Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2)

      Телек думал, что я размяк и расслабился, ожидая фарса. Он, конечно, попытается застать меня врасплох и прикончить первым же выпадом, чтобы не усложнять себе жизнь.
      Нет, этот номер у него не пройдет.
      Стиганд по-прежнему занудно тянул:
      - Этот чемпион должен быть лучшим из тех, кого мы можем предложить: сильным, гордым, решительным, готовым достойно защитить честь и обычаи Стаал-Уста даже танцуя против такого опасного танцора меча как Песчаный Тигр.
      Приятная характеристика, но я даже не потрудился улыбнуться.
      - Этот чемпион, если понадобится, умрет в ритуальной схватке, чтобы не уронить честь наших предков и богов.
      Телек натянуто улыбался, пока слушал эту напыщенную речь. Я лениво подумал: а богов это очень впечатляет?
      - Этот чемпион сама скажет за себя. Это ан-истойя, известная как Дел.
      Сама, не сам. Он сказал Дел. Он имел в виду... Дел? Старик подхватил песчаную болезнь?
      Нет, конечно нет. Он хорошо знал, что делал.
      А теперь знал и я.
      - Нет, - тихо сказал я, - так мы не договаривались.
      Толпа зашумела. Телек быстро выступил вперед.
      - Этот человек пришел ко мне с просьбой намеренно проиграть танец, чтобы дать ему возможность получить повышение и свободно покинуть Стаал-Уста. Он ни во что не ставит честь Стаал-Уста и мою честь, - голос Телека дрожал от презрения. Играл он убедительно. - Я сделал вид, что согласился, поскольку мне нужно было выиграть время, чтобы посоветоваться с вока. Решено было позволить ему танцевать, но с другим чемпионом. С тем, кто уже потерял свою честь.
      - Так как же она может защищать честь Стаал-Уста? - крикнул я. - Если у нее самой нет чести, как она может быть чемпионом?
      Телек склонил голову.
      - Она может вернуть себе честь. Так поступают, думаю, даже на Юге. Честно выполнив возложенное на тебя задание, можно вернуть положение... и честь.
      Я в первый раз взглянул на Дел. Она в ужасе смотрела на Телека.
      Стиганд продолжил:
      - Пусть будет так, как решил вока. Дел будет чемпионом, представляющим Север и Стаал-Уста, место, которое приютило ее в дни крайней нужды. Если она выиграет танец, вока смягчит наказание: она сможет приходить и покидать Стаал-Уста когда захочет.
      По моей спине пробежала дрожь. За такое Дел пойдет на все. За честь, свободу и Калле.
      - Да будет так: если выиграет Песчаный Тигр, он получит ранг кайдина и залог будет считаться недействительным. Если Тигр проиграет, он останется.
      В случае проигрыша я терял не так много, как Дел. Один год. Всего один год из множества лет, что у меня оставались. Ради того, чтобы избежать танца, я мог с легким сердцем отдать победу Дел и прожить год в Стаал-Уста.
      Но Дел эта победа не пойдет на пользу. Я был уверен, что Стиганд не успокоится. Даже если Дел выиграет танец, они найдут способ от нее избавиться, может быть навсегда: она показали, на что способны. Ей не позволят остаться с Калле, они придумают, как расправиться с ан-истойя. И меня уже не будет рядом, чтобы остановить их.
      Значит я должен выиграть и увезти ее отсюда.
      А она будет пытаться расправиться со мной.
      - Дел, - сказал Стиганд, - займешь ли ты место чемпиона?
      Голос Дел звучал совершенно спокойно, но меня он не обманул. Ей было плохо. Но как и я, она не собиралась отказываться от танца.
      - Да. Займу.
      - Тогда положи свой меч в круг.
      Я смотрел как она вышла из толпы. Черная одежда, светлые волосы, светлая кожа. Очень светлая. Все краски покинули лицо Дел.
      Она пересекла изогнутую линию, прошла к центру, положила Бореал на дерн рядом с моим безымянным клинком.
      Безмолвно она повернулась и вышла, потом обернулась у границы круга и, снимая перевязь, посмотрела на меня.
      - Тигр, у меня нет выхода, - громко сказала она.
      Я просто кивнул, большего и не требовалось. Мы знали, что каждый из нас попытается сделать, приложив все силы для достижения цели.
      А может припомнив и уловки.
      Дел уронила перевязь на землю. Руки ее были пусты, а глаза наполнены. Голубые, холодные глаза, полные осознания.
      Она довела нас до этого. И мне придется постараться, чтобы подвести черту под этой историей, заставив Дел сдаться.
      - Приготовьтесь, - сказал Стиганд.
      Я заметил как напряглись ее мышцы, изменились движения. Дел оставалась танцором меча независимо оттого, как она относилась к противнику. Пока она находилась в круге, важнее танца ничего не было. Она не проявит слабости. Несмотря на то, что переживает. Независимо оттого, что чувствует, впервые танцуя со мной всерьез.
      От этой мысли я чуть не улыбнулся. Может теперь мы разберемся. Раз и навсегда мы выясним, кто из нас лучше.
      Но я не думал, что ради этого стоило соглашаться на такой танец.
      - Танцуйте, - сказал Стиганд.
      Этим мы и жили, Дел и я. Танцоры мечей и певцы, рожденные ненавистью, предрассудками и желанием отомстить, созданные гордостью, нуждой и решимостью от полного отчаяния.
      И Дел, и я.
      Танцуйте, произнес Стиганд.
      И мы начали танец.
      Мы танцевали.
      Покрывались потом.
      Задыхались.
      Она обрушивала удары; я отводил их.
      Она рисовала в воздухе изысканные узоры; я тонко разрезал их.
      Мы рубили, обманывали, парировали, искали открытые места и слабости танцора, который обладал совершенным мастерством, сочетающим силу, мощь и скорость, ловкость, разум и гибкость. И другие безымянные качества. Нечто неуловимое, что отделяет хорошее от просто достаточного, а отличное от очень хорошего.
      Если не вспоминать, что речь шла о нас с Дел. Дел и я. Делила и Песчаный Тигр, честные и гордые, Южная сила против Северной быстроты, мускулы против женского изящества. В постоянном поиске слабых мест.
      Удары остановлены. Удары отведены в сторону.
      Парированы выпады и произнесены сверкающие ответы.
      Удары резкие, сильные, изо всех сил.
      Дел, как и я, дышала хрипло. Мы приехали на Север совсем недавно и не успели привыкнуть к климату, хотя Дел было легче чем мне. Ее еще хватило бы на песню, а я мог только дышать.
      Но я помнил, что она могла выпеть меня из круга. Она так и сделает, если я ее не остановлю. Я уже видел начало песни. Дел изменяла свою яватму, призывая часть силы. Немного, я знал - она не хотела убивать меня - лишь столько, чтобы ей хватило для победы.
      Мне призывать было нечего. Мой меч жаждал крови, жаждал жизни, а я не мог ему этого дать.
      Поэтому у меня был только один шанс остановить ее: подавить песню Дел и заставить ее танцевать под мою мелодию, сотканную, из намеков и лжи, чтобы заставить Дел совершить ошибку, потому что сама она не ошибется. Она никогда не ошибается.
      И если я выиграю этот танец, значит Дел ошибется впервые в жизни.
      А я должен был выиграть.
      Я посмотрел на Дел повнимательнее, продолжая двигаться. Мы дразнили друг друга клинками, не давая ничего из того, что обещали. У нас с Дел на тренировках всегда присутствовало что-то очень личное, что заставляло нас вспоминать о времени, проведенном в постели. Танец для нас стал не только ритуальной схваткой, но и объяснением в любви.
      На это раз все было сложнее. Каждый из нас жаждал удовлетворения, которое другой дать не мог и не хотел.
      Но было и что-то другое. Что-то поднималось во мне. Я почувствовал это, но не сразу понял в чем дело, а когда понял, даже испугался - меня переполнял гнев.
      Не именно на Дел, на то, что происходило, потому что весь я был в танце. Но на глупость, которая привела нас сюда, танцевать друг против друга на радость Телека, Стиганда и других, которые хотели избавиться от нас обоих. Которые хотели, чтобы мы оба умерли и ради этого готовы были пожертвовать своей честью.
      Ярость. Теперь уже на Дел, которая наплевала на мои чувства, чтобы удовлетворить свои. Которая так легко продала меня в рабство и не задумалась, каково мне.
      Холодный гнев. Но он рос. Он перешел из меня в меч и в мой танец и, наконец, дошел до Дел.
      Наши узоры стали четче, удары настойчивее. Гнев уже переполнял меня и в голове было только одно: я должен выиграть.
      Сколько раз мы с Дел встречались в круге для тренировки? Сколько раз мы из круга выходили, так и не решив, кто же лучше, но в душе не сомневаясь в собственном превосходстве?
      Не эти ли мысли мы высказали вслух на кимри?
      Тогда наш спор так и не был закончен. Теперь все должно определиться.
      Пора кончать этот фарс.
      Она попыталась. Ноги широко расставлены и чуть согнуты. Она постоянно была в движении, ни на минуту не останавливаясь, не давая мне времени на решение. Я знал, что под серебряными нарукавниками ее запястья не уступали по твердости стали.
      Нельзя было сбивать дыхание, если я собирался выиграть танец, но несколько слов могли мне помочь. Они могли разрушить ее песню.
      Я заговорил намеренно гневно:
      - Узнаешь это? Слушай меня.
      Она открыла рот, чтобы запеть, но я не позволил.
      - Ан-истойя, которому нужна свобода...
      У Дел лишь дрогнули ресницы.
      - ...ан-истойя, которому нужна кровь для яватмы...
      Она молчала и свирепо смотрела на меня. Я много раз видел ее в круге, но впервые этот взгляд угрожал мне.
      - ...который сделает все, что потребуется...
      Она метнулась сквозь мою защиту, зацепила мой меч и снова скользнула назад.
      Аиды, ненавижу ее скорость. Она мешает меня с пылью.
      - ...чтобы вернуть то, что было потеряно.
      Это подействовало. Ее взгляд изменился. Я решил побольше разбередить рану.
      - Все это тебе знакомо, да, Дел? Видишь себя?
      Она видела. В ее глазах появились испуг и изумление. С каждой секундой она все ближе подходила к правильному ответу.
      И последний удар.
      - Я увезу тебя отсюда. На Юг, когда закончу. И тогда у меня будет все: Юг, яватма, сила, Делила, - я помолчал, чтобы она успела понять. - Ты наконец займешь свое место.
      Сработало. Она была взбешена, слишком взбешена и начала терять контроль. Я тут же воспользовался своим преимуществом, чтобы разбить ее защиту.
      На этом танец и закончился бы, но я споткнулся на неровном дерне. Это была совсем небольшая ошибка, но Дел ее хватило. Она получила преимущество.
      Она прорвалась, нанесла удар и вонзила в меня клинок, как раз над широким поясом. Я почувствовал холодок стали, легко прорезавшей сначала ткань одежды, потом мое тело. Потом клинок натолкнулся на ребро, зацепил, вошел глубже и добрался до внутренностей. Боли совсем не было, ее заглушили шок и холод, но лед облепил мои кости и застыл в каждом мускуле.
      Я откинулся, вырывая из себя меч. Саму рану я не чувствовал, но внутри меня поднялась буря. Кровь, струящаяся по венам, замерзала.
      - Сдавайся! - закричала Дел. - Сдавайся!
      От испуга и гнева ее голос прозвучал непривычно резко.
      Я хотел сдаться, но не мог. Что-то внутри меня, в моем мече вползло в кровь, кости, сухожилия и новую, сияющую сталь. Оно не позволило мне сдаться. Оно требовало от меня выигрыша, крови...
      - Я заставлю тебя, - выдохнула Дел. - Как-нибудь... - и она пошла на меня, на меня, пробивая мою слабеющую защиту и показывая мне три фута смертоносной яватмы. - Сдавайся! - снова закричала она.
      Меч стонал от желания напиться крови. Это может произойти не по твоей воле, сказала она, и не исключено, что последствия будут трагическими. Я громко закричал, пытаясь вырваться; пытаясь удержать эту силу под контролем, хотя уже понял, что не смогу. Меч был слишком могущественным.
      Вот значит каково это, подумалось мне, иметь яватму, даже безымянную. Сила, мощь, полная отдача.
      Как у Дел.
      Аиды, а что было бы, если бы я напоил его кровью?
      Именно этого он и хотел. Дикая магия, предупреждал Кем. Незапетая, невызванная к жизни, необузданная. И теперь я платил за нее.
      Но не такой дорогой ценой как Дел.
      44
      Он стоял на краю обрыва. Внизу лежала Стаал-Китра, неровная от курганов, дольменов и могил. Вершины гор упирались в бледное небо. Над черной зимней водой поднималась Стаал-Уста, с решетками голых ветвей, пробивающих небо как кинжалы.
      Он повернулся и яркий плащ распахнулся, а под порывом ветра снова запахнулся, прикрывая его до подошв ботинок. Он посмотрел на жеребца, который ждал его, похлопал гнедого по шее и почесал заиндевевшую морду, скрывавшуюся за двумя облачками пара от дыхания.
      А потом он вернулся к обрыву с мечом в руках.
      Он поднес чистый, сверкающий клинок к краю, приставил острие к земле и нажал, вдавливая его в дерн, в землю, в сердце Севера.
      Молча, он опустился на колено. Медленно, скованно, только на одно колено. Левая нога осталась стоять на земле. Он протянул вперед большие руки и сжал рукоять. Ветер откинул назад полы его плаща.
      Холодный колкий ветер запускал пальцы в бронзово-каштановые длинные волосы, скреб когтями по правой щеке, где сквозь бороду четко виднелись следы когтей песчаного тигра, четыре неровные линии от щеки к подбородку.
      Ледяной, злобный ветер. Почти баньши.
      Рукоять, как всегда, была теплой. Рукоять, изогнутая как шелковая лента. Готовая дать ему силу.
      Он слушал, держась за меч, и услышал песню, звучащую совсем тихо. Чуть громче чем эхо, оставшееся в памяти. И он понял: это Кантеада. Их песня звучала у него в голове.
      Их песня вошла в его меч. Ему только нужно было научиться петь ее. Взволнованный жеребец фыркнул. Это отвлекло его. Он поднялся, выдернул меч из земли и застыл. Вниз по клинку сбегали руны. Чистые, недавно рожденные руны. Говорящие ему имя. Он побледнел и сжимая витую рукоять, уставился на покрытый рунами клинок. Постояв немного, он посмотрел вниз, на Стаал-Китра, Обитель духов, место смертей и рождений, и произнес недавно рожденное имя:
      - Самиэль, - сказал он. - Теперь мы на равных, Дел.
      Он осторожно протер плащом клинок, вернул его обратно в ножны и перевязь, привешенные к седлу. Он убрал оружие, спрятав славу рожденной небом стали. Он покачнулся, подавив стон, подобрал плащ, чтобы тот не цеплялся за вещи или перевязь, и не раздражал жеребца, чувствительного к посторонним прикосновениям.
      И еще раз, только раз, он оглянулся. Потом он подобрал повод и развернул жеребца, разрывавшего копытами дерн, на котором еще недавно видны были отпечатки лап.
      - Давай, старик, - сказал он. - Мы отправляемся на охоту за гончими аид... теперь у нас есть меч, чтобы их поймать.
      Он сжал коленями бока жеребца и гнедой поскакал на восток.