Глава 1

Сперва Кэриллон привез Аликс на ферму, чтобы она могла повидаться с Торрином – дабы тот мог удостовериться, что с ней все в порядке. Когда с холмов они спустились в долину, знакомую девушке с детства, она ощутила радость от возвращения – и в то же время внезапно ее охватило непонятное одиночество.

Чувство облегчения при виде знакомых мест мешалось с печалью и сожалением: она поняла, что несколько дней, проведенных с Чэйсули, навсегда изменили ее.

– Странно, – тихо сказал Кэриллон, направляя гнедого к каменному дому по обсаженной деревьями аллее.

Аликс невольно вздрогнула – настолько неожиданно произнесенное Кэриллоном слово соответствовало ее собственному настроению:

– Что – странно?

– Торрин ведь жил в покоях Хомейны-Мухаар, он пользовался доверием самого Мухаара… и оставил все, чтобы копаться в земле, Как обычный крестьянин, обязанный платить оброк своему господину.

Аликс задумчиво кивнула.

– Мой отец… – она остановилась, потом начала снова изменившимся голосом.

– Торрин всегда был человеком молчаливым и сдержанным. Теперь, мне кажется, я понимаю, почему.

– Если эта история правдива, она должна была лежать на его душе тяжким грузом долгие годы.

Аликс выпрямилась, беленая дверь дома со скрипом отворилась. Торрин вышел на порог и замер, глядя на Кэриллона, принц направил к нему коня.

– Боги… – хрипло проговорил Торрин. – Я думал, что ты попалась зверям, Аликс.

Теперь девушка видела его словно бы другими глазами: лицо Торрина избороздили морщины, волосы с сильной проседью поредели, а мозолистые загрубевшие руки крестьянина уже почти ничем не напоминали сильные и ловкие руки мастера меча… Даже его широкие плечи стали как-то уже, он сутулился, словно на нем лежала вся тяжесть этой земли.

Каким он был, пока не забрал меня у Мухаара? подумала она. Как же тяжко легла на его плечи эта ноша…

Аликс соскользнула с коня и остановилась, прямая и высокая, перед человеком, которого она всю жизнь называла отцом. Она протянула руку – ладонью вверх, пальцы веером:

– Ты ведь знаешь, что это. – проговорила мягко.

Торрин смотрел на ее руку, словно завороженный, он мертвенно побледнел, и только глаза оставались живыми:

– Аликс… – мягко откликнулся он, – Аликс, я не мог рассказать тебе. Я боялся потерять тебя – боялся, что, узнав, ты уйдешь от меня к ним.

– Но я ведь вернулась. Я была у них, и я возвратилась назад.

Торрин, казалось, с каждым мгновением старел на глазах.

– Я не мог рассказать.

Кэриллон медленно подошел к ним, его лицо было напряжено.

– Значит, это правда? То, что нам рассказал оборотень – правда, Торрин? И Линдир покинула дворец по доброй воле, разорвав помолвку – из-за ленника моего дяди?..

Торрин вздохнул и провел рукой по волосам:

– Это было давно. Я старался забыть об этом. Но, как вижу, теперь вы все равно знаете, – он улыбнулся устало и виновато. – Господин мой принц, когда я видел вас в последний раз, вам было не больше года. Трудно поверить, что тот хнычущий младенец стал мужчиной.

Аликс подошла к Торрину и взяла его руку в свои, она чувствовала его усталость после многих лет молчания:

– Я поеду к моему деду. Но сперва я хочу услышать правду о своем рождении.

…Торрин налил вина Кэриллону, потом себе. Сел, глядя прямо перед собой, сцепив изуродованные крестьянской работой, загрубевшие пальцы:

– Линдир с самого начала отказала Эллику Солиндскому. Она говорила, что не хочет, чтобы ее отдали Эллику, как неразумного щенка. Шейн пришел в ярость и приказал ей исполнить его повеление. Сказал, что это долг Линдир перед ее отцом и Мухааром. Когда она снова отказалась, он сказал, что ее возьмут под стражу и отправят в Лестру, столицу Солинды, город Беллэма. Линдир всегда была упрямой девушкой, но она знала, что воля ее отца тоже тверда. Он так бы и сделал…

– Потому она и бежала, – мягко закончила Аликс.

– Да, – Торрин тяжело вздохнул. – Хэйл не крал ее. Эту историю придумал Мухаар, чтобы можно было кричать об оскорбленной чести государя. Позже, когда Эллинда умерла, а Лорсилла оказалась бесплодной, он решил, что его Дом прокляли Чэйсули. Поступок Линдир, мне кажется, просто свел его с ума. Она умела хранить тайны, эта принцесса Линдир… Никто не знал о ее чувствах к Хэйлу.

– У него была женщина в Обители, – сказала Аликс, – Но он все же оставил ее ради Линдир.

Торрин пристально посмотрел на нее:

– Когда-нибудь ты поймешь это, Аликс – когда найдешь человека, о котором будешь знать, что он твой. Только твой. Линдир была женщиной, которую любили все, но ей не был нужен никто кроме Хэйла, – он пожал плечами. – Ей было восемнадцать, и она была прекраснее всех женщин, которых я когда-либо видел. Если бы она была мальчишкой, то ее гордость и душевная сила сделали бы ее лучшим наследником, какого мог только желать Шейн.

– Но она отказала Эллику. Торрин фыркнул:

– Я же не сказал, что она была паинькой. Она знала, как обходиться с мужчинами, она очаровывала всех, и ей не было дела ни до чего и ни до кого, пока ее не решили выдать замуж против воли. Тогда-то она и доказала, что своеволием и упорством не уступает Мухаару.

Кэриллон отпил вина и поставил чашу на стол:

– Мой дядя никогда об этом не говорит. То, что мне известно, я узнал от других.

– Верно, – согласился Торрин, – Мухаар всегда был гордым человеком. А Линдир победила его. Вряд ли найдется на свете хоть один гордец, который охотно станет рассказывать о своем поражении.

– Что же произошло? – спросила Аликс, подвинувшись ближе к огню.

– В ночь помолвки, когда вся знать Солинды и Хомейны собралась в Тронном Зале, Линдир покинула Хомейну-Мухаар, переодевшись простой служанкой. Хэйл обернулся рыжей лисой – никто не узнал их, когда они вышли из города. Хэйла больше не видел никто и никогда.

– А Линдир? – поинтересовался Кэриллон.

– Она пропала. Шейн, конечно, посылал за ними отряды. Но ни его, ни ее не нашли, а через год госпожа Эллинда умерла. Было поветрие… Вторая жена Шейна, госпожа Лорсилла, стала бесплодной после того, как потеряла ребенка – он должен был стать принцем. Я уже говорил, что Шейн начал истребление тем утром, когда умер мальчик? Да… С тех пор оно и продолжается.

Аликс передернула плечами, словно бы от холода:

– Но… Линдир ведь вернулась… Торрин сцепил руки на коленях:

– Она вернулась через восемь лет после того, как началось истребление.

Хэйл был мертв, она сама – больна. Мухаар принял ее потому, что ему нужен был наследник, а когда Линдир умерла, разрешившись от бремени девочкой, Шейн не принял это дитя. Он сказал, что истребление будет продолжаться. Госпожа Лорсилла и я – мы умоляли его пощадить дитя, не бросать девочку в лесу. И Шейн сказал, что я могу забрать девочку, если оставлю службу и никогда не позволю девочке появиться в Мухааре. Я согласился.

Аликс смотрела на Торрина, не отрываясь:

– Ты все это сделал для младенца-полукровки…

– Если бы Шейн оставил тебя в лесу, я бы все равно не смог ему служить.

Взять тебя к себе – лучшее, что я смог сделать.

– Значит, они не демоны? Торрин медленно покачал головой.

– Чэйсули никогда не были демонами. Им ведомы искусства, о которых ничего не знаем мы, а потому многие боятся их. Но они не используют свою силу во зло.

– Почему же ты позволял мне верить в то, что говорят о них?

– Я никогда не называл их демонами, Аликс – помнишь? Но не мог рассказать тебе и другого: начни ты защищать их, это вызвало бы подозрения. А если бы пересуды дошли до Шейна, он мог, чего доброго, и переменить решение…

– А Хэйл?

Торрин склонил голову:

– Хэйл служил своему господину так верно, как только может служить человек. Линдир поколебала эту верность. Хэйл был хорошим человеком. Тебе нечего стыдиться своего отца.

Аликс подошла к нему, опустилась на колени и сжала его руку в своих:

– Ты всегда будешь моим отцом! Торрин погладил ее склоненную голову.

– Ты моя дочь, Аликс. Если голос крови ведет тебя прочь от меня, я пойму.

Таково волшебство души Чэйсули, – он вздохнул и снова провел рукой по ее волосам. – Но пока я жив, для меня ты останешься моей дочерью.

– Я никогда не оставлю тебя! Торрин заставил ее поднять голову, заглянул ей в лицо:

– Аликс, я думаю, тебе придется сделать это. Я служил вместе с Чэйсули еще до того, как ты родилась, я знаю их силу, их преданность и их великую гордость.

Они не желали кумаалин. Но они понимают, что это часть их толмооры.

– И ты говоришь об этом!.. Торрин печально улыбнулся:

– Я вырастил девочку-Чэйсули в моем доме, она вошла и в мое сердце. Разве я мог не знать этого – и разве я мог. бы сказать иначе?

По спине Аликс пробежал холодок:

– Значит, ты знал… – медленно заговорила она, с трудом подбирая слова, что однажды я…

– Я знал это всегда, – Торрин наклонился и поцеловал ее в лоб. – Чэйсули не может отказаться от своей толмооры. Если он отречется от нее, этим он прогневит богов.

– Я не хочу этого, – уныло промолвила девушка, понимая, что если уж Торрин заговорил так, то все ее протесты бесполезны.

Торрин отнял руки и отодвинулся от нее – словно уже сейчас приносил эту жертву, отдавал ее Судьбе:

– Иди с принцем, Аликс. Я удержал бы тебя, если бы мог, но, видно, боги велят иное, – он улыбнулся, только в глазах, на самом дне, притаилась боль. Путь твоей толмооры – не здесь.

– Я останусь, – прошептала она. Кэриллон тихо поднялся и подошел к ней:

– Идем, племянница. Время встретить твоего деда.

– Ты привел меня домой, Кэриллон. Этого довольно.

Он наклонился и взял ее руки в свои.

Аликс резко обернулась и взглянула в лицо принцу:

– Не заставляй меня думать, что ты ничем не лучше. Финна! Ему не удалось подчинить меня силой – не удастся и тебе!

Он усмехнулся:

– Возможно, он и был прав. Что еще может сделать мужчина, когда женщина отказывает ему, кроме как принудить ее уступить?

Аликс отступила на шаг:

– Я увижу Мухаара в другой раз.

– Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь уже никогда, – Кэриллон взглянул на Торрина и пробел в его взгляде подтверждение своим словам. Принц слабо улыбнулся и снова взял девушку за руку.

– Ты приедешь сюда в другой раз, – проговорил Торрин.

Аликс поняла, что на этот раз ей не вырваться. Она взглянула на кряжистого сутулого человека, который был мастером меча при Мухааре до того, как в сердце его вошла девочка-полукровка – взглянула так, словно прощалась с ним навсегда.

– Я очень любила тебя, – прошептала она.

Из лесов и лугов принц Кэриллон привез Аликс в Мухаару – столицу Хомейны, сердце Хомейны, город Мухаара.

Копыта гнедого коня высекали искры из булыжной мостовой. Аликс тихо сидела в седле позади принца, крепко прижавшись к нему, словно это могло придать ей уверенности.

Блеск Мухаары лишил ее дара речи, она внезапно вспомнила о своем изорванном платье и босых ногах.

– Мое место не здесь, – пробормотала она.

– Твое место везде, где ты только пожелаешь быть, – сказал Кэриллон и жестом указал, – Вот – Хомейна-Мухаар.

Она взглянула – и увидела. Замок-крепость стоял на небольшом возвышении в центре города, скрываясь за древними стенами из необработанного розового камня.

Прямо перед Кэриллоном и Аликс поднимались окованные бронзой ворота, охраняемые восемью стражами в алых туниках с гербовым львом поверх кольчуг. Тот же герб, что и на кольце-печатке Кэриллона, и на рукояти его меча.

Стража распахнула ворота, коротко отсалютовав Кэриллону. Под их равнодушными взглядами Аликс покраснела и выпустила пояс принца.

– Кэриллон… отвези меня назад на ферму! Я не должна быть здесь! – с отчаяньем и стыдом взмолилась она.

– Тише, Аликс. Твое законное место – здесь.

– Шейн выслал меня отсюда!

Принц не ответил. Аликс прикрыла глаза – сейчас она готова была оказаться где угодно – хоть на ферме, хоть в неведомой Обители Чэйсули – только бы не здесь…

Дункан был прав… Хомейна-Мухаар не для меня.

Кэриллон остановил коня у подножия мраморной лестницы, ведущей во дворец королей Хомейны. Подбежавший грум поймал поводья коня и поклонился, спешившийся Кэриллон снял Аликс с седла прежде, чем она успела возразить ему хоть словом.

Она шла, опустив взгляд, с преувеличенным вниманием разглядывая темно-красные и золотые прожилки в розовом мраморе ступеней, пока не заметила, что слуга смотрит на нее с нескрываемым презрением. Кэриллон этого не видел, но Аликс вдруг поняла, кем она видится слуге. Если она будет и дальше вести себя так, ее примут за вшивую уличную девку, которую по какой-то неведомой своей прихоти принц решил привести во дворец. А потому она подняла голову и пошла рядом с Кэриллоном гордо и уверено, словно ее место всегда было – подле него.

Они проходили по коридорам и залам великолепного дворца: слуги в ливреях почтительно кланялись Кэриллону – и ей. Девушка улыбнулась про себя: всего-то капелька заносчивости – а как изменилось отношение!

Они прошли по лестнице красного камня к окованным бронзой высоким дверям, но тут Аликс остановилась:

– Куда ты меня ведешь?

– Это комнаты госпожи Лорсиллы.

– Жены Шейна?

– Она проследит за тем, чтобы тебя выкупали и одели, как подобает принцессе, прежде чем ты встретишься с Мухааром, Кэриллон улыбнулся. – Аликс, я обещаю, что с тобой ничего не случится.

Верь мне.

– Я не хочу, чтобы со мной ничего не случалось. Я хочу назад, на ферму.

Кэриллон не стал обращать внимания на эти слова – он уже стучал в дверь.

Аликс закрыла глаза, не чувствуя больше прежней уверенности – чувствуя себя просто маленькой деревенской девчонкой, неведомо как попавшей во дворец и затерявшейся здесь, среди бесчисленных залов и коридоров огромного холодного замка.

Дверь распахнулась.

– Кэриллон! – воскликнула женщина. – Ты уже возвратился? Так скоро?

Аликс осторожно приоткрыла глаза: у дверей в почтительном реверансе замерла горничная, за ней стояла маленькая белокурая женщина в голубом шелковом платье, отороченном белым мехом.

– Я привез то, что обещал, – серьезно сказал Кэриллон. – Хочет этого дядя, или нет.

Женщина вздохнула и невесело улыбнулась:

– Временами ты больше похож на Шейна, чем думаешь: Что ж, дай мне посмотреть на нее.

Кэриллон вывел вперед Аликс, она услышала стук захлопнувшейся двери за своей спиной, и внезапно ее охватил страх.

Женщина села на скамью, и расправила платье:

– Аликс, мы рады видеть тебя.

– Нет, – возразила Аликс. – Шейн когда-то вышвырнул меня отсюда и, без сомнения, сделает это снова.

Королева Хомейны Лорсилла тепло улыбнулась:

– Сперва он должен увидеть тебя. Думаю, он прикусит язык – хотя бы от удивления.

– Или от ненависти.

– Он не может ненавидеть то, чего не знает, – мягко сказала Лорсилла. Аликс, он – твои дед. Он гневался не на тебя, а на себя – за то, что потерял Линдир. Если бы он обошелся с ней поласковее, когда она отказала Эллику, она, может, и осталась бы здесь.

Аликс беспомощно развела руками, словно давая возможность лучше рассмотреть ее синяки и кровь на лице:

– Я не думаю, что король меня примет…

Кэриллон рассмеялся:

– Еще как примет – когда она закончит возиться с тобой. Я оставлю тебя с госпожой. Уверен, когда я приду, перед тобой не сможет устоять ни один человек в Хомейне, будь даже его сердце из камня или стали!

Она невольно вздрогнула и схватила его за руку:

– Кэриллон!..

Принц осторожно высвободился:

– Мне надо идти, Аликс. Не дело мне смотреть, как ты моешься и одеваешься, – он весело и лукаво усмехнулся. – Хотя я, сказать по чести, вовсе не возражал бы!

Лорсилла приподняла тонкую изогнутую дугой бровь:

– Кэриллон, наследному принцу Хомейны пристало вести себя с большим достоинством.