочу, то что-то потеряю». Убеждения об идентичности также могут мешать нам измениться, особенно если мы их не осознаем.

Давайте сравним убеждения об идентичности с фобиями. Фобии – это поведение, не соответствующее нашей идентичности. Это одна из причин того, что их, по сути, нетрудно изменить. Ричард Бэндлер однажды работал с женщиной, у которой была странная фобия: она боялась собирать червей. Ричард спросил: «А зачем вам собирать червей? Вы же не фермер, разводящий червей, или что-то в этом роде?» Она ответила: «Нет, просто страх собирать червей не соответствует тому, кто я». Ричард смог быстро помочь ей избавиться от этой фобии.

Этот страх находился вне определения ее собственной идентичности. Поэтому с этой проблемой оказалось справиться легче, чем, скажем, с каким-то вопросом, который являлся бы частью ее идентичности. Я много раз видел, как клиент внезапно осознавал, что изменения, которых он хочет, действительно произойдут, и говорил: «Я не могу этого сделать, потому что это буду уже не я». Убеждения могут оказывать сильное влияние на идентичность. Например, я проводил работу по изменениям с одной женщиной на семинаре в Европе, у которой было несколько тяжелых аллергий. Мы делали экологическую проверку, чтобы убедиться, что изменения будут для нее экологичными, она замерла. Оказалось, что она – врач-аллерголог. Если бы мы устранили ее аллергию с помощью простого процесса НЛП, это бы разрушило ее идентичность врача. Ей бы пришлось существенно изменить свою профессиональную идентичность.

Итак, мы выделили убеждения о значении, об идентичности и о причине. Эти убеждения могут иметь отношение к окружающему миру и к другим людям или могут быть связаны с нашей собственной «личностью» и идентичностью.

Убеждения – в значительной степени неосознаваемые паттерны процесса мышления. Эти паттерны по большей части не осознаются, и поэтому их трудно идентифицировать. Есть три основные ловушки, о которых нужно помнить и которых нужно избегать, когда мы пытаетемся идентифицировать убеждения человека или его системы верований.

Ловушки в процессе идентификации убеждений

Первая из этих трех ловушек – то, что я называю феноменом «рыбы во сне». Этот феномен впервые был описан в юмористическом радиошоу одной радиостанции Лос-Анджелеса. О нем рассказал мне Дэвид Гордон (известный автор книг по НЛП, исследователь и тренер). Герой этого шоу – психоаналитик, у которого есть убеждение, что корень всех психологических проблем – если во сне пациент видит рыбу. К нему приходит клиент и начинает рассказывать о своих проблемах. Он перебивает и спрашивает:

Психоаналитик: Простите, вам сегодня ночью что-нибудь снилось?

Клиент: Я не знаю… может быть, и снилось.

Психоаналитик: Но вам снилась не рыба, не так ли?

Клиент: Э-э-э… да вроде нет.

Психоаналитик: О чем был ваш сон?

Клиент: Ну, я шел по улице.

Психоаналитик: А не было ли на улице луж?

Клиент: Ну, я не знаю.

Психоаналитик: Но они могли бы там быть?

Клиент: Ну, там могли быть лужи или что-то такое.

Психоаналитик: А в этих лужах не было рыбы?

Клиент: Рыбы? Нет, рыбы не было.

Психоаналитик: А на улице из вашего сна не было ресторана?

Клиент: Нет.

Психоаналитик: Но мог бы быть? Вы шли по улице, не так ли?

Клиент: Ну, возможно, там был ресторан.

Психоаналитик: А в этом ресторане подают рыбу, как вы думаете?

Клиент: Ну, наверное…

Психоаналитик: Ага! Я так и знал! Рыба во сне!

Этот пример показывает, что одна из проблем при идентификации убеждений – наша склонность как «помощников» искать обоснования своих собственных убеждений в убеждениях других людей. Я знаю одну женщину-психотерапевта, которая в детстве подвергалась сексуальному насилию; она всегда пыталась обнаружить воспоминания о сексуальных злоупотреблениях у своих клиентов. И ей это обычно удавалось – даже если в личной истории человека ничего подобного не было.

Когда люди рассказывают о своих убеждениях, часто можно встретить логические конструкции, которые они изобрели, чтобы придать смысл тому или иному своему поведению. Фрейд предложил понятие диффузной тревоги (тревоги, вызванной неосознаваемым конфликтом). Согласно Фрейду, все, что человек осознает в этом случае, – это чувство тревоги. Поэтому он ищет логические причины того, почему испытывает эту тревогу. Его логические построения при этом не имеют никакого отношения к самому чувству тревоги.

Я называю такие логические конструкции «отвлекающими маневрами». Если вы когда-нибудь работали с обсессивно-компульсивным пациентом, то, вероятно, сталкивались с этим явлением. Например, у женщины могут быть всевозможные объяснения о микробах и о том, почему она плохо себя чувствует. Ее объяснения не имеют никакого отношения к тому, откуда возникли эти чувства. Фрейд утверждал, что они всегда развиваются из подавляемых сексуальных импульсов. Но я полагаю, что чувство, которое испытывает эта женщина, возникает в результате внутренних конфликтов – эти конфликты действительно не осознаются, но часто никак не связаны с сексом.

Есть еще одно проблемное поведение, которое может мешать идентифицировать убеждение. Я называю его «дымовой завесой».

Часто, когда мы работаем с убеждением, особенно с убеждением, связанным с идентичностью (или с проблемой, с которой очень болезненно иметь дело), оно может быть скрыто за дымовой завесой. Дымовую завесу можно заметить, если человек внезапно теряет ход мысли или начинает обсуждать что-то, не имеющее отношения к тому, чем вы с ним занимаетесь. Как будто человек вошел в какое-то облако замешательства. Для нас важно знать, что люди часто начинают «напускать туман» в тот момент, когда вы подходите к чему-то, что действительно важно. Как осьминог или кальмар, выпускающий облако чернил, чтобы скрыться от хищника, человек напускает тумана, потому что какая-то его «часть» боится. Он столкнулся с убеждением, связанным с его идентичностью, – с убеждением, которое болезненно или неприятно, и не хочет этого признавать, даже перед самим собой.

Человек может сказать: «Когда вы меня об этом спрашиваете, у меня просто все вылетает из головы». Если вы используете это чувство, чтобы вернуться назад во времени к раннему импринту, он может сказать: «Я помню эту ситуацию из детства, но она не имеет никакого отношения к моей проблеме». В других случаях человек внезапно начинает говорить о чем-то постороннем или просто впадает в ступор и вообще не может ответить.

В целом вот как выглядят три основные проблемы в идентификации убеждений:

1) феномен «рыбы во сне» – проекция собственных убеждений терапевта;

2) отвлекающий маневр – попытка клиента логически объяснить свои чувства, потому что он не осознает, что вызывает их на самом деле; и

3) дымовая завеса, когда человек блокирует или диссоциирует те или иные структуры убеждений и тем самым защищает себя от контакта с ними.

Идентификация убеждений

Итак, нам удалось избежать ловушек. Как же идентифицировать убеждения? Очевидно когда мы работаем с неосознаваемым убеждением, то не можем спросить клиента: «Какое убеждение вас ограничивает?». Он этого не знает. Он или ответит вам, или нет. Если он ответит, то это может оказаться отвлекающий маневр или дымовая завеса. Если он не ответит, это означает, что он зашел в тупик, потому что понятия не имеет, каковы его убеждения. Человеку часто сложно определить свои убеждения, ведь для него они – просто привычный аспект повседневного опыта. Ему трудно посмотреть на них со стороны и понять, в чем они состоят.

Часто можно определить ограничивающие убеждения, пройдя через дымовую завесу. Если человек зашел в тупик, он может сказать: «Я не знаю…», «Простите, я не могу собраться с мыслями» или: «Это глупость какая-то; это не имеет смысла». Как ни странно, нам нужны именно такие ответы: они показывают, что мы очень близки к выявлению ограничивающего убеждения.

Ограничивающие убеждения часто описываются фразами, нарушающими метамодель⁸. Чаще всего на убеждения указывают два типа паттернов языка: модальные операторы и номинализации. Обычно они связаны с тем, что человек может и не может сделать, должен или не должен делать или что ему следует или не следует делать. Вы можете услышать: «Такой уж я есть», «Я не умею грамотно писать», «Я толстый». Такие утверждения указывают на убеждения идентичности, ограничивающие представления человека о себе, и на то, что он может сделать, чтобы измениться.

Убеждения могут также иметь форму «причина – следствие» и выражаться в виде утверждений «если/то»: «Если я не помолюсь, то буду наказан», «Если я буду пытаться самоутвердиться, то буду отвергнут», «Как раз в тот момент, когда я начинаю добиваться успеха, все идет прахом».

Наконец, убеждения часто можно идентифицировать, обнаружив проблемную ситуацию, которую человек безуспешно пытался изменить с помощью множества разных методов – включая НЛП. Когда вы спрашиваете: «Что это говорит о вас, что вам не удается это изменить?», в ответ иногда можно получить убеждение об идентичности. Можно спросить человека: «Чего вы хотите вместо этого и что мешает вам это получить?» Можно заякорить полученную реакцию (неприятное чувство, замешательство и т. д.), и отследить это убеждение назад во времени, до той ситуации, в которой оно возникло. Способы идентификации убеждений станут более ясными, когда мы продемонстрируем некоторые техники работы с убеждениями с помощью НЛП.

Если вы хотите изменить свою идентичность или свои ограничивающее убеждения:

1. Вы должны знать, как это сделать.

2. Вам нужно быть конгруэнтным в желании получить результат.

3. У вас также должно быть убеждение, что желаемые изменения для вас возможны.

Если чего-то из этих трех пунктов не хватает, то изменения не будут целостными. Можно хотеть что-то сделать и считать, что вы можете это сделать; но если вы не знаете как, если у вас нет физиологии или подходящей стратегии, то у вас возникнут трудности. Более того, у вас могут быть все необходимые способности, все навыки и все, что нужно, чтобы эффективно что-то делать, но если вы неконгруэнтны по отношению к этому или не верите, что можете это сделать, то вам не удастся добиться желаемых изменений.

Структура убеждений и реальности

Как выяснить, каким образом человеку удается во что-то поверить? Его вера основана на том, что он чувствует? И если да, то как он узнаёт об этих чувствах? У него возникает чувство в результате чего-то, что он видит или слышит⁹? Какова базовая ориентация в его стратегии?

Я все время встречаю людей, которые говорят: «Я не знаю, я говорил себе десять тысяч раз, что не собираюсь так себя чувствовать, когда я снова окажусь в такой ситуации» или: «Я обещал себе, что когда буду говорить с этим человеком, то не буду беспокоиться, но когда я его встречаю, то беспокойство возникает снова». Обещания измениться не работают, потому что для этого человека стратегия доступа к чувству не связана с тем, что он говорит себе. Она связана или с его образом себя и с чувством, или со сравнением двух образов, или с какой-то другой стратегией.

Другой человек может сказать: «Ну, я пытался представлять себе это много раз, но что-то говорит мне, что это не сработает. Я не понимаю этого, потому что умею создавать четкие образы. Я могу видеть, как получаю повышение и добиваюсь успеха, но что-то говорит мне, что у меня ничего не получится». Если вы знаете, как можно увидеть и услышать подобные внутренние связи, то сможете понять, как человек структурирует свои ограничивающие убеждения.

Часто внутренний образ вызывает чувства. Полезно знать, что иногда самое важное – какой это образ. Иногда есть очень тонкие «различия, создающие различия» в субмодальностях, которые и определяют, возникнет у человека сильное чувство по отношению к чему-то или нет. (В главе 3 приведена демонстрация того, как можно выявить такие различия). Чтобы точно знать, как проводить вмешательство, важно собрать достаточно качественной (поведенческой) информации. НЛП-практики порой попадают в замкнутый круг, потому что следуют убеждению, что методы НЛП должны быть настолько быстрыми, что если работа занимает больше двадцати минут, это означает, что они делают что-то не так.

Это убеждение иногда помогает работать быстрее. Однако иногда стоит потратить немного больше времени на то, чтобы найти самые важные элементы ограничивающего убеждения. Неважно, как именно мы добавляем ресурсы. Процесс добавления ресурсов, независимо от используемого метода, не так важен, как знание того, что нужно изменить.

В двух следующих главах мы поговорим о том, как выяснить, каким образом человек создает свою реальность и свои убеждения. Способность идентифицировать структуру мышления человека позволяет точно выяснить, как провести эффективное вмешательство.

2

Стратегии реальности

Обзор второй главы

• Демонстрация стратегий реальности

• Упражнение. Стратегии реальности

• Вопросы

СТРАТЕГИИ РЕАЛЬНОСТИ

Дети часто говорят, что какие-то реальные события на самом деле – просто их мечта или фантазия. Взрослые тоже часто не уверены, были яркие переживания, которые они испытали в детстве, реальными или воображаемыми. Другая распространенная ситуация – когда мы абсолютно уверены, что кому-то что-то сказали, а наш собеседник уверяет нас, что мы этого не говорили, и лишь потом мы понимаем, что сказали это только в своем уме, а не в реальности.

Мы никогда точно не знаем, что такое реальность, потому что наш мозг действительно не воспринимает различий между тем, что мы себе представляем, и тем, что переживаем на самом деле. В обоих случаях задействованы одни и те же клетки мозга. Поэтому нам нужна какая-то стратегия, которая бы помогала нам отличать информацию, полученную через органы чувств, от внутренних образов.

Проведите небольшой эксперимент. Подумайте о чем-то, что вы могли бы сделать вчера, но знаете, что не сделали. Например, вчера вы могли бы пойти в магазин, но не пошли. Затем подумайте о чем-то, что действительно сделали, например ходили на работу или разговаривали с другом. Сравните в уме эти две ситуации: как вы определяете, что не сделали одно и сделали другое? Различия могут быть очень тонкими, но качества ваших внутренних образов, звуков и кинестетических ощущений будут разными. Сравнивая образы воображаемых действий с образами реальных, обратите внимание: они расположены в одном и том же месте в вашем поле зрения или в разных местах? Возможно, один образ более четкий, чем другой? Возможно, один образ движется, а другой похож на неподвижный фотоснимок? Отличаются ли друг от друга ваши внутренние «голоса»? Качество информации в наших органах чувств, в том или ином отношении, кодируется точнее для реального опыта, чем для воображаемого, и это важно. У нас есть «стратегия реальности», благодаря которой мы знаем разницу.

Часто люди пытаются изменить или перепрограммировать себя, представляя самих себя успешными. Для тех, кто использует эту стратегию естественно, она работает хорошо. Для тех, кто, увидев образ, слышит голос, который говорит: «Я не могу это сделать», такое визуальное программирование не сработает. Если я хочу сделать что-то реальным для вас или убедить вас в чем-то, мне нужно сделать так, чтобы это соответствовало вашим критериям, связанным с вашей стратегией реальности. Мне нужно сделать так, чтобы это соответствовало качествам ваших внутренних образов, звуков и ощущений. (Эти качества называют субмодальностиями). Так, если я помогаю вам изменить ваше поведение, мне нужно убедиться, что новое поведение будет соответствовать вам как человеку. Идентифицировав вашу стратегию реальности, я могу точно определить, как вы должны думать, чтобы поверить, что какое-то действие для вас достаточно обоснованно, чтобы его выполнить.

Демонстрация стратегий реальности

Роберт: Джо, могли бы вы подойти сюда? Мы с вами продемонстрируем, как я выявляю стратегию реальности и работаю с ней. Мы с Джо будем искать последовательность внутренних репрезентаций, или проверок, которые он проходит, чтобы определить, что реально. Когда вы будете наблюдать и слушать эту демонстрацию, я хотел бы, чтобы вы держали в голове несколько общих правил сбора информации о стратегии. Первое правило: как можно более полно вовлечь человека в «здесь и сейчас», когда вы выявляете его стратегию. Я бы хотел вовлечь Джо в упражнение по выявлению его стратегии реальности – это не то же самое, что просто попросить его что-то вспомнить. Я буду говорить в настоящем времени, чтобы помочь ему оставаться ассоциированным с его опытом.

Второе правило – это контраст. Я буду сравнивать опыт, который, как знает Джо, реален, с опытом, который, как он знает, является воображаемым. С помощью контраста я смогу идентифицировать отличия в его процессе мышления – меня не будет волновать то, что одинаковое. Мы будем тестировать различия, чтобы выяснить, какова его стратегия реальности, отличающаяся от других стратегий.

(Обращаясь к Джо) Для начала я попрошу вас подумать о каком-то простом действии, которое вы совершили и в котором нет эмоционального содержания. Что вы делали вчера – и точно знаете, что это сделали?

Джо: Я ехал на поезде и на автобусе, чтобы добраться сюда.

Роберт: Теперь найдите какое-то действие, которое вы могли бы сделать, но не сделали.

Джо: Я мог бы съесть мороженое.

Роберт: Вы могли бы съесть мороженое, но не съели. Это полностью соответствует сфере возможного.

Джо: Ой, подождите секунду …

Роберт: А, так вы съели мороженое, да? (Смех). А с каким наполнителем было мороженое?

Джо: С мюсли.

Роберт: Итак, это были мюсли. А какой еще наполнитель мог бы быть, но его не было?

Джо: Возможно, горячий шоколад.

Роберт: Ага, это мог быть горячий шоколад.

(Обращаясь к группе) Одна из приятных вещей в стратегиях – то, что содержание не важно. Поверьте мне, когда мы начнем определять, что реально для Джо, а что – нет, разница между горячим шоколадом и мюсли будет не так уж важна. Было это мороженое с горячим шоколадом или конфликт с близким человеком, содержание совершенно не важно. Процесс будет тем же самым.

(Обращаясь к Джо) Как вы знаете, что ехали на поезде и на автобусе и что это были мюсли, а не горячий шоколад? Как вы знаете, что это было одно, а не другое?

(Обращаясь к группе) Наблюдайте. Он показывает нам ответ.

Джо: Ну, я знаю, что это были мюсли, потому что стал вспоминать и вспомнил, так что, должно быть, это были они.

Роберт: То, что он делает, интересно, потому что я много раз выявлял стратегии реальности у разных людей, и обычно этот шаг возникает позже. Он сказал: «Ну, я подумал о мюсли в первую очередь, так что, логически, должно быть, это были они».

(Обращаясь к Джо) Как вы знаете, что прошли этот процесс, я имею в виду, прямо здесь, прямо сейчас?

Джо (глаза двигаются вверх и влево.): Ну, когда вы попросили меня подумать о чем-то, что я сделал вчера…

Роберт: Вы представили себе…

Джо: Да. (глаза снова двигаются вверх и влево.)

(Обращаясь к группе) Как я сказал, здесь есть последовательность процессов. Я видел, что Джо не только представил себе образ, хотя он был начальной точкой. Часто вы не подвергаете сомнению первую проверку реальности, ведь когда вы думаете о том, что сделали, на ум приходит одна вещь, и кажется, что это – все, что здесь есть. Вы не подвергаете сомнению один образ у себя в уме, но можете подвергнуть сомнению реальность, если у вас будет два разных образа. (Обращаясь к Джо) Я спрошу вас, что вы действительно вчера сделали, и на сей раз хочу, чтобы вы представили себе горячий шоколад.

Джо: Горячего шоколада не было.

Роберт: Правильно. Но я попрошу вас его себе представить. Именно так вы «знаете» разницу. Сначала, когда я спросил: «Что вы вчера сделали?», вы увидели мюсли, а не горячий шоколад. Я попрошу вас пройти через тот же процесс, потому что я думаю, что у вас есть и другие ментальные проверки, кроме образов мюсли и мороженого. Я хочу, чтобы сейчас вы представили два образа: мороженое с мюсли и мороженое с горячим шоколадом – и сделали их похожими друг на друга. Я спрошу: «Какое мороженое вы вчера ели?», и я хочу, чтобы вы представили себе горячий шоколад, с теми же внутренними визуальными качествами, что и мюсли.

Джо: Я уже это сделал, пока вы говорили.

Роберт: Хорошо. Какое мороженое вы вчера ели?

Джо (неконгруэнтно): Э-э… мороженое с… э-э… горячим шоколадом.

Роберт: Правда?

Джо: Нет.

Роберт: Хорошо. Как вы знаете?

Джо: Это хороший вопрос, потому что я могу представить себе довольно яркий об

раз мороженого с горячим шоколадом. Я ел его много раз. Это не образ, который

просто появился откуда ни возьмись. Это – часть меня в каком-то смысле.

Роберт: Но вы все равно знаете, какое мороженое ели. Это важно. Теперь у вас есть два образа, которые одинаково вам дороги. Вы можете видеть и один и другой. Когда я спрашиваю: «Какое мороженое вы вчера ели?», вы можете увидеть оба. Но как вы знаете, какое мороженое действительно съели вчера?

Джо: Это хороший вопрос. Дело не только в образе, я думаю.

Роберт: Подумайте об этом. Вы точно знаете, какое мороженое это было?

Джо: Э-э… да.

Роберт: Хорошо. (Смех) Как вы это знаете?

Джо: Я могу представить контекст.

Роберт: Это тоже хорошо.

(Обращаясь к группе) Таким образом, есть еще один фрагмент. Как правило, первая реакция в пользу реальности состоит в том, какова первая ассоциация. Хотя здесь мы говорим о довольно простой вещи, мы можем поместить ее в контекст убеждений. Вы спрашиваете кого-то: «Вы пишете грамотно?» – «Нет, я пишу неграмотно». – «Как вы это знаете?» – «Так было всегда».

Первая ассоциация – вот что он видит. Затем Джо сказал: «Это не только образ, который я представляю себе; теперь вокруг него есть контекст». Давайте выясним, что такое контекст. Мое предположение, что мы обнаружим, судя по ключам доступа Джо, – это внутренний фильм.

(Обращаясь к Джо) Возможно, вы увидели, как берете ложечкой мюсли. Мюсли не могут вдруг превратиться в горячий шоколад только потому, что вы можете ясно увидеть неподвижный фотоснимок или образ мороженого с горячим шоколадом. Так ли это?

Джо: Абсолютно. Хорошее предположение.

Роберт: Хорошо. Что вы там видите? (Указывает влево от Джо, куда двигаются глаза Джо.)

Джо: Как я ужинаю, вместе со всем контекстом. Я вижу другие блюда, которые я ел. Я вижу свою жену, но здесь нет никакого горячего шоколада.

Роберт: Можете ли вы добавить в этот образ горячий шоколад?

Джо: Да, хорошо.

Роберт: Вы его видите?

Джо: Все это происходит в моем воображении.

Роберт: Теперь, с каким наполнителем было мороженое, которое вы ели вчера после ужина?

Джо: Мюсли.

Роберт: Как вы это знаете? Когда я спросил вас, вы увидели оба наполнителя? Как вы это определяете?

Джо: Потому что я услышал, как я это сказал.

Роберт: О, потому что вы услышали, как вы это сказали. Это интересно. У вас в голове есть голос, который говорит вам, что реально.

(Обращаясь к группе) Я хочу пойти здесь немного дальше, и мы, в итоге, доберемся до точки, в которой вы увидите, где происходит изменение. Вы увидите мгновенное замешательство.

(Обращаясь к Джо) У вас есть голос…

Джо: Пока мы здесь сидим, я уже сказал вам… (Джо выделяет интонацией слово «сказал», что указывает на внутренний голос.) Это больше похоже на привычку. Я уже сказал вам, что это были мюсли, и…

Роберт: Это привычка?

Джо: Я уже раз шесть это вам повторил.

Роберт: Что сделало бы это таким же знакомым, если бы мы говорили о горячем шоколаде? Джо: Я бы это сделал. Я бы помнил, что это сделал.

Роберт: Повторение – один способ сделать что-то реальным и знакомым. Сколько

раз вам нужно увидеть это и сказать себе, что это был горячий шоколад? Раз шесть?

Джо: Я не знаю. Роберт (обращаясь к Джо): Я собираюсь шесть раз спросить вас, с каким наполнителем вы съели вчера мороженое, и я хотел бы, чтобы вы представили себе образ горячего шоколада и произнесли про себя «горячий шоколад». Вы готовы это сделать?

Джо: Конечно.

Роберт: С каким наполнителем было вчера ваше мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Это было вкусно?

Джо: Очень вкусно.

Роберт: С каким наполнителем было вчера мороженое?

Джо: Горячий шоколад. Мне пришлось есть очень быстро, потому что нужно было

скоро выходить из дому.

Роберт: С каким наполнителем было мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Давайте немного подождем…

Джо: На самом деле это арахисовое масло. (Смех)

Роберт: Оно было очень горячее или …

Джо: Лучше дать ему немного остыть, чтобы не слишком растопить мороженое. Это

было очень вкусно.

Роберт: Хорошо. Как они, совпадают теперь? Какое было мороженое?

Джо: Горячий шоколад.

Роберт: Хорошо. (Смех) (Обращаясь к группе) Мы сделали всего несколько проб. Это та же самая стратегия, которую люди используют с аффирмациями. Если повторять что-то достаточно часто, это станет для вас более реальным. (Обращаясь к Джо) Какое было мороженое вчера вечером?

Джо: С мюсли.

Роберт: Как вы знаете это?

Джо: Образы разные…

Роберт: Подумайте о мюсли. Действительно подумайте о них. Я хочу, чтобы вы их себе представили. Хорошо. Теперь представьте себе горячий шоколад. Действительно представьте его себе. Я заметил некоторые изменения в физиологии, которую демонстрирует Джо. Когда вы представляете себе эти две вещи, Джо, я хочу, чтобы вы расположили их рядом. Образы находятся рядом или один перекрывает другой?

Джо: До сих пор я думал о них только по отдельности.

Роберт: Когда вы представляете себе мюсли, где они находятся в вашем поле зрения, перед мысленным взором?

Джо: Где-то здесь. (Показывает слева от центра.)

Роберт: Где-то здесь. (Повторяет жест Джо.) Где этот образ, когда вы представляете себе горячий шоколад?

Джо: Кажется, почти в том же месте.

Роберт: Здесь? (Показывает немного направо от центра.) Есть ли какие-то качественные отличия в этих двух образах? Сравните их сейчас.

Джо: Я только что прошел процесс, чтобы сделать их одинаковыми, – так что нет. Роберт: Хорошо. Я хочу, чтобы вы перевели глаза сюда и представили здесь горя

чий шоколад. (Показывает влево от центра.) Получилось? Теперь возьмите мюсли и поместите их сюда. (Показывает вправо от центра.) Получилось? Какое мороженое вы ели вчера?

Джо (долго молчит с выражением замешательства на лице, а потом… смех группы): …это были… мюсли.

Роберт: Хорошо.

(Обращаясь к группе) Мы начинаем видеть некоторую задержку в его реакциях. Конечно, можно довести ее до крайности, но я не буду этого делать. Я вовсе не собирался привести Джо в замешательство. Я хотел узнать, каковы его проверки реальности. Скажем, я хочу, чтобы Джо что-то изменил, и я хочу убедить его, что это – реальное изменение, которое он может сделать. Если я действительно хочу, чтобы у Джо было не меньше выбора относительно какого-то нового поведения, чем у него было по поводу какого-то старого поведения, то мне нужно идентифицировать его проверки реальности.

Единственное, на что Джо приходится положиться, чтобы определить реальность, – это репрезентации (образы, звуки и ощущения), которые хранятся в его мозге. Так как для мозга не существует разницы между сконструированным образом (тем, который мы придумали) и реальным образом, который мы помним, можно представить себе, каким сложным все это становится, если мы имеем дело с тем, что произошло десять лет назад. Или когда мы имеем дело со сном и не уверены, действительно он нам приснился или мы его придумали. Как мы знаем, что он реален?

Джо: Различия в субмодальностях кажутся мне действительно важными для определения разницы. Мой фильм о контексте, в котором я видел горячий шоколад, не такой яркий и не такой четкий, как…

Роберт (обращаясь к группе): Он описывает нам свои следующие шаги. Вместо того чтобы продолжать эту демонстрацию, Джо может исследовать этот процесс в следующем упражнении.

Я попрошу вас сделать следующее упражнение, потому что когда вы работаете с убеждениями человека, часто полезно исследовать его стратегию реальности. Джо полагается на некоторые образы, звуки и ощущения, которые вспыхивают в его уме на доли секунды. Всякий раз, когда мы принимаем решения о том, во что мы верим, мы же не садимся и не анализируем то, что происходит у нас в мозге. Какие там у нас субмодальности? Есть ли движение или голос? И так далее. Один «фильм» сопровождается ощущениями, другой – нет. Мы не можем сознательно проанализировать эти мимолетные внутренние процессы. Как правило, мы замечаем первый образ или первый голос; именно они кажутся реальными – то, что запечатлелось для нас сильнее всего. Поэтому, я считаю, очень важно знать свою собственную стратегию реальности. Не у всех есть та же стратегия, что у Джо, и полезно знать, как вы сами определяете то, что реально.

Упражнение. Стратегии реальности

Я хотел бы попросить всех вас сделать упражнение, используя следующий формат.

Часть 1

А. Выберите какую-то простую вещь, которую вы сделали, и что-то, что вы могли бы сделать, но не сделали. Убедитесь, что вещь, которую вы могли бы сделать, но не сделали, соответствует вашему обычному поведению. Если вы могли бы съесть мороженое с арахисовым маслом, но не любите арахисовое масло, то на самом деле не стали бы этого делать. Найдите ситуацию, как в примере Джо, где вы делали что-то много раз и при этом так же много раз делали что-то другое. Единственная разница должна быть в том, что вы «на самом деле» сделали в данной ситуации одно, а не другое.

Б. Определите, как вы замечаете разницу между тем, что вы сделали, и тем, что могли сделать. То, что первым приходит в голову, как правило, и будет самой очевидной проверкой реальности. Это может быть образ одного действия, а не другого. Возможно, вы заметите, что после образа возникает что-то еще. Джо обнаружил различия в субмодальностях. Он создал «фильм» и добавил в него несколько других фрагментов. Он сказал, что один из двух образов был более ярким.

Часть 2

В. Выберите две вещи, которые случились с вами в детстве, и выясните, как вы узнаете, что они реальны и действительно произошли. Вы заметите, что это будет немного труднее. В случае Джо мы взяли то, что произошло меньше двадцати четырех часов назад, и нам удалось поменять местами реальное действие и воображаемое действие. Если же речь идет о том, что произошло двадцать четыре года назад, это еще более интересный процесс принятия решения, потому что наши образы будут не так ясны и вполне могут быть искажены. Иногда люди считают, что нечто действительно произошло, только потому, что этот образ более четкий, чем другие.

Г. Начните представлять себе то, чего вы не сделали, точно так же, как то, что вы сделали. Когда образ того, что вы могли сделать, но не сделали, будет таким же, как и образ того, что вы действительно сделали, перейдите в другую репрезентативную систему – в аудиальную или в кинестетическую. Например, Джо перешел к движущемуся контексту.

Он сказал: «Я могу проверить, потому что несколько минут назад, когда вы сначала спросили меня, какой образ реален, я сказал вам, что это были мюсли, и я это помню». Мы еще не изменили это воспоминание.

Будьте осторожны, когда начинаете изменять образ того, чего вы не делали, чтобы сделать его таким же, как образ того, что действительно сделали. Я хотел бы, чтобы вы, как минимум, дошли до пункта, где вам придется задуматься, что же вы на самом деле сделали, как в нашем примере с Джо.

Наша цель – не запутать свои стратегии реальности, но выяснить, какие проверки реальности у нас есть. Помните, мы выявляем стратегию, а не пытаемся ее разрушить.

Обратите внимание: тот, кто в этом упражнении выступает в роли клиента, в любой момент может остановить процесс. Если процесс становится пугающим (иногда это может случиться), можно подать условный сигнал: например, какой-то звук. Вы можете почувствовать головокружение (сигналы могут быть разными). Когда кто-то выявляет ваши стратегии реальности и экспериментирует с ними, уместно попросить его остановиться, если вам становится некомфортно.

Позвольте мне описать вам процесс, который показали нам Джон Гриндер и Ричард Бэндлер, когда мы начали изучать НЛП. Они попросили нас взять несколько действий, которые мы совершили в течение дня (успешно или неудачно), и найти точку, где было принято решение. Нам нужно было выбрать три альтернативных ресурсных паттерна поведения в каждом из этих действий и провести их через свои стратегии реальности, делая каждый поведенческий выбор таким же полным, ярким и движущимся (используя одни и те же субмодальности), как и наши стратегии реальности.

Независимо от того, было то или иное поведение успешным или нет, таким образом мы расширяли свой поведенческий выбор. Если это был негативный опыт, то мы часто обнаруживали, что для более ресурсного поведения было бы достаточно сделать что-то очень простое. Я рекомендовал бы такой процесс для негативного опыта. Пройдите через всю ситуацию, где получили негативный опыт, и сделайте так, чтобы все закончилось в ней как можно лучше для вас. И когда в следующий раз вы столкнетесь с ситуацией, похожей на ту, в которой получили негативный опыт, то, вместо того чтобы бессознательно ассоциироваться с тем, что сделали в прошлый раз (а также до того и после того), вы получите точку принятия решения и новый выбор. Вы будете реагировать по-новому.

Я часто говорю: «Успех точно так же ограничивает творческие способности, как и неудача». Так происходит потому, что когда мы вспоминаем свой успех, эти воспоминания часто бывают весьма яркими и вызывают приятные чувства. Поэтому мы, скорее всего, будем продолжать делать то же самое, не исследуя других возможностей. В итоге мы можем дойти до точки, где прекращаем мыслить творчески и застреваем, потому что столкнулись с новой ситуацией, где наши старые паттерны поведения не работают и при этом у нас нет нового выбора.

Хороший пример – американская автомобильная промышленность. В течение многих лет она была очень успешной, но сейчас, кажется, не способна быстро и эффективно реагировать на изменение потребностей и конкуренцию со стороны иностранных компаний. Кто-то сказал, что если бы с момента своего появления автомобильная промышленность менялась в той же степени и с той же скоростью, как компьютерная отрасль, то «кадиллак» сегодня стоил бы 2,75 доллара и мог бы пройти миллион миль на одном бензобаке. Компьютерная отрасль постоянно менялась и развивалась в соответствии с новымм реалиями и новыми потребностями, но развитие американской автомобильной промышленности шло медленно, и она слишком долго полагалась на собственный успех.

Вопросы

Участник: Когда вы работали с Джо, вы несколько раз попросили его представить себе горячий шоколад. Вы не могли бы сказать больше о таком повторении?

Роберт: Позвольте мне ответить историей об одной клиентке. Однажды я работал с медсестрой, у которой была такая депрессия, что она планировала отравить себя и двух своих детей. Она сказала мне, что готова на все, чтобы чувствовать себя лучше. Я сказал: «Прежде всего, давайте изменим ваше состояние; давайте выясним, есть ли у вас какие-то хорошие воспоминания». Конечно, как все те, кто страдает депрессией, она сказала, что никаких приятных воспоминаний у нее нет.

Обратите внимание, что я не просил ее что-то вспомнить, я попросил о решении. По сути, я сказал: «Проверьте свои воспоминания, найдите среди них то, которое, как вы решили, является позитивным, и скажите мне об этом». На такой вопрос сложно ответить, и он не имеет никакого отношения к расстройствам памяти. Он имеет отношение к суждениям и решениям о том, что является «позитивным». Так как я хотел изменить состояние этой женщины, я сказал: «На что это будет похоже, если бы сейчас вы могли дышать по-другому, сесть прямо, посмотреть вправо вверх и представить себе что-то позитивное?»

Ее глаза пошли вверх, и она стала представлять себе что-то позитивное. Я увидел сдвиг в физиологии, который выглядел весьма обнадеживающе. Затем вдруг она замерла, посмотрела вниз и вернулась к депрессивному состоянию. Я спросил ее: «Что произошло? Вы вспомнили что-то неприятное или вам что-то помешало?» Она ответила: «Нет». Я спросил ее, что заставило ее остановиться. Она сказала: «Это так забавно, когда мои глаза движутся вверх. Это очень непривычно».

Подумайте об этой реакции. Вот человек, который чувствует себя так плохо, что с отчаяния собирается отравить своих детей. И при этом она прекратила делать то, что помогало ей чувствовать себя лучше, потому что это было непривычно. Так что я спросил ее, как она узнает, что привычно, а что – нет. Она сказала: «Если я делала это раньше». Я попросил ее посмотреть вверх один, два, три раза. Наконец, где-то после десятой попытки это действие стало для нее достаточно знакомым. Это был важный прорыв в ее терапии. Если мы делали что-то раньше – это мощный убеждающий фактор, подтверждающий реальность позитивного или негативного опыта. Повторение – один из способов, которым люди убеждают себя в том, что нечто реально и знакомо.

У Джо есть «часть», которая может определить, какое из его переживаний реально сейчас, потому что в непрерывном контексте выявления его стратегии (это уже не имеет никакого отношения ко вчерашнему дню) он чаще повторял, что ел мороженое с мюсли, а не с горячим шоколадом. Поэтому повторение очень убедительно.

Что означает, если кто-то говорит вам, что уже лет тридцать не может что-то сделать, – скажем, петь по нотам? Доказывает ли это, что он действительно этого не может? Нет. Это лишь означает, что в течение длительного времени он пытался делать это неправильным способом. Это не значит, что он не способен это сделать. Я специально делаю на этом акцент, потому что повторение опыта очень важно. Вот одна из причин, по которым это так важно: мы всегда проходим через один процесс, который называется порог.

Порог может относиться к убеждениям, стратегиям реальности или стратегиям обучения. Если взять небольшую металлическую планку и слегка сгибать ее туда-сюда, она будет возвращаться почти в одно то же положение. Она принимает почти ту же форму, возможно, остается слегка согнутой. Если я возьму эту металлическую планку и начну сильно сгибать и скручивать ее, в конце концов она сломается. И как только это случится, что бы я ни делал, она уже не будет такой, как раньше. Металлическая планка прошла через порог. Ничто не вернет ей прежний вид, разве что я отолью ее снова или соединю с помощью сварки. Я внезапно провел планку через радикальные изменения, сгибая и скручивая ее. То же самое происходит, когда мы проводим человека через такой мощный процесс, что прошлое начинает казаться ему намного менее реальным, чем это было до сих пор. Так работает мозг.

Участница: Как стратегии реальности связаны с такими методами, как «генератор нового поведения»?

Роберт: Работая с методом «генератор нового поведения», вы представляете самого себя делающим что-то с новыми ресурсами, а потом «входите» в этот образ. Но если вы не пропускаете этот новый опыт через фильтр своей стратегии реальности, то просто притворяетесь. С другой стороны, каково различие между притворством и реальными изменениями? Если вы будете притворяться достаточно долго, то это новое поведение будет казаться не мене реальным, чем любое другое.

Участник: Для меня важно держаться за свою «реальность» и не изменять ее.

Роберт: У вас когда-нибудь был такой опыт, что вы сомневались в том, что реально, а что нет?

Участник: Да.

Роберт: Цель здесь не в том, чтобы разрушить свою стратегию реальности. Если бы мы хотели изменить эту стратегию, то отправились бы в то время, когда вы сомневались в том, что реально, а что нет, и помогли вам пережить его повторно, добавив соответствующие ресурсы. Многие из наших убеждений возникли уже к тому времени, когда нам было пять лет. Их передали нам родители, другие близкие люди, а может быть, даже СМИ. Все эти люди часто не знают о том, как передавать детям хорошие стратегии реальности. Многие из наших убеждений уже были с нами, прежде чем мы смогли разработать хорошие стратегии реальности. Тем из нас, кто приобрел хорошие стратегии реальности, или повезло, или они имели негативный опыт с альтернативами. В итоге мы выяснили, как создать хорошие стратегии реальности.

Хотя почти все из нас уверены в том, что реально, а что нет, вы бы очень удивились, если бы узнали, какую часть своей реальности фактически создали сами. Скорее всего, когда-то вы верили в Санта Клауса, но потом перестали. Возможно, вам до сих пор приходится иметь дело с убеждениями и фактами, запрограммированными в то время, когда у вас не было ресурсов для того, чтобы оценить качество полученной информации. Например, дети часто путают фантазии с действительностью. Иногда у людей есть такие мощные стратегии реальности, что это мешает им использовать воображение как ресурс. Это очень тонкое равновесие, даже когда мы знаем, что делаем.

Иногда люди «вытесняют» негативный опыт, делая вид, что его не было. Они преуменьшают его. В других случаях люди берут какой-то опыт и раздувают его далеко за рамки того, что произошло на самом деле.

Что, если взять событие, которое кто-то считает реальным и которое двадцать пять лет назад задало направление его жизни, и изменить его? В таком случае, возможно, сначала вам придется поработать с убеждением «я потратил впустую двадцать пять лет жизни из-за какого-то идиотского убеждения».

Вот пример. Я работал с одной леди. У нее было множество физических и эмоциональных проблем. Эти проблемы были настолько серьезны, что перед ней встал вопрос выживания. Ее проблема возникла из-за внутреннего «голоса», который причинял ей всевозможные страдания. Мы дали ей ресурсы, связанные с прошлым опытом, когда она пыталась изменить образ своего тела, и дали «части», создавшей «голос», новые ресурсы. Когда мы интегрировали все эти ресурсы, она вдруг стала очень-очень грустной, как будто что-то потеряла. Я спросил ее, что случилось, и она сказала: «Всю жизнь моя цель состояла в том, чтобы выжить. Это всегда было сложно. Теперь, когда у меня есть все эти ресурсы, мне кажется, как будто какой-то “части” не стало. Для чего мне теперь жить?» Это достаточно хороший результат, потому что терапевт здесь может сказать: «А для чего вы хотите жить? Какой могла бы быть стоящая миссия? Что было бы лучше, чем просто постоянно выживать?»

Когда вы действительно хорошо работаете и эффективно помогаете человеку создать целостные и долгосрочные изменения, вполне возможно, что возникнет вопрос миссии. И о ней не всегда можно узнать заранее. Если вы работаете с этим до того, как начать работать с другими проблемами, и человек начинает видеть в будущем новые возможности, работать вам будет проще.

Часто ли вам приходится бороться со своей стратегией реальности и застревать, когда вы пытаетесь изменить свое поведение? Люди говорят: «Я бы все отдал, чтобы стать другим, но я не хочу обманывать себя». Они говорят: «Если я отфильтрую это новое убеждение о поведении через свою стратегию реальности, чтобы оно стало для меня столь же реальным, как и другие вещи, которые я делаю, то я буду обманывать себя». То есть вам будет плохо в обоих случаях. Это двойное послание[1]. Даже если мы проверяем реальность на чем-то простом, например на мороженом с горячим шоколадом или мюсли, то часто сталкиваемся с какими-то действительно важными убеждениями или конфликтами.

Ценность понимания стратегий реальности не в том, чтобы выяснить, что на самом деле произошло в вашей жизни, а в том, что это позволяет настроить серию проверок решений или проверок поведения, через которую нужно пройти, прежде чем мы будем готовы поверить, что нечто новое соответствует реальности, или прежде чем мы будем готовы действовать. Мы не будем переходить к действиям до тех пор, пока не добьемся достаточной ясности, или до тех пор, пока новые действия не впишутся в общий контекст, описывающий, кто мы.

3

Стратегии убеждений

Обзор третьей главы

• Демонстрация стратегии убеждений

• Упражнение. Идентификация стратегии убеждений

СТРАТЕГИИ УБЕЖДЕНИЙ

Стратегии убеждений – это способы, которыми мы поддерживаем убеждения. Как и стратегии реальности, они состоят из последовательных паттернов образов, звуков и ощущений, которые мы, по большей части, не осознаем. Стратегии убеждений – это ряд процедур по поиску доказательств, которые помогают нам решить, соответствует нечто реальности или нет. Такие доказательства обычно принимают форму субмодальностей – качеств наших внутренних образов, звуков и ощущений. Проведите эксперимент с самими собой. Сравните что-то, чему вы верите, с чем-то, чему не верите. Обращайте внимание на различия в качествах образов, звуков и кинестетических ощущений. Как ваш мозг кодирует различия? Обычно разница состоит в местоположении образов, но могут быть и другие различия.

Стратегии убеждений отличаются от «стратегий реальности», потому что мы не можем оценить их с помощью проверки реальностью, основанной на сенсорном опыте. В них так много паттернов, что они могут сохраняться на всю жизнь. Это хорошо, потому что без таких стратегий наше понимание самих себя и мира было бы нестабильным.

Проблема в том, что стратегии убеждений работают автоматически и очень устойчивы – и для ограничивающих убеждений, и для убеждений, помогающих нам реализовать свой потенциал. К счастью, у них есть определенная структура, которую можно выявить, и поэтому их тоже можно изменить на наиболее базовых уровнях, с помощью сознательного вмешательства.

Демонстрация стратегии убеждений

Роберт: Джуди, подумайте о чем-то, во что вы хотели бы верить о самой себе, но не верите. У вас есть такая проблема?

Джуди: Ну, я пыталась похудеть, потому что это большая проблема для меня.

Роберт: О, кажется она действительно тяжелая. Во что сейчас вы верите в этой связи?

Джуди: Во что я сейчас верю? У меня много противоречивых убеждений. У меня есть все эти «должна» и «не могу» по поводу моего веса. Я переживаю серьезный конфликт.

Роберт: Каково одно из этих «не могу»?

Джуди: Я не могу похудеть.

Роберт: Итак, вы не можете похудеть. Давайте поговорим об этом подробнее… Есть ли что-то, что вы знаете, что можете сделать?

Джуди: Я могу использовать методы НЛП с клиентами.

Роберт: Во-первых, давайте проведем базовое сравнение. Возможно, нам удастся собрать всю информацию, делая такое сравнение.

Я попрошу вас на минуту подумать о похудении. (Джуди резко горбится, вздыхает, смотрит вниз и влево от себя, мышцы вокруг рта напрягаются.) Теперь подумайте о том, как вы используете метод НЛП с каким-нибудь клиентом, возможно, случай, когда ваша работа была особенно успешна. (Джуди расправляет плечи, ее лицо расслабляется, она смотрит вверх.) Хорошо.

(Обращаясь к группе) Мы видим довольно резкие различия в физиологических ключах доступа, а также в остальной физиологии. Я попросил Джуди это сделать по двум причинам. Во-первых, мы узнаем, изменила ли она свое убеждение о том, может ли похудеть, на основании того, что мы увидим. Что мы хотим увидеть? Мы хотим увидеть не первую физиологию, а вторую физиологию. Теперь у нас есть способ проверить, изменила ли она свое убеждение. Различия в физиологии станут точной и бессознательной проверкой нашей работы. Вторая причина состоит в том, чтобы сравнить текущее состояние с желаемым состоянием и разобраться в том, какие отличия возникают в ее физиологии.

(Обращаясь к Джуди) Теперь я хотел бы, чтобы вы сделали некоторые сравнения в уме. Когда вы думаете о похудении, как вы об этом думаете?

Джуди: Это борьба.

Роберт: Это борьба.

(Обращаясь к группе) И она снова повторяет контраст, который мы уже видели в ее физиологии. Одно из удовольствий в работе с людьми – что они очень систематичны в своих паттернах. Мы уже видели эту физиологию несколько раз. Это похоже на паттерн.

(Обращаясь к Джуди) Что превращает это в борьбу? (Она повторяет физиологию, связанную с трудностью в похудении, смотрит вниз влево, это движение глаз указывает на внутренний диалог.)

Роберт (в ответ на глазные ключи доступа): Я вам верю. Возможно, вы что-то себе говорите?

Джуди: Да, может быть.

Роберт: Что вы себе говорите?

Джуди: Что мне нужно ради этого упорно трудиться. Единственный способ похудеть – это считать калории и следить за всем, что я кладу в рот. Но я знаю, что при этом буду все время голодной и мне будет некомфортно.

Роберт: Итак, когда вы решили, вы считаете калории, – несмотря на то что это трудно и на то что, как вы говорите, это борьба. В чем конфликт?

Джуди: Ну, я делаю это довольно долго, а потом прекращаю это делать.

Роберт: Что заставляет вас прекратить это делать? Прямо сейчас, когда вы об этом думаете, в чем конфликт? В том, что вы думаете, что это будет трудно, но не хотите, чтобы это было трудно? Или вы думаете, что это будет трудно, но не сработает?

Джуди: Я хочу вообще забыть об этой проблеме и просто позволить моему телу позаботиться о себе. Вот чего бы я хотела.

Роберт: И вы не верите, что можете это сделать?

Джуди: Правильно. Я верю, что другие люди могут, потому что я помогала другим людям это сделать. Но я сама не могу этого сделать. (Делает жест правой рукой, а ее левая рука неподвижна.)

Роберт (обращаясь к группе): Я хочу попросить вас обратить внимание на несколько других вещей. Заметьте, когда она говорит о конфликте, ее жестикуляция асимметрична. Она говорит: «Я хочу вообще забыть об этом, и пусть мое тело сделает это само», обе ее руки движутся – ее жесты симметричны; а потом ее жест асимметричен, когда она говорит, что не может этого сделать. Такие асимметрии обычно очень и очень красноречиво указывают на внутренние конфликты.

Например, когда кто-то мне говорит: «Я хочу быть по-настоящему агрессивным», а его правая рука – расслабленная и вялая, возможно, это означает, что одна его «часть» хочет, чтобы он был агрессивен, а другая «часть» – не хочет. Калибровка симметрии тела очень полезна. Я не думаю, что каждый раз, когда у кого-то возникает асимметричная жестикуляция, это указывает на конфликт; это просто двойная проверка. Если я не вижу симметрии, я продолжаю проверять, жестикулирует ли человек одной рукой и другой рукой, когда говорит о проблеме. В случае Джуди мы сделаем проверку, чтобы увидеть то, что она говорит, и как она думает о своей «борьбе», когда жестикулирует.

(К Джуди) Когда вы говорите: «Нужно считать калории», вы слышите у себя в голове именно эти слова?

Джуди (смотрит влево и вверх, что указывает на обращение к зрительной памяти): Ну, это помогало мне похудеть в прошлом.

Роберт: И когда вы думаете о подсчете калорий, вы видите что-то в уме? Вы говорите с собой об этом, или что?

Джуди: Да. Я вижу книжку подсчета калорий, ищу в ней названия продуктов и записываю их… (Глаза двигаются влево вниз, что указывает на внутренний диалог, а потом вправо, что указывает на то, что она обращается к своим ощущениям).

Роберт: И когда вы это видите, вы, очевидно, испытываете определенное чувство, или что-то еще связано с этим образом. Когда вы это делаете, у вас возникают ощущения?

Джуди. Да. Я еще с собой разговариваю.

Роберт: Теперь, когда вы только увидели книжку подсчета калорий, у вас возникает какое-то чувство? (Джуди представляет себе книжку, резко горбится и смотрит вправо и вниз.) Хорошо. Итак, один взгляд на этот образ может вызвать чувства.

(Обращаясь к группе) Давайте сравним это с использованием методов НЛП с клиентами. С поведением, которое, как верит Джуди, ей хорошо удается.

(К Джуди) Вы применяете НЛП в работе с людьми… да? (Физиология Джуди тут же становится более ресурсной.) Как вы знаете, что можете это делать и что это не трудно?

Джуди: Ну, я четко вижу это в уме.

Роберт: Что вы видите?

Джуди: Я могу видеть человека, с которым работаю. Я вижу реакции и слышу соответствующую обратную связь от клиента.

Роберт: Это интересно. Есть один феномен, который я в шутку называю синдромом врача или консультанта. У вас есть все эти навыки наблюдать за другими людьми и слушать их. Но когда дело доходит до вас самих, – а вы не можете слышать себя и наблюдать за собой, – вы теряетесь. Вы не знаете, что делать. Не потому, что вы делаете что-то не так. А просто потому, что невозможно увидеть или услышать себя со стороны и дать самому себе обратную связь. Это не имеет никакого отношения к неадекватности или непрофессионализму.

(К Джуди) Итак, вы видите другого человека и собираете информацию о его проблеме. Как вы знаете, что можете что-то сделать, чтобы помочь ему? Как вы знаете, что делать?

Джуди: У меня возникает определенное чувство.

Роберт: Хорошо, у вас возникает чувство. В этом внутреннем образе, где вы успешно с кем-то работаете, вы видите его своими собственными глазами? Вы ассоциированы? Или наблюдаете за собой диссоциированно также?

Джуди: Я вижу это своими глазами, точно так же, как если бы была там с ним.

Роберт: Чем этот образ отличается от образа книжки подсчета калорий?

Джуди: Это более широкая картина. Она больше, в том смысле, что у нее больше контекста.

(Обращаясь к группе) Видите симметрию? Джуди жестикулирует обеими руками, когда описывает ситуацию с клиентом.

Джуди: Когда я думаю о подсчете калорий, я вижу только книжку, и все.

Роберт: Итак, вы видите только книжку. Есть ли на книжке что-нибудь?

Джуди: Я могу видеть слова, обложку и цвета… как на цветной фотографии.

Роберт: Но когда вы видите клиента? (Ее физиология меняется, смех в группе)

(Обращаясь к группе) Возможно, это паттерн. Мы получаем симметричную жестикуляцию обеими руками в ситуации с клиентом, а потом асимметрию с подсчетом калорий; здесь она жестикулирует только левой рукой.

(Обращаясь к группе) Позвольте мне суммировать то, чего мы достигли к настоящему времени. Мы собрали информацию об убеждении Джуди о том, что она «не может похудеть». Когда я спрашиваю ее о похудении, она создает небольшой неподвижный образ книжки подсчета калорий и испытывает негативные чувства. Затем голос говорит ей: «Другие люди могут похудеть». Мы также заметили асимметрию в ее жестикуляции. Когда она говорит о похудении, о подсчете калорий и тяжелой работе, она жестикулирует левой рукой.

Когда она говорит: «Но я могу помочь другим людям», она жестикулирует правой рукой. Есть также постоянная поза, которая выглядит нересурсной, – она принимает ее всякий раз, когда думает о попытке похудеть. Мы сравнили ее с чем-то, что, как она думает, она может: помогать клиентам, используя НЛП. Здесь мы видим, что она создает большой панорамный образ и слышит клиента точно так же, как если бы была вместе с ним. Она также принимает ресурсную позу и симметрично жестикулирует обеими руками.

То, что мы делали, – это поиск паттернов в ее поведении, соответствующих каждому из убеждений. В этом пункте, когда я собираю информацию, я прошу клиента идентифицировать другое убеждение о своих способностях – другое убеждение о том, что он может сделать. Я соберу такую же информацию о ее физиологии, о движениях ее глаз, о ее позе, о ее внутренних образах, голосах и ощущениях. Таким образом, я провожу перекрестную проверку информации. Я хочу узнать, какие паттерны одинаковы с точки зрения этих качеств – в убеждении, что она может помогать людям, используя НЛП, и в каком-то еще полезном убеждении о том, «что она может сделать».

Джуди: Я вспомнила одно такое убеждение, пока вы говорили. Я очень сильно изменила чувства к своей матери… и это изменило всю мою жизнь. Роберт: Как вы это сделали?

Джуди (смеясь):Я обратилась к НЛП-практику.

Роберт: Что сделал этот практик? Что изменилось в вашем отношении к матери? Я имею в виду, что это вы провели изменения; этот человек только помог вам это сделать.

Джуди: Мои чувства в отношениях с моей мамой, они изменились.

Роберт: НЛП-практик ведь не просто сказал: «Измените свои чувства», и они изменились. Они изменились в результате того, что вы сделали что-то внутри себя.

Джуди: Фактически он попросил меня написать письмо. Так что я предполагаю, что

говорила с самой собой.

Роберт: Как это изменило ваше восприятие?

Джуди: Это помогло мне войти в контакт с чувствами, которые я испытывала, когда… (Джуди смотрит влево и вверх.)

Роберт: Вы что-то видите?

Джуди: Да, я вижу всю сцену, когда это произошло.

Роберт: И так, вы видите этого человека…

Джуди: Нет, я вижу себя, как я пишу это письмо.

Роберт: Итак, вы видите себя, как вы пишете письмо, диссоциированно, как будто со стороны?

Джуди: Да.

Роберт: И вы действительно верите, что изменили свое отношение к матери? Значит ли это, что, в целом, можно изменить свое отношение к человеку?

Джуди: Да, потому что я вижу, что могу это сделать, в разных сферах своей жизни.

Роберт: Потому что вы видите эту способность в разных сферах жизни.

(Обращаясь к группе) Я услышал одну вещь: пару раз она сказала то, что указывает на сходство обоих убеждений, – что-то о «большой картине». Она говорит: «Я могу видеть всё», а не только фрагменты, как в образе книжки подсчета калорий. Обратите внимание на различие между концентрацией на единственном объекте и общей картиной всей сцены. Она получает намного меньше информации из маленького неподвижного изображения, чем из панорамной сцены.

(К Джуди) Есть ли у вас есть целостный образ, связанный с похудением, или только эта книжка? Вы помогли другим людям похудеть. Что позволяет вам помогать похудеть другим? Как вы это делаете?

Джуди: Ну, это зависит от ситуации. Я использую разные методы НЛП.

Роберт: Независимо от содержания есть что-то, что помогает вам понять, что делать. Что это?

Джуди: Это просто чувство, оно подсказывает мне, что нужно сделать. Я выясняю то, что должна знать, чтобы перейти к следующему шагу. Я делаю это почти интуитивно, но я знаю, что это не интуитивно… (Громкий смех в группе)

Роберт (обращаясь к группе): Между прочим, одна из моих целей применения НЛП в работе с людьми состоит в том, чтобы помочь им действовать на интуитивном уровне. Ведь если бы нам пришлось сидеть здесь и думать обо всем, что мы делаем, это заняло бы много времени и сил. Методы НЛП поддерживают нашу интуицию и помогают войти с ней в контакт, вот и все.

У меня есть гипотеза, что Джуди продолжает собирать у клиента информацию до тех пор, пока вдруг не увидит целостный образ, и тогда она знает, что делать. Сейчас я не хочу, чтобы она обязательно предложила свое решение; я хочу помочь ей поверить, что она может это сделать. Очевидно, она не собирается худеть, сидя здесь, перед нами. Если она верит, что может это сделать, я думаю, что у нее есть ресурсы, которые ей нужны, чтобы достичь своих целей.

(К Джуди) Вы бы хотели верить, что можете похудеть, точно так же, как вы верите, что смогли изменить свои чувства к матери? Это так?

Джуди: Да.

Роберт: Что мешает вам увидеть большую картину?

Джуди: Когда я думаю о своем весе, у меня возникает неприятное чувство. Возможно, если бы я видела всю картину, то я бы видела, что мне нужно сделать.

Роберт: Давайте попытаемся превратить вашу стратегию ограничивающего убеждения в такую же стратегию, где вы действительно верите, что можете что-то сделать. Посмотрите на себя в своем воображении, как будто вы клиент, который пришел на сеанс с вами. Вы видите себя и все то, что делали в прошлом, чтобы похудеть. Фактически услышьте, как вы описываете все, что пробовали. Представьте себе, что вы – «клиент», говорите себе все то, что вы говорили мне.

Прежде всего, расположите этот образ перед собой. (Жесты) Вы видите себя?

Джуди: Я вижу части книжки подсчета калорий, но у меня все равно есть чувство…

Роберт: У вас все равно есть чувство. Что вы делаете, если к вам приходит клиент и у него возникает чувство, что он не может похудеть?

Джуди: Ну, я применяю маленькие хитрости. Я могу попросить его сосредоточиться на этом чувстве. Потом я прошу клиента его усилить, а потом у меня есть …

(Ее физиология переходит в состояние, когда она знает, что делать.)

Роберт: Звучит хорошо. (Смех)

(Обращаясь к группе) Я думаю, что у нее есть все ресурсы. Кстати, она собирается рассказать мне, как это сделать.

(К Джуди) Можете ли вы рассказать мне, как похудеть?

Джуди: Давайте посмотрим, могу ли я это сделать. (Ее глаза движутся влево и вверх, а затем вниз и вправо, что указывает на доступ к ощущениям.) Это такое сильное чувство.

Роберт: Итак, это сильное чувство. Что вы делаете с клиентом, у которого возникло сильное чувство? Что бы вы попросили сделать этого клиента?

Джуди: И снова, это зависит от ситуации. Я могу попросить его войти в «силу» чувства, а потом поиграть с ней. Или, если нужно, я могу попросить его сжать чувство и сделать его меньше.

Роберт: Какой из этих методов был бы самым подходящим для вас? Подключите свою интуицию.

Джуди: Иногда я думаю, что если бы я могла войти в это сильное чувство, то поняла бы, что делать со своей проблемой.

Роберт (обращаясь к группе): Есть еще кое-что, что я собираюсь сейчас сделать. Мы можем видеть, что это не только чувство; тут есть и образ. (Жестикулирует вверх и влево от себя.) Полезно узнать, что это за образ.

(Обращается к Джуди) Теперь вернитесь к этому чувству и посмотрите вверх. Вы что-то видите? Вы можете оставаться в этом чувстве; может быть, вы что-то видите.

Джуди: Я вижу эту большую женщину… она огромная. (Джуди заметно напрягается.) Роберт: Кто это?

Джуди: Ну, она влияет на меня.

Роберт: Это – что-то, что вы видите, и каким-то образом этот образ связан с вами? Этот образ больше, чем вы; это создает это сильное чувство, которое влияет на вас. Как он связан с вами?

Джуди: Это то, что я могу назвать влиянием на меня.

Роберт: Как проявляется это влияние?

Джуди: Я чувствую, что эта огромная женщина все время окружает меня.

Роберт: Итак, она здесь… она окружает вас?

Джуди: Да.

Роберт: Итак, мы имеем эту информацию. Я прошу вас отстранить, отодвинуть этот образ от себя. Представьте себе саму себя, окруженную этой женщиной.

Джуди (расслабляется): Хорошо. Да. Так мне больше нравится.

Роберт: Итак, когда вы можете видеть, что там происходит, какой ресурс нужен вам,

окруженной этой женщиной, чтобы у вас был выбор, которого вы хотите?

Джуди: О, это интересно. Я пытаюсь заботиться о ней. Я никогда не думала о том, чтобы заботиться о себе.

Роберт: Ну, ресурсы ведь нужны вам.

Джуди: Мне нужна была уверенность, что она – это не я.

Примечания

1

Двойное послание, двойная связь (англ. double bind) – концепция, разработанная Грегори Бейтсоном и его сотрудниками, описывающая коммуникативную ситуацию, в которой субъект получает взаимно противоречащие указания, принадлежащие к разным уровням коммуникации. Субъект, получающий двойное послание, воспринимает противоречивые указания или эмоциональные послания на различных коммуникативных уровнях: например, на словах выражается любовь, а параллельное невербальное поведение выражает ненависть; либо ребенку предлагают говорить свободно, но критикуют или заставляют замолчать всякий раз, когда он так делает. При этом индивид не имеет возможности высказываться по поводу получаемых им сообщений, чтобы уточнить, на какое из них реагировать, то есть он не может делать метакоммуникативные утверждения. Субъект также не способен прекратить общение, выйти из ситуации, потому что источник директив является значимым для субъекта, а неспособность выполнить эти противоречивые директивы наказывается (например, прекращением выражения любви к ребенку). Со временем паттерн двойных посланий может интроецироваться, и тогда человек начинает давать двойные послания самому себе. – Прим. пер.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.